К.А. Такер «Десять Крошечных Вздохов»

Десять Крошечных Вздохов – 1

Оригинальное название: Ten Tiny Breaths by K.A.Tucker

К.А. Такер «Десять Крошечных Вздохов»

Серия: Десять Крошечных Вздохов #1

Перевод: Ана sadako 999 Овсянникова

Бета-ридер: Елена Брежнева

Обложка: Катерина Маренич

Аннотация:

Четыре года назад жизнь Кейси Клири рухнула, когда пьяный водитель врезался в ее автомобиль, в результате чего погибли ее родители, бойфренд и лучшая подруга. Все еще преследуемая воспоминаниями о том, как она оказалась в ловушке, держа безжизненную руку бойфренда и слыша последние вздохи матери, Кейси хочет оставить прошлое позади. Вооруженные двумя билетами на автобус, двадцатилетняя Кейси и ее пятнадцатилетняя сестра Ливи сбегают из Гранд-Рапидс, Мичиган, чтобы начать новую жизнь в Майами. Пытаясь свести концы с концами, Кейси необходимо выяснить, что делать дальше. Но Кейси не унывает. Она может выдержать все, что угодно...все, кроме таинственного незнакомца из квартиры 1Д.

Трент Эмерсон со своими тлеющими голубыми глазами и глубокими ямочками на щеках идеально балансирует на грани между хорошим парнем и «плохим мальчиком». Ожесточенная своим трагическим прошлым, Кейси настроена держать всех на расстоянии, но взаимное притяжение между ними невозможно отрицать, а Трент намерен подобрать ключик к охраняемому сердцу Кейси...даже если это означает, что взрывной секрет может разрушить их жизни.

Пролог.

— Просто дыши, — сказала бы мама. — Десять крошечных вздохов... Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их.

Каждый раз, когда я кричала, и от злости топала ногами, или орала от отчаяния, или сходила с ума от беспокойства, она спокойно повторяла эти слова. Каждый раз. Все те же самые слова. Ей надо было вытатуировать эту долбаную мантру у себя на лбу.

— В этом нет смысла! — кричала я.

Я никогда не понимала. Какого черта делают эти крошечные вздохи? Почему не глубокие? Почему десять? Почему не три, пять, двадцать? Я кричала, а она просто улыбалась. Тогда я этого не понимала.

Теперь понимаю.

Стадия Первая. Комфортное оцепенение.

Глава 1.

Тихое шипение...сердце стучит в ушах. Больше я ничего не слышу. Я уверена, что мои губы шевелятся, зову их по имени... Мама?...Папа?...Но я не слышу своего голоса. Хуже, я не слышу их. Я поворачиваюсь направо и вижу силуэт Дженни, но ее конечности выглядят неловко и неестественно, и она прижата ко мне. Дверь автомобиля с ее стороны находится ближе, чем должна бы. Дженни?Я уверена, что произнесла ее имя. Она не отвечает. Я поворачиваюсь налево и вижу только темноту. Слишком темно, чтобы увидеть Билли, но я уверена, что он здесь, потому что чувствую его руку, большую и сильную, сжимающую мои пальцы. Но она не двигается...Я пытаюсь сжать ее, но не могу заставить свои мышцы действовать. Я ничего не могу делать, кроме как вертеть головой и слушать, как мое сердце бьется, словно молот в наковальне. Кажется, будто прошла целая вечность.

Слабый свет...голоса...

Я вижу их. Слышу их. Они вокруг, запертые. Я открываю рот, чтобы закричать, но у меня нет сил. Голоса становятся громче, свет — ярче. От пронзительного вздоха у меня волосы встают дыбом. Такое ощущение, будто это предсмертный вздох.

Я слышу громкие щелчки, еще и еще, будто кто-то тянет рычажки-выключатели на сцене. Внезапно со всех сторон ударяет свет, освещая машину со слепящей силой.

Разбитые ветровые стекла.

Искореженный металл.

Темные пятна.

Лужи.

Кровь. Повсюду.

Внезапно все исчезает, и я падаю назад, врезаясь в холодную воду, погружаясь все глубже в темноту, набирая скорость, когда вес океана поглощает меня целиком. Я открываю рот, чтобы вдохнуть. Холодная вода спешно наполняет мои легкие. Давление в груди невыносимо, словно она сейчас взорвется. Мне нечем дышать...Нечем дышать.

«Крошечные вздохи», — я слышу голос матери, но не могу сделать этого. Я не могу вздохнуть хотя бы раз. Мое тело дрожит...дрожит...дрожит...

— Проснись, дорогая.

Я распахнула глаза и увидела выцветший подголовник перед собой. Мне потребовалась минута, чтобы прийти в себя и успокоить бешено стучащее сердце.

— Вы задыхались, — сказал голос.

Повернувшись, я обнаружила даму с обеспокоенным выражением на морщинистом лице, склонившуюся в проходе. Ее согнутые, старческие пальцы лежали на моем плече. Мое тело вывернулось раньше, чем я смогла подавить рефлексивный ответ на ее прикосновение.

Она убрала руку, мягко улыбаясь при этом.

— Извини, дорогая. Просто подумала, что тебя надо разбудить.

— Спасибо, — сглотнув, я умудрилась прохрипеть.

— Должно быть, приснился какой-то кошмар, — кивнула она и вернулась на свое сидение.

— Да, — ответила я, мой обычно спокойный и безучастный голос вернулся.— Не могла дождаться, пока проснусь.

* * *

— Мы приехали.

Я слегка потрясла Ливи за руку. Она заворчала и уткнулась головой в окно. Не знаю, как можно спать в таком положении, но она умудрилась, тихонько похрапывая на протяжении последних шести часов. Полоска слоистой, высохшей слюны змеилась по ее подбородку. Супер привлекательно.

— Ливи, — я позвала ее опять, но теперь в моем голосе появилась нетерпеливая нотка.

Мне нужно выйти из этой консервной банки. Срочно.

В ответ она неуклюже отмахнулась и надула губы в духе «отстань от меня, я сплю».

— Оливия Клири! — набросилась на нее я в то время, как остальные пассажиры толкались у верхних отсеков, собирая свои вещи.— Ну, давай же. Мне нужно свалить отсюда, пока я не потеряла терпение.

Я не хотела рявкать, но не смогла сдержаться. Мне некомфортно в ограниченных пространствах. Спустя 22 часа, проведенных в этом дурацком автобусе, идея о выдергивании аварийного шнура и выпрыгивании из окна показалась привлекательной.

Смысл моих слов, наконец-то, до нее дошел. Веки Ливи затрепетали и несколько ошеломленные голубые глаза на мгновение уставились на автобусный терминал Майами.

— Мы добрались? — спросила она, зевая, и села, чтобы потянуться, изучая при этом пейзаж. — О, смотри! Пальма!

Я уже стояла в проходе, подготавливая наши рюкзаки.

— Ну, ничего себе, пальмы! Давай, пошевеливайся. Если, конечно, ты не хочешь провести еще один день на пути обратно в Мичиган.

Идея заставила ее двигаться.

К тому времени, как мы вышли из автобуса, водитель уже выгрузил багаж из шасси. Я быстро подхватила наши сочетающиеся ярко-розовые чемоданы. Наши жизни, все, что нам принадлежит, умещалось в один чемодан для каждой из нас. Это все, что мы смогли собрать, сбегая из дома дяди Рэймонда и тети Дарлы. Неважно, говорила я себе, кладя руку на плечи сестры для объятия. Мы есть друг у друга. Это все, что имеет значение.

— Здесь жарко, как в аду, — воскликнула Ливи в тот же момент, когда я почувствовала, как пот тонкой струйкой потек по моей спине.

Еще только позднее утро, а солнце уже нещадно палит, вися в небе, словно огненный шар. Эта погода так отличается от осеннего холода, который мы оставили позади, в Гранд-Рапидс.

Она сняла свое красное худи, заработав при этом свист от компании ребят на скейтах, игнорирующих знак «Не входить» в этой части парковки.

— Уже снимаешь парней, Ливи? — поддразнила ее я.

Ее щеки немедленно зарделись, и она спряталась за бетонный столб, прочь от обзора.

— Ты осознаешь, что ты не хамелеон, так?..О! Тот, который в красной футболке, прямо сейчас направляется сюда, — я выжидающе вытянула шею по направлению к компании.

Глаза Ливи на секунду расширились от ужаса, пока она не поняла, что я просто шучу.

— Пошла ты, Кейси! — прошипела она, шлепнув меня по плечу.

Ливи ненавидела быть центром внимания какого бы то ни было парня. Тот факт, что за последний год она превратилась в абсолютный нокаут с волосами цвета воронова крыла для парней, не помог ей этого избежать.

Я усмехнулась, смотря, как она одергивает свое худи. Сестра понятия не имела, какой эффект оказывала на парней, и меня это вполне устраивало, раз я собралась быть ее опекуном.

— Продолжай в том же духе, Ливи. Моя жизнь будет намного проще, если ты будешь такой же слепой в течение следующих, скажем, лет пяти.

— Окей, мисс Спортс Иллюстрэйтед, — закатила глаза она.

— Ха!

По правде говоря, некоторое внимание тех ослов, возможно, предназначалось мне. Итогом моих двухлетних интенсивных занятий кикбоксингом стало натренированное тело, которое в сочетании с темно-рыжими волосами и водянисто-голубыми глазами, получало массу нежелательного внимания.

Ливи — пятнадцатилетняя версия меня. Те же самые светло-голубые глаза, тонкий нос, бледная кожа и только одно большое отличие — цвет волос. Если замотать нам волосы полотенцем, то можно подумать, что мы — близнецы. Она унаследовала свои блестящие черные волосы от нашей матери. Помимо этого, Ливи выше меня на пару дюймов, хотя я и старше на пять лет.

Да, взглянув на нас, любой человек, у которого есть хоть какие-то мозги, скажет, что мы — сестры. Но на этом наше сходство заканчивается. Ливи — ангел. Она не находит себе места, когда плачут дети, извиняется, когда кто-то врезается в нее, она вызывается добровольцем в бесплатные столовые для нуждающихся и библиотеки. Она извиняется за людей, когда они глупо себя ведут. Если бы она была достаточно взрослой, чтобы водить, то тормозила бы перед каждым сверчком. Я же...Я не Ливи. Возможно, раньше я и была больше похожа на нее. Но не сейчас. Если меня можно назвать надвигающейся тучей, то Ливи — солнечным светом, прорывающимся сквозь нее.

— Кейси!

Я обернулась и обнаружила Ливи, широко распахнувшую дверь такси и вздернувшую брови.

— Я слышала, что ныряние под воду в поисках еды— это не так весело, как все расхваливают.

Она захлопнула дверь автомобиля, исказив лицо.

— Очередной автобус, — она раздраженно рванула свой чемодан через бордюр.

— Серьезно? Пять минут в Майами и ты уже начинаешь показывать характер? Хочешь питаться мусором, Ливи? В моем кошельке тогда ни хрена не осталось бы, чтобы нам протянуть до воскресенья.

Я протянула ей кошелек, чтобы она могла убедиться.

— Прости, Кейс. Ты права. Просто я не в духе, — покраснела она.

Я вздохнула и немедленно пожалела, что рявкнула. В теле Ливи нет отдела, отвечающего за проблемы с поведением. Да, бывает, что мы спорим, но винить в этом надо меня и я это знаю.

Ливи — хороший ребенок, она всегда им была. Пуританка, уравновешенная, у родителей никогда не возникало необходимости повторять ей что-то дважды. Когда они умерли, и нас взяла мамина сестра, Ливи из кожи вон лезла, чтобы стать еще лучшим ребенком. Я же направилась в противоположном направлении. Кардинально противоположном.

— Пойдем, нам сюда, — я взяла ее за руку и сжала ладонь, разворачивая бумажку с адресом.

После продолжительной и напряженной беседы с пожилым мужчиной за стеклянной перегородкой, завершившейся играми в шарады и нарисованной карандашом схемой на карте города с тремя обведенными кружочками местами пересадок, мы оказались в муниципальном автобусе с надеждой, что направляемся не на Аляску.

Я была рада, потому что измучилась. Помимо двадцатиминутной дремоты в автобусе, я не спала на протяжении 36 часов. Я устала, беспокоилась и предпочла бы ехать в тишине, но суетливые руки Ливи, лежащие у нее на коленях, быстро свели на нет эту идею.

— Что такое, Ливи?

Она заколебалась и нахмурилась.

— Ливи...

— Думаешь, тетя Дарла позвонила в полицию?

Я протянула руку, чтобы сжать ее колено.

— Не беспокойся об этом, с нами все будет в порядке. Они не найдут нас, а если и найдут, то копы услышат, что произошло.

— Но он ничего не сделал, Кейс. Возможно, он был слишком пьян, чтобы сообразить какая из комнат его.

— Ничего не сделал? — Я взглянула на нее.— Ты забыла этот отвратительный стариковский стояк, который упирался тебе в бедро?

Рот Ливи скривился, будто ее сейчас вырвет.

— Он ничего не сделал, потому что ты убежала оттуда и пришла ко мне в комнату. Не защищай этого мудака.

Я замечала взгляды, которыми награждал дядя Рэймонд повзрослевшую Ливи на протяжении последнего года. Милую, невинную Ливи. Я бы ему яйца оторвала, если бы он только вошел в мою комнату, и он об этом знал. А вот Ливи...

— Что ж, я просто надеюсь, что они не приедут, чтобы вернуть нас обратно.

Я покачала головой.

— Этого не случится. Теперь я твой опекун и мне плевать на тупые официальные бумажки. Я тебя не отдам. Кроме того, тетя Дарла ненавидит Майами, помнишь?

Ненавидит — это мягко сказано. Тетя Дарла— «вновь рожденная» христианка, проводящая все свое свободное время молясь или проверяя, что все остальные тоже молятся или знают, что должны молиться, чтобы избежать Ада, сифилиса и внеплановой беременности. Она убеждена, что большие города — это почва для размножения вселенского зла. Сказать, что она — фанатик, — большое преуменьшение. Она поедет в Майами только, если Иисус самолично соберет съезд.

Ливи кивнула и понизила голос до шепота:

— Как ты думаешь, дядя Рэймонд сообразил, что произошло? За это мы можем попасть в реальные неприятности.

Я дернула плечами.

— Тебе не наплевать, если он и сообразил?

Часть меня хотела, чтобы я проигнорировала уговоры Ливи и позвонила в полицию с сообщением о «небольшом» визите дяди Рэймонда в ее комнату. Но Ливи не хотела связываться с полицейскими рапортами, адвокатами, сообществом «Помощь детям», а мы бы, конечно же, имели дело с полным набором. Возможно, даже с местными новостями. Ни одна из нас этого не хотела, этого хватило после аварии. Кто знает, что бы они сделали с Ливи, учитывая, что она все еще несовершеннолетняя? Скорее всего, отправили бы в приемную семью. Они бы не отдали ее мне, потому что слишком много профессиональных отчетов определили меня как "нестабильную", чтобы доверить в мои руки чью-то жизнь.

Так что мы с Ливи заключили сделку. Я не стану доносить на него, если она уедет со мной. Прошлый вечер был идеальным для побега. Тетя Дарла была в ночном религиозном приюте, поэтому я растолкла три таблетки снотворного и добавила их в пиво дяди Рэймонда после ужина. Я не могла поверить, что этот идиот взял стакан, который я налила ему и так мило передала. Я и десяти слов ему не сказала за последние два года, с тех пор как узнала, что он проиграл все наше с Ливи наследство в блэкджек. Хотя он и не предполагал никакого обмана. К семи часам он уже развалился на диване и храпел, дав нам достаточно времени, чтобы собрать чемоданы, обчистить его бумажник и секретную коробку с деньгами тети Дарлы, которую она прятала под раковиной, и сесть на автобус в тот же вечер. Может быть, мы немного погорячились, напоив его и украв деньги, но опять же, дядя Рэймонд не должен был вести себя как гадкий педофил.

* * *

— 124, — прочитала я вслух числа на здании.— То, что надо.

Все происходило на самом деле. Мы стояли плечом к плечу на тротуаре около нашего нового дома — трехэтажного многоквартирного здания с белыми оштукатуренными стенами и маленькими окнами, расположенного на Джексон-Авеню. Это аккуратно выглядящее место напоминало пляжный домик, хотя пляж находился в получасе ходьбы отсюда. Если вдохнуть поглубже, можно практически уловить слабый запах санскрина и морских водорослей.

— Где ты на этот раз нашла это место? — Ливи скользнула рукой по своей темной растрепанной гриве.

— www.отчаянно-нужно-жилье.com? — пошутила я.

После того, как Ливи ворвалась в слезах в мою комнату той ночью, я поняла, что нам срочно нужно валить из Гранд-Рапидс. Один поиск в интернете следовал за другим и, наконец, я написала на электронную почту домовладельцу, предлагая ему заплатить наличкой за аренду на шесть месяцев вперед. Два года работы в Старбаксе за продажей кофе с завышенной ценой ушли.

И это стоило каждой капли налитого кофе.

Мы взошли по ступеням и подошли к арочным воротам.

— Рекламные фотографии выглядели отлично, — сказала я, хватаясь за ручку на воротах и выясняя, что они заперты.

— Хорошая защита.

— Вот.

Ливи нажала на круглый, треснутый дверной звонок справа. Он не издал ни звука, и я была уверена, что он сломан. Я подавила зевок, пока мы ждали, когда кто-нибудь выйдет.

Три минуты спустя мои руки были сложены рупором около рта, и я уже собиралась звать домовладельца по имени, когда раздались шаркающие по бетону шаги. Появился средних лет мужчина с потрепанным лицом и в мятой одежде. У него были разной величины глаза и практически лысая макушка, и я могла поклясться, что одно его ухо было больше другого. Он напомнил мне Слота из старого фильма 80-х «Балбесы», который заставлял нас смотреть отец. «Классика», как говорил папа.

Слот почесал свой выдающийся живот, но ничего не сказал. «Готова поспорить, он такой же сообразительный, как его двойник из фильма».

— Привет, я — Кейси Клири, — представилась я.— Нам нужен мистер Таннер. Мы — новые квартиросъемщики из Мичигана.

Его проницательный взгляд на некоторое время задержался на мне, оценивая. Я молча похвалила себя, что одела джинсы и скрыла порядочного размера татуировку на бедре, на тот случай, если бы он вздумал судить обо мне по внешнему виду. Его взгляд переместился на Ливи, где, по-моему, задержался чересчур долго.

— Вы — сестры?

— Нас выдали сочетающиеся чемоданы? — ответила я раньше, чем смогла остановить себя.

«Сначала войди за ворота, а потом дашь ему понять какая ты острячка, Кейс».

К счастью, уголки губ Слота поднялись вверх в улыбке.

— Зовите меня Таннер. Сюда.

Ливи и я обменялись удивленными взглядами. Слот — наш новый домовладелец? С громкими звоном и скрипом он провел нас через ворота, после чего его озарила запоздалая мысль и он повернулся ко мне и протянул руку.

Я замерла, уставившись на эти мясистые пальцы, но не сделала ни движения, чтобы пожать их. Как я могла не подготовиться к этому?

Ливи проворно подхватилась и с улыбкой приняла рукопожатие, а я непринужденно отступила на несколько шагов назад, дав понять, что не собираюсь ничего делать с его рукой. Или чьей-то еще. Ливи — мой спаситель.

Если Таннер и заметил этот маневр, то ничего не сказал, ведя нас через внутренний двор с запущенными кустарниками и высушенными растениями, окружающими ржавый гриль.

— Это общая территория, — он небрежно махнул рукой.— Если хотите сделать что-то на гриле, позагорать, расслабиться, можете прийти сюда.

Я оценила чертополох с фут высотой и засохшие цветы вдоль бордюра и удивилась, кто вообще может назвать это место расслабляющим. Оно могло бы быть милым, если бы кто-нибудь им занялся.

— Наверно, сейчас полнолуние или типа того, — пробормотал Таннер, когда мы проходили за ним к ряду темно-красных дверей, рядом с каждой из которых было маленькое окно, одинаковое на всех трех этажах.

— Да? А что такое?

— Ваша квартира — вторая за прошедшую неделю, которую у меня арендуют по электронной почте. Та же ситуация — отчаянно нужно жилье, не хотим ждать, заплатим наличкой. Странно. Полагаю, всем есть от чего бежать.

Так...вот как? Может быть, Таннер умнее своего кино-двойника.

— Этот въехал только сегодня утром.

Он указал похожим на обрубок большим пальцем на квартиру 1D перед тем, как провести нас к квартире рядом, с золотистым значком 1С на двери.

Его огромная связка с ключами звенела, пока он искал один требующийся.

— Теперь скажу вам то, что говорю всем своим квартиросъемщикам. У меня только одно правило, но оно решающее. Никакого шума! Никаких диких вечеринок с наркотиками и оргиями...

— Извините, не могли бы Вы уточнить...что понимается под оргией в штате Флорида? Втроем — это нормально? Что насчет перебранок, потому что, понимаете...— вставила замечание я, заработав паузу и хмурый взгляд от Таннера и острый тычок в лопатку от Ливи.

Он откашлялся и продолжил, будто бы я и не говорила.

— Никаких скандалов, семейных или как-либо других. У меня нет желания это терпеть, и я выгоню вас быстрее, чем сможете мне солгать. Понятно?

Я кивнула и прикусила язык, испытывая непреодолимое желание развить тему семейных скандалов, когда Таннер открыл дверь.

— Убирайте и красьте самостоятельно. Квартира не новая, но должна подойти вашим запросам.

Квартира была маленькой и скудно обставленной, с бело-зеленой мини-кухней. Белые стены только усиливали отвратительное впечатление от дивана с красно-коричневыми и оранжевыми цветами. Дешевый темно-зеленый ковер и слабый запах нафталина прекрасно довершали образ квартиры «белого отребья» семидесятых. Что более важно, это никоим образом не походило на фотографии из объявления. Сюрприз, сюрприз.

Таннер почесал затылок своей седеющей головы.

— Не так много, понимаю. Здесь две спальни и ванная между ними, в прошлом году там заменили унитаз, так что... — его косой взгляд переместился на меня.— Если это все...

«Хочет свои денежки».

Натянуто улыбнувшись, я залезла в передний карман своего рюкзака и вытащила толстый конверт. Ливи отважилась углубиться в квартиру, пока я расплачивалась с ним. Таннер следил, как она ходила, прикусив губу, будто что-то вертелось у него на языке.

— Мне кажется, она еще маловата, чтобы жить отдельно. Ваши родители знают, что вы здесь?

— Наши родители мертвы, — фраза вышла грубой, как я и хотела, и достигла своей цели.

«Не лезь не в свое дело, Таннер».

— О...эм...сожалею, — побледнел Таннер.

Мы неловко постояли в течение нескольких мгновений. Я сложила руки на груди, давая понять, что не собираюсь пожимать ничьих рук. Когда он развернулся на пятках и вышел за дверь, я слабо выдохнула. Он также не мог дождаться, когда избавится от меня.

— Ландромат находится в подвале. Я убираюсь там раз в неделю и ожидаю от всех жильцов поддержания там порядка. Я в 3F, если понадоблюсь, — окликнул он меня через плечо и исчез, оставив ключ в замке.

Я обнаружила Ливи за исследованием шкафчика для лекарств в ванной, сделанной, будто для хоббитов. Я попыталась войти, но места для нас обеих было недостаточно.

— Новый унитаз. Старый, омерзительный душ, — пробормотала я, ступая по шероховатому, растрескавшемуся полу.

— Эта комната будет моей, — предложила Ливи, проталкиваясь мимо меня, чтобы пройти в спальню справа.

Комната была пустой, за исключением шкафа и двухъярусной кровати, застеленной вязаным покрывалом персикового цвета. Черная решетка пересекала единственное окно, обращенное к внешней стороне здания.

— Ты уверена? Она маленькая.

Я и без заглядывания в другую комнату знала, что эта — самая маленькая из двух спален. Такой вот Ливи и была. Самоотверженной.

— Ага, все нормально. Мне нравятся маленькие пространства, — ухмыльнулась она.

Она пыталась увидеть лучшее в этой ситуации, я уверена.

— Ты же осознаешь, что когда мы будем устраивать вечеринки на всю ночь, больше, чем три парня за раз с тобой тут не поместятся?

— Очень смешно, — Ливи запустила в меня подушкой.

Моя спальня выглядела точно также, за исключением того, что была слегка побольше и в ней стояла двуспальная кровать, застеленная уродливым вязаным зеленым одеялом. Я вздохнула, наморщив нос от разочарования.

— Прости, Ливи. Это место выглядит совершенно не так, как в объявлении. Чертов Таннер и его лживая реклама.— Я наклонила голову.— Мне интересно, сможем ли мы засудить его.

— Все не так плохо, Кейс, — фыркнула Ливи.

— Это ты сейчас так говоришь, а вот когда мы будем биться с тараканами за хлеб...

— Ты? Драться? Я так удивлена.

Я засмеялась. Теперь всего лишь несколько вещей могли заставить меня смеяться и Ливи, пытающаяся язвить, — одна из них. Она изображала из себя саму невозмутимость и легкомысленность, а в итоге получалось, что она выражается, как те радиодикторы, драматически объявляющие об ужасных нераскрытых убийствах.

— Это место — полная жопа, Ливи. Признай это. Но мы здесь и это все, что мы сейчас можем себе позволить. Майами — чертовски дорогой город.

Ее ладонь скользнула в мою, и я ее сжала. Я могу вынести только ее прикосновение. Только от него не веет смертью. Иногда мне бывает тяжело ее отпустить.

— Это место идеально, Кейс. Немного маловато, зеленовато и нафталином попахивает, конечно, но мы не так уж далеко от пляжа! Это как раз то, чего мы хотели, правильно? — Ливи потянулась и простонала.— Чем займемся теперь?

— Ну, для начала, после обеда нам надо определить тебя в старшую школу, чтобы твой огромный мозг не усох, — сказала я, открывая чемодан, чтобы извлечь его содержимое.— В конце концов, когда ты заработаешь свои миллиарды и найдешь лекарство от рака, вспомнишь и меня.— Я просмотрела свою одежду.— Еще мне надо записаться в спортзал. А потом посмотрим, сколько банок кукурузного пюре и консервированной ветчины я смогу купить после часа работы своим потным, разгоряченным телом на углу улицы.

Ливи покачала головой. Иногда она не одобряла моего чувства юмора. Иногда я подумывала о том, что она не понимает, на полном ли серьезе я говорю или правда шучу. Я наклонилась, чтобы сдернуть покрывала со своей кровати.

— И мне определенно нужно пройтись с хлоркой по всей квартире.

* * *

Ландромат, расположенный под нашей квартирой, оказался не так хорош, как ожидалось. Флуоресцентные лампы отбрасывали резкий свет на выцветший бирюзовый бетонный пол. Цветочный аромат едва скрывал мускусный запах, витающий в воздухе. Стиральным машинам было, как минимум, лет по пятнадцать и скорее всего они приносили одежде больше вреда, чем пользы. Но нигде не было паутины или пыли.

Я забросила все наши простыни и покрывала в две машины, кляня на чем свет стоит необходимость спать на подержанном постельном белье.

«Куплю новое белье с первой же зарплаты», — пообещала я себе.

Добавив отбеливателя и детергента, я поставила воду на подогрев с самой высокой температурой, желая, чтобы там было написано «Вскипятить к чертовой матери все живые организмы».Так я бы почувствовала себя хотя бы немного лучше.

В машину нужно было опустить шесть четвертаков за загрузку. Ненавижу оплачивать стирку. Чуть раньше Ливи и я приставали с 10 и 5-центовыми монетами к незнакомцам в торговом центре, чтобы обменять их на 25-центовые. Я поняла, что у меня припрятано как раз достаточно, когда начала закидывать их в прорези.

— Есть незанятые машины? — спросил глубокий мужской голос прямо за мной, удивив меня настолько, что я взвизгнула и подбросила три последних монеты в воздух.

К счастью у меня была отличная реакция, и я поймала две из них еще в воздухе. Мой взгляд приклеился к последней, когда та ударилась о пол и закатилась под стиральную машину. Упав на руки и колени, я нырнула вниз.

Но недостаточно быстро.

— Черт!

Я прижалась одной стороной лица к холодной поверхности, выглядывая под машиной серебряный блеск. Мои пальцы как раз поместятся там...

— На твоем месте я бы этого не делал.

— О, правда? — Теперь я разозлилась.

Кто незаметно подкрадывается к девушке в подвальном ландромате, кроме психа или насильника? Возможно, он — один из таких. Возможно, прямо сейчас мне полагается дрожать. А я не дрожу. Меня нелегко напугать и, откровенно говоря, я сейчас слишком раздражена, чтобы испытывать что-то еще. Пусть попробует меня атаковать, будет шокирован на всю оставшуюся жизнь.

— И почему же? — выдавила я сквозь стиснутые зубы, стараясь при этом сохранять спокойствие.

«Никакого шума» предупредил Таннер. Видимо сразу что-то во мне почувствовал.

— Потому что мы находимся в холодном, сыром подземном ландромате в Майами. В таких местах обычно скрываются гадкие восьминогие существа и скользящие и ползучие твари.

Я отшатнулась, ощутив дрожь, пробежавшую по моему телу, когда перед глазами предстала картина моей руки, которую я вытаскиваю из-под машины, с четвертаком и бонусом в виде змеи. Всего лишь несколько вещей могут вывести меня из равновесия. Глаза-бусинки в комплекте с извивающимся телом — одна из них.

— Весело...Я слышала гадкие двуногие существа в таких местах тоже подкрадываются. Их называют Гадами. Кто-то может сказать, что это нашествие.

Я наклонилась дальше. На мне были одеты короткие черные шорты, и, должно быть, в данный момент ему открылся прекрасный обзор на мою задницу.

«Вперед, извращенец. Наслаждайся пока, потому что это все, что ты получишь. И если только я почувствую нечто другое, чем легкое прикосновение к моей коже, то ты быстро окажешься на коленях».

— Один ноль в твою пользу. Как насчет того, чтобы подняться с колен? — ответил он с гортанным смехом.

Волоски на моей шее поднялись от его слов. Было что-то несомненно сексуальное в его голосе. Я услышала звук удара металла о металл, когда он добавил:

— Тем более у этого Гада есть лишний четвертак.

— Что ж, тогда ты мой любимый вид... — начала говорить я, цепляясь за верх машины, чтобы подняться и встретиться лицом к лицу с этим мудаком. И, конечно же, именно здесь стояла открытая бутылка с детергентом. Конечно же, рукой я опрокинула ее. Конечно же, он разлился по всей машине и полу.

— Черт! — выругалась я, снова падая на колени и следя, как повсюду растекается липкое зеленое мыло.— Таннер меня выселит.

— Что мне будет за то, что я промолчу? — голос Гада снизился, и он приблизился ко мне.

Инстинктивно я сменила позицию, чтобы при необходимости сместить ударом его суставы и заставить биться в агонии, именно так, как меня учили на спаррингах. Мою спину закололо, когда белая простыня приземлилась на пол передо мной. Затаив дыхание, я терпеливо ожидала, когда Гад подойдет ко мне слева и согнется.

Я со свистом выдохнула и уставилась на глубокие ямочки на щеках и самые синие глаза, которые мне доводилось увидеть...кобальтовые радужки, голубые около зрачка. Я недоверчиво всмотрелась.

«В них что, правда есть бирюзовые крапинки? Да! Господи!»

Голубой пол, старые ржавые стиральные машины, стены, все вокруг меня исчезло под его взглядом, за секунды сдернувшим мое защитное стервозное покрытие, оставив меня обнаженной и беззащитной.

— Мы можем промокнуть этим, мне все равно нужен детергент, — пробормотал он с довольной мальчишеской усмешкой, разворачивая простынь, чтобы пропитать ее разлитой жидкостью.

— Постой, тебе не обязательно...

Мой голос увял и мне стало тошно от слабости, прозвучавшей в нем. Неожиданно я почувствовала, что поступила неправильно, называя его гадом. Он просто не может быть гадом. Слишком красивый и слишком приятный. А я — идиотка, разбросавшая повсюду четвертаки, и теперь он вытирает мой детергент с грязного пола своими простынями, чтобы мне помочь!

Я не знала что сказать. Не тогда, когда я таращилась на накачанные предплечья Не-Гада, чувствуя, как тепло разливается внизу живота. Одетый в рубашку с закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами, он выставлял мне на обозрение верх убийственного тела.

— Видишь что-то интересное? — спросил он, и его насмешка быстро вернула мой взгляд к его усмехающемуся лицу, заставив меня покраснеть.

Черт бы его побрал. Казалось, что с каждым новым предложением он перескакивает от Доброго Самаритянина к Змею-Искусителю. Хуже, он поймал меня, томно осматривающую его тело. Меня! Томно осматривающую! Меня каждый день окружают первоклассные тела в спортзале, но они меня не заботят. Но каким-то образом у меня пропал иммунитет рядом с ним.

— Я только въехал. Квартира 1D. Меня зовут Трент.

Он посмотрел на меня из-под невозможно длинных ресниц, взлохмаченные русые волосы красиво обрамляли его лицо.

— Кейси, — выдавила я.

«Так этот парень — новый жилец, наш сосед, и он живет по другую сторону стены в моей комнате! Ха!»

— Кейси, — повторил он.

Мне понравилось, как изогнулись его губы, когда он произнес мое имя. Мое внимание задержалось на них и я уставилась на его рот, идеально ровные, белые зубы, пока не почувствовала, что покраснела в третий раз.

«Черт! Кейси Клири не из-за кого не краснеет!»

— Я бы пожал тебе руку, Кейси, но... — сказал Трент с дразнящей улыбкой, поднимая покрытые детергентом ладони.

Вот оно. Мысль о прикосновении к его рукам отрезвила меня, словно пощечина, прогоняя временное помутнение, которым запутал меня этот Трент, и вернула меня к реальности.

Я снова могла мыслить в правильном направлении. Глубоко вдохнув, я постаралась возобновить действие своих щитов, сформировать барьер, отделяющий меня от этого божественного создания, покончить со всеми реакциями на него, чтобы я могла просто жить своей жизнью и не смешивать ее с его проблемами. Ведь так намного легче.

«И на этом все, Кейси. Реакция. Странная, нехарактерная реакция на парня. Невероятно классного парня, но, в конце концов, ничего такого, с чем бы ты хотела связываться».

— Спасибо за четвертак, — сказала я прохладно, поднимаясь, и просунула предложенную монету в прорезь, запуская машину.

— Это меньшее, что я могу сделать за то, что напугал тебя до чертиков.— Он встал и закинул свои простыни в машину рядом с моей.— Если Таннер будет что-то говорить, я скажу, что я это сделал. Все равно отчасти это и моя вина.

— Отчасти?

Он рассмеялся, качая головой. Мы стояли близко друг к другу, так близко, что практически соприкасались плечами. Слишком близко.

Я отступила на несколько шагов назад, образуя для себя пространство. В итоге я закончила, уставившись на его спину, восхищаясь тем, как голубая клетчатая рубашка облегает его широкие плечи, а темно-синие джинсы идеально сидят на заднице.

Он остановился, чтобы оглянуться через плечо. Его сияющие глаза смотрели на меня таким взглядом, который вызывал во мне желание делать определенные вещи с ним и для него. Его внимательный взгляд бесстыдно скользил по моему телу. Этот парень — сплошное противоречие. Сейчас он милый, через секунду - нахальный. Улетно горячее противоречие.

Предупреждающая сирена у меня в голове пропала. Я обещала Ливи, что беспорядочный секс на одну ночь прекратится. И он прекратился. В течение двух лет я ни с кем не связывалась. И вот, приехали, день первый нашей новой жизни, а я уже готова раздвинуть ноги для этого парня прямо здесь, на стиральной машине.

Внезапно мне стало неуютно в собственном теле. «Дыши, Кейси», слышу я мамины слова, «Досчитай до десяти. Десять крошечных вздохов». Как обычно, ее совет не помогает, потому что в нем нет смысла. Единственное, в чем сейчас есть смысл, так это убежать от этой ловушки на двух ногах. Немедленно.

Я попятилась к двери.

Я не хочу об этом думать. Мне не нужно об этом думать.

— Так откуда ты...?

Я взбежала по ступеням навстречу безопасности раньше, чем смогла услышать, как Трент закончил предложение. Я попыталась отдышаться только, когда достигла верха. Привалившись к стене, я закрыла глаза, приветствуя мой защитный слой, то, как он скользил по моей коже, возвращая мне контроль над собственным телом.

Глава 2

Шипящий звук...

Яркий свет...

Кровь...

Вода, скрывающая меня с головой. Я тону.

— Кейси, проснись! — голос Ливи вырвал меня из удушающей тьмы и вернул обратно в мою спальню.

Три утра и я вся в поту.

— Спасибо, Ливи.

— В любое время, — мягко ответила она, ложась рядом со мной.

Ливи привыкла к моим кошмарам, редкая ночь проходит без них, но иногда я просыпаюсь сама.

Иногда я начинаю задыхаться, и ей приходится выливать мне на голову стакан холодной воды, чтобы я проснулась. Сегодня ей не пришлось этого делать.

Сегодня хорошая ночь.

Я лежала тихо и спокойно, пока не услышала ее медленное, ритмичное дыхание. Я благодарила Бога за то, что он не забрал ее у меня. Он забрал всех остальных, но оставил мне Ливи.

Я предпочитала думать, что он наградил ее гриппом в тот вечер, чтобы удержать от похода на мою игру по регби. Воспаление легких и насморк спасли ее.

Спасли мой единственный лучик света.

* * *

Я проснулась пораньше, чтобы попрощаться с Ливи в ее первый день в новой школе.

— Ты взяла все документы? — напомнила я ей.

Я подписала все бумаги в качестве законного опекуна Ливи, и заставила ее поклясться, что она так и скажет, если кто-нибудь будет задавать вопросы.

— На всякий случай...

—Ливи, просто придерживайся этой истории и все пройдет гладко.

Если честно, я немного переживала. Зависящая от Ливи ложь сродни ожиданию, что карточный домик выстоит в бурю. Нереально. Ливи не смогла бы соврать, даже если бы от этого зависела ее жизнь. В каком-то смысле сейчас так и было.

Я смотрела, как она доедает свои хлопья и подхватывает школьный рюкзак, множество раз заправляя волосы за ухо. Это один из множества ее «говорящих» жестов. Этот означает панику.

— Просто подумай, Ливи. Ты можешь быть, кем захочешь, — предложила я, потирая ее предплечья, когда она собралась выходить за дверь.

В памяти всплыл момент нахождения толики утешения, когда мы переехали к тете Дарле и дяде Рэймонду, — новая школа и новые люди, абсолютно ничего обо мне не знающие. Я была достаточно тупа, чтобы поверить, что перерыв от сочувствующих взглядов продолжится. Но новости разносятся в маленьких городах очень быстро, и вскоре я начала есть ланч в туалете или пропускать школу, чтобы избежать пересудов.

Хотя теперь мы бесконечно далеко от Мичигана и у нас появился реальный шанс начать все заново.

— Я — Оливия Клири. Я не пытаюсь быть кем-то другим.

Ливи остановилась и обернулась, тупо уставившись на меня.

— Я знаю. Я просто имею в виду, что здесь никто не знает о нашем прошлом.

В этом состоял еще один пункт нашего соглашения, мое требование — не делиться ни с кем тем, что произошло.

— Наше прошлое — это не то, кто мы. Я — это я, а ты — это ты и это именно то, кем нам нужно быть, — напомнила мне Ливи.

Она ушла, и я точно знала, о чем она думает. Что я больше не Кейси Клири. Я — пустая оболочка, которая неуместно шутит и ничего не чувствует. Я — Кейси-самозванка.

* * *

При поисках квартиры меня интересовала не только подходящая школа для Ливи. Мне был необходим спортзал. Не такой, где девочки-тростиночки щеголяют вокруг в новой одежде и стоят рядом с тренажерами, разговаривая по телефону, а бойцовский зал.

Так я и нашла «На пределе».

«На пределе» имел такие же размеры, как и «О'Майли» в Мичигане, и я сразу же почувствовала себя как дома, когда вошла внутрь. Перед моими глазами предстал слабо освещенный зал, укомплектованный рингом и множеством груш разных размеров и высоты, свисающих с балок. Воздух был пропитан знакомым зловонием пота и агрессии — побочный продукт при соотношении пятидесяти мужчин к одной женщине.

Ступив в главный зал, я глубоко вдохнула, приветствуя чувство безопасности, которое приносил зал. Три года назад, после выписки из больницы после длительного лечения, которое включало в себя экстенсивную физиотерапию для укрепления правой стороны моего тела, разбитой в аварии, я записалась в зал. Я тренировалась часами, поднимая вес, занимаясь кардиотренировками, всем, что могло укрепить мое разбитое тело, но ничем не помогало моей опустошенной душе.

Пока однажды ко мне не подошел один накачанный парень по имени Джефф, у которого пирсинга и татуировок было больше, чем у прожженной рок-звезды.

— Ты изрядно выкладываешься на тренировках, — сказал он.

Я кивнула, совершенно не заинтересованная в беседе, какое бы направление она не приняла. Пока он не дал мне свою визитку.

— Не была в «О'Майли» ниже по улице? Я обучаю кикбоксингу там несколько вечеров в неделю.

По-видимому, это было у меня в крови. Я быстро стала его лучшей ученицей, возможно потому, что тренировалась 7 дней в неделю без пропусков. Кикбоксинг стал моим идеальным механизмом совладания со стрессом. С каждым ударом и выпадом я могла направить свою злость, неудовлетворенность ситуацией, боль в нужное русло. Все эмоции, которые я так сильно старалась похоронить, здесь я могла выпустить наружу без разрушительного ущерба.

Слава Богу, что «На пределе» был дешевым залом, и они принимали оплату за месяц без вступительных взносов. У меня было достаточно налички, чтобы заплатить за месяц. Я знаю, что следовало бы потратить ее на еду, но для меня отсутствие тренировок — не вариант. Обществу лучше, когда я зале.

После записи и обзорной экскурсии я бросила вещи около свободной груши и сразу же почувствовала на себе их вопросительные взгляды. Кто эта рыжая? Она что, не поняла что это за зал?Им было интересно, смогу ли я выдать стоящий удар. Скорее всего, они уже делали ставки на то, кто первый затащит меня в душ.

Пусть попробуют.

Я игнорировала внимание, грубые комментарии и смешки, растягивая мышцы в страхе, что я потянула что-то после трехдневного пропуска. И я усмехалась. Самоуверенные мудаки.

Вздохнув пару раз, чтобы успокоить нервы, я сконцентрировалась на груше, на этой излюбленной игрушке, которая безропотно поглотит все мои боль, страдания, ненависть.

И затем я выпустила все эти эмоции.

* * *

Солнце еще даже не встало, а самый худший стариковский тяжелый металл уже раздавался на всю мою комнату. Будильник показывал 6 утра.

«Да, прямо как по расписанию».

Третий день подряд мой сосед будит меня этим грохотом.

— Никакого шума, — пробормотала я, натягивая одеяло на голову и проигрывая в памяти слова Таннера.

Полагаю, что «никакого шума» не подразумевает снести соседскую дверь и расколошматить об стену всю аппаратуру.

Но это не значит, что я не могу отомстить.

Я схватила свой айпод, одну из немногих вещей, принадлежавших мне и не являющихся одеждой, захваченной при побеге, и пролистала плэйлист. Вот оно. Ханна Монтана. Моя лучшая подруга Дженни в шутку загрузила это подростковое дерьмо много лет назад.

«Кажется, наконец-то, пригодилось».

Я оттолкнула боль, которая следовала за воспоминаниями, нажав кнопку «Проигрывать» и прибавила громкость до максимума. Искаженный звук отражался от стен моей ограниченной комнаты. Динамики, скорее всего, взорвутся, но это того стоит.

И затем я начала танцевать.

Я скакала по комнате, как ненормальная, размахивая при этом руками, в надежде, что этот человек ненавидит Ханну Монтану также сильно, как я.

— Что ты делаешь? — прокричала растрепанная Ливи, влетая в мою комнату в мятой пижаме.

Она подскочила к моему айподу, чтобы выключить.

— Просто преподаю урок нашему соседу о том, каково это, будить меня. Он, в каком-то роде, козел.

— Ты его встречала? С чего ты решила, что это парень? — нахмурилась она.

— Потому что ни одна девушка не будет врубать это дерьмо в шесть утра, Ливи.

— О. Полагаю, в моей комнате музыки не слышно.— Она наморщила лоб, изучая смежную стену. — Это ужасно.

— Ты так думаешь? —Я приподняла бровь.— Особенно, когда я работала до 11 вечера!

Вчера была моя первая смена в Старбаксе, находящемся поблизости. Им отчаянно нужен был работник, а у меня как раз было звездное рекомендательное письмо, спасибо за него моему прошлому менеджеру, 24-летней матери мальчика по имени Джейк, влюбленного в крутую рыжую. Я была достаточно умна, чтобы мило с ним обращаться, и это окупилось.

После заминки Ливи пожала плечами и крикнула:

— Танцы! — и прибавила громкость.

Вдвоем мы прыгали по комнате, заливаясь в приступе смеха, пока кто-то не начал колотить по нашей входной двери.

Краска сползла с лица Ливи. Она, как говорится, лает, но не кусает. Я? Я не беспокоилась. Накинув свой жалкий фиолетовый домашний халат, я с напыщенным видом направилась к двери.

«Посмотрим, что он на это скажет».

Моя рука уже лежала на ручке, чтобы открыть дверь, когда Ливи решительно прошептала:

— Стой!

Я остановилась и обернулась к ней. Ливи махала указательным пальцем, прямо как раньше делала наша мама, когда ругалась.

— Помни, ты обещала! Мы договорились, что начнем здесь все заново, так? Новая жизнь? Новая Кейси?

— Ну да. И?

— И ты можешь попытаться не быть такой Снежной королевой? Попытаться быть более похожей на прежнюю Кейси? Знаешь, ту, которая не воздвигала каменные стены перед всеми, кто приближается? Кто знает, может быть, здесь у нас могут появиться друзья. Просто попробуй.

— Хочешь подружиться со стариками, Ливи? Если это проблема, могли бы и дома остаться, — прохладно сказала я.

Но ее слова жалили, словно длинная игла, вставленная прямо в мое сердце. Услышь я их от кого-либо другого, они бы отскочили от моего жесткого внешнего тефлонового покрытия. Проблема заключалась в том, что я не знала кто такая прежняя Кейси. Я не помнила ее. Я слышала, что ее глаза сияли, когда она смеялась, что у ее отца на глаза наворачивались слезы, когда она исполняла «Stairway to Heaven»[1] на фортепьяно, что она обнималась, целовалась и держалась за руки со своим парнем при каждом удобном случае.

Прежняя Кейси умерла четыре года назад, а все, что осталось, — сплошное месиво. Месиво, которое провело целый год на физической реабилитации, чтобы восстановить свое разбитое тело только для того, чтобы выйти из больницы с разрушенной душой. Месиво, которое скатилось со своими оценками в самый низ класса. Месиво, которое погрузилось в мир наркотиков и алкоголя на год, используя их как механизм совладания со стрессом. Кейси-после-аварии не плачет, не проронит ни единой слезинки. Не уверена, что она знает как. Она ни о чем не распространяется, она не выносит ощущения чьих-то рук, потому что они напоминают ей о смерти. Она не впускает людей в свою жизнь, потому что боль следует за ней по пятам. Вид пианино затуманивает рассудок до головокружения. Ее единственное утешение — выбивать все дерьмо из огромных груш в зале, пока костяшки пальцев не покраснеют, ноги не начнут кровоточить, а в теле, удерживаемом вместе бесчисленным числом металлических штифтов и спиц, не появится ощущение, что оно сейчас развалится. Я хорошо знаю Кейси-после-аварии. К лучшему или к худшему, но я уверена, что застряла с ней.

Но Ливи помнила прежнюю Кейси, и для нее я постараюсь сделать все, что угодно. Я приподняла уголки губ в подобии улыбки, которая ощущалась неловко и незнакомо и, судя по тому, как сморщилось лицо Ливи, скорее всего, выглядела немного угрожающе.

— Ладно.

Я повернулась к двери.

— Стой!

— Господи, Ливи! Что еще? — вздохнула я с раздражением.

— Вот, — она подала мне свой розовый в черный горох зонтик.— Он может быть серийным убийцей.

Теперь уже я смеялась, закинув назад голову. Настолько странный и редкий звук, потому что я не часто смеюсь, но он был искренним.

— И что ты предлагаешь мне с этим делать? Ткнуть им соседа?

— Это лучше, чем избить его, как ты бы и хотела, — передернула плечами она.

— Хорошо, хорошо, давай посмотрим, с кем имеем дело.

Я прислонилась к окошку рядом с дверью и отвела в сторону тонкую занавеску, ожидая увидеть седеющего мужчину в слишком маленькой выцветшей футболке и черных носках. Крошечная часть меня вспыхнула надеждой, что за дверью стоит Трент из ландромата. Те соблазняющие глаза несколько раз за прошедшие дни без приглашения вторгались в мои мысли, и мне было сложно избавиться от них. Я даже ловила себя на том, что смотрю, как ненормальная, на стену между нашими квартирами, строя догадки о том, чем же он сейчас занимается. Но музыка раздавалась с другой стороны, так что это не мог быть Трент.

Вместо этого за нашей дверью из стороны в сторону мотался пшеничного цвета хвостик.

— Серьезно? — фыркнула я, нащупывая замок.

За дверью стояла Барби. Я не шучу. Реальная 5-футовая 9-дюймовая[2] загорелая, блондинистая красотка с пухлыми губами и огромными голубыми глазами. Я потеряла дар речи, взирая на ее крошечные хлопковые шорты и растянутый на груди логотип Playboy.

«Эта грудь точно ненатуральная. Она размером с воздушные шары».

Мягкий голос, растягивающий слова, прервал мой транс.

— Привет, я — Нора Мэттьюс, из квартиры рядом. Все зовут меня Шторм.

Шторм? Шторм из соседней квартиры с огромными воздушными шарами, пришитыми к ее груди?

Кто-то откашлялся и я поняла, что все еще пялюсь на них. Я быстро перевела взгляд на ее лицо.

— Все нормально. Доктор бесплатно их увеличил, пока я спала, — она пошутила с нервным смешком, заработав сдавленный вздох от Ливи.

Что ж, наша новая соседка Нора, ака «Шторм», с огромными, фальшивыми сиськами. Мне стало интересно, зачитывал ли Таннер ей свою речь про «нет оргиям, нет шуму», отдавая ключи.

Она протянула загорелую руку, и я немедленно напряглась, борясь с желанием отскочить. Поэтому я и ненавижу знакомиться с новыми людьми. В такое болезненное время, разве мы не можем просто помахать друг другу ручкой?

В поле моего зрения появилась черноволосая голова, когда Ливи вынырнула, чтобы пожать протянутую Шторм руку.

— Привет, я — Ливи, — я молча поблагодарила сестру за очередное спасение.— Это моя сестра, Кейси. Мы только переехали в Майами.

Шторм наградила Ливи идеальной улыбкой и снова повернулась ко мне.

— Послушай, я дико извиняюсь за музыку, — «Так, значит, она поняла, что я — зачинщик».— Я понятия не имела, что кто-то въехал по соседству. Я работаю ночью, и моя пятилетняя дочка рано меня поднимает. Это все, что удерживает меня ото сна.

Тогда я и заметила ее покрасневшие глаза. Вина ударила меня, когда я поняла, что это связано с ребенком. Черт. Ненавижу чувствовать себя виноватой, особенно с незнакомцами.

Ливи откашлялась и посмотрела на меня своим «не будь сукой» взглядом.

— Ничего страшного. Может быть, не так громко? Или не настолько из 80-х? — предложила я.

— Мой отец подсадил меня на AC/DC. Знаю, это не круто, — ухмыльнулась она.— У меня просьба. Все, что угодно, только, пожалуйста, не Ханну Монтану!

Она подняла руки перед собой, показывая, что сдается, заработав смех от Ливи.

— Мамочка!

Тут появилась маленькая версия Шторм в полосатой пижаме, прячась за стройные, длинные ноги матери, из-за которых она, сунув большой палец в рот, выглядывала, изучая нас. Она была чуть ли не самым красивым ребенком, которого я когда-либо видела.

— Это наши новые соседи - Кейси и Ливи. Это Мия, — представила нас Шторм, поглаживая рукой светло-русые волосы дочери.

— Привет, — воскликнула Ливи голосом, который использовала только с маленькими детьми.— Очень рада с тобой познакомиться.

Не имеет значения в какое месиво я превратилась, но маленькие дети обладали силой временно растопить защитный слой льда, покрывающий мое сердце. Они и пузатые щеночки.

— Привет, Мия, — мягко сказала я.

Мия нырнула обратно за ноги Шторм, нерешительно смотря на нее снизу-вверх.

— Она стесняется незнакомых людей, — извинилась Шторм, а затем обратилась к Мие. — Все хорошо. Может быть, эти девочки будут твоими новыми друзьями.

Все, что было необходимо, — слова «новые друзья». Мия выступила из-за ног матери и забрела в нашу квартиру, волоча за собой выцветшее желтое шерстяное одеяло. Для начала она просто осмотрела помещение, словно в поиске подсказок о ее новых «друзьях». Когда, в конце концов, ее взгляд остановился на Ливи, больше он никуда не сдвинулся.

Ливи, лицо которой озарилось огромной улыбкой, опустилась на колени, чтобы оказаться лицом к лицу с девочкой.

— Я — Ливи.

Мия с серьезным выражением лица подняла свое одеяло.

— Это мистер Магу. Он — мой друг.

Когда она заговорила, я увидела большой промежуток на месте двух выпавших передних зубов. Она мгновенно стала выглядеть еще милее.

— Приятно познакомиться, мистер Магу, —Ливи сжала ткань большим и указательным пальцами, понарошку пожимая его руку.

Должно быть, Ливи прошла проверку мистера Магу, потому что Мия схватила ее за руку и потянула за дверь.

— Пойдем, познакомишься с другими моими друзьями.

Они исчезли в квартире Шторм, оставляя нас наедине.

— Вы, девчонки, не из этих мест, — это прозвучало как утверждение, а не вопрос, и я надеялась, что она так это и оставит.— Давно здесь?

Оценивающий взгляд Шторм бродил по нашей мало заставленной гостиной, почти также, как и взгляд ее дочери, останавливаясь на фотографии нас с родителями, висящей в рамке на стене. Ливи сняла ее со стены в гостиной тети Дарлы, когда мы сбегали.

Я молча сделала Ливи выговор за то, что она повесила ее туда, где все могли ее видеть, задавать вопросы, хотя и не имела на это права. Было совсем немного ситуаций, когда Ливи упорствовала.

И это была одна из них. Если бы это касалось меня, то я повесила бы ее в комнате Ливи, где могла бы видеть ее лишь от случая к случаю.

Мне было слишком тяжело видеть их лица.

— Всего несколько дней. Не напоминает родной дом?

Губы Шторм изогнулись в усмешке над моей попыткой пошутить. Ливи и я обшарили местную Доллараму в поисках самых необходимых вещей. Помимо них и фотографии родителей, единственное, что мы привнесли, — это запах хлорки вместо нафталина.

Шторм кивнула, складывая руки на груди, словно отгоняя холод. Но здесь не было холодно. В Майами жарко даже в шесть утра.

— То, что нужно сейчас, правильно? Это все, о чем мы можем просить, — мягко сказала она.

У меня появилось ощущение, что она имеет в виду нечто большее, чем квартиру.

В соседней квартире раздался радостный визг и Шторм засмеялась.

— Твоя сестра хорошо ладит с детьми.

— Да, Ливи притягивает их, как магнит. Ни один ребенок не может перед ней устоять. Дома она частенько вызывалась добровольцем в местный детский сад. Уверена, у нее будет, как минимум, 12 своих детей, — мой голос снизился до насмешливого шепота, и я прикрыла рот рукой.— Подожди, пока она поймет, что нужно делать с парнями для этого.

— Уверена, поймет она очень скоро. Она поразительная, — тихонько засмеялась Шторм.— Сколько ей?

— Пятнадцать.

Она медленно кивнула.

— А что насчет тебя? Учишься в колледже?

— Я? — я глубоко вдохнула, борясь с желанием замолчать.

Она задавала слишком много личных вопросов. Но в моей голове раздавался голос Ливи. «Попытайся...»

— Нет, сейчас я работаю. Учеба потом. Может быть, через год или два.

Или десять. Сначала мне надо будет убедиться, что Ливи встанет на ноги раньше меня, это уж точно. Из нас двоих только у нее есть светлое будущее.

Мы надолго затихли, глубоко уйдя в собственные мысли.

— То, что нужно сейчас, правильно? — повторила я ее слова, сказанные раньше, и увидела понимание в этих голубых глазах, кое-как скрывающих собственные скелеты.

Стадия Вторая. Отрицание.

Глава 3.

Полусонная, я забрела на кухню и обнаружила там Ливи и Мию, играющих в «Маленькую рыбку»[3] за обеденным столиком.

— Доброе утро! — пропела Ливи.

— Доброе утро! — передразнила ее Мия.

— Еще только восемьутра, — пробормотала я, взяв из холодильника коробку с дешевым апельсиновым соком, на который я недавно разорилась.

— Как отработала? — спросила Ливи.

— Дерьмово, — сказала я, сделав большой глоток из коробки.

Кто-то резко вздохнул, и я обнаружила, что Мия машет своим коротеньким пальчиком в моем направлении.

— Кейси только что сказала плохое слово! — прошептала она.

Я съежилась, поймав взгляд Ливи.

— Всего одно, — сказала я, пытаясь найти предлог для извинений.

Мне придется следить за языком, если Мия будет проводить время с нами.

Мия склонила голову на бок, будто бы обдумывая мою мысль. Затем, как это обычно и бывает при ограниченной концентрации внимания у воспитанных пятилетних детей, мое отвратительное нарушение было быстро забыто.

— Девочки, вы идете к нам на бранч. Не завтрак и не ланч, — объявила она, улыбнувшись.

Теперь наступил мой черед смотреть на Ливи.

— Мы идем?

Нахмурив брови, Ливи встала и подошла ко мне.

— Ты сказала, что попробуешь, — напомнила она тихим шепотом, чтобы не услышала Мия.

— Я сказала, что буду любезной. Я не говорила, что буду обмениваться рецептами приготовления маффинов с соседями, — ответила я, сильно стараясь не рычать на нее.

В ответ она закатила глаза.

— Не драматизируй. Шторм классная. Думаю, она тебе понравится, если ты прекратишь ее избегать. Как и всех других живых существ.

— Довожу до твоего сведения, что я любезно подала живым существам больше тысячи чашек кофе за эту неделю. Некоторым сомнительно живым — тоже.

Ливи сложила руки на груди, и ее взгляд стал унылым, но она ничего не сказала.

— Я не избегаю людей.

Да, избегаю.Всех, включая Барби. И Ямочек-на-щеках из соседней квартиры. Его-то точно. Я уверена, что несколько раз замечала его подтянутую фигуру, наблюдающую из окна, как я иду домой ночью, но я склоняла голову и быстро проходила мимо. Все мои внутренности сжимались при мысли снова встретиться с ним лицом к лицу.

— Правда? Потому что Шторм точно так думает. Недавно она вышла из квартиры, чтобы поболтать с тобой, а ты влетела домой, словно молния, раньше, чем она смогла поздороваться.

Я избежала немедленного ответа, сделав глоток сока. Попалась. Я абсолютно точнотак и сделала. Я слышала, как открылась ее дверь, и она начала произносить: «Привет, Кейси», а я поторопилась захлопнуть дверь нашей квартиры.

— Я и естьмолния. Девушка-Молния — звучит привлекательно, — сказала я.

Ливи смотрела, как я изучаю скудное содержимое нашего холодильника, и в этот идеально неподходящий момент мой живот заурчал в виде протеста. Мы договорились тратить, как можно меньше до тех пор, пока я не получу одну-две зарплаты и не положу их на счет в банке, так что на протяжении больше, чем недели, мы питались безымянными хлопьями и бутербродами с колбасой. Учитывая, что мне было необходимо больше калорий для нормального функционирования, чем среднестатистическому двадцатилетнему человеку, я была вялой. Не сомневаюсь, что предложение покормить нас, добавило Шторм, как минимум, пять очков в фонд потенциальной дружбы.

Я провела языком по верхнему ряду зубов.

— Ладно.

— Это значит да? — лицо Ливи озарилось.

Я дернула плечами, показывая, что мне безразлично, хотя внутри меня нарастала волна паники. «Ливи слишком привязывается к этим людям». Привязанность — это плохо, она приводит к боли. Я состроила гримасу.

— До тех пор, пока она не предложит нам колбасу.

Она засмеялась и я поняла, что причина этому не моя неубедительная шутка. Она знала, что я стараюсь, а это делало ее счастливой.

— Кстати, как новая школа? — я сменила тему.

Всю неделю я работала в послеобеденную смену, поэтому нам ни разу не удалось нормально поговорить, помимо нескольких записок, оставленных на кухонной тумбочке.

— О...да. — Ливи побледнела, словно увидела привидение.

Она залезла в рюкзак, посмотрев на Мию, чтобы убедиться, что та занята своей карточной игрой.

— Я проверила свою электронную почту в школе, — объяснила она, передавая мне листок.

Моя спина напряглась. Я знала, что это неизбежно.

«Дорогая Оливия,

Я допускаю, что твоя сестра убедила тебя сбежать. Возможно, я и не могу понять причин, но надеюсь, что ты находишься в безопасности. Пожалуйста, дай мне знать, где тебя найти. Я приеду за тобой и верну домой, туда, где твои родители хотят, чтобы ты была. Это сделает их счастливыми.

Я не обижена на тебя. Ты просто бедная овечка, сбитая с пути волком.

Пожалуйста, позволь мне вернуть тебя домой. Твой дядя и я ужасно скучаем.

С любовью, тетя Дарла».

Ярость во мне прорвалась, как лава из вулкана, так, что вскипела кровь. Не из-за комментария о волке, на это мне наплевать, она называла меня и похуже. Что меня волновало, так это то, что она использовала наших родителей, чтобы вызвать вину, прекрасно зная, что это причинит боль Ливи.

— Ты же не ответила?

Ливи печально покачала головой.

— Хорошо, — проговорила я сквозь зубы, смяв записку в тугой комок.— Удали свой аккаунт и заведи новый. Не вздумай ей отвечать. Ни за что, Ливи.

— Хорошо, Кейси.

— Я серьезно! — я услышала крошечный вздох Мии и быстро умерила свой пыл.— Они нам не нужны.

Последовала продолжительная пауза.

— Она — неплохой человек. Она старалась делать, как лучше, — голос Ливи стал мягче, —и ты не облегчала ей задачу.

Я сглотнула комок вины, вставший в горле, пытаясь побороть свою ярость.

— Я знаю, Ливи. Правда знаю. Но то, как тетя Дарла «делала, как лучше», нам не подходит.

Я потерла лоб руками. Я — не идиотка. В первый год после аварии я полностью сосредоточила все свои усилия и мысли на восстановлении своего тела, чтобы я снова могла двигаться. После выхода из больницы мое внимание переместилось на то, чтобы засунуть все воспоминания о прежней жизни подальше в бездонный колодец. Хотя в некоторые дни это было невозможно — праздники, дни рождения и тому подобное, тогда я быстро сообразила, что алкоголь и наркотики, помимо разрушающего жизнь действия, обладают магической силой, силой притуплять боль. Моя зависимость от этих средств борьбы с постоянным и подавляющим потоком воды, накрывающим меня с головой и угрожающим утопить, только росла.

Наркотики, алкоголь и секс. Ничего не значащий, бессмысленный секс из разряда «беру то, что хочу» с незнакомцами, на которых мне было наплевать также, как и им на меня. Никаких ожиданий, по крайней мере, с моей стороны. Ребята с вечеринок, ребята из школы. Если после этого они чувствовали себя неловко, мне было наплевать. Я никогда не подпускала их достаточно близко, чтобы они могли выяснить правду. Все это было идеальным механизмом совладания.

Тетя Дарла знала, что происходит, но она не знала, как с этим справиться. Сначала она пыталась свести меня со своим священником, чтобы он мог столкнуть меня лицом к лицу с внутренними демонами и избавить от них. В конце концов, все это было происками демонов, по ее мнению. Но когда демоны проявили устойчивость к церковным силам, думаю, она решила, что закрыть на все глаза,— лучший выход из положения. «Это просто такой период», — слышала я, как она шепчет Ливи, сопровождая это утешающим похлопыванием. Отвратительный, самоуничижительный период, к которому она не хотела иметь никакого отношения. С того момента, она полностью сосредоточилась на своей неразбитой племяннице.

И меня это устраивало.

До тех пор, пока я не проснулась от того, что Ливи хлопала меня по спине, чтобы я не подавилась собственной рвотой. Слезы текли по ее щекам, и она истерично рыдала, снова и снова повторяя:«Обещай, что ты не оставишь меня!». Ее слова, словно нож, вонзились в мое сердце.

Я прекратила все той же ночью. Пьянство. Наркотики. Случайный секс. Секс вообще. С тех пор, я не более, чем просто смотрела на парней. Не уверена, что понимаю причины этого. Думаю, что в моем сознании все это связалось вместе. К счастью, вскорости я нашла новую разрядку в виде кикбоксинга. Ливи никогда полностью не одобряла или не поддерживала меня в новой зависимости, но она была счастлива принять ее вместо прежних привычек.

Я захлопнула дверцу холодильника, не желая больше думать о тете Дарле или глубинах моего саморазрушительного прошлого.

— Когда будет завтрак?

