Индия, Сикким, окрестности Долины Вечной Жизни, подступы к хараппанскому контрольному пункту № 2

– Тихо, – приказывает Эшлинг.

Все останавливаются. В 50-ти футах от них дорога резко забирает влево: раньше она вела на запад, а теперь – на югозапад.

– В чем дело? – спрашивает дедушка.

Эшлинг поправляет окуляр. Но этот раз зеленые точки разглядеть сложнее.

– Скольких ты видишь, Маррс? – Она уже привыкла доверять Маррсу и его чудо-технике.

– Семерых.

– И я.

– Значит, семеро. На центральной позиции – скорее всего, еще один пулеметчик, как и раньше. Двое – с флангов, на севере – еще группа, довольно далеко от пулеметчика. Может быть, они окопались в лесу.

– Что думаешь? – спрашивает Джордан.

– Прошлый пулеметчик был открыт для лобовой атаки. Его позиция должна хорошо простреливаться, иначе он и сам не сможет толком стрелять.

– Хочешь обойти их с тыла? – спрашивает дедушка. – Ага, – она поглаживает свою винтовку Brügger & Thomet. – Пойдем, Макклоски. Подстрахуешь меня.

– Две девчонки просто прогуляются по лесу, – улыбается Макклоски и встает, чтобы последовать за Эшлинг. Джордан и дедушка остаются сидеть.

Обе женщины исчезают в лесу и вскоре оказываются в окружении дубов, ольховых деревьев и высоких серебряных пихт. Мягкая земля под ногами укрыта палой листвой, черной и пурпурной. Ветер ворошит хвою. Деревья защищают их от непрестанно моросящего, хотя уже и не такого сильного дождя. Эшлинг снимает с себя всю ненужную экипировку и складывает в кучу на земле. Макклоски следует ее примеру. Они взбираются по склону и подходят к огромной пихте с толстым стволом. Здесь Эшлинг ложится, упирается локтями в землю, скидывает с плеча винтовку, передергивает затвор и приближает лицо к окуляру прицела. Макклоски стоит слева. В руках у нее – лазерный дальномер Leica. Она возится с настройками, медленно осматриваясь по сторонам. – Я думаю… Да. 7,3 градуса вышины, азимут двести семьдесят градусов тридцать секунд. Я его пометила. Посмотри в прицел. Эшлинг внимательно изучает позицию. Вначале она может разглядеть только мшистые камни, но затем видит цель. В окуляре прицела сияет метка Макклоски, указывающая на пулеметчика. Тот медленно из стороны в сторону поворачивает дуло пулемета. Эшлинг замечает его волосы и мелькнувший фрагмент кожи.

– Пометь это место для Маррса. Пусть займет эту позицию, когда мы двинемся дальше.

Макклоски опускает дальномер и вводит что-то на клавиатуре, закрепленной на предплечье.

– Готово.

– Видишь, Маррс?

– Отлично вижу, – отвечает Маррс. – Прием.

– Маррс, займи потом эту позицию, – говорит Эшлинг. – Я хочу, чтобы ты занялся снайперской поддержкой. Оставлю тебе свою винтовку. Мне будет легче идти, а ты сразу сможешь перейти к делу. Прием.

– Вас понял. Уже бегу. Расчетное время прибытия три минуты двадцать секунд. Прием.

– Дедушка, Джордан, начинайте наступление к южному флангу.

В бой не вступать. Остановитесь в двухстах футах от цели.

Подайте условный знак в три щелчка, когда займете позицию.

– Поняли, Эш. Уже идем.

Несколько секунд молчания. Эшлинг отнимает голову от прицела и оглядывается.

– Красиво тут, правда?

– Правда, – подтверждает Макклоски, хотя она-то по сторонам не смотрит.

– Я много тренировалась в горах, но на Аляске или в канадских Скалистых горах. Это совсем другое. Ты тут когда-нибудь бывала?

