Войдя в кафе, которое, находясь рядом с больницей, не могло носить иного названия, кроме как «Доктор Дизель», Костя не сразу признал в сидящей за дальним столиком девушке «свою» Ольгу. Она рассеянно поглядывала в окно и курила сигарету. Заметив Константина, сделала попытку улыбнуться, но вышла лишь какая-то кривая гримаса.

— Хорошо выглядишь, — сказал он, усаживаясь за столик. — Но давай сразу расставим точки над «i». Все, что между нами было, теперь уже не имеет никакого значения. Мы летаем по разным орбитам, и они больше не пересекаются.

— Конечно, — кивнула Ольга. — Только у одной из этих планет на орбите есть маленький спутник. Ребенок.

— Старая песня, — ответил Константин. — Так и знал. Но ребенком ты меня не прижмешь. Зачем вызывала?

— Сделай сначала заказ.

К столику подошла официантка.

— Кофе, две рюмки ликера «Бенедиктин», шоколадное мороженое, — сказал Костя.

— Помнишь, что я люблю, — усмехнулась Ольга.

— Мне и самому этот ликер нравится.

— А у тебя усталый вид. Много работаешь?

— Приходится крутиться. Я ведь еще иногда на товарной станции вагоны разгружаю. Мне деньги нужны на учебу. Образование сейчас платное.

— Намек поняла. Но ты можешь больше не пересылать мне деньги. У меня появился богатый друг, бизнесмен. Возможно, мы с ним скоро поженимся. Он и Антона любит.

— Антон — это кто? Твой друг — бисексуал, что ли?

— Дурак, Антон — это твой ребенок. Даже имени не помнишь…

— Прости, а ты мне и не говорила.

— А тебе это и не нужно.

Они поглядели друг на друга, оба начали закипать.

— Я тоже скоро женюсь, — с вызовом сказал Костя.

— На дочке губернатора? Из Гарварда? — язвительно спросила Ольга. — И отправитесь в Англию. В туманный Альбион. Не заблудитесь там.

Официантка принесла заказ, и Константин сразу же с ней рассчитался. Тут только он подумал о том, что Рита от него ушла и, может быть, больше не вернется. Но точно так же в эту минуту подумала о Ренате и Ольга. Обоим стало несколько грустновато, и они потянулись к рюмкам.

— Твое здоровье! — сказал Костя, чокаясь.

— Да и твое тоже! — ответила Ольга, делая маленький глоток.

— Ликер надо немного подержать во рту, прокатать языком по небу, чтобы он впитался, почувствовать аромат…

— Я помню.

— Все помнишь? — зачем Костя об этом спросил — он не знал, но что-то вдруг на него нахлынуло. Не хотел ведь, намеренно шел сюда, чтобы поставить окончательную точку, даже разругаться, если потребуется, но вот… Тех дней из жизни не вычеркнешь. Но видно, и Ольга порой возвращалась к тому времени, поскольку отвела взгляд, а губы ее чуть дрогнули.

Они оба вновь поспешно сделали по глотку ликера.

— Мороженое тает. Ешь, — сказал Костя. — Учти, у нас мало времени. Мне скоро уходить.

— Костя, поехали ко мне? — произнесла Ольга, глядя ему в глаза. Щеки ее слегка покраснели.

— Я не ослышался? — спросил он. — Зачем?

— А чтобы сделать мне еще одного ребенка.

Константин откинулся на спинку стула. Залпом допил свою рюмку, даже не подержав ликер во рту.

— Это у вас теперь шутки такие? У молодых мам?

— Не шутки, я серьезно.

Костя щелкнул пальцем, подзывая официантку.

— Еще две рюмки ликера, — сказал он. — Хотя нет, тащите уж всю бутылку. Тут без нее не обойтись.

Подождав немного, он спросил:

— Тебе, Оля, трахаться не с кем? Твой друг импотент? Так мы его пролечим.

— Лечить никого не надо. Он, может быть, еще тебе фору даст.

— Я не возьму.

— Мне просто нужен еще один ребенок. Не важно, мальчик или девочка. Но у Антошки должен появиться брат или сестра. И как можно скорее.

Официантка принесла бутылку, Костя разлил ликер в рюмки.

— Ты все-таки сумасшедшая, — сказал он. — Но у меня есть один знакомый психотерапевт.

— У меня тоже. И перед тем как сюда прийти, я с ним посоветовалась. Он мои действия одобрил.

