10 сентября 2002 года в милицию обратились сотрудники ООО «Автомастер», которые сообщили, что похищен владелец-директор предприятия Евгений Корнев. Уже находясь в руках бандитов, Корнев позвонил с мобильного телефона бухгалтеру предприятия и приказал немедленно приготовить несколько миллионов рублей наличными. Больше он на связь не выходил.

Все оперативные службы города, в том числе и ФСБ, были брошены на поиск Корнева. Но он как в воду канул. Никаких следов. После того как работа по горячим следам не дала результатов, и накал страстей несколько остыл, началась кропотливая рутинная работа. Установили, что Корнев был доброжелательным и неконфликтным человеком. У него не было врагов. Однако за два года до его исчезновения на ООО «Автомастер» «положил глаз» один из руководителей завода «Татэлектромаш», уже известный читателю Фаиль Шарифуллин. Шарифуллин предпринял несколько попыток захватить предприятие Корнева. Безрезультатно. Между Шарифуллиным и Корневым то и дело возникали серьезные конфликты.

Настолько серьезные, что для их разрешения приходилось вмешиваться милиции и прокуратуре.

Летом 2003 года на прием к начальнику Службы УФСБ РФ по РТ в городе Набережные Челны полковнику Н. Е. Зайцеву буквально прибежал начальник службы безопасности ОАО «КамАЗ-Металлургия» И. Ю. Жихарев, который сообщил: «Генеральный директор ОАО «КамАЗ-Металлургия» В. В. Фабер, весьма пунктуальный человек, не прибыл на совещание руководителей предприятия. Вместе с ним не пришла на работу главный бухгалтер предприятия Наталья Стародубцева. Кроме того, Фабер позвонил в бухгалтерию и потребовал осуществить совершенно необоснованный перевод огромной суммы денег. В телефонном разговоре с Жихаревым Фабер с применением условностей дал понять, что он попал в беду и что надо срочно сообщить об этом Зайцеву».

Сообщению Жихарева Зайцев особого значения не придал. Тот обратился в милицию. И очень скоро всем стало ясно, что Фабера и Стародубцеву похитили с целью получения крупного выкупа.

О дерзком преступлении, совершенном в отношении руководителя одного из крупнейших металлургических предприятий страны, было немедленно доложено во все инстанции. Завертелся маховик розыска. Выдвигались самые разные версии, вплоть до таких нелепых, как Фабер и Стародубцева решили сбежать за границу и инсценировали свое похищение.

Похитителей Фабера установили быстро. Помогла смекалка лейтенанта Н. И. Баннова, оперуполномоченного Службы УФСБ РФ по РТ в городе Набережные Челны. Раскрывать детали этого, на мой взгляд, гениального хода, не стану. Он еще может пригодиться оперативникам. Но реализация идеи молодого офицера позволила установить преступников, оказавшихся участниками группировки «Тагирьяновские». В течение нескольких дней прокуратурой города были задержаны практически все известные оперативным службам участники группировки Эдуарда Тагирьянова. Задержать-то задержали, но бандиты вели себя как партизаны и отрицали причастность к любым правонарушениям.

Отведенный законом срок задержания истекал, а оснований для ареста все не было. Ситуацию усугубляло то обстоятельство, что Эдик Тагирьянов дружил с депутатом Государственной Думы России Салимханом Ахмет-хановым.

Прокурор города потребовал:

— Дайте хоть какие-нибудь объективные материалы, которые можно использовать как формальное основание для возбуждения уголовного дела в отношении Тагирьяно-ва и участников его банды.

Все бросились искать зацепки, прекрасно понимая, что стоит подозреваемым в совершении похищения выйти из ИВС, как рухнет надежда найти Фабера.

Не зря говорят, что у каждого в шкафу есть скелет. Вот и в моем шкафу нашелся стародавний «скелет» для Эдика. Он был.... сексуально озабоченным парнем. В числе первых организовал в Набережных Челнах подпольные бордели для влиятельных чиновников и бизнесменов. Похождения практически всех своих «клиентов» Тагирьянов скрытно снимал на видео и фото. А потом шантажировал «высокопоставленных порнозвезд». Нередко Эдик насиловал и своих проституток, и случайных девушек. К слову, и некоторых парней из своей банды тоже. Вот такой педик был задержанный прокурором Тагирьянов Эдик.

В 1993 году мой друг Виктор Баженов, в то время заместитель начальника Набережночелнинского отдела УБОП, попытался привлечь к уголовной ответственности Тагирь-янова и участников его банды за содержание притонов и изнасилования. Были установлены и опрошены десятка два девушек, изнасилованных Эдиком, и толпа проституток, работавших в его борделях. Но в дело кто-то вмешался, и Баженову запретили «прессовать» Тагирьянова. Не исключено, что этот «некто» был одной из «порномоделей» Эдика.

Виктор Баженов, готовящийся к переводу на новое место службы, передал мне все собранные материалы. На всякий случай. Эти документы долго валялись в дальнем углу моего сейфа, но пригодились. Пожелтевшие от времени протоколы опросов и допросов я передал прокурору города Нафикову. Это дало возможность пролонгировать срок содержания Эдика и его банды под стражей. Но задержанные продолжали молчать.

Редуты молчания прорвали мои воспитанники старшие оперуполномоченные Службы УФСБ России по РТ в Набережных Челнах майоры В. А. Зимин и А. Н. Нево-лин, которым удалось получить агентурную информацию о подробностях убийства Фабера и Стародубцевой. Оперативные сведения были незамедлительно реализованы, и тагирьяновские бандиты заговорили.

Следствие шло своим чередом и особого интереса для моего подразделения не представляло. Бандиты пойманы, следователям осталось кропотливо разобраться, кто именно и что именно совершал. У нас и без Тагирьянова и его отморозков хватало работы.

Летом 2004 года от оперативного источника мне стало известно, что убийство Корнева «заказал» Фаиль Шари-фуллин. А посредником в «размещении заказа» тагирья-новским бандитам Олегу Дацко и Сергею Бабкову выступил «двадцатидевятник» Андрейченко. Тогда же другой источник сообщил, что в сентябре или октябре 2003 года следователь прокуратуры Максимов провел обыск в офисе фирмы «Автомастер». Искал документы о возможных причинах убийства Корнева. Но «под шумок» изъял хранящийся в подсобке неисправный компьютерный сервер, на котором хранились документы о предприятиях, через которые ООО «Автомастер» обналичивало деньги.

В декабре 2003 года — январе 2004 года сына и отца Евгения Корнева дважды вызывали в республиканскую прокуратуру. Заместитель прокурора РТ Ф. Загидуллин и начальник «убойного отдела» прокуратуры РТ М. Зарипов настойчиво «советовали» назначить на должность генерального директора ООО «Автомастер» бывшего руководителя фирмы «Технотрон», владельцем которой был. Фаиль Шарифуллин. В случае отказа от предложения отнюдь не рядовые сотрудники республиканской прокуратуры угрожали организовать проверку предприятий, через которые «Автомастер» обналичивает деньги.

Эти оперативные данные я доложил руководителю Управления ФСБ России по РТ, который санкционировал предложенный план их реализации.

17 августа 2004 года вместе с майором Юлбарисовым в Бугульминском следственном изоляторе мы получили заявления Олега Дацко и Сергея Бабкова. Киллеры утверждали, что в самом начале следствия их вынудили признаться в том, что 40-летнего Е. Корнева они похитили и убили, перепутав его с 60-летним В. Коврижных. На самом деле убийство Корнева через Андрейченко «заказал» Шарифуллин.

Бабков в заявлении написал:

«После ареста в конце 2003 года в прокуратуре города Набережные Челны Салимуллин Айдар Мунирович и Зиятдинов Азат Кашбутдинович в процессе следствия ознакомили меня с показаниями Безуглова, который признался в том, что именно он является организатором похищения и убийства Корнева Евгения. Салимуллин и Зиятдинов предложили мне дать такие же признательные показания о подробностях совершения этого преступления, а также о том, что организатором похищения и убийства Корнева является Геннадий Безуглов. Салимуллин и Зиятдинов разъяснили мне, что такие показания необходимы для того, чтобы в уголовном деле не было противоречий. В последующем Зиятдинов и Салимуллин пообещали мне помочь избежать осуждения на пожизненное лишение свободы в случае, если я дам ложные показания, что организатором похищения и убийства Корнева является Тагирьянов. С учетом этого обещания я дал ложные показания.

В дальнейшем я неоднократно давал ложные показания под воздействием Зиятдинова и Салимуллина, которые записывали в протоколах допросов нужные им сведения, а не то, как было на самом деле. Зиятдинов и Салимуллин не заставляли, а убеждали меня подписывать такие ложные показания, мотивируя это тем, что так для меня будет лучше.

Показания о том, что к организации похищения и убийства Корнева причастны Олег Дацко и Сергей Андрейченко, я не давал. Во-первых, это противоречило моим ложным показаниям, которые я давал в результате обещаний Салимуллина и Зиятдинова, а во-вторых, меня об этом никто не спрашивал».

Заявления Сергея Бабкова и Олега Дацко были переданы в прокуратуру РТ.

23 сентября 2004 года следователь по особо важным делам отдела по расследованию убийств и бандитизма прокуратуры РТ О. Е. Ульянченко в кабинете №7-а ИВС УВД Набережных Челнов допросил обвиняемого Дацко, который, отвечая на вопросы следователя, показал:

«По факту написанного мной заявления в ФСБ РФ по РТ от 30 августа 2004 года могу показать следующее. С Сергеем Андрейченко я знаком с 1984 или 1985 года, так как проживал с ним в соседних комплексах поселка ГЭС. Мы часто встречались в детском центре «Огниво» на территории 10 комплекса поселка ГЭС, где находился видеосалон. С того времени мы с ним общались, поддерживали хорошие приятельские отношения. О том, что Андрейченко имеет отношение к ОПГ «29-й комплекс», я не знал.

В июле или августе 2002 года Андрейченко обратился ко мне с просьбой совершить похищение и убийство Корнева. Я спросил, зачем надо похитить и убить Корнева. Андрейченко ответил, что у него есть хороший друг по имени Фаиль, фамилию его он мне не называл. Фаиля я ранее пару раз видел совместно с Андрейченко. Как сказал Андрейченко, у Фаиля с Корневым вышел конфликт, так как они не поделили какие-то производственные площади, на которых работали, или деньги. Я сразу сказал Андрейченко, что за похищение и убийство Корнева не возьмусь, так как не хотел этим заниматься и у меня должен был родиться ребенок. Андрейченко сказал, чтобы я спросил у своих ребят, не возьмется ли кто-нибудь за эту работу, и что готов заплатить за похищение и убийство Корнева 100 000 долларов США. При этом он передал мне 10 000 долларов США в качестве предоплаты. Я сказал Андрейченко, что переговорю со своими ребятами, и мы договорились, что встретимся через пару дней. В это время я знал, что Бабков готовит совершение какого-то преступления, так как собирал на кого-то информацию и ведет за кем-то наблюдение. Я встретился с Бабковым и передал ему предложение Андрейченко совершить похищение и убийство Корнева. Он дал мне свое согласие и высказал готовность встретиться с Андрейченко и обсудить с ним все тонкости дела. Я передал Бабкову 10 000 долларов США и координаты Андрейченко, его домашний и сотовый телефон. На этом разговор с Бабковым у меня на данную тему прекратился. Встречался ли Бабков с Андрейченко, сказать затрудняюсь, так как с ним больше на эту тему не общался.

Возможно, данным обстоятельством объясняется то, что мои друзья планировали совершить похищение одного человека, а в итоге ошиблись и похитили Корнева, но это мое предположение.

По факту нанесения мне побоев начальником УВД города Хусниевым могу показать следующее. Когда после задержания меня доставили в УВД, завели в один из кабинетов «6-го отдела». На голове у меня находился брезентовый мешок, и я не видел окружающую обстановку. Когда я сидел в кабинете, туда зашел Хусниев. Его я узнал по голосу, так как часто этот голос слышал по телевизору, и его татарский акцент был для меня знаком. Хусниев в кабинете сказал всем, чтобы они вышли, после этого он снял с меня мешок и стал задавать вопросы, касающиеся совершения похищения Фабера и Корнева. Я стал говорить Хусниеву о заказчиках похищения и убийства Корнева, назвав при этом фамилии заказчиков — Андрейченко и его друга, мужчины по имени Фаиль. Когда Хусниев услышал фамилию Андрейченко и имя Фаиль, то нанес мне два удара рукой по лицу, при этом сказал, чтобы я забыл фамилию Андрейченко и имя Фаиль и никогда о них нигде не упоминал, иначе моей жене будет плохо. Хусниев сказал, что моей жене подбросят наркотики и посадят ее в соседнюю камеру. После этих слов Хусниев вышел из кабинета, а вместо него в кабинет зашел какой-то молодой парень. Минут через десять в кабинет снова зашел Хусниев совместно с Гариповым и еще мужчиной с седыми волосами, которого я знаю только в лицо. При них Хусниев еще раз нанес удар по лицу, после чего спросил меня, верю ли я в Бога, я ответил, что верю. Хусниев после этих слов подошел ко мне и дернул с моей шеи мой нательный крестик, оторвал его и выкинул в окно. После этого Хусниев сказал в сторону Гарипова и седого мужчины, что они могут меня убить и что за это им ничего не будет. После этих слов Хусниев ушел.

В связи с данным обстоятельством я долгое время боялся дать показания в отношении Андрейченко и мужчины по имени Фаиль об их причастности к похищению и убийству Корнева».

Бабков также показал, что «заказчиком» похищения и убийства Корнева является Андрейченко.

И тут начались «чудеса в решете». Прокуратуре и милиции «не понравились» показания Бабкова и Дацко о причастности Андрейченко и Шарифуллина к организации похищения и убийства Корнева.

7 декабря 2004 года рапортом начальнику Управления ФСБ России по Республике Татарстан генерал-майору Е.В. Вдовину я доложил следующее:

«06.12.2004 г. в 19 часов 10 минут с телефона 927.355.ХХ.ХХна телефон 917.264.ХХ.ХХмне позвонил содержащийся в Учреждении ИЗ 16/3 УИН МЮ России по РТ (город Бугульма) обвиняемый по уголовному делу ОПС «Тагирьяновские» Дацко Олег Вячеславович, 18.07.69 года рождения.

Дацко сообщил, что с 24.11 по 06.12.2004 г. он содержался в ИВС УВД города Набережные Челны. В указанный период Гарипов Дамир Фатыхович — начальник СКМ УВД города Н. Челны; Зиятдинов Азат Кашбутдинович — прокурор-криминалист Прокуратуры РТ; Закиров Даниль Мавлаветдинович — старший оперуполномоченный по ОВД Отдела УБОП при МВД РТ по Набережночелнинской зоне, а также Ульянченко Олег — следователь по ОВД прокуратуры РТ, оперработники УВД города Набережные Челны Гайфетдинов Раиль и Гафаров Фарид (с ним Дацко ездил в Пензу для проведения следственных действий) принуждали его дать показания, что заявление от 31.08.2004 года о том, что «заказчиками» похищения и убийства Корнева являются Андрейченко и Шарифуллин, является клеветническим, что указанное заявление незаконным путем его заставил написать я. Указанные лица обещали Дацко способствовать осуждению не к пожизненному заключению, а к 25 годам лишения свободы.

Ульянченко Олег пояснил Дацко, что заместитель прокурора РТ Загидуллин после выхода в «Вечерней Казани» статьи «Дело “Тагирьяновских”...» был очень зол и готов лично гарантировать Дацко и Бабкову наказание, не связанное с пожизненным лишением свободы в случае, если они напишут заявление о том, что оклеветать Ша-рифуллина и Андрейченко заставил их я.

Дацко отметил, что в ночь с 03 на 04 и с 04 на 05.12.2004 г. оперработники милиции «уговаривали» его с 20 часов до 8 часов утра. О «ночных» вызовах могут дать показания сокамерники Дацко Самченко и Джа-фаров, которые этапированы в Мензелинский следственный изолятор.

Дацко отметил, что всем указанным лицам он пояснял, что заявление о том, что организаторами убийства Корнева являются Шарифуллин и Андрейченко, он написал добровольно, без какого-либо давления со стороны оперработников ФСБ России».

Этот рапорт в соответствии с УПК РФ был передан прокурору Татарстана для принятия решения. И мне .. .был объявлен первый и последний за всю мою 27-летнюю службу выговор. За общение с арестованным без разрешения следователя!

А разбираться по существу показаний обвиняемых, похоже, ни у кого не было желания. Именно такой напрашивается вывод, когда читаешь официальные документы. Например, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, подписанное заместителем прокурора РТ Ф. Х. Загидуллиным 17 января 2005 года:

«...Дацко подтвердил свои доводы относительно причастности Андрейченко к убийству Корнева и дополнил, что сотрудники прокуратуры и УВД города Набережные Челны требовали, чтобы он отказался от этих показаний. Аналогичные пояснения дал Бабков, пояснив, что отказался от дачи показаний следователю по данным обстоятельствам, так как следователь сказал, что этими показаниями он подставит Безуглова. В ходе опознания он уверенно опознал Андрейченко, однако не сказал об этом, так как побоялся, что его будут избивать, уговаривать дать нужные показания и т.д.

