Следующее утро принесло сюрприз. Лиз и Ричард сидели на кухне, завтрак завершался, уже приступили к кофе. И тут он сообщил, что на пару дней покинет ее и Пат.

— Дела. — И он развел руками, как бы показывая, как необъятен мир его деловых интересов.

Лиз понимала, что произошедшее накануне вечером не может изменить мироздание. Но все-таки ей стало досадно, что он так прозаически сообщил ей о своем отъезде. А какой, собственно, романтики ты от него ожидала? — задала она себе вопрос.

Ночь прошла скверно. Добравшись до подушки, она, вопреки ожиданиям, не заснула. Перед ее глазами, как кадры кинофильма, вновь и вновь пробегали эпизоды их любовного сражения. Что это было? Необузданный порыв страсти? Нет, ни одному из них это не свойственно! Безрассудство? В какой-то мере — да, может быть. Лиз старалась восстановить в памяти всю прелюдию их грехопадения. Наверное, он попросил ее попечатать, чтобы позволить ей подняться в собственных глазах, чтобы она не чувствовала себя какой-то неквалифицированной служанкой. А не усложняю ли я мотивы его поведения? — самокритично подумала девушка. В конце концов, он достаточно молодой мужчина, и если рядом есть свободная женщина, почему бы ему не воспользоваться ситуацией? Нет, он не из тех, кто готов переспать с первой встречной. Значит, я ему все же небезразлична?

Лиз вертелась с боку на бок, обдумывая создавшуюся ситуацию, свое отношение к Ричарду и, главное, перспективы своего пребывания в этом доме. Что бы там ни было, Пат остается моей любимой племянницей. Это была ее последняя мысль перед тем, как глаза девушки наконец закрылись и она забылась коротким и тревожным сном.

Но утром ее мысли продолжились все в том же направлении. Наверное, ему показалось, что моя зарплата слишком мала. Вот он и решил прибавить денег, а для приличия расширил круг моих обязанностей. Да, я не люблю секретарскую работу, но могу выполнять ее на достаточно высоком уровне… Лиз взглянула на часы. Черт возьми, только половина пятого! Размышляя, она проворочалась в постели аж до семи часов…

За завтраком присутствовала и Пат. И когда Ричард сообщил о том, что уезжает на пару дней, девочка очень трезво и серьезно спросила:

— Надеюсь, что к сочельнику вы завершите все дела и возвратитесь к нам?

В тон ей Ричард ответил, что, естественно, к этой торжественной дате он возвратится.

— Как же я могу быть в сочельник без вас? — Его вопрос прозвучал совершенно искренне.

Что за проклятье, подумала Лиз. По какому праву я все время лезу к нему с вопросами? И тут же спросила:

— Куда вы летите?

— В Нью-Йорк.

Лиз ничего больше не стала выспрашивать. Зато Пат моментально отреагировала:

— Я могу надеяться на интересный сюрприз?

— Ты еще спрашиваешь, крошка! — Лиз поняла, какими семимильными шагами отец и дочка уходят от той точки, где застыла она сама. — Кстати, Пат, как ты отнесешься к тому, что тебя персонально посетит Санта-Клаус?

Девочка, уже знавшая, что этот мужчина не бросает слов на ветер, радостно запрыгала и захлопала в ладоши.

— Пусть приходит! Значит, я получу два подарка? Один из Нью-Йорка, а другой от Санта-Клауса?

Ричард рассмеялся.

— Похоже, что тебе везет. Только скажи мне, что ты хочешь получить.

Лиз слушала этот жизнерадостный диалог и с ревностью отметила, что Ричард совершенно не обращает внимания на ее присутствие. Он почти не смотрел в ее сторону. Честно говоря, после вчерашнего она рассчитывала на большее.

Желая пресечь очередной порыв племянницы, она сказала:

— Пат, уймись, Ричард будет в Нью-Йорке очень занят, ему некогда ходить там по магазинам.

