— Ты всю жизнь прожил в Англии? — полюбопытствовала Донован.

Залески кивнул:

— Родился и вырос в Лондоне, хотя никогда не чувствовал себя настоящим англичанином. Не чувствовал, что я здешний. Если уж на то пошло, я нигде не чувствую себя дома.

Они сидели в нише за столиком в небольшом французском ресторанчике в Илинге, неподалеку от дома Адама. Устрицы и палтус под голландским соусом уже были съедены. Залески выбирал те же кушанья, что и Донован, и ей это нравилось: приятно узнать, что вкусы у них, по крайней мере в еде, совпадают. Никогда не ела ничего вкуснее, подумала Сэм. Или так кажется, оттого что она ужинает в его компании? С ним так легко разговаривать — ни разу она не ощутила даже намека на досаду или раздражение — и очень увлекательно. И ему вроде она интересна. Обычно мужчины предпочитают болтать о самих себе. Курс гипноза закончился, и Залески купил бутылочку шампанского отпраздновать событие. Вино на вкус оказалось изумительным. Самое невероятное — Сэм совершенно не тянуло закурить, а когда откуда-то пахнуло сигаретным дымом, ее чуть не стошнило.

У столика возник официант, и они заказали десерт: шербет из фруктов для Донован, а Залески предпочел сыр.

— У тебя оба родителя — поляки? — спросила Донован, отпивая глоток шампанского.

— Мать полька. Она давно умерла, когда я был совсем маленьким. Воспитывали меня ее родители. Залески — это их фамилия. А отца я и не знал никогда. Он бросил мать, как только узнал, что она беременна.

— О-о, — только и протянула Сэм.

Слов у нее не нашлось. Вот дура!

— Матери было всего семнадцать, и они не были женаты, — легко, без сожаления в голосе добавил Адам.

«Рассказывает так буднично. Интересно, что он на самом деле чувствует», — мелькнуло у Сэм.

— Тебе никогда не хотелось разыскать его?

Лицо у Адама сразу затвердело. Чуть помедлив с ответом, он покачал головой:

— Нет. Я не желал его видеть. Никогда. Как мне рассказывали, он — законченный подонок. Я б выскреб из себя его гены, будь такое возможно. Говорят, я очень на него похож. Такая вот насмешка природы, при моих-то к нему чувствах!

Донован пытливо всматривалась в него, прикидывая: не пора ли сменить тему? Но любопытство победило.

— Отчего умерла твоя мама? — не выдержала она.

Адам медленно покручивал бокал — по стенкам сердито вскипали крохотные пузырьки шампанского.

— Покончила с собой. Бросила меня одного — окончательно и бесповоротно. Мне было тогда всего три года. К счастью, я был слишком маленький, чтобы запомнить ее. Фотографии, правда, сохранились.

— Мне очень жаль.

— Ладно, забудь, — вздохнул Адам. — Теперь я уже достаточно взрослый, боль притупилась, я научился смотреть на вещи отстраненно. И стараюсь не думать об этом вовсе. Какой смысл? Что случилось, то случилось. К счастью, нашлось кому позаботиться обо мне.

Сняв очки, Адам уронил их на стол и потер лицо руками. Потом взглянул на Сэм, и она вдруг заметила, какие у него красивые глаза. Светло-карие с зеленоватым отливом. Потянувшись через стол, Адам взял ее за руку и улыбнулся:

— Давай выберем тему повеселее. Расскажи о себе. А ты откуда родом?

Ладонь Сэм тонула в его руках, и, хотя прикосновение его было приятным, Донован почувствовала себя неловко и засмущалась:

— Я, как и ты, здешняя. Родилась и выросла в Лондоне. В предместье Туикнем. Родители у меня — учителя, оба сейчас на пенсии.

— А есть братья? Или сестры?

— Сестра есть, ее зовут Клэр. Она на два года старше меня. Адвокат в крупной фирме в Сити.

— Вы с ней близки?

Донован кивнула, мягко вытянула руку, якобы затем, чтобы взять бокал:

— Мы с ней очень разные, но почти всегда умудряемся ладить. Живем в одном доме.

