9.1. Большая перемена

1937 г. стал своеобразным водоразделом в истории отечественного танка, последним годом так называемой «эпохи Тухачевского», так как после ареста и казни этого заместителя наркома обороны по вооружению танкостроение в СССР совершило большой поворот.

Уже отмечалось, что 1937 г. начался с неприятностей для всех производителей бронетанковой техники СССР. Так, в ходе учений на танках Т-26 последних выпусков стати проявляться случаи массового обрыва клапанов. Происходило это как вследствие произведенного форсирования двигателя, так и потому, что поставленные заводу № 174 некондиционные материалы, нормально работавшие ранее, не держали нагрузок.

Более неприятным было поведение новых танков БТ-7. Учения лета-осени 1936 г. показали, что шасси этого колесно-гусеничного танка стало перегруженным, и резиновые бандажи опорных катков выходили из строя при движении на колесах. Но это было полбеды. Выяснилось также, что после пробега 300-400 километров почти у всех танков БТ-7, ввиду превышения крутящего момента двигателя М-17 над М-5 на четверть, начали выходить из строя коробки перемены передач. Приемка БТ-7 была остановлена.

Также выяснилось и то, что плавающий танк Т-38, ничем в боевом отношении не отличавшийся от Т-37, показал плохой запас плавучести. Малое водоизмещение не позволяло перевозить на его броне через водные препятствия пехотинцев, а также вход в воду и выход из нее даже на малые береговые крутости. Танк тонул. Да и без десанта танк тонул, если механик пытался совершать маневры на максимальных оборотах винта, а вода не была идеально спо койной, в случае сброса газа во время плава на максимальной скорости, а также при включении реверса для экстренной остановки танка.

Ну и на закуску традиционно показал свои зубы «пятиглавый дракон РККА» – тяжелый танк Т-35, который вновь «поратовал» руководство АБТУ списком своих неисправностей. Так три танка, поданных подряд на войсковые испытания, дружно вышли из строя и требовали капитальною ремонта моторно-трансмиссионной группы.

Все это, а также трудности с серийным выпуском танков Т-46 и Т-29 привели к тому, что в 1937-1938 гг. за оснащение РККА ненадежной техникой большая группа «вредителей» заводов № 37, N° 174, N° 185 им. С.М. Кирова, ГХПЗ, ряд работников военной приемки и руководства АБТУ были отстранены от работ и арестованы.

Экипаж танка БТ-7 в ходе учений. 1936 г.

9.2. Новая метла

В 1937 г. начальник АБТУ РККА И. Халепский был арестован, временно исполняющим обязанности начальника назначен Г. Бокис, а его заместителем стал недавно вернувшийся из Испании бывший командир интернациональной танковой бригады Д. Павлов. Он по праву считался одним из наиболее опытных командиров танковых войск и 21 июня 1937 г. «за героизм и мужество, проявленные в боях» был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина (впоследствии получил медаль «Золотая Звезда» № 30).

Новый заместитель развил бурную деятельность. За полгода с момента назначения руководством управления и технического совета АБТУ было проведено большое количество совещаний по обобщению опыта боевых действий в Испании, а также опыта эксплуатации танков в механизированных соединениях в ходе учений 1935-1937 гг.

Итоги не утешали. С одной стороны, имеющиеся в большом количестве гусеничные танки Т-26 были просты в освоении и эксплуатации, надежны (кроме танков последних выпусков). Но их удельная мощность заставляла желать лучшего. Реальная подвижность Т-26 была не вполне достаточна, а эффективность подвески ввиду перегрузки танка не позволяла вести огонь с хода, резервов по дальнейшему увеличению бронирования и вооружения танка тоже не было. С другой стороны, танки БТ, казалось бы, отвечали требованиям подвижности, но тоже страдали перегрузкой, а их новые модификации, на которые была сделана ставка, требовали усиления ходовой части и почти полностью утратили способность передвижения на колесах.

Танк нового типа, разработанный для мотомехвойск РККА взамен Т-26 и БТ (танк Т-46-1), оказался слишком дорогим и сложным для массового производства, освоения и эксплуатации. Стало ясно, что для вооружения бронесил СССР требуется новый танк. Но каким ему быть? Голоса участников заседания техсовета НКСМ и АБТУ, прошедшего весной 1937 г., разделились. Одни, в числе которых был новый заместитель начальника АБТУ Д. Павлов, памятуя о неудачном опыте строительства Т-29 и Т-46-1, а также о боевых действиях в Испании, стояли за чисто гусеничную машину. Другие, во главе с Г. Бокисом, – за колесно- гусеничную машину типа БТ с изменениями группы Н. Цыганова.

Республиканские Т-26 в Виланоеба-де-ла-Каньяда. Испания, 1937 г.

Французский танк «Рено» (R-35). 1937-1939 гг.

Французские танки «Форж и Шантье» (FCM-36) на параде. 1938 г.

15 августа 1937 г. на заседании КО СССР было принято постановление № 94

«О новых типах танков для вооружения танковых войск РККА». Указанное постановление итожило двухмесячные дискуссии на всех уровнях. В проекте решения говорилось: «Для оснащения межсоединении и мехполков конницы необходимо иметь танк типа БТ(Кристи) массой 13-Нтн. Танк должен иметь двигатель дизеля конструкции ХПЗ мощностью 400 л.с. Броня корпуса танка толщиной 25 мм с наклонными листами подбашенной коробки, коническая башня 20 мм. Вооружение – одна 45-мм стабилизированная или одна 76-мм пушка и два пулемета ДТ. Экипаж – три человека. Запас хода на гусеницах – 300 км.

В перспективе предусмотреть переход на БТ с шестью ведущими колесами (1939г.)…»

В отношении же танка Т-26 совещание по «совершенствованию конструкции танка сопровождения» предписывало вести работы по оснащению его дизельным двигателем мощностью 130-150 л.с. и усилению толщины брони до 20 мм (цементованной) в корпусе и в башне.

Осенью 1937 г. большая группа наших танкистов, возвращаясь в СССР из Испании через Францию, прознала о новых типах французских танков, принятых на вооружение в последние годы, и поделилась «наболевшим» с руководством РККА. Первые сравнения характеристик танков «Рено» (R-35), «Гочкис» (И-35) и «Форж и Шантье» (FCM-36) с отечественными легкими машинами показывали, что иностранные образцы хорошо забронированы от огня противотанковой артиллерии, тогда как отечественные танки в ходе боев в Испании несли от артогня большие потери. Стаю понятно, что ставка на высокую эксплуатационную скорость танков в ущерб бронированию, принятая в 1933-1934 гг., устарела.

В декабре 1937 г. Д. Павлов получил звание комкор и был назначен начальником АБТУ, после чего последовали некоторые изменения в организации мотомехвойск РККА. Во-первых, в августе 1938 г. механизированные полки, бригады и корпуса были преобразованы в танковые. Но по существу это переименование мало отразилось на организационно-штатной структуре мехчастей и соединений. Бригады, имевшие на вооружении танки Т-26 и БТ были названы легкотанковыми, а с Т-28 и Т-35 – тяжелотанковыми.

Заправка взвода Т-26 от заправочной машины. 1936 г.

Рекогносцировка перед началом боев в р-не Номонгана, 1939 г.

Легкотанковые бригады комплектовались танками одного типа, преимущественно БТ, в количестве 278 шт. (рекомендовалось вводить в их состав дополнительно только специальные танки – плавающие, химические). Бригада имела теперь 4 отдельных батальона по 54 танка и была усилена за счет перехода от трехтанковых взводов к пятитанковым.

Кроме того, Д. Павлов обосновал отказ от формирования в 1938 г. к четырем имеющимся мехкорпусам еще трех дополнительно, считая, что эти соединения немобильны и трудноуправляемы, а главное – требуют иной организации тылов.

Тактико-технические требования к перспективным танкам, как и ожидалось, были скорректированы. В частности, в письме от 23 декабря начальнику КБ завода № 185 им. С.М. Кирова новый начальник потребовал усилить бронирование новых танков с тем, чтобы на дистанции 600-800 метров (эффективная дальность стрельбы малокалиберных противотанковых пушек того времени) новые танки были надежно защищены.

«Броневая защита новых танков РККА должна обеспечить:

– для плавающих танков – защищать от огня бронебойной винтовочной пулей и пулей легкого противотанкового ружья на всех дистанциях, или не менее 12-15 мм толщины:

– для легких танков – защищать от огня крупнокалиберного пулемета и ружей малого и среднего калибра на всех дистанциях, или от обстрела 37-мм противотанковой пушкой на расстоянии 600 м, или не менее 20-25мм толщины.

– для средних танков – защи щать от огня 37-мм пушки на всех дистанциях стрельбы и от огня 47- мм пушки на дальности 800 м или не менее 40-42-мм толщины.

– для тяжелых танков – защищать от огня 47-мм пушки на всех дальностях, или от огня 76-мм пушки на дальности 800- 1000 м, или не менее 60-мм толщины…

При проектировании новых танков необходимо предусмотреть возможность увеличения уровня броневой защиты во время модернизации по крайней мере на одну ступень…»

Эта задача могла быть решена двумя путями. Во-первых, увеличением толщины броневых листов и, во-вторых, «применением брони повышенной сопротивляемости». Нетрудно догадаться, что второй путь считался более перспективным, так как применение особым образом упрочненных броневых листов или даже двухслойной брони могло при сохранении прежней толщины (и массы танка в целом) поднять ее стойкость в 1,2-1,5 раза. Именно этот путь (применение особо упрочненной брони) и был выбран в тот момент для создания новых типов танков.

Обстрел танка БТ-7из винтовки бронебойной пулей. 1938 г.

9.3. Броня повышенной сопротивляемости

На заре танкового производства наиболее массово применялась броня, свойства которой по всем направлениям были идентичны. Такая броня называлась гомогенной (однородной), и с самого начала броневых дел мастера стремились к созданию именно такой брони, ведь однородность обеспечивала стабильность характеристик и упрощала обработку.

Однако в конце XIX века было замечено, что при насыщении поверхности броневой плиты (на глубину от нескольких десятых долей до нескольких миллиметров) углеродом и кремнием ее поверхностная прочность резко повышалась, тогда как остальная часть плиты оставалась вязкой. Так в обиход вошла гетерогенная (неоднородная) броня.

Применение гетерогенной брони было очень важно, так как увеличение твердости всей толщи броневою листа приводило к уменьшению его упругости и (как следствие) к увеличению хрупкости. Таким образом, наиболее прочная броня при прочих равных условиях оказывалась очень хрупкой и часто кололась даже от разрывов осколочно-фугасных снарядов. Поэтому на заре броневого производства при изготовлении гомогенных листов задача металлурга заключалась в том, чтобы достичь максимально возможной твердости брони, но при этом не потерять ее упругости.

Поверхностно упрочненная насыщением углеродом и кремнием броня была названа цементированной (цементованной) и считалась в то время панацеей от многих бед. Но цементация – процесс сложный, вредный (например, обработка раскаленной плиты струей светильного газа) и сравнительно дорогой, и потому его освоение в серии требовало больших затрат и повышения культуры производства.

Как бы то ни было, Ижорский завод освоил выпуск бронепроката небольших толщин (не свыше 80 мм), пригодного для производства танков с нужным качеством. Но как быть с соединением этих листов? Ведь поверхностно закаленные и цементированные листы при сварке корпуса отпускались и коробились в районе швов на сравнительно большой площади (зона отпуска составляла до 4-5 толщин), что затрудняло процесс сборки и ухудшало прочность корпуса в целом. Вести же серийную сборку бронекорпусов на винтах сочли в то время нецелесообразным.

В середине 1930-х в СССР велись опытные работы по созданию сварного бронекорпуса танка из цементованной брони толщиной 15-20 мм, и к 1937-1938 гг. этот процесс увенчался относительным успехом, но технология соединения листов оставалась чрезмерно сложной.

Даже в эксплуатации эти корпуса были менее удачными, чем гомогенные, так как без видимых на то причин в них образовывались трещины (преимущественно в нагруженных швах), да и ставить заплатки на пробоины в цементованных плитах в ходе ремонта было весьма затруднительно.

Результаты обстрела танка БТ-7. Броня не пробита. 1938 г.

Члены комиссии осматривают результаты обстрела танка. 1938 г.

Но все же ожидалось, что танк, защищенный 15-20-мм цементованной броней, будет эквивалентен по уровню зашиты такому же, но укрытому 22-30-мм листами, без значительного увеличения массы и потому интерес к цементации не угасал на протяжении десятка лет.

Кроме того, к середине 1930-х в танкостроении научились упрочнять поверхность сравнительно тонких бронеплит неравномерной закаткой, известной с конца XIX века в судостроении как «метод Круппа». Поверхностная закатка приводила к значительному увеличению твердости лицевой стороны листа, оставляя основную толщу брони вязкой. Но в данном случае твердый слой простирается глубже, чем в случае цементации, и составлял от нескольких миллиметров до половины толщины плиты, что было, конечно, хуже, чем цементация, так как при том, что твердость поверхностного слоя была выше, чем при цементации, упругость листов корпуса значительно снижалась. Но все равно этот метод давал значительный выигрыш в увеличении сопротивляемости бронеплит при равной с гомогенными массе. А главное, метод был значительно дешевле цементации как по применяемым приспособлениям, так и по материалам, почему интерес к нему также был высок.

Так что интерес к «методу Круппа» в танкостроении был не ниже, если не выше, чем к цементация. Но та технология закатки, что применялась для морской брони больших толщин, не годилась для сравнительно тонкой брони танков и бронеавтомобилей. До войны этот способ почти не применялся в нашем серийном танкостроении из-за трудностей технологического характера и отсутствия опыта. Но главное – долгое время не удавалось достичь стабильных результатов (трудности дозирования нагрева и ровного поверхностного охлаждения).

Тем не менее опыты велись, и в 1937-1939 гг. в опытном порядке было изготовлено несколько поверхностно закаленных корпусов и башен для танков Т-26, Т-46 и Т-28. Проведенные эксперименты показали, что поверхностная закатка оправданна при толщине листа порядка 30 мм и выше, а в случае же более тонкой брони ее упрочнение выгоднее было производить все- таки цементацией, о чем в 1939 г. были составлены специальные рекомендации.

76-мм танковая пушка ПС-3 на полигонном станке. 1935 г.

9.4. Главное в танке – пушка?

Согласно существовавшей в те годы классификации, все танковое вооружение в СССР подразделялось по калибрам на:

– малокалиберное вооружение – 7,62-мм пулемет, 12,7-мм пулемет. 20-мм пулемет (авиационный), 20-мм ружье-пушка (ротная), 37-мм ружье-пушка (ротная), 37-мм пушка (танковая);

– вооружение среднего калибра – 45-мм пушка (батальонная и танковая), 57-мм гаубица (танковая), 57-мм пушка (танковая), 60- мм гаубица (батальонная);

– вооружение крупного калибра – 76-мм короткая пушка (полковая), 76-мм длинная пушка (дивизионная), 122-мм гаубица (дивизионная), 107-мм пушка (корпусная).

