У Хока была единственная кредитная карточка, выпущенная сомнительным чикагским банком. Эту «Визу» Хок приобрел самолично, когда отконвоировал арестанта в Чикаго много лет назад. Банку было плевать на платежеспособность своих клиентов, что не могло не радовать Хока. Он обзвонил несколько рыбных ресторанчиков, чтобы заранее убедиться в том, что его кредитную карточку примут там к оплате. Сама по себе карточка была в полном порядке, потому что Хок исправно высылал в чикагский банк ежемесячный взнос в размере десяти долларов. Хок прекрасно понимал, что эта кредитная карточка так и останется единственной за всю его жизнь.
Метрдотель ресторана «Ла Пескадор Хабаньеро» заверил Хока, что его кредитная карточка будет с удовольствием принята к оплате, и сообщил, что в «Пескадор» не впускают без пиджаков.
— Впрочем, если у вас нет пиджака, сэр, то мы совершенно бесплатно дадим вам напрокат пиджак из нашего гардероба, — сказал метрдотель. — Конечно, на галстуках мы не настаиваем. Сами понимаете, у нас тут не Чикаго — слишком жарко. Вам, как чикагцу, вероятно, трудно переносить майамский зной, поэтому мы можем предложить вам столик в углу открытой веранды. Там вы смело сможете снять пиджак, и этого никто не заметит.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — сказал в ответ Хок. — Мы бы предпочли столик в зале, поближе к кондиционеру. Я буду в летнем костюме с коротким рукавом.
— Это замечательно! — воскликнул метрдотель. — Насколько я понимаю, летние костюмы снова становятся модными?
— Я бы сразу хотел заказать бутылочку вина. «Бордо», если можно.
— Какого года?
— Неважно. Главное, чтобы вы откупорили бутылку еще до того, как мы придем.
«Я разорюсь с этим рестораном», — подумал Хок. Ну и черт с ними, с этими деньгами. Хок не трахался уже четыре с половиной месяца.
Он испытывал смешанные чувства по поводу предстоящего ужина с Лореттой. Хоку очень хотелось трахнуть миссис Хикки, но он отнюдь не был уверен в том, что вечер закончится постелью. Почему она согласилась на ужин в ресторане? Действительно ли она считает Хока сексуально привлекательным или просто соблазнилась возможностью бесплатно поужинать в дорогом заведении? Хок понимал, что если ему повезет, то он сегодня ночью задаст Лоретте жару, — но он отдавал себе отчет и в том, что прекрасный вечер может завершиться невинным поцелуем в щечку и пожеланием спокойной ночи.
Лоретта Хикки была чертовски сексуальна и физически привлекательна, но Хок вполне трезво оценивал собственную персону, поэтому не знал, нравится он Лоретте или нет. Точно Хок был уверен в одном: есть такие женщины, которым нравится спать с полицейскими именно потому, что они полицейские. Остается лишь надеяться, что Лоретта принадлежит к их числу. Во всяком случае, такие экземпляры женских особей не считаются редкостным явлением, в чем Хоку и Хендерсону не раз посчастливилось убедиться на собственном опыте.
Женщин в первую очередь привлекают в мужчине власть и деньги, и лишь потом его физическая привлекательность. Дамам интересно с мужчинами, у которых неординарное ремесло. В этом смысле профессия полицейского может дать солидную фору многим другим занятиям. С точки зрения психоанализа полицейские тоже в полном порядке. Очень точно по этому поводу как-то выразился Хендерсон:
— Каждая женщина в глубине души мечтает переспать с отцом, Хок. У копа есть жетон и оружие он представитель власти, которому нужно повиноваться, как отцу родному. Поскольку женщины не могу трахаться со своими папашами, то они с удовольствием отдаются копам, сублимируя таким образом свои комплексы.
