Перевод с английского Алексея СЕРГЕЕВА

Санкт — Петербург

1996

Действующие лица:

Патриция — сорока с небольшим лет; мила, привлекательна, спокойна, скрытна, немного старомодна.

Мистер Росс — ее муж, пятидесяти с небольшим; красив, уверен в себе, способен «ломать комедию»; принимает существование Патриции как должное; носит очки.

Дэвид — его сын; заботливый, обаятельный, непосредственный; очень коммуникабельный; без очков.

Эдна — того же возраста, что и Патриция; ее лучшая подруга; высокая, привлекательная, шикарно одета, умна и энергична.

Доктор Ньюфилд — ее муж; консультант по вопросам семейной жизни, близорук.

Эйлин — невеста Дэвида; юная, очаровательная, хорошо воспитанная, недавно закончила школу.

Мозес — старый слуга, черный.

Предполагается, что роли Мистера Росса и Дэвида исполняет один актер.

Нью — Йорк, наши дни, апартаменты мистера Росса.

 

Первое действие

Комфортабельная гостиная. Два окна и четыре двери. Одна — справа в глубине сцены. На авансцене справа — уютная маленькая столовая (стол и два стула). Слева на авансцене большая софа и кофейный столик, на котором стоит магнитофон.

Когда занавес поднимается, мы видим мистера Росса, просматривающего The New York Times, в то время как Мозес в тишине подает завтрак. Патриция, красивая женщина с грустными глазами, погружена в свои мысли.

Росс (Патриции, которая не слушает его). Как обычно… Еще два изнасилования… Наркотики… Несколько наших парней погибли во имя свободы… Вашингтон и красный Китай… (Быстро листает страницы, ощущая неловкость за чтение во время еды.) Стройка на Парк Авеню. Еще один небоскреб отнимет у нас еще один кусочек неба… (Продолжает листать.) Если бы я купил эти акции пару лет назад… (Замечает, что жена задумчива и печальна, откладывает газету.) Ладно, хватит новостей. Как хороший американец, я ощущаю себя обязанным быть в курсе событий… (Короткая пауза.) Ты идешь к врачу сегодня?

Патриция. Иду.

Росс. Когда?

Патриция. После обеда.

Росс. К половине восьмого будешь дома?

Патриция. Как обычно.

Росс. У меня три билета на новый мюзикл.

Патриция (посмотрев на него). Зачем три?

Росс (осторожно). Он сегодня приезжает. (Патриция нервно реагирует.) Вот увидишь…

Патриция встает из–за стола, Мозес услужливо помогает.

Патриция. Ты это говоришь уже несколько месяцев. А он и сегодня на придет.

Росс. Он прислал мне телеграмму. (Роется в кармане, но телеграммы не находит.)

Патриция. Это не первый раз, когда он присылает телеграмму.

Росс. Точно приедет… У него такая работа — сегодня здесь, завтра там, все время накладки и задержки… Но теперь самолеты летают, согласно статистике, гораздо регулярнее…

Патриция жестом выражает нетерпение. Росс понимает, что она нервничает и устала.

Росс. Я понимаю, ты нервничаешь… Сын приезжает… (Патриция бросает на него ледяной взгляд. Он осторожно продолжает.) Такой сын, я хочу сказать. Почти как чужой… Но для меня это что–то другое. Я его ждал столько лет… Он даже не приехал на похороны своей матери. Не смог. (Нежно.) Ему было восемнадцать, когда он ушел… И был уже редактором газеты в колледже в это время. Он тебе все об этом расскажет. Он очень общителен… с ним легко.

Патриция. Я знаю.

Росс. Да, я тебе уже много раз рассказывал. Пытался тебя подготовить. Мы женаты всего несколько месяцев, и…

Патриция (перебивает). Этого хватило, чтобы узнать все о нем. И о тебе тоже.

Росс. Да мы с тобой уже сто лет знакомы! Помнишь, у тебя были косички, когда твоя мама… (Патриция смотрит на него с неудовольствием, ей не нравятся эти экскурсии в прошлое.) Давно… Очень давно… Столько лет прошло… (Он встает. Мозес, который всегда наготове, помогает ему.) Прошу тебя, Патриция… (Мозес начинает убирать со стола.) Я не выношу этих печальных глаз. (Целует ее в лоб.) Я на тебе женился, потому что видел, какая ты радостная и безмятежная. (Смотрит на нее отеческим взглядом.) Что–то не так?

Патриция. Да нет.

Росс. Я позвоню попозже. (Собирается уходить.) И пожалуйста, прими его хорошо! (Выходит.)

Патриция устало ходит по комнате. Она ждет, пока Мозес закончит убирать. После того, как он выходит, она садится рядом с магнитофоном, мгновение колеблется, а затем включает его.

[Предполагается, что последующая сцена сопровождается проекцией на экран фильма или слайдов, в то время как магнитофон воспроизводит голоса жениха и невесты.]

В случае использования фильма, из магнитофона доносятся вначале звуки открывающейся двери, затем она закрывается, мягкие шаги по ковру, на экране — спальня, в которую входят Росс и Патриция.

Голос Росс. Что за день! Какой кошмар! Положение спас только Ральф…

На экране Патриция кладет цветы на столик, пока Росс тяжело садится на кровать и с трудом развязывает галстук.

Голос Росс. Что ты об этом думаешь? Какого ты о нем мнения?

На экране Патриция разбирает цветы и отвечает через плечо.

Голос Патриция. Я думаю, что он очень исполнителен.

На экране Росс снимает ботинки, затем отбрасывает их в сторону.

Голос Росс. Он будет управляющим в мое отсутствие. Все думают, что мы куда–нибудь поедем в свадебное путешествие… Он уже в той должности, которую мог бы занимать сейчас Дэвид, если бы остался… И был бы здесь с нами и разделил бы нашу радость… Ты не жалеешь, что он не смог приехать на свадьбу?

Голос Патриция. Ему слишком далеко ехать.

На экране Росс начинает раздеваться.

Голос Росс. Всякий, у кого сын — журналист, обречен его потерять… Азия, Африка… Сейчас Марокко. Кстати, открой–ка ящик…

На экране Росс показывает на шкафчик с выдвижными ящиками.

Голос Росс. Возьми этот пакет… Вот этот, да…

На экране Патриция вынимает пакет из ящика, и вскрывает его. Звук рвущейся бумаги из динамика. С удивлением вынимает из пакета марокканский кинжал.

Голос Росс. Его подарок… Марокканский кинжал… Мило с его стороны… Золотая рукоять с бриллиантами. Это должно было стоить ему полугодовой зарплаты. Он никогда не прожил бы на то, что зарабатывает, если бы я не… Очень мило с его стороны.

На экране Патриция кладет кинжал на кофейный столик. Этот же кинжал лежит и на настоящем кофейном столике на сцене.

Голос Росс. Он тебе понравился?

Голос Патриция. Красивый.

Голос Росс (после короткой паузы). Как ты себя чувствуешь? Выглядишь усталой. Такой важный день для тебя… (Поправляется.) Для нас. Сколько мы этого ждали, Патриция… Годы! Когда я был молод, мне представлялось это иначе… Комнатка в отеле, где–нибудь далеко, в провинции… И в кармане всего несколько долларов… Вместо этого мы здесь, дома, в своей собственной квартире.

На экране Росс обводит рукой комнату.

Голос Росс. Тебе нравится здесь? Это все Дэвид со своей матерью, я предоставил ему полную свободу действий… Он ведь хотел среди прочего стать и дизайнером по интерьеру… Мы будем жить на первом этаже. Так удобнее.

Голос Патриция. Ничего не изменилось. Тот же этаж, та же самая квартира…

Голос Росс (смущенно). Да, все то же… Но если хочешь, можем переехать на второй этаж. Хочешь?

Голос Патриция. Все нормально.

Голос Росс. Если хочешь что–то здесь поменять, Дэвид тебе поможет, если у него будет время… Посмотрим. Хочешь поменять что–нибудь?

Голос Патриция. Нет.

На экране Росс снимает брюки, пока Патриция, в смущении, старается на него не смотреть.

Голос Росс. Хорошо. Это значит, что… (С мягкой иронией.) Я всегда знал, что ты немножко ленива.

Голос Патриция. Почему?

Голос Росс. Ну… Это просто впечатление.

Голос Патриция. Потому что я всегда тебя ждала?

На экране Росс тщательно складывает брюки.

Голос Росс. Да нет. Просто… Ты всегда жила дома, со своими… Даже после того, как умер отец. Никуда не ездила… Одна и та же улица, один и тот же дом…

Голос Патриция. Напротив твоей работы.

Голос Росс (смущенно). Спасибо. Никогда не думал, что это из–за меня… Мне это не приходило в голову. И ты меня видела?…

Голос Патриция. Каждый день. Ты приходил в девять и уходил где–то от пяти до семи.

Голос Росс. Работа отнимает столько времени. Слишком много… Я даже обедал прямо на работе. А потом немного дремал на диванчике…

Голос Патриция. С двух до трех. Я видела.

Голос Росс. Диванчик в моем офисе? Так ты видела и…

Голос Патриция. Да. Когда ты забывал закрыть шторы.

Голос Росс (смущенно). Прости, Патриция. Это должно было быть для тебя пыткой. Если бы я только знал…

Голос Патриция. Ты бы повесил другие шторы. С дистанционным управлением. Чтобы закрывать их быстро и прямо с дивана.

Голос Росс. Ну прости меня… Клянусь, этого не будет больше никогда… Я устал от этого…

Голос Патриция. Ну конечно, только потому, что устал.

Голос Росс (спохватывается). Я всем тебе обязан! К тому же, у меня предчувствие, что Дэвид останется, вот увидишь.

На экране — клянущийся, преувеличенно жестикулирующий Росс.

Голос Росс. Я это между строк могу прочесть. И я передам дело ему. (Эмоционально.) Так что все эти молоденькие секретарши из Коннектикута тоже перейдут к нему. Я‑то знаю, как он любит девочек. Мне приходилось распутывать последствия его любовных интрижек. (С долей гордости в голосе.) Та же слабость — женщины! (Пауза, меняет тон.) Ты очень устала?

Голос Патриция. Нет.

На экране Росс замечает, что он уже полураздет, и смущается. Пытается прикрыться.

Голос Росс. Выключить свет?

Голос Патриция. Да.

На экране Росс выключает верхний свет.

Голос Росс. Я понимаю, тебя это смущает. Прости, что я так разделся, не подумав… Сила привычки. Прости меня.

На экране Патриция выходит, закрыв дверь и заперев ее. Звук открываемой, а затем закрываемой и запираемой двери. Пауза. На экране Росс ложится в постель и начинает крутить ручку настройки приемника, стоящего рядом с кроватью. Звук настраиваемого приемника — станция сменяет станцию, очевидно, что Росс ищет какую–то определенную программу. По радио — сигнал точного времени, полночь.

Радио. Полночь. Привет от дядюшки Гарри, который всем несет надежду! Вы даете, кто–то получает. Этой ночью у нас опять гости, которые нуждаются в вашей помощи. Не забывайте в вашем уютном и теплом доме тех, кому повезло меньше! Возьмите конверт и вложите в него один доллар!

На экране Росс кладет доллар в конверт.

Радио. Завтра же пошлите ваше пожертвование по адресу: почтовый ящик пять–пять — пять, Таймс сквер, Нью — Йорк, или позвоните по телефону шесть–один — один–два — два. Всего лишь одним долларом вы можете сделать какую–нибудь семью счастливой! А теперь у нас миссис Пирс. Где вы живете, мадам?

Голос миссис Пирс. В Бруклине.

Голос дядюшки Гарри. Сколько у вас детей, миссис Пирс?

Голос миссис Пирс. Пятеро.

Голос дядюшки Гарри. Так в чем ваша проблема, миссис Пирс?

Голос миссис Пирс. Квартплата. Они требуют триста долларов. Я не могу платить столько. Я работаю прислугой на пятьдесят девятой стрит. Мне бы найти хотя бы комнатку в том районе…

Голос дядюшки Гарри. Леди и джентльмены, которым сейчас тепло и уютно под одеялом, вот вам шанс доставить себе радость от того, что вы сделаете счастливой бедную мать. Пошлите доллар по адресу: почтовый ящик пять–пять — пять, Таймс сквер, Нью — Йорк, или позвоните по телефону шесть–один — один–два — два.

На экране Росс надписывает конверт.

Голос дядюшки Гарри. Не забывайте! Право на счастье имеет каждый американец. А теперь песня наших знаменитых Билла и Булла!

Звучит громкая кантри–музыка. Затем звук открывающейся двери, шаги Патриции. Она робко входит, одетая в ночную рубашку.

Голос Росс. Ты слышала когда–нибудь эту передачу? Иногда мы ее слушали до трех ночи.

Голос Патриция (с грустной иронией). Та же комната, та же постель, та же программа… Только жена другая.

На экране Росс выключает радио.

Голос Росс. Прости. Можно включить свет?

Фильм прерывается появлением Мозеса, за которым следует Эдна. Стремительная, молодо выглядящая и полная сил женщина врывается в комнату. Она не позволяет Мозесу предупредить о своем прибытии. Патриция немедленно выключает магнитофон.

