Осколок счастья

Хадсон Дана

Бизнесмен Джордж Вуд и студентка Сара Бэрд полюбили друг друга с первой встречи. Но судьба приготовила для них столько испытаний, что хватило бы на несколько среднестатистических пар. Смогут ли они все преодолеть и быть счастливы?

 

Дана Хадсон

Осколок счастья

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

 

1

Рождественский благотворительный бал был в разгаре. Нарядная публика, плавно перетекая из зала в зал, приглушенно шумела, обсуждая только что закончившийся концерт с приглашенными звездами мировой величины. Джордж Вуд с чуть заметной пренебрежительной гримасой рассматривал хорошо знакомые по телевизионным экранам и журнальным обложкам лица знаменитостей. В реальности они оказались куда менее привлекательны, чем на экране. В своей жизни он знавал гораздо более симпатичных женщин. Поняв, что чуть было не попал в ту область своего прошлого, куда вход был строго запрещен, недовольно нахмурился. Хватит портить себе настроение, вспоминая то, что давно пора забыть!

Он отошел к украшенной рождественскими символами колонне, рассеянно поднес к губам бокал шампанского и замер, так и не отпив. Его потрясенный взгляд поневоле остановился на стоявшей у противоположной стены невысокой изящной девушке в голубом шелковом платье. Неужто это Сара Бэрд? Вот уж воистину, не поминай черта! Вуд напряг взгляд, пытаясь рассмотреть ее повнимательнее. Сомнений не было, это и в самом деле была Сара.

Сердце кольнуло, память сделала кульбит на несколько лет назад, и он замер, охваченный непрошенными воспоминаниями.

…В Кембридж на курсы менеджеров высшего звена Вуд поехал неохотно. Утишало его недовольство только предстоящее повышение. Мистер Винтер, президент «Уорнер Компани», собрался на пенсию, и собрание акционеров пожелало видеть на этом посту Джорджа Вуда, его заместителя. Но для пущей уверенности совет акционеров рекомендовал ему пройти курсы руководителей высшего звена, проводимые в Кембриджском университете. Вуд блестяще окончил Оксфорд каких-то десять лет назад, к тому же постоянно следил за новшествами в своей отрасли и не считал, что узнает что-то такое, что кардинально изменит его стиль управления. Но, чтобы потрафить застрявшим в прошлом веке членам совета, он согласился, хотя их мнение было чистой формальностью, контрольный пакет акций уже давно принадлежал семье Вуда. Приехав в Кембридж, он не пожелал поселиться в студенческом кампусе, чтобы вспомнить молодость, как это сделали многие из его товарищей по несчастью, а остановился в «Нобли», одной из лучших гостиниц Кембриджа. Пятизвездочный отель находился в самом центре города, в пятнадцати минутах неспешной ходьбы от Клер-колледжа, одного из отделений Кембриджского университета, где и проходили курсы.Номер в «Нобли» был довольно удобным. Трехкомнатные апартаменты, полные дорогой кожаной мебели и нашпигованные электроникой, призваны были удовлетворить самый взыскательный вкус. Но они не могли заменить Вуду его двухэтажного пентхауса на Ридженст-стрит в Лондоне, и, конечно, восхитительной и очаровательной Элизы Кинстон, как о ней писали таблоиды, полгода назад ставшей его любовницей.Элиза тоже была недовольна столь длительной отлучкой любовника. Она была женщиной страстной и воздержание ее не прельщало.– Милый, неужели ты не мог отказаться от этой идиотской учебы? Она тебе совершенно ни к чему!Вуд и сам думал точно также, но ответил сдержанно:– Я был вынужден согласиться. Но ты-то чем недовольна? У тебя же весь месяц фотосессия и ты будешь занята каждый день с утра до вечера, ты сама мне об этом говорила.Элиза лукаво улыбнулась.– Конечно. Но мне гораздо приятнее знать, что ты рядом и можешь приехать ко мне по первому зову.Вуд нахмурился, почувствовав себя кем-то вроде домашней собачки. Он никогда и ни к кому по первому зову не ездил. Да никому бы и в голову не пришло звать его по всяким пустякам. Неужели он сам дал основание Элизе думать о нем как о послушном щенке? Но возмущаться не стал, уж больно соблазнительно выглядела Элиза в пурпурном вечернем платье с оголенными плечами.– Я уезжаю не так уж и далеко. До Кембриджа по скоростной трассе всего-то час езды. Если соскучишься, вполне можешь приехать.Элиза скорчила умильную рожицу.– Непременно, дорогой! Ты же знаешь, как мне нравятся ночи с тобой! Но и ты приезжай в Лондон почаще!Вуд снисходительно кивнул и повез ее в один из модных ресторанов, после которого, естественно, было продолжение в квартире Элизы. В свой дом он любовниц не возил, это было исключительно его убежище.Утром они расстались под томные уверения Элизы непременно без него скучать, и у Вуда осталось странное чувство приручаемого домашнего животного, этакой помеси пигги со щенком.Первый день занятий начался первого октября ровно в восемь часов утра с приветствия ректора, показавшееся Вуду чрезмерно назидательным, и закончился в четыре часа пополудни обзором современной экономики. Как и предполагал Вуд, ничего нового он не услышал. Хотя лекции им читали маститые ученые, первые лица Кембриджского университета, то есть одни из лучших преподавателей в мире, всё из сказанного ему было давно известно. Но остальные члены их группы, главным образом мужчины за сорок, воспринимали их занятия как панацею от всех производственно-экономических недугов.После занятий Ник Кросс, крупный высокий мужчина с намечавшимся животиком, предложил посидеть в ближайшем пабе, чтобы, как он выразился, «познакомиться поближе». Вуду показалось, что вырвавшийся из-под плотной опеки супруги Кросс просто хотел совместить полезное с приятным. Он бы не удивился, если бы Кросс нашел себе подружку на ночь, глазки у того весьма похотливо бегали по сторонам, провожая стройные ножки проходивших мимо девушек. Несколько стажеров, соблазнившись новыми возможностями, направились с ним в паб, но большая часть, главным образом уверенные в себе солидные мужчины, наскоро попрощавшись, разошлись кто куда.Джордж Вуд вернулся в «Нобли», переоделся, поменяв строгий черный костюм-тройку на демократичные джинсы с удобной серой рубашкой из мягкого хлопка, и вышел на улицу посмотреть Кембридж. Узкие темные улочки старого города напомнили ему Итон, где прошло его детство, и Оксфорд, где пролетела юность. Во всяком случае, стиль каменных построек тринадцатого-пятнадцатого веков был один.Он разглядывал приземистое каменное сооружение с узкими, похожими на бойницы, окнами, и гадал, что же здесь было раньше, когда его дверь широко распахнулась и из нее с шумом начали выходить студенты в обычной одежде. Вуд чуть пожал плечами. Он в свое время носил студенческую форму. Конечно, она здорово отличалась от средневековых студенческих балахонов, но тем не менее узнать, из какого ты факультета, не представляло труда. Перешучиваясь друг с другом, студенты небольшими группками быстро растекались по сторонам. Вуд остановился, с чуть завистливой улыбкой наблюдая за ними и жалея, что прошло время его беззаботной юности.Одной из последних неторопливо вышла высокая стройная девушка и рассеянно посмотрела по сторонам. Она была так погружена в свои мысли, что не обратила внимание на пристально изучавшего ее прохожего. А Вуд, пользуясь ее безучастностью, с удовольствием разглядывал ее сосредоточенное лицо, стянутые на затылке черные волосы и глаза, скрытые за стеклами полихромных очков в строгой черной оправе. Видеть такие громоздкие очки на носу молодой девушки было непривычно, но не это заставило его остановить на ней свое внимание. У нее было прелестное лицо. Она привлекала не столько правильными чертами, сколько мягким выражением и одухотворенностью, которой дышал весь ее облик. Джордж вспомнил мадонну работы Караваджо и удивился общности их выражения.Девушка неторопливо пошла по мощенной булыжником мостовой в сторону кампуса, и Вуд, как пришитый, двинулся за ней. На ней, как и на большинстве остальных студентов, был серый свитер, джинсы и мягкие полуботинки. Вуд подумал, что по такой мостовой в туфлях на высоком каблуке и не пройти, только ноги переломаешь да каблуки обдерешь.Перед киоском с периодикой девушка остановилась, рассматривая обложки с яркими картинками, и он осмелился подойти поближе, недоумевая, отчего его вдруг охватило странное стеснение. Давно прошло то время, когда он был несмел и зажат в отношениях с женщинами. За свои тридцать с хвостиком он давно убедился в своей привлекательности для противоположного пола.Склонив голову к плечу, девушка с горьким сарказмом улыбалась, глядя на фотографии со счастливыми новобрачными. Казалось, она наперед знала, чем кончится эта новая семейная жизнь.– Вы их знаете? – Вуд не мог поверить тому, как неуверенно звучит его голос. – Почему вы думаете, что эта свадьба закончится разводом?Даже не посмотрев на него, она спокойно ответила:– Нет, я их не знаю. Но у жениха такое самодовольное выражение лица, что сразу понятно, это брак не по любви, а по расчету. И невеста для него только очередная ступенька наверх. Не думаю, чтобы он дорожил своей молодой женой. Хотя сейчас она и счастлива, но это ненадолго.Приглядевшись, Вуд должен был признать правильность ее наблюдений. Жених и впрямь казался самодовольным эгоистом. Невеста же просто лучилась любовью и нежностью.Девушка с легким вздохом признала:– Как все это грустно! И почему любовь никогда не бывает взаимной? Почему, как правило, один любит, а другой лишь позволяет себя любить? И, как правило, любят женщины, а не мужчины. Может быть, они просто физиологически не умеют любить? И их так называемая любовь сводится лишь к примитивной похоти?Она говорила еле слышно, явно для себя. Вуду ее слова показалось очень личными, и он повнимательнее посмотрел на девушку. Она казалась опечаленной и даже подавленной. Неужели у нее есть друг, с которым она поссорилась? Эта мысль отчего-то сильно не понравилась Джорджу. Хотя какое ему до нее дело? Он взрослый мужчина, знающий цену женщинам и их обещаниям.Но когда девушка, купив несколько научных журналов по медицине, пошла дальше, он пошел следом, не понимая, что это с ним такое. Да, она симпатична, но ведь он близко знал по-настоящему красивых женщин, к тому же весьма умелых в амурных делах. Красавица Элиза в этом списке далеко не первая. Может быть, ему просто скучно? Но он всегда может выйти в Интернет, связаться со своим офисом и заняться работой. Это единственное, что ему никогда не надоедает.До входа в кампус оставалось несколько метров, когда Вуд решительно догнал девушку и спросил:– Извините, вы не подскажете, где здесь находятся местные достопримечательности? Хотелось бы посмотреть.Она подняла к нему серьезное лицо.– Вы здесь впервые?В устах любой другой девушки эти слова можно было расценивать как приглашение к знакомству, но он не заметил в ее глазах никакого интереса. Банальная вежливость, не более.– Ну да. Правда, не как обычный турист, а как посетитель курсов. Вечера свободные, хотелось бы провести их с пользой. Может быть вы, как старожил, сможете мне помочь? – эта фраза прозвучала довольно двусмысленно, но девушка не обратила на это внимания.– Я, к сожалению, плохо знаю город, хотя и учусь на последнем курсе.Он заинтересованно уточнил:– Какого факультета?– Медицинского.Почему-то Вуд ждал именно такого ответа, недаром она купила журналы по медицине.– А что привело вас в медицину?Она посмотрела вдаль, будто надеялась прочитать там ответ.– Главным образом семейная традиция. В моей семье все врачи. Ну, и, кроме того, хочется помогать людям.Это прозвучало без всякой выспренности, и Вуд сразу поверил. Девушка все больше и больше располагала к себе, и он начал говорить уже настойчиво, по привычке пытаясь подчинить ее своей воле.– Так что вам здесь понравилось больше всего? – он даже склонился вперед, пытаясь разглядеть цвет ее глаз, едва видимых за потемневшими от яркого света полихромными линзами.– Я была только в музее Фицуильяма. Но, если честно, лондонцам там покажется скучным. А ведь вы из Лондона, не так ли?Он поразился ее наблюдательности.– А как вы догадались?– Небольшой акцент и манера держаться. Будто весь мир принадлежит вам. Или это просто ваш стиль руководства?Вуд несколько растерялся. Он ничего не говорил о своем социальном статусе. Не ожидая ответа, девушка мягко пояснила:– Ваш возраст и манера держаться говорят сами за себя. И то, что вы приехали на такие курсы – тоже.– Но ведь курсов в Кембридже много. – Он не мог поверить, что его так просто расшифровать.– Ну да. Если хотите, назовите это интуицией. – И она иронично взглянула на собеседника. – Знающие люди говорят, что самое интересное в Кебридже – Шекспировский фестиваль. Но я на нем ни разу не была. Он летом, а летом я уезжаю домой.Вуд решил идти напролом.– Может быть, тогда сходим на мост Вздохов? – это было явно преждевременно, ведь туда юноши приглашали своих возлюбленных, и Вуд мысленно себе на это указал.Девушка чуть вздернула брови и укоризненно покачала головой.– Я вас не знаю. А мама всегда остерегала меня от походов с незнакомцами куда бы то ни было.И снова Вуд растерянно подумал, что в любом другом случае он принял бы эти слова за кокетство, но сейчас они звучали как простая констатация факта, и он только недоуменно развел руками.– Вы ставите меня в тупик. Если честно, – а мне почему-то показалось, что честность вы приветствуете, – мне очень хочется с вами познакомиться. Но и показаться навязчивым я не хочу. Так что вы решите?Девушка помолчала, склонив голову к плечу и задумчиво его рассматривая. Вуд невольно подтянулся под этим изучающим взглядом и постарался улыбнуться своей самой обаятельной улыбкой. Видимо, его старания произвели на девушку благоприятное впечатление, потому что она улыбнулась в ответ светлой улыбкой.– Хорошо, давайте знакомиться. Я – Сара Бэрд. Выпускница медицинского факультета.Нарушая этикет, по которому первой должна была подать руку дама, Вуд протянул свою ладонь и представился:– Джордж Вуд. Вице-президент «Уорнер Компани».Он ждал восторженных возгласов, но они не последовали. Видимо, Саре слова «Уорнер Компани» ничего не сказали. Это было необычно, при названии его фирмы дамы делали охотничью стойку, и их глаза зажигались матримониальным блеском. Сара же доверчиво протянула в ответ руку и произнесла музыкальным голосом:– Очень приятно.Вуд почувствовал внутри странное тепло. Эти шаблонные слова прозвучали так, будто ей и впрямь было приятно с ним познакомиться.– Вы, случайно, не на психолога учитесь? Или психотерапевта?С удивлением на него посмотрев, она ответила:– Нет. Я буду обычным семейным доктором. Со временем, правда, думаю пройти специализацию на кардиолога.– Что ж, это достойно уважения. Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, мисс Бэрд. Надеюсь, вам со мной тоже. – И он, вместо того, чтобы пожать по-мужски протянутую ему ладонь, повернул ее тыльной стороной вверх и поцеловал.Она напряглась и мягко вытянула руку.– Боюсь, вы ошибаетесь.От ужаса у него заломила висок.– Неужто вы миссис? – он никак не мог в это поверить. Она казалась слишком невинной для замужней дамы.Сара отрицательно покачала головой.– Я не замужем. Но я не то хотела сказать. Мне почему-то кажется, что вы ожидаете от нашего знакомства чего-то приятного исключительно для себя. Думаю, ни к чему не обязывающего секса. Ну, так должна вас сразу предупредить, я не сторонница подобного рода развлечений. Так что советую найти кого-нибудь посговорчивее и не тратить на меня зря драгоценное время.После облегчения, захлестнувшего Вуда после ее слов «я не замужем», его кинуло в озноб от слов «ни к чему не обязывающего секса». Это было так близко от его намерений, что ему вновь стало не по себе, и это в который уже раз за несколько минут их знакомства! Он всегда полагал себя человеком, умудренным житейским опытом, несколько даже циничным, и вдруг в разговоре с молодой особой почувствовал себя застенчивым подростком. Пришлось признать, что Сара не по годам проницательна.Вуд подобрался и ответил, глядя ей прямо в глаза:– Ничего без вашего согласия не произойдет, я вам гарантирую. Было бы странно отрицать, что вы меня волнуете так сильно, как женщина может волновать мужчину. Но это, в принципе, ничего не значит. Мы можем быть и просто друзьями. Неужели у вас нет друзей среди представителей противоположного пола?Чуть призадумавшись, Сара согласилась:– Есть, конечно. Ну, хорошо, если вы не против, мы с вами можем сегодня сходить в местный театр. Он полупрофессиональный, там выступают главным образом студенты. Но предупреждаю сразу, нашим артистам, конечно, далеко до лондонских знаменитостей.Вуд согласился, не раздумывая. Договорившись через час встретиться у входа в «Нобли», ближе расположенного к театру, они разошлись, чтобы переодеться и подготовиться к представлению.Вуду хотелось выглядеть как можно лучше, но вместе с тем достаточно демократично, они же идут в студенческий театр. Отбросив в сторону смокинг, как слишком помпезный, он стал рассматривать другие варианты. Строгий черный костюм-тройка ему не понравился, не на поминки, чай. Джинсы – слишком уж небрежно. Остановившись на серых брюках и темно-сером двубортном пиджаке, он дополнил наряд голубоватой рубашкой и расстегнул верхнюю пуговицу, решив пренебречь и галстуком, и бабочкой. Оценив свой вид перед большим зеркалом, показал себе большой палец. Вид у него был вполне соответствующий студенческому театру – элегантный, но без выпендристости.Служащий принес ему вычищенные ботинки, и Вуд с удовольствием посмотрел на сверкающую кожу. Благодаря этим итальянским ботинкам сразу становилось ясно, что он человек состоятельный и может позволить себе некоторые излишества. Во всяком случае, прежние его подруги понимали это сразу. Но вот поймет ли это Сара Бэрд? Он невесело усмехнулся. К чему он пытается произвести впечатление на эту девушку? Хмуро солгал самому себе, что просто от скуки. Вот если бы рядом была Элиза, жизнь была бы куда веселее и ни в каких сомнительных развлечениях он бы не нуждался.Противореча самому себе, Вуд спустился вниз за пятнадцать минут до назначенного срока, и принялся нетерпеливо расхаживать по холлу, вызывая недоуменные взгляды немолодого портье. Тот даже поинтересовался, не нужно ли чего дорогому постояльцу, когда дверь открылась и внутрь зашла Сара. У Вуда перехватило дух. Но не потому, что она была дивно хороша, наоборот, на ней не было никакого макияжа и глаза все также скрывались за темными стеклами полихромных очков, а потому, что сердце вдруг захлестнула волна странной нежности.Он с удовлетворением отметил, что на ней надето серое платье точно такого же оттенка, что и его пиджак. Это заметила и Сара. К его удивлению, она тихо засмеялась.– Можно подумать, что мы договорились одеться в одной цветовой гамме. Забавно. Похоже, нам обоим нравится серый цвет. – Отсмеявшись, легко решила: – Что ж, ничего не поделаешь, пусть все считают нас парой. Хотя для первого дня знакомства это перебор. – Протянув ему руку, она предложила: – Идем? Или вы предпочитаете переодеться?Вуд властным движением подхватил ее протянутую руку и уложил на свой локоть. Ее ладонь так хорошо уместилась на сгибе его руки, будто делала это всю жизнь. Склонив голову в знак признательности, он заметил:– Как приятно, когда девушка не опаздывает на свидание. Но еще вдвойне приятней, когда она не паникует по пустякам.Он ожидал вопроса о тех, кто паникует по пустякам, но Сару не заинтересовали его прошлые знакомства. Кивнув, она направилась к выходу со словами:– Думаю, нам следует поторопиться. Обычно билеты есть всегда, но кто знает? Вдруг именно сегодня будет аншлаг.Они шли быстрым шагом мимо нависавших над головами угрюмых зданий четырнадцатого века, обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне. Периодически Сара с приветливой улыбкой здоровалась с идущими навстречу студентами, не преминувшими рассмотреть ее спутника с головы до пят. Некоторые специально останавливались, желая задать ей какие-то явно надуманные вопросы, но Сара лишь бросала на ходу «извините, мы спешим», и они упрямо шли дальше, избегая разговоров.Вуд понял, что он, как спутник мисс Бэрд, вызывает повышенное внимание. Но почему? Ответов могло быть множество, но в его мозгу почему-то всплыл один, неужели она недавно рассталась со своим бойфрендом? Тогда вполне объясним и ее скепсис по отношению к свадьбам и любви вообще. Да и неприличный интерес ее знакомых к его скромной персоне. Тут он кокетничал, себя он неприметным никогда не считал, но в данном случае он вызывал интерес не сам по себе, а именно как спутник Сары. Почему? Это его тревожило, в такой необычной для себя роли он выступал впервые. В его кругах внимание обращали на его спутниц, а не на него.В кассе они без труда купили билеты, причем Сара, безмятежно проигнорировав недовольство Вуда, заплатила за себя сама. В фойе был буфет, и Джордж хотел было повести свою спутницу туда, но она воспротивилась.– Извините, но я не хочу есть. Я только что выпила чаю, и мне этого вполне хватит до завтра. Я стараюсь не переедать.Джордж давно привык к самоограничению своих подруг. Тонкая талия стоит некоторых усилий, не так ли? Не возразив ни слова, послушно направил шаги в бедновато обставленный зрительный зал. В зале вместо удобных театральных кресел, к которым он привык, стояли гладкие венские стулья, больше подходившие для сельской церкви. Пожав плечами, он устроился на своем месте и попытался вытянуть ноги. Не получилось, проход оказался слишком узким для его длинных конечностей.Заметившая его потуги Сара посочувствовала:– Те, кто расставлял эти ряды так близко друг к другу, не принимал в расчет таких высоких людей, как вы.Представивший себе несколько часов мучений на столь неудобном седалище, Вуд сквозь зубы заметил:– Наверняка это были женщины. Вы же чувствуете себя здесь вполне комфортно?Это было правдой, и Сара пожала плечами, не одобряя его сердитый тон.– Наверняка. Как правило, на общественные работы откликаются в первую очередь женщины.Услышав в ее голосе скрытый упрек, Джордж хотел возразить, но свет в зале потух, и занавес раздвинулся, открывая почти пустую, без декораций, сцену.Устроившись так, чтобы ему хорошо было видно лицо Сары, Вуд принялся рассматривать ее, как картину. В ней ему нравилось все, от правильных черт до милой улыбки, то и дело возникавшей на ее губах. Его интриговало, какого же цвета у нее глаза, и он подозревал, что серого, как и у него. А иначе для чего же она выбрала именно серое платье? Как правило, женщины подбирают одежду под цвет глаз.Он не обращал особого внимания на идущую на сцене студенческую пьесу. Единственное, что уяснил, написана она местным драматургом на местом же материале, а именно о студенческой жизни, ее проблемах и маленьких радостях. Видимо, не обходилось без колкостей в адрес власть имущих, чем и объяснялись периодически вспыхивавшие аплодисменты и смех, потому что артисты играли непрофессионально, чисто по-любительски, и исключений он не заметил. Если бы он пришел сюда с целью насладиться хорошей постановкой, его ждало бы сильное разочарование.Наступил антракт, и он повернулся к спутнице, спросить, что она собирается делать дальше. Стекла ее очков еще не потемнели от яркого света, и он увидел, что глаза у нее вовсе не серого, а поразительного фиалкового цвета. От охватившего восторга он замер, не в силах отвести взгляд. Вуд был уверен, что в жизни не встречал столь потрясающих по красоте глаз. Но вот линзы очков снова потемнели, скрывая глаза, доставив ему почти физическую боль. Для чего Сара прячет такую красоту? Вуд привык, что женщины всеми силами выделяют свои сильные стороны, а не скрывают их.Они вышли в фойе. Но там для небольшого пространства оказалось слишком много народу. Часть публики потянулась к выходу, они вышли следом. На улице было тихо и сумрачно, как это часто бывает перед дождем.Не увидев стоянки такси, обязательной для театров Лондона, Вуд обеспокоенно поинтересовался:– Здесь можно поймать такси? А еще лучше вызвать?Сара его не поняла.– Конечно, можно. Но для чего? До вашего отеля всего-то минут десять ходу.– Неужели ты думаешь, что я брошу тебя после спектакля и побегу к себе, скрываясь от дождя? Я в любом случае тебя провожу.– А какой в этом смысл? Нас в одну сторону пойдет человек сто. К тому же Кембридж – это не Лондон. Здесь никогда ничего не случается. Так что не стоит следовать никому не нужным требованиям этикета.Вуд мысленно застонал. Она что, в самом деле ничего не понимает или притворяется?– Дело вовсе не в том, случается здесь что-то или нет. Я просто хочу побыть с тобой подольше, понятно?Он не дождался ответа и повернулся к ней, пытаясь понять причины ее молчания. Ей не понравилось то, что он сказал?Но Сара его слов и не слышала. С остановившимся лицом она смотрела на красивого высокого мужчину, державшего за руку молодую девушку. Сара была так напряжена, что Вуд испугался, как бы она не упала в обморок. От закушенной губы вниз тянулась тонкая ниточка крови, но Сара не чувствовала боли. Но вот незнакомец почувствовал тяжелый взгляд, повернулся, вздрогнул и быстро пошел прочь, увлекая за собой свою подругу.Джордж склонился к Саре, намереваясь ее утешить, но она, пробормотав:– Как же это подло, боже мой! – резко повернулась и пошла прочь, забыв про своего кавалера.Вуда это изрядно покоробило, но он пошел за ней, на ходу доставая из кармана белоснежный платок. Догнав ее, развернул к себе и бережно приложил его к уголку ее губ. На ее вопросительный взгляд пояснил:– Кровь. Идет кровь.Она кивнула ему в знак благодарности и уже сама принялась стирать кровь.Вуду очень хотелось спросить, кто это был, но он не осмелился бередить ее раны. Да и что тут было непонятного? Наверняка это ее друг, возможно, даже жених, променявший ее на более, с его точки зрения, перспективную особу. В душе Вуда возник ревниво-жалостивый клубок, и он, не зная, что предпринять, молча ждал, когда она справится с собой.Слепо глядя на него, Сара прошептала:– Разве так можно? Клясться в любви одной, обещать ей всю свою жизнь, объявить помолвку, а потом так быстро ее забыть? Разве это порядочно?Вуд мягко потряс ее за плечо.– Сара, опомнись! Мне очень жаль, но тут ничего не поделаешь! Забудь прошлое и живи настоящим!– Живи! Как это можно, когда… – тут она осеклась и уже осознанно посмотрела на своего спутника. – Извините меня. Я веду себя как жалкая неврастеничка.Вуду отчаянно захотелось обнять ее, прижать к себе и баюкать, как ребенка. Возможно, тогда к нему перейдет часть ее боли и она не будет так страдать.Сара чинно положила ладонь на его согнутый локоть и они пошли по улице, как давно знакомая пара. Заметив, что все еще держит в руке испачканный платок, девушка скованно пообещала:– Извините, я постираю его и верну. Но это так необычно, носить с собой хлопковые платки вместо бумажных.Он пожал плечами.– Просто выкинь его, и все. А бумажные платки я не люблю. Они неудобные. В любой момент могут порваться.– Это своего рода снобизм. Хотя я и в самом деле лет сто не видела хлопковых платков.Вуд понимал, что этот пустой разговор затеян ею для того, чтобы успокоиться, и не возражал, хотя ему ужасно хотелось узнать, как зовут того мужчину, из-за которого она так переживала. Он в самом деле был ее женихом, разорвавшим помолвку?Сознание, что она любила и до сих пор любит другого, оказалось очень болезненным. Такого всепоглощающего чувства обманутого собственника Вуду еще испытывать не доводилось. Он сжал зубы, чтобы не наговорить того, о чем потом может пожалеть.Они молча дошли до входа в кампус, и Сара удрученно улыбнулась спутнику.– Простите меня, пожалуйста, Джордж. Я не ожидала, что Генри Стил будет здесь, и испортила вам вечер. Мне очень жаль. Да и спектакль мы не досмотрели.Вуд порывисто протянул руки и нежно сжал ее ладони.– Давай не будем говорить об этом типе. Да и пьеса, если честно, интересна только местным студентам. Мне бесконечные намеки, над которыми смеялись зрители, были вовсе непонятны. Может быть, лучше сходим в ресторан, поужинаем? – Она отрицательно покачала головой, и Джордж не счет возможным настаивать. – Тогда договоримся, где встретимся завтра.Сара отшатнулась и извлекла из его ладоней свои пальцы.– Завтра? Но зачем?В ее голосе слышала неуверенность, которой не преминул воспользоваться более опытный мужчина.– Ты мне понравилась, Сара. Но это я тебе это уже говорил.Она взглянула на него с неприятной опаской, и Вуд поспешил поднять руки в знак своей полной безопасности.– Уверяю тебя, я сама лояльность и скромность. Со мной можешь ничего не бояться. – Эти слова были откровенной неправдой, но Джордж наделся, что звучали они вполне достоверно. – К тому же я здесь ненадолго. Курсы продлятся всего месяц.Сара немного отошла от стресса и даже попыталась неловко пошутить:– То есть соблазнить меня вы не успеете?Он молча уставился на нее. Неужели она ясновидящая? Именно эта мысль мелькнула в его удрученном сознании. Но вслух он небрежно подтвердил:– Конечно. На это нужно гораздо более длительный период. В столь короткое время мне не уложиться.Посмотрев на его вымученную улыбку, Сара снова вздохнула.– Мне нужно идти. До свидания.Джордж удержал ее за руку.– Вот именно: до свидания! Когда мы увидимся?Сара немного помолчала. Если бы на ее месте была другая девушка, Вуд решил бы, что она попросту набивает себе цену, заставляя себя упрашивать, но Сара и в самом деле обдумывала его просьбу. Наконец сказала:– Завтра я никак не смогу. Послезавтра семинар и мне нужно к нему подготовиться. Если только в среду?Вуд надеялся на завтра, но был рад и среде. Договорившись встретиться ровно в семь вечера возле городского сквера, они расстались. Джордж пошел в отель, по дороге любуясь невысокими старинными зданиями. Все-таки прежде люди гораздо больше думали о соразмерности человека и окружающих его вещей. Или у них просто не было современных возможностей?Нужно было позвонить Элизе, но он решил, что та наверняка устала после тяжелого дня. Он знал, что работа модели трудна и физически, и морально. Но, что греха таить, звонить Элизе он не хотел вовсе по другой причине. После проведенного с Сарой вечера ему не хотелось и думать о других женщинах. Впервые при общении с представительницей противоположного пола он чувствовал себя самим собой. Это ощущение было до того приятно и непривычно, что его нужно было детально обдумать, и, как Вуд предчувствовал, принять какое-то очень важное решение из тех, что называют судьбоносными.

