Белая Колдунья, вне себя от радости, потирала руки. Зеркальце, только что связавшее ее с лопающейся от счастья племянницей, в этот раз хозяйке угодило. Феникс пойман! Пойман и скоро будет во дворце – тот, кого посылали за птицей, прислал весточку с почтовым голубем… Ну наконец-то! А то все совсем из рук вон плохо было. И Маятник Вопросов и Ответов вел себя странно – на прямой вопрос, почему героя нельзя увидеть, выдал: «Не увидишь то, что не положено, ни отдельно, ни вместе». Вот и вся недолга. И думай, что хочешь… Маятник, он такой, его простыми словами говорить не заставишь и два раза один и тот же вопрос ему не задашь…
Старуха, не рассчитывая на особое везение, снова взяла в руки волшебное зеркало. И повторила уже набившую оскомину скороговорку:
– Границы сотри, сквозь стены смотри, того, что велю, покажи, не соври! Покажи мне нашего героя, имей же совесть…
И зеркало, вспыхнув, немедленно высветило четкую картинку! Неужто живое оно все-таки, как языки болтали? Как будто застыдилось своего поведения…
Глазам колдуньи предстала просторная комната, кровать, на которой лежал какой-то юнец с перевязанным плечом, стол со скособоченной скатертью… и – потерянный Настоящий Герой! Обнимающий, между прочим, какую-то рыдающую девицу.
– Ну что за день сегодня, удача на удаче! – радостно взвизгнула старуха, отрывисто приказав: – Звук дай, зеркальце…
И затаила дыхание – если хочешь послушать, то – молчок! Потому что и тебя по ту сторону услышать могут…
– Что же нам делать? – тихо всхлипывала девушка, уткнувшись носом в грудь героя. – Феликс пропал, фургон пропал… А если мы их так и не найдем, как моего Педро?! Ведь никаких следов нет…
– М-да… И денег почти нет, – задумчиво проронил молодой человек, механически поглаживая плаксу по блестящим черным волосам. – Карменсита, не убивайся ты так! Найдем! Всех найдем, и этого гада тоже… да я не про твоего жениха, я вора имел в виду. Из-под земли достанем! Я тебе обещаю.
– Да? А как? – подняла заплаканное личико девица.
Красивая, отметила колдунья, вот так герой! Губа-то не дура. Без году неделя как сюда попал, а уже вон какую зазнобу смуглолицую себе отхватил.
– Как… – задумался молодой человек. – Обыкновенно. Барахло, что купили, завтра утром на рынке толкнем по спекулятивной цене, купим лошадей и найдем ворюгу, где бы ни спрятался!
– Как же мы его найдем, когда он под покровом ночи… и не видел никто…
– Глупости. Обязательно найдется кто-нибудь, кто видел! – уверенно сказал герой.
– Думаешь, этот кто-нибудь нам все расскажет?
– Солнце мое, – улыбнулся утешитель девицы, – конечно, расскажет! Деньги решают все, уж поверь мне! Даже сложные дифференциальные уравнения…
Колдунья повела носом и едва удержалась, чтоб не хмыкнуть: а герой-то наш втюриться изволил! Да сильно… Экий шустрый малый…
В зал ворвался холодный ветер. Старуха повернула голову и про себя чертыхнулась – принесла же нелегкая эту черномазую обормотку в такой-то ответственный момент! Черная кошка с котомкой в зубах проскользнула в дверь.
Пришлось кивнуть зеркалу, чтобы прекращало показ. Еще услышат, сложности начнутся…
– Ну явилась не запылилась? – сварливо спросила колдунья, откладывая погасшее зеркальце. – Все принесла?
– Все, – мурлыкнула кошка, по привычке вспрыгивая на эбонитовый столик и осторожно опуская на него ношу. – Я по списку провер-ряла! Не извольте беспокоиться, мрр!
– Хорошо, – кивнула госпожа, развязывая котомку. – Вода в котле еще денька три отстоится, и можно будет начинать, а пока зелье изготовлю… Хотя на кой оно мне теперь?
– В см-мысле?
– Зеркало заработало, – поделилась радостью старуха, аккуратно расставляя доставленные советницей склянки и раскладывая по мешочкам травы, – героя позволило увидеть…
– Живой?
– И даже очень! – ухмыльнулась-таки колдунья, припомнив смуглую красавицу из зеркала. – Успел шашни завести с какой-то… Что там за шум?!
Кошка спрыгнула на пол и подбежала к двери. Выглянула, посмотрела и муркнула:
– Ваши слуги, госпожа, человека какого-то пр-риво-локли! Все что ни попадя в дом-м тащат…
– Человека? – не поверила ушам хозяйка. – Откуда?! Как они через границу-то прорвались?!
