(О выразительном чтении – как заинтересоваться им, как правильно выбрать текст, как подружиться с автором, как найти «своего» автора, выбор репертуара)

Почти все учащиеся школ испытывают волнение, выходя на уроке литературы к доске – читать наизусть выученное стихотворение. Пусть хорошо заученное, пусть отрепетированное с бабушкой или перед зеркалом. Все равно большинство прочтет его перед своими одноклассниками и перед учительницей формально, в банальном интонационном режиме. Запинаясь в хорошо заученном тексте, тихо, стесняясь своего красивого голоса, своих интонаций, своей выразительности. Почему? С этим вопросом шел я на второе занятие к своим ученикам, в студию. Занятия в студии проходят раз в неделю, прошло семь дней. На первом занятии все читали мне свои творческие заготовки-стихотворения, прозу, басни, рассказы… Почти никто не раскрылся в материале. В лучшем случае, в произведениях звучали заученные интонации, сопровождаемые привычными жестами – штампы – так говорят в театре. Живой, эмоциональной отдачи, возникающей непосредственно в момент прочтения материала, почти не было. «Зажаты, очень зажаты, – подумалось мне, – или просто не хотят тратиться, выплескиваться». Дети бывают порой ужасно экономны. Но одно я понял точно: у каждого ребенка были свои причины первого невыразительного выступления передо мной. Разные. Они и в зажимах тоже разные. Я дал им задание: каждому поработать дома со своими текстами, а на втором занятии, читая их, попытаться удивить, рассмешить, расшевелить своих одногруппников и меня. То есть заставить нас волноваться. Пришли, расселись, включили музыку, помолчали, посмотрели друг другу в глаза, отдышались. Тема нашего занятия: «ВЫРАЗИТЕЛЬНОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ЧТЕНИЕ».Легкое недовольство пробежало по лицам учеников.– Нет, не чтение с выражением, а художественное чтение , – парировал я их раздражение. – А теперь попытайтесь почувствовать разницу, пусть каждый прочтет свое произведение два раза – сначала с выражением, как в школе, а потом проживет его изнутри, расскажет как свое, как свою жизненную историю. Ученики посидели, помолчали; то ли искали какой-то подвох в моих предложениях, то ли никому не хотелось начинать первому. Я их еще мало знал, но был уверен – один отчаянный или очень уверенный в себе найдется. Нашелся. Денис. Вышел, прочитал.– Это ты как что прочитал? – спросил я.– Как с выражением, – говорит Денис, – как в школе.– Хорошо. Теперь попробуй прожить его. Выразительно, как актер.Попробовал. Прожил неважнецки, но разница была.– Чувствуете разницу? – спрашиваю у учеников.Отвечают:– Чувствуем, чувствуем.– А кто, – говорю, – посмелее, кто сможет увеличить разницу, кто сможет еще интереснее прожить в своем материале?Пара рук поднялась, а у остальных – интерес в глазах, любопытно ведь посмотреть, как их товарищ на сцене что-то пытается от себя передать ему, зрителю. А я подогреваю интерес, цепляю их за самолюбие – сделать лучше, интереснее, чем партнеры.Дети любят соревноваться, быть лучше, это же игра. Так стали мы разбираться, что такое художественное чтение. Скажу вам честно, я считаю, что актер, читающий текст любого автора, должен делить с ним ответственность за этот текст.Творческий человек видит в любом прочитанном им тексте что-то свое, единственное и доступное только ему. Текст – это всегда предлог поделиться своим самым сокровенным, наболевшим. Это то, что автор затронул в актере и что актер хочет затронуть в зрителе. Актер – проводник духовной идеи автора, но проводник не бездушный, а живой, дополняющий авторскую мысль своей духовной и эмоциональной позицией. Соавтор. И ребят я сразу попросил относиться к любому выбранному ими тексту автора как к своему. Автора надо понять, полюбить, приблизить к себе и поделиться им с людьми. Его мыслями на своих чувствах. Все очень просто на словах. А на деле, на репетиции, как оживить, как сделать близким текст автора?