 

Это настораживало, но он решил, что все дело в смене темпа жизни. Он привык быть в самой гуще событий, за минуту решать несколько проблем, а здесь выпал в какое-то безвременье. Конечно, ему скучно, а отсюда и столь странные фантазии.

Вторник тянулся гораздо дольше, чем обычно. Вуд подозревал, что дело вовсе не в нудных лекциях, что читали им светила британской науки. Но признаться даже самому себе, что скучает по едва знакомой девице, было просто стыдно, и Вуд даже перед самим собой делал вид, что все нормально.

Среда тянулась столь же неспешно, но к вечеру, к моменту встречи с Сарой, Вуд почувствовал себя не на шутку возбужденным. Таким он не был даже в годы своей первой влюбленности, когда все девушки казались ему обворожительными красотками. Это было странно, но он приписал это отсутствию сексуальной жизни, ведь не мог же он привезти в Кембридж свою любовницу? К тому же Элиза и не поехала бы с ним, она была слишком преуспевающей моделью, чтобы столь бездарно расходовать драгоценное время.

Вспомнив о Элизе, Вуд невольно сравнил ее с Сарой, хотя сравнивать простую девочку и всемирно известную красавицу было заведомо некорректно. Но почему-то он вмиг отдал предпочтение Саре. Ее нежное лицо вставало перед ним сразу, едва он закрывал глаза, а вот красивого, классически правильного лица Элизы он вспомнить не смог.

Пришлось открыть ноутбук и просмотреть фотографии, сделанные неделю назад на его яхте. Убедившись еще раз, что Элиза потрясающе красива, он закрыл компьютер и подумал, а не сошел ли он с ума? Или просто мается от скуки? Или Элиза, как это было много раз до нее, ему надоела? Ему быстро надоедали женщины, пусть и с трудом им завоеванные. Слишком быстро. Может быть, дело было в том, что с длинноногими красотками, с которыми он привык иметь дело, не о чем было поговорить? Но и с Сарой он не собирался заниматься умными разговорами, совсем наоборот.

Переменив рубашку и костюм, он задумался, куда они с Сарой направятся в этот раз. Студенческих театров с него хватит. Музеи его тоже не прельщали, к тому же они, как правило, работали до восьми, а чем им с Сарой заняться после осмотра очередной экспозиции?

Он посмотрел на постель, виднеющуюся в соседней комнате, и тягостно вздохнул. Слишком рано. Он не сомневался, что Сара будет там, где ему хочется ее видеть, но не так быстро. Придется терпеть. Может быть, ему съездить на уик-энд в Лондон и встретиться с Элизой, скинуть так доставшее его за последнее время напряжение? Надо позвонить и предупредить. При ее занятости она вполне может оказаться на другом конце земли. Хотя на этот случай в памяти его телефона найдется пара-тройка запасных номеров для замены, но прибегать к ним вовсе не хочется. Достаточно и того, что Элиза на этот раз послужит заменой простой девчонке из Кембриджа. Хорошо, что об этом она никогда не узнает. При ее гипертрофированном самомнении для нее это будет большой неприятностью.

Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки так, чтобы открылась часть темной поросли, узкой дорожкой спускающаяся вниз, он внезапно озадачился, а как к этому отнесется Сара? Все его женщины считали волосы на груди ужасно сексуальными, но вдруг у нее другое мнение на этот счет?

Обеспокоенность собственной внешностью была ему настолько непривычна, что он только хмыкнул, не понимая, что на него нашло. Когда наступит время близости, Сара и внимания не обратит на подобную мелочь, уж он об этом побеспокоится. От этой мысли тело у него среагировало вполне определенным образом, и он сердито чертыхнулся. Принимать холодный душ не было времени, часы уже показывали без четверти семь.

Пришлось постоять в номере еще несколько минут, дожидаясь, когда тело придет в порядок. Для этого пришлось думать о вещах менее приятных, чем Сара, а именно о завтрашних нудных лекциях.

Чтобы не опоздать на свидание, ему пришлось почти бежать. Он уже думал поймать такси, но, к его досаде, ни одной машины с шашечками ему по дороге не встретилось. До сквера он добрался ровно за семь минут, все-таки опоздав на пять минут. Под бюстом Расселу, где они договорились встретиться, никого не было, и Вуд почувствовал неприятное стеснение в груди. Неужели Сара передумала и не пришла? Ведь не могла же она уйти за эти пять минут?

Оглянувшись, заметил на скамейке неподалеку склоненную над книгой знакомую головку, и кровь радостно заструилась в жилах. Сара была здесь! Поглубже вздохнув, и подосадовав, что не догадался купить цветы, Вуд принялся рассматривать девушку, не скрывая своего интереса. В этой части парка не происходило ничего интересного, поэтому прохожих было мало, да и те, торопясь по своим делам, не обращали внимания на одиноко стоявшего мужчину.

Вуда захватило очарование момента. Тихий осенний парк, о чем-то негромко шелестящие листья, и прелестная девушка, внимательно читающая книгу. Как пейзаж Гейнсборо. Ему показалось, что время сместилось, и сейчас не двадцать первый век, а восемнадцатый.

Он простоял бы так долго, но Сара подняла голову и рассеянно посмотрела на него. Прошло несколько неприятных для Вуда мгновений, пока в ее глазах не появилось осмысленное выражение, и она не кивнула, приветствуя его.

Подойдя поближе, он поздоровался и сел рядом.

– Занимаешься?

– Ну да.

Она что-то начала говорить, а Вуд загипнотизировано уставился на ее губы. Они шевелились, но он не слышал ни одного слова, до того ему захотелось прижаться к ним губами. Вуд склонился к Саре, проникая в нее всеми фибрами души, чувствуя ее запах, тепло, даже вкус ее губ, хотя пробовать их ему никогда не доводилось. Такого с ним еще никогда не бывало. Внезапно в сердце проснулась тревога, и он выпрямился, требовательно глядя на нее. Он никогда не верил в колдовские чары, но сейчас чувствовал себя так, будто его чем-то опоили. Что это с ним?

Сара приветливо улыбнулась и спросила:

– Ты согласен?

Вуд быстро согласился. С чем, и не подозревал. Но надеялся, что ничего смертоносного не произойдет.

Встав, Сара начала прощаться. Вуд испуганно спросил:

– Ты куда?

Она недоуменно посмотрела на него.

– Но ведь мы только что договорились.

Вуд понял, что согласился напрасно.

– Я не совсем понял, о чем мы договорились. – Его голос звучал опасливо, и Сара обо всем догадалась.

Укоризненно покачав головой, мягко проговорила:

– Ты меня просто не слушал. – Не ожидая от собеседника раскаяния, она спокойно повторила: – Я сказала, что мы оба сильно устали и нам лучше разойтись по домам.

– Что ты! Я два дня ждал этой встречи. И вдруг ты говоришь, что мы устали?

Она повернулась к нему, чуть склонив голову.

– Ну, я-то не слишком устала. Просто у тебя такой утомленный вид, что мне стало тебя жаль. Вот я и предложила разойтись.

Вуд поразился. Еще никто из его знакомых дам его не жалел. К тому же, знала бы она, от чего у него столь утомленный вид!

– Я не устал. Возможно, здорово скучал на лекциях, но уж никак не устал. Но можно посидеть где-нибудь в тихом местечке, ресторане, к примеру. Что тебе больше нравится в Кембридже из подобных заведений?

– Я в этом деле не знаток. Единственные злачные места, где я бывала, это несколько пабов на территории кампуса. Правда, мои знакомые девушки хвалили D’Arrys Wine Shop. Но хочу предупредить, там все дорого.

Он подумал, что она намеревается платить за себя сама и возмутился.

– Сара, я не принадлежу к бедным слоям населения. И вполне в состоянии заплатить за себя и за свою спутницу.

Чуть покраснев, она попыталась оправдаться:

– Но сейчас не принято платить за других. Как правило, каждый платит сам за себя. И у меня тоже есть деньги.

Он соблазняюще попросил, демонстрируя неплохое знание человеческой натуры:

– Сара, милая, я понимаю, что ты не хочешь ставить себя в зависимое от меня положение. Но мне от тебя ничего не нужно. Во всяком случае то, что ты не готова дать добровольно. Просто прошу, дай мне почувствовать себя настоящим мужчиной. Мне с детских лет внушали: мужчина в ответе за свою женщину.

Слово «свою» прозвучало с ненужным апломбом, и Сара нахмурилась, готовясь возразить, но Вуд продолжал, не обратив на это внимания:

– И, если приглашает ее куда-либо, то и платит за нее сам.

Сара смотрела на него с сомнением, и Вуд счел нужным добавить:

– И поверь, сексуальный десерт мне не нужен.

Это последнее было далеко от правды, но не мог же он сказать об этом Саре! Она не относилась к тем женщинам, для которых подобное завершение ужина считалось нормой. Она бы оскорбилась и, вполне возможно, ушла. А этого допустить никак нельзя.

Сара нерешительно возразила:

– Ты, наверное, считаешь меня дико несовременной, но я не могу тратить время на флирт. Я хочу стать достойным членом своей семьи.

Взяв ее под руку, Вуд повел ее из сквера.

– А что представляет собой твоя семья?

– О, она состоит сплошь из медиков. И разговоры у нас, как правило, сугубо профессиональные. Непосвященным бывает очень скучно слушать эти узкоспециальные беседы. Поэтому я и хочу знать все тонкости, чтоб не быть в семье белой вороной. Да и просто не хочу быть хуже сестры и кузенов. Ну, ты понимаешь…

Вуд понимал. Он ценил профессионалов во всех областях жизни. Выйдя из сквера, поднял руку, и рядом тотчас остановилась машина с желтыми шашечками на крыше. Сара восхитилась.

– Вот так фокус! Никогда такого не видела. Даже когда лил дождь и я пыталась поймать такси, мне этого не удавалось. А у тебя – запросто!

Вуд ждал просьбы отвезти ее в кампус, но Сара задумчиво молчала. Воспользовавшись ее рассеянностью, он назвал водителю название ресторана. До D’Arrys Wine Shop они доехали за десять минут, да и то из тех половину провели у светофоров. Вынырнув из задумчивости, Сара удивленно заметила:

– Я была уверена, что мы едем в кампус. Для ресторана я одета неподобающе.

Вуд поспешил ее утешить:

– Сейчас же туристический сезон, а туристы одеваются точно так же, как ты. Так что не тушуйся, пожалуйста.

Они вошли в ресторан, растянувшегося на первый этаж старинного здания. Оформлен он был во вневременном стиле, впрочем, довольно удачно. Оглядевшись, Сара признала, что Вуд был прав, половину зала занимали туристы в джинсах и пуловерах, то есть в том, что было надето и на ней.

Они заказали фирменное блюдо, жаркое из баранины с розмарином, картофелем и фасолью, белое вино и мороженое. Вуд хотел заказать больше, но Сара решительно воспротивилась, она не ела на ночь много.

– Закажи себе чего-нибудь еще. Мне не нужно, а то всю ночь кошмары будут сниться.

Но Вуд ограничился тем, что велел принести себе двойные порции.

Они сидели в самом углу, под большим тусклым панно. Было тихо, хотя ресторан и был полон туристами разных национальностей. Почему-то преобладали японцы. Сара подтвердила наблюдения Вуда:

– Да, я тоже заметила, что их всегда больше, чем всех остальных. Наверное, они очень любознательные.

Честно говоря, Вуда совершенно не интересовали туристы. Его куда больше занимала Сара. Она вела себя абсолютно естественно, не кокетничала и не пыталась изображать из себя того, кем не являлась. Вуд впервые чувствовал себя рядом с женщиной расслабленно и спокойно. Впрочем, это были далеко не все чувства, что он испытывал. Сара казалась ему близкой и родной, будто он знал ее много лет. От нее исходила душевная теплота, которую он не помнил с далекого детства. Как ни странно, она напоминала ему бабушку с отцовской стороны. Он плохо ее помнил, но от ее нечастых визитов в душе осталось такое же светлое чувство радости и защищенности, что владели им теперь.

Они поели, потанцевали, причем Вуду пришлось напрячь всю свою выдержку, чтобы не прижимать Сару к себе сильнее, чем требовали приличия.

Под конец вечера он попросил ее дать ему номер сотового телефона, но она объяснила, что сотовые телефоны очень вредны, поэтому его у нее нет. Это было так необычно и несовременно, что он с подозрением посмотрел на нее. Но ее лицо было абсолютно правдиво, и он подавил желание обвинить ее во лжи.

Выйдя из ресторана, Вуд понял, что не хочет расставаться с Сарой. Пригласить ее в свой номер? Посмотрел на ее безмятежное лицо, и с досадой отказался от этой мысли. Слишком рано. Чтобы оттянуть расставание, предложил прогуляться. Погода стояла прекрасная, сумерки окутали землю, превращая обычные предметы в нечто нереальное. Сара доверчиво шла рядом, рассказывая ему о преподавателях, подругах и своих планах, а он думал только об одном, – сколько еще ему придется ждать.

И это было неприятно. Прежде он никогда не считал себя сексуально озабоченным типом, который использует женщин исключительно для собственного удовольствия. Что же случилось с ним теперь? Почему эта неискушенная девочка действует на него таким странным образом?

Он даже пожалел, что пригласил ее пройтись, и на ее вопросы отвечал однозначно и сухо. У кампуса они остановились и она подняла к нему озабоченное лицо.

– Вам со мной скучно, я понимаю. Извините. Мы с вами из слишком разных кругов, чтобы нам было интересно друг с другом. – От смущения она даже перешла на «вы».

Вуд мысленно застонал. Его молчаливость она приняла за отсутствие интереса!

– Ты не права. Ты же медичка, заканчиваешь такой сложный курс. Неужели ты вовсе не разбираешься в мужской физиологии?

Сара посмотрела на него с искрой понимания. Чуть поджав губы, Вуд сердито добавил:

– И не говори, пожалуйста, что мне с тобой скучно. Мне с тобой очень хорошо, но ты же понимаешь, в каком случае было бы еще лучше. Но я ничего не прошу. Так что давай договоримся о встрече и расстанемся. Ты пойдешь в общежитие и спокойно ляжешь спать, а мне придется за сегодняшнюю ночь несколько раз принимать холодный душ. И не делай вид, что не понимаешь, отчего.

Покраснев, Сара отвернулась.

– Мне очень жаль.

Протянув руки, он взял ее ладони и сжал с нежной силой.

– А мне – нет. Я впервые встретил такую девушку, как ты. – Произнеся эти шаблонные слова, понял, что ничуть не покривил душой. – Ты сможешь прийти в сквер завтра?

Она с сожалением покачала головой.

– Нет. Завтра мне нужно заниматься.

Вуд вдруг понял, что ревнует. Причем к колледжу, в котором она проводила гораздо больше времени, чем с ним, и к учебе, которая в ее глазах была куда ценнее, чем он. Это было нелогично и глупо, но он ничего не мог с собой поделать.

– Но тогда когда?

Поколебавшись, она проговорила:

– Не раньше следующей среды. Да и то на пару часов после занятий, не больше. Утром в эту субботу я поеду домой.

– Неужели в Скарборо? – Она кивнула, и у него разочарованно вырвалось: – Но это так далеко! Ты едешь не на один день?

– На три, до вторника. Я заранее сдала все семинары и освободила несколько дней. У моего первого племянника, сына моего старшего брата, крестины, и я не могу пропустить такое событие. Но до Лондона всего час езды, разве ты не собираешься поехать домой после занятий?

– Не собирался, но теперь поеду. Что мне здесь делать? – Он хотел добавить «без тебя», но поостерегся. Он взрослый мужчина и подобные сантименты ему ни к лицу.

Но Сара догадалась о несказанном и чуть нахмурилась. Вуд понял это по-своему: если она жестоко обманута своим женихом, то сейчас не доверяет никому из мужчин. Это естественно, но крайне неприятно. Вуд хотел, чтобы ему она доверяла. Он вдруг понял, что хочет Сару не для нескольких дней ни к чему не обязывающего секса. Ему и в самом деле будет ее не хватать.

Но если она и дальше собирается кидать ему, как нищему, крохи с господского стола, то стоит ли ему тратить на нее свое драгоценное время? И тут же сказал себе, конечно, стоит. Еще никто из женщин не вызывал у него такого странного, ирреального трепета, и он хотел выяснить, что же за всем этим стоит.

Не удержавшись, Вуд прижал Сару к себе и нежно прижался к ее губам. Он хотел сделать этот прощальный поцелуй легким, ни к чему не обязывающим, но забылся, лишь почувствовал вкус ее губ. Никакой предыдущий опыт не подготовил Вуда к тому, что его пронзит нервная дрожь и он забудет о том, где он и кто он. Останется только Сара и ее нежное, притиснутое к нему тело.

Очнулся он от громкого смеха за спиной и неприличных пожеланий. Группа развязного молодняка, для которого подобные сцены были привычным явлением, не скрывала своей заинтересованности происходящим. С неудовлетворенным вздохом выпустив Сару из объятий, Вуд пожелал ей спокойного сна и быстро пошел по улице, гадая, смотрит она ему вслед или нет.

Оставшиеся дни недели растекались вязким пудингом. Ему так хотелось увидеть Сару, что он несколько раз приходил к учебному корпусу, у которого увидел ее впервые. Как и следовало ожидать, ее там не было. Видимо, занятия шли в другом корпусе. Но зря времени он не терял, узнавая про нее все, что только можно. Проявляя похвальную осторожность, будто из праздного любопытства расспрашивал о преподавателях, студентах, и, конечно, о выпускниках.

Горько жалея о странном желании Сары не пользоваться сотовым телефоном, в субботу, едва его группу распустили на уик-энд, бросился к проходной кампуса. Но там сказать, уехала или нет Сара Бэрд, или не смогли, или не захотели. Мощный охранник с подозрением оглядел крепкую фигуру Вуда и предупреждающе сказал:

– У нас нет данных о передвижениях проживающих. Это в наши обязанности не входит.

Вуду стало тоскливо, так тоскливо, что он решил съездить в Лондон к любовнице. Хотя он и звонил Элизе пару раз, болтая о разных пустяках, но особого желания встретиться с ней не испытывал. Если бы не одолевшее его одиночество, он бы и не подумал ехать домой.

 

2

Даже не позвонив Элизе, Вуд погнал в Лондон, надеясь убить двух зайцев – неплохо провести выходные и скинуть сексуальное напряжение. Неважно с кем, но так, чтобы вожделение его мучить прекратило. В конце концов, он обычный мужчина, подверженный нормальным мужским желаниям, которые нужно хотя бы время от времени удовлетворять.

Не заезжая к себе, купил букет лиловых гербер, любимых цветов Элизы, и поехал на Роуз-стрит, где она жила. Решив сделать ей сюрприз, Вуд, не предупредив о своем появлении, открыл дверь подъезда своей картой доступа и стал подниматься по лестнице. Чуть помедлив, постоял под дверями ее квартиры, размышляя, нажать или нет на кнопку звонка. Но какой сюрприз после предупреждения? Быстро открыв дверь, прошел в гостиную, где она обычно сидела у телевизора. Пусто.

Неужели ее нет дома? Он прошел по всем комнатам, везде царила поразительная тишина. Элизы нигде не было. Вуд пожал плечами. Что ж, он подождет. Если учесть, что квартира снята на его деньги, то он имеет полное право оставаться здесь столько, сколько вздумает.

Он включил компьютер, набрал пароли и зашел в свой почтовый ящик. Хотя он просматривал его каждый вечер, сообщений пришло столько, что он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и погрузился в работу. Очнулся через пару часов от воплей голодного желудка, настоятельно требовавшего пищи насущной.

Пришлось отправиться на кухню. Пошарив по пустому холодильнику, он обнаружил два стаканчика обезжиренного йогурта и рассердился на самого себя. И почему он не заехал в ресторан? Или хотя бы не предупредил Элизу о своем приезде? Что за детская тяга к сюрпризам? Достав телефон, набрал номер Элизы. Почти сразу раздался приятный женский голос: «абонент недоступен, перезвоните позднее». Вуд чертыхнулся. Вот к чему приводят романтические эксперименты. Все, что не продумано до мелочей и совершено спонтанно, без подготовки, чревато подобными провалами.

Открыв йогурт, с пренебрежительной гримасой проглотил белую массу. И кому может нравиться эта склизкая гадость? Он посмотрел на часы. Уже девять вечера. И какого лешего он отпустил в отпуск свою домоправительницу миссис Тревис? Сидел бы сейчас дома, сытый и ублаготворенный. Ну, не совсем ублаготворенный, но уж сытый-то наверняка.

Нужно решать, оставаться здесь и умереть от голода, или ехать в ресторан. Хотя есть и еще вариант, заказать еду прямо сюда. Но не придется ли ему есть в одиночестве, чего он не любит? Элиза, похоже, где-то на съемках. Хотя в их последний разговор она не сказала ему, что будет занята в этот уик-энд, но жизнь модели непредсказуема.

Решив ехать в ресторан, натянул пиджак и направился в коридор, но застыл, услышав скрип открываемого замка. Вуду вдруг по-детски захотелось спрятаться и выпрыгнуть из-за угла, крича «сюрприз, сюрприз» и он замер, не зная, на что решиться. Пока он мешкал, в квартиру вошли двое. Даже не включив свет в прихожей, сразу же принялись целоваться. Жесткие губы Вуда скривились в брезгливой гримасе. Он знал, что произойдет дальше. Хотя никого из своих прежних подруг ему заставать в столь компрометирующей ситуации не доводилось, но ведь такова женская натура, разве не так?

Не выдержав, протянул руку и щелкнул выключателем. Прихожая осветилась глуповатым розовым цветом, напоминая о любви Элизы к слащавым расцветкам. Парочка, подслеповато щурясь, повернулась к нему. У Элизы была обнажена грудь, у ее дружка брюки болтались на коленях. У Вуда зачесались кулаки от гнева и отвращения. С Элизой был его оксфордский приятель, Питер Ларсен. Именно он, Вуд, познакомил их месяц назад на одной из многочисленных вечеринок, куда ходил с любовницей. Ларсен был удачно женат и вольготно жил за счет состояния жены. Своих денег у него отродясь не бывало, а работать по найму он считал ниже своего достоинства, поскольку был младшим сыном баронета и имел право называться «достопочтенным мистером Ларсеном».

Насмешливо поклонившись, Вуд сообщил обомлевшим любовникам:

– Не буду вам мешать, господа. Надеюсь, Питер, ты в состоянии содержать столь дорогую и притязательную любовницу. Больше я оплачивать счета мисс Кинстон не собираюсь. Счастливо оставаться. – И, отодвинув их мощной рукой, вышел, оставив за спиной потрясенную тишину.

Сбежал вниз по ступенькам и быстро вышел на улицу. Подставив лицо холодному резкому ветру, глубоко вдохнул, выгоняя из себя гнев, и внезапно с облегчением рассмеялся, вспомнив впавших в прострацию любовников. Не стал бы Питер после этого импотентом! Хотя в этом случае он получил бы по заслугам.

Прислушался к себе и понял, что в душе не было ни горечи, ни боли. Досада, и только. Как часто Элиза ему изменяла? После сегодняшнего инцидента ему казалось, что часто. Она из тех дамочек, что нравятся мужчинам и умеют их использовать.

Но больше он использовать себя никому не позволит. Перед глазами всплыло сочувствующее лицо Сары, и он запнулся. Неужели Сара из той же породы? Сердце отказывалось этому верить. Ему отчаянно захотелось увидеть ее, прижать к себе и поцеловать. Это желание захватило Вуда так, что он тряхнул головой, снижая его накал. В лицо плеснул порыв холодного ветра, приведя его в чувство. По-прежнему зверски хотелось есть.

Его машина стояла на самом видном месте, под ярко светившим фонарем. Не заметить ее было невозможно. Это насколько же Элиза с Питером увлеклись друг другом, что пропустили столь наглядный признак его присутствия!

Едва он сел за руль, как раздался звонок сотового. На дисплее высветилось имя звонившего – Элиза. Вуд не стал брать трубку. Возможно, она скажет, чтоб он забрал из ее квартиры свои вещи, а, возможно, примется извиняться. Ни того, ни другого он слышать не хотел. Ему даже думать было неприятно об этой шлюшке. Он уже выбросил ее из своей памяти, стерев, как ненужную информацию из компьютера.

Заехал в итальянский ресторан рядом с домом. Там, как и в Кембридже, было полно туристов. Конечно, туристы это деньги и рабочие места, но до чего же они надоели коренным лондонцам!

Заказав лазанью с мясом и тунца под белым вином, быстро поужинал. Вокруг крутились симпатичные дамочки с вполне определенными намерениями. Он негодующе фыркнул. Вот что значит эмансипация! Раньше мужчины добивались женщин, теперь же женщины считают, что имеют равные права во всех сферах жизни, в том числе и право приглашать мужчин в свою постель когда им вздумается. Но ему это категорически не нравится, пусть его и окрестят мужским шовинистом.

Вуд посмотрел по сторонам. На него весьма откровенно поглядывали хорошенькие девицы, но ему ни с кем не захотелось провести ночь. Да что там ночь, даже парой слов перекинуться желания не возникло.

Приехав в свою пустую холостяцкую квартиру, включил отопление, принял освежающий душ, надел на голое тело длинный банный халат и принялся бездумно шататься по комнатам, не в состоянии уснуть в одиночестве на огромной пустой кровати. Шагал он босиком, и через полчаса, несмотря на полы с подогревом, у него озябли ноги.

Пришлось лечь в постель. Но заснуть не смог, несмотря на все испытанные способы привлечь сон, от классического подсчета бесконечного количества овец до медитации. Тогда он решил покориться бессоннице и пойти поработать, но тут сон пришел, видимо, напуганный возможной отставкой.

Утром, выпутываясь из скомканных простыней, Вуд уже не думал, что заснуть было такой уж хорошей идеей. Он не помнил, что ему снилось, но все тело болело от неудовлетворенного желания. В подобном пренеприятном положении он не бывал со времен отрочества. Пришлось снова принимать холодный душ. Завтракать он отправился в пиццерию на первом этаже, поскольку на его кухне не было ни крошки, и он в очередной раз пожалел, что дал прислуге отпуск на все время своей учебы. Перекусив, пошатался по пустой квартире еще с час, не в состоянии занять себя хоть чем-то, и отправился обратно в Кембридж. По крайней мере, там он может побродить по тем местам, где бывал вместе с Сарой. Усмехнувшись подобным сантиментам, саркастично уколол себя, – старею, видимо, – но эта мысль так грела сердце, что отказываться от нее он не стал.

Возвращение в «Нобли» было подобно возвращению домой. Его номер ожидал его. И, хотя он был таким же стандартным и безликим, как и все гостиничные номера, Вуд с удовольствием обвел его взглядом. На стене висел один из видов Кембриджа, принадлежащий кисти одного из местных художников, живущего в позапрошлом столетии. Одинокая женщина медленно шла из глубины городской улицы прямо на зрителя, смотря прямо перед собой. На ней было длинное серое платье и кружевной чепец на голове. Она не принадлежала к выдающимся красавицам, но в ней было что-то удивительно располагающее, как и в Саре. Вуд чуть прищурил глаза и легко представил ее на месте неизвестной женщины.

Их с Сарой встреча должна была состояться только в среду, и ему предстояло как-то пережить еще два нескончаемых дня. Вуд попытался припомнить, когда он так остро желал простого разговора с понравившейся ему женщиной, и не смог. Женщины для него служили лишь дополнением к работе и были вполне взаимозаменяемы. Какая разница, одна или другая? Все они, в сущности, одинаковы. Все, кроме Сары. Или его увлечение застилает ему глаза и она такая же, как и все? Вуд не мог решить объективно, он слишком мало ее знал.

Дни тянулись нереально долго, но все-таки он дожил до среды. Собираясь на свидание, Вуд надел джинсы, джемпер и куртку, на улице было довольно холодно. Сара встречала его на том же месте в холле отеля. Увидев ее в таком же наряде, что и у нее, Вуд с трудом сдержал порыв прижать ее к себе.

