Вы родились в Туринске, детство провели в Ташкенте, потом переехали в Москву. Какой город считаете родным ?

Все-таки Москву. Она мне подарила встречу с Юрием Завадским, работу в театре Моссовета, общение с Андреем Тарковским. Москва для меня действительно город больших возможностей, это целая страна со своими законами и порядками. Но меня очень огорчают огромные московские пробки. Каждый стремится сесть в автомобиль, из-за чего в городе дышать нечем. Мне же из всего общественного транспорта больше нравится трамвай. Но вообще я всегда старалась больше ходить по Москве пешком. Иногда шла по какому-нибудь делу от метро «Белорусская» до Цветного бульвара. До сих пор я очень люблю гулять по Москве, на Патриарших прудах, например.

1970-е гг.

А каковы ваши отношения с автомобилем ?

Однажды мне подарили автомобиль. За руль села моя дочка Аня. Я же на ходу, на повороте приоткрыла дверь и начала поправлять сапог, высунув ногу. Аня мне тогда тихо сказала: «Мамочка, что ты делаешь?» На этом моя дружба с машинами и закончилась. Но к остальной технике я нормально отношусь. Как можно отказаться от телефона, например?

1980-е гг.

В России был достаточно долгий период, когда женщины распускали и заплетали волосы «по-тереховски», одевались «по-тереховски». А каково ваше отношение к моде ?

Когда я еще училась в Ташкенте на физико-математическом факультет, была мода на пышные нижние юбочки из нейлона, потом в моду вошли мини-юбки и джинсы, которые я долгое время носила с огромным удовольствием. Все это по-прежнему не выходит из моды. Еще я носила огромные вязаные шарфы – это было одновременно удобно и очень красиво. Сейчас мода на такие шарфы вернулась.

Что же касается модных в ту пору искусственных материалов, то они совершенно не прижились на мне: я их плохо переносила. Не нравилось и то, что они очень липли к коже. Кстати, нынешние искусственные полотна за счет всевозможных добавок и специальной обработки мне кажутся гораздо приятнее. Также я не любила слишком яркие вещи (они тоже были очень модны в ту пору), но если надо было, то появлялась в таких вещах на сцене и в кино.

В кино мне нередко приходилось надевать платья с декольте (как, например, у моей Миледи), в повседневной жизни я никогда не носила декольтированные платья или платья в обтяжку. Я вообще не любила привлекать к себе особое внимание. Наоборот. Как-то я ехала в электричке, это было после выхода фильма «Здравствуй, это я!». Вдруг надо мной зависли два студента, и один другому говорит: «Смотри-смотри, это же Терехова…» А тот ему отвечает: «Да будет тебе Терехова по электричкам разъезжать!»

Как относитесь к своей популярности, известности? Часто ли к вам подходят на улице поклонники, просят автограф и так далее?

К счастью, мои поклонники достаточно тактичные и деликатные люди. Там, где я живу, меня особенно не терзали. Иногда девочки-поклонницы ожидали у театра после спектакля, дарили охапками цветы, мягкие игрушки, когда мой сын Саша был маленький. Помню, у нас полквартиры было завалено плюшевыми зайчиками, мишками, собачками. Потом некоторые из этих игрушек я отдала в детские дома. Какого-то чрезмерного давления со стороны поклонников я не испытывала. Почти всегда после спектакля домой я шла пешком, и никто ко мне как-то слишком назойливо не приставал. И в магазин я ходила как все.

