«- Моя плата – пятьсот тысяч кредитов за Хэна Соло, и столько же за его сына. Если ты хочешь смерти и женской части семьи Соло, а также Скайуокеров, цена увеличится. Я помню, как выглядят дети Соло, хотя не думаю, что они меня узнают…»

Айлин Хабуур, она же Айлин Вел, охотник за головами, в разговоре с посредником Тракена Сал–Соло

Общественный порт, нижний Коронет, Кореллия

Будучи контрабандистом, Хэн Соло обладал прекрасным чутьем на неприятности, так же, как пособностью их избегать. Однако за многие годы респектабельной жизни он слегка утратил практику, а для того, чтобы избежать обнаружения в городе в мирное время, определенно требовались особые навыки. Так что для того, чтобы пробраться на «Тысячелетний сокол» и проверить гиперпривод, который до сих пор нуждался в наладке, он воспользовался ночной темнотой.

От арендованной квартиры до общественной посадочной полосы было два километра. «Сокол» угнездился посреди весьма пестрой массы кораблей, превратившись из легкоузнаваемого транспорта всего лишь в еще одно побитое и исцарапанное корыто, стоявшее среди множества грузовых кораблей, модифицированных истребителей, спидеров, такси, десантных модулей, и кучи других существенно модифицированных, потрепанных и неузнаваемых посудин. Кореллианцы были довольно эклектичны в выборе транспортных средств, поэтому еще один устаревший корабль в сомнительном состоянии едва ли привлекал много внимания. Фактически, «Сокол» был даже не единственным кораблем подобного класса, запаркованным на этой площадке. Насколько Хэн смог заметить, здесь стояло как минимум три таких.

Он прошелся около правого борта корабля, нажал кнопку отключения защиты на брелке в кармане и, опустив трап, забрался внутрь. Оказавшись в рубке, он запустил холостой режим, и на приборных панелях загорелось множество световых сигналов и индикаторов. Он был дома. Так было всегда, сколько он себя помнил. Именно здесь он находился в наиболее важные моменты своей жизни, здесь он проводил время с друзьями, вроде Чубакки, здесь он понял, кто он на самом деле. Пермабетон и строительный раствор ничего для него не значили. «Сокол» был больше чем домом: он был членом его семьи, и все, кого он любил, рано или поздно появлялись на его борту.

Он нежно похлопал по крышке приборной панели.

— Привет, малыш, — сказал он. – Как дела? Давай–ка улучшим твое самочувствие.

Гиперпривод до сих пор функционировал неустойчиво. Требовалось еще немного повозиться с индукционными катушками и нагнетателями, чтобы те обеспечивали подачу в гиперпривод энергии в необходимом количестве и с нужной интенсивностью. Часть ремонтных работ касались только механики, вроде поиска подходящих по диаметру болтов для кожуха гиперпривода, и осей, создававших поля. Какой бы сложной системой ни была двигательная установка, ее все равно можно было представить на уровне, где создаваемые ей огромные мощности превращаются в старые добрые дюрастальные и сложносплавные детали, соединяющие вместе гиперпривод и корпус корабля. Малые вибрации имеют свойство усиливаться; в конечном итоге они могут разорвать на части целые корабли.

Хэн проверил автоматическую систему, которая посылала звуковые волны по корпусу корабля для обнаружения усталостных микротрещин на обшивке и основном корпусе. Так и есть: напряжение вокруг кожуха двигателя. Прежде чем рисковать разгонять «Сокол» до полной скорости, ему придется заменить крепежные скобы и болты. Он сгреб несколько инструментов и засунул голову в ремонтный люк двигателя, чтобы посмотреть самому. Было определенное удобство в том, чтобы работать руками и рассматривать проблемы в виде кусков металла, которые можно починить.

«Ладно, и как я могу «починить» Тракена?»

Теоретически, это было легко. Выяснить где он бывает в определенное время и как до него добраться, выстрелить и скрыться.

Но в реальности это было не так просто. Именно поэтому люди вроде Фетта делали на этом состояния.

«И если я «починю» Тракена, не займет ли его место кто–нибудь из его окружения? Неужели нам всегда придется бегать? Нет, это касается только Тракена. Как и всегда, это было личным делом, и едва ли кто–то может ненавидеть тебя так сильно, как твоя родня».

С помощью гидравлического ключа Хэн проверил затяжку болтов кожуха и взглянул на светящийся экран на рукоятке. Болты имели небольшой люфт: недостаточно сильный, чтобы заметить самому, но различимый чувствительным оборудованием. Если придется лететь на «Соколе» прямо сейчас, полет будет намного медленнее, чем обычно, если он не хочет, чтобы корпус разорвало на части от вибрации.

— Эх, малыш, запустил я тебя…

Он переключил ключ на вывертывание, открутил болты один за другим, собрав их в ладонь, и прежде чем закрутить их обратно, надел на них импровизированные шайбы из мягкого сплава. Это должно остановить их самопроизвольное вывертывание, пока он не найдет подходящие запчасти.

— Обещаю, что больше не дам тебе оказаться в таком состоянии.

— Трогательно, — послышался голос над ним, и Хэн инстинктивно свернулся в комок, когда разряд бластера врезался в палубу примерно в девяти дюймах от места, где он лежал.

Он перекатился под кожух двигателя и потянулся за потайным бластером. В стороне от него в переборку с шипением впился еще один разряд; Хэн почувствовал запах озона и сожженной краски. Сейчас он был прямо под кожухом, слишком далеко для того, чтобы нападавшие, кто бы они ни были, смогли точно попасть в него, если только они не улягутся на палубу и не выстрелят на уровне пола.

Что ж, это явно был не Фетт. Если бы это был Фетт, он был бы уже мертв.

— Давай, вылезай, Соло, — сказал голос. Голос был мужским, и, похоже, принадлежал молодому парню. Говоривший не назвался: значит, он был не из СБК. Авантюрист. Пришел за славой и наградой. – Что, думал, никто не опознает твой корабль?

Хэн задержал дыхание, следя за пятнами света, которые указывали, что кто–то медленно двигается взад–вперед перед кожухом двигателя. Его заперли под кучей металла, оставив только один путь наружу – в сторону нападавшего. «Здорово». Впрочем, он мог бы решиться и на это. То, что произошло, всего лишь привело его в ярость – из–за того, что он не включил снова систему охраны, и еще больше из–за того, что кто–то проник на его корабль. Вот это было предельным оскорблением.

