В течение нескольких часов после вылета из Аэрландии Ник Рубака в точности следовал маршруту, проложенному на карте Волшебника. Ему ничего другого и не оставалось, потому что Пых сидел рядом, переводя глаза с карты на панель управления, и, если Ник хоть на волосок уклонялся от курса, аэрландский король тут же хлопал его тростью по железной голове. Ник не ожидал, что Пых так хорошо разбирается в навигации. Время шло, и его надежда как-нибудь перехитрить дотошного воздушного монарха с каждым часом таяла, как мартовский снег под лучами солнца.
Он попробовал было увеличить скорость, чтобы воздушная армия, поспешающая следом за озмолётом на летающих палках, отстала, но и сдуватели сразу полетели быстрее. Ему не удалось стряхнуть их. Но Железный Дровосек не отчаивался. Он надеялся на то, что с приходом ночи у него появятся новые возможности. Ведь он, в отличие от Пыха, никогда не уставал и не нуждался в сне. Если Пых задремлет в кресле, Ник бросится на него, скрутит и выбросит из окна, а потом погасит все огни и устремится вперёд как можно быстрее. Тут-то воздушники его и потеряют.
На случай, если этот план не сработает, Ник надеялся ещё на высотный эффект. Не исключено, что в нижних, более плотных слоях атмосферы, воздушникам станет трудно дышать, они начнут задыхаться и падать в обморок, и им станет не до завоеваний.
Подбадривая себя надеждами, Ник высидел в пилотском кресле весь долгий день рядом с бдительно следящим за ним Пыхом. Вот и ледяной остров миновал, хотя колючки-летучки на этот раз не показались. Ник летел дальше, не давая себе труда отвечать на вопросы Пыха. Тому все хотелось побольше разведать о стране Оз и ее обитателях.
Наконец наступила ночь — на редкость тёмная и непроглядная. Луны не было, и только несколько звёздочек слабо мерцали на чёрном небесном куполе. Ник втайне радовался этому, считая, что темнота ему на руку. Он бросал через плечо быстрые взгляды на Пыха, надеясь заметить на его лице признаки усталости и сонливости. Лишь бы только король заснул, а уж тогда ему легко будет в темноте уйти от преследователей!
Но, увы, планам Ника не суждено было осуществиться. Казалось, что долгие часы полёта только придали Пыху бодрости. Сна у него не было ни в одном глазу — наоборот, его глаза-звёзды светились зеленовато-жёлтым огнём, и внимание, с которым он следил за действиями Ника, ничуть не ослабело. Видимо, и Пых, подобно железному Дровосеку, не ведал усталости.
Ник помрачнел. На такой скорости они должны были достичь Изумрудного города к утру. У Ника мучительно сжималось сердце при мысли, что он ведёт к любимой и беззащитной столице вражескую армию. У Ника, как мы помним, сердце было из красного плюша и разбиться от горя не могло, но оно трепыхалось и билось в его железной груди, словно птица в клетке.
Ник даже предложил Пыху отдохнуть, на что воздушник ответил презрительным взглядом.
— Я отдохну，не бойся! — зловеще сказал он. — Во дворце этой вашей Озмы. Не воображай, что я оставлю тебя без присмотра. Не на такого напал, ха-ха! Ты знай себе управляй кораблём, железный лоб, да не сбивайся с курса, а я уж позабочусь об остальном.
После этого Ник совсем пал духом и замолчал.
Наступило утро. «Озтябрь» летел над горами страны кводлингов. А вскоре показались сверкающие зелёные шпили и башни Изумрудного города.
— Ничего городок, приятненький, — снисходительно заметил Пых. Ник мучительно пытался придумать какой-нибудь предлог, чтобы не приземляться как можно дольше.
— Ну-ка, лети прямиком ко дворцу! — приказал Пых. — Мне этот дворец нужен в первую очередь! Давай-давай! И опустишься прямо перед входом! Вот она, значит, какая, эта ваша хвалёная страна Озония! Ну что ж，все её сокровища и драгоценности пойдут мне в возмещение за наглость, с которой вы осмелились явиться ко мне в Аэрландию. Вот уж я порадуюсь, когда их захвачу! Это будет радость так радость!