Она ласково ему улыбнулась, и спокойно спросила:

– Как прошел уик-энд, Джордж?

– Нормально. А как твои крестины?

– Тоже нормально.

Отвечая, Сара вышла на улицу. Начал моросить мелкий дождь, оставляя на лице водяную пыль. Вуд даже не замечал его, но Сара подняла голову и посмотрела на все более хмурившееся небо.

– Может быть, нам стоит куда-нибудь пойти? Здесь неподалеку есть неплохой паб.

Взяв Сару за руку и переплетя ее пальцы со своими, Вуд почувствовал такую вспышку страсти, что в ответ смог лишь прерывисто вздохнуть. Справившись с собой, ответил:

– Как хочешь.

Они пошли к выходу из сквера по мощеной брусчаткой дорожке.

– Представляешь, эта дорожка старше нас на несколько столетий? Даже в голове не укладывается. И будет еще долго после того, как мы исчезнем и ничего от нас не останется. – В голосе Сары звучала печаль.

Ничего не понимая, Вуд посмотрел на спутницу.

– Откуда такие грустные мысли? Ты же приехала с праздника?

– Ну да. Но в церкви ко мне всегда приходят грустные мысли.

Он пожал плечами.

– Рождения, смерти. Это жизнь. Бесконечный круговорот, от нас не зависящий.

– От этого не легче.

Вуд не знал, как утешить Сару. Он вообще не знал, как вести себя с чем-то удрученными людьми. Все его знакомые скрывали свои проблемы и дурное настроение. Да и он сам поступал точно так же. Но сейчас он настолько остро чувствовал печаль своей спутницы, будто принял на себя ее неприятности.

К его облегчению, они зашли в гудящий, как улей, паб, и Сара робко ему улыбнулась.

– Извини, что беспокою тебя своим дурным настроением. В обществе это не принято. – И уже нарочито бодро поинтересовалась: – Что ты будешь пить? Ты меня угощал, теперь моя очередь. – Вуд хотел возразить, но она с притворной суровостью воскликнула: – Я тоже имею на это право! В конце концов, у нас равноправие! К тому же мне заплатили за статью, и теперь я ужасно богатая особа!

Вуд усмехнулся. Он подозревал, что Сара и не знает, что это такое, быть просто богатой особой, не говоря уж о превосходных степенях.

Они нашли свободный столик в глубине затененного зала и заказали темное пиво по-ирландски. Просто потому, что никогда его не пробовали. Сделав осторожный глоток, Сара признала:

– Ничего, пить можно.

Вуду пиво показалось сладковатым, слишком женским, но он промолчал, не считая нужным говорить о подобной мелочи. Ему было так хорошо рядом с улыбающейся девушкой, что он без колебаний проглотил бы пару унций бензина и не поморщился.

– А что за статья, за которую тебе заплатили?

Она слегка зарумянилась.

– Да так, мелочь. Статья по болезням для женского журнала. Ну, что делать, когда простуда, грипп, и так далее.

Вуд с возросшим уважением посмотрел на нее. Сам он никогда и не пытался написать что-либо подобное. Вершиной его успехов в беллетристике было письмо президенту Британского национального банка, продиктованное им секретарше.

Сара поправила воротник тонкого шерстяного свитера, и Вуд судорожно облизнул губы. Ему так захотелось стянуть с нее это серое одеяние и прижаться губами к нежной коже, что пришлось отвести глаза в сторону, боясь, что она догадается о его крамольных мыслях. Несколько минут он тупо пялился в стену, но Сара притягивала его взгляд, как магнитом, и он, не выдержав, снова посмотрел на нее. От Сары веяло теплом и неразбуженой чувственностью. Вуд ласкал ее взглядом, стараясь делать это незаметно, но она все равно почувствовала его жаркий взгляд и тихо попросила:

– Не надо, пожалуйста.

Вспомнив, что однажды она уже стала жертвой обмана, Вуд целомудренно потупил взгляд. Он теперь и сам не понимал, чего же хочет. Было ясно одно, Сара не из тех женщин, с которыми можно переспать и, расставшись, спокойно идти по жизни дальше. И дело даже не в том, что она этого не позволит, а в том, что он не сможет потом от нее отказаться!

 

Эта отрезвляющая мысль заставила его по-новому взглянуть на их знакомство. У него возникло чувство, которое испытывает человек, увязший в зыбучих песках. Может быть, эти чреватые неизвестностью отношения стоит поскорее прервать? Просто не искать больше встреч, пока он не увяз еще глубже? От этой мысли в глубине души возникла жаркая волна протеста, и Вуд понял, что убегать поздно.

Сара рассеянно смотрела в пенистую глубину бокала, о чем-то задумавшись, и Джордж, испугавшись, что она снова думает о Стиле, громко спросил:

– Что ты делаешь завтра?

Вздрогнув, она вырвалась из своих мечтаний и повела плечами, освобождаясь от дум.

– Учусь. Как обычно. А что?

– Я хотел пригласить тебя куда-нибудь.

Сара с тихим вздохом сожаления отпила небольшой глоток пива.

– Не могу. Я занята до уик-энда. Вернее, до воскресенья. Выпускной курс, сам понимаешь.

Для Вуда это оказалось настоящим ударом. Он-то надеялся, что они будут встречаться хотя бы через день. Пришлось признать, что он не нравился ей так, как она нравилась ему. В его жизни это произошло впервые, и это оказался весьма болезненным уроком.

Стараясь не показать, как ему больно, Вуд небрежно взмахнул рукой.

– Конечно, понимаю. Я еще помню то время, когда сам заканчивал колледж. Хотя потом мне и пришлось сдавать много разного рода экзаменов, но все же то время было самым напряженным. Но неужели ты вовсе не отдыхаешь? Так ведь нельзя. Перенапряжение может сказаться самым неожиданным образом.

– Почему же, отдыхаю. Например, сейчас, с тобой. Если б не ты, я бы зубрила биохимию, мне послезавтра сдавать зачет.

– Уверен, ты и без того сдашь его превосходно. Ты же зубрилка, думаешь, я не заметил? Из тех, что обожают раскладывать все по полочкам. Даже чувства.

Она смешалась и смущенно засмеялась.

– Ну, ты прав. Немножко. Надеюсь все же, что я не настолько педантична, чтобы планировать любовь или другие сильные чувства. Я верю, что любовь приходит сама, и прогнозировать ее приход невозможно. Хотя учебу, карьеру, даже рождение детей вполне можно планировать. В известных пределах, естественно.

– Тогда, может быть, ты поедешь со мной в Лондон в эту субботу?

Сара вмиг насторожилась.

– Зачем?

Вуд постарался снизить свой напор и пояснил как можно индифферентней:

– Просто отдохнуть. Сменить обстановку. Если ты останешься здесь, то все равно будешь думать об экзаменах.

– И где же ты предлагаешь мне остановиться в Лондоне?

– У меня, конечно. – Она возмущенно сверкнула глазами, и Вуд поспешил уточнить: – Не думай ничего такого. Со мной живет чета Тревис. Миссис Тревис вполне сойдет за дуэнью. Она дама строгая и никакого разврата под одной с ней крышей не потерпит. Да и я буду сама скромность, обещаю.

– Но что мы там будем делать?

Вуду очень хотелось честно признаться, чем он хочет с ней заняться, но честность в этом случае была бы сродни самоубийству.

– Сходим в театр. В «Глобусе» идут «Венецианские любовники».

– Но ведь там придется стоять?

– Зачем? Там же есть места для аристократов, хотя и деревянные скамьи, но все же можно сидеть.

Сара покачала головой.

– Обещают дожди, а в театре нет крыши. Не хочется мокнуть под дождем. Может быть, выберем что-нибудь более цивилизованное?

– Хорошо, куда ты хочешь?

– Я бы сходила в Уигмор Холл. Там великолепная акустика. Правда, не знаю, кто там сейчас выступает.

– Договорились, я позабочусь о билетах. После спектакля можно будет заскочить в ресторан. А закончить вечер в ночном клубе. Ты любишь танцевать?

Сара растерялась.

– Не знаю. Мне не часто доводится танцевать. У меня и наряда соответствующего для ночного клуба нет. Да и для ресторана – тоже.

Вуд равнодушно пожал плечами.

– Мы ведь можем пойти в обычный, не элитный, клуб. Так что ничего страшного, если ты будешь в будничном платье. Сейчас многие так ходят. Главное, чтобы тебе в нем было комфортно.

Сара не могла ни на что решиться. Видно было, что ей хочется поехать, но какие-то непонятные Вуду опасения останавливали ее.

Он нежно улыбнулся и попросил:

– Поедем! Обещаю, тебе понравится.

Сара внимательно посмотрела в его склоненное к ней лицо. На нем застыло нежно-просительное выражение, и она не смогла отказать.

– Хорошо. Но я буду готова не раньше шести часов вечера. Не знаю, сколько продлится семинар. Обычно преподаватель опрашивает всех и раньше никого не отпускает.

Вуд твердо пообещал:

– Ерунда! Я буду ждать столько, сколько нужно. Да и Кебридж не так уж и далеко до Лондона. По скоростной трассе доберемся за какой-нибудь час.

Для Вуда опять потянулись нескончаемо длинные дни. Он даже делами в фирме занимался по инерции, все его интересы теперь сводились к милой девушке из Кембриджского университета. Как мог, он подготовился к ее визиту в свой дом. Для начала позвонил чете Тревис, велел приступить к своим обязанностям в пятницу. Предупредил, что у него будет гостья и попросил не ударить в грязь лицом. От этого высокопарного выражения миссис Тревис поперхнулась и полузадушенным голосом пообещала сделать все, что в их силах. Потом позвонил секретарше и попросил достать билеты в Уигмор Холл на эту субботу.

Через пару часов секретарша позвонила и доложила, что в Уигмор Холле аншлаг, официальными путями билет не достать и стоит ли ей прибегать к неофициальным? Вуд плохо представлял себе, что это такое, «прибегать к неофициальным путям», поэтому поспешно отказался. Не оказаться бы в результате этих неофициальных путей в королевской ложе! Заверив ее, что подойдет любой приличный театр, закончил разговор.

В субботу Вуд приехал к кампусу задолго до условленного времени. Мимо, не обращая внимания на дорогую машину, пробегали студенты и студентки. Несколько раз в толпе мелькали похожие на Сару девушки, и он испытывал горькое разочарование, когда оказывалось, что это не она.

Чтоб сердце больше не колотилось зря, Вуд закрыл глаза и положил голову на спинку кресла. По крайней мере, так он сохранит свои нервы. Когда Сара придет, она просто постучит в окно.

Так и случилось. Услышав легкий стук в ветровое стекло, Вуд встрепенулся и вышел из машины.

Сара радостно ему улыбнулась, и от этой улыбки у него защипало в глазах.

– Ты сильно устал?

С удовольствием оглядывая ее стройную фигуру в синих джинсах и свободной куртке, Вуд взял у нее сумку и убрал ее в багажник. После этого усадил девушку в салон на переднее сиденье, уселся сам, выехал на главную дорогу и только после этого ответил на вопрос:

– Я устал смотреть на пробегавших мимо студентов. Такая пестрота! Такое чувство, что здесь учится молодежь со всего света.

Сара подтвердила:

– Так и есть. И многие носят национальную одежду, что порой не очень-то приятно. После взрывов в Лондоне студенческий совет всерьез обсуждал, не стоит ли запретить на территории кампуса паранджи и хеджабы. Но пока так ничего и не решили.

Вуд выехал на скоростное шоссе и прибавил скорость. Мимо пролетали высокие щиты ограждения, иногда прерывавшиеся дорожными развязками и съездами на боковые дороги. Вуд вел машину уверенно, и Сара расслабилась, прикрыв глаза. Ему хотелось положить руку на ее колено, но он не мог позволить себе такую вольность. Во всяком случае, не во время движения. Может быть, когда-нибудь потом?

После лондонской развязки скорость пришлось снизить и ехать по лондонским улицам черепашьим шагом. Но вот показалась красивая высотка за витиеватым чугунным забором, и Вуд, спустившись вниз на грузовом лифте, аккуратно припарковался в подземном гараже.

Сара изучающе посмотрела вокруг.

– Прямо как в фильмах о шпионах или триллерах. Мрачновато.

Вынув ее сумку и свой чемодан, Вуд захлопнул машину и пошел вперед, показывая дорогу.

– У нас никогда ничего не случается. В доме живут достойные люди, и, кроме того, каждый сантиметр просматривается камерами слежения. Говорю это со всей ответственностью, как владелец этого дома.

Он не хвастал, а просто констатировал факт. Во всяком случае, надеялся на это. Хотя и отдавал себе отчет в том, что очень хотел произвести на Сару впечатление. Пусть это по-мальчишески, но он уже убедился, что после знакомства с ней стал слишком часто совершать необдуманные поступки.

Сара подняла голову и увидела прямо над собой глазок камеры. Улыбнувшись, она шаловливо помахала камере рукой.

Твердо взяв Сару за руку, Вуд повел ее к лифту. Она не возражала, рассеянно ему улыбаясь. От этой улыбки у него что-то задрожало под ложечкой, и он напряг всю свою силу воли, чтобы удержаться от поцелуя. В кабине лифта Вуд вставил пластиковую карту в едва видимую щель, и лифт моментально взлетел на самый верх.

Когда они вышли и оказались перед единственной дверью на весь этаж, Сара спросила:

– Ты живешь в пентхаусе?

Отчего-то Вуду послышался упрек в ее голосе и он принялся непривычно оправдываться:

– Ну да. Это удобно. Никто не скачет над головой. Тихо. И звезды рядом.

Она задумчиво протянула:

– Звезды. Это здорово. Мне всегда хотелось посмотреть ночью на звезды. Просто лежать и смотреть. Но никогда не удавалось. Даже в детстве. Нужно было идти спать. У нас был строгий распорядок и не менее строгие родители.

Вуд обрадовано хохотнул.

– Замечательно! Наконец-то я смогу немного побыть в роли Санта-Клауса и исполнить твою мечту. У меня несколько комнат со стеклянным потолком. Лежишь и любуешься небом. Будем надеяться, что впереди звездные ночи.

Он позвонил, и дверь тут же распахнулась, будто кто-то подкарауливал их возле дверей. На пороге стояла немолодая пара, во все глаза рассматривающая гостью.

Вуд был недоволен такой бесцеремонностью, но вида не подал.

– Познакомься, Сара, это мои домоправители мистер и миссис Тревис. А это Сара Бэрд, моя дорогая гостья.

После этих слов любопытная парочка потрясенно переглянулась, и Вуд был вынужден строго покашлять, призывая их к порядку.

– Миссис Тревис, приготовьте, пожалуйста, мисс Бэрд угловую комнату. Она хочет ночью смотреть на звездное небо.

Миссис Тревис поспешила вперед мелкими семенящими шажками. На ней было темно-синее форменное платье с белоснежным кружевным передником, и Сара удивилась. Ей казалось, что Джордж не сторонник строгих правил и форменных униформ.

– Вы каждый день ходите в этом платье?

Нервно оглянувшись, миссис Тревис прошептала:

– Что вы, конечно, нет! Мы с мужем после сообщения босса решили выглядеть официально. Мистер Вуд сказал, что привезет в гости леди, и мы должны выглядеть достойно. Мы никак не могли понять, что бы это значило. Вот и результат. – Она указала на свой наряд. – Знаете, по принципу: береженого Бог бережет.

Сара из этой путаной речи поняла немного.

– Неужели Джордж редко приглашает к себе гостей?

Миссис Тревис снова как-то нелепо подпрыгнула.

– Что вы, мисс! Вы первая женщина, которую мы здесь встречаем.

– А как же родные мистера Вуда? Его мать?

– О, его мать второй раз замужем. Когда она с мужем приезжает в Лондон, а это бывает не так уж часто, они останавливаются в отеле. Мистер Вуд навещает их там, а здесь они никогда не бывали. Я их и не видала.

– А где же они живут?

– На юге Франции, в Ницце. Там у них вилла на Лазурном берегу. У его матери хронический бронхит, и на Средиземноморском побережье она чувствует себя лучше. В Англии, где такой холодный тяжелый воздух, они стараются бывать как можно реже.

Сара и не подозревала, что в Англии столь вредный воздух, но, как врач, понимала, что для легочного больного это вполне возможно.

Миссис Тревис суетливо добежала до угловой комнаты и широко распахнула дверь.

– Вот, мисс, эта комната! Честно говоря, мне как-то неуютно спать под открытым небом, но, если кому-то это нравится, я вовсе не против! Пока вы ужинаете, я ее подготовлю. Вообще-то я приготовила для вас комнату для гостей, я же не знала, что у вас такие вкусы, мэм.

Она еще что-то бормотала в том же пулеметном стиле, но Сара ее больше не слушала. Комната оказалась очаровательной. Сквозь прозрачную крышу виднелось синее небо, затянутое предсумеречной дымкой. Две угловые стены тоже были прозрачными, и, глядя сквозь них, казалось, что летишь по воздуху над разноцветными крышами.

Сара подошла поближе к стене, и у нее захватило дух – под ногами раскинулся Лондон. Видны были не только крыши и дороги, но и малюсенькие фигурки пешеходов и машин. Она пожалела, что еще не стемнело и городские улицы не украшены пестрыми рекламными огнями и убегающими вдаль золотистыми рядами уличных фонарей.

Раздался деликатный стук в дверь, и она воскликнула:

– Войдите!

Как она и ожидала, в комнату вошел Вуд, а следом за ним с кипой постельного белья в руках миссис Тревис.

– Тебе нравится комната?

Сара с нескрываемым восторгом воскликнула:

– Конечно! Как тут может не понравиться?

Вуд покосился на суетливую миссис Тревис, исподтишка наблюдающую за ними. Ему очень хотелось взять Сару за руки, но дуэнья оказывала на него сдерживающее влияние. Чуть помрачнев, он подошел к Саре почти вплотную.

– Да, вид отсюда великолепный. Я и оставил себе пентхаус именно из-за этой панорамы.

Сара искоса посмотрела на него и предусмотрительно отодвинулась. Он глубоко вздохнул, подавляя разочарование. Миссис Тревис, бестолково суетясь, и не думала уходить, откровенно навострив ушки, поэтому Вуд, демонстрируя недюжинную выдержку, спросил:

– Куда бы ты хотела пойти поужинать, дорогая?

Саре не понравилось обращение «дорогая», предполагающее куда большую степень близости, чем у них, но возражать не стала.

– Не знаю. Я не знакома с жизнью вечернего Лондона.

Тут вмешалась миссис Тревис.

– Я могу быстренько приготовить ужин. Муж к вашему приезду накупил целую кучу продуктов.

Сара вопросительно посмотрела на Вуда. Но тот отрицательно покачал головой.

– Нет, спасибо, миссис Тревис. Сегодня мы ужинаем вне дома. Но завтра непременно насладимся приготовленным вашими руками завтраком и обедом. – И добавил, обращаясь уже к Саре: – Вот увидишь, миссис Тревис прекрасно готовит.

– Я в этом не сомневаюсь. – В голосе Сары не слышалось и тени сомнения.

От похвалы женщина стала как будто выше ростом.

– Да уж, меня не раз приглашали шеф-поваром в хорошие лондонские рестораны. Но одно дело готовить на одного холостяка, или, очень редко, для приходивших к нему гостей, и совсем другое на несколько сотен посетителей в день. Это не для меня. Я люблю творчество, а не ширпотреб.

Улыбнувшись, Вуд обратился к своей гостье:

– Если ты не знаешь, куда пойти, то, может быть, согласишься пообедать у «Гордона Рамзи»?

Сара обеспокоенно покачала головой.

– Боюсь, у меня нет ничего, что соответствовало бы хорошему ресторану.

– Даже традиционного маленького черного платья, которое ввела в обиход знаменитая Коко Шанель? Кстати, она не боялась появляться в свете в вовсе неподходящих, по мнению окружающих, нарядах. А потом они становились последним писком моды.

Сара с сомнением посмотрела на свое отражение в высоком зеркале. Оно показалось ей слишком заурядным, чтобы быть привлекательным.

– Ну, я не Коко Шанель и такого влияния на окружающих не имею. Но платье есть. И даже именно такое, что ты описал. Но в таких местах положено носить настоящие драгоценности, а у меня только бижутерия. Может, выберем что-то попроще? Какой-нибудь хороший паб?

Развернувшись, Вуд стремительно вышел, оставив женщин удивленно смотреть ему вслед.

– Неужели он рассердился? – Сара искренно огорчилась. – Но ведь он знал, что я простая студентка. Откуда у меня драгоценности?

Но миссис Тревер была другого мнения.

– Нет, тут что-то другое. Подождем.

В самом деле, вернувшийся Вуд протянул Саре большую, обтянутую синим бархатом коробку. Она опасливо посмотрела на нее, и он поспешил ее успокоить:

– Не волнуйся, это не подарок. Это фамильные драгоценности. Оденешь их на один вечер. Проветришь, так сказать. Они давно уже не появлялись на людях. Мама не захотела брать их с собой, сказала, что ей некуда их надевать, да и хранить негде. Они с отчимом ведут уединенный образ жизни. А драгоценности нужно время от времени надевать, вот ты мне и поможешь.

Сара осторожно открыла футляр. Небольшая изящная диадема в центре футляра была окружена колье, серьгами и кольцом. В специальных гнездах переливались насыщенно-фиолетовым огнем аметисты, обрамленные причудливо сотканным золотом.

– Фантастично. Но я не могу это надеть. Вдруг потеряю?

– Ерунда. Замки крепкие. Я недавно отдавал их на проверку ювелиру. Можешь, кстати, надеть не весь гарнитур. Колье и кольца будет вполне достаточно.

Он вынул кольцо из гнезда и надел его ей на безымянный палец правой руки, как при помолвке. Сара покраснела.

– Нет, спасибо. Оно мне слишком велико. Я в любой момент могу его потерять.

Вуду в этих словах почудился отказ не только на ношение его кольца, но и на то, на что он надеялся. Смягчая свои слова, Сара поспешно добавила:

– Но колье и серьги, я думаю, вполне подойдут.

Обнадеженный Джордж поклонился и предложил:

– Тогда готовься. Сколько времени тебе понадобится?

– Не больше получаса.

Он вышел, а любопытная миссис Тревер предложила:

– Вам помочь, мисс? Я неплохо делаю прически.

– Нет, спасибо. Я привыкла все делать сама.

Разочарованной миссис Тревер пришлось выйти, и Сара начала готовиться. Стараясь не обращать внимания на тяжко бившееся сердце, приняла душ, надела свежее белье, тонкие колготки, то самое маленькое черное платье, что рекламировал Вуд. Вдела в уши серьги и повертела головой перед зеркалом, восхищаясь их сиянием. Чтобы серьги было лучше видно, забрала волосы в высокий узел, закрепив его скрытой заколкой. Отрегулировала длину колье под вырез платья, чтобы оно не попадало на вырез горловины. Всунув ноги в черные туфли на высоком каблуке, посмотрела на себя в огромное зеркало, отразившее ее в полный рост.

Симпатичная девушка в нем была ей незнакома. У Сары возникло ирреальное чувство, что она изменилась не только внешне, но и внутренне. Неужели так действуют чужие драгоценности? Ведь их носило столько женщин, и каждая отдавала им часть своей энергетики. Или ей просто не хочется надевать чужие вещи? К тому же не просто вещи, а фамильные драгоценности. Сара догадывалась, что Вуд не из тех, что раздает такие вещи даже близко знакомым дамам, пусть и на один вечер, и, надевая их, она принимает на себя некие обязательства. Но ей ничего не хотелось обещать Вуду. Во всяком случае, не сейчас.

Раздался деликатный стук в дверь.

– Ты готова, дорогая?

Саре снова не понравилось это слишком личное обращение, но она лишь корректно ответила:

– Да, иду.

Увидев ее, Вуд широко улыбнулся и воскликнул:

– Прекрасно выглядишь! – И интимно поцеловал ее ладонь.

Мягко высвободив руку, Сара вернула комплимент:

– Ты тоже. – Не погрешив при этом ни на йоту.

Вуд и в самом деле был очень хорош в темно-сером смокинге, белоснежной рубашке и серебристой бабочке. От него слегка пахло ароматом хвои с легкой пряной ноткой и еще чем-то очень приятным, явно хорошим дорогим парфюмом, и Сара пожалела, что забыла в кампусе свои духи. Конечно, они не такого класса, как у Вуда, но все-таки неплохи.

Она взглянула в зеркало. Высокая мужская фигура возвышалась над ней, но не подавляла благодаря надетым ею туфлям на высоких каблуках. Вместе они смотрелись очень хорошо. Она невольно залюбовалась широким разворотом его плеч, и Вуд, вместе с ней смотревший в зеркало, лукаво подмигнул. Опомнившись, Сара сконфужено отвела взгляд.

– Не тушуйся, дорогая. Мы и в самом деле неплохо смотримся вместе.

Они спустились вниз и вышли из дома не через гараж, а через центральный вход. Им никто не встретился, но Сара по мерцающим глазкам видеокамер поняла, что охрана ведет наблюдение откуда-то изнутри здания.

У входа уже стояло вызванное мистером Тревисом такси. Вуд заботливо усадил свою спутницу на заднее сиденье, сам сел рядом.

На ее невысказанный вопрос пояснил:

– Я всегда езжу на такси, чтобы иметь возможно пропустить рюмку-другую. Иногда это очень нужно.

Сара не стала допытываться, отчего вдруг Вуд решил расслабиться, а просто приняла это к сведению, как некую данность.

До ресторана в Челси они добрались быстро. Оформленный в бело-черном минималистском стиле ресторан Гордона Рамзи внутри был столь же элегантен, как и снаружи. Вуд порадовался, что Сара ничего не знала о специфике этого заведения, а то бы поняла, что он собирался идти сюда явно не с ней, ведь столик здесь нужно было заказывать минимум за месяц. Вуд собирался повести сюда Элизу, но был рад смене партнерши.

Просторный зал был украшен множеством зеркал, делающими его еще больше. Черно-белое убранство, как ни странно, не казалось слишком строгим, лишь делило зал на две противоположности. Саре показалось, что в оформлении зала присутствует некая философия, ведь мир тоже делился на добро и зло.

Все столики были уже заняты. Пока они в сопровождении метрдотеля шли к своему столику, Сара чувствовала на себе множество оценивающих взглядов. Это было крайне неприятно, но она не подавала виду, гордо подняв голову и выпрямив спину.

На их столике, застеленном белоснежной скатертью с тисненым серебряным рисунком, в небольшой хрустальной вазе стоял изысканный букет из нескольких белых орхидей, а также множество разноформатных бокалов.

Сара с опаской оглядела это великолепие. Для чего столько бокалов? Неужели они будут менять вина к каждой перемене блюд?

Официант в белом смокинге и накрахмаленной рубашке с учтивой улыбкой подал меню. Увидев многостраничный том, Сара категорически отказалась что-то выбирать. Вуд не стал настаивать и продиктовал то, что, на его взгляд, могло понравиться его спутнице. Перечень был внушительным, но Сара возражать не стала. Она вообще чувствовала себя не в своей тарелке, ее подавляла окружавшая обстановка.

Потом подошел сомелье, на сей раз в черном фраке, с внушительной картой вин. Вуд посмотрел на Сару, и, все поняв по ее встревоженному виду, заказал бордо 1975 года и рислинг 1982, не заглядывая в карту. Сомелье с уважением на него посмотрел, принес бутылки, открыл, плеснул в бокал и дал попробовать клиенту. Отпив, Вуд немного подумал и кивнул. После этого сомелье наполнил их бокалы, поклонился и исчез.

Сара чувствовала себя очень неловко. Заметив это, Вуд протянул руку, положил свою ладонь на ее сжатый кулачок и ободряюще улыбнулся.

– Не переживай. Относись к этому, как к приятному развлечению. Все хорошо, разве не так?

Она расслабилась и с облегчением улыбнулась.

– Конечно. Просто все ужасно непривычно.

Вуду хотелось сказать, что, если она останется с ним, то все это скоро станет для нее обыденностью. Но он прекрасно понимал, что такие вещи Саре говорить не стоит.

Официант принес закуски. Сара попробовала нечто воздушное с грибным привкусом и восхитилась.

– Я всегда знала, что кулинария – настоящее искусство, но теперь убедилась в этом воочию.

На горячее подали лазанью со шпинатом и лососиной. Сара должна была признать, что ничего вкуснее в жизни не пробовала. Вуд удивился. Он эти блюда вершиной кулинарии не считал.

– Разве вы никуда не ходили с семьей?

– Почему же, ходили. Но мама с папой врачи, их в любой момент могли вызвать к больному, поэтому они всегда выбирали самый ближний ресторан от дома, французский. А там все было вкусно, конечно, но не так, как здесь. А может быть, я сегодня очень голодна.

Обеспокоенный Вуд заботливо подвинул ей тарелку с закусками.

– Ты сегодня что-нибудь ела?

Сара сделала небрежный жест.

– Утром проспала, потому что вечером долго просидела за учебниками, а потом было как-то не до еды. Но наверстаю сейчас.

– Но ведь так нельзя! Ты просто-напросто испортишь свой желудок! – в голосе Вуда слышался священный ужас.

Сара засмеялась.