При этих словах она встретила его взгляд, долгий, пристальный и очень холодный, почти ледяной.

— Пат, пойди к себе и напиши список всего, что бы ты хотела получить от Санта-Клауса. Только поторопись, я через полчаса должен уехать в аэропорт. — Обращаясь к девочке, он продолжал смотреть на Лиз.

Когда Ричард решил, что Пат уже не может слышать их разговора, он очень твердо сказал:

— Дорогая моя, никогда — никогда! — прошу на всю оставшуюся жизнь, не говори Пат от моего имени, что я могу и чего не могу сделать.

Лиз разозлилась.

— Я не говорила ей о том, что вы можете или не можете. Я лишь попросила ее быть сдержанней в своих желаниях. А вы просто стараетесь забаловать ее в своих корыстных целях!

— Ой, какие мы предусмотрительные!

От обиды у Лиз на глаза стали наворачиваться слезы. И она с преувеличенным вниманием смотрела на свой кофе. Конечно, ее обида продиктована прежде всего эгоизмом. Разве ей надо огорчаться тем, что отец и дочь сближаются и становятся уже почти родными? Потом ее мысли возвратились к событиям вчерашнего вечера.

— Я понимаю, вы сердиты на меня за то, что произошло у камина…

— Ну ты дуреха… Почему же я должен за это на тебя сердиться? — Лиз ничего не произнесла в ответ, сосредоточившись на донышке своей чашки, где оставались последние капли кофе. — Ну что же ты молчишь? — Ричард подошел к ней, боковым зрением Лиз видела, что он положил руку на стол совсем рядом с ней. Она ощутила знакомую дрожь от его близости. — Дорогая, я прошу тебя, не надо делать безответственных заявлений.

— Беру свои слова назад. Значит, вы не сердиты на меня за вчерашнее. Вот и хорошо. — Эти фразы Лиз произнесла странным, неестественным голосом: ее нервы были на пределе.

— Заметь, это ты завела разговор о вчерашнем вечере. Может, тебе полегчает, если ты снимешь с себя что-нибудь? А я опять заведусь.

— По-моему, вы злитесь из-за того, что вчера кое-что вышло не по-вашему. Не знаю, что именно, но вас это определенно выбило из колеи. Я ведь не соблазняла вас и не собираюсь делать этого впредь. — Лиз начала злиться на себя. Ей вовсе не хотелось услышать его оценку того, что было между ними, а с другой стороны, было бы любопытно узнать, что чувствовал и ощущал он, опытный и, в известном смысле, пресыщенный мужчина. Но сдержать себя она не могла. — Поймите меня правильно: что произошло, то произошло. Но я не того сорта девушка, которой необходимо время от времени с кем-то переспать под горячую руку. Продолжения не будет!

— Так уж прямо не будет? — Его губы скривились в довольно циничную усмешку. — Неужели я был так безнадежно плох?

— Я этого не сказала, просто мы по-разному видим жизненные ценности.

— Ну, ясно, ты пай-девочка, чистая и домашняя. Ты не можешь отдаться просто так. Тебе надо обязательно пообещать руку и сердце. Не потому ли у тебя разорвались отношения с тем парнем? Ты, наверное, поставила вопрос ребром: или — к алтарю, или — ничего?

— Полная ерунда! Мне он просто не был нужен. Кстати, и от вас ничего не требуется. Что случилось, то случилось, и разойдемся, как в море корабли.

— Разойдемся или не разойдемся — это отдельный вопрос. Лиз, дорогая, ответь мне честно, что ты чувствовала вчера вечером. Не могу понять, как женщина, еще минуту назад стонавшая от страсти в моих объятиях, вдруг протрезвела и, хладнокровно собрав свою одежду, заявила мне, что мы оба совершили непростительную ошибку.