Опрошенный обвиняемый по уголовному делу №119047 Безуглов показал: во время нахождения в одной камере с Бабковым последний рассказал, что когда они готовились к похищению Корнева, у него (Бабкова) была договоренность с Андрейченко совершить убийство Корнева. При этом Безуглов высказал свое мнение, что Бабков это выдумал.

Опрошенные сотрудники прокуратуры Ульянченко, Зиятдинов, Салимуллин, а также сотрудники милиции Гай-фетдинов и Гафаров показали, что они не принуждали Дацко и Бабкова к даче ложных показаний в целях фальсификации доказательств».

А на «нет», как известно, и суда нет.

Постановление заместителя прокурора РТ могло убедить кого угодно, что Дацко и Бабков оговорили ангелов во плоти. Только не мать и сына похищенного и убитого Евгения Корнева Максима, которые не сомневаются, что организатором этого преступления был Фаиль Шари-фуллин. Об этом они заявили в ФСБ. А Максим написал еще и о том, как Загидуллин и Зарипов требовали от него и его дедушки назначить на должность генерального директора ООО «Автомастер» выдвиженца Шарифуллина и угрожали неприятностями. Просили Корневы установить и лиц, похитивших их собственность.

Максим Корнев писал:

«В период, когда пропал без вести отец, моя семья объявила вознаграждение в размере 1.000.000 рублей за достоверную информацию об отце. Примерно в марте-апреле 2004 года я взял у бабушки 80.000 (восемьдесят тысяч) рублей и пошел в УВД, где раздал по 10.000 (десять тысяч) рублей сотрудникам 6 отдела, а 15.000 (пятнадцать тысяч) рублей передал лично Хусниеву. До этого передал УВД города Набережные Челны автомобиль «КамАЗ». Взяв у меня 15.000 рублей, Хусниев сказал мне, что за розыск отца наша семья обещала 1.000.000 рублей. При этом он на калькуляторе посчитал стоимость переданного «КамАЗа», прибавил вышеуказанные 80.000 рублей и сказал, что мы УВД еще должны 200.000 рублей. Эти деньги я до настоящего времени не передал в УВД...

В мае 2004 года по устному указанию Вахитова для его друга начальника УВД города Набережные Челны Хусниева Файзуллы Фахретдиновича был размещен «спецзаказ» на изготовление для УВД кованого ограждения (143 секции размером 2500х1400 мм общей протяженностью 350 метров; 60 столбов, трое ворот: одни — длиной 3500 мм с калиткой в 1000 мм и двое — длиной по 4000 мм). Стоимость «заказа» составляет порядка 800.000 (восьмисот тысяч) рублей. Указанное ограждение было изготовлено и частично вывезено без оплаты по устному указанию Вахитова. Вывозил ограждения некий Амир».

Забор — не иголка. Нашелся быстро. В коттедже полковника милиции Хусниева. Соответствующий рапорт с материалами проверки заявлений Корневых через УФСБ РФ по РТ был передан прокурору Татарстана.

21 декабря 2004 года заместитель прокурора РТ Заги-дуллин рассмотрел заявления Корневых и мой рапорт о хищении собственности. То, что эти документы оказались на его столе, вызывает недоумение. В заявлениях Корневых Загидуллин и сам обвинялся в незаконном лоббировании интересов Шарифуллина. И стоит ли удивляться, что заместитель прокурора РТ принял постановление «Об отказе в возбуждении уголовного дела по факту хищения начальником УВД города Набережные Челны Хус-ниевым собственности Корневых»!

Мотивация прокурорского решения убийственно цинична: за розыск Корнева было обещано вознаграждение в один миллион рублей. Вот УВД и изготовило на эти средства в ООО «Автомастер» забор. А хранился забор в коттедже у Хусниева только потому, что во всем набережночелнинском УВД и пяти его территориальных отделах не нашлось места для бережного хранения забора, изготовленного для УВД.

Судьбою автомобиля «КамАЗ», переданного в УВД, заместитель прокурора республики и вовсе не интересовался.

Завершается постановление Загидуллина снисходительно, что А. Н. Корнева и М. Е. Корнев не виновны в том, что написали заявления, потому как «добросовестно заблуждались и не имели умысла на заведомо ложный донос».

Небольшой штрих к портрету «завскладом», любезно принявшего на хранение забор, фактически похищенный в ООО «Автомастер».

В свое время, будучи начальником криминальной милиции набережночелнинского УВД, Хусниев избил молодого парня Сергея Чаплыгина, с которым не поделил дорогу во дворе одного из домов. Неудачный «разъезд» кончился «наездом» с мордобоем. Чаплыгин целую неделю провел в больнице скорой медицинской помощи с диагнозом «сотрясение мозга», а его машину как бесхозную отогнали на штрафстоянку ГИБДД. Чаплыгину, пришедшему в ГИБДД со всеми документами, машину не вернули, объяснив, что вначале надо зайти в очень важный кабинет УВД. Там у Сергея, по его признанию, отпали все сомнения в том, что избил его именно Хусниев.

Полковник объяснил молодому человеку, что автомобиль ему вернут, если он напишет, что обознался, мол, никто его не бил. Сергей на попятную не пошел и еще несколько дней провел в ГИБДД, умоляя вернуть автомобиль. Только через месяц, когда Чаплыгин пришел в ГИБДД уже в сопровождении адвоката, машину вернули. Не взяв ни копейки за хранение на штрафстоянке.

Прокурорская проверка заявления Чаплыгина нашла полное «отсутствие состава преступления». Но парень оказался настырным. Уголовное дело по факту нанесения побоев все-таки было возбуждено. Давая интервью газете «Челны ЛТД», прокурор города (в то время им был И. Г. Шайфутдинов) прокомментировал: «Дело возбуждено не против работника милиции, а по факту нанесения телесных повреждений Сергею Ч., который предполагает, что его ударил именно сотрудник УВД.. »

Ну и кто бы сомневался, что супостат, избивший Чаплыгина, так и не был установлен!

Через много-много лет Сергей Чаплыгин был привлечен к уголовной ответственности как участник ОПС «48-й комплекс». Возможно, что Чаплыгин стал «бандитом» именно потому, что девять лет назад не «разъехался» с будущим начальником УВД и понял, что никакой разницы между силовиками и бандитами нет. А возможно, что еще за десять лет до того, как Чаплыгин оказался на скамье подсудимых, проницательный начальник криминальной милиции города разглядел в двадцатилетнем парне будущего бандита. И в этом нет ничего удивительного. Прокурор-криминалист Зиятдинов, друг Хусниева, в рамках расследуемого им уголовного дела в отношении ОПС «48-й комплекс» пытался же арестовать Александра Гетманенко только за то, что тот в детстве занимался в одной секции дзюдо со Стрелецким, который, когда вырос, стал лидером преступной группировки, в связи с чем и был убит. А еще Гетманенко оказался в числе претендентов в братки потому, что многие из проживающих в 48-м комплексе парней «заглядывали» в принадлежащий ему ресторан «Олероли».

***

23 ноября 2004 года я доложил рапортом начальнику Управления ФСБ России по РТ генерал-майору Е. В. Вдовину (регистрационный №4344 от 23.11.2004):

«В ночь с 09 на 10 июля 2004 года в подъезде дома 45/01 тремя преступниками было совершено покушение на убийство сорокадвухлетнего гражданина России Моль-кова Михаила Сергеевича.

Один из нападавших, двадцатилетний Титов Леонид Александрович задержан очевидцами на месте преступления.

По данному факту СО Центрального ОВД города Набережные Челны 10.07.2004 г. было возбуждено уголовное дело №119676 по п. «д» ч.2 ст.111 УК РФ.

В соответствии с п. 3 ч.2 ст.151 УПК РФ расследование преступлений, предусмотренных ч.1-3 ст.111 УК РФ, является исключительной компетенцией следователей органов внутренних дел. Однако первый заместитель прокурора города Набережные Челны, советник юстиции Брынза Сергей Петрович 14 июля 2004 года по надуманным основаниям изъял уголовное дело №119676 из СО Центрального ОВД и передал его в СО прокуратуры города Набережные Челны. Дальнейшее расследование уголовного дела осуществлял старший следователь прокуратуры города Набережные Челны, юрист 3 класса Сабиров Эльдар Равильевич.

Рапортом (№2653 от 27.07.2004 г.) прокурору города Набережные Челны было доложено, что по имеющимся оперативным данным Титов является участником группировки «31 комплекс», лидер которой, двадцатидвухлетний Авакянц Александр Сергеевич, входит в группировку, возглавляемую сорокадвухлетним Шарифуллиным и Андрейченко тридцати четырех лет от роду.

По оперативным данным, покушение на Молькова через Андрейченко организовал сорокалетний Зацепин Александр Александрович — в целях его устранения от проекта строительства литейного производства на ЖБИ.

Показания о мотивах этого покушения может дать компаньон Молькова и Зацепина сорокалетний Аликин Ильдус Нуруллович.

18 сентября 2003 года в 6 часов утра на первом этаже дома 59/14 неустановленные преступники нанесли таким же способом, как и Молькову, тяжкие телесные повреждения коммерческому директору ООО «Трансконтракт-холдинг» Бабынину Вадиму Олеговичу, который от полученных травм скончался.

По имеющимся оперативным данным, накануне указанного преступления участники группы Авакянца вели наблюдение за подъездом, где проживал Бабынин.

В декабре 2003 года Зацепин через Андрейченко поручил участникам группы Авакянца осуществить так называемые «разборки» с учеником СШ №61 Карякиным Артемом Валерьевичем, 1990 года рождения, сыном Карякина Валерия Васильевича, начальника Набережночелнинского представительства Златоустского металлургического комбината, который чем-то обидел сына Зацепина.

Для «разборок» с Карякиным А. В. четверо участников группы Авакянца приезжали в СШ №61 на автомашине ВАЗ-2109 серебристого цвета (зарегистрирована на Петрова Игоря Олеговича — см. ниже) .

Следует отметить, что при заходе в подъезд непосредственно перед покушением Мольков обратил внимание на стоящую рядом автомашину ВАЗ-2109 серебристого цвета.

По имеющимся оперативным данным, близкими связями задержанного Титова являются участники группы Авакянца двадцатилетний Мустафин Ренат Миннурович (уголовная кличка Воробей) и семнадцатилетний Петров Игорь Олегович.

Участники группы Авакянца также используют машину «ДЕУ Нексия», зарегистрированную на сорокалетнего Петрова Олега Васильевича.

Рапорт мною лично передан и. о. прокурора города Набережные Челны Сибагатуллину М. М. и зарегистрирован в прокуратуре (вх. №2292 от 27.07.2004). В тот же день в моем присутствии с рапортом ознакомился Брынза С. П. Указанный рапорт в уголовное дело №119676 не приобщен, следственных действий, направленных на проверку изложенной информации, не проводилось.

По оперативным данным, в августе 2004 года перед уходом в отпуск Брынза С. П. провел в своем рабочем кабинете заслушивание уголовного дела №119676. На совещании присутствовали Сабиров Э. Р., Азаматов Альберт Фаритович (заместитель начальника ОУР УВД города Набережные Челны) и Спирин Дмитрий Юрьевич (начальник 2 отделения ОУР УВД города Набережные Челны). Брынза запретил указанным лицам контактировать с сотрудниками органов ФСБ России и взаимодействовать с ними по данному уголовному делу. В случае если подозревающиеся в организации указанного покушения Авакянц, Зацепин, Андрейченко и Шарифуллин будут задержаны — официально запретить сотрудникам ФСБ РФ допрашивать их.

Потерпевший Мольков, свидетели Аликин и Дриневская дали показания о возможной причастности к организации указанного преступления Зацепина.

13 августа 2004 года следователем Сабировым был задержан в порядке ст. 91 УПК РФ Зацепин.15 августа 2004 года Набережночелнинским судом ему была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.20 августа 2004 года Зацепину было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 33 — п. »а» ч. 3 ст.111 УК РФ.

Из имеющихся в уголовном деле протоколов допросов Зацепина усматривается, что он отрицал свою причастность к организации покушения на Молькова. Вместе с тем оперативные сотрудники милиции в процессе опроса Зацепина получили от него исчерпывающую информацию о причастности Зацепина и Андрейченко к организации покушения на Молькова. Факт добровольного предоставления Зацепиным этих сведений задокументирован посредством ОТМ НАЗ и НВД.

Результаты указанных ОРМ в установленном порядке 13 сентября 2004 года из УВД переданы прокурору города для приобщения к уголовному делу. Однако указанные материалы следователем Сабировым «за ненадобностью» возвращены в УВД.

17 августа 2004 года мною, в соответствии со статьей 141 УПК РФ, в помещении Учреждения ИЗ 16/3 УИН МЮ России по РТ было принято устное заявление от Зацепина, который заявил следующее: «...В последующем мне перестала нравиться обстановка, в которой мы работали с Аликиным и Мольковым, и я высказал мнение, что хочу забрать вложенные в это предприятие деньги. Аликин и Мольков говорили мне, что единовременно и немедленно деньги они мне вернуть не могут по производственным причинам, предлагали вместо денег забрать продукцию — литье.

В конце июня — начале июля 2004 года (более точную дату сказать не могу) я в беседе с Андрейченко в офисе его ООО «ТЭМПО», расположенном на территории завода «ТатЭлектроМаш» посетовал, что Аликин оттягивает возвращение мне вложенных в его ЧП денег в сумме порядка 7-8 миллионов рублей. Андрейченко поинтересовался, что мешает мне решить эту проблему. При этом поинтересовался, готов ли я передать ему 25% от указанной суммы в случае, если он «вытащит» эти деньги у Аликина. Я согласился с этим условием.

Примерно 7-8 июля 2004 года, предварительно созвонившись, я встретился с Андрейченко на АЗС «Диана» (расположена на Комсомольском проспекте, напротив 26 комплекса). Андрейченко вновь поинтересовался — готов ли я передать ему 25% от возвращенной суммы. Я пояснил, что намерен обсудить данный вопрос с Аликиным, а если не смогу с ним договориться, то приму предложение Андрейченко. При этом Андрейченко спросил у меня адреса мест жительства Аликина и Молькова. Я назвал домашние адреса. Андрейченко эти адреса записал.

В субботу 10 июля 2004 года Андрейченко позвонил мне и сказал, что Мольков сильно упал в подъезде на лестнице. В телефонном разговоре Андрейченко подробностей не говорил. После возвращения из Тольятти в понедельник-вторник я позвонил Андрейченко и поинтересовался — не он ли организовал нападение на Молькова. Андрейченко ответил: «Меньше знаешь — лучше спишь».

Обо всем выше изложенном после моего ареста я подробно рассказывал сотруднику уголовного розыска Плотникову Александру Николаевичу и следователю прокуратуры Сабирову Эльдару Рифкатовичу (отчество, возможно, не точное). Они устно выслушивали меня, однако показаний в протокол допроса не записывали.

Настоящим заявляю, что к организации покушения на Молькова я отношения не имею, с Андрейченко я обсуждал вопрос о возвращении моих денег, о том, какими методами он это сделает, мы не говорили».

Протокол приема устного заявления Зацепина через Управление ФСБ России по РТ 10 сентября 2004 года направлен в прокуратуру РТ, а оттуда — в прокуратуру города Набережные Челны. Следователем Сабировым к уголовному делу №119676 указанный протокол приема устного заявления Зацепина не приобщен, следственных действий по проверке изложенных в нем фактов не проводилось.

Таким образом, следователь Сабиров фальсифицировал доказательства, не приобщив к уголовному делу №119676 полученные из УВД города Набережные Челны результаты ОРД и из Управления ФСБ России по РТ протокол устного заявления Зацепина.

В результате фальсификации доказательств Сабировым 4 октября 2004 года было незаконно и необоснованно прекращено уголовное преследование обвиняемого Зацепина на том основании, что следствием не собрано достаточных доказательств, подтверждающих его причастность к покушению на Молькова. Несмотря на то, что в указанных материалах имелись достаточные данные о причастности Андрейченко к организации покушения, он к уголовной ответственности не привлекался. Из имеющихся материалов в действиях Сабирова усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ.

23 августа 2004 года по уголовному делу №119676 был задержан Авакянц. Набережночелнинским судом ему была избрана мера пресечения в виде содержания под стражей.

Арестованный по ч.2 ст.161 УК РФ, неоднократно судимый Александр Николаевич Александров в процессе опроса 6 сентября 2004 года показал: «Авакянц рассказал сокамерникам о том, что он задержан по подозрению в организации покушения на Молькова с целью «выбить» долг в сумме 7 миллионов рублей, и высказывал опасения быть привлеченным к уголовной ответственности за это преступление в случае, если Титов даст правдивые показания». Указанную оперативную информацию я устно довел до Сабирова, который не принял мер по ее процессуальной проверке и прекратил уголовное дело в отношении Авакянца.

16 июля 2004 года следователь Сабиров предъявил Титову обвинение по п. «д» ч.2 ст.111 УК РФ. Титов свою вину признал частично: «Наносил Молькову удары топором.» И ограничился показаниями, что в данной ситуации он действовал в пределах самообороны. От иных показаний Титов отказался, ссылаясь на ст. 51 Конституции России.