Наиболее отработанной для танков была 45-мм танковая пушка обр. 1932/34 гг. (20К), и до событий в Испании считалось, что ее мощности вполне хватает для выполнения большинства танковых задач. Но бои в Испании показали, что 45мм орудие может удовлетворять только задаче борьбы с вражескими танками, так как даже обстрел живой силы в условиях гор и леса оказывался малоэффективным, а уж вывести из строя окопанную вражескую огневую точку можно было только в случае прямого попадания. Стрельба же по укрытиям и ДЗОТам была неэффективна вследствие малого фугасного действия снаряда массой всего около двух кг.

76,2-мм специальная танковая пушка ПС-3 была принята на вооружение РККА для установки в средние, тяжелые танки, а также в артиллерийские танки под индексом «танковая пушка обр. 1933 г.», и в мае 1933 г. Кировскому заводу была поставлена задача по освоению ее серийного производства. Однако завод указанную пушку «не потянул», первая серия орудий ПС-3 была предъявлена заказчику только в 1936 г., причем за пять лет серийного производства (1933-1937 г.) завод сумел сдать около двух десятков ПС-3, из которых было передано в эксплуатацию лишь 12 штук.

К 1938 г. работы над пушкой и ее освоение были приостановлены ввиду ареста по доносу о вредительстве ее конструктора П. Сячинтова. К концу года ПС-3 была снята с вооружения, и все орудия, установленные в танки Т-28 и арттанки AT-1, демонтированы и отправлены на склады, несмотря на то что отвечали всем требованиям АБТУ и ГАУ

Пушка же «обр. 1927/32 г.», известная также как КТ (Кировская танковая), представляла собой качающуюся часть полковой 76,2-мм пушки, дополненную механизированным спуском и увеличенным давлением в тормозе отката (чтобы ограничить откат до 500 мм). Пушка имела очень низкие баллистические характеристики. Малую начальную скорость и как следствие малую дальность прямою выстрела, низкую скорострельность из-за неавтоматического поршневого затвора. Неудачный гильзоулавливатель.

Тело 76,2-мм танковой пушки Л-10. 1936-1938 гг.

КТ (в варианте КТ-28) была лишь допущена для вооружения танков Т-35 и Т-28 «вплоть до начала массового выпуска 76,2-мм специальной танковой пушки по типу ПС-3», а поскольку маски у них были практически одинаковыми, это решение не вызывало никаких опасений по дальнейшему перевооружению танков пушкой ПС-3, когда до нее дойдет очередь.

76,2-мм пушка А-19 (ПС-19) Гроте-Сячинтова выполнена на основании конструкции 76,2-мм зенитной пушки Лендера-Тарнавско- го обр. 1915 г.. была одной из наиболее мощных танковых орудий своего времени. В 1935-1936 гг. на Кировском заводе на основании конструкции ПС-19 П. Сячинтова при участии Л. Горлицкиого под руководством С. Маханова для танка Т-28 была спроектирована 76,2-мм пушка Л-7. Конструктивно она представляла собой облегченную ПС-19, без дульного тормоза с казенной частью по типу ПС-3. Весной 1937 г. орудие только поступило на испытания, которые вскоре были прерваны с арестом П. Сячинтова.

Готовых малокалиберных танковых орудий, равно как и крупнокалиберных пулеметов, в то время в СССР не было.

Зимой 1937-1938 гг. с подачи начальника АБТУ комкора Д. Павлова был поднят вопрос об увеличении огневой мощи танковых орудий с тем, чтобы, во-первых, была увеличена дальность прямого выстрела танка (то есть дальность стрельбы почти при нулевом угле возвышения), для возможности борьбы с вражескими противотанковыми пушками, находясь за дальностью их эффективного огня; во-вторых, чтобы возросло осколочное действие снаряда танковой пушки, чтобы даже одно попадание снаряда надежно выводило из строя противотанковую пушку или пулемет; и в-третьих, чтобы увеличилось пробивное действие танковой пушки по броне вероятного противника, так как на примере французских танков (уже имевших толщину брони порядка 40-42 мм) стало ясно, что броневая защита иностранных боевых машин имеет тенденцию к значительному усилению.

Для этого существовал верный путь – увеличение калибра танковых пушек и одновременное увеличение длины их ствола, так как длинная пушка большего калибра ведет огонь более тяжелыми снарядами с большей начальной скоростью на большее расстояние без исправления наводки.

Но пушка большего калибра также имеет большие размеры казенной части, больший вес и увеличенную реакцию отдачи. А это требовало увеличения массы танка в целом. Кроме того, размещение в замкнутом объеме танка больших по габаритам выстрелов приводило к снижению возимого боекомплекта.

Положение усугублялось тем, что в начале 1938 г. вдруг оказалось, что дать заказ на проектирование нового, более мощного танкового орудия просто некому. П. Сячинтов и вся его конструкторская группа были репрессированы, так же как и ядро КБ «Большевика» под руководством Г. Магдесиева. На воле осталась лишь группа С. Маханова. который с начала 1935 г. пытался довести свое новое 76,2-мм полуавтоматическое единое орудие Л-10, да коллектив завода № 8 неспешно допилил «сорокапятку».

Впрочем, в 1938 г. предлагалась новая длинноствольная 45-мм танковая пушка, бронебойный снаряд которой, массой 1.425 кг, уже мог развить начальную скорость 810 м/с. что позволило бы на дистанции 500 м пробить броню толщиной до 55 мм, но для этого требовался принципиально новый выстрел. Понятно, что пойти на это никто не решился.

Также Д. Павлов в январе 1938 г., анализируя боевые действия танков в Испании, поднял перед новым зам наркома обороны СССР по вооружению маршалом Г. Куликом вопрос о разработке еще более мощных крупнокалиберных орудии для перспективных танков, а именно: «для прорыва современных у крещенных полос обороны часть средних и тяжелых танков обязательно должны оснащаться танковой пушкой калибра не менее 76-мм до 107-мм: или гаубицей, калибра 122-152-мм». Но все это еще предстояло создать…

Двигатель М-17Тв МТО БТ-7.

9.5. Больное сердце

21 декабря 1937 г. комиссия АБТУ по перспективным работам констатировала, что «…в наст, время РККА не имеет ни одного образца современного танкового двигателя… Количество разработок велико, но в серийное производство в период 1933- 1937гг. не принят ни один…». В самом деле, ни один из пяти танковых дизелей воздушного охлаждения, работа над которыми велась в 1933-1937 гг. в двигательном отделе завода № 185, доведен до серии не был.

Не лучше обстояло дело и с дизелем БД-2, на который ориентировался ХПЗ и испытания которого прошли в танке БТ-2 еще в 1934 г. После проведенных доработок двигателя и его испытаний в танке БТ-5 в 1935 г. были выявлены новые «многочисленные мелкие конструктивные недостатки» и было принято решение о внесении изменений в 1935-1936 гг. в конструкцию дизеля в целом. Таким образом, начиная с 1935 г. дизель-мотор БД-2 обретал уже свою именно «танковую версию», которую предполагалось установить в танк БТ-7, или же Т-28, но о серийном выпуске дизельных танков указанных типов речи пока не велось.

Более того, несмотря на решения на самых верхних уровнях о переходе в танкостроении исключительно на дизельные двигатели, процесс этот сдерживался рядом факторов.

Конечно, дизель имел значительную экономичность. Он расходовал меньшее количество топлива на единицу мощности в час. Дизельное топливо менее подвержено возгоранию, так как температура вспышки его паров была весьма высока. Казалось, что применение в танках двигателя с воспламенением от сжатия сулило лишь преимущества.

Но при этом дизель был более металлоемким и обладал при прочих равных условиях меньшей удельной мощностью (мощность, снимаемая с единицы массы). Применение же алюминия в дизелестроении до 1940-го еще не было повсеместно разрешено, так как алюминия в стране остро не хватало. Кроме того, сердце дизеля – топливный насос стал своеобразным «хайтеком» своего времени. Имеющийся в наличии станочный парк и квалификация рабочих не позволяли организовать серийный выпуск этой весьма важной составляющей дизельных двигателей.

Все это привело к тому, что даже в серии дизельные двигатели оказывались значительно дороже бензиновых. Так, если М-17Т обходился народному хозяйству в 17-21 тыс. руб., то БД-2 (В-2) пробной серии выпуска 1937 г. «тянули» на 100-103 тыс. руб., опытный МТ-5-1 стоил 48 тыс. руб., а опытный МД-8 (ДМТ-5) по смете – 135 тыс. руб.

Однако не выпускались серийно и бензиновые родственники новых дизельных танковых двигателей. Даже наиболее доведенный из них танковый двигатель МТ-5 требовал для серийного выпуска реорганизации двигательного производства, что выражалось в постройке новых цехов, поставках передового иностранного оборудования (своих станков нужной точности еще не было), финансовых инвестициях и укреплении кадров.

Для проведения модернизации танка Т-26 в начале 1938 г. завод № 185 начал проработку схемы четырехцилиндрового дизеля воздушного охлаждения № 744 в конструктиве двигателя Т-26. Планировалось, что в 1939-м этот дизель мощностью 180 л.с. пойдет на серийные танки и артиллерийские тягачи, но из-за следственных работ по выяснению причин аварий танковых двигателей, которые длились с апреля по ноябрь 1938 г., эти планы выполнены не были. Также была начата и разработка немного увеличенного по высоте шестицилиндрового бензинового мотора № 745 мощностью 130-150 л.с.

Модернизированный двигатель танка Т-26. 1937 г.

Лишь Горьковский автозавод имени Молотова (ГАЗ), поставщик силовых агрегатов для малых танков, заканчивал вовремя отработку современного шести цилиндрового автомобильного двигателя по типу «Додж» Д-5 «Экспорт» мощностью 85-90 л.с. с удельными показателями, которые вполне устраивали танкостроителей.

9.6. Для разведки и охранения

«Тридцать восьмой» улучшенный…

Плавающий танк Т-38 после принятия в 1936 г. на вооружение первоначально сопровождался только хвалебными отзывами. Но продолжаюсь это недолю. Как уже говорилось выше, в ходе учений лета 1937 г. выяснилось, что новый танк обладает большим количеством недостатков, в частности малым водоизмещением и, как следствие. малой плавучестью.

Чтобы улучшить мореходные качества Т-38, в том числе и для перевозки десанта, на него, по рекомендации АБТУ, в 1937-1938 гг. пытались устанавливать поплавки, снятые с ремонтных или списанных Т-37, но авторитета боевой машине они, понятно, не добавляли.

Обнаружились недостатки у Т-37 и Т-38 и при проведении испытаний по новой методике из-за большой склонности гусениц к спаданию на поворотах. Проходимость танка по пересеченной местности оказалась недостаточной, эффективность подвески – крайне низкая, а о маневренности на мягком фунте говорить избегали. Ввиду недостаточной удельной мощности двигателя танк не мог нормально эксплуатироваться вне дорог, а недостаточная эффективность охлаждения двигателя привела к тому, что почти половина танков Т-38, участвовавших в летнем пробеге 1937 г. (при температуре воздуха +27°С и более) вышли из строя от перегрева двигателя и требовали большого ремонта вплоть до замены силового агрегата.

Опытный образец танка Т-38М-1.

Танк Т-38М-2 преодолевает стенку.

Опытный образец танка Т-38М-2.

Большое число дефектов, выявившихся в ходе эксплуатации Т-38 практически во всех частях привело к тому, что осенью 1937 г. танк был сочтен небоеспособным и его приемки! была ограничена. Тогда же КБ завода № 37 получило задание провести доработку конструкции танка для устранения отмеченных дефектов и улучшения боевых возможностей: «

1. Повышение скорости танка, особенно на местности;

2. Повышение скорости и надежности при движении на плаву;

3. Повышение боевой мощи;

4. Улучшение удобства обслуживания;

5. Повышение срока службы и надежности агрегатов танка;

6. Унификация деталей с трактором «Комсомолец», увеличивающая мобвозможность завода и снижение стоимости серийной машины».

Однако работы по созданию модернизированного образца танка Т-38 шли медленно – сказывались проведенные в 1937 г. «чистки» неблагонадежных, а также спешное освоение серийного выпуска тягачей «Комсомолец» и проектирование нового плавающего танка Т-39.

Поэтому только весной 1938 г. два образца улучшенного танка Т-38М были готовы к испытаниям. От своих предшественников танки

отличались установкой двигателя ГАЗ М-1 мощностью 50 л.с. вместо ГАЗ АЛ мощностью 40 л.с.: трансмиссией от гусеничного тягача «Комсомолец» (кроме бортовых передач). От «Комсомольца» же заимствовались ведущее колесо и тележки подвески. Далее было увеличено сечение воздухопритоков, установлены металлические грязевики вместо деревянных, а также введена новая гусеничная цепь с повышенным пером и усиленным пальцем.

Между собой танки Т-38М-1 и Т-38М-2 различались незначительно. Т-38М-1 имел на 100 мм увеличенный (по сравнению с Т-38) борт (что поднимало его водоизмещение на 600 кг), его ленивец был опушен на 130 мм для уменьшения продольных колебаний, а также он был оснащен облегченной радиостанцией. Танк Т-38М-2 имел на 75 мм увеличенный (по сравнению с Т-38) борт (его водоизмещение было увеличено только на 450 кг), но ленивец в нем располагался на прежнем месте.

Испытания танков проводились по новой методике, разработанной по настоянию нового начальника АБТУ Д. Павлова применительно к боевой службе в военное время.

Танк Т-38М серийный

Танк Т-38 с подвеской Куликова на составных торсионных валах.

Основой испытаний был пробег в 3-4 дня (не менее 10-12 часов ежедневного безостановочного движения) с однодневным перерывом для техосмотра и производства ремонтных работ. Причем ремонт разрешалось производить только силам и полевых мастерских без привлечения заводских специалистов. Далее следовала «площадка» с препятствия- ми. «купание» в воде с дополнитель- ной нагрузкой, имитировавшей пехотный десант, после чего танк отправлялся на обследование.

Работы по улучшению, казалось, снимали с танков все претензии. И общий ход испытаний подтвердил принципиальную правильность основных изменений конструкции – увеличение водоизмещения на 450-600 кг, применение двигателя ГАЗ-МI, а также трансмиссии и подвески «Комсомольца». Но входе испытаний в танках вновь проявились многочисленные дефекты. Главный конструктор Н. Астров был отстранен от работ и в течение нескольких месяцев находился под стражей и следствием. Однако вскоре он был оправдан и возвращен, а танк Т-38М в январе 1939 г. был принят на вооружение.

Т-38М серийный отличатся от обоих прототипов, являя собой как бы результат их «межпородного спаривания». По ходовой части он был похож на Т-38М-2, но нес корпус, подобный Т-38М-1, и оборудовался радиостанцией. Танк получил новую башню улучшенной зашиты. Измененная компоновка позволила разместить в танке больший боекомплект к пулемету и два огнетушителя (прежде огнетушителей на малых танках РККА не было).

Серийное производство Т-38М должно было начаться в феврале 1939 г., но на согласования с НКО и переписку с НКВД ушло много времени, поэтому до конца года было выпущено не более 15 танков (не менее 8 серийных Т-38М), которые использовались в качестве… учебных машин, так как АБТУ уже сориентировалось на «плавающий танк нового типа».

В 1939-1940 гг. рассматриваюсь несколько проектов усиления вооружения танков Т-38 и Т-38М, причем для последнего группой под руководством П. Шитикова был разработан и даже изготовлен из неброневой стали опытный образец увеличенной конической башни под 12,7-мм пулемет ДК с питанием от 50-патронных коробок, но заказ на изготовление такого «усиленного» Т-38М был отменен, и башню разрезали на металл.