– Без обид, Эшлинг, но, когда я смотрю на парня со здоровенным пулеметом, который хочет меня убить, я не очень настроена на диалог. Эшлинг снова смотрит в прицел.

– Резонно, – признает она и, помолчав, добавляет. – Но все же тут красиво.

Эшлинг тоже не очень настроена на диалог и недовольна за то, что все-таки в него вступила. Но у нее есть на это причина.

Так она избежала того, что хотела сказать на самом деле: «Я надеюсь, что эту маленькую девочку я тоже убью из снайперской винтовки. Надеюсь, что застрелю ее издали. Если она окажется совсем рядом, Макклоски, не знаю, смогу ли я».

Ее мысли прерывает голос Маррса по рации. – Поднимаюсь к вам, – пятнадцать секунд спустя он останавливается. – Здесь, – слышат они его голос у себя за спиной.

– Сиди тихо, – через плечо бросает ему Эшлинг.

– Хорошо.

– Сколько там точек, Маррс? – спрашивает Эшлинг.

– Всё еще три.

«Может быть, нам повезет», – думает Эшлинг.

Щелк. Щелк. Щелк.

– Вот и сигнал. Готова, Макклоски?

– Готова. Во всеоружии.

– Отлично. Пора поиграть.

Макклоски снова выделяет цель. Эшлинг отлично ее видит.

Она кладет палец на курок, давит пальцем самую малость.

Хараппанец медленно поворачивается слева направо.

Она ловит в прицел кусок кожи и волос. Не стрелять. Ждать. Дуло пулемета останавливается и начинает обратное движение.

Эшлинг выдыхает. Очень осторожно надавливает на курок. Еще миллиметр – и винтовка выстрелит. Она готовится к отдаче. Очищает свой разум. Забывает о красоте этого места, забывает о девочке Чопры, которую ей придется убить. Кусок кожи. Волосы. Курок. Выстрел. Щелчок затвора, шипение глушителя. Брызги крови в километре от них. Пулемет падает. Эшлинг машинально передергивает затвор, готовясь к следующему раунду, надавливает на курок, надавливает.

Не дышит. Не стреляет.

– Там! – кричит Макклоски.

Но Эшлинг уже видит. Снова щелчок. Снова шипит глушитель. Снова брызжет кровь. На краткий момент хараппанцы застывают в ужасе и смятении.

Как раз то, что нужно Эшлинг.

– Минус двое, – говорит Эшлинг. – Дедушка, Джордан – вперед! Мы с Макклоски займем северную позицию.

И Эшлинг поворачивается и скатывается по склону. Макклоски следует за ней, но не так быстро. Эшлинг надевает окуляр, хватает штурмовую винтовку SCAR и бежит дальше.

Ветки хлещут ее по лицу и рукам, трава цепляется за лодыжки, сапоги утопают в грязи, дождь заливает глаза. Несколькими секундами позже слышится пулеметная очередь – всего 11 выстрелов, вероятно, выпущенных вслепую, чтобы снять Маррса. Воздух разрывают два быстрых ответных выстрела. – Промазал! – слышится голос Маррса по рации. – Но за этот пулемет никто не сядет и не слезет без того, чтоб я его не сбил!

Давайте!

Девять секунд спустя Эшлинг слышит, как дедушка и Джордан вступают в схватку с противником. Череда выстрелов оглашает долину. На секунду включается звук рации, и она слышит короткий стон. Либо дедушка упал, либо его ранило, либо он дерется на ближней дистанции своим коротким мечом.

Эшлинг надеется, что с ним ничего не случилось.

Она всего лишь в 60-ти футах от своей пары противников. Она видит их. Женщина и мужчина стоят между двух гигантских берез, перед ними – укрытие, стена из кусков металла. Они внимательно изучают лес, но в ее сторону не смотрят.

