Жила Рози Чэпл неподалеку от Джеммы, в двухэтажном викторианском коттедже, видневшемся в глубине небольшого неухоженного сада. Донован позвонила, и через минуту ей открыла высокая худая угловатая женщина с буйными кудряшками седеющих волос и сильно накрашенными глазами. Массивные серьги, цветные браслеты и длинное с оборками платье из разноцветных лоскутков делали ее похожей на цыганку.

— Детектив-сержант Донован, — представилась Сэм, предъявляя удостоверение. — Я вам звонила. Рози вернулась?

— А я — Сара Чэпл, ее мать, — назвалась женщина и, звякая браслетами, протянула руку. — Дочка только что пришла. Пройдемте со мной.

Двинувшись следом за Сарой по узкому коридору в глубину дома, в неотгороженную кухню, Донован уловила запах сандалового дерева. Бледная девушка с копной черных кудрявых волос сидела за маленьким выскобленным столом из сосны, набивая рот рисовыми хлопьями. Прекратив на минутку жевать, она кинула на Донован скучливый взгляд. И снова принялась за еду.

Стены кухни были окрашены в красно-коричневый цвет, и тут было уютно: по одну сторону стоял кухонный шкаф, заставленный фарфоровой посудой и книгами, на стенах полно фотографий и картин.

— Это Рози. — Сара похлопала дочку по руке, присаживаясь с ней рядом и жестом приглашая сесть и Донован — на ободранный деревянный стул напротив. — Я знаю, вы пришли насчет смерти Джеммы. Чем мы можем помочь?

— Мы стараемся восстановить реальную картину произошедшего. Джемма…

— Это ведь в церкви случилось, верно? — перебила Сара.

— Да. Джемму видели перед тем, как она погибла. Она стояла перед входом в церковь с мужчиной. Мы стараемся выяснить, кто он.

На лице Сары отразилось удивление:

— Вы имеете в виду, с бойфрендом?

Донован кивнула:

— И он был гораздо старше Джеммы.

— Никогда Джемма ни про какого парня не упоминала, — заметила Сара, быстро оглянувшись на Рози: та шумно хрупала, доедая рис и запивая его молоком. Она явно не слушала разговор матери с копом.

— Нам крайне важно разыскать его, — продолжила Донован.

Рози звякнула ложкой о пустую миску, отодвинула ее и уставилась в стол, сгорбившись.

— А при чем тут этот мужчина? — полюбопытствовала Сара. — В школе говорят, Джемма упала нечаянно. Я думала, произошел несчастный случай.

— Не так все просто, — возразила Донован, глядя на Рози. Та усердно ковыряла пятно воска, натекшее на столешницу. Отчего это девочке так не по себе? Из-за того, что рядом ее мать? Или из-за того, что в доме полицейский? А может, имеется другая причина? — Ну а ты ничего не знаешь про этого мужчину? — Донован старалась поймать взгляд Рози.

Сара покачала головой:

— Говорю же вам, я никогда не слышала, чтобы у Джеммы был бойфренд.

— Да, спасибо, миссис Чэпл. — Донован постаралась сдержать раздражение. — Но мне нужно поговорить с Рози. — Ей ужасно хотелось попросить Сару уйти, но Рози была несовершеннолетней, так что об этом нечего и думать. Донован пристально смотрела на Рози, стараясь вынудить ту поднять глаза. — А тебе Джемма не говорила о каком-нибудь знакомом мужчине? Мне очень — на самом деле очень! — нужно знать.

Шмыгнув носом, Рози все отводила взгляд, целиком занявшись изучением пятна.

— Рози, пожалуйста. Вполне вероятно, он как-то замешан в смерти Джеммы.

— О господи! — охнула Сара. — Вы хотите сказать, девочка была убита?

При слове «убита» Рози подняла голову, и Донован увидела в глазах у нее слезы.

— Мы рассматриваем ее гибель, миссис Чэпл, как смерть при подозрительных обстоятельствах. Поэтому мне необходимо, чтобы Рози рассказала все, что знает.