– Мрр… Никак не могли… Значит, сам пр-ришел… Это ж заклятием не возбр-раняется, только охотников нету ср-реди людей к намм в гости ходить…
– Видать, не здешний, раз не знал, куда лезет, – широко улыбнулась старая колдунья. – Нет, все-таки какой день удачный! Поди прикажи, чтоб ко мне привели… да не сюда! Я еще помню, как они, болваны наколдованные, мне в лабораторию дикого варвара приволокли. Чуть без препаратов не осталась, год зал ремонтировали! Пущай сразу вниз ведут, в клетку… Сама спущусь…
Лир приподнялся на локте и осторожно пошевелил плечом. Уже почти не болело. Это было хорошо. Ночью снился Хозяин леса. Сказал, что ничего страшного, все к утру заживет… Странно, а Аркадий все охал, что рана опасная, что, если б он знал, «чем его карьера закончится, в хирурги бы пошел», что Лир теперь «нетранспортабелен», и еще много всяких других страшных слов говорил его спаситель… Паренек сел и мысленно в который уже раз поблагодарил мудрого Хозяина – и за то, что со зверьми разговаривать научил, и за то, что от проклятия избавил, а особенно – за то, что способность оживать не отнял вместе с обличьем чудовища!
Дремавшая рядом на стуле девушка встрепенулась:
– Зачем ты встал? Немедленно ляг! Аркадий не велел тебе двигаться!
– Это пустяки, – улыбнулся горе-проводник. – Рана затянулась. Еще немного поболит, и перестанет… На мне все очень быстро заживает!
– Да? – недоверчиво прищурилась Кармен, вспомнив, как бедняга вчера истекал кровью.
Лир еще раз улыбнулся и принялся стаскивать повязку:
– Сама посмотри! Видишь?
– О-о… – Не веря своим глазам, испанка провела пальцем по розовой царапине на коже парня и весело захлопала в ладоши: – Аве Мария! Магнифико! Теперь нам не надо ждать, пока ты поправишься, и можно будет выехать, как только они вернутся!
– А куда они ушли? – Лир углядел рядом с кроватью высокий глиняный кувшин с водой и, радостно булькая, припал ртом к горлышку.
– Доспехи продавать, – вздохнула Кармен, – и мои украшения. И платья мои новые тоже… Одну шаль теплую оставили, в Эндлессе холодно сейчас.
Только тут паренек заметил, что на девушке снова ее старая юбка и простенький корсет.
– У нас так мало денег?
– Да, – печально сказала испанка. – Мы вчера много потратили, и еще потом пришлось городовому кругленькую сумму заплатить, чтобы шуму не поднимал из-за хозяина гостиницы… Мучачос так его отделали, что он встать дай бог через неделю сможет… – Она свирепо фыркнула: – И вот ведь подлая душа, на ногах не держался, а градоначальнику исхитрился пожаловаться! Ты спал, не видел – сюда столько народу понабежало! Ребят чуть было в острог не забрали за разбойное нападение!
– На хозяина гостиницы? – удивился Лир. – А за что они его?!
– Думали, что скажет, кто нашего Феликса украл и тебя чуть не убил. – Девушка прищурилась. – Уверены, что знает. И я тоже! Только как они его ни допрашивали вдвоем, ничего не сказал, мерзавец. Наверное, он того человека так боится, что предпочел, чтоб его из комнаты вперед ногами вынесли, лишь бы потом не мучиться! Еще и ему пришлось платить, чтобы зла не держал, да за два сломанных стула… Хорошо хоть на сутки вперед за номер было уплачено. А то на улицу бы выкинули…
Дверь хлопнула, и в комнату ввалились Хайден и Аркаша. Вид у них был пасмурный.
– Вот! – Злой, как муха цеце, вирусолог швырнул на стол кожаный кошелек. Тот жалко брякнул о деревянную столешницу. Судя по звуку, много монет за «барахло» выручить не удалось… – Этот оружейник, мародер и кровопиец, вернул только половину! Видите ли, мы его продукцией попользовались, так что за первоначальную стоимость он ее обратно не возьмет! И то, если бы мы с Хайдом его вшивые щиты ему же на голову не надели, он бы вообще процентов десять назад вернул… Платья твои, Карменсита, портной на углу забрал по той цене…
– Просто его заведение напротив той лавки, где мы оружие покупали, – заметил Хайден. – И он видел, как мы доспехи возвращали… А так бы тоже надул!
– А украшения? – тихо спросила девушка.
– Скупщикам перепродали. Но все равно навар не ахти. – Вирусолог развязал кошель и высыпал его содержимое на стол.
– Одна, две, шесть, десять… двадцать… пятьдесят четыре, – посчитала испанка. – Так мало?! Но ведь было же…
– А номер? А ужин? А взятки городовому и градоначальнику? А отступные хозяину гостиницы?