Мольков является руководителем проекта литейномеханического производства ЧП «Аликин». Указанный проект инвестируется «Ак Барс Холдингом».

От Молькова и Аликина мне стало известно, что 12 октября 2004 года их пригласил председатель «Ак Барс Холдинга» Егоров Иван Михайлович и убедил, что Молькову необходимо изменить показания и не настаивать на привлечении к уголовной ответственности Зацепина за организацию убийства Молькова. Так как это повлечет привлечение к уголовной ответственности за организацию этого преступления Андрейченко и Шарифуллина. При этом Егоров отметил, что Андрейченко и Шарифуллина в данной ситуации поддерживают отдельные должностные лица прокуратуры и МВД РТ.

По мнению Егорова, Молькову необходимо дать показания, будто его избили топором и монтировками хулиганы, которым он сделал замечание за то, что они мочатся в подъезде. В данном случае к ответственности будет привлечен лишь задержанный на месте происшествия Титов. В случае если Мольков не примет указанное предложение, «Ак Барс Холдинг» вынужден будет прекратить инвестиции ЧП «Аликин», а также потребовать возвращения ранее выданных кредитов, чтобы не вступать в конфликт с прокуратурой и МВД РТ. Более того, органы МВД РТ, по словам Егорова, обвинят ЧП «Аликин» в финансировании ОПГ «48-й комплекс» на том основании, что ЧОП Зотова — лидера ОПГ — охраняло Молькова в период, когда он после покушения находился в БСМП. С учетом этих обвинений для ЧП «Аликин» будут созданы такие условия, которые приведут к банкротству предприятия.

Мольков и Аликин отметили, что разъяснения Егорова в совокупности с действиями следствия, направленные на ограждение Зацепина от уголовной ответственности, они воспринимают реально и поэтому вынуждены отказаться от обвинения Зацепина в организации покушения на Молькова.

15 ноября 2004 года на предварительном слушании уголовного дела в Верховном суде РТ гособвинитель Аббасов в беседе с потерпевшим Ахатовым, очевидцем, которому Титов в процессе задержания нанес удар топором по голове, сказал, что, по его мнению, покушение на Моль-кова является «заказным», однако причастность к этому преступлению Зацепина и Авакянца следствие доказать не смогло.

Таким образом, из имеющихся материалов усматривается, что в результате фальсификации следователем Сабировым доказательств при расследовании уголовного дела №119676 лица, виновные в организации покушения на Молькова, к уголовной ответственности не привлечены. То есть в действиях следователя Сабирова усматриваются признаки преступления, предусмотренного ст. 300 УК РФ».

Начальник Управления ФСБ РФ по РТ генерал-майор Е. В. Вдовин передал этот рапорт прокурору РТ К. Ф. Амирову.

20 декабря 2004 года заместитель прокурора РТ, старший советник юстиции Ф. Х. Загидуллин вынес Постановление, выдержки из которого не могу не процитировать:

«В прокуратуру РТ из Управления ФСБ РФ по РТ поступил рапорт начальника 3 отделения службы Управления ФСБ РФ по РТ в городе Набережные Челны Ю. А. Удовенко об обнаружении в действиях первого заместителя прокурора города Набережные Челны С. П. Брынзы и старшего следователя прокуратуры города Набережные Челны Э. Р. Сабирова признаков преступлений, предусмотренных ст. ст.286 ч.1, 303 ч. 3, 300 УК РФ, при расследовании уголовного дела №119676 (...).

В ходе проверки установлено, что уголовное дело №119676 возбуждено 10 июля 2004 года следователем СО при Центральном ОВД г. Набережные Челны Г. Н. Хузи-ной по ст.11 ч.2 п. »д» по факту причинения телесных повреждений М. С. Молькову, повлекших тяжкий вред здоровью.

В ходе расследования установлено, что 10 июля 2004 года около 00 часов 05 минут в подъезде №12 дома №45/01 новой части г. Набережные Челны Л. А. Титов, действуя умышленно и согласованно с неустановленными лицами, с целью убийства нанес Молькову не менее 5 ударов топором в область головы и четыре удара по другим частям тела, а неустановленные лица нанесли Молькову не менее 7 ударов отрезками металлических труб по различным частям тела (...). В момент нанесения ударов Молькову в подъезд на шум забежали Р. А. Ахатов, М. В. Сальников, А. Ф. Исмагилов, которые пытались остановить нападавших. При этом Титов нанес Ахатову не менее одного удара топором в область головы.

14 июля 2004 года постановлением первого заместителя прокурора г. Набережные Челны С. П. Брынзы на основании п. п. 8 и 9 ч.2 ст. 37, ст.151 УПК РФ уголовное дело №119676 было изъято у следователя СО при Центральном ОВД г. Набережные Челны Г. Н. Хузиной и передано в СО прокуратуры г. Набережные Челны. В дальнейшем уголовное дело №119676 принято к производству старшим следователем прокуратуры г. Набережные Челны Э. Р. Сабировым. При этом Брынза руководствовался требованиями УПК РФ, поскольку в действиях Титова усматривались признаки преступления, предусмотренного ст. 30 ч. 3, ст.105 ч.1 УК РФ. Изъятие уголовного дела №119676 из СО при Центральном ОВД г. Набережные Челны и передача в СО прокуратуры г. Набережные Челны является законным и обоснованным, нарушений конституционных прав и законных интересов граждан при этом не допущено.

По результатам расследования Титову было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 30 ч. 3, 105 ч.2 п. п. «ж», и», 213 ч.2 УК РФ, и уголовное дело в отношении него было направлено в Верховный суд РТ для рассмотрения по существу. Приговором судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РТ от 3.12.2004 Титов был признан виновным в инкриминируемых преступлениях, и ему назначено наказание в виде 16 лет лишения свободы.

В ходе предварительного следствия по уголовному делу №119676 3.08.2004 в порядке ст. 91 УПК РФ по подозрению в организации нападения на Молькова был задержан Зацепин, в отношении которого 15.08.2004 постановлением Набережночелнинского городского суда была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В связи с тем, что достаточных доказательств причастности Зацепина к совершению указанных преступлений в ходе расследования добыто не было,

05.10.2004 постановлением старшего следователя прокуратуры г. Набережные Челны Сабирова уголовное преследование в отношении Зацепина было прекращено.

23.08.2004 в порядке ст. 91 УПК РФ был задержан Авакянц, в ходе осмотра автомашины которого были обнаружены и изъяты патроны к автомату системы Калашникова в количестве 60 штук.25.08.2004 в отношении Авакянца избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, которая 2.09.2004 изменена на подписку о невыезде.12.09.2004 уголовное преследование в отношении Авакянца по ст.111 ч.2 п. «д» УК РФ прекращено на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ. Из уголовного дела №119676 в отношении Авакянца было выделено уголовное дело №120040 по ст.222 ч.1 УК РФ.10.11.2004 уголовное дело №120040 в отношении Авакянца прекращено на основании п.1 ч.1 ст.2 7 УПК РФ.

Доводы Удовенко о том, что Александров в ходе опроса показал, что Авакянц в период содержания в камере ИВС высказывал опасения быть привлеченным к уголовной ответственности за организацию покушения на Молькова в целях «выбить» долг в сумме 7 миллионов рублей в случае дачи Титовым правдивых показаний, и он устно довел эту информацию до сведения старшего следователя прокуратуры Сабирова, своего подтверждения не получили, опровергаются объяснениями старшего следователя прокуратуры г. Набережные Челны Э. Р. Сабирова и осужденного А. Н. Александрова.

04.10.2004 из уголовного дела №119676 в отношении неустановленных лиц по факту причинения Молькову тяжкого вреда здоровью, действовавших совместно с Титовым, было выделено уголовное дело №120196. В связи с тем, что лица, подлежащие привлечению в качестве обвиняемых, установлены не были, 10.11.2004 производство по уголовному делу №120196 приостановлено на основании п.1 ч.1 ст.208 УПК РФ. Сотрудникам ОУР Центрального ОВД г. Набережные Челны дано поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий по установлению лиц, совершивших указанное преступление.

Изучение материалов уголовного дела №119676 показало, что решения о прекращении уголовного преследования в отношении Зацепина и Авакянца вынесены на основании материалов уголовного дела, являются обоснованными и законными, оснований для их отмены не имеется.

Из объяснения старшего следователя прокуратуры г. Набережные Челны Сабирова также следует, что в ходе расследования уголовного дела №119676 допрошенные в качестве потерпевшего Мольков, в качестве свидетелей Аликин и Дриневская показали о возможной причастности Зацепина к организации нападения в отношении Молькова. Однако данные показания носили предположительный характер ввиду того, что у них в последнее время имели место конфликты с Зацепиным.

Видео — и аудиозаписи разговора с Зацепиным, полученные из отдела УБОП при МВД РТ, Сабировым были просмотрены и прослушаны. В связи с тем, что указанные записи информации о причастности Зацепина к совершению преступления не содержали, проведены с нарушении-ями требований УПК РФ, указанные материалы были возвращены за ненадобностью. В августе 2004 года совместно с начальником КМ ОМ «Боровецкое» А. Н. Плотниковым в помещении ИВС проводилась беседа с Зацепиным, в ходе которой последний рассказал о взаимоотношениях с Андрейченко, а также о сложившихся отношениях по работе с Аликиным и Мольковым.

Плотников подтвердил тот факт, что в августе 2004 года он совместно с Сабировым в помещении ИВС УВД г. Набережные Челны проводил беседу с Зацепиным, в ходе которой последний настоял на том, что беседа будет проводиться без составления протокола.

Опрошенный Зацепин пояснил, что 31.08.2004 в следственном изоляторе Бугульмы в следственную комнату его вызвал сотрудник ФСБ Удовенко, который сообщил Зацепину, что он будет организатором преступления в отношении Молькова. Также Удовенко сказал, что для того, чтобы стать свидетелем по делу, Зацепину необходимо подписать некоторые бумаги. У Удовенко был с собой ноутбук, в котором уже был набран готовый текст. В ходе разговора Удовенко спрашивал Зацепина о взаимоотношениях с Андрейченко и Шарифуллиным, о взаимоотношениях последнего с начальником УВД и заместителем прокурора г. Набережные Челны Брынзой и другими заместителями прокурора. В ходе беседы Удо-венко вносил в текст в компьютере какие-то поправки, говорил, что записывает то, что Зацепин ничего не организовывал, ни в чем не виноват. После окончания разговора Удовенко распечатал указанный текст и предложил, не читая, подписать его. Ни о каком преступлении Удовенко в протоколе объяснения Зацепин не сообщал. Затем Удовенко сказал, чтобы Зацепин под его диктовку написал дополнения к протоколу. Испугавшись и не задумываясь о последствиях, Зацепин написал текст дополнения к протоколу под диктовку Удовенко. После освобождения из-под стражи Удовенко в ходе телефонных разговоров предлагал обратиться в охранное агентство для защиты, так как ему угрожает опасность как свидетелю, настаивал на том, чтобы Зацепин давал показания против Андрейченко.

В ходе расследования уголовного дела №119676 сотрудник УФСБ РФ по РТ Удовенко в состав следственнооперативной группы не входил, старшим следователем прокуратуры г. Набережные Челны Сабировым сотрудникам УФСБ РФ по РТ, в частности, Удовенко какие-либо поручения о выполнении отдельных следственных действий, в том числе в отношении Зацепина, не давались.

Кроме этого, утверждение Удовенко о том, что протокол устного заявления Зацепина через Управление ФСБ РФ по РТ направлен в прокуратуру РТ, а оттуда — в прокуратуру г. Набережные Челны, является несостоятельным и необоснованным, так как в ходе проверки установлено, что указанный протокол принятия устного заявления Зацепина из Управления ФСБ РФ по РТ в прокуратуру РТ не поступал. Поскольку старший следователь прокуратуры г. Набережные Челны Сабиров указанный протокол принятия устного заявления Зацепина не получал, соответственно он не мог его приобщить к материалам уголовного дела и проверить следственным путем изложенные в нем факты.

В ходе проверки также установлено, что рапорт Удовенко от 27 июля 2004 об обнаружении признаков преступления, в котором указаны сведения о причастности к причинению телесных повреждений Молькову и Ахатову других лиц, зарегистрирован в прокуратуре г. Набережные Челны 27.07.2004 за входящим №2292 пр. О4. В дальнейшем, поскольку сведения, изложенные в рапорте, объективно ничем не подтверждались и необходимости в их проверке не имелось, старшим следователем прокуратуры г. Набережные Челны Сабировым данный рапорт приобщен к материалам уголовного дела №120196, выделенного из уголовного дела №119676 в отношении неустановленных лиц.

Доводы Удовенко о том, что, по оперативным данным, в августе 2004 года первый заместитель прокурора г. Набережные Челны С. П. Брынза перед уходом в отпуск провел заслушивание хода расследования уголовного дела №119676, в ходе которого запретил Э. Р. Сабирову, А. Ф. Азаматову, Д. Ю. Спирину контактировать с сотрудниками УФСБ России и взаимодействовать с ними по уголовному делу №119676, своего подтверждения не получили, опровергаются объяснениями вышеуказанных лиц и являются несостоятельными.

Не получили своего подтверждения и доводы Удовенко о том, что 12.10.2004 генеральный директор холдинговой компании «Ак Барс» Егоров в ходе разговора с Мольковым и Аликиным убедил Молькова изменить показания и не настаивать на привлечении к уголовной ответственности Зацепина.

Опрошенный в ходе проверки Егоров пояснил, что действительно в октябре 2004 года он встречался с Мольковым и Аликиным. При этом в ходе разговора обстоятельства совершенного в отношении Молькова преступления и хода расследования уголовного дела по данному факту они не обсуждали. До настоящего времени инвестирование проекта Молькова и Аликина по строительству литейного производства холдинговой компанией «Ак Барс» не производилось.

Аликин дал аналогичные объяснения.

Таким образом, в ходе проверки факты превышения должностных полномочий в действиях первого заместителя прокурора г. Набережные Челны С. П. Брынзы, а также фальсификации доказательств по уголовному делу №119676 и незаконного освобождения от уголовной ответственности и превышения должностных полномочий в действиях старшего следователя прокуратуры г. Набережные Челны Э. Р. Сабирова, своего подтверждения не получили, доводы Ю. А. Удовенко являются необоснованными и несостоятельными».

Формально Постановление, что называется, без сучка и задоринки. Но, видимо, все-таки есть смысл обратить внимание на несколько моментов.

1. Мольков и Аликин рассказали мне о содержании их беседы с генеральным директором холдинговой компании «Ак Барс» И. М. Егоровым.

Обсуждая вопрос привлечения к уголовной ответственности Андрейченко и Шарифуллина за покушение на убийство Молькова, Мольков и Аликин поделились с Егоровым, что ФСБ России в лице подполковника Удовенко Ю. А. намерено предпринять все возможное, чтобы привлечь к уголовной ответственности организаторов и исполнителей этого преступления. Егоров же разъяснил им, что Шарифуллина и Андрейченко поддерживают в МВД и прокуратуре республики. Начальнику УФСБ России по РТ Вдовину дали квартиру и машину, и он не станет портить отношения ни с прокуратурой, ни с МВД, а Удава просто отправит на пенсию. Именно этими разъяснениями Егорова Мольков и Аликин объяснили свой отказ от дальнейших обвинений Зацепина, Андрейченко и Шарифуллина в организации покушения на убийство Молькова. По понятным причинам подтвердить свои сведения письменно они отказались. Но аудиозапись этой беседы была приложена к рапорту от 23 ноября 2004 года.

Конечно, не факт, что доводы Егорова были основаны на реальных фактах, однако именно они, на мой взгляд, оказали решающее воздействие на Молькова и не способствовали раскрытию этого преступления.

2. В постановлении заместителя прокурора РТ упоминается собственноручная запись Зацепина в явке с повинной, якобы написанная под мою диктовку. Вот содержание этой записки:

«Сообщаю, что Шарифуллин Фаиль находится в дружеских отношениях с заместителем Прокурора РТ, с заместителем прокурора города Брынзой, начальником УВД города Набережные Челны Хусниевым, с начальником шестого отдела Владом Жгуном. Об этом мне известно со слов Андрейченко, который везде подчеркивает, что указанные лица являются его друзьями, и, как он говорил, «его людьми». В этой связи я опасаюсь, что меня сделают организатором покушения на Моль-кова, которое по указанию Андрейченко совершила банда его друзей».

Комментарии вроде бы излишни. Но, думаю, необходимо дать небольшую справку. В обвинительном заключении по уголовному делу №192529, возбужденном на участников ОПС «29-й комплекс», есть такое утверждение: «Фактически же акциями ЗАО «ЕМК “Модуль”« завладели сам С. П. Миронов и руководители сообщества А. А. Саляхов, Ю. Л. Еременко и А. Н. Власов как единственные учредители ЗАО «Ак Барс Холдинг».

По странному стечению обстоятельств именно председатель «Ак Барс Холдинга» Иван Михайлович Егоров встал на защиту Шарифуллина и Андрейченко.

А еще было, мягко говоря, странное решение, когда прокуратура РТ еще до окончания расследования уголовного дела №192529 сняла арест с ЗАО «ЕМК “Модуль”», и предприятие стремительно было продано. Кем? Кому? А между тем многие СМИ задавались вопросом: «Где же общак ОПС «29-й комплекс»? Но вопрос так и остался без ответа.