— Бранч! — поправила меня Мия, громко с раздражением вздохнув.

* * *

Восхитительные запахи бекона и кофе вызвали острое чувство голода, когда мы последовали за Мией в их квартиру. Мысленно я похлопала себя по спине за столь верный выбор. По крайней мере, у меня будет огромное количество энергии для сегодняшней тренировки.

Мой взгляд блуждал по квартире Шторм с некоторой степенью благоговения. Она была отражением нашей, за исключением того, что выглядела приятно. Гостиная была обставлена сизого цвета угловым диваном и маленькими стеклянными столиками с милыми лампами, на полу были раскиданы блестящие подушки. На стильном шкафу из тикового дерева стоял телевизор с плоским экраном. Отвратительное зеленое покрытие выглядывало из-под кремового махрового ковра. Светло-серые стены были усеяны черно-белыми фотографиями Мии. Если наша квартира выглядела как дешевка, то квартиру Шторм можно было назвать модным девичьим сьютом.

Должна признать, что пока я сидела за столом и тихонько слушала, как Шторм, Ливи иМия подшучивают друг над другом, Шторм начала нравиться мне независимо от того, хотела ли я этого. Хотя с первого взгляда на нее никто не смог бы сказать, что, несмотря на отвлекающие внимание надувные шары на ее груди, она обладает недюжинным умом и ведет себя так, будто она намного старше своих двадцати трех лет. Не надо много времени, чтобы заметить это. Она спокойна и время от времени остроумно шутит мягким, но хриплым голосом. Она часто теребит волосы, легко смеется, и в ее глазах я вижу только искренность и интерес. Для кого-то настолько красивого, она не поверхностная или эгоцентричная. По большому счету она слушает.

И смотрит. Этот пронизывающий взгляд ничего не упускает. Я поймала ее, когда она разглядывала мою татуировку на бедре, слегка прищурившись, чтобы всмотреться в отвратительный шрам под ней, я уверена. Это единственный крупный шрам, который остался не в результате операции, а из-за зазубренного осколка от разлетевшегося стекла.

Хотя она не спросила о нем, чем понравилась мне еще больше.

— О, Господи! — воскликнула Шторм, зевнув. Ее глаза покраснели и под ними виднелись темно-фиолетовые мешки. Облокотившись на стол, она сильно потерла глаза. — Не могу дождаться, когда же Мия научится спать подольше. По крайней мере, на неделе я могу прилечь с утра, пока она в саду.

— Ох, я как раз собиралась попросить тебя. Ты не против, если я отведу Мию в парк, который находится ниже по улице? — предложила Ливи, будто раздумывала об этом и искренне забыла. Я сразу же поняла, что она делает. В этом вся Ливи.— Я не выпущу ее из виду. Ни на секунду, я обещаю. У меня есть сертификат, подтверждающий, что я умею делать сердечно-легочную реанимацию, назначение младшим спасателем, я провела тысячу часов в частном детском садике, —Ливи начала пересказывать свое впечатляющее резюме.— У меня даже есть напечатанная копия резюме в квартире, если она тебе нужна. И рекомендации! —«Конечно, у тебя все есть, Ливи».— Мы вернемся через...скажем, четыре часа, тебя это устроит?

— Да, мамочка! Скажи да! —Мия подпрыгивала на диване, неистово размахивая руками.— Скажи да! Да! Да! Мамочка, скажи да!

— Хорошо, хорошо. Успокойся, — засмеялась Шторм, помахав рукой.— Конечно, ты можешь, Ливи. Ты проводишь с ней столько времени, так что меня совершенно не волнуют твои рекомендации. Хотя мне следовало бы тебе платить!

— Нет. Безусловно, нет, — Ливи отмахнулась от ее слов, заработав этим острый взгляд от меня.

«Она сдурела? Ей очень нравится есть колбасу? Может, нам надо перейти на консервированную ветчину?»

Ливи помогла Мие обуться.

— Пока, мамочка! — прокричала Мия, выходя из квартиры.

Ливи избегала моего взгляда. Такое ощущение, будто она как-то связана с моими мозгами и может читать мои едкие мысли.

Как только дверь закрылась, лоб Шторм опустился на стол.

— Я думала, что умру сегодня. Ох, Кейси. Клянусь, твоя сестра, словно ангел с маленькими сатиновыми крылышками и волшебной палочкой, порхающий вокруг. Я никогда не встречала никого, похожего на нее. Мия уже так полюбила ее.

Ледяной слой на моем сердце растаял. Я решила, что, может быть, и могу «попробовать» подружиться со Шторм Мэттьюс, ее огромной фальшивой грудью и всем остальным.

* * *

— Увидимся позже, Ливи, — проворчала я, нахмурившись, и схватила вещи для работы в Старбаксе.

— Кейс...

Последовала длительная пауза. Ливи сглотнула, и этот звук заполнил тишину в комнате. Я поняла — что-то ее беспокоит.

— Тьфу, Ливи! — Я откинула голову назад.— Выскажись ты уже. Я не хочу опаздывать на свою «звездную» работу.

— Думаю, я должна была остаться в Гранд-Рапидс.

Я застыла от этих слов. Ярость вспыхнула во мне при мысли, что моя младшая сестра осталась бы там. Без меня.

— Прекрати нести такую чушь, Ливи, — я шлепнула ее по носу, от чего она вздрогнула.— Сейчас же. Конечно, ты не должна была оставаться в Гранд-Рапидс.

— Тогда как мы выживем?

— Будем заниматься проституцией по 10 часов каждая. Максимум.

— Кейси!

Я вздохнула, посерьезнев.

— Сообразим что-нибудь.

— Я могу устроиться на работу.

— Тебе нужно сконцентрироваться на школе, Ливи. Но... — я покачала пальцем, — если Шторм снова предложит тебе деньги, возьми их.

— Нет, — она сразу же замотала головой.— Я не буду брать деньги за время с Мией. Она веселая.

— Тебе должно быть весело с ровесниками, Ливи. Парнями, например.

— Когда они не будут вести себя, как идиоты, я так и сделаю. До тех пор, в общении с пятилетками смысла больше, — она упрямо стиснула челюсти.

Я подавила смех. В этом одна из проблем Ливи— она слишком умная. Гениально умная. Она никогда не общалась с ровесниками. Мне кажется, что она родилась со зрелостью 25-летнего человека, а потеря родителей только обострила эту проблему. Она выросла слишком быстро.

— А ты? Никогда не поздно осуществить мечту о Принстоне, — тихо сказала она.

Я непривлекательно фыркнула.

— Для меня эта мечта умерла годы назад, Ливи, и ты это знаешь. Ты же пойдешь в колледж с полной стипендией, которую заработаешь. Я подам заявку в какой-нибудь местный колледж, как только у нас появятся деньги.

«И я каким-нибудь образом подделаю свой аттестат, чтобы скрыть два года моих ужасных оценок».

Она выгнула брови, именно так, как делала, когда начинала беспокоиться.

— Местный, Кейси? Папе это было бы ненавистно.

Она права, ему было бы ненавистно. Наш отец был выпускником Принстона. Его отец тоже. По его мнению, если бы я не поступила в Принстон, то могла бы пойти на обучение в Мак Дональдс и вершиной моей карьеры была бы низкооплачиваемая работа в ресторане фастфуда. Но мамы и папы больше нет, а дядя Рэймонд проиграл все наше наследство в блэкджек.

Я помню ночь, когда узнала об этом, будто это произошло вчера. В тот день мне исполнилось 19, и я попросила у тети Дарлы и дяди Рэймонда наши деньги, чтобы мы могли переехать. Я хотела стать законным опекуном Ливи. Я поняла, что что-то случилось, когда тетя Дарла не смогла встретиться со мной взглядом. Дядя Рэймонд замешкался, а потом выпалил, что ничего не осталось.

Я побила почти всю посуду на кухне и так сильно дала ногой по яремной вене на шее дяди Рэймонда, что его лицо стало фиолетовым, после чего позвонила копам, готовая предъявить им обвинение в краже. Ливи выхватила у меня телефон и отсоединилась до того, как установилась связь. Мы бы не выиграли и, вероятнее всего, я была бы единственной, кого арестовали. Насколько бы сообразительными ни были мои родители, умирать они не планировали. Все деньги, оставшиеся после уплаты долгов, перешли к дяде Рэймонду и тете Дарле, чтобы «позаботиться» о нас. Втайне, в каком-то смысле я была рада, что дядя Рэймонд сделал то, что сделал. Этим он дал мне еще одно законное оправдание тому, что я забрала сестру и оставила позади эту часть нашей жизни.

Я похлопала Ливи по спине в попытке облегчить ее чувство вины.

— Папа был бы счастлив, что мы в безопасности. Конец истории.

* * *

На следующий день я была в прачечной, когда Шторм проскакала вниз по лестнице. Она улыбалась, но выглядела болезненно. Ливи снова повела Мию в парк, и я на полном серьезе обдумывала возможность надавать ей по голове за отказ взять деньги.

— Таннер должен был рвать и метать из-за этого.

Шторм скользнула ногой по липкому зеленому пятну, оставшемуся от моего детергента. Я склонила голову, молча напоминая себе вернуться сюда и оттереть пол.

Я тихонько продолжала сортировать свои вещи, пока не заметила праздно стоящую рядом Шторм, которая следила за моими действиями. Было очевидно, что она хочет поговорить, но, возможно, не знает с чего начать.

— Долго вы здесь живете? — спросила я, наконец.

Думаю, мой голос ее напугал, потому что она подпрыгнула и начала разбираться в маленьких футболках Мии и ее крошечном белье.

— Ох, года три, я думаю. Это достаточно безопасное здание, но я до сих пор не рискнула бы спускаться сюда ночью.

Ее слова вернули меня к мыслям о Тренте и нежеланным чувствам, которые он без усилий во мне вызывал. Мы жили здесь уже неделю, но с тех пор я ни разу с ним не сталкивалась. Если бы я копнула поглубже, если бы я обеспокоилась моментом обращения внимания на то, что пытаюсь похоронить, я бы уловила проблеск разочарования этим фактом. Но я быстро разбила его и выбросила в колодец ко всем остальным нежеланным чувствам.

— Что можешь сказать об остальных людях в доме?

Она пожала плечами.

— Многие въезжают и съезжают. Аренда дешевая, так что здесь много студентов. Они все были приятными, особенно с Мией. Миссис Поттерэйдж с третьего этажа помогает с Мией после садика и, когда я работаю. О, — она помахала пальцем, — избегай 2В как чумы. Там живет Извращенец Пит.

— Фантастика. Ни один дом не совершенен без жильца-извращенца, — со стоном я откинула назад голову.

— Ох...и новый парень въехал с вами по соседству. Квартира 1D.

Я не могла сдержать жар, поднявшийся по моей шее.

— Да, Трент, — сказала я мимоходом, загружая стиральную машину.

Даже его имя, произнесенное вслух, звучало сексуально. Трент. Трент. Трент.

«Прекрати, Кейс».

— Ну, я не разговаривала с этим Трентом, но я его видела, и...вау, — она с намеком поиграла бровями.

Отлично. Моя прекрасная соседка Барби считает Трента классным. Все, что ей требуется, просто поправить свою футболку, и он окажется перед ней на коленях. Я осознала, что до боли стиснула челюсти, поэтому сконцентрировалась на расслаблении мышц.

«Она может получить его и все проблемы, которые идут с ним в комплекте. Тебе-то какое дело, Кейс?»

Захлопнув дверку машины и нажав кнопку включения, Шторм глубоко выдохнула, откидывая с лица длинную челку.

— Ты побудешь здесь некоторое время? — она посмотрела на газету и маркер, которые я принесла с собой.— Не возражаешь, если я попрошу тебя вытащить мои вещи, когда они достираются? В смысле, если ты будешь здесь и тебе не сложно.

Я снова посмотрела на нее, на ее сухую кожу и фиолетовые линии, венчающие красивые голубые глаза, и поняла, насколько она измоталась. Молодая, одинокая мама с пятилетним ребенком и при этом она работает шесть дней в неделю, каждую ночь до трех утра?

— Ага, без проблем.

Фраза прозвучала похожей на то, что сказал бы нормальный, вежливый человек, говорила я себе. Ливи бы мной гордилась.

— Уверена? Я не хочу навязываться.

Я заметила, что она закусила губу, а ее плечи сведены вместе, и до меня дошло, что она нервничает. Вероятно, ей пришлось набраться мужества, чтобы попросить меня о помощи, и, должно быть, она отчаянно нуждалась в этом. От осознания ситуации мне захотелось удариться головой о стену. Очевидно, что я приложила недостаточно усилий, чтобы показаться приветливой, такой, какой я обещала Ливи. А Шторм милая. Действительно, неподдельно милая.

— Почему же, мадам, полагаю, это честь для меня постирать Ваш гардероб, — протянула я с фальшивым южным акцентом, подобрав лист бумаги и обмахивая себя им наподобие веера.

Ее лицо оживилось от удивления, когда она рассмеялась. Она открыла рот, чтобы ответить, но не произнесла ни слова. То, что у меня есть чувство юмора, сразило ее наповал.

«Черт, Ливи права. Я — Снежная Королева».

— Помимо прочего, я должна тебе за прошлую неделю. Это меньшее, что я могу сделать после того, как вытащила Ханну — грязнейшее из всех оружий, — быстро добавила я и улыбнулась, на этот раз не так вымученно.— Я просто собиралась пробежаться по разделу с предложениями о работе, а это я могу сделать и в этом раю.

—Старбакса не хватает? — нахмурилась она.

Должно быть, Ливи сказала ей, потому что я уверена, что этого не делала.

— Там все нормально, но оплата дерьмовая. Если я хочу жить на консервированной ветчине и соскребать голубые пятна с хлеба до конца своей жизни, то и Старбакс меня устроит.

— Вы должны прийти к нам на ужин вечером, — кивнула она, раздумывая.

Я открыла рот, чтобы отказаться от такой благотворительности, но она добавила:

— В качестве благодарности Ливи за то, что присматривает за Мией сегодня.

Что-то такое было в ее тоне, смесь вымученной храбрости наряду с непринужденным авторитетом, что заставило меня закрыть рот.

— И... — она с сомнением переминалась с ноги на ногу, будто не была уверена, стоит ли озвучивать то, что было у нее на уме, — ...знаешь, как смешивать напитки?

— Эм... — я быстро моргнула, удивленная внезапной сменой темы, — Не рановато для этого?

— Мартини и Лонг-Айленд? — она улыбнулась, сверкнув идеальными зубами.

— Я средненько разливаю текилу, — нерешительно предложила я.

— Что ж, я могу поговорить с боссом и узнать, сможет ли он нанять тебя, если тебе интересно. Я работаю барменом в клубе. Платят хорошо, — ее глаза расширились с последними словами.— В смысле, очень хорошо.

— Барменом, значит?

— Так что ты насчет этого думаешь? — усмехнулась она.

Справлюсь ли я? Я ничего не ответила, пытаясь представить себя за барной стойкой. Образ окончился тем, что я разбила бутылку и ударила по голове распустившего руки посетителя.

— Хотя мне, наверно, стоит тебя предупредить, — засомневалась она, — Это клуб для взрослых.

Я почувствовала, как морщина растянулась на моем лбу.

— Для взрослых в том смысле, что...

— Стриптиз.

— Ох... — Конечно же. Я посмотрела на себя. — Знаешь, я из разряда девушек, не раздевающихся на публике.

— Нет, не беспокойся, — Шторм замахала руками.— Тебе не придется раздеваться. Обещаю.

Я?В стрип-клубе?

— Ты думаешь, что я туда впишусь, Шторм?

— Справишься с тем, что тебя будут окружать секс, выпивка и куча денег?

— Звучит, прямо как мои подростковые годы, правда, за минусом денег, — пожала плечами я.

— Сможешь научиться улыбаться немного больше? — спросила она с нервным смешком.

Я сверкнула своей лучшей фальшивой улыбкой.

— Хорошо, — кивнула она с одобрением.— Думаю, ты справишься с работой за стойкой. Ты выглядишь так, как им нравится.

— Как выгляжу? — фыркнула я, — Будто я только что сошла с автобуса из Мичигана и сделаю что угодно за деньги, только бы снова не есть консервированную ветчину?

В уголках ее глаз появились морщинки, когда она засмеялась.

— Подумай об этом и дай мне знать, чтобы я поговорила с боссом. Платят правда оченьхорошо. Тебе больше не придется есть консервированную ветчину. Никогда.

С этими словами, она взбежала вверх по лестнице.

Я думала об этом. Я думала, смотря как вещи Шторм и Мии вращаются по кругу в машине. Я думала, когда таймер отключился, и я забросила вещи в сушилку и загрузила еще две стирки. Я думала, пока разбирала и складывала их свежевыстиранные вещи в аккуратные стопки и убирала в корзинку, обращая немного больше внимания на слишком маленькое белье в стопке Шторм, чем было необходимо. Например, на крошечный черный топ, который выглядел, как нечто среднее между спортивным бюстгальтером с блестками и чем-то, искромсанным диким животным. Я подняла его. Она в этом подает напитки или свое тело? Это бы объяснило ее нелепые сиськи. Ух ты. Возможно, я подружусь со стриптизершей. Звучит странно. А затем до меня дошло, что я рассматриваю ее нижнее белье. Это было еще страннее.

— Скажи мне, где ты такое носишь, чтобы я смог там оказаться и это увидеть.

Его глубокий голос снова меня напугал.

Мне стало сложно дышать, когда я обернулась, чтобы увидеть Трента, направляющегося ко мне с перевешенной через плечо сумкой с бельем для стирки. Дыхание сбилось от вида его и этих глубоких ямочек на щеках, которыми он беззастенчиво сверкал. Прошло больше двух недель с тех пор, как я столкнулась с ним здесь, но один его вид моментально разжигал во мне огонь.

«Опять в прачечной? Какова вероятность?»

Глубоко вздохнув, я заставила себя расслабиться. «На этот раз я лучше подготовлена, я не буду впадать в прострацию. Я не позволю его красивому лицу разоружить меня. Я не...»

— Что я вижу. Прачечный Невидимка снова наносит удар.

Трент усмехнулся, пока его взгляд скользил по моему телу, остановившись на мгновение, чтобы рассмотреть татуировку на бедре, после чего порхнул обратно к лицу. К этому времени мой пульс дико бился, а я подумывала о том, что мне, возможно, надо поменять нижнее белье.

«Черт. Опять за старое».

— Раунд второй,— пробормотала я раньше, чем смогла сдержаться.

От удивления он изогнул брови, подойдя к открытой стиральной машине,

Я пыталась не строить ему глазки, осматривая его тело, виднеющееся сквозь обтягивающую белую футболку, пока он закидывал комплект белых простыней в машину.

— Часто стираешь простыни, — прохладно заметила я, полагая, что это довольно безобидный комментарий.

Руки Трента на секунду замерли, но затем он продолжил, посмеиваясь и качая головой, но ничего не сказал. Ему и не надо было. Я сообразила, что мог подразумевать мой комментарий, и застонала про себя, борясь с порывом дать себе по лбу, при этом покраснев еще больше. Весь контроль, который, как я думала, у меня был, с его приходом превратился в беспорядок.

Я уверена, что его простыни являются свидетелями большого количества действий. У него должна быть девушка. Такой, как он, просто обязан иметь девушку. Или вереницу «подружек для секса». В любом случае, теперь мне хотелось заползти в нору и прятаться там, пока он не уйдет.

— Что я могу сказать? Без кондиционера в Майами жарко, — сказал он через минуту, будто бы желая уменьшить неловкость.

По крайней мере, так я наивно думала, пока он не бросил:

— Даже без одежды, я просыпаюсь с таким чувством, будто сварился, — и добавил слой к моему унижению.

«Трент спит обнаженным».

У меня пересохло во рту, когда мое внимание снова неизбежно сместилось на его тело. По другую сторону стены в моей гостиной находился этот бог, в постели, обнаженный. Хотя я и думала, что это невозможно, но мой пульс ускорился еще больше.

Я открыла рот, чтобы сменить тему, но не смогла придумать ничего вразумительного. Слова плавали в голове, образуя тарабарщину. Я не могла придумать ни одного чертова разумного ответа. Ни одного. Я, которая может травить шуточки по поводу оргий и лучшими из них раздавить заносчивого идиота, сражена. Он плавно разбил мой защитный слой одними только простынями и образом его обнаженного.

И этими чертовыми ямочками.

Я смотрела, как двигаются мышцы его плеч, пока он наливал детергент в машину. Кто знал, что стирка может быть такой сексуальной. Когда он повернулся ко мне и подмигнул, я подпрыгнула.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я кивнула и попыталась выдать утвердительный звук, но он прозвучал так, будто кошку задушили, и я была уверена, что теперь пылает вся моя голова.

Он захлопнул крышку машины и сунул монеты в разъем, чтобы началась стирка, а затем повернулся ко мне, наклоняясь.

— Если честно, то я видел, как ты прошла мимо моей квартиры с бельем, и схватил первое, что пришло на ум.

«Подождите...что он говорит? — я потрясла головой, чтобы разогнать туман в голове.— Думаю, он говорит мне что-то важное».

Он усмехнулся, проводя рукой по взъерошенным волосам.

«Я хочу это сделать, — думала я, невольно сжимая пальцы.— Пожалуйста, позволь мне сделать это».

На самом деле, я хотела делать с ним все, что угодно. Прямо здесь, в этом темном подвале. На стиральной машине. На полу. Где угодно. Я боролась с желанием наброситься на него, как бешеное животное. Черт, я сейчас пыхчу, как бешеное животное.

— Так...как люди здесь развлекаются? — спросил он, отклоняясь немного назад, чтобы предоставить мне пространство, будто он прочитал в моих мыслях, что я сейчас отключусь из-за его близости.

— Эм... — мне потребовалась минута, что найти свой голос. И мозги. — Тусуются в прачечных? — сказала я дрожащим голосом.

«Черт! Да что со мной не так?»

Он засмеялся, а его взгляд остановился на моих губах. Это ощущение заставило меня выдать слова, которые мой мозг еще не одобрил.

— Я не знаю. Я только переехала и еще не развлекалась.

«Господи, Кейси. Заткнись! Просто заткнись! Теперь ты звучишь, как дурочка и неудачница!»

Усмехаясь, он прислонился к стиральной машине и сложил на груди накачанные руки. А затем уставился на меня. Создалось ощущение, будто он смотрел так на меня целую вечность, пока пот не потек по моей спине.

— Что ж...нам следует это изменить, как ты думаешь?

— А? — прохрипела я, чувствуя, как внизу живота разгорается жар.

Он снова обнажил меня, оставил без моего титанового покрытия, забросив его на другую планету, где у меня нет никакой надежды когда-нибудь его найти. Я обнажена и беззащитна, а его взгляд впился в меня до глубины души.

Тело Трента скользнуло по его машине, и он прислонился к моей, бедром слегка подталкивая меня. Он протянул руку к противоположному углу машины напротив, захватывая все мое пространство.

— Изменить тот факт, что ты еще не развлекалась, — прошептал он.

Мое дыхание сбилось. Я чувствовала себя так, будто он дотянулся до моего тела и схватил мое стучащее сердце. Он вообще понимает, что со мной делает? Это так очевидно?

Указательным пальцем он провел от моего виска вниз по щеке, чтобы приложить всю ладонь к подбородку. Он потер подушечкой большого пальца мою нижнюю губу, пока я с глупым видом смотрела на него. Я не могла двигаться. Ни единым мускулом, словно его прикосновение обладало парализующей силой.

— Ты такая красивая.

Мои нервы были комком противоречий. Прикосновение кончика его пальца было таким чертовски приятным, но все равно внутренний голос кричал: «Нет! Остановись! Опасность!».

— Как и ты, — услышала я свой шепот и моментально обругала предателя внутри себя.

«Не. Дай. Этому. Случиться».

Он наклонялся ближе и ближе до тех пор, пока его дыхание не коснулось моих губ. Я была парализована. Клянусь, он собирался меня поцеловать.

Клянусь, я собиралась ему позволить.

Но затем он выпрямился, будто вспомнил о чем-то.

— Увидимся, Кейси, —откашлявшись, сказал он и подмигнул.

Он развернулся и скрылся на лестнице, перепрыгивая своими длинными ногами через две ступеньки за раз.

— А...ага. Ко...конечно, — сказала я, заикаясь, и оперлась для поддержки на стиральную машину, опасаясь, что ноги меня не удержат.

Уверена, что еще две секунды, и я растекусь лужицей на бетонном полу. Я поборола желание последовать за ним.

«Раз...два...три...»

Я попыталась стряхнуть это причиняющее дискомфорт опьянение, подкравшееся к моему телу.

Согнувшись, я прислонилась щекой к машине, ощущение прохладного металла у пылающей кожи было наслаждением.

Он — чертов игрок. Обычно я отлично справляюсь с таким типом парней. Я была единственной девушкой в мужском зале и каждый день сталкивалась с такими возбужденными эгоистами в «О'Майли». «Подержи мой мешок...Господствуй надо мной...» В таких комментариях не было ничего нового, и они были бесконечными. Затем, когда большинство из них решили, что я, скорее всего, лесбиянка, раз еще не скинула ни перед кем свои шортики, количество тупых комментариев возросло в десятикратном размере.

У меня никогда не было проблем с тем, чтобы устоять перед самыми классным из них. Никто не смог пробиться сквозь стену самосохранения, мастерски возведенную мной вокруг себя. Мне нравилось боксировать с ними. Я любила ставить их перед собой на колени. Но никогда они не вызывали во мне интереса — ни физического, ни какого-либо еще.

Но Трент... Он чем-то отличался, и мне не надо было прикладывать огромных усилий, чтобы увидеть это. То, как он преподносил себя, как смотрел на меня, будто он уже распознал каждый из моих защитных механизмов и может без усилий обезвредить их, словно видит скрытое за ними несчастье.

И хочет его.

— Чертов игрок, — пробормотала я, подбежав к раковине.

Брызги воды на время затушили пламя, бушующее в груди. Он умелый. Такой умелый. Намного более искушенный, чем болваны, с которыми я обычно сталкиваюсь.

— Ты такая красивая, — повторила я, грубо насмехаясь над собой за то, что ответила «как и ты».

Уверена, что он говорит это всем. Посмотрим, когда он встретит Шторм и скажет ей то же самое. О Господи. Живот свело, а кулаки сжались так крепко, что побелели костяшки. Что случится, когда он встретит Шторм? Он влюбится в нее, вот что случится. Он — парень. Какой парень не влюбится в сладкую Барби-Стриптизершу? И тогда я стану никем большим, кроме странной соседки из квартиры 1С, и мне придется смотреть, как они обнимаются на диване, слушать, как они занимаются диким сексом за стеной моей гостиной, а я буду хотеть вырвать Шторм руки. Черт.Я повернула кран с холодной водой и брызнула на себя еще раз. Этот парень моментально создал долговременные трещины в моем тщательно сооруженном костюме здравомыслия, и я не знаю, как с ними бороться, как защитить себя и держать его на расстоянии.

Держать их всех на расстоянии.

На 99 процентов я была уверена, что мне нужно держать его на расстоянии вытянутой руки и ни в коем случае не рассматривать его, как вариант. Ему хватит одного взгляда на все мои проблемы, и он убежит, оставляя позади еще большую путаницу. Но все же, глядя на стиральную машину, где он только что стоял, где вращались его простыни, я на полном серьезе думала о том, чтобы украсть их и оставить записку со словами «Приди и возьми» на его двери. Нет. Я сердито сунула руки в густую гриву своих волос, хватаясь за затылок, словно хотела удержать голову от взрыва. Мне нужно держаться от него подальше.

Он разрушит все, над чем я так долго трудилась.

Внезапно, мне показалось, что я выхожу из ландромата недостаточно быстро.

* * *

Ливи и Мия сидели, скрестив ноги, на полу гостиной с лежащей между ними настольной игрой «Желоба и лесенки». Недавно принявшая душ Шторм забросила спагетти в кастрюлю с кипящей водой.

— Надеюсь, ты не возражаешь против телятины в подливке, — сказала она, когда я без стука вошла.

Я так поняла, что мы преодолели стадию стука. В конце-то концов, я только что разбирала ее стринги.

— Это было бы великолепно. Я принесла твои вещи.

Он посмотрела через плечо на корзинку, и на ее лице отобразилось удивление.

— Ты сложила мое нижнее белье?

— Эм...нет?

Повернувшись еще немного, что видеть мое лицо, все еще влажное от воды из-под крана, она нахмурилась.

— Что с тобой произошло?

Как я объяснила бы, что мне пришлось принять охлаждающий мини-душ в ландромате, потому что наш чертов завлекательно говорящий сосед зажал меня? Я не стала этого делать.

— Все было, как в «Максимальном ускорении» Стивена Кинга. Стиральная машина ожила и атаковала меня. Теперь мы с ландроматом официально не разговариваем.

— Я не читала эту книгу, — сказала Шторм в тот самый момент, когда я услышала крошечный вздох ужаса.

— Я не удивлена, — пробурчала я, направляясь на кухню и поймав по пути уничтожающий взгляд Ливи за то, что напугала Мию.

Папа заставлял нас смотреть все фильмы его молодости, чтобы классика продолжала жить. Практически всегда никто из моего поколения понятия не имел, о чем я говорю.

Шторм повернулась ко мне с широкой улыбкой, когда я одевала фартук с надписью «Как подливка? Никто не видел мой пластырь?».

— Эй, я поговорила с боссом. Работа — твоя, если захочешь.

— Шторм! — мои глаза расширились.

Ее длинные светлые локоны закачались, когда, смеясь, она откинула назад голову, очевидно, мое удивление позабавило ее. Но я видела, что она была рада сообщить мне новость. У меня создалось впечатление, что она искренне хочет нам помочь просто потому, что она настолько приятный человек.

— Я еще не решила.

«Лгунья, все ты решила».

Хорошие деньги — это хорошие деньги, и до тех пор, пока мне не нужно будет раздеваться, я смогу находиться посреди цирка вагин.

— Что за работа? — заговорила Ливи с любопытством.

— Работа со мной, — объяснила Шторм.

— Маме платят за то, что она подает людям напитки в ресторане. Вот так! —Мия подскочила на ноги и подбежала к столу за пустой кружкой.

— Не хотели бы Вы стакан лимонада, мадам? — она поднесла ее к Ливи с предельной осторожностью и поклонилась.

— Почему бы нет, спасибо, любезная официантка, — театрально сказала Ливи, и принялась пить воображаемый напиток так, будто только что пересекла Сахару, подмигнув Мие, когда закончила. Но когда она повернулась ко мне, ее брови с беспокойством нахмурились.

— Подавать больше, чем лимонад, я так понимаю?

Я кивнула, сконцентрировавшись на перекладывании столовых приборов, пока не смогу снова встретить ее взгляд. Она закусила нижнюю губу, старательно пытаясь удержать ее от дрожи, и я поняла о чем она думает. Ливи боялась, что я снова вернусь в темное место, где текила льется рекой, а секс на одну ночь — обычное дело. Хотя я сто раз обещала ей, что этот период окончен, она все еще была в ужасе от возможной повторной потери меня. Не могу винить ее за это.

Поэтому меня и удивили ее дальнейшие слова:

— Ты должна принять ее, Кейси.

Я склонила голову на бок, рассматривая ее.

— Если ты их обслуживаешь, значит, ты можешь их отшить? — пожала плечами она.

— Правильно, — медленно кивнула я, обдумывая ход ее мыслей.

Ливи всегда и во всем находит что-то хорошее. Я быстро взглянула на Шторм, которая сосредоточилась на помешивании томатного соуса. Я знаю, что она должна была слышать это. Должно быть, ей интересно, какие скелеты прячутся в шкафу у двух ее соседок, но, как обычно, ей хватило такта не полюбопытствовать.

— И там дают хорошие чаевые, как я слышала, — добавила Ливи.— Может, я могу сделать фальшивые документы и тоже получить там работу!

— Нет! — одновременно крикнули Шторм и я и обменялись молчаливыми взглядами.

Взглядами, которые говорили, что эта работа подходит нам, но не Ливи. Она слишком хороша для этого мира.

— Мамочка? Ты работаешь сегодня? — прощебетала Мия своим тоненьким голоском, приостанавливая дальнейшие расспросы Ливи.

— Да, мой сладкий медвежонок, — грустно улыбнулась Шторм дочери.

Должно быть, тяжело оставлять ее шесть ночей подряд.

— Можно я останусь с Ливи? Пожалуйста, мамочка? —Мия сложила руки перед собой, словно молилась.

— Ох, я не знаю, Мия. Мне кажется, на сегодня ты монополизировала уже достаточно времени Ливи, ты так не думаешь?

— Но, неееет....Мамочка! — она захныкала и затопала кругами по комнате, напоминая всем, что она — всего лишь пятилетний ребенок.— Мне не нравится миссис Поттерэйдж! — она сердито остановилась, обхватив себя руками, и нахмурилась.

— Она — приятная леди, Мия, — со вздохом сказала Шторм, словно повторяла это в сотый раз.— Я не виню бедного ребенка. Поттерэйдж дымит, как паровоз. Но я могу рассчитывать на нее, как минимум, четыре ночи в неделю, — прошептала она, склонившись ко мне.

— Я совершенно не против, — подскочила Ливи, похлопав Мию по спине.

— Видишь, мамочка? Ливи согласна!

— Ты уверена? — съежилась Шторм.

— Конечно. На самом деле, я буду более чем счастлива, присматривать за ней каждую ночь, если захочешь, — совершенно серьезно предложила Ливи.

— Ох, Ливи. Я работаю шесть дней в неделю. Я не могу просить о столь многом пятнадцатилетнюю девушку. Ты заслуживаешь выйти куда-нибудь с компанией на вечеринку или что там сейчас делают пятнадцатилетние.

Ливи уже качала головой.

— Нет, это не так, и я не против, — она ущипнула Мию за щеку, будто она— ее собственный ребенок.— Я с удовольствием соглашусь.

Последовала долгая пауза и Шторм сглотнула, обдумывая предложение.

— Тебе придется позволить мне платить тебе. Больше никаких возражений.

— Ага, ладно. Мне все равно, — Ливи небрежно махнула рукой.— Все равно большую часть времени она будет спать, а Кейси будет с тобой на работе, так? Так что, по крайней мере, я не буду одна.

Все трое посмотрели на меня с надеждой.

Я тяжело вздохнула.

— Только напитки, правильно? Я не буду подавать кому-то...что-то другое.

— Пока сама не захочешь, — блеснули глаза Шторм.

— И мне не нужно носить что-то обнажающее?

— Ну...

— Приехали, — я откинула голову и склонила ее с боку на бок.

— Я только собиралась сказать, что ты заработаешь больше, если немного откроешь декольте, чем, если будешь выглядеть, как мормонка. Намного больше. На твоем месте, я бы показала совсем немного тела.

— Я смогу отказаться, если мне не понравится? Никаких обид? — вздохнула я снова.

— Абсолютно, Кейси. Никаких обид, — подтвердила Шторм, так держа перед собой деревянную ложку, словно давала обещание.

Я выдержала долгую паузу, достаточную, чтобы заставить Шторм занервничать.

— Хорошо.

— Отлично! — Шторм обхватила меня загорелыми руками, не имея понятия, что от физического контакта мои внутренности переворачиваются, а голос в голове начинает кричать. Она также быстро отошла и вернулась к кастрюльке с подливкой, давая мне шанс вздохнуть.

— Кстати, ты начинаешь сегодня.

— Сегодня. Весело.

Я не смогла сдержать сарказм в голосе, чувствуя, как бабочки в животе начали свое безумное движение, убивая аппетит. Я крепко обняла себя руками, понимая, что клуб, полный новых людей, означает пожатия рук и вопросы о личном, которое никого не касается. Я не была к этому готова. Не была готова...

«Раз...два...три...четыре…»

К тому времени, как я досчитала до десяти, я потеряла над собой контроль.

Стадия Третья. Сопротивление.

Глава 4.

Мы подъехали к «Дворцу Пенни» на джипе Шторм в тот момент, когда солнце скрылось за горизонтом. Шторм еще даже не припарковалась, а я уже выпрыгнула из машины. Когда она обошла ее, чтобы встретиться со мной с другой стороны, на ее лице отобразилось выражение, к которому я давно привыкла, — смесь удивления и беспокойства. Хотя она ничего не прокомментировала.

Зато она прокомментировала то, что я тянула вниз короткую черную юбку, позаимствованную у нее.

— Прекрати дергаться, — шлепнула она меня по руке.— Никогда бы не подумала, что ты нервная.

— Тебе легко говорить, твоя задница из-под юбки не высовывается. Не могу поверить, что согласилась одеть этот «пластырь». Когда я нагнусь, все увидят мои прелести.

— Конечно, ты должна была одеть этот «пластырь», — рассмеялась Шторм.— Он показывает твои умопомрачительные ноги.

— Он показывает больше, чем просто мои ноги, — пробормотала я, потянув еще раз, чтобы прикрыть нижнюю часть татуировки. Я не стыжусь ее, просто не хочу привлекать внимания больше, чем необходимо.

— Господи! Для такой грубятины, ты, оказывается, еще и большая неженка, да?

Она права. Мне кажется, что здесь я просто чувствую себя не в своей тарелке, поэтому и пытаюсь все предугадать. Если бы это был спортзал, у меня бы никаких проблем не возникло с обтягивающими задницу короткими шортами. Но это не спортзал и мне не позволено выбивать из кого-либо все дерьмо.

Я склонила голову на бок, осматривая Шторм.

— Ты только что назвала меня неженкой?

Она в долгу не осталась.

— Ты только что сказала «мои прелести»? Это клуб для взрослых, а не детский сад.

— Постараюсь запомнить, — усмехнулась я, когда мы приблизились к прочной, черной, металлической двери с крошечным глазком.

— Ты отлично выглядишь, Кейси. Я серьезно, — я постаралась не передернуться, когда она похлопала меня по плечу.

Втайне, должна признать, что это действительно так. Помимо мини-юбки, на мне были одеты угольно-черный топ, завязывающийся на шее, и несколько серебряных украшений (спасибо коллекции Шторм). Также она помогла мне с прической и макияжем. Я выглядела более, чем просто хорошо. Не сногсшибательно, как стоящая рядом Шторм со своими загорелой кожей и формами Барби, подчеркнутыми бирюзовым платьем, но все равно привлекательно. Достаточно привлекательно для того, чтобы поймать себя на излишне замедленном прохождении мимо квартиры 1D в надежде заметить Трента в окошке. Но потом до меня дошло, что я вытворяю, и оставшуюся часть пути до машины Шторм я преодолела бегом, выслушивая брюзжание голоса в голове.

Шторм четырежды постучала в тяжелую дверь перед тем, как она распахнулась, и мои внутренности сделали кульбит. Не так много людей в состоянии меня напугать, но огромный мужчина с темной кожей и выдающимися мускулами, загородивший собой весь дверной проем, потому что в ширину он чуть ли не такой же, как в высоту...мне наплевать, что я съежилась. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что я не удивилась бы, узнав, что он ни разу в жизни не улыбался. Он определенно никогда не был милым малышом, и я просто уверена, что он материализовался из небытия в монстра, стоящего передо мной.

— Это Нэйт, он — главный вышибала и правая рука Кейна. Привет, Нэйт! Это моя подруга Кейси.

Шторм не стала дожидаться его ответа, просто протиснулась мимо него и по пути слегка ударила его кулаком в твердый живот.

— Привет, — сказал он. Произнесенное им крошечное слово прогрохотало словно гром, и я кивнула, временно лишенная дара речи.

— Входи, пожалуйста, — он отступил назад, предоставляя мне больше пространства.

Набравшись смелости, я вздернула подбородок и вошла внутрь. Шторм провела меня по узкому коридору, заставленному рядами ящиков с алкоголем и серебристыми бочонками. В воздухе витал едва уловимый запах пивной закваски, от которого во мне всколыхнулись мрачные воспоминания. Воспоминания о клубах, слизывании текилы с животов парней и белых дорожках на столах, стоящих в темных углах. Я быстро затолкала их обратно в место, которому они принадлежат. В прошлое.

— Здесь находятся раздевалки танцовщиц... — указательный палец Шторм был направлен на две закрытые двери.— Я бы туда не заходила, если, конечно, ты не захочешь увидеть все виды «прелестей», — продолжила она с дразнящим смешком.

Мы прошли мимо широкоплечего, высокого блондина в облегающей черной футболке и черных брюках. Определенно второй вышибала, судя по одежде, но не настолько угрожающе выглядящий, как Нэйт. Он относился к типу симпатичных парней «Я из Висконсина и играю в футбол». И напомнил мне Билли...

— Кейси, это Бен, — представила нас Шторм.

— Привет, Кейси, — улыбнулся он, а затем склонил голову, словно неожиданно узнал меня. — Эй, ты тут недавно не была в«На Пределе»?

Я тщательно его изучила. Я не могла его вспомнить, но опять же, я не обращала никакого внимания на парней.

— Может быть. Я только записалась.

Он медленно кивнул.

— Ага, это точно была ты, — его взгляд бесстыдно осмотрел мое тело.— Ты потрясающая. Участвуешь в спаррингах?

Я отмахнулась от комплимента.

— Не, для меня это просто развлечение.

По правде говоря, я бы хотела посостязаться, но это для меня слишком опасно, учитывая все повреждения. Один удар в неправильное место может нанести серьезный ущерб всем трудам, которые вложили в меня хирурги годы назад в попытках восстановить. Хотя я и не собиралась говорить об этом Бену.

— Первая ночь в «У Пенни»? — спросил он, прислоняясь одной рукой к дверному косяку.

— Ага.

Похотливый взгляд снова прошелся по моей фигуре.

— Я толькобармен, — добавила я, особо подчеркнув слово «только», и сложила руки на груди.

— Ага, я уже слышал, — его внимание вернулось обратно к моему лицу, и он ухмыльнулся.

— И будешь слышать каждый раз, задавая вопросы, — прохладно бросила я.

Вот ведь задница напыщенная. Надо хорошенько дать ему по голове, чтобы стереть эту ухмылочку. Может, в следующий раз в зале я предложу ему спарринг.

Шторм проводила меня вперед мимо него, окликнув через плечо:

— Увидимся позже, Бен.

Она постучала в дверь, на которой висела табличка с надписью «Босс» и была изображена карикатура обнаженной женщины с широко раздвинутыми ногами, а рядом была прикреплена пара черных кружевных стрингов. «Как соответствует-то».

— А это кабинет Кейна. Не беспокойся, ты отлично впишешься, — прошептала она, толкая дверь.

Я посмотрела на ее затылок, изогнув бровь. Она полагает, что знаетменя, думает, что я впишусь, несмотря на весь силикон, выпивку и вагины, или как там я должна их называть. Я слишком поздно осознала, насколько умна Шторм.

— Войдите! — крикнул резкий голос и моя спина напряглась.

Внутри помещение представляло собой маленький офис с полками высотой от пола до потолка, подвешенными к каждой стене, а на них рядами стояла выпивка. Литры и литры выпивки. Около задней стены виднелось нечто, выглядящее как странный химический эксперимент,— кипа перевернутых вверх тормашками бутылок с путаницей шлангов, спадающих на пол из их горлышек. В воздухе витал слабый запах сигарного дыма, кедра и виски.

— Это «источник» бара, — объяснила Шторм шепотом.— Весь основной алкоголь. Здесь происходит контроль за тем, сколько отдано. Нажимаешь кнопку за баром один раз и тебе выдается одна унция. Нажимаешь дважды — две унции, ничего сложного.

— Так я не могу воспроизвести свои любимые сцены из «Коктейля»[4]? — пробормотала я, представив, как бы я жонглировала бутылками.

— Можешь, — засмеялась Шторм, — но для этого тебе нужны дорогие бутылки с полок, а они порядочно стоят, особенно когда их разбиваешь.

Мужчина с блестящими черными волосами, одетый в темно-синюю рубашку, сидел спиной к нам за огромным столом из красного дерева. Я предположила, что это Кейн. Он разговаривал по телефону с дистрибьютором пива, как я поняла из разговора, и я бы сказала, что он не был сильно счастлив, судя по тому, как он рявкал, отвечая «да» и «нет». Он бросил телефон и обернулся, и я приготовилась к неприятной беседе.

Но затем взгляд его глаз цвета кофе остановился на Шторм и мгновенно потеплел. Он был молодым человеком, думаю, немного за тридцать, с привлекательными чертами лица и чувством стиля.

Определенно, симпатичный по чьим-либо стандартам. Но он — владелец стрип-клуба, а для меня это приравнивается к сволочи.

— Привет, Ангел, — протянул он, осмотрев Шторм с ног до головы. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Мне не понравился этот парень. Ни. Капельки.

Шторм проигнорировала плотоядный взгляд. А может, он был ей приятен. Откровенно говоря, я понятия не имела, потому что недостаточно хорошо ее знала.

— Привет, Кейн, — она наклонила голову в моем направлении.— Это моя подруга Кейси. На вакансию бармена?

Мои внутренности сжались, когда эти темные глаза оценивающе посмотрели на меня, но это не продлилось и секунды. Он вскочил со стула и обошел стол, протягивая руку профессиональным жестом.

— Привет, Кейси. Я — Кейн, владелец «У Пенни». Рад познакомиться.

Вот в таких ситуациях моя маленькая фобия делает мою жизнь чертовски неловкой. Я могла избежать пожатия руки босса, когда он протягивал ее, только если рванула бы отсюда, но тогда я осталась бы без работы. Работы, которую я не уверена, что хочу получить, но тем не менее работы. У меня был единственный выбор — сжать челюсти и надеяться, что я не отключусь из-за панической атаки, когда его пальцы обовьются вокруг моих, отбрасывая меня обратно в темное место, из которого я так старалась выползти.

Я посмотрела на него, на его руку, на Шторм. Но прежде всего, я слышала голос Ливи, произносящий: «Попробуй».

Я протянула руку...

Перед глазами замелькали черные точки, когда его кости, мышцы и хрящи обхватили и сжали мою руку. Другой рукой я слепо шарила в воздухе для поддержки, пока не наткнулась на локоть Шторм и схватилась за него. Я отключусь. Я упаду на пол, прямо здесь, и изображу, как идиотка, танец маленьких утят. Нэйт-громила выпроводит меня отсюда, пока Кейн будет вопить: «Спасибо, спасибо, но нет, психопатка», а затем я вернусь в Старбакс, и Ливи придется питаться кошачьей едой и ...

— Шторм много о тебе рассказывала.

Вздрогнув, я поняла, что Кейн отпустил мою руку. Весь воздух вышел из моих легких.

— Говорила? — сказала я дрожащим голосом и украдкой посмотрела на Шторм.

— Да, — он тепло улыбнулся.— Она сказала, что ты во многом ей помогла, что ты умная и тебе нужна работа, что ты сногсшибательно красивая. Теперь я и сам это вижу.

Я подавилась, а язык пропал где-то в горле.

— Ты когда-нибудь работала в заведениях для взрослых?

— Эм...нет...сэр, — ответила я, молча прося Бога, чтобы Шторм не сказала ему об обратном. Не знаю почему, но внезапно я поняла, что хочу впечатлить Кейна.

Он держался авторитетно, словно был старше и мудрее, чем это можно было сказать, судя по его внешности, словно он, скорее заботливый человек, чем бессовестный владелец стрип-клуба.

Казалось, мой ответ его не побеспокоил.

— Одна из моих барменов беременна. Мы оба пришли к выводу, что мужской клуб не лучшее для нее место, так что...сколько ночей ты можешь работать?

Я посмотрела на Шторм и пожала плечами: — Все?

Искренне рассмеявшись, Кейн откинул голову назад, открыв татуировку со словом «Пенни» под левым ухом. Должно быть, она была для него особенной, раз он назвал в ее честь клуб и вытатуировал на себе ее имя.

— Ты так всю жизнь пропустишь, милая. Пяти или шести ночей будет достаточно.

Его взгляд скользнул по моим рукам, пробежался по белому шраму, извивающемуся книзу по внешней стороне плеча, и я молча отругала себя за то, что не прикрыла их. Возможно, здесь не одобряли обезображенных женщин, работающих в клубах для взрослых.

— У тебя тело борца, — вместо этого сказал он.

— Я не борюсь. Просто стараюсь быть в форме, — ответила я быстро.

Он медленно кивнул. Кажется, это его впечатлило.

— Хорошо. Мне нравятся женщины, которые в состоянии постоять за себя, — он снова сел за стол, сказав, — Ты же обучишь Кейси, да, Шторм?

Шторм улыбнулась от уха до уха.

— Да, Кейн.

Он снова взглянул на нее, и в этом взгляде я увидела его истинные чувства. Обожание, а не животную похоть. Словно он преклоняется перед ней. Мне стало интересно, спали ли они друг с другом, да и спит ли он со всем своим персоналом. Уверена, что смог бы, если бы захотел. Попытается ли он переспать со мной? У меня не осталось времени подумать об этом, потому что Шторм вывела меня, изумленную, за дверь.

— Пойдем, мы скоро открываемся. Мне нужно устроить тебя.

* * *

Ночь прошла, как в тумане. Мы со Шторм работали за главным баром вместе — Шторм с более сложными напитками, а я с пивом и неразбавленными порциями, пока она обучала меня азам. Это место совершенно не соответствовало моим ожиданиям. Клуб был огромным, три этажа в высоту, а по периметру потолки были низкими, размещая под собой блестящие ниши с барами, сверкающие высокие столы и коридор к ВИП-комнатам. Несомненно, Кейн очень требователен по отношению к тому, что в них происходит. «Ничего незаконного», — говорил он всем девушкам.

— Я не хожу туда, — сказала Шторм, одарив меня серьезным взглядом, говорящим «не ходи туда, Кейси».

На возвышающейся в центре сцене танцевали девочки. По трое одновременно, каждая на своей собственной небольшой сцене, выступающей от основной, чтобы обеспечить доступ группе плотоядно выглядящих мужчин в переднем ряду. Голубой свет освещал все это пространство, создавая таинственную атмосферу. Остальная часть клуба была темной, а воздух опьянял из-за выпивки, тестостерона и похоти. Музыка пульсировала вокруг меня, ее ритм направлял движения всех танцовщиц на сцене.

Шторм и я болтали и мимоходом шутили, пока обслуживали клиентов, и я начала расслабляться рядом с ней. Клуб был забит битком, но люди не лезли друг на друга, что получить выпивку, как происходило в ночных клубах, где я бывала раньше. Шторм познакомила меня с тремя девушками, пообещав, что они мне понравятся, — Джинджер, Лэйлой и Пенелопой.

Все они — убийственно красивые и дружелюбные хохотушки. Все вокруг казались именно такими, и я продолжала в сотый раз удивляться, почему Шторм подумала, что я впишусь сюда. Но я ничего не сказала, просто кивнула им, убедившись, что мои руки заняты напитками, чтобы избежать рукопожатий. Кажется, никто не заметил.

Я получила множество комментариев в стиле «О, новенькая» от клиентов, которые очевидно были завсегдатаями, но проигнорировала их. Я держала голову склоненной и усиленно работала, чтобы у Кейна не было причин расширить мои должностные обязанности в сторону танцев на коленях и оказания поддержки клиентам в ВИП-комнатах. Я принимала заказы, делала напитки, собирала деньги, не притрагиваясь ни к чьим рукам. Именно в таком порядке. Но я все равно чувствовала на себе взгляды, скользящие по моим формам, оценивающие меня, несмотря на множество тел вокруг. Козлы.

Бар был моей крепостью. Я была в безопасности за этим подобием стены.

* * *

— Ну что, как справляешься? — спросила позже ночью Шторм во время двухминутного затишья. — Думаешь, справишься с баром в стрип-клубе шесть ночей в неделю?

— Ага, не так уж сложно, — пожала плечами я.— Просто множество сисек и ягодиц и я избегаю сцены, чтобы не видеть... — мое внимание переместилось к сцене, где азиатка, одетая в один только кусочек серебристого шелка, обернула ноги вокруг шеи. — Этого! — я резко отвернулась, — Как она может так делать?

— Это Черри. Она усиленно занимается йогой.

— Нет, — я закатила глаза, — я не имела в виду как. Я имею в виду... как!

— У всего своя цена, — было единственным ответом Шторм, пока она готовила очередные порции Джим Бим.

— Я так и поняла, — пробормотала я, размышляя про себя, установила ли цену Шторм.

— Что ж, раз теперь ты знакома с баром, Кейси, — начала Шторм, — можешь иногда начинать улыбаться. Ты же понимаешь, что если будешь улыбаться клиентам, вероятно, получишь больше чаевых?

Я усмехнулась.

— Почему моя улыбка заставит их дать мне больше денег, если они могут приберечь их для человека, который их удовлетворит? Они идиоты?

— Просто...доверься мне, — терпеливо вздохнула она, переместившись, чтобы обслужить клиента, и крикнула через плечо,— Ты — новая, блестящая, рыжая игрушка и заставляешь их применять фантазию.

Отлично. Именно этим я и хочу быть. Эротической мечтой какого-то парня.

Чтобы доказать ей, что она неправа, я одарила троих следующих клиентов такой широкой улыбкой, какую только могло выдержать мое лицо, не расколовшись надвое. Одному я даже подмигнула. Медленно, но верно, чаевые удваивались. «Хммм. Может, что-то и получится». Если бы только постоянная улыбка не требовала стольких усилий.

Средних лет ковбой в огромной шляпе и джинсах Wrangler перегнулся через барную стойку, скривив рот, словно жевал отсутствующую соломинку.

— Ну, разве не приятное зрелище, вся такая загорелая и естественная, — сказал он, чересчур надолго задержавшись взглядом на моем декольте. Не знаю почему. По сравнению с остальными присутствующими особами женского пола, я выглядела как десятилетний мальчик.

Когда он усмехнулся, мне открылся вид его зубов, пожелтевших от многих лет курения табака.

Я подавила отвращение и насилу улыбнулась.

— Что я могу предложить Вам сегодня, сэр?

— Как насчет Тома Коллинза и приватного шоу?

— Том Коллинз — пожалуйста, а приватных шоу я не устраиваю.

Я продолжала улыбаться, хотя уровень моего раздражения и рос, и желала поскорее избавиться от этого мужика. Когда я подвинула к нему напиток и протянула руку за двадцатидолларовой купюрой, он грубо и невежливо схватил меня за предплечье своей лапищей и наклонился ко мне. Я почувствовала слабый запах затхлого табака и выпивки.

— Как насчет взять перерыв и показать мне свою упругую попку?

— Я только бармен, сэр, — выдавила я сквозь зубы, чувствуя, как тело переключилось в оборонительный режим.— Здесь много девушек, которые могут дать Вам то, что Вы пожелаете.

И я не преувеличиваю. Куда бы я ни посмотрела, везде попадались ягодицы, соски или что похуже. Я занималась многими видами спорта в школе, так что насмотрелась на обнаженные тела в душе после игр. Черт, да я даже Дженни окрестила прозвищем «Главный эксгибиционист Гранд-Рапидс», потому что она без угрызений совести раздевалась догола передо мной. Но это место другое. Они разгуливают, торгуя вразнос. Продаваясвои тела.

— У меня есть деньги! Назови цену.

— У Вас столько нет, поверьте, — прорычала я в ответ, но с уверенностью могла сказать, что он не слушает меня, когда другая его рука исчезла под барной стойкой, очевидно для того, чтобы пригладить его растущее возбуждение.

Меня чуть не вырвало. Я представила себе, что он будет очень груб, когда, наконец, зажмет в углу бедную, отчаянную и, очевидно, слепую женщину.

— На Вашем месте, я бы ушла...сэр.

Боковым зрением я увидела неясные очертания Нэйта и Бена, двигающихся мне на помощь. Эта идея меня, в каком-то смысле, обеспокоила. Мне не нужна их защита.

Мне никто не нужен.

И я хочу сделать этому парню больно.

Я полу-нагнулась, полу-подпрыгнула, чтобы обвить рукой потную шею этого ковбоя, а потом сильно и быстро рванула его вниз. Он заворчал, когда его лицо впечаталось в барную стойку. Я держала его в таком положении, вцепившись пальцами в основание его позвоночника. Сердце бешено колотилось где-то в ребрах, а кровь хлынула к ушам. Так хорошо. Я чувствовала себя живой.

— Как тебе сейчас нравится эта упругая попка? — прошипела я.

Руки Нэйта приземлились ему на плечи, и я расслышала, несмотря на громкую музыку, как он прогрохотал, оттаскивая ковбоя, нижняя губа которого кровоточила от пореза:

— Вам нужно покинуть помещение, сэр.

Помимо этого на лбу у мужика краснела яркая отметина, которая завтра определенно превратится в синяк. Но он не сопротивлялся. Я сомневаюсь, что даже Невероятный Халк сможет сопротивляться Нэйту.

Бен склонился ко мне, чтобы спросить в порядке ли я.

— Все нормально, — заверила его я, когда сбоку робко подошла обеспокоенная Шторм.

Мой взгляд последовал за Нэйтом и пересекся с Кейном, сидящим за боковым столиком. У меня появилось дурное предчувствие. Должно быть, он видел все развернувшееся представление и, возможно, не очень-то и хотел, чтобы его клиентов головой впечатывали в стойку. Возможно, только что я обеспечила себе увольнение.

Кейн показал мне поднятый большой палец, и я облегченно выдохнула.

— Я сказала тебе улыбаться, а не влезать в драку, — пошутила Шторм, ткнув меня под ребра.

— Он хотел приватного шоу, — объяснила я, адреналин все еще бушевал в венах.— А я ему вместо этого устроила публичное.

Впечатленный Бен, ухмыляясь, склонился ближе и облокотился на барную стойку.

— Ты определенно знаешь, как за себя постоять.

— Меня воспитали волки. Приходилось бороться за еду.

Он откинул назад голову, смеясь.

— Извини, если вел себя как мудак. Просто я привык, что приходящие сюда симпатичные и свеженькие девушки уходят потрепанными и заезженными. Ненавижу это.

— Что ж, тогда тебе повезло. Я уже заезженная, — я осмотрела его с ног до головы, —и, возможно, тебе не следует работать в стрип-клубе.

— Ага, все мне это говорят. Но здесь слишком хорошо платят, а я учусь на юриста, — он уловил момент, когда я подняла бровь, и его ухмылка стала более широкой.— Не ожидала?

— Ты не испускаешь юридических вибраций.

Бен развернулся и облокотился на стойку лицом к толпе, пока разговаривал со мной.

— Я слышал, ты только переехала?

— Ага, — я заняла себя протиранием стойки и расставила только вымытые стаканы.

— Не любишь болтать?

— Нам, полностью одетым девушкам, приходится работать в усиленном режиме за наши денежки.

Он нагнул голову, чтобы посмотреть на меня.

— Справедливо. Слушай...когда в следующий раз будешь в зале и увидишь меня, подходи. Устроим пару спаррингов, — он отошел, не дожидаясь моего ответа.

«Ох, я устрою тебе несколько спаррингов, но, возможно, не в том виде, в котором твои извилины их себе представляют».

Я проследила за его передвижениями, практически крикнув: «Ты получишь, юристик!», но эти слова так и не слетели с моих губ.

Трент в одиночестве сидел за столиком.

И он не следил за голым крендельком на сцене. Он следил за мной.

Поправочка. Пялился на меня.

Трент— здесь, и он на меня пялится.

— Какого черта... — пробормотала я, ни к кому не обращаясь, и склонила голову. Сейчас я не могу связываться с ним и с тем, что он со мной делает. Здесь. Сегодня. Блядь!

Я заметила подошедшую к бару фигуру и осторожно подняла глаза. Это Нэйт, слава Богу. Он уже вернулся с задания «Изгнание ковбоя».

— Тот парень тебя беспокоит, Кейси?

Я сглотнула.

— Не, — «Да, но не по тем причинам, о которых ты подумал».

—Уверена? — он повернулся всем своим массивным телом, чтобы проверить его столик. Трент все еще был там, сидел, облокотившись на спинку стула, и потягивал напиток через соломинку, только теперь его внимание было направлено на Черри. — Он здесь уже полчаса. Всё смотрел на тебя.

— Правда? — пропищала я, а затем добавила уже нормальным голосом, — Он — мой сосед. Все нормально.

Темные глаза Нэйта осмотрели остальную часть помещения, ища распускающих руки мужчин, которых он мог бы вышвырнуть за дверь, я в этом не сомневаюсь.

— Ты точно скажешь мне, если он тебя побеспокоит, хорошо, Кейси?

Когда я не ответила, он снова посмотрел на меня, его грозный голос немного смягчился.

— Хорошо?

— Ага, определенно, Нэйт, — кивнула я.

Слегка кивнув головой, он прошел обратно к своему посту, словно часовой. Часовой, который мог вырвать человеку ноги, просто чересчур сильно сжав их.

— Что это было? — Шторм незаметно подкралась ко мне сзади.

— А, так, ничего.

Мой голос все еще подрагивал, и я никак не могла заставить язык работать должным образом.

Я рискнула еще раз взглянуть на Трента. Он наклонился к столу, поигрывая с соломинкой, пока средиземноморская Барби, кажется, ее зовут Белла, прижималась своим скудно одетым телом к его бедру. Я следила, как она показала в сторону ВИП-комнат, нежно скользя рукой по задней стороне его шеи.

— Ты в порядке? Выглядишь так, словно хочешь кого-то задушить.

Я поняла, что она права, когда заметила, как скручиваю руками полотенце для посуды, словно это шея. И прямо сейчас — это была чья-то конкретная шея. Шея Беллы...

— Ага, все нормально.

Я бросила полотенце и рискнула еще раз подглядеть за Трентом, в тот самый момент, когда его прекрасные синие глаза метнулись к моим. Я подпрыгнула. Он одарил меня той самой дразнящей улыбкой, которая снимала всю мою защиту, оставляя меня такой же обнаженной, как танцовщицы на сцене. Почему он так на меня влияет? Это нервирует!

— Эм...это не «ничего», Кейси. Ты смотришь на того парня? Кто это? — она прислонилась к моему плечу, чтобы уловить направление моего взгляда.— Это не...

Рукой я мягко отвернула ее лицо в сторону.

— Отвернись! Теперь он знает, что мы о нем говорим.

Шторм сложилась пополам от смеха.

— А Кейси втюрилась, — пропела она. — Наш сосед тебя просто глазами раздевает. Иди и поговори с ним.

— Нет! — прорычала я в ответ, бросая на нее свой лучший ледяной взгляд.

Он склонила голову, заняв себя уборкой стаканов со стойки. Я уверена, что ее ужалила злоба в моем голосе, и во мне мгновенно поднялась волна вины. «Черт тебя побери, Шторм!»

Я пыталась игнорировать столик Трента, но это было равносильно попытке пропустить крушение поезда. Невозможно не смотреть. К концу ночи, я была измучена и раздражена накатывающими на меня сейсмическими волнами ревности, когда стриптизерши вереницей подходили к его столику, дотрагиваясь до него, смеясь, а одна из них даже скользнула на его колени, чтобы поговорить. Единственным облегчением был тот факт, что он всем им вежливо отказал.

* * *

Шторм залезла рукой в сумку, стоящую между нами на панели, и достала толстый конверт, бросив его мне на колени.

Недолго думая, я разорвала его и пересчитала купюры.

— Твою мать! Да здесь никак...

— Я тебе говорила! — пропела Шторм и, подмигнув, добавила, — А теперь представь, сколько бы ты заработала, если бы поднялась на сцену.

Да здесь пять сотен! Влегкую!

— Ты работаешь в «У Пенни»...четыре года, ты говорила? Тогда что ты все еще делаешь на Джексон-Авеню? Ты могла бы купить дом!

— Я год была замужем за отцом Мии, — вздохнула она.— Мне пришлось требовать признания меня банкротом, после того, как я ушла от него, потому что у него был такой большой долг. Ни один банк теперь не даст мне ипотеку.

— Я так понимаю, что он настоящая...сволочь.

Я поерзала на сидении, чувствуя себя некомфортно не столько от того, что находилась в джипе Шторм, а потому, что она начала делиться подробностями своей личной жизни, и моя защита сама по себе поднялась. Когда люди чем-то делятся, они ожидают того же взамен.

— Ты и половины не знаешь, — прошептала она.— Поначалу все было не так плохо. Мне было шестнадцать, когда я познакомилась с Дэймоном. Я забеременела, а он подсел на наркотики. Нам сильно нужны были деньги, поэтому после рождения Мии я начала работать на Кейна. Дэймон сказал, что мне нужно это сделать, если я хочу зарабатывать по-настоящему большие деньги, — она показала на свою грудь.— Конечно же, я была достаточно глупа, чтобы согласиться, — всплеск горечи проскользнул в ее словах.— Это было так больно, и только эта причина останавливает меня от их уменьшения. Клянусь, чего девушки только не сделают, когда ослеплены любовью.

—Так когда ты, наконец, решила уйти от него? — спросила я, не успев вовремя остановиться.

— Когда он второй раз избил меня.

Я была уверена, что ослышалась, настолько просто она сказала это.

— Ох...Мне жаль, Шторм.

И мне действительно было жаль. Я моментально разозлилась при одной только мысли, что кто-то избивает Шторм.

— Первый раз, я всем солгала. Сказала, что врезалась в стену, — фыркнула она.— Они на это не купились, но позволили жить с моим маленьким заблуждением. Но во второй раз...

— Я пришла на работу с распухшей губой и кровоточащим носом, — тяжело вздохнула она.—Кейн и Нэйт отвезли меня обратно домой и оставались со мной, пока я собирала наши с Мией вещи. Дэймон пришел в тот момент, когда мы выходили за дверь. Нэйт его немного избил и предупредил, что если он когда-нибудь приблизится ко мне или Мие, будет в туалет ходить через соломинку. А ты не видела Нэйта, — она посмотрела на меня, широко распахнув глаза.— Он может это сделать, — она заехала на парковочное место снаружи нашего здания и заглушила джип.