Кроме того, в рамках работ по модернизации Т-38 на одном танке в 1938-1939 гг. прошла испытания торсионная подвеска конструктора КБ завода № 185 В. Куликова. Она отличалась конструкцией составного короткого соосного торсиона (длинные моноторсионы нельзя было использовать соосно). Однако такой короткий торсион на испытаниях показал недостаточно хорошие результаты, и потому торсионная подвеска в ходе дальнейших работ не сразу проложила себе дорогу.

Компоновка танка Т-38М

Танк «010» № 6/2 с тележечной подвеской на испытаниях

Рождение «десятки»

11 февраля 1937 г. начальник АБТУ РККА утвердил тактико-технические требования на проектирование плавающего колесно-гусеничного разведывательного танка под обозначением Т-39. Согласно требованиям, указанная боевая машина должна была иметь следующие характеристики: ‹ Масса: 5-6 m;

Габариты: высота менее 1,8м, ширина 2 м, клиренс 0,3 м:

Вооружение: спаренная установка 12,7 мм пулемета ДК и 7,62 мм пулемета ДТ- I, зенитный 7,62мм ДТ- /, огнемет для защиты сзади – 1, пистолет – автомат водителя – I; Боекомплект: 12,7 мм патронов ДК – 750, 7,62 мм патронов ДТ – 2000, огне- смеси – на 10 выстрелов; Бронирование: корпус и башня с накл. броневыми листами толщиной 13мм: Максимальная скорость на гусеницах и колесах: 75 км/ч; -"- на плаву: 12 км/ч; Запас хода по шоссе: 350 км;

Преодолеваемые препятствия: подъемы, не менее 40 градусов, вертикальная стенка 0,7 м, перекрываемый ров, не менее 2- 2,5 м».

Однако уже с момента получения задания, врио начальника КБ завода № 37 Н. Астров (назначенный взамен арестованного Н. Козырева) высказал мнение, что выполнить указанное задание он не сможет ввиду отсутствия в СССР двигателя дизеля требуемой мощности. Однако это привело лишь к уточнению задания в форме разработки к осени 1937 г. дизель-мотора мощностью 180 л.с. (Д-180), а чуть позднее – 200 л.с. (Д-200).

Следующим шагом Н. Астрова было предоставление техотделу НКСМ расчетов, из которых было ясно, что танк с заданными ТТТ не может уложиться в рамки данной массы и стоимости. Он предлагал либо пойти на создание плавающего гусеничного танка, либо ограничиться колесно-гусеничным неплавающим разведчиком.

Этот пассаж привел на завод № 37 в июле 1937 г. инспекцию в лице помощника начальника АБТУ РККА бригинженера Свиридова, который в своем заключении по танку Т-39 отмечал следующее:

«… за 5 месяцев со дня заключения договора ничего сделано не было… нет даже эскизного проекта. Работа ведется одним человеком, в работе КБ наблюдается растерянность и разбросанность.

Основные силы КБ (около 7 человек) перекинуты на инициативные работы завода – гусеничный плавающий танк и гусеничный сухопутный танк с мотором ЗИС-101. По своим тактико-техническим характеристикам эти танки не удовлетворяют требованиям армии.

Работы по изготовлению опытных образцов двигателей Д-180 и Д-200 для разведывательных танков не ведутся, ставя под угрозу выпуск опытных образцов».

Танк «010» № 7/4 с торсионной подвеской на испытаниях

Оправдывая свой выбор, Н. Астров говорил, что колесно-гусеничный неплавающий разведчик Т-39 (заводское обозначение 101 или 10-1), равно как и вариант танка-амфибии (заводское обозначение 102 или 10-2), являются компромиссным решением, так как удовлетворить требованиям АБТУ в полной мере не представляется возможным.

Вариант 101 представлял собой танк массой 7,5 тс корпусом по типу корпуса Т-43, но с вертикальными бортовыми листами цементованной брони толщиной 10-13 мм, так как: «Наклонные борта, вызывая серьезное утяжеление подвески и корпуса, требуют значительного (до 300мм) уши- рения корпуса, не говоря уже об усложнении танка. Вместе с тем, возможные углы наклона листов равны 12-15 градусов и только частично больше. Таким обр., повышение пулестойкости, достигаемое ими, нельзя назвать значительным».

Силовой агрегат танка планировалось выполнить на базе 250-сильного авиамотора МГ-31Ф. который осваивался для сельскохозяйственных самолетов и автожиров. Бензин 1-го сорта размещался в танке под иолом боевого отделения и в дополнительных бортовых бензобаках. Вооружение отвечаю заданию и состояло из спаренных пулеметов ДК калибра 12,7-мм и ДТ (во втором варианте проекта значится даже ШКАС) калибра 7,62-мм.

Плавающий же вариант гусеничного танка Т-39 по-прежнему не перешагнул этап эскизного проекта и планировался постройкой на базе агрегатов двигателя ЗИС-101.

Весной 1938 г. комиссия АБТУ РККА рассмотрела проекты Т-39 и предписала продолжить работы нал плавающим вариантом, скорректировав ТТТ следующим образом: «

1. Вес танка – 4,8 тонн;

2. Броня вертик. до 13мм, го pin. – 6 мм;

3. Вооружение: спаренная установка 12,7 мм пулемета ДК и 7,62 мм пулемета ДТ;

4. Двигатель ГАЗ типа Додж «Экпорт» мощность около 90л.с.;

5. Скорость хода на шоссе – 40 км/ч;

6. Максимальная скорость на плаву – не менее 7 км/ч;

7. Дальность действия по шоссе – до 250 км экономичным ходом».

Причем требование плавучести для разведывательного танка подчеркиваюсь особо. В АБТУ новый танк, значившийся на заводе «010», получил индекс Т-40.

В разработке приняли участие две конструкторские группы под общим руководством Н. Астрова. Одна шла от работ над Т-38М с тележками тягача «Комсомолец», другая продолжала развитие изделия «10-2» с торсионной подвеской. Проект танка был в целом готов в декабре 1938 г., а весной 1939 г. собраны два опытных образца.

По окончании майских праздников 1939 г. начальник АБТУ РККА Д. Павлов докладывал наркому обороны СССР К. Ворошилову:

«Два образца с тележечной подвеской изготовлены к 10 апреля, образец с торсионной подвеской собран к 1 мая.

Первый образец прошел 1500 км заводских испытаний, второй – 500 км заводских испытаний и передается на НИБТполигон. Третий образец после заводских испытаний передается на НИБТполигон к 1 июня.

На подольском заводе ведутся работы по упрощению конструкции броневого корпуса. На всех изготовленных опытных танках установлены импортные двигатели «Додж». Дальнейшие работы по Т-40 упираются в отсутствие отечественных 6-цилиндровых двигателей ТАЗ, подготовка производства которых на Горьковском автозаводе проходит крайне медленно – выпуск первой партии ожидается не ранее III – IV квартала этого года».

2 июля 1939 г. на сдаточные испытания на НИБТ полигон поступили танки № 6/2 с «6-цилиндровым грузовым двигателем «Додж» мощностью 76 л.с КПП «Додж», сцеплением от грузовика «Форд» V-8 и рессорной подвеской по типу трактора «Комсомолец», а также танк № 7/4 с «6-цилиндровым легковым двигателем «Додж-экспорт» мощностью в 85 л.с», сцеплением и КПП от грузовика ГАЗ-АА и с торсионной подвеской. Боевая масса танка с торсионной подвеской составляла 5,2 т, с рессорной – 5,26 т. Испытания прошли с 9 июля по 21 августа по методике, утвержденной в 1938 г., причем особое внимание уделялось танкам при их движении на плаву, при преодолении препятствий, а также впервые уделялось особое внимание эргономическим показателям и условиям ведения стрельбы из всех видов оружия с места и в движении.

Всего в ходе испытаний танки № 6/2 и № 7/4 прошли 2299 и 2040 километров соответственно. В заключение отчета об испытаниях опытных образцов Т-40 говорилось:

«1. Т-40 является специальной плавающей машиной, обладающей по сравнению с серийными плавающими танками Т-38 и Т-38М следующими преимуществами:

а) более надежным бронированием;

б) более мощным вооружением (пулемет ДШК), дающим возможность вести борьбу с танками;

в) герметизация воздухопритоков и наличие водоходного радиатора повышает надежность работы танка на плаву;

г) повышенными динамическими качествами и проходимостью.

Все перечисленные преимущества Т-40 дают возможность более широкого его использования по сравнению с танком Т-38.

Танк Т-40 тактико-техническим требованиям соответствует полностью.

2. Из двух предъявленных на испытания вариантов подвески следует предпочесть торсионную, как обладающую рядом преимуществ.

3. Недостатками Т-40 являются:

а) недопустимо напряженный температурный режим двигателя вследствие неудовлетворительной системы охлаждения;

б) недоработка конструкции катков;

в) недоработка установки вооружения, оптики и смотровых приборов;

г) отсутствие вентиляции в местах размещения экипажа.

Отмеченные недостатки должны быть устранены при пуске танка в серийное производство».

Постановлением Комитета Обороны СССР № 443сс от 19 декабря 1939 г. танк Т-40 был принят на вооружение РККА. Этим же постановлением завод № 37 должен был выпустить в 1940 г. 3 опытных образца Т-40 к I марта, установочную партию из 15 танков к 1 августа, а с IV квартала начать их серийный выпуск, сдав до конца года в войска не менее 100 шт.

Общий вид танка Т-40 второй промышленной серии. 1941 г.

Размещение силового агрегата и трансмиссии танка Т-40

Устройство Т-40

Новый танк значительно отличался от всех предшественников. Для большого запаса плавучести заметно увеличили высоту корпуса, а для улучшения остойчивости ему в поперечном сечении была придана трапецеидальная форма. Нужную пулестойкость корпусу обеспечивала катаная цементованная броня с дополнительно закаленным наружным слоем марки КО («Кулебаки- ОГПУ»). При изготовлении корпуса применялась сварка броневых листов с внутренней мягкой стороны, для облегчения сборки применялись специальные стапели. Для упрощения монтажа агрегатов верхние броневые листы корпуса сделали съемными с уплотнением на тканевых прокладках, смазанных суриком.

Экипаж их двух человек размещался вблизи продольной оси в затылок друг другу, но башня с вооружением была смещена на 250 мм к левому борту. Силовой агрегат смещен к правому борту таким образом, что доступ для ремонта двигателя был возможен изнутри боевого отделения танка после снятия предохранительной перегородки. В корме танка по бортам располагались два бензобака емкостью по 100 л.с., а непосредственно за двигателем – радиатор и теплообменник, омываемые забортной водой на плаву.

На корме, в специальной нише, располагался гребной винт с водоходными рулями. Баланс танка был подобран таким образом, что на плаву он имел небольшой дифферент на корму. Привод гребного винта осуществлялся карданным валом от коробки отбора мощности, укрепленной на картере коробки перемены передач.

Совмещение боевого отделения танка с отделением управления облегчало общение между членами экипажа и делало их взаимозаменяемыми без выхода наружу и без введения дублирующих приводов управления. Каждый член экипажа имел свой эвакуационный люк и один аварийный люк в днище корпуса. Увеличенный внутренний объем позволял разместить на командирских танках в левой нише корпуса довольно большую дуплексную радиостанцию 71-ТК-З. Для зашиты экипажа танк комплектовался двумя огнетушителями (стационарным и ручным), а также двумя спасательными поясами. Особенностью противопожарной защиты Т-40 было то, что в нем впервые от стационарного огнетушителя к наиболее пожароопасным объектам – бензобакам, карбюратору – подвели трубки с четырьмя распылителями.

Водоходный винт танка Т-40

Размещение вооружения в башне танка Т-40. 1940 г.

Для наблюдения за полем боя служили перископические оптические приборы: три у водителя в лобовом щитке и скуловых листах подбашенной коробки и два у командира в бортах башни. Смотровые приборы комплектовались 10 запасными блоками. В разведке для ориентации на воде и в тумане служил магнитный компас КП московского завода «Авиаприбор».

Первый выпущенный танк Т-40 был вооружен спаренной установкой 12,7-мм крупнокалиберного пулемета ДК (на последующих устанавливался 12,7-мм пулемет ДШКТ обр. 1938/40 гг.) и 7,62-мм пулемета ДТ с оптическим прицелом ТМФП. Большая часть боекомплекта пулемета (9 лент по 50 патронов) находилась в кольцевом желобе под башней, запасная лента находилась в коробке в боевом отделении.

На прототипах был установлен импортный бензиновый двигатель «Додж», однако на танках первой серии Т-40 начали устанавливать шестицилиндровую отечественную версию указанного «Доджа», освоенного в СССР под индексом ГАЗ-202 (танковый вариант мотора ГАЗ-11).

Серийный танк Т-40 был оборудован индивидуальной торсионной подвеской, которая состояла применительно к одному борту из четырех опорных, трех поддерживающих катков, направляющего и ведущего колес. При этом выход из строя одного из опорных катков и даже одновременно двух средних (на борт), равно как и поломка их торсионов, не мешали с определенными ограничениями продолжать движение и либо выполнить боевую задачу, либо выйти из боя и вернуться на ремонт, что значительно повышало живучесть боевой машины. Были усилены уплотнения подшипников катков, которые больше не ограничивали их долговечность.

Мелкозвенчатая гусеничная цепь Т-40 состояла из 87 траков шириной 260 мм, шаг трака 98 мм. из износостойкой стали Гартфильда и обеспечивала хорошую проходимость по слабым грунтам. Она имела пониженную вибрацию и соответственно – шум, важный показатель для разведывательного танка. Снижению шума способствовали и резиновые бандажи на всех катках, в том числе и поддерживающих. Штампованный и закаленный однорядный венец ведущей звездочки с цевочным зацеплением был выполнен съемным и легко заменялся при износе. Удачно сконструированные катки и траки гусениц впоследствии без особых изменений использовались также на более тяжелых танках Т-60 и Т-70, САУ СУ-76.

Компоновка танка La-30, найденная в переписке по проекту «Замок»

9.7. Неплавающие разведчики

В конце 1937 г., после принятия решения о недостаточной боевой ценности танка Т-38 и памятуя итоги испытаний Т-43, начальник АБТУ Бокис дал задание исполняющему обязанности начальника КБ завода № 185 Россе (С. Гинзбург был отстранен от работ) проработать эскизный проект неплавающего танка «для дальней разведки и глубоких рейдов конно-механизированных групп».

Тактико-технические требования предусматривали создание легкого двухместного колесно-гусеничного танка массой не свыше 8 т с компоновкой по типу танков БТ- Кристи с вооружением из 12,7-мм крупнокалиберного пулемета ДК. спаренного с 7,62 мм пулеметом ДТ.

В я нал ре 1938 г. по ходатайству начальника АБТУ Д. Павлова вооружение танка должно было быть усилено путем установки 45-мм полуавтоматической пушки или 37-мм автоматической пушки, причем в случае установки полуавтомата экипаж должен был состоять из трех человек.

КБ завода № 185 выполнило два проекта по теме «Замок», в качестве прототипа которых использовался шведский танк «Ландсверк-30».