Кельтка снимает с пояса дымовую гранату, выдергивает чеку и бросает в них. В воздухе повисает шлейф дыма, затем граната ударяется о землю и взрывается плотным облаком. Эшлинг делает рывок вправо, спускается по склону, пробегает 20 футов, поворачивает влево и бежит со всех ног. Хараппанцы стреляют сквозь клубы дыма по тому месту, где она только что стояла.

Они делают именно то, что и планировалось.

Эшлинг видит березы. Поднимается по склону за спинами двоих солдат. Женщина ловит ее движение краем глаза и разворачивается, вдавливая курок своей М4. Эшлинг немедленно отвечает, переведя огонь в автоматический режим. SCAR – чудесная винтовка. Скользкая и немного тяжеловатая, но почти без отдачи. Все пули – их было три – попадают в цель.

В незащищенную шею хараппанской женщины.

Ее тело оседает на металлическую стену.

Эшлинг кидается на землю и скользит вперед, пока пули свистят у нее над головой. Она почти врезается в металлическую стену и оказывается прямо напротив мужчины. Тот реагирует быстро: одним движением ноги он придавливает ее руку с винтовкой к земле.

Мужчина наставляет на нее собственную винтовку. Эшлинг упирается ногами в стену, делает стойку на плечах и бьет его ногой в лицо. Оружие дергается, и пули взрывают землю меньше чем в двух футах от ее головы. В ушах звенит.

Земля и мелкие камешки разлетаются в стороны.

Некоторые из них больно бьют ее по лицу.

Мужчина отшатывается, и Эшлинг удается вырваться. Он тут же выбивает SCAR из цепкой хватки ее пальцев. В ответ она пинает хараппанца в горло, и он снова заваливается набок. Эшлинг отнимает у него винтовку, но прежде чем ей удается пустить оружие в ход, противник снова бьет ее ногой, и винтовка летит в сторону, приземлившись рядом с деревом. Эшлинг обеими руками тянется к ножнам, пытаясь вытащить меч. Очередной просчет. Мужчина хватает ее за лицо своими длинными сильными пальцами, ломает ей нос. Ударяет ее головой о ствол другого дерева. Эшлинг это дезориентирует. Продолжая держать ее одной рукой за лицо – ладонь обхватывает подбородок, пальцы сдавливают челюсть – мужчина тянется к ножу, и… – ЭЙ ТЫ!

Он непроизвольно скашивает взгляд в сторону. Звучит громкий, как из пушки, выстрел. Несмотря на бронежилет, грудь мужчины взрывается, забрызгивая Эшлинг кровью. Он разжимает пальцы и падает замертво. Задыхаясь, Эшлинг поворачивается и видит Макклоски, опускающую свой гигантский Colt Peacemaker. Из его дула идет дымок, прямо как в кино.

– Спасибо, – говорит Эшлинг.

– Не за что.

Эшлинг подбирает винтовку и выходит из-за укрытия.

Поправляет шлем и окуляр над правым глазом.

– Северный фланг очищен, – с облегчением произносит она и смотрит на Макклоски, приподняв брови. Смысл ясен – Эшлинг просто повезло.

– Чистое везение, – пожимает плечами Макклоски. – Но пока все идет неплохо.

– Южный фланг очищен, – произносит Джордан. – Преследую цель.

Тут же они слышат доносящиеся с юга звуки стрельбы: два выстрела из винтовки SCAR, и поп-поп-поп-поп-поп-поп-поп-поп – из пистолета, а затем – еще один из винтовки.

По рации они слышат, как вскрикнул дедушка. Сердце Эшлинг пропускает удар.

– Дедушка!

Он тяжело дышит.

– Пуля попала… в бронежилет, – он делает глубокий вдох. – Я в порядке. Разберитесь с этой сволочью.

Эшлинг и Макклоски направляются к зеленой точке, пробирающейся через лес. Скоро они пересекутся с Джорданом у пулеметной точки. Когда они подходят ближе, Эшлинг видит, что еще один хараппанец пытается пробраться за пулемет. Должно быть, он слышал, как они идут, и высунулся из-за укрытия… но тут же раздался хлопок снайперской 338-й винтовки. – Ха-ха! – орет Маррс. – Я достал тебя, ублюдок! Тут чисто! – Отлично! – говорит Эшлинг. Оставшаяся точка скачет тудасюда, словно крыса, заплутавшая в лабиринте.