— В Хаммерсмите, ты говорила?

— Правильно. Дом принадлежит Клэр, но я тоже вношу за него свою долю по ипотеке.

— Она похожа на тебя? Хоть немножко?

— Ни капельки! — расхохоталась Донован. — И не догадаешься, что мы сестры. Клэр — высокая, почти пять футов девять дюймов, с темными кудрявыми волосами. Она на отца похожа. А я, ну…

Она пожала плечами.

— По-моему, ты прелестна. — Глядя Сэм в глаза, Адам снова взял ее за руку, ласково поглаживая ладонь. — У тебя такая гладкая и мягкая кожа.

К щекам Сэм прилила кровь. К счастью, прежде чем она успела ляпнуть какую-нибудь глупость, появился официант с шербетом для нее и сыром для Залески.

Когда Тарталья покидал паб «Пес и кость», зазвонил его мобильник. Он разобрал женский голос, что-то бубнящий в трубку.

— Кто говорит?

— Это детектив-инспектор Марк Тарталья? — на этот раз погромче произнес голос.

— Минутку, — попросил он. — Тут ничего не слышно. — Марк вышел за дверь, укрылся под козырьком от дождя и плотно прижал трубку к уху.

Быстро, задыхаясь, женщина назвалась: Никола Слейд. Только тут он спохватился, что собирался перезвонить ей.

— Я разговаривала с женщиной-полицейским из вашего отдела, и она сказала, что вы мне перезвоните. Вы так и не позвонили, и она дала мне ваш номер. Ничего, что я вам сама звоню?

— Рад, что вы позвонили. Извините, я был занят, разговаривал со свидетелем…

— Простите, что беспокою вас, но это важно. А дозвониться до сержанта Донован я никак не могу. Помните, я рассказывала вам про мужчину, которого видела с Мэрион? Того, в которого она была так влюблена? Знаете, а ведь я видела его тогда в полицейском участке, да не сразу сообразила, что это он. — Никола будто с подружкой болтала о всяких пустяках, а на самом деле сообщала важнейшую информацию. — Вчера ночью мне приснился сон про Мэрион, и… днем меня вроде как по голове стукнуло! Понимаете, он так сильно изменился. Другой имидж, и все такое.

— Вы узнали кого-то в ряду опознаваемых?

— Да нет! Я же сказала вам, там его не было. Это тот мужчина, с которым вы разговаривали, когда я стояла около стойки дежурного с сержантом Донован. Вы и тот мужчина вместе вышли из участка. Вспомнили?

Тарталью при этих словах точно ледяной водой облили, он вздрогнул. Разгадка все время лежала у них перед носом, на самом виду! Узор окончательно сложился, все сошлось! Какими они были тупыми болванами! Кончеными идиотами! Лаура Бенедетти, Элли Бест, Джемма Крамер, Иоланда Гарсиа. Все сходится!

— Мисс Слейд, вы абсолютно уверены, что это тот самый мужчина? Ведь вы его раньше близко не видели.

— Выглядит он действительно совсем по-другому. — Никола словно бы оправдывалась, что не узнала его сразу. — Но сейчас я абсолютно уверена: это он. Иначе я не стала бы вам звонить.

Когда они вышли из ресторана, Адам, глядя на Сэм с улыбкой, взял ее под руку.

— Если ты устала, могу отвезти тебя домой. — Он выдержал крохотную паузу. — Если нет, у меня дома в морозильнике есть отличная польская водка. Не хочешь выпить рюмочку на сон грядущий?

— Было бы недурно, — хихикнула Сэм. — Я ни капельки не устала.

— Вот и замечательно! Мой дом отсюда в пяти минутах ходьбы.

Адам легко поцеловал ее в щеку, и они рука об руку зашагали по дороге.

Даже ночной мороз не испортил приподнятого настроения Сэм. Она пребывала в состоянии счастливого возбуждения, ей было легко и радостно. Она словно прогуливала уроки: мобильник отключен, пейджер лежит дома, все служебные заботы и тревоги на время отодвинулись. Черт побери! Неужели она не заслужила несколько часов отдыха!.. Адам такой милый… Тарталья, конечно же, взбесится, если узнает, что она сбежала, но ей уже все равно. И вообще, он ей не сторож.