Начнем с выбора. Ученикам я сказал, что любое творчество не терпит насилия. Вам надо выучить стихотворение! Не учите просто так, за оценку или назло родителям. Полюбите автора, которого вам предлагают, или ищите своего. Автора, который вам нравится, соответствует вашему настроению. Ищите его везде; читайте, советуйтесь с друзьями, близкими, с собой. Это не просто, но увлекательно. Зато потом, когда вы найдете своего автора, он на какое-то время станет вашим самым близким другом и помощником. Но как натолкнуть детей на правильный поиск автора? Их надо подружить. Надо рассказывать о нем интересные истории из детства: как он рос, как стал писать стихи, какое было время, как дети общались, в какие играли игры, на чем ездили в школу и как топили печи зимой… Главное, чтобы ученики включились. Полезно коллективное обсуждение автора и его времени, разность мнений и столкновение позиций учеников. Чем шире дискуссия, тем лучше, тем вероятнее, что автор станет их другом. На время репетиций, а может, и на всю жизнь. Если автор выбран и одобрен, дальше проще – учи наизусть и все. Как – об этом чуть позже. Главное, чтобы ребенок и автор нашли друг друга, подружились.На втором занятии у нас стоял важный вопрос: Наш Студийный Репертуар. Каждый творческий процесс имеет начало и финал. В театре, который, естественно, начинается с вешалки, в творческом плане все начинается с выбора репертуара. Затем следуют мучительные репетиции, которые заканчиваются громкой премьерой и репертуарным спектаклем. Я предполагал у нас в студии такую же схему. Собственно, об этом меня просила и наш руководитель, Ирина Феофанова. Итак, репертуар. Что выбрать? После перерыва я спросил:– Ребята, а что мы будем ставить? Какого автора вы предпочитаете воплотить на сцене, какие роли хотите сыграть?.. Со всех сторон посыпались шреки и белоснежки с гномами, рататуи, вольты, миньоны, томы и джерри, микки-маусы…– Ну а свое, русское, классическое? – Я немного присушил их энтузиазм нашей национальной русской литературой. Они задумались.– Пушкин, что ли?– Пока не Пушкин. Но есть прекрасный русский автор – И.А. КРЫЛОВ, который басни писал.– Знаем, знаем; скушно, неинтересно, – посыпалось со всех сторон.– Ладно, пусть скушно, а пару желающих на сцену можно попросить?Пять-шесть рук вытянулось.«Хорошо, – подумал я, – у ребят появляется интерес».Вызвал двоих – Настю В. и Марию П. Предложил разыграть басню И.А. Крылова «Ворона и лисица». Я читаю басню, они пластически разыгрывают ее, без текста, по персонажам.– Начали?– Начали.Сначала скромненько, но потихоньку разыгрались. Оказалось, многие текст знают.– Молодцы! – говорю им, и заменил себя на Дениса, он читает от автора, а персонажи где с подсказками, где самостоятельно – разыгрывают. Разыграли. Скажу честно – хорошо разыграли.Я к остальным ученикам:– А еще кто хочет на сцену?Лес рук – хотим! Хотим по-другому попробовать, хотим другую басню сыграть; а можно «Квартет»; а «Лебедь, рак и щуку» можно? можно?Говорю им:– Так ведь скушно, банально, чего пробовать-то, давайте Шрека лучше! очень студийно-постановочное произведение; бабушкам вашим делать нечего – декорации колотить, костюмы шить! Посмеялись, пошутили.– Ладно, давайте басни делать, Валерий Борисович.Не все сказали, некоторые еще помолчали, подумали что-то; но я понял главное: будем работать над баснями. И это была наша общая маленькая победа. Во-первых: общее решение, во-вторых, появились признаки доверительности, а это уже недалеко до дружбы.Ну, и в-третьих: был сделан правильный репертуарный выбор. Что может быть лучше – пофантазировать с детьми о характерах людей в звериных шкурках. Они тут такого могут понарассказать… и понапоказать… только успевай фиксировать. И самое главное – интересно, очень интересно и им, и мне. Занятие подходило к концу, мы сообща подвели его итог, я прочел им несколько басен И.А. Крылова с точки зрения ВЫРАЗИТЕЛЬНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ЧТЕНИЯ. Дома каждый должен был найти себе одну или две басни для инсценировки. Причем я попросил учеников самим распределить роли себе и партнерам. И сравним, сходятся ли наши взгляды на распределение ролей. Правда, право окончательного утверждения ролей я оставил за собой – демократия – демократией, но творческой анархии я не приемлю. Затем был Фрэнк Синатра, кто имел желание подвигаться – подвигался, кто хотел попеть – попел, и мы расстались на неделю, чтобы соскучиться по искусству.