– Ах да… – тяжело вздохнула поникшая красавица. – Ну что делать, это тоже деньги… Их хоть на лошадей хватит?
– На одну, и то не особо хорошую, – недовольно сказал барон, почему-то косясь на Аркашу. – Сэр, я вам все-таки советую не связываться с этим цыганом. Подсунет клячу лядащую, она на второй миле сдохнет, а с цыган сами знаете какой спрос! Даже если и поймаем, так отопрется, мол, видели глазки, что покупали…
– Зато у него дешевле, чем у всех!
– Дорого, да мило, дешево, да гнило! – уперся барон. – В конце концов у нас еще остался мул. Кармен, он под седлом ходит?
– Ходил, до того как хомут надели, – кивнула испанка. – Только он вредный! Меня-то повезет, ну, может, Лира еще, он ему понравился. А вот вас, мучачос…
– Оно мне надо? – фыркнул Аркаша. – Или на землю сбросит, или новые штаны сожрет прямо на ходу! Я вообще в случае чего могу пешком…
– Я тоже. На своих двоих пойду, не сахарный… – отозвался Хайден. – Только вот как раз в связи с этим у меня ко всем небольшой разговор. Лир, садись поближе. Кармен, и ты тоже…
Компания, грохоча стульями, уселась кружком вокруг стола. Барон помолчал и сказал:
– Пока вы, сэр, пытались сбагрить перекупщику украшения…
– Почему – пытался?! Я и сбагрил!
– Я не о том, – терпеливо заметил барон. – Так вот, не теряя времени, я решил пошататься по базару, порасспрашивать кое-кого на тему нашего незваного ночного гостя. Как вы изволили совершенно верно утверждать, сэр Аркадий, его все-таки видели. Один нищий околачивался прошлой ночью у гостиницы и заметил, как некто, по описанию очень похожий на того человека, которого вы видели в лесу, а Лир – в наших апартаментах, входил в двери «Вакханалиум Хауза» поздно ночью. Причем как к себе домой, и сторож ему и слова не сказал…
– Еще бы, – хмыкнул Аркаша, – он же глухонемой, как Герасим, мне тут уже сообщили.
– Пусть так, но остановить этого проходимца сторож даже не попытался, более того, вел себя так, что нищий решил – они точно знакомы. Одним словом, друзья мои, этого вора здесь многие знают, но молчат. И что мы из этого имеем?
– Да ничего мы не имеем, в основном – нас… – буркнул медик, грызя ноготь. – Если знают, но молчат, значит – боятся. Причем сильно. Я еще удивляюсь, как нищий посмел что-то вякнуть!
– А он нездешний. Бродит по дорогам, побирается где придется, – ответил барон. – Сегодня здесь, завтра – там, кто ему что сделает? Но, в общем, суть не в этом… – Он помолчал, как будто что-то обдумывая напоследок, прежде чем сказать: – Суть такая: я, к сожалению, не скажу, что это за человек. Надеюсь, что имя вспомню, потому что эта его манера швыряться кинжалами мне определенно знакома… Но вы мне подробно описали, как он выглядел, а нищий подтвердил мои опасения. Одежда, повадки и – главное – прическа!
– Конский хвост? – пожал плечами Аркадий. – А что тут такого? У нас каждый второй рокер патлы до лопаток отращивает…
– Это у вас. А у нас мужчины либо стригут волосы до плеч, либо носят распущенными, если они красивые и обрезать жалко. А «конский хвост», как вы, сэр, выразились, носят только в одном государстве. В королевстве Тайгет. Одет тоже по-ихнему, но это не так важно – он мог прикинуться тайгетцем и одеться соответственно. Правда, это вряд ли…
– Так он и прическу такую мог нарочно сделать! – встряла Кармен.
– Леди, – покачал головой Хайден, – вы не понимаете. Выглядеть как мужчина королевства Тайгет никто не захочет, даже если очень надо. Они же бандиты. Причем все. И чтобы под них, как выражается сэр Аркадий, «скосить» – это как же себя не уважать надо?!
– Ой, какие сложности, – тихо сказал Аркаша, пожимая плечами. – Может, заплатили ему! Много.
– Заплатили, и немало, раз с первого раза от затеи своей не отступился, – согласно кивнул барон. – Только кто-то из Тайгета и заплатил. Причем соотечественнику. Посторонний человек не стал бы так маскироваться.
– Угу, – подумав, проговорил вирусолог. – Понятно! Кому-то очень понадобился наш клювастенький дружок, и его умыкнули. Причем… Помните, он рассказывал, как крыло сломал?
– Да! – выпрямился Хайден. – Точно! И… я уверен, эти люди тоже были из Тайгета!
