— Полина! — торопливо говорила Ая. — Хмурцы чуть было не погубили тебя! Они хотели, чтобы ты никогда-никогда не добралась до алых и белых роз Вардкеза! Они открыли вагонную дверь! И ветры вас унесли! Шкандыба не может останавливать поезд на такой скорости. Ах, как я за тебя боялась! Если бы не птица Чур!
— Ая, я не понимаю, раз птица Чур… А почему мы ее с самого начала не попросили? Мы ведь тогда могли обойтись без Шкандыбы и этого странного поезда. Или нет?
— Конечно, могли бы. Но у птицы Чур такой характер. Она редко появляется там, где ее больше всего ждут! Такое счастье, что она в этот раз пролетала совсем близко от меня. Спасибо тебе, птица Чур, — сказала Ая с чувством, обращаясь к облачной птице.
Птица Чур была белая с серыми подкрыльями. Голова и клюв были как у орла, только значительно больше, чем у самого большого орла — кондора.
— Хватит, хватит! — сказала она резким и, как Полине показалось, ворчливым голосом. — Это, что ли, твоя подружка? Собирайтесь скорее. Я отнесу вас в Крутогорск и, надеюсь, не скоро теперь увижу. Терпеть не могу, когда меня заставляют лететь туда, куда я не собиралась. Я вам не перевозчик.
— Ты же добрая, птица Чур! — засмеялась Ая. — Не делай вид, что ты сердишься!
— Я уже сказала: я лечу, куда лечу, я не люблю, когда меня останавливают. Поторопитесь!
Белый Конь явно собирался обратиться с какими-то словами к птице Чур, но ее сердитые речи его, по-видимому, останавливали.
Вдруг по траве проскакали невеселые, темно-синие огоньки. Это оттого, что Ая воскликнула с тревогой:
— Полина, а где Фокки?
Полина опустила голову.
— Он отстал от лошадей и потерялся, — сказала она с тоской.
— Как же так? Надо его немедленно разыскать! — сказала Ая.
— Ну, вот, — опять заворчала гигантская птица. — Я совершенно не намерена ждать. Летим, иначе я улечу одна.
— Нет, милая птица Чур, ты этого не сделаешь. Согласись, не можем же мы бросить свою собаку!
— Бросать никого нельзя, — так же ворчливо продолжала птица. — Друга, собаку, птицу, кошку, подружку. И облако. И дерево. Ничто живое непозволительно бросать.
Полина, может быть, и спросила бы: «А разве облако — живое?» — но вспомнила, что птица Чур — хоть и такая огромная и даже сердитая — все-таки облачная.
— Фокки, ко мне! — без всякой надежды позвала Полина.
Полная тишина. Фокки, видно, был далеко и поэтому не отзывался.
— Фокки! Фокки! Фокки!
Ничего не слышно. Только ровно дышит Белый Конь, и сердито хлопает облачными крыльями птица Чур.
— Ну, скоро ли придет ваша собака? Самой мне ее искать, что ли?
Белый Конь огорченно произнес:
— Боюсь, тут виноваты мы. Нам так хотелось, чтобы девочка осталась у нас. Мы должны сами поискать собаку. Почтенная птица Чур не сможет ее найти, тень от облака закроет листву. А листва слишком густа на острове.
Он кликнул лошадей и велел им искать Фокки.
— Птица Чур, добрая птица Чур, пожалуйста, не улетай. Песик найдется. Хмурцы унеслись на поезде со Шкандыбой. Здесь нет врагов!
— Только скорее! — не преминула ворчнуть птица Чур.
А как скорее? Ая и Полина обежали все вокруг, ворошили длинные стебли травы, заглядывали под каждый кустик.
Ну нет его, и нет его, и нет его решительно нигде!
— Ая, — всхлипнула Полина, — может, он теперь уже больше никогда не найдется?
Время шло. Фокки не находился. Не возвращался и никто из лошадей.
— Я лечу, куда лечу, и терпеть не могу, чтобы меня заставляли делать то, что я не собираюсь. Я, кажется, это уже всем объяснила, — ворчала птица Чур.
Было ясно, что еще немного — и ее независимый характер возьмет верх над ее добротой, и она, раскинув свои широченные белые крылья с серыми подкрыльями, унесется в небо.
Вдруг из чащи леса донесся громкий голос одного из коней:
— Сюда! Сюда! Все скорее сюда!