— Значит, твоему психотерапевту надо сходить к моему. А нам самое время сейчас разбежаться. Ты — на юг, я — на север.

— Костя, если ребенок растет один, он становится эгоистом, — сказала Ольга, теперь уже сама разливая ликер в рюмки.

Они вновь выпили, на сей раз не чокаясь. Константин тут же снова налил. Оба они разволновались, разнервничались, заговорили громко. На них даже стали обращать внимание за соседними столиками.

— Ешь мороженое и выброси свою глупую идею из головы, — сказал Костя. — Оно тает.

— Тает жизнь, но тебе этого не понять, — горячилась Ольга. — Ты сам вырос эгоистом и бесчувственным бревном.

— Спасибо за комплимент, но ты тоже не подарок. Ты — кот в мешке. Точнее, кошка.

— Мне нужен еще один ребенок, — повторила Ольга.

— Попроси об этом вон того парня в очках с лошадиной мордой, — посоветовал Костя и повернулся, ткнув рукой в сторону соседнего столика. Парень в очках посмотрел на него с недоумением и даже приподнялся со стула.

— Вы ко мне? — вежливо спросил он.

— Сиди уж где сидел, — ответил ему Костя. — Мы еще не решили. Тебя вызовут.

— Хватит хамить, — сказала Ольга. — Ребенок нужен именно от тебя. Только от тебя и ни от кого другого.

— Но что за прихоть! — Костя воздел руки.

— Ладно, скажу правду, — Ольга налила ликер и выпила. То же самое сделал и Константин.

— Только не ври, — попросил он.

— Слушай. У Антошки обнаружен лейкоз. Ему сделали первый курс химиотерапии, но это не помогло. Ему нужна пересадка костного мозга. А донором может быть брат или сестра. Теперь понял, кретин ты этакий?

Некоторое время Константин молчал, пораженный услышанным. Он отхлебнул кофе, потом — ликер, прямо из бутылки.

— Ты мне не нужен, — продолжила Ольга. — В смысле, как человек. Только как производитель.

— Бык-производитель, — кивнул Костя. — Понимаю. Но выходит, первый ребенок все-таки от меня?

— Вот ведь болван, — с сочувствием произнесла Ольга. — Ну конечно! Стала бы я к тебе обращаться!

— А разве родители в качестве донора не подходят?

— Как правило, нет. Не всегда. Я уже проверилась — не подхожу.

— Значит, надо и мне провериться. Где это делают?

— В медицинской лаборатории. Я свожу тебя. Но вряд ли выйдет какой-то толк. А мы не должны терять времени. Пока ты будешь проверяться, я уже должна забеременеть.

Ольга усмехнулась, Константин тихо выругался. Потом разлил по рюмкам ликер.

— На счету каждый день, — медленно проговорила Ольга. — Беременность длится девять месяцев, а Антон может не дотянуть.

— Неужели все так серьезно?

— Серьезней не бывает.

— Но ты меня окончательно прижмешь этим вторым ребенком.

— Ты, Костя, кусок дерьма. Речь идет о жизни Антона. А ты о своей шкуре думаешь. Я же тебе сказала, что мне от тебя алименты больше не нужны. А если ты после экспертизы подойдешь как донор, я вообще аборт сделаю. И обещаю в твоей жизни больше никогда не появляться.

— Ты мне мат поставила, — растерянно произнес Костя. — Шах и мат. Цугцванг.

— Это мне мат, мне! — прошептала Ольга, наклоняясь к его лицу. — И если ты мне не сделаешь ребенка, я тебя просто убью. Столовым ножом зарежу.

— Да, в таком случае это предложение, от которого нельзя отказываться, — ответил он. — Выхода нет. Но сначала мы все-таки сделаем мою экспертизу. Поехали в лабораторию!

Тут в кафе ввалилась новая пьяная компания. Пятеро человек. Среди них Константин тотчас признал своих добрых, старых знакомых — «хряка», «комода» и «гиену». Они с шумом уселись за центральный столик.

— Ты быстро бегаешь? — спросил он у Ольги.

— Кандидат в мастера, а что?

— Похоже, нам сейчас предстоит уносить ноги. Прикрой меня.

Они встали и бочком пошли к выходу. По дороге Костя остановил официантку.

— Бутылку водки вон за тот центровой столик, — сказал он, расплачиваясь. — Скажите: от друга.