—Кейн помог мне с квартирой и с тех пор я здесь, коплю деньги, пока не наберется достаточно налички, чтобы купить дом. Если все пойдет, как надо, я навсегда завяжу с клубами через два-три года, — а затем она мягко добавила, — и моим родителям больше не придется меня стыдиться.

— Кому ты об этом говоришь, — фыркнула я.— Мои родители в гробах бы перевернулись, если бы узнали, где я работаю... — мой голос сошел на нет в неловкой тишине, а я молча отругала себя за то, что подняла эту тему.

— Кейси? — вот опять Шторм заговорила этим своим осторожным, нервным голосом, и мои плечи напряглись. Я точно знала, к чему он ведет. — Слушай, я свела несколько вещей воедино...твои родители мертвы, думаю, это как-то связано с алкоголем...у тебя много шрамов и ты не любишь, когда люди трогают тебя за руки...

Я не дала ей закончить, открыла дверь и вылетела из машины.

Я решила, что Шторм просто титан мысли. Сущий гребаный гений.

Глава 5.

— Кондиционер! — простонала я, стягивая простыни со своего потного тела.

«Нам нужны настоящие гребаные занавески», — подумала я про себя, взглянув на легкие обрывки, висящие на окне. Они никоим образом не препятствовали проникновению солнечного света. У нас не было кондиционера с тех пор, как умерли родители. Тетя Дарла не собиралась платить за прохладный воздух, когда в мире столько голодающих детей. Или мужей, имеющих проблемы с азартными играми. Теперь мы в Майами и я не понимаю, как только отсутствие кондиционера не признали незаконным.

Ливи и Мия опустошали на кухне коричневые пакеты с продуктами, мурлыча под нос песенку «Pop goes the weasel».

— Добрый день! — пропела Ливи, увидев меня.

— Добрый день! — повторила за ней Мия.

Я посмотрела на часы. Практически час дня. Они правы, уже день. Я, наверное, уже вечность не спала так долго.

— Я сходила за продуктами, деньги лежат на тумбе, —Ливи указала подбородком на маленькую кучку банкнот.— Мне пришлось спорить со Шторм, чтобы она в половину уменьшила сумму, которую хотела мне заплатить.

Я улыбнулась. Шторм клялась, что нашла своих ангелов. А я уверена, что мы нашли своих. Я решила, что мне надо прекратить всю эту свою фигню с ней, здесь и сейчас. Не знаю как, но нужно. Я прошлась, чтобы достать деньги из сумки, и швырнула на стол толстый конверт.

—Бам! Вот тебе!

— Ни хр... — расширившиеся глаза Ливи метнулись от кучи денег к любопытному личику Мии, — ...чего себе! Ты же просто подавала напитки...да?

«Значит, Ливи обмозговала такую сумму по-своему». Я склонила голову и прищурилась, делая паузу для эффекта, словно глубоко задумалась.

— Что ты подразумеваешь под подачей напитков? — усмехнулась я, доставая апельсиновый сок из холодильника, и сделала глоток прямо из бутылки. Затылком я ощущала ее сердитый взгляд. — Я шучу! Да, просто напитки. И сэндвич из задницы одного распускающего руки счастливчика.

Брови Мии изогнулись, и я вздрогнула, беззвучно проговорив «Извини» нахмурившейся Ливи. Но все быстро забылось, когда она большим пальцем перебрала стопку денег.

— Офигеть.

— Я знаю!

Я уверена, что глупо улыбалась, но мне было наплевать. Возможно, это сработает. Возможно, мы выживем. Возможно, нам не придется есть кошачью еду.

Ливи посмотрела на меня с таинственной улыбкой.

— Что?

Она сделала паузу, а затем сказала:

— Ничего, просто я... ты такая счастливая и довольная, — она откусила от маленькой морковки.— Мне это нравится.

— Мне это нравится, — повторила за ней Мия, морща носик, как кролик, пока жевала.

Я стащила одну штучку из пакета, крепко поцеловала Ливи в щеку и направилась в ванную.

— Я буду в душе, пока ты считаешь все наши деньги. И напомни мне позвонить в Старбакс и уволиться, хорошо? — Да ни за что я не вернусь к минимальной зарплате.

Ни за что, черт возьми.

* * *

Мне плевать, что нет напора. Мне плевать, что вода воняет хлоркой. Я просто закрыла глаза, втирая большое количество шампуня в волосы, массируя голову, вдыхая его розовый аромат. Впервые с ночи нашего с Ливи побега я думала, что справлюсь. Смогу позаботиться о нас. Я достаточно взрослая, достаточно сильная, достаточно умная. Мои проблемы нам не помешают, и все будет в порядке. Мы выкарабкаемся отсюда незапятнанными, сильными и...

Странный, тихий, шипящий звук вырвал меня из моей эйфории. Открыв один глаз, я заметила красные, черные и белые полосы, обвившиеся вокруг трубы над душем. За мной внимательно наблюдали два маленьких, похожих на бусинки, глаза.

Мне потребовалась целая секунда, чтобы закричать. После чего я не могла остановиться. Пройдя задом-наперед, я врезалась в противоположную стену. Даже не знаю, как смогла устоять в вертикальном положении, но смогла. Змея не двигалась, она оставалась на том же самом месте, двигая хвостом и пялясь на меня. Словно она решала, как сомкнет свои челюсти вокруг моей головы, чтобы целиком меня проглотить. Я продолжала визжать, когда услышала за дверью панический голос Ливи, но он не возымел эффекта. Как и ее стук.

Ничто не возымело эффекта.

Внезапно раздался громкий треск и звук ломающегося дерева.

— Кейси!

Ливи взвизгнула, когда пара сильных рук подхватила меня и вытащила из душа. На меня быстро приземлилось полотенце, и я была перенесена из ванной в спальню.

— Ненавижу змей, ненавижу змей. Блядь! Я ненавижу змей! — повторяла я снова и снова, ни к кому особенно не обращаясь.

Ладонь гладила меня по волосам. Только когда мой пульс относительно пришел в норму, и меня перестало трясти, я смогла обратить внимание на свое окружение.

На нахмуренные брови Трента и бирюзовые искорки в его глазах.

Он держал меня в своих руках.

Я — голая и сижу на коленях Трента, держащего меня в руках.

Мой пульс снова взвился до опасного уровня, когда я оценила эту новую ситуацию. Его рубашка вся мокрая и покрыта моим шампунем. Я чувствовала тепло его рук на своей обнаженной спине и под коленями, там, где он крепко держал меня, прижимая к себе. Все жизненно важные части моего тела были скрыты полотенцем, но я не могла быть более обнаженной, чем в данный момент.

Ливи влетела в комнату, сверкая глазами.

— Да ты кто такой, что врываешься сюда? — заорала она.

Ее лицо приняло оттенок такой же, как мои волосы, и она выглядела готовой расцарапать Тренту все лицо.

— Трент. Это Трент, — ответила я. — Все нормально, Ливи. Там...в душе гремучая змея, — я невольно вздрогнула. — Выведи Мию отсюда, пока она ее не съела. И притащи сюда Таннера. Быстро, Ливи!

Взгляд Ливи блуждал от меня к Тренту и обратно, остановившись на кровати. Я видела, что она не хочет меня покидать. Но, в конце концов, она приняла какое-то решение, кивнула и вышла, закрыв за собой дверь.

Трент крепче притянул меня к себе, пока я не почувствовала твердость мышц его груди, прижатых к моей руке.

— Ты в порядке? — прошептал он. Его рот находился так близко, что нижняя губа задевала мое ухо. Я снова вздрогнула.

— Да просто фантастически, — прошептала я, а затем добавила, — Помимо того, что чуть не умерла.

— Я услышал твой крик и подумал, что тебя кто-то убивает.

— Не кто-то. Что-то! Ты ее видел? — моя рука взлетела, показывая в направлении ванной, пока другая суетно пыталась удержать полотенце, скрывающее мою грудь. — Да я была в двух секундах от съедения заживо!

Трент засмеялся. Это был мягкий, красивый звук, вызывающий вибрацию в моем теле и согревающий до самых его глубин.

— Думаю, змейка принадлежит Ленни из квартиры 2В, его питомец. Сегодня утром я видел маленького лысого мужчину, проверяющего кусты во дворе, он звал ее по имени.

— Питомец? — выплюнула я, садясь прямо. — Этот поедатель людей — чей-то питомец? Разве нет закона о запрете владения гремучими змеями?

Взгляд синих глаз Трента блуждал по моему лицу, пока не остановился на губах, и он усмехнулся.

— Это молочная змея. Насколько я знаю, единственное, что она может съесть, — это мышь.

Он находился настолько близко ко мне, что его дыхание гладило мою щеку. Прижатым к нему телом, я ощущала биение его сердца, раздающееся около моего плеча, которое по скорости соперничало с моим. Он тоже это чувствовал, не только я. Он поднял руку, чтобы обхватить мой подбородок.

— Никто не обидит тебя, Кейси.

Не знаю почему, то ли из-за всего этого стресса, то ли из-за нестерпимого жара в животе, вспыхивающего в любой момент, когда Трент рядом, то ли из-за несдержанного внутреннего зверя, подавляемого слишком долгое время, но вся эта ситуация за секунду из ужасающей превратилась в чертовски сексуальную.

Я не смогла сдержаться.

Я прижалась к его губам, сжав в кулак его рубашку и без особых усилий оторвав несколько пуговиц от нее, когда притягивала его ближе к себе. Всего секунду он сопротивлялся, всего секунду его губы и тело не отвечали, но все сопротивление быстро исчезло. Его рука выскользнула из-под моих коленей и схватила меня за талию, обжигая обнаженную кожу. Трент углубил поцелуй, скользнув языком в мой рот. Одной рукой зарывшись в мои все еще намыленные волосы, он крепко схватил несколько прядей у основания шеи. Он откинул назад мою голову, когда его язык коснулся моего, его рот был таким свежим и приятным. Он сильный, я чувствовала это. Если бы я захотела, не думаю, что смогла бы побороть его. Но я не хотела. Нисколечко.

Не отрываясь от моего рта, Трент, каким-то образом, перевернул меня на спину и теперь нависал надо мной на кровати, наши тела были прижаты друг к другу, а ногами я обвивала его бедра в то время, как он оперся на предплечья, чтобы снять свой вес с моего тела. Я не знала что происходит, что я делаю, что взяло верх над всеми моими рациональными мыслями, но знала точно, что не хочу останавливаться. Каждая клеточка моего тела страстно желала этого.

Страстно желала Трента.

Я чувствовала себя так, словно впервые вздохнула после стольких лет под водой.

К несчастью, это прекратилось. Внезапно. Он оторвался от меня, тяжело дыша, и недоверчиво посмотрел на меня. Его глаза не отрывались от моих ни на секунду, иначе бы он увидел, что полотенце соскользнуло, и я лежала под ним абсолютно голая. Телом и душой.

— Я не для этого вытащил тебя из душа, — прошептал он.

Я сглотнула, пытаясь найти свой голос. Тот, который обнаружился, был хриплым.

— Нет, но для тебя все сложилось как нельзя лучше, правда же?

Он наградил меня улыбкой, от которой тело вспыхивало, словно кто-то поднес к нему паяльную лампу. Но затем его взгляд охладел, изучая мое лицо.

— Разве это не выматывает? — спросил он, нежно водя подушечкой большого пальца по моей шее.

— Что?

— Не подпускать к себе никого.

— Это не так, — быстро сказала я, отрицая, а мой голос предательски заколебался, словно его слова ударили меня под дых.

Как он может видеть то, что я не хочу, чтобы он видел, что я так сильно пыталась скрыть? Он нашел путь к этому, вот как. Словно правонарушитель, он вторгся в мое пространство, пробив брешь в моей защите и скользнув туда, чтобы взять то, чего я ему не предлагала.

Огонь, который он с такой легкостью мог вызвать в моем теле, все еще пылал, но теперь я ощутила необходимость бороться с всепоглощающим пламенем.

— Я не хочу этого. Я не хочу тебя.

Слова были едкими на вкус, потому что я не подразумевала то, что сказала. «Я хочу этого. Я хочу тебя, Трент».

Он прижался к моим губам, и мое коварное тело прильнуло к нему, разоблачая во мне лгунью. Но теперь он держал руки по бокам от моей головы, сильно сжимая подушку, словно пытался удержать контроль. Я же поняла, что потеряла весь контроль, когда мои пальцы проскользнули под его рубашку и вцепились в спину, а ноги обвились вокруг него.

— Ты не хочешь этого, Кейси? — прохрипел он мне на ухо, прижимаясь ко мне своей эрекцией.

— Нет... — прошептала я, губами проводя дорожку по его шее.

А затем я засмеялась над собой, над своим упрямством. Над тем, как смехотворно я должна была сейчас выглядеть с нашими сплетенными телами. Немного смеха — словно брошенный мне спасательный трос. Я схватилась за него и позволила вытянуть меня обратно на берег. Оторвав рот от его шеи, я прорычала:

— Проваливай.

Он еще трижды легко поцеловал меня по линии челюсти, а затем нежно провел костяшками пальцев по щеке.

— Хорошо, Кейси.

Трент слез с меня и встал. Я резко вздохнула, когда его голодный и темный взгляд прошелся по всей длине моего тела. Это длилось всего секунду, но дало волю желанию глубоко в низу моего живота. Он отвернулся и направился к двери.

— Я возьму на себя Таннера и его злость насчет дверей.

— Дверей? — «Во множественном числе?»

Он все еще не оборачивался.

— Ага. Ваша входная дверь и дверь в ванную. Если он и собирается выставить кого-нибудь, я удостоверюсь, что этим человеком буду я.

А затем он ушел.

«Черт!» Этот парень прямо таки словарное определение противоречию. Он так плавно скользил на грани между хорошим парнем и плохишом, что я никогда не улавливала этого перехода. Было бы намного проще, если бы он был тупым игроком, но нет же, вот он, сносит двери, спеша спасти меня от змей. Я же, с другой стороны, менялась от суки к сексуальной нападающей и обратно к суке в три сердечных удара, а он просто сверкнул этими своими ямочками на щеках. Думаю, в смысле противоречий я ничуть не лучше.

Когда я, в конце концов, пятнадцать минут спустя вышла из комнаты, наша квартира была оккупирована. Ливи стояла на кухне, рядом с сексуально взъерошенной Шторм, держащей на руках плачущую пятилетнюю Мию. Очевидно, мои крики выдернули Шторм из мертвого сна, потому что на ней были надеты только топик и трусики.

Полицейский опрашивал низенького лысого мужчину, вокруг запястья которого был обмотан преступник. Я вздрогнула. Ленни, я так понимаю. Трент прав. Я разглядела змею и поняла, что она не настолько большая, как мне сначала показалось. Но все равно я сложила руки на груди, защищаясь. Я чувствовала, как меня оценивают маленькие глаза-бусинки.

Таннер болтался рядом с выломанной входной дверью, почесывая затылок, словно был сбит с толку деревянными обломками. Должна признать, я более, чем немного впечатлена. Трент— большой мальчик, но я бы не стала спорить на деньги, сможет ли он прорваться не через одну, а две двери, чтобы меня спасти. Этот небольшой вывод пробудил вину за то, что я выставила его из своей комнаты.

Трент стоял рядом с ним, сунув руки в задние карманы, и смотрел вниз на беспорядок. Его рубашка распахнулась в том месте, где я оторвала пуговицы, мокрая и прилипшая к его скульптурной груди. Несмотря на всех присутствующих, у меня во рту пересохло.

Шторм была первой подбежавшей ко мне после того, как отдала Мию Ливи, и обвила мою шею руками. Я дернулась, но не так сильно, как тогда, когда это произошло впервые.

— Ты в порядке? — Если то, что я оставила ее в машине прошлой ночью, и беспокоило ее, видно этого не было.

За ее плечом я видела, как вылупились глаза у полицейского и низенького лысого мужичка, прикованные в пятой точке Шторм. Офицер, по крайней мере, потрудился покраснеть и отвести взгляд к потертому пятну на линолеуме. Лысый же продолжал пялиться, его ухмылка стала только шире.

— Мне станет лучше, как только дам тому мужику в нос, — сказала я достаточно громко, чтобы и он меня услышал. Он посмотрел в сторону, пойманный с поличным.

— Это Извращенец Пит, — прошептала она, съежившись, пока тянула сзади рубашку, чтобы прикрыть свой обнаженный зад. Да только напрасно. Рубашка была слишком короткой, а трусики слишком открытыми. — Я сейчас вернусь, — она стремглав выбежала из квартиры.

Таннер перевел взгляд с обломков и щепок на меня.

— О, привет, Керри.

«Керри?» Мои брови сильно изогнулись.

— Привет...Лэрри! Как тут дела?

Ливи фыркнула и попыталась приглушить этот звук ладонью. Сначала Таннер выглядел сконфуженно, но затем улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Кейси, — поправился он.— Извини...Кейси.

Полицейский терпеливо делал заметки в блокноте, когда мы воспроизводили весь произошедший инцидент, хотя и часто прерывался, чтобы посмотреть на уже одетую Шторм. В конце концов, он дал Мие аппликацию в виде значка шерифа, при виде которой она расплылась в улыбке от уха до уха. Извращенец Пит чрезмерно поизвинялся и забрал Ленни обратно в клетку, поклявшись мрачному Таннеру, что дважды перепроверит надежно ли она заперта. Офицер спросил, хочу ли я предъявить обвинения Тренту, а я взглянула на него так, словно у него рука из задницы выросла.

Когда офицер ушел (не без одарения Шторм долгой, признательной улыбкой), Таннер и Трент все еще пялились на две разломанные двери.

— Я понимаю, что это была чрезвычайная ситуация, но...эээ...Мне нужно их починить, а Извр... —Таннер откашлялся, — Питеру потребуется некоторое время, чтобы оплатить это. Сомневаюсь, что у него есть страховка... —Таннер залез рукой в задний карман и вытащил бумажник. — У меня есть...эм...сто баксов, которые я могу вложить.

У меня челюсть упала. «Чего?» Я ожидала гневной тирады и выселения, а тут вдруг Таннер предлагает заплатить за нашу дверь? Ливи, Шторм и я обменялись шокированными взглядами.

Но раньше, чем я смогла что-либо сказать, Трент протянул Таннеру деньги из своего бумажника.

— Вот. Этого должно хватить.

Таннер, кивнув, взял их, а затем без лишних слов вышел, оставив всех нас онемевшими.

Трент подошел к Ливи и протянул руку.

— Привет, я —Трент. Мы еще официально не знакомы.

Какая бы ярость не бежала по венам Ливи, она потухла, а Ливи покраснела от неловкости, словно хихикающая двенадцатилетка. Она быстро пожала его руку и отскочила, будто бы могла забеременеть от одного прикосновения, глядя куда угодно, но только не на его полурасстегнутую рубашку и прекрасное, загорелое тело под ней. Я усмехнулась про себя. Моя непорочная Ливи.

Шторм была следующей, кому представился Трент. Она мило покраснела, и меня накрыл недозволенный приступ ревности. Когда он переместился к Мие, спрятавшейся за ногами Шторм, я заметила, как Шторм преувеличенно с одобрением подмигнула. Я закатила глаза.

— А ты, должно быть, принцесса Мия? Я слышал о тебе.

Она надула губки и совсем немного высунулась из-за Шторм.

— Слышал?

Он кивнул.

— Ну, я слышал о принцессе Мие, которая любит мороженое. Это же, должно быть, ты?

Она медленно кивнула и прошептала:

— Ты слышала, мамочка? Люди знают, что я — принцесса.

Все рассмеялись. Все, кроме меня. Я была слишком занята внутренней битвой с голосом, который говорил мне, что я не должна поддаваться его обаянию. Все это показуха. Для меня он не представляет ничего хорошего.

Вообще-то, мне ненавистна была сама мысль об этом, но должна признать, что дело было в другом.

Проблема в том, что я знаю, что он для меня слишком хорош.

Трент встал и повернулся лицом ко мне.

— С тобой все будет в порядке?

«Всегда такой заботливый». Я кивнула и сложила руки на груди, посмотрев вниз на свой халат. Я неловко заерзала под этим его пристальным взглядом, вспомнив ощущение его тела, прижатого ко мне. И то, что он вытащил меня из душа, съежившуюся и голую.

По мне волнами прокатились все виды унижения.

Я не уверена, заметил ли Трент мой дискомфорт, но он отступил на несколько шагов, проводя рукой по волосам.

— Что ж, увидимся, — он подмигнул мне. — Нужно смыть все это мыло. Надеюсь, мой душ не настолько богат событиями.

— Ага... — пробормотала я и почувствовала себя глупой, когда следила за его движениями, быстро разрабатывая план того, как я могла бы подкинуть что-нибудь в его душ, чтобы у меня появилась причина снести его дверь и запрыгнуть туда ради его спасения.

«Только не змею. Кажется, их он не боится. Может, аллигатора. Да, точно, во Флориде их много. Быстренько съезжу в национальный парк Эверглейдс, найду одного, поймаю, притащу сюда...»

— Кейси?

Голос Шторм вернул меня в настоящее. Она смотрела на меня, выгнув бровь, и ухмылялась. Очевидно, я пропустила вопрос.

— Что?

— Я уверена, что Трент с удовольствием поужинал бы с нами, в качестве нашей ему благодарности.

Я заметила блеск в ее глазах. Она играла в сводницу.

А мне это не нравилось.

Трент не захочет этого месива.

— Делай, что хочешь. Я буду в зале, — ответила я голосом, похожим на арктический ветер, заморозивший все веселье в комнате. Я развернулась и направилась в комнату, прежде, чем кто-нибудь ввернет словечко.

И я ненавидела себя.

* * *

В «На Пределе» было тише, чем обычно бывает в послеполуденное время, но меня это устраивало. Я все еще пошатывалась от сегодняшнего «змеиного» волнения. И Трента. Мне нужна моя хорошая, тихая рутина. Я быстро потянулась и приготовилась к раундам с грушей.

— Привет, рыжая! — голос Бена громыхнул позади меня.

«Черт». Я повернулась как раз вовремя, чтобы поймать его за разглядыванием моей задницы.

— Бен.

Он обошел вокруг и схватил мою грушу.

— Нужен стопор?

— Думаю, его я в любом случае получу? — проворчала я. Но затем его хитрая ухмылка заставила меня рассмеяться по какой-то причине, избавляя мое тело от напряжения. — Ты знаешь, что делаешь?

Он пожал плечами.

— Уверен, ты можешь меня научить, — затем он снова одарил меня этой своей ухмылочкой и добавил, — Я предпочитаю все контролировать, но ради тебя я могу...

Болтовню Бена понесло в сторону намеков, и я перестала его слушать. Просто, чтобы преподать ему урок, я удивила его ударом с разворота. Он заворчал, когда груша врезалась в его бедро.

— Рассматривай это как свой первый урок. Заткнись. Не разговаривай со мной, пока я тренируюсь.

Следующие пятнадцать минут я колотила грушу, а Бен не очень достойно выполнял работу по движению с удержанием. Если он и разговаривал, я его не слышала.

Я сосредоточилась на последовательности, которая толкала меня вперед, колотя по мешку снова и снова, выпуская всю свою ярость с каждым ударом.

Три идиота, напившихся однажды ночью.

Три убийцы, отнявшие мою жизнь.

Раз. Два. Три.

Наконец, я выдохлась и наклонилась, чтобы отдышаться, опершись руками о колени для поддержки.

— Господи, Кейс, — я подняла взгляд и увидела изумление на лице Бена. — Я никогда не видел, чтобы кто-то был настолько собран во время раунда. Ты словно Иван Драго. Тот русский, который...

Я перебила его, процитировав с фальшивым русским акцентом фразу из «Рокки 4».

— Пускай умирает. — Еще один любимый фильм папы.

Бен покачал головой, удивленно выгнув брови.

— Ты о нем знаешь.

— А кто не знает? — Я снова не смогла сдержать смешок. Вскоре мы оба смеялись, и я подумала, что все-таки Бен — не такая уж и напыщенная задница.

В этот момент мимо нас прошла высокая фигура и уронила на мои щиты кувалду.

Трент.

Мой смех умер, а все следы беззаботности исчезли. Схватив бутылку с водой, я попыталась спрятать свою реакцию от Бена за питьем большими глотками, но все это время я следила за Трентом, который бросил на пол свои вещи рядом с пневмогрушей и потянул за воротник свою толстовку, стягивая ее через голову.

«Какого хера он здесь делает? В моем зале? Это мой...Твою мать...» Струйка воды сбежала по моему подбородку, и я вытерла ее предплечьем, сильно стараясь не глазеть на тело, появившееся из-под толстовки и покрытое только белой майкой. Он стоял спиной, ни разу не посмотрев в мою сторону, и начал наносить удары по пневмогруше с поразившей меня точностью. Словно он был хорошо натренирован. Я с минуту завороженно следила за его движениями, немного расстроившись, что он не узнал меня, хотя и не заслуживала его внимания.

Может быть, он не знал, что я здесь.

Сомневаюсь.

Черные чернильные изгибы выглядывали из-под края его майки. Что бы ни было изображено на татуировке, она охватывала всю ширину верхней части его спины, от одной лопатки до другой. Я бы хотела стащить с него эту майку и изучить его татуировку, пока бы он лежал, растянувшись на моей постели.

— Мне кажется, я видел этого парня в «У Пенни», — заметил Бен. Значит, он поймал меня, когда я пялилась на Трента. Прекрасно.

— У тебя к нему что-то есть? — прохладно подразнила его я.

— Нет, но слышал, что у кого-то есть. — Невозможно было упустить намек, прозвучавший в его голосе.

«Проклятая Шторм».

— Он — мой сосед. Все.

— Уверена?

— Ага. Я ни к комуничего не испытываю. К тебе это тоже относится.

Я ударила свою грушу.

Он таинственно усмехнулся.

— Не собираешься тогда подойти и поздороваться с соседом?

Я ответила ему ударом с разворота. Бен, наконец-то, понял намек и нырнул за грушу, чтобы укрепить ее.

Я приложила все усилия, чтобы завершить второй раунд, но мои мысли витали в другом месте, а все из-за этого сообразительного сексуашки, находившегося в другой части зала и наносящего удары по груше. Хоть я и сильно старалась не смотреть, но ловила себя на том, что часто поглядываю в ту сторону.

В последний раз я увидела, как Трент промокнул пот над бровью краем своей майки, подняв ее и открыв идеальные восемь кубиков пресса. Я резко вдохнула, смотря на него, временно парализованная, а биение моего сердца превысило все возможные пределы...

Что-то резко хлопнуло меня по пятой точке.

— Ау! — вскрикнула я и обернулась к дьявольски улыбающемуся Бену, держащему в руках полотенце.

— Ты что, только что хлопнул меня по заднице своим полотенцем? — прорычала я.

Кажется, мой гнев его не впечатлил. А вот удар по ребрам еще как. Он со стоном сложился пополам от боли.

— Надеюсь, оно того стоило, козел.

Я наклонилась, чтобы подобрать свои вещи, а когда поднялась, встретилась со взглядом Трента. На его лице не было никаких эмоций, а вот глаза...Даже на таком расстоянии я видела в них мир решительности, боли и гнева.

Он знал, что я была здесь. Он знал все это время.

После продолжительного взгляда, Трент повернулся ко мне спиной и снова начал бить по груше, а я внезапно, словно почувствовала себя этой самой грушей, словно кто-то избивает меня виной.

И болью. Мне действительно было больно из-за Трента.

Достаточно.

Я пронеслась прочь из зала по направлению к женской раздевалке, не сказав ни слова Бену. Я полчаса сидела на деревянной скамейке в этом помещении - крошечной, темной темнице с двумя душами и небольшим пространством для маневра - и пыталась похоронить все эти нежеланные эмоции, выцарапывающие свой путь из колодца. Зачем ему понадобилось быть здесь? Почему в этом зале? Он меня преследует? На самом деле, я знала, что это единственный специализированный зал в этой части Майами, так что, если он — тренированный борец, смысл в его присутствии имеется. Но все же...

Я привыкла все контролировать. Я боролась за свое оцепенение и так проживала день за днем, меня все устраивало. До настоящего момента. Теперь в мою жизнь вмешался Трент, и я не могу сконцентрироваться. Мое тело было не в себе, я боролась с этим внутренним желанием оттолкнуть его и подпустить ближе, я слишком часто думала о нем. Одна мысль о Тренте разжигала во мне страстное желание, которое я не испытывала с момента моего последнего случайного знакомства два года назад. Только на этот раз это желание было в тысячу раз сильнее, более требовательным. Я раскачивалась вперед-назад, держа голову руками. «Я не хочу этого. Не хочу. Не хочу...»

Я услышала тихий стук в дверь. Надежда прорвалась, словно вода сквозь сломанную дамбу, и я поняла, что причина этому то, что я хотела, чтобы это был Трент. Я не могла сдержаться. Я хотела этого. Хотела его. «Пожалуйста, пусть это будет...»

По другую сторону двери стоял с раскаивающимся видом Бен. Мое разочарование привело меня в замешательство.

— Ты в порядке? Извини, я, возможно, ударил тебя сильнее, чем должен был, но ты слишком уж замечталась

Я не ответила. Адреналин стремительно несся по моему телу, сердце бешено колотилось, а разочарование накрыло меня. Я посмотрела в лицо этому милому, искреннему парню, который стал привлекательным в этот самый момент. Правильно это или нет, разрушительно или нет, я схватила Бена двумя руками за рубашку и втащила в раздевалку. Он не сопротивлялся, но судя по его вялым движениям, он не был совершенно уверен в том, что происходит. Я толкнула его в душевую кабинку и закрыла за собой дверь.

— Раздевайся. Не трогай мои руки.

— Эм...

Уверена, этого Бен не ожидал. Черт, да я сама этого не ожидала. Но мне необходимо вытеснить эту проблему с Трентом, а ничего не значащий секс с кем-то должен этому помочь.

Когда Бен не сдвинулся с места, я схватила его за футболку и рванула вниз, к своим губам. Наконец, он сообразил. Его руки потянули сзади мой топ, когда он притянул меня к себе, скользнув языком в мой рот. Его поцелуй был приятным, но не таким, как... «Нет, хватит, Кейси. Ты делаешь это, чтобы забыть о Тренте».

От одного его имени у меня внутри взрывались фейерверки.

— Кейси, — простонал Бен, его руки скользнули вверх к моим плечам и обратно вниз, по груди, сжав ее.

Он отпрянул, чтобы стащить с меня через голову топ, а после этого снова прижался ко мне своим ртом. Пространство было ограничено, но он выжимал лучшее из него, подняв меня на маленькую скамейку, чтобы я возвышалась над ним.

— Не думал, что заинтересовал тебя.

— Хватит болтать, — потребовала я, стягивая вниз шорты и трусики. Его рука мгновенно оказалась на внутренней части моего бедра и скользнула вверх, до того самого места, где я и хотела ее чувствовать.

Я отклонилась и закрыла глаза.

И представила, что это делает Трент.

Бен времени зря не терял, упав на колени и последовав ртом за своей рукой.

— Господи, ты такая сладкая, — простонал он. Я быстро представила, как надела бы на него противогаз, чтобы он замолчал. Но тогда от него не будет никакой пользы. А сейчас он был мне полезен. Правильно это или нет, но прошло столько времени с тех пор, как я позволила этому произойти или хотя бы хотела этого. Я прислонилась к стене и расслабилась, беря от Бена то, что мне было нужно.

Все шло нормально.

Но затем Бен все разрушил. Он сделал именно то, что я сказала ему не делать. Он скользнул своей рукой в мою.

Это было таким мгновенным шоком, словно я нырнула в ванну с ледяной водой, после часового нахождения в горячей. Все удовольствие разрушилось, и я отскочила от его рта и прикосновения, оттолкнув от себя его лицо.

— Черт, Бен. Просто уходи. Сейчас же.

— Чего? — На его лице отобразилось замешательство, когда он поднял на меня взгляд, словно я только что призналась в совершении тройного убийства, замешивая в миске тесто для торта.

— Ты дотронулся до моих рук. Я сказала тебе этого не делать. Уходи.

Он все еще не двигался, а недоверчивая улыбка тронула его губы.

— Ты это серьезно?

Я наклонилась вперед, открыла защелку на двери и вытолкнула Бена, в шортах у которого был самый выдающийся стояк, который я видела за последнее время, из кабинки. Прогнав его, я снова закрыла дверь и рухнула на пол, притянув колени к груди.

В итоге это не помогло.

На самом деле все стало еще хуже.

Во мне закрутилось отвращение. Как я могла быть такой эгоисткой? Бен теперь меня возненавидит. Больше того, теперь этот одуряющий сексуальный туман растаял, и я, вообще-то, почувствовала смущение за то, что делала с ним. Я никогда не чувствовала вины за свои похождения. И...я громко вздохнула. «Что, если об этом услышит Трент? О, Господи». Я уронила голову на колени.

Мне было не наплевать. Мне было не наплевать, что подумает Трент. Мне было не наплевать, что это его побеспокоит. Мне просто...не наплевать. И неважно, что я сделаю, я не смогу стряхнуть это. Ни с помощью случайного секса, ни стервозным поведением, ни одним из множества других жестоких методов, которые я использовала в попытках оттолкнуть его. Каким-то образом он смог проскользнуть пальцем под мое титановое покрытие и притронуться ко мне так, как еще никто и никогда не притрагивался.

Глава 6.

Сегодня в «У Пенни» две порции алкоголя продавали по цене одной, поэтому клуб был забит, а мы со Шторм весь вечер выкладывались по полной, до такого состояния, что все мое тело покрывал тонкий слой пота. Кейн умудрился найти «близнеца» Нэйта— еще одного темнокожего брутального гиганта, который охранял наш бар, словно мрачный часовой, готовый в мгновение ока вышвырнуть распускающих руки клиентов. На самом деле сегодня в клубе вышибал было практически столько же, сколько и танцовщиц. Включая Бена, который и двух слов мне не сказал после того дня в зале, и это меня вполне устраивало. Я предпочитала мучиться виной самостоятельно, без постоянных напоминаний.

Кейн перегнулся через барную стойку, когда я выставила в ряд десять стопок водки.

— Как тебе «У Пенни», Кейси? — спросил он, перекрикивая музыку.

В ответ я кивнула и улыбнулась.

— Отлично, Кейн. И деньги очень хорошие.

— Прекрасно. Надеюсь, копишь на колледж?

— Ага. — «Только, похоже, что не для себя».

— А что тебя интересует?

Я замолкла, решая как ответить на этот вопрос. В итоге я выбрала честность против подкола. В конце-то концов, это мой босс.

— Не уверена. У меня сейчас не сильно-то много направлений, — по какой-то причине вопрос Кейна меня не побеспокоил. Он не был навязчивым. — Я больше беспокоюсь, чтобы моя младшая сестра поступила в подготовительный медицинский.

— Ах, да. Этот знаменитый ангел с волосами цвета воронова крыла, которого так хвалила Шторм, — проницательные глаза Кейна прищурились. — Ты — хороший работник и тебе рады здесь столько, сколько эта работа нужна тебе, но будь уверена, что вскорости найдешь свое направление. Ты способна на большее, чем смешивать выпивку. Работай в том же духе, — он похлопал по стойке и пошел дальше, оставив меня смотреть ему вслед.

— Какая у него история? — спросила я Шторм.

— Ты о чем?

— Ну, я думаю, что, возможно, он — один из самых интересных людей, которых я встречала. Парадокс, учитывая, что он — владелец стрип-клуба. Я не так много его видела, но он находит время, чтобы поздороваться. А сейчас подстрекал меня не работать здесь, потому что я слишком хороша для этого места.

Она улыбнулась.

— Ага, он определенно особенный. Его воспитывали в строгости, да и это как-то связано с клубами и женщинами из его жизни, которые подверглись насилию, — она выхватила бутылку Джека Дэниэлса у меня из-под носа.— Говоря о Тренте...

«Что?» От внезапной смены темы разговора у меня закружилась голова. С самодовольной ухмылкой Шторм дернула подбородком в сторону столика недалеко от нас. Без сомнения, там был Трент. Он появлялся здесь три последние ночи к одиннадцати часам, но не приближался ко мне. Он просто заказывал свои напитки и сидел на безопасном расстоянии. Хотя я и знала, что он следит за мной.

Мою кожу покалывало под его взглядом, что начинало действовать мне на нервы.

— Кейс, — приблизилась Шторм. — Могу я кое-что спросить?

— Нет, — я схватила нож и лайм и начала резать его на части.

Последовала пауза.

— Почему ты продолжаешь его игнорировать? Он приходит каждую ночь, чтобы увидеть тебя.

— Ага, в стрип-клуб. Каждую ночь. Один. Таких называют фриками.

— Он едва смотрит на танцовщиц, Кейс, — сказала она. — И я видела, что ты тоже весь вечер на него смотришь.

— Не смотрю! — заявила я слишком быстро, и мой голос сорвался на визг.

Я пыталась не смотреть, говорю я себе. Прискорбно, но очевидно, что я провалилась.

Она проигнорировала меня.

— Думаю, ты правда нравишься Тренту и, кажется, он — хороший парень. Ничего плохого нет в том, чтобы хотя бы подойти и поговорить с ним. Я знаю, что в глубине души ты не грубятина.

Я пыталась побороть чувство вины, нарастающее внутри. «Да, я такая, Шторм. Я — грубая и веду себя так намеренно. Так безопаснее. Для всех».

— Я не заинтересована, — я сжала челюсти, продолжая резать.

Она с силой выдохнула.

— Я надеялась, что ты так и скажешь. Тогда я предложу ему сходить куда-нибудь, потому что он — нормальныйпарень.

У меня челюсть упала, а взгляд метнулся к лицу Шторм, и я уверена, что в моих глазах сияло неприкрытое желание убивать. Как она могла так предать меня? И она еще себя подругой называет?

— Ха! Попалась! — Шторм подняла палец. — Я знала. Признай это. Признай, что ты хочешь подойти и поговорить с этим ходячим сексом. — Она скользнула прочь с дразнящей улыбкой, напевая: —Трент и Кейси...сидят на дереве…

—Пошла ты.

У меня возникло такое чувство, что лицо горит, как полыхающий лес. Я пыталась игнорировать Шторм, Трента и всегда маячащего на горизонте Нэйта, когда подошел клиент, чтобы заказать выпивку.

— Два Виски Сауэр! — объявила я, поставив два стакана на тумбу.

Я понятия не имела, что входит в состав Виски Сауэр, и сомневалась, что этот парень жаждет моих экспериментов. Я в ожидании подняла бровь, смотря на Шторм.

В ответ мне она сложила руки на груди.

— Нет, пока не подойдешь к нему и не поговоришь.

Я поджала губы.

— Ладно, — прошипела я, — после этого. А теперь не поможешь ли ты мне с выпивкой, пока я не отравила этого джентльмена?

С победной улыбкой Шторм смешала два напитка и толкнула их по барной стойке.

— Значит, весь этот твой образ «милая глупенькая блондинка» — сплошное притворство?

Вместо ухмылки Шторм невинно надула губки.

— Думаю, что не понимаю, что ты могла бы иметь в виду, — протянула она, обмахивая себя полотенцем для посуды.

Каким-то образом, то ли причиной этому были ее поддразнивания, то ли ее очевидно восторженное настроение по поводу победы надо мной, но на моем лице расползлась улыбка.

— Аллилуйя! Только посмотрите на это! Мисс Кейси снова улыбается! — она прижала тыльную сторону ладони ко лбу. — Разве это не достойное почитания зрелище?

Она вздрогнула, когда брошенный мной кусочек лайма ударился о ее бедро. А затем я сопроводила это низким поклоном.

— Научи меня, ты должна. Стань великой, я приказываю.

Шторм игриво толкнула меня, а затем вернулась к обслуживанию следующего парня. Во мне внезапно появилась нервозность. «Господи, на что я согласилась?» Мои руки скользнули к животу. «Раз...Два...Три...» Я сосредоточилась на своих вдохах и выдохах. Я не привыкла к этому чувству, оно вызывает страх, создает напряжение и, если я приму его, оно вскружит голову. Я наклонилась, чтобы положить нож обратно в безопасность ящика, и встала, чтобы направиться в сторону выхода из бара.

Меня встретили глубокие ямочки на щеках.

— Кажется, сидя за столиком, без приставаний напитка я не получу, — прошептал Трент с кривой улыбочкой, наклонившись через стойку. — Понятия не имею почему.

Я медленно и прерывисто вздохнула. «Не теряй самообладание рядом с ним, Кейси. Хотя бы раз!»

— Некоторые люди, должно быть, находят тебя очень...приставаниетянущим, — ответила я, чувствуя, как мои внутренности тают.

«Иисусе! У меня даже соски затвердели». Хуже того, Трент увидит их сквозь тонкое черное, атласное платье, облегающее фигуру, если опустит взгляд.

— Разве это слово? — в его глазах мелькнул озорной огонек, и мне пришлось выровнять дыхание, когда сердце начало колотиться о грудную клетку.

Так как я пришла к согласию с тем фактом, что этот подонок влияет на меня нравится мне это или нет, теперь он стал казаться мне еще более сексуальным, чем раньше. «Дыши, Кейс».

— Значит, больше никаких «змеиных» инцидентов? — спросил он.

Если моя жестокость в тот день и беспокоила его, он либо преодолел это, либо с самого начала ему было все равно. В любом случае это было облегчением для моей совести.

— Не, Супермэн Таннер все решил.

На самом деле, Таннер превратился в моего мини-героя. Пока я принимала душ в квартире Шторм и ходила в зал, он охранял нашу квартиру, словно послушная, пузатая, сторожевая собака, не уходя, пока не поставили и не закрыли двери. А затем Шторм услышала, что Таннер сходил в квартиру Извращенца Пита и наорал на него, угрожая сделать бабочку из его яиц, если такое повторится. Оказалось, что Таннер — словно покрытая грязью жемчужина.

Трент поставил на тумбу свой напиток.

— Так что, ты не против поприставать...эээ...налить мне выпить?

Мое внимание сосредоточилось на лаймах, лежащих передо мной, пока я пыталась восстановить свое самообладание. Он флиртует со мной, а я не помню, как это делать. Я не знала, то ли из-за всех тел или музыки, окружающей нас, то ли из-за того факта, что Шторм права и он действительно ходячий секс, но внезапно мне сильно захотелось попытаться.

— Это много от чего зависит. У тебя есть документы?

Он оперся на локти, наклонившись к стойке, и игриво нахмурился.

— Для содовой?

Это застало меня врасплох. Он сидел всю ночь в стрип-клубе и не пил? Я быстро собралась с мыслями и пожала плечами.

— Ну, как хочешь, — я снова вытащила из ящика нож и начала резать лаймы.

Мои движения были сосредоточенными и медленными, чтобы я не оттяпала свои дрожащие пальцы в его напряженном присутствии.

— Упрямица, — расслышала я его бормотание, когда он положил свои документы на стойку.

С любопытной улыбкой я подняла их. При таком слабом свете было сложно читать написанное в них, но я преувеличила, закрыв одно веко, словно очень напряженно читала.

—Трент Эмерсон. Рост — 6 футов 3 дюйма, — мой взгляд скользнул сверху-вниз по длине этого прекрасного, крепкого торса, остановившись на его ремне. — Ага, это правильно. Синие глаза, — мне не нужно было даже смотреть на них, чтобы узнать, но я все равно это сделала, пристально вглядываясь в них, пока не почувствовала, что краснею. — Ага. Родился тридцать первого декабря? — На две недели позже моего дня рождения.

— Практически новогодний малыш, — улыбнулся он.

— 1987 год рождения, что значит, что тебе почти двадцать пять? — На пять лет старше меня. «Не такой уж старый». Хотя, если бы в его документах был указан 1887 год рождения и он обладал такой внешностью, думаю, мне было бы наплевать.

— Думаю, я достаточно взрослый для содовой, — усмехнулся он, протянув руку.

Я не сразу отдала ему документы, а сначала приметила его адрес в Рочестере.

— Далековато ты от штата Нью-Йорк, — сказала я, положив документы на барную стойку, и оставила их там, чтобы он подобрал.

— Нужно было сменить обстановку.

— Не всем ли нам это нужно?

Я налила его содовую. Боковым зрением я заметила, как его взгляд задержался на моем плече, и я застенчиво развернулась. Уверена, шрамы, покрывающие все мое тело, ужаснули бы его. Хотя он уже видел некоторые из них. Зачеркнуть это. Все из них. Этот парень видел меня обнаженной. Многие парни видели меня обнаженной, и мне было все равно. Но Трент, видящий меня обнаженной? Мои руки начинали дрожать.

— Сегодня чувствуешь себя лучше, Кейс?

Я вздрогнула, услышав голос, а кровь отхлынула от лица, когда Бен с понимающей ухмылкой наклонился к барной стойке рядом со мной и протянул руку.

— Привет, я — Бен. Видел тебя в зале недавно, когда занимался с Кейси, — от того, как он произнес «занимался», я чуть не проглотила язык.

—Трент.

Трент был достаточно радушным, но я заметила, что он поднялся во весь свой рост, а уголки его губ выровнялись. Он был большим. Даже больше Бена, хотя и не был громоздким.

— Так ради кого ты здесь сегодня, Трент? И прошлой ночью? И позапрошлой? Не ради танцовщиц точно, раз уж ты все время занят разглядыванием Кейси.

— Бен! —рявкнула я, представляя как из моих зрачков вырываются отравленные кинжалы и втыкаются ему в язык.

Он проигнорировал меня.

— Ага, Кейси все время о тебе говорит. И она не замолкнет, а это начинает раздражать.

Дрожащей рукой я швырнула напиток на тумбу, все это время мысленно выдирая Бену язык из глотки и запихивая ему в задницу, чтобы он из первых рук мог попробовать, какой же он мудак.

— Сильно в этом сомневаюсь, — с тихим смешком Трент взял свой стакан и отступил. На его лице появилась странная усмешка. — Лучше позволю тебе вернуться к работе. Спасибо за содовую.

Как только он отвернулся, мои руки рванулись к бицепсам Бена, чтобы схватить его за выступающие мускулы и скрутить их.

Он взвыл и отпрыгнул назад, но мгновение спустя ухмылялся, потирая больное место.

— Что на хрен это было? — прошипела я.

Он наклонился ближе.

— Жизнь слишком коротка, чтобы играть в какие-то бы ни было глупые игры, Кейс. Вы нравитесь друг другу, так что прекрати тратить время впустую.

— Не лезь не в свое дело, Бен.

Он наклонился еще ближе, пока его лицо не оказалось в дюймах от моего.

— Я бы не лез, если бы ты не втащила меня в центр всего этого. Буквально. А затем выперла. Буквально, — последовала пауза. — Он сделал тебе больно?

Я покачала головой, прекрасно понимая, к чему он клонит.

— Тогда прими помощь, чтобы разобраться со своими проблемами, и иди дальше, — он озорно улыбнулся. — Тем более, я тебе должен. Ты устроила мне самое худшее динамо в моей жизни. Тебе надо это в качестве сценического псевдонима взять, — похотливый взгляд скользнул по моей груди и обратно наверх. — Хотя, должен сказать, что это того стоило. Ты одарила меня множеством мысленных образов для моментов одиночества.

Я швырнула в него полотенцем, когда он отошел, завывая от смеха.

«Если бы только все было так просто, Бен».

* * *

В полночь Трент все еще был в клубе, потягивая содовую, а Шторм не отставала от меня, словно гиена от туши.

— Подойди и поговори с ним еще раз.

— Нет.

— Почему с тобой так трудно, Кейси?

— Потому что я — трудный человек, — тихо пробормотала я, протирая тумбу. — В любом случае этого не произойдет.

— Почему нет?

Я покачала головой, сильно нахмурив брови.

— Просто не произойдет. Он не заслуживает, чтобы его вытолкнули из душевой кабинки.

— Что? — услышала я восклицание Шторм, но я не слушала ее.

Мне не нужны были подталкивающие вперед Бен и Шторм, мне хватало своей внутренней битвы между желаниями и силой воли. Я правда хотела подойти и поговорить с Трентом. Постоять рядом с ним. Поцеловать его... На какой бы обман я ни надеялась все эти прошедшие годы, чтобы препятствовать любой привлекательности и облегчить свою жизнь, он презренно провалился, открыв двери потоку желания и эмоций, с которыми я не знала, как справиться.

— Он слишком...хороший. И милый.

— Ты тоже милая. Когда не ведешь себя, как сучка, — она добавила эту последнюю часть фразы так, словно не собиралась произносить этого вслух, и я заметила, как мгновенно расширились ее глаза.

— Хорошо сказано, Шторм, — одобрила я искренне.

Она показала мне язык.

— Он весь вечер просидел в стрип-клубе в ожидании тебя.

— О, ужас, — пробормотала я, показывая на сцену, где терлись друг о друга Скайла и Кэнди.

— О ком вы, девчонки, говорите? — спросила греческая богиня с грудью, которая могла бы посоперничать с данными Шторм, поставив заказанные напитки на свой поднос.

— Столик тридцать два, — сказала Шторм.

Закатив глаза, она удостоверила нас:

— Этот парень — гей.

— Тогда что он делает в «У Пенни», Перчинка? — спросила Шторм сладким голоском.

«Перчинка. Пфффф! Тупое имя».

Перчинка лениво пожала плечами.

— Чайна усиленно обрабатывала его для приватного танца, полураздетая, а он не сдался. Хотя он поглядывает на Бена.

Я прикусила язык, чтобы сдержать объяснение, что он не повелся, потому что ему не нравятся грязные шлюхи. Я не знала, кто такая Чайна, но хотела выпотрошить ей все внутренности. Не слишком-то мне нравилась и Перчинка. «Мне надо подкрасться туда, пописать около его столика, чтобы пометить его. Подождите-ка...чего? Господи, Кейси».

— Он просто ждет приватного шоу с Кейси попозже, — предложила объяснение Шторм и повернулась на каблуках.

Я заметила, как сузились глаза Перчинки, когда она изучала ту, которую, должно быть, видела в качестве денежного противника. Я не могла сказать, что происходит у нее в голове, но сомневалась, что многое. Я ответила ей таким же взглядом.

— Вот, — Шторм пихнула мне в руки наполненный стакан, — иди и снова с ним поговори. Тебе в любом случае нужен перерыв.

— Ладно, — прошипела я, — Но когда я вернусь, нам нужно будет обсудить мой сценический псевдоним. Может, что-то вроде «Соль», или «Леденец», или «Гранат».

— Слышала, что «Динамо» подойдет больше, — вставила Шторм, коварно подмигнув мне.

Я резко вдохнула, сотрясая воздух указывающим на нее пальцем и проглядывая толпу в поисках Бена, готовая отрезать ему язык.

— Не переживай, он просто хотел убедиться, что ты в порядке, — прошептала она без намека на юмор. — Я не сужу тебя. Со мной все твои секреты в безопасности, мегеристая красотка.

Я направилась к выходу, когда Шторм крикнула:

— Эй! Как насчет «Мегеристой Красотки» в качестве сценического псевдонима?

Я проигнорировала ее, глубоко вздохнув, когда подняла створку бара, и вышла. Я пыталась не очень сильно теребить платье, но все равно делала это. «Черт, просто признай это, Кейси. Трент пугает тебя». От одного взгляда на него, сидящего на стуле и наклонившегося к столику, я становлюсь сама не своя. Когда то, что я направляюсь к нему, стало очевидным, он выпрямился, словно тоже немного переживал, и я почувствовала некоторое облегчение.

Я поставила его содовую на столик и улыбнулась.

— Какова же вероятность того, что ты все еще здесь?

— В самом-то деле, какова вероятность, — он криво улыбнулся в ответ.

— Парень переезжает в новый город и проводит каждый вечер в местном стрип-клубе. Один.

Трент не стушевался.

—... и обнаруживает, что в баре работают две его соседки.

Я подняла его пустой стакан.

— Шторм убедила меня, что этот опыт изменит мою жизнь.

Его взгляд с намеком скользнул по сцене, и я заметила вспышку неодобрения в его глазах.

— Думаю, что это зависит от того, чем ты здесь занимаешься.

— Нет, — быстро проговорила я. — Одежда все время на мне. Это не обсуждается, — я прикусила губу. «Многовато рвения в заявлении, Кейси».

Трент мгновение всматривался в мое лицо, а затем кивнул.

— Это хорошо.

Я не смогла сдержать свой взгляд, который переместился на рот Трента, когда он сказал это, подмечая, что его губы остались приоткрытыми и выглядели такими мягкими.

— Эм... — я потрясла головой в надежде отогнать эти мысли. — Значит, сегодня ты от всего крепкого воздерживаешься, как я вижу?

Он одарил свой стакан продолжительным и суровым взглядом, а затем опять слегка улыбнулся.

— Ага, тебе лучше быть начеку. У меня крышу сносит, когда я пью эту фигню одну за другой.

Я захихикала. Я захихикала!

— Тогда что ты пьешь, когда не поглощаешь содовую, как одержимый?

— Молоко, воду. Изредка колу.

— И никакого пива? Джека Дэниэлса? Текилы? — нахмурилась я.

Он покачал головой, взяв губами соломинку. Вспышка серьезности сгладила его улыбку.

— Больше к этому не притрагиваюсь, — его взгляд скользнул вверх и встретился с моим, задержавшись на мгновение. — Предпочитаю полностью осознавать все то, что происходит.

«Полностью осознавать. Серьезно, Трент? Хочешь знать, что мои стринги насквозь промокли?» Не подумав, я облизнула губы, чем привлекла к ним его внимание.

По телу прошла волна жара, продвигаясь вверх по шее, вниз по спине, по бедрам.

— Я...эм...

К счастью, Трент прервал неловкий момент.

— Так что привело тебя в Майами?

— Смена обстановки? — повторила я причину, которую он назвал раньше, молясь про себя, чтобы он не надавил на меня личными вопросами. Сейчас я бы выложила все, что только можно.

Все, что угодно, лишь бы он продолжал со мной разговаривать. К счастью, Трент не надавил.

— Ты изменил мнение, милый? — сказал похотливый голос позади меня, прерывая нас.

Я обернулась и увидела приблизившуюся крашеную рыжую. Она была достаточно высокой, чтобы прислонить свою пышную грудь к столу перед Трентом. Я наблюдала за тем, как ее покрашенный красным коготь пробежался вдоль его мускулистого предплечья. Должно быть, это Чайна.

Часть меня хотела развернуться и врезать ей каблуком по башке. В кикбоксинге мы называем это «удар в развороте». Здесь бы это называлось «как моя ненормальная, ревнивая задница может быть уволена». Ни за что за такое поведение я не получу одобрения от Кейна.

Другой части меня было интересно, как Трент собирается справиться с этими «приставаниями». После того непрекращающегося парада в первую ночь, все было достаточно банально. Я подумывала, что причина этому то, что они, как и Перчинка, предположили, что он дожидается, когда Бен начнет сражаться за другую команду.

То, что Трент снял руки со столика и приспособил положение своего тела так, чтобы находиться лицом ко мне, было приятным сюрпризом.

— Мне и так хорошо, спасибо.

— Ты уверен? Ты пожалеешь, я умею развлекать, — проурчала она, слегка надув губы.

Он пристально смотрел на меня и не приложил ни единого усилия, чтобы скрыть тлеющее желание в своих глазах.

— Не так сильно, как я пожалею, покинув мою компанию. Думаю, она могла бы развлекать меня всю жизнь.

Мое сердце пропустило три удара, а дыхание сбилось. Если у меня и имелись еще какие-то сомнения по поводу заинтересованности во мне Трента, то он разрушил их этим взглядом и этими словами. Я не заметила сердитого взгляда Чайны, которым, я просто уверена, она сдирала с меня кожу. Я не заметила, как она ушла. Я больше вообще ничего вокруг себя не замечала. Внезапно Трент и я, словно остались вдвоем в баре и то самое неконтролируемое желание, которое я почувствовала в тот день, когда он спас меня от змеи, вернулось.

Я сжала руки в кулаки и держала их по бокам, словно приклеенные. Мне необходимо было контролировать себя, у меня не было выбора. Я не могла наброситься на него, как ненормальная, у которой гормоны взыграли, хотя именно такой я в тот момент и была. Я откашлялась, стараясь говорить так, словно мне все равно.

— Уверен? Потому что самое большее, что ты получишь от меня, это содовая.

— Меня это устраивает, — расслышала я его шепот. — Пока.

Его нижняя губа скользнула между зубов и температура в помещении мгновенно подскочила градусов на двадцать. «У Пенни» превратился в проклятую сауну, а мысли полетели в Лету, пока я пыталась устоять.

Но я смогла устоять и посмотреть на Трента, когда из микрофона раздался раздражающий голос ведущего.

— Джентльмены... Следующая танцовщица на подходе.

Я научилась заглушать этот голос, и у меня не возникло никаких проблем с этим, так что я растворилась в присутствии Трента.

До тех пор, пока не услышала:

—...специальное выступление ночи...Шторм!

— Да вы на хер издеваетесь!

Я обернулась, чтобы проверить бар и обнаружила за ним Джинджер и Пенелопу. Все внимание окружающих пригвоздилось к сцене, когда над ней повисло таинственное зеленое сияние, словно все ожидали выступление, способное изменить их жизни, а не очередную обнаженную девушку в стрип-клубе. Моюобнаженную подругу.

— О, Господи. Это будет так неловко, она даже не предупредила меня! — я не осознавала, что пячусь, пока не врезалась во внутреннюю часть бедра Трента.

— Ты не обязана смотреть, ты же знаешь, — прошептал он мне на ухо.

Медленная пульсация музыкального ритма окружила клуб, а над сценой поднялись прожектора, чтобы осветить скудно одетое женское тело, сидящее на подвешенном в воздухе серебристом обруче. Я бы не смогла отвести взгляд, даже если бы захотела.

Шторм, одетая в блестящее бикини, не оставляющее места для воображения, парила в воздухе на металлическом обруче. Когда темп музыки ускорился, она перевернулась назад, каждый мускул ее руки напрягся, когда она повисла на ней. Без видимых усилий она продела ноги обратно и плавно скользнула через обруч, приняв другую впечатляющую позу. Темп музыки нарастал, и Шторм вытолкнула ноги вперед, и, набирая скорость, обруч стал раскачиваться взад и вперед, словно маятник. Внезапно она повисла на руках, быстро крутясь, ее волосы разлетались в воздухе, а тело изгибалось и принимало различные изящные позы. Шторм была похожа на одного из артистов из Цирка дю Солей — красивых и невозмутимых, вытворяющих такие вещи, на которые я не думала, что человек способен.

— Ничего себе, — услышала я собственное восторженное бормотание.

Шторм — акробатка.

Клочок ткани, скрывающий ее грудь, слетел.

Шторм — стрип-акробатка.

Что-то коснулось моих пальцев, и я вздрогнула. Опустив голову, я увидела, что рука Трента лежит на его колене, а кончики его пальцев находятся в дюйме от моих. Так близко.

Слишком близко, но все же я не отпрянула. Нечто глубоко внутри подталкивало меня вперед. Мне стало интересно, есть ли хоть какая-то вероятность... что если...Вздохнув, я взглянула на его лицо и увидела мир спокойствия и новых возможностей. Впервые за четыре года мысль о ладони, накрывающей мою, не отправляла меня в головокружительный полет.

И я поняла, что хочу, чтобы Трент прикоснулся ко мне.

Хотя Трент не двинулся. Он смотрел на меня, но не давил, словно знал, что здесь есть мост, который я едва не подожгла и не отвернулась от пожара. Как мог он знать? Должно быть, ему сказала Шторм. Сосредоточившись на этих прекрасных синих глазах, я заставила свою ладонь приблизиться к его. Мои пальцы дрожали, а голос в голове кричал, чтобы я остановилась. Она кричала, что это ошибка, что волны только и ждут, чтобы обрушиться на меня и утопить.

Я затолкала голос куда подальше.

Медленно и совсем слегка, кончиком пальца я коснулась его указательного пальца.

Он не сдвинул руку, а замер, словно ожидал следующего моего движения.

Тяжело сглотнув, я позволила своей руке полностью коснуться его. Я услышала, как он резко втянул воздух, сжав челюсть. Он не спускал с меня глаз, но их выражение было нечитаемо. Наконец, он сдвинул ладонь и накрыл ею мою, скользнув своими пальцами между моими. Не принуждая, не торопясь.

Одобрительный рев толпы раздался где-то на грани слышимости, но я едва различала его из-за подкатившей к ушам крови. «Раз...Два...Три...» Я начала отсчитывать эти десять крошечных вздохов.

Я не смогла обуздать нарастающее внутри чувство эйфории.

Прикосновение Трента было полно жизненной энергии.

Я уверена, что где-то поблизости разбился стакан, но я была слишком ошеломлена, чтобы заметить.

— Все в порядке? — прошептал он, нахмурив брови. И раньше, чем я смогла осознать его вопрос, руку Трента вырвали из моей, когда пара гигантских ручищ опустилась на его плечи, забирая с собой тепло и жизнь.

— Вам нужно покинуть помещение, сэр, — раздался громогласный голос Нэйта. — Прикосновения к девушкам запрещены.

Боковым зрением я уловила под собой какое-то движение. Посмотрев вниз, я обнаружила помощника официанта, сметающего осколки от пустого стакана Трента. Думаю, он выскользнул из моей руки.

— Все в порядке? — снова настоятельно спросил Трент, будто бы знал, что с прикосновением к моей руке может быть не все в порядке. Будто бы совершенно приемлемо иметь такой страх. Будто бы я в ладах с головой.

Как бы я ни пыталась, я не могла открыть рот или пошевелить языком. Внезапно, я словно превратилась в статую. Окаменела.

— Кейси!

Нэйт дернул Трента назад и вывел за дверь, а я не делала ничего, только смотрела, как он уходит, его напряженный и умоляющий взгляд был прикован к моему лицу, пока Трент не скрылся из виду.

Мне казалось, что все шатается, пока я, как в тумане, брела к бару. Стены, люди, танцовщицы, мои ноги. Я пробормотала извинение Джинджер, что мой перерыв занял больше пятнадцати минут. Она с улыбкой отмахнулась, наливая кому-то выпивку. Словно одеревенелая, я обернулась и увидела, что стройная женщина заняла центральную сцену, вытворяя что-то вроде танца дождя в скудном костюме из перьев. Шторм нигде не было видно.

Мир двигался дальше, понятия не имея о таком значительном сдвиге в моей крошечной вселенной.

Стадия Четвертая. Принятие.

Глава 7.

— Ну, что ты думаешь? — Шторм прервала тишину в машине на обратном пути домой.

Я нахмурилась, не поняв ее вопрос. Мой разум застрял на Тренте, на ощущении его руки; на мне, стоящей там, как идиотка, и не сказавшей ни слова. Я настолько завелась из-за Трента и этого важнейшего момента, что на этот раз меня не побеспокоила ограниченность джипа Шторм. Он держал меня за руку. Трент держал меня за руку и я не чувствовала себя так, словно тону.

Я заметила, что Шторм крепко сжала руль своими маленькими кулачками и смотрела куда угодно, только не на меня. Она нервничала.

— Что я думаю о чем? — медленно спросила я.

— О...моем выступлении?

«О! Точно!»

— Не знаю, как твоя грудь не нарушила твоего равновесия.

Она откинула голову назад и рассмеялась.

— Поверь мне, потребовалось время, чтобы привыкнуть.

— Серьезно, это было самым прекрасным выступлением, которое я когда-либо видела. Какого черта ты делаешь в стрип-клубе? Ты могла бы выступать в Цирке дю Солей или подобной фигне.

В ее смехе я уловила намек на грусть.

— Я больше не могу справляться с таким стилем жизни. Он означает тренировки целыми днями и выступления всю ночь. Мне надо заботиться о Мие, так что я не могу этим заниматься.

— Почему я впервые видела твое выступление?

— Я не могу выступать каждую ночь. И так тяжело оставаться в вертикальном положении и немного тренироваться каждый день.

«Хм. Шторм тренируется». Я и понятия не имела.

— Почему ты мне не говорила?

Она пожала плечами.

— У всех есть секреты.

Мой взгляд переместился на вид за окном.

— Ну, это хреновый способ раскрыть секрет.

Она засмеялась, кивнув в знак согласия. А затем последовала пауза.

— Как прошел твой разговор с Трентом?

— О, поменял мою жизнь.

Ощущение прикосновения его пальцев еще не полностью исчезло с моих, и я не могла выкинуть из головы умоляющий звук его голоса. Неукротимое чувство вины легло на мои плечи. Я должна была ответить ему, а вместо этого позволила Нэйту вышвырнуть его, как пьянчугу.

Сейчас мне ненавистно было находиться в своей шкуре.

Еще несколько минут мы ехали молча. А затем Шторм прервала тишину совершенно прямым нападением.

— Кейс, что с тобой случилось? — Моя челюсть мгновенно сомкнулась, я была не готова к этому, но она продолжила. — Я все еще совершенно тебя не знаю, хотя сама полностью обнажилась перед тобой. Буквально. Я надеялась, что ты доверишься мне и сделаешь то же самое.

— Хочешь, чтобы я покрутилась на обруче и сняла свой топ? — пошутила я плоским голосом. Я знала, что это не то, что она имела в виду.

— Я спросила Ливи, но она мне не сказала. Сказала, что тебе нужно сделать это самой, — она сказала это тихим голосом, словно знала, что изначально не должна была спрашивать Ливи.

Внутри у меня все упало.

—Ливи понимает, что не следует рассказывать кому-либо мои секреты.

— Тебе надо начать разговаривать с кем-нибудь, Кейси. Только так станет лучше.

— Лучше не станет, Шторм. Только так.