Дорога привела их к магазинам, в ряду которых находилась и лавка Энджела. Мимоходом Донован заглянула в витрину. Магазинчик Энджела тонул во тьме, однако, подняв глаза, она увидела: на втором этаже горит свет. Шторы были широко раздвинуты, и она увидела мужчину — вроде бы Гарри — и блондинку, они расхаживали по комнате. Сэм замедлила шаги, прислушалась к приглушенной оперной музыке, доносящейся сквозь окна, гадая, кто эта блондинка и что задумал Энджел.

— С тобой все в порядке? — спросил Залески.

— Все чудесно, — рассеянно отозвалась Сэм, прикидывая: не позвонить ли еще разок Николе Слейд — вдруг она что-нибудь вспомнила. Надо сказать Адаму, что сегодня она обойдется без водки.

Он, конечно же, поймет и, если она на самом деле ему нравится, позвонит в другой раз.

— Пойдем, Сэм. — Адам мягко потянул ее за руку. — Нельзя так долго стоять на морозе, простудимся до смерти.

Донован колебалась, не зная, как поступить. Что-то будто подталкивало ее позвонить Николе.

— В чем дело? — нетерпеливо осведомился Адам и проследил за ее взглядом. — Кто там? Ты его знаешь?

Донован оглянулась на него, улыбнулась:

— Нет, не то чтобы… просто сейчас столько работы навалилось… Наверное, я все-таки пойду домой.

Адам забрал обе ее руки в свои, заглянул в глаза серьезно и почти оскорбленно:

— Ты передумала?

— Нет, но…

Ну и дурища же она! Еще не хватало портить вечер с Адамом из-за какого-то расследования! Все равно уже поздно, Никола, конечно, давно спит.

— Тогда пойдем.

Адам крепко взял ее под руку.

Бросив напоследок взгляд на окно Энджела, Донован позволила себя увести. Какой смысл сейчас тревожиться? Работа подождет до утра. Она надеялась, что завтра не опоздает и не будет мучиться похмельем. Тогда и позвонит Николе.

Они пересекли шоссе и зашагали вдоль лужайки.

— Это здание называется Пицхэнер-мэнор, — пояснил Адам, когда они проходили мимо большого дома, стоявшего поодаль от дороги за оградой кованого железа. — Когда-то, еще в девятнадцатом веке, он принадлежал архитектору сэру Джону Соуну. Теперь, как ни печально, он перешел в собственность муниципалитета — здесь Публичная библиотека Илинга — и смотреть стало не на что.

Донован кивнула, имя ничего ей не говорило, только почему-то напомнило о книжной лавке Энджела. Энджел… Никак не удается выкинуть его из головы. На нее вдруг навалилась ужасная усталость. Пожалуй, ей и вправду лучше отправиться домой. Пусть сейчас поздно звонить Николе, зато можно успеть хорошенько выспаться. В теперешнем настроении ей лучше всего побыть одной.

Внезапно остановившись, Сэм повернулась к Залески:

— Послушай, Адам, ты не очень огорчишься, если я пойду домой?

— Тебя что-то беспокоит?

— Да работа… Прости. Никак не могу от нее отключиться.

— Уверена, что дело только в этом?

Донован разглядела разочарование в его глазах и вдруг почувствовала себя виноватой, из-за того что заговорила о работе. Эта чертова работа! Вечно встает у нее на пути.

— Конечно. Я чудесно провела вечер. Спасибо тебе.

— Хочешь пойти домой — пожалуйста. Я действительно ничем тебя не обидел?

— Да что ты, вовсе нет! — Сэм улыбнулась, стараясь ободрить его. — Правда, причина одна — наше расследование. Я очень сейчас занята, вот и все.

— Понимаю. — Адам медленно покивал. — Твоя работа, видимо, очень для тебя важна. Даже на один вечер не получается отключиться.

Важна? Разумеется, И все-таки Донован ругала себя, что вылезла с этой темой.

— А как насчет одной-единственной рюмочки? — спросил он. — Мой дом на самом деле совсем рядом. Потом я вызову для тебя такси.

Донован колебалась, видя у него на лице нетерпеливое желание, и наконец кивнула:

— О'кей. Всего по одной, это будет чудесно.

Он опять взял ее за руку, и они отправились мимо стены, окружающей большой сад особняка Пицхэнер, и дальше, по боковым прилегающим улочкам, вдоль низких краснокирпичных эдвардианских домов.

Квартал оказался странно безлюдным, навстречу им попалась лишь полная пожилая женщина, закутанная в мешковатый анорак. Она выгуливала маленького коричнево-белого рассел-терьера. Когда они проходили мимо, собачонка подскочила к Залески, начала бегать вокруг его ног, подпрыгивала, лаяла, словно желая поиграть. Им пришлось остановиться.

— Вы что, не можете унять собаку? — закричал Залески вслед женщине, пытаясь отогнать терьера. — Ее положено водить на поводке!

— Простите! — Хозяйка собаки бегом кинулась к ним и подхватила выдирающуюся собачонку на руки. — Обычно Фрэд так себя не ведет.

Она оправдывалась, однако по тону было ясно, что в поведении собаки женщина винит Залески. Она ушла своей дорогой, крепко удерживая под мышкой терьера, все еще яростно сражающегося за свободу.

— Ненавижу собак! — злобно буркнул Адам, как только женщина отошла. Он обмахнул брюки, как бы стирая собачьи следы, взял Сэм под руку, и они двинулись дальше.

— Эта была определенно чересчур резвая, — заметила Донован, желая развеять возникшее напряжение.

Любопытно, как собаки и кошки чувствуют людей, которым они не нравятся. Донован любила собак, да и вообще всякую живность, и ей реакция Адама показалась неадекватно бурной и неприятной. Впрочем, обсуждать эту тему она не собиралась: может, он рос в доме, где было не принято держать животных.

Залески в ответ натянуто улыбнулся, и дальше они шагали в молчании. Через две-три минуты Залески остановился перед невысоким домом на две семьи, похожим на все другие на этой улице, и толкнул невысокую деревянную калитку, придержав ее для Донован. Калитку не мешало бы покрасить, но небольшой садик выглядел ухоженным и аккуратным, даже мусорные баки спрятаны под навес. От дороги сад отделяла высокая, красиво постриженная живая изгородь.

— Вот мы и пришли! — объявил Залески, ведя Сэм по короткой дорожке к входной двери. — Это мой дом!

Закончив разговор с Николой, Тарталья тут же позвонил на сотовый Дикенсон. Она ответила; фоном в трубке Тарталья услышал шум машин.

— Проверь для меня одно имя, — попросил Тарталья.

— А я уже по пути домой, на Хаммерсмитском мосту.

Конечно, ведь уже поздно. Тарталья никак не мог винить Дикенсон, тем более в ее-то положении, однако сейчас совсем не то время, чтобы сбегать домой.

— Кто-нибудь из наших остался?

— Дэйв с Ником только что вернулись. Они проверяли информацию, которую вы мне дали. Извините, я думала, мне уже можно уйти.

— Послушай, это срочно! Думаю, что Адам Залески и есть Том. Позвони им, пусть проверят, работал ли он когда-нибудь в КАП, а если да, то кем.

В трубке повисла напряженная тишина. Затем Дикенсон проговорила:

— Залески… Вы говорите про нашего свидетеля? Про гипнотизера?

— Ну да! — резко ответил Марк — ему было не до длительных объяснений.

— Боже мой! Сэм сейчас как раз ужинает с ним!

— С Адамом Залески? — Сердце Тартальи ухнуло вниз. — Как же… Черт! Где?

— Не знаю. Господи!

— Срочно звони Дэйву и Нику! Мне требуется адрес Залески. Срочно!!! Живет он где-то в Илинге. И пошли туда людей с ордером. Мы должны разыскать его, прежде чем…

Голос у него сорвался при мысли, что может произойти. Слава богу, у него есть мотоцикл. В Илинг он домчится минут за двадцать. Даже за пятнадцать, если повезет…