Я проснулся, чувствуя себя отдохнувшим и бодрым, пока не вспомнил, что сегодня предстоит разборка с Томом и Лососем.

Клэр, напевая, предложила мне на завтрак готовый кошачий корм, а для Джонатана приготовила кофе и тосты. Продолжая напевать, она поднялась наверх принять душ, и все еще напевала, когда снова спустилась уже одетая и готовая идти на работу.

Я внимательно наблюдал за их сборами. Джонатан как всегда не мог найти ключи от дома (они лежали в вазочке в прихожей, на обычном месте), а Клэр торопила мужа и выталкивала за порог, все еще что-то довольно мурлыча.

Я немного послушал тишину в пустом доме. Давно мне не доводилось оставаться одному – хотя общество друзей, людей и кошек мне нравится, все же иногда приятно побыть наедине с собой. Обдумав предстоящий день, я решил, что попозже надо будет повидать Снежку. Мне необходимо ее увидеть, просто бросить взгляд на белоснежный сияющий мех и поговорить, пусть даже она нагрубит. При мысли о ней мое сердце начинало биться сильнее.

Вдруг хлопнула кошачья дверца – этот звук заменял мне дверной звонок. Я побежал на кухню и обнаружил Тигрицу, которая сидела снаружи.

– Могла бы войти, – сказал я, выскальзывая к ней.

– Я же не знаю, вдруг люди еще дома.

– Мне кажется, они бы не стали сердиться, если бы ты зашла. Я и сам в первый раз забрался сюда без приглашения.

– Да, но твой Джонатан часто бывает не в духе, так что лучше не рисковать.

– Вообще-то да. – С минуту я с удовольствием катался на спине, глядя в голубое небо. Солнце уже светило вовсю, и день обещал быть теплым. Я надеялся, что он будет еще и удачным. Немного понежившись на солнышке, мы тронулись в путь.

– Не знаешь, где Том? – спросил я, стараясь (почти безуспешно) собраться с духом перед разговором о Снежке.

– Все будет хорошо, Алфи, если что, я прикрою, – сказала Тигрица, словно прочла мои мысли.

Том обретался в самом конце улицы, в маленьком доме. Старик, его хозяин, был хоть и не таким дряхлым, как моя Маргарет, но ненамного ее моложе. Правда, дома Том сидел редко, но мы все же решили начать поиски оттуда. Тигрица, бегущая со мной бок о бок, придала мне уверенности в себе. В былые дни у нас с Томом на Эдгар-Роуд не раз бывали стычки – характер у него не сахар, и ему вообще никто не нравится. Очевидно, эту черту он позаимствовал у своего нелюдимого хозяина.

Удивительно, кошки часто бывают похожи на своих владельцев (или на своих людей, как я предпочитаю их звать – в конце концов, мы все понимаем, кто тут главный). Например, Лосось – сплетник, в точности как Гудвины. Том угрюмый, весь в своего старика. Тигрица домоседка, под стать своей хозяйке; пока мы с ней не подружились, она редко выбиралась на дальние прогулки. Я же… Впрочем, у меня так много разных людей, что я, наверное, похож сразу на всех. А они – на меня.

Мы нашли Тома на тесном заднем дворе, где он умывался, щурясь на солнце. Этот кот всегда был взъерошен и не особо опрятен. Его старику еще повезло, что Гудвины живут на другом конце улицы, не то они быстренько взяли бы их на заметку. А возможно, такое уже случалось, но здесь на их замечания попросту не обратили внимания.

– Привет, Том. Как дела? – спросил я самым дружелюбным тоном.

Он перестал вылизывать лапу и посмотрел на нас.

– Нечасто сюда заглядывают гости. Чему обязан таким удовольствием? – при слове «удовольствие» он хищно облизнулся, будто собираясь нас сожрать, но потом смягчился.

– Том, нам нет резона ссориться, сам знаешь. Но один кот рассказал, что у тебя была стычка со Снежкой из сорок восьмого, и мы просто хотели полюбопытствовать, что между вами произошло.

– Ясно, стало быть, Рокки проболтался. Совсем не умеет держать язык за зубами.

– Он просто беспокоится, как и мы, – сказал я.

Том встал на все четыре лапы, но враждебности я в нем не ощущал. Я тоже чуть-чуть расслабился, давая понять, что настроен мирно.

– Ну, если уж вам хочется знать, я только спросил, почему она такая грубая. Она в ответ нагрубила мне еще хлеще, и ситуация немного вышла из-под контроля, – кажется, Том смутился.

– Что ты сделал? – спросила Тигрица.

– Слушайте, она первая начала! Ладно, ладно, возможно, мне не следовало к ней приставать, но в последнее время почти все кошки на этой улице живут мирно, а я просто хотел спросить, почему она даже не здоровается.

– И что же? – нетерпеливо спросил я.

– Она меня обшипела, велела проваливать, а когда я засмеялся, съездила мне лапой. Гляньте-ка, за ухом разодрала. – Том нагнул голову, и мы в самом деле рассмотрели небольшую царапину.

