«…Ответственность за отравление систем водоснабжения нервно–паралитическим токсином Fex–M3, осуществленное в отдельных районах Галактического Города, взяли на себя кореллианские боевики. Это нападение, результатом которого стали 456 погибших и более 5 000 пострадавших от поражения нервной системы, явилось причиной вчерашних массовых беспорядков около посольства Кореллии. Стремясь предотвратить усиление беспорядков, УБК удвоило число полицейских патрулей в Галактическом Городе. Власти Корусканта объявили высший уровень террористической угрозы, и призывают граждан быть бдительными, однако адмирал Че Ниатхал потребовала осуществления активных действий и применения жестких мер к потенциальным террористам…»

Утренняя сводка новостей на канале НРГ

Кабинет Главы государства Омаса, Сенатский Комплекс, Корускант

Голокамера канала НРГ терпеливо висела в воздухе, пока Глава государства Омас давал убедительное интервью о том, что безопасность водоснабжения в Галактическом Городе обеспечена. Джейсен держался сзади и наблюдал за происходящим с диванчика в углу огромного кабинета.

На столе Омаса стоял хрустальный кувшин с Набу, и для негласного усиления эффекта своих слов он наполнил бокал и, продолжая говорить, время от времени делал глотки. Нет ничего лучше личной демонстрации уверенности политика в пригодности корускантской воды для питья. Он даже предложил стакан воды корреспонденту, выражение лица которого показало Джейсену, что тот вполне осознавал, что его используют для легкого искажения фактов. Но мужчина все же выпил предложенную воду. Они с Омасом выглядели так, как будто играли в детскую игру «а тебе слабо?».

— Во всех водоснабжающих компаниях теперь приняты дополнительные меры безопасности, — заявил Омас, покачивая бокал. Джейсен уже понял – и довольно быстро – что лежавшие на столе сцепленные руки придают выступающему наиболее убедительный вид, так что трюк с бокалом воды едва останется незамеченным зрителями НРГ.

— Я уверен, что повторения той диверсии, что была организована на этой неделе, не будет.

— Вы считаете, что мы столкнулись с реальной угрозой террористических актов, или это разовая акция? – спросил корреспондент.

— Угроза реальна, и она, по–видимому, имеет тенденцию к усилению, — уверенно ответил Омас. – Даже в том случае, если сейчас мы имеем дело не с террористической организацией, а с одиночками.

— Если вы уже определили уровень угрозы, то, как вы считаете, достаточны ли предпринятые вами действия для обеспечения защиты граждан Корусканта?

На этот раз Омас сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Джейсен видел, что он явно обдумывал ответ, и понял, что политик воспользовался моментом. – Могу вас уверить, наши силовые ведомства предпринимают все возможные действия для этого.

— Однако некоторые политики критикуют вас за то, что этих действий недостаточно.

— Мы действуем в тех пределах, которые нам дозволяет закон.

— Некоторые из ваших коллег требуют интернирования живущих здесь кореллианцев.

— Это очень серьезный шаг. Мы не находимся в состоянии войны.

— Но не окажется ли слишком поздно к тому времени, когда война начнется?

Омас изобразил полную сожаления улыбку. – Давайте не будем совершать поспешных действий.

«Интернирование. Это ведь касается и моего отца». Джейсен обнаружил, что разозлился из–за высказанного предложения, а затем почувствовал вину за то, что рассматривал интересы своей семьи выше проблем тех, кто оказался между двух огней в необъявленной войне. «Кто–то должен взять контроль над ситуацией, и это придется сделать мне».

Его взгляд привлекло движение в приемной, заметное сквозь транспаристальную стену. Силуэт был смазан вытравленным на стенной панели узором, однако он узнал сенатора Г’Сила, главу Совета по безопасности и разведке. Как только корреспондент НРГ завершил интервью и покинул кабинет Омаса, Г’Сил быстро зашел внутрь.

— Это не совсем входит в мои обязанности, — сказал он, пододвинув кресло. – Но я думаю, что наш друг из СМИ говорит дело. Прошу прощения. Я немного подслушал.

Джейсен уже знал, почему его вызвали; он только хотел увидеть, в каком ключе они собирались обсудить с ним эту тему. Участие в политических играх заставило его волноваться о том, что его направляет личное честолюбие, однако он сейчас имел дело с людьми, для которых интриги и уловки были обычным делом, поэтому если ему была нужна их поддержка, он должен был заниматься тем же самым. Как бы то ни было, но никого из джедаев непрактичным называть нельзя.

— Мне не очень нравится жесткий подход к этому делу, — заявил Омас. – И возможно, это решение стоит принимать не мне.

Г’Сил указал через плечо на город за широким, во всю стену, окном.

— Посмотрите туда. На этой планете живет триллион живых существ. От террористических актов реально пострадали всего несколько тысяч – это доля процента. Однако остальные считают, что с ними вот–вот случится то же самое, и нам сейчас приходится заниматься именно этим: Восприятие и доверие общества.

Омас поднял бровь. – Уловки.

— Ободрение людей.

Джейсен увидел достаточно, чтобы зачислить Г ’Сила в список своих союзников, так же как и Ниатхал.

— Страх – это источник проблем сам по себе, — отметил Джейсен. – Нам придется ограничить его воздействие.

В кабинете на какой–то момент наступила тишина. Плечи Омаса поникли, а его присутствие в Силе воспринималось тающим кусочком льда. Его сопротивление было почти осязаемым.