В дверях Костя и Ольга задержались. У «хряка» была марлевая повязка на голове, у «гиены» залеплен пластырем нос. «Комод» еле ворочал шеей. Официантка поставила на их столик бутылку водки и показала в сторону Константина. Отморозки повернулись. С их морд стали сползать улыбки. Костя помахал им рукой и толкнул Ольгу.

— Теперь — бежим! — сказал он, и они помчались к остановке, успев вскочить на подножку отъезжающего трамвая.

Экспертиза была готова через несколько дней. Они пролетели в томительном ожидании, в гнетущей тревоге и надежде. У Ольги за это время все валилось из рук, Ренат так и не возвращался, а Антошка был по-прежнему весел и неудержим в своих играх, не понимая, что решается его судьба. Константин также не находил себе места, на работе был скучен и вял, чем вызывал немалое удивление у своих коллег, а в свободное время безучастно лежал на кровати, глядя в потолок. Рита не появлялась. Ольге он позвонил всего один раз, когда пришло время узнать результаты экспертизы.

Сейчас оба они сидели в кабинете врача, рассматривая длинную бумагу с цифрами. От них рябило в глазах.

— Ну и что означает вся эта китайская грамота? — спросил Костя, отбрасывая бумагу на стол.

— Это значит, что вы не можете быть донором своему ребенку, — ответил тот.

— Но почему, если я отец?

— Это не важно. Родители почти никогда не подходят. Так что и вы, и она исключаетесь. Донором может быть брат или сестра.

— А у него нет ни сестры, ни брата.

— Заведите, — посоветовал врач.

— Ну конечно, — кивнул Костя уныло. — Вещь в хозяйстве полезная. Сказать-то легко.

— А сделать трудно? — усмехнулся врач. — Но учтите, вероятность того, что новорожденный подойдет — всего четверть. Двадцать пять процентов.

— Может, тогда и стараться незачем? — Костя вновь взглянул на бумагу.

Ольга все это время молчала, вслушиваясь в их разговор.

— Шансы один к четырем — это достаточно много, — спокойно пояснил врач. — Это значит, что из четырех посланных к вашему сыну смертей, три пройдут мимо.

Костя задумался, посмотрев на Ольгу. Та выглядела очень бледной.

— Ну а если все-таки новорожденный не подойдет? — спросил он. — Что тогда?

— Тогда надо искать аллогенного донора. Неродственного.

— Что это такое?

— Это любой другой человек.

— И где же нам его искать? С фонарем или со свечкой? Дать объявление в газету «Из рук в руки»?

— Это уже совсем другая история, — сказал врач. — Боюсь, что она вообще не для вас.

— Почему? Мы рылом, что ли, не вышли?

— Да вы не кипятитесь. Поиски аллогенного донора стоят огромных денег. В мире существует банк данных. Это зарубежные регистры — примерно семь миллионов человек. Услуги стоят около двадцати тысяч долларов.

Костя даже присвистнул от неожиданности.

— Ни хрена себе, — сказал он. — Я таких денег даже во сне не видел.

— Я в принципе тоже, — отозвался врач. — Так что вы не одиноки.

Константин нагнал Ольгу уже на улице. Поднял воротник дубленки, натянул до глаз лыжную шапочку и молча зашагал рядом.

— Ну, когда приступим? — грубовато спросил он, когда прошли с полквартала.

— Мне все равно, — ответила она, пожимая плечами.

— Вопрос — где? Вспоминаю юные годы, когда лазил с девчонками по чердакам и подвалам. Славное было время! Все делалось быстро и без проблем. Заводились с полуоборота.

— Перестань. Ко мне нельзя, может Ренат вернуться.

— Да и у меня тоже неудобно, вдруг Рита заявится. А я не хочу ее больше огорчать. Ты и так нашу с ней совместную жизнь почти что разбила.

— Ничего, склеишь.

Они остановились под фонарем.

— Хочешь посмотреть на Антона? — предложила Ольга. — Он сейчас у мамы.

— Не хотел бы с твоей мамой встречаться.

— Я же тебя не на нее зову смотреть, а на сына.

— Все равно, что-то не хочется. Знаешь что? Поехали завтра утром ко мне на дачу?

— Ладно, — равнодушно ответила Ольга. — Встретимся на вокзале.

Она махнула Косте рукой и торопливо пошла прочь, а он еще некоторое время провожал ее взглядом, пока она не затерялась в толпе прохожих. Потом медленно зашагал в противоположном направлении.