– Так что же мы сидим?! – Глаза испанки сверкнули. – Значит, Феликс и мой фургон там!
– Там, – снова опечалился барон. – Это понятно, леди. Трудность-то в чем? Через границу Тайгета без письменного разрешения диктатора Наорда мы не попадем! У меня, конечно, на лице не написано, что я из Эндлесса, но все же. Там по всей границе караулы расставлены.
– Железный занавес, – хихикнул Аркаша.
– И ничего смешного. Так оно и есть.
– А если караульщику в лапу сунуть? – Предприимчивый медик кивнул на рассыпанные по столу золотые монеты.
– Можно, – ответил приятель. – Только этого – мало!
– А откуда ты знаешь, сколько надо? – удивился Лир.
– Так у них последние несколько лет расценки не менялись…
– Подожди-ка… – медленно проговорил Аркадий, – то есть, хочешь сказать, у них типа – такса? Ну оговоренная плата за вход? Вроде пошлины?
– Нет. Указом диктатора никто чужой не имеет права пересекать границу государства. Но где диктатор, а где граница? Вот и пускают. За мзду. Потихоньку.
– Ничего ж себе «потихоньку», когда об этом каждый встречный-поперечный в курсе! – воскликнул медик. – Не, я с ваших граждан просто худею… Ладно. О деле: сколько с носа?
– Сто золотых.
– Солидно! – Вирусолог обвел товарищей взглядом. – Выходит, всего – четыреста?
– Четыреста пятьдесят, – поправил барон. – За лошадь тоже деньги берут.
– А на мула скидку не сделают?
– Нет. Хоть собаку с собой приведи, хоть корову, хоть гимру ручную, все равно за нее пятьдесят монет положено платить…
– Бандитизм… – застонал Ильин. – Где ж нам столько денег надыбать, спрашивается?! За мула-то у нас есть чем откупиться, но…
Он замер с открытым ртом.
– Сэр?
– Погоди, Хайд… У меня мысль…
Вирусолог молчал еще минут пять, сосредоточенно грызя обкусанный ноготь на большом пальце. Потом улыбнулся и сказал с сияющим взглядом:
– Деньги будут!
– Откуда? – недоуменно поинтересовалась испанка.
– Оттуда. – Аркадий многозначительно подергал бровями и объяснил: – Пациенты принесут…
– Кто?!
– Болящие. Еще вчера, когда штаны у портного мерил в магазине, сдуру тому брякнул, что я врач! То есть, это я тогда подумал, что сдуру – потому что он сразу пристал с жалобами и просьбами осмотреть… А теперь-то я понимаю, что это просто наш единственный шанс! Устроим местным лопухам шоу!
– Как это? – подался вперед барон, уже догадываясь, что сэр Аркадий задумал какое-то грандиозное мошенничество.
– А так! – с энтузиазмом сказал вирусолог. – Растрындим на все Городище, что, мол, у них тут совершенно случайно остановился всемирно известный лекарь, который – исключительно из-за неуемного человеколюбия – готов один свой день пожертвовать на помощь страждущим… А скромная плата за бесценную врачебную консультацию – какой-то паршивый золотой!
– А если помочь не сможешь? – подал голос Лир.
Аркаша скосил на него левый глаз и снисходительно фыркнул:
– Возможности медицины безграничны! Ограничены возможности больных… Если что – выкручусь! После шести лет в университете… – Он поднялся со стула и посмотрел на кошель. – Значит, так, ребята! Успех спектакля зависит не только от таланта актеров, но и от качественных декораций! Уж на них-то нам хватит. А теперь – всем слушать сюда…
Базарное Городище с самого обеда буквально стояло на ушах! Больше половины торговцев побросали дела, позакрывали свои лавчонки и выстроились в стометровую очередь на прием к новоприбывшему светилу медицинской науки. Благодаря болтливому портному (которому, ко всему прочему, щедро отсыпали за рекламу) весть о чудо-лекаре облетела городок за какой-то час! Народ толпился, препирался, норовил влезть без очереди, пытался перекупить место поближе к входу в «Вакханалиум Хауз», совал взятки обалдевшему хозяину заведения, ради такого случая даже наплевавшему на постельный режим и бессовестно бравшему процент с каждого «больного»…
А в апартаментах под номером пять вовсю шел «прием посетителей».
– Следующий! – командным тоном вещал Аркаша, с умной миной сидя за столом.
Белый халат и шапочка (безвозмездный дар того же портного) внушали уважение. Строгий взгляд призывал к порядку.
– Что беспокоит? – «Известный лекарь» сверлил ученым взглядом очередного болящего.
– Да вот, – оробел вошедший – более чем упитанный мужчина в летах, судя по одежде зажиточный купчина. – Одышка, знаете ли, мучает… Изжога опять же… Сплю плохо…
– Хм! – Аркадий оглядел тучного торговца и сказал: – А кушать меньше не пробовали?