Однажды театр им. Моссовета был на гастролях в Новосибирске. В это время в Одессе проходили съемки фильма «Три мушкетера». Рита постоянно летала в Одессу и обратно. Как-то она говорит мне: «Прилетела, а тут звонит какая-то женщина, говорит, что она моя родная сестра по отцу. Боюсь, что это какая-то сумасшедшая поклонница. Я одна в номере, приходи». Да, действительно, это оказалась ее родная сестра, и в честь такого события мы поехали кататься на небольшом пароходе. Рита носила соломенную шляпу, закрывающую половину лица, иначе невозможно было пройти по улице – так она была узнаваема. На пароходике мы присели на круговые лавочки, вокруг люди. Какой-то очень толстый мужчина фотографирует свою семью и обращается к Рите: «Вы в кадре, не могли бы вы пересесть». – «Да, пожалуйста», – спокойно отвечает она. Вдруг ветер срывает шляпу, и она падает в воду… Рассыпаются золотистые волосы Маргариты, и под шум волн на пароходе понеслось из уст в уста: «Это Терехова… Терехова… Терехова…» Надо было видеть лицо фотографа! Он слабым голосом прошептал Рите: «Вы не могли бы войти в кадр…» – «Да, пожалуйста», – так же невозмутимо и спокойно сказала она.

Наталья Верова

Рисунок Марии Воробьевой

Был однажды забавный случай: от моих дверей продолжительное время не отходил некий молодой человек, вставив паспорт в дверную щель. Желал с помощью этого паспорта показать, что он, мол, с серьезными намерениями. У меня тогда Саша был еще маленький. Я просила этого молодого человека: «Уйдите, вы же пугаете моего ребенка!» Он не уходил, только смотрел на меня огромными глазами. Тогда я принесла ведро воды, встала на пороге. А дело происходит зимой! Парень аж глаза вытаращил: «Вы же не выльете!» Я ему спокойно говорю: «Вылью.

Еще как…» Но это особый случай. Вообще же, как многие актеры и актрисы, я бегала по улицам довольно быстро, как говорится, чтобы поклонники разглядывать не успевали.

И одевалась я повседневно всегда довольно скромно, просто, хотя красиво. Стильно, как сказали бы сегодня. Когда же нужно было выходить «в свет», вынуждена была одеваться по «высокой моде». Я никогда не шиковала в жизни (не было ни времени, ни денег), но в так называемые ответственные моменты меня спасали добродушие, талант и оригинальность отечественных модельеров, у которых я покупала готовые вещи. А поскольку у меня не было проблемы с фигурой, я всегда могла выбирать.

Кукла «Миледи»

Я дружила со Славой Зайцевым, а он, как известно, к актерам особенно хорошо относится. Слава и Инна Рябинина из Трикотажного Дома моделей меня очень выручали, хотя в то время их творчеству не придавали такого значения, как сейчас. На примерках я не раз говорила манекенщицам: «Вы совершенно не цените наших художников, увлекаетесь заграничным ширпотребом, а потому и выглядите неоригинально». А их модели, на мой взгляд, были просто уникальны и спасали в то время многих наших кино– и театральных звезд.

Запись Евангелия от Иоанна

Что же касается западных модельеров… Первой моей заграницей была ФРГ (я представляла фильм «Монолог»), где впервые вошла в фирменный магазин. Вы не поверите, но у меня просто закружилась голова: направо – трусики хлопчатобумажные с кружевами, налево – точно такие же лифчики. Недоступное по тем временам для советского человека изобилие… Помню, по этим магазинам мы ходили под ручку с Михаилом Глузским. И там я впервые открыла для себя моду западных дизайнеров. И все же, когда я появилась на сцене в вечернем туалете от Славы Зайцева и крупных чешских серьгах-«жемчугах» (бижутерию кто-то сунул мне в последнюю секунду), в зале все равно шептались: «Посмотрите, как она богата, какой красивый у нее жемчуг. Настоящий жемчуг – она же русская!» Вот такое отношение было тогда к нам. И хотя у нас почти ничего не было и наш стиль ругали, все равно считалось, что у нас все «самое-самое».

Забавный случай произошел со мной в Англии. Я шла по Лондону в синих джинсах и в блузке-марлевочке, купленной в Индии еще во время съемок фильма «Рикки-Тики-Тави». Два молодых англичанина сидели на скамейке, покуривали, заметили меня и решили познакомиться, будучи полностью уверенными, что я коренная жительница Лондона. Очевидно, у меня была вовсе не советская внешность и не советский наряд. Они заговорили со мной по-английски, я же киваю им и пытаюсь объяснить: «I live in Moscow!» Как они были изумлены, когда поняли, что я из России. У них даже лица вытянулись от удивления!