***

2 ноября 2004 года я подал начальнику Управления ФСБ России по РТ генерал-майору Е. В. Вдовину рапорт (регистрационный №4139 от 02.11.2004), в котором в соответствии со ст.143 УПК РФ доложил: «18 марта 2004 года В. В. Карякин сообщил, что примерно с января 2004 года в общении с Ф. Ф. Шарифуллиным и С. А. Андрейченко он начал замечать, что им известны подробности его деловых переговоров с иногородними партнерами, которые он обсуждал по телефону.

В феврале 2004 года сосед Карякина по коттеджу Зацепин разоткровенничался с ним и рассказал, как Андрейченко предлагал написать в милицию заявление о том, что Карякин в состоянии алкогольного опьянения якобы бахвалился, что является главарем группировки, которая совершила какое-то нападение в 59 комплексе, а также совершил ряд других преступлений, в том числе связанных с торговлей оружием. Андрейченко намеревался передать эти сведения коррумпированным сотрудникам милиции, которые работают на Шарифуллина. По заданию Шари-фуллина эти сотрудники милиции начнут преследовать Карякина. «... Посадить не посадят, но создадут проблемы и разрушат его бизнес», — убеждал Андрейченко Зацепина. По словам Зацепина, Андрейченко рассказал ему, что сотрудники милиции прослушивают телефонные переговоры Карякина и дают читать полученные материалы Андрейченко, Свириденко и Шарифуллину.

31 августа 2004 года Зацепин сделал заявление, которое было оформлено протоколом и через Управление ФСБ

России по РТ (исх. №17/3-5740 от 10.09.2004) передано в прокуратуру РТ. В своем заявлении Зацепин написал: «...Андрейченко отметил, что многие фирмы занимаются поставками металла на ОАО «КамАЗ» и что Андрейченко и Шарифуллин так же намерены заняться этим бизнесом. В целях получения информации о коммерсантах, которые занимаются этим видом бизнеса, а также о коррумпированных сотрудниках ОАО «КамАЗ», которые за взятки помогают коммерсантам, Андрейченко и Шарифуллин через своих друзей в милиции осуществляют прослушивание телефонных переговоров лиц, представляющих для них интерес. При этом Андрейченко поинтересовался, не хочу ли я почитать содержание моих разговоров. Я ответил отрицательно и поинтересовался, слушают ли они телефонные переговоры Карякина. Андрейченко ответил уклончиво, сказав, что с КамАЗом по металлу работают многие люди, и их интересуют в первую очередь не коммерсанты, а руководители КамАЗа, которые решают вопросы о закупках металла. Читая распечатки таких телефонных переговоров, ему и Шарифуллину легче ориентироваться в обстановке в этом бизнесе, конъюнктуре, взаимоотношениях между интересующими их лицами».

В результате проверки сведений, изложенных в заявлении Зацепина, было установлено, что старший оперуполномоченный по ОВД Отдела УБОП при МВД РТ по Набережночелнинской зоне майор милиции Даниль Закиров изготовил подложные документы о том, что Карякин «является объектом дела оперативного учета и подозревается в совершении тяжких преступлений». На основании этих фиктивных документов по ходатайству руководства МВД РТ 18 декабря 2003 года суд санкционировал прослушивание телефонных переговоров в течение 180 суток телефона 8.917.270.3ХХХ, принадлежащего Карякину. 7 мая 2004 года Закиров «высосал из пальца» дело оперативного учета №6/4451 в отношении В. В. Карякина, в которое приобщил полученные сводки ОТМ ПТП.

Между тем, по данным Управления специальных технических мероприятий МВД РТ, в соответствии с пунктами 51 и 52 Приказа МВД России №200 ДСП от 02.03.2002 года «Об утверждении развернутых перечней сведений, подлежащих засекречиванию МВД РФ» сведения о месте и сроках проведения конкретных ОРМ до их завершения, а также сведения о результатах проведения мероприятий, осуществляемых подразделениями: по борьбе с организованной преступностью, оперативнопоисковыми, оперативно-техническими в интересах органов внутренних дел и других субъектов ОРД, имеют гриф «секретно».

В соответствии с частью 4 ст. 5 Федерального Закона «О государственной тайне» сведения об источниках (ОТМ ПТМ) и результатах ОРД (сводки ОТМ, которые в протоколах опросов Карякиным и Зацепиным называются «распечатками») составляют государственную тайну. В соответствии со ст. 8 этого Закона гриф «секретно» означает, что разглашение государственной тайны такой степени нанесет менее тяжкий ущерб интересам безопасности Российской Федерации.

Таким образом, из имеющихся материалов усматривается, что Д. М. Закиров разгласил сведения, составляющие государственную тайну. В его действиях усматриваются признаки преступлений, предусмотренных ст.283 (разглашение государственной тайны), ст.138 (нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений), ст.292 УК РФ (служебный подлог) и ст.285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями).

В действиях должностных лиц МВД РТ, ходатайствовавших перед судом о проведении в отношении В. В. Карякина ОТМ, усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч.1 ст.293 УК РФ (халатность).

В соответствии с частью 4 статьи 151 УПК РФ расследование преступлений, предусмотренных ст.283 УК РФ, является исключительной компетенцией органов ФСБ России».

Наивно полагать, что по данным фактам Управлением ФСБ РФ по РТ было возбуждено уголовное дело. А причина, на мой взгляд, вот в чем.

Летом 2002 года военнослужащие Службы Управления ФСБ России по РТ в городе Набережные Челны майор А. Н. Дудниченко и лейтенант Ф. Ф. Резатдинов были задержаны сотрудниками «КамАЗрежимохрана» с поличным при совершении банальной кражи изделий ОАО «КамАЗ-Металлургия». На место происшествия выехали сотрудники милиции, заместитель начальника Службы Управления ФСБ России по РТ в городе Набережные Челны С. Ф. Га-лиакберов и начальник одного из подразделений Службы И. И. Викентьев. Дело кончилось тем, что Дудниченко и Резатдинова отправили на пенсию.

Руководство УФСБ РФ по РТ не смогло бы скрыть этот факт без попустительства руководства МВД и прокуратуры Татарстана. И фактически стало «должником». А долг, как известно, платежом красен.

В 2008 году в распоряжении газеты «Ревизор» оказались документы Отдела УБОП при МВД РТ по Набережночелнинской зоне, которые заставляют о многом задуматься.

Однако судите сами:

Начальнику УБОП при МВД РТ

полковнику милиции Игнатьеву А. И.

РАПОРТ

Докладываю Вам, что 28.09.04 года в 16. 30 часов на мой сотовый телефон: 8-927-242-ХХХХ позвонил Андрейченко С. А. с телефона: 8-905-373-ХХХХ с просьбой встретиться после работы. Около 20.00 часов я перезвонил Андрейченко и мы договорились встретиться в ГЖУ «Татэлектромаша» по адресу 23/11 «В». На встречу Андрейченко приехал вместе с Шарифуллиным Ф. Ф. Шарифуллин Ф. Ф. был очень взволнован и разговор вел в основном он. В первую очередь он поинтересовался заместитель начальника ОУБОП Фоменко Э. А. мой человек или нет. Услышав положительный ответ, Шарифуллин стал спрашивать, почему Фоменко распространяет слухи, что между Шарифуллиныи и лидером ОПГ «Гэсов-ские» Рябчиком в котеджном поселке «Опушка» произошла стычка, в которой Рябчиков в присутствии охранников Фаиля ударил его по лицу, после чего Шарифуллин извинился и ушел.

Так же по городу прошел слух о том, что между Андрейченко и лидером ОПГ «48 комплекс» Салимовым Раулем, возле дома 6/01 произошла стычка. В результате которой, Рауль ударил Андрейченко по лицу, после чего сцепились их охранники, дело едва не дошло до стрельбы.

Шарифуллин считает, что это провокация со стороны нашего отдела, а именно исходит от Фоменко, который выполняет заказ Карякина, так как Фоменко сидит у него на зарплате и у них есть видео запись встречи Фоменко и Карякина. Распространяя такие слухи, мы сеем вражду между Шарифуллиныи (Андрейченко) и лидерами других группировок. Это может перерасти в крупные разборки, чего очень они боятся.

Далее Шарифуллин интересовался:

• почему мы не занимаемся ОПГ «48 комплекс» их лидеры лезут в ООО «Автомастер»;

• сын Корнева плотником сидит «на игле»;

• лидеры ОПГ «48 комплекс» плетут интриги в отношении начальника УВД г. Наб. Челны Хусниева.

• Карякиным, который является заказчиком убийства гр. Дубинина В. О., пытается снять с себя подозрения, подставив под удар Шарифуллина.

Претензии, так же сформулированные, были высказаны начальником УВД г. Набережные Челны Хусниевым, 22.09.04 года начальнику и заместителю начальника отдела УБОП при МВД РТ с дислокацией в г. Набережные Челны.

Шарифуллин сказал, что когда рассматривалась моя кандидатура на должность начальника отдела УБОП, Хусниев советовался с ним и сейчас Шарифуллину неудобно перед Хусниевым, что Жгун не оправдал доверия и не поддерживаю Хусниева. Я уточнил, что начальник УВД не мог советоваться по служебным вопросам с посторонними от МВД людьми. Шарифуллин вскипел и стал кричать, что Хусниев и он не посторонние люди они друзья кто бы, что не говорил (эту фразу Шарифул-лин повторил неоднократно). Про их дружбу знает и Министр МВД Сафаров и его заместитель Тимерзянов.

Затем он выразил свое недовольство, по поводу перевода Закирова Д. М. с зоны обслуживания (с ОПГ «48 комплекс» в ИВС). Я пояснил, что вопросы, связанные с разработками ОПГ, передвижения сотрудников внутри отдела я обсуждать с ним не собираюсь. После этого Шарифуллин засобирался уходить, напоследок пообещал подключить рычаги воздействия на меня, в том числе и через Казань. Практически весь разговор Андрейченко молчал.

Начальник отдела УБОП при МВД РТ с дислокацией в г. Набережные Челны майор милиции Жгун В. А .

К рапорту прилагалась справка:

Андрейченко Сергей Александрович, 1968 г. р., директор «Татэлектромаш Жилбыт». Активный участник ОПГ «29 комплекс» в 1996 году был задержан в г. Самара с пистолетом «ТТ» с 7 патронами. В последствии уголовное дело было прекращено по ст. 5 п.2 УПК РФ. Отделу УБОП при МВД РТ с дислокацией в г. Набережные Челны он стал известен в 1997 году, когда совместно с Валиевым Р. Ш. (активный участник ОПГ «29 комплекс») и Амосовым С. Ф. (коммерсант ОПГ «29 комплекс») мошенническим путем завладели 23 автомашинами КамАЗ. В 1999 году по просьбе Валиева Р. Ш. Андрейченко С. А. официально, внес денежный залог в размере 100 000 рублей с целью изменения меры пресечения лидеру ОПГ «29 комплекс» Саляхову А. А., который находился в федеральном розыске.

После убийства Валиева Р. Ш. 30.08.2001 года, Андрейченко С. А. опасаясь за свою жизнь, сменил место жительства, передвигался, соблюдая конспирацию, ходил всегда в бронежилете. В сентябре 2001 года Андрейченко вышел на связь с сотрудниками отдела УБОП. В ходе беседы была достигнута договоренность, что он будет предоставлять информацию, касающуюся уголовного дела 93884, в отношении ОПГ «29 комплекс» и лиц находящихся в розыске (официально Андрейченко оформлен не был). С этого момента с ним установились дружеские отношения. По этому же уголовному делу он был объявлен в розыск и в последствии задержан. В настоящее время в отношении Андрейченко уголовное дело прекращено, он проходит по нему как свидетель.

Андрейченко имеет следующие связи в правоохранительных органах — начальник 6 отдела прокуратуры РТ Зарипов Марат Наильевич. Близким другом Андрейченко С. А. является Шарифуллин Ф. Ф.

Шарифуллин Фаиль Фахрутдинович, 1960 г. р., заместитель генерального директора «Татэлектромаш», а так же учредитель ООО «Шахри». Шарифуллин Ф. Ф. имеет обширные связи:

• Председатель Набережночелнинского городского суда — Хамитов Радик Накипович;

• Заместитель прокурора РТ — Загидуллин Фарит Хабибуллович;

• Заместитель прокурора г. Набережные Челны — Брынза Сергей Петрович;

• Начальник УВД г. Набережные Челны — Хусниев Файзула Фахрутдинович;

Андрейченко и Шарифуллин имели и имеют следующие предприятия:

1. ООО ЧОП «Баярд» г. Набережные Челны, сотрудники данного ЧОП занимаются их личной охраной;

2. Казино «Золотой Лев» (в настоящее время закрыт) открывали его совместно с Самарскими;

3. Баня, расположенная по адресу 23/11 «Д»;

4. В настоящее время выкупили колхоз_;

Претендуют на 50% доли с Автозаводского рынка.

В свое время активный участник ОПГ «29комплекс» Валиев Рамиль Шарипзянович, включил в состав учредителей данного рынка свою жену Валиеву Лилию. 30 августа 2001 года Валиева Р. Ш. убили, а его жена стала любовницей Шарифуллина. Шарифуллин, прикрываясь Валиевой, пытался получать с рынка долю прибыли.

Под контролем Андрейченко находятся две молодежные группировки: «Тотошки» и «бригада Хачика». Начиная с 1999 года «Тотошки» находились в постоянном конфликте с ОПГ «Гэсовские», неоднократно их стычки заканчивались групповыми драками нередко сопровождаемых стрельбой из охотничьих ружей. В настоящее время «Тотошки» практически распались.

Авакянц Александр Сергеевич, 1981 г.р., кличка «Хачик». В состав его бригады входят молодые люди от 15 до 25 лет общей численность более 30 человек. В 2001 году сотрудниками отдела УБОП при МВД РТ был проведен обыск по месту жительства Авакянца (по информации УФСБ у него в квартире должно было быть оружие). В ходе обыска оружия обнаружено не было. В последствии Авакянц, заручившись поддержкой

Андрейченко, приезжая на «стрелки» смело задает вопрос: «А как вы с «ментами» живете? У нас «шоколадные» отношения с 6 отделом». Такие слухи прошли по всем молодежным группировкам города. В августе 2003 года Авакянц подал заявление в лицензионно-разрешительную систему УВД на получение лицензии на приобретение газового и без ствольного оружия. Отделом УБОП заявление было не подписано, а Авакянц вызван на собеседование. Неоднократно Андрейченко обращался с просьбой подписать заявление Авакянцу, но ему отказывали. В апреле 2004 года Андрейченко с такой же просьбой обратился к о/у по ОВД ОУБОП Закирову, который и подписал заявление.

В настоящее время Андрейченко С. А. и Шарифул-лин Ф. Ф. стал использовать знакомство с начальником УВД и сотрудниками отдела в своих интересах. В отделе имеется следующая информация:

1. Андрейченко предоставил о/у по ОВД отдела УБОП Закирову Д. М. информацию о том, что один из его людей находясь в компании с Зуевым Юрием Владиславовичем, 1970 г. р., участник ОПГ «29 комплекс», кличка «Китаец» стал свидетелем разговора в котором «Китаец» сказал, что у него есть оружие и он собирается убить Андрейченко. С целью проверки данной информации у Зуева Ю. В. был проведен обыск, положительных результатов получено не было.

26.07.03 года в 22. 30 часов в БСМП был доставлен гр. Зуев Ю. В. с диагнозом: ЗЧМТ, ушибленная рана теменной области головы, закрытый перелом нижней трети левого предплечья, множественные ушибы грудной клетки, рук, ног, множественные ушибленные рваные раны голеней и стоп, КУП-4138 Автозаводского ОВД от 26.07.03 года. После его выздоровления мною была проведена с ним беседа. В результате которой, было установлено, что 24.07.03 года к нему домой зашли трое молодых людей. Один, из которых был в форме офицера милиции в звании капитана. Они предложили ему проехать с ними в УВД. Со слов Зуева вели они себя как «менты». Выйдя на улицу, они посадили его в автомашину ВАЗ-2106 и поехали в сторону УВД. По дороге надели на него наручники и завернули в один из ГСК. Там надели на голову шапочку, завели в гараж и два дня избивали. Били битами, арматурами. В ходе избиения требовали рассказать, где у него оружие. Ничего, не добившись, они вывезли его загород и выбросили. По данному факту 20 августа 2003 года ст. следователем прокуратуры был вынесен отказной материал в связи с тем, что Зуев не явился в прокуратуру города для дачи объяснения.

2. Используя того же о/у по ОВД отдела УБОП Закирову Д. М. Андрейченко предоставляет информацию о том, что младший брат убитого активного участника ОПГ «29 комплекс» Валиева — Равиль Шарипзянович, проживающий по адресу 4/10-111, кличка «Рамушкин младший», планирует его убийство и для предотвращения необходимо Валиева задержать и посадить в тюрьму. Для этого можно использовать пристрастие Валиева к наркотикам. Закиров получил обыск на квартиру Валие-ва.26.07.03 года в ходе проведения обыска в ванной комнате обнаружено и изъято наркотическое вещество — героин весом 0, 032 гр., возбуждено уголовное дело по ст.228 ч.1 УК РФ. В связи с тем, что во время обыска в квартире находились еще 4 молодых людей, принадлежность героина установить не представилось возможным, и дело было приостановлено. Далее Андрейченко неоднократные через связи в прокуратуре пытался возобновить производство по делу, но все они заканчивались очередным приостановлением. Последний раз дело возобновлялось

20.01.04 года заместителем прокурора г. Набережные Челны Майоровым.

