Индия, Сикким, Долина Вечной Жизни,
,
Глубины
Маккавей Адлай ставит малышку Элис на пол.
– Не смотри туда, милая, – говорит он.
– Ключ Земли Ключ Земли Ключ Земли Ключ Земли, – словно запрограммированная, повторяет она.
Ее глаза ничего не выражают, губы двигаются машинально.
Он машет рукой перед ее лицом.
Ничего.
– Ладно, все равно ничего не видишь.
Он встает и достает пистолет из-за пояса. Байцахан сидит к нему спиной. Глаза Шари полны слез. Ее лицо медленно синеет, руки сжимают запястье Байцахана. Он не торопится.
Маккавей наводит пистолет на Шари.
– Мне жаль.
– Жаль чего? Это великолепно, – говорит Байцахан, даже не глянув в его сторону.
От этого к горлу Маккавея подкатывает тошнота.
Он опускает пистолет и вынимает пульт, который вручила ему Екатерина, и нажимает три раза. Клик, клик, клик.
И рука отпускает Шари, которая рывками заглатывает воздух, на лицо возвращаются краски. Байцахан вздрагивает. Он с изумлением уставился на свою бионическую руку. – Чт… – выплевывает он, но фраза так и остается незаконченной, потом что конечность оказывается на его горле, смыкаясь вокруг него. Своей человеческой рукой Байцахан вцепляется в левое механическое запястье и пытается оторвать его от своей шеи. Он тянет изо всех сил, но ничего не выходит. Байцахан падает на бок рядом с Шари, которая с изумлением смотрит, как он, упираясь локтем в пол, старается освободить шею из захвата.
Но это невозможно.
Через механические пальцы сочится кровь. Лицо подростка багровеет, глаза вылезают из орбит, язык вываливается изо рта, ноздри раздуваются. А рука сжимается, сжимается, сжимается и потом с ужасным хлюпающим хлопком рука складывается на горле Байцахана в кулак, кровь заливает пол, а тело падает на землю. Еще несколько секунд оно содрогается и бьется в конвульсиях, и Шари смотрит на это в ужасе и оцепенении и – хотя ей самой невозможно в это поверить – с радостью.
Кошмар по имени Байцахан мертв.
Маккавей разжимает пальцы, и пульт падает на пол.
– Как? – Шари все еще не может отвести взгляд от Байцахана.
– Это важно?
– Нет, – качает головой Шари и поднимает глаза на Маккавея.
– Спасибо, – пытается сказать она.
– Не стоит, – он переводит пистолет на Шари. Его палец ложится на курок. В сомнении Маккавей оглядывается на малышку Элис, но та все еще в трансе. Маккавей вздыхает. – Как я уже сказал, мне жаль.
– Ты можешь этого не делать, – шепчет Шари надтреснутым голосом. Горло ее разрывается от боли. – Эта Игра – полное дерьмо.
Маккавей качает головой. Он никогда в это не поверит.
Никогда.
– Это будет быстро. Не так, как он хотел.
Шари смотрит на малышку Элис. Ее дочери больше нет. Осталась только пустая оболочка. Но когда-нибудь она может вернуться.
– Позаботься о ней.
– Хорошо, до самого конца. – Маккавей чуть сильнее давит на курок. Шари закрывает глаза. Она не видит, как он переводит взгляд с матери на дочь и обратно. Он смотрит на то, что осталось от дунху. Думает о кури, о Екатерине.
«Черт», – думает Маккавей.
Он хочет выиграть – и он выиграет, – но хараппанка права: все это дерьмо.
Он переводит взгляд с матери на дочь и обратно. И потом он поднимает пистолет и делает неслышный шаг вперед. Шари все еще ждет, глаза ее закрыты, лицо спокойно, щеки блестят от слез. Она все еще ждет.
Он наносит рукояткой пистолета сильный удар по ее голове, и Шари падает. Маккавей поворачивается к малышке Элис и берет ее за руку:
– Пойдем детка. Нам пора.