Первый шел под условным индексом Т-51. В нем был сохранен процесс перехода с гусениц на колеса, как у прототипа, – опусканием специальных рычагов с колесами. Однако после корректировки требований к танку, сделавших его трехместным (решено было сохранить дублирующее управление у заряжающего), и усиления его вооружения до уровня БТ колесный ход по типу «Ландсверка» реализовать оказалось уже невозможным. Кроме того, трансмиссия колесного привода танка была чрезмерно сложной. Поэтому вскоре работы по теме «Замок» велись уже над танком Т-116, в котором «переобувание» производилось по типу танков БТ – снятием гусеничных цепей.

В указанных танках предполагалось использовать авиационный двигатель воздушного охлаждения мощностью 270 л.с., броневая зашита танка из листов цементованной брони толщиной 13-15 мм для вертикальных и 8 мм для горизонтальных листов должна была обеспечить от поражения 12,7-мм пулеметом на дальности от 200 м.

Проект нравился, но… «создать в пределах 8 тонн танк, равный БТ, будет подобно чуду», писал в АБТУ И. Бушнев. И оказался прав. Чуда не произошло.

Проект танка Т-116 (реконструкция М.Павлова)

Танк Т-26, с улучшенной башней и усиленной подвеской, на испытаниях. Весна, 1938 г.

9.8. Лебединая песня Т-26

Дань традиции

Уже отмечалось, что если рождение Т-26 сразу поставило его в особые условия – наиболее сильного среди танков малой массы, то уже в 1935-1936 гг. положение радикально переменилось. В разных странах появились модели сходной боевой массы (около Ют), имевшие сравнительную подвижность при сходной или лучшей броневой защите при несколько более слабом вооружении. Наиболее интересными, с точки зрения советских специалистов, как уже отмечалось, стали чехословацкие танки «Прага» (Lt. vz. 34), «Шкода» (S-IIa), японский «Ха-Го», французские «Рено» (R 35), «Гочкис» (Н 35), «Форж и Шантье» (FCM 36).

В программе модернизации танка Т-26 на 1937-1938 гг. остались пункты, продиктованные опытом войсковой эксплуатации, а также боев в Испании:

– поднять мощность двигателя до 105-107 л.с.;

– усилить подвеску танка;

– довести боекомплект танка до 204 снарядов и 58 пулеметных дисков;

– улучшить броневую защиту корпуса и башни установкой цементованных броневых листов толщиной 20-22 мм, под наклоном;

– улучшить возможности эвакуации из танка под обстрелом.

Мы уже касались неприятностей с форсированием двигателя Т-26. К сказанному можно добавить только то. что указанный кризис был преодолен фактически только в 1938 г., для чего танк получил не только форсированный двигатель. С целью усиления подвески в нем были применены более толстые листы рессор. Пошли резиновые бандажи из неопрена – отечественного синтетического каучука, начато изготовление траков из стали Гартфильда горячей штамповкой, введены закаленные ТВЧ пальцы. Но все эти изменения в танк были введены не одномоментно.

Тот же танк, что и на предыдущем фото, преодолевает препятствие

Танки Т-26 с конической башней на параде в Свердловске. 7 ноября 1941 г.

Танк Т-26-1 выпуска 1939 г.

Корпус танка с наклонными бронелистами был одобрен, но изготовить его в срок Ижорскому заводу, занятому выполнением серийных заказов, не удалось. Но коническая башня улучшенной зашиты была подана вовремя, и танк с прежним корпусом, усиленной подвеской (за счет установки более толстых листов рессор), форсированным двигателем и новой башней поступил на испытания на НИБТполигон.

В ходе испытаний, проведенных весной 1938 г., отмечалось, что танк уже является перегруженным и потому его проходимость недостаточна. И в заключение испытатели изложили свое мнение: « Все недостатки Т-26 в том, что его модернизация проводилась исключительно по пути наименьшего сопротивления – увеличения брони, мощности мотора и вооружения. Необходимо же кардинально переработать подвеску, которая теперь значительно перегружена и не обеспечивает гарантированного пробега, даваемого заводом-изготовителем. Кроме того, недостатками Т-26 следует считать-угловатость форм и отсутствие обтекаемости, малая удельная мощность и технические скорости. Большое удельное давление ввиду узких гусениц. Ненадежная конструкция длинного кар- данного ваш. Вооружение для данного типа танка пока в общем соответствует своему назначению и несколько превосходит таковое у лучших зарубежных образцов… Конструкция траков гусениц не дает гарантии их выскакивания из опорных катков. Пальцы гусениц разрушаются от больших нагрузок при движении танка по пересеченной местности. Т-26 является танком устарелой конструкции. Необходимо срочно разработать достойную замену этой машине».

Однако должны были еще состояться бои у оз. Хасан и на р. Халхин-Гол, чтобы танк сопровождения претерпел очередные последние по счету изменения своего внешнего вида и характеристик. Только к середине 1939 г. танк обрел тот самый внешний облик, который ему помешали получить события 1937-1938 гг. В документах Наркомата АБТУ и военной приемки новая машина получила название Т-26-1, хотя в отечественной и зарубежной послевоенной литературе она более известна как «Т-26 образца 1939 года».

Компоновка танка Т-26- 1 выпуска 1939-1940 гг.

Компоновка башни танка Т-26-1 выпуска 1939-1940 гг.

Устройство танка Т-26-1 (выпуска 1939 г.)

По своему устройству и основным характеристикам танк Т-26-1 был в основном подобен своему предшественнику выпуска 1935-1937 гг. и внешне отличался от него установкой конической башни, подбашенной коробкой с наклонными броневыми листами, а также усиленными рессорами с пятью коренными листами (вместо трех), наличием аварийного люка в днище корпуса и разборной конструкцией опорных катков, собираемых на болтах.

Вооружение танка по сравнению с предыдущим образцом не изменилось, однако на части танков устанавливалась 45-мм танковая пушка обр. 1938 г. со стабилизированным прицелом ТОС, спаренная с 7,62- мм пулеметом ДТ. Углы вертикального наведения спаренной установки составляли от -6° до +22°.

В качестве дополнительного оружия использовались один – два пулемета ДТ. Один – в кормовой нише башни и зенитный – на турельной установке П-40. В 1938 г. из комплекта машины был изъят запасной пулемет (в турель теперь устанавливался пулемет из ниши башни), вместо которого введена дополнительная укладка на 32 пушечных выстрела. Боевая скорострельность орудия составляла до 8 выстр/мин при стрельбе с хода.

В качестве прицельных приспособлений использовались перископический (ПТ-1) и телескопический (ТОС) прицелы. На командирских танках устанавливалась командирская панорама ПТК (на линейных танках отменена с конца 1939 г.).

В 1939 г. кормовой пулемет был изъят, а также с танков начали снимать стабилизированные прицелы ТОС из-за трудностей их освоения личным составом.

Боекомплект пушки был доведен до 205 выстрелов, для пулеметов – до 3654 патронов.

Броневая защита танка осталась на прежнем уровне. В 1939 г. был введен штампованный лобовой щиток механика-водителя, а с 1940 г. лобовые и кормовые броневые листы наклонной подбашенной коробки начат изготавливать из гомогенной брони, в связи с чем толщина их была увеличена с 15 до 20 мм.

Общий вид танка «Шкода»(Skoda-IIa) выпуска 1936 г.

Лобовой щиток башни теперь изготавливался штамповкой. Также штамповкой начали изготавливать щиток механика-водителя.

В качестве средств радиосвязи на танке Т-26 с 1938 по 1939 г. использовалась радиостанция 71-TK-I со штыревой антенной, дополнительным емкостным блоком и переговорное устройство ТПУ-3 на три абонента, а с 1940 г. – радиостанция 71-ТК- 3 с умформерным питанием приемника и переговорное устройство ТПУ-2 на два абонента (командир – механик-водитель). В 1940 г. башни для линейных и радиофицированных танков были унифицированы.

Кроме того, как уже отмечалось, для облегчения ремонта вышедших из строя резиновых бандажей опорных колес крепление съемного бандажа начали осуществлять болтами вместо шпилек.

Боевая масса танков выпуска 1939 г. была 10,25 -10,3 т.. поэтому в 1939 г. была усилена подвеска машины за счет введения пятил истовых рессор вместо трехлистовых.

В связи с увеличением боевой массы танка максимальная скорость машины была снижена до 30 км/ч, а запас хода по шоссе при емкости топливных баков 290 л составил 200-225 км, по грунтовой дороге – 150-170 км. Ходовые качества Т-26-1 ухудшились.

С 1939 г. на части танков начали устанавливать бакелитовые топливные баки, которые меньше страдали от пробития пулей. По опыту войны в Испании с I февраля 1939 г. были введены надмоторные жалюзи с решетками типа «елочка», которые «предохраняли радиатор от прострела пулей и прокола штыком». Параллельно с этим шли работы по испытанию жалюзи. «предохраняющих от заливания горючей жидкостью сверху». Данная конструкция, представлявшая собой специальную двугорбую крышку (некоторые ветераны-танкисты называли се «задница»), стала устанавливаться на Т-26 с лета 1939 г.

Также на некоторых танках Т-26 были установлены компасы слепого вождения, которые вскоре были сняты из-за несовершенства конструкции. Вес ной-летом 1939 г. решением по АБТУ была упразднена установка фар боевою света, а поручневая антенна по опыту боев у оз. Хасан была заменена на штыревую.

Новый виток

В марте 1938 г. при обсуждении новой системы танкового вооружения РККА на имя председателя СНК СССР В. Молотова от наркома обороны К. Ворошилова поступила докладная записка с предложением о пересмотре постановления НКО № 94 «О типах танков…». В докладной записке, в частности, говорилось: «… танк, предназначенный для действий совместно с пехотой (конницей) и в составе самостоятельных танковых соединений, должен быть один. Для этой цели необходимо разработать два типа танков: один чисто гусеничный и другой – колесно-гусеничный. Всесторонне испытать их в течение 1939г. и после этого принять на вооружение взамен БТи Т-26 mom, который будет отвечать всем требованиям». Но никакого решения по данному вопросу принято не было, и в отношении танков сопровождения пехоты продолжались работы по совершенствованию Т-26. который по соотношению цена/качество вполне удовлетворял АБТУ.

Ахиллесовой пятой Т-26 в это время являлась его ходовая часть, главным образом подвеска, слабость которой не позволяла установить на танк новый, более мощный, двигатель, усилить броню, вооружение, поднять запас топлива. Поэтому главной задачей на 1938-1939 гг. по Т-26 была разработка усиленной подвески.

В конце 1938 г. в КБ завода № 185 под руководством вернувшегося из опалы С. Гинзбурга была начата разработка проекта танка Т-26М с усиленной подвеской по типу чехословацкого танка «Шкода» (Skoda II а), который в 1938 г. проходил испытания в СССР, и советское правительство рассматривало вопрос о его покупке с документацией. Однако высокие договаривающиеся стороны никак не могли прийти к соглашению, так как одни желали купить «на грош пятаков», а другие – побольше выручить с продажи своего подопечного. Переговоры зашли в тупик. Требовалось срочно изыскать нестандартное решение.

Танк Т-26М на испытаниях. 1939 г.

Тележка танка Т-26М. 1939 г.

И вот однажды с санкции наркома обороны СССР в течение одной ночи часовой был «снят», а запертый в ангаре танк был нелегально обмерен целой делегацией конструкторов КБ заводов № 185 и № 37, после чего было принято решение о нецелесообразности заимствования всего танка в целом, но лишь отдельных его удачных узлов – КПП, механизмов поворотов, приборов наблюдения и прицелов, переговорного устройства, подвески…

В конструкции новой подвески. разработанной «по типу Шкода-2» под руководством С. Гинзбурга, использовались опорные катки танка Т-28 и уширенная до 350 мм гусеница с увеличенной высотой гребней траков (назывались в переписке «перо трака»). За время испытаний танк прошел 655 км со средней скоростью 26,74 км/ч. Выводы комиссии, проводившей испытания, были следующими:

«Ходовая часть Т-26М прочна, надежна и дает значительно лучшую тайность хода, что позволяет применить на танке также более мощный двигатель. Гусеницы обеспечены от спадения, в том числе и при поворотах с креном до 40 градусов, что невозможно на других типах танков…

Сцепные качества гусеницы Т-26М выше, чем гусеницы серийного танка. Уширенные гусеницы, хоть и требуют затраты несколько больших усилии на поворотах, но улучшают проходимость на слабых грунтах и сцепление траков при преодолении препятствии».

Еще в ходе работ над Т-26М но заказу АБТУ КБ завода № 174 им. К. Ворошилова приступило к разработке нового танка капитальной модернизации Т-26-1, в котором планировалось соединить подвеску «Шкоды», более мощный двигатель (либо 6-цилиндровый мотор воздушного охлаждения № 745 мощностью 130-150 л.с., либо 4-цилиндровый дизель-мотор № 744 мощностью 180-200 л.с.), большую толщину брони (20-25 мм) и гусеничные цепи шириной 350 мм с повышенным пером. Танк скрывался под заводским индексом «126», тогда как имел войсковой индекс Т-26-5. Но его расцвет и закат произошли несколько позднее…

Т -25 – последний из могикан

Лавры танкостроителей, что пожинали перед войной ленинградцы и харьковчане, не давали покоя конструкторам Сталинградского тракторного завода, которые вместо того, чтобы способствовать освоению производства танков Т-26 и Т-46, постоянно с 1937 г. рождали «революционные» проекты различных образцов бронетанковой техники, каждый из которых был, что называется, «с претензией». Здесь были линейные танки, артиллерийские тягачи, самоходно-артиллерийские установки. ремонтные машины и т.д. Заводской индекс «СТЗ» все чаше появлялся на документах, описывающих эти проекты, которые ложились на стол техотдела АБТУ. Большая часть этих проектов так и не была реализована. Причин тому много, но в документах, оставшихся после обсуждения этих «проектов века», как правило, фигурируют нетехнологичность конструкции, большая цена и даже «невозможность постройки». Тем не менее некоторые все-таки были реализованы «в металле». Проект, о котором идет речь, явился попыткой его создателей «радикально улучшить характеристики танка сопровождения», каковым в то время был Т-26. При этом, подчиняясь недавней моде, новый танк должен был стать колесно-гусеничным, вобрав в себя все достоинства двойного движителя.

Вид сбоку танка Т-25 (СТЗ-24), 1939 г.

Вид спереди танка Т-25 (СТЗ-24) выпуска 1939 г.

Проект, поданный в 1937 г., уже на этапе его рассмотрения был подвергнут справедливой критике. В самом деле, разве можно было, сохранив двигатель и КПП танка Т-26, значительно усилить его бронирование и увеличить скорость, оснастив к тому же еще и двойным движителем? Но немного позднее к проекту вернулись. Причиной этого было, скорее всего, заключение об отсутствии резервов для модернизации танка Т-26, сделанное в начале года. Освоение нового танка «танк СП обр. 1936 г.», спроектированного С. Гинзбургом, требовало перестройки танкового производства, сталинградцы же брались дать армии новый танк из имеющегося, и потому АБТУ давало заводу шанс.