А носили ли вы в ту пору «мини» модной 35-сантиметровой длины ?

Насчет сантиметров не знаю, но наши юбки были чуть ниже попы. С ними чаще всего носили обувь на платформе. Кстати, так я снялась у Александра Митты в фильме «Москва – любовь моя» (о любви советского художника к японской балерине). В этом фильме я играла в собственной одежде. Правда, мою роль потом вырезали. И кстати, в большинстве фильмов и спектаклей я также появлялась в собственных вещах. Параллельно я снималась в «Зеркале» Тарковского, где тоже были очень красивые и вполне жизненные костюмы.

Так наши собственные вещи довольно интенсивно существовали на экране, и потому мы не чувствовали себя в платьях с чужого плеча. Нам было хорошо, удобно и уютно. Сегодняшние подростки очень похожи на нас в 1970-е. Например, сегодня мой сын и его друзья одеты так же вызывающе небрежно, как тогда одевались мы. Они так же привередливы и разборчивы в отношении вещей, но при этом не имеют зависимости от одежды и ощущают полную свободу.

Верно ли то, что вы не любите, когда вам дарят цветы?

Я не очень люблю срезанные цветы, это правда. Давно уже хочу сказать людям: ну не надо дарить так много цветов артисту. Особенно в последний день гастролей. Принесите лучше печенье, сок, пирожные, да хотя бы воздушный шарик… А огромные букеты всегда некуда ставить, да к тому же за цветами нужно внимательно следить: менять воду, обрезать стебли и т. д. У артиста на это, как правило, не находится времени.

Сейчас многие актеры работают над созданием аудиокниг. У вас тоже был такой опыт, но ваша работа над аудиокнигой была особого рода, поскольку вы читали Библию. Как это было?

Действительно, меня пригласили принять участие в записи Евангелия от Иоанна. Я раньше даже и не знала, что может быть такая вещь, как озвученное Евангелие. Потом кассеты с записью раздавались, естественно, бесплатно, тем, кто в этом нуждался. Кстати, важнейшим «отборочным критерием», с помощью которого выяснялось, подходит ли актер для этой записи, был следующий: спрашивал он или нет, будет ли эта работа оплачиваться. Нормальному человеку и в голову прийти не может, что за такое можно взять деньги. Слава Богу, что ты вообще удостоился такой чести! В общем, хотите верьте, хотите – нет, но я записывала Богородицу. Что со мной было перед записью! Как колотило всю! К слову сказать, я ведь в свое время отказалась от этой роли в фильме «Мать Иисуса», и, в общем-то, не жалею. Так вот, возвращаясь к той записи. Накануне я обратилась к священнику, чтобы получить его благословение. Он сказал: «Ну и правильно, кто-то почитает, а кто-то и послушает».

В храме. Начало 1990-х гг. Фото А. Тягны-Рядно

Вы верующий, воцерковленный человек. Давно ли вы пришли к вере?

Да, я вообще думаю, что неверующих людей нет. Каждый человек рано или поздно приходит к Богу. Если ты какое-то время сопротивляешься вере, то сама жизнь тебя все-таки направит. Моя мама была католичка, она даже образочек хранила всю жизнь.