— Мара Скайуокер не испытывает желания брать на себя полномочия по обеспечению безопасности, — сказал он. – Вы, однако, как кажется, обладаете не меньшими способностями и имеете гораздо большее желание выполнять подобную неблагодарную задачу.

— Опишите эту задачу, — попросил Джейсен.

— Заполнить пробел между армией и Управлением безопасности Корусканта.

— Почему вы обращаетесь ко мне напрямую, минуя Совет джедаев? – поинтересовался Джейсен. – Я ведь даже не военный.

— Потому, что мы обращаемся к вам не как к джедаю, — заявил Г’Сил. – Мы обращаемся к вам как к Джейсену Соло, даем вам должность и звание полковника. Готов поспорить, что Совет не захочет впутываться в подобную мутную историю.

— Им это вряд ли понравится.

— Давайте говорить прямо. Являясь демократией, мы никогда особо не умели применять тайную полицию. Знаешь, вроде ударных частей, которые использовал Вейдер, когда… — Г ’Сил запнулся. – Извини, Джейсен. Не обижайся.

— Все в порядке, — искренне ответил Джейсен. Он уже примирился с тем фактом, что ему предстоит пойти по стопам своего деда, хотя не собирался повторять его судьбу полностью. – Я не стыжусь родства с Энакином Скайуокером. И на его примере можно научиться положительным вещам.

В кабинете внезапно наступила абсолютная тишина, словно и Омас и Г’Сил задержали дыхание, и чтобы выдохнуть, ждали разрешения Джейсена.

— Мы можем считать это согласием? – спросил Г ’Сил.

«Зараза, я зашел сюда штатским, а выйду полковником. Джейне это совсем не понравится». Джейсен проглотил слюну.

— Чтобы заняться этой работой, мне потребуется специальное подразделение под моим началом.

Омас перевел взгляд на Г’Сила, затем снова на Джейсена.

— Отряд по борьбе с терроризмом УБК в твоем распоряжении.

— Нет, мне потребуется моя собственная команда, в состав которой войдут как представители армейских подразделений, так и из некоторых других служб. Эта команда будет явно отделена от УБК. Если увидят, как полиция проводит облавы в домах и задерживает жильцов, это создаст трудности в рутинной охране общественного порядка. С политической точки зрения, это должно быть отдельное подразделение – назовем его, если угодно, Особая Гвардия Галактического Альянса.

Г’Сил кивнул.

— Я согласен. Мы должны четко разделить тайную полицию и хороших, вежливых полицейских, которые патрулируют улицы. Это будет сигналом о том, что обычным, законопослушным жителям Корусканта бояться нечего, демонстрируя, в то же время, максимум силы врагу.

Омас сидел на краешке кресла, упершись локтями в стол и обхватив кулак одной руки другой рукой; его рассеянный взгляд был направлен куда–то вниз.

– Вы упомянули «задержание».

— Для интернирования, — заявил Г’Сил. – И это не просто слова. Кореллианцы с легкостью смогли устроить саботаж систем водоснабжения. Одна довольно маленькая бомба на полдня парализовала десять аэротрасс. На густонаселенной планете вроде этой требуется совсем немного людей, чтобы вызвать серьезные неприятности. И позвольте вам напомнить, что эта планета не так давно оправилась после еще одной войны, что не прибавляет спокойствия. Неудивительно, что у жителей начинается паранойя.

Джейсен видел путь, открывшийся перед ним, видел, что этот путь был именно для него, видел неизбежность своей судьбы, судьбы, о которой говорила Лумайя. События одно за другим выстраивались в нужный порядок, и он был их частью, не имея иных вариантов выбора, кроме как принять на себя эту ответственность.

— И нам придется показать любой другой планете, которая захотела бы поддержать Кореллию, что Галактический Альянс не является легкой добычей, — заявил он.

Джейсен отметил это включение. «Кто эти «мы»? Меня ни на какой руководящий пост не избирали. Я не член Совета джедаев. Я даже не мастер».

— Для принятия решения об интернировании потребуется решение Совета по безопасности и разведке, — Омас, похоже, смирился, но все же пытался успокоить свою совесть, соблюдая демократический порядок принятия решений. Он как–то странно посмотрел на Джейсена: слегка хмурым взглядом поглощенного мыслями человека, как будто вспоминая что–то, затем взглянул ему за спину. Потом его взгляд снова приобрел сосредоточенность. – Мне понадобится поддержка вашего лобби.

— Считайте, что она у вас есть, — заявил Г’Сил.

Джейсена больше занимали мысли о том, кто ему понадобится для выполнения поставленной задачи. Его инстинкт подсказывал ему подбирать таких подчиненных, на которых он смог бы положиться.

— Я бы хотел привлечь к выполнению этого задания капитана Шеву, и людей, которых он предложит, — сказал он. Шеву ему нравился. Капитан был непоколебимо честен, а в Силе воспринимался как человек, который не чурается грязной работы. – Кроме того, мне потребуется несколько отрядов спецназа. И еще мне нужен доступ к базам данных Разведслужбы Альянса.

На секунду у Джейсена возникло ощущение, что он находится вне собственного тела: «Как мне удалось так легко в это ввязаться?»

— То есть, вам понадобятся и сотрудники Разведслужбы?