Константин ждал Ольгу возле электронного табло, покуривал и поглядывал на часы. Времени оставалось в обрез. В движении электричек наступал перерыв. Наконец она появилась. Но не одна, а почти волоча за собой маленького мальчика, который держал в руках игрушечную саблю и упирался.

— Быстрее! — сказал Костя, подхватив у нее сумку. — Опаздываем!

Они побежали по платформе, влетели в последний вагон и тут двери захлопнулись. Электричка тронулась, а вся «семейка» уселась на двух свободных скамьях. Костя снял свой рюкзак с провизией.

— Насколько я понимаю, это и есть Антон? — произнес Костя, вглядываясь в лицо мальчика.

— Тебе не откажешь в догадливости, — сказала Ольга. — Извини, не с кем было его оставить, мама на работе.

— Да ладно! — махнул он рукой. — Но можно было бы и маму взять. И бабушку.

— Антоша — это дядя Костя, — сказала Ольга сыну, который и так не сводил глаз с незнакомого человека в лыжной шапочке.

— Костя, — повторил он. — Это тот, про которого бабушка сказала, что он — подонок?

Константин поперхнулся, а Ольга погрозила сыну пальцем.

— Не говори так, — сказала она. — Он хороший дядя.

— Хороший? А почему без конфет?

— Виноват, исправлюсь, — усмехнулся Костя. — Могу предложить бутерброд с сыром. Или банку шпрот.

— Он уже завтракал. Оставь продукты до дачи. Я с собой тоже кое-что захватила. Котлеты и маринованные огурцы.

— Отлично. А у меня и вино есть.

— Ну, тогда попируем! — Ольга произнесла это весело, но чувствовалось, что она находится в напряжении. Да и Костя ощущал себя не в своей тарелке, намеренно пытаясь шутить.

— Зачем тебе сабля? — спросил он у мальчика. — Ты что — милитарист?

— Мили… кто? — озадаченно спросил Антошка. Он взмахнул сабелькой: — Я тебя заколю!

— Не надо, — сказала Ольга, — Он нам еще понадобится. На обратном пути заколешь.

— Вот так, — обиженно произнес Костя. — Мавр сделал свое дело — мавр может уходить. В небытие.

— А ты как думал? — спросила Ольга. — У нас одноразовая встреча.

— Кто такой мавр? — подал голос Антон.

— Отец Мавроди, — ответил Костя. — Но тебе пока не понять.

— Не пудри ему мозги, — сказала Ольга. — А ты сиди спокойно, не вертись!

— Хочу вертеться и буду! — отозвался сын.

— Правильно, — поддержал Костя. — У тебя ведь шило в одном месте, так? Значит, надо вертеться, прыгать, стоять на голове и даже летать.

— А ты умеешь летать?

— Умею. И нырять, и перемещаться в пространстве, и проходить сквозь стены.

— Ого! — удивился малыш. — А меня научишь?

— Конечно.

— А полицейскую машину мне купишь?

— Куплю.

— Не порти мне ребенка, — вмешалась Ольга. — И не ври ему.

— Я вру? — удивился Костя. — Да я самый правдивый человек на свете! Вот, между нами была каменная стена, а я взял и прошел через нее.

— Это совсем другое. И вообще, помолчите немного, оба. У меня от вас голова болит.

Антошка вдруг сорвался с места и начал бегать по проходу, размахивая саблей.

— Забавный мальчуган, — сказал Костя, следя за ним. — А почему ты назвала меня «дядей», а не папой?

— Потому что ты ему не отец. Вернее, плохой отец. Но все равно я рада, что вы наконец-то встретились.

— А уж я-то как рад!

— Не юродствуй. Если хочешь, сам скажи ему, что ты его папа.

— Нет уж, — подумав немного, ответил Константин. — Отца ему ты рано или поздно все равно найдешь. Тогда действительно зачем пудрить ему мозги? А тебя не пугает, что надо родить одного человека только для того, чтобы спасти другого?

— Нет, не пугает. Я спасаю то, что у меня есть, а о том, чего пока нет, стараюсь не думать.

— Чисто женская логика. Задуматься все равно придется. Хочешь анекдот? Ветеринар собирается уезжать после искусственного осеменения. Складывает шприц, перчатки. Его окружают коровы: «А поцеловать?»

— Не смешно, — ответила Ольга, закрывая глаза и прислоняя голову к стеклу.