Конечно, Хендерсон, как всегда, все упрощал и весьма своеобразно интерпретировал, но в его словах была большая доля правды. Возьмем, к примеру, Харольда Хикки. Он был богат, обладал известной властью — поэтому Лоретта и вышла за него замуж. Впрочем, надо признать, что Харольд Хикки, к тому же, весьма симпатичен. Он сам признался Хоку, что как раз в те дни, когда он женился, дела его резко пошли в гору. Поэтому Хок и не поверил словам Харольда о том, что Лоретта трахалась с Джерри. Миссис Хикки умная женщина, и она не стала бы рисковать узами удачного брака ради какого-то сопливого наркомана. В этом нет логики — или есть нечто такое, о чем Хок пока не знает.
С другой стороны, Харольд Хикки воспринимал собственную персону столь серьезно, что совершенно не чувствовал сарказма в словах собеседников. Что там ему сказал Джерри, когда Харольд обвинил его в том, что он спит с его женой? «Я думал, вы будете не против, мистер Хикки». Как можно было не расслышать явный сарказм этого ответа? Если Харольду Хикки рассказала о любовной связи Лоретты и Джерри та толстуха-соседка, то откуда она, собственно говоря, об этом узнала? Она что, подглядывала в замочную скважину? Конечно, миссис Кунц дружна с Лореттой, но миссис Хикки не из тех женщин, которые трезвонят о своих любовных связях на каждом углу. Скорее всего, миссис Кунц лишь подозревала Лоретту и Джерри, а мистеру Харольду Хикки преподнесла свою гипотезу как свершившийся факт. И тот купился на бабьи сплетни.
То, что Лоретта любит власть, не подлежит сомнению. Иначе она не содержала бы собственный магазин, а вполне удовлетворилась дизайнерской работой на какого-нибудь цветочного босса, чтобы не обременять себя многочисленными проблемами, которые ежедневно приходится решать частному предпринимателю. Впрочем, делать какие-либо серьезные выводы касательно Лоретты Хикки пока рано. Хок ведь практически ничего не знает о ней. Надо все устроить таким образом, решил Хок, чтобы Лоретта сама рассказала о себе. Когда Хок узнает ее лучше, ему проще будет разрабатывать тактику своих дальнейших действий...
Прежде чем выйти из отеля, Хок перевесил кобуру с пистолетом вперед. Обычно он прикреплял кобуру к ремню на спине, но сегодня был особый случай. Когда они войдут в ресторан, Хок небрежно расстегнет пиджак, чтобы Лоретта увидела торчащую из-за пояса рукоять пистолета. Хендерсон утверждает, что показывать женщине свой пистолет — все равно что демонстрировать ей член. Может, Билл прав, а может, и нет. Его полуфантастические теории всегда изумляли Хока, но сегодня он решил следовать советам Хендерсона. А что ему еще остается делать, если он не вышел рожей?
Ужин, к удовольствию Хока, складывался как нельзя лучше. Бутылка вина обошлась всего в двадцать восемь долларов, а два букетьера с гарниром из красиво нарезанных овощей — в тридцать баксов. На десерт подали бесплатный пудинг с изюмом, а завершили они трапезу двумя чашками кофе, за которые Хоку пришлось выложить тоже не очень много — всего пять долларов.
Лоретта Хикки выглядела просто обворожительно в белом шифоновом платье с глубоким вырезом. Перед выездом из «Эльдорадо» Хок позвонил в «Букетик» и велел вьетнамской продавщице выбрать самую лучшую орхидею и вручить ее от имени сержанта Мозли миссис Хикки, когда та будет покидать магазин. Счет за орхидею Хок велел переслать в отель «Эльдорадо». Лоретту очень обрадовал подарок Хока. Орхидея сейчас красовалась на талии миссис Хикки с правой стороны.
— Ты не поверишь, Хок, — сказала она, когда он заехал за ней в Грин Лейкс, — но мне уже давным-давно никто не дарил цветов. Люди считают, что раз у меня собственный цветочный магазин, то цветы мне достаются даром. Возможно, в этом и есть Доля правды, но тем не менее, эта орхидея стала для меня очень приятным сюрпризом. Даже несмотря на то, что я сама ее выбирала.
— Но я попросил сделать это твою ассистентку,— удивился Хок. — Я сказал, чтобы она выбрала самую красивую орхидею и вручила ее тебе перед твоим уходом.
— Ну что ты, Хок! — рассмеялась миссис Хикки. — Дотти ни за что не рискнет довериться собственному вкусу. Она вьетнамская беженка, и толку от нее в магазине практически никакого. Но я сейчас не могу позволить себе хорошего дизайнера, поэтому мне самой приходится заниматься аранжировкой цветов. Поскольку я составляю букеты в подсобном помещении, то не всегда могу заняться покупателями лично. Это, конечно, очень плохо, потому что Дотти Чен — совершенно никудышная продавщица. По-моему, она даже кубинца не сможет уговорить купить чашку кофе.
Хок улыбнулся:
— А они пьют по десять чашек на дню.
В это время к столику, за которым сидели Хок с Лореттой, приблизились трое гитаристов и затянули песню. Хок плохо понимал по-испански, но общий смысл баллады он уловил. Гитаристы мечтали погибнуть в бою за родную Кубу и лежать на поле брани, обратив свои лица к солнцу. Хок всучил стоявшему ближе других гитаристу доллар, и трио, не прерывая пения, двинулось к следующему столику.
— Хуже трех испанских гитар может быть только одинокая скрипка, — сказал Хок.
— Точно. Три скрипки звучат божественно, но солирующая скрипка слишком визглива.
— Как идут дела в магазине, Лоретта? — решил завязать светский разговор Хок.
— В последнее время, честно говоря, не очень гладко. Вроде бы я все правильно рассчитала, но Майами буквально наводнили уличные торговцы, которые продают по дешевке какие-то страшные веники. Однако люди соблазняются их дешевизной. А мне ведь приходится платить бешеные деньги за аренду земли, поэтому снижать цены на свои цветы я не могу. В моем магазине одна роза стоит пять долларов, а люди не хотят покупать розы по такой цене. Я жду не дождусь, когда кончится лето и сплошняком пойдут праздники вплоть до Рождества.
— Тебе, наверное, придется взять кредит, чтобы дотянуть до праздников? — спросил Хок.
— Уже взяла, — кивнула Лоретта, — под шестнадцать процентов годовых. Но с праздниками ведь тоже не всегда угадаешь. В этом мае, например, я не рассчитала с количеством гвоздик ко Дню Матери. Закупила их слишком много, и несмотря на три дня бойкой торговли, очень много цветов пришлось просто выбросить. Так что на Дне Матери я практически ничего не заработала. Знаешь, порой мне хочется избавиться от этого магазина. Если бы мне предложили за него приличные деньги, то я, пожалуй, продала бы его.
— И чем бы ты стала заниматься потом? Трудно, наверное, работать на кого-то, если перед этим имел собственное дело?
— Зато я не знала бы никаких забот. Хороший дизайнер — а я очень хороший дизайнер, — всюду нарасхват. Меня знают очень многие люди, серьезно занимающиеся цветочным бизнесом. Я участвовала в последних двух выставках цветов, проходивших в Майами-Бич. У меня ведь масса предложений со всех концов страны. А я не так уж привязана к Майами, чтобы ни за какие деньги не соглашаться отсюда уезжать. Например, стоит мне лишь сделать вот так, — Лоретта хотела прищелкнуть пальцами, но у нее это не получилось, — и меня с распростертыми объятиями будут встречать в Атланте.
— Почему же ты тогда не уедешь в Атланту прямо сейчас?
— Почему? — засмеялась Лоретта. Она раскраснелась и повеселела от выпитого вина. — А как же мой магазин? Отказаться от собственного магазина в Корал Гейблз ради какой-то Атланты?! Ну уж, нет! В Майами хоть днем еще можно по улице пройти без опаски. А в Атланте я не выходила на улицу одна даже в полдень.
— Может быть, глоточек бренди на посошок? — предложил Хок.
— Мы можем выпить и у меня дома, — сказала Лоретта. — Я запаслась виски и пивом.
Хок улыбнулся:
— Значит, мы не пойдем на дискотеку?
— Ради Бога, Хок!
Хотя Мозли пришлось раскошелиться еще на доллар, который он отдал служащему парковки, и хотя этот самый служащий стырил мелочь из автомобильной пепельницы, — в целом прошедшим вечером Хок остался доволен. Он потратил денег гораздо меньше, чем ожидал, да и вино было отменное — хотя почти всю бутылку выдула Лоретта. Но Хок не жалел об этом, потому что винные пары оказали на Лоретту именно то воздействие, на которое Хок и рассчитывал. По дороге домой Лоретта обвила правое плечо Хока обеими руками и то и дело нежно прижималась лицом к его щеке.
Когда они, наконец, добрались до дома миссис Хикки, Хок снял пиджак и бросил его на диван. Лоретта зашла на кухню, вернувшись оттуда с непочатой бутылкой бурбона «Джек Дэниелс».
— Обычно я бурбон не покупаю, — сказала она, — потому что его почти никто не пьет. Майамцы почему-то предпочитают набираться шотландским виски и водкой. По-моему, Майами вообще можно назвать водочным городом, не правда ли?
— Или городом марихуаны, — добавил Хок. — А также городом кокаина и героина.
— Ты хочешь «травку»? — удивилась Лоретта.
— Я думала, что раз ты полицейский и все такое...
— Нет, Лоретта, не надо мне никакой «травки». Я с удовольствием выпью немного бурбона с водой. Совсем чуть-чуть. Если я выпью больше, то не смогу предстать перед тобой во всей своей красе, а ведь я уже и вином нагрузился. Вообще-то я больше всего люблю пиво, но в данную минуту всем напиткам предпочту тебя. — Хок притянул к себе Лоретту и впился в нее страстным поцелуем. Лоретта, чьи губы пахли вином, раздвинула искусственные зубы Хока своим языком и принялась шуровать им во рту Хока.
Хок расстегнул рубашку и швырнул ее на диван поверх пиджака. Затем снял ремень и отстегнул кобуру с пистолетом.
Лоретта взглянула на незадернутые шторы и засмеялась.
— Тебя могут увидеть соседи. Может, лучше разденешься в спальне?
— Понимаю, — улыбнулся Хок. — Тебе хочется, чтобы соседи думали, что ты соблазнилась моими деньгами.
Лоретта, прихватив бутылку, отправилась в спальню. Хок последовал за ней. Лоретта включила торшер и, пока Хок раздевался, принялась приводить в порядок постель. Она смахнула с кровати длинноногих кукол, сняла покрывало и разгладила простыни. Хок взбил подушки и улегся на круглой кровати, заложив руки за голову.
Восставший член Хока подергивался от нетерпения. Лоретта скрылась в ванной. Хок прислушивался к звуку льющейся воды, но шум воды перекрывали учащенные удары его собственного сердца, гулко отдававшиеся в ушах. Хок присел на краю кровати, взял с прикроватной тумбочки бутылку бурбона, открутил крышку, отхлебнул глоточек прямо из горлышка, прополоскал рот и проглотил спиртное. Затем сделал еще один глоток и завинтил крышку бутылки. Он сразу успокоился и почувствовал себя гораздо лучше, перестав нервничать по поводу искусственных зубов. Из-за них он никогда не был уверен в свежести своего дыхания.
Мужчина никогда не может заранее знать, когда именно ему удастся трахнуть женщину. Даже женатики не могут сказать наверняка, когда им удастся трахнуть собственную жену. В конце концов, именно женщина выбирает мужчину, время и место для секса.
Одно время Хок ухаживал за некой дамой. После первого свидания он проводил даму домой, высадил ее, запер машину и направился вслед за своей пассией к крыльцу, предвкушая бурную ночь. Но дама открыла дверь своим ключом, обернулась на пороге, пожелала Хоку спокойной ночи и захлопнула дверь перед самым его носом. Когда он в следующий раз провожал эту же даму, все сработало как нельзя лучше. Хок потом поинтересовался, почему она захлопнула перед ним дверь после первого свидания.
— А я заметила, что ты закрыл двери машины на ключ. Ты был так уверен в том, что останешься у меня на ночь, что я решила тебя проучить.
Иногда женщин совершенно невозможно понять.
Лоретта сняла макияж, вынула шпильки из волос и расчесала их гребешком. Пышные волосы очень изящно обрамляли ее симпатичную мордашку Груди Лоретты оказались полнее, чем предполагал Хок. Соски были розовыми, а пушок на лобке темнее, чем ее волосы.
— Лампу выключить? — спросила она.
— Не надо. Я хочу видеть, что делаю. Кроме того, мне очень нравится разглядывать твое роскошное тело.
— Ляг на спину, — сказала Лоретта, — и заложи руки за голову, как ты это делал пару минут назад.
Хок вытянулся на постели и сцепил ладони на затылке. Лоретта опустилась на корточки меж его широко раздвинутых ног, немного подалась назад, подсунула правую руку под мошонку Хока и быстрым движением ввела ему в анус смазанный каким-то составом палец.
— Не надо! — попросил Хок. — Мне это не нравится.
— Но это улучшает эрекцию, Хок.
— Господи, Лоретта, куда же больше? У меня и без того весь день стоит.
Он хотел притянуть ее к себе, но Лоретта скользнула под руками Хока и зарылась лицом в его живот. Потом вдруг оттянула зубами кожу чуть повыше пупка Хока и стала всасывать ее в себя.
«Вот так она и на шее Джерри Хикки ставила засосы в ту ночь, когда он умер», — подумал Хок, и у него моментально пропала эрекция. Все, больше не встанет, с грустью подумал Хок.
— Пожалуйста, не надо, Лоретта, — сказал он.
— Что такое? — засмеялась Лоретта. — Тебе не нравятся засосы? Если хочешь, то ты и сам можешь поставить мне засос.
— Повернись.
— Что?
— Повернись и ляг на живот.
— Зачем?
— Я хочу заняться с тобой анальным сексом, вот зачем.
— Нет, Хок, только не это! Все что угодно, кроме анального секса.
— Но почему? Разве ты не испытывала никогда оргазм от анального секса?
— Нет, не испытывала, и не хочу этим заниматься. Хочешь, я у тебя отсосу? Я в этом деле большая мастерица. — Она похотливо облизнула губы и улыбнулась: — Я покажу тебе седьмое небо...
— Обязательно покажешь. Но сначала я трахну твою аппетитную попку.
— Я не могу, Хок. У меня геморрой, поэтому мне будет очень больно. Это все от работы. Мне весь день приходится быть на ногах, поэтому геморрой неизбежен. Если ты мне не веришь, то я...
— Я тебе верю. — Хок встал с кровати, надел трусы и направился в ванную.
— Ты куда?
— В туалет. На минуточку.
Хок зашел в ванную, закрыл за собой дверь и открыл зеркальную дверцу аптечки. Так. Что тут у нас? Пузырек «декседрина», «буфферин», пять кусков мыла «Камей», ополаскиватель для рта, бутылочка перекиси водорода, склянка с йодом, семь неиспользованных одноразовых лезвий, тюбик зубной пасты, пустая пластмассовая бутылка из-под шампуня. Все.
На крышке унитаза лежала только упаковка тампонов и маленький несессер с щипчиками, маникюрными ножницами и пилками для ногтей.
Хок принялся исследовать содержимое пластмассовой мусорной корзины, которая стояла рядом с унитазом: использованные салфетки, комки светлых волос, картонная трубка от использованного рулона туалетной бумаги и... шарики из фольги.
Хок покрылся испариной. Он сполоснул руки, вымыл лицо, вытерся гостевым полотенцем и, зажав шарик из фольги в кулаке, вышел из ванной.
— Что с тобой, Хок? — встревоженно спросила Лоретта, которая ждала его, сидя на краю постели. — Тебе плохо?
— Нет, все в порядке. Просто я перевозбудился. Здесь можно курить? Ты не возражаешь? Тогда я схожу за сигаретами. Они остались в кармане пиджака. — Хок вышел в коридор и опрометью бросился в гостиную. Сумочка Лоретты лежала на круглом кофейном столике, который стоял перед диваном. Хок пошарил в сумке и извлек из нее упаковку лечебных свечей, каждая из которых была обернута фольгой. К упаковке был приклеен рецепт:
282 454 д-р Гроссман
По одной свече перед сном.
Миссис Л. Хикки
Нембутал 200 мг. Суппозитории
(рецепт может быть обновлен с разрешения врача)
Хок положил коробку со свечами обратно в сумочку и взял в руки чековую книжку Лоретты. Мельком взглянул на сумму, которая лежит на счету в банке, он вырвал одну из последних страниц чековой книжки. Сунув шарик из фольги и бланк из чековой книжки в карман пиджака, Хок быстренько помчался назад. От столкнулся с Лореттой на пороге спальни. Она уже успела облачиться в халат. «Интересно, она заметила, что я вышел из гостиной?» — подумал Хок.
— Хок, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила Лоретта.
— В принципе, да. Но я бы не отказался сейчас от пивка.
— Иди, ложись. Я сейчас принесу.
Лоретта отправилась на кухню, а Хок вернулся в спальню. Дрожащими руками зажег сигарету и стал одеваться. Он успел надеть носки и уже натягивал брюки, когда в спальню вернулась Лоретта.
— Послушай, Хок, не стоит так переживать, — сказала она, вручая ему банку пива «Текате». — Такое со всеми случается. Подумаешь, потерял эрекцию... Ты просто перевозбудился.
Хок хлебнул пива.
— Да, такое бывало со мной и раньше, но сейчас у меня еще и желудок скрутило... Я у меня в последнее время было слишком много работы, и я, честно говоря, просто вымотался. Надо было мне сегодня днем немного поспать.
— Не уходи, Хок. Раздевайся и ложись поспать сейчас. Через пару часов ты будешь в полном порядке. — Лоретта присела на край кровати, и халат соскользнул с ее плеч. — Давай, малыш. Ложись, а я тебя побаюкаю. Выспишься, а потом мы с тобой...
Хок сделал еще глоток, а потом бросил в банку с пивом недокуренную сигарету.
— Только не сегодня, Лоретта. Я плохо себя чувствую. Позвоню тебе завтра.
— Обещай, что не будешь нервничать из-за сегодняшнего, Хок. Такое время от времени случается с каждым мужчиной, и это не означает ровным счетом ничего. Наверное, нам не надо было сразу бросаться в койку. Ты просто перевозбудился.
— Я знаю. В следующий раз у меня все получится. Но сейчас мне лучше вернуться домой. — Хок зашел в гостиную, забрал пистолет и направился к входным дверям.
Лоретта проводила его до порога. Хок понимал, что ему нужно поцеловать ее на прощанье, и он, пересилив себя, чмокнул ее в щеку. Никогда еще ему не было так противно целовать женщину. Он пока еще не был уверен в этом — у Хока просто не было доказательств, — но в душе понимал, что Лоретта Хикки трахалась со своим приемным сыном. И именно она убила его.
Хок только не мог понять, почему она это сделала.
До своего номера Хок добрался в первом часу ночи. Девочки уже спали. Обе были в коротеньких ночнушках, и обе разметались по постели, смяв простыни. Сью Эллен спала на спине, открыв рот, а Эйлина свернулась в клубок, обняв своего безглазого плюшевого мишку. Во сне девочки казались гораздо меньше своих лет. Никто бы не стал стыдить Эйлину за то, что она до сих пор берет с собой в кровать плюшевого мишку, если бы увидел ее сейчас. Хок накрыл дочек одеялом и вышел из спальни, оставив дверь приоткрытой, чтобы в спальне стало немного прохладнее.
Вызвав лифт, Хок поехал вниз, останавливаясь на каждом этаже и выглядывая в коридор. Кое-откуда доносились громкие разговоры и смех, но в общем гостиница после полуночи напоминала мавзолей.
Полчаса назад, когда Хок приехал в «Эльдорадо» Эдди Коэн спал на диване в дальнем конце вестибюля, но сейчас он уже проснулся и сидел за карточным столиком, раскладывая пасьянс. Все огни в вестибюле, кроме флюоресцентных трубок над стойкой и настольной лампы на карточном столике, были погашены.
— Что случилось, Эдди? Почему вы не спите?
— Я уже поспал немного. Никак миссис Фейстингер не идет из головы.
Эдди смешал карты, перетасовал их и предложил Хоку разбить колоду. Хок не стал снимать карты, а просто хлопнул ладонью по столешнице. Эдди принялся банковать.
— Миссис Фейстингер не спускалась за утренней газетой, — сказал Эдди. — И вчерашнюю вечернюю тоже не забирала.
— О, черт! — огорчился Хок. — А вообще ты ее сегодня видел?
Эдди молча покачал головой, не поднимая глаз от игральных карт.
— А в комнату к ней заходил? — спросил Хок.
— Сержант, у меня и без того забот полон рот. Я решил дождаться вас, прежде чем предпринимать какие-либо действия.
— У нас очередная покойница, не так ли, Эдди?
— Откуда мне знать, сержант?
— В каком номере она живет?
— В четыреста четвертом.
— Ты поднимешься со мной, Эдди?
— Я не могу. — Эдди покачал головой и убил червонную даму пиковым королем. — Мне нельзя отлучаться от стойки.
Хок пошел к лифту.
Миссис Фейстингер была мертва, похоже, уже больше суток. Но в комнате трупный запах почти не ощущался, потому что кондиционер работал на полную мощность. Миссис Фейстингер было за восемьдесят, и она была абсолютно лысая. Ее голубой парик был нахлобучен на пластмассовый муляж человеческой головы, который стоял на прикроватной тумбочке. Здесь же лежали бигуди и браслеты. Мертвые серые глаза миссис Фейстингер незряче уставились в потолок. Старушка была одета во фланелевую ночную рубашку и лежала под разноцветным шерстяным пледом. Миссис Фейстингер уже окоченела, поэтому Хок так и не сумел разжать ее челюсти, чтобы вставить искусственные зубы, которые отмокали в стакане с водой. Отчаявшись вставить искусственную челюсть, Хок положил ее обратно в стакан, после чего аккуратно надел на мертвую старушку парик. Хок знал, что старушке хотелось бы предстать перед Господом именно в таком виде. Знай миссис Фейстингер заранее, что умрет во сне, она наверняка не снимала бы парик на ночь.
Хок спустился в вестибюль и велел Эдди звонить в похоронное бюро Каплана, с которым у отеля «Эльдорадо» был долгосрочный договор. Мистер Каплан обещал быть в течение получаса. Пока Эдди и Хок ждали Каплана, они проверили регистрационную карточку миссис Фейстингер и обнаружили, что в графе «Ближайшие родственники» старушка указала кузину из Денвера. Хок записал на листочке адрес кузины, чтобы передать его потом Каплану.
