— Валлитаз! Мы желаем нового льва! — объявил Мустафа, король Маджистана, нетерпеливо теребя синюю бороду. — Слышишь? И чтоб сию же минуту был!
— Так ведь у вашего величества и так уже налицо девять тысяч девятьсот девяносто девять с половиной львов! — ответил Валлитаз, согнувшись в низком поклоне.
— Вот именно, с половиной! — рассердился Мустафа. — Ужасное головотяпство с твоей стороны — доставить нам, своему королю, половину льва! Ещё бы хоть передняя половина-то была! Думаешь, нашему величеству легко видеть, как она прыгает в заповеднике? Две задние ноги и хвост! Прямо сердце кровью обливается!
— Но извольте принять во внимание, государь, что если бы мне не посчастливилось отсечь ударом ятагана эту самую половину, лев бы меня употребил в пищу! Сожрал, грубо говоря! Слопал!
И Валлитаз закатил глаза, вспомнив эту ужасную минуту.
— Пережили бы как-нибудь, — нелюбезно ответил Мустафа, — из Панапея вышел бы гофмаршал не хуже. Но ты нам зубы не заговаривай! Нам нужен лев. Повторяем: лев! Немедленно!
Голос Мустафы перешёл в рёв, не уступающий львиному. Он соскочил с трона и топнул сначала одной ногой, а потом другой. И с каждым ударом круглое лицо бедного Валлитаза делалось бледнее и бледнее.
— Да где ж я его возьму! — взмолился он. — Вашему величеству, без сомнения, известно, что в Маджистане не осталось на свободе ни одного льва, королевские охотники всех переловили. А хоть бы и нашёлся один, мы не можем его себе позволить. Умоляю вас вспомнить, как нелегко прокормить и тех девять тысяч девятьсот девяносто девять! Ваши подданные и так давно ропщут из-за львиного налога…
— Молчать! Тихо! — уже не проревел, а взвизгнул король и топнул обеими ногами сразу, для чего ему пришлось сначала подпрыгнуть.
— Сами больше всех шумите, — угрюмо проворчал Валли.
— О чём спорите? — раздался чей-то сонный голос. Из-за занавески, скрывающей дверь в королевскую спальню, показалась голова в громадном тюрбане. Голова принадлежала Микстурре, королеве Маджистана.
— О львах, ваше величество, — ответствовал гофмаршал, глядя на королевскую супругу с тревогой, потому что она отличалась ещё более вздорным нравом, чем король Мустафа. — Его величество желает ещё одного льва.
— Ну так дай ему этого льва, в чем дело? Не выношу этого топанья!
— А мы выносим? — проворчал Мустафа. — Мы себе все ноги отбили. А ноги-то, между прочим, не простые, а королевские!
— Кто вас просит топать? — отозвался Валли.
— А лев нам будет? — спросил Мустафа, задержав в воздухе поднятую ногу.
— Был бы, если бы они были. Нет у нас больше львов в Маджистане! Нет, и всё! — забыв о почтительности, закричал Валлитаз, на что Мустафа снова изо всей силы топнул ногой.
— Баррандос-крандос! — завопил он. — Да что же ты за гофмаршал такой? Ну погоди! Вот мы сейчас назначим на твоё место Панапея! А тебя… А тебя львам скормим!
Мустафа громко хлопнул в ладоши. В королевский шатёр вбежал тощенький мальчик-паж.
— Панапея сюда! — приказал король, не обращая больше внимания ни на Валлитаза, который бился лбом об пол и умолял пощадить его, ни на уговоры Микстурры, которая пыталась успокоить супруга.
Через мгновение перед королём предстал Панапей. В отличие от низкорослого и толстенького Валли, он был худ и долговяз. Его маленькие глазки загорелись радостью при виде валяющегося на полу гофмаршала. Панапей был всего лишь королевским казначеем и всегда должен был выступать позади Валли на всех королевских шествиях. Для завистливого старого придворного было большим удовольствием видеть унижение попавшего в немилость соперника.
— Изволили звать, ваша королевская милость? — спросил он, отвесив низкий поклон.