«Из мертвых не возвращаются». Я пыталась сдержать холодность, но она все равно просочилась в мой голос.

— Я — твоя подруга, Кейси, нравится тебе это или нет. Может, я и знаю тебя всего несколько недель, но я доверилась тебе. Я доверила твоей сестре свою пятилетнюю дочку, пригласила тебя к себе домой, нашла тебе работу. Не упоминаю, что ты раскладывала мое нижнее белье и видела меня голой.

— И все это, не дав тебе своего номера. Ох, парни в моем зале будут так мной гордиться.

Мы заехали на парковку снаружи нашего дома, и рукой я уже нетерпеливо шарила в поисках дверной ручки джипа Шторм, который превратился в подавляющую меня консервную банку-исповедальню.

— Я пытаюсь сказать, что я не идиотка. Я не веду себя так со всеми подряд. Но в тебе есть что-то такое, я увидела это в тот первый день, словно ты борешься сама с собой. Каждый раз, когда крошечная часть тебя настоящей прорывается, ты заталкиваешь ее подальше. Скрываешь ее, — ее голос был таким мягким, но все равно от него меня бросало в холодный пот.

«Настоящая я. Кто это?» Все, что я знала, так это то, что с переезда в Майами все мои тщательно созданные защитные укрепления атаковали со всех сторон. Даже Мия со своими беззубыми улыбками умудрилась пробраться через трещины в моих доспехах. Неважно сколько раз я говорила себе, что мне наплевать, я начала замечать, что мое сердце бьется немного быстрее, а плечи поднимаются немного выше, когда я заставляю их смеяться.

— Тебе не надо рассказывать мне все, Кейс. Не все сразу. Но почему бы не по одной вещи каждый день?

Я потерла бровь, пытаясь придумать, как выкрутиться. Последний раз, когда я оттолкнула ее, я думала, что Шторм бросит эту затею. Но она просто ждала подходящего времени. Что если сейчас я выбегу из машины? Может быть, этот момент был поворотным для нашей дружбы. Может быть, она полностью спишет меня со счетов, если я опять выкину нечто подобное. У меня засосало под ложечкой, и я поняла, что это будет меня беспокоить. И Ливи. Это полностью раздавит ее, а я не могу позволить этому случиться. Я слышала в голове голос Ливи. «Попробуй». Я знала, что мне придется. Ради Ливи.

— Четыре года назад мои родители, мой бойфренд и моя лучшая подруга погибли в аварии из-за пьяного водителя.

Последовала долгая пауза. Мне не нужно было даже смотреть, чтобы знать, что по щекам Шторм струятся слезы. Плачущие люди меня больше не волнуют. Я надолго отключила этот слезоточивый переключатель.

— Извини, Кейси.

Я кивнула. Все извиняются, а я не знаю почему. Они не были теми сволочами из другой машины.

— Ты помнишь что-нибудь об этом?

— Нет, — солгала я.

Шторм не надо было слышать, что я помню каждое мгновение, проведенное в ловушке в искореженной Ауди. Ей не надо было знать, что я слышала шипящий звук последнего дыхания моей матери, звук, который преследует меня по ночам. Или, что по одну сторону от меня изломанное тело моей подруги Дженни приняло форму боковой стороны автомобиля, а по другую — моя рука находилась в ловушке в ладони моего бойфренда, и я чувствовала, как падает температура из-за покидающего его тело тепла. Что мне пришлось сидеть в машине, без движения, окруженной телами тех, кого я любила, в течение тех часов, пока спасатели изо всех сил старались вырезать меня из нее. Я не должна была выжить.

Я не знаю, кто позволил мне жить.

Мягкий голос Шторм вытащил меня из задумчивости.

— Ты была за рулем?

Я повернулась, чтобы посмотреть на нее.

— Ты думаешь, я бы здесь сидела, если бы вела тогда машину?

Она вздрогнула.

— Извини. Что случилось с пьяным водителем?

Я уклончиво пожала плечами, снова глядя прямо перед собой.

— Он умер. У него в машине было двое друзей. Один умер. Один остался целым и невредимым. Этот парень где-то здесь, живет своей собственной жизнью, — ответила я, мои слова источали горечь.

— Ты его когда-нибудь встречала?

— Никогда, — прошептала я.

Правда была в том, что я приложила все усилия, чтобы ничего о нем не знать. О них всех. Я хотела, чтобы они не существовали. К несчастью, я увидела их имена в документах о страховании, которые меня заставили подписать. Эти имена делали их реальными, и их словно выжгло в моей голове, так что я не могла их забыть. Они были тремя реальными людьми.

Реальными людьми, которые убили мою семью.

— Господи, Кейси, — она шмыгнула.— Ты была на лечении?

— Это что, Испанская Инквизиция? —рявкнула я.

— Я...извини.

Машина заполнилась звуками приглушенных рыданий Шторм. Она пыталась сдержать их, быть сильной, это было заметно по тому, как она втягивала воздух.

Моя ярость превратилась в чувство вины, и я прикусила губу. Сильно. Медный привкус крови покрыл мой язык. Шторм была самой добротой по отношению ко мне, а я — самой стервозностью.

— Извини, Шторм, — выдавила я. Хотя я и подразумевала эти слова, мне все еще сложно было произнести их.

Она протянула руку за моей, но, вспомнив, положила ладонь на мое предплечье.

Этого маленького жеста хватило, чтобы растопить мою ледяную защиту, и я начала сбивчиво говорить.

— Я лежала на реабилитации в больнице почти год. Меня посещали врачи. Хотя не так уж и часто. Очевидно надеясь, что лекарства, превращающие меня в зомби, и ежедневные прослушивания «Kumbaya» решат мои проблемы. Когда меня выписали, тетя настояла, чтобы я побеседовала с консультантами из ее церкви. Они предложили, чтобы она поместила меня в серьезную реабилитационную программу, потому что я — сломленная молодая женщина, полная ярости и ненависти, которая может нанести вред себе и окружающим, если дать этому волю, — последнее предложение я повторила практически слово в слово с тем, что сказали они. Моя тетя оставила на ночном столике Библию в качестве ответа на это. С ее точки зрения, чтение Библии налаживало все.

— Где сейчас эта тетя?

— В Мичигане со своим отвратным мужем, который пытался приставать к Ливи, — последовала тишина. — Ты это хотела услышать, Шторм? Что рядом с тобой живет больная на голову?

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, вытирая ладонями слезы со щек.

— Ты — не больная на голову, Кейс. Но тебе нужна помощь. Спасибо, что рассказала мне, это много значит. Однажды станет легче. Однажды эта ненависть больше не будет тебя ограничивать. Ты освободишься. Ты сможешь простить.

Я неясно заметила, что кивнула головой. Я не поверила ей. Ни единому ее слову.

Атмосфера в джипе упала на семь уровней ниже неприятного. Я обнажила перед Шторм больше, чем перед кем-либо, и это истощило меня.

— Посмотри на себя — Стрип-Акробатка по ночам, Глубокомысленная Провокаторша по...поздним ночам.

Шторм фыркнула.

— Я предпочитаю просто «Акробатка». Иногда моя одежда неожиданно слетает, — она слегка подтолкнула мою руку локтем. — Пошли. Для одной ночи достаточно разоблачений. Для нас обеих.

Так как я пережила разговор со Шторм, мои мысли вернулись к Тренту. Необходимость снова почувствовать ту опьяняющую жизненную энергию превосходила все другие желания. Я не ответила ему, а должна была. Мне надо сказать Тренту, что все лучше, чем просто нормально. Что я думаю, что, возможно, нуждаюсь в нем.

С общего дворика до нас со Шторм донесся слабый звук смеха, когда мы шли сквозь тени. Несколько студентов в здании все еще были на ногах и веселились.

Когда мы повернули за угол, мне стало интересно, каково это — тусоваться с друзьями, выпивать, жить нормальной жизнью.

За занавеской в квартире 1D мелькнул силуэт.

Я споткнулась, а мой пульс ускорился. А затем я, не задумываясь, подошла к его двери и встала перед ней.

— Увидимся завтра, — услышала я слова Шторм, когда она продолжила идти, и я была уверена, что она улыбается.

Глубоко вздохнув и собрав всю смелость, которую смогла найти, я подняла руку, чтобы постучать, но дверь распахнулась раньше, чем костяшки пальцев дотронулись до нее. Трент шагнул в дверной проем, без рубашки и с лишенным эмоций выражением лица, и во рту у меня мгновенно пересохло. Я была уверена, что он пошлет меня к черту. Я ждала этого. Я была в ужасе, ожидая услышать эти слова.

Но он не сказал этого. Он ничего не сказал, и я поняла, что он ожидает моих слов, и было только одно слово, которое мне нужно было ему сказать. «Да». Возможно, это все улучшит. «Да, Трент. Да, все в порядке». Я открыла рот и поняла, что не могу. Я не могла найти ни единого слова, которое бы поразило его всей серьезностью ситуации.

На одеревенелых ногах я шагнула вперед. Он не отступил. Он просто смотрел на меня, а его обнаженная рельефная грудь и сидящие низко на бедрах штаны дразнили меня.

Сейчас он выглядел сексуальнее, чем когда-либо. Я могла провести дни в компании с этим телом. На мгновение у меня появилась надежда, что так и будет.

Но это не то, что мне сейчас нужно.

Я осторожно протянула руку, а мышцы живота свернулись в тугой комок, и внезапно я запаниковала, что то, что я почувствовала раньше, могло быть временным, что я снова потеряю это чувство.

Но когда кончики моих пальцев коснулись его, и во мне распространилось тепло, этот страх испарился.

Его теплота. Его жизненная энергия.

Закрыв глаза, я продвинула руку дальше, скользнув своими пальцами междуего и обхватив их. Я тяжело вздохнула, и мои губы приоткрылись, когда его хватка стала более крепкой. Хотя он и не придвинулся ближе. Он не пытался что-либо сделать или сказать. Мы стояли со сплетенными руками в дверях так долго, что казалось, будто прошла вечность.

— Да, — наконец, прошептала я, затаив дыхание.

— Да?

Как в тумане, я поняла, что киваю головой. Я позволила ему втянуть меня внутрь. Позади закрылась дверь, и он спокойно провел меня в свою темную квартиру, положив руку на поясницу. Вниз по коридору, в его постель, простыни в которой были прохладными и пахли кондиционером для белья. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Трент скользнул на место позади меня, прижавшись ко мне всем телом от пальцев ног до плеч, ни на мгновение не отпустив мою руку. Ни на мгновение. Я прижалась к нему, наслаждаясь его теплотой.

И в этом блаженном спокойствии я уснула.

* * *

Шипящий звук...

Яркий свет...

Кровь...

Я задыхалась.

Медленное и ритмичное дыхание рядом со мной помогло мне привести в порядок биение собственного сердца, когда я проснулась от своего кошмара. Сначала я подумала, что это Ливи, но затем почувствовала, что мою руку обвивает чья-то большая и горячая ладонь, — не ладонь Ливи.

Я повернула голову и увидела идеальное тело Трента, мышцы его груди, его расслабленное и мальчишеское лицо. Я могла бы вечно лежать здесь и смотреть на него. Я не хотела отпускать его. Никогда.

Поэтому и должна была.

Я осторожно вытащила свою руку из его и выскользнула из удобства постели Трента, тихо закрыв за собой дверь, когда вышла из квартиры.

* * *

Ливи ждала меня на кухне, готовя завтрак перед тем, как уйти в школу, ее глаза расширились от волнения.

— Ты осталась у Трента? — ее тон был наполовину обвиняющим, наполовину пораженным.

— Ничего не было, Ливи.

— Ничего? — она одарила меня взглядом. Вот что Ливи умеет делать, так это смотреть, пока ты не начнешь ерзать, когда солгал.

— Я держала его за руку, — наконец, прошептала я.

Для кого-нибудь, услышавшего это со стороны, мы показались бы компанией девятилетних детишек. Но для Ливи, которая понимала воздействие этой ситуации на меня, это было огромным шагом.

На мгновение она потеряла дар речи, бормоча обрывки слов и издавая непонятные звуки.

— Это... думаешь, это могло бы стать чем-то большим? — наконец, спросила она.

Я равнодушно пожала плечами, но жар подкрался к моим щекам, выдавая мое радостное волнение.

— Ты покраснела!

Я подобрала воздушное кукурузное колечко и бросила ей в голову.

Она ловко увернулась, улыбаясь.

— Думаю, может быть. Думаю, Трент, наконец-то, может вернуть мою Кейси.

Мне стало интересно права ли она. Но я просто прокралась прочь из его квартиры, не оставив ни записки, ни чего-либо другого. Возможно, он не оценит такой жест. Меня пронзил приступ волнения, но я подавила его.

Но у меня не было выбора. Если бы я осталась, я точно знала, чем бы мы сейчас занимались, и это не было бы размышлениями. Мне нужно было время, чтобы подумать и привыкнуть к этой новой реальности.

Я чувствовала радость Ливи до глубины души. В течение трех лет моя младшая сестренка умоляла меня отпустить Билли и двигаться дальше. Но фигня в том, что моя проблема была не в движении дальше от моих чувств к Билли. Конечно, он мне нравился. Думала ли я, что он был «единственным»? Теперь я никогда этого не узнаю. В шестнадцать лет все парни —«единственные».

Нет, моя проблема была в тех последних мгновениях с Билли, сама идея о моих руках, заключенных в чьи-то другие, изводила меня, заставляла сердце останавливаться, желудок ухать куда-то вниз, затуманивала зрение, сводила мышцы, и от нее пот струился вниз по спине, и все за один раз.

Но так было прежде.

Это прикосновение было другим. Оно было...снова правильным.

Глава 8.

— Ты изумительно выглядишь! — протянула Мия, подражая своей маме, отчего мы все рассмеялись.

Шторм готовила телятину под пармезаном, а я показывала новые вещи. Я исчерпала гардероб Шторм и мне нужны были свои собственные шмотки, так что мы провели послеобеденное время в торговом центре, занимаясь шоппингом. Я позволила Шторм руководить созданием образов. Я понятия не имела, как принято одеваться на работу в стрип-клуб даже после недель работы в нем. Во всяком случае, это суровое испытание стало хорошим отвлечением от Трента.

— Думаю, сегодня я надену это, — объявила я, выходя в коротком изумрудно-зеленом платье, спадающем с одного плеча, и бежевых туфлях на каблуках.

— Отличный выбор! Можешь накрыть на стол, Кейс? — спросила Шторм, нагнувшись, чтобы проверить духовку.

— Ты же знаешь, что однажды тебе придется позволить мне готовить? — На протяжении недели мы каждый вечер ужинали у Шторм.

— Мне нравится готовить.

— Может, мне тоже нравится, — бросила я, расставляя на столе тарелки, чем заработала саркастический смешок от Ливи.

— Не хватает одного прибора, — сказала Шторм, взглянув на стол.

Я нахмурилась.

— Эм...разве? Четыре человека, четыре места.

— Нам надо пять, — сказала она, не глядя на меня.

— Шторм?

Кто-то постучал в дверь.

— Шторм?

Мия вскочила на ноги и побежала к двери, распахнув ее с драматичным поклоном.

Я втянула воздух, когда вошел Трент, и мне ничего не оставалось, кроме как таращиться на него. На нем снова были темно-синие джинсы, но на этот раз он надел белую рубашку навыпуск. Я смогла оторвать от него свои глаза, чтобы метнуть Шторм удивленный взгляд, говорящий ты-заплатишь-за-это, после чего снова сфокусировалась на нем. Во мне смешались все виды нервозности, возбуждения и вины. Не знаю почему. Трент и я держались за руки, глядя как танцует моя обнаженная подруга. Трент спас меня в печально известном на весь дом «змеином» инциденте, а затем я целовалась с ним. Я провела с ним ночь в его постели. Ужин с ним и моей сестрой и соседями вряд ли можно было квалифицировать, как интимную встречу, которая оправдала бы мое волнение. Но вот она я, готовая отключиться.

Мия драматично поклонилась.

— Добро пожаловать, добрый сэр. Принцесса Мия ожидала Вашего присутствия.

«Даже Мия знала! Вот чертенок маленький».

Трент вытащил из-за спины букет из пяти розовых роз и встал на одно колено, чтобы подарить их Мие. И тут я услышала коллективный вздох всех взрослых женщин, находящихся здесь, включая меня саму.

— Спасибо, что пригласила меня, — сказал он.

Она схватила цветы обеими крошечными ручками, а затем посмотрела на Трента огромными, сияющими глазами, не моргающими слишком долго. Ее щечки покраснели, и я точно знала, что в этот самый момент Мия в него влюбилась. Этот высокий незнакомец только что стал ее принцем на всю жизнь.

Этот момент быстро прошел, и она повернулась и побежала к Шторм.

— Мамочка! Мамочка! Посмотри, что мне подарил этот мужчина!

Трент подмигнул, закрывая за собой дверь, и приблизился к месту, где стояла я.

— Ты исчезла утром, — прошептал он.

«Как неловко. Спасибо, Шторм».

— Я...я знаю...я... — я собиралась извиниться, но он подмигнул.

— Все нормально. Я сообразил, что все это было немного чересчур и произошло слишком быстро, — его палец зацепился за мой и мои колени подогнулись от волн возбуждения.

Думаю, я влюблюсь в этого мужчину.

Взгляд Трента скользнул по моей одежде, и я уловила промелькнувшее в нем желание. Возможно, то самое желание, которое было и в моих глазах, когда я посмотрела на него.

— Выглядишь...мило.

Мы все еще неловко смотрели друг на друга, когда Ливи кашлянула.

— Обед готов.

Маленькая квартира Шторм словно пульсировала от тока, когда мы впятером поглощали приготовленные ею блюда. Каким-то образом всплыло «змеиное» фиаско, и я стала объектом насмешек каждого присутствующего. Даже Мия присоединилась, покусывая мое плечо, словно монстр. За исключением того, что у нее не было передних зубов, так что это больше походило на жевание. И все это время я не могла сдержаться и постоянно прикасалась к лицу Трента своим взглядом, чтобы видеть его взгляд на мне с таким же постоянством.

К тому времени, как ужин подошел к концу и все мы попрощались, чтобы Шторм и я могли отправиться на работу, всеми фибрами своей души я жаждала Трента и совершенно не была заинтересована в изображении обратного.

* * *

— Кто такая Пенни? Ясно, что это кто-то важный, — я показала на вывеску, когда мы подъехали к клубу.

Пальцы Шторм стучали по рулю, а постоянная улыбка заколебалась.

— Пенни была действительно хорошей девушкой, которая встретила действительно плохого парня, — она повернулась, чтобы посмотреть на меня. — Пять лет назад Кейн управлял клубом в центре города. По сравнению с этим, тот клуб был подвальчиком. Пенни была его главной звездой. Я слышала, что она привлекала парней со всего штата и прямо в Алабаму. Она начала встречаться с тем парнем, и у них все было серьезно. Он сделал ей предложение. Все были счастливы за нее. Иногда он приходил посмотреть, как она танцует, и всю ночь просто целовал и обнимал ее. Немного присматривал за ней. Ну, знаешь, вся эта милая ерунда. Конечно, он сказал, что как только они поженятся, ей придется уволиться. Она с этим согласилась.

Голос Шторм стал унылым.

— Однажды ночью что-то случилось. Никто не знает, что именно. В одно мгновение тот парень обвивал Пенни рукой, а в следующее – уже тащил ее за горло в заднее помещение. Нэйт не успел вовремя. Он нашел ее на полу с разбитым черепом.

Я схватилась за горло.

— Я знаю. Ужасно, правда? Кейн прикрыл то заведение. Провели целое расследование об убийстве. Он купил это место и открыл его под новым названием, в честь нее, — мы вышли из машины и направились к задней двери. — Поэтому вышибалы такие требовательные насчет прикосновений клиентов к персоналу. Неважно, твой ли это муж. Если он притронулся к тебе, его выпроваживают. Больше, чем один раз, и ему запретят появляться в клубе.

— Хм...

Мои мысли вернулись к прошлой ночи, когда Нэйт вышвырнул Трента за то, что он держал меня за руку. Я думала, что Нэйт поступил, как сволочь. А теперь я хотела его обнять. Или часть его, учитывая, что мне нужны бы были лестница и удлиняющиеся руки, чтобы объять этого мамонта.

Я последовала за одетой в черное фигурой Шторм. Прямо перед тем, как постучать, она обернулась и улыбнулась, словно могла прочесть мои мысли.

— Они искренне хорошие ребята, Кейси. Знаю, в это сложно поверить, но это правда. Кейн вел себя со мной просто изумительно. Он позволил мне работать барменом, он готовит сцену и оборудование для меня, чтобы я выступала разочек время от времени, и это все. Никаких танцев на коленях, никакой приватной ерунды. Вышибалы собирают мои чаевые после выступления, чтобы мне не приходилось ползать по полу, собирая их самой. Они позаботятся о тебе. Вот увидишь.

* * *

Когда в половине двенадцатого показался Трент и сел за барную стойку, мое внимание мгновенно рассеялось. Тот факт, что прошлой ночью я спала в его постели, а сегодня пораньше ужинала с ним, не помогал мне рядом с ним расслабиться. Думаю, на самом деле от этого я только больше нервничала.

«Раз...Два...Три...Уф!» Как всегда, совет моей мамы не помогал.

Я пошла к нему, пытаясь привести в норму биение своего сердца, когда взглянула на красивые черты его лица. Оно правда красивое. Он мог бы украсить обложку любого журнала. А этот рот...Я закусила губу, пытаясь не переволноваться.

— Тройной скотч со льдом? — я изогнула бровь.

Он сверкнул своими обезоруживающими ямочками на щеках.

— Придержи скотч и добавь ко льду немного содовой, тогда мы договоримся.

Я улыбнулась, смешивая его напиток, и скользнула стаканом по направлению к нему. На миллисекунду кончики наших пальцев соприкоснулись, и я нервно оглянулась через плечо на Нэйта. Его внимание было направлено куда-то в другое место, и я вздохнула с облегчением.

— Не переживай. Я знаю правила таких заведений.

— Частенько в них бываешь? — сухо спросила я.

Он покачал головой, криво улыбнувшись.

— Стандартные правила. В каких-то местах более строгие, чем в других, но все одни и те же. У меня нет никакого желания, чтобы меня опять вышвырнули. Одного раза было достаточно.

Я почувствовала угрызения совести, зная, что это моя вина. Но Трент подмигнул, и они мгновенно растаяли. Я хотела остаться и поговорить с ним, но около бара столпились ожидающие клиенты. Я заставила себя отойти от него, разочарованно пожав плечами. Следующий час я провела, разливая напитки клиентам. Под пристальным взглядом Трента кожу кололо иголками.

— Жаль, что здесь так многолюдно, — сказал он, когда я вернулась туда, где он сидел.

— Ну, некоторым из нас приходится работать, чтобы выжить, — съязвила я и поняла, что понятия не имею, чем он занимается. Я ничего о нем не знаю.

— Когда у тебя следующий выходной? — спросил он ненароком, крутя подставку от стакана указательным пальцем.

— В понедельник.

Трент встал и бросил двадцатку на стойку.

— Значит, ты свободна в понедельник вечером, скажем, около пяти?

— Может быть.

Его улыбка стала шире.

— Отлично, — подмигнув, он отвернулся. Я смотрела, как он отходит от бара, и на меня давило чувство разочарования, что он ушел.

Шторм наклонилась ко мне.

— Что это было?

Я дернула плечами, томительное чувство от его взгляда все еще держалось на моем теле.

— Не уверена. Думаю, он только что пригласил меня на свидание.

Во мне взорвался всплеск адреналина. Чертовски лучше было бы, если бы это было именно этим, или завтра я сорвусь.

Шторм нежно сжала мое плечо, и я не вздрогнула. Я улыбнулась ей. Я улыбнулась парню, ожидающему за барной стойкой свой заказ. Черт, я даже Нэйта одарила глупой широкой улыбкой. Не уверена, но думаю, что заметила, как уголок его рта на мгновение дернулся вверх.

* * *

Я почувствовала себя так, будто меня пронзило молнией, в ту самую секунду, когда проснулась утром в понедельник. Не из-за того, что мне приснился очередной кошмар.

Потому что его не было.

Такое никогдане происходит. Последние четыре года такого не случалось. Я не знаю, как это понимать, но я чувствовала себя... свободной.

А потом я вспомнила, что сегодня вечером у меня свидание с Трентом. Все остальное было забыто.

* * *

— Милые ногти, — заметила Ливи через две секунды после того, как вошла в дверь. Она бросила рюкзак на диван и буквально на секунду ее глаза расширились от удивления. Я растопырила пальцы перед собой, любуясь черным лаком. — Где тебе сделали маникюр? — она говорила немного более высоким голосом, чем обычно, пытаясь не делать из этого огромного события.

Но это было огромным событием.

Сегодня я позволила совершенно незнакомому человеку прикоснуться к своим рукам. И я не отдернула их.

Словно Трент разрушил мое проклятие.

— В спа ниже по улице. По четвергам у них специальное предложение — два маникюра по цене одного. В следующий раз нам надо сходить вместе.

— Ага... а в чем причина? —Ливи прошла к шкафу за стаканом, шагая так, словно она — подружка невесты, идущая к алтарю. Мне хотелось рассмеяться. Ливи так сильно старалась не выказывать волнения.

— О, да ничего такого, — я дождалась, пока она наклонит фильтр к стакану.— Сегодня вечером я встречаюсь с Трентом.

Ее голова дернулась, чтобы встретиться со мной взглядом, и она промахнулась мимо чашки, разлив воду по полу.

— Вроде как...свидание?

Я заправила волосы за ухо.

— Может быть. Думаю, ты могла бы...

Глаза Ливи сверкнули от радости.

— Куда вы идете?

Я пожала плечами.

— Скорее всего на пляж. Разве это не то, что люди делают на первом свидании?

Я понятия не имела. Прошло столько времени с тех пор, как я ходила на что-то, отдаленно напоминающее свидание.

Последовала длительная пауза, пока мысли Ливи витали где-то, словно она пыталась осмыслить эту новую Кейси, ту, которая ходит на свидания и делает маникюр. И симпатизирует.

— Знаешь, мы же не так много знаем о Тренте, так? — полюбопытствовала она, склонив голову на бок. — Чем он занимается?

Я пожала плечами.

— Без понятия.

Тень скользнула по лицу Ливи. Я спокойно ждала, пока она закусит губу и через пару секунд выдаст.

— А что если он психопат, который пытается заталкивать котят в банкоматы?

— Сексуальный психопат, — поправила я ее, а она в ответ нахмурилась. — Да ладно тебе, Ливи. Я недостаточно быстро забрала тебя от тети Дарлы.

— Может, тебе стоит побольше узнать о Тренте, прежде чем соглашаться на свидание с ним.

— Я не соглашалась на свидание с ним.

— Что? — она помедлила. — Ну, тогда...

Я перебила ее.

— Мы ничего друг о друге не знаем. Что более важно, он ничего обо мне не знает. Все именно так, как мне нравится.

Она крепко поджала губы.

— Ох, Ливи, прекрати вести себя, словно ты одна здесь взрослая.

— Кто-то должен, — она наклонилась, чтобы вытереть воду полотенцем для посуды. — Я буду ужинать у Шторм. Можешь хотя бы позвонить ей попозже, чтобы мы знали, что он не запихнул тебя в банкомат? И нам надо купить мобильные, если ты собираешься ходить на свидания с незнакомцами.

Я усмехнулась и кивнула.

Она остановилась и снова с улыбкой оценила меня.

— Это хорошо, видеть тебя такой...снова. Как думаешь, в какое время ты будешь дома?

Я подмигнула.

— Ох, Кейси, — пробормотала она, бросив полотенце в раковину.

* * *

К тому времени, как часы показали пять, я расхаживала по гостиной, как загнанный в клетку медведь, считая до десяти на вздохах, снова и снова. Волны приятного волнения, нервозности и страха швыряли туда-сюда мои внутренности, пока я не уверилась в том, что выверну содержимое своего ланча на отвратительный ковер.

Как и было сказано, в это время за дверью раздался тихий стук. Я открыла ее и увидела стоящего снаружи Трента, одетого в джинсы и бело-голубую клетчатую рубашку, с очками-авиаторами на глазах. Он прислонился к дверному косяку, закинув одну руку за голову. Все мое тело покрылось тонким слоем пота.

— Хорошая дверь, — сказал он, снимая солнцезащитные очки. Я поймала себя на том, что смотрю в эти прекрасные синие глаза чересчур долго, прежде чем издать звук.

Он заигрывает. Мне нравится, когда он так делает.

— Спасибо. Она новая. Нам пришлось заменить ее после того, как сумасшедший маньяк ввалился в нее, — ухмыльнулась я, гордясь тем, что смогла сказать это, несмотря на чрезвычайно сексуальное присутствие Трента.

Он засмеялся, потянувшись ко мне, чтобы зацепиться своим указательным пальцем за мой. От этого маленького соприкосновения ток пробежал через мое тело. Он вытянул меня наружу, к своей груди, так, что теперь он возвышался надо мной, и мне пришлось закинуть голову, чтобы видеть его лицо.

— Я слышал об этом. Ужасная ситуация. Они, наконец, поймали сумасшедшего? — прошептал он, усмехнувшись.

Я помедлила, чтобы вздохнуть. Он пах океаном и лесом. И неукротимым желанием.

— Последнее, что я слышала, он болтался в заведении для джентльменов. Очевидно, что у него глубокие проблемы. Думаю, они его окружают, — а затем я добавила, затаив дыхание, — Думаю, сегодня они его поймают.

Голова Трента запрокинулась и он засмеялся.

— Может, и поймают, — он обвил мои плечи рукой, ведя к парковке. — Этот цвет невероятно на тебе смотрится, — сказал он, глядя на мою изумрудно-зеленую блузку. — Красиво оттеняет твои волосы.

— Спасибо, — улыбнулась я, молча хваля себя за сегодняшнюю покупку, совершенную именно по той причине, что я знала, как красиво она смотрится с моими темно-рыжими волосами и светлой кожей.

Люди думают, что я крашу волосы, чтобы цвет был таким темным и насыщенным, но это не так. Думаю, это единственное, с чем мне повезло.

Трент подвел меня к красно-оранжевому Харлею, стоящему на парковке.

— Когда-нибудь ездила на таком? — он протянул мне шлем.

«Значит Трент любит мотоциклы». Изучая транспортное средство, я не была уверена в своих чувствах. Думаю, он, возможно, только что взобрался на несколько уровней в категории сексуальных плохих парней.

Я покачала головой, с сомнением смотря на мотоцикл.

— Не так уж много будет защиты между мной и тремя тоннами движущегося металла, когда я на него сяду, — сказала я.

«Да над кем я издеваюсь?» Для меня небезопасно ехать на трех тоннах металла. Я это узнала из первых рук.

Кончиком пальца он нежно приподнял мой подбородок, пока мой взгляд не встретился с его серьезными глазами.

— Ты будешь в безопасности со мной, Кейси. Просто держись за меня.

Я позволила ему надеть шлем мне на голову и осторожно застегнуть ремешок под подбородком. Его ловкие пальцы коснулись моей кожи, отчего по телу пробежала дрожь. По его губам скользнул призрак улыбки.

— Или ты слишком боишься?

Теперь он бросает мне вызов. Словно знает, что я на это отреагирую. Мне ничего не оставалось, кроме как отреагировать. Я вела себя, как те идиоты в фильмах, которые выжимали газ на полную и пытались перелететь через двухсотфутовую дыру в дороге, потому что кто-то сказал слово «слабо». По этой причине папа часами развлекался на мой счет.

— Я ничего не боюсь, — спокойно солгала я.

Я забралась на место позади Трента и скользила вперед до тех пор, пока мои ноги не обняли его бедра с обеих сторон. Желание взорвалось в нижней части моего тела, но я приложила все усилия, чтобы проигнорировать его, обхватив торс Трента руками.

— Ничего, совсем? Даже немножко не нервничаешь? — его бровь поднялась, когда он через плечо взглянул на меня. — Это нормально. Ты можешь это признать. Большинство девушек нервничают по поводу езды на мотоцикле.

От мысли о нем с другой девушкой во мне вспыхнула ревность. Я быстро подавила ее.

— Я выгляжу как большинство девушек? — Моя рука скользнула вокруг его груди, пробежав по контурам его тела, а пальцы просочились под шов его рубашки, задев гладкие выступающие мышцы под ней. Для пущего эффекта я наклонилась вперед и прикусила его плечо.

Грудь Трента поднялась, когда он быстро вздохнул и схватил своими руками мои, вытащив их из-под рубашки. Он положил их поверх ткани, слегка по ним похлопав.

— Ладно, ты выиграла. Но не делай этого, когда я веду, а то мы закончим в кювете, — он снова посмотрел через плечо, добавив мягким, печальным голосом. — Я серьезно, Кейси. Я не смогу справиться.

Очередная вспышка тепла взорвалась в районе бедер, но я приняла его предупреждение близко к сердцу и сцепила пальцы, лежащие на талии Трента, всем телом прижавшись к нему.

— Куда мы едем?

Низкий гул мотоцикла Трента был единственным ответом, который я получила, а затем мы поехали.

Не задумываясь, я крепко обняла его тело, пока мы ныряли в траффике. Трент оказался осторожным водителем, объезжая всех и соблюдая правила. Мне это понравилось. С ним я чувствовала себя в безопасности. И это чертовски меня пугало, отчего появлялось желание спрыгнуть с движущегося мотоцикла, убежать домой и спрятаться там под одеялом, потому что он слишком идеальный. Но вместо этого я крепче сжала его.

Но только когда Трент вывернул на междуштатную трассу и направился на юг, я поняла, что мы едем не на пляж. Он увозит меня куда-то далеко.

Во многих отношениях, думаю, он уже это сделал.

* * *

— Знаешь, моя сестра думает, что ты запихиваешь котят в банкоматы, — сказала я, когда Трент заглушил двигатель, приехав на парковку Национального парка Эверглейдс. — Ну, знаешь, как в «Американском Психопате».

Его лоб наморщился.

— Правда? Я думал, что я ей понравился.

— Ох, я точно знаю, что понравился, — я убедилась, что мой голос звучит обыденно, когда соскользнула с мотоцикла и сняла шлем. — Но это не значит, что ты не можешь быть сумасшедшим.

— Хм, — длинные ноги Трента перемахнули через сиденье. — Скажи еще раз, сколько Ливи лет?

— Пятнадцать.

— Она сообразительная, — я уловила озорную улыбку, когда он вытащил маленькую сумку-холодильник из багажника. — Пойдем. Позволь мне провести тебя в темную и уединенную дикую местность.

Он дернул головой в направлении множества знаков с походными символами, сверкнув темными глазами и ямочками на щеках. Рядом со знаками имелись надписи с предупреждениями об опасностях дикой природы. Я не могла не подумать, не должны ли они помимо этого предупреждать о девушках-идиотках, которые следуют в болото за едва знакомыми парнями.

Солнце начало скрываться за горизонтом, пока мы шли вниз по мощеной тропинке. Тропа выглядела хорошо защищенной, но вокруг было тихо. Мы продвигались все дальше и дальше, жуть окружала нас, а из-за неизвестности воздух становился густым и пьянящим, и я не могла не задаться вопросом, в чем состоит план Трента.

— Так что мы делаем в Эверглейдс?

Он пожал плечами, оглянувшись через плечо.

— Я никогда здесь не был. А ты?

Я покачала головой.

— Что ж, мы живем в Майами, так что я подумал, что мы должны его посетить.

— Думаю, это хорошая причина, — пробормотала я, пока мы продвигались по краю тропы, вдоль которой росла высокая трава, окутанная тенями из-за садящегося солнца. Идеальное место, чтобы избавиться от тела. — Так сегодняшний вечер будет воссозданием серии «CSI: Место преступления Майами»? — выпалила я.

«Черт тебя побери, что я распсиховалась, Ливи».

Трент остановился и повернулся, чтобы изучить меня, нахмурив брови и улыбаясь, словно это его позабавило.

—Ты правда переживаешь?

Я пожала плечами.

—Уверена, что раньше видела эту серию. Парень приводит девушку в отдаленную хижину в Эверглейдс, несколько дней забавляется с ней, а потом бросает ее тело аллигаторам, чтобы не осталось улик.

Он открыл рот, чтобы ответить, но потом остановился, словно задумался.

— Ну, возможно, только двадцать четыре часа. Завтра по работе сроки выходят.

Я наклонила голову, оценивая его движения.

— Да ладно тебе, Кейси! — он разразился изумленным смехом. — Я никогда не запихивал котят в банкомат и не буду! Да и вообще я больше собак люблю.

Я сложила руки на груди, выгнув бровь.

— Ты же знаешь, что я очень даже могу за себя постоять, да?

Он усмехнулся, а взгляд синих глаз скользнул по моему телу, бросая меня в дрожь.

— Ох, поверь мне, я знаю, что ты можешь. Ты, скорее всего, могла бы за пять секунд уложить меня на лопатки, — «Хотела бы я». — Пойдем, — он схватил меня за локоть и потянул вперед, чтобы мы шли рядом.

Поддавшись порыву, я распрямила руки, схватила его за ладонь и притянула ее к своему рту, чтобы поцеловать костяшки его пальцев.

В его глазах сверкнуло радостное удивление. Усмехнувшись, он поменял руки, чтобы притянуть меня к своему телу, обвив рукой мои плечи. Он поднял мою ладонь и положил ее себе на грудь. Мы шли так в тишине, а я могла чувствовать биение его сердца, быстрое, сильное и такое чертовски живое.

— Так что ты хочешь узнать?

— Что? — нахмурилась я.

— Ну, ты сказала, что Ливи думает, что ты должна больше узнать обо мне, так что ты хочешь узнать?

Он смотрел прямо и его голос смягчился, а лицо нахмурилось, и я почувствовала, как что-то изменилось. Появился намек на напряжение, словно мы посягнули на тему, о которой ему было некомфортно говорить.

— Эмм...

Чем меньше мы говорим о жизнях друг друга, тем лучше. Но втайне, я должна была признать, что хотела узнать о нем всё. Даже то, каким мылом он пользуется в душе.

— Ну, ты уже знаешь, чем я занимаюсь. А чем занимаешься ты?

Его плечи немного опустились, словно он почувствовал облегчение от выбора темы.

— Графическим дизайном.

— Правда? Компьютерный гик? Никогда бы не подумала.— Серьезно, я посмотрела на его идеальное тело и никогда бы такого не подумала. Он улыбнулся моей колкости. — И на кого ты работаешь?

— На себя. Это прекрасно. Мне не приходится никуда ходить и ни перед кем отчитываться, кроме своих клиентов. Я могу собрать вещи и переехать, что я и сделал. Я могу проектировать, целый день, сидя обнаженным в гостиной, и никто понятия об этом не имеет.

— Это...хм...

Трент сдавил мое плечо и руку, чтобы удержать меня в вертикальном положении, когда я споткнулась о собственные ноги. Мое зрение наполнил водоворот света и тьмы, после того, как я мысленно представила картину, описанную Трентом. «Черт!» Судя по ухмылке на его лице, он знал, что такие слова со мной делают. Я решила, что в скором времени снесу его входную дверь, с аллигатором или без. Также я решила, что надо сменить тему разговора до того, как мое тело упадет на землю и будет биться в судорогах, как выброшенная из воды рыба.

— Где ты научился таким ударам по груше?

Он снова засмеялся.

— Я много занимался спортом и в школе, и в колледже. Хорошо снимает стресс, вот и все. — Большим пальцем он тер мое плечо, пока мы шли, и биение моего сердца нарастало.

— Твои родители оба живут в Рочестере? — спросила я, удивив саму себя.

Теперь, начав любопытствовать, я словно не могла остановиться. Хуже, я задавала все те вопросы, на которые сама не могла ответить.

— Извини, — я покачала головой. — Я... это не мое...

Тихий смех Трента остановил мое бормотание.

— Мой отец живет на Манхэттене, а мама в Рочестере. Банально разведены.

Он предоставил мне информацию, но я не могла не заметить, как напряглись его плечи, будто это не было тем, о чем ему комфортно разговаривать.

Я прикусила язык, и мы продолжили идти в тишине.

— Что ты еще хочешь знать, Кейс? — он посмотрел на меня. — Спрашивай, о чем хочешь.

— Что ты хочешь мне рассказать?

— Всё.

Я покачала головой.

— Уверена, что есть вещи, которые ты хочешь оставить при себе.

— Да, о некоторых вещах сложно говорить. Но я расскажу тебе, — он сжал мою руку. — Я хочу, чтобы ты узнала меня.

— Хорошо, — мой голос был тихим и слабым, и я почувствовала, что мне придется выложить карты на стол. — Знаешь, я не очень-то люблю говорить о некоторых вещах.

Я услышала, как он тихо вздохнул.

— Я заметил. Можешь, по крайне мере, сказать мне, что будет чересчур?

— Мое прошлое. Моя семья.

Челюсть Трента напряглась, но через мгновение он кивнул.

— Это большая часть твоей жизни, Кейси. Но ладно. Мы не будем говорить об этом, пока ты не будешь готова.

Я взглянула наверх и увидела, что синие глаза Трента излучают искренность, и меня наполнила грусть. Я никогда не буду готова говорить об этом. Никогда. Хотя я этого не сказала. Я просто кивнула и сказала:

— Спасибо.

Он притянул меня ближе, его губы приоткрылись, когда он поцеловал меня в лоб.

* * *

После обхода по длинной дощатой дорожке, протянутой над водой, и столкновения с небольшой группой смотрителей парка, патрулирующих эту зону, мы нашли местечко на каменной стене. Трент расстегнул сумку-холодильник и передал мне бутылку прохладной воды. Только тогда я поняла, насколько меня иссушила жажда, потому что отвлекалась, наблюдая за расслабленной походкой Трента.

— Я подумал, что будет жарко. А я просто очень хочу увидеть аллигатора. Потом сможем перекусить, — пообещал он.

— Все идеально, Трент. Правда.

И так и было. Абсолютно идеально. Мы наблюдали за болотистой местностью, пока золотистое солнце опускалось над поверхностью воды, окрашивая небо в оттенки розового и фиолетового. Воздух был наполнен звуками тихого журчания воды и странных птичьих криков. Это место было чуть ли не самым мирным среди тех, в которых я когда-либо была. Конечно, любое место будет идеальным с Трентом.

— Да?

Он положил ладонь на тыльную сторону моей шеи, медленно двигая пальцами вдоль воротника моей блузы, и скользнул ими под него, коснувшись обнаженной кожи. Я вздрогнула в ответ.

— Замерзла? — дразня, спросил он.

Я одарила его кривой улыбкой.

— Нет. Отвлеклась. Из-за тебя я водой подавлюсь.

Он наклонил голову в знак согласия, убрав от меня руку, чем заработал всплеск разочарования во мне. Но его быстро подавило беспокойство.

— Смотри! Видишь это?

Голос Трента повысился на октаву, а рука вернулась на мое плечо, когда он наклонился ко мне. Он вытянул другую руку, чтобы показать на длинную, узкую голову, выглядывающую из-под поверхности воды на расстоянии не более двадцати футов от нас.

У меня мгновенно пропал аппетит.

— О, Боже. Он следит за нами?

— Может быть. Сложно сказать.

— Разве они не удивительно быстро двигаются? — я несколько раз сглотнула, более чем встревоженная. Одно дело — аллигаторы за ограждением в зоопарке. Здесь же нас никакие стены не отделяли.

— Не переживай. Я провел небольшое исследование перед тем, как мы сюда приехали. Эта тропа очень популярна, если хочешь близко увидеть аллигаторов. В любом случае, парковые смотрители находятся ниже по ней.

— Ну, если ты так говоришь, — прошептала я, отмечая, как близко к моему находится рот Трента.

Так близко, я могла бы просто наклониться и...

Мои губы коснулись уголка его рта, застав Трента врасплох. Повернувшись лицом ко мне, Трент посмотрел на меня с быстро промелькнувшим удивлением. Но это длилось всего мгновение, а потом он наклонился, чтобы накрыть мои губы своими. Он нежно поцеловал меня, рукой коснувшись подбородка, чтобы повернуть мою голову, захватив челюсть большим пальцем. Одновременно он притянул поближе к себе мои колени другой рукой. Мое дыхание сбилось, когда его язык пробежался по краю моих губ, а потом скользнул в мой рот, отчего по телу пробежала волна потрясения. Я не могла не потянуться к нему, положив пальцы на изгибы его груди.

Он издал легкий стон, оторвавшись от меня. Его бицепсы напряглись, когда он подхватил меня и посадил к себе на колени, зарывшись головой в моей шее, захватив ртом мочку уха и безболезненно прикусив ее. Моя рука скользнула по его горлу, наслаждаясь его толщиной и мышцами. Когда большим пальцем я провела по его кадыку, а он покрыл поцелуями мою шею, я закрыла глаза и опустила свою голову на его, невесомая и окруженная им, находящаяся под его контролем. Под его прикосновениями.

— Кейс, — прошептал он.

В ответ я издала странный наполовину стон, наполовину журчащий звук.

— Ты боишься?

«Боюсь?» Краем глаза я осмотрела топь и увидела, что наш наблюдатель все еще находится на том же месте.

— Он все еще не сдвинулся, но я должна сказать тебе, что сомневаюсь, смогу ли вести мотоцикл, если сегодня вечером ты потеряешь ногу.

Трент разразился смехом, и сосками я почувствовала вибрацию от его груди, настолько близко он находился.

— Сегодня со мной все будет нормально. Мне все еще надо с тобой позабавиться. Хижина там, — он дернул головой, показывая направление позади нас.

— Надеюсь, ты хотя бы чистые простыни постелил.

Еще раз усмехнувшись, Трент положил голову мне на плечо, а я сидела в тревожной тишине, смотря, как аллигатор отплывает, чтобы присоединиться к своим маленьким друзьям. Я подумала, может ли он чувствовать влияние Трента на меня. С небольшим усилием не более,чем за несколько недель, Трент снес всю мою защиту, возведенную для самосохранения, быстро заработав себе место потребности в моей жизни. Но потом меня озарило, о чем именно спрашивал Трент. Боялась ли я этого.

— Я в ужасе, — прошептала я.

Сначала я думала, что он меня не услышал. Но потом он повернулся, чтобы изучить контуры моего лица, его брови были сведены вместе, и я поняла, что он слышал.

— Я... эм... я... прошло некоторое время с тех пор, как я это делала, — я продолжила про себя: «Я никогда этого не делала. Никогда. Ничего даже близкого к этому». — А это... — я показала на свою руку, лежащую в его. — Одно это для меня имеет большое значение.

Он поднял мою руку, прижав ее к губам. А затем откашлялся.

— Слушай, Кейси. То, что произошло в тот день в твоей комнате...

Я почувствовала, как нахмурились мои брови, пока я думала. «Моя комната?»

— Змея в душе?

«Ох, да». Мое сердце ударилось так, будто его пронзило током напряжением в тысячу вольт в качестве напоминания.

— Я... уф... — он вытянул вперед свои длинные ноги, но крепко держал меня у себя на коленях. — Я сильно пытаюсь не дать снова этому случиться. На данный момент.

Должно быть, он смог прочитать разочарование, ударившее меня, потому что быстро объяснил свои слова, его глаза расширились и в них читалась серьезность.

— Это не значит, что я не хочу тебя или этого, — его кадык дернулся вверх и вниз, когда он сглотнул. — Поверь мне, я уверен, что ты точно знаешь, насколько сильно я прямо сейчас этого хочу.

Я улыбнулась, поерзав на его коленях.

Он усмехнулся, потому что мои действия сломали его серьезность. Но она быстро вернулась.

— Мне сложно, правда сложно, контролировать себя рядом с тобой, Кейси. Ты невероятно привлекательная, а я — парень. Тебе многого не требуется, чтобы мой самоконтроль испарился. Но я думаю, что нам нужно медленно двигаться. Не торопиться, — он одарил меня выразительным взглядом, словно понимал больше вещей обо мне, чем я ему сказала. — Думаю, это важно для нас обоих.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но я еще не была уверена, как ответить. Он был прав. Медленно — это хорошо. Медленно — это безопасно. Но в данный момент, когда кончики его пальцев вернулись на мой воротник, и я чувствовала, как его возбуждение проникает в меня, я не хотела двигаться медленно. Я хотела классной сексуальной путаницы.

Я позволила себе на мгновение глубоко вздохнуть, чтобы попытаться успокоить судорожно бьющееся сердце.

— Кто говорит, что я с тобой чего-то хочу? Ты много о себе возомнил.

— Может быть, — криво улыбнувшись, он скользнул рукой вверх под моей блузой, скрупулезно медленно продвигаясь вверх по моему позвоночнику, чем заработал легкий вздох от меня.

— Да, так медленно меня устроит, — прохрипела я.

— Сейчас я много о себе возомнил?

Я слегка покачала головой, чтобы дать ему знать, что он вообще ничего не возомнил о себе. Я буду счастлива взять от Трента всё, что смогу получить. Медленно или быстро.

Его пальцы раздвинулись, когда скользнули по обнаженной коже, продвигаясь к грудной клетке, чтобы коснуться разных рубцов от шрамов.

— Не мог не заметить, что у тебя их несколько.

Я привыкла, что люди задают вопросы о шрамах. Я научилась вежливо не обращать на них внимания.

— Да? И где же ты их увидел?

Он одарил меня кривой улыбкой.

— Извращенец.

Я попыталась оттолкнуть свое смущение, но все равно почувствовала, как покраснели щеки.

Выражение его лица изменилось до серьезного.

— Это та часть твоего прошлого, о которой ты не хочешь говорить?

— Нападение в душе змеи, поедающей людей. Для меня это повторяющаяся проблема.

Он тихо усмехнулся, но веселье не затронуло его глаз. Его рука выскользнула из-под моей блузы, и он закатал наверх рукав, чтобы открыть тонкую белую линию на моем плече. Наклонившись, он легко прикоснулся к нему нижней губой.

— Иногда разговор помогает, Кейс.

— Пожалуйста, можем мы остановиться здесь и сейчас? — тихо попросила я, смущенная спорной реакцией своего тела на его внимание — оно становилось одновременно неподатливым и тающим. — Я не хочу все испортить.

— Да, на данный момент, — он поднял голову, чтобы снова посмотреть на меня, заправив за ухо прядь моих волос. — Ты недостаточно улыбаешься.

— Я много улыбаюсь. С восьми вечера до часа ночи со вторника по воскресенье. Ты разве не знал? Это удваивает чаевые.

Теперь ямочки на его щеках стали видны в полную силу.

— Я хочу, чтобы ты улыбалась. По-настоящему. Всегда. Мы будем ужинать вместе, смотреть кино и гулять по пляжу. Мы будем заниматься дельтапланеризмом или банджи-джампингом, всем, чем ты захочешь. Всем, благодаря чему ты будешь больше улыбаться и смеяться, — его пальцы поиграли с моей нижней губой. — Позволь мне сделать так, чтобы ты улыбалась.

* * *

Этим вечером Трент со мной не позабавился. На самом деле он обращался со мной, как с фарфоровой куколкой, которая может разбиться за две секунды. Вместо этого он говорил. Он говорил, и говорил, и говорил. А я, по большей части, слушала. Он говорил об Эверглейдс, о том, как человек может голыми руками держать закрытыми челюсти аллигатора, а я спросила не один ли он из тех чудаков из Jeopardy[5]. Он говорил о том, что Таннер — не такой уж плохой парень, а в нашем здании витает дух Мелроуз Плэйс, а я смеялась. Что-то я не припоминала хибачи и сухих сорняков в Мелроуз Плэйс. Он улыбался, когда упоминал имя Мии и то, какая она милая.

Он говорил, а я слушала его низкий, соблазнительный, приглушенный голос, и хотя мои гормоны планировали прямую атаку, чтобы захватить мой мозг и завладеть всеми рациональными мыслями, я не могла не отвлекаться на крупицу жизни, снова струящуюся сквозь мою душу.

* * *

Всю обратную дорогу домой я наслаждалась ощущением своих рук, обвивающих теплое, сильное тело Трента, не чувствуя необходимости разговаривать и желая, чтобы этот вечер длился вечно. Когда он проводил меня до двери квартиры, меня привел в замешательство торнадо эмоций — счастье и разочарование, возбуждение и страх, все они собрались вместе, готовые сбить меня с ног. Но также я чувствовала растущую между нами неловкость. Может быть, причиной этому было то, что про себя я желала, чтобы он пригласил меня в свою квартиру, но пришла в уныние, потому что знала, что он этого не сделает.

— Что ж, спасибо, что показал мне моего первого аллигатора и не позабавился со мной, — я заняла себя поисками ключей в сумочке. — Я рада, что все еще располагаю своими конечностями и...

Мягкие губы Трента быстро прервали мое бормотание. Его руки окружили меня, одна рука едва касалась поясницы, а другая легла на тыльную сторону шеи. Он притянул меня поближе к себе, его губы медленно двигались на моих, контролируя их, словно он сдерживал себя от того, что хотел бы сделать. От этого чувства по мне волной прошла нервозность. Руки потеряли всю силу и упали по бокам, а вместе с ними на землю упали и сумка, и ключи.

Трент высвободился и согнулся передо мной, чтобы подобрать мои вещи. Когда он снова поднялся, то передал все мне с вызывающей ухмылкой.

— Переживешь?

Терпеть не могу, что он может быть со мной таким откровенным и еще и шутит об этом. «Подонок». Но я люблю, когда мне бросают вызов. Я шагнула вперед и всем телом прижалась к нему, от груди до колен, обвив рукой его спину, чтобы я могла дернуть его ближе к себе, достаточно близко, чтобы почувствовать его под джинсами. Безучастным он не остался. Я подняла взгляд к этому идеальному лицу и мило улыбнулась.

— Ничего такого, что не мог бы исправить долгий, горячий душ.

Это возымело эффект. Я почувствовала, как он потвердел.

Трент ухмыльнулся, несомненно, прекрасно понимая, чего я хочу добиться. Чего бы я только не сделала, чтобы узнать, о чем он сейчас думает.

— У тебя есть мобильный? — внезапно спросил он.

Я нахмурилась из-за неожиданной смены темы разговора.

— Нет, а что?

Он оторвался от меня и сделал пять огромных шагов назад, чтобы добраться до двери в свою квартиру. Он вставил ключ в замок.

— Потому что иногда я не доверяю себе больше, чем на минуту, когда нахожусь рядом с тобой.— Когда он обернулся, чтобы оценить меня, его взгляд выражал желание. — Сообщения лучше. Безопаснее.

— Сразу же этим и займусь, — промурлыкала я, добавив с притворной невинностью. — Так быстро уходишь? Ты в порядке?

— Буду, — крикнул он через плечо и исчез в квартире, оставив меня с пересохшим ртом и горящим телом.

Стадия Пятая. Зависимость.

Глава 9.

В девять утра вторника я находилась в торговом центре, чтобы купить два мобильных телефона, — один для Ливи и один для себя. В них не было ничего модного, но я с легкостью могла отправлять сообщения, а это все, о чем я беспокоилась после того, как всю ночь пролежала в постели без сна, размышляя о Тренте.

В полдень, выходя из двери своей квартиры с вещами для спортзала в руках, я врезалась в него. Усмехнувшись, я решила, что и правда люблю жить в соседней с ним квартире. Правда люблю.

— Как спалось? — спросил он, шагнув в мое личное пространство.

Я заметила, что ничуть не возражаю. На самом деле, я расцветала, когда Трент Эмерсон находился вмоем личном пространстве.

— Будто кто-то подбросил мне рогипнол[6] в напиток, — солгала я, одарив его улыбкой во все зубы. — Я иду в спортзал. Хочешь присоединиться?

Синие глаза бесстыдно оценили мою черную майку.

— Я мог бы сжечь немного энергии.

Мое сердце пропустило три удара.

— Тогда иди за вещами, — сказала я и прикусила язык прежде, чем предложила бы ему лучший способ сжечь энергию.

С улыбкой он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Дай мне пару минут.

Я ждала во дворе дома, без сомнений с глупой улыбкой на лице, пока Трент бегал в свою квартиру. Когда он вышел, на нем были спортивные штаны и облегающая белая футболка. Может, мне и не была видна его татуировка, но я видела каждую выпуклость его скульптурной груди и плоского живота.

«Как, черт возьми, я собираюсь заниматься, если мне придется на это смотреть?»

— Я поведу? — с улыбкой предложил он, словно мог прочитать мои мысли.

Я смогла собраться только для кивка.

* * *

— Нужна помощь с поддержкой груши? — предложил Трент.

— Сюда, Дживс[7].

Я прошла к свободному месту и бросила свои вещи к стене позади снаряжения. Я начала разминаться, чувствуя, как растягивается и расслабляется каждая мышца. Каждый раз перед тренировкой я всегда удивлялась, насколько далеко продвинулась. После аварии мне потребовалось столько времени, чтобы хотя бы пошевелить ступней. В какой-то момент состояние моих мышц совершенно ухудшилось, и я была уверена, что больше никогда не буду ходить. В то время мне на это, на самом деле, было наплевать.

Трент подражал моей растяжке, подняв руки над головой. Одна его рука была согнута и тянула за другую, чтобы размять трицепсы. Его футболка поднялась, открывая очертания живота и темную дорожку волос, бежавшую вниз от пупка.

— Епа мать, — пробормотала я себе под нос, отвернувшись, чтобы закончить растяжку в блаженном неведении о боге, находящемся позади меня.

— Хорошо. Готова? — услышала я крик Трента. Он размахивал руками взад и вперед, хлопая, когда они оказывались перед ним. — Давай, покажем им, как мы умеем.

— Ты вообще знаешь, как держать грушу?

— Конечно, — он прислонился к ней, обхватив руками всю окружность.

Я не думаю, что Трент когда-либо держал грушу.

— Я сказала держи, а не спаривайся с ней. Хочешь, чтобы у тебя ребра треснули?

Его руки упали, и он отодвинулся от груши, показывая на нее.

— Ладно, острячка. Научи меня.

Я усмехнулась, завязывая волосы в хвостик. Боковым зрением я видела, что позади нас собралась небольшая толпа. С ними был и Бен, на лице которого виднелась та самая ухмылка. Я все еще хотела пощечиной убрать ее, несмотря на то, что он оказался нормальным парнем.

— Ладно, вот что тебе надо делать... — я встала перед Трентом и скользнула своими ладонями в его.

Я начала объяснять, как ему нужно распределить свой вес, на какую высоту лучше положить руки, все это время находясь в благоговении от того факта, что меня совершенно не беспокоит то, что я держу его за руки. На самом деле, я бы охотно держала их в кино, в течение долгих прогулок по пляжу и во всем, что касалось бы держания за руки. Прикосновений вообще. Я хочу притрагиваться к Тренту всю оставшуюся жизнь.

— Поставь эту ногу здесь... — Мои пальцы скользнули к его бедру, чтобы переместить ногу, и я почувствовала его крепкие мускулы, когда он подвинулся. Сексуальные, сильные ноги. — ...и развернись таким вот образом. — Теперь мои руки лежали на его талии, схватив Трента за бока, пока я слегка его поворачивала. Я заметила, что мое дыхание ускорилось. «Черт, как я на фиг собираюсь тренироваться, когда он здесь?» — Самое важное — это твое равновесие. Понял?

Он кивнул, когда я с сожалением опустила руки и шагнула на свою сторону, готовясь к удару.

— Серьезно? Ты раньше никогда не делал этого для друзей?

Трент пожал плечами. Он умудрился сохранять серьезное выражение лица еще секунды три, после чего его выдала коварная улыбка.

— Делал, множество раз. Но мне понравилось, как ты меня лапаешь.

Разразился громкий хор ржания и смеха. Все они знали, что он мной играет. Как так, что все они знали, а я понятия не имела? «Возможно, потому что я была слишком занята пусканием слюней по его телу, чтобы заметить умелые движения». Внезапно почувствовав себя дурой, я легко ударила по груше. Ладно, может, не так уж и легко. От удара она отлетела назад и дала по Тренту, вызвав тихое ворчание, когда он отшатнулся и согнулся пополам, опираясь руками чуть выше колен.

— Думала, ты знал, как держать грушу? — пробормотала я, подходя к нему.

Ответа я не получила. Немного помедлив, я положила руку ему на спину, прикусив губу.

— Ты в порядке?

— Кейс! Да ты и правда имеешь что-то против яиц! — проорал Бен, рупором сложив руки у рта, чтобы слышал весь зал.

Я покраснела, метнув глазами кинжалы в Бена, пока извинялась перед Трентом.

— Блин, извини. Я думала, что попаду тебе в плечо.

Он вытянул шею, чтобы взглянуть на меня, хотя все еще стоял, согнувшись пополам.

— Если я тебя не интересую, просто скажи мне. Нет необходимости уничтожать меня для всех женщин.

— Я предпочитаю действия, а не слова.

Я была рада, что он шутит, хотя все равно вздрагивала. Я присела перед ним на корточки и мягко спросила:

— Ты в порядке? Правда?

— Ага, переживу. И под «переживу» я имею в виду, что весь оставшийся вечер пролежу на диване, свернувшись в позе эмбриона и держа лед между ног.

— Я подержу лед, — тихо прошептала я свое предложение.

Когда он повернул голову, я увидела, как в его глазах вспыхнул огонек, и я не могла не улыбнуться его неудовлетворенности, которая, должно быть, соответствовала моей собственной. За улыбкой быстро последовало подмигивание.

— Дай мне минуту. Я буду там выздоравливать.

Трент прислонился к стене, защищая поврежденные части своего тела, пока следил за тем, как я проделываю полный набор пинков и ударов, не полностью на них сконцентрировавшись. Заканчивая, я почувствовала, как он приблизился ко мне сзади. Я взвизгнула от удивления, когда он схватил меня за бедра с обеих сторон, притягивая к себе, ко всему своему телу.

— Когда ты сказала, что подержишь лед...

— Я думала, что ты там чуть ли не при смерти, — ответила я, задыхаясь. — А этоне ощущается таким уж смертельным.

— Я был, но ты — вся такая сексуальная цыпочка, когда бьешь по правильной груше, — он сильно дернул меня к себе и я взвизгнула. Не от боли. Нет, определенно не от боли.

— Разве не ты сказал, что хочешь двигаться медленно? — напомнила ему я.

Он мрачно засмеялся.

— Ага, а еще я сказал, что мне сложно это делать, когда ты рядом, — он наклонился вперед и прошептал мне на ухо. — Так что ты скажешь? Я готов к еще нескольким подходам с тобой.

Из моих губ вырвался только сдавленный звук. Я не знала, откуда появляется эта сторона Трента. Должно быть, виноват весь этот тестостерон, витающий в воздухе. А может быть, это — настоящий Трент, и он — специалист по сдерживанию себя. Или это его способ заявления прав на свою территорию, потому что на меня периодически поглядывала толпа парней, в том числе и Бен. Да чем бы это ни было, я бы с готовностью передала свое тело в полное владение этому Тренту, и пусть делает с ним, что пожелает.

Я сглотнула, пытаясь сосредоточиться на дразнящей груше, в то время, как вся сдерживаемая ярость от борьбы спала, а новая эмоция поднялась. Желание. Необузданное, раскованное желание Трента. Я находилась в двух секундах от того, чтобы затащить его в женскую раздевалку и сорвать с него футболку. Черт, да я готова была отдаться ему прямо здесь, на мате, и на хрен всех наблюдателей.

Его руки соскользнули с моих бедер, но не раньше, чем одной рукой он сжал мою попу, а затем отошел, чтобы занять позицию по другую сторону груши. Его мрачный взгляд оставил меня без сил.

— Ладно. В этот раз я готов к твоим действиям.

* * *

Трент передал мне мой телефон, запрограммировав свой номер, пока мы снова стояли перед моей квартирой и нас жгли лучи полуденного солнца. Какой бы накал чувств не выжег воздух в спортзале, он испарился после таинственного телефонного звонка, раздавшегося на пути домой. Веселый, сильный Трент пропал, а этот Трент выглядел взволнованным и отвлеченным. Вскоре я узнала почему.

— Мне нужно уехать сегодня вечером, Кейс. Работа и дела с мамой. У меня нет выбора. Если я не покажусь, она узнает, что я не в Нью-Йорке. — Его голос угас, и я уловила, как моментально расширились его глаза, словно от удивления. «Почему это важно?» Он поторопился продолжить. — Меня не будет до пятницы, но мы будем на связи, ладно?

Я кивнула, надеясь на еще один из его пылающих страстью поцелуев. На это или на то, что он перебросит меня через плечо, как пещерный человек, и отнесет в свою постель. Меня бы любой вариант устроил. Но вместо этого я получила легкий поцелуй в лоб. Лениво отсалютовав и нахмурившись, он развернулся и ушел в свою квартиру.

Глава 10.

Подавай напитки.

Улыбайся.

Бери деньги.

Всю ночь в «У Пенни» я повторяла эту мантру. Клуб был забит и противен, как всегда, но все равно, здесь было пусто и скучно без Трента.

Было три часа ночи, когда я вернулась домой, и мой телефон завибрировал в кармане, вызвав нервную дрожь в теле. Есть только два человека, которые могли бы позвонить, и один из них лежит в бессознательном состоянии за соседней дверью.

Трент: Я в Нью-Йорке. Окружен небоскребами. Скучаю по тебе. Как прошел вечер?

Мое сердце наполнилось радостью, когда я печатала ответ.

Я: Полон обнаженной плоти и неприличных предложений.

Я не могла заставить себя добавить тот последний, маленький отрывок. Что я скучаю по нему, как сумасшедшая. Что я не могу поверить, что потеряла недели, держа его на расстоянии.

Целой минутой позднее.

Трент: Какая-нибудь из этой обнаженной плоти была твоей?