Владелец похоронного бюро прибыл с двумя взрослыми сыновьями, которых и отправил в номер к миссис Фейстингер с раскладными носилками.
— Мистер Беннет завтра проверит, не оставила ли старушка после себя каких-нибудь сбережений, — сказал Хок Каплану. — Если у миссис Фейстингер была страховка или какие-то деньги, то Мистер Беннет обязательно оплатит ваши услуги.
— Я в курсе, — сказал Каплан. — Как правило, какие-то сбережения у этих старушек бывают. Мы с мистером Беннетом вместе проверяем финансовое положение покойников. Мистер Беннет — мой давний знакомец.
— Если вдруг у старушки не окажется страховки, то учтите, что у нее на пальце кольцо с бриллиантом, — сказал Хок. — Не говорите о нем кузине, и оно с лихвой покроет все ваши расходы на похороны.
— Не беспокойтесь, мистер Мозли. Я все сделаю в лучшем виде. Уведомлю отдел социального обслуживания, составлю свидетельство о смерти в шести экземплярах — в общем, все будет чин-чинарем. Мы с мистером Беннетом работаем уже много лет.
После того, как катафалк уехал, Эдди сходил в чулан и вернулся оттуда с бутылкой сливовицы и двумя стаканами. Они выпили за упокой души миссис Фейстингер прямо у стойки. Эдди снова наполнил стаканы и запер бутылку в шкафчик позади стойки.
— Мы сэкономили целый день, — сказал Эдди. — Слава Богу, что на этот раз никто из старушек не видел катафалк. Они очень расстраиваются, когда кто-то из их подружек умирает. Жаль, что не все наши постояльцы подписываются на утренние газеты. Когда умер Арни Вайсман, то никто не хватился его целую неделю. Никому и в голову не пришло заглянуть к нему в номер, потому что кто-то сказал, что старик отправился в гости к сыну в Форт-Лодердейл. Как потом выяснилось, у Вайсмана не было никакого сына — ни в Лодердейле, ни где-либо еще. Я до сих пор помню вонь в его комнате. Именно поэтому я и не стал подниматься к миссис Фейстингер, сержант. — Эдди взглянул на свой стакан. — Я солгал вам, что не хочу отлучаться от стойки.
Хок улыбнулся:
— Я так и понял. Более того, я уверен, что ты уже знал о том, что миссис Фейстингер мертва, иначе обязательно выключил бы кондиционер в ее номере. Но я не в обиде, Эдди. Миссис Фейстингер, слава Богу, прожила долгую жизнь.
— Она как-то сказала мне, что ей восемьдесят четыре. Но старушка, скорее всего, молодилась. Или наоборот, добавила себе несколько лишних годков. Некоторые старухи прибавляют к своему возрасту лишние годы, чтобы им говорили, что они выглядят моложе своих лет.
— Да, Эдди, насмотрелся ты на своем веку трупов...
— Это точно... Я напечатаю завтра небольшой некролог и вывешу его на доске объявлений.
— Будь здоров, Эдди, — сказал Хок, поднимая стакан. — И пусть земля будет пухом для миссис Фейстингер.
— Дай Бог.
Хок зашел в кабинет мистера Беннета и отпечатал свой ежедневный отчет, присовокупив к нему сообщение о том, что он разрешил мистеру Каплану взять бриллиантовое кольцо старухи, чтобы возместить расходы на ее похороны. В «Эльдорадо» каждый месяц умирали две-три старухи, поэтому мистер Беннет очень щепетильно относился ко всем траурным процедурам. Конечно, делишки мистера Беннета и мистера Каплана Хока не касались, но он на всякий случай написал про кольцо под копирку.
Хок заснул только после трех часов ночи, хотя ложась в постель был почти уверен, что ему так и не удастся сомкнуть глаз.