Время не стояло на месте, оно бежало по протоптанным и не очень дорожкам. Строились красивые дома, прокладывались новые дороги. Гремели войны, богатели и разорялись рода. Старея, уходило одно поколение и подрастало, наступая на пятки прогрессом другое, говорящее по-французски и по-немецки. Любящее всё нерусское, но, случалось, ценящее поэзию и художников. Поколение, закатывающее глазки от модной музыки, разбирающееся в свободах и европейской политике, а также не только выписывающее себе наряды не хуже французов и немцев, но и проводящее там большое количество времени. На всё это, естественно, нужны были деньги, и каждый искал способ, как их достать. Правда, параллельно с этой праздной знатью тащила Россию другая ветвь небедных людей. Это — промышленники и торговый люд, которые тоже хотели домов в столицах и камеристок с гувернёрами для своих чад, а ещё власти. К одному из таких родов, прочно обосновавшемуся в столице, и принадлежала симпатичная и бойкая княжна Татьяна.

Барышни с нетерпением ждали весну, поглядывая на календарь и солнце. Вот она, не заставляя себя долго упрашивать, и пожаловала. Воздух дышал нежным теплом и какой-то весенней особой чувственностью. Таня приехала на место встречи с единственной подругой пораньше. Со стороны она казалась нежным, ломким, грациозным ребёнком, но это было совсем не так. Княжна по возрасту и подходу к жизни считалась уже взрослой девушкой. Погода была чудесной, настроение тоже. Хотелось, просто радуясь весеннему солнышку, прогуляться. Сопровождающая её нянька осталась дремать в коляске. Выбравшись из летнего экипажа, Таня пошла по дорожке вглубь парка, а, вернувшись и присмотрев понравившуюся зелёную садовую на чугунных лопатых ножках с гнутой спинкой скамеечку, ту на которой бы её сходу рассмотрела Наташа, устроилась на ней. Вообще-то, Таня любила эту аллейку, часто приезжала побродить, посидеть, поглазеть вокруг, почитать. Положив рядом вязаную сумочку, сделанную по последней моде, достала из неё роман. Конечно о любви. Но с чтением не сложилось. Солнышко, щекоча щёку и грея плечо, отвлекало от чужой книжной любви, заставляя полыхать жаром грудь от своего реального, хоть и маленького и пока ещё не определившегося, но счастья. Тем более, пока нет Натали, можно покопаться в своём сердечке. Помечтать. Кажется, она даже рада, что та опаздывает. Есть время продумать всё, о чём она собиралась с ней говорить. Ей всё время кажется, что она не успела должным образом подготовиться. И теперь не знала, с чего начать и о чём говорить. А с ней случилось такое… Её поклонник и вздыхатель, изящный красавчик и острослов, граф Владимир Ветров, неожиданно намекнул ей на своё пылкое чувство к её особе. «Ах, какое счастье!» Просил написать ему письмо и положить непременно локон. Она, естественно, пока ничего не обещала, решив поговорить об этом тайном предмете со своей подругой. Но Натали запаздывала, а французский роман никак не хотел читаться. Она сидела почти неподвижно и только иногда с нетерпением от затянувшегося ожидания, постукивая пальчиками, облачёнными в кружевную перчатку, по лавочке. «Ах, граф, он такой умный и такой галантный. Все девицы сходят по нему с ума, а он выбрал меня. Какие стихи он мне читал на ушко, на балу у князя Юсупова». Женихи не появляются как по волшебству: только выходя в свет их можно сыскать. Вот мама и возила Татьяну, вопреки желанию мужа, по балам и салонам. Тот считал, что дочь хоть и хорошо воспитанная особа, но ещё очень юная, чтоб сделать правильный выбор и посему след попридержать её дома. Но у маменьки на этот счёт были иные мысли — пусть танцует, но под её строжайшим присмотром. Юсуповский дворец каждый раз поражал воображение княжны новым великолепием. Князь истинный ценитель всего прекрасного. В тот раз она замешкалась у парадного крыльца с белокаменной лестницей. Так оно было прекрасно, к тому же, как могло быть иначе, если Владимир стоял именно там. Картинно оперевшись на тумбу с мраморной вазой, он был безумно красив. Жаль, что он совсем не нравится маман. Но ведь не маман делить с ним судьбу, а ей. Значит, ей и выбирать. К тому же отец непременно разрешит поступить ей по-своему. Ах, какой он чудесный! Тайна распирала грудь. Но подруга задерживалась и княжна начала как бы уже томиться.

Натали прилетела, перебив её мечты на самом интересном месте, раскрасневшаяся и возбуждённая. Сначала она бросилась на шею к ней, потом, плюхнувшись рядом, весело рассмеялась. Таня не упустила момента упрекнуть:

— Это была целая вечность! — воскликнула она. — Я думала, что никогда не дождусь тебя.