Эдна. Дорогая! (Целуются.) Как дела? (Показывает на магнитофон.) Ну как обычно, эта запись. Что за романтичная идея, записать свою первую брачную ночь! Тебе еще не надоело? (Мозесу, который ждет указаний.) Принеси нам кофе. (Патриции.) Ты не возражаешь, дорогая? (Мозес выходит.) Мозесу всегда нужны указания. Как ты себя сегодня чувствуешь? Почему я каждый раз застаю тебя за этим занятием? Это становится навязчивой идеей!

Патриция. А ты слышала, что было на следующее утро?

Эдна. Избавь меня от этого! Я знаю этого человека. (Загибает пальцы.) Дэвид скоро вернется, его первая жена, его работа. Самый скучный в мире мужчина. И ты ждала его… сколько лет?

Патриция. Двадцать три.

Эдна. Двадцать три! С ума сойти! (Показывает на магнитофон.) И вот результат. (С укором.) Ты что, ожидала чего–то другого?

Патриция (очень хочет поставить другую кассету). Хочешь послушать? Наутро он упомянул ее лишь однажды, когда сказал, что она любила Вагнера. Дэвида… (Поправляется.) Своего сына он вспомнил два раза.

Эдна. Чтобы дать тебе знать, что он скоро вернется. Я никогда не видела мужчины… Как бы это сказать?… Более нетактичного! Мой никогда не говорил о своей первой жене.

Патриция. Он же профессионал — брачный консультант.

Эдна. Дело не в этом. Он просто интеллигентный и деликатный человек. (Предотвращает попытку Патриции.) Пожалуйста, оставь эту кассету в покое! Посмотри мне в глаза. Ты счастлива?

Входит Мозес с кофейником, женщины замолкают. Эдна жестом отпускает Мозеса.

Эдна. Можешь идти.

Мозес выходит, они пьют.

Эдна. Ты не ответила. Ты счастлива?

Патриция (неуверенно). Да.

Эдна. Но ходишь в психоаналитику каждый день. К этой старой лисе. Слушай, я от мужа многому набралась. (Как бы по секрету.) В постели я вытягиваю из него много интересного. Они все слушают молча, но за вашей спиной хохочут. И коллекционируют разные пикантные истории.

Патриция. А зачем ты ходишь к аналитику?

Эдна. У меня особый случай. Все пытаюсь выяснить, что в моем подсознании привело меня к решению выйти замуж за брачного консультанта. Что–то во мне не так…

Патриция. Я не могу сказать, что я несчастлива… Может, я просто устала или постарела.

Эдна. «Разочарование» — вот правильное название для этого. Двадцать лет ты жила в мечтах об этом мужчине, который тебе представлялся другим, нежели он есть на самом деле. И когда мечта осуществилась, то оказалось, что это лишь бледная тень того, о ком ты грезила.

Патриция (смущенно). Если ты думаешь, что это было физическое разочарование, то ошибаешься… Это все вместе… То, как он разговаривает, вообще живет… Все не так. Я ждала чего–то совсем другого.

Эдна. Дорогая, двадцать лет! Точнее, даже двадцать три. В жизни мужчины или женщины — это целая вечность! Ты создала образ, портрет, повесила его на стенку. И он улыбается все той же улыбкой, подмигивает с вечно юным выражением. Но на самом деле… он превращается в развалину! Меняется тело. Глаза больше не искрятся, как раньше. Голос становится хриплым и неприятным. Вы были близки?

Патриция. Нет.

Эдна. Тогда, когда были помолвлены, двадцать три года назад?

Патриция. Нет.

Эдна. Ладно, но что–то ведь было. У тебя должны быть какие–то воспоминания. Как он целовался, как смеялся…

Патриция. Да…

Эдна. Я не хочу ничего вытягивать из тебя, но ведь он, будучи обрученным с тобой, в какой–то момент бросил тебя…

Патриция (с болью). Не совсем так. Другая женщина ждала от него ребенка, и он был должен…

Эдна (с иронией). Должен. Эти женщины всегда знают, что делают. А ты, наивная маленькая дурочка, какой тогда была, ждала его. Как?

Патриция (не понимает вопроса). «Как»?

Эдна. Есть много способов «ждать». Я тебя спрашиваю — как ты «ждала»?

Патриция. Не понимаю. Я не знаю даже, ждала ли я его. Я этого не осознавала.

Эдна. Но все еще сильно любила его?

Патриция. Да. Следила за его карьерой и издали восхищалась им.

Эдна. А на других–то посматривала?

Патриция. Я смотрела на него.

Эдна. Так мы ни до чего не договоримся. Я ненавижу лезть в чужие дела, но в данном случае без тебя никак не разобраться. А он что? Он тебя все это время любил?

Патриция. Любил. По крайней мере, я так думаю… И он никогда этого не отрицал. В тот день, когда он уходил от меня, он был весь в слезах.

Эдна. «В слезах». И пока был в слезах, обещал тебе…

Патриция….Развестись, как только будет возможность.

Эдна. И просил тебя?…

Патриция (покорно). Да, ждать и верить…

Эдна. Ну точно. Они все такие. А ты потом Бога молила, чтобы его жена умерла. Встречалась с ним в тайне ото всех…

Патриция (в ужасе). Ты что, нет!

Эдна (удивлена, медленно). Ты не молила об этом, ты не хотела этого, и ты не?…

Патриция. Я не встречалась с ним в тайне ото всех.

Эдна. Давай–ка разберемся. Сколько раз в неделю вы с ним были вместе в постели?

Патриция. Вообще никогда.

Эдна (крайне удивлена). Никогда?!

Патриция (смущенно). Нет.

Эдна. Ну так… это все и объясняет! И никакого психоаналитика здесь не надо! Любой аптекарь все это объяснит. (Учительским тоном.) Ты его вовсе не любишь, потому что вы вместе не взрослели, понимаешь? Секрет взаимопонимания в том, что люди вместе становятся старше. И за это двадцать лет, когда у тебя были другие мужчины, моложе и сильнее его…

Патриция. Не было.

Эдна (делает маленький глоток и молча смотрит на нее). Я начинаю беспокоиться. Ты хочешь сказать, что смотрела в бинокль, что происходит у него на диване в офисе, и никогда у тебя даже желания не возникало, чтобы… (Патриция качает головой.) Это значит, что ты вышла замуж в сорок два, будучи… (Показывает на магнитофон.) И это была на самом деле твоя первая брачная ночь! (Патриция кивает.) Неслыханно!

Патриция (встает и дает выход своим чувствам). Прошу тебя… Ты все сводишь к одному… Это вульгарно… Все не так, как ты думаешь. Вопрос не в…

Эдна….Постели.

Патриция. Хорошо, скажем так, если хочешь. (Нервно ходит, заламывая руки.) Мне пришлось ухаживать за мамой, это закончилось только несколько месяцев назад… Да, к этому привыкаешь, но и устаешь тоже. И все время мечтаешь, мечтаешь о том, что придет время, и о тебе будут заботиться, думать, защищать, спрашивать, как ты спала…

Эдна. Он храпит?

Патриция. Немножко.

Эдна. Ну вот, видишь! Если бы его жена — первая — могла говорить, она бы тебе рассказала, что в двадцать лет он не храпел. И в тридцать не храпел. Но однажды ночью, после стольких спокойных и безмятежных ночей, ее разбудил жуткий храп этого мужчины. Она улыбнулась и простила его… (Разборчиво, почти по слогам.) …Потому что у нее в памяти были все прекрасные мгновения их жизни. Потому что она прожила с ним жизнь. Ты это понимаешь или нет?

Патриция. Понимаю.

Эдна. Его храп тебя беспокоит?

Патриция. Немного.

Эдна. Видишь? А вот я привыкла к тому, как храпит мой муж. И к его дыханию, каким оно стало, и к его кашлю, и к тому, как он чихает… И к тому, что он часто забывает принять ванну… А какие у твоего были зубы?

Патриция. Я не помню.

Эдна. Ну губы–то ты должна помнить.

Патриция (вспоминает). Когда он меня целовал, я вся как будто таяла…

Эдна. А теперь?

Патриция (неохотно). Он меня целует в лоб…

Эдна. Его руки? Какие они были?

Патриция. Сильные…

Эдна. А сейчас?

Патриция. Мягкие… Костлявые…

Эдна. А глаза?

Патриция (нежно). Тогда он еще не носил очков… Его взгляд грел меня, у меня начиналась сладкая дрожь…

Эдна. Разве ты не понимаешь, если бы ты была его супругой и спала с ним все эти годы, ты никогда не заметила бы того момента, когда его губы, его руки и его глаза лишились всего этого?

Патриция. Мое религиозное воспитание…

Эдна (перебивает). Все религии запрещают только разврат. К любви они терпимы. Если бы ты на самом деле любила его (подчеркивает последующее) и если он любил бы тебя на самом деле… Он любил тебя?

Патриция. Да.

Эдна. И в чем это выражалось? В том, что он пытался развестись?

Патриция. Она бы не дала развода…

Эдна. Для тех, кто по–настоящему любит, не существует препятствий.

Патриция (робко). Ребенок…

Эдна. Только предлог. Он мог бы и видеться с ним ровно столько же, и воспитывать его.

Патриция. Может быть, сын больше любил мать, и он не хотел его терять…

Эдна. Это только предлог. Твоя первая ошибка была то, что ты столько ждала. А вторая ошибка — что ждала, не приближаясь к его постели. Если уж ты так сильно любила…

Патриция. Конечно!

Эдна (наливает кофе). Еще чашечку?

Патриция. Нет.

Эдна (пьет, короткая пауза). Когда ты впервые поняла, что не любишь его, как тебе казалось до того? Когда почувствовала, что твои надежды не сбываются?

Патриция. Не знаю. (Непроизвольно смотрит на магнитофон.)

Эдна (замечает ее взгляд и показывает на магнитофон). Еще тогда.

Патриция (медленно). Он был нежен и внимателен… Смотрел на меня так виновато и я была благодарна ему за это… Но он уже не был тем мужчиной, о котором я так мечтала до того.

Эдна. И пришло раздражение.

Патриция. Нет… Я к нему всегда относилась бережно и ласково…

Эдна (с иронией). Несмотря на твой бинокль и диван, на котором он так славно проводил время.

Патриция (не обращая внимания). Я надеялась что он будет говорить и говорить со мной, держать меня за руки, засыпать, держа меня в объятьях…

Эдна. Пустые мечты! Так ни у кого не бывает. Даже поначалу. И даже в двадцать лет.

Патриция (грустно). Наверное, такое долгое ожидание привело к несбыточным надеждам. Может, если бы я была замужем эти двадцать три года, сегодня я была бы счастлива и безмятежна. И не мечтала бы о бесконечной любви, абсолютной преданности и о трогательных знаках внимания. И не ждала бы от пятидесятитрехлетнего мужчины, чтобы его кожа была нежна, как у ребенка.

Эдна. Никто из нас об этом не только не мечтает, но и не надеется на это! Именно поэтому мы и счастливы!

Эдна некоторое время размышляет.

Эдна. Отчасти поэтому. (Жест смирения.)

Патриция. «Отчасти». Ты просто смирилась, вот что. Ты еще более примирилась со своей судьбой, чем я.

Эдна. Я не жду от жизни более того, чем имею.

Патриция. Ты имеешь то, чего и хотела.

Эдна. Ты на самом деле так думаешь? То, что было когда–то давно, в далеком, туманном прошлом…

Входит Мозес в форме шофера.

Мозес. Мэм, молодой господин позвонил со станции. Могу я ехать?

Патриция (не верит). Молодой… Кто?

Мозес. Дэвид.

Кажется, Патриция не может понять значения услышанного, она крайне удивлена и встревожена. Кивает, Мозес уходит.

Эдна. Вот это да! После стольких невыполненных обещаний…

Патриция (на глазах слабеет, опускается на диван). Нет, нет…

Эдна (поддерживает ее, озабочена). Что случилось?

Патриция (теряет самоконтроль, ищет укрытия в объятьях подруги). Не хочу! Ты не знаешь, что это значит, что я сейчас чувствую…

Эдна. Не надо так, Патриция. Этот день должен был придти. Что для него из того, что отец уже в другом браке? Он современный молодой человек, и все поймет. С какой стати ему возражать?

Патриция (испуганно). Возражать? Против чего?

Эдна. Да нет, это только предположение… (Короткая пауза.) Так чего ты боишься?

Патриция (с раздражением). Ничего! (С мукой в голосе.) Даже только мысль о нем…

Эдна (смотрит на нее). Я тебя не понимаю.

Патриция. Не понимаешь? Ты не понимаешь, что это для меня? Не понимаешь?…

Эдна. На самом деле на понимаю. Не первый случай, когда мачеха…

Патриция. Это первый случай в моей жизни. И единственный случай в моей жизни, которую он разрушил.

Эдна. Кто?

Патриция (вне себя). Он! Он разрушил!

Эдна. Дэвид?

Патриция. Это как будто она возвращается в этот дом.

Эдна. Не говори глупостей.

Патриция. Ты не понимаешь, Эдна! Она возвращается. Та же кровь, то же лицо. Ты не представляешь, как я его ненавижу.

Эдна. Его сына?

Патриция. Да, я его ненавижу.

Эдна (медленно, с недоверием). Что этот бедный парень тебе сделал?

Патриция (удивлена, что подруга не может ее понять). Он украл у меня жизнь. Годы жизни! Лучшие годы моей жизни.

Эдна. Это не он, Патриция. Будь умней.