– А ты-то что сделал? – спросила Тигрица.

– Честное слово, у меня и в мыслях не было ее обижать! Но после такого я немного вышел из себя и дал сдачи. Кажется, перестарался… У нее кровь пошла, тут я опомнился, но даже извиниться не успел, как она убежала.

Конечно, я злился на Тома, но, к своему удивлению, видел, что он раскаивается.

– Тебе надо научиться держать себя в лапах, – посетовала Тигрица, а Том виновато опустил голову.

– Тигрица, я сразу пожалел о том, что сделал, но она уже удрала. Я хотел ее разыскать и попросить прощения, но она, видно, решила больше из дому не выходить.

– Просто оставь ее в покое, хорошо? – попросил я, и Том согласился. Он жалел о своем поступке, но сделанного, увы, не воротишь. Снежка теперь окончательно замкнется в себе…

– Что ж, одно дело сделано, еще одно осталось, – подвел я итог, когда мы возвращались от Тома. – А все-таки, что ты думаешь о рассказе Тома?

– Думаю, что он не собирался ее обижать. – Тигрица тщательно подбирала слова. – Мне кажется, Тому иногда бывает трудно вести себя цивилизованно. Прошлое драчуна и хулигана дает о себе знать.

– Так, а теперь нам нужно найти Лосося.

– Ох, по сравнению с Лососем Том просто… пушистая кисонька! – Тигрица захохотала над собственной шуткой. Мы брели, не торопясь, и поглядывали по сторонам в надежде увидеть кота Гудвинов. В дороге нам встречались другие кошки, но мы не приглашали их в компанию. Как выразилась Тигрица, раз уж мы хотим выудить у него сведения, не стоит собирать толпу – это может рассердить его или спугнуть.

Мы с Тигрицей пытались продумать план действий, и у меня родилась идея. Я умел очаровывать людей, да что скромничать, и с кошками неплохо ладил, но Лосось больше походил на злобного пса, который нипочем не желал вежливо общаться ни с кем из нас. Он был не только сплетником, но еще и равнял себя с людьми, воображая, что он лучше всех прочих кошек. Потому с ним было так трудно найти общий язык.

– Давай просто постараемся убить его не мучительной смертью, – предложил я.

– Первую часть принимаю, а со второй не согласна. Может, все-таки позовем остальных? Сообща припрем его к стенке – глядишь, язык и развяжется.

– Иногда твоя кровожадность меня удивляет. Ты говоришь, как Том!

Подруга только усмехнулась. Да, иногда на нее нападал настоящий боевой задор, и тогда она оправдывала свое имя.

Добравшись до дома Лосося, мы увидели, что он сидит на подоконнике гостиной, а за ним колышется тюлевая занавеска.

– Что будем делать? – спросила Тигрица. Я, не раздумывая, вскочил на подоконник с наружной стороны, так что теперь нас разделяло только стекло. Кот ошарашенно вытаращился на меня, а я улыбнулся ему подкупающей улыбкой. Потом помахал лапой, приглашая выйти. Он нахмурился. Я видел, как подрагивают его усы, пока он обдумывает, как поступить. Помедлив, он спрыгнул на пол и скрылся из виду.

– Давай обойдем дом с той стороны, – предложил я Тигрице и тоже соскочил вниз.

Мы резво обогнули дом и уселись ждать у задней двери.

– Он не выйдет, – сказала Тигрица целую вечность спустя и улеглась на крохотный, но ухоженный газон Гудвинов. На самом деле, сад у них был очень хорош. Множество цветов и привлекательных кустов, изумительное место для игр и охоты на бабочек. Ужасно, что Лосось никогда не приглашал нас повеселиться там.

Тигрица каталась по травке, а я стал играть с симпатичными листочками, которые трепетали на ветру, и тут кошачья дверца наконец звякнула.

– Привет, – беспечно поздоровался я с Лососем. – Как поживаешь?

Он злобно сузил глазки, распушил хвост и оскалился.

– Что вы оба тут забыли? – спросил Лосось. Не дав мне ответить, он продолжал. – Я совсем не восторге от того, что вы тут скачете.

– Извини, но нам просто нужно было привлечь твое внимание. Видишь ли, мои хозяева обсуждали собрание, на которое ходили на днях… да ты сам знаешь, о подозрительных соседях, – заговорил я.

Тигрица хотела было возразить, но я остановил ее выразительным взглядом.

– Подозрительные соседи? – Лосось снова недоверчиво зыркнул на меня. – Я слышал, вы все от них без ума. По крайней мере, от этого комка белого пуха.

– Что ты, вовсе нет! Сначала, признаюсь, так и было, но потом я услышал от своих людей, что все это явно не на пользу Эдгар-Роуд.

Мой план состоял в том, чтобы втереться в доверие и обманом выудить информацию у Лосося. Из меня получился бы отличный шпион!

– В самом деле? Ну, наконец-то, остальные жители одумались и поняли, что мы правы. Вик и Хизер очень огорчались, что соседи пытаются им возражать.