Распластавшись под кожухом, он имел перед собой угол обзора в 150 градусов. Хэн большим пальцем переключил бластер на непрерывный огонь и опер предплечье о палубу. На тыльной стороне руки была кровь: похоже он оцарапался обо что–то острое. Он не почувствовал, когда это произошло.

«Что, если этого парня прикрывает целая банда?»

— Попробуй доберись до меня, парень.

Ботинки снова сдвинулись. – Ты в ловушке.

Хэн выпустил очередь импульсов, слева направо, чтобы быть уверенным, что точно попадет. Раздался громкий крик изумления и боли. – А ты свое оттанцевал.

Кто–то со стоном рухнул на палубу; Хэн явно куда–то попал, поскольку он видел вспышку и почувствовал вонь сожженной плоти. Однако он никого не убил, и это означало, что он до сих пор в ловушке под кожухом двигателя. Он как раз обдумывал, как быстро он может выбраться из–под кожуха, и как раз пришел к выводу, что быстро это не сделать не получится, когда услышал испуганный возглас, а также знакомый и весьма приятный звук.

Шипение светового меча.

Меч с шелестом прорезал воздух один раз, два, три. Затем наступила тишина. Хэн, затаив дыхание, ждал.

— Можешь выбираться оттуда, старик, — голос принадлежал Лее. – Я разобралась с этим недоразумением за тебя.

— Спасибо.

— Видел когда–нибудь ботанского шахтового паука? – Лея заглянула в щель, встав на четвереньки. – Они дерутся так же как ты. Стреляют в хищников прядями едкой паутины прямо из своей норы. Глядя на тебя, не смогла не вспомнить. А еще у них такие же долговязые ноги.

Хэн выполз из–под кожуха двигателя, почувствовав, наконец, сколько синяков и царапин он успел получить за это утро. Одно дело считать, что ты так же ловок и быстр как и раньше, и другое – что в шестьдесят лет эти синяки и царапины не пройдут так же быстро, как в двадцать.

— Если ты считаешь, что это смешно, Принцесса, то ты не права…

— Всегда пожалуйста. Я решила, что за тобой стоит присмотреть.

— Поскольку ты почувствовала опасность, так?

— Это, а еще я знаю, что когда ты думаешь об этом корабле, ты глух и слеп ко всему на свете.

— Ну да, любовь ослепляет.

Хэн выбрался наружу, ударившись обо что–то головой и выругавшись. Когда он выпрямился, Лея стояла над телом, насколько Хэн мог разглядеть, весьма мертвого парня. Он был одет во вполне гражданскую одежду и выглядел лет на тридцать. И он явно уже не будет праздновать свой тридцать первый день рождения.

Лея, явно нервничая, держала рукоять своего светового меча одной рукой. Она резко вскинула голову, как будто до сих пор привыкая к своей новой прическе – волосам до плеч вместо длинной, почти до талии, косы.

— Тебе идет, — сказал Хэн.

— Странное ощущение… как будто голова меньше весит.

— В любом случае, говорят, что длинные волосы старят женщин.

— Нарываешься на неприятности, нерфовод?

— Можно подумать, у нас их мало?

— Думаю, нам лучше исчезнуть, и прямо сейчас.

— А что делать с телом?

— Выбросим его через шлюз, когда покинем планету.

— Когда это такая милая девушка как ты, научилась таким вещам?

— Меня научил ты.

— Приятно знать, что я на что–то гожусь.

Хэн поставил на место панель, прикрывавшую кожух гиперпривода и они направились к мостику. Все было как в старые времена, только как в те старые времена, которые ему совсем не хотелось пережить снова.

— Куда? – спросила Лея.

— На Корускант, — ответил Хэн, – за запчастями.

— И там никто не будет нас преследовать. Или, по крайней мере, не будет пытаться нас убить.

— Вместо этого мне может устроить разнос Люк.

— По крайней мере, нашему возвращению будут рады ногри и дроиды.

Хэн запустил двигатель «Сокола» и решил надеяться на лучшее.

— Вообще–то я планировал вернуться, когда починю двигатель.

— Очень умно, — сказала Лея. Она уже автоматически выполняла функции второго пилота. Почти как Чуи: почти, но часть пустоты в душе не могла заполнить даже Лея. – Это что, какая–то демонстрация мужского характера? Типа «наступает время, когда настоящий мужчина должен прекратить убегать» и тому подобное?

— Когда придет время, я хочу быть готовым к встрече с Тракеном.

Лея промолчала. «Сокол» аккуратно поднялся в воздух и Хэн проложил курс на Корускант, готовый рискнуть и прыгнуть в гиперпространство с максимальной скоростью, если у службы управления воздушным движением Кореллии возникнут те же подозрения, что и у незадачливого убийцы, который сейчас быстро остывал в инженерном отсеке внизу. Однако их корабль, после рутинной процедуры обмена кодами радиоответчиков, без всяких проблем прошел между аэротрассами и направился к точке прыжка.

— Мне следовало спросить этого парня, как он нас нашел, — сказал Хэн.

Лея даже не удивилась. – В следующий раз, когда я буду останавливать того, кто попытается тебя убить, я дам тебе время его расспросить.

Хэн разогнал «Сокол» настолько, насколько осмелился. Три часа, которые потребовались для того, чтобы преодолеть двадцать тысяч световых лет – расстояние до Корусканта – они провели, наблюдая за показаниями приборов и индикаторов, и надеясь, что двигатель не рассыплется на части. К тому времени, когда они достигли пространства Корусканта, «Сокол» начал нетипично вибрировать, рождая ощущение, что на корпус корабля каждые несколько секунд необычной регулярностью воздействует морская качка.

Лея, сидя в кресле второго пилота, потянулась вперед и с видимым беспокойством изучила показатели температуры и настроек двигателя. – Ты уверен, что он сможет приземлиться, не развалившись на части?

Хэн пожал плечами, зная, что не сможет обмануть ее ни на секунду. – Нет. Но доверься мне.