Повернувшись к дочке, Сара крепко стиснула плечи девочки и наклонилась к ней:

— Ну же, милая! Если что знаешь, скажи сержанту. Если Джемму убили, то хранить секреты смысла нет.

Рози снова опустила голову, натянула рукава мешковатого свитера на обкусанные ногти и обхватила себя руками.

— Не больно-то она много про него рассказывала, — проговорила она наконец тихим тоненьким голоском, Донован еле ее расслышала. — Я вообще думала, она опять все сочиняет.

— Он что, педофил? — Лицо Сары исказил ужас. — Над Джеммой надругались?

Бесясь от злости, Донован прожгла ее взглядом. Хоть бы эта женщина заткнулась и дала говорить дочери!

— Нет, миссис Чэпл. Не надругались. Пожалуйста, позвольте Рози продолжать. — И она повернулась к девочке. — Ты не знаешь, где они познакомились?

Рози помотала головой:

— Нет, про это Джемма ничего не говорила.

— Пожалуйста, Рози, припомни все как следует. Наверняка Джемма рассказывала что-то еще. Нам важна каждая мелочь. Мы обязательно должны его найти.

Рози совсем смешалась, оглянулась на мать, снова перевела взгляд на Донован:

— Говорила, он совсем особенный. Ну, типа как поп-звезда или актер. Какой-то такой, в общем. Мы все считали, что она, как всегда, сказки плетет, и дразнили ее. — По щекам девочки покатились слезы. — И теперь мне так из-за этого нехорошо! — Она спрятала лицо в ладони.

Сара погладила дочку по плечам, погладила по голове:

— Все в порядке, миленькая. Ты ни в чем не виновата. — Ласково, оберегающе обняв Рози, она обернулась к Донован. — Джемма была девочкой со странностями, сержант. Такие будто напрашиваются, чтобы их дразнили, если вы понимаете, про что я. Я сама преподаю в школе рисование, и у меня трое дочерей, так что уж мне-то известно, какими могут быть девочки. Сердечко у Джеммы было доброе, но вот выдумщица она была невероятная. Порой и не разберешь, чему у нее верить, чему нет. Я объясняю такое неуверенностью в себе, а еще тем, что ее маме следовало бы уделять дочери побольше времени. — Сара прижала к себе Рози и поцеловала ее в макушку. — Девочкам нужны мамы. Даже в этом возрасте. Но с Джеммиными братьями хлопот не оберешься, вот Мэри и тратила всю энергию на них, судя по тому, что я наблюдала.

— Мне жаль, что ты так расстроилась. — Донован всматривалась в Рози. — Тебя никто ни в чем не собирается винить. Но нам очень поможет, если ты расскажешь все, до конца.

Судорожно сглотнув, Рози подняла глаза, отерла ладонью нос:

— Она говорила, что планирует убежать с ним.

— А про самоубийство упоминала?

— Самоубийство? — Сара прижала ко рту ладонь. — Господи, но вы вроде сказали, что ее смерть выглядит подозрительной?

— Пожалуйста, Рози, ответь на мой вопрос. Говорила Джемма про самоубийство?

Рози кивнула:

— Мы все думали, ей просто охота привлечь к себе внимание, казаться не такой, как все. Вот потому никто и не любил ее.

— А ты? Любила?

Опять шмыгнув носом, Рози кивнула:

— Но только когда она не выдумывала всякие глупости. Тогда она была милой, и мне становилось ее жалко.

— А не знаешь, были у нее интересы вне школы? Быть может, она в какие-нибудь клубы ходила? Или в каких-то обществах состояла?

— Вроде была членом плавательного клуба. — Девочка вытерла слезы и откинула с лица темные кудряшки.

— Но разве вы не можете узнать об этом у ее родителей? — недоуменно вмешалась Сара.