Патриция (решительно). Его отец женился на ней ради него! Он не разводился ради него, он не думает ни о ком, кроме как о нем, и не говорит ни о чем, кроме как о нем!

Эдна (пытается ее успокоить). Естественно… Это его сын. И похож на него…

Патриция (перебивает). С чего ты взяла?

Эдна. У меня такое впечатление… Если память мне не изменяет, он похож на отца.

Патриция. Мальчики всегда похожи на матерей.

Эдна (улыбается). Так вот почему ты его ненавидишь. Потому что думаешь, что он похож на мать. Не волнуйся. Часто они похожи на отцов. В данном случае…

Патриция. Он и говорить будет, как она, и о ней говорить!

Эдна. Он достаточно интеллигентен, чтобы…

Патриция. С чего ты взяла? Что ты о нем знаешь?

Эдна. Я читала его статьи и видела его фотографии.

Патриция (с интересом). У тебя они есть?

Эдна. Они были в нескольких газетах. Ты должна была их видеть.

Патриция. Нет. Я ему не доставила такого удовольствия. Заставила выбросить все эти фотографии. В доме нет ни одной. (Жест вокруг.) Посмотри. (Тише, почти про себя.) Мальчик везде был с ней, они были вдвоем на всех снимках…

Эдна. Это нормально и совершенно естественно.

Патриция (определенно). Я их ненавижу.

Эдна. Это не похоже на тебя, дорогая.

Патриция. Он постоянно говорит о сыне… Прямо молится на него.

Эдна. Просто потому, что он отец.

Патриция. Эти два имени постоянно связаны друг с другом. Это какое–то наваждение, точно. Когда бы он о сыне не говорил, она тоже незримо присутствует, как отражение, или продолжение его. Она здесь, в этом доме, будет жить всегда.

Эдна. Кто?

Патриция. Эта женщина. И ее сын.

Эдна. Только Дэвид. И привыкай называть его по имени. Он ни в чем не виноват.

Патриция. Но он похож на мать, у него такие же глаза, он говорит с той же интонацией! Он ему будет напоминать о ней по сто раз на дню. А я этого слышать не желаю!

Эдна. Не давай этому чувству стать навязчивой идеей. Она умерла. Ее больше нет. И если он говорит о ней, то это только уважение, пусть даже и любовь. Ты должна набраться мужества, чтобы это выслушать. С уважением к ушедшему из этой жизни человеку.

Патриция. К человеку, который разрушил мою жизнь.

Эдна. Без умысла. Ей просто больше повезло. Может быть, она была просто смелее тебя.

Патриция. Без стыда и совести.

Эдна. Можешь это называть, как тебе угодно. Кто знает, как твой муж с ней говорил, как ему удалось ее увлечь и завоевать? (Осторожно.) Не исключено, что он с ней вел себя так же, как и тобой. Но дело–то в том, что он не может управлять своими чувствами. Ты должна забыть.

Патриция. При том, что здесь все время будет мелькать ее сын?

Эдна. Он журналист. И скоро уедет.

Патриция. Он умоляет его остаться. И преуспеет в этом.

Эдна. В любом случае Дэвид не будет жить в этом доме с тобой. Он молод и захочет быть свободным и независимым. В один прекрасный день женится. И уедет куда–нибудь далеко, в другой город. У тебя останутся лишь забавные воспоминания.

Патриция (погружена в себя). Я его ненавижу. Мне не избавится от этой ненависти.

Эдна. Дорогая, прошу тебя, не употребляй этого жуткого слова. Нельзя ненавидеть детей, как бы они не появились на свет.

Патриция. Он уже не ребенок.

Эдна. Тогда забудь о том, что он его и «ее» сын.

Патриция. Но он будет вести себя, как его мать. И займет первое место в сердце своего отца. Первое! Первое! А я навсегда останусь одинокой женщиной. И должна буду довольствоваться объедками.

Эдна. Любовь отца к сыну — это совсем другое. Не забывай, что ты его женщина, и он тебя любит, я это точно знаю.

Патриция (мучится). Он ее не забудет. Он ее никогда не забудет. До тех пор, пока этот будет здесь.

Эдна. Для тебя будет несложно держать его на расстоянии и самой влиять на мужа. Каждая жена знает, как…

Патриция. Я не знаю. Наверное, мне вообще не дано быть женой.

Эдна. Не делай таких заключений, подожди. Подожди, пока он тут побудет, узнай его получше. Не исключено даже, что он тебе понравится. Не надо ненавидеть людей только за то, что они были зачаты и появились на свет не устраивающим тебя образом.

Входит Дэвид. Ставит на пол маленький чемоданчик. Он — вылитый Росс в молодости. Небрежен, обаятелен и сердечен. Улыбается обеим женщинам. Узнает Патрицию и восхищенно смотрит на нее. Тишина.

Эдна (чтобы прервать молчание). Меня зовут Эдна. (Показывает на Патрицию.) Я ее лучшая подруга. Это Патриция.

Дэвид (целует Эдну в щеку). Рад познакомиться с вами, Эдна. (Направляется к Патриции, которая хранит молчание.)

Эдна (Дэвиду, которому явно нравится его мачеха). Добро пожаловать домой.

Дэвид (продолжает с восхищением смотреть на Патрицию). Спасибо.

Молчание.

Эдна. Патриция лишилась дара речи, это точно, поскольку ты очень похож на своего отца.

Дэвид (продолжает смотреть на Патрицию). Это комплимент. (Патриции.) А ты тоже так думаешь?

Патриция (шепотом). Добро пожаловать домой…

Дэвид (берет ее за обе руки). Должен признаться, этот пожилой мужчина совсем не промах… (Целует ей руку.) Какая очаровательная и соблазнительная молодая мама. Когда мы появимся с тобой в городе, все подумают, что я со своей новой подругой… Можно, я буду называть вас «Пат»?

Патриция (шепотом). Да.

Дэвид. Привет, Пат. (Целует ее в щеку.)

Патриция (пытается преодолеть отвращение). Привет, Дэвид. (Подставляет для поцелуя другую щеку. Эдна наблюдает за происходящим.)

Занавес

 

Второе действие

Та же комната, несколько недель спустя. Начало десятого утра. Росс позавтракал и ушел. Мозес убирается. Патриция смотрит на магнитофон со смутным желанием его включить. Но переводит взгляд на занятого Мозеса. Ей хочется с ним поговорить.

Патриция (как только Мозес собрался уходить). Мозес…

Мозес. Да, мэм.

Патриция. Ты сейчас занят?

Мозес. Дела всегда есть, мэм.

Патриция. Можешь немножко задержаться?

Мозес. К вашим услугам, мэм.

Патриция. Садись, пожалуйста.

Мозес (очень удивлен). Это как–то неожиданно, мэм. Что я могу для вас сделать?

Патриция. Кажется, мы еще никогда не говорили о тебе, о твоей жизни. (Короткая пауза.) У тебя ведь сын, правда?

Мозес. Да, мэм.

Патриция. Я его никогда не видела.

Мозес. Он здесь не бывает.

Патриция. Сколько ему?

Мозес. Двадцать девять.

Патриция. Уже? Я не думала, что тебе столько… У людей твоей расы никогда возраста не угадаешь. Садись, пожалуйста.

Мозес. Это так неожиданно, мэм.

Патриция. Ты с ним видишься?

Мозес. Да, конечно. Я часто хожу к нему.

Патриция. Он любит тебя?

Мозес. Думаю, да.

Патриция. Думаешь? Ты не уверен?

Мозес. Любовь — это такая вещь… Сегодня есть, завтра нет.

Патриция. Так ты чувствуешь его… привязанность?

Мозес. Иногда… А другой раз мне кажется, что он меня только жалеет. Просто терпит…

Патриция (заинтригована). Как это?

Мозес. Это только ощущение. Раньше я переживал, а теперь привык.

Патриция. И просто к этому привыкнуть?

Мозес. Это случается с каждым. И каждый привыкает.

Патриция. А ты его любишь?

Мозес. Конечно, люблю. Он — все для меня.

Патриция. А его мать?

Мозес. Она живет на Юге.

На экране появляется изображение. Крупная черная женщина стирает.

Мозес. Она хотела работать и умереть только там.

Патриция. Когда вы жили вместе… ты любил ее больше, чем сына?

Изображение Мозеса, его жены и маленького мальчика.

Мозес. Нет, не думаю… Вообще, это разные вещи.

Патриция (с затруднением). А сейчас, в сыне… Ты все еще видишь ее?

Мозес (размышляя). Никогда об этом не думал… Никогда. В нем я вижу… себя, моложе и удачливей.

Патриция. Почему ты говоришь «удачливей»?

Мозес. Времена меняются. Здесь перед ним открыты такие возможности, которых у меня на Юге никогда не было.

Патриция. Какие возможности?

На экране — площадь в Вашингтоне.

Мозес. Он живет в Гринвич Виллидж…

Вид Гринвич Виллидж, затем — чернокожий художник в окружении белых зрителей, потом — черные музыканты среди белых слушателей.

Мозес. Там он свободен и его уважают. Может, это только поза, ведь каждый с чем–то борется… Но в то же время…

Патриция. Что в то же время?

Мозес. Мне трудно, мэм… (Очевидно, что ему хочется, чтобы его спросили, самому ему сложно углубиться в детали. Патриция же не настаивает.)

Патриция. Чем он там занимается?

Мозес. Днем он продает… не совсем обычные книги.

Изображение молодого человека, торгующего порнографическими книгами.

Патриция. «Необычные»?

Изображение людей в эксцентричных одеждах, жадно рассматривающих книги.

Мозес. Да. Он работает в таком маленьком магазинчике, где все необычное… книги, картины… Это серьезный бизнес. Но вечером у него совсем другая жизнь, гораздо лучше. Я о таком и не мечтал…

Патриция. Так что он вечером делает?

Изображение молодого негра, декламирующего стихи под гитару.

Мозес. Он читает стихи — в одном из их кафе — свои стихи, он их сам сочиняет, прямо из головы, и записывает. Он читает их слушателям.

Патриция. В каком–то определенном месте? Интересно было бы посмотреть.

Изображения кафе в Гринвич Виллидж: Bizarre, Gas Light, Rienzi, Figaro, Chumley.

Мозес (опять загадочным тоном). О, они везде устраивают такие представления… То здесь, то там. Ходят кругами, заглядывают во все места, притворяются, что чего–то ищут. А потом они уходят…

Патриция. «Они» уходят? Кто «они»?

Мозес. Он и Она. (Делает вид, что сожалеет о том, что проговорился.)

Патриция. Кто она?

Изображение молодого негра в компании стройной блондинки.

Мозес (после намеренной паузы и с удовлетворением). Белая девушка. (Ждет реакции Патриции, но та никак не реагирует.)

Изображение других пар: белые девушки и черные мужчины.

Патриция. Ты ему завидуешь?

Мозес. Ясное дело! Мы на Юге и мечтать не могли… (Спохватывается.)

Патриция. О чем?…

Мозес. Чтобы пойти с белой девушкой.

Никакой реакции со стороны Патриции.

Мозес. Именно так и было в нашей деревне. А они пошли против… (Мозес делает неопределенный жест.)

Патриция. Против чего?

Мозес (искренне). Я не знаю.

Патриция. Думаю, ты просто завидуешь его молодости.

Мозес. Это правда. Тому, что он молод, тоже.

Патриция. Но в то же время ты продолжаешь его любить.

Мозес. Так же, как самого себя.

Патриция. И ты чувствуешь себя свободным от этих уз.

Мозес. Каких уз?

Патриция. Связывающих тебя с ней. С той женой.

Мозес (удивлен). «Той женой»? У меня была и есть единственная жена.

Патриция (спохватывается). Я хочу сказать, с той женой, что на Юге.

Мозес (смущен). Ах, да.

Патриция. Ты ее любил?

Мозес (неохотно). Возможно. Со временем все забывается…

Патриция. А мужчина может забыть свою жену?

Мозес. Может, я думаю…

Патриция. Даже если они много лет в браке?

Мозес (неуверенно). Может быть… Не знаю…

Патриция. Даже если у него от нее ребенок?

Мозес (неохотно). Я действительно не знаю, мэм… Это слишком сложно… Много разных «если»… Не надо усложнять ничего. У меня есть он и я его люблю. У меня была она и я любил ее. (Раздумывает, почти про себя.) Странно… Я никогда об этом не думал.

Патриция (настаивает). И твой сын напоминает ее тебе.

Мозес (уже раздражен этими расспросами и демонстрирует нетерпение в той мере, в которой позволяет его положение). Возможно, мэм, возможно…

Входят Эдна со своим мужем доктором Ньюфилдом. Мозес с облегчением приветствует их и идет готовить напитки.

Эдна. Дорогая, какой сюрприз! Впервые в жизни мой муж все свое утро посвятил мне… и вот он здесь.

Доктор Ньюфилд (очень близорук, крутит головой в поисках Патриции). Как жизнь?

Патриция (поцеловав Эдну). Нормально. А у тебя как?

Доктор Ньюфилд (садится). О, столько дел. Особенно в это время…

Эдна (с упреком). Дорогой…

Доктор Ньюфилд начинает внимательно разглядывать Патрицию, которая сильно нервничает.

Патриция. Что–нибудь выпить?

Эдна. Хорошо бы…

Патриция идет отдать распоряжения Мозесу, в то время как Эдна делает мужу выговор и объясняет, как он должен себя вести.

Патриция. Жаль, моего мужа нет дома… Его никогда по утрам не бывает.