На расстоянии в 750 тысяч километров он засек маяк Галактического Города, и проложил посадочный курс так, чтобы приземлиться на одной из общественных посадочных площадок подальше от центра города и нежелательного внимания. Но если бы даже интересующиеся узнали, кто он такой, что бы они сделали? Да ничего. Этот район космоса был цивилизованным, и ему могли бы задать несколько неудобных вопросов относительно его симпатий к Кореллии, если бы кто–то узнал, что он летал на то задание вместе с Веджем; но никто об этом не знал, поэтому он мог, когда пожелает, прилетать сюда открыто, как капитан Х. Соло. Но даже если бы стало известно, что он сражался против Галактического Альянса, его могли всего лишь пригласить ответить на несколько вопросов, а затем началась бы запутанная игра с участием адвокатов.

Корускант был планетой, где правил закон и межпланетные соглашения. Люди здесь не исчезали бесследно – за исключением представителей преступного мира.

Однако Хэн был достаточно предусмотрительным, чтобы продолжать использовать ложный сигнал радиоответчика, который теперь идентифицировал «Сокол» как грузовой корабль с Татуина. Когда–то его боевые возможности могли быть обнаружены в ходе визуального осмотра и теплового сканирования, но корабль был старым, а в нынешние времена немало эксцентричных торговцев летает на модифицированных боевых кораблях, распроданных как флотские излишки. Такие корабли имеют вместительные грузовые отсеки и удобные оборонительные возможности, что было как раз то, что нужно в некоторых не вполне цивилизованных деловых кругах галактики.

Компьютер системы связи беззвучно связался со службой управления воздушного движения Галактического Города, обменявшись сигналами, которые быстро промелькнули на экране в виде светящихся строк и символов. В конечном итоге на экране появилось сообщение для людей: РАЗРЕШЕНА ПОСАДКА НА ПРИЧАЛ BW 9842 ВРЕМЕННОЙ ИНТЕРВАЛ 12:45 – 15:45.

— Ладно, приготовиться к посадке, — скомандовал Хэн.

— Раньше ты никогда не предупреждал о посадке.

— Раньше я никогда не думал, что двигатель может приземлиться и без остальной части корабля.

Лея изучала панель управления с легким неодобрением, на ее лице отражались белые и зеленые огоньки от приборов. Хэн поймал себя на том, что ищет на ее лице следы испуга, словно только ее уверенность может помочь им безопасно приземлиться. «Сокол» вибрировал уже ощутимо: несильная, но постоянная едва ощутимая дрожь, похожая на сбой в сердцебиении, примерно через каждые пять секунд, а также легкое жужжание двигающихся частей, услышать которое пилот может, только если он знает свой корабль, как собственное тело. А Хэн знал свой корабль.

И Лея тоже. Она мельком посмотрела на него и подмигнула:

— Все будет в порядке.

— Переходим на субсвет.

— Субсвет, — подтвердила она приказ.

«Сокол» прожужжал снова. Хэн помимо воли напряг до белизны кисть правой руки, сжавшую ручку управления. Чем сильнее он ее сжимал, тем большую тревогу вызывала вибрация.

— Запускаю маневровый двигатель.

Двигатель включился, добавив к уже имеющемуся жужжанию и вибрации свои собственные.

«Давай, малыш. Просто еще одно приземление. Ты миллион раз такое делал. Держись».

— Дистанция пятьсот тысяч километров.

— Уточняю угол приближения.

— Установи двадцать четыре градуса.

— Корректирую до двадцати четырех.

— Держи курс.

Навигационный экран показывал четкую сетку линий и номеров и отметку, обозначавшую «Сокол», ориентированную на курс для безопасной посадки на посадочную площадку в Галактическом Городе. В знакомый фон звуков и вибрации, который Хэн почти инстинктивно считал нормальным, врывалась ритмичная дрожь.

— Не говори этого, — резко сказал Лея.

— Чего не говорить?

— Что у тебя есть нехорошее предчувствие.

— Даже в голову не приходило, — солгал Хэн.

— А мне пришло, — Лея, не отрываясь, смотрела на приборную панель. – Потому что у меня тоже оно есть.

Площадь Ядра, Корускант

Приближалась Лумайя. Она ответила на призыв Джейсена и сейчас без страха и споров направлялась на Корускант.

И он чувствовал ее приближение. Он обнаружил, что может отслеживать ее – и ее эмоции – так, словно видит ее.

Бен, необычно тихий, сел рядом с ним, положив руки на колени. В копне его рыжих волос Джейсен заметил очень короткую косу, хотя длина волос едва ли позволила сделать ее аккуратно. Коса была неуклюже завязана обрывком коричневой нитки. Подросток слегка сгорбил плечи, как будто пытаясь спрятать косичку.

— Что, день неудачной прически? – прокомментировал Джейсен. С каждым днем ему все больше нравился и его все больше восхищал характер Бена. Мальчик сделал резкий рывок в развитии, как эмоциональном, так и физическом, а за последние несколько недель он, похоже, стал настоящим мужчиной. Но Джейсену хотелось бы, чтобы он сохранил чувство юмора. В последующие годы оно ему понадобится.

— Я… ээ… подумал, что мне стоит вырастить ее, — цвет лица подростка почти сравнялся с цветом волос. – Глупо выглядит?

— Нисколько. Но формально ты не ученик, так что ты не обязан носить косичку ученика, если не хочешь.

— Я хочу.

— Ладно.

— Кого мы здесь ждем?

«Ненавижу обманывать его. Но это придется сделать».

— Женщину, которая проведет для нас некоторые исследования. Анализ военной угрозы.

Он совершил еще один рискованный поступок – правда, старое имя Лумайи было достаточно распространенным и едва ли привлекло бы внимание, и к тому же это исключало возможные оговорки.

— Ее имя – Шира. Возможно, время от времени ты видел ее.

— Но ведь мы могли бы провести анализ через Совет по безопасности и разведке.

— Я предпочитаю дополнительно получить независимое мнение. Информации никогда не бывает слишком много.

Джейсен шутливо пихнул Бена локтем. Это помогло ему спрятать шок, который, после того, как он увидел то злодеяние, которое совершил его дед, вновь и вновь стремился выйти на поверхность. – Кстати, об информации. Ты не сообщил мне результаты твоего анализа возможных угроз.

Глаза Бена расширились: он явно хотел угодить. – Каких именно, Джейсен?