— Джемма многое держала от них в секрете, миссис Чэпл. Где-то она познакомилась с этим мужчиной, а потому нам требуется выяснить все ее связи. Подумай, Рози, ты ничего не забыла?

Рози вздохнула и недолго помолчала.

— Так, значит, он на самом деле существует? — спросила она, все еще сомневаясь. — Ну то есть вы хотите сказать, Джемма и правда не врала про него?

— Он очень даже реальный. — От этого заверения Рози как будто почувствовала облегчение, и у Донован возникло предчувствие, что сейчас последуют новые откровения. — Так что ты еще знаешь?

Рози замялась:

— Джемма звонила мне в среду…

— Что? — Сара кинула на дочку острый взгляд. — В тот день, когда она умерла? Ты мне ничего не говорила.

— У меня мобильник сдох, и сообщение я увидела только вчера. Когда я его прослушала, нам в школе уже сказали, что Джемма умерла. Было так дико слышать ее голос…

— Что она сказала? — резко перебила Донован.

— Я решила, — пожала плечами Рози, — это опять ее дурацкие выдумки. Сказала, что идет на встречу с этим парнем, Томом, к церкви. И что они планируют пожениться. Сказала, я последний раз слышу от нее сообщение, но должна быть рада за нее.

— Так. А еще?

— Еще сказала, — отерла Рози новую слезу, — что уже опаздывает. Я, говорит, вижу Тома, он стоит у церковных дверей, ждет, но меня пока что не заметил. У нее такой был возбужденный голос. Мне, говорит, очень хотелось тебе позвонить. Попрощаться.

— Откуда она звонила? — уточнила Донован.

— Из таксофона, наверное. Ее глупые родители не покупали ей мобильник. Я слышала шум машин.

Им придется проверить номера в мобильнике Рози, однако ее рассказ звучал вполне правдоподобно.

— Рози, пожалуйста, договаривай!

Рози колебалась, исподлобья глядя на Донован.

— Говори же! — сурово проговорила Сара. — Что еще тебе сказала Джемма?

Рози вздохнула:

— Опять очень странное. Будто он на Тома Круза похож, из «Интервью с вампиром».

Связавшись с Тартальей и пересказав ему разговор с Рози, Донован, вконец измученная, поехала домой.

Жила она неподалеку, в Хаммерсмите, в небольшом доме, вместе со своей сестрой Клэр. На сегодняшний вечер дела закончены, сказал Тарталья и велел ей выспаться как следует, подготовиться к новому дню. Большой бокал вина и горячая, до краев полная ванна приведут меня в норму, подумала Донован, тихонько отпирая дверь. Клэр была дома, ее ключи и сумочка лежали на столике в холле, рядом со стопкой почты, которую начали было вскрывать, но бросили дело на полпути, а кейс и туфли валялись возле узкой, ведущей наверх лестницы. Клэр работала поверенным в лондонской юридической фирме. Рабочий день у нее частенько затягивался до бесконечности.

Заглянув на кухню, Донован проверила автоответчик, но никаких сообщений не поступало, не было и записки от Клэр, что кто-то звонил. Разочарованная, но не удивленная, Донован бросила ключи на столик, достала из холодильника початую бутылку и налила бокал белого вина. Не сказать чтоб очень вкусное, но никакого другого не осталось. Да ладно, хотя бы холодненькое. У них с Клэр вечно не хватало времени сходить за покупками. Подавив желание закурить, Сэм, прихватив бокал, отправилась наверх. На цыпочках миновала спальню Клэр и прошла в ванную. Открыла краны, щедро плеснула в воду пену «Апельсиновый цвет», принадлежавшую, кстати, сестре. Быстренько раздевшись, Донован погрузилась в воду, удобно уперлась ступнями в бортик по обе стороны кранов и погрузилась в блаженство, прихлебывая время от времени вино.