12.09.03 года в БСМП был доставлен гр. Валиев Р. Ш. с диагнозом: ЗЧМТ, СГМ, ушибленная рана затылочной и теменной области, материал зарегистрирован КУС — 2411 Электротехнического ОВД от 12.09.03 года. В ходе опроса было установлено, что Валиев подъехал к дому на своей автомашине БМВ. Когда вышел из машины, к нему подбежала группа ребят с арматурами, и избили его.

По информации: Андрейченко не смог устранить Валиева руками сотрудников милиции и прибег к другому методу. Истинная причина произошедшего было в том, что Валиев Р. Ш. взял без спроса и разбил автомашину принадлежащую Валиевой Лилии.

3. 18.09.03 года возле дома 59/14 неизвестные преступники причинили тяжкие телесные повреждения гр. Дубинину Вадиму Олеговичу, 1965 г.р., работавший заместителем генерального директора ООО ТКК «ТрансКонтакт Холдинг», повлекшие смерть потерпевшего.

По информации: Между Дубининым В. О. и Зацепиным Александром Александровичем, 1961 г.р., произошел конфликт на почве дележа денег (возможно связанный с ООО ТКК «Транс-Контакт Холдинг»). Зацепин А. А. обратился за помощью к Андрейченко С. А., который пообещал разрешить сложившийся конфликт и направил по адресу проживания Дубинина В. О. бригаду «Хачика».18.09.03 года возле дома 59/14 неизвестные преступники с приме -нением металлических прутьев нанесли тяжкие телесные повреждения гр. Дубинину который в последствии скончался в БСМП.

По своей натуре Шарифуллин Ф. Ф. очень наглый и самоуверенный человек. Во время строительства своего котеджа Шарифуллин дал указания рабочим провести газовую трубу через соседние участки, предварительно ни с кем из соседей это не согласовав. На этой почве у Шарифуллин произошел конфликт с Карякиным В. В. из которого, Шарифуллин понял, что Карякина сложно запугать простыми «наездами» и он не признает Шарифуллина как авторитета. Тем самым было задето самолюбие Шарифуллина.

В начале 2004 года между сыном Шарифуллина Ф. Ф. и сыном Карякина В. В. произошла ссора (возраст детей 15-17 лет). Андрейченко отправил в школу к сыну Карякина своих молодых, которые должны были его посадить в машину и вывезти в лес. Сыну Карякина удалось убежать. Карякин В. В. вечером зашел к Шарифуллину Ф. Ф., с целью выяснить отношения дело едва не дошло до драки.

Карякин Валерий Васильевич, 1962 г.р., генеральный директор ООО «Автоимпорт» (занимается крупными поставками металла на заводы КамАЗа) . Бывший офицер СА — майор, мастер спорта международного класса по боксу (выступал в ЦСКА). Имеет обширные связи в МО РФ, ГРУ, ФСБ РФ и т.д. (в основном это его однокашники и однополчане) Карякин поддерживает дружеские отношения с Рябовым Андреем Юрьевичем, 1968 г.р., заместителем начальника управления ОСТО «КамГэсЭнер-гоСтрой». Рябов входил в состав ОПГ «29 комплекс». По уголовному делу 93884 в отношении ОПГ «29 комплекс» был арестован. Причастность его к ОПГ не доказана, конкретных фактов преступления не выявлено, после чего он был освобожден.

Для того чтобы отомстить Шарифуллин Ф. Ф. и Андрейченко С.А. вновь использовали Закирова Д.М.. Во время беседы Андрейченко преподносит Закирову информацию следующего содержания: «Заказчиком убийства Дубинина является Карякин В. В., который поручил его исполнить Рябову А. Ю. и его ближайшему окружению — Барсукову и Ткаченко». После этого Закиров начинает отрабатывать данную информацию (без заведения ДОУ): поднимает статистику его сотового телефона, проводит ПТП и т.д. В последствии мною было установлено, что Закиров постоянно советовался с Андрейченко, показывал ему выявленные телефоны (практически «сливал информацию»). Андрейченко для себя выяснил поставщиков и людей с кем работает Карякин. Мною был наложен запрет на продолжение проведения ОРМ Закировым. В отношении Карякина было заведено ДПОП — 6/4451с от 07.05.04 года.

4. Андрейченко и Шарифуллин проявляли интерес к ООО «Автомастер». В ходе расследования уголовного дела в отношении ОПГ «Тагирьяновские» они либо через заместителя прокурора РТ — Загидуллин Фарит Хабибул-лович, или через начальника 6 отдела прокуратуры РТ Зарипов Марат Наильевич получили обыск на административное здании ООО «Автомастер». Для его проведения приехал сам Зарипов. Он сказал, что ему нужны люди для проведения мероприятия (без уточнения) . На руках у Зарипова была схема помещения, где был указан головной компьютер ООО. В ходе обыска сервер компьютера был изъят, а вечером передан людям заказчика, которые, взломав пароль, перекачали всю информация. В компьютере содержались сведения отдела кадров, конструкторского отдела (новые разработки, чертежи, расчеты), бухгалтерия и т.д. В настоящее время исполнительный директор ООО «Автомастер» Чекмарев С. О. имеет на руках официальную справку о том, что пароль был взломан и сведения скопированы (с его слов) .

5. 10.07.04 года в 00.00 часов от 12 подъезда дома 45/01 в БСМП были доставлены: Мальков Михаил Сергеевич 1962 г. р., с д/з: рубленые раны затылочной области, работает заместителем директора ООО «Гефест»; Ахатов Равиль Азатович 1978 г. р., с д/з рубленая рана правой височной области доставлен, не работает (случайный прохожий который со своими друзьями пили пиво у подъезда и услышав крики в подъезде пытались задержать нападавших и сам пострадал) .

За совершение данного преступления задержан Титов Леонид Александрович 1984 г.р., не работающий. С МП изъято: топор, 2 обрезка труб, 1 пара перчаток, окурок, 3 следа пальцев рук, 3 следа обуви, бейсболка, пятна крови, запаховые следы.

Проведенная работа с Титовым положительных результатов не принесла. Титов берет вину на себя поддель-ников и заказчика не выдает.

Из допроса Малкова стало известно, что заказчиком нападения мог быть его компаньон Зацепин, который требовал 8 млн. рублей, когда-то вложенных в совместный бизнес. Малков пытался объяснить, что сразу взять и выдать деньги он не может, так как они находятся в обороте. После этого Зацепин был задержан. Работу с задержанным Зацепиным осуществлял ст. о/у ОУР УВД Плотников. В ходе доверительной беседы Зацепин рассказал: «Малков имел с Зацепиным один бизнес. Зацепин решил отделится, забрав свои 8 млн. рублей так как посчитал, что его обманывают. Малков отказался вернуть деньги. Решить вопрос с возвратом денег взялся Андрейченко при условии, что 25% от суммы будут его.

11.07.04 года Андрейченко позвонил Зацепину и сказал, что Малков упал в подъезде и сильно ударился». На все наши уговоры Зацепин не соглашался давать официальные показания. Отделом УБОП совместно с ОУР было принято решение о произведении НВД и НАЗ с последующей легализацией и приобщению к материалам уголовного дела. Полученные материалы были направлены в прокуратуру г. Набережные Челны за исходящим: 31/8688 от 13.09.04 года.

В настоящее время в прокуратуру города поступило заявление, принятое сотрудником УФСБ Удовенко от Зацепина в котором расписано чистосердечное признание Зацепина. В конце заявления указано, что Зацепин готов был дать показания, но следователь и о/у Плотников не стали этого делать (подводят к тому, что Андрейченко с ними договорился либо следователю прокуратуры дал указания Брынза)».

Редакция газеты «Ревизор» обратилась за комментариями изложенных фактов к начальнику УВД города Набережные Челны полковнику милиции Хусниеву Ф. Ф. и начальнику отдела УБОП при МВД РТ с дислокацией в г. Набережные Челны подполковнику милиции Жгуну В. А. Они подтвердили, что все вышеуказанные сведения в отношении Андрейченко объективны и хорошо им известны. Что касается информации о Шари-фуллине, то высокопоставленные милиционеры говорили о трактовке фактов уклончиво, называя Шарифуллина коммерсантом, скорее являющимся жертвой, запуганной Андрейченко.

Кстати говоря, убийство Дубинина В. О., на сколько мне известно, до настоящего времени не раскрыто.

Комментарии излишни...

***

Мое рвение в борьбе с коррупцией не осталось не отмеченным высокими прокурорскими чинами .16 декабря 2004 года на отчетной Коллегии Управления ФСБ России по РТ слово взял прокурор Татарстана Кафиль Амиров. И, как сообщили мои товарищи, в присутствии президента и министра внутренних дел Татарстана назвал меня «предателем правоохранительных органов» и высказал мнение о необходимости моего увольнения с военной службы. В представлении Амирова я, видимо, оказался злодеем в «личине» подполковника ФСБ России, которого бандиты, менты и прокуроры ласково прозвали «Удавом» и который мешает силовикам республики раз и навсегда покончить и с преступностью, и с коррупцией.

Как известно, прокуратура осуществляет надзор за законностью, в том числе и в деятельности органов безопасности. И мнение надзирающего прокурора, высказанное в столь категоричной форме, сыграло далеко не последнюю роль в моей судьбе.

Ответом на обвинения Амирова была легализация оперативной информации в форме получения от ряда челнин-цев заявлений о «художествах» правоохранителей.

Тексты этих документов привожу практически полностью:

П Р О Т О К О Л

принятия устного заявления о преступлении

Набережные Челны 27 декабря 2004 года

Я, начальник 3 отделения Службы Управления ФСБ России по РТ в городе Набережные Челны подполковник Удовенко Ю. А., в соответствии со ст. 141 УПК РФ в помещении Службы принял устное заявление от гражданина России Отюбрина Владимира Геннадьевича, 30.10.67 года рождения, уроженца и жителя города Набережные Челны, сварщика Автомобильного завода ОАО «КАМАЗ».

Об ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 УК РФ Отюбрин В. Г. предупрежден.

( подпись заявителя)

В заявлении Отюбрин В. Г. сообщил следующее:

07.06.2004 г. без вести пропала моя знакомая Юрченко Ольга Николаевна.

09.06.2004 г. в целях ее розыска я обратился в Комсомольский ОВД. Дежурный направил меня в уголовный розыск. Там мне сказали, что в лесу нашли два обгоревших трупа женщин, и в этой связи мне предложили поехать в Центральный ОВД для опознания.

Примерно в 13 часов 30 минут я приехал к начальнику уголовного розыска Центрального ОВД и рассказал ему, что я разыскиваю Юрченко. Там сотрудники, которые не представлялись, стали расспрашивать меня и предъявили фотографию, на которой была изображена женщина. Я эту женщину первоначально не опознал. Позже выяснилось, что это была фотография подруги Юрченко Белых Натальи Леонидовны, также убитой. Сотрудники милиции сказали мне, что один труп обгорел, а второй нет. Стали расспрашивать, в чем была одета Юрченко. Я описал ее одежду и отметил, что при Юрченко О. Н. должны быть ключи от квартиры — два реечных и один врезной. Сотрудники ОУР предъявили мне эти ключи. Я опознал эти ключи и попытался взять их для того, чтобы рассмотреть их поближе. Меня остановили, пояснив, что это вещественные доказательства.

После этого мне предложили положить на стол содержимое моих карманов, осмотрели мои руки (ногти) и фактически задержали меня. При этом меня никто ни о чем не расспрашивал, никаких процессуальных документов не составлял, а просто не выпускали меня из милиции.

Примерно в 18 часов пришел следователь прокуратуры города Набережные Челны Шипков Роман Васильевич, и мы поехали производить обыск в моей квартире. Там была изъята вся моя одежда, обувь (меня одели в зимние ботинки и старое трико — все остальное изъяли).

После обыска меня доставили в Центральный ОВД в кабинет, что напротив кабинета начальника ОУР, и без допроса задержали в порядке ст. 91 УПК РФ.

После того, как следователь прокуратуры (фамилию его не помню) выписал постановление о задержании и вручил мне второй экземпляр, на меня в присутствии следователя надели наручники. Следователь ушел.

В кабинете находились начальник ОУР УВД Сабиров, еще один сотрудник, который представился «представителем МВД» (он толстый с бородкой, волосы светлорусые, возраст порядка 40-45 лет), по-моему, был начальник отделения ОУР Спирин Дмитрий Юрьевич и еще несколько сотрудников милиции.

«Представитель МВД» в весьма грубой форме предложил мне признаваться. На мой вопрос, в чем я должен признаться, «представитель МВД» нанес мне удар в голову и стал меня избивать руками и ногами. Одновременно меня стал избивать и Сабиров. Может быть, бил и Спирин, но я это уже не помню, так как находился в нокдауне и плохо ориентировался в происходящем. Помню только, что, избивая меня, указанные сотрудники милиции требовали, чтобы я признался в убийстве Юрченко и Белых. Избивали меня примерно полтора-два часа.

После этого меня перевели в другой кабинет (кабинет Попова Александра) , и Сабиров в присутствии Спирина, «представителя МВД», сотрудника милиции по фамилии Попов Александр (фамилия, возможно, неточно) стал проводить, как он это назвал, «физзарядку», то есть стал заставлять меня отжиматься от пола, приседать, на полусогнутых ногах стоять, упершись спиной в стену (это он называл «электрическим стулом»). Вся эта «физзарядка» сопровождалась избиениями. Били все присутствующие руками и ногами. Все это сопровождалось грубыми словесными оскорблениями. При этом Сабиров время от времени предлагал мне выпить водки и покушать в случае, если я признаюсь в убийстве.

Эта экзекуция продолжалась до 24 часов. Примерно в полночь указанные лица ушли, оставив меня с сотрудником ОУР, которого я могу опознать (15.06.2004 г. он был в группе, которая вывозила меня на место происшествия. Ему примерно 30 лет, рост примерно 177 см, телосложения крепкого, татарин, лицо в оспинах, волосы темного цвета).

Этот сотрудник надел мне на голову черную вязаную шапку и повалил на пол. Я слышал, что в кабинет вошли еще два человека, которых я уже не видел. Эти люди стали избивать меня ногами и пытать электрошокером. Все это делалось для того, чтобы я признался в совершении убийства, которого я не совершал. Так меня пытали всю ночь. Шапку с головы сняли в 6 часов утра — время я увидел на часах, которые стояли на сейфе, расположенном в углу комнаты возле окна.

После того, как сняли с головы шапочку, меня поставили лицом к стене и не давали сесть или лечь. (Один из сотрудников ОУР, по-моему, в оспинах, вняв моим чуть ли не мольбам, дал мне попить стакан воды, чем очень «возмутил» Сабирова). Примерно в 8 часов утра пришли Сабиров, Спирин, «представитель МВД» и другие сотрудники (всех не помню). Сабиров, узнав от подчиненных, что я «нераскололся», спросил у меня: «... а что это ты так хорошо выглядишь?» И обругал «оспатого» за то, что он мне дал попить. При этом Сабиров сказал, что раз я попил воды, то теперь «... будем заниматься физзарядкой и выгонять воду». Сабиров снова стал заставлять меня отжиматься от пола, заставлять приседать, делать «электрический стул» и так далее. Все это сопровождалось избиениями и словесными оскорблениями. Это продолжалось примерно до обеда. После этого меня перевели в другой кабинет, где Сабиров, Спирин и другие продолжили пытки.

Примерно в 15 часов кто-то сообщил Сабирову, что меня пора везти на допрос к следователю прокуратуры. Меня умыли и повели в прокуратуру города Набережные Челны. По дороге в прокуратуру сотрудники ОУР, которые меня конвоировали, предупредили меня, что если я сообщу сотрудникам прокуратуры о пытках, они меня вообще убьют, потому что после допроса меня вернут в милицию.

Следователю, который меня допрашивал, я о пытках не сказал. Допрашивали меня в присутствии дежурного адвоката. Следователю я рассказал правду, а именно, что к убийству не имею никакого отношения. После допроса я потребовал конфиденциальной беседы с адвокатом. Сотрудники ОУР были против этого, но по требованию следователя все же оставили меня наедине с адвокатом. Я рассказал адвокату о том, что меня всю ночь пытали, и попросил его, чтобы он решил вопрос о переводе меня в ИВС, так как еще одну ночь пыток я не выдержу. Адвокат поинтересовался, буду ли я заключать с ним договор. Я сказал, чтобы по вопросу оплаты его услуг он обратился к моему другу Козлову Владимиру Витальевичу.

После этого адвокат ушел, а меня вновь отконвоировали в Центральный ОВД в кабинет Попова, где находились Попов, Сабиров, «представитель МВД». Конвоировавшие меня сотрудники ОУР доложили им, что я признательных показаний следователю не дал. После этого меня снова стали избивать. «Представитель МВД» взял биту и стал бить мне по макушке — наносил не сильные, но ритмичные удары на протяжении длительного времени. Примерно после первых 10-15 ударов я потерял чувство адекватного восприятия происходящего. Эта экзекуция сопровождалась монотонными «уговорами» сознаться в совершении убийства.