— Я хотел бы услышать твое впечатление о местах, в которых ты побывал.

— О месте взрыва я могу сказать немногое – УБК не позволило мне приблизиться. А вот Кореллианское святилище… ну… жутковато.

— Почему?

— Я поговорил с несколькими кореллианцами, которые там убирались. Они и вправду ненавидят Корускант. Я этого не понимаю.

— У Корусканта и раньше были разногласия с Кореллией.

— Но они нас ненавидят и при этом живут здесь.

— На этой планете живет множество рас. Здесь есть общины с многих миров, с которыми мы можем оказаться в состоянии войны.

— Но, Джейсен, если они говорят о том, что будут сражаться с нами здесь…

— Они это говорят?

— Ну, это сказал один парень чуть старше меня. Возможно, это всего лишь… бравада.

Джейсена тронула внезапная склонность Бена к зрелым размышлениям, какой бы нетвердой она ни была.

— Всегда интересно замечать то, что вызывает войны. Зачастую это «что–то» не имеет большого значения, однако по какой–то причине просто подталкивает существующую ситуацию к хаосу.

— А истинный враг именно он, так? – отметил Бен. – Хаос.

Джейсен чуть не вздрогнул. Это было одно из тех мудрых не по возрасту замечаний, которые все чаще стали свойственны Бену. А возможно, это была та ясность ума, что присуща молодым, чей разум еще не был искажен условностями.

И, кроме того, это было мнение, близкое пути ситхов. Бен был бы хорошим учеником, и действовал бы, исходя из правильных побуждений. В его характере начало отчетливо проявляться чувство долга.

— Полагаю, да, — ответил Джейсен. – Дела в галактике обстоят лучше всего тогда, когда ситуация стабильна.

Джейсен наблюдал за прохожими, пересекавшими площадь. Он знал, что Лумайя не будет настолько глупа, чтобы появиться здесь в своем экзотическом головном уборе, и волоча за собой световой кнут. Джейсен ощущал ее приближение, но из некоего спортивного интереса пытался обнаружить ее, используя только глаза.

Он не предупредил ее, что придет с Беном. Ему хотелось увидеть ее реакцию на подростка, а также его реакцию на нее. Бен все еще не мог вспомнить то, что случилось на Биммиэле, хотя и перестал расспрашивать об этом.

Примерно в ста метрах от них Джейсен заметил средних лет женщину, одетую в скромный жакет и брюки – аккуратный деловой костюм, темный настолько, что казался черным. Вокруг ее головы была обернут того же цвета шарф, полностью скрывавший ее лицо; глаза были закрыты прозрачной вставкой из ткани, похожей на шелк. Так обычно одевались на засушливых и пыльных планетах, и похоже, что эта мода начала завоевывать популярность и в столице. Он знал, что это Лумайя и чтобы привлечь ее внимание, усилил свое присутствие в Силе. Она слегка сменила направление движения, как будто просто заметила его, как обычный человек.

Чем ближе она подходила, тем сильнее он ее чувствовал – ситха, прикладывавшего осознанные усилия, чтобы скрыть свое присутствие в Силе. И ей почти это удавалось.

— Это она? – спросил Бен.

Сейчас Лумайя находилась достаточно близко, чтобы стало очевидно: она заметила Джейсена и направляется прямо к нему. Наверняка она увидела и Бена, но никак на это не отреагировала. Женщина остановилась прямо перед Джейсеном, держа перед собой двумя руками, словно щит, черный портфель. Через плечо у нее висела мягкая бесформенная сумка черного цвета; он догадывался, что может в ней находиться.

— Мастер Соло, — сказала она.

«Хороший подход». Даже ее голос был другим.

— Я не мастер, но спасибо, Шира, — он неторопливо повернулся к Бену. – Это мой ученик, Бен Скайуокер. В неофициальном смысле, конечно.

— Я уверен, что мы раньше встречались, — сказал Бен. Он казался искренне озадаченным, однако в его чувствах не было и намека на то, что он узнал ее как Брайшу, женщину, которая так не понравилась ему на Биммиэле. – Рад познакомиться, мэм.

— Возможно, мы сталкивались где–то в университете, — сказала Лумайя.

— Мне только тринадцать, — возразил Бен.

— Неужели? Ну, значит, не там. – Она протянула коробку, которую держала в руках, Джейсену, очень убедительно изобразив ученого. – Я произвела оценку военных возможностей Кореллии, а также планет, которые с наибольшей вероятностью могут ее поддержать. Вы желаете, чтобы я дала свои комментарии по докладу?

Хорошая актриса. Искусство Лумайи в создании иллюзий в не меньшей степени распространялось и на материальный мир.

— Я подумал, что мы могли бы пойти в Храм джедаев, — сказал Джейсен. Искушение и угроза в одной оболочке, если это касается ситха. – Там есть уединенные места, где мы можем поговорить. Бен, не хочешь пойти с нами?

Джейсен ожидал, что он будет настаивать на присутствии; подросток отчаянно хотел учиться, даже если это означало присутствие на встречах, которые даже взрослые считали скучными. Однако Бен слегка опустил голову, как будто хотел в чем–то признаться.

— А можно я пойду в оперативный отдел флота Альянса? Адмирал Ниатхал говорила, что я могу зайти.

Этого Джейсен не ожидал. – Разумеется.

Бен важно наклонил голову, прощаясь, и зашагал через площадь, подросток с головы до ног.

— Сын Люка быстро растет, — отметила Лумайя, поднимая вуаль с глаз.

— Не беспокойся, он тебя не узнал.

— Зачем ты вызвал меня сюда?

— Я хотел продолжить тот разговор, который мы начали в твоем доме.

— Ты много думал об этом. Я чувствую это.

— Да, разумеется, — Джейсен встал и жестом предложил ей следовать за ним. Ему не нравилось выглядеть неподвижной мишенью: хотя сейчас немногое (если вообще что–либо) могло представлять для него серьезную угрозу, но привычка – вторая натура. – Я едва ли думал о чем–то еще.

— Ты решил позволить мне помочь тебе исполнить твою судьбу?

— Да.

Шагая рядом, слегка повернув к нему голову, она изучила его лицо. Он мог видеть только ее глаза – ярко–зеленые, и каким–то образом постоянно казавшиеся злыми – но почувствовал, как она очень осторожно пытается коснуться его разума.