— Я отвечу, но только после того, как вы объясните мне, может ли мужчина переспать с женщиной только из жалости, считая себя обязанным скрасить ее существование? Вы однажды сказали мне, что я физически не в вашем вкусе. Но, может, был хоть какой-то позитивный фактор, психологический? Я, например, поддалась порыву, не скрою.

— Порыву? Это что же, я его вызвал?

Ответить Лиз не успела. В кухню вошла Пат, в руках которой был лист бумаги, исписанный крупным детским почерком от края до края. Вручая свое послание Ричарду, девочка, потупив глаза, сказала:

— Я написала там много, но, если все не получится, не обижусь.

В другой момент Лиз непременно рассмеялась бы, с таким кокетством и женским коварством это было сказано. Но сейчас ей было не до смеха.

— Постараюсь сделать все возможное, — серьезно пообещал Ричард. Он сложил листок и спрятал в карман пиджака. — Мне придется провести переговоры с Санта-Клаусом, чтобы мои и его подарки не повторяли друг друга.

— Да, с ним стоит проконсультироваться. Однако мне что-то не удалось обнаружить его номер в телефонной книге. — И Пат широко улыбнулась.

Лиз неожиданно для самой себя задала вопрос:

— А у вас там, в Нью-Йорке, будет какой-нибудь контактный телефон?

Он посмотрел на нее укоризненным взглядом и на клочке бумаги написал и название отеля, где собирался остановиться, и номер своего мобильного телефона.

— Вот, кладу это здесь, на уголке стола. — Потом наклонился и поцеловал в макушку дочь. — Пока, скоро увидимся. Веди себя хорошо.

— Я всегда веду себя хорошо, — ответила Пат.

— Особенно в канун Рождества, когда ждешь подарков, — прокомментировала Лиз.

Ричард уехал, и дом опустел. Лиз в сопровождении Пат через некоторое время отправилась по магазинам. Ей хотелось как можно дольше не возвращаться домой, где их никто не ждал.

Главной задачей их похода было купить подарок Ричарду от имени Пат. Они даже поспорили, что это должно быть. Сошлись на ярком галстуке с изображением Микки Мауса — это раз, книги в яркой обложке — это два, и какой-нибудь смешной игрушки — это три.

— А что ты сама хочешь ему подарить? — спросила Пат.

Лиз замялась с ответом. Что она могла подарить этому странному мужчине, который не мог сформулировать свое отношение к ней, несмотря на порыв, который бросил их в объятия друг другу?

— Пожалуй, куплю ему джемпер. — Это была обезличенная вещь, как носки или носовые платки.

— А можно я выберу? — Девочка задала этот вопрос с искренним волнением.

— Конечно, выбери на свой вкус.

Покупки были сделаны. Дома они упаковали их в другие обертки с собственными надписями-посвящениями.

Лиз понимала, что Ричард в любом случае не появится раньше вечера следующего дня, но вдруг остро ощутила, как ей его недостает. В этот момент появилась Флоренс. Лиз изобразила самую любезную светскую улыбку, на какую только была способна.

В шикарной меховой шубке соперница выглядела просто великолепно. Сняв манто и небрежно бросив его на стул, она уселась, вытянула ноги и спокойно сказала:

— Я надеялась встретить вас здесь. Есть разговор.

— В чем дело? Я вся внимание.

— Может быть, для начала чего-нибудь выпьем?

Лиз покладисто согласилась.

— В такой вечер грех не выпить. — Она встала, сама смешала коктейли. — По-моему, нам действительно пора объясниться, Флоренс. Ричард далеко, и мы можем поговорить напрямую.

— Напрямую? — задумчиво произнесла старшая женщина. — А о чем нам надо говорить напрямую. Нам нечего делить.

— Это вы так считаете.

— Да ничего я не считаю! У меня много работы, мне некогда думать о разных глупостях. Могу лишь повторить то, что уже однажды сказала вам: оставьте пустые надежды, вам этот мужчина не по зубам.

И тут Лиз завелась.

— Не вам судить об этом. Не знаю, каким он был с вами. Но хорошо знаю, как неудержим и страстен он может быть, если женщина в его вкусе!

— Ну да. Особенно если он этой женщине платит за услуги.

У Лиз перехватило дыхание. Она просто не нашла достойного ответа и спросила:

— Что вы имеете в виду, Флоренс?

— А то, что вы нахально влезли в этот дом и пытаетесь охмурить хозяина. Вам все равно здесь не жить.

— Неправда, это он пригласил нас сюда! Но я искренне сожалею, если наше с Пат появление помешало вам.

— Не стоит извиняться. И не считайте, что ваше появление в этом доме помешает моим планам.

— Вашим планам? Я-то при чем?

— В том-то и дело, что ни при чем. Ричарда и моя семьи дружат уже не одно десятилетие. Наши родители будут счастливы видеть меня его женой. Неужели непонятно, почему я живу в этом доме?

— Но это ваши с ним проблемы. — Правда, перед глазами Лиз нарисовалась картина пышной свадьбы, на которой нарядно наряженная Пат вручает невесте цветы. Она даже слегка вспотела от волнения.

— Все шло нормально, пока вы с этим непонятным ребенком не возникли на горизонте. Нас с Ричардом очень многое объединяет. Мы принадлежим к одному миру, куда вам, дорогая, вход заказан. Может быть, сейчас Ричард и упивается ролью отца, но это наваждение вскоре пройдет, и он протрезвеет.

— Это он вам сказал о… его связи с Пат?

— Ему и не надо было делать этого, все и так ясно с первого взгляда. Но я знаю, что девочка не ваш ребенок. Я слышала, как она обращается к вам и называет вас тетей. Из чего сделала вывод, что она дочь вашей сестры, черт бы ее побрал!

— Флоренс, мне кажется, нам стоит оборвать этот разговор, мы можем зайти слишком далеко. Но учтите, я отсюда без борьбы не уеду!

— Без борьбы — с кем, уж не со мной ли?

— Именно так.

— Слушай, девочка, мне наплевать на то, что ты еще пару раз переспишь с ним. Мне Ричард нужен на всю оставшуюся жизнь, и тебе места рядом с ним нет и не будет.

Лиз быстро поднялась.

— Ну это мы еще посмотрим.

— Значит, ты не отрицаешь, что спишь с ним?

— Нет, это неправда.

Один эпизод нельзя ведь полвести под понятие «спать с кем-то», оправдывала себя Лиз. К тому же она вообще не обязана посвящать Флоренс в подробности своей личной жизни.

Самой же ей было бы очень интересно узнать, каковы реальные отношения между Флоренс и Ричардом. В принципе, они действительно подходили друг другу. Люди одного круга, оба богатые, красивые, преуспевающие. А вот она, Лиз, — и тут Флоренс права, — как говорится, из другой оперы. Замухрышка, у которой к тому же за душой ни гроша. Но почему же тогда произошло то, что произошло? Каприз пресыщенного богача?

— Советую дважды подумать, прежде чем что-то сделать. Уверена, ваша племянница понятия не имеет, кто ее реальный отец. А может, ей лучше и не знать? Такая новость может вызвать у нее просто шок. — Флоренс встала и начала отряхивать свою юбку, короткую, черную и, наверное, очень дорогую. — Я могу убраться из этого дома, но это вовсе не означает, что я исчезну из жизни Ричарда. И не тебе со мной бороться. — Сейчас Флоренс была похожа на разъяренную тигрицу, Лиз даже отшатнулась от нее. Накинув на плечи шубку, женщина направилась к двери. Перед тем как выйти, она обернулась и выдавила из себя: — Веселого вам Рождества, тем не менее!

Разбирая свою постель, Лиз размышляла. Что эта мегера может выкинуть, чтобы испоганить ее и Пат жизнь? Запустит под кровать гремучую змею? Пришлет пропитанное ядом письмо? Наймет киллера?

Мало того что ей предстоит провести несколько дней на ранчо и вынужденно улыбаться Ричарду ради Пат, так теперь надо еще и ждать какой-нибудь гадости от его подруги. С этими неприятными мыслями она погрузилась в беспокойный сон, наутро встала совершенно разбитой, и весь день была сама не своя.

Пат, наоборот, пребывала в отличном настроении и видела жизнь только в розовых красках. Ей звонили подружки, и она сама поздравляла кого-то.

Следующей ночью Лиз неожиданно проснулась от странного, но приятного ощущения. Ей показалось, что дом наполнился живым теплом. Она поняла, что вернулся Ричард. И не ошиблась: утром, выйдя на кухню, девушка обнаружила явные признаки его возвращения. На столе лежали свежие нью-йоркские газеты, на ручке двери висел галстук.

Странное, неспокойное Рождество, но все же лучше, чем прошлогоднее, подумала она. То было первым после гибели Джейн и Роберта. Что будет, если Флоренс без подготовки расскажет девочке о реальной ситуации? Как такая новость подействует на психику ребенка? Да, эта женщина вряд ли отступится от своих планов, но, если с Пат что-то случится, Ричард этого ей не простит.

Чуть позже, когда Лиз в детской читала Пат книжку, раздался стук в дверь и в комнату вошел Ричард. Одет он был еще официально, правда, галстука, повешенного на дверную ручку, на нем не было. Его усталое с дороги лицо просветлело, даже помолодело при первом взгляде на девочку. Пат стала докладывать ему, как они с Лиз провели время в его отсутствие. В обществе Ричарда девочка тоже похорошела, чувствовалось, что она искренне рада его возвращению. И Лиз подумала: как бы ни сложилась ее личная судьба, союз этих двух стоил того, чтобы она свела их.

Вскоре Ричард уехал в свой нешвиллский офис. День пролетел незаметно. А вечером, когда Пат, совсем сонная, наконец отправилась в спальню, Лиз пошла в студию. Ей хотелось закончить картину, над которой она работала уже три недели. Она увлеклась и не слышала, как вошел Ричард.

— Мне надо перекинуться с тобой парой слов. — Его голос растревожил сердце девушки. Она ждала разговора с ним тет-а-тет и почему-то интуитивно его опасалась. — Нам надо разобраться с подарками. Давай запакуем все как надо, а потом уложим в багажник машины. Мне не хотелось бы делать это при Пат.

— Приступим. — Лиз почувствовала себя очень взрослой, разумной и благородной: она не поддалась настроению и не послала его подальше.

Среди подарков, которые Ричард припас для дочки, был шикарный велосипед. Лиз одобрила выбор, но поинтересовалась, где девочка будет на нем кататься в эту пору года.

— Но лето ведь наступит, — сказал он немного смущенно. — Понимаешь, я не очень представляю себе вкусы этих юных леди, вот и решил купить на всякий случай. А что, ты считаешь, что это совсем глупо?

— Нет-нет, я вовсе не осуждаю ваш порыв. — А про себя она подумала: правы они были или нет, несколько дней назад поддавшись порыву, но это никак не должно отравить Рождество им всем и особенно — Пат.

Когда они упаковали подарки и уложили их в багажник БМВ, Ричард многозначительно посмотрел на нее и предложил:

— Может быть, выпьем по чашечке кофе? — Голос его был теплым и сердечным.

— Пошли, — просто ответила Лиз. Она уже настолько привыкла хозяйничать на этой кухне, что и сейчас сразу же взялась готовить кофе. Хороший, свежезаваренный кофе, ароматный и крепкий. — За вами — достать чашки. — Когда он замешкался, Лиз подсказала, на какой полке буфета эти чашки стоят.

Они сели за стол и, потягивая ароматный напиток, стали обсуждать завтрашний день. Сначала решали, когда лучше выехать, чтобы в разумное время попасть на ранчо. Потом она расспрашивала его, как там было, в Нью-Йорке, он рассказывал все без утайки. Господи, каким уютным, почти семейным был этот разговор!

Допив свою чашку, Лиз встала.

— Все, я пошла, — твердо сказала она. Ей совсем не хотелось еще раз пережить утро, наступившее после той незабываемой ночи.

— Я много думал о тебе в Нью-Йорке, — лениво сообщил Ричард. Ты даже снилась мне.

— О нет, я не стою этого, спите себе спокойно. — И тут она совершила ошибку — обернулась и встретилась с ним взглядом. — То, что произошло между нами, — начала она твердить с упорством дятла, надо забыть, а зачеркнуть нельзя.

— А надо ли забывать? — подал он реплику.

Ричард сидел, вытянув ноги. По его расслабленной позе можно было подумать, что ничто происходящее на земле этого человека не волнует. Но когда Лиз повторила, что произошедшее было ошибкой, он вздрогнул и напрягся.

— Почему? Что ты как попугай твердишь это?

— Потому!

— Очень убедительный ответ. Но, боюсь, неискренний. Ты чего-то боишься. Но чего? Ты же сказала, что с твоей стороны это был искренний порыв. Так в чем же дело?

— Не люблю быть слабой, а когда вы прикасаетесь ко мне…

— Что же тогда происходит? — Как он может говорить на такую тему совершенно спокойным голосом? — Мне казалось, что ты была искренна в своем желании. Ты меня хотела и пошла навстречу обстоятельствам. Так что же теперь без конца пережевывать ситуацию и корить себя… и меня?

— Может быть, все дело в моем статусе в вашем доме. Кто я? Бесправная нянька собственной племянницы. Меня это не устраивает. Нам надо решить, что делать дальше.

— А чего тут решать. Твоя позиция здесь вполне твердая. Совершенно не важно, что ты, вроде бы, работаешь у меня по найму. Запомни: ты — это ты! И исходи именно из этого.

— Что вы имеете в виду? Уж не то ли, что вы хотите получить любую женщину, которую пожелали в тот или иной момент?

— Девочка, не мели чепухи. Ты не любая женщина. Это раз. И потом, запомни, я не отношусь к числу самцов, укладывающих в свою постель женщину для самоутверждения. Это никогда не было и не будет моим жизненным принципом.

Лиз застыла с полуоткрытым ртом. Она пропустила вторую часть его фразы. В ее память врезались слова о том, что она не любая женщина. Что он этим хотел сказать? А Ричард продолжил:

— Знаешь, правда заключается в том, что мне не хватает тебя. Даже, если быть более точным, я страстно тебя желаю. Со мной это происходит впервые в жизни. — Говоря это, он подошел к Лиз. Его горячие руки проникли под рубашку и оказались на ее грудях. — Ничего не повторится, — вдруг сказал он, — пока я не осознаю, что ты хочешь этого так же страстно, как я. Скажи мне честно: да или нет?

У Лиз больше не было сил противиться судьбе. Пусть будет что будет. Физическое желание было всеобъемлющим, противостоять ему она больше не могла. Девушка закрыла глаза и впилась губами в его губы, тело ее подалось ему навстречу. Она твердо знала: только он один способен удовлетворить ее желание.

Сильные и ласковые руки легли на талию, потом поднялись выше и освободили груди от лифчика. О, как нестерпимо приятны его нежность и его ласка! Соски, как и в прошлый раз, затвердели и страстно ждали его ладоней, она запустила пальцы в его волосы и прижала его голову к своей груди. Он языком стал ласкать эти набухшие соски, наполняя все ее тело острым удовлетворением…

Ни один из них не услышал звука шагов. Только открыв глаза, Лиз поняла, что они на кухне уже не одни.