– Пробовал. Два дня не завтракал! Не помогает…
– Хм… Какой диеты придерживались?
– Чего?!
– Едите что, говорю?
– Ну так… Оно и понятно что! Небось не бедствуем, питаемся согласно сословному положению…
– Ага, ясненько, – подытожил медик. – Свининку, осетринку, пироги всяческие, сахар…
– Кусковой! – радостно поддакнул больной.
– Рафинад?
– Да что вы, господин! – напугался купчина. – Этого – ни-ни! Только рюмочку полынной по выходным, так то лекарями дозволяется…
– Рюмочку? – ухмыляясь, переспросил Аркадий, пристально глядя на красный пористый нос пациента.
– Рюмочку… Ну две…
– А не двадцать две? Вы кому очки втираете, батенька?
Толстяк смутился. Ильин задумчиво откинулся в кресле и, глядя в потолок, забормотал:
– Так-так… Злоупотребляете, дорогой мой… И кушаете то, что не положено, и пьете так, что не дай бог…
– Так я же… При чем тут одышка-то?
– А при том! Налицо – ожирение, в недалеком будущем – цирроз, потом апоплексия, потом – акинезия…
– Что? – схватился за грудь купец.
– …и как следствие – летальный паралич! – скучающим тоном закончил вирусолог. – Сестра! Дайте больному воды, что-то он побледнел как-то нехорошо у нас…
Кармен, в аккуратненьком белом халатике, таком же, как у «доктора», деловито поднесла запуганному умными словами торговцу ковшик с водой. Тот похлебал, отдышался и прохрипел:
– Доктор! Так как же мне жить-то теперь?!
– Диету пропишем, – по-доброму улыбнулся Аркаша. Прищурясь, посмотрел на пациента и добавил: – Разгрузочную… Французскую!
– Ка-какую?
– Вам понравится, батенька… Женаты?
– Да… А это… что вы мне пропишете… того… не опасно?
– Ни боже мой! – замахал руками Аркадий. – Французская диета: секс, кекс и сигарета…
– Кекс – это я знаю! – закивал купец и насторожился: – А остальное?
– Сестра, выйдите на секундочку… – вздохнул Ильин.
Кармен понимающе удалилась, занявшись от нечего делать составлением бесконечного списка страждущих попасть на прием… Когда сияющий торговец вылетел из «кабинета», она как раз собиралась зайти с предложением сделать маленький обеденный перерыв – клиентов не убавлялось, а кушать уже хотелось.
– Доктор! – купец на секунду притормозил в дверях. – Про энту диету я все понял! Тока вот… если обратно не поможет?
– Тогда мучное – исключить! – велел Аркаша.
Торговец кивнул и умчался, бормоча себе под нос: «Курить вре-эдно… у меня голова болит, отста-а-ань… Накося выкуси! Лекарь велел по три трубки в день и семь раз за ночь! Теперя не отвертисся…»
– Следующий! – провозгласили из кабинета.
Хайден и Кармен, уже смирившись с тем, что им удастся в лучшем случае поужинать, а про обед можно спокойно забыть, развлекались игрой в карты, спрятавшись за ширмой. Аркадий, по его словам, «пахал как трактор» один за всех.
– Господин хороший, что-то у меня с ногами плохо…
– С ногами хорошо, без ног плохо! Следующий!
– Доктор, на мне никто жениться не хочет, говорят, зубы кривые да страшные…
– А вы до свадьбы кому попало не улыбайтесь! В крайнем случае потом останетесь молодой интересной вдовушкой! Следующий!
– Милостивый государь, мучают меня сны чудесные! Как будто сяду я под липою в саду – и сижу, и сижу, и сижу… А потом сидеть устану, так лягу на травушку – и лежу, и лежу, и лежу…
– Вот что, батя, ты… иди, иди и иди! Я вам тут не психоаналитик… Следующий!
– Лекарь, все болить, моченьки нетути! И тута болить и здеся болить, и голова кружиться, и кости ломить…
– Дедуля, тебе лет сколько?
– Дак ужо девятый десяточек разменял… а болить-то как – ужасть! И тута, и здеся, и…
– И «тама», не надо показывать, я впечатлительный. Так вот, дед! В таком возрасте если ничего не болит – значит, помер! А пока болит – значит, жив! Усек? Вот и молодец! Следующий!
– Доктор, я вот… как бы это сказать… в смысле женщин…
– Не можете?
– Наоборот! Могу, доктор!
– Тогда – не хотите?
– Хочу! Всегда хочу, всех хочу…
– А ко мне вы зачем пришли – похвастаться, что ли?!