– Скоро ты и сам убедишься, теперь они на вашей стороне, – посулил я, очень надеясь, что это прозвучало не слишком фальшиво. Тигрица отвернулась, пытаясь сдержать смех.

– Хм, это хорошо. – В голосе Лосося все равно слышалось сомнение.

– Знаешь, мы слышали, что этот «комок белого пуха»… что эта кошка ужасно обошлась с тобой. Вот и решили зайти, протянуть лапу помощи.

– В самом деле?

– Конечно, – сказал я.

– Она на меня шипела.

– Она на всех шипит, – тут мне даже врать не пришлось.

– Что ж, думаю, я могу вам рассказать. Мы вплотную приблизились к разгадке их тайны. Недавно здесь снова была полиция, и, хотя никого не арестовали, нет никаких сомнений, что это шайка преступников, которые маскируются под обычную семью.

– Что?! – вскричал я. – Ничего глупее я в жизни…

Тут я осекся, увидев подозрительно прищуренные глаза Лосося, вспомнил о своем плане и поспешно исправился:

– Я хотел сказать: неужели? Трудно поверить, но, видимо, так оно и есть.

– Вик и Хизер однажды смотрели фильм. Там люди, внешне ничем не примечательные, поселились на благополучной улице. А потом оказалось, что они гении преступного мира. С вашими соседями то же самое!

– И какие же преступления они совершают? – Мне было страшно любопытно, как далеко завела Гудвинов их безудержная фантазия.

– Этого мы пока не знаем, но уже понятно, что полиция их выследила. Вик, правда, говорит, что в полиции одни тупицы, так что на них надежды мало.

– Но какие-то мысли у твоих хозяев есть? – спросил я. Все это смахивало на полную ерунду. Прекрасная, но злая кошка, вечно встревоженный отец, задерганная мать на грани истерики, девочка-подросток, которая жаловалась мне на одиночество, хмурый мальчишка – ни один из них не тянул на звание мафиози.

– Они считают, что речь идет о так называемых экономических преступлениях. Скорее всего, эти люди фальшивомонетчики или отмывают преступные деньги. Или даже похищают драгоценности, – взахлеб рассказывал Лосось, радуясь внимательным слушателям. Глаза у него горели – кот из семьи сплетников не мог удержаться, чтобы не поделиться такой новостью.

– Ух ты, – отреагировал я. – И что же твои люди собираются предпринять?

– О, не волнуйся, Алфи, они у нас на крючке. Мы добьемся, чтобы их выдворили с нашей улицы. Дом же не их, ты знаешь, они его снимают, так что это вопрос времени. Я так и сказал Снежке. Пусть привыкает к мысли, что скоро ее вышвырнут на улицу.

– Правда? – спросил я, закипая от ярости. – Ну, ладно, ты знаешь, где нас найти, если потребуется помощь. Верно, Тигрица?

– А? – лениво отозвалась Тигрица. Все это время она грелась на солнце, а сейчас принялась ловить бабочку.

– Я говорю, мы ведь поможем Лососю, если понадобится.

– Да? – Я понял, что Тигрица даже и не следила за нашей беседой. Лавры шпиона ее не манили, моя подруга вполне довольствовалась ролью телохранителя.

Мы ушли играть в парк: мне нужно было обдумать все вдали от уличного шума. По пути туда я пересказал наш разговор Тигрице.

– Поверить не могу, что ты не слушала! – посетовал я.

– Прости, там были такие солнечные зайчики на газоне, я немножко увлеклась. – По крайней мере, она сообщила мне об этом извиняющимся тоном.

– А что ты будешь делать, если Лосось и впрямь попросит о помощи? – спросила Тигрица, когда я дошел до конца беседы.

– Этого не случится. Главное, теперь я знаю, что на уме у Гудвинов. Осталось выяснить, что же на самом деле случилось с семьей Снежки.

– Отлично, Алфи, – тряхнула головой Тигрица. – Только я до сих пор не понимаю, зачем тебе лезть во все это.

Мы лежали на прогретой солнцем цветочной клумбе, время от времени лениво клацая зубами вслед пролетающей мухе.

– Ты же меня знаешь, я хочу, чтобы всем было хорошо, и кошкам, и людям.

– Ты ее любишь? – серьезно спросила Тигрица.

– Не знаю, – искренне ответил я.

– Расскажи, что ты к ней испытываешь? – Моя подруга вдруг вскочила на все четыре лапы и посмотрела мне в глаза. Зная, что это щекотливый вопрос, я все равно постарался ответить честно.

– Она злючка, но я думаю о ней, когда ложусь спать и когда открываю глаза. А как увижу ее, в животе что-то екает. Мне хочется быть с ней рядом, хотя она этого не желает. Как-то так.

– Втрескался по уши, – подытожила Тигрица.

– Почему ты так уверена? – спросил я.

– Если тебе непонятно, значит, не такой уж ты и умный.

– А?

– Я знаю это, Алфи, потому что сама испытываю к тебе то же самое.

Я так и застыл, а Тигрица бросила на меня прощальный взгляд и была такова, оставив меня торчать посреди клумбы с жужжащей над ухом мухой.