На Натали выговор подруги не произвёл ни малейшего впечатления. Ей столько надо рассказать ей о своём счастье и похвастаться новым веером и чудесной шляпкой, что не до ерунды. Поймав изумлённый взгляд Тани, после ещё одного обмена поцелуями, объявила, что тоже спешила на встречу к подруге с радостными новостями. Немного поиграв, и подразнив друг друга, решая кому первому делиться секретом, покладистая Таня уступила всегда спешащей подруге первенство, выбрав себе роль внимательной слушательницы. Они шумели, привлекая внимание прогуливающихся, но им просто некогда было разыгрывать благовоспитанных и скромных девиц. Новости фонтаном рвались из них. Но сейчас же открыться не удалось. Бродивший без хозяина невдалеке от них здоровый, молодой доберман с ошейником на сильной красивой шее, осмелев, подошёл и сел перед скамеечкой, на которой щебетали они с подругой. Его мощная грудь с двумя светло-рыжими пятнышками вздымалась почти около руки Тани. Наташа напугалась, а Таня погладила по крутому, умному лбу, не моргая смотревшую на неё собаку. Почесала за ухом приводя таким образом пса в блаженное состояние. Тот отвесил губу и слизнул слюну. Посмеиваясь над испугом подруги, попросила:

— Не томи, прошу, начинай, Натали. У меня тоже есть, что тебе рассказать. Представь себе, я тоже в нетерпении. Говори уж, говори… — поторопила она подругу.

Но та не торопилась раскрываться. Поёживаясь и с опаской посматривая на пса, та принялась поучать:

— Как ты не боишься, подумай сама, ведь чужое животное всегда опасно, а тут такой лось… Он, право дело, не меньше, чем с телёнка.

Псу не понравился её тон, и он зарычал на неё, но был призван к порядку.

— Как не хорошо, — сурово сказала Таня. — Лежать! — И повернувшись к подруге, заметила:- Ты такая трусиха. Смотри, смотри… Видишь он в ошейнике, значит, хозяин рядом. И к тому же ласковый, как котёнок, говори свой секрет, говори… — раззадоривая подругу, девушка потрепала его ещё раз и ещё… — Говори уж, хвастайся…

Рассерженная таким легкомыслием подруги, Натали закатила глаза. Таня рассмеялась и ещё раз поторопила её. Натали приготовилась к повествованию: «Это ж такой момент, с ним нельзя спешить, репетировала же». Она ещё раз подняла глаза к небу, а ладошки к подбородку.

— Решилась моя судьба. Я выхожу замуж. — Выпалив это, девушка захлопала в ладоши. Бурно предлагая подруге порадоваться за неё. — Моё счастье — дело уже решённое.

Танины глазки действительно вспыхнули.

— Как здорово, это, действительно, счастливый сюрприз. Не сомневаюсь это достойный молодой человек. Ну же, ну, открывайся… Говори скорее кто твой избранник?

Татьяна подумала, что речь идёт о её брате. Именно он симпатизировал Натали. «Ах, если б это действительно было так. Два венчания за раз». Натали же не собираясь таиться, не для этого ли прибежала, выложила всё:

— Ты его знаешь, его невозможно не знать… Я не смею верить, что это случилось. Лучший, конечно, самый лучший! — с восторгом произнесла она. — Внимание! Это… граф Владимир. Ну как сюрприз! — она опять хлопала в ладоши и счастливо смеялась. — Вчера он сделал мне предложение. И я отдала ему своё сердце. Ну что ты так удивлённо моргаешь. Счастливее меня девицы, ты не сыщешь во всей вселенной. Поздравляй же меня, поздравляй скорее!

