Выехав со двора Солиты, Бунич свернул на дорогу, ведущую к солеварне, но потом передумал и решил всё-таки догнать исправника. Зачем ему это понадобилось, он и сам толком не понимал. Выяснить подробности случившегося в уезде тревожного события? Любопытно, но не более того – не стоит затраченных усилий. Посетить Хвастовичи? Вот это было уже «теплее». Лев Давыдович погонял коня, а разворошённая память, как нарочно, подкидывала одно за другим болезненные воспоминания.

С Катенькой Обольяниновой они родились в один год, да и росли, можно сказать, вместе. Лёвин отец чуть ли не каждый день возил сына в дом старого графа, где с рождения воспитывалась Катенька. Девочка росла сиротой: отец её погиб в какой-то очередной войне, а мать снова вышла замуж и уехала, оставив годовалую дочку на воспитание свёкру. Дети очень дружили. К шестнадцати годам Катенька превратилась в настоящую красавицу – экзотический цветок, принцессу из волшебной сказки. Бунич любил эту яркую, как крылья бабочки, юную графиню со всей нежностью первой любви и почему-то был уверен, что и она, немного повзрослев, обязательно разделит его чувства. Но этим мечтам не суждено было сбыться: в положенный срок старый граф устроил брак своей внучки с сыном верного друга. Две знатные семьи соединили свои богатства, и синеглазая Катенька стала княгиней Горчаковой. Но даже не это оказалось самым кошмарным. Тогда, перед отъездом в столицу, Катенька нежно поцеловала Лёву на прощание, и он увидел в её глазах лишь радостное предвкушение. Лёвина первая любовь сама рвалась замуж, но не за него. Оказывается, он был слеп, Катенька никогда его не любила. Что же до кокетства – так оно было пустым бахвальством: юная женщина оттачивала на Лёве своё умение очаровывать. Он смотрел вслед отъезжающей карете, а в мозгу стучало: «Всё ложь! Я никогда не был ей нужен».

Это разочарование излечило Бунича от всяческих иллюзий. Впрочем, он удачно женился на милой и богатой барышне, но всегда хотел, чтобы Катеньке в столице было очень плохо, чтобы она наконец-то поняла, как в своё время ошиблась. Какую приятную новость привёз сегодня Щеглов: старшего сына Катеньки выкинули из армии. Учитывая, что младший – в крепости, а двое средних – на кладбище, список несчастий княгини Горчаковой наконец-то стал полным.

«Эти сыновья должны были родиться Буничами, а раз их мать предпочла другую судьбу – так пусть они теперь хлебают горе полной ложкой», – злорадствовал Лев Давыдович.

Впереди он заметил Щеглова, тот уже повернул на липовую аллею, ведущую к большому светло-жёлтому барскому дому в Хвастовичах. Это был единственный на всю округу уцелевший во время войны дом. За изысканную красоту его выбрал под свой штаб любимец Наполеона, маршал Мюрат. Тот дважды останавливался в этой усадьбе и, уходя, распорядился ничего не жечь.

Вслед за исправником Бунич свернул на подсохшую под апрельским солнцем аллею и догнал капитана уже у крыльца.

– Я с вами, Пётр Петрович, огляжусь, послушаю, что люди говорят, а то уж больно странные дела у нас в уезде творятся.

– Вот и славно, вдруг что-нибудь важное заметите, – обрадовался Щеглов, и они вместе прошли в вестибюль.

Хвастовичи просто сразили Бунича: здесь ничего не изменилось, дом как будто заснул в ожидании своей синеглазой хозяйки. Так же сверкал паркет, тёмный бархат штор обрамлял проёмы высоких окон, и картины висели на прежних местах. Как это было несправедливо – ведь у Бунича дом сгорел, не сохранилось ничего от детства и юности, а здесь через распахнутые двери гостиной виднелся большой портрет юной Катеньки в первом «взрослом» платье! Лев Давыдович не удержался. Подошёл ближе. Художник, как видно, и сам пребывал в полном восторге от своей модели, Катенька получилась, как в жизни, – яркой и полной огня. И на этом портрете она очень походила на девушку, занимавшую теперь все мысли Льва Давыдовича, – на графиню Веру Чернышёву. Наконец-то жизнь сделала настоящий подарок: замкнула круг и вернула то, что отняла в юности.

По ступеням крыльца легко взбежал управляющий поместьем Татаринов – умный и оборотистый мещанский сын из Смоленска. Увидев гостей, он дружелюбно поздоровался, а потом спросил:

– Чем обязан, господа?

Исправник вновь рассказал о найденном в овраге теле, затем по очереди опросил всех дворовых, но здесь никто и слыхом не слыхивал о шорнике из уездного городка.

– Вы их уже опрашивали зимой. Как раз об этом шорнике и говорили, – напомнил капитану Татаринов. – С тех пор у нас ничего не изменилось.

Показалось ли Буничу, что исправник посуровел? Вроде бы глаза его стали жёстче. Но больше проявлений гнева не было. Выражение лица не изменилось, да и в тон остался прежним. По крайней мере, ставить на место зарвавшегося управляющего Щеглов не стал, только вскользь заметил:

– Да, незадача, никто ничего не видел и не слышал.