Потом каким-то образом я оказался на коленях. Попов достал из стола полиэтиленовый пакет, надел его мне на голову и вместе с Сабировым стал меня удушать, а «представитель МВД» продолжал в это время бить меня битой по голове.

Я попытался прокусить пакет. Обнаружив это, Попов снял с меня пакет, надел на голову вязаную шапочку и после этого стал удушать меня пакетом, а «представитель МВД» продолжал бить битой. В результате этих пыток я несколько раз терял сознание. Как выводили меня из обморочного состояния, я уже не помню.

После очередного просветления у меня мелькнула мысль, что в очередной раз эти милиционеры меня могут просто не откачать, и я умру. (В процессе пыток они говорили мне, что если я умру, то они «спишут» эту смерть на «сердечную недостаточность»).

В результате этих мыслей я сказал милиционерам, что готов дать признательные показания. При этом я для себя решил, что о пытках и о самооговоре я сообщу адвокату и следователю.

После этого Сабиров, Спирин и «представитель МВД» предложили мне написать явку с повинной, при этом фактически продиктовали мне ее текст.

Избиения на этом прекратились.

Явку с повинной писали и переписывали примерно до 23 часов. В ее написании принимал участие и прокурор-криминалист прокуратуры, который тоже вносил коррективы в текст.

После подписания «явки с повинной» мне разрешили позвонить Козлову, которому я сказал, что мне нужен адвокат.

До утра я находился в ОУР Центрального ОВД, а утром 11.06.2004 г. меня привели к следователю прокуратуры Шипкову Роману Васильевичу. В кабинете Шип-кова находился дежурный адвокат, который был на первом допросе. Шипков спросил меня, подтверждаю ли я явку с повинной. Я ответил, что явку с повинной я написал в результате пыток, оговорил себя и к убийству отношения не имею. Услышав это, Шипков вышел из кабинета, при этом никаких процессуальных документов не составлял. Я рассказал адвокату, что меня избивали, пытали электрошокером и душили. Адвокат сказал, что будет ходатайствовать о проведении судебномедицинской экспертизы. Я поддержал это.

Следует отметить, что 10.06.2004 г. в кабинете Попова меня осматривал эксперт, который обнаружил синяки. В документах этот эксперт указал, что, по моим словам, эти синяки я поставил, ударившись о газовую плиту.

После разговора с адвокатом меня доставили в ОУР Центрального ОВД, где Попов, «представитель МВД» и Сабиров стали оказывать на меня психологическое воздействие, угрожая, что после суда меня вновь доставят к ним, и они продолжат экзекуции. При этом «представитель МВД» стучал мне баллоном от пива по гематоме, которая образовалась на макушке после избиения битой. Было очень больно. Это «собеседование» продолжалось примерно до обеда.

В обеденное время меня повезли в судебно-медицинскую экспертизу, где меня осмотрел тот же эксперт, который написал ранее, что синяки я поставил, ударившись о газовую плиту. После того, как эксперт составил акт осмотра, меня повезли на суд.

Судья арестовал меня по подозрению в совершении убийства. В суде мои интересы представлял адвокат Пятак Анатолий Алексеевич, с которым заключил договор Козлов.

После суда меня привезли в Центральный ОВД. Пятак А. А. настаивал, чтобы меня отвезли в ИВС УВД в его присутствии, однако каким-то образом меня все равно оставили в Центральном ОВД.

Примерно в 16 часов 45 минут у Попова в кабинете кто-то надел на меня маску (к этому времени я уже не воспринимал адекватно происходящее, так как более двух суток не спал, не пил, не ел и подвергался пыткам). Мне сказали, что увезут меня на «Черное озеро» (так они называли МВД республики). Примерно 20-30 минут меня на машине повозили по городу и через столовую (я слышал характерный шум посуды на кухне) доставили в ОУР УВД города Набережные Челны. При этом с маской на голове водили по коридорам и лестницам для того, чтобы я потерял ориентацию. Поводив таким образом примерно 10-15 минут, меня ввели в какой-то кабинете.

Там с меня сняли наручники и одели «кандалы», которые сковывают и руки и ноги одновременно. Я был с маской на голове. Меня раздели догола, бросили на пол, стали избивать, пытать электрошоком. Это продолжалось так долго, что аккумулятор на электрошоке разрядился полностью. После этого «раздосадованный» Спирин стал пытать меня электротоком — два оголенных конца провода он вставил в розетку, а вилкой прикасался к моему телу в область правой лопатки. По-моему, при этом присутствовал Сабиров, заместитель Плотникова из Центральтного ОВД, который все приговаривал «...ты у нас признаешься в убийстве Кеннеди». Именно этот человек, пока Спирин бегал за проводом, со словами «... сука, ты нам все показатели портишь» очень сильно ударил меня в грудь (я думал, что он сломал мне ребра).

В результате этих пыток я дал согласие подтвердить следователю прокуратуры города Набережные Челны, что в «явке с повинной» я дал правдивые признательные показания, и подтвердить эти показания с выездом на место происшествия. Это было примерно в 23 часа 11 июня 2004 года.

После моего «согласия» указанные лица «для порядка» попинали меня еще немного, чтобы я не отказался от указанного «согласия». После этого меня вновь с маской на голове поводили по коридорам и завели в какой-то кабинет (по-моему, 432 или 423), где с меня сняли маску. Маску с меня снимал парень по имени Ренат, я с ним примерно в 1991 году работал вожатым в пионерлагере «Звездный». Ренат в то время был студентом исторического факультета Елабужского государственного педагогического института. Узнав меня, Ренат был растерян и ушел из кабинета.

После того, как Ренат ушел, кто-то стал составлять какой-то документ — мне задавали вопросы, на которые я давал какие-то ответы. Я был не в состоянии оценивать все происходящее.

В первом часу ночи меня вывели в туалет, где я случайно встретил своего бывшего одноклассника Гайнуллина Эдуарда — сотрудника «6-го отдела» УВД.

Допрос этот длился примерно до 4 часов утра, после того как я подписал этот протокол, с меня сняли «кандалы» (освободили ноги), пристегнули «кандалами» к сейфу и дали возможность, сидя на кушетке, поспать до 6 часов утра.

Утром 12 июня 2004 г. Спирин и Сабиров (он был в форме подполковника милиции) угрожали мне дальнейшими пытками в случае, если я вновь при адвокате не дам следователю прокуратуры показания, которые уже дважды давал под пытками. При этом Спирин и Сабиров весьма цинично сказали, что если им надо будет, то они меня в любое время «выдернут» и сделают со мною что захотят, и ни суд, ни прокуратура мне не помогут. На фоне всего происходящего со мною за последние двое суток их слова были более чем убедительными.

При мне милиционеры стали искать следователя и адвоката для производства допроса. По телефону договорились, что следователь и Пятак А. А. придут в ОУР УВД к 14 часам для допроса меня в качестве подозреваемого.

К 14 часам в УВД пришел адвокат Пятак А. А., которого по указанию «оспатого» сотрудника и Сабирова даже не пустили в здание УВД, так как не хотели, чтобы он встретился со мною до прихода следователя.

Пятак А . А . подождал некоторое время на вахте, после чего сказал, что ждать следователя у него нет времени, и ушел.

Примерно в 14 часов 30 минут приехал следователь прокуратуры — молодая женщина, которая стала возмущаться тем, что адвокат не дождался ее. Эта женщина-следователь попыталась вызвать дежурного адвоката, который отказался участвовать в следственном действии, так как ему сказали, что у меня договор с Пятаком А. А.

Примерно до 18 часов шли эти поиски адвоката. Пятака А. А. им найти не удалось, и меня отправили в ИВС УВД.

Утром 13 июня 2004 года меня доставили в ОУР УВД, где я находился в кабинете с «оспатым». В течение 13 июня 2004 года меня по каким-то причинам не допрашивали и вечером вновь поместили в ИВС УВД.

14 июня с утра меня доставили в кабинет 432 (или 423) ОУР УВД, где Спирин, Сабиров и «оспатый» давили на меня психологически (при этом изредка били) и угрожали расправой, если я не дам следователю признательных показаний.

Позже выяснилось, что Пятак А. А. хотел со мною встретиться. В ИВС УВД ему сказали, что меня забрали сотрудники ОУР, а сотрудники ОУР сказали ему, что меня у них нет. Этот факт документально подтвержден протестом и жалобой Пятака А . А.

14 июня меня весь день продержали в ОУР УВД, где не давали ни пить, ни есть, ни спать — постоянно оскорбляли и давили на меня психологически, показывая таким образом, что со мной могут сделать все, что им угодно.

Вечером 14 июня меня вернули в ИВС УВД.

После утренней проверки 15.06.2004 года меня вновь забрали из ИВС УВД и доставили в ОУР УВД, где «морально давили» до 11 часов. Затем мне дали свидание с адвокатом Пятаком А. А. Я рассказал Пятаку А. А., что оговорил себя в результате пыток, которых я больше выдержать не могу. Пятак А. А. пояснил мне, что он не может оградить меня от пыток, и посоветовал мне на стадии следствия подписывать все, что скажут следователи. По словам Пятака А. А., «потом разберемся», что как было.

После встречи с адвокатом следователь Шипков Р. В. допросил меня в присутствии Пятака А. А. Я подписал все, что написал в протокол Шипков Р. В., который практически дословно переписал «явку с повинной». Я себя очень плохо чувствовал физически, болело сердце, адекватно не воспринимал происходящее.

По моей просьбе Пятак А. А. в 15 часов 30 минут заявил ходатайство о проведении моего медицинского освидетельствования. В этой связи Пятак А. А. настаивал, чтобы выезд на место происшествия для производства следственных действий был перенесен да другое время.

Шипков сказал, что у него обед и под этим предлогом выпроводил Пятака А. А. Меня доставили в соседний кабинет, где налили 70 капель корвалола.

Примерно в 16 часов начали производить следственные мероприятия с выездом на место происшествия. Я со всем соглашался, не перечил следствию, так как чувствовал себя очень плохо и не воспринимал адекватно происходящее.

При этом в протоколе следственного действия я собственноручно записал, что следователь лично на меня не давил, однако сотрудники ОУР оказывали на меня моральное и физическое воздействие до следственного действия и заставляли признаться в убийстве, которого я не совершал.

После этого выезда примерно в 20 часов меня доставили в ОУР УВД, где Спирин за вышеуказанную запись в протоколе провел со мною «профилактическую беседу» и пообещал, если я еще раз позволю себе такие вольности, то «они» сделают со мною все, что обещали.

Примерно в 21 час 15.06.2004 года меня доставили в ИВС УВД, и больше сотрудники милиции меня не трогали.

16 или 17.06.2004 года Шипков допросил меня в ИВС УВД. Я показал, что все признательные показания я давал в результате пыток. Шипков записал эти показания в протокол, и на этом дело кончилось — то есть меня больше никто не допрашивал. Меня просто знакомили с материалами дела, экспертизами, которые никоим образом не подтверждали данные мною «признательные» показания.

Тем не менее, следователь прокуратуры Республики Татарстан Замараев Константин Васильевич подготовил обвинительное заключение и передал уголовное дело №119468 в прокуратуру РТ для утверждения обвинения и последующей передачи материалов в Верховный суд РТ.

От пожизненного лишения свободы меня спасло лишь то, что 03.11.2004 г. случайно задержали гражданина Раззакова Х. Х. по подозрению в совершении убийств Юрченко, Белых и Шакирова. При обыске у Раззакова Х. Х. нашли пистолет, из которого было совершено убийство. В последующем он признался в совершении этого ужасного преступления и убийствах еще шестерых или семерых человек, которых он убил в то время, когда я был арестован за убийство Юрченко, Белых и Шакирова.

Таким образом, я с 09 июня до 10 ноября 2004 года незаконно содержался в ИВС УВД, подвергался физическим и моральным пыткам.

Я требую самого тщательного расследования преступлений, которые указанные сотрудники милиции и прокуратуры города Набережные Челны совершили в отношении меня и привлечения всех виновных к уголовной ответственности.

(подпись заявителя)

Из заявления Евгения Владимировича Эминентова Г е-неральному Прокурору России:

«Я со школьной поры дружу с Отюбриным Владимиром Геннадьевичем, которого 09.06.2004 года арестовали по подозрению в убийстве Юрченко Ольги Николаевны, Белых Натальи Леонидовны и Шакирова.

В 20 числах июня меня допрашивал следователь прокуратуры города Набережные Челны Шипков. Я рассказал все, что мне известно, при этом положительно характеризовал своего друга. Следователь в весьма грубой форме стал упрекать меня в том, что я «обеляю» убийцу. Тем не менее, мои показания Шипков внес в протокол допроса свидетеля.

15.07.2004 года в 7 часов 20 минут ко мне домой прибыли трое сотрудников уголовного розыска Центрального ОВД, которые произвели обыск в моей квартире. Изъяли четыре старые записные книжки, семейный фотоальбом и семейные фотографии, а также видеокассету от видеокамеры.

Во время обыска я позвонил своему другу Козлову Владимиру Витальевичу и сообщил о происходящем. Козлов В.

В. сказал мне, чтобы я ни в коем случае не подписывал никаких документов без адвоката, которого он (Козлов В. В.) мне наймет.

После производства обыска указанные сотрудники милиции предложили мне одеться в носильные вещи темного цвета, надели на меня наручники (сковав руки спереди) и доставили меня в уголовный розыск Центрального ОВД под предлогом проведения опознания. В кабинете №315 меня ждал следователь по ОВД прокуратуры города Набережные Челны Саитгареев Мансур Габбасович, который в присутствии сотрудников УР, проводивших у меня обыск, сказал, что: «... у него есть основания полагать, что я не все сказал следствию. Сейчас 10 часов 30 минут. Я Вас «закрываю» на 48 часов. Посидите в камере, подумайте, а мы Вам поможем».

Сказав это, Саитгареев М. Г. вышел из кабинета. После этого «стажер» (его фамилию я не помню, она есть в материалах уголовного дела, и я смогу его опознать) снял с меня очки и надел на голову вязаную шапочку таким образом, что я не мог видеть происходящего. После этого мне уши заткнули бумагой (скатанными в комок половинками тетрадного листа) и перестегнули наручники в положение «руки за спину».

После этого мне заломили руки так, что я головой едва не касался пола, и вытащили в таком положении на улицу, где посадили на заднее сидение легковой автомашины. В машине меня стали избивать. Били, вероятно, пластиковой бутылкой, заполненной песком. Били по спине и по затылку. В результате этих ударов я в машине дважды терял сознание. После перенесенных в машине сотрясений мозга меня стошнило один раз в машине. Я попросил этих «милиционеров» не бить меня по голове, так как это может привести к смерти — в результате ЧМТ я болен эписиндромом. После этого они по голове старались не бить, но не всегда у них это получалось.

Через какое-то время мы остановились, и меня практически волоком втащили на третий (как мне показалось) этаж какого-то здания. Там меня бросили на пол и облили водой поясничную область тела. После этого мне раздвинули ноги, и двое «милиционеров» встали двумя ногами на мои ноги. Третий «милиционер» одной ногой наступил мне на позвоночник в районе лопаток и заломил мои руки в сторону головы. Четвертый «милиционер» стал пытать меня с помощью электрошокера, который он прикладывал к паху. Я кричал, однако эти «правоохранители» советовали мне кричать громче, так как это помогает лучше переносить боль. При этом они говорили, что меня все равно никто не услышит.

Эти «правоохранители» путем пыток пытались заставить меня сознаться в том, что я совместно с Отюбриным убивал троих человек. В процессе этих пыток я объяснил «правоохранителям», что в день убийства Юрченко я находился на свадьбе в поселке Нефтебаза.

После этого «правоохранители» стали обвинять меня в том, что я являюсь участником ОПС «29-й комплекс», и требовали, чтобы я «признался» в том, что я передал Отюбрину пистолет, из которого он и убил Юрченко, Белых и Шакирова. Я стал объяснять «правоохранителям», что я даже в армии не служил и к оружию не имею никакого отношения. Тогда «правоохранители» стали требовать, чтобы я дал показания, что после убийства Отю-брин передал мне на хранение пистолет, из которого он убил троих человек. Я стал разъяснять, что ни в день убийства, ни на следующий день Отюбрин ко мне прийти не мог, так как меня не было в городе. Тогда «правоохранители» стали требовать, чтобы я «сознался» в том, что Отюбрин хранил у меня пистолет, который забрал накануне убийства перед моим отъездом из города.

Все эти «уговоры» заключались в том, что меня избивали ногами, выкручивали руки, угол металлической линейки вставляли под ногти, били ребром металлической линейки по спине и ногтям, а также пытали током, прикладывая электрошокер к рукам, ногам, к торцу, к шее, к ушам, гениталиям и так далее. Складывалось впечатление, что «правоохранители» пытались найти место, которое причиняет более сильную боль. Они от этого испытывали, как мне показалось, садистское удовольствие.