— Я в твоем распоряжении, — тихо сказала она.

— Ты ведь никогда не была в Храме джедаев, так?

— Нет. Это будет интересно.

— Я надеюсь, ты сможешь скрыть свою темную энергию.

— Ты именно это хочешь проверить, Джейсен?

— Мне нужно знать, насколько велик риск твоего присутствия рядом со мной, — сказал он. – Нет лучше способа проверить, сможешь ли ты скрыть свое присутствие, чем пройтись незамеченной по Храму джедаев.

Джейсен решил, что она улыбнулась: ухоженная, без морщин, кожа вокруг ее глаз слегка шевельнулась. Это его обеспокоило.

— Я смогла проникнуть в ряды Альянса…

— Тогда ты ситхом не была.

— Я скрывалась десятилетиями, — Лумайя вернула вуаль на место. – Я могу прятаться вечно… в любом месте.

Путь ситхов был учением настолько тайным, что лишь немногим существам в галактике вообще приходилось когда–либо принимать его во внимание. И, тем не менее, Джейсен обнаружил, что он до невозможности обыденно ловит такси и садится в него вместе с мастером–ситхом. Он посмаковал абсурдность этой ситуации. Они не разговаривали до самого Храма.

На секунду, Джейсен даже нашел в этом веселую сторону. Зная характер пилотов такси, он почти видел, как этот пилот–вигфай рассказывает другим пассажирам что–нибудь типа «Ну, однажды я даже возил одного из этих ситхов в моем такси».

Но пилоту не дано этого знать.

«Что, если она меня использует? Кто обучит меня пути ситхов, если мне придется…» Джейсен поймал себя на обдумывании возможности того, что ему придется «убрать» ее, если окажется, что ее действия направлены на месть джедаям, или одному конкретному джедаю. Он точно осознавал, что он подразумевает под словом «убрать», и снова удивился легкости, с которой он сделал еще один шаг к тем вещам, которые его с детства учили рассматривать как «зло».

— Пилот, высадите нас вон там, пожалуйста.

Лумайя шла рядом с ним по проспекту, ведущему к Храму, и он почувствовал, как она полностью закрылась. Он ощущал ее волнение, но все следы тьмы были скрыты до уровня сдерживаемых эмоций, которые можно обнаружить в любом нетренированном человеке. Она прошла сквозь огромные двери холла и отреагировала именно так, как бы это сделало любое существо без способностей к Силе: остановилась как вкопанная и начала осматриваться. Джейсен подумал, что, если бы ее лицо не было полностью закрыто вуалью, она наверняка еще и раскрыла бы рот.

— Замечательный пример материальной роскоши, правда? – поинтересовался он.

— Скорее, заявление о могуществе, — с замечательной двусмысленностью откликнулась Лумайя.

«Посмотрим, какое искушение ты способна выдержать».

Он провел ее через те немногие части Храма, где было разрешено находиться не–джедаям, и никто его не остановил: он был Джейсеном Соло и никто не стал оспаривать его право пригласить обычного гостя. Для подобного не требовалось применять Силу, поскольку уверенность и целеустремленность зачастую открывали больше дверей, чем мог бы сделать идентификационный пропуск.

Джейсен повел ее в Зал Тысячи Фонтанов. Если что–либо и могло заставить ее показать свои истинные намерения, хотя бы в виде слабого проблеска стремления отомстить, то это близость места медитации, и он сможет это заметить.

Кроме этой проверки была еще одна, однако над ней ему придется поработать немного тщательней. И состояла проверка в том, чтобы допустить Лумайю на расстояние удара к Люку Скайуокеру.

Они шагали по обширной оранжерее, полной экзотических растений, собранных со всей галактики. Лумайя по–прежнему излучала любопытство и легкое удивление. Здесь медитировали только несколько джедаев, но Джейсен нашел удобную скамью между двумя деревьями ассари, чьи ветви, несмотря на отсутствие ветра, плавно покачивались. Через огромную глыбу гранита переливался поток воды, обрушиваясь в ручей, исчезавший в кустах бансгрека.

— Я предпочел бы, чтобы ты оставалась на Корусканте, — сказал Джейсен.

— Если ты так хочешь.

— Я найду тебе конспиративную квартиру. — Храм явно был не тем местом, где стоило обсуждать детали. – И я хочу обсудить мое дальнейшее обучение.

— Важно начать быстрее, — заметила Лумайя.

«О, я знаю, насколько быстро развиваются события». – Почему?

— Я ощущаю то, что можешь ощущать и ты: мы на пороге еще одной войны, а есть войны, от которых народ может никогда не оправиться.

— Не думаю, что в письменной истории галактики когда–либо были времена без идущих где–то войн.

— Тем больше причин, чтобы в будущем это изменилось.

Джейсен провел ее почти по всем помещениям Храма, в которые можно было пускать посторонних, однако ни один джедай на нее не отреагировал. И ее эмоции не выдавали никаких других тайных замыслов, кроме тех, что были ею названы: помочь ему исполнить предначертанное ему и стать верховным Повелителем–ситхом.

Он проверил часы. Безумная идея пришла ему в голову, а он начал привыкать рассматривать такие мысли, как советы Силы. Очередное заседание Высшего Совета джедаев должно скоро закончиться.

Все время изучения им сотни различных путей использования Силы сейчас пришло к единому результату. Единственным пробелом в его знаниях о Силе был путь ситхов.

Методы использования Силы ситхами – всего лишь еще одно оружие.

Эти методы не были по сути своей добрыми или злыми: они всего лишь существовали, как существует бластер, а его можно легко использовать и для убийства и для защиты. Все зависело от того, кто держал его в руках, и кто стоял в радиусе действия.

Насколько он знал.

— Ладно. И как мне изменить будущее к лучшему?

— Что тебе нужно изучать в большей степени, решится в следующие несколько недель, – сказала Лумайя.

— Этот взрыв организовала ты?

Лумайя усмехнулась: короткий смешок, полный возмущения и отрицания.

— Мне нет нужды создавать хаос, Джейсен, — тихо сказала она. – Люди и сами неплохо с этим справляются. Нет, я здесь ни при чем.