У нас есть великие святые. Такие необыкновенные, что даже у одного можно получить абсолютно все, что ни попросишь. Но их сонм. И надо жить, как они велят, быть ко всему терпимым. Есть такой святой – Нилус, у него целые выкладки на эту тему: «Переносите нетерпеливость, бестолковость, невежество, напрасный гнев». Я часто говорила о религии и о святых, потому что спрашивали. Диалог с Богом должен происходить у человека неявно. Но именно с верой, с религией я связываю мое духовное продвижение. Я по-настоящему стала его осознавать, наверное, тогда, когда еще в 1970-е годы сыграла Сонечку Мармеладову и читала Евангелие, притчу о воскресении Лазаря, прямо со сцены: «Марфа, видя, что идет Иисус…» – и вместе со мной обливался слезами весь зал! Это было что-то потрясающее! После этой сцены ко мне подошел за кулисы рабочий, как оказалось, сын священника, и говорит: «А вы верующая?» Я была тогда еще не крещеная. Крестилась позже, когда была беременна Сашей. Мы всей семьей крестились. Сейчас, когда я приезжаю на гастроли в какой-то город, при первой же возможности иду в церковь, ставлю свечку, помолюсь перед иконами, и мне после этого всегда легче в новом городе работать. От многих неприятностей меня спасает молитва.

Меня радует, что люди начали ходить в церкви, обращаться к Богу. Хотя иногда это несколько комично выглядит: по телевизору показывают, как люди с громадными свечами несутся к иконам. Забавно наблюдать: поставил – быстро покрестился – оглянулся – побежал. А площадь перед храмом усеяна иномарками. Когда такое было раньше? Но если я слышу: «Они лицемерят, обращаясь к Богу», мне всегда хочется сказать: «Но ведь к Богу же!» И не нам судить, лицемерно это или нет. Одно уже хорошо, что храмы, монастыри восстанавливаются, люди пришли к христианской вере. И пусть богатые люди тоже идут в церковь. Неожиданно свалившееся на каких-то людей богатство обязывает. Это было в России всегда. Все знали, что деньги просто так не приходят. Много получил – надо отдать. Кому? Думай сам. Раньше богачи храмы строили, молельные дома, богадельни, благотворительностью занимались. Знали, что этим они отчитываются за свои гигантские деньги. Раньше это осознавали. И сейчас, надеюсь, будут постепенно понимать.

Раньше возникало немало споров о взаимоотношениях религии и театра. Актеров хоронили вне кладбищ, считая лицедейство грехом. Каково ваше мнение об этом ?

Не думаю, что, например, таких величайших актрис, как Комиссаржевская или Ермолова, похоронили бы вне кладбища. Все зависит от того, кто и как делает свое дело. Идите, смотрите и сами делайте выводы – кто чем занимается. Кто время отнимает у зрителя, а кто действительно играет так, что люди омываются слезами и получают потрясение. На Руси многие великие актеры были глубоко верующими людьми – те же Мария Ермолова, Алиса Коонен. Я думаю, что гений отрицает злодейство. Гениальность этих актеров вела их к глубокой вере в Бога, а вера помогала переносить тяготы жизни. Еще пример. Шаляпин после роли Мефистофеля всегда заказывал молебен. Открещивался. Нам этому у великих артистов прошлого надо поучиться. Я уверена, что для актерской профессии очень важно верить в Бога, любить мир, людей. Серафим Саровский говорил: «Стяжи мирен дух, и тысячи вокруг тебя спасутся». Вот это для меня и есть главное в моем творчестве – когда ты приносишь радость своей профессией людям, когда душа их радуется, просветляется.

Она много светлее всех Маргарит… Просто к ней пришла глубокая сила, такая глубокая, что кажется, что это тьма. Но ведь когда мы на дно океана смотрим, мы же понимаем, что там так глубоко, что не достает солнечный свет. Но там тоже жизнь, тоже добро, забота о человеке. Она не столь религиозна, сколь светла в религии, светла в этом ощущении Господа, и всегда, когда она говорила о религии, я ей верил.

Дмитрий Бозин

Когда мы говорим о вере, то обходим мистику как нечто нехорошее, непристойное. А без мистической связи души с Богом религия превращается в обрядоверие. В своей жизни, в творчестве вы ощущаете мистические моменты?