Эдна. Это понятно. У него столько важных дел.

Доктор Ньюфилд. У меня тоже.

Эдна (с упреком во взгляде). На самом деле, масса пациентов. И к девяти вечера он окончательно превращается в развалину, погруженную в депрессию. Уже не способную ни к чему. В том числе и с женой. С единственным желанием остаться одному и отдаться своим переживаниям.

Доктор Ньюфилд (профессиональным тоном). Точнее говоря, он желает отдохнуть и все осмыслить, что, возможно, и будет лучшим выходом для него.

Патриция (с иронией). Осмыслить то, что его депрессия имела причиной его же депрессию.

Доктор Ньюфилд. Точно! Очень многие из нас не понимают, что мы страдаем просто потому, что это у нас врожденное, присущее нам и наследственное. Мы были бы счастливы, или, по крайней мере, не так бы страдали, если могли бы прямо взглянуть правде в глаза.

Патриция (до конца не убеждена). Понятно.

Молчание. Пьют.

Эдна (испытывая неловкость от затянувшейся паузы). Вот мы и здесь.

Патриция (не глядя на нее). С визитом к новому пациенту.

Эдна. Да нет! Мы здесь как друзья. (Пытается отвлечь мужа от чрезмерного проявления профессионального интереса.) Правда, дорогой?

Доктор Ньюфилд. Конечно. (Внезапно, к Патриции). Аналитик или терапевт?

Патриция грустно улыбается.

Эдна (пытается объясниться). Я рассказала ему. Это естественно — у жены нет секретов от мужа. Ты моя лучшая подруга. Я ему рассказала, что ты ходишь к специалисту. Что тут такого?

Доктор Ньюфилд (оправдываясь). Хочу только узнать, кто твой доктор — психоаналитик или психотерапевт. (Обращаясь к жене за поддержкой.) Что–то не так?

Патриция (делая глоток). Терапевт.

Доктор Ньюфилд. Отлично. Это действительно лучше. Обсуждения, осмысление…

Эдна (обрывает его). Мы здесь в качестве друзей!

Патриция. Надеюсь.

Эдна (расстроена поведением мужа). Что ты сказала, дорогая?

Патриция. Надеюсь. Ты знаешь, я всегда надеюсь.

Пьют, напряженная пауза.

Доктор Ньюфилд (в попытке разбить лед отчуждения). Как его зовут?

Патриция. Кого?

Доктор Ньюфилд. Психотерапевта, который…

Патриция (с печальной иронией). Вы здесь для того, чтобы просто выпить.

Доктор Ньюфилд. Прости… Я подумал, что если бы я знал, кто он…

Патриция….Ты бы заранее знал все его советы. Но у каждого врача свое мнение, что ты думаешь о моем случае?

Доктор Ньюфилд. Я всего лишь консультант по вопросам брака.

Патриция. С ученой степенью по психоанализу.

Доктор Ньюфилд. Это помогает в работе…

Эдна (немедленно вклинивается). Он не знает твоего случая.

Патриция (с иронией). У жены от мужа секретов нет.

Эдна. Я кое–что ему рассказала. Да, кое–что… Это естественно…

Доктор Ньюфилд. Тот же диагноз, что у миссис Дафф. (Жене.) Ну, у той, что ради алиментов девять лет ходила на консультации. Ты ее знаешь…

Эдна (нетерпеливо). Да, знаю.

Доктор Ньюфилд. Она теперь лучше себя чувствует. После развода…

Эдна (перебивает его). При чем тут это. Мы не для того здесь, чтобы что–то советовать… (Показывает на мужа.) Он всегда советует разводиться. Это для него как панацея…

Патриция (Эдне). Очень мило с твоей стороны. Это доказывает, что ты меня действительно любишь.

Доктор Ньюфилд (опять включается в беседу). На самом деле главный критерий — это любовь друг к другу. Любо вы ладите друг с другом, либо нет. Если нет, надо разводиться.

Эдна (показывает на Патрицию). У нее проблема не с мужем, а с сыном.

Доктор Ньюфилд (как всегда, близорук). В каком смысле?

Патриция (жестко). Сильнейшая и непреодолимая ненависть. Стоит ему только дотронуться или поцеловать меня…

Доктор Ньюфилд. Поцеловать. Эдна говорила, что он очень доброжелателен. (Доктор неожиданно замечает марокканский кинжал, берет его и начинает рассматривать.)

Патриция. Это его подарок.

Доктор Ньюфилд (рассмотрев, кладет на место). Бесценный подарок.

Патриция. Бесценный.

Эдна (Патриции). Согласись, он прекрасный парень. (Патриция свирепо смотрит на Эдну.) По крайней мере, мне так кажется. Извини…

Доктор Ньюфилд. Он похож на мать?

Эдна (опередив Патрицию). Нет.

Патриция (соглашаясь). Нет.

Доктор Ньюфилд. Это хорошо. Эдна мне говорила…

Эдна (раздражена, со злостью). Свою точку зрения выскажи. Расскажи, что ты сам думаешь.

Доктор Ньюфилд (профессионально). Некоторые мачехи внушают себе ненависть к сыновьям их мужей с целью не влюбиться в них. Но это исключения. (Доверительно.) Те, кому довелось быть моими пациентками, как правило, их игнорировали. Твой же случай совершенно особенный.

Патриция. Особенный?

Доктор Ньюфилд. Судя по всему, да. Но и не слишком сложный. Любая женщина, браку которой чуть ли не всю жизнь препятствовала другая женщина, естественным образом будет эту женщину ненавидеть. Конечно, и ее детей тоже.

Патриция (печально). Всю жизнь…

Доктор Ньюфилд. Почти. Эдна мне все рассказала. Но факт, тем не менее, тот, что сын приехал, чтобы стать членом новой семьи. Твоя семья — источник твоего умственного расстройства.

Патриция (быстро). До этого еще не дошло.

Доктор Ньюфилд (Эдне, которая опять на грани того, чтобы начать его попрекать.) Позволь мне… (Патриции.) Любые резкие перемены в настроении, тревоги и страдания представляют собой умственное расстройство. Такая терминология, если держаться в строгих научных рамках…

Эдна (перебивает). Короче. Это на самом деле ненависть?

Доктор Ньюфилд (удивлен и почти что рассержен). Никаких сомнений. Ненависть инстинктивная и такая, в возникновении которой сложно кого–либо обвинить. В животном мире это заметно меньше, поскольку…

Эдна. Мы говорим о Патриции. Она когда–нибудь сможет преодолеть в себе ненависть?

Доктор Ньюфилд (авторитетно). Никогда.

Эдна. Так какой рецепт?

Доктор Ньюфилд. Очень простой. Удаление объекта ненависти за пределы семьи. Или…

Патриция. Или?…

Доктор Ньюфилд смотрит на Эдну в ожидании разрешения продолжить.

Эдна (вмешивается, с иронией). Развод. Но ведь это ненависть новой жены к жене бывшей, как бы «воровке», и к ее сыну–сообщнику.

Доктор Ньюфилд. Сын ни в чем не виновен. Если мы проследим всю историю до истоков, то найдем, что это вина отца.

Эдна (не совсем понимает, пытается прояснить, что он имеет в виду). Возвращаясь к истокам… Виновна мать. (Сомневается.) Если тут вообще есть чья–то вина.

Доктор Ньюфилд (авторитетно). Нет, ее вины здесь нет. В инстинктивной борьбе за выживание она отдает себя в целях продолжения рода.

Патриция (потрясена этим). «Продолжения рода».

Эдна. В ком?

Доктор Ньюфилд. В ее сыне, очевидно.

Эдна (настаивает). «Отдает себя». Таким образом, это все же ее вина.

Доктор Ньюфилд. Нет. Как известно, именно мужчина оплодотворяет. Для женщины естественно соблазнить его.

Эдна (с ударением). А для него естественно быть в постоянной готовности. Никакой мужчина не сможет сопротивляться подобному предложению… (Доктор Ньюфилд внимательно, с профессиональным интересом наблюдает за Эдной. Она, с тем, чтобы его успокоить, обращается к нему.) Ты бы отказался, дорогой?

Доктор Ньюфилд (колеблется, не желая задеть или обидеть Патрицию). Может да, а может, нет… (Патриции.) А ты когда–нибудь?… Как женщина… (Сожалеет, что задал этот вопрос, меняет подход.) Ты его давно знаешь? (Патриция кивает, не осознавая, что доктор пытается спросить ее о том же, но завуалировано.) Я имею в виду… Тогда, когда вы были помолвлены, хотя бы изредка…? (Смущается, опять пытается смягчить вопрос.) Вы друг к другу ходили в гости… надолго?

Патриция. Мы вместе выросли.

Эдна (пытается помочь). Дорогая, он хочет выяснить, не подталкивала ли ты сама его к… Ну, в какой–то степени, как и все мы… (Застывает под жестким, упрекающим ее взглядом Патриции.) Или он когда–нибудь не пытался ли…

Доктор Ньюфилд (закрывает тему). Любой мужчина предпринимает хоть какие–нибудь «попытки». Даже если он в действительности и не хочет. Но выбирает и решает женщина… Давайте вернемся к сыну. Ты видела его, когда он был ребенком?

Патриция. Издалека.

Доктор Ньюфилд. Тогда он вызывал у тебя антипатию… что–нибудь вроде ненависти?

Патриция (мысленно возвращается назад, восстанавливает в памяти свои чувства). Мне просто было больно…

Доктор Ньюфилд. И никакой ненависти.

Патриция (неуверенно). Вроде бы нет…

Доктор Ньюфилд. Когда ты впервые осознала это чувство, как ненависть, настоящую ненависть? Когда ты с ним первый раз говорила?

Патриция. Еще до того.

Доктор Ньюфилд. До чего?

Патриция. До того, как его отец все уши мне прожужжал о нем.

Эдна (мужу). Он постоянно говорит о нем.

Доктор Ньюфилд. И всегда в этих рассказах присутствует мать.

Эдна. В том–то и дело. (Патриции.) Объясни ему.

Патриция (терпеливо). Когда бы он не говорил о Дэвиде, она снова и снова оживает.

Доктор Ньюфилд. Например?

Патриция (с болью). «Им это нравилось.» «Они пошли вместе.» «Это их любимая музыка.»

Доктор Ньюфилд. Точно. И это связало оба имени в их болезненном воздействии. Эта невидимая связь приковала сына к матери, то есть к врагу.

Неожиданно входит Росс, отдает пальто и шляпу Мозесу, который суетится вокруг него. Удивлен, увидев Ньюфилдов. Очевидно, он с ними не знаком. Они тоже удивлены. Все встают.

Росс (целуя Патрицию в лоб). Привет, дорогая.

Патриция. Что ты собираешься здесь делать?

Росс. Я жду очень важного звонка, а у этого человека только мой домашний телефон.

Патриция (показывает на Эдну). Ты уже встречался с миссис Ньюфилд.

Росс (здоровается за руку). Кажется, да… Да… Здравствуйте…

Обменивается рукопожатием с доктором Ньюфилдом, одновременно с напряжением пытаясь вспомнить, встречал ли он его раньше.

Эдна (представляет). Мой муж.

Росс (все еще пытается вспомнить). Рад вас снова увидеть. Кажется, мы уже встречались… Вы…

Доктор Ньюфилд. Доктор Ньюфилд.

Росс (внезапно настораживается). «Брачный консультант»?

Эдна (мужу). Вот видишь? Тебя все знают!

Росс (быстро переводит взгляд с жены на доктора, потом опять на жену). Что он тут делает? Зачем он пришел?

Эдна с мужем оскорблены, напрягаются.

Эдна. Просто светский визит. Мы друзья…

Патриция (Россу). Они мои друзья. Просто мои…

Росс (с подозрением, перебивает ее). И ты хочешь, чтобы я в это поверил! Что они тут делают в десять утра?

Доктор Ньюфилд. Меня тоже это интересует.

Росс. Н–е–е-т! Слишком просто хотите отделаться. Это не алиби. Кто его пригласил?

Доктор Ньюфилд (жене). Что делается! Со мной такого никогда еще не было. Ты затащила меня сюда в девять утра…

Росс. Чем дальше, тем интереснее. Все происходит за моей спиной. Именно в то время, когда я на работе. (Патриции.) Поздравляю!

Патриция (крайне смущена). Пожалуйста, прекрати.

Доктор Ньюфилд. Ну, хватит!

Росс (агрессивно). Нет, нет, и еще раз нет! Вы все лжете. Это очевидно. Все. При этом изображаете возмущение! (Обвиняет доктора Ньюфилда.) Вы пришли сюда из–за меня, правильно? Не отрицайте хоть этого, по крайней мере! (Показывает на жену.) Ради нас, да? Если нет, то зачем еще? Зачем?

Все ошеломлены. Пытаются его успокоить.

Доктор Ньюфилд (мягко). Ей — Богу, уверяю вас…

Эдна (Патриции). Объясни ты ему.

Росс (отказываясь выслушивать какие–либо доводы). Нет и нет! Я знаю, я это давно чувствую! Патриция несчастна со мной.

Патриция (в смущении). Умоляю тебя…

Росс. Зачем лгать? Зачем это скрывать?

Эдна (Россу). Дайте ей возможность объяснить!

Росс. Я все знаю! Бесполезно строить ваши интриги за моей спиной! Я все прекрасно понимаю!