Я: Пока нет.

Я забралась в постель и положила телефон себе на грудь, ожидая его ответ. Прошло некоторое время перед тем, как я его получила.

Трент: Холодный душ зовет. Сладких снов. Спокойной ночи. Целую.

Я прикрыла рот рукой, громко смеясь, опасаясь, что разбужу Ливи или Мию, которая сегодня ночевала с моей сестрой у нас. Я положила телефон на тумбочку и заснула только спустя некоторое время.

* * *

Три дня без Трента были непредсказуемо тяжелыми. Мы обменялись несколькими сообщениями за последние вечера. Какими бы работой и семейными делами он не занимался в течение дня, должно быть, они держали его полностью загруженным, потому что сообщения не приходили раньше полуночи. Но когда они приходили, когда я чувствовала вибрацию в кармане, ощущения были такие, словно наступало Рождество.

Все сообщения были довольно безобидными, вроде «Привет, как ты?», «Скучаю» и «Больше никаких парней в спортзале грушей не била?». Несколько раз я ловила себя на том, что набираю нечто немного более соблазнительное, только, чтобы удалить все прежде, чем нажму кнопку «отправить». Что-то подсказывало мне, что еще рановато для секс-сообщений, особенно, если учесть, что мы еще не зашли дальше первой базы.

Господи, не могу дождаться, когда мы уже преодолеем первую базу.

* * *

«Сегодня возвращается Трент».

Эта мысль первой пришла мне на ум, когда я проснулась в пятницу. Не массовое убийство, не кровь, не жалкие обрывки, оставшиеся от моей жизни. В виде исключения первой мыслью, пришедшей на ум, было будущее и что оно может принести.

И, разумеется, с таким идеальным началом, конец дня просто должен был стать дерьмовым.

Я понятия не имела, в какое время Трент прибывает в Майами. Я отправила ему несколько сообщений, чтобы узнать, но ответа не получила, отчего мне стало невероятно тревожно. Ужасные картины крушения самолетов заполоняли мои мысли весь день и всю смену в «У Пенни».

Так что, когда Нэйт вытащил меня из-за барной стойки и отвел в кабинет, где Кейн протягивал мне телефон, мой желудок ухнул вниз.

— Это срочно.

Эти слова были всем, что он сказал. Его брови были крепко сведены вместе. Я долго стояла и пялилась на Кейна и черную трубку и не могла заставить себя ответить до тех пор, пока не услышала на другом конце провода детский плач, который выдернул меня из тумана, и я выхватила трубку из его рук.

— Алло? — мой голос дрожал.

— Кейси! Я пыталась дозвониться на твой сотовый, но ты не отвечала! — я едва понимала, что говорит Ливи между ее рыданиями и воплями Мии. — Пожалуйста, приезжай домой! Какой-то ненормальный мужчина пытается выломать дверь! Он выкрикивает имя Мии! Я думаю, что он под действием наркотиков. Я вызвала полицию!

Это все, что я из нее выудила. Это все, что было мне нужно.

— Запритесь в ванной. Я еду, Ливи. Оставайтесь там!

Я повесила трубку. Мои слова вырывались краткими, сжатыми обрывками, и я звучала, как сама не своя. Кейну я сказала:

— Случилось непредвиденное. Мия. Мия, дочь Шторм. И моя сестра.

Кейн уже схватил ключи от машины и пиджак.

— Нэйт, стащи Шторм со сцены. Сейчас же. И скажи Джорджии и Лили заняться баром, — он обхватил меня рукой, аккуратно притягивая к себе. — А теперь объясни мне все по порядку, хорошо, Кейси?

Я чувствовала себя так, будто кто-то дал мне под дых. Моя голова дернулась вверх-вниз, пока внутренний поток криков и воплей атаковал мои чувства. Шторм и я оказались в Навигаторе[8] Кейна и на автостраде за тридцать секунд. Громоздкое тело Нэйта заполняло все пассажирское сиденье. Шторм, одетая в одно только серебристое бикини для своего акробатического выступления, заваливала меня одними и теми же вопросами снова и снова, а все, что я могла делать, так это качать головой. «Дыши, — слышала я, как говорит мамин голос. — Десять крошечных вздохов». Снова и снова. Они не помогают. Они никогда на хер не помогают, черт побери! Я тряслась всем телом, когда опускалась все дальше и дальше в темную бездну, куда я попадала, когда умирали дорогие мне люди. Казалось, что я не могу вырваться оттуда. Я тонула под тяжестью всего этого.

Я бы не выдержала потери Ливи. Или Мии.

В конце концов, Шторм перестала задавать мне вопросы. Вместо этого, она схватила меня за руку и прижала ее к своей груди. И я позволила ей, находя утешение в ее бешеном сердцебиении, которое говорило мне, что я не одинока.

Нас встретил цирк из огней полицейских машин и машин скорой помощи, когда мы подъехали к дому. Вчетвером мы пробежали в открытые ворота весь путь до квартиры Шторм мимо обеспокоенного Таннера, который разговаривал с офицером полиции, мимо пререкающихся любопытных соседей, чтобы обнаружить дверь, наполовину снятую с петель, расколотую надвое чьими-то кулаками или головой, или всем сразу. Трое полицейских нависли над скрученной мужской фигурой. Я не видела его лица. Все, что было мне видно, — татуировки и наручники.

— Я здесь живу, — объявила Шторм, промчавшись мимо них через дверь, и глазом не моргнув по поводу парня.

Я проследовала за ней и нашла Ливи с опухшими глазами, сидящую на диване, а на ее коленях свернулась фигурка, которая сосала большой палец и давилась от изнуренных всхлипов, давно преодолевших точку истерического плача. Над ними возвышался офицер, просматривающий записи. Светильник, который стоял на столике рядом с дверью, превратился в осколки, а гигантская нержавеющая сковорода Шторм покоилась на полу рядом с Ливи.

Шторм за секунду оказалась на коленях перед Мией.

— Ох, моя маленькая!

— Мама! — вылетели две худеньких ручки, чтобы обвиться вокруг шеи Шторм.

Шторм подхватила ее на руки и начала покачиваться. По ее щекам бежали слезы, когда она напевала песенку.

— Она невредима, — убедил нас полицейский, от его слов из моих легких вышел весь воздух, который я задерживала. Я устремилась к Ливи, обхватив ее руками.

— Прости. Я не хотела пугать тебя. Это было так жутко! — воскликнула Ливи.

Я едва поняла ее слова. Я была слишком занята, ощупывая ее руки и ноги, хватая ее за подбородок и вращая ее голову так и эдак, проверяя на наличие ран.

Ливи рассмеялась, схватив меня за руки, и задержала их между своими.

— Я в порядке. Я хорошенько его приложила.

— Что...что ты имеешь в виду под «хорошенько его приложила»? — я потрясла головой.

Ливи пожала плечами.

— Он просунул голову через дверь, так что я врезала по ней гигантской сковородой Шторм. Это его замедлило.

«Что?» Я посмотрела на сковороду, лежащую на полу. Я посмотрела на свою изящную пятнадцатилетнюю сестру. Я снова посмотрела на сковороду. А затем то ли от облегчения, то ли от страха или от всего этого сумасшествия (скорее всех факторов трех вместе), я расхохоталась. Неожиданно мы обе согнулись пополам, упав рядом друг с другом, пока истерически смеялись и фыркали. От боли я схватилась за талию, потому что мышцы прошли проверку тем способом, который не применялся слишком уж долго.

— Кто этот ненормальный в наручниках? — прошептала я между приступами смеха.

Смех Ливи резко оборвался, а глаза многозначительно расширились.

— Отец Мии.

Я онемела от изумления, взглянув на разломанную дверь, а затем на Мию и Шторм, и мое воображение одичало. Он хотел добраться до своей дочери.

— Что он здесь делает? — я не могла сдержать тревогу в своем голосе, все желание смеяться испарилось.

Ужас прошелся во мне волной, словно толчок после землетрясения, надолго отделив те неустойчивые плиты, на которых я балансировала все эти годы. От одной только мысли о том, что нечто плохое случится с Мией, у меня кружилась голова. Или со Шторм, коли на то пошло.

Потому что я любила их.

Мия — не просто беззубый ребенок, за которым присматривает Ливи. Шторм — не просто моя соседка-стриптизерша, нашедшая мне работу. Как бы сильно я не старалась держать всех на расстоянии вытянутой руки, прямо как Трент, эти двое нашли путь в мое сердце. Другой путь, но тот, который неизбежно вел в то местечко в моем сердце, о котором я думала, как о замерзшем и неспособном чувствовать.

Ливи обхватила себя руками, наблюдая за Мией и Шторм, и я увидела, как страх окутывает ее мысли.

— Я просто так рада, что Трент пришел, когда этот тут появился.

Еще один тяжелый вздох.

— Трент? — я вскочила на ноги и обернулась, мое сердце подскочило к горлу, пока я осматривала квартиру. — Где? Где он?

— Здесь.

Я обернулась, чтобы обнаружить его, проходящего по лестничной площадке. Я за секунды оказалась на ногах и врезалась в него. Его руки мгновенно крепко обернулись вокруг меня, защищая своей силой. Он зарылся лицом в мои волосы, и мы оставались в таком положении долгое время, пока он не отпрянул, чтобы прижаться своим лбом к моему. Мои руки проскользнули по его бокам к спине, пальцы продвигались вверх, чтобы вонзиться в его лопатки и притянуть его обратно близко- близко ко мне. Его мышцы напряглись подо мной. Все страхи, переживания, ужасы сегодняшнего дня внезапно превратились в какую-то животную необходимость. Мне нужно держать его. Мне нужен Трент. Мы долго стояли так, и я прижалась носом к его груди, вдыхая изумительную смесь ароматов дерева и океана.

— Я скучала по тебе, — услышала я свой шепот, удививший даже меня.

Кейси Клири не признает вслух, что скучает по кому-то. Но с Трентом чувства были такими, словно нечто ценное потерялось, а затем снова нашлось, и я была переполнена облегчением.

Трент наклонился и поцеловал меня в линию челюсти, рядом с мочкой уха.

— Тоже скучал по тебе, малышка, — прошептал он мне на ухо, от чего до самых глубин моего тела пробежала дрожь.

— Прошу прощения, сэр. Вы уверены, что не хотите выдвинуть обвинения? — спросил голос.

— Уверен. Это всего лишь синяк, — ответил Трент, не выпуская меня из своей хватки, словно он нуждался во мне так же, как и я в нем.

— Какой синяк? — я отпрянула и подняла взгляд, чтобы увидеть раздутую нижнюю губу Трента.

— Мне нужно задать этой молодой леди несколько вопросов. Вы — ее опекун? — я услышала вопрос полицейского, и, предположив, что он обращается к Шторм, я просто продолжила смотреть на лицо Трента, неспособная оторваться. Его взгляд был настолько же непоколебим.

— Мисс?

— Да, это так, — я услышала слова Ливи и вырвалась из этого состояния. Он разговаривал со мной.

— Да, да... — Обернувшись, я обнаружила офицера Пялюсь-Слишком-Сильно позади себя. Моя нахмуренность сказала ему, что я его узнала.

Он уклончиво пожал плечами.

— В последние дни, вы, дамы, определенно находите нам работу.

Его взгляд сместился к Шторм, быстренько оглядев ее тело перед тем, как он отвел глаза к полу, запустив пальцы в свои короткие светлые волосы. Он был порядочно выглядящим парнем в стиле Кена, мамочкиного мальчика. И ему понравилась Шторм. Уж это было очевидно. Хотя опять же, кому она не нравилась?

— Никто не смог бы обвинить нас в том, что мы скучные, — я улыбнулась, — Я — Кейси. Это Шторм, но выглядит это так, будто Вы ее помните, офицер...? — я наблюдала с нездоровой притягательностью, как кровь прилила к его лицу, аж до самой линии роста волос.

Он прокашлялся.

— Офицер Райдер. Дэн.

Шторм понятия не имела о происходящем, все еще крепко держа дочку и покачивая бедрами. Ее глаза были полузакрыты и мечтательны.

Еще кто-то прокашлялся. Мы обернулись и увидели второго офицера, просунувшего голову в дверной проем.

— Если больше ничего, то нам надо доставить этого парня в участок для регистрации. — Его внимание переместилось на Шторм и задержалось там.

— Тогда посади его в машину. Сейчас же!

Офицер уловил смертельный взгляд и рык офицера Дэна и нырнул наружу. Шторм же офицер Дэн сказал мягким голосом:

— Я мог бы найти для Вас другое место, чтобы остаться на ночь, пока Вы не отремонтируете дверь. Моя смена закончится через несколько часов. Я могу вернуться сюда и присмотреть за квартирой до утра, если хотите?

Тогда Шторм освободилась от чар и обернулась, взглянув на офицера Дэна так, словно видит его впервые, ее глаза сияли.

— О, спасибо. У меня не так много вещей, но я бы чувствовала себя безопаснее, если бы кто-то за всем этим присмотрел.

Офицер Дэн покраснел в третий раз и, должна сказать, я впечатлилась, потому что все это время его взгляд оставался на ее лице, когда даже Ганди было бы проблематично не блуждать им по ее едва одетой фигуре.

— Я присмотрю за квартирой, пока Вы сюда не доберетесь, — предложил Трент.

Офицер Дэн оценил Трента сверху донизу, посмотрел на меня в его объятиях и, вероятно, решил, что Трент ему не соперник. Он кивнул.

— Я был бы благодарен.

— Тебе есть, где остаться на ночь, Ангел? — спросил Кейн, шагнув через дверной проем. Нэйт виднелся позади него.

— Она может остаться с нами, — ответила я до того, как у Шторм появился шанс сказать хоть слово.

Она молча кивнула, ее рука все еще баюкала головку Мии, чьи веки к этому моменту закрылись.

— Ладно. Мне надо вернуться в клуб, чтобы закрыть его. Я положу заработанное тобой сегодня в сейф. Завтра сможешь все забрать, — предложил Кейн, искренне улыбаясь, после чего добавил, — Возьми завтра отгул.

— Спасибо, Кейн, — услышала я свои слова. Шторм права. Они и правда хорошие парни. — Спасибо, Нэйт, — он что-то пробурчал в ответ.

Но затем Нэйт сделал три гигантских шага, чтобы преодолеть дистанцию между ним и Шторм. Словно наблюдая за медведем, который лапой потрогал голову младенца, я непроизвольно сжалась, когда Нэйт протянул руку и накрыл ею голову Мии.

— Сладких снов, Мия, — прогрохотал он.

Сонные голубые глаза взглянули на него. Я была уверена, что она находится в двух секундах от крика. Я точно была бы. Но я наблюдала, как ее маленькая ручка поднялась, чтобы сжать один его палец. Этот жест задел струны моего сердца. С этим Кейн и Нэйт ушли.

— Пойдем, уложим Мию в постель, — Ливи обвила рукой Шторм и спокойно проводила ее к двери, как раз в тот момент, когда вошел Таннер. — Не сейчас, Таннер, — пробормотала Ливи, выводя их наружу к соседней двери.

Он почесал голову фирменным «жестом Таннера», но кивнул, шагнув в сторону. Я прижалась ртом к груди Трента снова, на этот раз, чтобы сдержать смех. Я не заметила этого, когда пришла, настолько была погружена в то, чтобы добраться до Ливи и Мии, но на Таннере была одета пижама с Бэтменом.

Таннер пробежал рукой сверху вниз по дверному проему, и я знала, о чем он думает.

— Шторм в этом не виновата, Таннер, — начала я, опасаясь, что он собирается применить свое единственное драгоценное правило.

Эта ситуация определенно будет классифицирована, как нарушение спокойствия. Но он отмахнулся от моих слов, бормоча:

— Никогда не видел людей, которым настолько не везет с дверями.

Трент оторвался от меня и шагнул вперед, доставая свой бумажник и очередную стопку наличных.

— Этого должно хватить, чтобы покрыть расходы. Можешь первым делом утром это сделать?

— Тебе не обязательно это делать, Трент, — сказала я, когда мясистая лапа Таннера накрыла деньги.

Он вернулся, чтобы снова прижать меня к себе, пренебрежительно качая головой.

— Завтра с этим разберемся.

Таннер поднял руку, чтобы махнуть деньгами в благодарность, и направился к двери.

Офицер Дэн его остановил.

— Сэр, я предлагаю Вам поговорить с владельцем здания о немедленной замене этих входных ворот другими, с лучшей охранной системой, учитывая, как легко они могут быть взломаны, что сегодня и было показано.

Таннер оценил полицейского проницательным взглядом.

— Я согласен, офицер, но владелец этого здания — скряга, у которого финансы скуднее, чем... — он взглянул на меня и пригнул голову, — Он просто скупой, вот и все.

— Это поможет, если он получит официальный ордер от полиции Майами с указанием на то, что он подлежит ответственности по многомиллионному иску, если не обеспечит достаточную охрану жильцам?

Брови Таннера изогнулись от удивления.

— Вы можете это устроить? Я имею в виду... — он откашлялся, и на его лице растянулась кривая улыбка. — Я определенно верю, что это на него повлияет, офицер.

Дэн коротко кивнул, на его губах играла плохо скрываемая улыбка.

— Отлично. Я что-нибудь придумаю и утром первым делом предоставлю Вам эту информацию. — Повернувшись к Тренту, он сказал: — Я могу закончить смену пораньше. Сможешь побыть здесь до четырех?

— Я буду здесь.

С этим Дэн вышел, слегка пригнувшись, чтобы пройти через дверной проем. Таннер и его пижама с Бэтменом последовали непосредственно за ним, оставляя нас с Трентом наедине.

Я вгляделась в неясные очертания фигуры Трента, чтобы полюбоваться этим прекрасным лицом.

— У меня такое ощущение, что я не видела тебя месяц, — прошептала я, поднявшись на цыпочках, чтобы нежно поцеловать поврежденную часть его рта.

Его рука поднялась и коснулась моей щеки, когда он улыбнулся мне.

— Ты, наверное, устала. Почему бы тебе не поспать? Я останусь и присмотрю за всем.

Я пыталась скрыть разочарование, отразившееся на лице. Быть рядом с ним так хорошо, так правильно, так спокойно. Сквозь мое тело устремились адреналин и влечение. Усталость — это последнее, что меня сейчас волновало. Но при этом я не хотела показаться нуждающейся. Я окинула его с ног до головы своим лучшим подозрительным взглядом.

— А кто будет присматривать за тобой, чтобы убедиться, что ты ничего не украдешь?

— Я? Парень, который продолжает покупать входные двери незнакомым девушкам?

— Незнакомым девушкам! — тяжело вздохнула я, мои руки взлетели, чтобы перекрестить грудь в притворном ужасе. — Приму это как оскорбление. Кроме того, откуда я знаю, что ты не какой-то там ненормальный клептоман, носящий обувь на шпильках, который украдет нижнее белье Шторм и выпьет всю горчицу?

Он закатил глаза.

— Это был кетчуп и то всего один раз. Он никак на меня не влияет, я клянусь.

Я захихикала, когда руки Трента опустились мне на плечи. Он осмотрел мое тело по всей длине и его взгляд остановился на моем лице.

— Мне определенно нравится женское нижнее белье. Только не на себе.

Я приложила усилие, чтобы сглотнуть, когда сердце подскочило к горлу, кровь запульсировала в ушах, а между нами, словно по каналам, пробегал электрический импульс, пробуждающий каждый нерв в моем теле. Но затем он оборвал его, сделав три огромных шага назад и глубоко вздохнув. Я улыбнулась про себя. По крайней мере, я не единственная, кто это чувствует.

— Нам нужно что-нибудь сделать с дверью. Полицейская лента не очень-то сдерживает любопытные взгляды.

По мне прокатилась очередная волна жара. «Что увидят любопытные взгляды?» Трент порылся в шкафу, пока не вытащил оттуда старое покрывало.

— Надеюсь, она не против.

Я помогла Тренту закрепить покрывало над проемом с помощью массы ленты, гвоздиков и других клейких штук, которые нашла в кухонных ящиках. Когда мы, наконец, закончили, на часах уже перевалило за час ночи, а прилив адреналина прекратился, оставив меня совершенно вымотанной. Я шлепнулась на диван.

— Я сегодня на ногах не была меньше десяти минут.

Трент сел на другом конце дивана. Нежно подняв мои ноги, он снял сначала одну туфлю, а затем другую.

— Ох, — простонала я. — Можешь остаться.

Он усмехнулся, но ничего не сказал, пока его умелые руки разминали низ моей ступни спокойными, круговыми движениями. Круг за кругом, медленно, умело. Я застонала и опустила голову назад, наслаждаясь его силой, его пристальным вниманием.

— Ладно, ты заслужил, по крайней мере, один раз пройтись в нижнем белье. Вперед, — я лениво махнула рукой в сторону комнаты Шторм. — Выбирай свое оружие. У Шторм там вполне себе коллекция.

Он рассмеялся.

— Зависит от того, кто в нем пройдется.

Я открыла один глаз, чтобы обнаружить желание в светло-синих глазах, взирающих на меня. И снова я увидела это живое переключение от осмотрительного, ответственного Трента к тому, который, похоже, хочет, чтобы я оказалась на спине под ним, и я не знаю, что и думать об этом, кроме того, что точно уверена, — прямо сейчас я хочу последнюю его версию. Его рука начала двигаться немного быстрее, немного более пылко, а его дыхание утяжелилось. А затем его ладони скользнули к моим лодыжкам и, схватив их, подтянули меня к нему. Когда я скользнула, мое платье задралось, сильнее обнажая ноги. К счастью, оно остановилось на высоте моих бедер в тот момент, когда попа достигла его бедра. Теперь мои обнаженные ноги растянулись над его коленями. Одна его рука покоилась на внутренней стороне моего бедра, направляя по всему моему телу, словно разряды молнии. Указательный палец другой — скользил вдоль внешней стороны: выше, выше, дальше...

Он остановился на моей татуировке, на краю шрама и поглаживал его туда и обратно вдоль рубца.

— Ты сделала татуировку, чтобы скрыть шрам?

— Если бы я это сделала, то вся правая сторона моего тела была бы одной большой татуировкой, — солгала я.

— Почему пять воронов? — спросил он, проводя пальцами по хвостам птиц.

— А почему нет? — я молила, чтобы на этом он оставил расспросы.

Но он этого не сделал.

— Что они значат?

Когда я не ответила, он сказал: — Пожалуйста, поговори со мной, Кейси.

— Ты сказал, что я не обязана этого делать.

Мой голос стал резким. Трент словно вылил на меня ведро ледяной воды, погасив весь жар, который был в моем теле мгновением раньше.

Его рука покинула мою ногу, чтобы потереть лоб.

— Я знаю. Я знаю, что сказал так. Прости. Я просто хочу, чтобы ты мне доверяла, Кейс.

— Это никак не связано с доверием.

— Тогда с чем это связано?

Я уставилась в потолок.

— С прошлым. Вещами, которые я не хочу обсуждать. Вещами, о которых ты пообещал мне не разговаривать.

Его рука вернулась на мое бедро, взгляд сосредоточился на нем, когда Трент его нежно сжал.

— Я знаю, что сказал это, но мне нужно знать, что ты в порядке, Кейси.

В его голосе сквозило угрызение чем-то, что я не могла точно определить. Беспокойство? Страх? Что это?

— Что, боишься проснуться примотанным к матрасу?

— Нет, — я уловила в голосе Трента намек на ярость. Впервые за все время. Он исчез с его следующими мягкими словами. — Я боюсь, что раню тебя.

Комната стала более унылой, когда Трент поднял взгляд к моему лицу, и я увидела, что он полон печали. Он наклонился, достаточно, чтобы достать до моей щеки, и провел по ней большим пальцем.

Его слова...или даже больше, его тон и боль в глазах, расшевелили во мне необходимость избавить его от чего-то, что огорчает.

Я хотела сделать Трента счастливым.

И я осознала, что хочу, чтобы он меня узнал. Всю меня.

Я сглотнула, внезапно у меня во рту абсолютно пересохло.

— Несколько лет назад я попала в ужасную автомобильную аварию. Пьяный водитель врезался в машину моего отца. Вся правая сторона моего тела была разбита. Мое тело сдерживают вместе дюжины стальных штифтов и спиц.

«Физически. Ничто, кроме десяти крошечных вздохов, не сдерживает остальное во мне».

Трент громко вздохнул, падая обратно на диван.

— Кто-нибудь погиб?

— Да, — выдавила я.

Внезапная вспышка внутренней паники скрутила мой язык, предотвращая то, что я скажу больше. Руки начали неудержимо трястись. Слишком много, слишком быстро, говорила моя психика.

— Ничего себе, Кейси. Это...это... — его рука снова погладила мою ногу по всей длине, хотя то интимное чувство и исчезло. Теперь этот жест был успокаивающим. А я не хотела успокаивающего. Что бы он ни сделал, это меня не успокоит.

— Поцелуй меня, — потребовала я, взглянув на него.

От недоверия у него расширились глаза.

— Что?

— Я дала тебе, что ты хотел. Теперь дай мне, что хочу я.

Он не пошевелился. Он просто уставился на меня, словно я сама себя подожгла. Я схватила его за бицепс и крепко сжала, используя его, как рычаг, чтобы поднять себя вверх и на него, перекинув одну ногу через колени ошеломленного Трента, чтобы сесть на него верхом.

— Поцелуй меня. Сейчас же, — прорычала я. Его челюсти сжались, и я поняла, что он сдается под натиском моей настойчивости. Секундой позже это стало еще более очевидно, когда он сжал веки. — Трент...

Он нагнулся вперед, упершись головой мне в плечо.

— Ты же знаешь, что требуется каждая моя клеточка, чтобы я контролировал себя?

— Не надо. Забудь о контроле. Тебе он не нужен, — прошептала я ему на ухо.

Он простонал, шлепаясь назад.

— Ты так усложняешь все, Кейси, — прошептал он.

На его лице застыло болезненное выражение.

Держа руки на задней стороне широких плеч Трента, я поелозила, придвигаясь ближе, пока не оказалась прямо на нем, так остро ощущая, как он нуждается во мне. Я наклонилась и позволила своим губам коснуться шеи Трента.

— Что именно я усложняю, Трент?

Я говорила, затаив дыхание, что было намеренным действием по его соблазнению.

Это сработало.

Руки Трента схватили меня сзади, и он притянул меня вплотную к себе, его губы поглощали мои с новым уровнем голода. Он заставил мой рот открыться, и его язык скользнул внутрь, сплетаясь с моим. Держа одной рукой мой затылок, он притянул мои губы ближе к своим.

Во мне было ничуть не меньше неистовства. Я сжала в кулак ткань его рубашки, теребя пуговицы на ней, чтобы они проскользнули через петли и обнажили гладкую, твердую грудь, пока я придвигалась еще ближе к нему. Его руки приподняли низ моего платья и пробрались под него, сжимая мои обнаженные бедра. Я испустила небольшой вздох, когда его пальцы скользнули вверх и вокруг моих бедер к тазовой кости, поместившись под резинкой стрингов и скользя вверх и вниз.

Я была уверена, что весь этот его план «двигаться медленно» был сокрушен, но затем его палец коснулся рубца от еще одного шрама, и его рука замерла. Его губы оторвались от моих и он оттолкнул мое тело на край своих коленей.

— Я не могу.

— Ты уже это делаешь, — пробормотала я, цепляясь за него руками, чтобы суметь вернуться в прежнюю позицию рядом с ним.

Но было слишком поздно. Он уже склонил голову, обернул руку вокруг моих ног, чтобы поднять и пересадить меня, притянув в объятия, защищая. Долгое время мы молчали, его лоб был прижат к моему плечу.

— Я бы все исправил, если бы только мог. Ты же знаешь, да? — прошептал он.

Интересно, он говорит о моих шрамах или четырех последних годах моей жизни.

— Да, — всё, что я сказала. Да всему этому.

Глава 11.

Я проснулась, увидев перед собой серебристые занавески и раннее рассветное небо, виднеющееся через них. Я лежала в постели Шторм, все еще одетая в платье. Перекатившись на другой бок, я обнаружила лежащего на спине Трента, с обнаженной грудью и в одних только боксерах, который, судя по звукам, спал. Одна его рука была закинута за голову, а другая покоилась поперек торса. Думаю, что заснула на нем прошлой ночью, и он перенес меня сюда.

Света было достаточно как раз для того, чтобы я могла беззастенчиво изучить тело Трента и увидеть, что оно настолько прекрасно, насколько я и ожидала. Оно было длинным, мускулистым и безупречным, с одной только тонкой дорожкой темных волос, сбегающих вниз по его рельефному животу. Мой взгляд зацепился за тоненькую серебристую линию, проходящую вдоль его ключицы. Она была настолько бледной и узкой, что раньше я ее не замечала. Приглядевшись поближе, я попыталась найти следы от швов, чтобы определить ее как хирургический шрам, но ни одного не увидела.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — низкий, дразнящий голос Трента меня испугал, и я подпрыгнула.

Усмехнувшись, я подняла глаза и увидела сексуальную, кривую улыбку. Его настроение снова переключилось на игривое.

— Не сказала бы, — прошептала я, но щеки покраснели, выдавая меня.

Он приложил руку к моему лицу.

— Ты часто краснеешь. Никогда бы не сказал, что ты из стесняшек. — После паузы он предложил: — Вперед. Мне нечего скрывать.

Я ощутила, как у меня изогнулась бровь.

— Карт-бланш?

Он протянул другую руку, чтобы устроить ее себе под голову.

— Как я сказал...

Я решила, что Трент не сильно-то понимает значение слов «двигаться медленно», но не собиралась с ним спорить.

— Хорошо. — Меня осенила идея. Точнее, любопытство. — Перевернись.

Его глаза слегка прищурились, но он сделал мне одолжение, плавно перевернувшись так, чтобы я могла восхититься рельефностью его спины, его сильными, широкими плечами и небольшим участком кожи, покрытым шрифтом, который тянулся от лопатки к лопатке.

Я мягко провела по нему пальцем, отчего его кожа покрылась мурашками.

— Что это значит?

Он начал отвечать, но затем остановился, словно не решался мне сказать, отчего я захотела узнать это раз в сто сильнее. Я тихо ждала, водя ногтем вперед и назад.

— Ignoscentia. Это латынь, — наконец, прошептал он.

— Что это значит?

— Почему у тебя пять воронов на ноге? — бросил он в ответ, в его голосе я заметила редкий намек на раздражение.

«Черт побери». Конечно, он бы спросил. Я бы сделала то же самое, будь я на его месте. Я прикусила нижнюю губу, взвешивая варианты. Я снова оставлю его вопрос без ответа или дам немного информации, чтобы получить немного в ответ? Мой интерес к Тренту перевесил необходимость все скрывать.

— Они олицетворяют всех важных людей в моей жизни, которых я потеряла, — наконец, прошептала я, надеясь, что он не спросит их имена.

Я не хотела называть последнее, олицетворяющее меня.

Я услышала его резкий вздох.

— Прощение.

— Что?

Это слово будто ударило меня в грудь. От одного только его звучания, такого невозможного, меня начинало тошнить. Сколько раз психологи подталкивали меня к прощению тех парней за убийство моей семьи?

— Моя татуировка. Вот что там написано.

— О, — я медленно вздохнула, сжав руки в кулаки, чтобы удержать их от дрожи. — Почему у тебя на спине это слово?

Трент перевернулся и долгое время смотрел на меня с мрачным выражением лица, его глаза были полны печали. Когда он ответил, его голос стал хриплым.

— Потому что прощение обладает силой исцеления.

«Если бы только это было правдой, Трент». Я очень пыталась удержаться от нахмуривания. Интересно, насколько разным должно быть наше прошлое, чтобы у него была татуировка, поддерживающая прощение, в то время как моя, символизирует ту самую причину, из-за которой я не могу простить.

Последовала очередная длительная пауза, и затем хитрая улыбка Трента вернулась, а его руки снова расположились под головой.

— Время-то идет...

Я стряхнула серьезность. Я оперлась на колени, чтобы лучше видеть, мой взгляд скользил по его губам, линии челюсти, кадыку. Он неспешно спустился по его груди, и я наклонилась, приоткрыв губы около его соска. Я услышала, как сбилось его дыхание, и была уверена, что он чувствует мое дыхание на своей коже. Я отпрянула, продолжая скользить взглядом вниз, один раз проверив, следит ли он за мной. О, определенно.

Нервный приступ шевельнулся где-то в моем животе, и на секунду я сосредоточилась на ощущении, чтобы осознать, что я это ощущение обожаю. Благодаря ему я чувствую себя живой. И я решила, что хочу большего, нежели ощущения нервозности, так что я подтолкнула его, заставив возрасти, когда потянулась и коснулась резинки трусов Трента указательным пальцем. Не сложно было увидеть, что он возбужден. Я согнула палец, сунув его под резинку...

И в долю секунды обнаружила себя на спине, с обеими руками, заведенными за голову, и запястьями, прижатыми одной сильной рукой Трента. Он возвышался надо мной, перенеся весь свой вес на одну руку, и ухмылялся.

— Мой черёд.

— Я еще не закончила, — я притворно надула губы.

Он усмехнулся.

— Вот что я тебе скажу…если ты продержишься пять минут с тем же самым уровнем исследования твоего тела, то есть, совсем не двигаясь, я позволю тебе закончить.

Я щелкнула языком, но внутри я кричала.

— Пять минут. Да легко.

Трент склонил голову, его выгнутая бровь говорила мне, что он видит насквозь мою притворную наружность, до самой тающей сентиментальщины под ней.

— Уверена, что выдержишь?

— А ты? — спросила я, изгибая рот, чтобы побороть глупую, нервную улыбку, которая готова была появиться во всей красе.

Одних только этих полыхающих желанием синих глаз, всматривающихся в мое лицо, было достаточно, чтобы разоблачить меня.

— А что, если я проиграю? — Я поняла, что это может сыграть мне на руку в любом случае.

В его глазах мелькнула грусть, и я ощутила изменения в воздухе.

— Если ты проиграешь, то согласишься поговорить с кем-нибудь об аварии.

«Сексуальный шантаж». Вот что таил Трент. Он нарушает свое правило «двигаться медленно» в надежде заставить меня говорить. В ответ я заскрежетала зубами. Да черта с два я на это соглашусь.

— У тебя природный талант в разрушении настроения, — выдавила я, изгибаясь под ним.

Но он крепко меня схватил. Он наклонился ближе, его губы касались моих, когда он упрашивал:

— Пожалуйста, Кейси?

Я закрыла глаза, пытаясь не дать этому прекрасному лицу меня пленить. «Слишком поздно».

— Только если я проиграю, правильно?

— Правильно, — прошептал он.

Та моя сторона, которая любит соревноваться, ответила за меня раньше, чем я смогла обдумать все.

— Справедливо.

«Я. Не. Проиграю».

Я увидела, как на красивом лице Трента растянулась широкая улыбка, и мое тело напряглось.

— Ты будешь честно играть, да?

— Да. На сто процентов честно.

В его взгляде виднелась дразнящая мрачность, и я поняла, что попала. Я следила, как он сел, отклонившись, возвышаясь надо мной на постели, и взгляд его синих глаз покинул мое лицо, чтобы скользнуть по всей длине тела, нисколько, очевидно, не торопясь.

— Это еще нечестно, — прошептал он.

Трент наклонился вперед и обе его руки опустились на край платья на плечах. Он дернул его вниз.

Я тяжело вздохнула, когда оно, тянущаяся туника, выскользнуло из-под меня с небольшим потягиванием со стороны Трента. Большим пальцем Трент пробежался вдоль шрама на моем плече, в то время как его руки скользили вниз по моему телу вместе с платьем. Я осталась в одном только бюстгальтере без бретелек и трусиках. Я задержала дыхание, пока Трент впитывал в себя каждый дюйм моего тела — каждый изгиб, каждую деталь.

Он наклонился ближе, его рука скользнула под мою спину.

— Все еще не совсем честно.

Я почувствовала, как его пальцы играют с застежкой от бюстгальтера, и тяжело задышала. Он этого не сделает. Напряжение, создаваемое бельем, исчезло, когда Трент его расстегнул. Его рука отодвинулась, и за ней последовало все, что прикрывало мою грудь.

— Вот. Так честно.

«Я. Не. Проиграю».

Я заставляла себя не двигаться, даже когда лежала обнаженная для любопытных глаз Трента и его же дьявольской усмешки. Я достаточно упряма, чтобы поверить, что тоже смогу это сделать. Но потом Трент наклонился, его рот находился всего в нескольких дюймах от моей груди, как и я делала с ним, и я изо всех сил боролась с желанием изогнуться. Я перестала дышать, когда его дыхание скользнуло по моей коже, и мои соски моментально затвердели. Когда он посмотрел на мое лицо, мне пришлось закрыть глаза. Я бы не выдержала, если бы посмотрела на него. Его взгляд был полон желания, страсти и намерений. Он тихо засмеялся, когда его внимание сместилось ниже. Прохладный воздух скользнул вниз по моему животу.

— У тебя невероятное тело, Кейси. Ошеломительное.

Я выдала неясный звук, подтверждающий, что я его поняла.

— Я имею в виду, что могу просто смотреть на него. И прикасаться к нему. Весь день.

Я не знаю, что именно в Тренте вызвало такую реакцию — его плавный голос, его действия, его близость к моему телу, но желание прорывалось сквозь мою силу воли и скапливалось внизу живота, планируя восстание.

А он до меня даже не дотронулся.

Я подглядела одним глазом и увидела верх плечей Трента с напрягшимися мышцами, когда он сдвинулся еще ниже, останавливаясь прямо под пупком. Я попыталась разглядеть часы. «Еще три минуты. Я могу продержаться три минуты. Я могу... Я могу...» Указательный палец Трента пробежался вдоль переда моих трусиков, точно так, как делала я, и я тихо простонала, раньше, чем смогла себя остановить. Взглянув вниз, я увидела, что теперь он за мной наблюдает, прикусив нижнюю губу, а его самоуверенная ухмылка испарилась.

Взгляд Трента оставался на моем лице, когда его указательный палец пробрался под резинку белья и начал скользить ниже.

Словно на меня обрушилась жестокая волна, я полностью потеряла контроль. Мой взгляд заполнили завихрения света, и он затуманился, я, словно парила на семи слоях облаков, а мышцы из жестких, как железный прут, стали словно податливая замазка, и я больше никогда не хотела терять ощущение этого кайфа.

Неровно и глубоко дыша, я едва заметила, что Трент снова возвышается надо мной. Его горячие губы дотронулись до моей ключицы.

— Ты проиграла, — прошептал он мне на ухо, тихо усмехнувшись. Затем он спрыгнул с постели и начал натягивать джинсы. — Таннер снаружи.

— Нет, не проиграла, — запоздало пробормотала я, задыхаясь. Как он на фиг может называть этопроигрышем?

* * *

— Ничего, что ты здесь одна? — прошептал Трент, когда я пила апельсиновый сок и смотрела, как потный мужчина работает с дверью. Когда я подняла бровь, он засмеялся. — Конечно, ничего. Забыл, что ты надрала мне задницу.

— Груша надрала тебе задницу, забыл? Куда ты собрался?

Его рука притронулась к моей пояснице, и он прижал меня к своему телу, шепча на ухо:

— В холодный душ.

По спине пробежала дрожь, и я была готова затащить его обратно в комнату Шторм, но он вышел из квартиры до того, как я смогла запустить в него свои коготки.

— Так кто из нас проиграл? — выкрикнула я пронзительным голосом, улыбаясь.

Я тихо наблюдала, как Потный Мужик работает, пока я читала журнал, все еще сияя после утра с Трентом. Его было достаточно, чтобы волосатая задница этот мужика, выглядывающая из-под болтающихся, потертых голубых джинсов, мне не досаждала. Пошатываясь, вошла полусонная Ливи, которая направлялась в школу. Когда я предложила ей пропустить день, она взглянула на меня так, словно я предложила ей выйти замуж за этого ремонтника. Ливи не пропускает школу ни по какой причине.

Я читала статью под названием «Десять способов извиниться, не говоря ни слова», когда раздался тихий голос Шторм:

— Могу я, пожалуйста, пройти?

Потный Мужик выгнул шею, увидел Шторм и завертел в руках молоток, уступая дорогу ее фигуристому телу. Она прошествовала мимо, повторяя мою улыбку. В руках у нее было два высоких стакана из Старбакса.

— Мне надо поменять простыни? — подмигнула она.

— Боже, Шторм!

Мое лицо загорелось, когда я увидела, как расширились глаза Потного Мужика. Иногда Шторм все же может выдавать нечто неуместное. Я быстро сменила тему.

— Как Мия?

Напоминание о прошлой ночи сдуло весь ее юмор, и я пожалела, что спросила.

— С ней все будет в порядке. Я только надеюсь, что она ничего не запомнит. Ей не надо помнить своего отца в таком виде.

— Что с ним произойдет?

— Ну, очевидно, что он нарушил обещание. Это, добавленное ко «взлому с проникновением», должно наградить его, по меньшей мере, пятью годами тюрьмы. По крайней мере, так думает Дэн. Надеюсь, к тому времени он исправится и станет лучше.

Она сделала большой глоток своего кофе, и я заметила, что ее рука дрожит. Она все еще была этим напугана. И не без оснований. Если бы я высунула голову из этого отвлекающего сексуального облака с Трентом в главной роли, в котором я застряла, то поняла бы, что прошлая ночь запомнилась надолго.

— Клянусь, я не была уверена, что Нэйт не вышвырнет всех копов и не оторвет ему голову, — добавила Шторм, и я кивнула в знак согласия.

Последовала долгая пауза.

— Так... Дэн?

Шторм покраснела.

— Я рано проснулась. Не могла уснуть, так что принесла ему кофе. Надо было его отблагодарить за все. Он милый.

— Кофе? И все? — Мои брови изогнулись.

— Конечно, все. А ты что думала я сделаю? Минет прямо под своей входной дверью?

Позади нас раздался резкий приступ кашля. Потный Мужик, прикрывающий таким манером свой тяжелый вздох.

На этот раз наступил черёд Шторм краснеть, и я удовлетворенно улыбнулась. Совершенно ясно, что она забыла о нашей аудитории.

— То есть, ты говоришь, что не заинтересована?

— Нет, я этого не говорила, но... — она повертела в руках крышку стакана.

— Но что?

— Прошу прощения, — нас прервал голос Дэна, и мы обе подпрыгнули.

— Помяни дьявола, — пробормотала я, прикрывая улыбку очередным глотком кофе.

Лицо Шторм стало фиолетовым. Я знала, о чем она думает — как долго он слушал.

Дэн перешагнул остатки дверной рамы.

— Прошу прощения за беспокойство.

— Никакого беспокойства, — прощебетала я, усмехаясь.

Он благодарно кивнул, и я уверена, что увидела, как слабо покраснели его щеки.

— Просто хотел дать вам знать, что получил ордер о безопасности для владельца здания. Ворота должны быть быстро заменены.

Глаза Шторм расширились.

— Уже?

Он усмехнулся.

— Я знаю парня, который знает другого парня, который знает другого парня.

— Я Вам так благодарна, офицер Дэн, — сказала она, и меня, словно ударило странным видением Шторм и Дэна в постельной сцене, когда она бы обращалась к нему таким же вот образом. Я потрясла головой. «Слишком много часов в клубе».

Они пялились друг на друга до неловкости долго, пока Дэн не почесал затылок и не покраснел.

— Ну...эм...если больше нет ничего, что я могу для Вас сделать, то я пойду отсыпаться.

— Ох, хорошо, — кивнула Шторм.

Я закатила глаза. «Совершенно без понятия».

— Да, — маленький дьявольский план потер ручки в моей голове. — Вы свободны сегодня вечером?

Дэн перевел взгляд от меня к Шторм.

— Да.

Я уловила убийственный взгляд от Шторм, говорящий «какого хрена ты творишь», но проигнорировала его.

— Отлично. Шторм только что говорила, что с удовольствием с Вами бы поужинала.

Лицо Дэна оживилось. Поужинать со Шторм было именно тем «больше ничего», которым бы он хотел заняться.

— Как насчет около семи? — предложила я. — Тебя же устроит, Шторм, да?

Ее голова безмолвно дернулась вверх-вниз. Выглядела она так, словно проглотила язык.

Дэн смотрел на нее с осторожностью.

— Вы уверены, Шторм?

Ей потребовалась минута, чтобы вернуть язык в рабочее состояние.

— Идеально, — она даже умудрилась выдавить натянутую улыбку.

— Хорошо. Тогда увидимся.

Он вышел, зашагав быстрее, когда я прокричала.

— Не могу дождаться!

Я обернулась, и обнаружила глядящую на меня Шторм.

— Тебе понравилось мучить бедного парня, разве нет?

— Ох, думаю, он согласен с небольшими мучениями, если их результатом будет свидание с тобой.

— Я все равно сегодня работаю.

— Хорошая попытка. Кейн дал тебе выходной. Ну, давай, что еще?

Плечи Шторм опустились.

— Это плохая идея, Кейси.

— Почему?

— Почему? Что ж... — пролопотала Шторм, пытаясь найти вескую причину. — Взгляни на последнего парня, которого я привела домой. — Она показала на разбитую дверь.

— Шторм, не думаю, что ты можешь сравнивать офицера Дэна с тем обдолбаным мудаком, которого представляет собой твой бывший муж. Они вроде как на разных концах спектра. Я даже не уверена, что тот парень — человек, — я изогнула брови. — Надо снять фильм «Так я вышла замуж за пришельца» с тобой в главной роли?

Она закатила глаза.

— Ох, ладно тебе, Кейси. Не будь наивной. Он — парень. Он знает, чем я занимаюсь. И есть только одна вещь, в которой он заинтересован — и это не моя стряпня.

Я пожала плечами.

— Не знаю, не знаю. Думаю, я бы тебя поимела, ради еще одной порции той телятины под пармезаном.

Потный Мужик разразился очередным приступом кашля, достаточно сильным для того, чтобы я подумала, как бы он не выплюнул легкое. Рука Шторм взлетела ко рту. Она пыталась не засмеяться.

Она швырнула подушкой мне в голову, но я пригнулась, отчего мы начали хихикать, стремглав убежав в ее спальню и закрыв за собой дверь.

— Так что ты собираешь сегодня надеть? — передразнила я пискливый голос главной героини из фильма «Девушка из Долины».

Она вздохнула.

— Я не знаю, Кейс. Что, если он хочет от меня только...это? — ее руки показали на тело.

— Тогда он — самый большой идиот на всей Земле, потому что ты — это намного больше, чем гигантские сиськи и милое личико.

Крошечная улыбка расцвела на ее лице, отчего беспокойство растаяло.

— Надеюсь, ты права, Кейси.

— А еще у тебя убийственная задница.

Она швырнула в меня очередной подушкой.

— Шутки в сторону, Шторм. Я вижу, как он на тебя смотрит. Поверь мне, дело не в твоем теле.

Она теребила нижнюю губу, словно хотела мне верить, но не могла.

— А если это все, что ему надо, тогда мы подожжем ему яйца.

— Чего? — Лицо Шторм скривилось от смеси удивления и веселья.

Я пожала плечами.

— Что я могу сказать, Шторм? Я странная.

Шторм откинула назад голову, завывая от смеха.

— Ты ненормальная, но я тебя люблю, Кейси Клири.

Она взвизгнула, обвив мою шею руками. Я могла только представить, о чем сейчас думает Потный Мужик.

* * *

В полдень у моей двери показался Трент, одетый в свою кожаную куртку.

— Готова?

— Для чего? — спросила я.

Воспоминания об утре, о том, что он может сделать, едва меня коснувшись, были свежи в моей памяти. Часть меня подумала, не пришел ли он, чтобы взять свое. И эта часть была очень даже рада.

Он ухмыльнулся, протягивая шлем.

— Хорошая попытка, — подойдя, он схватил меня за руку и вытянул с кресла. — Мы заключили сделку, и ты проиграла, — под ложечкой засосало, пока он вел меня к двери. — Поблизости есть группа поддержки. Я так думал, что отведу тебя туда.

«Группа поддержки». Тогда-то мои ноги словно замерзли. Трент обернулся и изучил выражение моего лица. Судя по тому, как реагировали внутренности, приятным оно не было.

— Ты пообещала, Кейси, — мягко прошептал он, подойдя ближе и взяв меня за локти, — Тебе не нужно говорить. Просто слушать. Пожалуйста. Тебе это пойдет на пользу, Кейс.

— Так теперь ты у нас не только компьютерный гик, а еще и мозгоправ? — я прикусила язык.

Я не хотела так грубить. Стиснув зубы от желания закричать, я закрыла глаза. «Раз...Два...Три...Четыре...» Я понятия не имею, почему продолжаю следовать глупому совету мамы. Он никогда не приносит облегчения. Думаю, этот совет стал чем-то вроде защитного покрывала, которое я притащила из своей прошлой жизни в новую. Бесполезное, но успокаивающее.

Трент терпеливо ждал, не отпуская мой локоть.

— Ладно, — прошипела я, стряхнув его руку. Я схватила сумку с дивана и стремглав вышла за дверь. — Но если только они решат провести гребаный раунд «Kumbaya», меня и след простынет.

* * *

Групповая терапия проходила в подвале церкви и дополнялась уродливыми желтыми стенами и темно-серым, как в школе, ковром. В воздухе висел запах жженого кофе. В конце комнаты стоял маленький стол с кружками и печеньем. Ничего из этого меня не интересовало. Меня не интересовали посиделки с этой группой, в кружочке посреди помещения, участие в праздной болтовне или средних лет худой мужчина с волнистыми волосами, одетый в выцветшие синие джинсы, который стоял в центре.

Ничего из этого.

Положив руку мне на спину, Трент аккуратно подтолкнул вперед мое одеревенелое тело, и я почувствовала, как менялся воздух, когда я приближалась. Он сгущался в моих легких, пока мне не пришлось напрягаться, чтобы выпускать его из себя и втягивать обратно. Когда мужчина, стоящий в центре, поднял глаза и улыбнулся мне, воздух стал еще плотнее. Его улыбка была достаточно теплой, но я ее не вернула. Не могла. Не хотела. Не знала как.

— Добро пожаловать, — сказал он, жестом указывая на два пустых стула справа от нас.

— Спасибо, — пробормотал позади меня Трент, пожав руку мужчине, когда я каким-то образом смогла сесть.

Я немного отодвинула стул назад и уставилась прямо перед собой, отдаляя себя от круга. Так, чтобы я не была его частью. Именно так, как я предпочитаю. И я избегала любых зрительных контактов. Люди думают, что им позволено говорить с тобой и спрашивать, кто умер, когда вы устанавливаете зрительный контакт.

Вне круга висел знак, на котором было написано «Посттравматическое Стрессовое Расстройство — сеанс терапии». Я вздохнула. Старый, добрый ПТСР. Это не первый раз, когда я услышала этот термин.

Об этом предупреждали моих тетю и дядю доктора в больнице. Врачи говорили, что, по их мнению, я страдаю им. Говорили, что со временем и благодаря консультациям, это пройдет. Я никогда не понимала, как они могли верить, что та ночь когда-нибудь исчезнетиз моих мыслей, воспоминаний и ночных кошмаров.

Мужчина в круге хлопнул в ладоши.

— Что ж, начнем. Для тех, кто меня не знает, я — Марк. Я делюсь своим именем, но у вас нет необходимости делиться своим. Имена не важны. Важно то, чтобы вы все знали, что вы не одиноки в этом мире со своим горем, и что разговор о нем, когда вы будете к нему готовы, поможет вам исцелиться.

Исцеление. Это еще одно слово, которое я никогда не понимала в контексте аварии.

Теперь я не могла не поглядывать на группу, осторожно, чтобы не показаться заинтересованной, когда я оценивала их лица. К счастью, все взгляды были прикованы к Марку, следя за ним с притягательностью, словно он — бог, обладающий целительными силами. Здесь находилась смесь людей — пожилые, молодые, женщины, мужчины, хорошо одетые, потрепанные. Если это мне что-нибудь и говорило, так это то, что у страданий нет границ.

— Поделюсь своей историей, — начал Марк, притянув вперед стул и сев на него. — Десять лет назад я ехал домой со своей девушкой. Шел сильный дождь и на перекрестке произошло боковое столкновение. Бэт умерла на моих руках до того, как приехала скорая.

Словно от натяжения, мои легкие сжались. Я скорее увидела, чем почувствовала, что Трент положил руку мне на колено и осторожно сжал. Я ничего не чувствовала.

Марк продолжал говорить, я изо всех сил старалась сосредоточиться на его словах, мой пульс возрастал так, словно пытался покорить Эверест. Я боролась с желанием встать и убежать, оставить Трента здесь. Дать ему слушать весь этот ужас. Позволить ему увидеть ту боль, которую испытали эти люди. А мне своей хватает.

Может, он получает какое-то нездоровое удовольствие от всей этой херни.

Я едва слышала Марка, когда он говорил о наркотиках и реабилитации, когда вокруг летали такие слова, как «депрессия» и «самоубийство». Марк был таким спокойным и собранным, когда перечислял последствия тех событий. Как? Как он мог быть таким спокойным? Как он мог выплескивать свое личное горе перед всеми этими людьми, словно говорил о погоде?

— ...мы с Тоней только отметили нашу вторую годовщину, но я все еще каждый день думаю о Бет. Я все еще испытываю моменты грусти. Но я научился лелеять счастливые моменты. Я научился двигаться дальше. Бет бы хотела, чтобы я жил своей жизнью.

Один за одним, по кругу, они выставляли напоказ свое грязное белье, словно для того, чтобы говорить об этом, не требовалось никаких усилий. Я коротко и тяжело дышала во время второго рассказа — рассказа мужчины, который потерял четырехлетнего сына в дурацкой аварии на ферме. К четвертому человеку мои внутренности перестали скручиваться. К пятому, все те эмоции, которые Трент за последние недели смог лаской выманить из укромного места, где они прятались, удрали обратно, когда горе за горем, словно било меня по голове. Все, что я могла сделать, чтобы избежать возвращения прямо здесь, в церковном подвале боли к той ночи, произошедшей четыре года назад, — это сдержать все человечное внутри себя.

Внутри я была мертва.

Не все делились своими историями, но большая часть. Никто не давил на меня, требуя заговорить. Я не предлагала, даже когда Марк спросил, хочет ли поделиться кто-либо еще, а Трент сжал мое колено. Я не издала ни звука. Я просто смотрела прямо перед собой, словно находилась под наркозом.

Я услышала прошептанные «до свидания» и встала. Двигаясь, как робот, я взобралась по ступеням и вышла на улицу.

— Эй, — позвал Трент.

Я не ответила. Я не остановилась. Я просто пошла вниз по улице к своему дому.

— Эй! Подожди! — Трент выпрыгнул передо мной, заставляя остановиться. — Посмотри на меня, Кейси!

Я последовала его команде и подняла глаза.

— Ты пугаешь меня, Кейс. Пожалуйста, поговори со мной.

— Я тебя пугаю? — Защитное покрытие оцепенения, которое я натянула на свое тело на время сеанса, упало, когда внезапно сквозь него прорвалась ярость. — Почему ты так поступил со мной, Трент? Почему? Почему я должна была сидеть и слушать, как десять человек рассказывают свои ужасные истории? Как это помогает?

Трент запустил пальцы в волосы.

— Успокойся, Кейс. Я просто подумал...

— Что? Что ты подумал? Ты понятия не имеешь через что я прошла и ты...что, думаешь, можешь налететь, одарить меня оргазмом и завершить все это группой выживших, которая состоит из ебучих киборгов, которые говорят о своих, так называемых, «любимых», словно все нормально? — Сейчас я орала посреди улицы и мне было наплевать.

Руки Трента сдвинулись, чтобы дотронуться до моих рук, когда он успокаивал меня, оглядываясь вокруг.

— Думаешь, им не было тяжело рассказывать, Кейси? Разве ты не видела мучение в выражениях их лиц, когда они рассказывали свои истории?

Я его больше не слушала. Я оттолкнула его руки и шагнула назад.

— Думаешь, ты можешь меня восстановить? Я что тебе питомец домашний?

Он вздрогнул, словно я дала ему пощечину, и я стиснула зубы. У него нет никакого права испытывать боль. Он заставил меня высидеть весь этот сеанс терапии. Онсделал больно мне.

— Держись от меня подальше.

Я отвернулась и зашагала вниз по улице.

Я не оглядывалась.

А он за мной не последовал.

Глава 12.

Руки Шторм беспокойно крутили браслет из бисера, когда часы показали семь. Было странно видеть, что она так нервничает, учитывая, что может топлесс раскачиваться над сценой в помещении, полном незнакомцев. Хотя я и не стала ей об этом напоминать, а просто помогла выбрать шикарное желтое платье, которое оттеняло тон ее кожи и подчеркивало изгибы тела, но не слишком сильно. Я помогла ей застегнуть ожерелье и заколоть волосы сзади, перекинув их на один бок. Но по большей части, я чертовски сильно старалась улыбаться, когда все, чего мне хотелось, — свернуться калачиком и спрятаться под одеялом. В одиночестве.

— Десять крошечных вздохов, — пробормотала я.

Она нахмурилась, смотрясь в зеркало.

— Что?

— Сделай десять крошечных вздохов. Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их.

Голос моей матери звенел в ушах, когда я повторяла ее слова и боролась с приступом удушья. Из-за этого дурацкого сегодняшнего сеанса я нервничала, все мои защитные барьеры дрожали, а способности спрятать боль был брошен вызов.

Шторм нахмурилась сильнее.

Я пожала плечами.

— Не знаю я. Так всегда говорила мама. Если разберешься, дай мне знать, ладно?

Она медленно кивнула, а затем я смотрела, как она медленно вдыхает и выдыхает, и представила, как про себя она считает. Это заставило меня улыбнуться. Словно я передала кое-что от своей мамы Шторм.

Мы услышали стук в новую входную дверь и, мгновением позже, с замком уже неумело обращались маленькие ручки Мии. Все стихло, а затем появилась Мия, сильно топая босыми ножками по полу, пока бежала вниз по коридору с криком:

— Мамочка! Здесь полицейский, чтобы тебя забрать!

Я фыркнула и подтолкнула Шторм по направлению к двери.

— Хватит суетиться. Ты отлично выглядишь.

Офицер Дэн находился в гостиной. Он сунул обе руки в карманы джинсов, вытащил их, потом сунул одну, вытащил. Я не могла немного не улыбнуться, пока наблюдала за ним. Он нервничает, как и Шторм. Хотя, когда он увидел ее, его лицо озарилось.

— Привет, Нора.

Нора? Его светлые волосы были беспорядочно уложены, торча вверх. Он был одет в облегающую черную футболку-поло, которая подчеркивала его крепкое телосложение. Я уловила слабый запах мужского одеколона. Не слишком сильный. Вполне достаточный. В общем, офицер Дэн привел себя в порядок очень даже хорошо.

Она вежливо улыбнулась в ответ.

— Привет, офицер Дэн.

Он откашлялся.

— Просто Дэн.

— Ладно, Просто Дэн, — повторила она, а затем комната заполнилась неловким молчанием.

— Офицер Дэн принес тебе цветы, мамочка! Лилии!

Мия побежала на кухню, где Ливи ставила в кувшин для молока красивый букет насыщенно-красных тигровых лилий. Мия потянулась, чтобы схватить один цветок, и перевернула кувшин. Повсюду разлилась вода, и рассыпались цветы.

— Дерьмо! — объявила она.

— Мия! — одновременно возмутились Шторм и Ливи, на мгновение открыв рот от удивления.

Глаза Мии расширились и округлились, когда она переводила взгляд с одной на другую, осознав, что сделала.

— Всего одно. Да, Кейси?

Мои руки взлетели ко рту, чтобы сдержать смех, когда Ливи кинула на меня убийственный взгляд.

— Цветы красивые, Дэн.

Шторм бросилась подбирать все с пола. Я воспользовалась этим, как своим шансом привлечь его внимание.

— Она очень нервничает, — одними губами сказала я, не издав ни звука.

В его глазах мелькнуло удивление. Он знал, чем она занимается. Вероятно, он, как и я, сделал ложное предположение — что Шторм сделана из стали. Хотя это не тот случай. Далеко не тот.

Он кивнул и подмигнул мне. Откашлявшись, он сказал:

— Я зарезервировал столик на половину восьмого, — шагнув ближе, он протянул Шторм руку. — Нам нужно выйти сейчас, Нора. Ресторан находится у воды. Потребуется некоторое время, чтобы добраться туда с таким-то движением.

Она подняла на него взгляд и улыбнулась, вся суетливость с цветами испарилась.

Отлично. Взял дело в свои руки. Умно, Дэн. Два очка в твою пользу.

— Повеселитесь. Мы не будем дожидаться!

Я уловила, что щеки Шторм стали малиновыми перед тем, как закрылась дверь, возвращая мое мрачное настроение.

* * *

В итоге, ту ночь я отработала без Шторм. Мне нужно было отвлечься. Когда прозвучал последний вызов на сцену, а Трент так и не появился и не написал сообщение, мое разочарование меня словно парализовало. Да и зачем бы ему приходить, напомнила я себе. Я орала на него, как психопатка, стоя посреди улицы, и велела держаться от меня подальше.

Следующим вечером Трент также не пришел в «У Пенни». И следующим вечером. Три дня спустя я думала, что могу сойти с ума. Какая бы ярость во мне не струилась в день сеанса горя, ее затмила новая пустота. Пустота из-за отсутствия Трента. Она пульсировала, будто глубокая боль, в каждой клеточке моего тела. Я жаждала его присутствия, его тела, его голоса, его смеха, его прикосновения, всего, что связано с ним.

Я нуждалась в нем.

Я нуждалась в Тренте.

* * *

В полдень четверга я сидела на нашей кухоньке, одетая в короткие шорты и майку. Я уплетала кукурузные хлопья, пялясь на свой телефон так, словно пыталась заставить сообщение прийти на него. В конце концов, я втянула полные легкие воздуха и заставила свои большие пальцы набрать текст.

Я: Как насчет утреннего развлечения?

Я сидела за столом и таращилась на эту тупую штуку, думая, удалил ли он уже мое сообщение и побеспокоился ли вообще его прочитать. Я обдумывала возможность прижаться ухом к стене, которая была смежной в наших квартирах, чтобы понять, смогу ли я уловить какие-нибудь его комментарии, вроде «Сука ненормальная». Хотя это не было чем-то таким, что сказал бы Трент, даже если бы это и было правдой. Чем оно и было.

Целых пять минут спустя, когда я уже утопила в молоке все свои хлопья, мой телефон подал звуковой сигнал. Я все бросила и схватила его.

Трент: Что у тебя на уме?

В моей груди все затрепетало. Долбаное трепетание! Настолько далеко я ничего не продумала. Я понятия не имела, как ему подыграть и решила побыть легкомысленной.

Я: Много от чего зависит. Нагота тебя устраивает?

На этот раз ответ Трента пришел сразу же.

Трент: Что подразумевается под наготой?

Ладно, идет. Он подыгрывает.

Я: Ну...сначала я сниму майку...

Я грызла ноготь в ожидании его ответной реакции. Ответа я не получила. Может быть, я зашла слишком далеко, слишком быстро. Может быть, он все еще на меня злится. Может быть... Я услышала, как хлопнула дверь. Мимо окна промелькнула тень, и секундой позже кто-то уже грохотал в нашу входную дверь.

Это должен быть Трент.

Я подбежала к двери и распахнула ее, пытаясь утаить свое рвение. Вот и он, одетый в джинсы и просторную футболку, его волосы слегка спутаны, а взгляд ярко-синих глаз скользит по моему телу, на продолжительное время, задержавшись на моей груди. На мне не было бюстгальтера и, без сомнений, он видел реакцию моих сосков на него. Когда этот взгляд поднялся обратно к моему лицу...ух ты... В нем была та самая верная смесь ярости, неудовлетворения и огромного желания, которая заставила меня закусить нижнюю губу. И это все, что потребовалось, чтобы он сорвался.

— Боже, Кейси, — прорычал он и сделал два быстрых шага, чтобы прижать меня к себе.

Его руки быстро сжали мои бицепсы, когда губы требовательно прижались к моим. Наклонив назад мою голову, он проник языком в мой рот, разрушая меня глубиной необходимости, которую я никогда раньше не испытывала. Я поняла, что это — настоящий Трент.

Не сдерживающий себя.

Я пыталась оставаться в вертикальном положении, когда тело ослабело под его напором. Ведя меня задом наперед, Трент зажал меня между собой и спинкой дивана, и я быстро узнала, как сильно он возбужден.

Внезапно, я больше не стояла на ногах, а была посажена на подголовник, и бедра Трента удобно устроились между моими. Его руки обвили меня. Одной рукой он придерживал меня за затылок, пока другой смахивал мои волосы набок, чтобы открыть шею. Сначала его губы скользнули по моему горлу, а затем вдоль челюсти к уху.

— Тебе нравится меня мучить, отправляя сообщения с намеками, да, Кейси?

Его слова прозвучали как рычание, пульсацией пройдясь через каждый мой нерв. Затем его губы снова оказались на моих, на этот раз они были еще более голодными, более настойчивыми, и это мгновение было единственным, когда я смогла вдохнуть. Он сильнее прижался ко мне, а его рука скользнула за край моей майки и вверх, чтобы сжать мою грудь. Его большой палец ласкал мой сосок, отправляя ток до самых глубин моего тела.

Внезапное нападение Трента совершенно сбило меня с толку — ему подверглись все мои чувства. Но, в конце концов, разум ко мне вернулся, достаточно, чтобы я прижала руки к его груди. Мои пальцы скользнули вдоль его пресса и крепко зацепились за пряжку на ремне. Я сильно дернула его к себе, пока в меня не вжался его эрегированный член.