— Изволили! — ответил Мустафа, сдвигая на затылок тюрбан и указывая пальцем на бедного Валли. — Он говорит, что у нас в Маджистане не осталось больше львов! А нам, Мустафе, нужен лев!
— Приказ короля — закон для подданных, — ответствовал Панапей, воздев глаза и соединив кончики пальцев.
— Ты не хуже меня знаешь, что львов в Маджистане больше не осталось! — Валлитаз вскочил на ноги и затряс кулаком перед носом Панапея.
— Так ведь на Маджистане свет клином не сошёлся, есть и другие страны, — высокомерно произнёс казначей. — Я так полагаю, ваше величество, что вам нужен не простой лев? Наверное, он должен быть получше и покрупнее тех котят, что резвятся в королевском заповеднике?
— Как ты хорошо нас понимаешь! — вздохнул Мустафа, откидываясь на подушки. — Как раз такой лев нам и нужен, Панни, — большой, редкостный, настоящий королевский лев. Царь зверей, одним словом! Вот тогда мы всех прочих королей заткнём за пояс!
— Есть у меня одна книга, — сообщил Панапей, таинственно приложив палец к носу. — Не простая, а львиная. Дозвольте, ваше величество, на минутку отлучиться, она у меня в шатре, сейчас принесу.
— Хочешь достать льва из книги? — сонным голосом осведомилась Микстурра. — Правильно, а Валли-то глупый какой, не додумался до этого!
Пока Панапей ходит за книгой, я вам немножко расскажу о Маджистане. Это синее-пресинее и не слишком-то цивилизованное королевство, расположенное на крайнем юго-востоке Жевакинского округа Страны Оз. Вместо плодородных земель там лежит раскалённая песчаная пустыня, а жители Маджистана, маджи, — народ длинноногий, сварливый и свирепый. Они живут в синих полосатых шатрах и внешностью отчасти напоминают арабов, только усы и бороды у них синие. Они ходят в длинных развевающихся белых бурнусах, а на голове носят тюрбаны. Такая одежда хорошо защищает их от жары и песчаного ветра.
В прежние времена маджи частенько нападали на мирные поселения жевакинцев и захватывали в добычу все, что подворачивалось под руку, но Глинда, добрая Южная Волшебница, положила этому безобразию конец. Однажды ночью, пролетая над Маджистаном в своей запряжённой лебедями колеснице, она уронила синюю книгу, которая больно ударила по носу одного почтенного старца. Это, собственно, был удар по всем маджам, потому что на первой же странице было написано золотыми буквами:
«С этого дня любой мадж, перешедший границу Маджистана, потеряет голову. Приказ Озмы, правительницы Страны Оз».
В синей книге были и другие предупреждения, но хватило и первого, чтобы изменить всю историю страны. Теперь маджи боялись пересекать границы королевства, так что грабительские набеги на соседей прекратились, а поскольку маджи, нечего греха таить, любили пограбить, они вместо соседей стали грабить друг друга. Они вечно ссорились и переносили свои шатры с места на место. Раньше жители ближайших жевакинских селений посещали приграничные рынки Маджистана, чтобы накупить фиников, инжира и кокосовых орехов, которыми славится эта земля, но дед Мустафы, бывший тогда королём, постановил, что раз маджам нельзя пересекать границу, то и соседям нечего делать в Маджистане. Вдоль всей границы были вывешены грозные предупреждения, и вскоре люди стали обходить стороной свирепое маленькое королевство, так что оно все больше синело и погружалось в варварство, как и случается с народами, которые не поддерживают дружеских отношений с соседями.
Когда Мустафа, который в глубине души был не таким уж злым, взошёл на трон, он попробовал отвлечь своих сварливых подданных от междоусобиц, организуя охоты. В необитаемых частях пустыни водилось множество львов, и какое-то время маджи, охотясь на них, перестали ссориться. Но вскоре они стали ссориться именно из-за охоты, и королевские охотничьи экспедиции стали больше напоминать военные вылазки, чем увеселительные прогулки.