Доктор Ньюфилд. Я скажу вам, как профессионал…

Росс. Вы профессиональный разрушитель всего и вся! Вот кто вы такой!

Доктор Ньюфилд (чрезвычайно оскорблен). «Разрушитель»? Я не отвечаю соответствующим образом вам только ради… (Показывает на Патрицию, к которой испытывает жалость. Затем пытается уйти, сопровождаемый Эдной.)

Росс (менее воинственен, удерживает их). Нет, нет, пожалуйста… Простите меня… Давайте не будем усугублять ситуацию… Пожалуйста, садитесь… (Пытается их уговорить.) Спасибо. (Молчание. Росс смотрит на свою жену, затем на остальных, решаясь начать свою «исповедь».) Я понимаю тебя, дорогая. Ты так и не смогла простить меня… (Решительно — Патриции, которая пытается что–то сказать.) Пожалуйста, не перебивай. (Пытается разжалобить их.) Если бы я мог написать прямо у себя на лбу… (Хлопает себя по лбу.) …как я люблю Патрицию! Никто еще не изобрел такого прибора, которым можно было бы определить силу любви одного человека к другому, чтобы тот поверил! (Показывает на Патрицию.) Может быть, Патриция вам рассказала… Мы любили друг друга, мы уже собирались пожениться. Но, как часто случается у молодых людей, была еще и «другая». Флирт, интрижка… Вот, и эта «другая» вдруг забеременела… (Говорит нервно; вдруг замечает, что у него одна рука все еще поднята, это конфузит его.) Были слезы, сцены, угрозы, клятвы… И клятвы. (Патриции.) У меня не было возможности рассказать тебе. Мне было стыдно. Она умоляла меня, она клялась, что все это только ради ребенка, чтобы у него был отец. (Пытается жестикулировать для убедительности.) И я сдался. Испытывая отвращение к ней уже после первой недели, проведенной вместе перед свадьбой… А после, когда она подарила мне этот розовый комочек, моего сына…

Доктор Ньюфилд (пытается вмешаться). Это точно из–за того, что…

Росс (властно). Пожалуйста, не перебивайте! У меня нет другого способа спасти мой брак! И защитить женщину, которую я ждал двадцать лет. Я… (Спокойнее.) Я не могу сегодня сделать ничего, кроме как просто быть искренним. Я понял сейчас, что могу надеяться на ее понимание, только если буду абсолютно искренен и если полностью вам всем откроюсь. (С повадками «великого актера».) Пожалуйста, выслушай те. И поверьте. (Короткая пауза, концентрируется.) Первый раз она показала мне ребенка со странной улыбкой, которая должна была означать: «Ты все еще желаешь развода?» Это было на той самой неделе, когда ее истинная сущность вылезла наружу — жестокость, лицемерие, нетерпимость. Она бы никогда не согласилась на развод. НИКОГДА! А тем временем Патриция ждала. Я это чувствовал, я знал это! И так страдал! (Ловит иронический взгляд Патриции.) Хотя, конечно… Я пытался отвлечься и забыться с другими женщинами. (Патриции, выразительно.) Но именно твое лицо я пытался найти, твои губы искал, твои печальные глаза! (Переведя дыхание.) Я начал молиться… Да, молиться, в той же церкви, стоя рядом с ней, молиться, чтобы она умерла! УМЕРЛА! Эта смерть разорвала бы оковы, которыми она меня опутала, прекратила бы ее издевательства и насмешки… и шантаж ребенком. (Доктор Ньюфилд пытается опять что–то сказать.) Не надо пока, не надо… Я должен, я обязан все тебе рассказать. Ты не можешь представить всю безмерность моей любви… (Показывает на Патрицию.) …силу моих страданий и глубину моего падения, только ради того, чтобы обнять тебя… (Простирает руки в направлении Патриции.) …чтобы любить тебя! (Склоняет голову.) Вплоть до преступления… (Пристально смотрит на них, держа в напряжении.) Да, вплоть до преступления, вплоть до убийства. (Просчитанная пауза.) Я пытался много раз — это был единственный выход. Открывал газ и «забывал» его зажечь… Заставлял ее есть грибы, которые сам собрал, но я в них плохо разбирался… Однажды даже пытался поджечь дом. Но ей везло. Может быть оттого, что я не был уверен в самом себе, и никогда не шел до конца… Вы, доктор, наверное можете объяснить все эти тайны подсознания… которые мне пришлось испытать на себе. Возможно, я боялся, боялся, что все раскроется… (Патриции.) …И я потеряю тебя навсегда… Боялся, что заставлю страдать Дэвида… (Пытается оправдаться в их глазах.) Ведь она была его матерью… (Доктор и Эдна оборачиваются к Патриции, которая явно переживает упоминания о матери Дэвида. Росс не осознает, что ее это задевает.) Все это длилось годами. Ненависть, молитвы, попытки…

Доктор Ньюфилд (Россу). Ваш сын был в курсе всего?

Росс (чересчур уверенно). Нет! (Менее уверенно.) Я знаю, как воспитывать ребенка. У него не должно быть никаких подозрений о моих истинных чувствах к…

Эдна. Так он был уверен, что ваш брак абсолютно благополучен?

Росс. Без сомнений.

Доктор Ньюфилд. А как он воспринял известие о вашем новом браке?

Росс. Очень хорошо. (Показывая на Патрицию.) Он к ней замечательно относится. Скажи им, Патриция. Разве это не так? (Патриция кивает.) Они прекрасно ладят друг с другом. (Эдна и доктор, вовсе не убежденные в этом, улыбаются. Росс мгновение смотрит на них с подозрением, но не понимает, в чем дело. Снова начинает свою болезненную исповедь.) Так что вы видите, как низко я пал… (Настраивает себя на нужный лад.) Ради нее, ради моей Патриции! Наверное, она никогда и не поймет… (Патриции.) Фотография, расскажи им про фотографию. (Эдне и доктору.) Я хранил ее… (Достает бумажник, чтобы показать фотографию, но вспоминает, что ее нет.) …до самой нашей свадьбы. Маленькое фото Патриции, когда ей не было еще и двадцати, еще с косичками. Эта карточка была мною вся зацелована… Расскажи им, расскажи! (Короткая пауза.) Это тоже должно показать им, как я тебя люблю, и что я чувствую к тебе… Помню, однажды, поехал путешествовать в горы с моей первой женой. Она все говорила и говорила. И я… как вы думаете, о чем я подумал? О том, как мне от нее избавиться, как ее убить! Я думал о том, что можно сбросить ее в пропасть, что можно задушить ее… но… вы знаете, как это трудно. Можете себе представить. (Патриции.) Но знаешь, почему это все так и не удалось? Причина была все та же — ты! Я боялся потерять тебя, потерять навсегда, понимаешь? Я знал — любовь мне подсказывала — ты ждешь меня, ждешь, когда придет наш час и мы поженимся. И вы должны понять, что этот брак, столь долгожданный и выстраданный нами, мы не дадим разрушить, мы этого не позволим. (Непосредственно доктору.) Так что, если вы думали уговорить ее развестись, забудьте об этом. (Умоляюще, Патриции.) Правда, Патриция? (Молчание. Затем он говорит решительно, агрессивно.) Я знаю, зачем вы пришли, доктор. Но неужели и теперь вы осмелитесь разбить мое страстное желание любить и защищать ее?

Доктор Ньюфилд (робко). Я всего лишь…

Росс. Никаких оправданий!

Доктор Ньюфилд. Но я только…

Входит Мозес.

Мозес. Сэр, вас к телефону. В кабинете. Срочно.

Росс моментально преображается, забыв о всех своих «чувствах», и деловым шагом направляется к выходу.

Росс (заметив их удивление столь неожиданной перемене, и на мгновение задерживается). Прошу прощенья. (Выходит с правой стороны сцены.)

Доктор Ньюфилд (придя в себя). Интересно. Он сказал кое–что такое, что проясняет некоторые моменты и может помочь…

Патриция. Вы ему верите?

Доктор Ньюфилд. А что?

Эдна (с удивлением). А в чем дело?

Патриция. Он всегда был хорошим актером. Тогда, давно, я и не подозревала, что у него есть любовница. И никогда не знала, что он ее «ненавидел», «страдал» и «ждал меня».

Эдна. Ты хочешь сказать, что это только игра?

Доктор Ньюфилд. У меня есть такое подозрение.

Патриция. Это было представление. Чтобы произвести на вас впечатление.

Эдна. А он знает, что ты ему не веришь?

Патриция. Не думаю. Он стал слеп ко всему…

Доктор Ньюфилд. Очевидно, он оборонялся… Был неуверен в себе… Не дал мне возможности вставить ни слова. Это признак того, что он боялся. Он знает, что лжет.

Патриция. Но все еще надеется на то, что ему кто–нибудь поверит. Ему нужно, чтобы ему доверяли и его уважали.

Доктор Ньюфилд. Типичный комплекс вины.

Эдна. Я не могу поверить, что все это было только игрой на публику.

Патриция. Ты удивлена? Меня–то удивляет как раз это. Он лгал всю свою жизнь. Себе. Всем. (С горечью.) Когда–то мне было проще ему верить. Он был молод и неотразим. А теперь… может быть, ему удастся одурачить вас. Но не меня.

Доктор Ньюфилд. Или меня.

Эдна. Должна сказать, меня он убедил… Это было все так спонтанно…

Входит Дэвид. Он «молод и неотразим».

Дэвид. Всем привет! Здравствуй, Эдна. (Целует ее.)

Эдна (показывает на доктора Ньюфилда). Мой муж.

Доктор Ньюфилд. Очень приятно!

Дэвид. Рад познакомиться! (Рукопожатие. Затем Дэвид нежно смотрит на Патрицию.) Пат, как ты себя сегодня чувствуешь? (Целует ее в щеку.) Все в порядке?

Патриция. Нормально. Отец в кабинете.

Дэвид. Да? В такое время? Потом поговорим. (Уходит в направлении отцовского кабинета.)

Доктор Ньюфилд (глядя на Патрицию). Он любит тебя.

Патриция (с сарказмом). Неужели?

Эдна (мужу). «Как» он ее любит?

Доктор Ньюфилд. Искренне.

Эдна (Патриции). Ты слышишь? Он любит тебя «искренне».

Патриция. А почему бы и нет?

Эдна. Ну, он мог бы питать к тебе те же чувства, что и ты к нему.

Патриция. Это не одно и то же!

Эдна (осторожно). Это почти то же самое…

Патриция (саркастически). «Почти».

Эдна. Ты заняла место его матери…

Патриция (перебивает). Я не занимаю ничье место! Я никогда ничего ни у кого не отнимала!

Эдна. Не переживай так!

Доктор Ньюфилд. Пусть она даст выход эмоциям. Ей будет полезно.

Патриция. Спасибо.

Доктор Ньюфилд. Твой пасынок весьма обаятельный и уравновешенный молодой человек. Экстраверт. И безо всяких комплексов.

Патриция. И я?

Доктор Ньюфилд. Возможно. Мы поговорим о тебе в другой раз. А теперь нам надо идти.

Эдна (целует ее). Он мне все расскажет. У него нет от меня секретов. А я тебе завтра расскажу.

Патриция. Пока.

Эдна. Увидимся!

Доктор Ньюфилд. До свиданья.

Они направляются к выходу. Внезапно входит Росс.

Росс (торопливо). Уже уходите? Я вызову лифт. Страшно тороплюсь. (Патриции.) Узнай, что нужно Дэвиду и позвони мне. Этот глупец Ральф поставил меня в идиотское положение. (Ньюфилдам, с которыми ему очень хотелось бы избежать дальнейших объяснений.) Я пойду вперед. (Торопливо выходит.)

Патриция. Я приношу извинения.

Эдна. За что?

Патриция. За его поведение… (Показывает на дверь, в которую он вышел.)

Эдна. Все мужья так себя ведут.

Доктор Ньюфилд. На самом деле?

Эдна. За исключением присутствующих, естественно.

Доктор Ньюфилд. «Естественно». Пошли скорей.

Эдна (Патриции). Видишь? Они все спешат. Всегда.

Доктор Ньюфилд (Патриции). Простите, но…

Эдна. Я зайду завтра, с «диагнозом». (Показывает на мужа.)

Доктор Ньюфилд. С дружеским, Патриция. Даже отеческим, с твоего разрешения.

Патриция. Прошу вас, простите меня за то, то произошло. Это было оскорбительно.

Эдна (целуя ее). Нужно было ожидать чего–то в этом роде. Ничего страшного. (Игриво.) Эти мужья…

Прощаются, уходят. Патриция, оставшись одна, обходит комнату, поправляет вещи, ложится на диван и закрывает глаза. Тихо входит Дэвид на цыпочках подходит к Патриции, прячется за спинкой дивана. Наблюдает за ней, не осмеливаясь побеспокоить. Затем, не удержавшись, гладит ее волосы. Патриция испуганно вскакивает. Дэвид обнимает ее сзади, не давая обернуться. Патриция настороженно смотрит на его руки, которые бессознательно и ритмично ласкают ее плечи.