Танк имел заводской индекс СТЗ-24 и был спроектирован довольно быстро. Он унаследовал от Т-26 выпуска 1938 г. двигатель. КПП, коническую башню с вооружением, кормовую часть корпуса и ряд элементов трансмиссии. Но передняя часть танка была радикально изменена. В лобовой части он получил верхний наклонный лист толщиной 16 мм, а нижний – 24 мм. Правда, это не соответствовало обещаниям КБ (30 мм по эскизному проекту). Но борта и корма танка были защищены в соответствии с эскизом – 20 мм.

Однако не броня была главным козырем сталинградцев. Объектом их самого пристального внимания стала ходовая часть, новшеством которой стала подвеска – свечная балансирная, расположенная снаружи бронекорпуса. Опорные катки большого диаметра с резиновыми бандажами предназначались для движения как на гусеницах, так и без оных. Трансмиссия же, ввиду двойного движителя, была решена столь необычно, что заслуживает отдельного рассмотрения.

Испытания танка Т-25 (СТЗ-24) на проходимость, осень 1939 г.

При движении на гусеницах ведущее колесо, как и в Т-26, располагалось впереди и привод на него осуществлялся через главный фрикцион, редуктор, карданный вал. демультипликатор, КПП, главную передачу, бортовые фрикционы и бортовые передачи.

При движении же на колесах привод на них осуществлялся открытой звездочкой на кулачки опорных катков попарно, что позволяло осуществить некую их синхронизацию. В трансмиссию при этом после бортовых передач включались дополнительные шестерни, которые через коническую пару и карданные валы соединялись с добавочными бортовыми коробками привода колесного хода. Особенностью данной конструкции было то, что ведущими при движении на колесах могли быть либо две передние пары опорных катков, либо две задние, а при необходимости значительного повышения проходимости привод рекомендовалось осуществлять на все катки сразу. Однако изменение направления движения танка при движении на колесах осуществлялось «по-гусеничному» – подтормаживанием катков одного борта, что, несомненно, ухудшало маневренные качества танка.

Направляющие колеса (ленивцы) были штампованными, а ведущие состояли из литого основания, к которому болтами крепился зубчатый венец. Гусеничная цепь танка была немного уширена и облегчена но сравнению с Т-26. Приборы управления и контрольные приборы также заимствовались от танка Т-26.

Для испытаний на НИБТполигон танк, получивший войсковой индекс Т-25, поступил в сентябре 1939 г. Поскольку при большей, чем у его прародителя, массе новый танк нес тот же двигатель, его динамические характеристики заведомо были ниже таковых же танка Т-26, и потому основной целью испытаний было «проверишь правильность и надежность работы отдельных узлов танка».

Максимальная скорость, достигнутая на испытаниях, составила 27,5-27,9 км/ч при технической до 13 км/ч, а оперативной – не более 8-10 км/ч. За время испытаний, проводившихся на маршруте ст. Кубинка – Репище – Наро-Крутица – Наро-Осаново – Дорохово и обратно, танк, двигавшийся по щебенчатому шоссе, бесчисленное число раз ломался. При поворотах на мягком грунте часто слетала гусеница.

Самыми слабыми его узлами были: траки гусениц, пальцы гусениц, герметичность коробки передач и бортовых передач, крепление бензопровода к карбюратору, диски колес, балансиры (танк был оборудован литыми траками и неупрочненными гусеничными пальцами производства СТЗ). Кроме того, в зубья звездочки привода на колеса часто попадали посторонние предметы (камни, обрезки проволоки и т.д.), что приводило к поломке кулачков на дисках колес или заклиниванию привода. При попытке движения на колесах привод заклинило уже после 4 км пробега. А при сходе с шоссе танк застрял практически мгновенно (грязью забило раздаточную шестерню). Усугубляла впечатление о танке и довольно большая качка корпуса, не позволявшая вести из него огонь на ходу.

Выводы по результатам испытаний были категоричными: «Танк Т-25 требованиям РККА не соответствует и в существующем виде абсолютно непригоден для принятия его на вооружение». Сенсации не состоялось. Попытка КБ СТЗ исправить недостатки Т-25 в машине СТЗ-35 успехом не увенчалась, даже несмотря на отказ от колесного хода.

Вид сбоку танка Т-111 (Т-46-5), 1938 г.

9.9. Пехотный с противоснарядной броней

Еще в 1936 г., осуществляя работы над танком Т-46-1, руководитель КБ завода № 185 им. С. М. Кирова С. Гинзбург подготовил начальнику АБТУ справку «о ходе танкостроения за рубежом», в которой, в частности, говорилось:

«И настоящее время лучшие иностранные танки по всем характеристикам, кроме калибра вооружения, обгоняют отечественные образцы, являющиеся развитием конструкции, разработанных шесть-семь лет назад… Если в то время это были, несомненно, передовые образцы боевой техники, то сегодня наши танки устаревают, тогда как танкостроители других стран смело внедряют новое в серийное производство.

Наибольший интерес для отечественного танкостроения представляют танки « Шкода-2», имеющие чрезвычайно мягкий ход и простую конструкцию, французские «Форж и Шантье обр. 1936г.» (имеется ввиду FCM-36.-M.C.), как имеющие корпус из толстых броневых листов, соединенных сваркой, а также танки « Рено обр. 1935г.», широко использующие броневое литье большой толщины…

Считаю, что мы должны не откладывая развернуть опытные работы по созданию корпусов танков с толщиной стен не менее 40-мм, а также провести разработку нового типа подвески для танков малого размера большой массы…»

В сентябре 1936 г. эскизный проект нового танка сопровождения был предложен, но почему-то непосредственно в Наркомат обороны. В сопроводительном письме С. Гинзбург писал:

«…танки, находящиеся в настоящее время на вооружении КА имеют следующие недостатки:

Танк Т-26:

1) слаба броневая защита… не обеспечивает защиту от крупнокалиберных пуль и снарядов современной противотанковой артиллерии, которая быстро распространяется сегодня по всем армиям…

2) недостаточна мощность двигателя, что приводит… к плохой проходимости танка и малому ресурсу…

3) ходовая часть перегружена… слабая конструкция подвески, легко спадает гусеница…

4) высокая опасность от пожаров.

Танк БТ(А-7):

1) по броневой защите – то же, что и Т-26; высокая максимальная скорость движения не спасает танк от скорострельной современной противотанковой артиллерии…;

2) колесно-гусеничный ход не дает танку никаких реальных преимуществ, так как эксплоатационная скорость танка при движении на гусеницах и колесах фактически одинакова;

3) высокая сложность изготовления и трудности обслуживания танка, возможны ошибки эксплоатации;

4) плохая проходимость танка на мягком грунте: спадают гусеницы, а на колесах двигаться нельзя…;

5) высокая опасность от пожаров.

Для оснащения КА современными танками… нет необходимости иметь на вооружении два разных типа легких танков, (тем более реальная боевая ценность танков БТ и Т-26 примерно равна (по запасу хода танк Т-26 ввиду меньшего расхода топлива на пересеченной местности порой превосходит танки БТ и бывает иногда не менее пригоден таким образом к операциям на коммуникациях). Для решения всех задан, стоящих перед легкими танками, достаточно иметь один универсальный танк сопровождения, имеющий следующие характеристики:

– вес – 14-18 т;

– вооружение – 45-мм пушка и 2-3 пулемета;

– макс скорость движения – 40- 45 км/ч;

– скорость движения по проселку – до 30 км/ч;

– запас хода – 250-300 км.

Вид спереди танка Т-111 (Т-46-5), заводские испытания 1938 г.

Танк Т-111 (Т-46-5) валит дерево на заводских испытаниях, 1938 г.

Движитель танка должен быть гусеничным с мелкозвенчатой цепью, а броневой корпус обтекаемой формы с наклоном лобовых и бортовых листов – защищать танк на дистанции 400 м от огня 37-мм противотанковой пушки с любого угла…

Двигатель танка массой 18 тн. должен иметь мощность не менее 195 до 300 л.с. и возможность питания тяжелыми сортами топлива, менее склонными к самовозгоранию.

Ширина гусениц – 380-400 мм выбрана из расчета достижения удельного давления танка не свыше 0,6 кгс/кв.см…

Вооружение танка сопровождения возможно довести до 76-мм пушки и трех пулеметов, что уровняет его огневую мощ со средним танком Т-28, перед которым он получит определенные преимущества… Но для создания такого танка мы не имеем опыта соединения толстых броневых листов сваркой, также не все понятно с подвеской такого танка.

Конструкторская группа завода… просит Вас поддержать инициативу в создании новых образцов боевой техники, необходимых для Родной Красной Армии…»

К письму конструктор приложил эскизный проект «Танка СП обр. 1936 г.». К сожалению, сам проект пока не обнаружен. Помимо письма с резолюцией M. Тухачевского: «Тов. Бокис! Почему обращен, в такой форме?! Тухачев…», найдены только слепые эскизы общего вида танка и отрывки пояснительной записки, но они заслуживают особого внимательного рассмотрения.

Высоким военным чинам СССР предлагалось перевооружить РККА танком, подобным Т-46, но лишенным колесно-гусеничного движителя и усиленной вертикальной броней. Масса танка составляла 15,5 т, двигатель – МТ- 5 (мощность 320 л.с.), броневой корпус из цементированной брони толщиной 25-30 мм, с наклонным расположением листов подбашенной коробки. Вооружение танка из 45-мм пушки и трех пулеметов предлагалось разместить в башне, подобной Т-46-1, но конической формы, с толщиной стенок 25 мм.

Танк Т-111 преодолевает препятствия, 1938 г.

Танк Т-111 преодолевает препятствия, 1938 г.

В том же 1936 г. был изготовлен в опытном порядке корпус танка Т-46-3 с наклонными стенками, но сварка цементированных листов толщиной 30 мм не удалась, и корпус изготавливался с креплением на бронеболтах, гужонах и заклепках из самозакаливающейся стати Э16.

Видимо, после испытаний указанного корпуса было принято решение о продолжении дальнейших работ над указанным танком, но уже с однородной броней толщиной 40-45-мм (вместо цементованной, толщиной 25-30 мм).

Поскольку предпосылки для быстрого изготовления такого танка имелись, С. Гинзбург подписал чертежи опытного образца Т-111 (он же Т-46-5, или «Объект 111»›) уже в текущем 1937 г. Но, как уже говорилось, в начале 1937 г. конструктор был отстранен, а все работы по дальнейшему совершенствованию танка Т-46 прекращены. Имя же С. Гинзбурга в начале 1937 г. исчезает из документов АБТУ. Автор не имеет строгих доказательств того, что он был арестован (лишь неоднократные устные свидетельства Л. Горлицкого об этом), но то, что он был под следствием, – бесспорно.

В начале 1938 г. работы над Т-111 возобновляются. Возможно, это было связано с тем, что им заинтересовался новый начальник УММ Д. Павлов. Но толщина вертикального бронирования теперь должна была составлять уже 60 мм.

Опытный образец танка покинул стены завода в апреле 1938 г. идо октября проходил обширную программу испытаний по новой методике. Он продемонстрировал высокий уровень защищенности при обстреле из 37-мм пушки обр. 1930 г., 45-мм пушки обр. 1932 г. и даже из 76,2-мм пушки обр. 1927 г. Однако, пушка Л-10, принятая на вооружение танков Т-28, в его башню не встала (первоначально планировалась установка орудия ПС-3). поэтому в выводах по итогам испытаний прозвучало пожелание увеличить огневую мощь Т-111 за счет вооружения его 76,2-мм пушкой.

Другой бедой было то, что масса построенного танка с броней 60 мм превысила 32 тонны и потому его трансмиссия, спроектированная для машин в 15-18 т, оказалась перегружена. Также двигатель МТ- 5 мощностью 300 л.с. временами «задыхался» от возросших нагрузок при преодолении препятствий. Дизель же ДМТ-8 мощностью 400 л.с. двигательное КБ завода № 185, значительно ослабленное «чистками», закончить в срок не смогло.

Однако в ходе испытаний выяснилось, что подвижность танка Т-111 на поле боя (без дорог) была вполне на уровне самых резвых образцов своей страны. В частности, в ходе преодоления типовой трассы НИБТполигона с поражением трех неподвижных и одной подвижной цели, было зафиксировано время на 9 сек лучшее, чем у танка Т-26-1, и на 5 сек превосходящее БТ-7.

Начальник АБТУ Д. Павлов дал танку высокую оценку и поднял вопрос об изготовлении в 1939 г. опытной серии танков Т-111 для проведения войсковых испытаний и подготовки кадров. Но ввиду того, что гужонные и заклепочные соединения броневых листов были сочтены низкотехнологичными, а также поскольку удельное давление танка было сочтено чрезмерным, а вооружение сравнительно слабым для прорыва обороны противника, было принято решение об использовании опыта проектирования Т-111 при разработке нового тяжелого толстобронного (с броней тол шиной не менее 60 мм) танка прорыва нового типа. Но его создать предстояло в ближайшем будущем.

Две фотографии общего вида танка БТ-7М. 1939г.

9.10. И вновь колеса против гусениц?

Колесно-гусеничный с дизелем

Вскоре после усиления КПП танка БТ-7 осенью 1937 г. вновь возникла мысль оснастить танк более экономичным двигателем дизеля, благо работы по освоению БД-2 продолжались. Выше, в рассказе о двигателях, мы немного касались истории создания дизельного танка БТ.

Осенью 1936 г. было изготовлено четыре опытных образца дизельных танков, получивших заводской индекс А-8. Два танка в том же году успешно прошли заводской пробег 1000 км на колесном ходу и 4000 км – на гусеничном. Но прошло еще долгих три года, прежде чем дизель, получивший индекс В-2, выдержал длительные государственные испытания и приказом по Наркомату от 5 сентября 1939 г. был рекомендован для серийного производства и установки в танк А-8, получивший войсковой индекс БТ-7М (встречается также наименование БТ-8 – по номеру заводского обозначения).

Серийный выпуск БТ-7М был развернут на заводе № 183 лишь в декабре 1939 г. и продолжался до сентября 1940 г., до полного прекращения выпуска колесно-гусеничных танков в СССР. При приеме на вооружение БТ-7М считался одним из наиболее подвижных танков, обладавших наибольшим радиусом действия.

Однако ввиду еще недостаточно отработанного в серийном производстве дизеля В-2 танк БТ-7М оказался на практике менее надежным, чем БТ-7, укомплектованный бензомотором. Видимо, именно поэтому для НКВД в 1940 г. были заказаны танки БТ-7М с двигателем М-17Т.

Общий вид танка БТ-5-ИС с наклонными бортами, 1938 г.

Вид спереди танка БТ-5-ИС с наклонными бортами, 1938 г.

Кроме того, танк БТ-7М даже теоретически утратил способность движения на колесах, так как резиновые бандажи опорных катков не выдерживали значительно возросших нагрузок. Из руководства по эксплуатации БТ-7М был изъят раздел «движение на колесах». Впрочем, де-факто большинство танков БТ-7 выпуска 1938-1940 гг. имели тот же недостаток, но на последнем он проявлялся наиболее остро.

Одна ведущая ось или несколько?

В плане работ по модернизации танков БТ на 1938 г. предусматривалось, что КБ завода № 183 спроектирует опытный образец танка БТ- 7-ИС, а завод № 48 начнет серийный выпуск 300 танков БТ-5-ИС (точнее – серийное переоборудование из проходящих капитальный ремонт танков БТ-5).