Логика твердила ей: нечего и ждать звонка от Ричарда. Он получил повышение, стал инспектором и перешел работать в отдел расследования убийств одного из южно-лондонских полицейских участков. На работе Ричард пропадал круглыми сутками. Виделись они, ясное дело, совсем редко. Он намекал, чтобы Донован подала прошение о переводе куда-нибудь поближе к месту его теперешней службы. Но с какой стати ей куда-то переходить? Ричарда она знает не так уж давно, а работать в отделе Кларка ей очень нравится. Да и особого пыла в Ричарде она никогда не замечала. В душе Донован чуточку надеялась, что он переступит через свою гордость — или инертность? — и все-таки позвонит ей. Ну и что тогда? Нет, пора подыскивать что-нибудь иное. Кого-нибудь иного. Сейчас ей нисколько не помешало бы испытать душевное волнение, будоражащие радостные эмоции.

Тарталья домой вернулся уже за полночь. Его квартира располагалась на первом этаже одного из домов чуть в стороне от Шепердс-Буш-роуд. Он провел мотоцикл по короткой, выложенной плитками подъездной дорожке и пристроил его подальше от чужих глаз за высокой живой изгородью, у мусорных баков. Квартиру он купил три года назад на деньги, оставленные в наследство дедом. Была она тогда настоящей развалюхой: проводка, сантехника и вся арматура установлены еще в 70-х. Несколько недель подряд он по выходным трудился до седьмого пота, чтобы привести квартиру в божеский вид, да еще кузен Джанни с приятелями, работавшими в строительной фирме, ему помогали. Стены они покрасили белым, отциклевали половицы и модернизировали кухню и ванную. Квартира стала первым собственным домом Тартальи, и он, чего там скрывать, прикипел к ней душой.

Когда Тарталья вставил ключ в замок, откуда ни возьмись появился Генри, сиамский кот Дженни, его соседки сверху, и начал, мяукая, тереться об ноги — просился в дом. Судя по темным окнам и опущенным шторам, Дженни уже легла спать. Тарталья открыл дверь, Генри ловко проскользнул между его ног, устремившись в гостиную. Котов Тарталья не очень-то жаловал, от кошачьей шерсти у него делалась аллергия, но Генри не обижался на попытки выдворить его и стал у Тартальи частым гостем. Понемножку Тарталья привык к коту и даже оставлял кухонное окно приоткрытым, чтобы Генри мог свободно входить и уходить.

Войдя в гостиную, Тарталья включил свет и задвинул шторы, отгораживаясь от оранжевого сияния уличного фонаря. Бросив куртку на диван, он проверил автоответчик. Короткие гудки — кто-то положил трубку, не стал говорить, два сообщения: одно от Салли-Энн с известием, что перемен в состоянии Кларка никаких, другое — от его сестры Николетты, приглашавшей его на воскресный обед. «Приходи обязательно, — добавила она, — хочу тебя кое с кем познакомить». Не иначе как очередная ее подруга, одинокая и отчаявшаяся найти пару. Тарталья даже порадовался, что в выходные ему предстоит работать: такое извинение Николетте придется принять.

Хорошо бы удалось хоть ненадолго заснуть! На семь утра назначено совещание, а после — еще один трудный день. Но Тарталья был весь на нервах, взвинчен до предела, в голове гудело. Он распустил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и отправился на кухню выпить. И что такое творится с женщинами? Не довольствуясь тем, что выскочили замуж сами, они, обретя статус замужних дам, только и занимаются тем, что сватают других. Николетта прямо одержима идеей женить его, и его кузина Элайза, сестра Джанни, ничуть не лучше. Знай твердят ему, что еще несколько лет — и ему стукнет сорок. Веха, которую они воспринимают как некий водораздел, хотя для него эта дата ровным счетом ничего не значит. Отчего его родственницы никак не возьмут в толк, что он вполне счастлив и доволен своим нынешним положением? Почему не оставят его в покое?