Все, кроме птицы Чур, которая только и пробормотала: «Ну наконец-то!» — кинулись в лесную чащу. Первым — Белый Конь, за ним следом Ая и Полина. Одному ему известной самой короткой тропой Конь бежал на призывающий голос. И со всех концов леса к нему тоже бежали остальные лошади.
И что же они все увидели?
Фокки, живой и здоровый, ни на кого не глядя и никого не слушая, обеими лапами рыл, рыл, рыл сухую землю. Вокруг него разлетались серые пыльные фонтаны, а он все копал, копал и копал как заведенный. Яма, которую он вырыл, была уже довольно глубокой. Кажется, он разворошил всю накопившуюся здесь «пыль веков»!
— Фокки! Это ты? Фокки! Ты нашелся! Вот радость-то! — воскликнула Полина.
Но Фокки, поглощенный своей «работой», не услышал ее, прыгнул в яму, еле выкарабкался со дна и с восторгом вытащил оттуда нечто очень пыльное. Он положил свою добычу к ногам Полины и стал изо всех сил отряхиваться.
Полина наклонилась и взяла в руки этот странный «подарок». Это был свернутый в свиток пергамент!
Полина и Ая развернули свиток. Лошади замерли.
Что же было в нем сказано?
А в нем ничего не было сказано, а был только нанесен бледный выцветший рисунок. На рисунке изображалась птица, которая была в точности похожа на бледное, будто вылинявшее, изображение птицы Чур. А мужчина… Чудно и непонятно… Мужчина чем-то отдаленно напоминал… кого бы вы думали? Доктора Дорохова!
— Так все-таки это должен быть именно Хозяин! — взволнованно произнес Белый Конь. — И эта Птица! Та самая Птица! Птица должна принести его к нам! Вернемся скорее к птице Чур и будем ее просить.
Все двинулись туда, где нетерпеливо ждала птица Чур.
— Ая, что это? — спросила Полина, пока они шли. — Что это Фокки откопал?
— Гадание лошадиных предков. На нем изображена птица Чур, которая должна принести им хозяина.
— А почему он похож на доктора Дорохова?
— Ты что-то путаешь, — сказала Ая. — Древние лошадиные предки не могли знать твоего доктора Дорохова.
— Ну, отыскалась ваша собака? — едва завидев всех, закричала птица Чур. — Летим наконец?
Ни Ая, ни Полина ничего не успели ей ответить. Потому что все лошади, все до единой, окружили птицу. Белый Конь положил перед ней развернутый пергамент.
— Что это? — спросила Птица брезгливо. А все лошади, все до единой, молча стали перед ней на колени.
— Что это за игры? Что вы хотите от меня еще, несносная публика?
Белый Конь заговорил торжественно:
— Вглядись внимательно, птица Чур! Это предсказание наших предков. На твою долю выпадает помощь и спасение.
— Что это еще за «помощь и спасение»? — передразнила его птица.
— Вглядись хорошенько в этого человека. Это Хозяин, которого мы ждем и о котором поется в нашей заветной песне. Принеси к нам этого человека через Ветреную Пустыню. Он будет с нами жить. Он построит дом. А мы будем работать. У нас будет дело!
— Вообще-то я лечу, куда лечу, и никто не волен мной командовать. Но раз вы все так об этом просите, я даю вам обещание: хорошо, я это сделаю, когда настанет час, — ответила птица Чур.
— О! — счастливо выдохнули все лошади разом.
— Но ведь я не знаю, где он, откуда вам его принести. Вы мне можете сказать, где он живет? Кто он?
— Не-е-ет, — сказали опять все лошади разом. — Мы не знаем.
— Ну, ладно, — сказала птица Чур. — Раз я обещала, я обещала. Облачная птица Чур не бросает слов на ветер. Ей это может слишком дорого обойтись. Так ветры могут ее вообще разнести по кусочку. Нет, птица Чур не бросает слов на ветер, — повторила она. — Я принесу этого человека к вам, как только он будет найден. Хоть я и не перевозчик, — добавила она ворчливо. — А теперь быстро прощайтесь и в путь! — сказала она Ае и Полине. — Я надеюсь, ваша собака здесь и не занята больше раскопками?
И вот уже Ая, Полина и Фокки взобрались на спину гигантской птицы и поднимаются в воздух.
Над ними голубеет ясное, безоблачное небо, в небе прохладно и тихо, а снизу, с вечнозеленого Острова Говорящих Лошадей, до них доносится песня: