‹Сон поручика Лосева›
Поэма
Byron. "Manfred"
* Немезида. Все еще молчит. Она не наша: она принадлежит к другим силам.
Байрон. Манфред (франц.)
1
Мне не спалось. Томителен и жгуч Был темный воздух, словно в устьях печки. Но всё я думал: сколько хочешь мучь Бессонница, а не зажгу я свечки. Из ставень в стену падал лунный луч, В резные прорываяся сердечки И шевелясь, как будто ожило На люстре всё трехгранное стекло,
2
Вся зала. В зале мне пришлось с походу Спать в качестве служащего лица. Любя в домашних комнатах свободу, Хозяин в них не допускал жильца И, указав мне залу по отводу, Просил ходить с парадного крыльца. Я очень рад был этой благодати И поместился на складной кровати.
3
Не много в Дерпте есть таких домов, Где веет жизнью средневековою, Как наш. И я, признаться был готов Своею даже хвастаться судьбою. Не выношу я низких потолков, А тут как купол своды надо мною, Кольчуги, шлемы, ветхие портреты И всякие ожившие предметы.
4
Но ко всему привыкнешь. Я привык К немного строгой сумрачной картине. Хозяин мой, уживчивый старик, Жил вдалеке, на новой половине. Всё в доме было тихо. Мой денщик В передней спал, забыв о господине. Я был один. Мне было душно, жарко, И стекла люстры разгорались ярко.
5
Пора была глухая. Все легли Давно на отдых. Улицы пустели. Два-три студента под окном прошли И "Gaudeamus igitur" пропели, Потом опять всё замерло вдали, Один лишь я томился на постели. Недвижный взор мой, словно очарован, К блестящим стеклам люстры был прикован.
6
На ратуше в одиннадцатый раз Дрогнула медь уклончиво и туго. Ночь стала так тиха, что каждый час Звучал как голос нового испуга. Гляжу на люстру. Свет ее не гас, А ярче стал средь радужного круга. Круг этот рос в глазах моих - и зала Вся пламенем лазурным засияла.
7
О ужас! В блеске трепетных лучей Всё желтые скелеты шевелятся, Без глаз, без щек, без носа, без ушей, И скалят зубы, и ко мне толпятся. "Прочь, прочь! Не нужно мне таких гостей! Ни шагу ближе! Буду защищаться… Я вот как вас!" Ударом полновесным По призракам махнул я бестелесным.
8
Но вот иные лица. Что за взгляд! В нем жизни блеск и неподвижность смерти. Арапы, трубочисты - и наряд Какой-то пестрый, дикий. Что за черти? "У нас сегодня праздник, маскарад,- Сказал один преловкий,- но, поверьте, Мы вежливы, хотя и беспокоим. Не спится вам, так мы здесь бал устроим.
9
Эй! живо там, проклятые! Позвать Сюда оркестр, да вынесть фортепьяны. Светло и так достаточно". Я глядь Вдоль стен под своды: пальмы да бананы!.. И виноград под ними наклонять Стал злак ветвей. По всем углам фонтаны; В них радуга и пляшет и смеется. Таких балов вам видеть не придется.
10
Но я подумал: "Если не умру До завтрашнего дня, что может статься, То выкину им штуку поутру: Пусть будут немцы надо мной смеяться, Пусть их смеются, но не по нутру Мне с господами этими встречаться, И этот бал мне вовсе не потребен,- Пусть батюшка здесь отпоет молебен".
11
Как завопили все: "За что же гнать Вы нас хотите? Без того мы нищи! Наш бедный клуб! Ужели притеснять Нас станете вы в нашем же жилище?" -"Дом разве ваш?"- "Да, ночью. Днем мы спать Уходим на старинное кладбище. Приказывайте,- всё, что вам угодно, Мы в точности исполним благородно.
12
Хотите славы?- слава затрубит Про Лосева поручика повсюду. Здоровья?- врач наш так вас закалит, Что плюйте и на зной и на простуду. Богатства?- вечно кошелек набит Ваш будет. Денег натаскаем груду. Неси сундук!" Раскрыли - ярче солнца! Всё золотые, весом в три червонца.