— Нет. – Разведслужба до сих пор не занималась этой угрозой, и он не знал, кому мог доверять. – Это должно восприниматься, как свежий подход к задаче.

Омас явно был обеспокоен.

— Мы стали на шаг ближе к введению военного положения…

Вмешался Г’Сил. — Но ведь технически это внутреннее дело Корусканта. Этот вопрос не относится к компетенции Сената. Мы обладаем полномочиями ввести временный режим, который касается только этой планеты.

— Но Корускант – это не просто планета. Она – символ Галактического Альянса. Поэтому я хочу получить одобрение для подобных действий. В противном случае, когда мы начнем применять… особые меры, как вы их называете, Альянс затрещит по швам. Когда обычные люди видят применение силы, они зачастую начинают испытывать страх.

— Решение, принятое большинством голосов в Совете по безопасности и разведке, будет достаточным основанием для законного применения… особых мер.

— И вы можете обеспечить это «большинство», так? – поинтересовался Омас.

— Я немедленно созову специальное заседание. Дайте мне двадцать четыре часа.

Г’Сил с видимым облегчением похлопал Джейсена по плечу и ушел. Омас, сидевший за своим столом, словно в окопе полного профиля, пристально смотрел на Джейсена, как будто ожидал от него дурных известий.

— Могу я уже сейчас начать набирать необходимый персонал? – спросил Джейсен. – Тогда мы будем готовы приступить сразу, когда нам будут предоставлены полномочия.

— Очень хорошо. Я поговорю с адмиралом Пеллеоном, — Омас открыл коммуникатор, встроенный в его стол, и, так же как и сам стол, отделанный деревом плик и лазуритом. – И я откомандирую Шеву в твое распоряжение.

— Вы сможете объяснить все главнокомандующему и УБК?

— Я умею быть убедительным, — ответил Омас. – Хотя я сомневаюсь, что УБК будет возражать.

Омас посмотрел так, словно хотел что–то добавить, и Джейсен был почти уверен в том, что именно: «если Пеллеона будут вынуждать согласиться с принятым сейчас решением, он подаст в отставку».

Так же думал и Джейсен. Когда пост главнокомандующего займет Ниатхал – а в том, что она его займет, никто не сомневался – ее поддержка будет плацдармом для того, что грядет, того, что неизбежно должно произойти.

Но до тех пор, Джейсену придется доказать Корусканту и остальной галактике не только тот факт, что хаос может быть упорядочен, но также и то, что может быть сделано ради блага большинства.

Он отвесил Омасу легкий поклон и вышел из кабинета, направившись в оперативный отдел Стратегического Командования, где, как он знал и чувствовал, все еще находился капитан Шеву, не смотря на то, что его дежурство закончилось три часа назад.

Шеву был целеустремленным и прямым человеком, и он обладал наиболее точными данными относительно того, где могут находиться те кореллианцы, которые являются источниками проблем. А Джейсен мог помочь ему засечь их точное местоположение с помощью тех неопределенных, но заслуживающих доверия способностей, которые предоставляла ему Сила.

Они станут грозной командой: он, Бен и Шеву.

Варло, планета Рунадан: район порта

Как и сказал продавец, окрестности порта отличала роскошь и присутствие большого количества состоятельных людей из числа специалистов. Такси везло его вдоль искусственной реки – канала с аккуратно устроенными порогами и искусственным течением. Вдоль берегов была даже высажена пышная растительность, а от рядов магазинов и ультрамодных ресторанов начинался парк.

Фетт, укрытый поверх брони темной мантией, тем не менее, чувствовал себя совсем голым и сосредоточился на том факте, что никто его не узнает в лицо. Он решил про себя, что ему гораздо уютней в местах, где бары почти не освещены, а бластер – необходимость.

— Я устраиваюсь на работу в «Арамед», — обратился к пилоту Фетт. – Где здесь лучше всего купить жилье?

Пилот такси мельком глянул в зеркало заднего вида и его глаза встретились с глазами Фетта. Впервые за долгие годы кто–то действительно смотрел ему прямо в глаза, а не пытался проникнуть взглядом через визор шлема.

— Все ученые покупают жилье в районе аллеи Верхнего Парка. Вы ученый?

— Я анатом. «Да уж, я точно знаю, куда именно выстрелить любому из тысячи известных видов живых существ, чтобы с гарантией его остановить».

— Тогда вам точно подойдет Верхний Парк.

— Как с ночной жизнью?

— Дорогие кафе. По большей части скайянские бистро и винные бары, — пилот неодобрительно сморщил нос. – Лично я предпочитаю эль.

— А насколько это далеко от лабораторий «Арамеда»?

— Пять минут. Это уютный небольшой район.

— Живут только люди?

— А у вас проблемы с негуманоидами?

— Простое любопытство. — Каминоанцы терпеть не могли прямые лучи солнца. Они привыкли к облакам, дождю, и безбрежному океану. Фетт сильно сомневался, что в декоративной реке достаточно воды, чтобы удовлетворить Таун Ве. – Я предпочитаю знать своих соседей.

— Пока встречал там только людей.

«Может, ты просто не знал, как смотреть».

— Высадите меня здесь. Хочу осмотреться.

