В памяти Гудини что-то всплыло. Давно потерянное, забытое. В воздухе ощущалось непонятное жужжание. Он стоял у подножия лестницы винного погреба. По обе стороны тянулись широкие полки. Гудини вытянул руку. Воздух перед ним казался настолько плотным, что он почти ожидал обнаружить стеклянную стену. Здесь определенно было нечто странное. Вот опять зажужжало. Впервые опасность ускользала от него. Он не мог ее никак ухватить.
— Тебе меня не одурачить, — громко произнес Гудини.
— Эрих, — прозвучало по-немецки, — я не могу поверить… неужели ты… возвращаешься…
Прямо перед ним возникло бледное морщинистое лицо старой женщины. Исчезло, а затем снова появилось.
— Мама! — Гудини неуверенно шагнул вперед.
— Слава Богу…
— Мама! — Он бросился к ней, в темноту.
— Слава Богу…
Какая-то кладовая. Оплетенные бутыли с молоком, ящики с овощами. На нижних ступеньках лестницы мелькнул подол серого платья и исчез наверху.
— Мама, где ты? — окликнул Гудини.
— Слава Богу…
Он начал быстро подниматься по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. И вот уже площадка первого этажа. Только это был первый этаж его гарлемского особняка. Гудини попал домой.
Сзади что-то щелкнуло. Это за ним закрылась дверь. Свет был выключен. В окно столовой светила луна. На столе накрыт ужин, но он протух. По гнилой тушеной говядине ползали мухи.
— Он проник ко мне в сознание, — промолвил кто-то тихо, словно делился сокровенной тайной.
Краем глаза Гудини заметил, что кто-то прошел в кухню.
— Джули. — С колотящимся сердцем он помчался по коридору. — Джули. — Толкнул кухонную дверь.
— Он проник ко мне в сознание.
Через вращающуюся дверь напротив женщина стремглав кинулась обратно в столовую.
— Джули, что с вами?
Гудини едва мог говорить, так отвратительно воняло сгнившей пищей. В раковине, где были навалены куски мяса, кишели насекомые. Но это была уже не пища, это выглядело как…
— Он проник ко мне в сознание.
Она была сзади. Гудини развернулся лицом к Джули Карчер. Экономка стояла в дверях, покусывая палец. Губы и подбородок красные от крови. Она хлестала из ее изгрызенных пальцев, пачкая рукава блузки. Но Джули продолжала грызть, будто не замечая, что поедает собственные руки.
Гудини проглотил застрявший в горле комок и произнес через силу:
— Джули, перестаньте. Ваши пальцы…
— Он проник ко мне в сознание, — пробормотала она, попятилась к вращающейся двери и исчезла так же неожиданно, как появилась.
Гудини последовал за ней.
— Подождите!
Джули села у окна столовой, с интересом наблюдая за чем-то происходящим на улице. От указательного пальца уже почти ничего не осталось, но она все равно отвратительно хрустела.
— Джули, где Бесс?
— Спит.
Гудини медленно покинул столовую и стал подниматься по лестнице. Все быстрее, быстрее.
— Бесс! Бесс! — Гудини влетел в спальню.
Жена подняла на него заспанные глаза.
— Привет, дорогой. — Она похлопала по месту рядом. — Ложись. — Гудини увидел, что на Бесс нет ночной рубашки. — Ложись в постель, милый.
Он снял пиджак, развязал галстук. Уронил все это на пол.
— Что случилось с Джули?
— Она просто очень устала.
Гудини сел на постель, снял брюки, влез под одеяло в нательной рубашке и трусах. Посмотрел на потолок.
— Мне показалось, я видел маму…
Рука Бесс потянулась, погладила его плечо. Затем, прижавшись к нему теплой грудью, она порывисто задышала в ухо. Он поцеловал жену. Прижал ее обнаженные бедра к своим.
— Мм-м… вначале почеши вот здесь. — Бесс сбросила одеяло и перевернулась на живот.