— Не больно-то на эту радость рассчитывай! — проворчал Ник, с трудом поворачивая голову. — Ты сам не понимаешь, что тебе грозит. Если сейчас тебя заметит Озма, то все твоё глупое войско верхом на палочках превратится в стаю ворон и галок. А ты станешь воробьём! Скорее всего, она вас уже заметила!
И Ник резко направил «Озтябрь» вниз. По лбу короля воздушников угрожающе поплыли черные грозовые тучи. Он презрительно фыркнул.
— Как же, — бросил он, — испугаюсь я какой-то девчонки! Мои бравые воины легко справятся и с ней, и со всяким, кто станет на моём пути!
— А вот это, — ответил Ник, поднимая голос, чтобы перекричать шум двигателя, — мы ещё посмотрим!
Приближение «Озтября» со свитой летящих на палках воздушников, разумеется, не осталось незамеченным. Задолго до того, как они подлетели к Изумрудному городу, испуганные гонцы доставили туда весть о приближающемся воздушном войске.
Поскольку Озмы в городе не было, за старших оставались Бетси и Трот, две человеческие девочки, жившие, как и Дороти, во дворце феи-правительницы.
Бросив взгляд на небо, они созвали всех известных и почётных граждан города, а также слуг и придворных и посоветовали им бежать, спасая свою жизнь. После этого они сами вместе с Лоскутушкой забрались в красную тележку, запрягли в неё Деревянного коня (бывшие козлы) и на полном скаку поспешили к Синим лесам страны жевунов, намереваясь укрыться там, пока опасность не минует. Вслед за ними быстро зашагал Тикток, механический человек, прихватив с собой те драгоценности Озмы, которые не были надёжно укрыты в сундуке. Лекарь ехал верхом на Голодном Тигре, а остальные обитатели дворца бежали пешком по Дороге из Жёлтого кирпича, торопясь уйти подальше от города.
Остальные жители города, которые никогда раньше не видели ни «Озтября», ни воздушников и не знали, что корабль ведёт Железный Дровосек, были очень напуганы. Они забились в свои дома, опустили на окна ставни, заперлись на все замки и засовы и в страхе затаились в ожидании грядущих событий. Только дворцовый привратник храбро оставался на своём посту, вызывающе помахивая связкой ключей. «Озтябрь» и воздушники на летающих палках уже показались над стенами дворца.
— И не думай даже! — крикнул Пых Нику, который, посадив корабль, сразу бросился к выходу. — Ты останешься со мной! Я тебя беру в заложники. — И он схватил Железного Дровосека за руку.
Воздушник был силен, и вырваться Нику не удалось. Нечего делать, пришлось вести Пыха во дворец.
Воздушные воины сначала опустились на деревья и выступы стен, словно невиданные громадные птицы. Но очень быстро они усмирили свои палки, спустились на землю, построились в ряды и с громкой песней зашагали по мраморным ступеням вслед за своим ликующим вождём.
Напрасно Ник надеялся, что они плохо почувствуют себя в непривычно плотной атмосфере. Они явно чувствовали себя как нельзя лучше, словно и не покидали родной Аэрландии. И только одна мысль отчасти утешала Ника: он всё-таки справился с управлением и привёл домой воздушный корабль, любимое изобретение Волшебника, в целости и сохранности.
Ни один слуга, ни один придворный не вышел им навстречу, и это тоже порадовало Ника. Дворец был безлюден. Его покинули все обитатели, даже Стеклянный Кот и Эврика, любимый полосатый котёнок Дороти. Пых и его грубые солдаты прошли из конца в конец весь первый этаж, не встретив никого.
— Ну и ладно, — процедил аэрландский король, поводя глазами налево-направо. — Значит, эта ваша так называемая фея удрала, оставив нам свой дворец. Мы, выходит, выиграли войну без единого выстрела! Ха-ха! Дворец недурён, пусть он у меня будет вместо дачи. Буду проводить здесь лето, — и он зловеще подмигнул Железному Дровосеку. — А теперь, — и он ухватил своего пленника ещё крепче, — показывай, где лежат все эти сокровища, драгоценности и волшебные предметы, которыми ты так хвастался! Пояс там волшебный, веер и прочие глупости!