Мистику нужно отличать от суеверий. Суеверие – значит, верить всуе, то есть пустякам. Кто-то что-то сказал, а ты программируешься. Уж лучше собственную интуицию развивать. У любого человека судьба непростая, и знаки нам подаются с разных сторон. Надо бы уметь понимать…

Нижний Новгород, 1992 г. Фото А. Якубовича

Андрей Тарковский, например, верил в один спиритический сеанс. Был в его жизни опыт, который произвел на него страшное впечатление. Якобы ему явился дух Пастернака и предсказал, что Андрей снимет лишь семь с половиной фильмов. И когда Тарковский узнал, что у него рак, писал: «Значит, правильно мне было сказано…» Все время помнил об этом. Однажды после съемочного дня «Зеркала» мы сидели в Доме кино – Тарковский, Рерберг и я. И мы с Гошей в два голоса уговаривали его забыть этот спиритический сеанс, не верить в предсказания. Но как было убедить? Он лишь смотрел на нас своими насмешливыми зелеными глазами… Поверил, как ребенок. У меня вообще убеждение, что мужчины – дети. В Евангелии сам Спаситель сказал: «Будьте как дети». Вот мужчины и остаются всю жизнь детьми. Они могут это всячески скрывать, но за любой внешностью все равно остается ребенок, который жаждет, чтобы женщина, как мать, за ним ухаживала, помогала, оберегала… Основное же призвание женщин – любовь и рождение детей как самый великий творческий акт на земле…

Вернемся к мистике. Все обстоятельства моей работы с Андреем Тарковским на съемках «Зеркала» и над «Гамлетом» были пронизаны некой мистикой. Тарковскому была нужна я – живая душа, импровизирующая в данных обстоятельствах, ему достаточно было ко мне прикоснуться – и я уже знала, что все делаю правильно.

Меня очень волнуют такие непередаваемые словами, какие-то экстремальные случаи. Например, играю я на премьере Сонечку Мармеладову в спектакле по «Преступлению и наказанию». Вдруг у меня пропадает голос. Александра Николаевна Стрельникова, великая изобретательница дыхательной гимнастики, мне его восстанавливает на спектакль, но говорит: «После спектакля нужно в чай добавить немного водки, чтобы у тебя расслабились связки». А мне добавляют спирт. Я от напряжения «выпадаю». Наутро у меня – видения. Звонок – открываю дверь, и мимо меня проходит тень, похожая на призрак, что-то серое, без лица. Я, в диком ужасе, выскакиваю на лестничную площадку. Там прихожу в себя и вижу себя звонящей в собственную дверь. В квартире никого… Звоню соседкам-старушкам с надеждой, что они позволят пройти по балкону. Я еще даже не знала, который час. Случалось и раньше: выйдешь на минутку, дверь захлопнется, а ключи в квартире. Но соседки никогда не пускали пройти по балкону. А тут – 4.15 утра – и они разрешают. Не помню, как шла по перилам балкона, легла в постель, заснула. Проснулась – помню все, что было, и призрак помню. Звоню своей подруге, увлекающейся мистикой. Она мне говорит: «Жди вечером известий». Вечером, хотите верьте, хотите – нет, звонит помощник в работе над «Гамлетом» и говорит: «Маргарита, умерла Мария Ивановна. Она очень мучилась». Это мама Андрея Тарковского. Я не то что не знала, что она умирает, я не знала даже, что она болеет. Так же, видимо, не догадывалась, что моя «игра» в «Зеркале» – жизнь. Вот и пойми, где жизнь, где театр. Прощаясь навеки с Марией Ивановной, я почему-то никак не могла уйти с кладбища, и легче мне стало, только когда я сказала: «Он к тебе придет», имея в виду живого Андрея, который придет к ней на могилу. Настоящий, страшный смысл тех моих слов дошел до меня, когда я узнала о его болезни, той же, что у матери и у Толи Солоницына. Андрей мне приснился потом – радостный, я гладила его лицо, волосы его прекрасные, а он светло-светло улыбался. Когда я пришла к нему на кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа, то сидела у могилы, плакала и мысленно спрашивала: «Куда же ты ушел, Андрей Арсеньевич? И что там, в том мире, в котором ты сейчас находишься?» В тот момент я особенно остро поняла, что вообще-то я не знаю точно, что является, кроме рождения детей, моей истинной жизнью в этом мире.