Когда «правоохранители» уставали от пыток, они меня унижали морально, говорили, что именно они решают, кому сидеть, жить мне или умереть. Угрожали, что вывезут меня в посадку, заставят вырыть яму, убьют, закопают, через 3-4 дня найдут мой труп, а затем всю жизнь сами будут искать, кто меня убил. Угрожали убийством моей матери, изнасилованием меня и моей тринадцатилетней дочери.

В результате пыток я неоднократно терял сознание. Пока я приходил в себя, «правоохранители» играли в карты. Я просил их убить меня, чтобы не мучиться. Они говорили, что убьют, когда посчитают нужным. А пока они будут меня бить до тех пор, пока я, как и Отюбрин, не признаюсь в убийстве, буду лизать им ботинки и как собака приносить «апорт», как это делал Отюбрин (дословно).

В результате этих пыток я понял, что эти «правоохранители» могут просто убить меня. В целях прекращения пыток и сохранения жизни я согласился дать ложные показания о том, что Отюбрин оставлял у меня на 3 дня пакет с металлическим предметом, похожим на пистолет.

Это было примерно в 22 часа. После этого мне первый раз дали попить воды, вывели из этого помещения, где меня пытали, и отвезли в Центральный ОВД, где с меня сняли шапочку и наручники перевели в положение «руки вперед».

В Центральном ОВД один из сотрудников милиции написал от моего имени объяснение и заставил меня подписать его. После этого этот сотрудник ушел, а со мною остались двое милиционеров, которым было приказано «поработать» со мною до утра. Когда мы остались в кабинете втроем, к этим «правоохранителям» прямо в кабинет пришли две девушки, которые принесли спиртное. В этой связи «правоохранители» сказали, чтобы я отдохнул в камере, пока они отдохнут в кабинете. Меня доставили в камеру на первом этаже.

Примерно в 5 часов утра эти двое подняли меня к себе в кабинет и посадили на стул. При этом они, не обращая на меня внимания, обсуждали, как они «отдохнули» с девушками, то есть как они имели интимную близость с этими девушками в служебных кабинетах.

Примерно в 5 часов 30 минут пришел сотрудник, который писал объяснение. Выяснилось, что он написал не «Отюбрин», а «Атюбрин». В моем присутствии он переписал объяснение и потребовал, чтобы я его подписал.

При этом «правоохранители» стали разъяснять мне, что если я не подпишу эти показания в присутствии адвоката, то пытки будут продолжены в более изощренной форме.

Примерно в 7 часов в кабинет пришел следователь Саитгареев, который также стал меня запугивать пытками в случае, если я откажусь подписать при адвокате ложные показания о том, что накануне убийства Отю-брин оставлял у меня на хранении пакет с пистолетом.

При этом Саитгареев заверял меня, что если я подпишу эти показания, то я стану свидетелем обвинения, меня освободят 16 июля 2004 года вечером. При этом он давал «СВОЕ ЧЕСТНОЕ ОФИЦЕРСКОЕ СЛОВО», что меня больше бить не будут. В случае моего отказа Саитгареев обещал меня вернуть сотрудникам милиции для пыток, после которых я стану в лучшем случае калекой (дословно) .

Примерно в 8 часов пришел адвокат, с которым Саит-гареев оставил меня наедине. Адвокат сказал мне, что его наняли мои друзья, и также стал меня убеждать в необходимости подтвердить ложные показания, которые я дал в результате пыток. При этом «адвокат» обещал освободить меня, но уже 17 июля.

Во время этой беседы в кабинет вошел Саитгареев и стал торопить нас с началом допроса. В присутствии Саитгареева «адвокат» попытался заключить со мною договор на защиту.

В это время в кабинет буквально ворвался Козлов В. В. и нанятый им адвокат Сафин Рафаэль. Саитгареев стал кричать на Козлова и Сафина, требовать, чтобы они ушли из кабинета, так как у меня уже есть адвокат. Козлов вышел из кабинета, а Сафин предоставил Саитга-рееву договор на мою защиту и потребовал, чтобы Саит-гареев вышел вон и предоставил нам возможность конфиденциально обсудить ситуацию.

Саитгареев стал кричать и требовать, чтобы я заключил договор с «его» адвокатом. Я отказался. В результате моим защитником стал Сафин, который, поняв, что я себя очень плохо чувствую в результате перенесенных пыток, потребовал вызова скорой помощи, проведения судебно-медицинской экспертизы и переноса следственных действий.

По требованию Сафина вызвали скорую помощь. Приехавшие врачи осмотрели меня, сделали укол внутривенный, дали капель и таблеток.

Саитгареев перенес допрос на более позднее время. В этой связи адвокат Сафин вышел из кабинета. Сотрудники милиции, которые остались сторожить меня, стали угрожать мне, что если я не подпишу нужных Саитгаре-еву показаний, то они повторят пытки.

На допросе в присутствии адвоката Сафина я дал правдивые показания и не стал оговаривать Отюбрина.

После допроса, по требованию Сафина, меня повезли на судебно-медицинскую экспертизу, где был составлен акт медицинского освидетельствования, зафиксировавший следы пыток. После составления акта эксперт выписал мне направление в травматологию и потребовал, чтобы Саитгареев немедленно принял меры к оказанию мне медицинской помощи. Несмотря на это, Саитгареев отвез меня в Центральный ОВД, сказав, что «меня вылечат на этапе» (дословно).

В Центральном ОВД продолжились пытки до 21 часа. Били, не давали спать, садиться, пить, кушать, не выводили в туалет, оказывали психологическое давление, угрожали всем, на что хватало фантазии.

В 21 час меня поместили в камеру в Центральном ОВД, где сидел «вчерашний сиделец». Он рассказал мне, что его специально подсадили ко мне, чтобы он выяснил подробности совершенного мною преступления и убедил меня во всем сознаться.

17 июля утром меня доставили в 314 или 315 кабинет Центрального ОВД, где сотрудники уголовного розыска продолжили пытки. Били, морально давили, угрожали, унижали.

17 июля Саитгареев повез меня на суд для ареста сроком на 2 месяца. Судья, изучив материалы, не нашел оснований для ареста. При этом судья с сарказмом спросил у Саитгареева, намерен ли он арестовывать всех знакомых и родственников Отюбрина. Саитгареев стал убеждать судью арестовать меня хотя бы на три дня, так как у него есть «оперативная информация», что я являюсь соучастником убийства, совершенного Отюбриным. Судья согласился арестовать меня на два дня и к понедельнику утром, то есть 19 июля, если Саитгареев не добудет доказательств моей вины, он обязан будет освободить меня.

После суда меня вновь доставили в Центральный ОВД и продолжили пытки до 19 часов. В 19 часов меня поместили в камеру, в 19 часов 15 минут у меня была встреча с адвокатом Сафиным, который передал мне лекарства и потребовал, чтобы меня доставили в ИВС УВД города Набережные Челны.

После встречи с Сафиным меня поместили в камеру, затем перевезли в ИВС.

В воскресенье, то есть 18 июля, в помещении ИВС двое сотрудников уголовного розыска Центрального ОВД беседовали со мною — избивали и угрожали расправой в случае, если я после моего освобождения заявлю о том, что меня пытали. Эти «правоохранители» посоветовали мне уехать из города вместе с родственниками, так как мне все равно они спокойной жизни не дадут.

19 июля примерно в 13 часов следователь Саитгареев вызвал меня в следственную комнату ИВС и стал угрожать негативными последствиями в случае, если я напишу заявление о произошедшем.

Саитгареев взял с меня подписку о невыезде и сказал, что если по первому его требованию я не явлюсь, меня снова арестуют.

Из-под стражи меня освободили 19 июля в районе 15 часов. Постановление о прекращении в отношении меня уголовного преследования от 19.07.2004 года вместе с паспортом мне 02.08.2004 года передал Замараев Константин — следователь прокуратуры РТ, который вел дальнейшее расследование убийства Юрченко, Белых и Шакирова.

Замараев допросил меня в качестве свидетеля. Я в присутствии адвоката дал показания, что ранее в результате пыток я оговорил Отюбрина, что он оставлял у меня пакет с пистолетом. Замараев был недоволен этими показаниями.

На этом мое участие в расследовании этого уголовного дела завершилось.

В результате пыток был нанесен серьезный ущерб моему здоровью — я в течение двух недель не мог ходить и с 19 июля по 10 сентября находился на амбулаторном лечении. Врачи БСМП побоялись поместить меня на стационарное лечение после того, как узнали, что повреждения мне нанесены сотрудниками милиции в результате пыток.

Неправомерные действия сотрудников прокуратуры и милиции я обжаловал в прокуратуру и УВД города, а также в прокуратуру и МВД РТ, однако указанные жалобы оставлены без удовлетворения. Более того, их направляли следователям прокуратуры Саитгарееву, Шипкову и Замараеву для разбирательств и приобщения к уголовному делу.

Прошу привлечь к уголовной ответственности всех сотрудников милиции и прокуратуры, которые применяли ко мне недозволенные методы следствия (пытки) , незаконно привлекли меня к уголовной ответственности и содержали в местах лишения свободы, а также нанесли ущерб моему здоровью и деловой репутации».

Заявления Эминентова и Отюбрина были рассмотре-ны.15 июля 2006 года старшим следователем прокуратуры города Набережные Челны, юристом 2 класса Мироновым Э. А. было вынесено ПОСТАНОВЛЕНИЕ о приостановлении предварительного следствия на основании п.1 ч.1 ст.208 УПК РФ. Рассмотрев материалы уголовного дела №122877, следователь УСТАНОВИЛ, что «в производстве СО прокуратуры города Набережные Челны находится уголовное дело №122877, возбужденное 3 августа 2005 гола заместителем прокурора РТ старшим советником юстиции Ф. Х. Загидуллиным по признакам состава преступления, предусмотренного ст.286 ч. 3 п. »а» УК РФ, в отношении неустановленных лиц по факту применения недозволенных методов расследования путем применения физического и психологического насилия в отношении Отюбрина и Эминентова.

В ходе расследования уголовного дела в качестве подозреваемых были допрошены Спирин, Сабиров, Байгузин и Плотников.

Однако в ходе предварительного следствия достаточных доказательств тому, что Спирин, Сабиров, Байгузин и Плотников совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий и повлекшие существенные нарушения прав и законных интересов Отюбрина и Эминентова, добыто не было.

Принимая во внимание, что срок предварительного следствия по данному уголовному делу истек, а следственные действия, производство которых возможно в отсутствие обвиняемых, выполнены, и руководствуясь п.1 части первой ст.208 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ:

Предварительное следствие по уголовному делу №122877 приостановить. Поручить сотрудникам ОУР УВД, ОУР Автозаводского ОВД, ОУР Центрального ОВД, ОУР Электротехнического ОВД, ОУР Комсомольского ОВД г. Набережные Челны розыск лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых по уголовному делу №122877».

Комментарии излишни. Следователь прокуратуры фактически поручил Спирину, Сабирову, Байгузину и Плотникову разыскивать самих себя.

Обвинительное заключение на Отюбрина было направлено заместителю прокурора республики Загидуллину для утверждения. И бедолага Отюбрин за инкриминируемое ему убийство трех человек вполне мог остаток дней своих провести в тюрьме. Но мой бывший подчиненный, а ныне начальник славного Третьего отделения Службы УФСБ России по РТ в городе Набережные Челны подполковник В. А. Зимин в ноябре 2004 года нашел настоящего убийцу. Им оказался «повернутый» на ваххабизме Хафиз Раззаков, едва ли не самый активный боец «Исламского джамаата». После ареста ему вменялись двадцать две статьи Уголовного кодекса РФ, в том числе захват заложника, терроризм, убийства. За плечами у Раззакова была служба в армии, работа в милицейском батальоне ППСМ города Брянска, затем во вневедомственной охране Электротехнического ОВД Набережных Челнов. Он пробовал стажироваться в ППСМ УВД Набережных Челнов, откуда в 1998 году уволился и отправился в Чечню, в ваххабитский учебный центр «Кавказ».

А М. Г. Саитгареев летом 2008 года был назначен руководителем Набережночелнинского межрайонного следственного отдела следственного управления следственного комитета при прокуратуре России по РТ.

Из заявления Васила Зуфаровича Васикова Генеральному Прокурору России:

«12 сентября 2002 года, примерно в 18 часов, сотрудники уголовного розыска Тукаевского РОВД приехали ко мне домой и пригласили в РОВД для того, чтобы задать мне, как они выразились, «пару вопросов».

Меня доставили в уголовный розыск Тукаевского РОВД (кабинет №217). Сотрудники уголовного розыска Хайрул-лин Азат, Гараев Ильдар и еще примерно 4-5 человек (один из них какой-то контуженный майор-афганец) стали меня пытать: приковали наручниками к батарее, удушали с помощью противогаза, били мягкой частью ладони по вискам и в лоб. Пытали для того, чтобы я сознался в убийстве Галябиева Замфира Хакимовича, 1963 года рождения, проживавшего в поселке Новый.

Пытали в течение 12 и 13 сентября. Ночами избивали и удушали противогазом, а днем заставляли стоять прикованным наручниками к стене, не давали спать и кушать, редко давали пить воду и выводили в туалет.

В результате пыток я был доведен до состояния, в котором не мог адекватно оценивать происходящее. Более того, Хайруллин «угостил» меня водкой. В результате пыток и психологического воздействия 14 сентября 2002 года я написал явку с повинной Хайруллину Азату о том, что я убил Галябиева в результате драки. При оформлении явки с повинной присутствовали начальник уголовного розыска Мансуров Фердинант Назипович и старший следователь прокуратуры Тукаевского района РТ Рамазанов Ильдар Рашитович. Все они знали, что явку с повинной я даю в результате пыток.

После оформления явки с повинной Рамазанов допросил меня в присутствии дежурного адвоката и арестовал в рамках уголовного дела №184540 по подозрению в совершении убийства Галябиева.

В последующем я узнал, что основанием для моего задержания послужило также то, что сотрудники милиции во время обыска изъяли мою одежду и затем испачкали ее в крови убитого Галябиева.

16 сентября 2002 года следователь Рамазанов изменил мне меру пресечения с ареста на подписку о невыезде. Я нанял адвоката Батаева Анеса Кирилловича, с которым составили жалобу о том, что признательные показания я давал в результате пыток.

13 сентября 2002 года сотрудники уголовного розыска Тукаевского РОВД по подозрению в убийстве Галябиева задержали еще и Хайруллина Жавдата Хасановича, 1952 года рождения, проживавшего в поселке Новый.

Хайруллин в результате пыток в коматозном состоянии был доставлен в БСМП, где через два месяца, не приходя в сознание, скончался. Позже сотрудники милиции говорили, что Хайруллин якобы повесился.

19 декабря 2002 года начался суд. Прокурор запросил осудить меня к 13 годам лишения свободы, однако 30 января 2003 года я был освобожден от уголовной ответственности за это преступление в связи с тем, что адвокат Батаев нашел свидетелей, которые видели, как другие лица избивали Галябиева.

Заявленные Батаевым свидетели были допрошены судом. На основании их показаний были доставлены в суд лица, которые убивали Галябиева (к этому времени один из них был арестован за другое преступление). Всего их было 4 человека. Трое парней, которые не были арестованы, сознались в суде в том, что они избивали Галябиева, а арестованный не сознался в этом.

Таким образом, я был привлечен к уголовной ответственности за преступление, которое не совершал, в результате пыток был вынужден оговорить себя. По данному факту никто не разбирался, никаких реабилитирующих документов мне не дали. До сведения общественности не было доведено о моей невиновности.

Прошу привлечь к уголовной ответственности всех лиц, которые пытали меня и фальсифицировали доказательства моей виновности в совершении особо тяжкого преступления.

Об уголовной ответственности за клевету и заведомо ложный донос предупрежден».

Из заявления Фании Ливгатовны Хайруллиной Генеральному прокурору России:

«Мой муж Хайруллин Жавдат Хасанович работал в ПК «Гигант» водителем пожарной машины и слесарем ЭПУ « Челныгаз».

13 сентября 2002 года в обеденное время сотрудники уголовного розыска Тукаевского РОВД задержали моего мужа по подозрению в убийстве Галябиева и увезли в Тукаевский РОВД. Примерно в 20 часов мой муж позвонил домой и сообщил мне, что его задержали в милиции до утра.13 сентября примерно в 23 часа моего мужа увезли в реанимацию БСМП, где он 13 декабря 2002 года, не приходя в сознание, скончался.

Начальник уголовного розыска Тукаевского РОВД Мансуров Фердинант Назипович сказал мне, что мой муж якобы повесился. Я в это не верю. Мой муж был человеком глубоко верующим и никогда бы не покончил жизнь самоубийством, так как считал это великим грехом. Я убеждена, что мой муж погиб в результате пыток, которые применяли к нему сотрудники милиции, заставляя его сознаться в убийстве Галябиева.

Прошу привлечь к уголовной ответственности всех лиц, которые виновны в гибели моего мужа и фальсификации доказательств его виновности в совершении особо тяжкого преступления — убийства Галябиева.

Об уголовной ответственности за клевету и заведомо ложный донос предупреждена.

Полагаю, что здесь будет весьма уместно привести отрывки из статьи Елены Моисеенко «Рекорд правосудия» .