Аллея Верхнего Парка оказалась как раз такой, как ее описал пилот такси. Многоквартирные дома перемежались особняками – настоящая роскошь для густозаселенной планеты. Даже сейчас дроиды занимались возведением зданий на окраине парка, из–за которого, по–видимому, и получил название район. В конце проспекта Фетт видел серое монолитное здание лабораторий компании «Арамед», с красным светящимся торговым знаком на фасаде: действительно легкая прогулка для всех, кто живет в районе Верхнего Парка. И, как и говорил пилот, здесь действительно находилось несколько неплохих бистро.

Он был в своей стихии, спускаясь с крыши на тросе, чтобы захватить пленника, или штурмуя здание с бластером в руке. А вот спокойно зайти в бар и завести разговор ни о чем… было не в его стиле.

«Однако именно это придется сделать. Давай, Фетт, заканчивай».

Внутри бистро оказалось изысканно оформленным, аккуратным и тихим. Он подошел к барной стойке и, усевшись на стул, начал листать меню. Без шлема, но мог на самом деле поесть чего–нибудь. Новизна этой мысли казалась удивительной, и напомнила ему о том, сколько всего в жизни он никогда не делал, и уже, возможно, не сможет сделать, если не найдет эту информацию.

— Могу я предложить вам что–нибудь?

Фетт снова поймал себя на том, что смотрит прямо в глаза бармену, а в ответ тот глядит на него как на обычного человека, а не охотника за головами. И кстати, никто из сидевших у стойки не обратил на него внимания. Обычно он вызывал в баре нервозную тишину, просто заходя внутрь.

— Эль, — сказал Фетт. «Это так просто. Именно это делают все остальные». – Какой–нибудь кореллианский.

Перед ним появился увенчанный пенной шапкой бокал. – Приезжий?

Бармен, похоже, был из тех, кто обращает внимание на незнакомцев. Осторожный человек.

— Подумываю купить здесь дом.

— Удачное время для покупки, — бармен придвинул к нему стеклянную тарелку с какой–то закуской. – Теперь, когда «Арамед» расширяется, цены станут просто сумасшедшими.

Фетт глотнул эля, почти полностью отвлекшись на простое ощущение свободы от того, что пьет на людях. Он попробовал и закуску, которая оказалась сладко–соленой и хрустящей, вроде жареных орехов. – Курс акций растет.

— Это из–за тех ученых, которых «Арамед» переманил из «Сантеха». Говорят, что это принесет ему крупную долю на рынке генной терапии.

«Сантех». Фьерфек. Я угадал неправильно».

— Значит, они не каминоанцы?

Бармен расхохотался. Мужчина, сидевший за стойкой подальше, повернулся, взглянув на него.

— Видели когда–нибудь хоть одного?

«Спокойно». – Да. На самом деле я был очень хорошо знаком с одним.

В помещении воцарилась полная тишина. Внутри и так было тихо, но затем наступила тишина, которая возникает, если люди замечают что–то важное, и эти два вида воспринимаются по–разному.

— Один клиент говорил на днях, что в «Арканиан Микро» поступил на работу каминоанец, но я решил, что он шутит, — сказал бармен.

«Арканиан Микро»: что ж, еще одно возможное место работы, если твоя деятельность связана с клонированием». В разговоре наступил критический момент. Желудок Фетта сжался, что случалось редко.

«Не та планета. Но, возможно, верный след».

— Я знаю патологоанатома из «Арканиан Микро», — сказал мужчина, сидевший у стойки чуть подальше. – Она рассказала кое–что интересное о каминоанцах.

«А, ты меня проверяешь? Работаю ли я в этой сфере? Или блефую, чтобы получить инсайдерскую информацию?»

— Рассказала, что они никогда не выходят на солнце? Что они помешаны на совершенстве?

Мужчина внимательно посмотрел на него. – Что они серокожие, с длинными шеями, а за их вежливым обращением скрыта крайняя надменность.

«Что же, это подтверждает, что ты или твоя знакомая все–таки встречали каминоанца. Спасибо». Фетт занялся элем. Немногие знают о каминоанцах даже это; в течение столетий о самом их существовании знали лишь немногие, не говоря уже о том, чтобы увидеть их или общаться с ними достаточно долго, чтобы описать их восприятие того, что находится вне Камино. Но инсайдеры в фармацевтической индустрии явно это знали.

— Ну и как, в «Микро» им нашли уютную темную нору для жилья?

— Да, это оказалось сложно, — откликнулся мужчина, явно удовлетворившись ответом.

Итак, в компанию «Арканиан Микро» на Вохаи явно перешли на работу каминоанцы. Информация была слабоватой, но, учитывая, что обычно по каминоанцам вообще не было никакой информации, она вызывала гораздо большее доверие.

К тому времени, как Фетт допил эль, он уже обдумал путь в сторону Внешнего Кольца. Положив деньги на стойку, он встал.

— Неплохой район, — сказал он.

По дороге к «Рабу 1» Феттт сделал то, что проделывал уже много раз; использовал инфопланшет, чтобы осуществить удаленную покупку имущества. Он купил полдюжины домов по аллее Верхнего Парка и перевел права на них на одну из своих холдинговых компаний; в течение этого года их цена удвоится. Выглядело так, словно он шел на поводу у своих желаний, однако он не собирался жить ни в одном из купленных домов. Это были всего лишь инвестиции.

Он не шел на риск. Он рассчитывал вероятности.

«Для чего ты вкладываешь деньги? Почему ты вообще это делаешь? Когда ты рассчитывал остановиться и подумать, что ты собираешься делать со всем этим?»