Он снова проверил часы. Да, пора. Пришло время для последней проверки ее искренности.

— Давай пройдемся, — сказал он.

Джейсен повел ее по коридорам к главному входу, где находились проходы в зал Высшего Совета. Лумайя должна была почувствовать присутствие Люка, но главным было то, чтобы Люк не обнаружил ее. Джейсен сконцентрировался на создании вокруг нее иллюзии Силы, не для того, чтобы заставить ее выглядеть по–другому, а чтобы стереть в Силе следы ее присутствия как ситха, на тот случай если ее собственные ухищрения окажутся недостаточно сильными, чтобы обмануть Люка.

Ты сошел с ума, говорил он себе. Что, если ты ошибаешься? Что, если Люк сможет почувствовать ее? Кто поможет тебе получить все знания ситхов, если Лумайю убьют или заключат в тюрьму?

Но коли уж ему пришла в голову идея о подобной проверке намерений Лумайи, она должна состояться. Ему придется привыкать к этому, он должен доверять своим реакциям и рассматривать их не как сомнительные порывы, а как свои решения.

«Спокойно. Доверься себе».

Когда Люк приблизился, Джейсен окутал Лумайю иллюзией Силы, и изобразил собственное безмятежное спокойствие. Это оказалось утомительным: влиять на обычных людей не составляло большого труда, но чтобы обмануть мастера–джедая уровня Люка, потребовались все его силы.

Люк широкими шагами двигался в их сторону, несколько раз оглянувшись через плечо, как будто кто–то шел за ним. Он сухо кивнул Джейсену, и едва обратил внимание на Лумайю, как будто его мысли занимало что–то, находившееся дальше по коридору.

Джейсен напрягся, удерживая иллюзию Силы, которая создавала в груди ощущение горячего шара, который нужно удерживать в равновесии, не давая коснуться изнутри грудной клетки. А от Лумайи, которая каким–то образом воспринималась находящейся внутри этого шара,… исходило ощущение желания не отомстить или скрыть свои намерение, а искреннее беспокойство о том, чтобы ее не обнаружили до того, как будет завершена ее миссия.

Люк казался озадаченным.

Внезапно Джейсен понял, что Люка отвлекло не что–то, находящееся в дальнем конце коридора: он ощущал что–то плохое, но не знал, где находится источник этого ощущения.

Джейсен понял, что Люк чувствовал, хотя и очень слабо, присутствие Лумайи

— Доброе утро, дядя Люк.

— Привет, Джейсен, — взгляд Люка на короткое время остановился на Лумайе, но сосредоточился на Джейсене. – Доброе утро, мэм. Где Бен?

— Адмирал Ниатхал показывает ему Оперативный центр флота, — Джейсен знал, что Люк шел на встречу с Омасом, как всегда делал после заседаний Совета. – Есть время на чашку кафа?

Как он и ожидал, Люк покачал головой.

— Извини, возможно, позже, — он явно делал усилие, чтобы скрыть в присутствии незнакомого человека неловкость в отношениях с Джейсеном.

Люк вежливо кивнул Лумайе, затем снова быстро взглянул за спину Джейсена.

— Мэм.

Они смотрели, как он уходит. Наконец, Лумайя выдохнула.

— Тебе не было необходимости это делать.

Джейсен оставил Силовую маскировку на месте.

— Я думаю по–другому.

— Мои разногласия с Люком Скайуокером давно в прошлом, Джейсен.

— Неужели?

— Да. Если бы я хотела до него добраться, ты бы мне для этого не требовался. Пожалуйста, постарайся понять, что поставлено на карту. Это важнее наших мелких личных обид, — она взяла свой портфель. – Мне пора.

Он ощутил в ней всплеск настоящего гнева. Он поверил ей. События развивались так, а не иначе потому, что это была его судьба. С каждым часом он все больше примирялся с этим.

— Я провожу тебя к выходу, — сказал он.

Они снова прошли через главный вход и на полпути к проспекту остановились, чтобы бросить взгляд на Храм.

— И что ты почувствовала, побывав в логове врага?

— С некоторых пор я не воспринимаю джедаев как врагов, — сказала Лумайя. – Это слишком большое упрощение.

— Кто же они тогда?

— Люди, которые, воспринимая только часть картины, считают, что видят ее полностью. Это делает их решения ущербными.

— Трудно захотеть увидеть оставшуюся часть.

— Ты уже это делаешь.

Джейсен смотрел, как Лумайя идет к посадочной площадке для такси, пока не перестал ее видеть, но продолжал чувствовать. Он был настолько поглощен изучением волн в Силе, оставшихся от нее, пытаясь понять их значение, что вздрогнул от испуга, когда что–то коснулось его разума, вызвав ощущение, схожее с похлопыванием по плечу.

Он почувствовал свою мать. Она была в беде.

Когда Джейсен погрузился в Силу, разыскивая ее, мысли о его будущем как Повелителя–ситха с легкостью отошли на второй план.

Кореллианский сектор Галактического Города, Корускант

«Мне следовало сказать Джейсену, куда я пойду».

Вообще–то Бен не солгал Джейсену: он на самом деле побывал в Командном центре Флота, и адмирал Ниатхал действительно показала ему оперативный отдел. Просто это заняло не так много времени, как он ожидал. И сейчас он все еще испытывал отчаянное любопытство по отношению к живущим на Корусканте кореллианцам, которые в данный момент, возможно, были тем, кого Ниатхал назвала «внутренним врагом».

Бен до сих пор не мог уяснить для себя, кого на планете, населенной тысячей рас, можно назвать настоящим корускантцем. Но они были в состоянии войны с другими людьми. Кто же такие «они»? Кто такие «мы»? Как Корускант может быть отдельной планетой и, одновременно, олицетворением галактики в целом?

Может быть, в этом и состояла проблема.

Бен обнаружил, что он находится в одном из кореллианских кварталов, расположенных рядом с центром Галактического Города, и что уже некоторое время бродит по узким проходам вдоль жилых домов, магазинов и офисов.

Он пытался найти мастерскую, которой владела семья Барита Сейя. Кореллианский квартал выглядел, как любой другой: вывески магазинов ничем не отличались от других по всему Корусканту. Люди были похожи на него. Чем больше негуманоидных рас он видел, тем больше Бена интересовала та легкость, с которой живые существа были готовы сражаться с представителями своего вида. Выглядело так, словно мелкие различия значили больше, чем действительно серьезные – словно для того, чтобы как следует ненавидеть что–либо, необходимо это узнать.