Но руководство завода № 48, загруженное работами по плановому ремонту БТТ, не спешило приступать к выпуску БТ-5-ИС, равно как и КБ завода № 183 не торопилось начинать разработку БТ-7- ИС. Отчаявшийся Н. Цыганов пустился во все тяжкие и 26 октября 1937 г. направил в ЦК BKП (б) письмо-пасквиль о том, что замечательный танк БТ-ИС не выпускается потому, что этому мешает когорта вредителей: «…вредителя Фирсова, бывшего начальника КБ на заводе ХПЗ, куда оно было передано вредителем Нейманом, бывшим начальником Спецмаштреста; на заводе № 48 (Харьков), где тех. директором был вредитель-фашист Симский, который перетащил на завод № 48 фашиста Гаккеля и поставил его во главе производства БТ-ИС».

Мы не вправе сегодня судить его, так как не знаем всех обстоятельств дела. Можно вспомнить, что и сам Н. Цыганов не избежал следствия, но произошло это позднее. Однако к истории БТ-5-ИС и БТ-7- ИС это отношения не имеет.

К осени 1938 г. завод № 48 сдал лишь один танк БТ-5-ИС, а в ноябре на испытания вышел БТ-5-ИС, который отличался от серийного БТ-5-ИС наклонными бортовыми листами корпуса, а также установкой карбюраторного двигателя М- I7T мощностью 400 л.с. и незначительно уменьшенной емкостью топливных баков.

Танк БТ-5-ИС на колесах. Зима, 1938-1939 гг.

Проект колесного танка Н. Цыганова. 1938 г.

Доработка корпуса БТ-5-ИС выпуска 1938 г. заключалась в том, что в ею носовой части к основным листам брони были укреплены косынки толщиной 13 мм. Таким образом, толщина брони танка в его носовой части составила 26 мм гомогенной брони. Защищенность же танка в бортовой части поднимали дополнительные наклонные борта.

Выхлопные патрубки указанного танка были переделаны на манер выхлопа БТ-7, дополнительно были защищены места напротив вырезов в бортах, а также бортовых редукторов. Машина массой 13,7 т могла разогнаться до 53 км/ч на гусеницах и до 84 км/ч на колесах. Однако в ходе испытаний у нее вышла из строя КПП.

Испытания обстрелом показали, что с носовых ракурсов танк был хорошо забронирован от огня 12,7- мм пулемета со всех дистанций, а борта – при обстреле из 12,7- мм пулемета с дистанции 800-1000 м, но это в 1939 г. считалось уже недостаточным. Однако дополнительное бронирование поставить уже было нельзя. Ходовая часть и без него была перегружена. Настало время новой боевой машины…

А может, ну их, гусеницы?

Предвоенный период был особо интересен тем, что разные проектировщики танков проявляли свои таланты в деле разработки боевых машин нетрадиционной схемы. На суд АБТУ предлагались летающие и плавающие боевые машины, вооруженные ракетами и управляемые по проводам. Их было очень много, но мы хотим вспомнить колесный танк.

В то время когда Харьковский завод лихорадило от невозможности перейти к выпуску БТ-7 ИС, Н. Цыганов послал Д. Павлову письмо, суть которого в основном изложена ниже:

«Ход испытании танков БТ-ИС и БТ-5ИС показывает, что их подвижность на колесах мало отличается от подвижности на гусеницах, причем не всегда в пользу последней… Нами произведены расчеты, показывающие, что в случае ушире- ния опорных катков танка БТ, или перехода на ошиновку пневматика- ми, можно будет полностью отказаться от гусеничного хода и при массе танка в 8-12 т. обойтись лишь колесами…

Разработан эскизный проект 10- тонного колесного танка защищенного 15-мм цементованной броней (снимает 12,7-мм и 20-мм бронебойные пули) и с вооружением, аналогичным танку БТ. Данный тип танка будет прост в обучении и может использоваться в дальней разведке или для поддержки конницы.

Готов завершить проектирование указанной машины или передать материалы по ней соответственным службам НКСМ, АБТУ. Прошу вас сообщить ваше решение по сути изложенной просьбы. Цыганов».

Общий вид танка БТ-СВ «Черепаха». Зима 1938 г.

Вид сзади танка БТ-СВ «Черепаха». Зима 1938 г.

К сожалению, о данном колесном танке больше пока не известно ничего, кроме факта существования его эскизной проработки и плохонькой фотокопии эскиза вида сбоку, но сам по себе этот проект весьма интересен, так как показывает, что разработка альтернативного движителя для танков велась в 1930-е не только в Италии, но и в СССР тоже.

Ее светлость «Черепаха»!

В то время, когда руководство АБТУ только еще обсуждало вопрос: «каким былть новому танку», группа Н. Цыганова уже рассматривала вопрос об усилении бронирования перспективного танка. Традиционно считается, что схема бронирования была предложена лично Н. Цыгановым, но изучение сопутствующих документов позволяет прийти к несколько иным выводам. Итак.

Первые сообщения об иностранных толстобронных танках обсуждались в АБТУ в конце 1936 и в 1937 г., после доклада С. Гинзбурга об иностранном танкостроении. Среди них выделялись:

«1. Танки «Рено» и «Тонкие» обр. 35 – легкий тип танков защищенных жидкой броней толщиною – до 45мм.

2. Танк «Форж и Шантье» обр. 36 – тип 10-тонного танка с корпусом обтекаемой формы из катанных листов брони толщиной 42 мм, скрепленных сваркой под большими углами».

Видимо, тогда же группа Цыганова и получила задание на проектирование корпуса, так удивительно напоминающего своей формой корпус танка FCM-36, так как С. Гинзбург в своем письме от 11 января (или февраля, сохранность документа очень плохая) 1937 года писал так:

«Уваж. т. Бокис!

В наст, время мы закончили разработку обтекаемого броневого корпуса улучш. защищенности клиновой формы, но макетная комиссия по танку Т-46 отклонила наши предложения об изготовлении в опытном порядке этого корпуса для его всесторонних испытаний… В то же самое время группа т. Цытанкова /так в документе.-М. С. / получила задание по испытаниям обтекаемого корпуса на примере корп. Франц. танка «Форж и Шантье» обр. 1936…

Как я вам писал ранее, указанный корпус весьма сложен в изготовлении, особенно при массовом производстве. Заброн. пространство имеет сложную форму и неудобно для плотной компановки… Наличие надкрылков /далее текст испорчен/… и весьма усложняет смену гусен. цепей…

Тем не менее, группа Цыганова уже ведет переделку танка БТ в макет французск. танка указанного типа, которая ничего не даст, кроме замера массы, так как корпус изготовляется из неброневой стали…

Прошу вас пересмотреть указанное решение, так как оно приведет только к бесцельной трате денежных средств… Ожидаемые характеристики указанного типа танка можно получить расчетами без его изготовления… Гинзб…»

Танк БТ-СВ в ходе испытаний на препятствиях. 1938 г.

Танк БТ-СВ сбоку. 1938 г.

Итак, по мнению одного из ведущих разработчиков отечественной бронетанковой техники своего времени, не было острой необходимости в изготовлении опытного образца танка с корпусом, подобным корпусу танка FCM-36. И с ним трудно не согласиться, но в истории группы Н. Цыганова что-то делалось порой не благодаря логике и точному расчету, но вопреки им.

Чертежи бронекорпуса танка, получившего индекс БТ-СВ «Черепаха», разработали конструкторы Вернер и Жиров при участии М. Таршинова. Броневая зашита разрабатывалась в нескольких вариантах, которые различались толщиной брони и схемой соединения листов. Первый вариант предусматривал бронекорпус из листов гомогенной брони марки ФД 6833 толщиной 50 мм, которая по заданию должна была быть не хуже, чем у французского прототипа (42 мм).

Второй вариант соответствовал защищенности легкого танка в воззрениях 1937 г., и потому толщина его брони должна была составлять 25-30 мм для гомогенной брони марки ИЗ или 20 мм для цементованной брони марки КО.

Таким образом, уже в 1937 г. на рембазе № 12 ХВО. под общим руководством Н. Цыганова началось изготовление опытного образца танка БТ-СВ. Корпус танка был сварен из листов конструкционной стали толщиной 6- 12,5 мм. Верхний лобовой лист имел угол наклона 53 е , нижний – 58°, верхний бортовой – 55°, нижний – 15°, верхний кормовой – 58°, нижний – 48 е . Конусность бортов башни составляла 35°, а ее крыша имела наклон 5° к горизонт).

Так как танк переделывался из БТ-7. го вполне понятно, что его силовая установка, трансмиссия, ходовая часть и вооружение со всеми сопутствующими механизмами и приборами заимствовались от этого танка. Лишь кормовой топливный бак не удалось разместить в габаритах нового корпуса, и потому запас хода танка БТ-СВ значительно уменьшился и составлял всего 120 км.

Корпус танка был изготовлен заново. Носовая часть корпуса сужена не была, и потому поворотливость танка на колесах значительно уменьшилась, так как угол поворота передних опорных катков составлял всего 12° . Но широкий нос танка нужен был потому, что согласно новым воззрениям АБТУ танк в обязательном порядке должен был оборудоваться курсовым пулеметом, обслуживать который выпало радисту. Правда, в изготовленном танке пулемета не было, но его экипаж был все же увеличен на одного человека и место слева от механика-водителя (сдвинутого к правому борту) занял радист-моторист, под ногами которого в днище появился аварийный эвакуационный люк.

Испытания танка БТ-СВ пробегом. На танке – маскировочный кожух. 1938 г.

В конце года танк был подвергнут ходовым испытаниям, которые и в самом деле не показали ничего нового, кроме констатации факта, что менять гусеничные цепи стало весьма затруднительно, если не сказать больше.

В начале 1938 г. конструкция танка БТ-СВ была доработана. В частности, были немного изменены обводы корпуса в его нижней части, дополнительно установлены смотровые приборы в отделении управления и в башне танка, введена командирская перископическая панорама ПТК на крыше башни, незначительно изменена компоновка моторно-силового отделения.

Хотя по заданию этот танк, названный БТ-СВ-2, должен был получить полноценную броню, автор сегодня не может с уверенностью это подтвердить или опровергнуть. Хотя броневые листы толщиной 20 мм марки КО для изготовления танка заводом получены были.

В 1939 г. танк БТ-СВ-2 также прошел полигонные испытания, но опять же никаких сенсаций эти испытания не принесли. Танк на вооружение принят не был, а все выводы по результатам испытаний практически совпадали с тем, что прогнозировал С. Гинзбург 11 января 1937 г. Правда, форма корпуса танка А-20 являлась в известном смысле развитием таковой от БТ- СВ «Черепаха».

И все-таки гусеницы!

Между тем работы в КБ завода № 183 по совершенствованию танка БТ продолжались. Поскольку предъявленный КБ осенью 1937 г. проект нового танка не отвечал требованиям задания, 13 октября

1937 г. АБТУ выдало Харьковскому заводу № 183 (бывший ХПЗ) так- тико-технические требования на проектирование новой боевой машины БТ-20:

1. Тип – колесно-гусеничный по типу танка «Кристи», с приводом на 6 колес.

2. Боевой вес – 13-14 т.

3. Вооружение – 1х45-мм, 3 пулемета ДТ, огнемет для самозащиты или 1х76-мм, 3 ДТ, огнемет. Каждый 5-й танк должен иметь зенитную установку пулемета.

4. Боекомплект – 130-150x45-мм или 50х76-мм снарядов, а также 2500-3000 патр.

5. Бронирование: корпус лоб – 25, коническая башня – 20, борт, корма – 16. крыша и дно – 10 мм. Броня вся наклонная, с минимальным углом наклона броневых листов корпуса и башни 18е .

6. Скорость – на гусеницах и колесах одинаковая: макс. 70 км/ч, миним. 7 км/ч.

7. Экипаж – 3 чел.

8. Запас хода – 300-400 км.

9. Двигатель – БД-2 мощностью 400 л.с.

10. Трансмиссия – по типу танка БТ- ИС (отбор мощности колесного хода после бортфрикционов).

11. Подвеска – индивидуальная, в качестве рессор желательно применить торсионные пружины.

12. Установить стабилизатор выстрела «Орион» и горизонтальный стабилизатор башни системы Повалова. Установить фары для ночной стрельбы с дальностью до 1000 м.

Вероятно, КБ завода под руководством М. Кошкина пыталось как-то негативно отреагировать на указанное задание, ибо 28 октября директор получил из Главка распоряжение следующего содержания: «Директору завода № 183.

Решением Правительства № 94сс от 15 августа 1937 г. Главному управлению предложено спроектировать и изготовить опытные образцы и подготовить к /939 г. производство для серийного выпуска быстроходных колесно-гусеничных танков с синхронизированным ходом. Ввиду чрезвычайной серьезности данной работы и крайне сжатых сроков, заданных Правительством, 8-е Главное управление считает необходимым провести следующие мероприятия.

1. Для проектирования машины создать на ХПЗ отдельное КБ (ОКБ), подчиненное непосредственно главному инженеру завода.

Общий вид танка А-20 перед испытаниями. 1939 г.

2. По договоренности с ВАМ М и АБТУ назначить начальником этого бюро адъюнкта академии военинженера 3 ранга Дик Адольфа Яковлевича и выделить для работы в бюро с 5 октября 30 человек дипломников ВАММ и с I декабря дополнительно 20 человек.

3. По договоренности с АБТУ РККА назначить главным консультантом по машине капитана Кульчицкого Евгения Анатольевича.

4. Не позднее 30 сентября выделить для работы в ОКБ 8 лучших конструкторов-танкистов завода для назначения их руководителями отдельных групп, одного стандартизатора, секретаря и архивариуса.

5. Создать при ОКБ макетно-модельную мастерскую и обеспечить внеочередное выполнение работ, связанных с новым проектированием во всех цехах завода.

6. Считать необходимым спроектировать три варианта ходовой части и изготовить два опытных образца, утвержденных по рассмотрению проектов.

7. На проведение работы заключить договор с АБТУ не позже 15 октября 1937г.».

Этим распоряжением на заводе было создано мощное КБ. куда вошли конструкторы: Морозов, Молоштанов, Таршинов, Бондаренко, Дорошенко, Лурье, Горюн, Баран, Ефимов, Ефременко и др. Начальником ОКБ стал А. Дик, помощником начальника инженер Горюн, консультантом АБТУ Кульчицкий. Начальниками секций назначены: Дорошенко (контрольная), Таршинов (корпусная), Горбенко (моторная), Морозов (трансмиссия), Васильев (ходовая часть).

К сожалению, никаких документальных подробностей о деятельности КБ осенью 1937 – весной 1938 г. пока не найдено. Есть косвенные данные, позволяющие утверждать, что подробный отчет А. Дика о деятельности новою КБ вместе с эскизным проектом танка А-20 были переданы в ОГПУ для расследования его деятельности.

Эскизный же проект танка БТ- 20 был утвержден АБТУ РККА 25 марта 1938 г. Однако, как уже говорилось выше, в марте 1938 г. еще не было единого мнения о типе движителя для танка нового типа, почему нарком К. Ворошилов направил докладную записку в СНК СССР с просьбой о пересмотре решения НКО№ 94.