Фетт об этом не думал. Он делал инвестиции, чтобы преуспеть, чтобы показать, насколько хорошо у него получается. А единственный человек, которого это заботило, которого заботил сам Фетт, был давно мертв.

Когда Фетт сел на заднее сиденье такси, он осторожно согнул пальцы, и почувствовал, как вспыхивает боль в суставах и сухожилиях. Пока боль скорее изредка возникала, чем постоянно присутствовала, но он знал, что по мере ухудшения его состояния боль тоже станет хуже. Когда боль все–таки станет настолько сильной, чтобы ослабить его эффективность, пара уколов болеутоляющего позволят ему продолжать работать. Нет, он все–таки еще не умер.

Но если одной из тех каминоанцев, – он отметил множественное число – которые поступили на работу в «Арканиан Микро», была Ко Саи, ее исследования контроля старения не исчезли бы с ее смертью. Они бы уже на полную катушку использовались компанией. Вопрос омоложения всегда был предметом особой заботы богатых цивилизаций. И возможностью заработать огромные деньги.

Возможно, то, что он услышал в баре, было всего лишь слухом. Нет, прозвучало достаточное количество точных подробностей, а промышленные слухи чаще всего имели под собой основание.

Но, возможно, Ко Саи никогда и не разрабатывала методику по остановке или обращению процесса старения.

«Тогда ты труп, Фетт. Так что привыкай к этой мысли».

Когда он вышел из такси, он снял с себя мантию и китель, упаковал их в сумку, и с искренним облегчением одел шлем. Он был не просто барьером между ним и чуждым ему миром: это был элемент экипировки, оружие сам по себе. Когда по периферии ВИДа хлынула сверху вниз знакомая мешанина текста и символов, показывая ему, что с «Рабом 1» все в порядке, он, наконец, расслабился. Фетт дистанционно проверил камеры безопасности, разглядывая изображения пустых ангаров и заблокированных люков в пермабетонной посадочной полосе перед ним. Еще прежде, чем на дисплее появилось изображение ангара, в котором находился «Раб 1», он переключился на изображение Мирты Гев. До сих пор запертая в тюремном отсеке, она лежала на палубе, зацепив ноги за поручень переборки, а руки за головой, и делала упражнения на пресс.

Раньше Фетт не встречал женщин с подобным отношением к жизни. Да и мужчин – не много. Что бы ни побуждало ее вести себя так, она серьезно к этому относилась. Дисциплинированность – правильная черта. Он стал опасно близок к тому, чтобы снова отнестись к ней с симпатией.

«Идиот. Она – балласт».

Подойдя к кораблю на тридцать метров, Фетт использовал оборудование шлема, чтобы открыть передний люк «Раба 1», забрался в рубку и включил систему внутренней связи.

— Смена планов, — сказал он. – Мы направляемся во Внешнее Кольцо, сектор Пармель.

Он ожидал протестующего возгласа. Тишина. Фетт включил камеру, чтобы убедиться, что Мирта все еще там.

— Ты слышала?

— Да, — она слегка запыхалась и стояла, глядя в объектив камеры. – Рано или поздно ты мне заплатишь. Я достаточно молода, чтобы подождать.

Она и понятия не имела, насколько точным было это замечание. Возможно ли, подумал Фетт, что она знала о его болезни. Но у нее не было никакой возможности узнать, что он умирает.

— Планета Вохаи, — сказал Фетт, гадая про себя, зачем он добровольно сообщил место назначения. Присутствие этой девчонки заставляло его утрачивать бдительность, что до сих пор не удавалось добиться никому. Он сделал усилие, чтобы собраться и вновь стать самим собой, тем, кого не волнует ничего, что его не касается. – Сядь впереди, чтобы я мог тебя видеть.

Он разблокировал замок на люке, ведущем к кормовым отсекам, и активировал субсветовые двигатели «Раба 1». Мирта пристегнулась к креслу второго пилота как раз тогда, когда корабль оторвался от земли, ускорение ударило ее словно кулак.

Фетт сбавил скорость.

— Я не заморачиваюсь с использованием гравикомпенсаторов при взлете.

«Зачем я это сказал?»

За годы Фетт отработал стиль, которого он придерживался в отношении пустых разговоров. Его пассажиры никогда не поднимались на борт добровольно. Никто не хотел быть пойманным. И работало это так: они начинали жаловаться, он заставлял их заткнуться, иногда резким словом, а иногда и тупым предметом.

Мирта не жаловалась. Но Фетт все равно почувствовал импульсивное желание оборвать ее.

Она уставилась вперед сквозь обзорный иллюминатор. – Я не платила за билет, так что не жалуюсь.

Ответить на это было нечего. Фетт вывел «Раба 1» в космос на ручном управлении, просто, чтобы удостовериться, что он до сих пор способен пилотировать корабль без помощи компьютера. «Пока порядок». Болезнь все еще проявлялась только в виде боли, но не слабости. «Раб 1» удалился от планеты: Рунадан под ними уменьшился до размеров ржаво–красной монеты, и передний иллюминатор заполнила пустота, испещренная точками звезд. Затем Фетт рискнул утратить свое главное психологическое средство для сохранения отчужденности: он снял шлем. Он ждал от Мирты какой–то реакции; однако она лишь бросила на него короткий взгляд и снова отвернулась, явно больше интересуясь ковром звезд впереди.