– Да нет… жене не нравится, она и привела… говорит, болезнь это…
– Гм… пригласите супругу! Ого-о-о… Хм-хм! Сударь, оставьте нас на пару секунд! Мадам! Я просто удивлен! С вашей внешностью… зачем вам такой, простите, кобель?! Что? Ах, любите, окаянного… Что же, бывает, любовь зла… Гхм! Можете идти и мужа обратно пригласите… Что за народ?! Была б у меня такая женщина, я бы вообще из спальни не выходил… так! Любезный! Картина ясна! Вы действительно больны!
– Ой! Доктор! А серьезная ли болезнь-то?!
– Левосторонний трахеит! Кармен, не мешай… и вовсе я не придумал, левосторонний трахеит – это когда муж налево бегает… Уйди и прекрати хихикать! Значит, уважаемый! Хотите долго и хорошо жить – больше ни с кем ни-ни! Только с женой! Чего улыбаетесь?! Только со своей!
– А может…
– Не может! Иначе через год даже домкрат не поможет! Все! Следующий!
– А я… за-за-за-и-ка-ка-юсь, мо-мо-мо-ожет, у-у-у-че-че-ный че-че…
– Тьфу, господи, парень, ты так до вечера излагать будешь! Заикание?
– Д-д-да!
– Ох и прописать бы тебе иммуноцелистонатриихлоргидрокарбодона сульфат, да жалко прибьет же аптекарь тебя, беднягу… Они тут у вас вообще юмора не понимают… Секундочку! Сестра! Карменсита, золотко, попроси Хайда по-товарищески человеку помочь… «Как-как»! Как заикание лечат?! Не знаешь? Так, посиди с молодым человеком, я щас…
– Сэр, вы с ума сошли!
– Слушай, давай без выпендрежу! Надо ж врачебное участие проявить! Давай-давай… Хорош, аж коленки трясутся… Вперед!!
– А-а-а-а-а!!!
– …Хайд, ну ты зверь, я сам чуть заикаться не начал… Кармен? Ну вот. До чего девушку довел!
– Сами же сказали – чтоб до печенок пробрало!
– Вот их обоих и пробрало! Парень аж поседел… Эй! Родной! Ты как?
– Что это было?! Такое страшное, с мечом, голышом и мешок на голове?!
– Это было твое лекарство… Проверенное поколениями…
– Ой… Спасибо, доктор!!
– Не за что… Хайден, штаны надень, распутник! Следующий!
День пролетел, как птица за окном. Напирающую «клиентуру» с горем пополам выпихнули вон, объяснив, что доктор хоть и великий, но не двужильный! Пора и честь знать. Замученный Аркаша плюхнулся на кровать и изъявил желание таки помереть, потому как «сил его больше нету ни на что, а пациенты, кажется, ночь напролет переть горазды»… Ну общими усилиями уработавшегося «лекаря» привели в чувство, отпоили крепким чаем, накормили чем бог послал (а послал он много, потому как с деньгами теперь точно никаких проблем не было – страждущие столько оставили, что хоть частную клинику открывай) и дали пару часиков поспать. Пару – потому как на эту ночь было назначено экстренное отбытие. Почему ночью? Да потому что днем безутешные горожане, из числа не попавших на прием, могли весьма ощутимо этому помешать. А Аркаша заявил, мол, он на «эти рыла» за день так насмотрелся, что если еще хоть одно увидит, то он его «как таракана тапкой – и в унитаз»!
Наскоро увязали немудрящие пожитки, душевно попрощались с хозяином гостиницы, который заявил, что теперь для них всегда найдется лучшая комната в «Вакханалиум Хаузе» и что зла он на них не держит (еще бы держал – за день столько нагреб на взятках и процентах, что вполне мог на месяц закрыть свое заведение и уехать на какие-нибудь тутошние Багамы), да и смылись через окно хозяйского кабинета, пока кто не увидел (многие из «больных» оставались стеречь свою очередь во дворе гостиницы)…
Королева Гатта с неудовольствием расхаживала вокруг просторной золоченой клетки, где, нахохлившись и сунув голову под крыло, сидел феникс.
– И это – он? – В голосе королевы сквозило явное недоумение.
– Он самый, – отозвался Дженг. – Ты, милочка, мужа поставь в известность, что пятью тысячами он не отделается! Охранники этой птицы меня чуть не изуродовали…
Капитан придирчиво разглядывал свое красивое лицо в карманное зеркальце. Синяк на скуле пройдет, нос уцелел, зубы тоже, но диктатору все равно придется раскошелиться…
– Охранники? – повернулась к нему женщина. – Но мне тетушка ничего такого не говорила!
– А ты спрашивала?
– Нет… И вообще, разве феникс всегда не сам по себе?
– Откуда я знаю?! Я их что, всю жизнь пачками ловил?! Я видел то, что видел! И по морде мне съездили тоже не понарошку! Так что разбирайтесь как хотите, а мои услуги должны быть оплачены в двойном размере!
Хотел сказать – в тройном, но решил не искушать судьбу. Диктатор Наорд – это не то что его трусливые придворные или дура-королева, его запугивать чревато. Ладно, обойдемся десятью тысячами…
– Хорошо, я скажу Наорду… – пожала плечами Гатта. – Знать бы, когда снова появится тетушка! Мне просто не терпится стать королевой Эндлесса! Как ты думаешь, Дженг, а если мы уберем с дороги не только Сигизмунда, но и…
– Нет уж, дорогая, – криво усмехнулся капитан, пряча зеркало в кармашек куртки, – со своим супругом разбирайся сама! В ваши дела я не полезу, больно нрав у него крутой. Да и воин не последний, и мозгами боги его тоже не обделили, в отличие от одной моей знакомой…
– Какой? – Королева просунула пальчик сквозь прутья клетки и ткнула ногтем в забинтованное крыло птицы.
Дженг хохотнул:
– Да это я так, дорогуша! О своем…
Двери в тронный зал распахнулись.
– Капитан Дженг! Вы здесь?
– Да, – обернулся капитан на голос мальчика-адъютанта. – Что ты хотел?
– Вам срочное послание, только что передали…
– Откуда? – Дженг повертел в руках наскоро запечатанный конверт.
– Незнакомый гонец передал, по виду простолюдин… Не сказал от кого…
– Хорошо, можешь идти, – кивнул Дженг, присаживаясь на кушетку и срывая печать.
Печать он узнал. От хозяина гостиницы в Базарном Городище… Что-то новенькое выискал на фениксовых защитников? Так оно теперь и не нужно…
Он все-таки развернул лист. Прочел и скомкал его в кулаке:
– Чтоб ты подох, остолоп! Нашел когда предупреждать!
– Что случилось, Дженг? – вздрогнула королева, оставив в покое клетку и феникса.
Капитан помолчал, потом поднял голову и сказал знакомым зловеще-спокойным голосом:
– Вот что, дорогая. Мне на вашего феникса и ваш Эндлесс плевать. И на тетку твою тоже. А вот на себя – нет. И мне как-то совершенно не улыбается, чтобы те, что меня так разукрасили, не остановились на достигнутом! Один этот стриженый чего стоит, так мне еще для полного счастья и Эйгона здесь не хватало!
– Я не понимаю…
– Да куда тебе! – презрительно бросил Дженг. – Это люди, что охраняли феникса. И они идут сюда. Предположительно за ним. И не удивлюсь, если им, помимо прочего, захочется еще раз увидеть меня… А мне этого, представь себе, совершенно не хочется!
– Они не проникнут во дворец! – рассмеялась Гатта. – У нас такая охрана, что…
– Есть люди, которым если что-то сильно нужно – они это все равно достанут… Поэтому, дорогуша, изволь получить со своего дражайшего супружника то, что мне причитается, и я, с твоего позволения, удалюсь.
– Куда? – капризно протянула королева, у которой на красавца-капитана были свои планы.
Коих, кажется, тот сейчас совсем не разделял…
– Не твоего ума дело куда, – огрызнулся Дженг. – Еще я тебе отчета не давал! Деньги пришлете с моим адъютантом. Хватит пока с меня таких заданий, не мешало бы месяцок отдохнуть…
– А… а как же служба?! – нашлась женщина.
– Надо будет – вызовут… если посмеют, – хмыкнул капитан, уже исчезая за дверью.
Гатта сморщила носик. Ну вот! Как будто она не королева, а последняя служанка! Только он так смеет с ней разговаривать, а ведь разве было за что? Мерзавец…
Королева всхлипнула было, но потом ее взгляд натолкнулся на клетку с фениксом, и всю хандру как рукой сняло.
– Ну и катись! – мстительно прошипела красавица. – Вот будет у меня Эндлесс, я себе таких, как ты, полсотни заведу! Вот так! – И, стуча каблуками, стремительно покинула тронный зал.
Двери захлопнулись, и стало тихо. Феликс выпростал голову из-под крыла, обвел печальным взором прутья клетки и тоскливо пробормотал:
– Как древо без солнца, угасну в темнице… Ну где же вас носит?!
Кошка уселась на каменный выступ в стене и обвила хвостом передние лапки:
– Мрр… Госпожа, может, следовало бы для начала умер-ртвить этого полоумного? Ор-рет, как демон, в поясницу клюнутый…
– Много ты понимаешь… – отмахнулась старая колдунья, сквозь маленькое зарешеченное окошко в двери камеры внимательно разглядывая мечущегося по комнатке пленника. Тот был высок, строен, атлетически сложен, весьма недурен собой и одет не без шика…
– А что? – удивленно муркнула кошка. – На препар-раты его пустить можно и свежеосвежеванного… мрр!