– Ты говоришь прямо как заботливый папочка. Но не беспокойся – со мной это редко бывает. Обычно я не забываю про еду. Просто последнее время такое напряженное.

Она отпила вина из высокого хрустального бокала с золотым ободком. Оно было очень вкусным, но Сара решила ограничиться двумя бокалами. Выпив под лазанью рислинга, она разрешила налить себе бордо. К ее удивлению, Вуд позволил себе выпить гораздо больше. Сара не следила за ним, но вина в обеих бутылках осталось совсем немного. Это ее встревожило. Неужели он пьет? Заметив ее сомнения, Вуд признался с кривым смешком:

– Вообще-то я не пью. Но иногда, когда напряжение захлестывает, позволяю себе несколько расслабиться. Но тебе не стоит волноваться, это же легкое вино, не виски и не коньяк. Если хочешь, я спокойно пройду по прямой.

На десерт подали землянику под взбитыми сливками. В это время года этот традиционный для Англии десерт показался Саре изысканнейшим лакомством, тем более что вкус у земляники был настоящим, а не резиновым, как у большинства вневременных фруктов и ягод.

Звучала красивая медленная музыка, и Джордж предложил: «Потанцуем?», отчего-то чувствуя себя неуверенно, как в юности на первом свидании.

Они вышли на танцпол, и Вуд мягко привлек к себе партнершу. Сара нежно улыбнулась ему, и у него моментально покрылись испариной руки.

Понимает ли она, что делает со мной? Вуд не мог связно мыслить. Танец был бесконечным, как средневековая пытка. Когда они шли обратно к столику, он решил: больше никаких танцев. Чувствовать ее нежное податливое тело в своих руках было выше его сил.

Едва они сели за столик, как к ним подошел молодой симпатичный мужчина. Склонившись перед Сарой, он выговорил:

– Позволите пригласить вас на танец, если, конечно, ваш спутник не будет против?

Сара вопросительно посмотрела на Вуда, и тот с неохотой сделал неопределенный жест, означавший – делай, как знаешь. Чуть пожав плечами, Сара пошла танцевать, оставив Джорджа сгорать от ревности, глядя как она улыбается партнеру в ответ на какие-то его слова. И держал тот ее гораздо ближе, чем полагалось. Или это Вуду только казалось? Ему страстно захотелось отобрать Сару и двинуть соперника в ухо. Осознав это желание, он поразился накалу собственных чувств. Он не помнил, чтобы раньше его раздирали подобные первобытные чувства. Когда Элиза или те, кто был до нее, беззастенчиво флиртовали со всеми, кто подвернется, чтобы вызвать в нем ревность, он лишь снисходительно усмехался, наблюдая за их смешными потугами. Но сейчас, хотя Сара и не думала флиртовать, он тем не менее сгорал от ревности.

Вуд не знал, что хуже, обнимать ее самому, зная, что продолжения не предвидится, или видеть, как ее обнимает другой. Но к концу нескончаемого танца решил, что видеть, как ее обнимает другой, хуже и быть не может.

Когда кавалер проводил Сару обратно, бросив в сторону Вуда такой знакомый ему оценивающий взгляд, он, ответив предупреждающим взглядом, решил не подвергать больше свои нервы подобным испытаниям, и сквозь зубы спросил:

– Тебе здесь нравится? Может быть, пойдем домой? – И удивился, услышав, как естественно у него прозвучало «домой». Неужели он хочет, чтобы его дом стал домом и для Сары?

Внимательно на него посмотрев, отчего Вуд с некоторым замешательством решил, что он для нее весь как на ладони, Сара мирно согласилась:

– Конечно, лучше домой. После насыщенного дня всегда хочется посидеть в тихом месте. А вообще-то моя заветная мечта поваляться у телевизора, глядя какое-нибудь пусть глуповатое, но доброе шоу. Возможно, даже жевать поп-корн.

Вуд облегченно хохотнул.

– Это можно устроить.

Встал, протянул ей руку, и они отправились к выходу. У ресторана стояла целая вереница такси. Едва Вуд взмахнул рукой, как к ним подкатила машина с шашечками наверху. Усадив свою даму, Вуд сел рядом и небрежно положил руку на спинку. Он поддерживал видимость приличия, вроде бы и не обнимая Сару, хотя его пальцы чуть касались ее плеч. Ведя ни к чему не обязывающий разговор, он нежно поглаживал ее плечо подушечками пальцев, наслаждаясь ее близостью.

Сара размягчено поддерживала разговор, с интересом глядя в окно на лондонские улицы. На одном из перекрестков водитель слишком резко затормозил на светофоре, машину занесло, и рука Вуда скользнула на плечи Сары. Его будто пронзило электрическим разрядом. С покаянным вздохом он сжал ее плечо, повернул к себе и принялся мягко целовать, дыша все тяжелее и тяжелее.

Сара уперлась руками ему грудь, но не отталкивала, а будто раздумывала, что же ей делать. Ее сомнение он истрактовал в свою пользу и принялся целовать уже всерьез, по-мужски, сильно сомневаясь в своей выдержке.

В чувство его привел насмешливый голос темнокожего водителя:

– Что, не терпится добраться до постели, голубки?

Он этих слов Сара вмиг захолодела и решительно от него отодвинулась, а Вуд посмотрел в окно и поразился, – такси стояло возле его дома. Они приехали, а он и не заметил!

Расплатившись с водителем, зашел вслед за Сарой в подъезд, вызвал лифт и замер, не зная, как объяснить ей свое поведение. Он ведь обещал ей, что будет вести себя как джентльмен, а сам распустил руки и целовал ее на заднем сиденье такси, как несдержанный тинэйджер! Такого с ним не было со времен давно прошедшей юности. Ведь ему за тридцать, и он далеко не сопливый юнец!

На щеках Сары горел стыдливый румянец, и Вуд, нежно проведя по ним костяшками пальцев, повинился:

– Извини, не смог сдержаться. Я нормальный мужчина, а ты чертовски привлекательная девушка. Но тебе нечего беспокоиться.

Она смотрела на него с тем же недоверием, что и в машине, и он добавил, стараясь ее успокоить:

– Чтобы ты была спокойна, я попрошу миссис Тревис дать тебе ключ от твоей комнаты. Надеюсь, тогда тебе станет спокойнее.

Он надеялся, что Сара засмеется и откажется, но она невозмутимо произнесла:

– Спасибо. Это было бы кстати.

Это было по меньшей мере оскорбительно, но Вуд прикусил готовые сорваться с языка возражения. Ведь это он предложил ей такой вариант, и она его просто приняла. К тому же как ей себя вести, если он говорит одно, а делает другое?

Миссис Тревис, сладко позевывая, вышла из своей комнаты рядом с фойе. Услышав неожиданную просьбу босса, настолько удивилась, что не сразу смогла закрыть рот. Справившись, наконец, с мимикой, с горящими глазками побежала на кухню и через минуту принесла небольшой узорный ключ.

– Вот он, мэм.

От этого сверхвежливого обращение Сара почувствовала себя дряхлой старушкой и чуть было не рассмеялась вслух, – так ее зауважала миссис Тревис, уверенная, что гостья будет спать в постели хозяина.

Проводив Сару до ее комнаты, Вуд взял ее руку, поднес к губам и пообещал:

– Если надо будет потерпеть, я потерплю. Лишь бы в конце туннеля мне светил свет.

Сара вежливо улыбнулась и аморфно поблагодарила его за прекрасный вечер.

– Но продолжения не будет. Я слишком устала, чтобы еще чем-то заниматься сегодня. – Это прозвучало двусмысленно, но Сара не обратила на это внимания. – Мне нужно выспаться. Во сколько вы обычно завтракаете?

 

Он поправил:

– Во сколько я обычно завтракаю? А когда проснусь. Но теперь мы будем завтракать, когда проснешься ты. Ты же сама сказала, что тебе нужно отоспаться. Вот и спи, сколько захочешь. – И, взмахнув рукой, он выскочил за дверь, будто боясь сказать лишнее.

Сара посмотрела на ключ, который так и продолжала держать в руке, и положила его на стол, не закрыв замок. Не стоит оскорблять Джорджа недоверием. Пусть даже он порой и приводил ее в смятение, но это скорее ее проблемы, а не его.

Аккуратно сняв драгоценности, положила их рядом с ключом. Приняла ванну с душистой пеной, но режим джакузи включать не стала. Одев ночную рубашку, легла в удобную кровать с ортопедическим матрасом. Подушка уютно легла под щеку, одеяло невесомо укутало нежной теплой пеленой, и Сара невольно подумала: привыкнуть к комфорту и роскоши, что окружает богатых людей, очень просто. Но стоит ли это делать? И нравится ли ей Вуд настолько, чтобы согласиться на его предложение, которое, она чувствовала, скоро поступит? Что в нем не будет слов о замужестве, ясно. Готова ли она сожительствовать с ним на его условиях? То есть поступиться всем, что она ценит в этой жизни: уважением близких людей, возможностью жить так, как хочется ей, самоуважением, в конце концов?

Так и не успев обдумать эту сложную дилемму, провалилась в сон и проснулась поздним утром от вкусного запаха кофе, доносившегося из коридора. Посмотрела на старинные напольные часы с золотистыми херувимчиками, стоявшие в углу комнаты, и удивленно присвистнула, – стрелки показывали уже десятый час. Никогда ей так долго поспать не удавалось. В общежитии всегда было шумно. И даже в уик-энды по ночам по коридору бродили возвратившиеся из города студенты, а уж в семь часов, когда официально разрешалось не соблюдать тишину, в их общежитии начиналось настоящее светопреставление.

Здесь же царил блаженный покой. Сладко потянувшись, Сара не спеша приняла душ, надела удобный домашний костюм и вышла в коридор. Хотя Джордж не показал ей вчера, где находится столовая, она уверенно нашла ее по запаху, иронично установив, что голод весьма улучшает ориентировку в незнакомой квартире.

Посредине круглой комнаты с окнами во всю стену с видом на Гайд-парк стоял такой же круглый стол с кофеваркой посредине. Рядом с кофеваркой в глубокой керамической тарелке лежали свежие венские булочки, французские рогалики и сырные лепешки. Увидев гостью, Вуд тотчас поднялся и отодвинул для нее стул.

– Добрый день, дорогая! Мне как-то несподручно говорить «доброе утро», потому что я с семи часов на ногах. Много дел. Но я рад, что тебе удалось поспать. Хорошо отдохнула?

Сара с благодарной улыбкой взяла протянутую ей чашечку черного кофе.

– Прекрасно. Даже и не помню, когда мне удавалось так хорошо выспаться.

– Даже дома?

– Дома сложно выспаться. У нас всегда была строгая дисциплина. Подъем ровно в семь и ни минутой позже. И не важно, будний день это или выходной. Сколько себя помню, так было всегда. Мама говорила, что такой порядок в нашем роду переходит из поколения в поколение.

– А ты будешь его поддерживать в своей семье?

Вуд задал этот вопрос с каким-то непонятным Саре напряжением, и она внимательнее посмотрела на него. Но на его лице ничего не отражалось, кроме вежливого интереса хозяина к гостье.

– Не думаю. Я не стоик, и не считаю нужным подстраивать свою жизнь под чьи-то надуманные принципы.

Вуд улыбнулся, со странным пылом одобрил ее решение и предложил тарелку с выпечкой, заверив, что всё это великолепие миссис Тревис только что вынула из духовки. Спохватившись, спросил:

– Я не добавил в кофе ни сливок, ни сахара. Сделал так, как пью сам.

Сара заверила его, что любит вкус натурального кофе и тоже ничего в него не добавляет. Вуд успокоился и они заговорили на самую нейтральную тему, о погоде, о том, какое сегодня прекрасное утро. Позавтракав, Сара принесла колье и серьги их владельцу.

– Вроде все в порядке, я их осмотрела.

Кивнув, Вуд унес их в свою комнату, где, видимо, находился сейф.

Потом хозяин повез гостью по Лондону. К его удивлению, Сара захотела побывать в кунсткамере, и ему пришлось почти до вечера бродить среди мерзких, на его взгляд, экспонатов, – заспиртованных уродцев, странных существ и непонятных принадлежностей. Они ходили сами по себе, вдалеке от разноязычных экскурсий, и Вуд старался смотреть на выразительное лицо спутницы, а не на жутковатые экспонаты.

Заметив неприязненные гримасы спутника, Сара принялась извиняться:

– Я понимаю, тебе это неинтересно. Я не подумала, что мои профессиональные интересы могут быть тебе неприятны…

Но он не дал ей договорить.

– Не беспокойся за меня, Сара, я найду себе занятие по душе. – И продолжил следить за ее выразительной мимикой, лишь иногда взглядывая вокруг.

Вышли из музея они уже в пятом часу вечера, и проголодавшийся Вуд предложил поспешить домой.

– Миссис Тревис наверняка приготовила пышный обед и ужасно обидится, если мы не придем. К тому же я, вернее, моя секретарша, купила билеты в Мюзик-холл, начало там ровно в восемь. Извини, но сегодня в Уигмор Холл аншлаг и билетов нет. Нужно было заказывать заранее.

Сара удрученно извинилась:

– Извини, из-за меня у тебя столько беспокойства! Я просто не подумала, когда брякнула о Уигмор Холле.

Вуд с улыбкой посмотрел на нее. Она и в самом деле была расстроена из-за своей оплошности. Элиза бы на ее месте выразительно надула пухлые губки и сокрушенно покачала головой, всем своим видом демонстрируя огорчение, ведь она просила его о сущем пустяке! И все для того, чтобы он почувствовал свою вину. А вот с Сарой все наоборот. Это она чувствует себя неловко.

Он усадил спутницу в машину и поехал к дому. По дороге попытался утешить, говоря, что никаких особых хлопот ее визит ему не доставил, но Сара лишь скептически на него взглянула и улыбнулась, как бы говоря, что всё прекрасно понимает.

Они вошли в пентхаус и разошлись по своим комнатам, чтобы немного освежиться. Через десять минут встретились в столовой, где миссис Тревис приготовила торжественный обед.

Миссис Тревис и впрямь решила поразить гостью своими кулинарными талантами, превратив торжественный обед в помпезный. Стол, застеленный хрустящей белоснежной скатертью, одним своим видом внушал благоговейный ужас. Серебро сверкало так, что было больно глазам, хрусталь переливался всеми оттенками радуги, аромат стоял божественный, и было странно, почему на него к ним еще не сбежались все соседи.

Подмигнув, Вуд принялся угощать гостью приготовленными миссис Тревис шедеврами.

Омар по-итальянски с королевскими креветками был выше всяческих похвал. За ним последовало еще четыре перемены блюд, каждое из которых было верхом гастрономического изыска. Сара, не привыкшая к таким пирам, даже не смогла попробовать десерт, французский торт из крошечных меренг с марципановой крошкой и взбитыми сливками. Но Джордж, съевший немаленький кусочек, заверил ее, что торт бесподобен и пообещал, что завтра он не потеряет своего вкуса, даже если и проведет ночь в холодильнике.

Поблагодарив домоправительницу за доставленное удовольствие, они отправились в Мюзик-холл, где посмотрели попурри из популярных оперетт и мюзиклов.

После представления, сидя в такси, Вуд предложил:

– Куда теперь? Не хочешь потанцевать?

Но Сара отказалась:

– Нет, спасибо, Джордж. Не хочется портить волшебную музыку, что до сих пор звучит в ушах. Я люблю классику, и оперетту в том числе, но мне редко удается послушать настоящую живую музыку. Попурри было подобрано с большим вкусом, но мне кажется, что с Кальманом все равно никто из современных композиторов не сравнится. Во всяком случае, пока мне еще не довелось слышать равные по красоте мелодии. Как ты думаешь?

Вуд думал о Саре, а вовсе не о опереточных композиторах. Но, чтоб не насторожить ее, быстро согласился:

– Да-да, я думаю точно так же.

Приехав в дом поздно вечером, он предложил выпить кофе, но Сара отказалась:

– Я стараюсь не пить кофе на ночь, не смогу потом заснуть.

От этих слов внутри Вуда все переплелось в тугой узел. В воображении тут же возникли сцены, в которых они спят вместе. Или не спят вместе? Он с трудом нашел силы пожелать своей гостье доброго сна и затем полночи провел под холодным душем в напрасной надежде сбросить напряжение. И откуда у него взялось столь буйное воображение? Он всегда считал себя малоэмоциональным человеком, и вдруг пожалуйста…

Утром Сара проснулась от тихого стука в дверь. Решив, что это миссис Тревис, села на постели и сонно разрешила: «Войдите!». В комнату закатилась сверкающая металлом тележка с дымящимся кофейником, тарелками с соблазнительно пахнувшей выпечкой и яичницей с беконом. И лишь следом за тележкой показалась крупная фигура Джорджа.

Ойкнув, Сара спряталась под одеяло, продолжая следить за ним настороженным взглядом. Широко улыбнувшись, Вуд поднял обе руки в знак своей полной безобидности.

– Сара, честное слово, я не кусаюсь! И не надейся, что твоя викторианская ночнушка способна пробудить во мне какие-либо греховные мысли. А вообще-то доброе утро. Уже девять часов, я ужасно проголодался и решил позавтракать вместе с тобой. Ужасно не люблю есть в одиночестве.

Немного успокоенная его словами, Сара села на кровати, памятуя, что рубашка на ней и впрямь хлопковая, с глухим воротом и сексуальной ее может назвать разве что маньяк.

Втянув в себя аппетитный запах, стеснительно поблагодарила:

– Спасибо! Просто мне так непривычно! Я никогда прежде не ела в постели.

Джорджу хотелось спросить, неужели жених не приносил ей в постель завтрак после ночи любви, но сдержался. Не стоит слышать подобных откровений, никогда не знаешь, чем они могут окончиться. Что Сара еще не забыла своего неверного Генри Стила, было очевидно. Но он сделает все, чтобы бывший возлюбленный как можно быстрее отошел в область преданий.

Вуд поставил перед ней небольшой поднос с ножками, предназначенный как раз для таких случаев, и выставил на него яичницу и тосты. Сам сел в ногах Сары и лукаво ей улыбнулся, любуясь покрывающим ее щеки румянцем.

– Может быть, мне просто переодеться и выйти в столовую? – Сара не скрывала своего смущения. – Мне, право слово, неловко. Не думаю, чтоб и тебе было удобно.

– Мне очень удобно.

Вуд ничуть не покривил душой. Он и в самом деле чувствовал себя на редкость комфортно, сидя у нее в ногах. Но Сару смущал столь интимный завтрак. Поковыряв в яичнице вилкой, она отставила тарелку в сторону. Джордж огорчился.

– Невкусно? А я так старался.

– Ты? – Сара была изумлена. Она и предположить не могла, что Вуд провел все утро за плитой. – А где же миссис Тревис?

– У нее с мужем по воскресеньям выходной, и они уехали проведать свой домик в пригороде. Они так делают лет десять, если не ошибаюсь.

Он умолчал, что миссис Тревис предлагала взять выходной во вторник или среду, все равно хозяин в понедельник уезжает обратно в Кембридж, и они с мужем будут не нужны, но он отказался. Разве он может потерять столь чудный повод оказаться наедине с Сарой? Не такой уж он дурак, чтобы упустить столь редкую возможность. Пусть она и не приведет ни к чему более серьезному, чем пара-другая поцелуев, но надеяться на большее ему никто не в силах запретить.

– Извини, я не знала, что ты приложил столько усилий, чтобы меня накормить. Но я не привыкла по утрам много есть. Мне вполне достаточно круассана. – И она взяла мягкую булочку. – Она только что из печки. Неужели ты испек ее сам?

Вуд закатился от хохота. Этим утром настроение у него было чудесным, и он понимал, отчего. Просто рядом с ним сидела самая милая девушка из всех, что он встречал в своей отнюдь не бедной на встречи жизни.

– Конечно, нет. Таких вершин кулинарии я еще не достиг. Я купил выпечку внизу, в нашем кафетерии. Там с раннего утра пекут разную вкуснятинку. Надеюсь, тебе нравится?

Сара покосилась на гору лежащей перед ней выпечки. В другое время она воздала бы ей должное, но теперь, в такой близости от волновавшего ее мужчины, не могла проглотить и кусочка. Но, тем не менее, чтобы не расстраивать Джорджа, согласилась:

– Очень вкусно.

И откусила кусочек круассана, стараясь сосредоточиться на вкусовых ощущениях, но не получилось. Если бы у нее во рту оказался кусок пластилина, она не почувствовала бы разницы. Все ее чувства занимал сидевший напротив мужчина.

Но наконец интимная трапеза подошла к концу, причем на подносе не осталось ни кусочка, и ни Сара, ни Джордж не могли бы сказать, кто из них что съел, настолько машинальными были все их действия.

Едва Вуд выкатил за двери опустевшую тележку, как Сара соскочила и бросилась в ванную. Отразившее ее зеркало показало взбудораженную девицу с красными пятнами румянца во все щеки. Сара поморщилась. Она всегда придавала большое значение душевному равновесию, полагая его главным в своей профессиональной деятельности, и теперь попыталась обрести хотя бы подобие спокойствия.

Выручавшая ее ранее в подобные моменты дыхательная гимнастика на этот раз не помогла, как и принятый ею прохладный душ. Наоборот, теперь ей казалось, что у нее горят не только щеки, но и все тело. Бороться с этим она не умела и признала, что сексуальное влечение гораздо более сильное чувство, нежели она полагала прежде, вразумляя заблудших подруг.

Надев плотные черные джинсы и теплый серый джемпер, Сара вышла в коридор и довольно усмехнулась, увидев точно так же одетого Вуда. Он широко улыбнулся и сказал с каким-то непонятным ей подтекстом:

– Мы очень походим друг на друга. Во всем, даже в мелочах. Думаю, в жизни это немаловажно.

Нежно взяв за руку, повел ее на улицу, что-то насвистывая. Сара гадала, что же он имел в виду, когда сказал «в жизни это немаловажно»? Их двоих или просто сделал ни к чему не обязывающее обобщение?

Даже не спросив спутницу, чем бы той хотелось заняться, Вуд привез ее в Гайд-парк. Около пруда с белыми и черными лебедями он остановился и купил у служителя корм в двух плотно запакованных пакетах. Отдав один Саре, другой вскрыл сам и принялся кидать лебедям легкие шарики. Сара последовала его примеру и засмеялась, когда у неспешных горделивых птиц корм стали выхватывать суетливые нагловатые утки. В конце концов рассердившийся на нахалок лебедь зашипел и взмахом мощных крыльев заставил конкуренток держаться подальше. Но те не горевали, с другой стороны пруда подошла группка детей и стайка уток поспешно направилась туда в надежде на поживу.

– Вот так и в жизни, – ты из кожи вон лезешь, стараешься, а какой-то нахал уводит твою добычу из-под носа.

– И часто с тобой это бывало?

Вуд призадумался.

– Да не было еще такого. Но ведь вполне может быть? – И он с затаенным вопросом посмотрел на девушку.

Она пожала плечами.

– Не знаю. Теоретически это может случиться с каждым, но вот случится ли это с тобой, прогнозировать не могу. Не провидец.

Джорджу показалось, что она воткнула ему в сердце нож. Или, по меньшей мере, длинную острую иглу. Он не желал, чтобы Сару кто-то увел. Вуд вдруг понял, что она для него не однодневная интрижка, на что он рассчитывал ранее, а нечто гораздо более серьезное. Но вот насколько более серьезное, он не знал. Да и загадывать так далеко не хотел. Пока достаточно и того, что им хорошо вместе даже в таком непритязательном месте, как общественный парк.

Покормив лебедей, они купили по порции сливочного пломбира с прослойками шоколада и принялись его безмятежно уплетать, устроившись на низенькой полосатой скамеечке. Вдалеке приглушенно играла детская музыка, звучал беспечный детский смех, и Вуд почувствовал себя маленьким ребенком без забот и обязательств.

– У этого мороженого вкус детства. – Сара с удовольствием лизнула белый брикет.

Джордж с завистью проследил за движением ее розового язычка. Сколько ему еще терпеть? Он никогда прежде не ухаживал за женщинами так долго. Все происходило быстро и не затрагивало его ни духовно, ни эмоционально. Но сейчас все было значительно сложнее, что его порой по-настоящему пугало.

Сара доела мороженое и вытерла ладони влажной салфеткой. Она оглянулась в поисках урны, чтобы выбросить использованную салфетку, но Джордж не дал ей это сделать. Со словами:

– У меня тоже липкие руки, – он вытянул у нее из ладони салфетку и вытер свои пальцы.

При этом он пристально посмотрел на нее, и примитивное гигиеническое движение стало вдруг таким интимным, что Сара залилась ярким румянцем и тут же выругала себя. Да что же это с ней! Она же прекрасно понимает, что Вуд с ней просто играет, так отчего же смущается от подобной ерунды?

Побродив по Гайд-парку, они зашли перекусить в одно из летних кафе, во множестве разбросанных вокруг. Под куполом разноцветного шатра оказалось не так уж много народу, все же весна не лето. Заказали пару чизбургеров и кофе. Вуду не очень понравился уличный фаст-фуд, и Сара мягко его подковырнула:

– Конечно, это не твой уровень.

Он не остался в долгу:

– Разве ты большая любительница дешевого фаст-фуда?

Сара пожала плечами.

– Нет, конечно. Но приходится. Порой просто некогда добежать до приличного кафе. А по ресторанам студенты не ходят.

Вуд припомнил, что, будучи студентом, он питался главным образом в ресторанах. Хотя он и не понимал, почему обеспеченная семья врачей держит своих детей практически в черном теле.

Будто услышав его сомнения, Сара раздумчиво сказала:

– Конечно, можно было бы больше денег брать из дома, но не хочется. Нас одновременно учится двое, да еще двое подрастают. К тому же брат недавно женился, и у него уже есть малыш. Но ты об этом уже знаешь, я ездила к нему на крестины. Родители выделили ему долю практики, чтобы он смог содержать семью.

Вуд удивился. Сара никогда прежде не говорила о своей семье.

– Вас у родителей пятеро?

– Ну да. Но родных детей трое – кроме меня, есть еще моя старшая сестра и брат. И двое племянников, которые нам как родные. Но они не сироты, как ты, видимо, подумал. Просто его родители дипломаты, и им постоянно приходится уезжать в горячие точки планеты. Поэтому их дети и живут у нас. Так спокойнее.

Вуд кивнул головой. Он прекрасно понимал, почему детям лучше жить в благополучной семье дяди и тети, чем кочевать по миру с родителями.

Смеркалось, потянуло холодным ветром с Темзы, но им ужасно не хотелось идти домой. В парке опустело, стал слышен гомон птиц и стрекот кузнечиков. Они молча сидели на скамейке, не касаясь друг друга. Джорджу было очень жаль, что скоро придется отсюда уходить. Отчего-то у него появилось неприятное чувство, что они больше никогда уже не будут сидеть так близко, понимая друг друга без слов. Он осторожно, чтобы не спугнуть, обнял Сару и привлек к себе. Она, не возражая, положила голову ему на плечо.

Но вот совсем стемнело, и она с тихим вздохом выпрямилась.

– Нам пора. Мне завтра нужно рано встать, чтобы успеть на занятия. Тебе, кстати, тоже.

Он сделал еще одну робкую попытку ее задержать:

– Может быть, нам сходить в ресторан?

Сара решительно отказалась:

– Я не любительница ресторанов, да еще фешенебельных. Я там себя чувствую ущербной какой-то. Пренеприятное чувство.

Вуд хотел сказать, что закажет для них отдельных кабинет, но, представив, как пошло это будет выглядеть, отказался от этой мысли.

– Ну хорошо, что ты предлагаешь? Заказать домой что-то из китайской кухни? Не забывай, что еду нам никто не приготовил, а есть хочется.

– Можно и из китайской. Мне нравится свинина в кисло-сладком соусе. И от пиццы я бы не отказалась. Только без анчоусов. Я их терпеть не могу.

– Я тоже. Итак, делаем заказы в китайский ресторан и пиццерию?

Он позвонил, назвав время доставки заказа, и они отправились домой. Едва дошли до квартиры, как снизу позвонила охрана и предупредила о появлении рассыльных. Вуд сам спустился вниз и принес несколько восхитительно пахнувших коробок.

Чтобы не заморачиваться накрыванием на стол, они устроились на кухне за разделочным столом, на котором миссис Тревис обычно готовила еду.

– Надеюсь, миссис Тревис не будет сильно сердиться на нас из-за оккупации ее владений. – Вуд был несколько обеспокоен собственной бесцеремонностью.

Но Сара его не поняла.

– Почему она будет на нас сердиться? Мы же уберем за собой.

По озадаченному лицу Джорджа поняла, что ему это и в голову не приходило. Вот что значит родиться в богатой семье и всю жизнь жить с прислугой. Небось он и представления не имеет, как включается посудомоечная машина.

Поев, они быстро прибрали на кухне, причем Вуд попробовал сопротивляться, говоря, что он платит чете Тревис именно за то, чтобы они облегчали ему жизнь, но сопротивление было быстро подавлено Сарой. Приведя все в порядок, они пошли в гостиную и устроились на низкой софе. Выключив люстру, Вуд включил режим звездного неба, и Сара ахнула, когда у нее над головой одна за другой на темно-фиолетовом бархате потолка стали зажигаться крупные, будто умытые, звезды, полностью имитируя южное небо.

– Где это? Не в Англии, это точно.