К записке прилагался такой проект решения: «Создать два опытных образца легкого танка: один – чисто гусеничный, вооруженный 45- мм танковой пушкой и спаренным пулеметом с броней, защищающей от 12,7-мм пуль со всех дистанций, максимальной скоростью 50-60 км/ч и весом не более 13 тн. Второй – колесно-гусеничный, с шестью ведущими колесами, с тем же вооружением и броней, скоростью на гусеницах и колесах 50-60 км/ч и весом не более 15 тн. Мотор – дизель».

28 апреля 1938 г. в Кремле прошло совещание НКО, на котором рассматривались новые типы танков, предлагаемые к принятию на вооружение. Одним из наиболее важных моментов было рассмотрение проекта колесно-гусеничного танка БТ-20, предоставленного ОКБ ГХПЗ. Макет этого танка предлагалось изготовить к I октября 1938 г., а опытный образец – к 1 июня 1939 г. Но совещание не приняло решения о типе движителя для нового танка.

Интересно отметить, что в послевоенное время, а точнее – в конце 1950-х гг. в нашей литературе было распространено мнение, что автором концепции Т-34, как чисто гусеничного толстобронного танка, вооруженного 76-мм пушкой, выступил «непризнанный гений» Михаил Ильич Кошкин, тогда как военные, дескать, выступали ретроградами, сдерживающими появление этой передовой машины.

Но даже самый беглый анализ архивных документов того времени показывает, что это совсем не так. В рождении Т-34 как толстобронной машины с дизельным двигателем, наклонной броней, вооружением из 76-мм пушки больше всего «повинны» именно военные. Именно военные обладали главным – опытом применения танковых войск, которого не имеет ни один, даже самый супер- гениальный конструктор-одиночка. «Конструктор – не изобретатель. Он не обязан выдумывать что-то совсем новое, что ему лично хочется, но уметь соединить то, что надо заказчику и на что способна наша промышленность… В этом и заключается его гениальность…», – говорил Л. Горлицкий, и сегодня автор полностью и безоговорочно согласен с этим определением.

Компоновка танка БТ-20, проект 1938 г.

9 мая 1938 г. прошло заседание НКО по системе вооружения РККА. На нем присутствовали тт. Лысенко, Павлов, Бондарко, Кошкин, Ветров, Борисов и др. Присутствовавшие вновь рассматривали проект танка БТ-20 завода № 183. В протоколе решения по данному совещанию указано: «Предложение тов. Павлова о создании заводом 183 гусеничного танка признать целесообразным с усилением бронирования в лобовой части до 30 мм. Башню танка приспособить для установки 76-мм орудия. Экипаж – 4 человека… Принято единогласно». Так что, похоже, и в истории Т-34 инициаторами усиления вооружения и бронирования, равно как и перехода на гусеничный ход, стал именно многоголовый «Заказчик», а не гений-одиночка.

Но на правительственном уровне в тот момент окончательное решение о типе движителя принято все-таки еще не было, и потому 13 мая 1938 г. приняли только уточненную «Краткую ТТХ колесно-гусеничного танка БТ-20», в которой уточнялась толщина брони и углы ее наклона, а также максимальная скорость танка и его масса в 16,5 тонны.

В августе проект БТ-20 (А-20) рассматривается на заседании Главного Военного Совета, а в сентябре 1938 г. модель танка была предъявлена макетной комиссии АБТУ под председательством Я. Сквирского. Вскоре после этого комиссия утвердила проект танка со следующей поправкой: «Изготовить три танка, из них один – колесно-гусеничный и два гусеничных, с вооружением из 76- мм пушки и один бронекорпус для испытания его обстрелом».

13 января 1939 г. К Б-24 выполнило рабочие чертежи танка А-20 и начало проектирование чисто гусеничной машины А-20Г с бронированием 30 мм и вооружением из 76- мм пушки Л-10.

Далее, 26-27 февраля состоялось заседание Комитета Обороны, на котором рассматривался вопрос о танке А-20. К сожалению, автору нигде не удалось найти стенограммы оного. Практически вся существующая литература живописует о том, что на заседании произошло рассмотрение чертежей и макетов А-20 и А-20Г (называемого уже А- 32) и что большинство военачальников (сиречь – «Заказчик»), включая и начальника АБТУ Д. Павлова и зам наркома обороны маршала Г. Кулика, высказались за А-20, так как якобы любили они, бывшие кавалеристы, именно колесно-гусеничные танки, и только гениальный М. Кошкин вроде бы настаивал на том, что надо делать А-32, и гениальный вождь неожиданно поддержал его словами: «Не надо стеснять инициативу завода, я верю заводчанам. Пусть построят оба танка…» И из этого делается вывод, что автор А-32 именно Михаил Ильич Кошкин и только он…

Вид на танк А-20 сзади. 1939 г.

Вид на танк А-20 сбоку. 1939 г.

Повторяю, документального доказательства однозначной версии рождения А-32 автор пока не нашел, но рискует выдвинуть собственную. В его руках имеются лишь разнообразные воспоминания. в которых мемуаристы упорно противоречат друг другу как в общем, так и в мелочах, договариваясь только до того, что Сталин поддержал заводчан в вопросе изготовления А-32.

А. Морозов говорил о том заседании: «Поверил тогда нам Сталин, а не поверь, кто его знает, чем бы все обернулось…»

«Постойте, как же так? – воскликнет внимательный читатель, – ведь 25 марта, 9 мая и 6-9 сентября 1938 г. решение о создании гусеничного танка уже принималось! Если военные прежде не был против, то почему они вдруг ополчились на А-20Г?» Примерно так же рассуждал и автор, пытаясь понять, в чем же была тут загвоздка? Пока не нашел письмо уже упоминавшегося здесь военинженера 1-го ранга: «По вопросу изготовления гусеничного танка Харьковского завода считаю, что завод еще не закончил проект указанного танка и потому не уложится в отведенный срок и не сможет провести в полном объеме испытания опытной машины в первом полугодии с.г. Необходимо пересмотреть план приема на вооружение новой техники, либо отказаться от рассмотрения указанной машины в тек. году… Сквирский. 15.2.39 г.».

Итак, теперь автор имел следующие исходные данные:

I. Большинство военных на заседании Комитета Обороны почему-то стояли за изготовление только А-20, хотя прежде ничуть не возражали против изготовления и колесно-гусеничной и гусеничной машины.

2. Я. Сквирский сомневался, что завод изготовит и тем более испытает А-32 в срок, так как даже 15 февраля 1939 г. КБ-24 не имело окончательного проекта указанного танка.

3. М. Кошкин почему-то настаивал на спешном изготовлении и А-20 и А-32.

4. И. Сталин, почему-то поддерживая конструктора, говорил, что пусть, мол, сделают оба, что он верит заводчанам.

Итак, да простят буквоеды, требующие каждый чих подтверждать цитатами из документов, сегодня автор видит такое развитие событий на заседании Комитета Обороны, которое, по его мнению, наиболее логично описывает весь указанный эпизод:

М. Кошкин на указанном заседании доложил о состоянии дел по А-20 и А-32. Сомнительно, что КБ-24. начав проектирование гусеничной машины лишь 13-15 января и не завершив его к 15 февраля, смогло представить окончательный проект на заседание 26-27 февраля. Видимо, именно поэтому всплыл вопрос: «А успеет ли КБ-24 и завод в целом изготовить оба танка и А-20 и А-32 в срок и к I июля предоставить госкомиссии указанные машины после заводских испытании и ликвидации отмеченных в ходе последних недостатков? Стоит ли выделять заводу денежные средства (и немалые) на освоение новой машины?» Видимо, именно поэтому большинство военных, хорошо зная «расторопность» заводов в те годы, стояло за снятие А-32 с программы испытаний в текущем году, так как это вело к неоправданным, по их мнению, тратам. М. Кошкин же (а некоторые старики говорили, что не только М. Кошкин, но и Ю. Максарев) настаивал на том, чтобы танк А-32 оставили в плане, ручаясь, что завод успеет сделать и его. И тогда вполне логичным зазвучало высказывание И. Сталина о том, что он верит заводчанам, пусть строят оба танка… И заводу отпустили требуемые средства на изготовление и испытания обоих указанных танков в текущем году.

Танк А-20 преодолевает пашню на колесном ходу. 1939 г.

Танк А-20 преодолевает стенку. Осень 1939 г.

В такой интерпретации все в истории А-20 и А-32 вроде бы стоит на своих местах и нет никакого «непонятого гения», что опередил силой своей мысли всех и вся. А ведь само существование такого гения либо низводит всех окружающих до уровня идиотов (что нелепо), либо заставляет поверить в существование машины времени (что также пока не подтверждается ничем, кроме произведений класса «сайнс-фикшн»)…

Как бы то ни было, 27 февраля 1939 г. постановлением КО при СНК СССР № 45 чертежи танков А-20 и А-32 (главный конструктор М. Кошкин, ведущий конструктор А. Морозов) были подписаны для изготовления.

26 мая опытный образец танка А-20 был собран и до установки вооружения испытан пробегом на колесном ходу по территории завода. 28-30 мая в его сварной башне, конструктивно подобной башне БТ-7 обр. 1937 г., но несколько большей по размеру (диаметр погона в свету увеличен относительно БТ-7 на 70 мм), были установлены 45-мм пушка обр. 1938 г. и спаренный с нею пулемет ДТ. Второй пулемет располагался в лобовом листе корпуса у радиста-моториста, ставшего по совместительству еще и стрелком. Из- за трудностей с обработкой и сваркой цементованных броневых листов корпус и башня А-20 были собраны из гомогенной брони высокой твердости марки ФД толщиной соответственно 20 и 25 мм.

Согласно плану, 2-3 июня после установки вооружения начались заводские испытания танка А-20, которые продлились до 15 июля включительно. За это время танк прошел не менее 800 км, причем максимальная скорость движения на колесном ходу составила 83-85 км/ч, а на гусеничном – 66 км/ч. Танк уверенно двигался на колесах по пересеченной местности, в том числе по пашне, в гору и по косогору с креном.

Танк А-32 №1, перед испытаниями. Вид сбоку, 1939 г.

Общий вид танка А-32 №1 перед испытаниями., 1939 г.

Заводские испытания А-32 начались 13 июня, и до 16 июля танк прошел около 400 км, показав максимальную скорость на гравийном шоссе – 68-73 км/ч при прекрасной приемистости. Внешне танк отличался от А-20 тем, что имел пять пар опорных катков.

По результатам заводских испытаний главный конструктор завода № 183 М. Кошкин пишет в АБТУ: «… против ожидании колесно-гусеничный танк имел преимущества в скорости только на коротких участках гравийного шоссе… Среднетехническая скорость обоих танков составляла 22-27 км/ч, максимальная на местности – 56,5 км/ч… Управляемость колесно-гусеничной машины на колесах несколько хуже ожидаемой…»

Впереди их ждал полигон…

Танки А-20 и А-32 были переданы представителям Заказчика для проведения войсковых полигонных испытаний соответственно 15 и 17 июня 1939 г. Испытания проводила комиссия в составе начальника I – го отдела АБТУ майора Кульчицкого, главного конструктора завода № 183 М. Кошкина, военинженера 3 ранга Горюшкина и военинженера 3 ранга Байкова. В работе комиссии в качестве наблюдателей участвовали представитель КБ завода № 185 инженер Л. Троянов, представитель КБ-2 завода № 174 К. Гаврута и представитель Кировского завода, ведущий конструктор Маханов, наблюдавший за действием улучшенного орудия Л-10 на А-32.

Испытания проходили пол Харьковом с 18 июля по 23 августа. За указанный срок танки А-20 и А-32 прошли соответственно 4500 и 3000 км, показав по надежности примерно равноценные результаты. Было отмечено, что по подвижности танки также примерно одинаковы, по проходимости превосходят БТ-7 и Т-26, имеют более мощную броневую защиту и специальную защиту МТО от горючей жидкости (этот пункт был внесен в программу испытаний по настоянию нач. АБТУ Д. Павлова, исходя из анализа опыта Гражданской войны в Испании) и в целом превосходят все отечественные танки, состоящие на вооружении.

В сравнении А-20 и А-32 по подвижности небольшие преимущества были за первым, который все-таки оказался более быстр на колесном ходу. Но ресурс его ходовой части был уже на пределе, что не позволяло усилить его вооружение и бронирование, тогда как А-32 изначально нес 76,2-мм пушку Л-10 и имел толщину бортовой брони на 5-10 мм большую, чем А-20, и это еще не было пределом… Да и проходимость у А-32 заметно превосходила таковую у колесно-гусеничного танка.

Танк А-32 №1, вид с кормы, во время испытаний 1939 г.

Вид спереди танка А-32 №1 во время преодоления крутостей, 1939 г.

Вполне объяснимо, что А-32 произвел на членов комиссии и сотрудников полигона более сильное впечатление чем А-20, почему в выводах о результатах испытаний обоих танков говорилось:

«Танки А-20 и А-32 отвечают выдвинутым ТТТ. Оба пригодны для эксплоатации в РККА.

Танк А-32, как имеющий запас по увеличению веса, необходимо защитить более толстой броней, повысив соответственно прочность отдельных деталей и изменив передаточные отношения…

Отмеченные в ходе испытаний недостатки необходимо устранить, для чего срочно представить в АБТУ перечень работ со сроками устранения…»

Особо отмечались такие недостатки новых танков:

– неустойчивая работа дизель- мотора:

– неудовлетворительная работа бортовых фрикционов:

– недостаточная прочность бортовых редукторов под нагрузкой;

– ненадежное крепление направляющих колес и неудовлетворительная конструкция натяжного механизма;

– неудобная заправка танка топливом и слив остатков топлива и масла из баков;

– стесненность рабочих мест членов экипажа, расположенных главным образом в башне. Поскольку танки в целом соответствовали ТТТ, 19 сентября 1939 г.

Наркомат Обороны поставил вопрос о принятии А-20 и А-32 на вооружение РККА и об изготовлении к I января 1940 г. опытной партии из 10 шт. А-20 с 25-мм броней и 10 шт. А-32 с 45-мм броневой зашитой корпуса и башни.

21 сентября начальник АБТУ Д. Павлов докладывал на коллегии Наркомата Обороны о «перспективах иностранного танкостроения», после чего 25 сентября Комитет Обороны подготовил проект постановления, в котором, в частности говорилось:

«… Танк А-32 (гусеничный с дизелем), изготовленный заводом № 183 НКСМ, принять на вооружение Красной Армии…

Образцы А-32, изготовленные заводом № 183, передать на СТЗ со всеми материалами по испытаниям, чертежами и отдельными разработками.

СТЗ к 1.06.40 г. изготовить установочную партию А-32 в количестве 10 шт. с толщиной брони 45 мм и полностью подготовить технологию производства для обеспечения серийного выпуска А-32 с 1.06.40 г.

Годовую программу для СТЗ установить 2500 шт., начиная с 1.06.40г., оставив на военный год на производстве СТЗ танки Т-26.

3. Вооружение А-32 должно состоять из 76-мм пушки Ф-32, спаренного пулемета, отдельного пулемета у радиста-стрелка и зенитного пулемета».

Догруженный балластом танк А-32 №2, вид сбоку. 1939 г.

Догруженный балластом танк А-32 №2, вид спереди. 1939 г.

Танк же А-20 предполагалось подвергнуть доработке с последующим выпуском его на ХПЗ (заводе № 183).

