«1. Люцифер, ты обязан немедленно доставить мне 100 000 фунтов золота!
2. Ты будешь доставлять мне в первый вторник каждого месяца 1000 фунтов.
………..
4. Вышеупомянутое золото не должно быть фальшивым, не должно исчезать при передаче в другие руки или превращаться в камень или уголья. Это должен быть металл, отмеченный руками людей, законный и распространённый во всех землях».
Далее следуют ещё 24 пункта.
Предусмотрительный заявитель, некий дворянин из Пиньероля, потребовал ещё на 50 лет отменного здоровья и долголетия для себя и близких, неуязвимости в сражениях, благосклонного отношения к себе короля, возможности мгновенной телепортации, кольцо-невидимку (привет, Бильбо и Фродо!), способности излечивать любые болезни, права безболезненно посещать церковь и прочая, и прочая…
Всё предусмотрел хитрый сеньор, и лучшего юриста для составления договора нанял. А юрист, не будь дурак, подложил под лист с текстом копировальную бумагу. И копию сразу же представил куда следует – со всеми вытекающими последствиями…
А на дворе, между прочим, – 1676 год! Расцвет правления Людовика XIV, «короля-солнца»! Уже сошли со сцены три мушкетёра, а их друг-гасконец получил перед смертью в бою вожделенный маршальский жезл. Создаёт свои труды великий философ Блез Паскаль. В театрах идут великие пьесы великих Корнеля, Расина и Мольера. В Версале зацвели сады и аллеи великого ландшафтного дизайнера Ленотра. Успешно работают великие художники Ватто и Калло и музыканты Люлли и Рамо. Великие финансисты Фуке и Кольбер добывают великие деньги для всех этих великих королевских затей.
Заложены основы великой французской кухни, наконец! Изобретены майонез, салат «Оливье» и шампанское!
Да что там кухня, уже буржуазия зарождается, третье сословие – а тут этакое мракобесие развели! Прямо Средневековье какое-то!
Только про мушкетёров и Мольера нация вспоминать любит, а про такие вот дела – как-то не слишком… Но мы уже об этом говорили.
Сей блистательный юридический документ венчает кучу подобных соглашений, заключённых за две-три сотни лет перед этим. Все они приобщены к судебным делам…
…Легенда о грешнике, кровью подписавшем договор с Князем Тьмы, возникла уже давно. Можно только предполагать, откуда именно она возникла.
Допустим, жил честный, порядочный парень. Упорно трудился, никого не обижал. Да только никак этот честняга не мог выбиться из бедности.
Вот он и подумал: «Уж больно я положительный. По рукам и ногам вяжут меня заповеди Христовы, правила приличия и уголовное законодательство. А не послать ли всю эту хрень к Парижской Богоматери?»
Как думкой, так и делом. Написал на соседей донос и поживился их имуществом. Подделал в свою пользу завещание богатого родственника, отравив его перед этим. Втихушку прирезал купца на большой дороге. «Кинул» партнёра по бизнесу. Да мало ли возможностей возникает – без тормозов-то жить куда как сподручней!
Знакомые дивятся: «И что это с нашим Жаном (Иоганном, Джоном, Джованни, Хуаном)? Такой был славный мужик, и на тебе! Грешит напропалую и не попадается. Не иначе, сам чёрт ему ворожит. Только ведь дьявол благотворительностью не занимается, ему плата нужна. Какая? Да христианская бессмертная душа, что же ещё?»
Вот и легенда готова. А для инквизиции – уже и не легенда, но основание для обвинения…
(Между прочим, академики Платонов и Невтонов уже много лет пытаются привлечь потустороннюю силу, чтобы хоть таким образом добыть доказательства для своих дерзновенных теорий, да что-то никто на их зов не откликается.)
Европейская литература сразу же ухватилась за сей богатый и нравоучительный сюжет. Ещё в XII веке была сочинена мистерия (то есть религиозная театральная постановка) под названием «Миракль (чудо) о Теофиле». Несчастный промотавшийся юноша Теофил в отчаянии прибегает к услугам Нечистого. Впоследствии он раскаивается, и только милосердная Богородица, поверив в его искренность, даёт дьяволу по лапам: не твоё – не трожь!
Но вершиной сочинений подобного рода стала легенда о докторе Иоганне Фаусте.
Человек с таким именем действительно существовал в середине XVI века, доподлинно был доктором философии и прославился своими фокусами в разных немецких городах. Конец шарлатана был так страшен, что, по мнению общественности, без дьявола тут явно не обошлось: беднягу нашли в запертой изнутри комнате со свёрнутой шеей.
Сперва появилась пьеса для кукольного театра, так что Фауст предстал фигурой скорее комической, вроде нашего Петрушки. Но в этой нехитрой народной байке было уже всё, необходимое для будущих прославленных трагедий.
Первым был молодой англичанин Кристофер Марло – современник и соперник Уильяма нашего Шекспира. Можно сравнить его сочинение «Трагическая история жизни и смерти доктора Фауста» с любой шекспировской трагедией, и сравнение будет не в пользу Марло, поскольку Бард (так запросто зовут У.Ш. в Британии) знал театр изнутри и понимал, что именно должно понравиться публике. Так что все разговоры о подлинности авторства гениального драматурга – досужая болтовня.