– Это южный крест. В таком ракурсе его видно только с экватора. Может быть, когда-нибудь мы с тобой увидим его вживую.

В ответ Сара лишь скептически хмыкнула. Ему хотелось оспорить это скептическое «хм…», но он засмотрелся на ее запрокинутое лицо и забыл все, что хотел сказать. Без слов обнял ее и прижался к губам, плохо соображая, что делает.

Как-то нечаянно они оказались на софе уже лежа, и Джордж стал целовать ее всерьез, все сильнее и сильнее втискивая в свое твердое тело. Сара поначалу отвечала ему, подавая надежду на продолжение, но в какой-то момент замерла и решительно отстранилась.

Легко поднявшись, извинилась и ушла к себе, оставив Вуда в одиночестве лежать на софе, тяжело дыша, и проклинать все на свете.

Если бы она была искушенной кокеткой, то и тогда не смогла бы эффектнее обставить свой уход. Джордж знал, что в такие моменты мужчины отдадут за продолжение все, что угодно, и он исключением не был.

Ему хотелось кинуться за ней, и только гигантским усилием воли ему удалось подавить этот порыв. Она его гостья и под его защитой. Он не имеет права навязывать ей того, чего она не желает. Но как это чертовски трудно! Немного отдышавшись, с кислой ухмылкой подумал, что это неплохая тренировка его самоконтроля. Только бы она не превратилась в систему.

Утром они, как и договаривались накануне, встретились на кухне ровно в шесть утра. На обоих были джинсы и темные водолазки. Посмеявшись универсальности своей одежды, выпили кофе, съели приготовленный Сарой на скорую руку омлет с зеленью, убрали со стола, хотя Вуд снова был против, говоря, что он платит чете Треверс именно за то, чтобы ничего не убирать самому. Но Сара упрямо вымыла сковородку, заставив Джорджа стереть со стола крошки и убрать в посудомойку использованные приборы.

В Кембридж они приехали за полчаса до начала занятий. Подвезя Сару к кампусу, Вуд по-братски поцеловал ее в щеку. В ответ на ее благодарность прагматично заметил:

– Не за что. Это мне нужно тебя благодарить за то, что скрасила мои скучные дни. Но когда мы встретимся снова?

Сара замялась, и он испугался, что ей что-то не понравилось.

– Я тебя чем-то обидел? Ты поэтому не хочешь со мной встречаться?

Она посмотрела ему прямо в лицо.

– Ты же знаешь, что нет. Но у меня выпускные экзамены, и мне нужно готовиться. Серьезно готовиться. Я и так потратила неоправданно много времени на удовольствия. Теперь мне нужно упорно заниматься, чтобы наверстать упущенное. Может быть, я позвоню тебе, когда смогу?

Вуд помрачнел.

– Как я понимаю, это вежливая форма отказа?

Она с укором посмотрела ему в глаза.

– Конечно, нет. Но мне просто необходимо достойно закончить обучение, в него вложено слишком много сил и средств, чтобы пренебрегать последним, самым ответственным, этапом. Но ведь через месяц он закончится.

Вуд хотел запальчиво сказать, что для него каждая минута разлуки с ней кажется длиннее года, но сдержался. Он не мальчик, чтобы говорить глупости. К тому же у него имидж холодноватого делового человека и ни к чему его разрушать поспешными и непродуманными действиями. Тем более что он и сам не уверен, надолго ли хватит его увлечения. Во всяком случае, прежде он никогда не останавливался на одной подруге больше чем на год. Да и то потом жалел об этом. Его партнерша привыкала видеть его рядом с собой и начинала строить далеко идущие планы, которые он отнюдь не разделял.

Приняв его молчание за согласие, Сара с облегчением улыбнулась ему на прощанье, снова повторила, что позвонит сама и упорхнула, оставив после себя противное чувство опустошенности.

Джордж зашел в свой номер, переоделся в строгий костюм-тройку и отправился на занятия. Сосредоточиться на лекциях было очень трудно, да он и не старался. Он впервые в жизни чувствовал себя по уши влюбленным. Он попытался вспомнить, испытывал ли он столь всепоглощающее чувство в юности, и не смог. В те времена его больше волновал животный секс, чем чувства. Но сейчас все было по-иному. Ему хотелось, чтобы Сара была с ним всегда. То спокойная и рассудительная, как настоящий доктор, то нежная и смущенная.

Он ждал целую неделю, изнывая от беспокойства и изматывающего чувства одиночества, прежде чем раздался долгожданный звонок.

– Здравствуй, Джордж! – От ее мягкого голоса у него по позвоночнику пронеслась горячая возбуждающая волна и он напрягся, стараясь не выдать своего волнения. – Если хочешь, мы можем встретиться завтра около шести часов.

Хотел ли он, да он мечтал об этом, как юнец с неуправляемыми гормонами!

– Конечно, хочу. Где тебе удобнее?

Поскольку всю последнюю неделю шли дожди, Сара предложила:

– Где-нибудь под крышей. Может быть, в пабе «У Пита» рядом с кампусом?

Вуду не очень нравился этот паб, вечно забитый горластыми студентами, но он решил не возражать. В конце концов, оттуда всегда можно уйти.

– Договорились. Ровно в шесть. Не опаздывай.

Она хихикнула.

– Постараюсь. Но, если мне придется задержаться, ты меня подождешь?

– Непременно.

Переполненный паб не понравился Вуду с самого начала. Из-за низкого темного потолка с висячими лампами под старину ему то и дело приходилось с опаской наклонять голову. Оживленные студенты болтали о своем, не обращая внимания на новое лицо. Лишь двое не слишком трезвых девиц развязно ему подмигнули, но он сделал вид, что не замечает столь откровенного заигрывания.

Он обосновался на высоком неудобном стуле у барной стойки, но тут веселая компания вышла, освободив столик в глубине зала. Джордж тут же занял его. Подождал, когда официантка протрет столешницу и попросил кружку темного пива. Медленно попивая горьковатый напиток, оглядывал зал и сердито морщился из-за откровенной вульгарности окружавшего его молодняка. Или это он слишком вырос, чтобы считать забавными пошлые анекдоты и смеяться над ними во все горло? Хотя он и в молодости этим не грешил. Похоже, дело тут в его чопорном пуританском воспитании. Но он об этом не жалеет. Семья дала ему гораздо больше, чем столь сомнительное чувство юмора.

Ему хотелось поскорее уйти, но Сары все не было. Он принялся читать меню и так углубился в это занятие, что усталое «Привет» оказалось для него неожиданностью.

Он резко бросил листок на столик и встал, приветствуя Сару. Усадив ее за столик, Вуд заметил ее угнетенный вид и посочувствовал:

– Здорово устала? Надеюсь, у тебя все в порядке. Что тебе заказать?

Сара утомленно провела рукой по бледному лицу.

– Светлого легкого, пожалуйста. Я только что с зачета. Преподаватель гонял нас не только по своему предмету, он просто изгалялся. Ну, для чего, скажи пожалуйста, мне знать, что такое индекс Джоу-Джонса и как он влияет на мировую политику?

– Ты что, сдавала экономику?

– Если бы! Бионику! Но преподаватель так кичился своими ничем не ограниченными знаниями, что спрашивал вовсе не по теме. Но зачет все-таки поставил всем. Возможно, боялся, что мы пойдем жаловаться. Если честно, у меня и в самом деле мелькнула такая мысль. Уверена, не у меня одной.

Вуд утешающее пожал ей ладонь.

– Зато наконец все кончилось. Сколько тебе еще осталось экзаменов?

– Два. И еще пара зачетов. Через десять дней я буду почти свободна. Потом останутся чисто формальные вещи – получить диплом, сдать комнату, библиотечные книги, и прочее в таком же духе.

Вуд вздрогнул. Через десять дней он должен быть в Лондоне и вступить в новую должность. Не подсказка ли это судьбы? Ведь в жизни подобных совпадений не бывает.

В паб ввалилась новая веселая компания, и Сара машинально повернулась на звук. И тут же покраснела от гнева. Сердито отвернулась, сверкая глазами, моментально превратившимися из нежно-голубых в ледово-синие. Тут уж на компанию взглянул и Вуд. Даже не удивился, заметив среди вошедших Генри Стила. Такую реакцию Сары вызывал лишь он один.

Со Стилом была новая девица, откровенно повисшая на нем и демонстрирующая свои прелести самым бесстыдным образом. Вуду даже показалось, что Стил чувствует себя чем-то вроде пальмы с ловкой обезьяной на ветке. Он тоже заметил Сару и посматривал на нее с какой-то затаенной надеждой. Вуду это категорически не понравилось, но он не решился предложить Саре уйти.

Но Сара все решила за него сама. Когда компания Стила с шумом расселась возле стойки, Сара разочаровано отставила кружку с недопитым пивом.

– Может быть, прогуляемся? Я почти неделю не была на свежем воздухе.

Вуд кивком подозвал официантку, расплатился, и они вышли из паба. Пробираясь между столиками, Вуд мимоходом взглянул на Стила, и сердце у него настороженно ёкнуло. Тот смотрел на Сару напряженным взглядом, явно что-то замышляя. Но что ему нужно от бывшей невесты? Насколько Вуд понимал, Стил оставил Сару сам. Неужели решил вернуть, увидев соперника? Вуд знавал подобные случаи. Что ему нужно предпринять, чтобы этого не случилось?

Но думать о плохом не хотелось, и он постарался отвлечь спутницу от печальных мыслей. Вуду очень хотелось доказать ей, что он на голову выше какого-то Генри Стила, и он принялся рассказывать ей о своей корпорации, о странах, где ему приходилось бывать по делу и на отдыхе. Он старался говорить легко и весело, вспоминать смешные случаи и откровенные казусы, но перед глазами то и дело всплывал Генри Стил с его настойчивым взглядом, и Вуд то и дело терял нить разговора.

Сара слушала внимательно, не перебивая, чуть склонив голову в его сторону. Дождь закончился, и, как это бывает весной, выглянуло яркое солнце, освещая все вокруг жизнерадостным светом.

Джорджу хотелось смеяться и петь, и прыгать, как мальчишка. Что это с ним? Он всегда был чопорным и несколько циничным, жизнь давно приучила его никому не доверять. У всех своя выгода, и зачастую для ее получения используются те, кто оказывается рядом. Чтобы не попасть в эту извечную ловушку, никого не нужно подпускать к себе достаточно близко. Он так и поступал все последние годы. Но Сара другое дело. Ему казалось, что он знал ее всю свою жизнь. Как говорится в поэмах о любви? Она предназначена ему судьбой?

 

Вуд усмехнулся своей мальчишеской восторженности. Но ему и в самом деле даже просто стоять с ней рядом было удивительно хорошо. Душу затопляла непривычная восторженность, которая всегда отождествлялось у него с женственностью, и, как истинным мачо, яростно прогонялась. Но на этот раз он и не думал ей противиться.

Сара о чем-то говорила, он соглашался, не слишком вникая в ее слова. Он слушал интонации и упивался душевной теплотой, щедро отдаваемой ею людям. Порой у него возникали ревнивые мысли, что Сара точно так же разговаривает и с другими, но он утешал себя, что это ненадолго. Он сумеет ее завоевать. Но вот только роль одноразовой подруги не для нее. Сара достойна особенного, такого, чего он никогда и никому не предлагал.

Жена? А что, это мысль. Он искоса взглянул на спутницу. Сара молча, с мягкой улыбкой наблюдала за трясогузкой, кокетливо вертевшейся перед ними. От нее исходил такой свет, что Вуд задохнулся от охватившей его нежности. Конечно, жена. Теперь он и в мыслях не мог предложить ей другое. Что ж, он подождет, когда она сдаст последний экзамен, и придет делать предложение. В успехе он не сомневался. Он же чувствовал, что ее тянет к нему так же сильно, как и его к ней.

Как обычно в это время года, темнело поздно. И лишь когда над их головами зажглись белесые звезды, они повернули к кампусу. На прощанье Вуд, пользуясь наступившей темнотой, привлек Сару к себе и поцеловал. Сначала мягко, испытывающее. Не получив отпора, прижал к себе уже крепко, по-мужски, и поцеловал сильно и настойчиво. Девушка, немного помедлив, обняла его за шею и ответила на поцелуй. Под конец они оба тяжело дышали и оторвались друг от друга с большим трудом.

Сара убежала к себе, а Вуд еще долго стоял под старым вязом, пытаясь смирить овладевшие им плотские желания и убеждая себя, что ждать осталось недолго. Не будет же она отказывать ему в близости, став его невестой?

Они еще раз встретились вечером в один из будних дней и снова, как на грех, столкнулись с Генри Стилом, на сей раз пребывавшем в гордом одиночестве. Сара, побледнев, высокомерно вскинула голову, а Стил окинул ее виновато-печальным взглядом. Неужели решил вернуть? От одной этой мысли у Вуда так зачесались кулаки, что он быстро повел Сару прочь, боясь не сдержаться и устроить примитивную разборку. За столиком в ресторане отеля он все-таки спросил, что связывает ее со Стилом. Она нервно передернула плечами и попросила:

– Давай не будем о нем говорить. Слишком больно.

Вуд смирился и принялся рассказывать разные смешные случаи из своей жизни и жизни знакомых. Сара отошла и даже смеялась, но его беспокоила глубокая морщинка, пролегшая на ее высоком лбу.

При расставании он намекнул ей, что испытывает к ней глубокие чувства, более глубокие, чем положено испытывать к просто знакомой. Светло улыбнувшись, Сара сказала ему тоже самое. Вне себя от радости, он поцеловал ее, и она ответила на его поцелуй.

Обнадеженный, он купил в лучшем ювелирном магазине Кембриджа красивое золотое кольцо с бриллиантом чистой воды, надеясь надеть его Саре на палец в знак помолвки. Конечно, можно было выбрать кольцо из фамильных драгоценностей, но ему не хотелось гнать в Лондон. Он не мог уехать от Сары даже на один день. В конце концов, если ей не понравится кольцо, поменять его не проблема.

Но встретиться с Сарой не получилось, и он почти всю неделю по вечерам просидел в отеле, работая и тщетно ожидая ее звонка. В пятницу состоялся заключительный семинар с мини-экзаменом, на котором Вуд, хотя и пропустил мимо ушей половину лекций, удостоился хвалебного отзыва. Вечером, получив в деканате свидетельство об окончании курсов, не пошел в ресторан праздновать вместе с остальными курсантами, а отправился к Саре в кампус. Сегодня у нее был последний экзамен и он надеялся сделать ей предложение, получить согласие и сразу же увезти ее с собой в Лондон.

Волнуясь, купил у уличной цветочницы розу. Одна багряная роза необыкновенной красоты, как символ его надежд. Всю дорогу до кампуса Вуд мечтательно смотрел вдаль, будто разглядывал свое будущее. Сара, дети и он. Все то, что раньше не имело никакой ценности, стало смыслом жизни. Внутри бегали странные пузырьки, время от времени взрываясь и обдавая его жаром. Это было и страшно, и весело.

Миновав охрану, смотревшую на него уже как на своего человека, прошел по длинному коридору, выискивая комнату Сары. И замер, не веря своим глазам. У дверей стояла Сара, и не одна, а с Генри Стилом. И они не просто стояли. Стил держал ее за предплечья и с силой тряс, несвязно выкрикивая:

– Я люблю! Люблю! Я ошибся, я виноват! Но дай мне шанс все исправить! Хотя бы один только шанс! Почему ты не хочешь мне поверить?! Ведь наше счастье зависит только от тебя!

Сара удрученно покачала головой и отстраненно предложила:

– Ну, хорошо. Заходи.

Они вошли в комнату, а Вуд остался один, не понимая, на земле ли он или в аду. Роза упала на пол, вокруг с нежным печальным звоном рушились стены выстроенного им воздушного замка, отзываясь в голове жуткой болью. Сердце вообще не билось, во всяком случае, Вуд его не ощущал. Жизнь остановилась.

Больше он Сару видеть не хотел. Зачем? И без того все было ясно. Едва бывший жених поманил ее пальчиком, как она забыла про него, Джорджа Вуда. Больше он никогда не поверит в любовь и вообще в светлые чувства. Они не для него. В его сердце будто застрял осколок зеркала Снежной королевы из сказки Андерсена. Сердце не болело, но и не билось.

Курсы были закончены, больше Вуду в Кембридже делать было нечего. Резко развернувшись, он вернулся в отель. Быстро собравшись, уехал в Лондон. Как добрался до дома, не помнил. Опомнился только тогда, когда миссис Тревис испуганно спросила:

– Что с вами, мистер Вуд? На вас лица нет.

Вуд с натугой улыбнулся.

– Все в порядке, миссис Тревис, все в порядке!

Этот нервный крик больше походил на вопль измученной души. Экономка была умной женщиной и расспрашивать его ни о чем не стала.

Он продолжал прежнюю жизнь, встречаясь с все разными девушками, надеясь на правильность пословицы «клин клином вышибают», но ни одна из них не заинтересовала его настолько, чтобы выкинуть из головы Сару Бэрд.

В один из солнечных летних дней его секретарша сообщила по внутренней связи:

– С вами хочет поговорить мисс Бэрд, мистер Вуд. Соединить?

Внутри него что-то оборвалось, и он рявкнул:

– Я занят! И запомните, для мисс Бэрд у меня никогда не будет свободного времени!

Если Сара решила, что он перспективнее, чем Генри Стил, то поздно. Ее извинения ему не нужны. Он и без них обойдется.

Больше ему о звонках Сары не сообщали.

В один из вечеров миссис Тревис с мягким укором спросила:

– В Таймс написано о бракосочетании мисс Бэрд и мистера Стила. Это не о нашей Саре идет речь?

Вуд пожал плечами и сделал вид, что ему совершенно все равно. Но в своей комнате, где не перед кем было притворяться, с силой ударил кулаком в стену и горько прошептал:

– Влюбленный осел! Ты всего-то поработал спасательным кругом! Но винить некого, не надо было быть таким дураком!

 

3

Вынырнув из прошлого, Вуд понял, что не сводит с Сары глаз. К ней подошел высокий широкоплечий мужчина, и он вновь, как прежде, заскрежетал зубами. Как и следовало ожидать, это был Генри Стил. Улыбнувшись Саре, он предложил ей руку и она послушно ушла с ним.

Вуд прикрыл глаза. Сара стояла перед его внутренним взором, как живая. Она почти не изменилась, только взгляд стал немного печальным. Возможно, ее замужество оказалось не столь безоблачным, как она предполагала. Вот если бы… Но дальше думать Джордж себе запретил. Для чего воскрешать ушедшую боль? Он и без того несколько лет не жил, а существовал. И лишь совсем недавно заметил, что жизнь продолжается.

Заметив, что озирается по сторонам, выискивая Сару, решительно взял бокал с шампанским и выпил его залпом. Острые иголочки вызвали слезы на глазах, и он чуть слышно чертыхнулся. И почему на подобных мероприятиях не подают ничего крепче легкого вина? Для безопасности?

Снова посмотрел по сторонам. Сары не увидел, зато в поле его зрения оказалась Мэри Чаринг, дочь одного из его деловых партнеров. Восхищенно улыбнувшись, она тут же прощебетала:

– Как я рада тебя видеть, Джордж! – И тут же нежно попеняла: – Ты же обещал прийти к нам на обед в прошлый вторник, что тебе помешало?

Вуд чуть заметно поморщился. Он терпеть не мог бабского сюсюканья. Но ответил вежливо:

– Я не обещал прийти на обед, Мэри. К тому же у меня были дела.

Она обидчиво выпятила губки.

– У тебя всегда дела. Неужели ты никогда не отдыхаешь?

Он и в самом деле забыл, когда отдыхал в последний раз.

– Ну, сегодня же я здесь.

Мэри посмотрела по сторонам. Несколько раз кивнула в ответ на приветствия знакомых.

– Ты просто поддерживаешь деловые знакомства, здесь сегодня уйма бизнесменов. – Ласково положив руку на его плечо, лукаво предложила: – Потанцуем?

Вуду ничего не оставалось, как согласиться. Они под руку прошли на танцпол. Медленный тягучий вальс сменило агрессивно-страстное танго. Его Вуду хотелось танцевать меньше всего, но его партнерша считала иначе. Она гибкой змеей обвилась вокруг него, стараясь соблазнить, но он не чувствовал ничего, кроме скуки.

Вообще после разрыва с Сарой в общении с женщинами он испытывал лишь сплин. Будто в его грудь кто-то засунул вместо сердца кусок льда. Он чувствовал себя Каем после поцелуя Снежной королевы. Или, наоборот, в его сердце вонзился осколок кривого зеркала и он видит все наоборот? Впрочем, это совершено неважно. Женщины созданы для того, чтобы ими пользовались мужчины. Один-единственный раз он решил по-другому и жестоко за это поплатился.

Мэри умильно ему улыбалась, всем своим видом показывая, что желает большего. Вуд бесстрастно смотрел на нее, делая вид, что не понимает ее прозрачных намеков. Танго окончилось, и он повел свою партнершу обратно, вновь обшаривая взглядом зал. Искомая особа не показывалась, и Джордж с досадой взглянул на повисшую у него на руке Мэри. Что ему с ней делать? Просто уйти не получится, она непременно увяжется за ним, прецеденты уже были. Соврать, что у него деловая встреча? Но вранье ему претит, к тому же что может помешать Мэри пойти следом и испортить ему вечер?

Тут его блуждающий взгляд упал на танцпол, и он замер, будто ослепленный. Стил с покровительственной улыбкой вел в танце Сару. Держал он ее крепко, но в отдалении, как чужой. Воспаленный мозг Вуда немедленно зафиксировал это несоответствие. Супруги, как правило, демонстрируют большую близость. Что между ними происходит? У него вспыхнула надежда, но тут же пропала, когда Стил, смеясь, приложился губами к щеке Сары. В душе Вуда вспыхнула ревность, и еще какое-то неистовое чувство, похожее на ненависть.

Она требовала выхода, и он, выпростав свою руку из цепкой ладошки Мэри, взял очередной бокал шампанского. Снова выпив его залпом, как лекарство, сумрачно поглядел вокруг.

– Что с тобой, милый? Ты сегодня явно не в себе. Тебя что-то тревожит? Я могу помочь? – Мэри сделала еще одну попытку привлечь внимание спутника.

Вуд небрежно передернул плечом.

– Не думаю, что ты можешь мне чем-нибудь помочь. Хотя проблемы у меня есть.

Мэри сразу насторожилась.

– В бизнесе? – ей вовсе не хотелось связываться с неуспешным человеком.

Он саркастично скривил губы. Этот вопрос враз обнажил глубинный интерес Мэри. Если бы он был простым клерком, она бы на него и не посмотрела. Нет, ей подавай того, кто сможет обеспечить ей привычный образ жизни. Вуд знал, что у ее отца проблемы с финансами. Несколько неудачных вложений, особенно в условиях пусть затихающего, но кризиса, и результат оказался плачевным. Интересно, почему она считает, что его так легко поймать в матримониальные сети?

– Нет, с бизнесом у меня все в порядке.

– А что тогда?

– Не будь столь любопытна, дорогая. Это неприлично. – Вуд сделал этот выговор с суровостью чопорной гувернантки, и Мэри переливчато засмеялась, скрывая конфузливость.

– Ах, какой ты забавный, Джордж! Но если у тебя проблемы в личной жизни, то почему бы не сказать о них своей избраннице?

Вуд понял, что его избранницей она считает себя. Почему-то ему захотелось поддержать интригу, и он загадочно ответил:

– Придет время, скажу.

Тут Мэри подозвал отец, и она, скорчив недовольную гримаску, вынуждена была подойти к нему. Воспользовавшись моментом, Вуд снова встал за колонну, туда, где просматривался весь зал. Будто услышав его чаяния, у столика в углу он увидел Генри Стила. Но тот был не с Сарой, а с высокой дамой несколько утомленного вида. Вуд сделал стойку, как охотничья собака, уж больно ласково, с откровенным беспокойством тот глядел на эту женщину. Так обычно женатые мужчины смотрят на любовниц в присутствии жен. Боятся, что жена догадается о их чувстве, но и любовниц обижать не хотят.

Неужели в семье Сары проблемы? Это было бы прекрасно. Вуд с силой сжал кулаки. Возможно, он сможет сделать под Сару еще один заход? Для того, чтобы залечить собственные раны, которые кровоточат до сих пор, несмотря на прошедшее время. И больше он не будет рассусоливать. Он ее соблазнит и бросит. Точно так, как это с ним проделала она. Безжалостно и безнадежно.

От предвкушения расплаты у него яростно застучало в груди и перехватило дыхание. Или этому была другая причина? Вуд не хотел вдаваться в самоанализ. Он искал глазами Сару. А, вот и она, танцует с каким-то слащавым типом, слишком низко склонившемся к ней. Вуду немедля захотелось двинуть ему в скулу, и он подошел к танцполу вплотную.

После окончания танца кавалер, как полагается, повел даму к ее месту. Вуд развязно перегородил им дорогу. Сара недоуменно подняла взгляд и враз побледнела, глядя на него неверящими глазами.

– Добрый день, Сара. Очень рад тебя видеть. Помнишь меня еще?

Она сделала нервный взмах рукой, будто отгоняя от себя неприятное видение. Это завело Вуда еще больше, и он властно взял ее под руку. Сопровождающий ее мужчина попытался возразить, но Вуд бесцеремонно отодвинул его в сторону и повел Сару к стоявшему неподалеку пустующему столику. Все это время она смотрела на него с печальной обеспокоенностью в потемневших глазах. Вуд внутренне возликовал. Она вовсе не так равнодушна к нему, как следует замужней женщине, довольной своим браком!

Усадив ее за столик, он подвинул к ней бокал с шампанским. Она машинально взяла его и пригубила, явно стараясь собраться с мыслями.

– Неужели ты совершенно не ожидала меня видеть? Ты же в курсе, что я живу в Лондоне.

– Лондон большой. К тому же мы вращаемся в разных кругах.

Ее голос звучал с придыханием, как после долгого бега. Или от сильного волнения? Вуд внимательнее посмотрел на ее лицо. Оно чуть порозовело, но все равно было слишком бледным.

– Скажи, ты еще помнишь меня? – Вуд вложил в эти слова нечто гораздо большее, чем простое напоминание о давнем знакомстве.

Сара дрогнула и ответила с явственным упреком:

– Конечно. Но что из того?

Вуд не мог понять, отчего она его упрекает, поэтому приписал это своему несколько нахальному поведению. Конечно, замужнюю даму не принято утаскивать в укромный уголок практически на глазах у мужа.

– Не волнуйся, я буду вести себя вполне корректно.

– Извини. Я не ожидала встретить тебя здесь.

Он с трудом удержался, чтобы не спросить, пошла бы она сюда, если б знала, что он будет здесь. Вряд ли б ему понравился ответ.

Сара смотрела на него так, будто пыталась вспомнить его черты. А вот ему не нужно было вспоминать ее лицо, оно столько времени стояло у него перед мысленным взором, что он даже мог сравнивать ту Сару с нынешней. Она почти не изменилась, только возле глаз появились чуть видимые морщинки. Он волнения или от смеха? Интересно, часто ли ее муж заставляет ее смеяться? Или дрожать от предчувствия страстной ласки?

Эти мысли Вуду не понравились, и он тяжело нахмурился, с трудом заговорив о другом.

– Как ты живешь? Где работаешь?

Он ожидал, что она скажет о муже и детях, но она ограничилась аморфным:

– Нормально живу. Работаю в городской больнице Скарборо. Там, же, где работали родители.

– Работали? Теперь не работают?

– Работают, но в Брюсселе. Они уехали туда по приглашению ВОЗ. Координируют медицинскую помощь странам третьего мира.

– Понятно. А здесь ты какими судьбами?

– Приехала в гости к родственникам. У меня отпуск.

Вуд внутренне усмехнулся. Какая удача! Значит, ее муженек здесь ненадолго. Судя по всему, он скоро уедет, а она останется.

– Может быть, встретимся?

Сара заколебалась, и Вуд удвоил усилия.

– Просто вспомним добрые старые времена. Сходим куда-нибудь. В театр или ресторан. Куда захочешь.

Она с недобрым прищуром взглянула на него.

– А были ли добрыми эти самые старые времена?

Вуд несколько растерялся. Что она хочет этим сказать? И вообще, не ей блистать язвительностью и разочарованием. Или просто жалеет, что променяла его на своего старого поклонника? Видимо, пословица «старый друг стоит новых двух» на этот раз не сработала.

Ему хотелось ответить не менее холодно и язвительно, но он сдержался.

– Для меня – да. – И понял, что ни на дюйм не покривил душой. – А у тебя на этот счет другое мнение?

Сара пожала плечами.

– Да как сказать. – Чувствовалось, что ей не хочется об этом говорить. Во всяком случае вот так, посредине переполненного зала. Оценивающе взглянув на тщетно пытающегося скрыть волнение Вуда, внезапно решилась: – Ну хорошо, давай встретимся. Когда?

У него перехватило дыхание. Усмиряя нервную дрожь, цинично подумал: дамочке захотелось развлечься подальше от мужа. Ведь понятно, чем закончится их рандеву. Или просто Сара знает о любовнице мужа и хочет ответить ему тем же? Ну что ж, он снова сыграет роль спасательного круга, но в этот раз всё будет так, как хочет он. Больше он не станет изображать из себя джентльмена и скрывать страсть.

– Да когда захочешь. Можно даже завтра.

Она немного подумала.