Гудини начал с шеи.
— Лопатки, — пробормотала Бесс.
Он почесал лопатки.
— Сильнее.
— Милая, если сильнее, то останутся красные следы. — Гудини нежно погладил ее спину.
— Давай же.
— Ладно. — Он улыбнулся и продолжил чесать.
Неожиданно он заметил на ягодицах Бесс следы своих пальцев. Потрогал. Это была кровь.
— Бесс!
Она не ответила. Гудини сел, повернулся к жене. Ее шея была наклонена под каким-то странным углом. Вся спина окровавлена. Расцарапана до мяса. А между лопатками было крупно написано кровью:
БОЙСЯ МЕНЯ
Гудини вскрикнул и соскочил с постели.
— Слава Богу…
Он повернул голову и увидел маленькую пожилую женщину с волосами, забранными в тугой пучок. Она стояла в дверях, протянув руки.
— Слава Богу…
Внезапно ее лицо трансформировалось в лицо Дариана Демаркуса.
— Нет! — зарычал Гудини. Выхватил пистолет с ручкой из слоновой кости и выстрелил три раза.
Выстрелы гулким эхом прокатились по стенам похожего на пещеру подвала, и наступила гробовая тишина. Гудини вытер дрожащей рукой со лба пот. Дым рассеялся, и… возникла мадам Роуз. Она пошатывалась, как пьяная. Сделала два шага вперед, попыталась что-то сказать, но вместо слов с губ брызнула кровь, закапала на черное платье. Пистолет выпал из руки Гудини.
— М-м-мадам!
Мадам Роуз с удивлением посмотрела на него. Вдруг ее колени подогнулись, и она упала, сильно стукнувшись головой о бетонный пол.
— Боже! — Гудини рухнул на колени рядом с ней и поднял хрупкое тело.
— Мадам Роуз!
Она смотрела на него остановившимся взглядом.
Услышав пистолетные выстрелы, Дойл и Пол Кейлеб поспешили на кухню. За ними последовали мужчина в костюме Санта-Клауса и Тайсон.
Большинство гостей не сомневались, что выстрелы и последовавшие за ними крики — это очередная шутка, задуманная хозяевами на Хэллоуин. Эбигейл подняла голову от щебечущей Изабеллы и с тревогой осознала, что не видит Дойла.
Гости продолжали болтать и веселиться, но в воздухе ощущалась зловещая напряженность. Присматриваясь к людям, Эбигейл заметила шейха, вскочила со стула и побежала в противоположный коридор. Врезалась в мужчину в костюме гориллы, расплескав его джин с тоником. Бросилась к лестнице, коснулась рукой перил и увидела демона. Он торопился наверх. К ней.
Эбигейл вскрикнула, и в этот момент ее сзади схватили крепкие руки. Потащили к двери и выпихнули в ночь.
Дойл спустился в винный погреб вместе с Полом Кейлебом и человеком в костюме Санта-Клауса.
Гудини стоял на коленях, держа на руках мертвую мадам Роуз, Эрику Демаркус. На руках кровь. Он поднял на друга безумные глаза.
— Дойл! Что я наделал!
Скатившийся вниз по лестнице Барнабас Тайсон остановился и громко, по-женски вскрикнул:
— Боже Милостивый! — Он опустился на колени рядом с Гудини, сжал безжизненную руку мадам Роуз и заплакал.
Единственное, что мог сделать сейчас Дойл, — это помочь Гудини подняться.
— Гарри… — Его голос прервался.
Сверху в лестничный колодец начали заглядывать гости. Кейлеб обратился к человеку в костюме Санта-Клауса:
— Сделайте так, чтобы сюда больше никто не входил.
Тот рассеянно сбросил шапку и отклеил бороду, под которой обнаружилась бульдожья физиономия детектива Маллина.
— И еще, детектив, — продолжил Кейлеб, — найдите возможность выйти через черный ход. Никто ничего не должен видеть. Вы меня поняли?