— Это достаточно ясно? — прорычала я в ответ. — Не я хочу двигаться медленно.

Трент высвободился, его взгляд был мрачным и диким, словно он был потрясен. Он стянул меня с дивана и затем, развернувшись, вылетел из квартиры, крича на ходу:

— Больше не отправляй этих долбаных сообщений!

Я стояла здесь, потрясенная, потерявшая дар речи и чертовски возбужденная. Он в ярости? Он в ярости! Он, блядь, в ярости! Я протопала к столу и схватила телефон.

Я: Какого хрена это было?

Потребовалось две минуты, но, наконец, мой телефон пиликнул, извещая меня о полученном сообщении.

Трент: Тебе нравится испытывать мою силу воли. Прекрати меня мучить.

Что? Я его мучаю? Это он заладил со своим этим дурацким «будем двигаться медленно».

Я: Одно маленькое сообщение едва ли квалифицируется как пытка.

Трент: Дело не в одном только сообщении.

Я: Ну, тогда вернись сюда.

Трент: Нет, я говорил тебе, что мы будем медленно двигаться.

Я: Думаю, что этот твой план провалился из-за твоей маленькой игры в гляделки тем недавним утром. Согласно благоразумнейшей библии, мы — давно женатая пара.

Я ухмыльнулась, набирая комментарий о библии. У тети Дарлы инфаркт бы случился, если бы она узнала, что я использую ее ради своей выгоды. Улыбка начисто слетела с моего лица, когда сотовый снова пиликнул.

Трент: Тебе нужна помощь.

Я долго пялилась на три этих слова, стиснув зубы. Я не удивилась, что он их сказал. Он и раньше их говорил. Хотя каким-то вот образом то, что я видела их написанными двенадцатым шрифтом, ощущалось по-другому. Официально. Я не ответила.

Минутой позднее...

Трент: Ты прошла суровое испытание, но все держишь в себе. Однажды ты взорвешься.

Приехали. Я потерла лоб от разочарования. Дурень упертый.

Я: Что? Хочешь узнать кровавые подробности того, как я потеряла родителей, лучшую подругу и бойфренда — всех за одну ночь? Тебя такие вещи расслабляют?

Во мне снова начало бушевать пламя, то же, что и три дня назад, когда он заставил меня идти на сеанс терапии. Я положила телефон и глубоко вздохнула, пытаясь погасить пламя прежде, чем оно захватит контроль надо мной.

Я не могла не прочитать следующее сообщение, когда телефон издал сигнал.

Трент: Я хочу, чтобы ты настолько доверяла мне, что рассказала бы об этом. Или, по крайней мере, кому-либо.

Я: Дело не в доверии! Я уже говорила тебе об этом! Мое прошлое — это мое прошлое, и мне надо похоронить его там, чему оно принадлежит — прошлому.

Трент: Ты уязвима и я пользуюсь тобой, позволяя таким вещам, как то, что только что произошло, вообще происходить.

Я простонала от раздражения.

Я: Пожалуйста, пользуйся мной! Я даю тебе разрешение!

Трент не ответил. Я вздохнула, решив серьезно отнестись к его беспокойству.

Я: Я в порядке, Трент. Поверь мне. Сейчас мне лучше, по сравнению с тем, как было очень долгое время.

Трент: Нет. Ты только думаешь, что ты в порядке. Я думаю, что ты страдаешь от серьезного случая посттравматического стрессового расстройства.

Я швырнула телефон в нашу смежную стену. Я была в бешенстве. Металл и пластик разлетелись по воздуху, когда телефон разбился.

Все хотят быть моим личным гребаным мозгоправом.

* * *

Я была поражена, когда тем вечером в «У Пенни» показался Трент. Более того, я не могла не разинуть рот, когда смотрела, как он садится за барную стойку, как делал и раньше, ведя себя так, словно у нас не произошло огромной ссоры. Я высоко подняла подбородок. Я не собиралась извиняться. Черта с два.

Перед ним, как по мановению волшебной палочки, появилась коробка с красным бантом. Он подтолкнул ее ко мне, а вид ямочек на его щеках вызвал у меня улыбку, нравилось мне это или нет. Черт! Конечно, я подойду и открою ее. Кто не любит подарки?

Внутри лежал новый iPhone.

— Не сложно было сообразить, что за громкий удар раздался за моей стеной, когда ты не ответила на следующее сообщение, — пробормотал Трент с веселой усмешкой на лице.

— О, да?

Я скользнула языком по зубам, ведя себя прохладно и так, словно меня это совершенно не затронуло. Внутри же, все было по-другому. В данный момент, я была еще как затронута Трентом.

— И что же было написано в сообщении?

Он пожал плечами, также теперь выказывая безразличие. Я знала, что он притворяется. Единственное, что об этом говорило, — огоньки, пляшущие в его глазах.

— Думаю, ты никогда не узнаешь.

Он глубоко вздохнул, удерживая мой взгляд. Ощущение было такое, словно полуденного напряжения больше и не существовало, и я не понимала, как такое возможно, потому что я все еще его чувствовала. У него что-то на уме. Хотя я никак не могла сообразить, что именно.

— Только подумай, наш день мог бы пойти в совершенно другом направлении, не расколоти ты свой телефон на мелкие осколки, — сказал он, взяв ртом трубочку.

Его глаза так и сверкали намерениями.

Внутри я еле сдерживалась от того, чтобы не перепрыгнуть через бар к Тренту на колени. Но это внутри. Снаружи же я была холодна, как ноябрьская погода.

— Что я могу сказать? У меня проблемы с управлением гневом.

Его губы изогнулись, словно он задумался.

— Тебе надо найти способ борьбы с этими проблемами.

— А у меня есть. Называется — поколоти грушу.

Его бровь игриво поднялась.

— Очевидно, что не очень-то и хорошо он помогает.

Я перегнулась через барную стойку и оперлась на локти.

— А что вместо этого ты мне предлагаешь поколотить?

— Боже мой! Может вы, двое, уже сдадитесь? — крикнула Шторм с притворным раздражением, держа в руках шейкер для мартини.

Я не осознавала, как громко мы говорили. Бросив взгляд по другую сторону от себя, я увидела ухмылку Нэйта и мгновенно покраснела. Не знаю почему, но покраснела. Последнее время я постоянно заливаюсь краской.

Трент не ответил ни Шторм, ни мне, вместо этого сделав долгий глоток содовой, и я ввела себя в заблуждение, думая, что, возможно, он, в конце концов, бросил подталкивать меня к совладанию с вещами, которые уже давно были похоронены. Может, это и сработает.

* * *

Следующие несколько недель Трент был верен своему обещанию и, благодаря ему, я улыбалась. Но, к несчастью, верен он был и обещанию о медленном развитии отношений. Только на этот раз, он на самом деле это делал. После тех нескольких коротких и жарких ошибок, настоящий, несдерживаемый Трент был взят в узду, а тот, который занимал мое время, не давал мне ничего, больше осторожных поцелуев и держания за руки.

И этого было достаточно, чтобы свести меня с ума.

Каждый день я запрыгивала на его мотоцикл, обвивала руками его грудь и позволяла ему себя увозить. Все это всегда начиналось со спортзала, вероятно, потому, что он не хотел видеть, как я снова разобью об стену телефон. А теперь я обнаружила, что у меня нет такого желания и концентрации на тренировках, когда рядом он. Для тренировок нужны внимание, решительность и, признаем это, сдерживаемая ярость. А Трент оказывает приглушающий эффект на мою злость. В итоге, мы заканчиваем, лентяйничая и игриво борясь, пока не получим несколько неодобрительных взглядов и решим уйти. К этому времени, обычно я уже так возбуждаюсь из-за Трента, что не имею ничего против душа. Я продолжала надеяться, что он заблудится и зайдет сюда. Но он никогда этого не делал.

Остаток всех этих дней мы были заняты. Пейнтбол, езда на мотоцикле вдоль набережных Майами, игра «Долфинс»[9], рестораны, кафе, мороженое, игры во фрисби. Возникало впечатление, что Трент взял курс «Заставить Кейси улыбаться» и все для этого делал. К тому времени, как я каждый вечер добиралась до работы, у меня от улыбки болело лицо.

— Ты когда-нибудь работаешь? — спросила я у него однажды, когда мы шли по улице.

Он пожал плечами, сжав мою руку.

— Сейчас я нахожусь между договорами.

— Хм. Ну, разве ты не беспокоишься об оплате счетов? Ты все деньги тратишь на меня.

— Неа.

— Должно быть, это хорошо, — сухо пробормотала я, но не стала давить на него.

Я просто шла по улице, рука об руку с Трентом, и позволяла телу впитывать солнечное тепло.

И я улыбалась.

* * *

— Почему ты не остаешься до закрытия? — тихо пробормотала я.

Рука Трента скользнула по его губам, словно он обдумывал, как мне ответить.

— Потому что тогда мне придется провожать тебя домой.

Я нахмурилась, немного опешив.

— Да, я прямо вижу, насколько ужасно это было бы.

— Нет, ты не понимаешь, — его взгляд скользнул к моим губам прежде, чем снова подняться к глазам. — Как ты думаешь, что произойдет, когда я провожу тебя до двери?

Я пожала печами, уловив направление его мыслей, но прикинулась дурочкой, просто чтобы узнать, что он скажет. Он встал и наклонился, потянувшись за оливкой. Когда он снова на меня посмотрел, в его глазах виднелось то желание, которое он не мог полностью от меня скрыть, именно то, от которого у меня дрожали колени.

— Дома у нас нет сопровождающей Годзиллы. — Его голова дернулась в направлении Нэйта, который всегда был настороже из-за близости ко мне Трента.

Я выдала свое лучшее выражение лица, говорящее, что он поставил меня в тупик.

— Нэйта там нет, и когда ты провожаешь меня до двери днем.

Он тихо усмехнулся. Ага, вот и они. Те глубокие ямочки, по которым я так хочу провести языком.

— Знаешь, у тебя хреново получается прикидываться дурочкой.

Я сжала губы, пытаясь сдержать улыбку.

Трент наклонился ближе, достаточно для того, чтобы я была единственной, кто его слышит.

— Мне весь день достаточно сложно держать свои руки подальше от тебя. Я не выстою, зная, что ты скоро будешь раздеваться и заберешься в постель.

Я оперлась на стойку, следя, как оливка скользнула в его рот, а язык обвился вокруг нее.

Так он хочет играть по-грязному...

За следующую неделю я перерыла весь гардероб Шторм, выбирая самые короткие, обтягивающие вещи, какие только могла найти. Одним вечером я вообще едва не надела ее комплект с блестками для сцены. Я считала обязательным нагибаться перед Трентом, как можно чаще в течение ночи, покачивая бедрами под музыку. Когда Бен выдал ехидный комментарий о моей готовности к первому выступлению на сцене, я двинула ему в солнечное сплетение и продолжила делать по-своему, чем заработала смех Нэйта.

Но казалось, что я не могла сломать эту новую решимость Трента. Он только смотрел, опираясь на локти и сложив передо мной руки. Наблюдая, как я двигаюсь. Наблюдая, как я с ним флиртую. Наблюдая, как я с ума по нему схожу.

В конце концов, в одну из ночей я не выдержала.

— Твою ж мать, Трент! — рявкнула я, ударив его содовой по прилавку перед ним. Он выглядел опешившим. — Какого хрена я должна сделать, чтобы привлечь твое внимание? Мне туда надо подняться? — Я показала рукой в сторону сцены.

Его глаза всего на секунду расширились от удивления. Он потянулся вперед, чтобы взять меня за руки, но вовремя спохватился и вместо этого сложил их на груди.

— Поверь мне, к тебе приковано все мое внимание, — он одарил меня жарким взглядом, от которого моментально пересохло во рту. — К тебе всегда приковано все мое внимание. Мне нужна каждая капля моего контроля, чтобы не показать тебе, сколько внимания тебе уделено, — как быстро этот взгляд появился, так же быстро он и пропал. — Я хочу, чтобы ты обратилась за помощью, Кейс, — мягко сказал он. — Я здесь, с тобой, каждый день. Всегда. Я все время буду с тобой, но тебе нужна помощь. Ни один человек не может бесконечно долго прятать подальше свое прошлое. То, что ты сломаешься, — дело времени.

— Это сексуальный шантаж! — прошипела я.

Сначала он пытается заставить меня заговорить с помощью того ошеломляющего оргазма, что приводит к обратным последствиям. Теперь он полностью сдерживается, чтобы меня заставить. Подонок! Я ушла, всю оставшуюся ночь, отказываясь на него смотреть.

Правота Трента была доказана следующей же сменой в «У Пенни».

Глава 13.

Шторм исполняла свои акробатические штучки на сцене, а я за ней наблюдала, часто бросая взгляды на свой новый телефон в ожидании сообщения от Трента. Ничего. Сегодня его здесь не было. Это первая ночь за долгое время, когда его нет здесь, и я чувствовала его отсутствие, будто у меня недоставало конечности. Может быть, он, в конце концов, плюнул на меня. Может, он осознал, что я — безнадежное дело и у него не будет секса на протяжении ближайшего века, если он будет ждать, пока я сломаюсь и начну просить о помощи.

Ноги Шторм коснулись сцены под взрыв охрипших криков и оваций. Она наклонилась, чтобы подобрать свой топ, рукой прикрывая грудь настолько хорошо, насколько могла. К этому времени я столько раз видела Шторм топлесс, что даже глазом не моргнула. По сути, я привыкала к окружающим меня обнаженным женщинам и начинала чувствовать себя, как чудачка в тренче посреди нудистского пляжа.

Я в сотый раз подумала, что Шторм восхитительна, пока все посетители хлопали и громко кричали. Все, кроме тощего парня в углу. Я видела его здесь, кричащего ей и размахивающего кулаком, полным денег. Он отказывался отдавать их вышибале, чтобы тот собрал их для нее. У меня возникло впечатление, что Нэйт едва не вышвырнул его тощую задницу.

А затем, я не знаю, как это произошло, но каким-то образом парень проскочил мимо вышибал на сцену, выкрикивая: «Сука!». Появилось лезвие. Я с ужасом смотрела, как он схватил Шторм за волосы и дернул ее голову назад. Даже со своего выгодного положения, находящегося на отдалении, я видела его расширенные темные зрачки. Этот парень под чем-то.

У меня открылся рот, чтобы закричать, но ни слова не вырвалось. Ни звука. Взмахом руки я смела все стаканы с барной стойки, перепрыгнула и побежала, отталкивая людей, лягаясь, размахивая кулаком, давая под колени, чтобы расчистить себе дорогу. Кровь прилила к голове, а ноги приземлялись с каждым стуком сердца. Все, о чем я могла думать, что я потеряю ее. Еще одна подруга, мертва. Мия вырастет без матери.

Это не может снова случиться.

Я достигла сцены и обнаружила скопление замерших обтягивающих черных футболок. Я не видела Шторм. Я ничего не видела. Я толкалась, пиналась и царапалась, но не могла пройти мимо этой стены. Мои руки взлетели к горлу, предполагая, что за полчищем тел, скрыт самый худший возможный исход.

И я молилась.

Я молилась, обращаясь к тем, кто решил оставить в живых меня, чтобы они одарили тем же милосердием Шторм, которая заслуживала его намного больше, чем я когда-либо.

Гигант вырвался из толпы вышибал.

Нэйт.

И он крепко держал этого парня.

С грозным видом он прошагал мимо меня, держа его за шею. Я надеялась, что он сжал слишком крепко и сломал ему глотку. Но эта надежда ни чуточку не успокоила мои нервы, потому что где-то там находилась Шторм, а я все еще не знала, жива ли она.

— Шторм! — закричала я.

Наконец, стена вышибал расступилась. Бен провел меня, положив руку на спину, и я увидела Шторм, неловко съежившуюся на полу, свернувшуюся калачиком. Меня пронзил болью приступ тревоги. Она выглядела так похоже на Дженни в машине.

Я кинулась к ней.

— Ох, Кейси! — закричала она и бросилась ко мне на плечо. — Мия была всем, о чем я могла думать.

Меня трясло.

— Ты жива. Ты жива. Спасибо Господу, ты жива, — бормотала я снова и снова, пока мои руки ощупывали ее предплечья, шею, плечи. Никакой крови. Никаких ран.

— Я в порядке, Кейси. В порядке.

Ее щеки покраснели и все были в следах от слез, макияж размазался по всему лицу, но сейчас она улыбалась.

— Да, — подтвердила я, проглатывая болезненный комок в горле. — Ты не умрешь. Ты в порядке. Я не потеряла тебя.

Я была слишком близка со Шторм. Слишком близка, чтобы мне было так же больно, как тогда, когда я потеряла Дженни. Лавина воспоминаний обрушила любую видимость облегчения, которую я должна была бы сейчас чувствовать. Внезапно я попала в ловушку прошлого, с лучшей подругой, которую я знала с двух лет, с которой мы делили дни и ночи, наполненные смехом и слезами, гневом и радостью. В моей груди расцвела острая боль, когда я поняла, что все эти воспоминания — то, что я надеялась создать со Шторм.

Все те вещи, которые этот человек попытался у меня украсть.

С намеком на беспокойство Шторм потянулась вперед и взяла мои руки в свои. Я не дышала с тех пор, как перепрыгнула через барную стойку. А теперь я выпустила весь воздух из легких. И внутри меня что-то сломалось. Я не знаю, как описать это иначе, так что могу только сказать, что чувство возникло такое, словно маленькая стрелка на моем нравственном компасе сломалась надвое.

Словно во мне взорвалась бомба ненависти.

Он попытался отнять у меня мой второй шанс. Он должен поплатиться за это.

Флуоресцентные огни сияли по всему клубу «У Пенни», отбрасывая неприятное сияние на разлитые напитки, пустые бутылки и мусор, пока вышибалы выпроваживали наружу посетителей. Я заметила широкие плечи Нэйта, когда он зашел за угол в направлении заднего выхода. Мужчина все еще находился в его захвате. Я заскрежетала зубами.

Я едва заметила Трента, стоящего рядом с главным выходом. Он показывал на сцену и спорил с вышибалой, чтобы тот его пропустил. На долю секунды мой взгляд задержался на нем, но на самом деле я ничего не осознавала, возвращаясь взглядом к коридору, через который вышло мерзкое создание, то, которое попыталось лишить меня моей новой жизни.

Я поднялась на ноги и побежала.

Я отталкивала с дороги взрослых мужчин, мчась по коридору за Нэйтом. Я обогнула угол вовремя, чтобы увидеть его громадную фигуру, выходящую через заднюю дверь. Я прибавила скорости, чтобы успеть за ним. С дико колотящимся сердцем и приливающей к голове кровью, я ощутила, как рукой схватила пустую стеклянную бутылку, стоящую на ящике. Без какой-либо отчетливой мысли или сообщения своему телу, моя рука разбила ее об стену, отчего в разные стороны разлетелось стекло.

Я крепко сжала горлышко в кулаке, представляя какими острыми должны быть края.

Какими они должны быть действенными.

Выйдя через задний выход, я обнаружила напавшего на Шторм, стоящим на парковке. В одиночестве.

Идеально.

Не проронив ни слова, я устремилась вперед, заведя назад руку, готовая атаковать. Говнюк обернулся и увидел меня, его глаза расширились. Шесть футов, пять футов, четыре фута...Моя рука уже практически метнулась, чтобы погрузить разбитое стекло глубоко в его грудь, чтобы позволить ему физически ощутить тот уровень боли, с которым бы пришлось столкнуться мне, если бы ему повезло с его нападением, когда две огромных руки обхватили меня и подняли с земли, крепко прижав мои руки к телу.

— Нет! — закричала я.

Я лягалась, кричала со всей силой, что во мне была. Зубами я впилась в руку Нэйта и почувствовала медный привкус. Он заворчал, но не остановился, неся меня обратно к дверному проходу. Он скинул меня на землю и наклонился, чтобы встретиться со мной взглядом, его руки все еще прижимали мои.

— Дай полиции позаботиться об этом, Кейси! — Рокот его голоса вибрацией прошел сквозь меня.

— Полиции? — я нахмурилась и посмотрела мимо него.

Говнюк был не один. На парковке выстроились четыре полицейских автомобиля с мигающими огнями, и дюжина офицеров кружила вокруг, делая записи, пока свидетели излагали подробности случившегося. Каким-то образом я их не заметила.

— О, Господи, — спотыкаясь, я отступила назад, рвота поднялась к горлу.

Бутылка выскользнула из моих пальцев и упала на землю, когда я схватилась за талию.

— Я добрался до тебя раньше, чем они увидели, что ты собираешься сделать. Никто ничего не видел, а если и видели, они не обратят на это внимания, — пообещал Нэйт, его мрачный взгляд обжигал мое лицо, словно он пытался что-то там найти. Скрывающегося демона, наверное.

— Кейси! — крикнул запыхавшийся Трент, когда меня догнал.

К этому моменту я задыхалась, моя грудь поднималась, словно я боролась за последний вздох. Тот, который, казалось, я никак не могу поймать. Его взгляд упал на разбитую бутылку, лежащую у моих ног.

— Боже, Кейси. Что ты собиралась сделать?

Я сглотнула, пытаясь вздохнуть. Я трясла головой и дрожала, все сразу.

— Я не знаю, не знаю, не знаю, — бормотала я снова и снова.

Но я знала. Я знала, что едва не совершила.

Я едва не убила человека.

* * *

Казалось, что уличные фонари проносятся мимо сразу все, но при этом и ни один, когда Дэн вез нас домой на своей полицейской машине. Я знала, что где-то позади нас на своем мотоцикле едет Трент, и все, о чем я могла думать, — это выражение ужаса на его лице. « Что ты собиралась сделать?» —спросил он. И он знал. Не сомневаюсь, он знал.

Шторм помогла мне вылезти из машины, словно напали на меня, а не на нее. Как у нее получается так нормально вести себя?

Шаг вперед. Шаг вперед. Шаг вперед.

— Кейси, я в порядке. Клянусь, — я неясно расслышала слова Шторм, когда она за руку вела меня к квартире.

Я знаю, что она в порядке, и я благодарна за это. Но я борюсь. Борюсь с тем, чтобы не развалиться на кусочки прямо здесь на тротуаре.

Сегодня я едва не убила человека.

Все это время психологи тети Дарлы были правы... Шаг вперед. Шаг вперед. Шаг...

Перед моим лицом щелкнули пальцами, и это прервало мой транс. Я подняла взгляд и увидела океан беспокойства в голубых глазах Шторм.

— Думаю, она в шоке, — сказала она кому-то, очевидно, не мне.

— Нет, нормально. Со мной все нормально. Нормально, — пробормотала я и внезапно схватилась за бицепсы Шторм, сжимая их, во мне волной поднялась паника. — Не говори Ливи. Пожалуйста? — Ей нельзя узнать, что я едва не сделала.

Шторм кивнула. Я увидела, как она обменялась обеспокоенными взглядами с Трентом и Дэном.

— Пойдем.

Земля исчезла из-под ног, когда пара сильных рук подхватила меня. Через несколько секунд Трент уже положил меня на мою кровать и накрывал одеялом.

— Нет, я не устала, — пробормотала я, слабо пытаясь подняться.

— Просто...отдохни. Пожалуйста? — мягко сказал Трент.

Его рука погладила меня по щеке, и я схватила ее, крепко держа, прижимаясь губами к его ладони.

— Останься, — я слышала отчаяние в своем голосе.

— Конечно, Кейси, — прошептал он.

Он скинул обувь и забрался ко мне в постель.

Я закрыла глаза и уткнулась носом в его грудь, наслаждаясь теплом его тела, биением сердца, его запахом.

— Ты меня ненавидишь, да? Ты должен меня ненавидеть. Я не могу справиться с этим. Я сломлена.

Трент прижал меня ближе к себе.

— Я не ненавижу тебя. Я бы никогда не смог тебя ненавидеть. Подари мне свое сердце, Кейси. Я приму все, что придет с ним.

Я начала плакать. Неудержимо, впервые за четыре года.

* * *

— Потяни за пальчик.

Дженни истерически хихикает. Она хихикает каждый раз, когда Билли это говорит.

Я закатываю глаза, как и делаю каждый раз, когда он это говорит.

— Так сексуально, Билли. Возьми меня прямо сейчас.

— Кейси, — предостерегает мама, услышав мои слова.

Билли подмигивает и крепко сжимает мою ладонь, а я сжимаю его в ответ. Мама и папа сидят спереди, разговаривая об игре, которая состоится на следующей неделе, и о том, что мне надо поскорее получить права, чтобы им больше не приходилось развозить везде мою задницу. Конечно, я знаю, что они шутят. Они бы ни за что не пропустили мою игру в рэгби.

— Может, перестанешь уже скупердяйничать и просто купишь мне тот чертов Порше, пап?

— Следи за языком, Кейси, — ворчит папа, но оглядывается через плечо, чтобы мне улыбнуться.

Я знаю, что внутри он сияет. В конце-то концов, я заработала для команды очки с последней попытки, которая принесла нам победу в сегодняшней игре.

Дальше все происходит, как в тумане. Мое тело неистово дергается. Что-то в него врезается. Вес сильно прижимается к правой стороне моего тела. Я чувствую, как меня швырнуло и перевернуло. А потом все это просто...останавливается.

И я неясно осознаю, что что-то очень неправильно.

— Мама? Папа? — Никакого ответа.

Тяжело дышать. Что-то сжимает ребра. Вся правая сторона тела онемела. И я слышу странный булькающий звук. Я внимательно прислушиваюсь. Такое ощущение, что это чей-то последний вздох.

Я вскочила, все мое тело промокло от пота, а скорость сердцебиения превышала все пределы, оно колотилось так быстро, что я не знала, когда заканчивается один удар и раздается другой. На мгновение я свернулась в тугой комок и раскачивалась, пытаясь стряхнуть страшное осознание того, что я спровоцировала аварию. Что это я отвлекла отца своими язвительными комментариями. Что если бы я его не отвлекла, он бы увидел приближающийся автомобиль и смог бы его избежать. Но я знала, что теперь я никак не могу этого изменить. Я ничего не могу изменить.

Я почувствовала облегчение, увидев лежащего рядом Трента, его обнаженная грудь медленно поднималась и опадала. Он пока меня не бросил. Уличные огни отбрасывали приятный отблеск на его тело, и я тихонько села, осматривая его, желая прижаться к нему. Я боролась с желанием дотронуться до него, провести пальцами вдоль его идеальных изгибов.

Вздохнув, я встала и на ватных ногах подошла к шкафу, думая, сколько еще осталось до того, как эта новая жизнь тоже рухнет. До того, как я потеряю Трента, Шторм, Мию. Сегодня ночью эта новая жизнь едва не была разбита. Просто так. Мне нужно уйти, говорила я себе. Исчезнуть и закончить все эти отношения, к которым меня принудили, и избавить всех от еще большей душевной боли. Но я знала, что это невозможно. Я слишком глубоко завязла в этом. Каким-то образом, я выделила местечко в своих жизни и сердце для всех них. Или они выделили местечко для меня в своих. В любом случае, с каждым проходящим днем я просто не переживу того чувства пустоты, которое останется, когда они исчезнут.

Повернувшись спиной к спящему Тренту, я позволила своему влажному платью упасть на пол. Я расстегнула бюстгальтер и бросила его вслед за ним. Дальше последовали трусики. Вытащив из верхнего ящика майку и шорты, я обдумывала, запрыгнуть ли мне в душ, чтобы освежиться, когда тихий голос произнес:

— У тебя самые красивые рыжие волосы.

Я замерла, щеки пылали. Я прекрасно понимала, что стою полностью обнаженная перед парнем, который может вызвать во мне оргазм, просто правильно посмотрев. Я услышала скрип кровати и медленно приближающиеся шаги, но не сдвинулась. Сзади ко мне приблизился Трент и воздух в комнате сгустился. Я не могла обернуться. Я не могла посмотреть ему в глаза и не знала почему.

Я чувствовала само его существо, словно оно рукой сжимало мою душу, баюкало ее, пытаясь защитить от вреда, и я была в ужасе. В ужасе, потому что не хотела, чтобы это ощущение когда-либо прекращалось.

Каждый нерв в моем теле словно замкнуло накоротко. Я напряглась, когда его рука коснулась моего плеча, прежде, чем перекинуть мои волосы на одну сторону, открывая шею так, как ему нравилось. Холодный ветерок пощекотал кожу, когда он наклонился ближе.

— Ты такая красивая. Вся ты.

Он вырвал из моих рук пижаму и бросил ее на пол, после чего взял меня за руку. Его губы скользнули по моему правому плечу, и он начал покрывать мой шрам крошечными поцелуями, от чего по всему телу пробежала дрожь. Он поднял мою руку, так, что ладонь легла на голову, и я почувствовала, как он переместился. Ниже, ниже, он продолжал, его губы нежно двигались вдоль моей грудной клетки, по бедру к его внешней стороне, целуя каждую линию, характеризующую мое трагическое прошлое. Все это время левой рукой я держала его за руку, пока другая рука покоилась на голове. И мое тело дрожало в предвкушении.

Руки Трента переместились, чтобы крепко схватить меня за внешние стороны бедер, когда он последний раз поцеловал меня в поясницу, и я слегка пошатнулась из-за ослабевших коленей. Я почувствовала, как он поднялся позади меня, его руки скользнули вверх и вокруг к моему животу, плотно прижимая мое тело к нему, давая мне спиной почувствовать, как он возбужден.

Я откинула голову назад, к его груди, со смесью радости и разочарования — радости, потому что Трент снова подпускает меня так близко к себе после тех недель, что он держал меня на расстоянии; разочарования, потому что это закончится чересчур внезапно.

Но он не выказал ни единого признака того, что сейчас все закончится, когда его руки продолжили двигаться вверх, скользнув по моим грудям и заключив в себя их полноту. Я услышала его резкий вздох. Медленно он развернул меня и сжал мои руки за спиной.

Я не понимала почему, но не могла заставить себя посмотреть на него, так что вместо этого я уставилась на крошечный шрам, проходящий вдоль его ключицы, и почувствовала, как его грудь поднимается и опускается рядом с моей. Мои соски затвердели, касаясь его кожи. Я отрывисто дышала, когда он наклонился и прошептал:

— Посмотри на меня, Кейси.

Я так и сделала. Я подняла взгляд и позволила себе погрузиться в синеву его глаз, которые были полны беспокойства, боли и желания.

— Я соберу тебя воедино, Кейси. Я обещаю, что сделаю это, — прошептал он.

А затем его губы накрыли мои.

Я едва осознавала, что теперь спиной прижимаюсь к стене, что его боксеры упали на пол, что сильные руки подняли меня, а мои ноги обвили его бедра, что я чувствую его, прижимающегося ко мне.

Входящего в меня.

Собирающего меня воедино.

* * *

Снаружи все еще было темно, когда я снова проснулась. На этот раз моя голова лежала на груди Трента, а все тело было переплетено сего. Пальцами он машинально водил по моей спине, подтверждая, что проснулся. В этот раз я проснулась не от кошмара, а от повышенных голосов Шторм и Дэна, раздающихся за стеной.

— Он мог тебя убить, Нора, — орал Дэн. — Забудь про деньги. Тебе не нужны деньги.

Голос Шторм не был таким громким, но я слышала его также отчетливо.

— Ты считаешь, что я провела все эти годы в «У Пенни» и это было моей главной целью? Я облажалась, Дэн. Я несколько раз сделала неправильный выбор и мне приходится с этим жить. Пока. Ради Мии.

— О Мие я и думаю. Что, если бы этот парень тебя сегодня убил? Кто бы о ней позаботился? Ее отец? Из тюрьмы? — На мгновение все стихло, а потом Дэн снова заорал. — Я не знаю, могу ли сделать это, Нора. Я не могу бояться, что ты умрешь каждый раз, когда идешь на работу.

Я фыркнула.

— Кто бы говорил, — пробормотала я себе под нос, но прикусила язык. Это их дело.

— Что ж, я не принимаю решения, основанные на том, чего хочет какой-то мужчина, потому что, когда ты исчезнешь, а я все еще буду здесь, мне придется жить со всем этими последствиями.

Я услышала, что в конце ее голос дрогнул, и поняла, что она плачет. Крик утих, и я была рада этому. Я не хотела слышать разрыв Дэна и Шторм.

— Могу я у тебя кое-что спросить, но чтобы ты не разозлилась, Кейси? — спросил Трент темноту.

— Ага, — согласилась я, не раздумывая.

— Что ты знаешь о водителе, который врезался в вашу машину?

Мое тело мгновенно напряглось.

— Он был пьян.

— А еще?

— А еще ничего.

— Совсем ничего? Ни имени, ни внешности, хотя бы чего-нибудь?

Я помедлила, решая, хочу ли отвечать.

— Имя. Всё.

— Ты его помнишь?

Я резко вздохнула. Я никогда не забуду.

— Саша Дэниелс.

— Что с ним случилось?

— Он погиб.

Последовала продолжительная пауза, пока Трент продолжал вырисовывать пальцем завитки на моей спине, и я начала верить, что разговор окончен. Глупышка.

— Он был один?

Я замешкалась, но решила ответить.

— С ним было двое друзей. Дерек Мэйнард и Коул Рейнольдс. Дерек и Саша не были пристегнуты. Их обоих вышвырнуло из машины.

Моя голова поднималась и опускалась в унисон с глубокими вздохами Трента.

— Выживший...этот Коул...он пытался связаться с тобой?

Я закрыла глаза, наслаждаясь теплотой груди Трента, борясь с ужасом, который тянул меня обратно в глубокое, темное место.

— Его семья пыталась. Я обратилась за судебным запретом на приближение и сказала полиции, что если кто-либо из них хотя бы приблизится ко мне или Ливи, я их убью.

В то время я была прикована к постели и не могла двигаться, не то, что убить. Но при этом копы передали сообщение.

Хотя теперь, теперь я знала, что способна на что угодно.

Способна на убийство.

Пальцы Трента прекратили водить по моей спине, и он меня покровительственно обнял.

— Я собираюсь кое-что предложить, Кейси. Только, пожалуйста, не психуй.

Я не ответила. Я просто слушала биение его сердца. Позволила ему поглотить себя. Чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

— Я думаю, что тебе надо встретиться с Коулом. Может быть, у вас возникнет нечто вроде понимания. Вы двое — единственные выжившие в ужасной аварии. У вас есть кое-что общее.

Теперь я села. Я села и уставилась на Трента. Я уставилась так, словно у него выросло пять голов, три загорелись, а две оставшиеся пожирали горящие. Дождавшись, когда сердцебиение нормализуется, а я успокоюсь, я заговорила.

— Я скажу это всего раз и больше никогда не повторю, — мой голос был ровным. Я не орала, не плакала, не дрожала. — Я не хочу ни видеть, ни разговаривать, ни знать Коула Рейнольдса. — Я произнесла его имя с презрением. — Это его машина врезалась в нашу. Он отдал ключи другу, который потом разбил мою жизнь на осколки. Надеюсь, где бы он ни был, он страдает. Надеюсь, что все, кого он любил, его бросили. Надеюсь, что у него нет ни цента, и ему приходится питаться кошачьим кормом и личинками. Надеюсь, что каждый раз он засыпает и просыпается, переживая ту ужасную ночь. Переживая то, что онсделал со мной. С Ливи. — Я выдохнула и легла обратно на грудь к Тренту, словно то, что я дала выход всей этой абсолютной ненависти, каким-то образом меня освободило. — А еще я надеюсь, что его яйца сгорят.

Мой голос был холодным и жестким. Я даже не потрудилась скрыть в нем ненависть. Я высвободила ее со всем сердцем. Я наслаждалась ею. Ненависть — это хорошо. Прощение — плохо.

Нас накрыла тишина, когда Трент крепче обхватил меня рукой, положив подбородок мне на макушку. Я почувствовала в нем новое напряжение, но не удивилась. Я смотрела в стену и думала, насколько сильно на самом деле пошла под откос жизнь Коула Рейнольдса. Я подумала, пришлось ли ему работать в стрип-клубе, чтобы дать сестре жизнь, которую она заслуживает. Я подумала, пришлось ли ему отказаться от мечты о колледже. Я подумала, морщится ли он от боли каждый раз, когда идет дождь, потому что его тело держится в целостности с помощью металла.

Но больше всего я думала о том, что теперь Трент думает о своей маленькой и милой долбанутой рыжей.

* * *

Я проснулась, увидев пустую комнату и записку на подушке. Три слова.

Пришлось уйти. Прости.

Я предположила, что у Трента появился новый договор. Но я все равно расстроилась. Я бы использовала еще дозу его тела, если бы он изъявил желание посодействовать. Я вылезла из постели и потянулась. Ужас прошлого вечера в «У Пенни» отошел в сторону в пользу воспоминаний о ночи с Трентом. Прошло столько времени с тех пор, как я так себя чувствовала. Зачеркнуть. Я никогда так себя не чувствовала. С Билли секс никогда таким не был. Мне он сильно нравился, но мы были молоды и неопытны. Трент же не неопытен. Трент совершенно точно знает, что делает и делает это очень хорошо. Да и что-то просто было иным с Трентом. Он, словно зрелый арбуз, полученный после пожизненной жажды. Он, словно воздух после лет, проведенных под водой.

Он, словно жизнь.

Стадия Шестая. Уход в себя.

Глава 14.

Я вошла в квартиру Шторм и обнаружила Мию, поджидающую с широко открытым ртом (прямо как окунь) Дэна, который, стоя в одних полосатых боксерах, забрасывал в него кукурузные колечки. Думаю, Шторм и Дэн помирились. Во мне волной поднялось облегчение. Мне нравилось видеть Шторм с ним.

Он прекратил эту игру, чтобы обеспокоенно меня осмотреть.

— Как ты сегодня себя чувствуешь?

— Хорошо.

Я улыбнулась, забросив колечко в рот. Дэн меня не знает. Он не знает, насколько хорошо я научилась хоронить ужасающие воспоминания. Я прямо мастер. Всего за несколько часов они все были забыты и, пока никто их не упоминает, так все и останется. Я подошла к Шторм, которая замешивала тесто в большой стеклянной миске.

— Панкейки? — Она подняла половник.

Я кивнула, похлопав себя по животу.

— Ты видела Ливи утром?

Шторм кивнула.

— Она недавно ушла в школу.

Она вылила половник смеси для панкейков на сковороду, и кухня заполнилась шипящим звуком. Шторм осмотрела меня тем же обеспокоенным взглядом, которым только что одарил Дэн.

— Правда, как ты?

— Я...хорошо. Лучше.

— Уверена? Дэн знает парня, с которым ты можешь поговорить, если это поможет.

Я покачала головой.

— Я в порядке. То, что я вижу тебя здесь, живую и здоровую и готовящую мне панкейки — это все, что мне нужно.

Я потерла ее спину одной рукой, а другой схватила тарелку с едой. Ага, это именно то, что мне нужно. Шторм и Мия, и Ливи, и Трент. И даже Дэн. Это все, что мне сейчас нужно.

* * *

Я: У меня сегодня выходной. Придешь?

Я ждала и ждала, но не получила никакого ответного сообщения от Трента. Мне не хватило терпения, и я пошла к его квартире и постучала в дверь. Никто не ответил. Его квартира была окутана темнотой. Тогда я побрела во двор с фальшивой миссией исследования хибачи. На самом же деле, я хотела посмотреть на месте ли мотоцикл Трента. На месте. Я пошла к нему и снова постучалась и подождала. Все еще никакого ответа.

В ту ночь Кейн не позволил работать никому из нас. По правде говоря, он заставил Шторм взять неделю отгулов. Могу поспорить, что Дэн был счастлив. Судя по легкому отказу Шторм, я думаю, что ее это тоже устроило. Я бы тоже была счастлива. Если бы Трент был здесь.

Я не услышала ничего от Трента и на следующий день.

Или следующий.

Ни сообщений. Ни телефонных звонков. Словно он пропал с лица Земли.

На третий вечер я пришла в «У Пенни» с сосущим чувством под ложечкой. Музыка оглушала, свет ослеплял, клиенты раздражали. Без Трента и Шторм все было неправильно, и я чувствовала себя несчастной. Я не могла даже улыбнуться, пока не соберусь. Я знала, что Шторм вернется через несколько дней. Однако же Трент...я чувствовала его отсутствие так, словно мне в центр спины засадили нож. Больно, не можешь дотянуться, чтобы его вытащить, и уверена, это будет причиной моей кончины, если он так там и останется.

То, что Трента нет, съедало меня всю неделю. Из-за этого я стала ворчать, рявкать и, в целом, находиться рядом со мной было неприятно. Я прекрасно это понимала, и мне было плевать. Из-за этого я поссорилась с Ливи в свой выходной по поводу того, что смотреть по телевизору. Из-за этого она заплакала и назвала меня сукой. Ливи такого никогда не делает. Из-за этого я начала болтаться каждый вечер по двору, тайком бросая взгляды на дверь квартиры 1D. И конечный результат был все таким же. Темнота. Куда бы он ни уехал, Трент еще не вернулся.

Что, если он никогда не вернется?

* * *

День пятый.

Я закричала в ужасе, смотря, как Ауди родителей тонет в реке, мой взгляд был прикован к человеку, попавшему в ловушку за рулем.

Трент.

Я проснулась, задыхаясь, вся вспотевшая и запутавшаяся в простынях. «Это всего лишь сон! Ох, спасибо, Господи!»Мне потребовалось добрых минут пятнадцать, чтобы вытряхнуть из головы картинку, обжегшую сознание. Только теперь я не могла вытряхнуть саму идею. Что если Трент попал в аварию? Никто мне не позвонит. Я — никто. Мне еще не представился шанс стать кем-то.

Я изводила Шторм просьбами дать мне номер Дэна. Потом я изводила его самого просьбами проверить полицейские рапорты на наличие в них информации о Тренте Эмерсоне, попавшем в аварию. Он сказал мне, что не может так злоупотреблять своим положением. Я рявкнула и кинула телефон на стол. Потом я перезвонила ему и извинилась, а он уступил и пообещал принести мне свой ноутбук, чтобы я смогла посмотреть новости и некрологи. Все, что угодно.

Было уже далеко за полночь, когда я приняла тот факт, что, скорее всего, Трент жив и здоров. Он просто не со мной.

* * *

День девятый.

Проходя мимо двери в квартиру Трента на пути из спортзала, я замерла. Я была уверена, что почувствовала запах чего-то вонючего.

О, Господи.

Трент мертв.

Я подбежала к двери Таннера и стучала по ней, пока она не распахнулась. За ней стоял Таннер в своих образцовых штанах от пижамы с Бэтменом и выпученными глазами.

— Пошли! — Я схватила его за руку и выдернула из прохода. — Тебе надо прямо сейчас открыть дверь в квартиру 1D!

Таннер использовал свой вес, чтобы мне сопротивляться.

— Подожди минутку. Я не могу просто...

— Я думаю, что Трент мертв! — взвизгнула я.

Это заставило его двигаться. Я ждала, стоя позади него и притопывая ногой, пока он дрожащими руками теребил свою гигантскую связку с ключами. Его это взволновало. Конечно, взволновало.

Когда он открыл дверь, я протолкнулась мимо него, даже не думая о том, что тороплюсь увидеть. Внутри было тускло и чисто. Можно даже сказать, пусто. Я бы и не узнала, что здесь кто-то жил, если бы не ноутбук, стоящий на столе, синий свитер Трента, свисающий со спинки дивана, и аромат его одеколона, витающий в воздухе.

Таннер прошел мимо меня и быстро осмотрел спальни и ванную. Он даже открыл дверцы шкафа. Когда он вернулся, чтобы посмотреть мне в глаза, его взгляд был сердитым.

— И почему вообще ты сказала мне, что Трент мертв?

Я сглотнула, избегая его взгляда.

— Ой.

— Так, давай отсюда.

Он выпроводил меня за дверь, осторожно положив руку на плечо. Я слышала, как он неуклюже двигается прочь, ворча себе под нос что-то о наркотиках и гормонах.

* * *

День тринадцатый.

Удар ногой. Рукой. Поворот. Удар ногой.

Груша безропотно принимала наказание. Я била и пинала ее, а вся злость и опасения ударили мне в голову. У Трента есть другая жизнь. Должна быть.

С загорелой, несломленной блондинкой. Возможно, у них есть двое идеальных детишек, которые говорят «спасибо» и «пожалуйста» и не научились материться, как заправские матросы, из-за непрестанного богохульства своей матери. Должно быть, он сбежал в Майами и завел здесь интрижку из-за кризиса первой четверти жизни. Я ничто иное, чем чей-то кризис первой четверти жизни, и повелась на это, как дура.

Пивот[10] . Поворот. Удар.

Это приятно.

Я чувствую себя так, словно снова получила контроль над собой.

Позже, дома у Шторм, я сидела на диване и смотрела серию мультика «Губка Боб Квадратные Штаны» с Мией. Рядом со мной на подушке лежал темноволосый Кен. В каком-то смысле он напомнил мне Трента. Я серьезно подумывала украсть его, написать на его груди имя «Трент» и поднести зажигалку к тому месту, где должно находиться его мужское достоинство.

* * *

День семнадцатый.

— Он был настоящим? — пробормотала я, смотря на телефон, лежащий в моей руке.

«Не я же сама его себе купила, так?»

— Что? — спросила Ливи, подняв на меня удивленные глаза.

— Трент, он был настоящим? Я имею в виду, я смогла бы понять, если бы он не был настоящим. Кто мог бы быть таким красивым, милым и идеальным и хотеть кого-то, такого долбанутого, как я?

Последовала долгая пауза и, когда я посмотрела на Ливи, она уставилась на меня так, словно я проглотила пакет с битым стеклом. Я знала, что она беспокоится за меня. Шторм тоже за меня беспокоится. Думаю, даже Нэйт беспокоится.

* * *

День двадцатый.

Удар ногой. Рукой. Еще рукой. Удар ногой.

Я злюсь на грушу.

Трент меня использовал. Ради какого больного результата, я так и не смогла решить. Очевидно, что у него есть какой-то ненормальный фетиш. Он нашел ущербную женщину и использовал как мишень ее слабости, применив в качестве оружия свои ямочки на щеках и очарование. Он прорвался сквозь мою оболочку, пробил себе путь внутрь, чтобы растопить лед на моем сердце. Потом он меня бросил, после того, как узнал, насколько я, на самом деле, долбанутая. Но не раньше, чем со мной переспал, конечно же.

«И я впустила его. Это моя вина! Я — идиотка».

Я колотила двадцатифутовую грушу, набитую песком. Я люблю песок. Он, не осуждая, поглощает все мои эмоции и позволяет мне использовать его без каких-либо ожиданий.

— Из-за чего-то злишься?

Я обернулась и обнаружила стоящего позади меня Бена со сложенными на груди руками и понимающей ухмылкой на лице. Я отвернулась и выполнила идеальный удар ногой.

— Совсем нет.

Бен обошел меня, чтобы поймать грушу. Он жестом показал мне на нее, как бы говоря продолжать, пока он ее держит.

— Где твой бойфренд?

Я двинула по груше чересчур сильно, чего, как я знала, Бен не ожидал. Я надеялась, что она даст ему прямо по яйцам, только за то, что он упомянул Трента. Она не дала, но ворчание заработала.

— Какой бойфренд?

— Тот, который всегда сидит в баре.

— Ты его в последнее время в баре видел? — Удар.

Последовала долгая пауза.

— Нет, полагаю, не видел.

— Что ж, тогда, юристик, какой вывод ты из этого сделаешь? Или ты не в состоянии? Если это проблема, не стать тебе очень хорошим юристом.

Очередной удар ногой по груше. Очередное ворчание Бена.

— Так ты снова свободна?

— Я всегда была свободна.

— Точно. Ну, тогда, как насчет прогуляться сегодня вечером?

— Я работаю.

— Как и я. Давай поужинаем пораньше и вместе пойдем на работу.

— Конечно, хорошо. Мне без разницы, — ответила я, не раздумывая. Я не хотела думать.

Брови Бена выгнулись.

— Серьезно?

Я прекратила бить по груше и предплечьем стерла пот с брови.

— Разве ты не это хотел услышать?

— Ну, да, но я вместо этого ожидал «пошел на хрен».

— Меня это тоже устраивает.

— Не, не! — быстро ответил Бен, пятясь от меня. — Я приеду за тобой в шесть?

— Ладно, — сказала я, пролетев в воздухе в идеальном раунд-хаус-кике[11].

* * *

— И на что я согласилась? — спросила я себя, стоя под горячей водой и смотря на душ, представляя там очередную красную змеюку, готовую меня насмерть испугать.

Если я достаточно громко закричу, появится ли, как по мановению волшебной палочки, Трент? Снесет ли он снова дверь? На этот раз я не позволю ему уйти. Ни за что.

На кухне я врезалась в Ливи. Мы едва разговаривали после ссоры.

— Прости, Ливи, — все, что я сказала.

Он обвила меня рукой за талию.

— Он — сволочь, Кейси.

— Тупая сволочь, — пробормотала я.

— Большая, тупая сволочь, — ответила она.

Это игра, в которую мы играли, когда были маленькими. Родителей она с ума сводила.

— Большая, тупая, вонючая сволочь.

— Большая, тупая, вонючая сволочь с геморроем.

Я хлопнула себя по лбу.

— Ох! И ради победы она применяет стероиды-гемороиды!

Ливи захихикала.

— Далеко собираешься?

Я выскользнула из ее объятий, чтобы обуться.

— Ужинать.

— Вроде как на свидание? — Лицо Ливи засветилось.

Я подняла ладонь, чтобы умерить ее пыл.

— Бен — это громила с работы. Мы перекусим, а потом он отвезет меня на работу, и я разнесу ему яйца, если только он попробует что-либо сделать.

Раздался стук в дверь.

— Один громила, будет прямо сейчас! — пошутила я, распахивая дверь, за которой я ожидала увидеть огромную фигуру Бена и его несносную ухмылку.

Я попятилась на пару шагов назад, когда из легких, словно от удара, вышел весь воздух.

Там стоял Трент.

Глава 15.

— Привет, — сказал он, снимая свои солнцезащитные очки-авиаторы, чтобы показать мне свои красивые синие глаза двух оттенков, в которых я могла потеряться.

Я уставилась в эти самые глаза, чувствуя, как от тела словно отливает кровь, пока я смотрела, как на его лице меняется целый диапазон эмоций — облегчение, вина, печаль, горечь и снова вина. Я была уверена, что на моем собственном лице отображается вся гамма эмоций, но прямо сейчас я была не в состоянии опознать ни одну из них. Так что я просто стояла, разинув рот и потеряв способность говорить.

Хотя Ливи не потеряла. Совсем наоборот.

— Ты! Держись от нее подальше! — взвизгнула она, рванув вперед.

Ее движение нарушило мой ступор, и я сумела схватить ее прежде, чем она содрала десять слоев кожи с Трента своими ногтями.

— Дай нам минутку, Ливи, — совершенно спокойно выдавила я.

Внутренне же меня угрожал сбить с ног поток ощущений. Дверь рядом со мной качнулась, а я усиленно пыталась дышать, несмотря на ускоряющееся сердцебиение. Трент вернулся, что было равносильно удару под дых, но при этом грудь переполняли чувства. Это как пагубная зависимость: я знала, что это неправильно, но, блин, какое же удовлетворение это доставляло.

Ливи развернулась и прошагала к своей комнате, но не раньше, чем бросила в направлении Трента последний ледяной взгляд.

— Геморрой! Помни об этом, Кейси!

Ее внезапный эмоциональный взрыв и серьезное отношение к ситуации прорвали мою паническую атаку, как игла воздушный шарик, и я осознала, что смеюсь. «Боже, я люблю эту девчонку».

Я не знаю, возможно, мой смех послужил причиной расслабления Трента, придав ему сумасбродного мужества и решимости ко мне прикоснуться.

— Позволь объяснить, — начал он.

Его руки двинулись к моим.

Я отшатнулась, а мое беззаботное настроение резко переметнулось обратно к злости.

— Не смей меня трогать, — прошипела я.

Он выставил перед собой руки, ладонями наружу, в знак мира.

— Справедливо, Кейс. Но дай мне шанс объяснить.

Я сложила руки на груди, крепко себя обняв, чтобы удержаться от падения. Или от того, чтобы потянуться к нему, к его теплоте.

— Вперед. Объясняй, — прорычала я, борясь с непреодолимым желанием наброситься на него и не слушать никаких извинений, потому что ни одно из них, по правде говоря, не имело значения. Это — прошлое, а то, как я чувствую себя рядом с ним, — вот что сейчас важно. Но я не могу этого сделать. Я не могу выказать слабость.

Он приоткрыл рот, чтобы заговорить, и у меня задрожали колени. О, Господи, если мне придется простоять в его присутствии еще секунду, я растеряю весь свой боевой дух.

Из-за угла появился Бен, словно рыцарь в сияющих доспехах.

— Время вышло, — заявила я немного громче, чем это было необходимо.

Я протиснулась плечом вперед мимо Трента, захлопнув за собой дверь в квартиру.

— Привет, Бен!

Для всех, кто меня знал, было очевидно, что все это — притворство. Я никогда не бываю такой веселой. Я никогда не бываю веселой и точка.

Бен посмотрел на меня, потом на Трента, и я увидела, как в его голове словно закрутились колесики. Он понял, что только что прервал нас. Он сообразительный громила.

— Хочешь, чтобы я... — он показал рукой на выход, словно предлагая уйти.

— Неа!

Я зацепилась своей рукой за его и потянула вперед, держа голову высоко, а руку Бена близко, позволив злости вести меня.

Внутри же я чувствовала, как стены рушатся.

* * *

— Ты едва притронулась к пасте, — заметил Бен.

Мы находились в итальянском ресторане в пяти минутах езды от «У Пенни».

— Я много раз к ней притронулась, — проворчала я, тыкая в нее вилкой. — Я притронулась к ней столько раз, что твоя паста завидует. Я прямо слышу разговор о нападении одних спагетти на другие.

— Ты едва поеласвоей пасты, — перефразировал Бен, но ухмыльнулся.

— Я не голодна.

— Из-за того парня?

Мы просидели в ресторане уже сорок пять минут, и это первый вопрос, который Бен мне задал. Все остальное время я слушала, как он бубнил о своем простреленном колене, из-за которого не получил футбольную стипендию в колледж, о том, что он хочет стать адвокатом по уголовным делам и работать в Вегасе, потому что там живут все богатые мошенники. Я не знаю, не спросил ли он ничего у меня, потому что такой самовлюбленный, или потому, что понял, — я не люблю отвечать на вопросы. В любом случае, меня это полностью устроило.

Я вздохнула, вытаскивая двадцатидолларовую купюру из сумочки, и бросила ее на стол.

— Наверное, нам нужно идти.

Он нахмурился и вернул мне деньги.

— Я плачу.

— Я не буду заниматься с тобой сексом.

— Ничего себе! Кто сказал что-то о сексе? Я здесь только ради еды и приятной компании.

Он вел себя обиженно, но блеск в его глазах сказал мне, что он шутит. С моих губ сорвалось непривлекательное фырканье.

— Ладно, ладно. Посредственной компании. — Он затолкал в рот кусочек хлеба и с улыбкой добавил: — Сексуальной штучки.

— И это тот самый Бен, которого мы все знаем и любим, — одобрила я, преувеличенно кивнув головой, и запустила ему в лоб пакетиком с сахарным песком.

— Хотя вот серьезно, — начал Бен, собирая с тарелки остатки своей пасты. Я терпеливо ждала, пока он прожует и проглотит ее. — Почему ты согласилась со мной поужинать? Это очевидно, что у тебя не все кончено с тем типом, а даже если бы и было так, я — не идиот. Я не в курсе, что означал тот день в зале...

Черт.Я такая предсказуемая. Надеюсь, что не для Трента. Мне не хотелось бы, чтобы он с такой легкостью видел меня насквозь. Он нападет и растопит все мои защитные покровы этими своими горящими голубыми глазами. Я пожала плечами.

— Ты меня не хочешь, Бен. Я — это семь слоев ебанутости с налетом придурковатого сумасшествия.

Он усмехнулся, но я уловила промелькнувшую в его глазах грусть, когда он бросил на стол несколько купюр.

— Я и так об этом знал.

— Ну и зачем тогда ты меняпригласил? Особеннопосле того, как я с тобой поступила тогда в зале?

Он пожал плечами.

— Ждал твоего следующего сумасбродного момента? В следующий раз я буду проворнее. Всунул-вынул.

Я расхохоталась. Бессовестная честность Бена была желанным облегчением.

— Не знаю, Кейс. Меня окружает множество шлюх и дурочек. А ты не такая. Ты умная и смешная и можешь уменьшить самоуверенность парня, как ни одна другая знакомая мне девушка.

— Не думаю, что кто-либо в состоянии уменьшить твою раздутую башку, Бен.

Он нагло усмехнулся.

— Зависит от того, о какой голове идет речь.

* * *

— Я слышала, Трент вернулся? — прошептала мне Шторм, пока я разливала по стопкам текилу «Патрон» для мальчишника.

— Да ну? — пробормотала я, поджав губы.

Я не знала, что еще сказать. Я об этом не забыла. И минуты не проходило без возникновения в моих мыслях его имени, без воспоминаний, насколько невероятным было его прикосновение к моей коже, без желания вернуть то, что было в тот короткий, волшебный промежуток времени, перед тем, как он вырвал из груди мое сердце и выбросил.

Я ненавидела его за эти чувства. За то, что он дал мне надежду, только чтобы снова вырвать ее у меня. За то, что он вытащил меня из-под воды, помог снова начать дышать, прежде чем погрузить меня с головой обратно.

Так что, когда я увидела его, уставившегося на меня с другой стороны барной стойки, стоящего рядом с последним сделавшим заказ клиентом, мне пришлось опереться на бар, потому что злость и огорчение врезались в меня с такой силой, что я едва устояла на ногах.

— Чего тебе надо? — прошипела я.

— Поговорить с тобой.

— Нет.

— Пожалуйста, Кейси.

Эта интонация, этот голос. Я уже чувствовала, как он прощупывает мое слабое место, куда можно просочиться и победить меня. Я не позволю. Не в этот раз.

— У тебя было три недели, чтобы со мной поговорить, и...ох, постой! — Для пущего эффекта я хлопнула себя по лбу. — Ты на хер исчез с лица Земли. Точно. Я чуть не забыла.

— Дай мне только пять минут, — попросил он, наклоняясь вперед.

— Ладно! Вперед. Это прямо-таки идеальные время и место для разговора.

Я развела руки в стороны, лишний раз подчеркивая, насколько эти время и место не идеальны для разговора.

Челюсть Трента напряглась.

— Я говорю серьезно, Кейси. Пять минут, наедине. Мне нужно кое-что объяснить. Мне нужна...ты.

— О, я тебе нужна? Интересно, — выдавила я сквозь стиснутые зубы. Внутри же, клей, который сохранял меня в целости, потянулся из-за этого слова. Нужна.Я нужнаТренту. — Ладно.

Я кинула на стойку полотенце и крикнула:

— Буду через пять минут, Шторм.

Она обернулась, увидела Трента, с беспокойством посмотрела на меня, но потом кивнула.

— Пошли.

Я протопала мимо него, отчетливо понимая, что Нэйт и Бен следуют за нами, но продолжила идти. Я прошагала мимо Джеффа и Брайана, двоих похожих на бульдогов вышибал, наблюдающих за приватными комнатами. Они не попытались меня остановить. Я уверена, моя прямая осанка и сердитый взгляд, говорящий «пошли на хер от меня, пока я не придушила вас вашим же языком», оказали влияние на их поведение.

Ногой я открыла дверь свободной комнаты. Развернувшись на каблуках, я встала, сложив на груди руки, и смотрела на подтянутое тело Трента и его напуганное выражение лица, пока он приближался ко мне. Дернув головой в сторону комнаты, я приказала:

— Входи.

— Кейси...

— Ты сказал наедине. Что может быть более уединенным, чем приватная комната? — спросила я.

Мой голос был словно покрыт льдом.

Трент вздохнул, признав поражение, и слегка кивнул, входя в помещение. Позади него я увидела, как Бен наклонился к Нэйту и что-то сказал. Кажется, это помогло удержать монстра на месте. Бен, выглядя обеспокоенно, направился ко мне.

— Все нормально, Кейси?

— А ты как думаешь, Бен?

Пока он раздумывал, его подбородок наморщился.

— Думаю, я постою здесь на страже. Я не буду входить, если только не услышу чего-то плохого, идет?

— Идет.

Я слегка кивнула ему в знак признательности. Думаю, после некоторых грязных событий в нашем прошлом мы с Беном пришли к взаимопониманию. Я даже могла бы назвать его другом.

Я влетела в комнату, захлопнув за собой дверь. Помещение представляло собой небольшое, слабо освещенное пространство с черным креслом. В комнате звучала соответствующая настроению музыка, отличающаяся от той, что играла в главном зале. Шторм говорила, что тут есть персонал, который тщательно убирает и дезинфицирует комнаты после каждого клиента. Даже если это и неправда, в данный момент мне было наплевать.

Я пронеслась к тому месту, где стоял Трент, и толкнула его спиной вперед на кресло. Затем руками я затеребила боковую молнию на своей юбке.

— Что ты... — начал Трент, но его слова умерли, когда я расстегнула юбку, дав упасть ей на пол.

Я выступила из нее, а мои руки переместились к пуговицам тонкой блузки, начав расстегивать ее сверху, проворно продевая через петли каждую пуговку.

— Кейси, нет.

Трент наклонился вперед.

Мой трехдюймовый каблук, врезавшийся в его грудь, заставил Трента вжаться обратно в сиденье.

— Разве ты не за этим пришел? Это — то, что тебе нужно? — Мой голос был таким же ледяным, как морозильная камера. — Чего ты всегда хотел? — Я швырнула блузку на пол и смотрела на него, стоя в одних только бюстгальтере, трусиках и туфлях на каблуках. — С этого места ты говоришь мне какая же я красивая. Так говори. Говори, чтобы мы могли с этим покончить, а ты мог снова исчезнуть. — В конце фразы мой голос немного задрожал, и я замолчала, не доверяя ему продолжить.

— Нет, Кейси. Господи.

Трент соскользнул с кресла, встав на колени, а его руки прижались к моим бедрам, нежно держа их.

— Нельзя прикасаться к девочкам. Или ты уже забыл все правила? — презрительно сказала ему я.

Взгляд его глаз был прикован к моим, и в них я видела поток неописуемых эмоций, которые грозились растопить всю мою защиту. Мне пришлось отвести взгляд, а в горле у меня застрял комок, который я, казалось, никак не могла проглотить.

— Прости меня. У меня и в мыслях не было причинять тебе больше боли, чем тебе уже пришлось перенести.

— Правда? Оставить мне туманную записку утром после нападения на Шторм — после того, как мы впервые занимались сексом, — а потом испариться почти на три недели — это твой метод непричинять мне еще больше боли?

Мой голос надломился, и я стиснула зубы. Ненавижу свой голос.

Он склонил голову к моему животу, а его руки скользнули вверх по бедрам, а потом снова вниз. Их прикосновения были такими приятными. Я не хотела, чтобы они были приятными. Блин, предательские бедра. «Борись с этим, Кейси. Борись».

— Кейси, я ошибался.

Я сглотнула.

— В чем?

— В том, как я на тебя давил. Я думал, что если ты откроешься в том, что касается твоего прошлого, я каким-то образом смогу это для тебя исправить. Мне не следовало продолжать так на тебя давить.

Я резко вдохнула, ощутив, как теплые губы оставляют на моем животе дорожку поцелуев. Он знает, что это ослабит мою защиту. Он не честно играет. Но что хуже, в этот момент я не хотела, чтобы он играл иначе.

— Мне следовало просто сосредоточиться на том, чтобы делать тебя счастливой. И я так и сделаю. С этих самых пор, Кейси. Я так и сделаю. Каждый оставшийся день наших жизней я посвящу твоему счастью. Я обещаю.

«Я не куплюсь на это. Не куплюсь».

— Ты уже говорил это. А потом исчез.

Мне не нравилось, как дрожит мой голос, словно я готова расплакаться. Раз...два...три...четыре...

Блядь. Бесполезно.

Он отклонился, и его руки снова скользнули вниз по моим бедрам. Хотя он и не встречался со мной взглядом, вместо этого предпочтя смотреть в пол между нами. Когда он заговорил, его челюсть напряглась, словно намекая, что он разозлился.

— Кейси, не у тебя одной есть проблемы. Я облажался, понимаешь? В моем прошлом есть некоторые вещи, и я понятия не имею, как тебе о них рассказать. О которых я не могу тебе рассказать.

Его признание застало меня врасплох. У Трента мрачное прошлое?Я ни разу об этом даже не подумала. Почему я об этом не подумала? Я была настолько погружена в собственные проблемы, что даже не помыслила о его, вот почему. Но насколько мрачным может быть что-то в его прошлом? Дрожащим пальцем я потянулась к нему и приподняла вверх его подбородок, так, что его голова откинулась назад, а красивые синие глаза могли поглотить меня. Он казался таким рассудительным, таким уравновешенным, таким идеальным.

— Я ни разу не давила на тебя, чтобы ты признался мне о своих скелетах в шкафу, — сказала я более мягким голосом, в котором не было горечи.

— Я знаю. Я знаю, Кейс.

Трент крепче ухватился за мои ноги, притянув меня ближе к себе. Кончики его пальцев скользнули вверх, а ладони полностью накрыли бедра. Большими пальцами рук он водил по моим тазовым костям, разжигая во мне искру потребности, смешавшуюся с уже ярко пылающим пламенем остальных эмоций. Мои руки инстинктивно накрыли его.

Он продолжил говорить.

— После той ночи я...я подумал, что слишком сильно на тебя надавил. Я подумал, что сам спровоцировал то, что случилось в ночь нападения на Шторм.