Мустафа в отчаянии признался Валлитазу, что львы ему гораздо больше по душе, чем двуногие поданные. На это Валли почтительно предложил королю завести себе нескольких львов для компании. Мустафа, которого королевские обязанности повергали в необоримую скуку, пришёл в восторг от этой идеи и издал указ, по которому всех львов следовало доставлять к королевскому шатру.
Поначалу он держал двух или трех в большой клетке в саду. Но по мере того, как его подданные становились все более неуправляемыми, любовь короля ко львам все возрастала. Он требовал все новых и новых львов, пока их число в королевской коллекции не достигло девяти тысяч девятисот девяноста девяти с половиной. Мустафа делал вид, что львы нужны ему для важного дела — отпугивать от Маджистана возможных врагов. Поэтому львиный заповедник, огороженный чугунной решёткой, опоясывал по периметру все королевство, так что попасть в страну извне, минуя львов, было невозможно. В школьных учебниках Жевакинского округа так и говорилось, что страна Маджистан — это часть суши, со всех сторон окруженная львами.
На самом же деле оборона страны была только предлогом, позволяющим королю без зазрения совести потакать своему пристрастию. Он очень хорошо знал, что ни один мадж не посмеет пересечь границу королевства и ни один чужеземец не пожелает проникнуть внутрь. Но когда подданные принимались роптать на непосильное бремя львиных налогов, разговоры о защите отечества очень выручали короля.
Королевское пристрастие чрезвычайно осложняло жизнь бедного Валли. Чтобы сохранить пост гофмаршала, ему приходилось добывать королю очередного льва по первому слову. А это слово король произносил весьма часто. Всем жителям было вменено в обязанность выслеживать львов. И вот на прошлой неделе было получено известие, что в стране больше не осталось ни единого льва. Тут уж гофмаршал самолично отправился в охотничью экспедицию и после долгих и утомительных поисков выследил последнего старого льва, чудом уцелевшего в дальнем уголке пустыни. Причём этот старый лев оказался ужасным эгоистом, нипочём не желал сдаваться охотникам в плен и дошёл в своём эгоизме до того, что чуть не сожрал толстого гофмаршала. Обороняясь, тот разрубил льва надвое своим острым ятаганом. Прежде чем он успел опомниться, передняя часть льва — то есть именно та, которую следует считать главной, — перепрыгнула через ограждение и удрала во все лопатки.
Не забывайте, что действие нашей правдивой повести происходит в Стране Оз, где ни люди, ни животные не умирают. Обе львиные половины и в разлуке остались живыми и бойкими. Тем не менее король Мустафа очень рассердился, когда Валли преподнёс ему заднюю половину. Гофмаршал чуть не лишился должности.
А теперь вернёмся в королевский шатёр.
— Подумать только, что я сам навёл его на мысль завести львов! — простонал бедный Валли. — И ведь несправедливо-то как — король их обожает, я к ним равнодушен, а им почему-то именно я пришёлся по вкусу!
— Действительно странно, — согласилась королева Микстурра, выкатывая на Валлитаза большие синие глаза. — Удивительно плохой у них вкус!
— Молчать! — рявкнул Мустафа, и испуганная королева мгновенно отдёрнула голову и скрылась за занавеской. Мустафа уже жалел о своей жестокости, но гордость не позволяла взять свои слова обратно. Ничего не поделаешь, придётся Валлитазу стать львиным обедом. Король печально вздохнул. Тут в шатёр вернулся Панапей с толстенной книгой под мышкой.
— Вот львиная книга… — гордо начал он, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. Но договорить ему не удалось.
— Давай ее сюда! — приказал Мустафа и выхватил толстый томище из рук казначея. Даже Валли, преисполнясь любопытства, подошёл поближе, а заспанное личико королевы снова показалось из-за занавески.
— «Знаменитые львы Страны Оз», — прочёл Мустафа заглавие и раскрыл книгу дрожащими от нетерпения пальцами. Но дальше второй страницы он не пошёл, потому что там была картинка, изображающая самого восхитительного льва, какого ему довелось в жизни видеть. Под картинкой стояла надпись синими буквами: «Знаменитый Трусливый Лев из Страны Оз, царь зверей».