— Да, сэр. — Детектив Маллин достал наручники и защелкнул их на запястьях Гудини, предварительно удалив бутафорские. Тот даже не пошевелился.
— Мистер Гудини, вы арестованы по обвинению в убийстве, — заявил Маллин.
Тайсон поднял на Гудини залитые слезами глаза.
— Как вы могли!
— Это была не она… — начал объяснять Гудини.
Дойл его прервал:
— Мистер Кейлеб, сейчас не надо делать какие-либо поспешные выводы.
— Что же вы не поздоровались, мистер Дойл, — проворчал Маллин. — Невежливо.
— Заверяю вас, — продолжил Дойл, не обращая внимания на детектива. — Здесь не все так просто. Гудини не виноват…
— Конечно, конечно. Разве ваш друг может быть в чем-либо виноват! — усмехнулся Маллин. — А сейчас отойдите от подозреваемого, сэр. — Он оттеснил локтем Дойла, взял Гудини под руку и повел в заднюю часть винного погреба.
— Следите за ним, детектив! — крикнул вслед Кейлеб. — Он может освободиться от наручников.
— У меня в машине есть еще один комплект, сэр, — заверил его Маллин и исчез во мраке.
— В отличие от вас для меня ситуация представляется достаточно ясной, — обратился Кейлеб к Дойлу. — Разумеется, пока следствие не будет закончено, мы постараемся все держать в секрете. Я не меньше вас заинтересован, чтобы об этом не разнюхали репортеры.
— Я поеду с ним.
Кейлеб придержал его за руку:
— Боюсь, это невозможно. На вашем месте, сэр, я бы подумал о себе. Создается впечатление, что вы ведете в нашем городе какую-то странную игру. — Прокурор вынул носовой платок и поднял с пола пистолет с ручкой из слоновой кости. — Надеюсь, завтра вы на время оставите свою племянницу и подъедете к нам в управление, чтобы я задал вам несколько вопросов?
— Что? — Дойл с ужасом посмотрел на окружного прокурора и ринулся вверх по лестнице.
Мари и Лавкрафт снова пересекли лужайку, но уже в другом направлении. Обогнули крыло особняка, где царило веселье. Неподалеку кто-то вскрикнул.
— Это Эбигейл, — сказал Лавкрафт. Он узнал ее голос.
Они поднялись на небольшой холм. Вдалеке мерцал огнями Нью-Йорк, а совсем рядом, у подножия холма, раскинулось кладбище.
— Эбигейл! — крикнула Мари.
В ответ донеслись лишь слабые отголоски мелодии струнного квартета.
Дальше за накрытым парусиной бассейном виднелся сарай садовника. Незапертая дверь болталась под порывами усиливающегося ветра.
— Пошли, — промолвила Мари.
Они добрались до сарая, распахнули дверь. Там было влажно и пахло соломенным перегноем. Опрокинутая тачка. Грабли и тяпки на ржавых гвоздях. На бадье большие садовые ножницы, тоже ржавые. Изношенные перчатки и напоминающий спящую рептилию свернутый шланг. В углу, где участок пола был разобран, они увидели люк с массивным железным кольцом посередине.
Мари ухватилась за кольцо и потянула. Люк открылся. В лицо пахнуло застоялым воздухом. Лавкрафт побледнел.
— Это вход в сатанинский храм Торнтона Демаркуса.
Снизу издалека донеслись приглушенные взвизгивания.
— Эбигейл там, — заявила Мари. Лавкрафт попытался возразить что-то, но она его остановила. — Смотри. — Наверху, на одном из стропил, беспомощно махала крылышками Изабелла. — Говард, мы можем опоздать.
Она начала спускаться, Лавкрафт все еще не мог решиться.
— Ну и оставайся здесь! — в сердцах бросила Мари и пропала из вида.
— Мари! — Лавкрафт заглянул в люк. — Мари!
Не получив ответа, он стал осторожно спускаться.