Еще был такой загадочный случай в моей жизни. Я пришла домой к замечательному оператору Гоше Рербергу, с которым вместе работала еще на фильме «Зеркало». Я не видела его много лет после этой совместной работы, а когда пришла, он меня просто потряс своей первой фразой: «Да, я ничего не снимал после “Зеркала” И что? Кина-то не было!» Я решила предложить Гоше снимать вместе со мной фильм «Чайка». Я увидела энергичного, веселого, на вид совершенно здорового мужчину. Рерберг мне ответил что-то не очень обнадеживающее по поводу моего предложения. Я знала, что Гоша относится к той категории людей, кого невозможно заставить что-то делать. Я его попросила никому не рассказывать о моих проектах, а он говорит: «Хорошо, у нас будет взаимно: ты не расскажешь, что я жду звонка от Брандауэра из Австрии».

На выступлении. Начало 1990-х гг.

Я вышла от него, пошла мимо железной ограды и начала плакать. Сама не знаю, почему так произошло. Это было вечером, я шла домой после спектакля, в моей руке был букет цветов. Недалеко от дома Рерберга две церкви: Малого Вознесения и Иоанна Богослова. Я вложила цветы в дверную ручку храма. Через некоторое время я уехала из Москвы на десять дней в Карпаты. Возвращаюсь в столицу и слышу – говорят: «Умер оператор Георгий Рерберг». Я уверена, что в момент смерти он был один. Гошу отпевали в той самой церкви, где я накануне в ручке двери оставила цветы. Мы можем все предчувствовать, но часто об этом не догадываемся. Поэтому мы обязательно должны стремиться общаться с теми людьми, кого мы любим, перед которыми благоговеем. И если судьба нас сводит с такими людьми, нужно держаться рядом с ними, не исчезать. Никто не знает точно, что с Гошей случилось, почему он умер. Мистика!

Но иногда мистику путают с каким-то языческим мракобесием. Этого я не принимаю. Хотя в моей жизни появлялись люди, которые пытались меня всякой чертовщиной увлечь. Друзья говорили: «Рита, ты что, не понимала, что тебя завлекали нарочно, чтобы обольстить!» Я: «А что же вы мне тогда не сказали?» – «Да ты разве бы послушала?!» – «А вы хотя бы попробовали бы!» Мне даже сны снились: средневековая площадь, горящие костры инквизиции. Причем я – одна из жертв! Меня пытают, мучают, а рядом по улице проходят люди, как ни в чем не бывало, идет обычная жизнь. Но если почитать книги об этом времени, можно узнать, что именно так все и происходило. Об этом и Дюма писал. Я вообще люблю рыться в библиотечных архивах, копаться в историческом материале. Не столько цифры и даты меня интересуют, сколько сама атмосфера времени, особый нерв эпохи, созвучие с сегодняшним днем.

Учитывая то, что вы так интересуетесь прошлым, с увлечением работаете в архивах, можно ли сказать, что вы могли бы стать историком, если бы не стали актрисой ?

Не исключаю этого, но уверена, что если бы я не стала актрисой, я могла бы быть хорошей мамой. Моя дерганая актерская профессия не позволяет уделять детям достаточно внимания. Дети – наша главная ответственность, они же к нам приходят из некоего особого мира. Воспитание детей – самая главная наша обязанность. Мы повторяемся и продолжаемся в наших детях. В этом, наверное, и заключается высший смысл жизни. С помощью детей мы сами постигаем эту жизнь иначе, словно душу свою открываем. Марина Цветаева вместе со своей четырехлетней дочерью Алей очень точно об этом написала:

Какими качествами, с вашей точки зрения, должен обладать идеальный мужчина ?