Как будто бы потеряв интерес к Татаринову, он обратился к Буничу:

– Теперь только ваши Дыховичи и остались. Поедемте, Лев Давыдович!

Мысль искать убийц среди своих мужиков показалась Буничу забавной, но спорить он не стал, а лишь предупредил:

– Да бога ради! Милости прошу. Только если бы в Дыховичах хоть один человек что-нибудь да знал, мне об этом сразу же доложили бы. Мой Поляков – лучший управляющий во всей губернии: мужиков в кулаке держит, они только подумают – а он уже в всё знает. Бесполезно это…

Попрощавшись с Татариновым, они отправились в Дыховичи. Бунич оказался прав: толку от этой поездки было столько же, сколько и от предыдущей. Четыре часа спустя Лев Давыдович утешал расстроенного исправника:

– Ну что вы, право слово, так всё близко к сердцу принимаете? Подумаешь, не сразу убийство разгадали. Ещё поймаете душегуба…

– Такие вещи раскрывают по горячим следам, – отозвался мрачный Щеглов, – а здесь – за что ни возьмись, всё глухо. Пропал – глухо, нашли труп – глухо. Какой из меня блюститель закона после этого?

Бунич в изумлении развел руками.

– Ну, Пётр Петрович, это уж вы загнули. Вон у меня в Смоленске кофр с вещами украли. В чём был, в том и остался. Хорошо, хоть деньги в кармане сюртука лежали, а то и ямщика не на что было бы нанять. Так смоленская полиция палец о палец не ударила. Меня самого виноватым сделали – пьян, мол, был. А кто нынче не пьет? Так что же, теперь последнее отбирать, коли человек выпил?

Щеглов лишь пожал плечами. За чужие грехи ему отвечать не хотелось – своих хватало. Вроде бы забавный рассказ Бунича не развеселил его. Настроение у капитана сделалось хуже некуда. Что называется, полный мрак.

Полный мрак, и лишь в круге света – обольстительная нагая красавица. Вот она вытащила из волос последнюю шпильку, и волна чёрных как смоль кудрей хлынула ей на плечи. Пряди скользят по белой коже, закрывают упоительно гибкую спину. С этим невозможно смириться! Закрыть такую красоту!

Кокетка прекрасно знает, какой пытке подвергает человека, жадно взирающего на неё из темноты. Она шаловливо качает головой и грозит ему пальцем:

– Не сразу!

Человек глотает слюну, ведь обольстительница повернулась к нему лицом. Колышется море чёрных кудрей, мелькает круглая грудь с острым соском. Нежная пытка продолжается. Он до безумия, до боли хочет эту дивную женщину, но, замерев в темноте, не делает ни шагу.

– Нельзя! – говорит она.

Длинные белые пальцы сжимают костяную щётку, и тонкая рука взлетает к макушке. На безымянном пальце этой руки нет кольца – нет пресловутого знака, что у женщины есть хозяин. Щётка скользит по чёрному покрывалу волос, а мужчина следит за рукою кокетки. Это так интригующе! Белоснежная рука свободна. Кто возьмет её, кто станет хозяином этой красоты?

Низкий горловой смешок и томный вздох – это становится последней каплей. Человек рвётся из тьмы. Он тянет руку, хватает белые пальцы. Вот она, награда! Но женщина выдергивает руку и с криком бросается прочь:

– Нет, не твоё!.. Ты недостоин!

Как это так «недостоин»?! С чего она решила, что может оскорблять его?! Человек несётся вслед. Вот уже совсем рядом блестящая, как будто лакированная, масса чёрных волос. Или это колышется множество змей? Вон они раскрыли крохотные алые пасти… Но ярость мстителя так сильна, что ему уже не до змей: он должен рассчитаться с обидчицей. Ещё мгновение, и кулак раскроит ей затылок. Человек размахивается, но встречный удар сбивает его с ног. Он падает, а где же земля? Человек летит в чёрную пропасть! Ужас разрывает ему сердце, он пытается ухватиться за шершавые каменные стены… и просыпается.

Это был лишь сон! Человек вдруг замечает, что его руки мелко дрожат. Он пугается: никогда такого с ним раньше не случалось. Он что болен? Вскочив с постели, он подходит к окну и рывком распахивает его створки. Нежная прохлада апрельской ночи врывается в комнату. Человек глубоко дышит и наконец-то перестает дрожать, руки его ровно и неподвижно лежат на подоконнике. Ужас отступает. Человек подходит к зеркалу и сквозь предрассветный сумрак вглядывается в своё лицо. Никаких признаков болезни. Ух!.. Пронесло!

– Потом разберёмся, кто и чего достоин, – тихо говорит человек своему отражению.

Нужно больше отдыхать, беречь себя. Взгляд человека скользит по скомканной подушке. Снова лечь? Во рту сразу же появляется горький привкус тревоги. Нет, не сейчас! Это просто выше его сил. И когда же эти кошмары наконец-то закончатся?