Дэвид (очень медленно). Пат… (Патриция дрожит, напряжена.) Хочу открыть тебе один секрет… Ты должна знать об этом… Прекрасное, нежное чувство захватило меня… Я бы никогда не мог подумать, что такое со мной может случиться… (Пауза, подбирает слова.) Я влюбился, Пат. (Продолжает ласкать ее, сам того не сознавая, в то время как Патриция остается неподвижна и скована.) Наконец–то магия любви тронула и мое сердце… Ты должна была это заметить. (Короткая пауза. Патриция окаменела.) От вас женщин, это не утаишь. У вас чутье на такие вещи… Я полюбил. Только что… Когда прилетел в Нью — Йорк. (Лжет так же, как и его отец, которому он сообщил бы эту новость первому, если бы имел возможность.) Ты должна быть первой, кто это узнает. Ты заслужила это, Пат. Ты стала мне такой родной. И никогда не заставила меня чувствовать себя чужим в этом доме. (Патриция слегка поворачивает голову, заинтересованная тем, что он только что сказал.) Я странник в этом мире… Я тебе доверяю и чувствую потребность открыться… Да, ты должна быть первой, кто это узнает. Ты заслужила. (Короткая пауза.) Она придет.

Патриция (удивлена). Кто?

Дэвид (обходит кофейный столик, чтобы оказаться лицом к лицу к Патриции, которой приходится защищаться обеими руками, чтобы избежать этого сближения). Эйлин. Чудесная девушка. Вы с ней познакомитесь.

Входит Мозес в сопровождении грациозной юной дамы. Дэвид нежно приветствует ее, целует.

Дэвид. Привет, любовь моя! Ты готова?

Эйлин улыбается. Дэвид жестом с гордостью ее представляет.

Дэвид. Пат. (Снова жест.) Эйлин.

Патриция (оставаясь неподвижной). Здравствуй, Эйлин.

Эйлин (выходит вперед с вежливым поклоном). Здравствуй, Пат.

Занавес

 

Третье действие

Та же сцена, что и первом действии. Раннее утро, Росс и Патриция за столом, Мозес подает завтрак. Молчание. Росс бегло просматривает New York Times. Патриция погружена в свои мысли.

Росс (кивает на газету). Здесь фото Дэвида с Эйлин. Видела?

Патриция. Потом посмотрю.

Росс. В самом центре страницы, прямо как наше тогда. Они на нас похожи. (Патриция смотрит на него, он стушевывается.) Такие же счастливые, имею в виду… В остальном–то нет. (Пользуется возможностью сменить тему.) А знаешь, что я хочу сделать? Куплю тысячу экземпляров и разошлю это фото всем моим друзьям. Какая прелестная пара! Все карточки с нашей свадьбой, которые я заказывал, уже кончились. Осталась одна, видишь… (Достает бумажник. Хочет показать карточку, чтобы как–то ее смягчить, но безразличие жены останавливает его.) Мы тоже были прелестной парой, хотя и не такие… (Спохватывается, едва не произнеся «молодые».) Да и сейчас еще остаемся. (Короткая пауза.) В чем дело, Патриция?

Патриция. Ни в чем.

Росс. Мне кажется, я имею право знать, о чем ты думаешь. Любой брак скрепляется и взаимным доверием, в числе прочего. Конечно, наш брак прочен и вне опасности, но некоторая дополнительная доля искренности не помешала бы.

Патриция. Уже пять минут девятого.

Росс (внезапно взрывается). Я сам решаю, когда мне пора идти! Я — босс! (Затихает.) Я хочу сказать, что сам командую там — в офисе… Прости меня. (Пауза.) Я говорил о доверии. Я тебя тогда не понимал, и сейчас не понимаю. (Никакой реакции.) Твои чувства, то, что тебя обижает… С Ньюфилдом вел себя, как дурак… Опозорился, признаваясь во всем… В том, что был трусом, неспособным настоять на разводе, неспособным убить во имя любви… А потом…

Патриция. Что «потом»?

Росс. Я сходил к нему в офис.

Патриция. Ну?

Росс. Все ему рассказал.

Патриция. Что «все»?

Росс. Мы проговорили больше двух часов. Ему пришлось отменить три встречи. (Молчание. Патриция слушает с интересом.) Поначалу он меня вообще не хотел принимать. «Слишком занят». Тогда я заявил, что пришел как пациент, и готов заплатить, сколько угодно. (Он следит за тем, какое влияние его слова оказывают на Патрицию, по выражению ее лица, которое все еще остается непроницаемым.) Еще одна «исповедь». И еще больше непонимания. Я вывернул всего себя наизнанку. Я выплеснул на него все низкие, стыдные и интимные подробности. Короче, я ему все рассказал о своем прошлом, о том, какой я был, и чего боялся…

Патриция. Чего же ты боялся?

Росс. Ты это знаешь. Я боялся потерять тебя.

Патриция. А он что сказал?

Росс. Первый час нашей беседы он только слушал.

Патриция. А потом?

Росс. Я вылил всю грязь, что была во мне. И когда ничего больше во мне не осталось, он в своей «добродетельной» и всезнающей манере сообщил мне истину.

Патриция. Какую истину?

Росс. То самое, что и сама знаешь. То, в чем ты должна была мне сама признаться… Это сэкономило бы мое время и сохранило бы мое достоинство. А держала меня за дурачка… (Патриция продолжает слушать.) Ты не должна ненавидеть ни меня, ни наш брак, ни то положение, в котором мы оказались.

Патриция. У меня нет ни к кому ненависти.

Росс. Ты права, ненависть — слишком сильно сказано. Ньюфилд так сказал. (Пристально смотрит на нее.) Дело не в том, что наш брак неудачен. Вопрос о разводе не стоит… Он мне объяснил, что твоя проблема —… «ревность». (Патриция отшатывается.) «Ретроспективная» ревность — кажется, он так сказал. Ненависть к «ней»… Ты ревнуешь к тем лучшим годам моей жизни, которые я отдал ей. Ненависть за… (Спохватывается.)

Патриция. За…?

Росс. Не совсем ненависть… Отторжение… Это его слова… Физическое отвращение к тому, что напоминает тебе в Дэвиде ее.

Патриция. Но Ньюфилд ведь использовал слово «ненависть». Разве не так?

Росс. Он из тех людей, которых бросает в крайности. Для них есть только два полюса, между которыми мечется человек — ненависть и любовь, причем иногда они сосуществуют.

Патриция. Он это сказал?

Росс. Что?

Патриция. «Сосуществуют».

Росс. Нет. Это я добавил. Только что подумал об этом. Это я всегда знал. (Короткая пауза.) Ты его на самом деле ненавидишь? (Никакой реакции.) Он ведь действительно на меня похож. Я всегда чувствовал, что он точная копия меня. Копия, которая лучше, обаятельней, богаче оригинала. Клянусь тебе, он не похож на свою мать… Он вообще на нее ни в чем не похож. Это все только твое воображение… Ньюфилд сам в этом убедился, хотя он и оправдывает твои действия.

Патриция терпеливо и с жалостью смотрит на него, на ее лице маска страдания.

Патриция (встает, пытаясь скрыть свои чувства). Десять минут десятого.

Росс (сурово). Забудь о часах! (Сдерживается.) Я всю свою жизнь был рабом. С тобой, сейчас, я хочу быть свободным и счастливым… (Патриция поворачивается к нему спиной. Росс закуривает сигарету.) Патриция… (Патриция не оборачивается.) Послушай, Патриция… (Патриция по прежнему сурова, но смотрит на него.) Я… Я не представлял, как ты это переживаешь… Не мог предугадать, что ты так отнесешься… Поэтому и решил… Подумал, что Дэвид и Эйлин могли бы… (Обводит рукой потолок.) Жить с нами, рядом, наверху… Квартира готова… Прости, что просил тебя помочь Дэвиду ее обставить. Представляю, как это тебя заставило страдать. Прости мою слепоту. (Короткая пауза.) Я купил новую квартиру на Пятой авеню… Нам надо ее отремонтировать и обставить… Они будут жить там.

Патриция. Спасибо.

Росс (облегченно, пытаясь обнять ее). Это все, что я смог сделать. (После некоторой заминки.) Но только… (Ласково смотрит на нее, пытаясь смягчить.) После медового месяца… (Патриция смотрит на него, Росс снова начинает «декламировать».) Если хочешь, если только пожелаешь, мы поселим их в какой–нибудь отель, подальше от нас, снимем им квартиру где–нибудь далеко… (Мягко.) Но было бы лучше, наверное, было бы разумней… если несколько недель… всего несколько недель… (Снова обводит рукой потолок.)

Патриция (с бесконечным терпением). Хорошо.

Росс (с энтузиазмом). Спасибо, Патриция, спасибо! (Целует ей руки, обнимает.) Я люблю тебя, Патриция. Ты единственная женщина в моей жизни. (Спохватывается.) Прости. Единственная настоящая любовь.

Целует ее в лоб, затем пытается поцеловать в губы, но в этот момент входит Эдна. Она замирает, глядя на них, это для нее приятный сюрприз.

Эдна (покашливая). Кха… Кха… Прошу прощенья.

Патриция (смущенно поправляя прическу). Привет, Эдна.

Росс. Доброе утро.

Эдна (без особого энтузиазма). Привет воркующим голубкам… Рада за вас. Поздравляю!

Росс (смотрит на часы). Вынужден вас оставить, дамы. Я опаздываю. (Нежно целует жену.) Пока, Патриция. (Жмет руку Эдне.) Увидимся, Эдна. (Торопливо выходит.)

Эдна. Муж всегда добивается того, чего хочет.

Патриция. То есть?

Эдна (медленно). Твой отчаянно боролся, чтобы избежать развода. И победил. (Короткая пауза.) К несчастью… я в похожей ситуации…

Патриция (с удивлением). Что ты имеешь в виду?

Эдна (неохотно). Мой муж большой специалист по разводам. Помешался на них. И он развод получит.

Патриция (крайне удивлена). Нет! Ты его не бросишь!

Эдна (расстроена). Не совсем так. Он хочет этого.

Патриция. Почему?

Эдна. Он мне привел, по его словам… «десять значимых причин».

Патриция. «Значимых»?

Эдна. Ну он так сказал.

Патриция. Но ты сама–то подозревала такое, возникала у тебя мысль, что в один прекрасный день…?

Эдна. Может, и подозревала… (С горечью.) Такие предчувствия бывают у всех стареющих женщин.

Патриция. Мне ты об этом никогда не говорила.

Эдна. Разные интимные вещи… подробности… обычные мелкие неприятности супружеской жизни. (С сильным желанием поделиться.) Например, за завтраком. Когда–то он читал лишь заголовки в газете, теперь прочитывает все от корки до корки, лишь бы избежать общения со мной. В ванной. Теперь он там сидит по двадцать пять минут — я засекала. И утром в воскресенье встает рано. Ты понимаешь, что я хочу сказать. В конце концов, это единственное свободное утро. (Мозес готовит кофе. Она показывает на него.) Даже Мозес смеется.

Мозес (испуган). Да что вы, что вы! Как я мог!

Эдна (Мозесу). Во сколько ты встаешь по выходным?

Мозес. Я один живу.

Эдна (Патриции). Видишь, он понимает, что я имею в виду. (Замечает, что Патриция недовольна.) Прости меня. Ты не любишь эти темы. Но помни, дорогая, что и по сексуальной жизни — помимо всего прочего — можно измерить температуру брака. У меня всего 35 — температура дистрофика. (Чувствует необходимость продолжить.) У всех любовников свой секретный язык. У нас было принято, что я его щиплю за ягодицу. (Патриция вопросительно на нее смотрит.) За левую. Он спит справа от меня.

Патриция. Понятно.

Эдна. Раньше все было прекрасно. А теперь он меня в ответ пинает ногой. Верный знак — что–то не в порядке.

Патриция. Это одна из тех десяти причин?

Эдна (задумчиво). Нет. Это дополнительная. Он мне сказал, что не любит агрессивных женщин. Тех, кто проявляет инициативу. Это была, кажется, седьмая причина, да. Что–то вроде того. Удивительно, что ему удалось найти и восьмую, и девятую, и десятую.

Патриция. Ну и какие же?

Эдна (задумчиво). Восьмая — «вербальная агрессия»… Сказал, что я слишком много разговариваю. Девятая — «навязчивая идея благотворительности». Да весь Нью — Йорк кишит этими благотворительными организациями, я, что ли, в этом виновата? Десятая — «навязчивая идея…» (Намеренно останавливается: хочет, чтобы ее спросили.) Не помню.

Патриция (замечает намеренный пропуск десятой причины). Припомни. (Эдна притворяется, что пытается вспомнить.) Навязчивая идея?… У тебя это вертелось на кончике языка.

Эдна. В самом деле не помню.

Патриция. Прошу тебя. Будет хуже, если ты не скажешь — я подумаю, что это касается меня.

Эдна (загнана в угол). Ну да! Но к тебе это не относится. Он тобой просто восхищен. Десятая — «навязчивая идея дружбы». Я иногда его беру с собой. А его профессия возбуждает у людей интерес.

Патриция. Он прав.

Эдна (разочарована). Прекрасно! Ты заодно с ним. После всего того, что я для тебя сделала!

Патриция (мягко трогает ее за руку). Прости, но по этому поводу я думаю, что муж — это не новая шляпка, которую надо всем демонстрировать. Ты ведь была у Гарриманов на прошлой неделе?

Эдна. Да. Откуда ты знаешь?

Патриция. Она мне звонила, и просила пожертвовать в какой–то благотворительный фонд… А потом, по секрету… (Мнется.)

Эдна. Ты мне не рассказывала! Что она тебе наговорила?

Патриция. Сказала, что он был в полном отчаянии.