— Ты ведь клон, так? – спросила она, наконец.

«А она сразу переходит к делу».

— А что, есть проблемы?

— Нет. Просто я как–то встречала клона.

— Айлин тоже. Она его убила.

— Только потому, что она приняла его за тебя.

«Не хочу болтать попусту». Фетт замолчал.

Мирта упорствовала. – Но этот клон сказал, что сражался при Геонозисе.

— Нереально.

— Почему?

— Те клоны были созданы так, чтобы быстрей взрослеть, — Фетт быстро подсчитал в уме, умножив возраст на два. – Сейчас он должен был быть немощным стосорокалетним стариком.

— Он вполне неплохо себя чувствовал.

Клоны для армии Республики были созданы так, чтобы стать взрослыми за десять стандартных лет, и дальше они старели вдвое быстрее, чем обычный человек, или даже еще скорее. Фетт вспомнил, как жалел их, когда был подростком, но отец сказал ему, что он должен гордиться, поскольку они были отличными воинами. Иногда он даже вспоминал, что они были его братьями. Когда бы он ни встречал выполнявшего поручение Вейдера штурмовика, он всегда гадал, не скрывается ли за белым лицевым щитком шлема один из тех, в ком есть гены его отца – его гены. Но никогда не спрашивал.

— Когда ты его встречала? – спросил Фетт, стараясь не показать свою заинтересованность.

— В прошлом году. Я оказалась на его пути, когда он выполнял работу.

— Охотился за кем–то?

«Где? Не подгоняй ее».

— Да.

— Стосорокалетний клон?

Мирта некоторое время невозмутимо изучала его лицо. – Он был очень похож на тебя, если не считать шрамы.

— Он должен быть таким старым, что едва мог бы ходить.

— О, он вполне мог передвигаться. И держать оружие. Здоровенный страшный парень со сделанным по заказу верпинским ружьем и таким длинным и тонким трехгранным кинжалом.

Ни один из клонов Великой армии Республики не мог остаться в живых, разве что бросив службу. Вся их жизнь состояла из сражений: как бы они смогли выжить сами по себе? Но клоны были мужчинами и во время войны они были разбросаны по всей галактике, поэтому от некоторых из них неизбежно должны были родиться дети. Видимо упомянутый Миртой клон был один из них. Фетт был почти рад узнать, что линия крови клонов не была уничтожена полностью, хотя не понимал причину подобного отношения.

— Ты уверена?

— Ага. Он сказал, что его клановое имя было Скирата.

«Скирата».

Фетт резко повернул голову, тут же осознав, что слишком демонстрирует свою заинтересованность. Но он знал это имя. Еще на Камино, за годы до начала войны с Сепаратистами, у его отца был друг, которого звали Скирата: невысокий, резкий мужчина, который с фанатическим рвением тренировал клонов–коммандос и, по словам отца, был самым нечестным бойцом, которого он когда–либо знал. Похоже, что отцу это в нем нравилось.

— Что еще он сказал?

— Что он и некоторые его братья покинули армию после того, как Палпатин пришел к власти. Он был не очень разговорчивым. Вы точно родственники.

Это вызвало у Фетта еще больший интерес.

Ни один клон из лабораторий Камино не мог прожить настолько долго – за исключением тех, кто, как и он, не имел генетических изменений.

Или… тех, чей ускоренный процесс старения мог быть остановлен. Только Ко Саи обладала достаточными знаниями, чтобы это проделать.

— Мне интересно, — заявил Фетт.

— Почему?

Ему редко требовалось лгать, но сейчас он солгал.

— Они ведь и мои братья тоже, верно? – а в следующий момент Фетт уже не был уверен, что это действительно ложь. Он всегда был один, именно так, как ему нравилось, а сейчас его внезапно заинтересовало, каково жить по–другому.

Мирта откинулась на спинку сиденья и посмотрела на верхнюю переборку. «Сердце огня» висело у нее на шее, и Фетта озадачило это странное для охотника за головами отношение к найденному предмету. Разумеется, Мирта была всего лишь молодой девушкой, а девушки любят побрякушки, но она не походила на любительницу драгоценностей.

— Он был похож на тебя, более–менее, — наконец, сказала она. При этом Мирта перебирала в руке ожерелье, словно четки. – На нем была полная броня мандо. Светло–серая. И бледно–серые перчатки, сделанные из странной кожи, – она положила обе руки на колени, ладонями вниз, и раздвинув пальцы, как будто представляя на своих руках, — очень чистые перчатки.

Фетт подумал о сером цвете, и все его мысли занял образ длинной серебристо–серой шеи и изящной желтоглазой головы Таун Ве. Образ был настолько четким, что походил на изображение на дисплее его шлема, словно она стояла прямо перед ним, и в то же время – далеко отсюда.

Если Мирта не рассказывала ему сказку про белого банту, кто–то все же смог добраться до информации Ко Саи. И воспользоваться ей.

Но, возможно, она знала больше, чем он предполагал. Отец научил Фетта остерегаться ловушек. А то, что он услышал, было настолько близко к тому, что он хотел услышать, что это заставляло вибрировать все нервы подозрительности в его теле, а таким у него был каждый нерв.

«Если эти клоны выжили, почему я не слышал о них раньше? Если девчонка пытается меня во что–то втянуть, ей придется многому научиться».

