Мясник Туктук дал каждому солдату санитарной армии, убиравшему загон и двор, по четыре монеты. Я решил их истратить и пригласил Ежика в харчевню.
На крыльце стоял хозяин ее и пухлыми руками упирался в похожее на бочку туловище, которое держалось на кривых ногах.
— Проходите. Милости прошу, — пригласил он, жестом указывая дорогу.
Мы сели за стол. Я отдал монетку и попросил жареную картошку.
Расторопный повар с сияющей на лице улыбкой принес сковородку.
— Кушай на здоровье. — Он поклонился и поставил на стол сковородку, в которой я увидел только картофельные крошки, несколько поджаренных кусочков лука и жирные пятна.
— А картошка где? — спросил я у повара, но тот не ответил и ушел. Видимо, он считал, что так и положено: подавать пустую сковородку посетителю. Так же думал и Ежик, потому что взял нож и стал соскабливать картофельные остатки.
Поглядев по сторонам, я увидел, что другие делали то же самое.
Мне не хотелось уходить голодным. Я отдал повару еще одну монету и попросил принести пельмени. Повар принес на подносе два блюда. Запах свежего мяса, приправленного перцем и лавровым листом, приятно защекотал ноздри.
«Вот уж поем в свое удовольствие», — успел подумать я, пока повар ставил тарелку перед нами на стол. Я глянул в свою тарелку и не увидел никаких пельменей. В ней блестел пустой бульон с жирными звездами.
— Где же пельмени? Это одна вода, — опять обратился я к повару. — Принесите мне настоящих пельменей.
— Как не стыдно, — укоризненно обратился ко мне пожилой повар. — Посмотрите на своего соседа. Он ест, и ему наши пельмени очень нравятся.
Я посмотрел на Ежика. Он, действительно, глотал бульон — ложку за ложкой. Пожав плечами, я отдал третью монету и попросил принести просто два стакана сладкого чая.
Повар немедленно поставил передо мной два стакана с тепловатой водой, в которой никогда не было ни крупинки сахара, ни щепотки чая.
— Не буду пить! — возмутился я и встал из-за стола.
Повар не стал со мной разговаривать. Он покачал головой и ушел на кухню. Ежик тоже не поддержал меня, и я понял, что хозяин, харчевни только делает вид, что кормит своих посетителей, а те также для вида обедают, скребут вилками по сковородкам и звякают ложками по пустым тарелкам.
«Не удалось поесть, хоть книжку интересную куплю на последнюю монетку. Когда читаешь, забываешь о голоде», — решил я.
Но купить книжку в этот день мне не удалось. Книжная лавка была закрыта. На другой день я снова пришел за книгой. Меня встретил работник хозяина лавки. Звали его Кудряш. Над лбом его торчала копна пшеничных волос, под ними сияли наивные голубые глаза, и весело улыбался белозубый рот.
— Книгу хочешь купить? — спросил он меня. — Какую тебе? Что ты любишь?
— Сказки, — ответил я, — про бабу-ягу, про Иванушку-дурачка и Кощея Бессмертного.
Парень подал мне книгу, на обложке которой была нарисована мчащаяся по голубому небу в расписанной цветами ступе баба-яга с помелом в руках.
— Хороша книга! — обрадовался я. — Вот почитаю.
Открыл первую попавшуюся страницу, взглянул и расхохотался прямо в лицо Кудряша:
— Возьми обратно. Здесь читать нечего. Все страницы чистые.
— Читать? — нараспев проговорил Кудряш. — Это, когда солнышко в небе светило, читали. А теперь книги покупают не для того, чтобы читать.
— А зачем же?
— Книгами украшают комнату. Ставят на полки в книжных шкафах и потом показывают всем, какие они культурные, какие начитанные и в каком почете у них книга.
Я снова расхохотался и вышел. Кудряш растерянно смотрел мне вслед, наверное, он размышлял про себя: откуда взялся странный покупатель, которому нужно, что бы в книгах было что-то написано.