Рука её, гладившая пса, остановилась, и он протестующее подкинул её сильной мордой, мол, давай продолжай гладить. «Граф Владимир…» — колоколом било в её ушах. Если б сейчас разразился ураган, принёсший шквальный ветер или, закрывая весеннее солнышко, повалил снег, Таня бы так не изумилась, как от этих переливающихся счастьем слов подпрыгивающей от возбуждения подруги. И она не просто моргала… У Татьяны выпала из рук книга, она ахнула и чуть не вскочила с места. Конечно же, подруга приписала то своему сюрпризу и вновь счастливо засмеялась. Невероятными усилиями удалось побороть в себе это желание и привинтить себя к месту. Она тёрла пальчиком висок и думала: «Мне это кажется или я на самом деле слышала от Натали именно то имя». Таня хотела, было, открыть рот и возразить Натали, что такого просто не может быть и та что-то напутала, но слов не получилось. Она удивлённо смотрела на сияющую подругу. Чтоб спрятать свою растерянность, она обняла Натали, зарывшись лицом в цветы её шляпки, и неожиданно издала негромкое всхлипывание, которое заставило спросить подругу: — «Что случилось?» Таня, весьма взволнованная заверила, что то от радости за неё. К её облегчению, та, удовлетворилась этим, ибо ничего больше на эту тему не сказала. Взгляд, взволнованной княжны, поймал пару чёрных пронзительных глаз, сидящего невдалеке добермана. Таня смутилась: «Бог мой, чего он так смотрит?» Слёз пока ещё не было, они булькали в горле и от этого его страшно давило, а грудь, ту просто разрывало непонимание. И совсем уж плохо, где-то в животе рождалось тягучее чувство беды и страха. На такой выбух радости, Таня не ответила, ей было не до светских любезностей. Такой силы удар хватило бы сил перенести. Она пристально смотрела на подругу, изумляясь всё больше и больше. Не будь княжна в таком возвышенном состоянии, она б наверняка заметила, что подруга такому её сюрпризу не обрадовалась. А маленькая, миленькая, лапушка Натали щебетала:

— Он вскружил мне голову. Всё было, как во сне. Он желал моих писем, и я ему писала их пачками, поливая духами и вкладывая локоны. Это так романтично, — хихикала Натали, теребя подругу за руку. — Теперь твоя очередь делиться секретом. Тоже значимый, не иначе. Ты меня так подгоняла, — с новой силой и азартом затормошила Натали подругу.

«Надо же, когда уж успела пачки-то сочинить!?» До Тани дошло, наконец-то, что полноправная невеста графа от неё хочет, но говорить о графе, она сейчас совсем, совсем не только не желала, но и не собиралась. Но молчать тоже уже становится не прилично.

— Сущая ерунда, — чуть слышно проговорила она. — Прости милая, твой секрет затмил мою ничтожной силы новость. Сейчас не стоит даже об такой глупости вспоминать, — наконец-то нашлась Таня, переиграв в непростой борьбе чувств себя.

— Жаль, мне так хотелось послушать, — сморщила носик она, но не надолго. Ещё бы! Счастье распирало и она вновь зачирикала про себя. — Таня, я такая счастливая, такая…

— Я рада, — безжалостно обрывая, промямлила княжна, стараясь скрыть от подруги лицо. Она искала срочно причину занять себя делом. Вспомнив о маленькой коробочке с печеньем, купленном только что в кондитерской на углу, она принялась, отвернувшись намеренно от неё, под благовидным предлогом, рыться в сумочке, вынимая лакомство, и раскрыв, скармливать дорогое печенье, лежащей под ногами собаке. Пёс ел и облизывался. Под самый конец громко вздохнул, что можно было расценить, как выражение сожаления — мало. Он протестующее потыкался ей в ладонь. Таня достала ему ещё печенье. Бедная, она хотела сейчас только одного: пропасть, исчезнуть, испариться.

— Танюша, он откусит тебе руку, — волновалась Натали.

Пёс, почувствовав в словах Натали суровую нотку, поднял глаза на Таню, в них мелькнуло беспокойство. Словно спрашивал — не грозит ли ей опасность.

Чтоб успокоить собаку сказала ровно и даже получилось чуть-чуть насмешливо:

— Напротив, он слизывает аккуратно, боясь причинить боль.

— Ну, как тебе будет угодно… — надула та губки.

— Смотри, какой он воспитанный, — деланно засмеялась Таня, — кланяясь, благодарит меня.

Мимо прошли молодые люди, галантно сняв шляпу, поклонились им. Барышни в смущении кивнув отвернулись, продолжив разговор.

— Какая-то ты странная сегодня, — изумилась Натали заметив, наконец, состояние подруги.

Таня пожала плечиками и, играя непонимание, рассмеялась.

— Это тот Владимир, о ком я думаю, — на всякий случай, почти дрожащим голосом, но во всю изображая беззаботность, спросила Таня.

— Граф Ветров, посмотри, у меня есть его портрет. — Она торопливо достала кулон с груди и, щёлкнув крышечкой, развернула к Тане портрет.

Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы переварить эту новость. Она была в полнейшем шоке До неё дошёл весь ужас случившегося. «Сомнений нет, речь идёт о моём Владимире. Так неужели же это всё?» — буравил мозг навязчивый вопрос, хотя ответ на него и так был ясен. На этот раз в глазах потемнело, и она откинулась на спинку лавочки, чтоб не упасть бесчувственным кулем вперёд. «В это невозможно поверить. Он несколько дней назад целовал мои пальчики и локон волос. Что же это получается… Ложь?! Всё обман?! Какая чудовищная жестокость!»