«20 июня в Челнах побили печальный рекорд: городской суд в 14-й раз (!) постановил возобновить уголовное дело в отношении милиционеров, виновных в гибели Жавдата Хайруллина, которое до этого 13 раз прекращалось прокуратурой!

О том, что тогда произошло, долго и старательно пытались умолчать. И только потом выяснилось: Жавдата Хайруллина и его приятеля Василя Васикова задержали по подозрению в убийстве односельчанина. Допрос «удался»: Василь написал явку с повинной, а Жавдат потерял сознание. Дело Васикова даже дошло до суда, но прокурор отказался от обвинения. А дела по обвинению Хайруллина не было вообще: в ночь на 14 сентября

2002 года его обнаружили на балконе здания милиции повешенным на рукаве собственной куртки. Мужчина был еще жив, но вскоре умер в больнице, не приходя в сознание.

А виновных в том, что произошло, так и не нашли! В возбужденном сначала уголовном деле было написано «неустановленные милиционеры» — словно в Тукаевском РОВД подозреваемых допрашивали какие-то неизвестные! Тогда этим делом заинтересовались правозащитники. Межрегиональная правозащитная Ассоциация «АГОРА» и Правозащитный Центр города Казани провели собственное расследование и выяснили: в тот день в помещении Тукаевского РОВД пытали задержанных с помощью противогазов, перекрывая доступ воздуха, добиваясь признания в убийстве. Уголовное дело в отношении «гестаповцев» возобновлялось и прекращалось 13 раз! 20 июня судья Ирек Низамиев в 14й раз признал бездействие прокуратуры по этому делу незаконным и велел возобновить уголовное дело «о превышении должностных полномочий неустановленными милиционерами Тукаевского РОВД». Но тут его удивили: дело о гибели Жавдата Хайруллина в прокуратуре вообще отсутствует!

Представители «АГОРЫ» (именно они подали жалобу в суд) рассказывают: «Судья лично позвонил начальнику следствия (начальником Челнинского следствия является Саитгареев Мансур Габбасович, отличившийся при расследовании убийств Юрченко, Белых и Шакирова — примечание автора), который заявил, что такое уголовное дело у них не числится. Тогда судья предоставил прокуратуре четыре дня на поиски, постановив: дело должно быть представлено в суд, причем с принятым по нему решением. В итоге стало известно, что дело было, но в феврале 2008 года его в очередной раз прекратили, несмотря на то, что все предыдущие постановления о прекращении суд постоянно отменял как незаконные и необоснованные. За пять с половиной лет, прошедших со дня гибели Хайруллина, мы инициировали целую серию независимых исследований судебных медиков и графологов, которые доказывают несостоятельность версии о самоубийстве, а изучение уголовного дела выявило десятки допущенных нарушений закона следователями и прокурорами».

Не могу не дополнить Елену Моисеенко. 10 августа 2008 года Васил Васиков, давая согласие на публикацию своей истории в этой книге, рассказал, что сотрудники уголовного розыска Тукаевского РОВД Азат Хайруллин и Ильдар Гараев угрожали ему убийством в случае, если он будет настаивать на привлечении к уголовной ответственности милиционеров, которые его пытали!

Из заявления Фариды Рависовны Муминовой Генеральному Прокурору России:

«В январе я рожу сына, который никогда не увидит своего отца, потому что его убили сотрудники мили-ции.29 августа 2004 года в 12 часов моего мужа Муминова Романа Борисовича, который являлся администратором рынка Комсомольского района, с рабочего места сотрудники милиции доставили в Комсомольский ОВД. Его подозревали в участии в групповой драке, которая произошла в ночь с 28 на 29 августа в районе БСМП. В результате «допросов» в 14 часов в Комсомольский ОВД для оказания медицинской помощи моему мужу вызвали бригаду скорой помощи. В15 часов 20 минут в кабинете, где его «допрашивали», мой муж умер в результате «ди-лятационной кардиомиопатии».

Вместе с тем судебной медицинской экспертизой установлено, что на теле моего мужа имеются следы избиения, которые происходили примерно за 1 час до его смерти — множественные кровоподтеки. На теле в районе сердца на спине и груди имеются следы ударов, которые и привели к гибели. Ради Бога, сделайте что-нибудь, чтобы убийцы моего мужа и отца моих детей понесли заслуженное наказание».

В августе 2008 года Фарида Рависовна сетовала, что милиционеров, убивших ее мужа, к уголовной ответственности так и не привлекли. По ее мнению, это произошло потому, что Марданов и Нургалимов пытали Романа по указанию заместителя прокурора города Набережные Челны Айдара Салимуллина. Позже вдове пригрозили, что если она будет настаивать на привлечении милиционе-ров-убийц к ответственности, друзей погибшего «пересажают», и их семьи останутся без кормильцев. Вдова отступилась.

Из заявления Анатолия Михайловича Цветкова Генеральному Прокурору России:

«В 2000 году я проживал в Набережных Челнах и работал в сапожной мастерской в поселке Татарстан Тукаевского района РТ. В августе ко мне пришли сотрудники Тукаевского РОВД, один из них по фамилии Валиев Рамиль. Валиев сказал, что мне необходимо прийти в Тукаевскую милицию. Я спросил его: «За что?» Валиев ответил: «Было бы за что, давно бы посадили!» Я в милицию не пошел. После этого Валиев еще приходил два-три раза, но я в милицию не ходил.

8 сентября 2000 года я сам пошел в Тукаевский ОВД, чтобы узнать, что случилось. Там меня направили к следователю прокуратуры города Набережные Челны Зиятдинову Азату Кашбутдиновичу, который без объяснений провел очную ставку между мною и Новиковой Любой. На очной ставке Новикова сказала: «Это он».

Зиятдинов, ничего не объясняя, арестовал меня. Ночь я провел в Тукаевской милиции, а утром следующего дня меня поместили в ИВС УВД города Набережные Челны.

9 сентября 2000 года в ИВС Зиятдинов предъявил мне обвинение в совершении убийства, сопряженного с изнасилованием престарелой женщины Сошанковой, которое я якобы совершил 21 апреля 2000 года совместно с Шернюковым Николаем, Колузаевым Николаем и Шага-биевым Махаматнуром, с которыми я не был даже знаком. В обвинительном заключении я написал, что ни с Новиковой, ни с указанными лицами я не знаком и к убийству Сошанковой отношения не имею.

Зиятдинов посоветовал мне сознаться в этом убийстве, так как мне за это будет меньше срок. Он говорил, что Шернюков, Колузаев и Шагабиев во всем признались и указали на меня как на соучастника. При этом Зиятдинов угрожал мне, что если я не признаюсь, то он меня посадит в «пресхату» или к педерастам, которые меня изнасилуют. Зиятдинов уговаривал меня признаться хоть в одной из инкриминируемых нам статей. Я не признавал свою вину.

С Шернюковым, Колузаевым и Шагабиевым я познакомился в процессе следствия в ИВС УВД города Набережные Челны.

В процессе следствия я вспомнил, что в день убийства Сошанковой я находился в деревне Шоркасы у родителей. Зиятдинов не проверил это алиби.

Нас вывозили на суд, который откладывался три или четыре раза.

От адвоката Клиновой Надежды Ивановны мне стало известно, что к этому времени за совершение убийства Сошанковой был задержан гражданин Самигуллин, который сознался в этом преступлении.

Адвокат Колузаева Адгамов Равиль Измайлович на суде показал, что он выяснил, что Самигуллин с выездом на место происшествия сознался в совершении убийства Сошанковой. Адгамов выяснил, что Самигуллин оставил отпечатки пальцев на оконном стекле, которое выставлял для того, чтобы проникнуть в дом Сошанковой.

Наши адвокаты потребовали, чтобы Самигуллин был допрошен в суде, и таким образом были получены доказательства нашей невиновности.

В судебном заседании Колузаев, Шагабиев и Шернюков заявляли, что они оговорили себя в результате применяемых к ним пыток и уговоров следователя Зиятдинова. Судья и обвинение во внимание эти обстоятельства не приняли, и нас признали виновными в совершении убийства Сошанковой. 7 февраля 2001 года меня осудили к 8 годам, Шернюкову присудили 20 лет, а Колузаеву и Шага-биеву — по 14 лет.

После суда мы написали кассационные жалобы в Верховный суд России. Пересуда мы ждали до апреля 2002 года. 6 мая 2002 года Верховным судом РТ нас оправдали. При этом в приговоре было отмечено, что доказано, что мы давали показания в результате пыток и незаконных методов следствия.

На этот суд вызывали Зиятдинова и еще одного следователя, который вел это дело. Их допрашивал судья. Зи-ятдинов заявил, что на основе собранных им «доказательств» он убежден, что убийство Сошанковой совершили мы.

Таким образом, я незаконно просидел в тюрьме 20 месяцев. У меня распалась семья, мне пришлось изменить место жительства (я уехал из Набережных Челнов в Чебоксары).

В процессе следствия у моей жены Цветковой Антонины Сергеевны, проживающей в Казани, кто-то из милиционеров или следователей требовал 300.000 рублей за то, чтобы меня не посадили.

Прошу привлечь к уголовной ответственности Зиятдинова, который фальсифицировал доказательства и обвинил меня в совершении особо тяжкого преступления.

Об уголовной ответственности за клевету и заведомо ложный донос предупрежден».

Шагабиев М. Г. также обращался к Генеральному прокурору России с требованием о привлечении Зиятдинова к уголовной ответственности за фальсификацию доказательств, в результате чего он был незаконно осужден и содержался в местах лишения свободы 22 месяца! В своем заявлении он написал:

«10 августа 2000 года, вероятно, на основании ложных показаний Новиковой Л. Я., Шернюкова В. Н. и Колуза-ева Н. Н. я был задержан сотрудником уголовного розыска Фоминым Дмитрием и доставлен в Тукаевский РОВД.

Сотрудник уголовного розыска капитан милиции Валеев Александр Захарович и сотрудник Набережночелнин-ского отдела УБОП при МВД РТ Бикбулатов (его имя я не помню) в РОВД избивали меня, требовали, чтобы я признался в соучастии в убийстве Сошанковой. Свои «обвинения» Валеев и Бикбулатов мотивировали тем, что я ранее был судим за изнасилование и что Колузаев и Шернюков дали признательные показания.

Для того, чтобы Валеев и Бикбулатов прекратили меня избивать, я совершил самооговор: «сознался» в том, что участвовал в убийстве Сошанковой. При этом я рассчитывал следователю рассказать правду, что я к убийству не причастен и в результате пыток вынужден был совершить самооговор.

Следователь прокуратуры города Набережные Челны мои правдивые показания даже не стал слушать и обвинил меня в соучастии в изнасиловании и убийстве Сошанковой. При этом Зиятдинов, основываясь на ложных показаниях Новиковой Л. Я., Шернюкова В. Н. и Колузаева Н. Н., подготовил мои ложные показания и стал заставлять меня подписывать их. Я отказывался это делать. Тогда Зият-динов «передал» меня Валееву и Бикбулатову, которые вновь стали меня избивать. В итоге я вынужден был совершить самооговор и признаться в преступлении, которого я фактически не совершал. Все это происходило без адвоката. Зиятдинов, Валеев и Бикбулатов угрожали мне продолжить избиения в случае, если при адвокате я не подпишу нужных им признаний.

Зиятдинову каким-то образом стало известно, что в следственном изоляторе Бугульмы содержатся лица, с которыми у меня в период отбытия уголовного наказания за ранее совершенное преступление сложились конфликтные отношения.

Для того, чтобы заставить меня совершить самооговор, Зиятдинов угрожал мне тем, что этапирует меня в Бугульму, где мои враги изнасилуют и убьют меня. Эта угроза была реальной. В обмен на обещание Зиятдинова содержать меня не в Бугульминском следственном изоляторе, а в Мензелинском, я был вынужден совершить самооговор и дать ложные показания о своем участии в ограблении, изнасиловании и убийстве Сошанковой.

В последующем я под воздействием Зиятдинова давал ложные показания об участии в ограблении, изнасиловании и убийстве, то есть подписывал нужные Зиятдинову показания.

С Цветковым и Шернюковым я познакомился только в процессе следствия. Ранее с ними никогда не встречался.

В процессе следствия от адвоката Бетихтиной мне стало известно, что арестованный Самигуллин с выездом на место происшествия сознался в совершении изнасилования и убийства Сошанковой. Однако, несмотря на это обстоятельство, Зиятдинов направил уголовное дело по обвинению меня, Шернюкова, Колузаева и Цветкова в суд. В суде адвокаты потребовали допроса Самигуллина, а я, Цветков, Шернюков и Колузаев заявили, что совершили самооговоры в результате пыток. Эти заявления суд во внимание не принял и осудил нас за ограбление, изнасилование и убийство Сошанковой.

Когда меня задержали, Зиятдинов отобрал у меня мой паспорт, который впоследующем потерял. После освобождения я пришел за паспортом в опорный пункт милиции, расположенный в поселке Татарстан. Там находился майор милиции из Тукаевского РОВД. Ему 45 лет, высокий, плотного телосложения, татарин. Этот майор объяснил, что мне необходимо пойти к Зиятдинову и взять у него справку о том, что при задержании у меня изъяли паспорт. При этом майор рассказал мне, что Зиятдинов и Валеев уговаривали Самигуллина не сознаваться в убийстве Сошанковой, говорили ему, что люди уже сидят за это убийство. Таким образом, судя по словам этого майора, Зиятдинов и Валеев знали, что к уголовной ответственности за убийство Сошанковой они привлекают невиновных лиц.

Когда я пришел в прокуратуру к Зиятдинову за справкой о том, что два года был под следствием, Зиятдинов и находящийся в его кабинете Бикбулатов стали оскорблять меня и угрожать, что все равно меня посадят, так как считают, что я совершил убийство Сошанковой».

Будучи уже адвокатом, в апреле 2006 года я передал прокурору РТ протокол опроса отбывающего пожизненное заключение Фирата Галиевича Самигуллина, который показал:

«В ночь с 21 на 22 апреля 2000 года в деревне Казыли Тукаевского района РТ я совершил убийство престарелой Сошанковой. Около 22 часов я подошел к дому Сошанковой и через окно стал за нею наблюдать. Когда она выключила свет и телевизор, я подождал, чтобы она заснула. Я разрезал край оконной рамы, вынул стекло и проник в дом. В шифоньере взял халат, отрезал от него пояс и привязал им одну руку спящей Сошанковой. Вторую руку привязал взятой на подушке тряпкой. Затем стал насиловать Сошанкову. Она проснулась, стала кричать, отвязала руки и стала сопротивляться. Тогда я несколько раз ударил ее топором по голове. После этого я обследовал дом. В шифоньере нашел кошелек, из которого взял деньги. Взял также водку и продукты. Часть водки выпил здесь же. Из шифоньера вывалил вещи. В чулане нашел бутылку с керосином, облил им эти вещи и поджег. После этого скрылся.

В ноябре 2000 года я был задержан с поличным при нанесении телесных повреждений Зариповой и Губайдуллиной. Когда меня доставили в милицию, я сознался в этом преступлении, а также в убийстве Сошанковой.

Следователь Зиятдинов и начальник уголовного розыска Валеев объяснили мне, что ранее я был судим за убийство, сейчас совершил покушение на убийство Зариповой и Губайдуллиной, сознался в убийстве Сошанко-вой, таким образом, мне грозит высшая мера наказания. То есть мне терять нечего. Зиятдинов и Валеев предложили мне совершить самооговор, то есть признаться в совершении ряда убийств, которые значатся нераскрытыми. Я стал отказываться. Зиятдинов и Валеев стали избивать меня. Зная от сокамерников о пытках, применяемых милицией, я решил совершить самооговор, чтобы лишний раз не подвергаться пыткам.

Зиятдинов писал показания о том, как я якобы убивал стариков, а я подписывал эти показания. Затем Зиятди-нов А. К. пояснил мне, что за убийство (совершенное мною) Сошанковой уже сидит четыре человека, то есть убийство уже раскрыто. Зиятдинов объяснил мне, что необходимо давать на суде показания о том, что когда я влез в дом к Сошанковой, она была уже мертвой. Я там взял только водку и продукты.

Таким образом, я совершил убийство Сошанковой, но за это преступление к ответственности не привлечен, а осужден за убийства Маряхиной, Шаймордановой, Ибрагимовых, Фарраховой, то есть за преступления, которых я не совершал».

Все приведенные заявления из Генеральной Прокуратуры были переданы прокурору Татарстана К. Ф. Амирову для их проверки и принятия мер. Как заявления проверялись, я не знаю, но мне известно, что Эминентов, Васиков, Муминова и Кувшиновы были вынуждены повторно обращаться в Генеральную Прокуратуру в связи с тем, что не получили ответов на свои обращения.

Рассмотрев заявления Шагабиева и Цветкова, а также протокол опроса Самигуллина, прокурор Татарстан К. Ф. Амиров не только не нашел оснований для привлечения к какой-либо ответственности А. К. Зиятдинова, к тому времени уже прокурора-криминалиста республиканской прокуратуры, но даже представил его к званию «Заслуженный юрист Республики Татарстан». А 21 августа 2006 года А. К. Зиятдинов был награжден еще и медалью «За боевое содружество». В каких боях участвовал Зиятдинов и с кем при этом дружил — вопрос открытый.