Неудивительно, что Джейсен хотел принести в галактику немного порядка.

Джедаи не умели становиться полностью незаметными, однако в коричневой мантии было что–то, что создавало «ореол беспристрастности», как это называл Джейсен. Бен неторопливо двигался вдоль проходов, разглядывая вывески; но хотя люди и бросали на него любопытные взгляды, никто его не беспокоил.

«Возможно, они видят не джедая, а подростка».

Бен проходил мимо небольшого продуктового магазина, когда услышал позади характерное тарахтение крупного транспорта. Он обернулся и увидел десантный корабль Управления безопасности Корусканта (такие обычно использовались патрулями), который с открытыми боковыми люками медленно двигался вдоль аэротрассы. Возможно, сотрудники УБК кого–то искали. Однако затем он услышал раскатистый голос, доносящийся из звукоусилителей корабля:

… — не используйте вашу систему водоснабжения, — сейчас транспорт был почти на одном уровне с ним, и бесплотный голос заполнил всю неширокую трассу, отражаясь от стен зданий. – Повторяю, в системе водоснабжения были обнаружены отравляющие вещества, и вода была отключена в целях предосторожности. Не используйте водоснабжение, поскольку оставшаяся в трубах вода может быть отравлена… следите за каналом новостей по поводу новой информации…

Транспорт прошел мимо, продолжая повторять экстренное сообщение, и Бен заметил в десантном отсеке четырех одетых в синюю форму сотрудников УБК; в руке одного из них был зажат микрофон.

— Отравлена чем? – спросил Вен. Но это были просто мысли вслух. Из находившихся вокруг домов и офисов высыпали люди. Они стояли на пешеходных дорожках и смотрели вслед десантному кораблю. Одна женщина вынесла из бара голоприемник и поставила его на столик снаружи, а посетители столпились вокруг. Бен остановился послушать.

Канал новостей передавал прямой репортаж с одной из насосных станций водопроводной компании. На Корусканте проблемы с коммунальными службами случались редко, но все же Бену показалось, что для чисто бытовой проблемы слишком много суматохи. Затем он услышал, как корреспондент произнес слова «диверсия».

— О чем он? – спросил Бен, пытаясь протиснуться между посетителями, чтобы лучше разглядеть, что происходит.

— Кто–то выпустил токсичные химикаты в систему водоснабжения, — сказала барменша. – Им пришлось отключить десять насосных станций, а значит, половина центральной части Галактического Города останется без воды, – она с явной злостью хлопнула по столу полотенцем. – А это значит, что мне придется закрыть бар до тех пор, пока они все не исправят.

— Если это диверсия, вы знаете, на кого свалят вину, — сказал мужчина, державший за руку ребенка. – На нас.

— Это мог быть кто угодно.

— Какой–нибудь недовольный работник водоснабжающей компании, — пробормотала барменша.

— Или сама компания перепутала и добавила в водоочистную установку не те химикаты, — предположил другой посетитель.

— А может, это сделали наши, поскольку правительство само на это напрашивалось.

Спор разгорался. Бен решил вмешаться.

— Кто это – «наши»? – спросил он. Вопрос идентификации начал его беспокоить. – Зачем кому–то, кто живет здесь, портить собственное водоснабжение?

Зрители на секунду отвернулись от голоприемника, как будто они только заметили Бена, а барменша сочувственно посмотрела на него.

— Люди часто делают глупости во время войны, — сказала она. – Разве тебя не учили этому в академии?

— Но ведь никакой войны нет, — откликнулся Бен, не уточняя, что ни в какой академии он не обучался. Он знал, что такое война. Война должна быть объявлена: этим должны заниматься политики. – Пока нет.

— Что ж, теперь есть… — мужчина взял ребенка на руки и направился прочь. – Хотим мы этого или нет.

Бен перегнулся через перила пешеходной дорожки, чтобы глянуть, что происходит уровнем выше и ниже от него. Люди там сделали то же самое, что и посетители бара: выйдя из магазинов и домов и собравшись в группы, они переговаривались и спорили. Он слышал доносившиеся голоса. Скорость транспортного потока снизилась до черепашьей. Издалека все еще доносился шум полицейского громкоговорителя.

— Джейсен? – тихо сказал Бен в коммуникатор. Однако ответа не было. Включилась запись сообщения. – Джейсен, я в кореллианском секторе и… — он поискал слова. Не было смысла тревожить Джейсена. — …я направляюсь домой.

У Бена все усиливалось чувство приближающейся опасности. Ощущения гнева и насилия росли, словно напряжение перед штормом; он чувствовал как эти чувства давят на виски, причиняя боль, вызывая инстинктивное желание уйти отсюда, бежать, прятаться. Он надеялся, что когда–нибудь научится лучше определять источник этого чувства. Сейчас оно было неконтролируемым и животным. Он развернулся и побежал к тому месту, откуда пришел, к ближайшей платформе–стоянке для такси, в двухстах метрах отсюда.

Аэротакси беззвучно висело на репульсорах над темной платформой. Пилот, человек с худощавым лицом и выбритой головой, бросил взгляд поверх голожурнала и открыл дверцу.

— Сенатский район, пожалуйста, — сказал Бен.

— А поточнее?

— Зона Ротанда.

— Не–а, сейчас я в центр не поеду, — пилот посмотрел на Бена так, словно тот только что прибыл с Татуина. – Там начались беспорядки из–за загрязнения воды. Стоит ли гулять тут одному, парень?

Бен уже и сам начал об этом думать.

— Тогда как близко к этой зоне вы можете меня высадить?

Пилот задумчиво пожевал губами. – Пересечение трасс 472 и 23. В двух кварталах оттуда. Пойдет?

— Нормально.

Бен сел на заднее сиденье такси, одной рукой нервно схватившись за рукоять своего светового меча. Он не волновался так даже тогда, когда проник на Балансирную станцию: тогда все было захватывающим и имело какой–то несерьезный оттенок, несмотря на то, что у него был немалый шанс погибнуть. Казалось невозможным, что с ним может что–то случиться. А сейчас он находился среди толп народа, которые, кажется, вот–вот взорвутся насилием, и, хотя в Галактическом Городе он чувствовал себя дома, ему было страшно. Во всем этом было что–то… животное, что–то дикое и непредсказуемое.