Я вздрогнула от напоминания. Моя темная сторона. Моя кровожадная сторона.

— Ты не провоцировал этого, Трент. Причина во мне, в том, что я, в конце концов, выбилась из колеи.

— Я знаю, малышка. Теперь я знаю. Но мне нужно было уехать и подумать. Мне пришлось уйти на некоторое время и...

— Ты мог отправить мне сообщение.

— Я знаю. Я облажался. Прости меня. Я просто не знал, как объяснить тебе, почему я сбежал. Я испугался.

Он поднял глаза, и мне хватило одного взгляда, чтобы увидеть навернувшиеся на них слезы. Вся моя злость погасла, а защита рухнула.

Я не могла выдержать вида такого Трента.

— Нет, все нормально.

Одной рукой я сочувственно поглаживала его затылок, а другой смахнула слезу. «Кто этот говорящий человек?» Она не та, которая бегала по квартире злая, как черт, следила за всеми новостями и была готова искалечить Кена.

— Мне так жаль, Кейси. Я прекращу на тебя давить. Больше никаких разговоров о прошлом. Никаких. Только о будущем. Пожалуйста? Ты нужна мне.

И снова «нужна». Я не могла вымолвить ни слова. Я только кивнула.

Но для Трента этого было достаточно. Сильные пальцы, лежащие на бедрах, потянули меня вниз. Я с готовностью упала на колени. Трент притянул меня к себе, так, что наши тела были крепко прижаты друг к другу. Теплые руки скользнули по моей обнаженной спине, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Он бросил его в сторону и прижал ладонь к моей груди в тот же момент, когда его губы, наконец, нашли мои.

От ощущения его губ по телу волной пробежался неутолимый голод, и я вздрогнула. Три недели без его прикосновений. Не знаю, как я их пережила. Я протянула руку вниз и потеребила его рубашку. Я хотела ее снять. Сейчас же. Я хотела, чтобы моя обнаженная кожа коснулась его. Сейчас же.

Словно почувствовав мою необходимость, он оторвался от моих губ, чтобы сдернуть рубашку через голову, а затем снова склонился ко мне, его грудь прижималась к моей, когда я скользнула еще ближе к нему.

— Кейс, — прошептал Трент, его губы с жадностью переместились к моей шее, а одна рука легла на внутреннюю сторону бедра, чтобы проскользнуть в мои трусики. Я тяжело вдохнула, когда его ловкие пальцы коснулись меня. — Я больше никогда тебя не отпущу. Никогда.

Сердце стремительно билось, когда я раскачивалась взад и вперед на его руке, шепча его имя, теребя ширинку его брюк, позволив последним трем неделям исчезнуть в колодце прошлого.

Глава 16.

— Это я сделала? — я нахмурилась, коснувшись пальцем лица Трента, где краснел след от удара.

Он поморщился.

— У Ливи отменный хук слева.

— Серьезно?

Я оперлась на локти, чтобы лучше взглянуть на след. И вообще на Трента. На его обнаженное тело, лежащее на покрытом ковром полу слабо освещенной V.I.P. — комнаты. Я больше не слышала ровной пульсации музыки из клуба. Должно быть, это означало, что мы закрываемся. Я не знаю, сколько времени мы здесь провели. Однако, Бен нас не побеспокоил. Хотя, в любом случае, нельзя сказать, что я бы заметила.

Трент несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем заговорил.

— Когда ты ушла с тем громилой, Ливи вылетела из квартиры и гонялась за мной по двору, крича, что я разбил твое сердце. Потом она резко рванулась и ударила меня, сказав, чтобы я лучше шел делать тебя счастливой. Навсегда.

Моя голова шлепнулась на обнаженную грудь Трента, когда я рассмеялась.

— Думаю, мой характер таки повлиял на нее. — Я мысленно проиграла ее слова, носом утыкаясь в Трента и вдыхая его запах. — Навсегда — это очень долго.

Руки Трента сжались вокруг меня.

— Навсегда — недостаточно долго, когда дело касается тебя.

* * *

— Как ты думаешь, если я прямо сейчас туда выйду, Ливи снова мне двинет?

— Все может быть. Но прямо сейчас я определенно чувствую себя очень даже счастливой, — промурчала я, потягиваясь в постели.

Трент протянул назад руки, положив на них голову, а его губы изогнулись в нахальной усмешке.

— Я очень на это надеюсь. Старался, как мог. Пять раз за прошлую ночь, да? Если и это тебя не устроило...

Выгнув бровь, я поднялась и перекинула через его тело одну ногу, сев на Трента сверху.

— О, прошлой ночью меня это устроило. Но сегодня — это другая история.

Его голодный взгляд прошелся по всей длине моего тела, а потом остановился на моем лице. Он поднял бровь.

— Серьезно?

Я пожала плечами, а потом заговорщицки подмигнула.

Он засмеялся, руками проводя по своим волосам, чем привел их в еще больший беспорядок.

— Я слышал, что рыжие ненормальные, но, Бог ты мой, никто меня не предупредил, что вы — сексуальные маньячки.

Я игриво щелкнула его по носу. Прорычав, он перевернулся и прижал меня, положив на спину. Трент возвышался надо мной достаточно высоко, чтобы я могла детально рассмотреть все его тело. Криво улыбнувшись, я обвила его талию ногами и притянула к себе.

* * *

Недели пролетали, а Трент оставался. Практически каждую ночь он проводил в моей квартире. Поздно вечером он обычно находился в клубе, сидел и смотрел на меня, молча, своим напряженным, дразнящим взглядом, от которого у меня подкашивались колени, потому что я знала, что ждет меня по приходу домой. Он оставался и делал меня счастливой. Более счастливой, чем я была за долгое время, а во многих смыслах и счастливее, чем я была когда-либо вообще. Благодаря ему я смеялась. Благодаря ему я хихикала. Благодаря ему я снова чувствовала себя живой. И каждую ночь он отгонял мои кошмары. Не все, но они больше не повторялись из ночи в ночь. А когда я просыпалась, промокшая от пота и задыхающаяся, Трент был здесь, чтобы держать меня, поглаживать по волосам, обещать, что все закончилось, а то, что есть у нас, — настоящее.

С каждым днем крошечные кусочки Прежней Кейси вставали на свои места. А может быть, прекращали прятаться. Возможно, Кейси Клири просто была похоронена все это время где-то глубоко внутри, ожидая, пока правильный человек вытащит ее из глубоких, темных вод.

Чтобы спасти ее от утопления.

Вначале я не замечала этих кусочков, но Ливи точно их подмечала. Я ловила ее на том, что она все время за мной наблюдала — когда я готовила себе сэндвич, когда я убиралась, ходила по магазинам — и тогда на ее лице появлялась таинственная улыбка. Когда я спрашивала у нее в чем дело, она просто качала головой и говорила «Кейси вернулась». И она была счастлива.

Отношения Шторм и Дэна становились все крепче. Думаю, Шторм, возможно, даже влюблена, хотя вслух этого и не признает из боязни сглазить. Я же уверена, что Дэн просто по уши влюблен в нее и Мию, учитывая то, что, когда он смотрит на них, на его губах начинает играть легкая улыбка. А Мия?

Что ж, как-то утром мы с Трентом были разбужены Мией, скачущей по нашей кровати, с беззубой улыбкой и двумя четвертаками в ладошке.

— Смотри, Трент! Прошлой ночью я продала свои зубки!

Все, на что я была способна, — это рассмеяться. Рассмеяться и напомнить себе, что надо врезать замок в дверь, чтобы Мия не научилась от меня ничему другому, кроме ругательств. Она — самый счастливый ребенок, которого я когда-либо видела, потому что окружена людьми, которые ее любят.

Обещание Шторм подтверждалось, и я зарабатывала в «У Пенни» больше, чем могла бы мечтать, работая в любом другом месте. Мой банковский счет значительно рос с каждой неделей. Еще два года и я смогу оплатить первый год обучения Ливи в Принстоне. Я все еще рассчитываю на стипендию, получить которую у Ливи есть все шансы. Она такая умная и такая добропорядочная. И так этого заслуживает.

Все идеально.

* * *

— Почему нам надо быть в «У Пенни» на три часа раньше? — пожаловалась я, туже запахивая на теле куртку из-за легкой декабрьской прохлады.

Я слышала, что над Майами сейчас движется неестественно холодный для этого времени года атмосферный фронт. Глупо сравнивать его с погодой в Мичигане, но все-таки по коже бегали мурашки.

— Обучение для продажи алкоголя. Мы проходим его каждые два года. Каждый, кто его продает, должен пройти этот курс, — объяснила Шторм.

— Три часа учиться, как разливать спиртное? Серьезно?

— Не переживай, — сказала она, постучав в заднюю дверь клуба, — они и продегустировать тебе дадут.

— Прекрасно. Я буду языком еле шевелить раньше, чем начнется наша смена, — проворчала я, быстро кивнув головой Нэйту, когда проходила через дверь.

Внутри было темно и тихо. Я никогда не была в «У Пенни», когда здесь так тихо.

— А где все? На меня это ужас наводит.

— У бара, — прогрохотал Нэйт позади, рукой подталкивая меня вперед.

Я оглянулась через плечо, и его рот раскрылся в сверкающей белозубой улыбке. «Поверить не могу, что боялась этого огромного плюшевого мишку».

Мы обогнули угол и вышли в слабо освещенный главный зал клуба.

— Сюрприз! С Днем рождения!

Я отпрыгнула назад и врезалась в Нэйта, который небрежно обхватил меня своим стволом-а-не-рукой, его глубокий смех эхом отражался от потолка. Все были здесь, стояли на сцене под прожекторами. Трент, Ливи, Дэн, Кейн, Бен. Даже Таннер.

И Мия! Она находилась в стороне, танцуя кругами с Джинджер и толпой других полностью одетых танцовщиц, которых я не узнала.

— Ты удивлена? — засмеялась Шторм, схватив меня за руку и потянув вперед. — Ливи сказала нам, что скоро тебе исполнится двадцать один, и нам захотелось тебя удивить. Кейн предложил устроить здесь для тебя небольшую вечеринку.

Словно по команде подошел Кейн и обхватил меня рукой за плечи.

— Надеюсь, тебя устраивает вечеринка в честь дня рождения в «У Пенни». Мы так подумали, что это гарантированно будет сюрпризом.

Я поняла, что пытаюсь подобрать слова. Я не была уверена, как ответить, вбирая глазами всех людей.

— Конечно. Спасибо.

Он передал мне конверт.

— Двадцать один бывает только раз, милая. Ты — хороший работник и заботишься о Шторм. Здесь лежит кое-что от всех нас. Наслаждайся едой, вином. Всем. У тебя выходной. — Он ущипнул меня за щеку и повернулся к Шторм. — Держи свою принцессу подальше от сцены, слышишь меня? Не хочу, чтобы у нее возникли определенные мысли.

Она закатила глаза.

— Конечно, Кейн.

Я покачала головой, глядя, как он уходит. Он чудной. Слышать, как он это говорит, учитывая, что это место — его жизнь, и он нанимает всех танцовщиц именно ради этого — быть на сцене...его слова были просто странными.

Мысль испарилась, когда я увидела, что ко мне с притягательной улыбкой и двумя бокалами шампанского в руках подходит Трент.

— Ты же знаешь, что я не пью, Трент, — сказала я, принимая один.

— А ты знаешь, что я не пью, Кейси.

Мы улыбнулись друг другу, когда он свободной рукой обвил меня за талию и прижал к себе, целуя мою шею.

— Мой план сработал? Я сделал тебя счастливой? — прошептал он мне на ушко.

Мое дыхание сбилось, как и всегда, когда рядом находился Трент.

— Я не знаю даже как начать, чтобы описать насколько.

Его холодный нос слегка коснулся моей щеки.

— Попробуй.

— Что ж...

Я наклонилась ближе, прижимаясь к нему. Не знаю, как это было возможно, но эти электрические вспышки пронзали меня всякий раз, когда я делала это, словно впервые.

— А еще лучше, что если я покажу тебе, когда мы вернемся домой?

Я почувствовала, как его ответ на смысл моей фразы прижался к моему животу, и я засмеялась, все еще находясь в шоке о того, что этот прекрасный, милый, озорной мужчина весь мой. Он чокнулся со мной своим бокалом.

— Выпьем за следующие восемьдесят лет, — промурчал он, а затем нагнул бокал и сделал глоток.

— Восемьдесят? Боже, да ты оптимист. Я думала, что ты сгодишься еще лет на десять, а потом мне придется поменять тебя на молоденькую модель.

Он наклонился и поцеловал меня в губы, и я почувствовала сладость шампанского на его языке.

— Удачи. Я никуда не уйду.

* * *

Я сплела вместе свои пальцы, пока мы ехали с Трентом обратно домой, а вечерний ветерок пощипывал мои щеки. Как бы мне ни хотелось дать волю рукам, я понимала, что нельзя отвлекать Трента, когда он за рулем. Я могу подождать, пока мы не окажемся дома, но едва-едва. Ливи и Мия ехали в машине Дэна за нами. Шторм решила поработать, но пообещала, что завтра мы устроим девчачий день.

Трент припарковал мотоцикл, и я слезла с него. Хотя далеко я и не ушла, потому что он схватил меня за молнию на джинсах и дернул к себе.

— Сегодня остаемся дома или гуляем? — Зубами он слегка прикусывал кожу на моей шее.

— А как насчет и то, и то. Сначала гуляем, а потом остаемся дома.

— В этом нет смысла.

От звука его смеха, раздавшегося у моего уха, по телу пробежала дрожь.

Я захихикала. Потом я сильно его толкнула, и он повалился на траву. Я побежала.

— Если сможешь меня поймать, выбираешь ты.

Я смогла вставить ключ в замок прежде, чем он меня догнал. Я бежала по двору к нашим квартирам, взвизгивая в предвкушении, ожидая в любую секунду почувствовать, как меня хватают сильные руки.

Когда они не показались, я замедлилась и оглянулась. Трент стоял посреди двора. Он замер, а его лицо побледнело так, словно он увидел мертвеца.

— Трент?

Я пошла обратно к нему. Проследив, куда был устремлен его взор, я обнаружила стоящую в десяти футах от нас пожилую, нарядно одетую пару, следящую за нами. Из-за своего безумного порыва раньше я их не заметила.

Внешний вид мужчины поразил меня, словно он был мне знаком, и я быстро сообразила в чем дело. У него были глаза и губы Трента. Посмотрев на женщину, волосы который были подняты в изощренный пучок, я узнала узкий нос Трента.

— Трент, это твои родители?

Он не ответил.

Втайне я умирала, как хотела познакомиться с его родителями. Его отец — крутой адвокат, работающий на Манхэттене, а мама возглавляет рекламное агентство. Множество заказов она поручает Тренту, так он и находит клиентов. Я знаю, что они разведены, но все же они находились здесь. Вместе. Меня пронзил страх. Должно быть, они принесли какие-то плохие новости, раз вместе преодолели весь путь сюда.

Трент все еще не сдвинулся с места, и ситуация стала более чем неловкой. Я не знала, почему он так себя вел. Их отношения не выглядели так, словно между ними была неприязнь. Вежливо улыбаясь, я шагнула вперед и протянула руку.

— Здравствуйте, я — Кейси.

Я почувствовала, как моя улыбка соскользнула, когда лицо матери Трента посветлело оттенков на пять. Она закрыла глаза и сжала веки, словно ей было больно. Когда они снова открылись, в них блестели слезы. Она повернулась к Тренту и сглотнула, а ее слова прозвучали едва ли громче шепота и были полны боли.

— Как ты мог, Коул!

Это имя.

Мое сердце разом перестало биться.

Когда оно снова забилось, ритм был медленным, гулким, неровным.

— Что? — прохрипела я. Я обернулась и увидела, что лицо Трента перекосило от ужаса и вины, но я все еще не могла сообразить в чем дело. — Что...почему она тебя так назвала, Трент?

Его глаза заблестели, когда губы приоткрылись, чтобы прошептать:

— Я просто хотел снова сделать тебя счастливой, Кейси. Только так я мог все исправить.

Стадия седьмая. Надлом.

Глава 17.

Я падаю.

Падаю спиной вперед в глубокие, темные воды. Они скрывают меня с головой, попадают в меня через рот, нос, заполняют легкие, завладевая желанием дышать, жить.

Я принимаю их. Я рада им.

Я слышу голоса на расстоянии. Я слышу, как люди зовут меня по имени, но я не могу их найти. Они в безопасности, над водой. В другом мире. В живом мире.

И в нем нет места для меня.

* * *

— Когда она проснется?

Голос Ливи пробивался через тихий, ритмичный писк. В свое время я наслушалась достаточно звуков этих машин, чтобы узнать и этот — больничные капельницы. Если бы это не намекнуло мне на мое местонахождение, то тошнотворный, стерильный запах больницы об этом позаботился.

— Когда ее сознание будет готово, — объяснил незнакомый мужской голос. — Кейси впала в состояние тяжелого психологического шока. Физически с ней все в порядке. Мы обеспечиваем ее тело водой и питанием. А теперь нам остается только ждать.

— Это нормально?

— Из того, что я понял, четыре года назад твоя сестра пережила травмирующее событие и так от этого морально и не оправилась.

Голоса смолкли ровно настолько, чтобы я рискнула приоткрыть веки. Перед моим затуманенным взором появились белые и желтые стены.

— Кейси!

Внезапно появилось лицо Ливи. Ее глаза отекли, а под ними пролегали темные круги, словно она несколько дней не спала. Ее щеки покраснели и покрылись пятнами от слез.

— Где я? — спросила я скрипучим голосом.

— В больнице.

— Что? Почему?

На секунду рот Ливи открылся, но она быстро его захлопнула, стараясь вести себя спокойно. Для моего же блага. Я знаю. Я знаю свою Ливи. Всегда такая самоотверженная. Всегда такая заботливая.

— С тобой все будет хорошо, Кейси. — Пальцами она потеребила простынь, чтобы найти мою руку. Она сжала ее. — Тебе помогут. Я никогда больше не позволю Тренту ранить тебя.

Трент. От этого имени мне показалось, что мое тело словно атаковали тысячами булавок. В ответ я вздрогнула.

Трент и есть Коул.

Трент разрушил мою жизнь. Дважды.

Внезапно я начала задыхаться. Реальность словно зажимала мои легкие в тиски.

— Как... — начала я, но не смогла продолжить, потому что мне нечем было дышать.

«Как это так, что Трент и есть Коул? Как он меня нашел? Зачем он меня нашел?»

— Дыши, Кейси.

Ливи крепче ухватилась за меня и легла рядом на кровать, свернувшись клубочком. Тогда я поняла, что хватаю ртом воздух.

— Я не могу, Ливи, — крикнула я. Слезы жгли мои щеки. — Я тону.

Помещение заполнил звук ее рыданий.

Он знал.Все это время он притворялся, что заботится, сочувствует и ничего не знает о моем прошлом, о том, что он — причина этого самого прошлого. Это были его машина, его друг, ночь его пьянки, которые украли у меня мою жизнь.

— Все нормально, Кейси. Ты в безопасности.

Ливи обняла меня и прижала мое тело к своему, своим весом пытаясь остановить мою дрожь.

Мы оставались в таком положении несколько минут. Часов. Всю жизнь. Не знаю. Ничего не менялось. Ничего, пока в больничную палату не влетела Шторм, тяжело дыша, словно только что пробежала марафон. В ее глазах горела дикость, которой я никогда раньше не видела.

— Я знаю, Кейси. Знаю, что с тобой произошло. Теперь я обо всем знаю.

По ее щекам текли слезы. Она забралась на другую сторону кровати и схватила меня за руки. Мы втроем лежали, как сардины.

Запутавшиеся, рыдающие сардины.

* * *

Шипящий звук...

Яркий свет...

Кровь...

Красивое лицо Трента, его руки, сжимающие руль.

Он показывает на меня.

Смеясь.

— Кейси! — Что-то резко врезалось в мое лицо. — Проснись!

Я все еще кричала, даже когда приняли четкие очертания выпученные глаза Ливи, находящиеся прямо передо мной, и окружающие меня приборы. Что-то резко жалило мою щеку. Я подняла руку, чтобы ощупать ее.

— Прости, что мне пришлось дать тебе пощечину, но ты кричала, не переставая, — сквозь слезы объяснила Ливи.

Кошмары вернулись, только стали хуже. В миллион раз хуже.

— Ты не прекращала кричать, Кейси. Тебе нужно прекратить.

Ливи резко вздохнула, рыдая, и свернулась калачиком на кровати рядом со мной, начав раскачиваться и бормотать себе под нос:

— Пожалуйста, помоги ей. Господи, помоги ей, пожалуйста.

* * *

— Скажи-ка еще раз, что это за больница?

Я провела здесь уже два дня, и Ливи со Шторм не отходили от моей постели, за исключением случаев, когда нужно было воспользоваться уборной или принести воды и еды.

Шторм и Ливи обменялись длительными, острыми взглядами.

— Специализированная, — медленно ответила Ливи.

— В Чикаго, — добавила Шторм, слегка приподняв подбородок.

— Что?

Мой голос нес в себе больше силы, чем, по моему мнению, было возможно. Я попыталась сесть на кровати. Я чувствовала себя так, словно меня переехал грузовик.

Ливи поторопилась объяснить.

— Здесь поблизости расположена клиника для людей, страдающих от посттравматического стрессового расстройства. По идее, она — лучшая в стране.

— Ну...что...как... — Наконец, я села вертикально при помощи перилец на кровати. — С каких это пор простая медицинская страховка покрывает расходы по содержанию в лучшей клинике страны?

— Успокойся, Кейси.

Шторм осторожно опустила меня обратно в лежачее положение. У меня не был сил с ней бороться.

— Эм...нет, я не могу успокоиться. Мы не можем за это заплатить... — я теребила капельницу, ругаясь про себя.

— Что ты делаешь? — спросила Ливи. В ее голосе отчетливо слышалась паника.

— Срываю со своей руки эту чертову штуковину и сваливаю к чертовой матери из этой моднявой психушки. — Я оттолкнула ее руку, когда она попыталась меня остановить. — И сколько же это стоит? Пять тысяч за ночь? Десять?

— Тише, не беспокойся об этом, Кейс.

Шторм погладила меня по волосам.

Наступила очередь ее руки быть отброшенной.

— Кому-то придется об этом побеспокоиться! Какого хрена мне придется делать? Обосноваться в V.I.P. — комнатах «У Пенни» на постоянной основе, одев на себя одни только наколенники, чтобы оплатить все счета!

— Вижу, наша пациентка проснулась? — прервал меня незнакомый мягкий голос, который я слышала раньше, и я замешкалась.

Я обернулась и увидела приятно выглядящего пожилого мужчину с редеющими волосами и добрыми угольно-черными глазами, который протягивал мне руку. Я даже не слышала, как он вошел.

— Здравствуй, я — доктор Штейнер. — Я кинула взгляд на его руку, словно она была покрыта бородавками и сочащимися волдырями, и он ее убрал. — Да, точно. Твоя проблема с рукопожатиями.

«Моя проблема с рукопожатиями?» Я нахмурилась, посмотрев на Ливи, и она отвела глаза.

Если что-то из этого доктора и побеспокоило, вида он не подал.

— Кейси. Твое дело принес мне...

— Дэн, — вмешалась Шторм, взгляд которой метался между доктором и Ливи.

— Точно. Дэн. — Он откашлялся. — Думаю, что могу тебе помочь. Думаю, что ты снова сможешь жить нормальной жизнью. Но я не смогу помочь, если ты не хочешь помощи. Понимаешь?

Я с открытым ртом пялилась на этого человека, который назвал себя доктором, но совершенно точно не мог им быть. Что за доктор входит в палату и говорит такое?

Ответа от меня не последовало, и он подошел к зарешеченному окну.

— Ты хочешь снова стать счастливой, Кейси?

Счастливой.Снова это слово. Я думала, что быласчастлива. А потом Трент меня уничтожил. Опять. Я влюбилась в убийцу своей семьи. Я ночь за ночью проводила с ним, когда он был рядом, был во мне, а я мечтала о будущем с ним. При этой мысли желчь подкатила к горлу.

— Требования, предъявляемые к моему сеансу терапии, — это разговаривающий пациент, Кейси, — объяснил доктор Штейнер без намека на сарказм или раздражение в голосе. — Так что я снова задам этот вопрос. Ты хочешь стать счастливой?

Господи, этот тип такой пробивной. И он заставит меня говорить. Ради этого все и затеяно. Почему все так настаивают на вытягивании из меня прошлого? Оно свершилось. Окончилось. Никакая болтовня его никогда не изменит, никогда никого не вернет. Почему я одна это понимаю?

Комфортное оцепенение вернулось и просачивалось в мои конечности и грудь, формируя толстый ледяной слой на моем сердце. Естественная защита моего тела. Оно цепенеет, чтобы прогнать боль.

— Счастья для меня не предусмотрено.

Мой голос был ледяным и грубым.

Он снова повернулся ко мне лицом, в глазах его виднелся намек на жалость.

— Ох, предусмотрено, мисс Клири. Эта битва потребует много усилий, и я буду испытывать тебя на каждом шагу. Мои методы могут быть нетрадиционными. С тобой я буду делать сомнительные вещи. Временами ты, может быть, и будешь меня ненавидеть, но мы с тобой окажемся там вместе. Тебе просто нужно захотеть. Я не переведу тебя в свою клинику, пока ты добровольно на все это не согласишься.

— Нет, — вызывающе прорычала я.

Сама идея о том, чтобы идти куда-то с этим новым шарлатаном, казалась возмутительной.

Я услышала рядом с собой звук, словно кто-то задыхается. Он исходил от Ливи, пытающейся оставаться спокойной.

— Кейси, пожалуйста, — умоляла она.

Я упрямо стиснула челюсти, хотя то, что я видела ее такой, причиняло мне боль.

Она увидела мою реакцию и в ее глазах внезапно сверкнула такая редкая для нее ярость.

— Ты не единственная, кто потерял родителей, Кейси. Больше это не касается только тебя. — Она спрыгнула с моей кровати и нависла надо мной, сжав руки в кулаки. А затем она взбесилась так, как раньше я никогда не видела. — Я не могу с этим справиться! Кошмары, борьба, то, что ты отдаляешься. Мне приходилось справляться с этим четыре года, Кейси! — Ливи впала в истерику, а слезы открыто текли по ее щекам. Она кричала, и я ожидала, что в любую секунда вбежит охрана. — Четыре года я смотрела, как ты приходишь и уходишь из моей жизни, и каждый раз я думала, будет ли сегодняшний день тем днем, когда я найду тебя, повесившейся в шкафу или болтающейся в воде. Я понимаю, что ты находилась тогда в машине. Понимаю, что тебе пришлось всеэто видеть. А как же я? — Она подавилась слезами, а ярость, которая подталкивала ее вперед с той вспышкой, спала, оставив Ливи истощенной и жалкой. — Я теряю тебя снова и снова и больше не могу с этим справиться!

Ее слова ударили меня по голове, словно кувалда.

Я думала, что мое сердце уже разбито, но это было не так.

Не совсем разбито.

Не до этого момента.

— Я знаю, что случилось в ночь нападения на Шторм, Кейси. Знаю, — сказала Ливи, следя за мной своим многозначительным взглядом.

Шторм.Я бросила взгляд в ее сторону, и Ливи покачала перед моим носом пальцем.

— Не смей огорчать Шторм из-за того, что она мне рассказала, Кейси Делин Клири. Не смей. Шторм рассказала мне, потому что беспокоится о тебе и хочет, чтобы тебе помогли. Ты едва не напала на человека с разбитой пивной бутылкой. Мы больше не будем помогать тебе избегать твоих же гребаных проблем, поняла? — Ливи некрасиво стерла с лица слезы. — Я больше не собираюсь этого делать.

Я раз за разом говорила себе, что все это ради Ливи. Все, что я сделала, было направлено на ее защиту. Смотря на нее теперь, смотря на то, с чем ей пришлось справляться, я подумала, а не было ли все это сделано ради моей собственной защиты? Я знаю, что Ливи потеряла родителей. Знаю, что она едва не потеряла меня, в каком-то смысле. Но думала ли я когда-нибудь о ее чувствах? Пыталась ли поставить себя на ееместо? Я думала, что ничье место не было и вполовину таким же плохим, как то, которое тянуло меня вниз, как цементные блоки. И Ливи никогда не подавала виду. Она всегда была такой сильной и уравновешенной. Она всегда была Ливи — с родителями или без. Я просто думала...

Я не думала...Господи! Я никогда на самом делене оценивала своих действий, всех своих реакций и того, как они отражались на Ливи. Я просто думала, что если я находилась в вертикальном положении и дышала, то была здесь, с ней. С Ливи. Но в определенном смысле меня никогда с ней не было.

Внезапно мне захотелось сдохнуть.

Я почувствовала, как моя голова дернулась вверх и вниз, а все сопротивление испарилось, когда нахлынула с новой силой боль. Понимание. Я всегда говорила себе, что хочу защитить от боли свою младшую сестренку, но делала все не ради ее защиты. А ради своей защиты. Все, что я делала, — это причиняла ей боль. Всем людям в своей жизни.

— Хорошо. — Доктор принял этот жест в качестве знака согласия. — Я подготовлю для тебя комнату. Но первая часть твоей терапии начнется прямо сейчас.

Я обдумывала то, как быстро он отреагировал. Квалифицированный и деловой, но в то же время похожий на торнадо, парящий в воздухе, чтобы сеять повсюду хаос. Он спокойно подошел к двери и поманил кого-то внутрь.

Нет. Я съежилась на кровати и сжала руки Ливи, пока она слегка не захныкала. «Господи, пожалуйста...нет! Он этого не сделает».

Из-за угла вышла более взрослая копия Трента и зашла в мою комнату. На его лице застыло выражение горя.

Отец Трента.

Отец Коула.

Блядь. Я не знаю даже, как его теперь называть.

— Я хочу, чтобы ты выслушала мистера Рейнольдса. Ничего больше. Просто выслушала. Сможешь сделать это? — спросил меня доктор Штейнер.

Думаю, я кивнула, но не была в этом уверена. Я была слишком занята рассматриванием лица этого мужчины, того, насколько сильно он напоминал мне его. Егоглаза, в которые я влюблялась день за днем. Счастливая. Влюбленная. Да, влюбленная. Я была влюблена в Трента. В убийцу моей жизни.

— Мы все время будем с тобой, — сказала Шторм, взяв меня за свободную руку.

Отец Трента/Коула откашлялся.

— Здравствуй, Кейси.

Я не ответила. Я просто смотрела, как он сунул руки в карманы и держал их там. Прямо, как делал его сын.

— Меня зовут Картер Рейнольдс. Можешь называть меня Картер.

Мое тело пробрала дрожь при звуке фамилии этой семьи.

— Я хочу извиниться за все, через что вам с сестрой пришлось пройти из-за моего сына. Я пытался сделать это четыре года назад, но полиция выдала нам запреты на приближение. Тогда моя семья и я проявили уважение к вашей частной жизни. К сожалению, с тех пор Коул...Трент снова вам навредил.

Он сделал еще несколько шагов, зайдя дальше в помещение, пока не оказался в изножье моей кровати. Он незаметно посмотрел на доктора Штейнера, который ему просто улыбнулся.

— Та машина была нашей...моей...которую Саша вел в ночь аварии. — Он нахмурился. — Хотя, думаю, что ты об этом знала, не так ли? Это было указано в страховых документах.

Последовала пауза, словно он ждал, пока я подтвержу его слова, чего я не сделала.

— Мы потеряли Коула после аварии. Он прекратил свое существование. Он бросил Мичиганский университет, прекратил заниматься футболом, разорвал все связи с друзьями. Он бросил девушку, с которой встречался на протяжении четырех лет, и совершенно прекратил употреблять спиртное. Он сменил имя с Коула Рейнольдса на Трента Эмерсона — это его второе имя и девичья фамилия его матери.

Картер остановился, сжав губы в тонкую линию.

— Та авария разорвала на части нашу семью. Мы с его матерью развелись год спустя. — Он небрежно махнул рукой. — Хотя это неважно. Я хочу, чтобы ты знала, что Коул...эм...Трент — проблемный молодой человек. Через два года после аварии я нашел его в своем гараже со шлангом, натянутым на выхлопную трубу заведенного автомобиля. Мы думали, что навсегда его тогда потеряли.

Голос Картера надорвался от эмоций, а я почувствовала незваный приступ боли из-за образа, возникшего в голове.

— Вскоре после этого случая его приняли на стационарное лечение, основанное на программе доктора Штейнера для страдающих посттравматическим стрессовым расстройством. — Снова Картер посмотрел на доктора, который ему улыбнулся и кивнул. — Его отпустили со штампом «одобрено». Мы были уверены, что он оправился. Он снова смеялся и улыбался. Он регулярно начал нам звонить. Он поступил в школу графического дизайна в Рочестере. Казалось, что он пошел дальше по жизни. Он даже посещал амбулаторные программы и групповые сеансы терапии, чтобы помочь другим людям преодолеть их горе.

— Пока, шесть недель назад, нам не показалось, что у него случился рецидив. Он появился на пороге у матери, бормоча что-то о тебе и о том, что ты никогда его не простишь. Мы привезли его сюда и поместили в клинику доктора Штейнера.

Я усиленно пыталась сдержаться от появления на лице удивления. Значит, все время, пока Трента не было, он был здесь, в Чикаго. В клинике для страдающих ПТСР, тем, от чего он так настойчиво пытался излечить меня.

— Спустя пару дней после выхода его отсюда, он пребывал в состоянии эйфории. Мы не могли понять в чем дело, думая, что, возможно, он принимает наркотики или страдает какой-то манией. Доктор Штейнер отрицал и то, и другое. Он не мог рассказать нам, что происходит, из-за соглашения о конфиденциальности, заключающегося между пациентом и врачом.

— Если быть точным, я и сам не знал, что происходит. Трент скрывал важную информацию во время сеансов со мной, зная, что я этого не одобрю, — прервал доктор Штейнер.

— Точно, — Картер кивнул в знак согласия. — Мы разобрались в этом три дня назад, когда его мать столкнулась с секретаршей и та спросила, решили ли свои проблемы Трент и Кейси. Она ничего плохого и не подумала, учитывая, что Трент упоминал, что у него есть девушка по имени Кейси и у них была размолвка. Полагаю, он думал, что ничем не рискует, рассказав об этом секретарше.

Картер вздохнул.

— Два года назад, когда мой сын покинул стационарное лечение, он сделал это с верой в то, что, если сможет исправить твою жизнь, то будет прощен за всю боль, которую причинил. — Теперь он смотрел в пол, и на его лице появилась тень стыда. — Мой сын наблюдал за тобой на расстоянии в течение двух лет, Кейси. Выжидая, прежде чем к тебе подойти.

Я едва заметила, что в мое предплечье впились пальцы Ливи. Хотя я и не испытывала бури эмоций, это знание отдалось болью где-то глубоко внутри меня. Трент меня преследовал? Скрыто выслеживал? И все потому, что хотел починить то, что сам же и сломал? Я хочу сделать тебя счастливой. Хочу, чтобы ты улыбалась.Его слова проигрывались у меня в голове. Теперь во всем этом появился смысл. Он искренне в это верил. Был на задании по исправлению меня.

— Мы с его матерью понятия не имели, Кейси. Честно. Но Трент наблюдал за тобой эти последние два года. У него был кто-то знакомый в колледже, кто мог взломать твой электронный ящик. Так он узнал, что вы переезжаете в Майами. Мы понятия не имели, что он подорвался и уехал из Нью-Йорка. Но он сделал это, оставив свою квартиру и едва устоявшуюся жизнь, чтобы последовать за тобой с этой навязчивой идеей, что, если он сможет исправить твою жизнь, он будет прощен. Мы ежедневно общались посредством электронной и голосовой почты. Один раз он даже навестил свою маму.

— Так я была проектом, — пробормотала я себе под нос. Проектом для успокоения.

Тошнота. Это все, что я сейчас испытывала. Желчь поднялась к горлу, когда меня ударило осознание. Он никогда обо мне не беспокоился. Я была лишь одной из двенадцати ступеней в пошаговой программе, которую он создал у себя в голове.

— Это не имеет значения.

Мой голос был глухим. Это и правда не имело значения.

Трент и все хорошее, что он привнес в мою жизнь, мертвы. По правде, они никогда и не были живы.

Заговорила Шторм, впервые с тех пор, как пришел Картер.

— Кейси, Дэн хочет, чтобы ты выдвинула обвинения против Трента. То, что он сделал неправильно, незаконно и настолько ебануто. Он заслуживает тюрьмы.

Про себя я ухмыльнулась. Шторм никогда не ругается. Должно быть, она и правда взбешена.

— Но я заставила его подождать с рапортом, пока ты не почувствуешь себя лучше и не сможешь решить сама. Я подумала, что ты сама должна принять решение.

С низким рычанием она добавила:

— Хотя я и хочу прострелить ублюдку голову.

Я медленно кивнула. Сообщить в полицию. Предъявить Тренту обвинения. Трент сядет в тюрьму.

— Его мать и я поймем, если ты хочешь выдвинуть обвинения, — спокойно сказал Картер, но я видела, как поникли его плечи, когда он отверг единственного сына.

— Нет.

Слетевшее с губ слово удивило даже меня саму.

Брови Картера изогнулись от удивления. — Нет?

— Кейси, ты уверена? — спросила Ливи, сжав мою ладонь.

Я посмотрела на нее и кивнула. Понятия не имею почему, но знаю, что не хочу этого делать. Уверена, я ненавижу Трента. Уверена, что должна его ненавидеть, потому что он и есть Коул, а ненависть к Коулу — все, с чем я знакома.

Я подняла глаза на Картера, представляя, как этот человек вытаскивал из автомобиля безвольное тело сына, и то, что я испытала, не было ненавистью. Это было жалостью. Жалостью к нему, Тренту, потому что я так близко знакома с уровнем боли, который мог бы подтолкнуть человека к этому. Мысли о таком конце появлялись и в моей голове раз или два за все эти годы.

— Нет. Никаких обвинений. Никакой полиции. Это ничего не изменит. Никогда не меняло.

На мгновение Картер закрыл глаза.

— Спасибо.

Голос, которым были произнесены слова, был хриплым и наполненным эмоциями. Он откашлялся. Посмотрев на Ливи, он добавил:

— Я так понимаю, что стоит вопрос об опекунстве над Ливи.

— Нет, никакого вопроса. Она под моей опекой.

Я повернулась, посмотрев на Ливи. Зачем она ему рассказала?

— Я позвонила тете Дарле, — мягко объяснила она. — Некоторое время я не знала, справишься ли ты с этим. Она сказала, что может забрать меня с собой домой и...

— Нет! Нет! Ты не можешь меня оставить! — внезапно заорала я. Сердце бешено забилось.

— Она никуда не денется, Кейси, — пообещал Картер. — За исключением Майами, чтобы вернуться в школу. Моя фирма позаботится о том, чтобы были составлены все официальные документы об опеке. На данный момент опекуном должна стать мисс Мэттьюс, пока ты не почувствуешь себя лучше или Ливи достаточно не повзрослеет.

Я оцепенело кивнула.

— Спа...спасибо.

Он нам помогает. Почему он нам помогает?

Он мне улыбнулся.

— Еще я поговорил с вашим дядей. — Его взгляд стал ледяным и жестким. — От страховки еще остались деньги, Кейси. Он не промотал их все. Я прослежу, чтобы все они были переведены на ваше с сестрой имя. — Он вытащил что-то из внутреннего кармана пальто. — Это моя визитка, если вам когда-нибудь что-то понадобится. В любое время, Кейси. Ливи. Что угодно. Я помогу, чем только смогу.

Он положил ее на прикроватную тумбочку.

Кивнув доктору Штейнеру, он направился к двери. Плечи его были сгорблены, словно он нес ужасное бремя. И полагаю, так и было, после того, что сделал его сын. Он остановился, положив руку на дверную ручку.

— Чего бы это ни стоило, но я никогда не видел Трента таким счастливым, каким он был с тобой. Никогда.

* * *

Я уставилась на огромные дубовые двери клиники. Они так сильно контрастировали со стерильно-белой внутренней отделкой.

Мой дом на ближайшее время.

Крошечная ручка скользнула в мою ладонь, и я не отпрянула.

— Не переживай. Не так уж тут и плохо, а если ты будешь хорошо себя вести, то когда выйдешь отсюда, мы пойдем есть мороженое, — сказала Мия с унылым выражением лица.

Они с Дэном проводили время, посещая зоопарки и парки Чикаго, пока Шторм оставалась со мной. А сейчас они были здесь, чтобы попрощаться. Она подняла свободную руку и показала два пальца.

— По три шарика!

Шторм встала позади нее, держа за руку Дэна, и засмеялась.

— Все правильно, Мия, — подмигнула она мне.

— Готова? — спросила Ливи, зацепившись своей рукой за мою.

Глубоко вдохнув, я снова осмотрела это место.

— Выглядит чересчур шикарно.

— Не парься. Я знаю парня, который знает парня...который знает парня, — усмехнулся Дэн.

По какой-то причине, я ему не поверила. У меня возникло ощущение, что в этом как-то замешаны ухоженные руки Картера Рейнольдса. Может быть, мне повезло с предложением «купи два по цене одного», потому что Штейнер не помог его сыну в первый раз. Хотя, в виде исключения, я этому не перечила.

Ливи и я пошли вперед, ступая в ногу.

— Спасибо, что делаешь это, Кейси, — прошептала она, смахивая скатившуюся по щеке слезу.

Мужчина в светло-голубой униформе открыл дверь и протянул руку, предлагая взять мою сумку.

— Я буду звонить так часто, как мне разрешат, — вскрикнула Ливи, последний раз сжимая мое предплечье, прежде чем меня отпустить.

Я подмигнула, нацепив на лицо храброе выражение.

— Увидимся над водой.

Глава 18.

Я этого не переживу.

Я не смогу этого пережить.

Все, чего они от меня хотят, — это разговор. Говори, говори, говори. О своих чувствах, кошмарах, практически совершенном нападении на мужчину, атаковавшего Шторм, мертвых родителях, Дженни, Билли, Тренте. Каждый раз, когда я заталкивала все эти вещи в темный, тесный шкаф, где им и надлежало находиться, доктор Штейнер врывался туда и вытягивал их обратно на свет, словно это было его навязчивой идеей, хотя я лягалась и орала, вцепившись в его пиджак.

Ничто из этого мне не поможет.

Не поможет и успокоительное. От него я чувствую усталость и тошноту. Доктор Штейнер сказал, что лекарству потребуется время, чтобы подействовать.

Я сказала, что двину ему по морде.

Ненавижу его до глубины души.

А когда я закрываю глаза ночью, меня приветствует Трент. Смеясь. Всегда смеясь.

Однажды я рассказала об этом доктору Штейнеру, находясь в его кабинете на ежедневном приватном сеансе.

— Думаешь, он смеется, Кейси? — спросил он.

— Разве я не это только что сказала?

— Нет, ты сказала, что тебе приснился сон, в котором он над тобой смеялся. Но веришь ли ты, что он смеется?

— Не знаю, — пожала плечами я.

— Не знаешь?

Я взглянула на него. Этот разговор продолжался намного дольше, чем я ожидала. Вот, что я получила за то, что открыла свой большой рот. Обычно я молчу и даю односложные ответы — «да» и «нет». Пока они меня устраивали. Не знаю, почему я подумала, что эта тема будет безобидной.

— Давай минутку об этом подумаем, Кейси, ладно?

Он откинулся на стуле и просто сидел, следя за мной. Он думает об этом? Он думает, что я думаю? Это действовало на нервы. Я позволила своему вниманию рассредоточиться по кабинету, используя его, как отвлечение от неловкости. Кабинет был маленьким и вписывался в окружающий интерьер клиники. Все стены были забаррикадированы книгами, как и должно быть в кабинете нормального мозгоправа. Но он не был похож ни на одного мозгоправа, которого я встречала ранее. Не знаю, как описать Штейнера. Его голос, манеры, все это было необычным.

— Трент — молодой студент колледжа, который перепил одной ночью, как и многие студенты. А потом он совершил ужасную, глупую ошибку.

Мои руки сжались в кулаки, и я подалась вперед, сидя в кресле, представляя, как из моих зубов струей вылетает кислота, растворяя кожу Штейнера.

— Ошибку? — прошипела я. Ненавижу это слово. Ненавижу, когда оно используется для описания той ночи. — Мои родители мертвы.

Доктор Штейнер поднял палец.

— Это результатего ужасной, глупой ошибки. Но не его ужасная, глупая ошибка, разве нет?

Когда ответа от меня не последовало, потому что я была слишком занята разглядыванием синего ковра на полу, я почувствовала, как что-то ударилось о мой лоб. Я опустила глаза и увидела у себя на коленях скрепку.

— Вы только что запустили в меня скрепкой? — спросила я, абсолютно искренне удивившись.

— Ответь на вопрос.

Я стиснула зубы.

— Что было ужасной, глупой, изменившей жизнь ошибкой Трента? — надавил на меня доктор Штейнер.

— Он ехал домой, — проворчала я.

В мой лоб врезалась очередная скрепка, когда доктор Штейнер неистово затряс головой. Его голос стал чуточку выше.

— Нет.

— Он дал ключи своему другу, чтобы тот отвез их домой.

— Бинго! Он сделал выбор, находясь в состоянии алкогольного опьянения, выбор, который ему никогда не стоило делать. Очень плохой и очень опасный выбор. А когда он протрезвел, узнал, что этот его выбор убил шестерых людей. — Последовала длительная пауза. — Поставь на мгновение себя на его место, Кейси.

— Я не буду...

Доктор Штейнер предвидел мой ответ и пресек протест на корню.

— Ты же напивалась раньше?

Я крепко сжала губы.

— Нет?

Без усилий в мыслях пронеслась одна ночь. За полгода до аварии мы с Дженни оказались на вечеринке и напились коктейлей Jagger bomb[12]. Та ночь была одной из самых веселых в моей жизни. Последовавшее за ней утро — это уже другая история.

— Вот именно, — продолжил доктор Штейнер, словно прочел мои мысли. Может, и прочел. Может, он — супер-придурочный шарлатан. — Скорее всего, ты вытворила нечто глупое, сказала нечто глупое.

Я кивнула.

— Насколько ты была пьяна?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Я была...пьяна.

— Да, но насколько сильно?

Я одарила его сердитым взглядом.

— Да что с Вами не так?

И снова он меня проигнорировал.

— Ты бы поехала домой, сев сама за руль?

— Эм...нет?

— А почему нет?

— Потому что мне тогда пятнадцать было, гений!

Костяшки пальцев побелели, так сильно я вцепилась в подлокотники.

— Точно, — он небрежно махнул рукой. Но, очевидно, не добился, чего хотел. — А твоя подруга? Друзья? Насколько именно пьяными были они?

Я дернула плечами.

— Не знаю. Пьяными.

— Легко ли было об этом сказать? Очевидно ли было то, что они пьяны?

Я нахмурилась, вспоминая, как Дженни танцевала и пела под Ханну Монтану на столе для пикника. Я понятия не имею, насколько пьяна она была. Дженни бы вела себя также, даже будь она трезвая, как стеклышко. Наконец, я пожала плечами, а от воспоминаний в горле застрял болезненный комок.

— Что, если под конец веселья, эти самые подруга или друг сказали бы тебе, что прекратили пить несколько часов назад и могут сесть за руль? Ты бы им поверила?

— Нет, — быстро ответила я.

Он снова поднял палец, размахивая им.

— А теперь подумай минутку об этом, Кейси. У всех возникали такие ситуации. Веселая ночь, немного выпивки. Ты знаешь, что не можешь сесть за руль, но разве ты автоматически не поверишь никому другому? Я и сам был в такой ситуации.

— Вы ищете оправдания вождению в нетрезвом виде, доктор Штейнер?

Он бешено замотал головой.

— Абсолютно точно нет, Кейси. Этому нет оправданий. Есть только ужасные последствия, с которыми людям приходится жить остаток своей жизни из-за принятия одного глупого решения.

На мгновение мы замолчали, не сомневаюсь, доктор все еще ждал моего ответа.

Я посмотрела на руки.

— Полагаю, такое могло случиться, — признала я с неохотой.

Да, подумав об этом, я вспомнила, что раз или два садилась в машину, предположив, что водитель в порядке, раз так говорит.

— Да, могло, — доктор Штейнер многозначительно кивнул. — И случилось. С Коулом.

Внезапно во мне поднялась волной злость.

— Какого хрена Вы делаете? Вы на его стороне? — рявкнула я.

— Я ни на чьей стороне, Кейси. — Его голос снова стал спокойным и ровным. — Когда я слышу твою историю о трагическом несчастном случае, я не могу не сопереживать всем, кто в нем оказался. Тебе. Твоей семье. Мальчикам, которые погибли, потому что не выполнили такого простого действия, как пристегивание ремнем безопасности. И Коулу, парню, который отдал кому-то свои ключи. Когда я слышу его историю, я испытываю...

Я вылетела из кабинета доктора Штейнера, а вслед мне раздался его голос:

— Сочувствие!

Это слово следовало за мной всю дорогу вниз по коридору к комнате, пытаясь обнаружить способ, которым сможет заползти мне в душу, чтобы меня мучить.

* * *

— Как дела?

Мне хотелось забраться в телефон и обнять Ливи. Прошло уже семь дней, и я ужасно по ней соскучилась. Никогда прежде я не была так далеко от нее столь продолжительное время. Даже когда я лежала в больнице после аварии, она навещала меня практически каждый день.

— Доктор Штейнер определенно нетрадиционен в своих методах, — пробормотала я.

— Почему?

Я возмущенно вздохнула, а затем сказала ей то, чего она точно не хотела слышать.

— Да он неадекватен, Ливи! Он орет, давит на меня, говорит мне о чем думать. Он — это собрание всего, чего не должно быть в мозгоправе. Не знаю, в каком психиатрическом колледже он проходил обучение, но понимаю, почему Трент вышел отсюда еще более ебанутым, чем пришел.

Трент. Внутри у меня все сжалось. «Забудь о нем, Кейси. Его нет. Он мертв для тебя».

Последовала пауза.

— Но он помогает? Тебе станет лучше?

— Я еще не знаю, Ливи. Я просто не знаю, станет ли вообще что-то когда-нибудь лучше.

* * *

Дженни истерически заржала, когда мимо нас по дороге пронесся автомобиль.

— Ты видела лицо Рэйли, когда я во всю мочь орала «Super Freak»? Просто классика.

Я смеялась вместе с ней.

— Уверена, что можешь вести?

После того, как я спрыгнула с капота грузовика Джорджа и повалила на землю одного из друзей Билли, я точно знала, что нахожусь не в том состоянии, чтобы садиться за руль, так что отдала ключи ей.

Она отмахнулась от меня.

— А, да. Я перестала пить...типа...несколько часовназад! Я...

Вспышка света отвлекла нас обеих. Она была светом фар и находилась близко. Слишком близко.

Мое тело дернулось, когда Ауди отца столкнулась с чем-то, а ремень безопасности врезался в шею от силы удара. Словно взрыв, воздух разорвал оглушительный звук. Через несколько секунд он прекратился, и остались только тишина и странное ощущение жути, словно все мои органы чувств парализовало, но при этом они работали в усиленном режиме.

— Что случилось?

Ничего. Никакого ответа.

— Дженни?

Я посмотрела в сторону. Все погрузилось во тьму, но света было достаточно, чтобы я поняла, что она больше не сидит за рулем. И поняла, что у нас проблемы.

— Дженни? — снова позвала ее я. Голос мой дрожал.

Я смогла отстегнуть ремень безопасности и открыть дверь машины. Вот что имеют в виду, говоря «протрезвел от испуга». В таком состоянии сейчас нахожусь и я, обходя машину спереди, едва замечая шипение двигателя и дым, поднимающийся из-под искореженного капота. Машина разбита всмятку. Я руками вцепилась в свои волосы, когда на меня накатила паника.

— О, Господи, папа меня...

Я остановилась, как вкопанная, увидев на земле пару сандалий.

Сандалии Дженни.

— Дженни! — закричала я, рванувшись к небольшому участку земли, поросшему травой, где лицом вниз лежала Дженни. Она не шевелилась. — Дженни!

Я потрясла ее. Но она не ответила.

Мне нужно найти помощь. Мне нужно найти телефон. Нужно...

Тогда я и заметила еще одну груду металла.

Другой автомобиль.

И его состояние было намного хуже, чем состояние Ауди.

Внутри, словно все упало. Я едва могла различить очертания находящихся в машине людей. Я поднялась на ноги и начала неистово размахивать руками, ни о чем не подумав.

— Помогите! — закричала я.

Но смысла в этом не было. Мы находились на темной дороге, окруженной лесом, посреди пустоты.

Бросив, наконец, это дело, я подобралась к машине. Биение сердца гулко отдавалось в ушах.

— Эй? — прошептала я.

Не знаю, чего я боялась больше: услышать что-то или вообще ничего.

Мне никто не ответил.

Я наклонилась ближе и прищурилась, пытаясь рассмотреть что-нибудь через разбитое стекло. Я ничего не видела...слишком темно...

Щелк. Щелк. Щелк...

Внезапно на меня хлынул поток света, словно включились прожекторы, освещая ужасающую сцену. Пара взрослых сидела, сгорбившись, на передних сиденьях, и мне пришлось отвести взгляд, потому что месиво из окровавленной плоти было слишком отвратительным, чтобы я могла это выдержать.

Было слишком поздно им помогать. Я просто знала это.

Но сзади тоже кто-то сидел. Я подбежала туда и заглянула внутрь, увидев изломанное тело с копной волос цвета вороного крыла, прижатое к искривленной двери автомобиля.

— О, Господи, — я тяжело вдохнула, а колени подогнулись.

Это Ливи.

Какого черта она делает в этой машине?

— Кейси.

От звука моего имени сердце, словно сжали ледяные пальцы. Я заглянула глубже и увидела длинную, темную фигуру, сидящую рядом с ней. Трент. И он ранен. Сильно. Но он находится в сознании и смотрит на меня напряженным взглядом.

— Ты убила моих родителей, Кейси. Ты — убийца.

Медсестра, работающая в ночную смену, Сара, вбежала в комнату в тот момент, когда я очнулась, крича изо всех сил.

— Все нормально, Кейси. Тише. Все в порядке.

Она водила рукой по моей спине медленными, круговыми движениями. По всему телу выступил холодный пот. Она продолжала меня успокаивать, даже когда я свернулась калачиком, крепко прижав колени к груди.

— Этот кошмар был необыкновенно плохим, Кейси. — Она уже несколько раз приходила ко мне во время этих ночных эпизодов. — Что тебе приснилось?

Я заметила, что она не спрашивала, хочу ли я об этом говорить. Она полагала, что это необходимо, хочу я того или нет. В этом состояла особенность этого места. Все, чего они от меня хотели, — это разговор. А все, чего хотела я, — хранить молчание.

— Эмм, Кейси?

Я сглотнула колющий горло комок.

— Сочувствие.

* * *

— Может, Вы и правы.

Брови доктора Штейнера вопросительно изогнулись.

— Ты о том сне, который видела прошлой ночью?

Мой хмурый вид подтвердил его правоту.

— Да, Сара рассказала мне. Она хотела, чтобы я был в курсе, на случай каких-либо проблем. В этом заключается ее работа. Она не предавала тебя. — Он говорил так, словно эту фразу повторил уже множество раз. — Что именно произошло?

По какой-то причине я пересказала ему весь кошмар, с начала до конца. По телу бегали мурашки, когда я воспроизводила его в памяти.

— И что именно сделало его таким ужасным?

Я склонила голову на бок и взглянула на доктора. Очевидно, он меня не слушал.

— Вы о чем? Все были мертвы. Дженни была мертва, родители Трента были мертвы. Я убила Ливи. Это было просто...так ужасно!

— Ты убила Ливи?

— Ну, да. Это моя вина.

— Хмм... — он кивнул, но ничего больше не сказал. — Что ты испытала, увидев лежащую замертво Дженни?

При мысли об этом я прижала руки к животу.

— То есть ты скорбела по ней, — ответил он за меня.

— Конечно, да. Она была мертва. Я — не социопат.

— Но она вела автомобиль, который врезался в семью Трента. В Ливи. Как это вообще возможно, что ты по ней скорбела?

Я пробормотала быстрее, чем подумала.

— Потому что это Дженни. Она никогда не захотела бы ранить кого-то. Она не сделала этого специально...

Я резко остановилась и взглянула на него, когда до меня дошел смысл слов.

— Саша — не Дженни. Я понимаю, что Вы делаете.

— И что же я делаю?

— Вы пытаетесь заставить меня посмотреть на Сашу и Трента, как на людей, которые смеются, плачут и имеют семьи.

Его «всезнающие» брови поднялись.

— Это не то же самое! Я ненавижу их! Я ненавижу Трента! Он — убийца!

Доктор Штейнер выпрыгнул из своего кресла и подбежал к полке с книгами, вытащив самый большой из ранее виденных мною словарей. Он подлетел ко мне и швырнул его мне на колени.

— Вот. Посмотри слово «убийца», Кейси. Смотри! Ищи его! — Он меня не дождался, вероятно, почувствовав, что донес до меня свою ослиную точку зрения. — Ты — неглупая девушка, Кейси. Ты можешь прятаться за этим словом или можешь принять все, как есть. Трент— не убийца, и ты его не ненавидишь. Ты знаешь, что и то, и то — правда, так что прекрати лгать мне и, что еще более важно, прекрати лгать самой себе.

— Да, я ненавижу их, — выплюнула я, но мой голос потерял былую силу.

Прямо сейчас я ненавидела и доктора Штейнера.

Ненавидела его, потому что подсознательно понимала, что он прав.

Глава 19.

Доктор Штейнер привел меня в маленькое, белое помещение с окном, через которое было видно другое маленькое, белое помещение.

— Это одностороннее зеркало?

Я постучала по нему.

— Да, Кейси. Сядь.

— Хорошо, Доктор Диктатор, — проворчала я, шлепаясь на предложенный мне стул.

— Спасибо, Пациент-Заноза-В-Заднице.

Я усмехнулась. Иногда нетрадиционные методы доктора Штейнера делали эти сеансы менее болезненными. По большей части нет, но изредка — да.

— Какое наказание Вы припасли для меня на сегодня?

Я беспечно откинулась на стуле, когда открылась дверь. Мое тело сделалось неподвижным, и я втянула полные легкие воздуха, когда увидела лицо входящего человека.

Это Трент.

Коул.

Трент.

Блядь.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как я видела его в последний раз. Его русые взлохмаченные волосы, длинное, подтянутое тело...он вошел в помещение, красивый, как и всегда. Мне пришлось это признать. А мне ненавистно было это делать. Только теперь я не видела на его лице ни улыбки, ни ямочек на щеках. Ничего, что напоминало бы обаятельного парня, в которого я влюбилась.

Влюбилась. Я стиснула зубы, борясь с болью, которая накатила вместе с осознанием этого.

Он сел на стул, стоящий прямо напротив меня. Мне не нужно было даже знать Трента, чтобы заметить неукротимое страдание, бушующее в его глазах. Но из-за того, что я знала его или хотя бы какую-то его частичку, эта боль взывала ко мне.

И это было невыносимо. На уровне инстинкта мне хотелось протянуть руку и забрать ее.

Руки доктора Штейнера опустились мне на плечи за секунду до того, как я вылетела бы из помещения.

— Он не видит тебя, Кейси. И не слышит.

— Что он здесь делает? — прошептала я. Мой голос дрожал. — Зачем вы так со мной поступаете?

— Ты продолжала утверждать, что ненавидишь Трента, а мы оба знаем, что это не так. Он здесь, так что признай это раз и навсегда и двигайся дальше. В твоем выздоровлении нет места для того, чтобы держаться за идею о ненависти.

Я не могла оторвать от Трента глаз, даже когда начала отрицать сказанное доктором Штейнером.

— Вы — придурочный, ебанутый док...

Доктор Штейнер меня прервал.

— Ты знаешь, что он также мой пациент, Кейси. И ему помощь требуется так же, как и тебе. Он также страдает от ПТСР. Он также ввел себя в заблуждение, что может просто спрятать подальше боль, вместо того, чтобы справляться с ней подходящими методами. Он просто делал это менее традиционным способом. Сейчас мы об этом говорить не будем. — Я вздрогнула, когда он похлопал меня по плечу. — Сегодня я немножко смошенничаю. Устрою один сеанс на двоих.

— Я так и знала.

Я показала на него пальцем в обвиняющем жесте.

Доктор Штейнер улыбнулся, словно моя реакция его позабавила. Я же в этом ничего забавного не видела. Мне было интересно, что же подумает об этом медицинская комиссия, когда я на него донесу.

— Это необходимо как для выздоровления Трента, так и для твоего, Кейси. Ты будешь сидеть и будешь слушать, что он хочет сказать. После этого ты его больше не увидишь. По окончании сеанса он вернется домой. Он хорошо справляется, но эффективно на него влиять становится невозможно, потому что он знает, что ты находишься в этом же самом здании. Я не могу рисковать и позволить вам столкнуться. Ты поняла?

В ответ я только что-то нечетко проворчала.

Доктор Штейнер перегнулся через меня и щелкнул выключателем, расположенным рядом с микрофоном. Прямо сейчас я могла вырваться отсюда. Могла. Возможно, я бы и убежала. Но не стала этого делать. Я просто сидела и смотрела на парня, которого одновременно и знала так хорошо, и не знала совсем, и думала, что вообще он хочет мне сказать. И как бы сильно какая-то часть меня этого не хотела, я не могла заставить себя отвести от него глаз.

— Он тебя не видит. Он сам так захотел. Там загорелся красный огонек, чтобы он знал, что микрофон включен, — объяснил доктор Штейнер, и я услышала тихий щелчок позади себя. Посмотрев через плечо, я увидела, что он вышел из помещения, оставив меня лицом к лицу с человеком, который дважды меня разрушил.

Я ждала, сжав руки в кулаки, а внутри у меня все скрутило. Трент ерзал на стуле, притягивая его ближе, пока его колени не коснулись стекла. Он наклонился вперед и оперся локтями на колени, опустив взгляд на свои пальцы. Эти пальцы, эти руки...не так давно они были моим спасением, принося мне поразительное удовольствие. Как все могло так быстро измениться?

Медленно двигаясь, словно это причиняло ему боль, Трент поднял глаза и они оказались на одном уровне с моими. Он всматривался в меня, взгляд его светло-синих глаз с бирюзовыми крапинками давил на меня с такой силой, что у меня появилась уверенность, что он всевидит. Я запаниковала и наклонилась налево и направо. Его глаза смотрели в прежнем направлении.

«Ладно, может, Штейнер и не обманул».

— Привет, Кейси, — мягко сказал он.

«Привет», — одними губами проговорила я, прежде чем себя одернула. Слышать его голос было мучительно.

Трент откашлялся.

— Это немного странно, разговаривать с собственным отражением в зеркале, но это единственный способ, с помощью которого я смог бы сказать все, что мне нужно сказать, так что...Я счастлив, что ты здесь, с доктором Штейнером. Он — отличный доктор, Кейси. Доверяй ему. Хотел бы я, чтобы тогда полностью ему доверился. Может быть, в таком случае я бы не подверг тебя всему этому. — Он сжал губы и отвел взгляд. Уверена, его глаза стали словно стеклянными, но они были нормальными, когда он снова повернулся лицом ко мне. — Я думал... — он сглотнул, его голос стал хриплым. — Я думал, что если ты в меня влюбишься, это исправит все остальное, что я с тобой сделал. Я думал, что смогу сделать тебя счастливой, Кейси. Счастливой настолько, что если бы ты когда-нибудь узнала правду, то нормально бы к этому отнеслась. — Он положил голову на ладони, на мгновение спрятав в них лицо, но затем снова ее поднял. Его губ коснулась грустная усмешка. — Насколько же это ебануто?

Последовала долгая пауза, и у меня появилась возможность изучить его, вспомнить все те дни счастья и смеха. Я поверить не могла, что они были настоящими. Казалось, что с тех пор прошла вечность.

— То, что случилось той ночью четыре года назад, — это худшее из когда-либо принятых мной решений. Я буду жить, жалея о нем всю оставшуюся жизнь. Если бы только я мог повернуть время вспять и спасти твою семью, спасти свою семью, спасти Сашу и Дерека, я бы так и сделал. Я бы что угодно сделал, только бы все изменить. — Его кадык дернулся вверх-вниз, когда он сглотнул.

— Саша... — он снова склонил голову.

Я закрыла глаза при звуке этого имени. Слышать его...это все еще причиняло боль, но больше не такую сильную, как до урока доктора Штейнера о сочувствии. Когда я открыла глаза, Трент снова сидел лицом ко мне, а по его щекам катились слезы боли и потери.

Это все, что потребовалось. Мое тело сжалось, и вид такого расстроенного Трента прорвался сквозь мою оставшуюся защиту. Мои руки взлетели ко рту, закрывая его, а на глазах появились слезы, прежде чем я смогла их сдержать. Я яростно стирала их, но они продолжали наворачиваться. После всего произошедшего то, что я видела Трента в момент боли, глубоко меня прожигало.

А причина была в том, что я не ненавижу его. Не могу. Я любила его. Если быть честной с самой собой, я, может, все еще люблю его. Меня не волнует даже, что, по сути, он меня преследовал. Не знаю почему, но знаю, что не волнует.

«Вот, доктор Штейнер. Я признала это. Черт бы Вас побрал!»

