Получилось всё ровно наоборот. После встречи с ледовым патрулём «Великий Устюг» сделался популярным. Суда не удирали и не сворачивали с курса, завидев айсберг, а подплывали как можно ближе. Всем хотелось увидеть сумасшедших красноносых моряков и капитана Деда Матроса.
Высыпав на палубу, пассажиры круизных лайнеров снимали айсберг и его команду на камеры и мобильные телефоны. Некоторым снеговикам это нравилось, и они выпендривались как могли. То на публику обтирались снегом, то ходили колесом, или ни с того ни с сего начинали хоккейные тренировки. Снегови́чки, напротив, стояли вдоль борта и обмахивались шляпками, как веерами. Дед Мороз с трудом загонял команду в уют-компанию на занятия.
Согласно расписанию, каждый день у путешественников было по два обязательных урока географии. На стене висела большая карта мира, и уроки – идею подсказала Снегурочка – были привязаны к тем местам, мимо которых проплывал айсберг.
– Сейчас справа от нас находится полуостров Лабрадор и остров Ньюфаундленд…
– А там что, живут лабрадоры и ньюфаундленды? – обрадовался Фуфик. – Вот здорово! Собачьи острова! Поглядеть бы одним глазком…
– А ты завяжи, как Пират, один глаз и погляди, – хмыкнул Мерзлякин.
Впрочем, снеговики тоже были не прочь посмотреть какой-нибудь остров, хоть собачий, хоть человечий.
– В основном северные острова населяют не люди и не собаки, а птицы, – сказал Дед Мороз. – Там они кормятся, выводят потомство и растят птенцов. Есть целые птичьи поселения, которые называют птичьими базарами.
– Базарами?..
– А чем они торгуют?
– Яйцами?
– Пухом?
– Рыбой?
– Сам ты «рыбой»!..
– Тише, – успокоил снеговиков Дед Мороз. – Птицы ничем не торгуют. А называются птичьи колонии так, потому что птицы шумят и кричат, как на базаре. Или как некоторые ученики, когда учитель вышел из класса…
Снеговики смутились и замолчали.
– А собачьи острова всё-таки есть, – шепнула Фуфику Синичкина. – И Ньюфаундленд, и Шпицберген. Там наверняка живут какие-нибудь собаки!
Кроме географии, занимались путешественники ещё и английским. Особенно старательно учил его Пряжкин. После встречи с ледовым патрулём он решил во что бы то ни стало освоить английский язык и всюду ходил со словарём.
– Врага надо понимать с полуслова, – объяснял он товарищам.
– Какого врага? – интересовались все.
– Любого. – Матрос Пряжкин поднимал вверх большой палец и спрашивал: – Вот скажите мне, что означает «ВО»?
– Понятно что. Отлично! Классно!
– Это у нас ОТЛИЧНО и КЛАССНО, а у них в английском «ВО» – это «ВОЙНА»! Очень хитрый язык. А знаете, кто такой СЕМЁН?
– Имя, наверное.
– Не имя, а «моряк»! «СЕМЁН»!
– Не «СЕМЁН», а «СИМЭН», – поправила его Сорокина.
– Всё равно наш язык лучше, чем английский!
– Чем лучше?
– Чем английский, – упорствовал Пряжкин. – Но я его всё равно выучу…
Ещё одним предметом, который снеговики сами захотели изучить, стал морской язык. Учебников по нему не было, но дед взял с собой большой морской словарь, и путешественники старательно штудировали морские термины и их значения: «майна», «вира», «SOS», «норд-вест», «норд-ост»…
Теперь уже никто, даже Фуфик, не путал нос и корму, швартовы и ка́бельтовы. Щенок присутствовал на всех занятиях и старался не отставать от других учеников. Особенно ему нравилось слово «аврал»! Только случая использовать его пока не представлялось. Фуфик воображал, как во время какой-нибудь опасности он оповестит экипаж: «АВ-АВ-АВРАЛ!»
Это слово так вошло ему в голову, что однажды он залаял во сне.
– АВ-АВ-АВРАЛ! – заливался Фуфик, переполошив всю команду.
Снеговики повыскакивали на палубу:
– Что?.. Что случилось?
– Ничего, – смутился вестовой. – Приснилось…
– Глупость, как и чрезмерная учёность, до добра не доводит, – вздохнул Пират.
Обругав учёного Фуфика, все разошлись по каютам.
Утром Дед Мороз посмотрел на карту в капитанской рубке.
– Здесь мы должны перебраться из Лабрадорского течения в Северо-Атлантическое, иначе нас прибьёт к берегу, – показал он старпому Чайникову.
– Ну и как мы это сделаем? – спросил Чайников.
– Есть план. Готовьте лодку к спуску! – дал команду капитан.
Чайников покачал головой:
– Мощности у мотора не хватит, я рассчитывал. Даже если взять десять лодок с моторами…
– Верно мыслишь, но толкать нас будет не мотор.