– Так помыть же надо, подготовить… – сказала хозяйка, морща длинный нос. – Эк от него разит-то! Небось котел одеколону на себя опрокинул… А ты – «умертвить»! Одно слово – кошка! Придется в семи водах с чистотелом отмачивать, чтоб вся гадость улетучилась…
– А по м-мне, так ничего, – повела носом четвероногая советница, – мм… ам-мбра, пачули… мрр? Дикий кактус пятиколючечный, р-редкость какая… и легкий ванильный шлейф!
– Легкий?! – поперхнулась колдунья, зажимая нос. – Да ведь им убить можно, ежели без подготовки нюхнешь! Так, неча тут умничать! Бегом наверх, поймай кого-нибудь из хугглов, кто первый попадется, пускай сюда спустится. Надо будет этого молодца в обмывочную отволочь…
– М-может, в ванну сначала запузыр-рим? В обм-мы-вочной трупы обмывают… – Кошка спрыгнула на пол.
– А он и есть труп! – хихикнула бабка. – В перспективе… Тьфу, наслушалась этого героя-обалдуя, сама себя не понимаю уже… Бегом, я сказала! У, лентяйка черномазая…
Проводив взглядом взбегающую вверх по каменной лесенке советницу, старуха вернулась к наблюдению. Какое сырье хорошее! Неизможденное, как обычно, там, как правило, и препарировать-то нечего…
Разумеется, пленник не предназначался в пищу. Каннибализмом Белая Колдунья не баловалась. Просто для многих черных зелий требовалась, как ни крути, человеческая кровь. И не только кровь, но и некоторые внутренние органы. К примеру, попробуй-ка без всего этого хорошего прислужника наколдовать, чтоб не дух бестелесный, а с ногами, руками, зубами и всем, что полагается! На одном прахе только прах такой же и наворожишь… Почти все слуги старой колдуньи, за исключением мелкого летучего беса да кошки, были бесплотные. Ну схватить кого-нибудь, напугать, даже покалечить или убить – могли, но держались исключительно на зельях. Покуда в котле нужное что кипит – и слуги у тебя есть, и защитники, и воины. А стоит котлу опустеть, так только призраки по Разлому и носятся, толку от них почти никакого. Разве что двое здоровенных хугглов, что вот этого орало-мученика притащили, – они от котла не зависят, обоих из людей делали… Жаль, магическую границу не могут пересечь, а в остальном – жаловаться не на что!
Тем временем будущее «сырье», вдоволь набегавшись по узкой камере, обессиленно плюхнулось на кучу прелой соломы и запричитало хорошо поставленным голосом:
– О Мадонна! Что будет, что будет?! Налетели, затащили, куртку порвали… И зачем я сюда пошел? О Мадонна! О Санта Мария! О, дьос мио! Карменсита, невеста моя, любовь моя, голубка моя, как я был неправ! Как я мог уйти, зачем я ушел, кто меня тянул в эти Ворота?! Ма-мочка-а, как же мне страшно! Где мое родное ранчо?! Где мой чудесный мыльный заводик?! Где моя нежная Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария у Вальдес Хуан Муан Эскобара?
– И где твои мозги, плакальщик, раз тебя от такой роскошной девицы ко мне понесло? – тихо пробормотала Белая Колдунья, не веря в такую удачу. «Карменсита» – уж не так ли называл свою зазнобушку наш герой? А это, стало быть, ее женишок… как там его?
– О Мадонна! – вновь завыл пленник, вздымая руки к потолку. – Почему ты не остановила меня?! Пропадет в застенках дитя твое, и никто не узнает, какова была его кончина… наверняка в страшных мучениях?! О-о, дьос мио, пожалейте же дурака, несчастного Педро, он не ведал, что творил! О Санта Мария! О святой Самбуччо! О, архангел Михаэль, покровитель моей дорогой мамочки, которая осталась без единственного утешения в своей седой старости!
– Вот ведь кликуша в мужском обличье! – скривилась колдунья. – Вопит час не переставая и хоть бы голос надорвал! – Она вздохнула с легким сожалением и захлопнула окошечко. – Жаль… Придется пока не убивать. Пригодиться может…
Старуха проверила тяжелый замок на двери и, опираясь на свой посох, стала выбираться наверх. В спину ей, приглушенные толстыми стенами каменного мешка, летели незатихающие стенания:
– Мамочка! Прости меня, твоего глупого сына! Молись за меня! О Мадонна! О Санта Мария! О все святые, какие только есть! Не дайте мне умере-э-эть!!