Даже Айлин однажды пыталась его убить. Фетт бросил на Мирту быстрый взгляд искоса.

— Фьерфек, когда ты так делаешь, выглядишь совсем как он, — он выглядела явно взволнованной. – Когда ты вот так наклоняешь голову.

Кто бы ни был этот человек в серых перчатках, он, похоже, умел произвести впечатление, или она была великой актрисой. Мирта крепко обхватила «сердце огня», словно пытаясь его защитить.

Когда Фетту потребовался сон, он решил удостовериться, что девчонка надежно закрыта в кормовой части корабля. Похоже, она до сих пор считала, что товаром, который она может ему продать, было местонахождение Айлин; возможно, она не поняла, что теперь у нее было две вещи, которые он хотел бы получить: и это была, во–первых, информация о его мертвой жене, а во–вторых – что было практически невозможным, но игнорировать этот факт он не мог – сведения о его живых братьях.

Если бы она знала, возможно, она бы потребовала плату за эту информацию.

Однако у Мирты было ожерелье. Странно, но сейчас оно было единственным, что Фетт мог вспомнить о Синтас Вел.

Внезапно ему стало ее не хватать, хотя Фетт знал, что он не имел права думать о ней.

Зал Сената 513, Сенатский Комплекс, Корускант: 8:35 утра

Адмирал Пеллеон подал в отставку с должности главнокомандующего Сил Обороны Галактического Альянса в 8 часов утра: слегка поздновато, чтобы это событие вошло в сводку утренних новостей, но все же достаточно рано для того, чтобы прервать на несколько секунд транслирование программы пикового времени. В частной беседе адмирал энергично возражал против полномочий, предоставленных Гвардии Галактического Альянса, но публично не сказал ничего. Он был старым человеком. Никто за пределами кабинета Омаса – а возможно, и в армии – не увидел ничего необычного в том, что Пеллеон уступил свой пост более молодому.

Джейсен смотрел эту новость по голоэкрану зала, отключив звук.

Хотя он не удивился, что Пеллеон все–таки ушел, он все же не был подготовлен к быстроте, с которой развиваются события. Джейсен даже прикидывал, не причастна ли к происходящему Лумайя. Но она это отрицала. Сейчас Лумайя сидела рядом с ним в этом безлюдном зале лоббистов, положив портфель на колени, лицо скрыто под темно–красным капюшоном и вуалью.

Обычно этот зал был наполнен лоббистами и представителями СМИ, желавшими встретиться с сенаторами, но сейчас было слишком рано для деловой активности большей части этих бизнесменов от политики. Совет джедаев, однако, сейчас был на встрече с адмиралом Ниатхал в офисе главнокомандующего: примечателен был тот факт, что это не она пришла к Совету, а он к ней.

«Начинай так, как хочешь продолжать».

Интересно, подумал Джейсен, что дядя Люк ожидает от этого офицера мон–каламари. Когда–нибудь она займет место Омаса. Джейсен надеялся, что Люк поймет это и поддержит ее, чтобы будущая война была короткой, и ему, Джейсену, не пришлось примерять на себя мантию ситха, которую ему навязывала Лумайя.

«Ты опять об этом. Ты знаешь, что это должно случиться. Избежать этого нельзя; Лумайя, так же как и ты – часть неизбежного. Смирись с этим».

— Скажи, что ты не влияла на решение адмирала Пеллеона, — тихо сказал Джейсен.

— Мне не требовалось этого делать. Он в ярости из–за твоего назначения и он стар, — голос Лумайи был так тих, что Джейсену почти пришлось использовать Силу, чтобы услышать его. – К тому времени, как Пеллеон захочет вернуться, он уже не сможет тебя остановить.

Отставка пожилого руководителя Сил Обороны явилась для НРГ не скандальным материалом, а лишь возможностью кратко напомнить о выдающейся карьере Пеллеона; а вот назначение на его должность адмирала Ниатхал было событием примечательным. Ее знали как сторонницу жестких мер. Джейсен переключил закрепленный на стене голоэкран на кореллианский канал новостей, где ее назначение изображалось как провокация. Глава государства Тракен Сал–Соло распинался о явной угрозе Кореллии. Поскольку звук был отключен, Джейсен читал по губам.

Сал–Соло объявил, что не позже, чем через три месяца Балансирная станция вновь будет активирована с целью защиты Кореллии.

— У тебя очень необычный набор родственников, — отметила Лумайя.

— Тем больше у меня причин проявить порядочность и уладить те сложности, которые различные ветви моей семьи, похоже, вызывают в галактике.

— Ты похож на своего деда больше, чем думаешь.

Лумайя знала Энакина Скайуокер в ипостаси Повелителя Вейдера. Когда–то он избрал ее в качестве своего тайного агента.

— Я не мог не заметить аналогии, — сказал Джейсен.

— И это заставляет тебя остерегаться.

— Я видел те шаги, которые предпринял он.

«В буквальном смысле, дедушка: я стоял позади тебя и видел, как ты убивал детей».

— Мне придется действовать слегка по–иному.

— Но ты все еще хочешь, чтобы Бен Скайуокер был твоим учеником.

— Да.

От Лумайи исходило чувство удовлетворения, как будто его решение являлось еще одной гранью ее мести Люку, однако он знал, что это ее уже не интересует.

— Это выбор, который можешь сделать только ты.

— Если есть другой вариант, я готов о нем подумать.