Увековечил же образ Фауста другой гений – Иоганн Вольфганг Гёте. Ну, тут трудно что-либо возразить: сработано на века. И успешно работает уже 250 лет.
Старик Фауст у Гёте заключает договор с дьяволом оттого, что разочаровался в науках, его ум требует чего-то нового. Посланец ада, весьма симпатичный хроменький чертяка по имени Мефистофель, так говорит о своём клиенте:
Ну и к чему же они привели? Обретши молодость, погулял по кабакам, погубил невинную девушку и заколол на дуэли её брата. Маловато будет для великого человека!
Тогда Фауст решает осчастливить человечество – прекратить войны и эпидемии, построить идеальное государство. И что же? Уговорить земных владык забыть вражду ему не удалось. Властью и территориями никто делиться не хочет. Вот разве что отвоевать у моря большой участок суши, как это сделали голландцы, да там и ставить свои социальные эксперименты…
Но довольно прикалываться над гением. Ни серьёзный, ни насмешливый пересказы здесь неуместны.
На самом деле всё в трагедии Гёте сложнее и глубже. Поэтому лучше всего не гуглить, а взять сам текст и прочитать. Тем более что существуют прекрасные русские переводы…
Книжка больно толстая? Читай-читай, при случае за умного сойдёшь, блестнув цитатой!
С лёгкой руки Иоганна Вольфганга (а его долгий и славный путь сам по себе увлекательный роман) образ беспокойного доктора зажил в литературе и искусстве самостоятельно. Появился даже термин «фаустианство».
Разные авторы делали Фауста своим героем – или использовали его историю в иносказательном смысле. Лучшие режиссеры ставили спектакли по этой трагедии. Итальянец Арриго Бойто и француз Шарль Гуно написали каждый по опере («Са-та-на там пра-авит бал!»). Особенно удачно Мефистофель правит бал в исполнении Шаляпина.
Потому что успешно использовать образ, созданный гением, под силу только другому гению.
Пушкин не стал полностью переводить трагедию, а написал совершенно самостоятельные «Сцены из «Фауста». Его героем движут не благородные побуждения, но обыкновенная хандра. Он так и говорит: «Мне скучно, бес»…
(Сразу видно, что в ссылке написано!)
Александр Сергеевич даже отправил своё сочинение самому Гёте, благо великий старец был ещё жив и ясен умом. Гёте так растрогался, что послал дерзкому русскому в подарок гусиное перо, которым был написан «Фауст». (На самом деле, конечно, этих перьев был целый воз – книга-то толстая!)
А «Шагреневая кожа» Бальзака? Это тот же «Фауст», только осовремененный и офранцуженный. Неспроста же старичок-антиквар, что подсунул бедному студенту Рафаэлю талисман, исполняющий все желания владельца, так напоминает… Ну вы поняли, кого.
А «Искушение Фодерингея» Герберта Уэллса? Там сатана возникает на холсте из-под кисти бедного художника и предлагает ему за душу два, нет, три, нет, ладно, пять шедевров! Но фиг ты упёртого английского ханжу соблазнишь!
А повесть Куприна «Звезда Соломона», в которой к скромному российскому чиновнику является хромой адвокат по имени Мефодий Исаевич Тоффель?
А «Мастер и Маргарита» Булгакова с его знаменитым эпиграфом? Тень «Фауста» ощутимо реет над этим великим, но и спорным текстом…
Но первенство здесь, несомненно, принадлежит соотечественнику Гёте – Томасу Манну с его «Доктором Фаустусом». Это поразительный и страшный роман и об искусстве, и о политике. Композитор Адриан Леверкюн продал (в своём воображении, тронутом болезнью) душу в обмен на гениальную музыку. Точно так же немецкий народ продал душу Гитлеру за обещание мирового господства – вот что имел в виду автор. Мол, мы, немцы, – нация трагически обманувшихся Фаустов, а не голодное стадо взбесившихся от музыки Вагнера истинно арийских свиней, визжащих: «Курка! Млеко! Яйки! Пух-пух!»
Ну-ну. Бес попутал, с кем не бывает…
А от шедевра Томаса Манна прямой путь к антиутопии фантаста Томаса Диша «Концлагерь», герои которой, узники режима, соглашаются на заражение особой спирохетой в обмен на месяц – всего лишь месяц! – подлинной гениальности. После этого будет распад мозга и смерть, но никто – ни один! – не отказывается…
Фантасты вообще взялись эксплуатировать Фауста в хвост и в рожки! Ведь это такая богатая тема: гениальный учёный – великое открытие – непредсказуемые последствия…
У Терри Пратчетта есть весёлая и мудрая повесть «Фауст (зачёркнуто) Эрик». У Майка Суэнвика – жуткая антиутопия «Джек/Фауст». Совместный роман Роджера Желязны и Роберта Шекли озаглавлен цитатой из трагедии Гёте – «Коль с Фаустом тебе не повезло»…
А русский писатель Андрей Столяров вообще довёл фаустианство до логического конца. В его мини-романе «Маленькая Луна» настырный учёный-биолог дьявола не вызывает, а выводит в лабораторных условиях – но с теми же печальными последствиями. А душу свою он потерял давно – на пути к успеху подставил коллегу-соавтора, предал любимую…
Вот так и протянулась эстафета от средневековой мистерии до наших дней, и отслеживать её этапы, поверьте, – занятие интересней любого детектива…