— Ах, Таня, он буквально преследует меня. На каждом балу не отходит ни на шаг, — смеялась счастливо, отмахивая раскрасневшиеся щёки кружевным платочком, Натали.

«Он так-то ещё около десятка таких дурочек, как мы крутится, нашёптывая всякие глупости, которые совершенно не предназначены для девичьих ушей. Ах, получается, отец прав, когда, заметив его внимание ко мне, мелькание возле меня и разговаривая со мной об этом человеке, говорил, что он заурядная личность, всего лишь охотник за приданым, типичный прожигатель жизни и чужих денег, игрок, любитель женщин и возлияний. А я глупышка не верила и сердилась». А ведь это лишь малое, что говорил про него папа. Он понял его душонку, а она со своими охами и ахами, начитавшись глупых романтических книжек и романов, всё пропустила. Но от этого ещё больнее. Помилуйте, неужели её, Таню, нельзя любить просто так? Неужели только за маменькины мануфактуры и папенькин титул ей суждено стать чьей-то женой? Никогда. Лучше одна или в монастырь. Да неужели сама она ничего не значит… Граф — чудовище. Он хотел не Таню, а её состояние! Деньги, папа! Теперь она будет ненавидеть богатство. Не сможет есть, спать… Ей точно хочется умереть. Убежать куда-нибудь и рыдать, рыдать, рыдать. А Натали, негодница, имея симпатию к графу, молчала. Но ведь и Таня тоже молчала. Должно быть, все неуверенные в себе девицы ведут себя так. Надо привести мозги в порядок, а для этого нужно одиночество. Бежать, непременно бежать из Москвы. А что, это блестящая идея!

Внимательно наблюдавший за ней пёс заурчал. Последующие действия девушки внушили ему ощущение беспокойства. К ней вернулся наконец-то дар речи. Сославшись на нездоровье, Таня с некоторой поспешностью поднялась. Ей лучше уйти отсюда. — Мне пора! — неожиданно для Натали сорвалась с места она. — Я запамятовала, мама велела… Мне непременно надо… Извинившись перед Натали, стараясь не горбиться, отправилась по дорожке к своему экипажу. Проглотивший её печенье, доберман глубоко разочарованный поднялся и какое-то время бежал следом, но потом, поняв, что не до него, отстал. Не зря говорят, беда не приходит одна. В её случае — так и было. Таня расстроилась ещё и за брата. Алексей был неравнодушен к Натали. Об этом мало кто догадывался. Люди, чьи чувства искренни, а не фальшивы, как правило, не склонны их обнаруживать. И вот теперь, одно тянуло за собой другое. Танино несчастье автоматически накрывало и брата. «Что ж мы такие не счастливые-то. Одной волной утопило обоих», — печалилась она, приказывая кучеру ехать. Алёша непременно потеряет покой. Он только что вернулся с Кавказа и влюбился. Какой он сильный и смелый на войне, а с девушками застенчив и робок. Замешкался, не успел открыться, хотя ей казалось, и Наташе он тоже понравился, но жизнь вынесла совсем в другой бок, сразив одним ударом и его и Таню. Ах, почему в жизни всё неправильно. Ведь Натали такая с Алексеем была бы красивая и счастливая пара, а так не иначе как получится беда. Раз Владимир водил их обоих за нос, значит, он подлец. Но все барышни доверчивы и наивны, бредят о рыцарях и безумно красивых героях, а Алёша, естественно, проигрывает Владимиру в общении, красноречии и красоте. У этого мерзавца Владимира, что внешность, что язык, всё работает на притяжении глупых девиц в западню. Во-первых, он не такой как все. К тому же граф насмехается над моральными принципами и юродствует над всем миром. А это так модно. Может случиться и так, что образ всего лишь маска неверующего в любовь, оправдывающая его беготню с пошлой вознёй от одной юбки к другой. Женщины его интересуют не иначе как трофей, да ещё способ одолеть скуку. Натали никак не будет с таким негодяем счастлива. Ведь он такой сюжет разыгрывает, непременно, с каждой. «Какая ты скорая на расправу девица, а вдруг он любит её, и между деньгами и чувствами, граф выбрал последнее», — укорила она себя. — «Хотя навряд ли дело обстоит именно так. У семьи Натали денег больше чем в моей. К тому же она одна наследница, а нас с братом двое». — Тут же вытеснив прежнюю романтическую мысль, в голову ворвалась другая, более здравая и реальная. Всё забавно и горько. Она находилась в плену эмоций. День не казался уже таким светлым и радостным, а погода чудесной. Ей даже показалось, что ветер сменил направление, и небо закрыли мохнатые тучи. Воздух враз сделался тяжёлым для дыхания, и мерзкая сырость бросила её в дрожь.