Эдна. Это не так. (С угрозой.) Какая гадина! Что она еще наплела?

Патриция. Больше ничего. Просто рассказала мне, как он себя вел. Я смогла представить себе эту сцену. Которую видела и здесь.

Эдна. Что ты хочешь этим сказать?

Патриция (дружески). Бедному мужчине хочется забыть всю эту ерунду, когда его рабочий день заканчивается.

Эдна. Ты не права. Он любит беседовать о психологических проблемах. И считает это своей обязанностью — помогать соседям. Хочет избавить мужчин от неудачных браков. (Печально.) И кажется, он в этом преуспел. Сейчас избавляется от меня.

Патриция. Может, ты этого и не осознаешь, Эдна, но… Когда вы оба сюда пришли в то утро, у меня было такое чувство, что ты затащила мужа против его воли. Ему до смерти хотелось быть где–то в другом месте.

Эдна. Только не в то утро, я тебя уверяю. Но… Я тебе объясню, что произошло. (Осторожно.) Понимаешь, иногда он становится очень вспыльчивым. Когда кто–то приходит к нему в офис и раздражает его… Отнимает у него время и не платит…

Патриция. В том числе и мой муж.

Эдна. Нет, вы оба не в счет. Вас он любит.

Патриция. Я знаю, что мой муж ходил к нему.

Эдна (удивлена, но с облегчением). О, ты в курсе?… Тем лучше! Но это было лишь последней каплей!

Патриция. Последняя капля как раз решающая. Мне страшно жаль.

Эдна. Ты здесь не при чем! Это он туда в ярости ворвался и разогнал всех клиентов своей руганью и угрозами. Можешь себе представить, как это ужасно. Они же подумали, что он его пациент, и в таком состоянии! Это характеризует профессионализм моего мужа отнюдь не с хорошей стороны. Им бы сейчас глянуть на него. (Показывает на дверь, в которую вышел Росс.) На такого, какой он теперь — весь светится радостью.

Патриция. Мне действительно очень жаль, Эдна. Чем я могу помочь?

Эдна. Да ничего, ничего! Только попроси мужа не ходить туда больше! Никогда! (Умоляюще.) Сейчас это проще, раз он убедился в твоей любви к нему, и у него нет страха развода… Вообще, он не пациент моего мужа. Муж не согласился бы его консультировать даже за все золото… (Чуть было не сказала «мира», но передумала.) …ни за что.

Патриция. А что он еще натворил?

Эдна. Начал раздавать всем пациентам в холле по двадцать долларов, умоляя его пропустить. Кричал: «Экстренный случай, меня жена ненавидит!» Ассистент мне рассказал, что все там хохотали. А потом, когда прорвался внутрь… (Замялась.)

Патриция (обеспокоена). Что он наделал?

Эдна. Набросился на моего, заявляя, что это его вина, что ты хочешь развода. Тогда, чтобы его успокоить… (Подождав немного.) Муж был вынужден рассказать ему о твоей любви к его сыну.

Патриция (подпрыгнув от изумления). «Любви»?

Эдна (сильно сожалея). О, прости! Прости меня. Я прямо не знаю, как… Хотела сказать — ненависти. Извини, пожалуйста. Идиотизм! Просто оговорка. Он ему рассказал о твоей ненависти.

Патриция. Ты сказала — любви.

Эдна. Я тебе объясняю, это оговорка. Полный идиотизм. Прости.

Патриция. Может, ты именно так и думаешь.

Эдна (резко обрывает). Ты что! Что ты такое говоришь? (Меняет тему.) Тебя расстроило, что мой муж сказал твоему… (Патриция смотрит на нее отсутствующим взглядом, не понимая.) …что ты ненавидишь его сына?

Опять пауза. Патриция неподвижна, погружена в свои мысли.

Патриция (в трансе). Нет. Он все правильно сказал.

Эдна (с облегчением). Слава Богу! А я боялась, что это тебя расстроит. Твой разговор с моим мужем был, безусловно, врачебной тайной, но я уверена, ты понимаешь, что это было необходимо, чтобы успокоить твоего мужа…

Патриция. Пожалуйста, поблагодари его за меня.

Эдна. Ты что, действительно думаешь, что мой муж заслуживает благодарности за это?

Патриция. Он избавил меня от неприятных объяснений. Это большая заслуга, и я ему очень за это благодарна. А как они расстались?

Эдна (не очень уверенно). Думаю, очень хорошо. Он потерял трех пациентов. Два с четвертью часа. Третий пациент, может быть, и дождался бы…

Патриция. И что он тебе сказал, когда пришел домой?

Эдна (что–то внезапно вспоминает, достает бумажник). Он выставил мне этот счет. Понимаешь, три клиента… «Заставь его заплатить, по крайней мере! Разрушил все планы, лишил меня трех пациентов. Возможно, насовсем. Заставь его заплатить!» Он на меня кричал. Я уверена, ты понимаешь — два с четвертью часа. Жена генерала и два дипломата. Самые выгодные пациенты — очень щедро платят… (Кладет счет.)

Входит Дэвид, в руках его — многочисленные пакеты и коробки.

Дэвид (бросив взгляд на чек). Женские секреты?

Патриция прячет счет. У Дэвида сияющий вид. Обе женщины помогают ему разобраться с покупками.

Дэвид. Спасибо! Догадываетесь, что в этих пакетах?

Эдна. Подарки Патриции.

Дэвид. Пат меня простит — это для Эйлин. (Открывает первую коробку.)

Эдна. А где она?

Дэвид. У парикмахера. Скоро придет. (Вскрывает другие пакеты.) Вот… и вот… и еще много чего… (Смотрит на них с ребячьей радостью.) Я ее вкусы знаю, все, что она любит. Это ей понравится. Смотрите, голубой. Она любит голубое. Она такая романтичная, нежная, настоящая куколка. Видите это? (Горделиво берет самую большую коробку.) Угадайте, что там.

Эдна. Шуба.

Патриция молчит.

Дэвид. А ты, Пат?

Патриция. Не знаю.

Дэвид. Ну попробуй, отгадай.

Патриция (серьезно). Две шубы.

Дэвид. Нет, холодно. Дам вам еще шанс. (Эдне.) Твоя очередь.

Эдна. Платье.

Дэвид. Теплее. Платье… для…? (Поворачивается к Патриции, которая хочет уйти от ответа.) Какое платье?

Эдна. Свадебное.

Дэвид (оборачивается к ней). Отлично. (Начинает распаковывать эту коробку.) Я сам придумал фасон. Изучил ее фигуру, и выбрал это… (Показывает шикарное белое платье, раскладывает его на диване и частично на кофейном столике, тем самым закрывая марокканский кинжал.) Вы, женщины… (Гладит рукой платье.) Вы никогда и не догадываетесь, как мужчина может любить женщину… Нежно, ласково, всей душой… (Патриции.) Ты рассказывал Эдне? (Патриция его игнорирует, тогда он обращается к Эдне.) Мы это с Патрицией все время обсуждаем… Иногда мужчина боится высказать все прямо той, кого любит… Нельзя все говорить… Кое–что должно остаться недосказанным… Должна быть тайна…

Тем временем Эдна встает, с восхищением разглядывает платье, прикидывает его на себя и кладет обратно в коробку, которую потом закрывает.

Дэвид. Если бы Эйлин представляла, как сильно я ее люблю… Кто знает? Возможно… она бросила бы меня, и забыла. Человеческая природа непредсказуема. (Вновь с юношеским энтузиазмом.) Так вот я и изливаю душу Пат. А ведь и ты, Эдна, никогда не узнаешь, как тебя любит муж.

Эдна (серьезно). НИКОГДА!

Дэвид. Потому что он держит себя в руках. Владеет собой. И не может всего тебе высказать. Ты бы сразу взяла верх над ним.

Эдна (полушутя). Да. Он настолько далеко зашел в сокрытии своей «великой страсти», что уже угрожает разводом.

Дэвид. Стратегия! Он это для того делает, чтобы напомнить тебе о бесценности вашей совместной жизни и о полноте вашей любви.

Эдна (полушутя). «Стратегия». Вы, мужчины, всегда правы. И такие умные.

Дэвид. Но другу, другу семьи…

Эдна (с иронией). Патриции, например…

Дэвид. А почему нет? Рассказать Пат, которая все может понять, и еще кому–нибудь, кому я могу доверять… Можно все рассказать, почти все свои секреты!

Эдна. Почти.

Дэвид (нежно глядя на Патрицию). Я ей все могу рассказать. Она меня никогда не предаст. (Опять улыбается Патриции, затем обращается к Эдне). Первая женщина, которую мы встречаем в молодости, когда еще всего боимся, некоторым образом… оказывается слишком властной, агрессивной… Часто это — лучшая подруга матери… И ты теряешься в ее руках… Я все Пат рассказал… И что с подругой матери было такое чувство, что это инцест… Я рассказывал Пат, что у меня было чувство вины… как будто я соучастник какого–то преступления… Простим их за то, что они были такими «матерями», а они простят нас за то, что мы были такими юными, непослушными и неудобными сыновьями. (Продолжает смотреть на Патрицию нежным взглядом.) Мы вместе анализировали эти переживания, правда, Пат? (Эдна с любопытством наблюдает за еле заметной реакцией Патриции.) Правда? (Гладит ее руку.)

Патриция. Да.

Дэвид. Пат меня понимает и прощает. И никогда моих секретов не выдаст. (Снова Эдне.) А потом, как следствие, мы ищем молоденьких девушек. (Обеим.) Вы помните свою раннюю юность, когда молодые люди, гораздо старше, пытаются вас соблазнить. Они просто хотят вырваться из «материнских объятий», забыть этот «инцест», и уже готовы к любви, а скорее — к тому, чтобы защищать и опекать кого–нибудь. В конце концов, это стремление любого человеческого существа. Защищать другого, иметь власть над кем–то. Так сказать, проявить свои «отцовские» чувства. Стать надежной опорой для кого–то… Я пережил этот период в Африке, а там можно найти двенадцатилетних девочек всего за несколько долларов. Но то ли оттого, что я платил им, то ли оттого, что они нас там ненавидят, я не испытал этих «отцовских» чувств. И защитником любимого существа тоже себя не почувствовал. Так я отчаянно и безнадежно искал хорошую девушку — юную и нежную, чтобы защищать ее, заботиться о ней, полюбить ее и взять в жены. (Патриции.) Ты рассказывала Эдне о моей первой встрече с Эйлин?

Эдна. Она мне никогда ничего не рассказывает. Ты же ее знаешь.

Патриция. А почему я должна это рассказывать? (Дэвиду.) Это твоя встреча и твой секрет.

Дэвид. Ты должна была сказать «наш». Теперь и ты как бы часть этой тайны. (Эдне.) Я ей все об этом рассказал. Она знает все от начала до конца. Это впечаталось в ее память. (Смотрит на часы. Оборачивается к Патриции.) Разыграем нашу первую встречу, пока Эйлин не пришла? Для Эдны?

Патриция (неуверенно отказывается). Ой, давай не будем.

Дэвид (показывает на Эдну). Разве она тебе не лучшая подруга?

Эдна (Патриции, умоляюще). Ну, разочек…

Дэвид (Эдне). Мы об этом все время вспоминаем! Пожалуйста, Пат. Это для меня такое удовольствие… (Патриция, кажется, соглашается.) Тебе ведь тоже нравится. Ты глубоко чувствуешь эту роль… (Берет ее руку и снова гладит.) Пат, друг ты мой единственный…

Патриция идет к окну. Это знак того, что она согласна вновь «пережить» ту «первую встречу». Дэвид счастлив, подпрыгивает, поправляет галстук, готовится.

Дэвид (Эдне). Несколько дней назад я вернулся в Нью — Йорк. Пошел на прием к боссу. Секретарша сделала мне знак, чтобы я не заходил, незаметный знак, и я осознал это только когда я все же вошел и за мной закрылась дверь. Босс только что закончил распекать какое–то очаровательное маленькое создание… (Показывает на Патрицию.) …которое рыдало лицом к окну. Я страшно смутился и готов был провалиться сквозь пол. Эдна, ты будешь боссом… Таким грубым, злым, медленно успокаивающимся. Но ко мне ты хорошо относишься. (Эдне, которая принимает эту роль.) «Простите, я не понял… Я не знал, что здесь кто–то есть». (Дэвид кивает воображаемой секретарше, и демонстрирует готовность выйти.) «Простите…» (Делает Эдне знак, чтобы она говорила.) Скажи чего–нибудь.

Эдна — Босс (удивлена, несколько смущена, говорит мужским голосом). Да нет, нет… Ничего страшного… (Не знает, что сказать.) Нет, нет… Нет…

Дэвид. Я привез статью об Алжире.

Эдна — Босс. Да–да, очень хорошо.

Дэвид. Я зайду попозже.

Эдна — Босс. Нет, нет… Нет…

Дэвид (показывая на Эдну). Потом он сказал: «Я в типографию. Жди меня здесь.»

Эдна — Босс (забывшись и говоря своим собственным голосом). Я в типографию. Жди меня здесь. (Меняет голос на мужской.) Приходи туда.

Дэвид. И он вышел, оставив меня одного.

Эдна — Босс (мужским голосом). Я ухожу. Оставляю тебя одного.

Дэвид (показывая на Патрицию — Эйлин). С ней.

Эдна — Босс (показывая на Патрицию — Эйлин). С ней.