– Почти добрался! – говорит Джордан.

Зеленая точка поворачивает на запад.

Но потом она останавливается.

И исчезает.

– Что за черт? – говорит Эшлинг. Они вместе с Макклоски останавливаются около пулемета. Возле него лежат три тела.

Дедушка выходит из леса с другой стороны.

– Она ушла под землю! – говорит Джордан. – Идите сюда! Дед присоединяется к Эшлинг и Макклоски, и дальше они идут вместе. Эшлинг бросает на дедушку обеспокоенный взгляд, но его спокойные глаза и слабая улыбка говорят, что он в порядке.

«Хвала Создателям», – думает Эшлинг.

Спустя несколько секунд они доходят до Джордана. Тот изучает землю с помощью какого-то маленького устройства. Рядом с его ногой лежит пистолет ППК.

– Где она, черт возьми? – спрашивает Эшлинг, вставая напротив.

– В тоннеле. Прямо тут. Она не вооружена.

В самом деле – они видят очертания металлической двери, спрятанной в земле.

Эшлинг встает на колени.

– Это была Шари?

– Не могу точно сказать, – отвечает Джордан и смотрит в свое устройство. – Никаких следов взрывчатки.

Эшлинг вручает свою винтовку Макклоски и достает меч из ножен. Берет левой рукой обратным хватом, как кинжал, и вынимает «Беретту».

– Открывай, – командует она. – Я пойду туда.

Дедушка кладет руку ей на плечо.

– Кто-то из нас дол…

– Нет, никто из вас не должен. Я – Игрок. Значит, идти должна я. Открывай эту чертову дверь, Джордан.

Джордан ничего не отвечает, лишь тянет на себя железное кольцо. В земле появляется дыра – три фута в ширину, восемь в глубину. Вниз ведет тоннель, подсвеченный оранжевыми огнями.

– Внизу будет работать рация, но информационный экран отключится, – говорит Джордан.

Эшлинг снимает шлем и отдает Джордану.

– Там он мне не пригодится. – Она свешивает ноги вниз. – Увидимся через минуту.

И она прыгает внутрь и исчезает в тоннеле.

* * *

Тиауанако

Никто уже не помнит, как называли обитатели этих руин свой великолепный город-государство. Люди, жившие здесь, давно исчезли с лица земли, и даже следы их замело ветром. Но мы знаем, что 2000 лет назад этот город процветал, а некоторые уверены, что культура его уходит корнями в прошлое на много тысячелетий.

Жители Тиауанако достигли больших успехов в земледелии. Они не воевали, но покоряли другие народы мягкой силой: культурой, религией, торговлей. При этом они приносили в жертву людей, изымали их внутренности, четвертовали живьем и размещали останки на вершинах своих ступенчатых пирамид.

Они поклонялись Виракоче, который присматривал за ними, восседая на Солнечных Вратах. Поклонялись они и другому богу, имя которого нам неизвестно, существу с 12-ю лицами, которого превозносили 30 адептов. Это был бог смены времен года и неумолимого течения времени, бог календаря, бог движущихся по небосводу звезд и солнца.

Великолепные резчики по камню, обитавшие в Тиауанако, вырезали из андезита сложные многоугольные заготовки, свидетельствующие о глубоких познаниях в геометрии. Затем из этих камней выкладывали не менее сложные конструкции, символически представляющие звездную карту неба.

Никто не знает, как они добывали камень и как перевозили его на такие большие расстояния без помощи колес, да и как им вообще удавалось возводить такие изысканные и грандиозные постройки.

Никто не знает, где они научились этому – или кто их научил.

Но кое-кто…

Но кое-кто – кое-где, кое-когда – что-то знает.