– Я смогу послезавтра. Если будет не слишком холодная погода, может быть, отправимся на пикник? Одеться можно потеплее.

Поняв, что она опасается оставаться с ним наедине, Вуд немного подрастерял обретенный было оптимизм. Но ничего, он что-нибудь придумает. Молясь про себя, чтобы Сара не отказалась, предложил:

– Мы можем поехать в мой летний домик. Он, кстати, недалеко от Ипсуича, на побережье. – Заметив, что она засомневалась, поспешно добавил: – Очень красивые места, причем зимой там привлекательнее, чем летом. Порой даже лежит снег. К тому же в домике есть экономка.

Последняя фраза уничтожила сомнения Сары, и она согласно кивнула головой.

– Хорошо. До встречи.

– Где?

– На Трафальгардской площади у памятника адмиралу Нельсону, в два часа. Прощай! – И она быстро пошла к выходу.

Обернувшись, Вуд увидел призывно махавшего ей Генри Стила, и заскрежетал зубами. К дьяволу этого типа, уведшего у него Сару! Но он разочтется с ними обоими!

Сара прощально улыбнулась ему и быстро пошла к выходу. Вуд напряженно смотрел ей вслед до тех пор, пока на его предплечье не легла прохладная ладонь.

– Не скажешь, что там такого интересного, Джордж? Может быть, мне тоже будет интересно? – Мэри пыталась скрыть обеспокоенность под маской беспечности.

Вуд не собирался потакать ее праздному любопытству.

– Совершенно ничего, что бы могло тебя заинтересовать.

Его голос был сух и не располагал к дальнейшим расспросам. Мэри это поняла и ревниво указала:

– Я заметила, что ты времени зря не терял. Кто эта провинциалка?

У Вуда заходили желваки на скулах.

– Я уже сказал, что это тебя не касается. И позволь заметить, я не делал тебе предложения, да и, честно говоря, не собираюсь.

Мэри вспыхнула.

– Как ты можешь так говорить? Я была уверена, что наша помолвка не за горами!

Вуд даже о Саре забыл.

– Какая помолвка? Ты что, шутишь?

Она с вызовом протянула:

– Наша. Я только что сказала папе, что ты уже признался мне в любви.

От подобной наглости Вуд растерялся и не сразу нашелся, что ответить. Воспользовавшись моментом, Мэри быстро чмокнула его в щеку.

– Я знала, что ты не будешь против. А вот и папа!

Оглянувшись, Вуд убедился, что рядом и впрямь стоит улыбающийся мистер Чаринг.

– Я смотрю, вас можно поздравить?

Вуд раздраженно посмотрел вокруг. На них уже кидали любопытные взгляды. Ответить «нет» значило вызвать скандал, и он сквозь зубы ответил:

– Похоже на то. Но сейчас прошу меня извинить, мне пора. – И, решительно сняв руку Мэри со своего рукава, быстро вышел.

Разыскав свой ягуар, завел мотор и осторожно отъехал от Уайт-холла, одновременно стараясь осознать две вещи, встречу с Сарой и невольную помолвку с Мэри. Последнее было неприятным, но вполне поправимым, ведь насильно жениться его никто не заставит. Тем более, что мистер Чаринг, на поддержку которого Мэри так надеется, чрезвычайно зависит от «Уорнер Компани» и никогда не сделает ничего, что может не понравиться ее президенту.

Приехав на Риджент-стрит, поздоровался с четой верных Тревисов и позвонил миссис Ренни. Та чрезвычайно обрадовалась, услышав приказание хозяина приготовить коттедж на послезавтра. Но последующие слова мистера Вуда повергли ее в настоящий транс. Она долго не могла поверить, что может быть свободна. И это тогда, когда наконец появилась возможность узнать о личной жизни хозяина! Миссис Ренни, как среднестатистическая провинциалка, обожала перемывать косточки хозяина в узком кругу друзей и родственников. И теперь, когда хозяин приезжает не один, она отстранена за ненадобностью!

– Но, мистер Вуд, как вы справитесь один? Ведь нужно готовить еду, и прибирать, и проследить, что б в доме все было в порядке…

Джордж не дал экономке продолжить хлопотливые причитания.

– Приготовьте все заранее. Для еды существуют холодильники, разве не так? И предупреждаю, чтобы в доме никого не было!

Поняв, что ей все равно не удовлетворить свое любопытство, раздосадованная миссис Ренни прохладно предупредила:

– В субботу синоптики обещают дождь, а в воскресенье настоящий шторм, сэр. Так что на пикник на берегу не рассчитывайте.

Это известие обрадовало Вуда. Прекрасно! Не нужно выдумывать предлог, чтоб остаться в коттедже. Все получится само собой.

Пятница слилась для него в одно непрерывное серое пятно. Из случившегося за день он ничего не запомнил, настолько все было заурядным и приевшимся. Он думал только о том, что завтра он снова увидит Сару. И не только увидит! Теперь он не будет ослом и не станет хранить ее для первой брачной ночи. Теперь он возьмет все, что можно.

Утром в субботу Вуд придирчиво осмотрел себя в высоком зеркале. Одет тщательно, но без претензий. Джинсы, простая хлопковая тенниска без изысков и темно-серая куртка на случай дождя или снега. Вполне нормальный вид для поездки за город, да и для пикника вполне сойдет. Чуть задумавшись, провел рукой по тщательно выбритому подбородку. Щетины нет и колоть нежную кожу Сары он не будет. Он снова придирчиво осмотрел себя. Вроде все в порядке, но почему его мучает что-то неуловимое? Ему казалось, что он что-то упустил, но он никак не мог понять, что именно. Что он сделал не так?

Отбросив в конце концов бесполезные мысли, Вуд спустился вниз, вывел из гаража свой внедорожник и поехал к центру Лондона. Чем ближе подъезжал к площади, тем больше волновался. Его терзали смешные опасения, вдруг Сара не придет? Не сможет или не захочет? Где тогда он будет ее искать? От волнения он не догадался узнать у нее номер телефона. Хотя, он пренебрежительно усмехнулся своему глупому беспокойству, это не должно составить особого труда. Доктор миссис Генри Стил наверняка значится в перечне ассоциации врачей Соединенного королевства, так что разыскать ее особого труда не составит.

В два часа пополудни, несмотря на пасмурный непогожий день, Трафальгардская площадь была буквально забита туристами и отдыхающими лондонцами. У памятника Нельсону толпилось несколько экскурсионных групп, и Вуд с досадой огляделся. Из-за скопления народа Сары нигде не было видно. Где же она? Вуд уже думал по примеру некоторых юнцов забраться на скамейку, чтобы увеличить обзор, но столь недостойный поступок совершить ему не дал нежный голос.

– Добрый день, Джордж.

Он резко обернулся и чуть не наткнулся на Сару. Она смотрела на него с изучающим прищуром, и Вуд невольно испугался. Неужели она что-то услышала о его так называемой помолвке, и теперь осуждает? Но она и сама хороша, замужем, а приходит на свидание к другому мужчине!

Он постарался скрыть раздражение и приветливо ответил:

– Добрый день, Сара. Очень рад тебя видеть.

В ответ она неожиданно светло улыбнулась, и пасмурный день показался Вуду солнечным и теплым.

– Куда ты хотел меня отвезти?

Вуд постарался, чтобы его слова прозвучали как можно более индифферентно.

– На пикник к побережью. Очень приятно посмотреть на волны с диких скал.

– Мне кажется, погода не располагает к пикникам.

– Мы и не будем шастать весь день по скалам. У меня вполне комфортабельный коттедж. Это старинный фермерский домик. С камином, прокопчеными балками над головой, и даже, как мне говорили при продаже, собственным привидением. Но насчет привидения, я думаю, это просто продажная байка. Если честно, ничем особенным коттедж не отличается. Просто довольно удобный для отдыха старый дом. Но, если тебе этот вариант не нравится, можем отправиться в ресторан. Правда, для ресторана я одет неподходяще. Ты, впрочем, тоже.

Сара немного задумалась, склонив голову набок. Вуду захотелось схватить ее за плечи, потрясти и завопить: «Соглашайся, черт подери!». Но он не сдвинулся с места, изображая полнейшую незаинтересованность.

Наконец она вскинула голову, на что-то решившись. У Вуда испариной покрылись ладони. Сара не дурочка и прекрасно понимает, чем может закончиться это рандеву. Значит, она согласна! Настолько разочарована в своем браке, что его предложение показалось ей вполне приемлемым?

– Ты говорил, в доме есть экономка, которая будет выступать в роли дуэньи?

Ее голос звучал с некоторым кокетством, и Вуд окончательно воспрянул духом.

– Экономка есть, конечно, иначе кто бы смотрел за домом в мое отсутствие? Но не думаю, чтоб она нам помешала.

Сара чуть заметно пожала плечами.

– Ну что ж, если ты настаиваешь на этом варианте…

Она не договорила, но Вуду и не нужно было полноценное согласие. Достаточно было и намека на него. Не мешкая, он взял Сару за локоть и повел к своей машине. Удобно устроив ее на переднем сиденье, сел на место водителя и погнал по шоссе А-5. Влившись в длинный ряд машин, нажал на газ и скорость немедленно подскочила до девяносто миль в час. Сара откинула голову на спинку и прикрыла глаза. Вуд старался не смотреть в ее сторону, полностью сосредоточившись на сложной дороге.

Через пару часов такой гонки он замедлил ход и съехал на неширокую боковую дорогу. Сара открыла глаза. Они проезжали по кромке леса. Высокие старые дубы бросали на дорогу замысловатую узорную тень. С другой стороны дороги был огороженный столбиками обрыв, круто уходящий в море. Солнце ярко сияло над водой, отражаясь в ней яркими бликами. Ничто не предвещало грозы, обещанной синоптиками, только далеко на горизонте темнела казавшаяся совершенно безобидной темная полоска.

После очередного поворота впереди показался небольшой приземистый дом с узкими окнами, похожими на бойницы. Вуд притормозил, давая спутнице возможность рассмотреть его во всех подробностях. Освещаемый солнцем, дом казался очень гостеприимным. Сара улыбнулась.

– Таким и должен быть дом для большой крестьянской семьи. Добротным и надежным. А какая-нибудь живность здесь водится?

Вуд заворожено смотрел на ее лицо и ответил не сразу.

– Живность? Была, когда я купил дом. Гуси бродили по участку, собака. Но я всех отдал. Часть забрала экономка, часть соседи. За ними ведь надо следить, а я бываю здесь от силы раз пять в год, когда хочется тишины и покоя.

Сара кинула на него печальный взгляд.

– Тишины и покоя? Понятно.

Это прозвучало так, будто он закатывал здесь по меньшей мере оргии. Джордж поежился. Почему она так говорит? Конечно, он не жил за это время монахом, но она-то вообще вышла замуж за другого! Встряхнувшись, мрачно предложил, стараясь, чтобы она почувствовала его недовольство:

– Поехали?

Сара отвернулась от него к окну, делая вид, что любуется пейзажем, и только тогда ответила:

– Конечно.

Ее голос и в самом деле дрогнул, или это ему просто показалось? В полном недоумении он нажал на газ. В чем Сара его обвиняет? Что такого он сделал?

Они подъехали к воротам, и Вуд вышел, чтоб их открыть. Сара вышла тоже.

– Сиди, до дома еще добрая сотня метров и дорога из крупного щебня, неудобная для пеших прогулок.

– Спасибо, но я в кроссовках, щебень мне не страшен. Хочется размяться и посмотреть вокруг. Здесь много цветочных кустов. Ты увлекаешься цветоводством?

Вуд отрицательно взмахнул рукой.

– Нет, это моя экономка, миссис Ренни. Это она любит цветы. Хотя многие кусты здесь уже были. Например, эти розы. Это какой-то старинный сорт. Кажется, миссис Ренни говорила, что это Виктория.

Сара наклонилась и осмотрела куст.

– Как жаль, что они отцвели. Старые сорта пахнут изумительно, хотя выглядят по сравнению с современными сортами не так выигрышно. Но, видимо, что-то одно – или запах, или вид.

– А ты что предпочитаешь?

Сара пожала плечами.

– Когда как. Разные в жизни бывают случаи.

– Ты считаешь, что ночью в темноте предпочтительнее аромат, а при свете – красота?

Сара рассеянно откинула со лба прядь волос, заброшенную усиливающимся ветром.

– Возможно. Как-то я об этом не задумывалась. – И перевела разговор на другое. – А для чего здесь такая высокая ограда?

– Ограда поставлена для того, чтобы соседский скот не слопал мои цветы. Попытки уже были. Если ты не хочешь ехать, то можешь идти. Попробую ехать рядом с тобой.

И он в самом деле, негромко переговариваясь о пустяках, ехал с ней рядом до самого дома.

– Ты настоящий асс! Ты всегда так хорошо водил машину?

Джордж немного помолчал, припоминая.

– Нет, конечно. После получения прав я пару раз поцарапал машину. Но усовершенствовал свой стиль вождения, участвуя в разных гонках. Пару раз даже был пилотом в ралли «Париж-Дакар».

Сара посмотрела на него с невольным уважением.

– Это одна из самых сложных трасс.

– Ну да. Но должен признаться, что я никогда не поднимался выше пятого места. Может, не судьба, а, может, азарта не хватало. Настоящие гонщики всегда готовы рискнуть жизнью ради победы, а я слишком люблю жизнь, чтобы ею рисковать.

– Не думаю, чтобы ради такой ерунды стоило рисковать чем бы то ни было. Тем более жизнью или здоровьем.

Вуд строго поправил:

– Не ради ерунды, а ради победы. Многие отдали бы очень многое, чтобы насладиться минутами триумфа.

 

– Не знаю. Я женщина, а женщины часто не понимают мужчин.

Это снова прозвучало с каким-то непонятным для Вуда подтекстом. Стараясь выиграть время, чтобы собраться с мыслями и проанализировать ситуацию, Вуд пошарил за камнем, лежащим возле дверей.

– Где-то здесь должен быть ключ. Миссис Ренни всегда убирает его сюда. А, вот и он! – И Джордж вынул тяжелый, весь в причудливых завитушках, ключ.

– Ух ты! Какой старый! Настоящее произведение искусства! Ты не хотел бы сдать его в музей прикладного искусства?

– И не думал. Замок заменить невозможно, он впаян в дверь. А дверь повешена так, что ее можно выбить только вместе со стеной. Похоже, здесь было кого бояться.

Сара с восхищением огляделась.

– Да, пираты, контрабандисты и прочие приключения. Сплошной адреналин. Но, честно говоря, мне бы не хотелось жить в те времена. Нынешние гораздо спокойнее. Хотя проблем, конечно, хватает и сейчас.

Вспомнив разного рода манифестации, то и дело проходившие по Лондону, Вуд согласно кивнул. Вставив ключ в замок, легко повернул резную головку. Дверь без скрипа распахнулась.

– Прошу! – и на правах хозяина первым прошел внутрь.

Нашарив выключатель, щелкнул им, и в небольшой прихожей вспыхнул яркий свет.

Сара осторожно прошла за ним, разглядывая интерьер. Джордж без ложной скромности заметил:

– Пришлось немало потрудиться, чтобы здесь все стало так, как было пару-тройку сотен лет назад. Когда я купил дом, он был грязным и запущенным.

– Да, здесь очень приятно. А эти циновки на полу ты тоже купил сам?

Вуд изучающе взглянул на ее лицо, но она ответила ему безмятежным взглядом. Но он чувствовал, что над ним подшучивают.

– Конечно, я не сам восстанавливал интерьер и всякие мелочи покупал не сам. Но задачу дизайнеру обозначил и деньги платил я сам лично. Ты довольна?

– Вполне. Это замечательно, иметь столько денег, чтобы без помех воплощать в жизнь свои фантазии.

– Ты что, смеешься надо мной?

Ее глаза заблестели от сдерживаемого смеха, но ответила она совершенно серьезным голосом:

– Ну что ты, разве я посмею!

Очарованный этим контрастом, Вуд не выдержал и заключил ее в объятия. Не встретив сопротивления, прижался к ее губам и тут же выпал в какое-то седьмое измерение. Голова плавно кружилась, кровь кипела, а руки все сильнее прижимали к себе ее податливое нежное тело.

Внезапно за их спинами раздалось хриплое покашливание. Вуд грубо выругался про себя. Ну почему он не закрыл дверь? Но прежде никто не позволял себе так бесцеремонно врываться в его жилище.

Они оторвались друг от друга и повернулись к входу. Там стоял темнолицый мужчина в грязной рабочей одежде.

– Извините, мистер, мисс. – Он неуклюже поклонился. – Вы не видали пару коров по дороге? Обещают шторм, а они где-то пропадают. – При этом он нагловатым взглядом рассматривал зарумянившуюся Сару.

Вуду не понравилась эта развязность. Он сделал шаг вперед, сжал кулаки и сердито выпалил:

– Мы не видели никаких коров! И вообще, если вы еще раз без предупреждения покажетесь в моем поместье, я обращусь в полицию! Вам понятно? Вы нарушаете границы частных владений!

Мужчина явно не ожидал такой горячности и неловко попятился.

– Извините, я не думал, что помешаю. – Это снова прозвучало у него с таким неприличным намеком, что Вуд сделал угрожающий шаг вперед.

Незваный гость быстро выскользнул за дверь, Вуд вышел следом, желая проследить, покинет ли он его землю. Минут через пять вернулся и не застал Сару в прихожей. Понимая, что благоприятный момент упущен, прошел дальше. Сару он обнаружил на кухне за обследованием холодильника. Она повернула к нему оживленное лицо.

– Здесь еды для целого гарнизона осажденной крепости! Твоя экономка постаралась на славу.

– Я сказал ей, что приеду с гостями. Но пока стоит хорошая погода, может быть, все-таки устроим пикник? Далеко от дома уходить не будем, просто выйдем к морю. Это совсем рядом. До грозы всегда успеем вернуться в коттедж.

Сара обрадовалась.

– Я только «за». Мне так редко удается выбраться на природу, что я и забыла, как это бывает, сидеть на травке и смотреть вдаль.

– Ну, травки там нет, но зато отменный вид на море.

Вуд засуетился. Вынув вместительную сумку, сложил туда большинство контейнеров из холодильника и достал из духовки еще горячий пирог.

Сара втянула ноздрями аромат.

– Пахнет замечательно! С чем он?

– Скорее всего с почками и рисом. В этом миссис Ренни равных нет. Она вообще замечательная стряпуха.

– Да у нее бездна талантов! И где тебе удалось ее раздобыть?

– Я ее и не раздобывал. Она досталась мне вместе с домом, как переходящий приз, так сказать. Прежние владельцы пользовались ее услугами и порекомендовали ее мне. Я ее нанял и не раскаиваюсь. Если не считать некоторого излишнего любопытства, она идеал экономки.

– Ну, для селян некоторое любопытство вполне оправдано. В деревнях ведь так редко что-нибудь случается.

– Но ведь есть же телевизор?

– Это абстракция. А жизнь – это совсем другое. К тому же многие вовсе не смотрят телевизор.

Вуд вскинул сумку на плечо и пошел к дверям, продолжая разговор уже на ходу.

– «Жизнь без телевизора»? Ты тоже участвуешь в этом движении?

Сара легко рассмеялась.

– Нет, я не собираюсь выкидывать свой старенький «Grundig». Новости я не смотрю, чтобы не занести в дом грязную энергетику, а вот классические концерты с удовольствием. Где бы я еще смогла их послушать?

Они быстро спустились по крепким деревянным ступеням к песчаному побережью. На сером гранитном камне, немного возвышающемся над водой, на небольшой круглой площадке были выбиты подобие стола и скамейки. Джордж быстро выставил на стол закуски и накрыл скамейку плотным пледом. Склонившись в шутливом поклоне, предложил:

– Прошу вас, мадам!

Сара села и хотела что-то сказать, но тут перед ними показалась стая дельфинов, быстро прыгающих по волнам. Она привстала, следя за их грациозными движениями. Дельфины выпрыгивали из воды, на мгновенье застывали в воздухе, и снова бесшумно уходили под воду.

– Что это они делают? Играют?

– Да нет, это они охотятся. Перед штормом рыба сбивается в стаи и ищет безопасные места. Вот в это время дельфинам раздолье. Они наедаются на несколько дней вперед.

Сара проводила дельфинов пристальным взглядом.

– Счастливые, у них сегодня гастрономический праздник. – Она перевела взгляд на Вуда и улыбнулась. – Как и у нас. Ты для нас припас еды не меньше.

Вуд жестом фокусника вынул из корзинки бутылку шампанского.

– Оп-ля! И не только еды. Правда, хрустальных бокалов нет, но для походных условий вполне сгодится и пластик.

Он открыл бутылку и разлил вино по одноразовым симпатичным бокальчикам, не пролив ни капли. Сара осторожно пригубила шампанское. Чуть приподняв брови, заметила:

– Очень вкусно. Что за марка?

– «Салон».

Сара с недоумением посмотрела на бокал в своей руке.

– Оно ведь очень дорогое.

– Ну, не настолько, чтобы я не мог позволить себе его купить.

– Не думаю, чтобы такое вино стоило покупать для простого пикника. Это ведь не бог весть какое событие.

Вуд с загадочной улыбкой поправил:

– Для кого как. К тому же оно предназначено не для простого пикника, а для встречи двух давних друзей. А для такого дела мне ничего не жалко.

Агрессивная интонация совершенно не соответствовала безобидности сказанного, и Сара настороженно сдвинула брови. Джордж мгновенно сменил тему.

– Что ты предпочитаешь, сыр или шоколад?

Сара посмотрела на разложенные перед ней пластиковые тарелки с разложенными на них тонюсенькими ломтиками сыра.

– Это настоящий «Бри де Мо». Попробуй, очень вкусно.

Сара осторожно положила в рот кусочек. Сыр и в самом деле был хорош.

– Да, ты прав. И прекрасно подходит к шампанскому. Запах, правда, немного резковат. Но это и говорит о его качестве. А нет ли воды или хотя бы газировки? После него очень пить хочется.

Вуд прикинулся огорченным.

– К сожалению, нет. Об этом я не подумал. Но неужели их не может заменить шампанское? Это же просто газированный виноградный сок.

Он протянул бутылку, чтобы вновь наполнить ее бокал. Сара не думала, что шампанское может заменить воду, но после сыра сильно хотелось пить, и она послушно подставила свой бокал под пенящуюся струю.

Они повернулись к морю, где над линией горизонта расплывалась зловещая полоса. Усилился ветер, сильно похолодало. Вуд с беспокойством посмотрел на Сару.

– Нам осталось не больше получаса. А потом нужно будет укрыться в доме. Хорошо, что я поменял крышу. Теперь нам не страшен никакой ураган.

Кивнув, Сара быстро допила бокал, и Вуд тут же наполнил его снова. Сара поставила бокал на столик.

– Я не могу так много пить.

Вуд потягивал вино с рассеянно-задумчивым видом.

– Тогда придется его вылить. Открытую бутылку шампанского в холодильнике хранить глупо.

Сара посмотрела вокруг. Не увидев ничего похожего на урну, спросила:

– Нам придется отнести мусор наверх?

Джордж усиленно закивал головой. Саре даже показалось, что он подтрунивает над ней.

– Наверху около лестницы есть герметичный бак для мусора, который освобождают по мере заполнения. В этом году в него еще не попало ни одной бумажки, он совершенно пуст. Так что тащить мусор до дому нам не придется. Но лучше все же допить шампанское, оно слишком ценно, чтобы просто так вылить.

Он властным жестом указал на шампанское, и Сара с сомнением взяла бокал.

– Уж не собираешься ли ты меня напоить?

Он насмешливо заметил:

– Шампанским? Если бы это было виски, вопрос был бы оправдан, но от трех бокалов шампанского даже голова кружиться не будет.

Голова у Сары уже кружилась, но от чего, от близости Джорджа или от выпитого вина, она не понимала.

Усилившийся ветер грозно завыл в скалах, создавая мрачное эхо, и Вуд с сожалением констатировал:

– Пора уходить, если не хотим попасть под ливень.

Они быстро собрали вещи и принялись взбираться обратно по лестнице. Это оказалось не так быстро, как вниз. Воздух стал влажным и холодным, ступеньки отсырели и скользили. Сара шла впереди, преодолевая головокружение и цепляясь за перила, Вуд подстраховывал ее сзади.

В голове Сары бродили странные несвязные мысли, одна из которых была уж вовсе нелепой, что будет, если она поскользнется и упадет на Джорджа? Ей так хотелось оказаться в его сильных объятиях, вспомнить, каково это, когда душа обмирает от счастья, восторга и предвкушения.

Преодолев искушение, она перешагнула последнюю ступеньку и оказалась на твердой земле. Вуд с тот же миг оказался рядом и взял ее под руку.

– Для безопасности. Мне кажется, тебя все же немного пошатывает.

– Это, скорее, от высоты, а не от шампанского. Ну, и, возможно, от слишком свежего воздуха. Пахнет приближающейся бурей.

У лестницы в самом дела стоял синий мусорный бак. Вуд выкинул мешок с мусором, они почти бегом пересекли усадьбу и зашли в дом. В комнатах стоял угрожающий полумрак, хотя до вечера было еще далеко.

– Может быть, стоит закрыть окна ставнями? – Сара с беспокойством смотрела на наползающие черные облака. – Если честно, мне страшновато. В большом городе в такие моменты как-то спокойнее. Да у нас в Скарборо никогда таких бурь и не бывает.

Вуд с трудом сдержался, чтобы не съязвить: – «А когда тебе страшно, муж догадывается, чем тебя можно развлечь»? Но напомнил себе, что сейчас Сара не с мужем, а с ним, и ему грех жаловаться.

– Ставни здесь декоративные и толку от них мало. Но волноваться нечего, стекла особопрочные, к тому же оклеены специальной пленкой. Они уже выдержали не один шторм. Так сказать, проверены на прочность.

– А если пропадет электричество?

– Здесь все коммуникации проложены под землей и что-либо повредить трудно. Но на экстренный случай в подвале стоит электрогенератор. Если пропадет напряжение, автоматически включится реле. Но, чтобы тебе было поуютнее, пойдем на второй этаж в гостиную, я разожгу камин. Живой огонь всегда приятнее самой красивой имитации.

Они поднялись наверх, в просторную комнату, выглядевшую уютно и безопасно. Но Сара все равно не могла успокоиться. В душе нарастала тревога. Она не могла себя понять. Она всегда была такой сдержанной и разумной, что с ней случилось? Сев на диван и поджав ноги, она наблюдала за ловкими движениями Джорджа, быстро укладывавшего небольшие полешки в старинный камин, выложенный огнеупорной плиткой с сине-белым пасторальным рисунком. Но вот в камине заиграл ободряющий огонь, и Вуд оторвал от висевшего около решетки рулона одноразовое полотенце. Вытерев руки, отступил на шаг, чтобы полюбоваться результатом.

– Ну вот, гораздо веселее, не находишь?

Сара согласно покивала головой, не отводя глаз от веселых сполохов пламени. Джордж сел рядом с ней и тоже заворожено уставился на огонь. От его мощного тела веяло силой и уверенностью, но Сара не смогла успокоиться. Наоборот, сердце сжалось и принялось биться мелкими скачками, как при приступе тахикардии. Чтобы успокоиться, она принялась дышать размеренно и глубоко.

Вуд внимательно посмотрел на нее.

– Чего ты боишься? Дом крепкий и от напора ветра не развалится. Но, чтобы тебе было спокойнее… – тут он придвинулся и обнял ее. – Так лучше?

Сара медленно кивнула и прижалась к нему. Ей так давно хотелось это сделать, что она невольно вздохнула от облегчения. Видимо, Вуд испытывал тоже самое, потому что ответил таким же резким вздохом и, повернув голову, нетерпеливо накрыл ее губы своими.

Ее тело было таким желанным, что голова у него тут же отключилась. Или, вернее, окутавший его чувственный туман не пропускал в сознание ни единой здравой мысли. Жар, поднимавшийся снизу, требовал освобождения. Вуд стал клонить ее назад, Сара не сопротивлялась. Она молчала, ее дыхание стало прерывистым и еле слышным. И она отвечала на его ласки, в этом Вуд мог бы поклясться.

Он быстро сдернул с себя джемпер вместе с рубашкой. Потянулся за ее тонкой водолазкой, и она послушно подняла руки, чтобы ему было удобнее стянуть ее. Следом за водолазкой на пол полетел и тоненький кружевной лифчик, а потом и джинсы, мужские и женские.

Ощущение под собой нежного теплого женского тела привело Вуда в экстаз. На предварительные ласки не осталось сил и он, не сдержавшись, быстро овладел ею. Семя излилось горячей струей, и он расслабленно припомнил, что не использовал защиту. Но это его не взволновало. Скорее даже обрадовало. Это было как единение. Как обещание чего-то более значительного, чем торопливое соитие.

Приподнявшись на локтях, он заглянул в лицо Сары. Глаза у нее были закрыты, на губах блуждала неуверенная улыбка. Вуд глубоко вздохнул от переполнявшего его чувства удовлетворения и втянул воздух чуть затрепетавшими ноздрями. От Сары пахло весенней свежестью и еще чем-то неуловимо женским. От острого ощущения счастья ему захотелось закричать, но он только сильнее сжал ее в объятиях.

– Извини, я поторопился. Просто не смог сдержаться. Я так давно тебя хочу. Но я сейчас все поправлю.