Дэвид (Эдне). Отлично… Я подумал: что мне делать, ведь он может каждую минуту вернуться? (Изображает смущение. Идет по направлению к Патриции, которая пока не оборачивается к нему.) Потом решил — он, должно быть, ее любовник. Если она плачет, значит у них все кончено. Я ее как бы «унаследовал». (Неуверенно.) Мисс… (Патриция оборачивается, вытирая слезы.) Она медленно обернулась, утирая слезы. Такая красивая, трогательная. Нежные, ясные черты лица. Она меня очаровала с первого взгляда. Я почувствовал, что она будет моей, что она должна быть моей… Теплые глаза… Мне так захотелось поцеловать ее, приласкать, чтобы не было слез на этом лице. Я подумал об этой свинье… (Показывает на Эдну, с угрозой.) Я бы его задушил. Почему она первым встретила его? Зачем она плачет из–за него? (Агрессивно, Эдне.) Зачем вы заставили ее плакать?

Эдна — Босс (отшатнувшись). Я не… Нет… Не я…

Дэвид (не обращая на нее внимания, опять оборачивается к Патриции — Эйлин). Что он тебе сделал? Могу я чем–нибудь помочь?

Патриция — Эйлин (вытерев слезы). Нет, спасибо.

Дэвид (после короткой паузы). Ты его давно знаешь?

Патриция — Эйлин (в ее глазах мелькают шаловливые искорки). Давно.

Дэвид (опять после паузы). Вы часто… встречаетесь?

Патриция — Эйлин (которой начинают нравиться его вопросы). Да.

Дэвид. Где?

Патриция — Эйлин (загадочно, несколько иронично). И тут и там.

Дэвид. Даже… ты хочешь сказать… у него дома? Ты ночуешь там?

Патриция — Эйлин. Часто.

Дэвид расстроен, обуян ревностью, страдает. Патриция — Эйлин обращается к нему, явно флиртуя.

Патриция — Эйлин. А почему так много вопросов?

Дэвид (заламывая руки). Потому что… Я никогда не встречал такой… Такое невинное личико, а…

Патриция — Эйлин. А…?

Дэвид. А совсем испорчена…

Патриция — Эйлин. Почему испорчена?

Дэвид. Не рассказывай мне, что ты полюбила такого вот… (Показывает на Эдну, которая снова вскакивает.) Такого старого и страшного… Неужели это твой идеал? (Патриция — Эйлин заинтересована, для нее это занимательно и отчасти трогательно. Дэвид продолжает, агрессивно.) Он — идеал? Он?

Патриция — Эйлин (опять выглядывает в окно). Он.

Пауза.

Дэвид. Не говори мне, что это за деньги!

Патриция — Эйлин. Да, за деньги. Что бы ты делал без денег?

Дэвид. Работал бы.

Патриция — Эйлин (наивно). Я не умею ничего делать.

Дэвид. Можно научиться!

Патриция — Эйлин (недовольно). Зачем, рано еще.

Дэвид (гневно). Ты… ты… Ты противная!

Патриция — Эйлин. Неужели?

Дэвид (после паузы, ласково). Почему ты плакала? (Патриция — Эйлин не отвечает, поворачивается спиной к Давиду, как будто обиделась.) Почему? (Пауза.) Из–за… денег?

Патриция — Эйлин (медленно оборачивается, в глазах блестят озорные искорки). Да, из–за денег.

Дэвид (кричит). Сколько? Сколько надо? (Достает бумажник.)

Тихо и незаметно входит Эйлин. Слышит последние реплики, понимает, что это о ней.

Эйлин (в то время как Патриция, увидев ее, застывает). В это момент входит папа и захватывает нас врасплох. (Меняет голос, имитируя отца.) «Деньги, деньги! Как ты смеешь предлагать моей дочери деньги? Я передумал. Ты меня убедила, как всегда. Вот тебе на карманные расходы…

Она подходит к Патриции, изображает «вручение денег», потом занимает ее место.

Дэвид (целует ей руку). ДОЧЬ! Как здорово! Я счастлив, счастлив, счастлив! Меня зовут Дэвид. (Целует ее в губы.) Вот так мы обрели свое счастье. (Берет Эйлин за руку, представляя ее Эдне и Патриции.)

Эйлин. И будет у нас еще больше счастья… (Смотрит на коробки.) Это все мне?

Дэвид. Все тебе!

Эйлин (с восхищением рассматривает подарки). Спасибо, спасибо, спасибо! (Кружится вокруг большой коробки, которую Эдна перед этим закрыла.) И это тоже? (Не осмеливается открыть ее.)

Дэвид. Догадайся, что там.

Эйлин (хватает коробку и танцует с ней). Я знаю, знаю, знаю!

Дэвид. Открой!

Эйлин. Нет, не открою пока. (Заслоняет коробку, пытается оттянуть приятный момент.)

Дэвид обнимает и целует ее. Эдна смущена, наблюдает за каменным выражением лица Патриции.

Эйлин (решается, становится на колени). Ладно. Я ее открою. (Медленно открывает коробку, радостно кричит.) Здорово! Моя мечта! (Держит платье на вытянутых руках, счастлива, пританцовывает, потом кидается на диван, платье занимает часть дивана и часть кофейного столика, накрывая марокканский кинжал.) Дэвид никогда не ошибается. Я доверяю ему делать любые покупки для меня. (Патриции, которая сзади нее.) Он никогда не ошибается, правда, Пат?

Патриция. Никогда.

Эйлин (Эдне). У него отличный вкус. И к тому же он меня просто обожает… Мы часами вечером гуляем, взявшись за руки. Останавливаемся у всех витрин, и он читает мои мысли! (Дэвид ласкает ее руку, Патриция внимательно за ними наблюдает.) И составляет список. В уме! Мне и не запомнить всего, что мне понравилось. Этого так много! Но он все отмечает про себя, и все помнит, вот здесь. (Хлопает себя по лбу.) Он мне признался — я первая женщина в его жизни, которой он делает подарки.

Эдна (резко). Это не так!

Эйлин (удивлена). Слушайте! Кому же он, по вашему, дарил что–нибудь раньше?

Эдна (загадочно). Кое–кому.

Эйлин (обеспокоена, смотрит на Дэвида краем глаза). Так он врет.

Эдна (показывает на марокканский кинжал). Он подарил его Патриции.

Эйлин (с облегчением). Патриция не считается. Он к ней относится, как к матери. (С оттенком злости.) Кроме того, он купил его на деньги своего отца. Не так ли, Дэвид?

Дэвид (смущенно). Это правда.

Патриция (Дэвиду, делая ударение). Но ты выбирал его.

Дэвид (в то время, как Эдна трогает кинжал на кофейном столике). Я его выбрал.

Эйлин (поправляя белое платье, лежащее частично на диване, частично на столике). Как видите, он не врет. Я имела в виду подарки женщинам — женщинам, которых он любил, целовал и так далее… Он рассказывал мне, этот негодник, что со старыми у него это было, как кровосмешение — для них его молодость была достаточной наградой. И ничего он им не дарил. А молодым — раскрашенным девчонкам — он давал просто пару долларов, почти ничего.

Эдна. Он и нам это рассказал.

Эйлин (с упреком смотрит на Дэвида). Какой болтун. (Добродушно подшучивает.) Он больше от меня ничего не получит. Ничего. И подарков от него… (Заметив, что Патриция упорно смотрит на свадебное платье.) …больше никогда не приму… (Говорит медленно и осторожно.) За очень малым исключением… (Продолжает с беспокойством наблюдать за напряженным взглядом Патриции, направленном на платье.) Вот это свадебное платье, например… Оно такое милое. И я слишком много потеряла бы, отказавшись от него… Свадьбу… Путешествие по Европе, его страстное желание «защитить меня», его признания, его любовь…

Дэвид. Эйлин…

Эйлин. Я тебя прощаю. К тому же, платье так прекрасно, что нет слов… (Патриция продолжает пристально смотреть на платье, а Эйлин с благодарностью оборачивается к Дэвиду.) Спасибо!

Дэвид (польщен). Оно действительно тебе нравится?

Эйлин (взмахивает платьем, как будто пытаясь защититься им от чересчур пристально взгляда Патриции). Оно восхитительно!

Дэвид (со своей стороны тоже замечает странный взгляд Патриции). Пат, тебе тоже нравится?

Патриция (не обращая внимания на Дэвида, поворачивается к Эйлин и кладет руку на платье). Давай примерим. (Патриция мягко поднимает платье и, незаметно для остальных, прячет марокканский кинжал в его складках.)

Эйлин (не может сопротивляться такой настойчивой просьбе Патриции). Ну давайте, примерим этот последний его подарок, раз уж я его приняла… (Шутливо грозит Дэвиду пальцем.) Даже несмотря на то, что ты такой болтун.

Эйлин выходит за Патрицией, которая несет платье и спрятанный кинжал.

Эдна (долго смотрит на Дэвида, затем говорит). Она права.

Дэвид. Кто?

Эдна. Эйлин. Ты на самом деле болтун.

Дэвид (обижен). Так ты меня благодаришь за то, что я по–дружески открыл тебе мои маленькие секреты. Ты должна была спасибо сказать — мужские секреты могут помочь женщине…

Эдна (перебивает его). Ты же знаешь о чувствах Патриции.

Дэвид. Да, знаю. (Вопросительно смотрит.) А о каких?

Эдна. «О каких»? Ты знаешь, что она постоянно говорит мне, твоему отцу, вообще всем?

Дэвид. Нет.

Эдна. Что она тебя ненавидит. Из–за твоей матери.

Дэвид. Бедная женщина, я понимаю ее.

Эдна. Ты только одной вещи не понимаешь! (Дэвид опять смотрит вопросительно.) Что это неправда.

Дэвид. Что неправда?

Эдна. Что она тебя ненавидит.

Дэвид. Ну и хорошо.

Эдна. Для кого?

Дэвид. Для нее… для всех…

Эдна. Тебя не удивляет, что в ней нет ненависти к тебе?

Дэвид (в замешательстве). А почему это должно меня удивлять?

Эдна (с сожалением). Ты одной вещи не понимаешь. Говоришь, говоришь, говоришь… И в самые неподходящие моменты. (Дэвид смущен и ждет объяснений.) Ты знаешь, сколько ему было, когда они обвенчались с Патрицией?

Дэвид. Не знаю… Лет двадцать, двадцать пять…

Эдна. Примерно. Он был молод.

Дэвид. Ну да, был молод.

Эдна. Ты безнадежно глуп…

Дэвид (подумав). Я знаю, тогда что–то произошло… И они перестали встречаться…

Эдна. Ему было столько же, сколько и тебе сейчас. Это тебе что–нибудь говорит? (Короткая пауза.) Она в тебе видит его, можешь ты это понять? Она как бы переживает с тобой все это вновь. Ты ей слишком напоминаешь своего отца.

Дэвид. Понятно… Но я‑то в чем виноват? С чего меня ненавидеть?

Эдна. В ней нет ненависти к тебе. Я уже это сказала. (С упреком смотрит на него.)

Дэвид (растерян). Да, я уверен в этом… Она всегда так добра ко мне… (Замечает полный иронии взгляд Эдны.) Ты что, хочешь сказать, что она… любит меня?

Эдна (избегая слова «любовь»). Ненависти к тебе у нее нет. Как она могла бы ненавидеть того, кто пробудил в ней светлые воспоминания ее юности? А твое глупейшее желание разыграть «первую встречу с Эйлин»! Твои бредовые речи о кровосмесительстве, старых матерях и их подругах. Это и меня тоже задело, ты это понимаешь?

Дэвид (смущен). Прости меня, Эдна, я не подумал, мне бы никогда в голову не пришло…

Эдна. Ты понимаешь или нет, что каждое твое слово ранит ее, что каждая твоя ласка — это соль на ее раны? Ты понимаешь, что это должно закончиться? Уезжай, исчезни из ее жизни, навсегда!

Эдна хлопает рукой по кофейному столику и замечает, что марокканский кинжал исчез. Дэвид вопросительно смотрит на нее.

Эдна (искаженным голосом). Где кинжал?

Дэвид (тревожно). Кинжал! Где он? (Оглядывается.)

Эдна (глядя на дверь, в которую вышли Патриция и Эйлин). Идем! Скорей!

Дэвид срывается с места, но нечеловеческий, пронзительный крик заставляет его замереть на месте. Он не может пошевелиться. Эдна тоже застывает и остается неподвижной вплоть до конца действия. Спустя несколько секунд дверь открывается, входит «невеста» в белом платье и с лицом, закрытым вуалью. У нее в руке — окровавленный кинжал. Она похожа на привидение. Медленно поднимает вуаль — это Патриция. Она в трансе. Луч света освещает ее лицо — страшное лицо женщины, сошедшей с ума.

Дэвид (пронзительно кричит). Эйлин!! (Выбегает, чтобы увидеть ее мертвое тело.)

Патриция (говорит медленно, как бы галлюцинируя). Завтра… моя свадьба… завтра, наконец… молодая жена… наконец–то…

Показывает на себя окровавленной рукой. Она наивно и трагично верит в то, что это она сегодня — юная невеста, а завтра будет молодой женой, которой ей так и не довелось стать.

ЗАНАВЕС

(Среди актеров, вышедших на поклоны, присутствует и гротескный манекен Мистера Росса, невозмутимо и с уважением поддерживаемый Мозесом.)

КОНЕЦ