— Саша был хорошим парнем, Кейси. Ты мне не поверишь, но он бы тебе понравился. Я вырос с ним. — Теперь Трент грустно улыбнулся, погрузившись в воспоминания. — Для меня он был словно брат. Он не заслуживал того, что с ним случилось, но, это странно, но так лучше. Он и десяти минут бы не продержался с таким чувством вины. Он... — голос Трента надорвался, и он большим пальцем провел по щеке, смахивая слезы. — Он был хорошим человеком.

Трент взглядом обвел контуры зеркала.

— Я знаю, что ты, должно быть, меня ненавидишь, Кейси. Ты ненавидела Коула. Так сильно. Но я — не Коул, Кейси. Я больше не тот человек.

Он замолчал и глубоко вдохнул. Когда он снова заговорил, его голос был ровным и спокойным, глаза сияли ярче, а плечи поднялись немного выше.

— Я не в силах исправить то, что сделал с тобой. Все, что я могу сказать, — прости. Сказать это и посвятить свою жизнь тому, чтобы дать знать другим людям, чего может стоить такая ошибка. Как сильно она может ранить. — Его голос стих. — Это я в силах сделать. Ради тебя и ради себя.

Медленным, осторожным движением он поднял свою дрожащую руку и прижал ладонь к стеклу. Задержал ее там.

И я не смогла сдержаться.

Я приложила к зеркалу свои пальцы так, что они идеально совпали с его, представляя, каково было бы снова ощутить прикосновение его кожи, ощутить, как его пальцы обовьют мои и притянут меня к нему, к его теплу, в его жизнь.

Долгое время мы оставались в таком положении, ладонь против ладони. По моим щекам катились слезы. Потом он снова уронил руку на колени, а его голос сделался мягким.

— Я хотел лично сказать тебе, что, хотя мои намерения и были неправильными...

Теперь он смотрел на стекло взглядом, полным страсти и эмоций. Одним из тех взглядов Трента, от которых у меня подгибались колени.

— То, что я к тебе испытывал, было настоящим, Кейси. Оно все еще настоящее. Просто я не могу больше держаться за эти чувства. Нам обоим нужен шанс исцелиться.

У меня сердце подскочило к горлу.

— Все еще настоящие, — признала я тихонько вслух. Чувства настоящие.

Слезы по новой потекли по моим щекам, когда я сообразила, что происходит.

Трент прощается.

— Надеюсь, что однажды ты сможешь исцелиться от всего этого, Кейси, и благодаря кому-то будешь смеяться. У тебя такой красивый смех, Кейси Клири.

— Нет, — внезапно прошептала я, нахмурившись. — Нет!

Обе мои руки взлетели к стеклу, и я начала стучать по нему. Я не готова прощаться, поняла я. Не так. Пока нет.

Может, и никогда.

Я не могу объяснить этого. Я просто чертовски уверена, что не хочу этого испытывать. Но испытываю.

Я задержала дыхание, смотря, как Трент встал и вышел за дверь, напрягшись. Вид закрываемой двери...Трента, навсегда уходящего из моей жизни...все это высвободило поток рыданий, и я упала на пол.

Глава 20.

Я изучала корешки книг из библиотеки доктора Штейнера, заняв себя этим, чтобы не пришлось смотреть на его распухшую губу, которой я одарила его после вчерашнего группового сеанса. Она выгодно подчеркивала его фингал, который он получил на сеансе, проходившем на прошлой неделе. С того самого дня, когда Трент со мной попрощался, я чувствовала себя еще более опустошенной, чем раньше. Не могло быть никаких сомнений...Трент или Коул, совершивший ошибку или убийца...этот мужчина накрепко засел в моем сердце и забрал часть его с собой.

—Что ж, мои сыновья повадились называть этот день недели —«Среда, когда отцу надирают задницу», —заявил доктор Штейнер.

Ну...раз уж разговор об этом зашел, избежать его у меня не получится.

—Простите, —пробормотала я, решившись бросить взгляд на его лицо, и поморщилась.

Он улыбнулся.

—Не извиняйся. Я знаю, что надавил на тебя несколько сильнее, чем стоило. Обычно я осторожно подвожу пациентов к разговору об их травме. Я подумал, что с тобой немного более агрессивный подход сработает лучше.

—И откуда же у вас появилась эта замечательная идея?

—Потому что ты сложила свои эмоции и боль, как кирпичики, так плотно, что нам, возможно, динамит понадобится, чтобы сквозь них прорваться, —пошутил он. —Я о том, что посмотри на себя. Ты —тренированный боец. Ты, скорее всего, можешь научить уму-разуму моих сыновей. На самом деле, я, может, тебя вскорости на ужин приглашу, чтобы ты выбила из них всю дурь.

Я закатила глаза от слов доктора-шарлатана, которому чужды условности.

—Не стала бы я заходить так далеко.

—Я стал бы. Ты собрала все эмоции от произошедшей трагедии и направила их в один чертовски крепкий защитный механизм. —Его голос стал более мягким. —Но все защитные механизмы можно разбить. Думаю, ты уже об этом узнала.

—Трент...

Его имя слетело с моего языка.

Он кивнул.

—Сегодня мы не будем говорить о случившемся.

Мои плечи резко опустились от такой новости. Обычно доктор Штейнер только об этом и хотел говорить. Я ждала, пока он поудобнее усаживался в своем кресле.

—Мы поговорим о совладании со стрессом. Обо всех способах, которыми человек может с ним справляться. Хороших, плохих, мерзких.

Доктор Штейнер перечислил длинный список механизмов, загибая палец, когда называл каждый из них.

—Наркотики, алкоголь, секс, анорексия, насилие... —Я сидела и слушала, думая, к чему он клонит. —Навязчивая идея о «спасении» или «исправлении» того, что сломано.

Я знала, о ком он говорит.

Я была механизмом совладания Трента.

—Создается ощущение, что в какой-то момент все эти механизмы помогают, но, в конце концов, из-за них ты становишься слабым и уязвимым. Это нездоровые механизмы совладания. Неустойчивые. Ни один человек не может жить здоровой, полной жизнью, когда у него на прикроватной тумбочке разложены дорожки кокаина. Понимаешь пока?

Я кивнула. Я не подходила Тренту. Вот что пытается донести до меня доктор Штейнер. Поэтому Трент и попрощался. Рана внутри все еще кровоточила, но я не заталкивала боль от нее подальше. Я бросила этим заниматься. В этом не было никакого смысла. Доктор Штейнер вытащит все туда, где невозможно будет этого избежать, словно туши буйвола, растянувшейся на магистрали.

—Хорошо. А теперь, Кейси, нам нужно найти копинг-механизм, который поможет тебе. Кикбоксинг им не является. Да, он помогает тебе направлять в нужное русло ярость. Но давай найдем способ, который сможет совсем погасить эту ярость. Я хочу, чтобы ты подумала об этом вместе со мной. Как ты думаешь, что является здоровым копинг-механизмом?

—Если бы я знала, я бы это и делала, разве нет?

В ответ он закатил глаза. Профессионал закатил глаза.

—Давай, ты —умная девочка. Вспомни обо всем, что слышала. Что предлагали другие люди. Я помогу тебе начать. Первый механизм —это говорить с другими о своей травме.

Настал мой черед закатывать глаза.

Доктор Штейнер небрежно отмахнулся.

—Знаю, знаю. Поверь мне, ты дала мне это ясно понять. Но разговор о своей боли и то, что ты поделилась бы ею с другим человеком, —это один из самых сильных копинг-механизмов. Он помогает выпустить боль, а не сдерживать ее, пока ты не взорвешься. Другие методы включают в себя живопись, чтение, установку каких-то целей, ведение дневника, где бы ты записывала свои чувства.

Хм. Вести дневник я бы могла. Эта деятельность все равно остается личной.

—Йога —это тоже фантастика. Она помогает очистить разум, заставляет сконцентрироваться на дыхании.

Дыхание.

—Десять крошечных вздохов, —пробормотала я скорее для себя и почувствовала, как губы изогнулись от такой иронии.

—Что это такое?

Доктор Штейнер придвинулся ближе, пальцем поправив на носу свои окуляры.

Я покачала головой.

—Да так, ничего. Так мама говорила. Сделай десять крошечных вздохов.

—Когда она это говорила?

—Когда я грустила, была расстроена или нервничала.

Доктор Штейнер потер пальцами подбородок.

—Понимаю, а говорила она что-нибудь еще? Ты помнишь?

Я усмехнулась. Конечно, я помню. Эти слова намертво отпечатались у меня в голове.

—Она бы сказала «Просто дыши, Кейси. Десять крошечных вздохов. Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их».

Последовала длительная пауза.

—И как ты думаешь, что она под этим имела в виду?

Я раздраженно нахмурилась.

—Она говорила мне дышать.

—Хмм. —Он катал ручку по поверхности стола, словно глубоко задумался. —И как бы помогли десять крошечных вздохов? Почему крошечных? Почему не глубоких?

Я ударила руками по столу.

—Это то, о чем и я всегда ее спрашивала. Теперь Вы понимаете.

Но он не понимал. Судя по слабому изгибу его губ, он понимал нечто иное. Нечто, чего не понимала я.

—Думаешь, это важно, крошечные они или глубокие?

Я нахмурила брови. Такие игры мне не нравились.

—А как Вы думаете, что она под этим имела в виду?

—А ты как думаешь, что она имела в виду?

Я хотела снова двинуть доктору Штейнеру по губам. Правда, правдахотела его еще раз ударить.

* * *

«Просто дыши, Кейси. Десять крошечных вздохов. Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их».

Я снова и снова проигрывала в голове эти слова, как делала тысячу раз прежде, но безрезультатно. Я лежала в своей камере, которая и не была вообще-то камерой. Это маленькая, милая комната с личной ванной и солнечно-желтыми стенами, но я все равно чувствовала себя, как в заключении.

Доктор Штейнер сразу понял, что мама имела в виду. Я была уверена из-за его раздражающей усмешки. Полагаю, тебе надо быть супер-умным, чтобы сообразить. Очевидно, доктор Штейнер супер-умный. Я же, что тоже очевидно, нет.

Я глубоко вздохнула, пробуждая в памяти наш разговор. Что он сказал? Дыхание может быть копинг-механизмом. А потом он начал задавать вопросы о крошечных вздохах. Но он меня подставил. Он уже знал ответ на этот вопрос. А ответ —это...

Раз...два...три...Я досчитала до десяти, в надежде, что на меня снизойдет глубокая мудрость. Не снизошла.

«Думаешь, это важно, глубокие они или крошечные?» спросил он. Что ж, раз они не крошечные, но и не глубокие, то это просто...вздохи. Тогда ты дышишь просто, чтобы...дышать.

...Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их...

Я подскочила. Странное, успокаивающее ощущение нахлынуло на мое тело, когда на меня снизошло озарение.

Все так просто. Все так на хер просто.

Стадия Восьмая. Восстановление.

Глава 21.

Шесть недель спустя. Сеанс групповой терапии.

Раз...два...три...четыре...пять...шесть...семь...восемь...девять...десять.

Я пыталась успокоить неугомонные пальцы рук, сложенных на коленях.

— Меня зовут Кейси Клири. Четыре года назад в мою машину врезался пьяный водитель. Мои мама и папа, лучшая подруга и бойфренд погибли. Мне пришлось сидеть в автомобиле, держа за руку мертвого парня, и слушать, как мама делает свои последние вздохи, пока медики не смогли меня освободить.

Я замолчала, чтобы сглотнуть. Раз...два...три...На этот раз я делала глубокие вздохи. Долгие, глубокие вздохи. Они не были крошечными. Они были огромными. Монументальными.

— Сначала я использовала алкоголь и наркотики, чтобы заглушить боль. Потом я перешла на насилие и секс. Но сейчас, — я посмотрела прямо на доктора Штейнера, — я просто радуюсь тому факту, что могу обнять сестру, смеяться с друзьями, гулять, бегать. Что я жива. Что я могу дышать.

Я нахожусь над водой.

И на этот раз я остаюсь там, где и должна.

* * *

«У Пенни» встретил меня громким взрывом приветствий, когда я вынырнула из-за угла и обнаружила всех ожидающих меня друзей. Первым меня приветствовал Нэйт, который согнулся, чтобы поднять меня в гигантском медвежьем объятии. От соприкосновения с ним я даже не вздрогнула. Я научилась снова им радоваться.

— Всегда знал, что ты психичка ненормальная, — откуда-то крикнул Бен. Я обернулась вовремя, чтобы он подхватил меня и крепко прижал к себе. — И несгибаемая, как гвоздь, чтобы все это пережить, — мягко шепнул он мне на ухо. — Я бы заплакал, как пятилетняя девчонка. Ты в порядке?

Я похлопала его по руке, когда он меня опустил.

— Иду к этому. А впереди меня ждет по-настоящему длинная дорога.

— Ну, что я точно могу сказать, так без тебя здесь все было по-другому, — сказал он. Внезапно он нахмурился. — Эй, это там твоя сестра? — Он кивнул в направлении Ливи, стоящей со Шторм и Дэном. — Потому что я думал о том, чтобы пригласить ее...

— Ей пятнадцать. — Я шутливо ударила его по животу. — Тебя в колледже еще не просветили о значении термина «половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия» и его последствиях, юристик?

Его глаза округлились от удивления, а руки поднялись в примирительном жесте

— Блин, — услышала я его бормотание себе под нос. Он потряс головой, еще раз быстро с ног до головы осмотрев Ливи.

Все это происходило перед самым открытием клуба, так что на девчонках уже были заметны наряды (а точнее их отсутствие), поэтому Мия осталась дома с няней. Глаза Ливи приклеились к Шторм и Дэну, словно она опасалась перевести взгляд куда-либо еще. Таннер тоже был здесь и бесстыдно глазел на них с отвисшей челюстью.

Но самый большой сюрприз? Мой шарлатан, придерживающийся нетрадиционных методов лечения, тоже был здесь.

— Не уверена, что это входит в понятие здоровых отношений между доктором и пациентом, — пошутила я, ткнув его под ребра.

Он засмеялся, приобняв меня сбоку.

— Как и битье своего доктора по лицу...дважды, но я об этом умолчу, так что сделай мне одолжение и не вякай.

Рты Ливи и Шторм открылись, а Бен и Дэн согнулись пополам от смеха.

— Шампанское?

Подошел Кейн, похлопав меня по спине. Он нес поднос с высокими, наполненными напитками бокалами. Момент омрачило то, что мне было это знакомо. Я вспомнила, когда в последний раз кто-либо вручал мне бокал с шампанским. Я была с Трентом.

Я скучаю по нему. Скучаю по его глазам, его прикосновениям, по тому, как чувствовала себя с ним.

Это так. Теперь я могу признать это для себя, не чувствуя вины, ярости или возмущения.

Я скучаю по Тренту. Скучаю по нему каждый день.

Под локоть скользнула рука и сжала его. Это Шторм. Каким-то образом она почувствовала царящий внутри меня беспорядок. Она понимает.

— Выпьем за самый крепкий орешек из всех, что мне приходилось раскалывать, — объявил доктор Штейнер, и все мы чокнулись бокалами и сделали по глотку.

— Так я вылечена, док? — спросила я, смакуя сладкий игристый напиток не только из-за его вкуса. Он напоминал мне о губах Трента, о последнем его поцелуе.

Он подмигнул.

— Я бы никогда не стал использовать слово «вылечена», Кейси. «Исцелена» — так лучше. Хотя в своем восстановлении тебе предстоит сделать один последний, грандиозный шаг, прежде чем ты сможешь сказать, что находишься на пути должного исцеления.

Я изогнула бровь.

— Правда? И что это за шаг?

— Я не могу тебе сказать. Ты узнаешь, когда придет время. Поверь мне.

Я еще раз шутливо повела бровью.

— Поверить шарлатану?

— Очень дорогому шарлатану, — подмигнув, добавил он.

Говоря о дорогом...

— Так кто этот друг друга приятеля Дэна, который помог мне попасть к вам? Должно быть, мне стоит его поблагодарить, — невинно спросила я.

Взгляд доктора Штейнера метнулся к Шторм, а затем шустро ретировался к бару.

— О, смотри! Икра!

Он ускользнул к блюду, на котором, даже не сомневаюсь, никакойикры не было. Это подтвердило мои догадки, но я все равно подыграла.

— Ливи?

Она выглядела, как общеизвестный кот, слопавший канарейку.

— Не злись только?

Я ждала, избавив лицо от любых эмоций.

— За это заплатил отец Трента.

Глумясь, я резко вздохнула и одарила ее своим лучшим взглядом.

Ливи поторопилась объяснить, вся такая покрасневшая и взволнованная.

— Тебе была нужна помощь, Кейси, а это и правда дорогая помощь. Я не хотела помещать тебя в какую-то оплачиваемую государством фигню, потому что в прошлый раз они тебе не помогли, а лист ожидания был слишком длинным...— На ее глаза навернулись слезы. — Картер за час зарегистрировал тебя, как пациента доктора Штейнера. Доктор — их друг, и он правда очень хорош, и... — Теперь слезы уже бежали по ее щекам. — Пожалуйста, не отступайся. Ты так хорошо справляешься. Пожалуйста.

— Ливи! — Я схватила ее за плечи и встряхнула. — Все нормально. Я и так уже сообразила. И ты правильно поступила.

Она сглотнула.

— Правильно? — Она помедлила, а потом ударила меня по руке. Ее лицо скривилось, нахмурившись. — Ты знала и позволила мне нервничать?

Я рассмеялась и притянула ее в крепком объятии.

— Да, Ливи. Ты всегда поступаешь правильно. Знаешь, я всегда думала, что мне надо заботиться о тебе, но, по правде говоря, это ты заботишься обо мне. Всегда.

Она тихонько рассмеялась, тыльной стороной ладони стирая слезы.

Я помедлила, не уверенная, должна ли спрашивать, но все равно сделала это.

— Ты говорила с Картером о Тренте?

Ливи кивнула и нежно мне улыбнулась. Я рассказала ей о прощании Трента. Уверена, что слышала по телефону, как она плачет. Даже она не может ненавидеть Трента.

— Картер звонит каждые пару недель, чтобы узнать как дела. Трент хорошо справляется, Кейси. Очень хорошо, — прошептала она.

— Отлично, — кивнула я, улыбаясь.

Больше я ни о чем не спрашивала. Я знаю, то, что мы остаемся вдали друг от друга, к лучшему. Но внутри от этого все равно больно. Господи, как все равно больно. Но чувствовать — это хорошо, говорю я себе. Мне не будет больно вечно.

— Так, девочки, мне надо вам кое-что сказать, — прервала нас Шторм и посмотрела на Дэна.

Дождавшись кивка от него, она объявила:

— Я ухожу из «У Пенни». Я собираюсь открыть гимнастическую школу!

Должно быть, мы с Ливи выглядели, как зеркальные отражения друг друга, потому что у обеих отвисли челюсти.

— Но это еще не все. Дэн купил дом на пляже и спросил, переедем ли мы с Мией к нему, и я согласилась. Ну, — она закатила глаза, — Мия согласилась, а ее слово — закон.

На мгновение повисло молчание, а потом Ливи обвила руками шею Шторм.

— Это же прекрасно, Шторм! — Она снова начала плакать. — О, это слезы радости, правда. Я буду так по вам скучать.

На меня накатила несколько горьковатая радость, когда мы со Шторм обменялись взглядами поверх плеча Ливи. Я буду скучать по жизни с ней по соседству. Все меняется. Все идут дальше по жизни.

— Я на это рассчитывала, потому что, — Шторм на мгновение отпихнула от себя Ливи и глубоко вздохнула, внезапно занервничав. — Дом большой. Я имею в виду, огромный. Дэну по наследству от бабушки досталась большая сумма денег. У нас там пять спален. И...ну...вы вдвоем стали настолько важной частью наших жизней, и я хочу, чтобы так было и дальше. Так что мы подумали, что вы, девчонки, можете переехать с нами.

Я переводила взгляд от Ливи к Шторм и Дэну.

— Ты уверен, что тебе не нужен сеанс терапии, Дэн? — спросила я на полном серьезе.

Он только усмехнулся, притянув к себе Шторм.

Шторм продолжила.

— Ливи, ты можешь сосредоточиться на получении стипендии в Принстон, которую, как я знаю, ты получишь. Кейси... — она строго на меня посмотрела, взяв мои руки в свои, — пойми, чего ты хочешь от жизни, и иди за этим. Я буду здесь, с тобой, на каждом шагу. Я никуда не уйду.

Я кивнула, прикусив губу, чтобы удержаться от слез. Не помогло. Вскоре я уже ничего не могла разглядеть из-за слез.

Моих слез счастья.

* * *

— Определенно, дамочки, без вас здесь будет тихо, — сказал Таннер, почесав голову, когда сел рядом со мной на скамейку во дворе.

Было девять часов вечера и на улице уже стемнело. Утром за нашими вещами приедут грузчики.

— Мне нравится, как ты оформил это место, Таннер, — сказала я, осматривая крошечные рождественские огоньки, развешенные по свежеподрезанным кустам.

Сад был очищен от сорняков и облагорожен, а в некоторых местах цвели крошечные фиолетовые цветы. Рядом со столиком располагался новый гриль для барбекю и, судя по витающему в воздухе запаху жареного мяса, я бы сказала, что двор, наконец, как-то используют.

— Все дело рук твоей сестры, — пробормотал Таннер. — Она себя этим заняла, пока тебя не было. — Он откинулся назад и положил руки на свой торчащий живот. — Так что теперь у меня есть три квартиры для заселения. Ваша, Шторм и 1D.

Того не желая, я бросила взгляд через плечо на темное окно и тоскливо задержала его на нем.

— Ты ее все еще не сдал? Трента нет уже несколько месяцев.

От звуков его имени во рту пересохло, а внутри расцвела опустошенность.

— Да, я знаю. Но он заплатил за шесть месяцев. Плюс, я надеялся, что, может, он снова покажется. — Несколько мгновений он молча поковырял ногти. — Я слышал всю историю. Ливи мне рассказала. Все это тяжело для вас обоих.

Я медленно кивнула.

Таннер вытянул ноги.

— Я рассказывал тебе когда-нибудь о своем брате?

— Эм...нет?

— Его звали Боб. Однажды вечером он гулял со своей подругой. Выпил слишком много пива. Думал, что сможет вести. Эй, это случается. Никаких оправданий, но это случается. Врезался в дерево. Его подруга погибла. — Я тихо ждала, пока Таннер продолжит, следя, как он перебирает пальцы и качает ногой. — После этого случая он больше не был прежним. Шесть месяцев спустя, я нашел его повесившимся в амбаре отца.

— Я... — я сглотнула, осторожно протянув руку, и похлопала Таннера по плечу. — Мне так жаль, Таннер.

Это все, что я смогла сказать.

Он кивнул, принимая мои соболезнования.

— Это происшествие ужасно для всех. Человека, поступившего неправильно. Жертв. Они все жестоко страдают, как ты думаешь?

— Да, ты прав, — ответила я хрипло, сосредоточив внимание на крошечных рождественских огоньках.

Я размышляла, понадобилось ли Таннеру два месяца интенсивной терапии, чтобы прийти к такому осознанию.

— Ну, как бы то ни было, — Таннер встал, — надеюсь, что Боб покоится с миром. Я предпочитаю думать, что в Раю он встретился со своей Кимми. Может, она простила его за то, что он сделал.

Таннер ушел, сунув руки в карманы, а я осталась смотреть на темное окно квартиры 1D.

И внезапно я поняла, что мне нужно сделать.

Я едва смогла набрать номер доктора Штейнера, потому что руки тряслись. Он дал мне его на случай чрезвычайных ситуаций. А это чрезвычайная ситуация.

— Алло? — ответил спокойный голос, и я представила его сидящим в «вольтеровском» кресле у камина с очками на носу, читающим журнал «Сегодня у мозгоправов».

— Доктор Штейнер?

— Да, Кейси? Ты в порядке?

— Да, все нормально, доктор Штейнер. Я хочу попросить Вас об одолжении. Я знаю, что, скорее всего, это злоупотребление нашими отношениями и конфиденциальностью, но...

— Что такое, Кейси?

Я слышала терпеливую улыбку в его голосе.

— Скажите ему, что я его прощаю. За всё. — Последовала долгая пауза. — Доктор Штейнер? Вы можете это сделать? Пожалуйста?

— Определенно могу, Кейси.

Стадия Девятая. Прощение.

Глава 22.

Волны омывали мои ступни, когда я шла домой вдоль побережья, глядя, как солнце на ночь скрывается за горизонтом. Когда Шторм сказала «пляж», я не знала, что она имела в виду собственность, задний двор которой выходит прямо на Майами Бич. А когда она сказала «большой дом», я не знала, что она имела в виду протяженный трехэтажный особняк с окружными балконами и отдельным крылом для нас с Ливи. Судя по всему, бабуля Райдер запустила свои морщинистые пальцы в нефтяные месторождения, а ее единственный внук, офицер Дэн, теперь жил, как лиса в курятнике.

Мы прожили здесь уже почти пять месяцев, но я все еще окончательно не прижилась. Я не знаю, было ли причиной этому то, что все слишком красиво, чтобы быть настоящим, или мне чего-то не хватало.

Или кого-то.

Каждый вечер я прогуливалась вдоль пляжа, прислушиваясь к звуку накатывающих на берег волн, и радовалась тому, что могу ходить, бегать, дышать. И любить. И я размышляла, где же Трент. И как он справляется. Нашел ли он хороший копинг-механизм, помогающий ему исцелиться. После того звонка доктор Штейнер больше ни разу меня не посвящал в это. Я верю, что он передал мои слова. В этом я совершенно не сомневаюсь. Могу только надеяться, что они принесли Тренту хотя бы немного спокойствия.

Но большего я не требовала. У меня нет права на это. Несколько раз я спрашивала у Ливи, слышала ли она что-нибудь о Тренте от Картера. Картер звонил Ливи каждое воскресенье, чтобы узнать, как мы поживаем и как у нее дела в школе. Думаю, Ливи это правда нравится. Словно в ее жизни появился некто вроде отца, чтобы помочь заполнить громадную дыру, оставшуюся после аварии. Возможно, по прошествии некоторого времени, я тоже смогу с ним поговорить. Не знаю...

Однако каждый раз, когда я спрашивала о Тренте, она едва не умоляла меня не ранить его или себя, заново разбередив раны. Конечно, она права. Ливи всегда знает, как лучше.

Я пыталась не думать о Тренте, дальше идущем по жизни, хотя, скорее всего, он так и сделал. Мысли о нем, держащем в объятиях другую, только подкармливали глубокую боль в груди. Мне требуется больше времени, прежде чем я смогу встретиться лицом к лицу с действительностью. А моя любовь к нему...что ж...не уверена, что когда-либо она исчезнет. Я просто пойду дальше, а часть меня всегда будет желать, чтобы он был в моей жизни. Идти дальше... я не делала этого с тех пор, как родители умерли.

Я пошла медленнее, глядя, как солнце скрывается за горизонтом, а последние его лучи танцуют на поверхности тысяч волн. И я благодарила Бога за то, что он дал мне второй шанс.

— Думаю, что это место встречи мне нравится больше ландромата.

От звука этого низкого голоса мое сердце остановилось. Я перестала дышать и резко обернулась, обнаружив синие глаза и копну растрепанных золотисто-русых волос.

Трент стоял передо мной, сунув руки в карманы. Здесь, во плоти.

Я боролась с дыханием, а сердце снова забилось, только теперь его биение было медленным и ритмичным. Мои чувства смешались, и я стояла, замерев, в попытках отделить и понять каждую из эмоций, чтобы с ними справиться. Не подавить их. Больше никакого сдерживания.

Я чувствовала счастье. Счастье, потому что Трент стоял здесь.

Страстное желание. Страстное желание снова ощутить его своей кожей. Чтобы его руки меня защищали, а губы прижимались к моим.

Любовь. Что бы между нами ни произошло, оно было настоящим. Я знаю, что чувства были настоящими. И я люблю его за то, что он предоставил мне возможность их испытать.

Надежду. Надежду, что из этой трагичной истории может вырасти нечто прекрасное.

Страх. Страх, что этого не произойдет.

Прощение...прощение.

— Что ты здесь делаешь? — выдала я, не подумав. Меня трясло.

— Ливи попросила меня приехать.

Ливи. Всегда найдет, чем удивить. Голос Трента был таким тихим и спокойным. Я могла бы просто закрыть глаза и всю ночь слушать, как он вибрирует, отдаваясь в моих ушах, но не делала этого из боязни, что он исчезнет. Так что я уставилась на него, на его приоткрытые губы, на голубизну его глаз, взгляд которых блуждал по моему лицу.

— Я так понимаю, она убедилась, что котят в банкоматы ты не запихиваешь, — наконец, смогла я произнести.

Он усмехнулся, а его глаза сверкнули.

— Нет, думаю, что одной заботой у нее меньше.

Он стоял меньше, чем в пяти футах от меня, в трех шагах от моих рук, а я не могла сократить дистанцию. Я хотела, так сильно. Но это не мое право. Это подтянутое, сильное тело, лицо, улыбка, сердце — за пределами моих мыслей и мечты, ничто из этого мне больше не принадлежит. Кто-то другой будет наслаждаться этим блаженством. Может, уже наслаждается.

— Доктор Штейнер знает, что ты здесь?

Я смотрела, как грудь Трента поднялась и опала от его глубокого вздоха.

— Да, я сказал ему. Больше я от него ничего не скрываю.

— О. — Я крепко себя обняла. — Так как у тебя дела?

Долгий миг он глядел на меня, а потом улыбнулся.

— Хорошо, Кейси. — Последовала пауза. — Но не отлично.

Я почувствовала, как мои брови озабоченно нахмурились.

— Почему? Что не так? Терапия не помогает?

— Что не так?

Брови Трента поднялись, и он сделал два шага вперед, сократив дистанцию между нами, а его руки крепко взяли меня за талию. Я резко вдохнула - близость его тела была одновременно и тревожной, и опьяняющей.

— Не так то, что каждое утро и каждую ночь я лежу в постели, размышляя, почему тебя нет рядом со мной.

Мои ноги начали дрожать.

— Ты знаешь почему, — ответила я тихим, лишенным силы голосом.

Внутри же я кричала, матеря действительность.

— Нет, раньше я знал почему. Но ты освободила меня, Кейси, помнишь?

Я прощаю тебя.Я кивнула и сглотнула. Его рука поднялась, и он погладил меня по щеке подушечкой большого пальца.

— И нигде нет лучшего места, чем рядом с тобой.

Большим пальцем он легонько коснулся моей нижней губы.

Казалось, что я никак не могу выровнять дыхание. Руки тряслись, когда я заправляла за ухо выбившуюся прядь волос.

— А что об этом говорит доктор Штейнер? Это правильно?

— Ох, Кейс. — Губы Трента изогнулись, и он сверкнул самыми глубокими ямочками на щеках, которые я когда-либо видела, от чего мои колени подкосились. — Ничто прежде не было более правильным.

Это всё, что мне нужно было услышать. Я упала в его объятия, а мои губы слились сего в поцелуе.

Хватаясь за него. Чувствуя его. Любя его.

Эпилог.

Легкий бриз раздувал складки платья Шторм, когда они с Дэном фотографировались на фоне океана и заката. Она — самая красивая невеста из всех, прежде мной виденных, а что красит ее еще больше, так это животик. Ребенок должен родиться всего через три месяца, и Мия принялась называть его «Инопланетный Малыш Х». Не знаю, откуда взялась эта фигня. Возможно, от Дэна. Малыш — вторая девочка. Дэн шутит, что он обречен, но думаю, втайне он скучает по чисто женскому обществу. Последнее время в воздухе пляжного дома витает несколько меньше эстрогена, потому что Ливи учится в Нью-Джерси, а я разрываюсь между этим домом, колледжем и квартирой Трента, расположенной в пяти минутах отсюда.

— Кто знал, что на свадьбе будет столько сексуальных женщин?

Трент незаметно подошел ко мне сзади и положил руки мне на плечи так, что они свисали вниз. Мои внутренности нервно сделали кульбит. Так происходило всегда, когда меня касался Трент. Даже по прошествии трех лет, он одним взглядом умеет делать со мной такие вещи, о которых я не думала, что они в принципе возможны. Надеюсь, это никогда не пройдет.

— И под «столько» ты имеешь в виду одну, да? — промурлыкала я, откинув голову назад, и потерлась носом о его подбородок.

Он застонал.

— Ты пытаешься наградить меня эрекцией на глазах у моих собственных родителей?

Я рассмеялась, и перевела взгляд на Картера и Бонни, которые наблюдали за нами на расстоянии. Они сияли, радостно улыбаясь. Во время терапии я осознала, что мое недопускание их в нашу с Ливи жизнь с самого начала не позволило им восстановиться, как семье. После нашего с Трентом воссоединения, я посчитала важным написать им откровенные письма, что было, в своем роде, извинениями. Сначала на моем пороге в слезах появилась Бонни, а за ней и Картер. Одно за другим, и вот и они, рука об руку, снова полноценная семья.

Ветер донес до нас мягкий смех Ливи. Она занималась Мией, которая была занята демонстрацией ей всех своих выросших зубок. Ливи заработала полную стипендию для обучения в Принстоне, как все мы и ожидали, так что теперь мы мало виделись. Я так ею горжусь. Знаю, что папа тоже бы ею гордился.

Но я скучаю по ней, как ненормальная.

И, я так думаю, что она с кем-то встречается, но абсолютной уверенности у меня в этом нет. Она расплывчато отзывается о происходящем в Принстоне, а обычно это означает, что в жизни появился мужчина. Надеюсь, что так и есть. Ливи заслуживает этого, да и вообще намного большего.

Я посмотрела на толпу дружественных лиц. Все они находились здесь. Кейн и Нэйт, которые выглядели в своих костюмах настолько крутыми, насколько только мужчины могли. Таннер с дамой, они познакомились по сети. Даже Бен, рука об руку с блондинистой красоткой-юристом, работающей в фирме, куда он недавно устроился. Он заметил, что я смотрю на него, и подмигнул. Я не могла не усмехнуться. Ох, Бен.

— Хочешь съездить в Вегас на следующей неделе? — прошептал Трент, игриво прикусив мочку моего уха.

Я захихикала.

— У меня сессия, забыл?

Совсем недавно я окончила первый курс психологического факультета Университета Майами. Я хотела специализироваться на терапии для страдающих посттравматическим стрессовым расстройством. Я уже получила убийственные рекомендации от знаменитейшего и не придерживающегося традиционных методов лечения доктора Штейнера.

— Просто быстрая поездка. До часовни и обратно.

— Да?

Я отклонилась и подняла взгляд к его глазам, чтобы посмотреть, не шутит ли он. В них я увидела только любовь.

Пальцами он ласково коснулся моей щеки.

— О, да.

Трент сдержал обещание. Благодаря ему я улыбаюсь каждый день.

* * *

Благодарности

Написание этой книги сопровождалось ураганом страха и приятного волнения. Я вышла за пределы зоны своего комфорта, расширив границы до жанра, в котором я никогда прежде не писала, и вытащила некоторые свои глубочайшие страхи, чтобы создать историю, которую бы я обожала. Я не смогла бы всего этого осуществить (и быть там, где я сейчас) без помощи некоторых по-настоящему восхитительных людей.

Во-первых, я благодарна своим бета-ридерам, Хизер Селф и Кэтрин Спелл Граймс. Вы вдвоем наделили меня смелостью. Ото всех этих разговоров о сосках и постельных сценах мои внутренности завязывались узлом, а уверенность колебалась, но вы, со своими громкими криками поддержки, заставили меня поверить, что я в состоянии показать свои умения относительно жанра New Adult.

Благодарю моих удивительных коллег, инди-писательниц, особенно Тиффани Кинг, Эми Джонс, Нэнси Стрейт, Сару Росс, С.А. Канц, Эллу Джеймс и Эдриан Бойд, которые не упустили шанса прочитать «Вздохи» перед выходом книги. Сложно выделить время для всех публикующихся фантастически хороших инди-книг, и мне приятно, что вы нашли время для моей.

Благодарю всех удивительных блогеров, которые поддерживали меня на протяжении моей карьеры. Правда, я не в состоянии назвать всех и каждого, потому что кого-нибудь забуду, а потом захочу залезть в норку и умереть там (это правда...вспоминаю о своей свадьбе, когда я забыла поблагодарить фотографа). Вы знаете, о ком я говорю, и я не могу сказать достаточно о каждом из вас. Вы — УДИВИТЕЛЬНЫЕ люди, и я рада, что вы находились бок о бок с (виртуальной) мной на протяжении всего путешествия.

Благодарю Келли Симмонс из «Inkslinger PR». Спасибо, что прочитала мою рукопись (все уродства и прочее) и увидела скрытый в ней потенциал.

Я благодарна моим друзьям и семье, которые поддерживали меня в карьере писателя и справлялись с моим затворническим поведением. Спасибо вам.

Спасибо моему мужу за то, что умыкнул единственный пробный экземпляр романа и забрал его с собой в Даллас, чтобы прочитать. Это о многом говорит.

Тема о вождении в нетрезвом виде и его последствиях всегда меня чертовски пугала. Теперь у меня есть дети, и я не могу даже описать уровня своего страха. Жизни ломаются, будущее уничтожается, а сердца разбиваются каждый день, когда человек принимает решение, полагаясь только на себя, и не в состоянии поступить здраво и правильно. Если эта книга остановит хотя бы одного человека от вождения после нескольких выпитых алкогольных напитков, это будет означать, что я совершила нечто грандиозное.

Об авторе

Родившаяся в небольшом городке в Онтарио, Кейтлин Такер опубликовала свою первую книгу в возрасте шести лет при помощи своего школьного библиотекаря и набора карандашей. Она — ненасытный читатель и любит все литературные жанры, от фэнтези до чиклита, поэтому далека от жанрового снобизма. В настоящее время вместе со своим мужем, двумя прекрасными дочерьми и изматывающим выводком четвероногих созданий, она проживает в старинном городке недалеко от Торонто.

Дополнительные сцены от лица Трента

Отрывок из главы 5

Я работал над разметкой сайта для одного журнала, когда услышал ее крики. Я сразу же понял, что это Кейси. Я слишком много раз слышал ее крики, чтобы их не узнать. Иногда я лежал без сна по ночам, ожидая их. Ожидая услышать, насколько серьезно я напортачил в ее жизни. Стены толщиной с бумажный лист для этого отлично подходили.

Эти же крики...они звучали иначе. Пронзительные, крики впавшего в ступор человека. В каком-то смысле, даже опасные.

Мое тело отреагировало моментально. В мгновение ока я уже вылетел из своей квартиры и остановился у ее дверей. Адреналин циркулировал по телу на полную мощность. Рукой я подергал дверную ручку. Заперто. Меня это не остановило. Ни на секунду. Сделав три шага назад, я побежал вперед, вложив в удар всю свою силу и опасения. Дерево, дверная рама — да всё — разлетелось на щепки, когда я снес дверь и ввалился в ее квартиру.

Я не знал, чего ожидать по другую сторону двери. Психопата с пистолетом, приставленным к голове Кейси? Ее сестру со вскрытыми венами на запястьях, свернувшуюся на полу ванной? Я понятия не имел, что меня ждет и что вообще могло довести Кейси до подобного состояния, чтобы она кричала без умолку.

Первое, что я увидел, — это маленький ребенок, который, сложив ручки на коленях, сидел в одиночестве на диване. Ее глаза округлились, а нижняя губа дрожала, пока она вбирала меня глазами, но девочка не издала ни звука. Ничего дурного в главной комнате не было. Кроме идиота, который только что влетел в квартиру вместе со входной дверью.

— Все нормально, — сказал я, быстро идя по коридору, который вел к ванной и спальням. И крикам.

Я обнаружил сестру Кейси, стоящую перед закрытой дверью. Она неистово дергала обеими руками дверную ручку, а по щекам ее бежали слезы. Казалось, что она понятия не имеет о моем взрывном приходе, настолько она была сконцентрирована на том, чтобы добраться до Кейси.

Я не потрудился ей что-либо сказать. На это не было времени. Я просто схватил ее за плечи и оттянул с дороги. Это было немного грубо, и я это понимал, но не мог ничего с этим сделать. Сейчас мне надо было пройти через эту дверь и узнать, какого черта происходит с моей девочкой, чтобы я снова мог дышать.

Через долю секунды я оказался за дверью, в тесной, наполненной паром ванной, а передо мной висела полупрозрачная занавеска, за которой виднелся силуэт. А Кейси все еще кричала.

Я резко вздохнул.

Блядь.

Крошечная часть меня понимала, что то, что я собираюсь сделать, неправильно. Но не та часть, которая собиралась отдернуть занавеску и обвить Кейси руками — чтобы защитить, чтобы обезопасить ее. А та часть, которая знает, что Кейси обнажена, и я не смогу избежать взгляда на ее тело. Или что я не хочу этого избегать. Потому что я — полнейшая сволочь, которой приснилось столько эротических снов с обнаженной Кейси, что меня надо было бы уже обвинить в сексуальной зависимости.

Блядь.

Глубоко вдохнув, одной рукой я схватил полотенце, а другой отодвинул занавеску.

Кейси даже не вздрогнула. Она была слишком занята криками, чтобы заметить или обеспокоиться тем, что я стою рядом с ней в душе. Скорее всего, я мог бы стоять здесь и пялиться на ее идеальное тело целый день.

К счастью, это желание испарилось в ту же секунду, когда я увидел, что она съежилась у стены, крепко прижав руки к груди, а все ее тело трясло, словно она была напуганным животным. От ее вида разрывалось сердце.

Я шагнул одной ногой в ванну, чтобы рукой обвить скользкую спину Кейси, пока одновременно с этим скрывал переднюю часть ее тела полотенцем. Ее тело было мокрым и напряженным, но она все же прижалась ко мне в ответ, уткнувшись лицом мне в грудь. Я наклонился, чтобы скользнуть другой рукой под ее колени, и поднял Кейси.

И (спасибо, Господи) крики прекратились.

Вынося ее из ванной, я быстро обежал взглядом все помещение в поисках того, что могло вызвать такую реакцию. Что-то, заставившее ее кричать так, словно ее связали объединившиеся в команду Фредди Крюгер и Ганнибал Лектер. Но я ничего не увидел. Ничего, кроме...красно-черного полосатого тельца, обернувшегося вокруг душа.

Змея. Хм.

Змея в душе определенно станет сюрпризом, но она же такая маленькая. Ни за что она не может быть причиной...

Кейси подтвердила эту мысль спустя пару секунду, сбивчиво заговорив мне в грудь.

— Ненавижу змей. Ненавижу змей. Блядь! Я ненавижу змей!

Я пронес ее в спальню мимо бледной Ливи. Все это время я боролся с улыбкой, которая грозилась растянуться на моем лице, потому что знал, если она ее увидит, я буду выглядеть полнейшим мудаком. Не то, чтобы мне было весело, просто...теперь вся драма закончилась, а она находилась в безопасности, так что любому придется признать, что Кейси слишком остро отреагировала, самую чуточку.

Я совершенно точно выбью все дерьмо из тощего мужика, живущего в квартире 2B, потому что, сложив два и два, понял, что эта змея должна быть той, которую он искал в кустах этим утром. Но опять же, может, мне следует пожать придурку руку. Благодаря ему у меня на руках оказалась мокрая и обнаженная Кейси. В спальне.

И опять я вернулся к своему кретинскому поведению.

Я ее все еще не отпустил. Не хотел. Ее маленькое, мускулистое тело идеально умещалось в моих руках, прижимаясь ко мне. Хотел бы я, чтобы время сейчас просто остановилось, и я смог бы вечно ее так держать. Но я знаю, что этого не произойдет. Я знаю, что в любую секунду она оправится от происшествия со змеей. И когда этот момент настанет, есть вероятность, что она оторвет мне яйца за то, что я ввалился в ее ванную, как наркоман на метамфетамине. Но до тех пор я закрою глаза и буду гладить ее намыленные волосы, наслаждаясь такой редкой возможностью быть рядом с ней.

Наконец, она зашевелилась и подняла голову, до этого удобно устроившуюся в изгибе у моей ключицы. Я опустил взгляд и встретился с ее водянисто-голубыми глазами. Судя по их удивленному выражению, она только что меня заметила. Больше я ничего не мог в них прочитать. Она злится? Она смущена? Я очень даже уверен в том, что ее привлекаю. Я слегка переусердствовал в ландромате, но тогда она меня не вырубила. Хотя, учитывая нынешние обстоятельства, у меня есть все шансы, что она расквитается. У Кейси тот еще характер.

И все равно я крепко ее держал — одна моя рука обвивала ее за спину, а другая поддерживала под коленями, при этом глазами я молил о прощении. Я следил, как буквально на секунду ее взгляд метнулся к полотенцу, а затем снова поднялся на мое лицо. Должно быть, до нее доходило в каком затруднительном положении она находится. И все равно я не мог понять выражения ее лица. Блядь, хотел бы я знать, что происходит сейчас у нее в голове.

Ливи выбрала этот момент, что влететь в комнату и наорать на меня.

— Да ты кто такой, что врываешься сюда?

Усилием воли я перевел взгляд с Кейси на ее младшую сестру. Ее лицо раскраснелось и по цвету походило на волосы Кейси. Обычно Ливи была милым ребенком, но, судя по тому, как раскачивалось ее тело и сжались кулаки, думаю, она могла на меня наброситься. Вполне возможно, что через секунду из меня будут выбивать всю дурь обе сестры Клири.

И все же...это того стоило.

— Трент. Это Трент, — услышал я бормотание Кейси у себя под ухом.

Ее дыхание щекотало мою кожу, и я мгновенно на это отреагировал. Просто прекрасно. Она сидит у меня на коленях, и то, что она этого не почувствует, нереально. Она все еще может попытаться сломать надвое мое достоинство.

К счастью, кажется, Кейси не заметила, потому что все еще была зациклена на змее.

— Все нормально, Ливи. Там...в душе гремучая змея.

Я едва удержался от смеха. Эта змейка длиной вряд ли больше фута, и ничто в ней не указывает на то, что она «гремучая». Хотя я ничего и не сказал. Я молчал, пока Кейси продолжала говорить.

— Выведи Мию отсюда, пока эта штуковина ее не съела. И притащи сюда Таннера. Быстро, Ливи!

Взгляд Ливи заметался между мной и ее сестрой, зацепившись за постель, на краю которой мы сидели. Не сомневаюсь, она думает, что я — какой-то мудила, который попытается что-то сделать с ее сестрой. Но еще она знает, что ее сестра в состоянии меня покалечить. Возможно, именно это ее, наконец, и убедило выйти из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я еще крепче сжал Кейси, боясь, что она в любую секунду слезет с моих колен.

— Ты в порядке?

— Да просто фантастически. Помимо того, что чуть не умерла, — пробормотала она.

Я наклонился вперед, едва не прижавшись губами к ее щеке. Но вовремя поймал себя и остановился в нескольких дюймах от нее.

— Я услышал твой крик и подумал, что тебя кто-то убивает.

— Не кто-то. Что-то! Ты ее видел?

Теперь она оживилась и вскинула руку, показывая в сторону ванной. Другой же рукой она пыталась нащупать край полотенца, чтобы подтянуть его обратно наверх, но не раньше, чем я заметил розовый, напряженный сосок.

Черт.Я сглотнул, почувствовав очередное шевеление. «Она говорит о смерти, а мой стояк тычется ей в ногу. Просто на хер фантастика. Не могу дождаться, пока она расскажет блондинке, живущей по соседству, эту часть истории».

Сейчас я не мог отвлечь себя от возбуждения даже мыслями о клоунах и мертвых животных. Кейси была слишком близка и слишком обнажена для любого способа отвлечения внимания. Так что вместо этого я попытался сосредоточиться на ее лице, на том, как нахмурились ее брови, когда она воскликнула:

— Да я была в двух секундах от съедения заживо!

Она так сексуальна, когда серьезна...

— Думаю, змейка принадлежит Ленни из квартиры 2В, его питомец, — объяснил я со смехом. — Сегодня утром я видел маленького лысого мужчину, проверяющего кусты во дворе, он звал ее по имени.

Все тело Кейси напряглось и она села. Ее глаза округлились от тревоги, когда она уставилась на меня.

— Питомец? Этот поедатель людей — чей-то питомец? Разве нет закона о запрете владения гремучими змеями?

Взглядом я блуждал по ее идеальным чертам лица — большим, красивым глазам, узкому носу. И этим губам, на которых я задержался на некоторое время. Какая-то часть меня не хотела ее поправлять. Она может верить в то, что в ее ванной анаконда заглатывает корову целиком, мне без разницы, потому что пока она об этом говорит, она остается рядом со мной. Но помимо этого я хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности, здесь, в моих руках. Из-за этого я и признался.

— Это молочная змея. Насколько я знаю, единственное, что она может съесть, — это мышь.

Сердце стучало в груди, как бешеное, так же, как и всегда, когда она оказывалась рядом. Я поднял руку и позволил пальцам коснуться ее подбородка.

— Никто тебя не обидит, Кейси.

В ответ ее челюсть напряглась, и я подумал, что зашел слишком далеко. Я подготовил себя к неизбежному. Она оттолкнет мою руку и вышвырнет меня из комнаты и....

Губы Кейси с силой прижались к моим.

Сначала я не был уверен в том, что вообще происходит. Я думал, что, может быть, воображаю. Но нет...я ни коим образом не воображал этого. Этот поцелуй в миллион раз лучше, чем все то, о чем я когда-либо мечтал. Ее губы одновременно были и мягкими, и такими настойчивыми, что я не знал, как ответить. Я даже дышать не мог.

Во всяком случае, секунду не мог. Потом я вспомнил, как сильно я хотел поцеловать Кейси с тех пор, как впервые увидел ее два года назад, и все мое самообладание испарилось. Внезапно я понял, что не могу оторвать рук от ее тела. Не могу достаточно приблизиться к ней. Не могу поцеловать ее достаточно крепко. Все это было неправильно, но мне было по херу. Языком я скользнул в ее рот, а руками водил по ее идеальным изгибам. Я опустился на нее, положив Кейси на постель. Я абсолютно потерял контроль, словно ребенок с ведерком конфет и ограниченным количеством времени, и все это время, я не мог поверить, что она позволяет мне делать это. Все это.

Я остро осознавал, что полотенце Кейси валяется на полу, а своими ногами она обхватила мои бедра. Потребовалась каждая капелька моей силы воли, чтобы я не сорвал с себя джинсы и не воспользовался ситуацией.

Это и так уже зашло слишком далеко.

Я отпрянул от ее губ.

— Я не для этого вытащил тебя из душа, — сказал я.

Я должен был это сказать. Хотя эти слова и были правдой, в данный момент я их не подразумевал. Все, чего я сейчас хотел, — это почувствовать всю ее. Но я не мог этого сделать. Так что я ждал, следя за ее реакцией. Большую часть времени ее мысли и эмоции было так тяжело прочитать.

— Нет, но для тебя все сложилось как нельзя лучше, правда же? — наконец, сказала она. Ее голос стал хриплым, а глаза потемнели от желания.

Я усмехнулся. Я не мог насытиться ее противоречивым чувством юмора, из-за которого я улыбался, мое сердце замирало, достоинство подергивалось и появлялось желание сделать с ней все, что угодно.

И из-за этого я снова чувствовал себя сволочью, потому что знал, что ее чувство юмора не только часть Кейси, но и защитный механизм. И он появился у нее из-за меня. Я сделал ее такой, какая она сейчас. Одинокая. Обособившаяся ото всех.

Сердце пропустило удар, когда я скользнул указательным пальцем по ее сексуальной, длинной шее.

— Разве это не выматывает? — прошептал я, прежде чем смог себя остановить.

— Что?

Я помедлил, боясь, что пересекаю невидимую черту.

— Не подпускать к себе никого.

— Это не так.

Слова отрицания слетели с ее губ так быстро, что я едва их не упустил. Хотя я не упустил из виду промелькнувшее в ее глазах удивление. Интересно, что за ним стоит. Она удивлена собственным ответом? Или поражена, что кто-то еще видит ее насквозь? Я никогда этого не узнаю. В следующее мгновение завеса безразличия упала, спрятав все ее эмоции.

— Я не хочу этого. Я не хочу тебя.

Я почувствовал ее слова одновременно и как удар под дых, и как нож в сердце. Но все равно знал, что это неправда. Я не дам ей и шанса в них поверить. Так что я припал к ее губам, сплетя свой язык с ее, плотно прижимаясь к ее телу между бедрами. Урывая еще одно мгновение близости. И она ответила мне, своими губами, своим телом. Я знал, что прав. Она определенно этого хочет. Только не хочет этого признавать.

Может быть, ради своего эго или дальнейшей проверки, или потому, что мне был необходим длительный, холодный душ, я отпрянул и прошептал:

— Ты не хочешь этого, Кейси?

— Нет...

Она губами провела дорожку по моей шее, дразня меня.

Это прямо противоречие века, а я нахожусь в двух секундах от того, чтобы кончить себе в штаны.

Пока я не почувствовал, что ее тело затряслось, и понял, что она смеется.

Блин.

Ей не нужно было ничего говорить, я и так знал, что момент упущен. Такой конец был неизбежен. Я удивлен, что она вообще позволила себе зайти так далеко.

— Проваливай, — рявкнула она.

Я вздохнул со смесью неохоты и принятия. Поцеловав ее легонько три раза по линии челюсти, я прошептал:

— Хорошо, Кейси.

И тяжело вздохнув, я оторвался от девушки своей мечты.

Обнаженной девушки своей мечты, растянувшейся на постели.

Сомневаюсь, что мне когда-нибудь еще представится такая возможность. Может быть, поэтому я это и сделал. Я позволил своему взгляду медленно скользнуть по ее телу, вбирая глазами ее идеальные округлые груди, рельефный торс, напряженный живот...все в ней. Так медленно, что она просто не могла не заметить, как я это делал.

Я — ебаный мудак.

Если я сейчас же не уйду, то упаду на колени и буду просить ее позволить мне остаться. Каждая мышца в моем теле напряглась, когда я шел к двери. Пришло время столкнуться с реальностью.

— Я возьму на себя Таннера и его злость насчет дверей, — сказал я.

Не уверен, что он меня не выселит, какими бы благими не были мои намерения.

— Дверей? — спросила Кейси, и я уловил намек на что-то вроде благоговения в ее голосе. Это заставило меня улыбнуться.

«Да, это так. Я снес две двери, чтобы спасти тебя, девицу в беде». Может, за это я и получу несколько очков в свою пользу от Кейси. Может быть.

Стиснув зубы, я подавил желание обернуться и использовать свой ответ, как повод снова на нее попялиться.

— Ага. Ваша входная дверь и дверь в ванную. Если он и собирается выставить кого-нибудь, я удостоверюсь, что этим человеком буду я.

Я открыл дверь в спальню и вышел, напоминая себе, что надо купить бутылку «Джека Дэниелса» типу из квартиры 2B, после того, как ему вломлю.

Глава 19

Мне потребовалось три раза дернуть дверную ручку, чтобы эта дурацкая штуковина повернулась. Благодарить надо мои потные ладони.

Я стиснул зубы.

Мне надо это сделать.

Знаю, что надо.

Не потому, что так сказал Штейнер, хотя он и прав. Подсознательно я понимал, что этот момент наступит, с той самой секунды, когда впервые встретился с ней глазами в ландромате. Конечно, я проигнорировал это чувство. Как гребаный псих, коим я и являюсь, я убедил себя, что мы будем жить долго и счастливо с двумя рыжеволосыми детишками в собственном домике. Может, у нас был бы толстый маленький мопс. Ей никогда не нужно было бы узнавать...

Но теперь она знает. Она знает, кто я и какую роль сыграл в разрушении ее жизни. Она знает все, что можно обо мне знать, за исключением того, насколько мне жаль.

Мои колени дрожали.

Я глубоко вдохнул и задержал дыхание. Раз...два...три...Я распахнул дверь и вошел в маленькое, стерильное помещение, увидев, что оно выглядит именно так, как описывал Штейнер. Белые стены, пластмассовый стул.

Одностороннее зеркало, за которым ждет Кейси.

Я сказал Штейнеру, что мне нужно извиниться лично, но я не выдержал бы, увидев ненависть в ее глазах. Так что, скреативив так, как мог только доктор с нетрадиционными методами лечения, он предложил этуидею. Подонок даже улыбнулся, когда полчаса назад изложил мне свой план. На словах все было так просто: войти, сесть на стул, дождаться красного огонька и излить душу. Я даже тысячу раз повторил у себя в голове каждый шаг, чтобы быть уверенным, что я не натворю дел.

Но теперь, увидев перед собой огромное зеркало, по другую сторону которого на меня, вероятнее всего, орала любовь всей моей жизни, мои внутренности завязались в морской узел. Думаю, меня может вырвать.

Мне нужно это сделать.

Стены и без того маленького помещения словно сжимались, когда я переставлял одну ногу за другой. И я добрался. Добрался до стула, потому что должен был. Кейси заслуживает получить от меня хотя бы это.

Как бы сильно я не хотел смотреть в пол, я держал голову прямо и пялился на собственное отражение. Я видел себя таким, каким меня должна сейчас видеть Кейси...пустым. Я подумал, мог ли услышать ее ругательства и крики, если бы сердце не стучало, как молот в наковальне.

Я ждал этого красного огонька.

И ждал.

Сердце в пятки ушло. Вылетела ли Кейси из помещения при виде меня? Ненавидит ли она меня настолько сильно? Душит ли она прямо сейчас Штейнера? Настолько ли все плохо? Будет...

Боковым зрением я заметил мигающий красный огонек и понял, что теперь она меня слышит. Мой взгляд моментально упал на пол. Я сделал три глубоких вдоха, а во рту выступило столько слюны, что на меня снова накатил приступ тошноты. Блядь. Понятия не имею, как вообще Штейнер убедил меня это сделать. Он клялся и божился, что это приведет к тому завершению, в котором я так нуждался все эти годы. Все, что я помню, — это моя кивающая в знак согласия голова, пока он говорил, а я все это время думал, что не хочу вообще никогда отпускать Кейси.

Но теперь я должен признать, ерзая на стуле и беспокойно теребя руки, как идиот, что у меня ее вообще-то никогда и не было. Все, что у меня было, — ложь, а я не могу за это держаться.

Время пришло. Я должен прямо сейчас это сказать. Это мой единственный шанс извиниться перед Кейси, а извиняться мне нужно много за что.

Заставив голову подняться, я посмотрел на зеркало и впервые встретился лицом к лицу с четырьмя годами боли, потерь и сожалений.

— Привет, Кейси.

Комок застрял в горле, когда ее имя слетело с моих губ. Я больше никогда ее не поцелую. Никогда не почувствую прикосновения ее мягких рук к моим. Никогда больше не свернусь позади нее в постели и не вдохну цитрусовый запах ее волос. У меня больше никогда и ничего с ней не будет. Я откашлялся.

— Это немного странно, разговаривать с собственным отражением в зеркале, но это единственный способ, с помощью которого я смог бы сказать все, что мне нужно сказать, так что...

Я глубоко вдохнул.

— Я счастлив, что ты здесь, с доктором Штейнером. Он — отличный доктор, Кейси. Доверяй ему. Хотел бы я, чтобы тогда полностью ему доверился. Может быть, в таком случае я бы не подверг тебя всему этому.

Я плотно сжал губы и отвел взгляд, когда меня в миллионный раз ударил этотобраз. Она, рухнувшая на землю во дворе, когда осознала, кто я такой. Ее пальцы, через которые она непрестанно пропускала свои прекрасные рыжие волосы, крича «Нет!», снова и снова. Навернувшиеся слезы обожгли глаза, и я попытался избавиться от образа, заменив его воспоминанием об улыбающейся Кейси. У нее такая красивая улыбка. Она заслуживает того, чтобы снова улыбаться, даже если ее улыбка и не будет посвящена мне.

Со вновь возникшей решимостью я снова повернулся к зеркалу, и слова начали слетать с моих губ, словно я их заранее отрепетировал (что я и проделал ранее).

— Я думал... — Мой голос немного хрипел, но я все равно говорил. — Я думал, что если ты в меня влюбишься, это исправит все остальное, что я с тобой сделал. Я думал, что смогу сделать тебя счастливой, Кейси. Счастливой настолько, что если бы ты когда-нибудь узнала правду, то нормально бы к этому отнеслась.

Я склонил голову на ладони, услышав эти слова. Впервые я признал их вслух, произнеся для другого человека. Как я докатился до этого? Как вообще я превратился в эту личность? Я снова поднял глаза и слабо, криво улыбнулся.

— Насколько же это ебануто?

Теперь, когда я начал говорить, продолжать было немного легче.

— То, что случилось той ночью четыре года назад, — это худшее из когда-либо принятых мной решений. Я буду жить, жалея о нем всю оставшуюся жизнь. Если бы только я мог повернуть время вспять и спасти твою семью, спасти свою семью, спасти Сашу и Дерека, я бы так и сделал. Я бы что угодно сделал, только бы все изменить. — Я сглотнул комок в горле, который на этот раз кололся. — Саша...

Я снова наклонил голову, ощутив, как по щекам катятся горячие слезы.

Он предложил повести той ночью, а я ему позволил. Это моя вина, что он сидел тогда за рулем.

— Саша был хорошим парнем, Кейси. Ты мне не поверишь, но он бы тебе понравился. Я вырос с ним.

Я улыбнулся, вспоминая все те годы, когда летом мы играли вместе в уличный хоккей на нашей улице, заканчивающейся тупиком, а все вокруг освещали лучи садящегося солнца. Потом мы сбегали из дома и гуляли с девчонками из старшей школы. Это было прекрасное время. Я не разрешал себе думать о нем, потому что воспоминания были слишком болезненными.

— Для меня он был словно брат. Он не заслуживал того, что с ним случилось, но, это странно, но так лучше. Он и десяти минут бы не продержался с таким чувством вины. Он... — Мой голос надорвался, и я смахнул слезы. — Он был хорошим человеком.

Мой взгляд скользнул по периметру зеркала. Я думал, что же происходит по другую его сторону. Я представил себе Кейси, стоящую со стулом в руках и полыхающим огнем в глазах, готовую разбить стекло. Я это заслужил, это уж точно.

— Я знаю, что ты, должно быть, меня ненавидишь, Кейси. Ты ненавидела Коула. Так сильно. Но я — не Коул, Кейси. Я больше не тот человек.

Я глубоко вдохнул и втянутый мной воздух привнес с собой чувство избавления, которого я никогда прежде не испытывал. Штейнер был прав.

— Я не в силах исправить то, что сделал с тобой. Все, что я могу сказать, — прости. Сказать это и посвятить свою жизнь тому, чтобы дать знать другим людям, чего может стоить такая ошибка. Как сильно она может ранить. — Как они будут проводить все свои дни, раздавленные чувством вины, желая очнуться от кошмара. Или не очнуться совсем. — Это я в силах сделать. Ради тебя и ради себя.

Я поднял к стеклу свою дрожащую руку и задержал ее на нем, представляя, как пальцы Кейси прижимаются к моим с другой стороны, так близко ко мне. Любя меня. Я знаю, что это просто гребаная несбыточная мечта. Но я держал руку на месте, вспоминая, как я припарковался у дома ее тети и дяди первый раз. Я ждал, пока она выйдет на улицу, чтобы увидеть девушку, которая отказывалась признать мое существование. А когда она показалась, уверенно и широко шагая со спортивной сумкой, свисающей с плеча и качающимся из стороны в сторону хвостиком, у меня моментально встал. Я сорвался с места, торопясь уехать оттуда, потому что чувствовал себя больным и морально, и физически. Но это случалось каждый раз, когда я ее видел. Я не мог ничего с этим сделать. Она просто такая красивая.

Она — мой красивый, сломленный ангелок.

Я позволил умереть своим мечтам о жизни с ней, когда моя рука упала обратно на колени. Теперь не осталось ничего, кроме как излить душу и двигаться дальше.

— Я хотел лично сказать тебе, что, хотя мои намерения и были неправильными, то, что я к тебе испытывал, было настоящим, Кейси. Оно все еще настоящее. Просто я не могу больше держаться за эти чувства. Нам обоим нужен шанс исцелиться. Надеюсь, что однажды ты сможешь исцелиться от всего этого, Кейси, и благодаря кому-то будешь смеяться. У тебя такой красивый смех, Кейси Клири.

Я подразумевал эти слова всеми фибрами своей души, но все равно они разрывали мне сердце, когда я произносил их вслух. Я не хочу, чтобы она была с кем-либо. Не хочу, чтобы она смеялась благодаря кому-то, кроме меня. Я люблю ее. У меня нет на это права, но я ее люблю.

Поэтому я и должен уйти.

На меня накатило оцепенение, когда я встал. Мне потребовались все силы, чтобы отвернуться и подойти к двери. Все, что мне осталось, — надеяться, что однажды она меня простит. Это и то, что пройдет ли неделя или год, или семьдесят лет, я умру, храня любовь к ней глубоко в сердце.

Я только вышел за дверь, едва успел, прежде чем мои ноги подкосились, и я упал.

[1]

Stairway to Heaven — песня Led Zeppelin.

[2]

около 173 см

[3]

Детская карточная игра

[4]

«Коктейль» — фильм 1988 года с Томом Крузом в главной роли.

[5]

Jeopardy — американская телевикторина, аналог российской программы "Своя игра".

[6]

Рогипнол — препарат, оказывающий снотворное действие. Также называется Флунитразепам.

[7]

Дживс — герой комедийных романов П.Г.Вудхауза, неизменно выручающий друзей из неприятностей.

[8]

Автомобиль Линкольн Навигатор.

[9]

«Майами Долфинс» — профессиональный футбольный клуб Майами.

[10]

Пивот — удар с разворота

[11]

Раунд-хауз-кик – круговой удар ногой.

[12]

Jaggerbomb — смешанные вместе РедБулл и ликер Jagermeister.