Сара вскинула длинные ресницы и недоумевающее посмотрела на него. Она уже приоткрыла рот, чтобы что-то спросить, но Джордж не дал, закрыв ей рот поцелуем.

На этот раз он сдерживался до тех пор, пока она не принялась извиваться под ним и не застонала в судорогах высвобождения.

Вуд взлетел к небу следом за ней. В чувственном дурмане ему хотелось, чтоб так было всегда. Не сдержавшись, он несколько раз шепнул ей, что любит, что всегда ее любил. Но едва выровнялось дыхание, он вспомнил о Сарином муже и о том, что тот наверняка взлетает с ней к облакам когда ему вздумается. Сердце окатила холодная волна ревности, и настроение тут же испортилось.

В стену ударил сильный порыв ветра, заставив дом содрогнуться и устрашающе загудеть. Наваждение изысканной близости тут же развеялось, как туман. Вуд сел на диване, быстро натягивая одежду. Сара тоже села, с тревогой глядя в окно. По стеклу били сверкающие струи дождя, зловеще грохотал гром, небо то и дело пронизывала слепящая молния, и весь дом содрогался, будто испуганный ребенок.

Сара принялась лихорадочно одеваться, не понимая, как нежный любовник в один момент мог превратиться в отчужденного незнакомца, Вуд поглядывал на нее с нескрываемым сарказмом в глазах и неприятной ухмылкой на губах. Одевшись, она повернулась к нему, решив встретить неприятности лицом к лицу.

– Что случилось?

Джордж сделал вид, что не понял, о чем она говорит.

– Ничего. Я уже объяснял тебе, что дом прочный и за свою жизнь выдержал сотни таких штормов.

– Я не о том. Ты стал таких холодным и далеким. Я тебя разочаровала?

У него непонятной болью сверкнули глаза, но он только скептически ухмыльнулся.

– С чего ты взяла? Я всегда такой.

– Но несколько минут назад ты вовсе не был таким. Ты даже шепнул, что любишь меня.

– Ну, ты же взрослая женщина и прекрасно понимаешь, что словам, которые тебе шепчет мужчина во время секса, не стоит предавать большого значения. Разве твой муж не шепчет тебе того же по ночам?

Сара остолбенела и несколько мгновений не могла понять, о чем он говорит.

– Муж? Какой муж?

Вуд изогнул губы в неприятной усмешке.

– С которым ты была на вечере. И из-за которого страдала все время нашей первой встречи – Генри Стил.

Сара молча уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова.

– Что, ты думала, что мне ничего не известно? Я знаю даже дату вашего венчания, моя дорогая! Ты поразвлеклась со мной в ту осень, чтобы забыть его, но, стоило ему тебе свистнуть, как ты побежала к нему, тут же позабыв про меня!

На щеках Сары появился яркий румянец и гневно засверкали глаза.

– Так вот в чем дело! Ты решил поразвлечься с замужней дамочкой! Тебя что, одинокие девицы больше не привлекают? Ты ищешь острых ощущений? Тебя возбуждает, что муж в любой момент может появиться на пороге? Но должна тебя разочаровать, у меня никакого мужа нет и никогда не было! Генри мой свояк, и только, и я никогда не понимала сестру, простившую мужчину после измены! Он, видите ли, ошибся! Я бы никогда не смогла снова доверять предавшему человеку. Я верю в старую мудрость «предавший раз предаст и дважды».

Вуд побледнел и вскинул руки, останавливая ее сумбурную речь.

– Но он приходил к тебе в комнату и просил дать ему еще один шанс!

Сара немного помолчала, припоминая.

– А, это было в тот день, когда ты собирался прийти и не пришел. Я ждала тебя, но тут появился Генри, и стал умолять меня дать ему хотя бы номер телефона Джессики, которая не хотела с ним говорить. Пришлось дать, чтобы он ушел. Сестра всегда могла прекратить разговор, если бы захотела. Но они помирились, и она вышла за него замуж. Ты видел их на рауте.

Вуд не мог так сразу поверить ее словам. Неужели он своими руками устроил себе столько лет кошмарного одиночества? Простой разговор, который он превратил в фатальное недоразумение? Это было невыносимо, и он попытался переложить часть вины и на Сару.

– Ты могла меня разыскать и хотя бы узнать, что со мной. Ведь я вполне мог бы заболеть, попасть в аварию, мало ли что!

– Я и пыталась тебя разыскать, и даже позвонила тебе в офис. Но твоя секретарша очень мило разъяснила мне, что ты не желаешь со мной разговаривать.

Вуд вспомнил о своем дурацком приказе и мысленно застонал. Что он наделал! И как теперь это исправить? Он не знал, что сказать в свое оправдание. Сара стояла перед ним, сложив руки на груди защитным жестом и глядя на него со смесью гнева и сожаления.

– А теперь ты решил мне просто отомстить. Так сказать, показать, чего я лишилась, предпочтя другого. Замечательно. Что ж, не буду скрывать, я надеялась на нечто другое. Но теперь по крайней мере вижу, что ты из себя представляешь. Ничтожество! – и она пошла к двери.

Джордж встрепенулся.

– Подожди! Нам нужно поговорить!

Сара застыла в дверях, настороженно ожидая продолжения.

В этот момент раздался звонок сотового телефона Вуда. Выдернув его из кармана, он, не глядя на дисплей, рявкнул:

– Слушаю! – надеясь, что собеседник тотчас бросит трубку.

Из телефона раздался резкий голос:

– Дорогой, это Мэри Чаринг! Я думаю, ты будешь рад, узнав, что мы всем семейством празднуем нашу помолвку! Приезжай к нам скорее, обсудим свадьбу! Мы решили сыграть ее в следующую субботу, чтобы не тянуть зря времени. Думаю, ты будешь в восторге!

Прекрасно слышавшая каждое слово Сара повернулась и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Вуд взглянул на телефон, не понимая, как он умудрился нажать на кнопку громкой связи. Почувствовав себя в ловушке, с трудом удержался, чтоб не шмякнуть телефон об пол.

– Приехать я не могу. У меня дела. – Он надеялся, что прилипчивая Мэри все-таки правильно оценит его недовольство. Объяснять ей по телефону, что их помолвка существует только в ее воспаленном воображении, было бесполезно.

Но Мэри и не думала реагировать на его раздраженный тон. Чувствовалось, что эта целеустремленная особа твердо решила женить его на себе. И такая мелочь, как недовольство жениха, ее не остановит.

– Хорошо, дорогой. Но, надеюсь, ты сможешь приехать к нам хотя бы завтра.

Рассерженный Вуд решил больше не беречь нервы этой пиявки.

– Запомни хорошенько, я тебе предложения никогда не делал! Если я уважаю твоего отца, это не значит, что и к тебе я отношусь так же! И не считай меня своим женихом!

Мэри попыталась что-то возразить, но Вуд ее больше не слушал. Ему почудилось, что в звуки бури вмешался какой-то техногенный звук, но он не мог понять, какой. Резко прекратил разговор, отключив телефон. Быстро спустился вниз, надеясь все объяснить Саре. Но внизу ее не было. Он обежал весь дом, громко зовя ее и не понимая, где она могла скрыться. В отчаянии выскочил во двор и замер, не веря своим глазам. Машины на стоянке не было! Неужели она решила уехать в такую погоду, к тому же на тяжелой в управлении машине, не предназначенной для женских рук?

Вуд побежал следом, забыв, что на ногах у него легкие ботинки, совершенно не подходящие для бега по глубокой реке, в которую превратилась дорога. В грудь ударил ужасающей силы порыв ветра, чуть не сбив его с ног. Не то что бежать, даже идти вслед уехавшей машине не было никакой возможности. Он кинулся в дом, не замечая, что с него льются потоки воды, оставляя за ним грязный след.

Схватив телефон, Джордж набрал номер службы спасения. Беспристрастно выслушав его панические речи, усталый мужской голос предложил:

– Дождитесь окончания шторма, сэр. Сейчас все равно ничего сделать невозможно. Это полнейшее безрассудство, ехать куда-либо в такую погоду. Даже скорая помощь выходит только на экстренные вызовы, да и то по проезжим дорогам, а их у нас немного.

Из всего этого Вуду запомнилось только одно: ехать в такую погоду полное безрассудство. До чего же он довел сдержанную и рассудительную Сару, если она помчалась по такой дороге в такую погоду? Он принялся звонить на ближайший пост дорожной полиции, но там ответили только одно, – джип по их трассе не проезжал. Да и вообще не проезжало ни одной машины. Ни один нормальный водитель не станет так рисковать.

Может быть, и Сара не стала рисковать? Возможно, она остановила машину, когда поняла, что дорога слишком опасна, и теперь ожидает окончания шторма где-нибудь в укромном месте? Но есть ли на этой дороге хотя бы мало-мальски тихое место? Такого он припомнить не смог.

У Вуда заболело сердце, и он принялся молиться, с трудом припоминая давно забытые слова молитвы. Надежда перемежалась ужасом, ужас – неистовой верой в благополучный исход. Не может быть, чтоб Сара попала в аварию!

И как он мог сделать из увиденной, как выяснилось, вполне безобидной сцены, столь несуразные выводы? Это все ревность. Он много раз слышал, что ревность делает из мужчин полных идиотов, но никогда не думал, что такое может случиться с ним. Ведь все выглядело таким логичным!

А все его самоуверенность! Стоило ему спросить у Сары, кто для нее Стил, и все воображаемые им химеры тотчас бы исчезли. Ну почему, почему он этого не сделал? Был уверен, что она слишком сильно любит другого, или, наоборот, был так неуверен в себе? Но что теперь гадать! Что сделано, то сделано и поправить невозможно.

Теперь надо думать, как избавиться от Мэри Чаринг. И почему он не сказал ей сразу, что она его не привлекает? Слишком уважал ее отца и боялся испортить с ним отношения, или проблема лежит глубже? Ведь не мог же он пытаться с помощью этой самоуверенной дурочки вылечить застарелую боль! Или мог?

В таких метаниях прошла ночь. Под утро шторм начал стихать. За ночь Вуд несколько раз пытался набрать телефоны муниципальных служб, бесполезно. Видимо, одна или несколько вышек сотовой связи вышли из строя. Но вот около шести утра на его очередной звонок ему ответил пост дорожной полиции. Ему сообщили, что за ночь мимо камеры слежения проехало несколько машин, но его джипа среди них не было. Полисмены надеялись, что Сара где-то пережидает шторм и с ней ничего не случилось. Единственное, чего Вуду удалось добиться от полиции, это обещания проверить трассу, как только стихнет шторм.

Он и сам несколько раз порывался вызвать такси, но ни одно агентство, обозначенное в телефонном справочнике, не отвечало. Попытался дозвониться до миссис Ренни, но и ее телефон молчал.

Около десяти утра шторм прекратился, и выглянуло долгожданное солнце. Не выдержавший ожидания Джордж отправился по дороге пешком. После шторма асфальт был еще мокрым и весь в темно-зеленых морских водорослях. Он не успел пройти и с полумили, когда навстречу ему показалась полицейская машина. Затормозив возле него, из кабины выглянул офицер полиции и спросил:

– Вы мистер Вуд?

Его голос звучал с таким сочувствием, что колени Джорджа начали мелко подрагивать от напряжения и страха.

– Да. Вы нашли машину?

– Нет. Но на повороте возле утеса четко виден тормозной след большой машины. Может быть, вы поедете с нами?

Вуд торопливо залез в машину. В салоне сидело еще два человека. Все они посматривали на него сочувствующе, но молчали. Вуд постарался взять себя в руки, но сердце то и дело обливало холодным страхом. Что же случилось?

Через десять минут машина затормозила возле угрюмого утеса. Выскочив из салона, Вуд бросился к обрыву. Тормозной след большой машины доходил до самого края дороги и обрывался. Проломленное ограждение ясно указывало, что машина упала в воду. Высота в этом месте была более сотни метров, внизу бушевала вода, разбиваясь об острые вершины скал.

Полисмен тут же оказался рядом. С сочувствием глядя на белое лицо Вуда, тихо произнес:

– Мы, конечно, вызовем спасателей, но не думаю, что что-нибудь удастся разыскать. При таком шторме, что был ночью, шансов уцелеть, упав с такой высоты, практически нет. Думаю, что и машину утащило в море. А кто был в машине, сэр?

Вуд помолчал, собираясь с силами. Что ответить? Что там был человек, которым он дорожил больше, чем собственной жизнью, и, тем не менее, сам спровоцировал его смерть?

– Моя невеста.

Его голос подозрительно дрогнул, и офицер приложил два пальца к кепи.

– Скорбим вместе с вами, сэр. Может быть, подвезти вас до дому?

– Нет, спасибо. Лучше вызовите мне такси. Я как-то странно себя чувствую.

Офицер набрал по рации номер оператора и попросил прислать такси. Вуд сделал еще один шаг к бездне, будто его кто-то настойчиво звал, но полицейский мягко, но властно взял его за плечо и отвел подальше от опасного места.

– Поезжайте домой, мистер Вуд, и хорошенько выспитесь. Дела подождут. И ждите нашего звонка. Мы сообщим вам о результатах расследования. Как имя вашей невесты? – и он записал данные Сары в потрепанный блокнот.

Совет поспать звучал кощунственно, но Вуд не стал спорить. Что могут понять в его состоянии эти благополучные люди? Ему было так плохо, что не хотелось жить. Но он позволил усадить себя в подошедшее такси, и даже назвал свой лондонский адрес. Как они доехали до дома, он не помнил.

Поднялся к себе и на вопрос испуганного его видом Тревиса, только отчаянно махнул рукой и попросил виски. Сделал несколько глотков и вдруг почувствовал такое изнеможение, что упал на диван и уснул, враз отключившись.

Очнулся от яркого света, бившего в глаза. Долго моргал, пытаясь сообразить, что случилось, и пожалел, когда вспомнил. Сара! От этой мысли ему снова стало плохо, но он заставил себя встать. Как ему теперь жить дальше? Вуд не знал. Ясно было одно, жить так, как жил прежде, он уже никогда не сможет.

Услышав, что он ходит, миссис Тревис тут же накрыла на стол, но Вуд отказался от еды, аппетита не было совершенно. Набрал номер отчима. Тот ответил не сразу, сказывалась разница во времени.

– Привет, мама спит?

– Ну да. У нас еще ночь. Зачем ты поднял меня в такую рань? Что-то случилось?

Джордж заколебался. Рассказывать, что случилось, было немыслимо.

– Да ничего особенного. Просто я до чертиков устал. Не мог бы ты подменить меня в банке, а я немного передохну?

Митч Баллард встревожился. Такого в его жизни еще не бывало. Если пасынок решил отдохнуть от любимой работы, то он и в самом деле устал. Если, конечно, в это не замешана женщина.

– Конечно. Продержишься пару дней, пока мы с Мэрианн не вернемся в Англию?

– К этому времени меня здесь уже не будет. Но я предупрежу своих заместителей о своем отъезде, так что, уверен, ничего экстраординарного не произойдет.

– А куда ты едешь?

– Еще не знаю. Но сообщу, когда надумаю.

– Ну, хорошо. Удачи. Сейчас разбужу жену и мы примемся собираться.

Кивнув головой, будто отчим мог его видеть, Вуд отключил сотовый. Итак, он свободен. Вот только дождаться ответа от полицейских, и он сможет отправляться хоть к черту на рога.

Вот только где эти рога? В голову ничего не приходило, и его взгляд принялся блуждать по комнате, пока не наткнулся на приз, полученный за одну из гонок. Вот оно! Он вернется в большой спорт! Будет участвовать во всех гонках и примется собирать все призы, какие только удастся раздобыть. А призов будет много, потому что теперь он не собирается ценить свою жизнь. Наоборот, он будет рисковать, много рисковать. И, возможно, когда-нибудь свернет свою шею. Ненароком, конечно. Жаль мать, она так мечтает о внуках, но что делать, если единственная женщина, от которой он хотел иметь детей, погибла? Причем погибла по его вине…

Прозвенел резкий звонок, и Вуд дернулся, как от удара. Не сразу сообразил, что это звонит городской телефон, значит, звонок от официальных властей. Полиция! Онемевшей рукой он неловко поднял трубку.

– Мистер Вуд? Это полиция. К сожалению, вашу машину нашли водолазы в нескольких милях от места происшествия. Она застряла в скалах. Она пуста и так сильно покорежена, что надежды на то, что кто-то мог остаться в живых, нет. Вы сами сообщите о случившемся родным мисс Бэрд, сэр, или это сделать нам?

– Лучше вы. Я с ними не знаком и, боюсь, для них будет шоком узнать, что она погибла в моей машине.

 

– Хорошо, мистер Вуд. Что делать с вашей машиной? Доставать? Это обойдется вам в весьма круглую сумму.

Вуд рассеянно провел рукой по лицу. Он даже думать не хотел об этой машине. Она представлялась ему убийцей, унесшей от него самое дорогое в жизни.

– Нет, конечно. Пусть с ней разбирается моя страховая компания. Мне она не нужна.

Включил компьютер и послал заявки на участие во всех автогонках этого года. Чтобы не портить репутацию «Уоррен компани», ведь пайщикам явно не понравится уход главного менеджера банка в автогонщики, зарегистрировался под именем Дональда Смита, просто потому, что это имя первым пришло в голову. Ралли в Испании начиналось уже через пару дней. Нужно было срочно собираться. Позвонив своему бывшему инструктору, Вуд сообщил ему о желании вновь выступать под его началом. Тот был изрядно удивлен.

– Надолго ли хватит твоего запала, Джордж? Насколько я знаю, ты весьма успешный бизнесмен. Что-то случилось?

– Я не готов тебе сказать, что случилось. Может быть, когда-нибудь потом. Запала, боюсь, хватит надолго. Ты сможешь приготовить машину к Ралли Испании?

– Постараюсь. У нас в клубе имеется парочка вполне достойных экземпляров. Какую марку предпочтешь?

– Мне все равно. Лишь бы ездила. Когда стартуем?

– Выедем из Лондона сегодня вечером, чтоб ты успел хоть немного акклиматизироваться в Мадриде. А там – с Богом!

Накануне старта Вуд был собран и спокоен. Так спокоен, что мистер Корд не раз с беспокойством поглядывал на него, но молчал. Спрашивать было бесполезно, это он знал по предыдущим автогонкам.

На следующий день Вуд с неприятной ухмылкой надевал гоночный шлем. Корд, которому эта ухмылка жутко не понравилась, попытался объяснить ему особенности трассы и предостеречь от подстерегавших его опасностей, но тот не стал его слушать.

– Автогонщики в большинстве своем фаталисты, ты же мне не раз говорил это сам. Так чего же ты волнуешься теперь?

– Мне не нравится твое настроение, Вуд. Ты будто не на гонку собираешься, а на битву со смертельным врагом. Что у тебя произошло?

Вуд пожал плечами.

– Это к гонке не относится. И не волнуйся, все будет о’кей.

Корд раздосадовано замолчал, Вуд тоже. Прозвучал выстрел стартового пистолета, мотоциклы взревели, и гонка началась. Вуд сразу оторвался от преследователей и всю сложную трассу шел впереди. Корд не знал, чего было больше, лихости или мастерства. Несколько раз ему казалось, что на крутом вираже Вуд уйдет за барьер, но тот выравнивал машину и снова безудержно гнал вперед. В результате он на несколько секунд оторвался от остальной массы гонщиков и прошел трассу с новым рекордом.

С мрачной улыбкой глядя на свой первый трофей, Вуд холодно подумал, сколько их еще будет, прежде чем он свернет свою пустую голову?

Уже в гостинице Корд сердито спросил:

– Ты что, выбрал способ публичного самоубийства? Ты никогда не вел себя так бесшабашно, Джордж!

В ответ Вуд только пожал плечами. В его крови еще играл адреналин, но душу уже захлестывали потоки сожалений и сердце сжималось от боли.

– А какая разница, Корд? Когда-то ты мне говорил, что во мне маловато азарта. А сейчас ты считаешь, что его слишком много?

– В тебе много не азарта, а безрассудства. Это разные вещи.

– Не вижу разницы, если безрассудство помогает достичь победы.

– Сладка только та победа, что досталась без крови и увечий.

Вуд коротко хохотнул.

– Риск есть риск, в автогонках все бывает. Следующее ралли в Индии. Поедешь со мной? Приличный отхватишь куш, если победим. Или тебя кто-то ждет дома?

Корд немного поколебался.

– Я уже давно не в том возрасте, чтобы меня прельщали деньги. Я за свою жизнь достаточно их заработал, чтобы о них не думать. Но вот дома меня никто не ждет. С женой мы развелись, дети выросли. Так что я поеду с тобой. Но только потому, что другой инструктор не будет понимать тебя так, как я.

Вуд крепко пожал ему руку.

– Спасибо! Когда вылетаем?

– Лучше пораньше, для акклиматизации. Насколько я понимаю, ты решил не пропустить ни одной гонки в мире?

– Хотелось бы, но не получится, некоторые накладываются друг на друга. Но я записался на все мало-мальски значимые.

Корд в ответ только укоризненно покачал головой.

Летя вечером в Дели, Вуд даже не пытался заснуть, снова и снова вспоминая последнее свидание с Сарой. Это было и пыткой, и наслаждением. Он не понимал, как может человек одновременно испытывать столь взаимоисключающие эмоции, но все равно не мешал чувствам захватывать его снова и снова. Но ничего, скоро это мучение кончится. Он не собирается долго существовать в этой пустой и никчемной жизни.

 

4

Резкий свет ослепил глаза. Вуд заморгал и попробовал сфокусировать зрение. Не сразу, но ему это удалось. Расплывчатые зеленые силуэты приобрели четкие очертания и оказались людьми в зеленых хирургических костюмах. Они негромко переговаривались на непонятном ему языке.

Джордж прислушался. Странный язык. Тягучий. Совершенно незнакомый. Но не южный, это точно. Какой-то из скандинавских?

Где же он? Он обвел глазами потолок, потому что голову повернуть не смог. Наверху плотными рядами выстроились люминесцентные лампы. Операционная? Тогда люди в зеленых костюмах должны быть хирургами. Что же с ним случилось? Он напрягся, но единственное, что вспомнилось, летящие на него языки пламени. Что это было? Заблокировавшаяся память не давала ответа. Скорее всего, он попал в аварию во время гонок. Жаль, что остался жив. Ему это совершенно не нужно.

Но вот один из хирургов взглянул на приборы и что-то негромко сказал. С Вуда тотчас сняли маску.

– Вы очнулись? – английский в исполнении хирурга звучал немного странно, с каким-то тягучим акцентом. – Это хорошо. Сейчас вас переведут в палату и вы попробуете заснуть. Не хочется вливать в вас много обезболивающих, но, если боль станет сильной, скажите медсестре, она даст вам анальгетик.

Вуд хотел спросить, что с ним, но его уже переложили с операционного стола на каталку и повезли по длинному коридору. Он показался Вуду бесконечным, возможно, потому, что видел он только белый потолок с одинаковыми лампами дневного света.

Палата, в которую его привезли, была такой же безликой и стерильной, как и потолок в коридоре. Он посмотрел в окно, но серая хмарь за ним ни о чем ему не говорила. Что это? Утро, день или вечер? Или, может быть, здесь такая ночь? И какое сейчас время года? Из-за бесконечных мотаний по белу свету он не мог дать на этот вопрос четкого ответа.

Койка, отрегулированная под него по высоте и длине, оказалась довольно удобной, и Вуд попробовал заснуть, как ему и рекомендовал врач. Но боль, волнами набегавшая на него, не дала ему даже смежить веки.

Он постарался отвлечься, думая о том, что было накануне. Гонки, гонки, и опять гонки. Он почти всегда приходил первым. Если только не узнавал, что есть гонщики, для которых победа важнее. В Австралии он дал обогнать себя парню, для которого денежный приз был гарантией поступления в университет, а в штате Колорадо гонщику, которому он был нужен, чтоб выкупить у банка отцовское ранчо.

Недоумевающие отчим с матерью просили его прекратить опасные приключения, но он их не слушал. Захватывающий во время гонок адреналин хотя бы отчасти заглушал чувство вины, терзавшее его днем и ночью. Вот и сейчас он был рад боли, мучавшей его. Физическая боль была предпочтительнее боли душевной, изводившей его вот уже год.

Но все-таки, где же он? В палате было пусто, и он разочарованно вздохнул. Тут же рядом раздался сочувственный женский голос:

– Вам плохо? Поставить обезболивающий укол?

Вуд осторожно перевел глаза вправо. На стуле рядом с койкой стоял стул, на нем сидела немолодая медсестра с добрым лицом. На ней был белоснежный халат, который слепил ему глаза. Прикрыв веки, он спросил:

– Где я?

– В госпитале святого Стефана, Стокгольм. Я фру Юхансон.

Стокгольм? Интересно, а что он делал в Стокгольме? Разве здесь были гонки?

Очевидно, он произнес свои мысли вслух, потому что фру Юхансон ответила:

– Не знаю, есть сейчас в Швеции гонки или нет, но вы в них не участвовали. Вас привезли с места массовой аварии. Там столкнулись несколько автомобилей. Сегодня гололед.

Теперь стала понятна серая хмарь за окном. Это просто зима, снегопад. Но все-таки, почему Стокгольм?

– Вот как? И что же я там делал?

– Ну, я думаю, куда-то ехали, как и большинство пострадавших.

– А на какой машине я ехал?

– Не знаю, к сожалению. А вы что, ничего не помните?

– Как оказался в Стокгольме и что здесь делал, не помню.

– Это не страшно. Скорее всего, это последствие наркоза и через пару дней пройдет. Просто не волнуйтесь и не напрягайтесь. Сообщить о вашем состоянии вашим родным?

– Нет. Мать будет сильно волноваться, а помочь ничем не сможет, так какой прок?

– Вы правы. Так лучше. Вам, вероятно, больно? Дать вам обезболивающее?

– Не надо. Лучше потерплю. Не хочу проваливаться в пустоту. Но что со мной? Последнее, что я помню – это пламя.

– Так и есть. Перед вами загорелась машина, пламя перекинулось на вашу. Но вас успели вытащить. Правда, вам немного обожгло лицо, но не сильно. Забинтовать пришлось, потому что от разбитого стекла у вас многочисленные порезы. Хорошо, что мелкие. На паре ребер трещины, но от них больше неудобств, чем вреда. Так что ничего страшного.

Вуд поморщился от острой боли, кольнувшей в груди, непроизвольно дернул мускулами лица и зашипел уже от боли на обожженной коже, после чего решил, что фру Юхансон чересчур оптимистична для опытной медсестры. Хотя, возможно, это свойство ее характера, а не требования профессии.

– А кто был за рулем? Я?

– Насколько я знаю, вы ехали в такси.

– Водитель сильно пострадал?

– Не знаю. Пострадавших развозили по разным госпиталям, его здесь не было.

Вуд закрыл глаза, и в мозгу тотчас заполыхали желто-зеленые всполохи, отдаваясь болью во всем теле. Похоже, единственная его поездка в машине не в качестве водителя обернулась для него катастрофой. Придет ли он в себя настолько, чтобы продолжить выступления? Или ему придется заняться чем-то другим? Возвращаться в банк он не желает. Ему нужен постоянный приток адреналина. Может, пойти легионером куда-нибудь в горячую точку, где почаще стреляют? А что, это мысль. Надо будет ее обдумать.

Похоже, что он заснул, потому что на сердце вдруг странно полегчало. Ему показалось, что на лоб легли чьи-то прохладные пальцы, от которых по всему телу прошли острые лучики облегчения, и он замер, желая продлить неземное блаженство. Но вот раздался мягкий голос, так похожий на голос Сары, что он широко открыл глаза, не веря своим ушам. Над ним и впрямь склонилась Сара в белом сиянии. Вуд умиленно улыбнулся. Итак, он умер и попал в рай. И здесь Сара. Чудесно!

Он пристально следил за ней. Но что это? Она его не узнает? Но почему? Он так изменился?

Внезапная боль вернула его на землю. Нет, в раю такой боли быть не должно. Но лицо Сары над ним не изменилось. Оно было таким же сочувствующим, но в нем не было и искры узнавания. Вуд вспомнил, что он по самые глаза замотан в бинты. Она и не могла его узнать, даже табличка на его кровати была с чужим именем.

– Вы очнулись, мистер Смит? Как вы себя чувствуете?

Ему удалось прохрипеть неслушающимися губами:

– Нормально, насколько это возможно. – И добавил про себя, – если не считать небольшого умопомрачения.

Кивнув, Сара поднесла к его губам носик маленького чайничка, и он осторожно отпил несколько глотков. Напиток показался ему божественным. Хотя из рук Сары ему и яд бы показался волшебно вкусным. Но, не дав ему как следует напиться, Сара отняла у него источник живительной влаги.

– Не стоит пить помногу. Через полчасика я дам вам еще. А сейчас сделаем капельницу. После такой травмы велика опасность возникновения тромбов, поэтому потерпите немножко.

Пришла медсестра, но уже не фру Юхансон, а молодая и резковатая. С профессиональным безразличием и сноровкой воткнув иглу в вену пациента, она спросила:

– Что-нибудь еще, доктор?

– Нет, на этом пока все. Спасибо.

Медсестра ушла, а Сара заботливо подоткнула на Вуде одеяло.

– Здесь немного дует, а вам простуда совершенно ни к чему. Я побуду с вами, пока не закончится вливание.