— Они в сундуке, в личных покоях Озмы, — неохотно проговорил Ник Он чувствовал, что теперь, когда Пых захватил дворец, не было особого смысла скрывать от него местонахождение сокровищ.
— Веди меня туда! — приказал король. Тут он решил, что тысячная толпа воинов ему мешает, и отправил их в парк, велев им охранять ворота, следить за оградой и сразу поднять тревогу, если кто-нибудь подойдёт ко дворцу.
И вот Ник, повесив голову и еле передвигая ноги, повёл захватчика в личную гостиную Озмы. Там в стенной нише, за шёлковыми занавесками, стоял сундук с сокровищами. Он был откован из неизвестного нашей науке металла, гораздо дороже платины, и весь украшен изумрудами.
Не обращая внимания на изящное и пышное убранство комнаты, Пых опустился на колени перед сундуком, задыхаясь от нетерпения и любопытства.
— Как он открывается? — спросил он, после того как повертел туда-сюда ручку на крышке без всякого результата.
— Понятия не имею! — Железный Дровосек, опёршись о каминную полку，равнодушно смотрел на коленопреклоненного захватчика. — Никто не знает, как открывается сундук кроме самой Озмы и нашего Волшебника.
— Ах, вот оно что! — Пых сердито вскочил на ноги. — Посмотрим! Я вот позову одного из моих сдувателей, и он просто сдует крышку!
— Поступай как знаешь, — сказал Ник, пожав плечами. — Только имей в виду, что тогда вместе с крышкой сдуется и сундук, и все сокровища вместе с ним!
— Так как же я тогда его открою? — завопил Пых и злобно лягнул сундук сапогом с серебряной подковой. Как он ни бодрился, но долгое путешествие, бессонная ночь и волнение очень его утомили, и теперь он совершенно вышел из себя и потерял самообладание. Он топал ногами, вопил и бушевал, но поделать ничего не мог： сундук не открывался.
— Ладно! — устало проговорил наконец Пых. — Я позову моего мастера-оружейника. Он его взломает.
Подбежав к окну, Пых во весь голос закричал, чтобы к нему послали оружейника. Тот явился, но поделать ничего не смог. Сундук не поддавался никаким усилиям. Оружейник даже, раскалив в камине кочергу, пытался прожечь дыру в стенке сундука, но на её сверкающей поверхности не осталось и царапины.
— Уйди ты, дурень бестолковый! — снова разозлился Пых. — Дай, я сам! Я сейчас его взорву звёздным порохом.
— Подумай хорошенько! — вмешался Ник, который до сего момента равнодушно наблюдал за бесплодными усилиями короля и слуги, усмехаясь про себя. — Ведь от взрыва загорится дворец, и ты потеряешь все свои завоевания вместе с сокровищами.
— Придержи язык! — рявкнул Пых. Он вытащил из камина два тлеющих полена и подсунул их под сундук. После этого король отвинтил набалдашник своей летающей трости и высыпал на поленья щепотку какого-то чёрного порошка, видом и запахом напоминающего ружейный порох. Затем он поджёг клочок бумаги, сунул его под поленья, отскочил к противоположной стене и нетерпеливо стал ждать мгновения, когда сундук разлетится на куски.
Но Ник Рубака решил этого мгновения не дожидаться. Он кинулся в соседнюю с гостиной столовую и схватил графин с водой, только донести его до сундука не успел. Раздался страшный взрыв, дворец содрогнулся, и Ник с кувшином по отдельности пронеслись сквозь дверной проем и влетели назад в гостиную.
Не останавливаясь, чтобы перевести дыхание, Ник бросился через всю просторную комнату к нише. Король с оружейником, в обгоревшей, изодранной одежде и с черными пятнами на лицах, тупо смотрели на место, где стоял мгновение назад сундук. Теперь его там не было! От него не осталось ни малейшего следа, осколка, выпавшего изумруда! Пол остался невредим, в потолке дырки тоже не было, стены уцелели, даже оконные стекла не вылетели — куда делся сундук, было совершенно непонятно!
Только два полена, дымящиеся, угрюмо дотлевая на дорогом Озмином ковре, и напоминали об устроенном Пыхом фейерверке — да ещё напоминало о нем выражение лица воздушного короля, смесь растерянности, удивления и ярости.