Лодку с капитаном спустили на воду. С собой дед взял волшебный посох и длинную металлическую трубку. Конец трубки он опустил в воду и стал дуть…
Послышались странные звуки, напоминающие то ли рокот какого-то глубинного мотора, то ли скрежет, то ли крики птиц. Кому-то почудились свист и бульканье, кому-то детский плач…
– Что это он делает? – перешёптывались снеговики, столпившись на корме.
– Наверное, подводную лодку вызывает, – уверенно предположил Пряжкин. – Сейчас где-нибудь вынырнет. Ищите перископ.
Прошло полчаса. Час. Полтора. Снеговики по очереди смотрели в бинокль. Но ни перископа, ни подводной лодки не было видно.
Дед Мороз несколько раз повторил сигнал. И вдруг у горизонта над водой взметнулся фонтан, затем другой, третий… Словно целая флотилия кораблей ледового патруля стреляла из водомётных пушек.
– Киты! – закричала Брошкина. – Это киты!
Вскоре их увидели и остальные. Около десятка китов приближались к «Великому Устюгу». Самый крупный из них аккуратно подплыл к лодке. Дед Мороз в знак приветствия поднял волшебный посох, а затем снова сунул трубку в воду… Кит что-то булькнул в ответ.
– Они разговаривают, – восторженно шепнула Берёзкина.
Разговор длился недолго. Капитан Мороз поднял руку и крикнул снеговикам:
– Майна!
Когда лодку подняли наверх, дед махнул посохом:
– Поехали!
Несколько китов подплыли к корме и ударили хвостами. «Великий Устюг» очень медленно стал разворачиваться и менять курс…
– Дедушка, – окружили Деда Мороза снеговики. – Ты разговаривал с китами? Что ты им сказал?
– Сказал, что мне нужна помощь.
– А откуда ты знаешь китайский язык?
– Не китайский, а китовый, – засмеялся Дед Мороз. – Китайский я не знаю, а язык китов немного понимаю…
– А откуда, расскажи.
Капитан Дед Мороз понял, что из окружения ему не выйти, и рассказал, что когда-то давным-давно помог выбраться из ледовой ловушки семье китов.
– Из ледовой ловушки? – спросил кто-то.
– Иногда океан слишком быстро замерзает, и киты не могут пробить толщу льда, – объяснил дед. – А им ведь необходимо дышать воздухом, иначе они задохнутся и погибнут. Я пробил большую полынью и не давал ей затянуться, пока киты не набрались сил и не вышли на чистую воду…
– А чем ты пробил полынью, волшебным посохом?
– Точно, – кивнул дед. – Поэтому я и взял его с собой. Китёнок был маленьким и мог меня не узнать, а вот волшебный посох наверняка запомнил.
– Какой китёнок?
– А вон тот. – Капитан Мороз показал на самого большого кита. – Видите, как вырос. Это ведь было лет двадцать назад. Но добрые дела не забываются.
Толкать здоровенный ледовый остров было непросто даже китам, поэтому время от времени они менялись, и пока одни отдыхали, работали другие.
– Киты никогда не оставляют своих близких в беде, – сказал Дед Мороз. – Они поддерживают раненых, а малышей, которые ещё не умеют дышать, подталкивают наверх. Это очень умные и благородные существа.
– Конечно, они ведь не рыбы, а животные, – заметил Варежкин.
– Сам ты животное, – хлопнула снеговика по животу Шапочкина.
Киты толкали «Великий Устюг» до самого вечера, а затем развернулись и ушли на север. Путешественники долго махали им вслед и слушали странные звуки, похожие то ли на бульканье, то ли на свист, то ли на крики птиц.
– Красиво. Кажется, что они не разговаривают, а поют, – вздохнула Синичкина.
– Верно, – улыбнулся Дед Мороз. – У китов очень музыкальный язык. И очень чуткий слух. Они слышат друг друга за сотни, а то и за тысячи километров.
– Это потому, что звук в воде распространяется очень далеко, – объяснил Чайников. – Физическое явление.
– А может быть, потому, что они хотят слышать друг друга, – сказала Беломухина.
– Вы все правы. Но песни китов я уже слышал, а песню отважных полярников ещё нет.
– Гимн южных полярников, – поправил его Пряжкин.
Песню Беломухина сочинила только накануне. И не все твёрдо знали слова, но отказать дедушке было невозможно. И снеговики запели – сначала тихо и неуверенно, затем всё громче и громче:
Конечно, вряд ли гимн южных полярников долетал до облаков и не был слышен, как песни китов, за тысячи километров… Но кто знает?!
Снеговики старались, а капитан Дед Мороз дирижировал волшебным посохом. И возможно, в маленькой деревушке Дедморозовке Снегурочка, прижавшись ухом к телефону, роняла светлую, как берёзовый сок, слезу.