Счастлив? Ну, во всяком случае, не несчастлив, размышлял Тарталья, откупоривая бутылочку сицилийского вина «Неро д'Авола», подаренную ему Джанни на день рождения. Утренняя встреча с Фионой Блейк всколыхнула в нем целую гамму чувств. Ну почему его вечно влечет к женщинам сложным, душа которых остается для него потемками? Почему ни разу не заинтересовала милая, безыскусная натура вроде Донован?

Вино глубокого темно-фиолетового оттенка искрилось в бокале, запах его дурманил голову, на вкус оно оказалось пряным и весьма пикантным. Отхлебнув большой глоток, Тарталья покатал жидкость во рту, смакуя, наслаждаясь острым ароматом. А винцо-то роскошное, подумал он, делая следующий глоток. Да уж, в вине Джанни толк знает… Возможно, Марк излишне жестко повел себя с Фионой, но он ужасно взбесился из-за Мюррея. А что ему Мюррей? На фиг его! Сейчас, конечно, уже совсем поздно, но Тарталье вдруг так захотелось позвонить Фионе! Например, извиниться за утренние намеки. Приятно будет услышать ее голос. Но тут ему вспомнилось кольцо у нее на пальце. Нет. Какой смысл! Она сделала свой выбор, надо выбросить ее из головы.

Марк вошел в гостиную, поставил композицию группы «REM» «Вокруг Солнца» и приглушил свет. Устроившись посередине большого удобного дивана, сбросил туфли, закинул ноги на кофейный столик и прикрыл глаза. Ниоткуда возник Генри, прыгнул Марку на колени и, громко мурлыча, свернулся тугим бледно-бежевым кольцом. Отхлебнув еще вина, Тарталья закурил сигарету. Он старался целиком погрузиться в музыку, наблюдая, как, змеясь, плывет к потолку дым. Звук отличный. Музыкальный центр, конечно, обошелся ему недешево, как, впрочем, и мотоцикл, но ведь он эти деньги заработал, верно? И отчитываться в своих тратах Тарталье, слава богу, не перед кем.

Позвонила Донован, рассказала о встрече с Рози Чэпл. Марк тут же перезвонил суперинтенданту Корнишу, кратко осведомив начальство о том, что они накопали. Корниш был не из тех, кто бурно выплескивает эмоции, но сейчас, когда Тарталья выложил ему свою теорию о предполагаемой серии убийств, одним из которых стала смерть Джеммы, здорово распсиховался. Предоставить дополнительных людей для просмотра отчетов о сходных самоубийствах Корниш наотрез отказался: он не сможет оправдать такие расходы, обосновывая их «чистой интуицией». Однако пообещал приехать завтра утром в Барнс, на совещание, явно желая держать расследование под пристальным контролем. Про себя Марк очень понадеялся, что этим утренним визитом участие начальства в расследовании и ограничится. В отличие от Кларка, Корниш опыт в делах об убийстве имел мизерный: в чинах он поднялся, служа в других отделах. Пусть уж суперинтендант управляется с прессой — Тарталья согласен подробно информировать его о ходе расследования. Но вот непосредственное каждодневное руководство Тарталье желалось бы осуществлять самому, без постороннего вмешательства.

Марк продолжал ощущать тяжесть в желудке — там ворочалась дважды разогретая лазанья — и гадал, удастся ли ему заснуть. Зря он, конечно, соблазнился, но после опроса Крамера голод буквально вгрызся ему в кишки, он готов был проглотить что угодно. С Крамером им пришлось повозиться, но под конец тот все-таки сломался, когда понял, что им известно про предсмертную записку. Тарталья от всей души сочувствовал этому человеку. Записку Крамер им отдал — написана детским почерком Джеммы на бумаге с узором в цветочек и аккуратно вложена в розовый конверт, адресованный Мэри Крамер. Ничего нового записка, всего лишь точная копия уже известного полицейским текста Тома, им не открыла. Алиби Крамера и двух его друзей проверили, после чего отчима Джеммы отпустили, пропесочив по первое число за утаивание улик. Крамер оказался пустышкой. Искать убийцу Джеммы придется где-то в другом месте.