13
"Что, мало, что ли? Эти вороха Мы просим вас считать ничтожной платой". Смотрю - кой черт? Да что за чепуха? А, впрочем, что ж? Они народ богатый. Взяло раздумье. Долго ль до греха! Ведь соблазнят. Уж род такой проклятый. Брать иль не брать? Возьму,- чего я трушу? Ведь не контракт, не продаю им душу.
14
Так, стало быть, всё это забирать! Но от кого я вдруг разбогатею? О, что б сказала ты, кого назвать При этих грешных помыслах не смею? Ты, дней моих минувших благодать, Тень, пред которой я благоговею, Хотя бы ты мой разум озарила! Но ты давно, безгрешная, почила.
15
"Вам нужно посоветоваться? что ж, И это можно. Мы на всё артисты. Нам к ней нельзя, наш брат туда не вхож; Там страшно,- ведь и мы не атеисты; Зато живых мы ставим не во грош. Вы, например, кажись, не больно чисты. Мы вам покажем то, что видим сами, Хоть с ужасом, духовными очами".
16
"Вон, вон отсюда!" - крикнул старший. Вдруг Исчезли все, юркнув в одно мгновенье, И до меня донесся светлый звук, Как утреннего жаворонка пенье, Да шорох шелка. Ты ли это, друг? Постой, прости невольное смущенье! Всё это сон, какой-то бред напрасный. Так, так, я сплю и вижу сон прекрасный!
17
О нет, не сон и не обман пустой! Ты воскресила сердца злую муку. Как ты бледна, как лик печален твой! И мне она, подняв тихонько руку, "Утишь порыв души твоей больной", - Сказала кротко. Сладостному звуку Ее речей внимая с умиленьем, Пред светлым весь я трепетал виденьем.
18
"Мой путь окончен. Ты еще живешь, Еще любви в груди твоей так много, Но если смело, честно ты пойдешь, Еще светла перед тобой дорога. Тоской о прошлом только ты убьешь Те силы, что даны тебе от бога. Бесплотный дух, к земному не ревнуя, Не для себя уже тебя люблю я.
19
Ты помнишь ли на юге тень ветвей И свет пруда, подобный блеску стали, Беседку, стол, скамью в конце аллей?.. Цветущих лип вершины трепетали, Ты мне читал "Онегина". Смелей Дышала грудь твоя, глаза блистали. Полудитя, сестра моя влетела, Как бабочка, и рядом с нами села.
20
"А счастье было,- говорил поэт,- Возможно так и близко". Ты ответил Ему едва заметным вздохом. Нет! Нет, никогда твой взор так не был светел. И по щеке у Вари свежий след Слезы прошел. Но ты - ты не заметил… Да! счастья было в этот миг так много, Что страшно больше и просить у бога.
21
С какой тоской боролась жизнь моя Со дня разлуки - от тебя не скрою. Перед кончиной лишь узнала я, Как нежно ты любим моей сестрою. В безвестной грусти слезы затая, Она томится робкою душою. Но час настал. Ее ты скоро встретишь - И в этот раз, поверь, уже заметишь.
22
А этого,- и нежный звук речей, Я слышу, перешел в оттенок строгий,- Хоть собственную душу пожалей И грешного сокровища не трогай, Уйди от них - и не забудь: смелей Ступай вперед открытою дорогой. Прощай, прощай!"- И вкруг моей постели Опять толпой запрыгали, запели.
23
Проворно каждый подбежит и мне Трескучих звезд в лицо пригоршню бросит. Как мелкий иней светятся оне, Колеблются - и ветер их разносит. Но бросят горсть - и я опять в огне, И нет конца, никто их не упросит. Шумят, хохочут, едкой злобы полны, И зашатались сами, словно волны.
24
Вот приутихли. Но во мглу понес Челнок меня, и стала мучить качка. И вижу я: с любовью лижет нос Мне белая какая-то собачка. Уж тут не помню. Утро занялось, И говорят, что у меня горячка Была дней шесть. Оправившись помалу, Я съехал - и чертям оставил залу.
1856
This file was created
with BookDesigner program
20.06.2008