Убеждена, что не бывает идеальных мужчин, так же как и идеальных женщин. Но в мужчине я особенно ценю ум, интеллигентность, щедрость, благородство, причем не только по отношению к женщинам, но и по отношению ко всем окружающим людям. И еще мне не мог бы понравиться мужчина, который не любит детей, потому что дети – это действительно самое главное и дорогое, что есть в нашей жизни.

Вы говорили, что у вас есть друзья мужчины. А есть ли друзья женщины?

В дружбе я не разделяю людей по половому признаку. Ненадежного, лживого всегда можно вычислить, и тут неважно, мужчина это или женщина. Другое дело, что о женщинах чаще рассуждают мужчины: не сами же мы о себе рассуждаем, мы себя так со стороны не видим. Мужчины очень часто просто не могут предугадать поведения, эмоций женщины.

Многие считали, что у Маргариты Тереховой сложный характер. Возможно, но я знаю, что она очень добрый и ранимый человек. Театральный организм так устроен, что женский этаж, где расположены гримерные, – это осиное гнездо. И театр Моссовета не был исключением. Но она сразу так высоко поднялась, что «пролетала» мимо. Я помню, у нее на репетиции случился конфликт с замечательным режиссером Анатолием Эфросом. Она потом очень переживала, рыдала у меня на плече: «Я его так люблю, он самый лучший, как я могла что-то сказать!» Они, конечно, помирились. Когда у меня в семье случилась беда, я разбудила ее в три часа ночи, и она сделала все, что было в ее силах.

Наталья Верова

Моя дорогая Риточка! Я благодарю ее величество судьбу, что мы прошли по жизни рядом в самое лучшее время – в молодости. Говорят, незаменимых нет – это неправда. Нельзя заменить Раневскую и невозможно заменить Маргариту Терехову!

Раздражает ли вас, когда вам задают вопросы о возрасте ?

Я считаю, что любая жизнь на этой земле – даже самая блистательная – это только проба. Если помнить об этом, то будет легче думать о возрасте, течении времени. Многие говорят о возрасте с ужасом потому, что боятся неизлечимых болезней и смерти. И вот люди пытаются высчитать, кому сколько осталось. А у мудрецов (например, у Даниила Андреева) говорится, что с пятидесятилетнего возраста человек обретает мудрость, начинается настоящая духовная жизнь. Конечно, для того, кто эти пятьдесят лет к этому готовился, не терял времени зря. Страсти, когда сам не понимаешь толком, что делаешь, уходят, остается главное. Остается – человек.

Как вы думаете, актрисы должны стараться казаться моложе своих лет ?

Это от самой актрисы зависит. Например, Фаина Георгиевна Раневская старела вместе со своими ролями. Ей бы и в голову не пришло видеть в театре способ борьбы с возрастом. Заниматься такой мерзостью ей бы не позволила потрясающая самоирония.

Почему вы не отмечаете свои юбилей так, как делает большинство актеров: с цветами, праздничными спектаклями в театре, с корзинами цветов?

Я не отмечаю юбилеи потому, что меня это совершенно не волнует. Я всегда «забываю» свои дни рождения, всегда в эти дни отключаю телефон, иначе день превращается в бесконечные телефонные разговоры. Вообще, у меня особое восприятие праздников. Я даже к Новому году не готовлюсь заранее, как другие люди, которые все планируют. У меня каждый раз праздники проходят по-разному. В нашей актерской профессии все непредсказуемо.

Артистам нового поколения надо впитывать, учиться у нее, у Марины Нееловой, у Ольги Яковлевой, у Алисы Фрейндлих и у множества тех артисток, с которыми я имел счастье не только общаться, но и обмениваться безумной энергией любви. Терехова – это вопль, Терехова – это красота, Терехова – это радость, Терехова – это счастье, Терехова – просто великая. Преклоняюсь перед ней.

Роман Виктюк

Ст. Изборск, 19 августа 1988 г.