Такси замедлило движение и село на посадочную платформу. Прямо впереди на пересечении двух аэротрасс Бен заметил полицейские спидеры, направлявшие поток транспортных средств в объезд. Когда он шагнул на пешеходную дорожку, над его головой пролетел десантный корабль УБК, и инстинкт направил его за ним.

«И что ты собираешься делать, когда попадешь туда?».

Это был правильный вопрос, но вместо того, чтобы ответить на него рационально, Бен просто двинулся туда, где, как ему сказали его чувства Силы, он был нужен. Джейсен всегда советовал ему доверять своим чувствам; и сейчас было самое время. Он побежал по пешеходной дорожке в направлении, противоположном тому, куда двигались остальные пешеходы, которые поступали более разумно и уходили подальше от места беспорядков.

Свернув за угол, он обнаружил, что находится позади толпы у посольства Кореллии. Здание посольства было в осаде: едва ли можно было по–другому назвать шквал камней, летевших в пермастеклянный фасад здания и засыпавших его выложенный мрамором внешний двор. Посольство выходило не на широкую аэротрассу на тысячеметровой высоте, а на площадь, что делало это здание легкой и близкой мишенью для любого, кидавшего камни. Сверху завис корабль УБК. Бен видел, как находившиеся в нем полицейские то нацеливали винтовки, то снова опускали их.

Похоже, что никто на площади еще не вытащил оружие. Но в толпе слышались оскорбления.

— Мразь! Это вы отравили воду!

Бен увернулся от булыжника, который пролетел над головами столпившихся впереди людей и приземлился рядом с ним, разбрасывая осколки.

— Надо было стереть в порошок всю вашу планету, а не только вонючую Балансирную станцию!

Толпа взревела и хлынула вперед, а затем снова качнулась назад, чуть не сбив Бена с ног. Он был ответственен за то, что происходит. Он начал это, приняв участие в нападении на «Балансир». Сосущая пустота в желудке, возникшая от осознания этого, заставила его застыть на месте. Бен никогда не видел, чтобы люди себя так вели, но в этом была его вина. Он должен что–то сделать.

По мрамору внешнего двора посольства рассыпался очередной поток обломков пермабетона рассыпался, и сотрудники УБК врезались в толпу с дубинками наперевес. Однако чем больше они пытались прекратить беспорядок, тем сильнее, казалось, напирала толпа. Мятеж жил собственной жизнью. Бен ощущал его общую бессознательную ярость, и это испугало его больше, чем все, с чем он когда–либо сталкивался. На какую–то долю секунды он сам почти поддался ей, его тело почти начало действовать само по себе.

Перед посольством стояла дюжина кореллианцев (как предположил Бен), которые встречали град булыжников, сами подхватывали валявшиеся на земле камни и бросали их обратно поверх голов полицейских. У одного из мужчин было до крови рассечен лоб, однако он, похоже, этого не замечал. Капитан подразделения вместе с группой сотрудников выдвинулся вперед и Бен услышал, как кореллианцы кричат ему, что их должны охранять, что, что они, как предполагалось, должны быть в безопасности – затем сверху послышалось множество хлопков, похожих на выстрелы из огнестрельного оружия, и воздух заполнился едким дымом.

Дым разъедал глаза и носоглотку Бена. Был распылен раздражитель: похоже, контейнерами с ним стреляли с зависшего наверху десантного корабля УБК. Предполагалось, что это рассеет толпу, но вместо этого люди, встали, казалось, еще теснее друг к другу, и Бен запаниковал. Он упал. По нему топтались. Все его поле зрения заполнили чужие ноги, и когда он инстинктивно свернулся в клубок, чтобы прикрыть голову, до него дотянулась обтянутая синей перчаткой рука и, схватив за переднюю часть куртки, вытащила наружу.

— Глупый мальчишка…!

Это оказался сотрудник УБК. Этот человек его спас. Бен с усилием поднялся на колени, глаза слезились.

— Давай, убирайся отсюда… — Внезапно внимание Бена переключилось с собственных проблем на точку позади полицейского. Он увидел знакомое лицо, лицо юноши с короткими светлыми волосами, Барите Сейя. И он заметил в его руке бластер, направленный не в него, а в спину спасшего его полицейского. Бен не думал: он просто выхватил свободной рукой свой световой меч и увидел, как светящееся синим лезвие отражает белый энергетический разряд. Это заняло какую–то секунду, затем он снова попытался сморгнуть слезы, и когда открыл глаза, увидел, как Барит исчезает в толпе.

Полицейский секунду смотрел на его меч, положив руку на рукоять своего бластера.

— Это был камень, — солгал Бен. – Кто–то бросил его в вас.

Сотрудник УБК поднял его на ноги. Его глаза тоже слезились от раздражителя: он не надел вовремя респиратор. – Быстро реагируешь, паренек. Давай–ка ты все–таки вернешься в Храм.

— Я позвоню моему учителю. Он меня заберет, — вообще–то Джейсен не был его официальным учителем, но сейчас эта подробность о жизни джедаев явно была несущественной. Бен хотел уйти и проследить за Баритом. – Спасибо.

— Тебе спасибо, джедай, — полицейский потер нос тыльной стороной руки и болезненно раскашлялся. – Ты ведь тоже не дал пробить мне голову.

Бен знал, что он действительно спас кого–то от чего–то, но это было больше, чем жизнь одного человека. Как ни мало он понимал в политике, он был уверен, что если бы стал известен факт, что кореллианец выстрелил в сотрудника УБК, то ситуация из просто плохой стала бы катастрофической. Намерения Барита были серьезными; сейчас Бен чувствовал личную ответственность за расширяющуюся трещину между кореллианцами и корускантцами, и ощущал, что Барит еще сыграет свою роль в чем–то ужасном.

Он вытер лицо рукавом мантии, и снова раскрыл коммуникатор. – Джейсен? Ты слышишь меня? – в ответ было лишь обычное тихое шипение соединения при отсутствии ответа, а затем щелчок включения записи сообщения. – Джейсен, происходит что–то ужасное.