— Трусливый Лев! — повторил Мустафа, придя в полный восторг. — Поразительно! Восхитительно! А на вид он вовсе не трусливый!
— Соизвольте прочесть пояснение, ваше величество, — посоветовал Панапей, тыча пальцем в противоположную страницу. Задыхаясь от волнения, Мустафа прочёл:
— «Трусливый Лев — самый прославленный и удивительный лев в Стране Оз. Много лет он жил в лесу, царствуя над зверями, но в годы правления Волшебника его обнаружила Девочка из Канзаса по имени Дороти. Лев так привязался к ней, что отправился с ней вместе в Изумрудный город. По дороге он несколько раз спасал ей жизнь. Несмотря на свою трусость, он оказался таким храбрецом, что заслужил любовь и восхищение всех жителей страны. С тех пор он живёт по большей части в столице, участвуя в приключениях ее знаменитых жителей, в том числе Дороти, которая стала принцессой. Пользуясь всеобщей любовью…»
Читать дальше Мустафа был не в силах.
— Панни! — воскликнул он. — Панни, нам необходим этот лев! Нам нужен Трусливый Лев из Страны Оз!
— Ему необходим этот лев! — подтвердила королева Микстурра, кивнув головой.
— И он его, конечно, получит, — усмехнулся Валлитаз, впервые обрадовавшись тому, что гофмаршал теперь не он. — Панапей, доставь нашему государю Трусливого Льва! Немедленно!
— Для этого нужно время, — неуверенно произнёс новый гофмаршал. — Придётся снарядить экспедицию, и к тому же…
— А как же знаменитое предупреждение? — ехидно поинтересовался Валли. — Думаешь, много найдётся охотников рискнуть головой ради чести поймать Трусливого Льва?
— Но ведь это очень большая честь, — ответил Панапей, лукаво взглядывая на соперника. — Просто громадная! И я хочу предложить именно тебе, дорогой Валли, возглавить экспедицию. А коли ты и впрямь потеряешь голову, это не будет такой уж непоправимой потерей, потому что на корм львам ты и без неё сгодишься!
— Я! — завопил Валли, от ужаса подпрыгнув чуть не до потолка. — Нет уж, дорогой Панапеюшка, я такой великой чести недостоин! Кто я такой? Моё дело теперь маленькое — львов кормить. Пойду-ка я, кстати, их покормлю. — И он бросился к двери, но окрик Мустафы заставил его остановиться.
— Тебе случалось давать нам неплохие советы, Валли, — вздохнул король. — Как ты думаешь, кто сможет поймать для нас этого Трусливого Льва?
— Пожалуй, нашему Панапею такая задача по плечу, — мстительно ответил бывший гофмаршал. — Он мужчина отважный и сильный.
— Я очень отважный мужчина, это верно, но кто же без меня будет давать советы вашему величеству? — дрожащим голосом проговорил Панапей.
— А я на что? — быстро откликнулась королева. — Для начала, например, я советую…
Что именно собиралась Микстурра посоветовать венценосному супругу, так и осталось тайной, потому что в эту минуту пятнадцать маджей ворвались в королевский шатёр.
— Лев! — визжал тот, что бежал впереди.
— Лев! Лев! — вопили остальные. При этом они вовсю размахивали ятаганами, так что в шатре воцарилась сумятица.
— Сейчас я его поймаю! — вскричал Валли, но Панапей вцепился ему в рукав.
— Нет я! Чур я! — И он бросился к выходу. — Я гофмаршал Маджистана!
— Может, это и есть Трусливый Лев, — с надеждой проговорил Мустафа, спрыгивая с трона.
В следующую минуту все кинулись врассыпную из шатра, спотыкаясь и сбивая друг друга с ног и вопя так, что у двадцати львов могла бы застыть кровь в жилах.
Под высокой пальмой, растущей на песчаной площадке перед шатром — Мустафа называл эту площадку своим садом, — стоял громадный лев удивительного вида!