— Ты все еще собираешься создавать Гвардию Галактического Альянса?

— Почему бы нет?

— Сейчас у тебя есть союзник в лице Главнокомандующего, — заметила она. – Ты можешь сразу перейти к решению проблемы военным путем.

— Придется еще изрядно повозиться, чтобы восстановить порядок здесь. А Ниатхал требуется время, чтобы утвердиться в качестве руководителя Сил обороны Альянса. А еще остается Глава государства Омас.

— Похвальный и прагматичный анализ.

Интересно, подумал Джейсен, не рискованно ли вести подобный разговор в Сенатском Комплексе. Но если кто–то из членов Совета джедаев умел так же, как и он сам, слышать сквозь Силу, Джейсен подозревал, что они будут слишком заняты переговорами с Ниатхал, чтобы использовать эти способности. Интересно, что они ей говорят?

Он мог послушать. Он мог выхватить звуки из воздуха за закрытыми дверями, в помещении, находящемся в дальнем конце этажа, и услышать все самому, но это было излишним и ненужным.

Джейсен знал, что члены Совета будут призывать ее к осторожности в действиях.

Он знал также, что Ниатхал в ответ на это будет вежливо улыбаться в свойственной ей немногословной манере, покрутит головой из стороны в сторону, приводя присутствующих в замешательство, и поблагодарит их за совет.

А затем она его проигнорирует.

На краткое время мысли Джейсена свернули в сторону от насущных дел, и он поймал себя на том, что размышляет, почему Совет джедаев не дал его деду, в бытность его падаваном, того обучения, которое ему требовалось. Если они знали, что он – Избранный, почему его не взялся обучать никто из мастеров–членов Совета?

«Бедный Оби–Ван. Они заколебались и оставили эту задачу на тебя. А сейчас они колеблются в отношении очередной галактической войны».

На голоэкране политические комментаторы кореллианского канала исходили пеной от ярости из–за назначения Ниатхал. Джейсен переключил экран обратно на канал НРГ как раз тогда, когда из длинного коридора справа послышалось эхо шагов. Совещание в офисе главнокомандующего завершилось.

— Расслабься, — сказал Джейсен. Он сконцентрировался и опять спроецировал вокруг Лумайи иллюзию Силы, чтобы прикрыть ее собственную маскировку. Джейсен ощутил, как внутри грудной клетки формируется горячий шарик, и подтолкнул женщину локтем. – Продолжай вводить меня в курс дела относительно возможностей кореллианского флота и не обращай ни на кого внимания.

Джейсен и Лумайя подождали некоторое время. Зал и коридор никого не было видно. Наконец они услышали быстрый перестук ботинок по мраморному полу – явно принадлежавших Люку – было похоже, что результат совещания того не обрадовал, и джедай хотел покинуть здание Сената.

«Ладно, Лумайя, посмотрим, как ты отреагируешь на Люка на этот раз – и какова будет его реакция на тебя».

Люк приблизился к ним, с опущенными глазами и рассеянным и хмурым видом. Он почти прошел мимо Джейсена, затем, как будто с усилием, остановился, чтобы поздороваться.

— Ты ждешь Ниатхал? – спросил Люк.

— Хочу засвидетельствовать свое почтение в качестве руководителя Гвардии Галактического Альянса. — Джейсен указал на Лумайю. – Это моя коллега по работе с кафедры оборонных исследований Университета.

Люк вежливо кивнул Лумайе и снова повернулся к Джейсену. – Ты уверен, что это верный выбор?

— Если я этим не займусь, то кто еще?

— Может, не стоит никому, — сказал Люк.

— Если Главе государства Омасу необходимо выполнить эту работу, я сделаю все, что смогу.

Люк на несколько секунд задержал на Джейсене открытый взгляд голубых глаз, а вот на Лумайю он больше не смотрел; более того – она тоже смотрела в другую сторону.

— Будь осторожен в том, какими методами ты будешь ее выполнять, — сказал Люк с легким неодобрением, все еще написанным на его лице, а затем ушел. Джейсен еще полных десять минут удерживал ощущение горячего шара в груди, поддерживая иллюзию, прежде чем расслабиться.

— Меня впечатляет твоя способность обмануть Люка, — отметила Лумайя. – И похоже, что у тебя нет сомнений или опасений по поводу этого.

Джейсен встал. Десять минут назад у Лумайи была лучшая за десятки лет возможность убить Люка Скайуокера, и она не выказала даже малейшей склонности ей воспользоваться.

— Сомнений нет, — отозвался Джейсен. – Но и энтузиазма тоже.

— Так и должно быть, — сказала она. — Скажи, что будет твоей следующей задачей.

Едва ли будет вред в том, чтобы сообщить ей. Все равно через пару дней это будет в новостях.

— Интернирование, — сказал Джейсен. – Мы изолируем кореллианцев, пока этот всплеск террора не будет остановлен. Идем. Я представлю тебя офицеру, который уже в этом году сядет в кресло Главы государства.

Интернирование. Мера крайняя, опасная… и неизбежная.

«Когда ты сможешь отказаться от желания стать героем, тем, кем восторгаются и кого уважают, и встретить оскорбления за то, что делаешь то, что сделать необходимо, ты преодолеешь самую опасную из всех привязанностей: себялюбие».

Джейсен приготовился во имя стремления к общему благу стать объектом ненависти других людей.