23-25 сентября 1939 г. танки А-20 и А-32 в Кубинке были показаны руководству НКО и членам правительства в ряду новых боевых машин. Но решения о приеме на вооружение А-32 не последовало. а было высказано пожелание о доведении бронирования танка до толщины 45 мм. так как резерв пяти катковой ходовой части позволял это сделать.

Испытания догруженного баз- ластом до массы 24 т танка А-32 (до того весившего 17,5 т) прошли в октябре-декабре 1939 г. Танк отличался от первого образца башней танка А-20 с вооружением из 45-мм пушки и пулемета.

18 декабря отчет по испытаниям был отправлен в АБТУ. а уже 19 декабря 1939 г. состоялось заседание Комитета Обороны, который своим постановлением № 443 «О принятии на вооружение РККА новых образцов танков» предписывал следующее:

«На основании просмотра и результатов испытании новых образцов танков, бронемашин и тракторов, изготовленных в соответствии с постановлениями Комитета Обороны за № 1911ее от 7 июля 1938 г. и 118сс от 15 мая 1939 г.

КОМИТЕТ ОБОРОНЫ при СНК Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ. Принять на вооружение РККА:… Танк Т-32 – гусеничный, с дизель-мотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсреднемаша, со следующими изменениями:

а) увеличить толщину основных бронелистов до 45 мм:

б) улучшить обзорность из танка;

в) установить на танк Т-32 следующее вооружение:

1) пушку Ф-32 калибра 76-мм, спаренную с пулеметом калибра 7,62-мм;

2) отдельный пулемет у радиста – калибра 7,62-мм:

3) отдельный пулемет калибра 7,62-мм:

4) зенитный пулемет калибра 7,62-мм.

Присвоить название указанному танку Т-34…»

Два опытных образца нового танка завод обязан был изготовить к 15 января 1940 г. и к марту 1940 г. завершить их заводские испытания. Всего же в 1940 г. завод должен был выпустить 200 танков Т-34. А полностью перейти на выпуск танков Т-34 завод № 183 должен был с начала 1941 г. с программой 2000 танков в год. так же как и СТЗ с той же программой в 2000 танков в год.

Эталонный танк Т-29, вооруженный 76,2-мм пушкой Л-10. 1938 г.

9.11. Средние трехбашенные

Опять Т-29?

Несмотря на то что колесно-гусеничные средние танки типа Т-29 оказались слишком дорогими, расставаться с ними все-таки не торопились. Так, в течение второй половины 1937 – 1938 г. разные конструкторы завода № 185 то и дело возвращались к различным версиям этого танка. Отказаться от хорошо отработанного колесно-гусеничного хода для 20-тонной машины с такой привлекательной трех- башен ной схемой вооружения оказалось непросто. Согласно постановлению КО при СНК СССР № 14 от 25 мая 1937 г. «О производстве машин на Кировском заводе», последний в срок не позднее 1 августа должен был представить на утверждение образец танка Т-29, защищенного наклонными листами цементованной брони толщиной не менее 25 мм, с ликвидацией отмеченных недостатков и сниженной на 10-20% ценой при серийном производстве.

4 июля 1937 г. на рассмотрение наркомов тяжелой и оборонной промышленности Межлаука и Рухимовича был представлен проект танка Т-29Ц (или Т-29-Ц. причем буква «Ц» обозначала, что корпус танка из цементованной брони), разработанный под руководством Н. Цейца. ТанкТ-29Ц представлял собой 30-тонную машину, защищенную 30-мм броней. Ходовая часть состояла из пяти пар опорных катков большого диаметра, из которых три пары были ведущими на колесном ходу, и шести поддерживающих роликов. Вооружение танка было мощным: 76-мм пушка обр. 1936 г. (Л-10), два 12,7-мм пулемета ДК, пять 7,62-мм пулеметов ДТ, и размещалось в трех конических башнях, экипаж состоял из 6 человек.

Проект был в целом одобрен, и в течение 1938 г. предполагалось изготовить и испытать опытный образец. Однако осенью 1937 г. работы по нему были неожиданно свернуты, так как, по воспоминаниям Л. Горлицкого, в это время был арестован Н. Цейц.

Скоростной танк Т-28А «Сталин» на параде. 1939 г.

Т -28. Не спешите нас хоронить!

Несмотря на то что Т-28 считался в конце 1930-х устаревшим, выпуск его продолжатся, так как де- факто это был наиболее удачный танк мотомехвойск РККА.

Беспокоили руководство АБТУ, главным образом, цена и сложность Т-28, сказывавшиеся на объемах его производства. Одним из главных требований, что поставил перед собой только что назначенный начальник КБ Кировского завода – 29-летний Ж. Котин, – «всемерное упрощение конструкции танка без ухудшения его боевых характеристик…».

Для этого он видел два пути – конструкторский и технологический. И вскоре после назначения главный конструктор пишет свои соображения о создании танка Т-112: «…удалением пулеметных башенок и изменением трансмиссии можно сократить длину танка на 500-600 мм… а полученный резерв массы пустить на усиление вертикальной брони до 40-42 мм, щитка водителя до 70 мм, вооружение установить в виде 76,2-мм длинноствольной пушки или танкового орудия еще большего калибра… Улучшить подвеску танка можно применив в ней тележки тяжелого т. Т-35… Полученный в результате таких изменений танк завод сможет серийно выпускать уже в текущем году… Он будет защищен от огня крупнокалиберных пулеметов и противотанковой артиллерии до 37-мм калибра со всех дистанций… Прошу вашего разрешения о проведении работ по модернизации…»

Трудно сказать, что ответили ему маршалы К. Ворошилов и Г. Кулик, но уже в начале 1938 г. Ж. Котин подписал чертежи Т-112, представлявшего собой Т-28 с подвеской по типу Т-35.

Чуть позднее в КБ Л КЗ были начаты работы по изучению торсионной (или, как тогда писали, «торсионной») подвески. В рамках дан- ной работы с серийного Т-28 была демонтирована имеющаяся подвеска, а торсионные ваты укреплены непосредственно под днищем машины. Для ограничения хода рычагов (балансиров) использовались стальные упоры с резиновыми подушками (демпферами).

В начале 1939 г. танк вышел на испытания. На нем были опробованы три вида опорных катков, отличавшихся диаметром, массой и типом упругого элемента.

Испытания показали надежность торсионной подвески, и она была рекомендована для освоения в серийном производстве на Т-28. Кроме того, в эксплуатации находились скоростные танки Т-28А. которые несли освоенную в серийном производстве «скоростную» трансмиссию.

В плане защищенности танка в конце 1937 г. на И жоре ком заводе была разработана схема установки дополнительного бронирования на Т-28 и Т-35. Но если в целесообразности последнего имелись большие сомнения, то схема добронирования Т-28 в марте 1938 г. была рекомендована к освоению в серийном выпуске, хоть реально была востребована войсками только в конце 1939 г. Казалось, что, имея столь деятельного главного конструктора и такие наработки, танк Т-28, вскоре возродится, как птица Феникс, и станет одним из наиболее удачных танков РККА. Но вскоре работы над его усовершенствованием были прекращены.

Испытания торсионной подвески на танке Т-28. 1939 г.

Танк Т-35 выпуска 1938-1939 гг. на параде.

9.12. Крутой поворот в жизни тяжеловесов

Агония Т-35

В конце июля 1937 г. начальник АБТУ Г. Бокис выдвинул КБ ХПЗ требования по увеличению толщины брони танка Т-35 до 70-75 мм в лобовой части. 30 мм в бортах, башнях и подбашенной коробке (т.н. «шестигранен). Одновременно заводу поручалось спроектировать танк с башнями конической формы. Подо начала 1938 г. эти работы не производились ввиду начавшихся на заводе «следственных мероприятий НКВД».

27-28 марта 1938 г. состоялось специальное совещание Комиссии обороны при СНК СССР по танкам, на котором подчеркивалось, что завод приступил к

проектированию танков с коническими башнями с большим опозданием – только в феврале 1938 г. и потому результатов еще не имеет. Там же говорилось, что в ноябре 1937 г. завод получил от АБТУ техусловия на увеличение толщины брони: борт и башня – 40-45 вместо 30 мм, вес танка 60 вместо 55 т.

Однако даже эскизное проектирование показало, что уложиться с такой толщиной брони в вес 60 т не удастся, поэтому было принято решение об изменении компоновочной схемы тяжелого танка, и КБ начало проработку проектов иных схем, а работы по доводке Т-35 продолжались.

Перевооружение танка 76,2-мм пушкой Л -10 было сочтено нецелесообразным, так как, во-первых, указанных орудий не хватало, и, во- вторых, для решения всех задач мощности существовавшего вооружения было достаточно.

Тем не менее в четвертом квартале 1938 г. завод начал выпуск Т-35 с коническими башнями и увеличенной до 70 мм лобовой броней и 25 мм броней боргов и башен. Масса танков составила 54 тонны. Но ко времени их поступления в войска, к весне 1939 г., уже заканчивались работы над танками СМК и Т-100, и потому дальнейшие работы над Т-35 в их первоначальном виде были остановлены. Постановлением Главного Военного Совета СССР от 8 июня 1939 г. серийное производство танка Т-35 было прекращено.

Первоначальный проект трехбашенного танка СМК. Весна-лето 1938 г.

Танк СМК на испытаниях. 1939 г.

Компоновка танка СМК. 1939 г.

Чем меньше голов, тем лучше

Итак, весной 1938 г. КБ ХПЗ получило задание на разработку проекта нового тяжелого танка прорыва трехбашенной схемы массой не свыше 60 т, защищенного броней 75-45 мм и с вооружением из одной 76,2-мм, двух 45-мм пушек, двух 12,7-мм пулеметов ДК и четырех – шести пулеметов ДТ. Трансмиссия и ходовая часть предполагались к использованию от танка Т-35.

Однако, ввиду слабости КБ и загруженности его работами по колесно-гусеничным танкам, к проектированию вскоре был подключен также завод № 185 им. С.М. Кирова, а в начале мая 1938 г. по инициативе Ж. Котина также и Кировский завод.

Но до августа 1938 г. договор на проектирование подписан не был, и в отсутствие финансирования заводы вели лишь предварительное эскизное проектирование. На заводе № 185 проектом танка Т-100 («объект 100») занималась конструкторская группа под руководством ведущего инженера Э. Палея, на Кировском – проектирование танка СМК (Сергей Миронович Киров) вела группа ведущего инженера А. Ермолаева под общим руководством Ж. Котина. В КБ ХПЗ проект нового танка разрабатывала группа под руководством Е. Дикалова.

7 августа 1938 г. в постановлении Комитета Обороны при СНК СССР № 198сс упоминаются уже только танки Кировского завода СМК и завода № 185 им. С.М. Кирова Т-100, которые должны быть изготовлены соответственно к I мая и 1 июня 1939 г. ХПЗ с трассы сошел.

Макетная комиссия под руководством инженера 1-го ранга Ко- робкова рассмотрела чертежи и макеты танков СМК 10 октября, а Т-100 днем позднее.

Тут же впервые отмечены особенности указанных танков, так как оба завода избрали не рекомендованную АБТУ подвеску по типу Т-35, а торсионную (Кировский завод) и балансирно-рессорную (завод им. С. М. Кирова). 9 декабря 1938 г. проекты новых танков рассматривались на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) и Комитета Обороны. По окончании заседания для облегчения танков до 55 т число башен на них было сокращено до двух, и в январе 1939 г. начали изготовление опытных образцов обоих танков.

В конце апреля 1939 г. военпред Кировского завода подписал акт о соответствии изготовленного танка СМК заданию и разрешении проведения его заводских испытаний по программе, согласованной с АБТУ, и 30 апреля танк совершил первые пробежки по заводскому двору. Т-100 на заводе № 185 сдвинулся с места I июля.

Танк Т-100, вид сбоку. Лето 1939 г.

Первый экземпляр танка КВ. В башне – два орудия. Осень 1939 г.

В ночь с 31 июля на 1 августа 1939 г. начались полигонные испытания указанных танков. 23-25 сентября в Кубинке танки СМ К. Т-100. А-20 и А-32 были показаны руководству НКО и членам правительства. Здесь присутствовали К. Ворошилов. А. Жданов. Н. Вознесенский, А. Микоян, Д. Павлов, И. Лихачев, В. Малышев и др. Но их ждал сюрприз. На сцену выступил третий танк. Однобашенный.

Еще в октябре 1938 г. в КБ Кировского завода, известное как СКБ-2. прибыла группа выпускников ВАММ им. Сталина для выполнения дипломного проекта. Им выпало осуществить проект однобашенного танка прорыва массой менее 50 т., но с вооружением, аналогичным двухбашенному СМ К. Общее руководство дипломным проектом осуществляли А. Ермолаев и Л. Сычев. Проект был выполнен на высоком уровне, и его оценка позволила директору Кировского завода И.Зальцману выступить на заседании Комитета Обороны с предложением об изготовлении опытного образца танка прорыва и испытаниях его в установленном порядке.

27 февраля 1939 г. тактико-техническая характеристика однобашенного танка прорыва, выдвинутая АБТУ, была утверждена на заседании Комитета Обороны. Тогда же давался старт работам по его изготовлению.

За счет сокращения обшей длины танка по сравнению с СМК и отказа от второй башни, толщину бортовой брони тяжелого танка, получившего имя KB (Клим Ворошилов), хотели довести до 75 мм, что сделаю бы его неуязвимым и для 75-мм бронебойных боеприпасов.

Силовая установка танка KB разрабатывалась в двух вариантах – с дизельным двигателем В-2Ф мощностью 600 (фактически – 580) л.с. и карбюраторным М -17Ф мощностью 660 л.с. Также в двух вариантах проектировалась и КПП – обычная, типа установленной на Т-28, и планетарная, по типу установленной на танке «Шкода» (которую несанкционированно копировали при показе танка в СССР а затем изучали в Академии ВАММ, МВТУ и НАТИ).

Вооружение должно было соответствовать таковому у СМ К. но в результате было скорректировано до 76-мм и 45-мм пушек, пулемета ДК и двух ДТ. Главным конструктором танка был назначен Н. Духов.

7 апреля 1939 г. состоялось заседание макетной комиссии по танку KB, а в мае были утверждены рабочие чертежи опытного образца танка с двигателем М-17Ф и планетарной КПП. Но в июне 1939 г. задание было скорректировано в сторону применения дизельного двигателя.

31 августа опытный образец танка KB был изготовлен, и в сентябре начались его заводские испытания. Правда, военпред завода отметил, что танк имеет отклонения от ТТТ. В частности, в танке отсутствовал пулемет ДК, так как в башне, оснащенной 76-мм пушкой Л-11 и 45-мм пушкой 20К и кормовым пулеметом ДТ, не нашлось места для монтажа громоздкого крупнокалиберного пулемета с большой коробкой патронов.

5 сентября, после устранения выявленных в ходе заводских испытаний недостатков, танк KB был отправлен в Кубинку, где 23-25 сентября участвовал в показе образцов новой боевой техники.

8 сентября 1939 г. танк был возвращен на завод, где начался второй этап его полигонно-заводских испытаний.

К концу ноября 1939 г. пробег СМК составил 1700 км, Т-100 – около 1000 км, KB – 485 км (в общем зачете – «до 600 км»).