Она села рядом на стул и рассеянно посмотрела в окно. Потом перевела взгляд на пациента, глядевшего на нее не отрываясь.

– Вы чем-то обеспокоены?

– Нет. То есть да. Как вас зовут?

Сара чуть нахмурилась.

– Для всех пациентов я просто доктор.

– Но все-таки?

– Зачем вам знать мое имя?

– Но я должен же кого-то благодарить?

– Ну, уж не меня, это точно. Лучше поблагодарите того человека, что рисковал своей жизнью, вытаскивая вас из огня.

– А вы знаете, кто это?

– Нет, но в новостях передавали, что пожарные спасли всех, кто попал в эту ужасную катастрофу.

– Я ничего не помню. Но вы уверены, что вы – реальность, а не моя выдумка?

Сара с недоумением посмотрела на него.

– Вы ничего не помните и сомневаетесь в реальности окружающих вас людей? Нужно пригласить к вам специалиста. Как бы у вас не было сотрясения мозга. Впрочем, вас ведь уже обследовали, значит, это последствия приема лекарств. Скоро пройдет. Но я на всякий случай добавлю вам в капельницу обезболивающее, эти симптомы могут развиться и на фоне болевого шока.

И, как не возражал Вуд, она добавила в капельницу обезболивающее. Впрочем, возражал он не сильно. Возможно, Сара ему и впрямь чудится от сильной боли. После обезболивающего он сможет взглянуть на окружающее более осознанным взглядом, и окажется, что эта милая девушка вовсе не Сара. От этой мысли в его душе тотчас возникла буря протеста. Единственное, чего ему сейчас хотелось, чтобы это и в самом деле была Сара, а не дурная шутка его поврежденного мозга!

Но получилось иначе. Едва лекарство достигло его вен, как он уснул, а когда проснулся, никакой Сары не было и в помине!

У его койки опять сидела фру Юхансон с книгой в руках. Заметив, что ее подопечный проснулся, она отложила ее и бодрым голосом доложила:

– Доброе утро! Вы проснулись вовремя, сейчас время перевязки. Я позову санитаров и мы пересадим вас в инвалидное кресло. Или вы предпочитаете каталку?

В ответ на это Вуд резким рывком сел в постели. У него закружилась голова, и медсестра обеспокоенно бросилась ему на помощь. Но он отстранил ее, не желая, чтоб к нему относились, как к инвалиду.

– Все в порядке. Я чувствую себя вполне нормально. Где вчерашняя доктор?

– Фру Густавсон?

– Она замужем?

Медсестра с удивлением посмотрела на беспокойного пациента.

– Да. За директором госпиталя. А что?

Вуд почувствовал себя подло обманутым.

– Ничего.

Но, видимо, его голос прозвучал с настораживающим надрывом, потому что медсестра предложила:

– Может быть, вам лучше прилечь?

На это предложение Вуд отрицательно взмахнул рукой и решительно встал. Голова закружилась, ребра заныли, но он, немного подождав, когда пойдет головокружение, медленно, но твердо направился к дверям. На ногах болтались широкие больничные штаны, превращавшие его в клоуна, но он не обращал внимания на подобные мелочи.

Открыв запертую дверь палаты магнитной карточкой, фру Юхансон нервными скачками побежала вперед, показывая дорогу и приговаривая:

– Это слишком далеко, чтобы идти самому с такими травмами!

Но Вуд упрямо шагал вперед, хотя и понимал, что погорячился, его пошатывало от слабости и боли. Когда он уже хотел сдаться и попросить о передышке, показалась дверь перевязочной. Он с облегчением опустился в больничное кресло, позволяя проводить с собой все необходимые манипуляции. Перевязками занимался долговязый доктор с неожиданно ловкими руками. На просьбу пациента дать зеркало и снять с лица бинты, отшутился:

– Вы же не на свадьбу спешите? А до свадьбы у вас все заживет, это я вам гарантирую.

Эти шутливые слова отозвались в душе Джорджа такой болью, что он застонал вслух. Доктор обеспокоился.

– Что, больно? Сейчас я смажу порезы и ожоги гелем и станет легче.

Вуд не стал его разубеждать, хотя внутри все болело от сожаления и чувства вины. Если бы Сара не погибла, у него обязательно была бы свадьба… А если ему не привиделось и Сара впрямь жива? Но в этом случае она обязательно бы позвонила ему домой! А он никогда не интересовался у родных, кто о нем спрашивал! Нужно немедленно позвонить домой и выяснить это!

Эти мысли заставили его беспокойно заерзать. Врач торопливо закончил перевязку и миролюбиво предложил:

– Можете идти в палату. Но, мне кажется, лучше бы доехать в кресле?

Но Вуд быстрой скороговоркой поблагодарил его за помощь и быстро пошел обратно. Фру Юхансон, мелкой трусцой следовавшая за ним, попросила:

– Не стоит так спешить, мистер Смит. У вас может возникнуть головокружение.

Проигнорировав ее слова, он требовательно спросил:

– Где мой сотовый? Он был у меня в кармане.

Медсестра заколебалась. Но пациент выглядел таким обеспокоенным, что она смущенно ответила:

– Не знаю. Вас раздевали внизу, в приемном покое. Но могу сходить спросить.

– Конечно, узнайте, я вас очень прошу. У меня много неотложных дел.

Она довела его до палаты, проследила, чтобы он дисциплинированно лег в кровать, и только тогда отправилась выполнять его просьбу, больше похожую на приказ.

Вернулась она не сразу. Вуду показалось, что прошло не менее получаса, хотя, возможно, для него время стало делиться не на секунды и минуты, а на часы. Но вот она вернулась, брезгливо держа в руках его почерневший от гари телефон.

– Извините, мистер Вуд, но телефон испорчен. Не знаю, можно ли его починить.

Вуд хотел потереть лоб, но рука наткнулась на бинт и опустилась.

– Вот черт! Как же мне теперь быть?

– Я могу принести стационарный телефон.

– Но проблема в том, что я не помню ни одного номера! Они все были в памяти сотового. Я и предположить не мог, что останусь без телефона.

Фру Юхансон заботливо склонилась над ним.

– Не волнуйтесь, пожалуйста. Вы же сами говорили, что вам некому звонить. Но, если вы передумали, я могу принести телефон, а вы позвоните в справочную Лондона. Должен же быть в вашем доме телефон?

Вуд удивился, как ему в голову не пришел такой простой выход. Нет, все-таки авария сильно повлияла на его умственные способности. Или это случилось много раньше? И он даже подозревал, что произошло это весной в Кембридже несколько лет назад.

Медсестра принесла больничный телефон. Вуд позвонил в лондонскую справочную. Выяснить домашний номер не составило труда, и он позвонил домой. Трубку взял мистер Тревис.

– Рад слышать вас, сэр. Вы в полном здравии? Замечательно! Мы очень рады. Звонила ли в прошлом году мисс Бэрд? Не знаю, сэр, на все телефонные звонки, касающиеся вас, отвечала миссис Баллард. Хорошо, сэр, передаю ей трубку.

Послышался обрадованный голос матери.

– Здравствуй, дорогой. Как хорошо, что ты позвонил! Мы много раз пытались до тебя дозвонится, но у тебя, видимо, что-то с телефоном. Что, ты его сломал, а номера телефонов не помнишь? Теперь понятно, почему мы не могли до тебя дозвониться. У нас все в порядке, просто соскучились. А как дела у тебя? Тоже хорошо? Звонила ли в прошлом году мисс Бэрд? Не помню, их было так много. Особенно доставала некая мисс Чаринг, называвшаяся твоей невестой. Она названивала беспрестанно. Даже угрожала, хотя это было просто смешно. В конце концов она объявила, что разрывает помолвку, потому что ты оказался крайне безответственным. Что, ты очень этому рад? Ну, я так и думала. Ты обязательно сообщил бы нам, если бы у тебя было что-то серьезное. Мы не говорили тебе об этих звонках, чтобы не волновать перед гонками. Когда ты поймешь, что уже не мальчик и прекратишь так глупо рисковать? Все будут зависеть от того, звонила или нет мисс Бэрд? Мне очень жаль, но я в самом деле не помню, звонила ли она. Спасибо, и ты береги себя. До свиданья!

Вуд положил трубку и задумался. Так привиделась ему Сара или нет? Если нет, стоит ли ему вмешиваться в ее жизнь? Вряд ли Густавсон будет рад любовнику, пусть и бывшему, его жены. Да и сама Сара после их последней встречи наверняка считает его подлецом. Он уехал, даже не поинтересовавшись, что с ней. Но все было так очевидно, он был совершенно убежден, что она погибла…

Вуд крепко зажмурил глаза, стараясь удержать слезы. Почему его жизнь выделывает такие крутые кренделя? Почему он все делает не так? Почему рядом с Сарой он не может мыслить здраво? Кто в этом виноват, он сам или любовь, застилавшая ему разум?

Но он умеет делать выводы из своих ошибок. Он один раз уже поверил глазам и лишил и себя, и любимую счастья. Теперь он найдет фру Густавсон и поговорит. Если это и в самом деле Сара, он узнает, замужем ли она. Он должен в этом убедиться. А если замужем… Ну что ж, он поговорит с ней и поймет, как ему жить дальше.

На следующий день к нему в палату пришел лечащий врач, долговязый мужчина в синем мешковатом костюме, видимо, униформе этой больницы. На его груди он увидел бейдж с именем и фамилией, но вот незадача, написаны они были на шведском языке. Впрочем, доктор вполне сносно изъяснялся на английском. На горячую просьбу больного выписать его отсюда флегматично пояснил:

– Если за вами есть кому ухаживать, мы выпустим вас из наших застенков без проблем. Но, насколько я знаю, вы же англичанин и приехали сюда на пару дней? У вас есть здесь близкие или хотя бы знакомые?

Вуд не хотел признаваться, что не помнит, на сколько дней приехал в Стокгольм. Еще припишут ему амнезию и заставят валяться здесь невесть сколько!

Приняв его молчание за согласие, доктор пообещал:

– Полежите у нас недельку, уверен, этого будет достаточно, чтобы прийти в себя и немного окрепнуть. А потом можете ехать на родину, хотя предупреждаю сразу, вид у вас первое время будет страшноватый…

Это прозвучало у него так, будто Вуд добровольно отказался от рая. Хотя, если Сара и впрямь живет здесь, то земной рай для него теперь и в самом деле в Стокгольме.

Неловко покашляв, Вуд спросил:

– Можно мне увидеть фру Густавсон? Мне хочется поблагодарить ее за помощь.

Доктор с некоторым неодобрением пожал плечами.

– Почему же нет? Я передам ей, что вы хотите ее видеть.

Зашла медсестра с букетом цветов.

– Здесь мистер Корд. Он называет себя вашим инструктором. Я попросила его подождать до конца осмотра. Надеюсь, вы не против?

Вуд обрадовано встрепенулся. Наконец-то появился свет в конце тоннеля! Корд скажет ему, для чего они приехали в Стокгольм!

Осмотрев пациента, доктор ушел, и в палату зашел обеспокоенный Корд. На нем был только кожаный пиджак с наброшенным на плечи белым халатом, и Вуд решил, что друг прибыл на машине, на улице, судя по изморози на окне, было весьма и весьма холодно.

– Привет, Джордж! Как ты попал в аварию? Мне позвонили из союза автомобилистов, сказали, что тебя вытащили из горящей машины. Как это случилось?

– Ничего не могу тебе сказать, поскольку сам ничего не помню. Лучше ты мне объясни, для чего мы приехали в Швецию?

– Не мы, а ты. Я оставался в Лондоне. В Стокгольме тебе на прошлой неделе вручили кубок союза автомобилистов за выдающиеся спортивные достижения в прошлом году. А где кубок?

– Понятия не имею. Наверное, остался в отеле. Но в каком, я тоже не помню. Но это все ерунда, рано или поздно вспомню. Ты лучше разузнай, кто такая фру Густавсон и как ее зовут. Это очень важно. И о моем состоянии ничего моим родным не сообщай. Не хватало еще, чтобы мать беспокоилась. И раздобудь мне новый сотовый телефон.

– Ладно. – Корду очень хотелось спросить, с чего Вуд так заинтересовался этой самой фру Густавсон, но он сдержался. Со временем и без лишних вопросов все станет ясным.

Распрощавшись, он отправился выполнять поручение, и Вуд остался один, проклиная свою беспомощность. Если б он чувствовал себя нормально, его не остановили бы никакие запоры на дверях! Тем более такие смешные, как этот!

Его сводили на процедуры, потом поставили пару уколов, потом покормили. Вуд чувствовал себя младенцем в детском саду. Все обращались с ним как с малым ребенком, неспособным позаботиться о самом себе. Но он стоически все выносил и настойчиво ждал встречи с фру Густавсон.

После обеда по больничному расписанию был тихий час, и фру Юхансон благодушно порекомендовала ему вздремнуть. Но он снова потребовал пригласить к себе фру Густавсон. Пожав плечами, медсестра удалилась, всем своим видом подчеркивая неодобрение. Вуд не понял, что такого в том, что он хочет поблагодарить врача за помощь? Почему этим все так недовольны?

Минут через десять, за которые Вуд от волнения превратился в надутый гелием шарик, в палату неспешно вплыла круглощекая полная особа, вовсе не похожая на Сару.

– Вы хотели меня видеть? Доктор Торстельсон говорил мне о вашей просьбе, но я очень занята. – В ее исполнении английский звучал очень смешно, но Вуд этого даже не заметил, настолько сильным было разочарование.

– Вы фру Густавсон?

– Да.

– Но вчера у меня была Сара Бэрд. Хотя, возможно, у нее теперь другая фамилия.

Фру Густавсон нахмурила густые брови.

– Но я не знаю никакой Сары Бэрд. В нашем госпитале такая не работает, это точно. Я знаю всех своих служащих.

Это прозвучало у нее настолько высокомерно, что Вуд понял, почему эти самые служащие не хотели общаться с фру Густавсон. Похоже, она путала их с рабами. От разочарования мысли в голове путались, но он постарался сосредоточиться.

– Но она была у меня здесь вчера!

Фру Густавсон не стала спорить, явно не желая тратить свое драгоценное время.

– Возможно, возможно. Разберемся. А теперь извините, мне некогда. – И она выплыла из палаты, оставив за собой разбитые надежды Вуда.

Он ошарашено посмотрел ей вслед. Итак, что это? Неужели Сара почудилась ему в беспамятстве? Но ведь была же еще и медсестра! Нужно спросить у фру Юхансон, кто ее подменяет.

Но фру Юхансон ничего вразумительного ему ответить не смогла.

– Кто подменял меня вчера? Не знаю. У нас сейчас симпозиум и медсестры… – тут она задумалась, пытаясь подобрать английское слово, – в общем, нас мало. И кого назначили на мое место, я не знаю. Может быть, даже пригласили из какого-нибудь другого госпиталя.

– Но ведь это можно узнать?

– Вряд ли мне позволят проверять журналы, мистер Вуд. Я же простая палатная медсестра, у меня такого права нет.

– А у кого есть?

– У старшей медсестры. Но я бы на вашем месте не стала этого делать. Она решит, что девушка с вами заигрывала, что категорически запрещается, и кончится все это плохо. Для девушки, естественно, не для вас.

Вуд оказался перед дилеммой, как разузнать фамилию медсестры, не задевая при этом ничьих интересов?

Вечером его вновь навестил Корд. Принес телефон и новости, уже устаревшие, о фру Густавсон.

– Извини, дружище, но я с ней уже переговорил. Узнай, пожалуйста, не было ли вчера в госпитале мисс Сары Бэрд? Она та, что мне нужна. Если ее не было, значит, я примитивно сошел с ума.

Корд немного помолчал, оценивающе оглядывая друга.

– На сумасшедшего ты не похож. Но зачем она тебе?

– Хочу жениться. Если она еще не замужем, конечно.

Корд сердито фыркнул.

– Вот теперь ты похож на психа. Один раз увидел девицу и уже готов жениться?

– Я с ней знаком давным-давно. И разводят нас недоразумения, причем по моей вине. Может быть, судьба хоть на этот раз даст мне шанс все исправить?

Корд встал.

– Ладно, если дело обстоит так серьезно, то я постараюсь разыскать эту таинственную Сару Бэрд.

Он ушел, а Вуд приступил к собственном розыскам. Первым делом он включил телефон и вышел в Интернет. Через несколько минут ползания по всемирной паутине выяснил, что за лечебный симпозиум проходит в это время в Стокгольме. Оказалось, по проблемам онкологии. Затем прочитал списки участников. Сара Бэрд в них не значилась. Но это ни о чем не говорило, Сара могла очутиться здесь вовсе по другой причине.

Тогда он зашел с другого конца. Он набрал ее имя в поисковике союза врачей Великобритании, и тут же на дисплее высветилось – кардиолог, клиника города Скарборо.

Фантастика! Она в самом деле жива! К тому же никуда не уезжала, после аварии жила и работала все там же, и ему ничто не мешало ее найти! И он, конечно, нашел бы ее, если бы не пребывал в глубоком отчаянии. Но как он мог знать, что она жива, если все указывало на ее гибель? Возможно, ему даже звонили из полиции или сама Сара, чтобы сказать, что с ней все в порядке, а он в это время покорял очередную трассу, даже не удосужившись позвонить домой и спросить, не было ли для него сообщений! Какой-то необъяснимый идиотизм!

Чтобы и в самом деле не сойти с ума, Джордж принялся звонить в Скарборо. Равнодушный голос ответил, что да, Сара Бэрд у них работает, вернее, работала. Но сейчас она уехала по обмену опытом и на месте ее нет. На его вопрос, куда она уехала, голос немного помолчал, будто раздумывая, и вяло доложил, что они не сообщают о передвижениях своих сотрудников.

Услышанное воодушевило Вуда. Сара жива, хвала Небесам! От одной этой мысли у него подскочила температура и лихорадочно забилось сердце. Хорошо, что медсестры рядом не было и тревогу по поводу его состояния поднимать было некому.

Чтобы хоть немного успокоиться, он принялся сочинять, что скажет Саре, когда они вновь встретятся. Все придуманные слова казались пустыми и бескровными, и он подумал, а не лучше ли просто обнять ее, поцеловать и посмотреть в глаза? Неужели она не поймет, что у него на душе?

Он встал и в хорошем темпе походил по палате. Это оказалось не так и трудно. Немного кружилась голова, и при вдохе болели ребра, но это была сущая ерунда. Он не мог больше находится в палате и ждать. Он должен был разыскать Сару.

Решив добиться выписки, нажал кнопку вызова медперсонала. Тут же появилась фру Юхансон.

– Вы прекрасно себя чувствуете и хотите выписаться? Вы что, решили людей напугать? У вас же все лицо забинтовано, не говоря уже о синяках и шишках!

Вуд застонал. В своем нетерпении он вовсе забыл о своем лице.

– А когда с меня снимут повязку?

– Не знаю. Это решает врач. Но, даже если повязка и будет снята, порезы и ожоги заживут еще не скоро. И, вообще, вы не чувствуете боли только потому, что за вами хороший уход. Если вы уйдете, кто будет вовремя менять вам бинты и накладывать мазь? На вашем месте я бы не торопилась. Помните, при травмах лица нужно время, чтобы раны затянулись, желательно без рубцов. А для этого нужны специальные процедуры. Вы же не хотите стать страшилищем?

Вуд не хотел стать страшилищем, особенно накануне встречи с Сарой. Но и сидеть сложа руки он не мог.

– Я останусь, если вы пообещаете мне помочь найти Сару Бэрд.

Фру Юхансон замахала руками.

– Хорошо, хорошо, я попрошу у секьюрити распечатку журнала контроля, и сообщу вам, была ли в госпитале некая Сара Бэрд, или нет.

– В самом деле! Здесь же есть охрана, которая фиксирует всех входящих и выходящих из здания! Какая удача!

 

Вуд с загоревшимися глазами попросил медсестру выяснить это как можно быстрее. В ответ она потребовала, чтоб он улегся в постель, и он вынужден был подчиниться, стараясь смирить лихорадочное биение сердца.

Через полчаса дверь открылась. Вуд тут же соскочил с кровати и кинулся к фру Юхансон.

– Ну что, удалось вам получить распечатки?

– Удалось. Но вот только среди них вашей Сары Бэрд нет и в помине. – И она отдала ему длинную ленту.

Он тщательно просмотрел ленту. Действительно, даже на шведском было ясно, что фамилия «Бэрд» в ней не значится. Но не могла же Сара ему привидеться? Или он просто принял за нее похожую на нее женщину? Или Сара все-таки вышла замуж и теперь у нее другая фамилия?

На следующий день пришедший Корд подтвердил то же самое.

– Но не могла же она сквозь землю провалиться?

– Она-то не могла, а вот тебе, накаченному анальгетиками, могло показаться все, что угодно.

Вуд пристально посмотрел на Корда, размышляя, признаться или нет.

– Показаться могло. Но вот то чувство, что появилось у меня, когда я даже еще глаз не открыл, мне почудиться точно не могло. Оно возникало у меня всегда, когда Сара была рядом. Понимаешь, Сара, и никто другой!

Корд успокаивающе вскинул ладони.

– Понял, понял! Только Сара и никто другой!

Вуду послышалась в этих словах насмешка, и он чуть нахмурил брови. Послышалось или нет? Но Корд был сосредоточен, даже мрачен.

– Я и сам прекрасно помню это чувство. Я же в свое время был влюблен в свою жену.

Настало время Вуда скептически переспросить:

– Был?

– Ну, и сейчас люблю. – Корд выговорил это нехотя, не делая признаваться в столь недостойной настоящего мачо слабости.

– А почему разошелся?

– Не знаю. Жена в чем-то упрекнула, не помню уж в чем, я брякнул, если мешаю, то могу и уйти. Думал, она будет извиняться, просить, чтоб я остался, а она не попросила. Вот и все. Гордость заела, одним словом.

– Глупо.

– Конечно, глупо. Но я не предполагал, что одному мне будет так плохо. Ей легче, у нее дети и внуки, а я оказался практически в полной изоляции. Дети со мной почти не общаются. «Да», «нет», «привет». И все.

– Так в чем же дело? Пойди к жене и попроси прощения. В отличие от меня ты знаешь, где ее найти.

– Тебе не сложнее, просто найди Сару и признайся в любви. Кстати, я договорился о встрече с одной из медсестер, она сейчас подойдет к нам сюда.

Оба замолчали. В палату заглянула незнакомая медсестра. Корд поманил ее пальцем.

– Вы давно здесь работаете?

– Два года.

– Сару Бэрд знаете?

Та немного подумала.

– Нет.

– А могли участники симпозиума заходить в палаты?

– Нет, что вы, это исключено. Они были у нас только несколько часов, да и то в конференц-зале в другом здании.

– А кто работал вместо фру Юхансон в этот понедельник?

Девушка сдвинула набекрень белую шапочку и старательно пригладила выбившийся локон.

– А что вы будете делать, если я вам это скажу?

Встрепенувшийся Вуд заверил:

– Просто узнаю у нее, с каким врачом она работала.

Казалось, медсестра была здорово разочарована.

– Ах, вам нужен врач?

Вуд терпеливо пояснил, хотя у него все внутри кипело от нетерпения:

– Ну да.

Она пожала плечами, будто сильно сомневаясь.

– Я ее не знаю.

– Кого, врача или медсестру?

– Врача. Но медсестру знаю. Ее зовут Агата Дарлинг. Она немка.

– Понятно. – Теперь он понял, почему у медсестры был такой грубоватый акцент. – У вас тут настоящий интернационал.

Медсестра поморщилась.

– Могу сказать вам время дежурства Агаты. Она дежурит завтра, в операционной. Она вообще-то операционная сестра.

По тому, с каким уважением она сказала об этом, Вуд понял, что операционная сестра весьма почитаемая в медицинских кругах должность.

– Если хотите, я пришлю ее к вам завтра. Думаю, она сможет подойти к вам часа в два, в свой перерыв.

Корд поблагодарил сестру и вышел с ней в коридор. Вернулся через пару минут.

– На сколько фунтов полегчал твой кошелек в результате этого разговора?

– Это сущие пустяки, если учесть ту сумму, что я получил в результате твоих побед. Да и слава лучшего инструктора тоже дорого стоит. У меня сейчас море предложений. Кстати, я все собирался тебя спросить, что ты собираешься делать дальше?

– Ну, не думаю, что в ближайшее время смогу выступать. Да и не хочу, если честно. У меня теперь появилась другая цель в жизни. Ты понимаешь, какая.

– Понимаю. Я и сам по твоему совету решил заняться налаживанием личной жизни. Попытаюсь помириться с женой. Насколько я знаю, у нее никого нет, хотя она очень привлекательная женщина.

– Ну, что ж, с Богом. Спасибо тебе за помощь.

– Ну что ты, какая помощь? Это сущие пустяки. Если тебе нужно еще что-то, только скажи.

– Спасибо, но дальше я сам. Надеюсь, теперь уже недолго.

Они распрощались, пожелав друг другу успехов.

На следующий день хирург решил снять с Вуда повязку. После того, как несколько метров бинтов были выброшены в урну, Вуд первым делом потребовал зеркало и долго разглядывал свою опухшую, в багровых шрамах, физиономию. Показываться в таком виде перед любимой ему решительно не хотелось.

– Сколько времени нужно, чтобы лицо пришло в норму?

Врач растерянно пожал плечами на требование странного пациента. Обычно мужчины не придают столько внимания своему внешнему виду.

– От месяца до двух. Смотря как вы будете соблюдать режим.

– Максимально. Я сделаю все, чтобы выглядеть нормально как можно быстрее. – И в ответ на недоуменный взгляд врача объяснил: – У меня намечается свадьба. Во всяком случае, я на это надеюсь. И мне очень хочется, чтобы она состоялась как можно быстрей. Но в подобном виде я невесту под венец вести не могу. Надеюсь, вы меня понимаете?

Теперь доктору стал понятна тревога больного.

– Конечно. Что ж, если это для вас так важно, то можно попробовать новый гель. Он очень быстро восстанавливает поврежденную кожу, но он очень дорогой.

– К черту деньги! Я могу позволить себе любое лекарство. Особенно если оно действительно поможет.

Эти слова прозвучали несколько хвастливо, и доктор раздумчиво спросил:

– Вы ведь известный автогонщик?

– Я к тому же еще и банкир. Мне принадлежит «Уорнер Компании», если вы о ней слышали, конечно.

Врач не смог скрыть изумления.

– Впервые слышу, чтобы у банкира было столь рискованное хобби.

Джордж отрезал:

– Больше не будет. Я пришел в себя. Умопомрачение закончилось. Сейчас, правда, у меня другие проблемы, но, надеюсь, они вполне решаемы.

После приема он вернулся в свою палату, сел в кресло и принялся ждать Агату Дарлинг. Время тянулось неимоверно долго. Не помогали даже принесенные Кордом автомобильные журналы. Он машинально перелистывал страницы, не вникая в их содержание.

Но вот в дверь раздался легкий стук, и в палату вошла именно та медсестра, что была с Сарой. Вуд слишком резко вскочил ей навстречу и пошатнулся от головокружения. Заметившая это девушка посоветовала ему сесть, что он и сделал.

Поздоровавшись, Агата быстро перешла к делу:

– Вы хотите знать, как имя врача, что был у вас в понедельник?

– Да.

– Ну… – задержка была значительной, и Вуд быстро пообещал:

– Я буду вам весьма признателен. – И передал заранее приготовленную бумажку в пятьсот евро.

Агата тут же с удовлетворенным видом спрятала ее в карман.

– Это Сара Верди.

– Может быть, Бэрд?

Она безразлично взмахнула рукой.

– Может быть. Здесь так коверкают иностранные имена, что искажения норма, а не исключения.

– Где она живет?

– Конкретно не знаю. – Заметив, как перекосилось лицо собеседника, быстро добавила: – Она была здесь только один раз.

– А как она оказалась здесь? Фру Густавсон сказала, что Сара Бэрд здесь не работает.

– Помогала. Ведь в понедельник мы принимали мировой симпозиум, это очень хлопотно. Начальство обратилось за помощью в муниципальную больницу. Те прислали врачей.

– Так она работает в муниципальной больнице?

– Не работает. Она здесь по обмену опытом. Они с профессором Уилсом привезли новые методики по кардиологии. Что-то вроде лечения без хирургии. Это не мой профиль, поэтому более подробно сказать ничего не могу.

– Она еще здесь?

– Не знаю. Мы не общаемся. Виделись только на том дежурстве.

– Где можно узнать, в Стокгольме ли она еще?

– Думаю, можно позвонить в муниципальную больницу. Они должны знать.

Агата Дарлинг ушла, а Вуд быстро разыскал номер муниципальной больницы. Сара Бэрд и впрямь была там известна. Приятный женский голос с уже знакомым ему тягучим акцентом объяснил, что Сара пробудет в Стокгольме еще пару недель, но на просьбу Вуда дать номер сотового телефона фрекен Бэрд отказался.

– Мы не можем раздавать неизвестным собеседникам телефоны врачей, тем более иностранцев, вы же понимаете? Но, если вы желаете с ней переговорить лично, можете приехать к нам. – И продиктовала адрес.

Вуд возликовал. Еще немного, и они встретятся! Но, пойдя в ванную побриться, передумал. С такой жуткой физиономией он встретиться с Сарой никак не может. Что же делать? Ждать, когда лицо примет нормальный вид, или понадеяться на то, что Сара, как врач, и не такое в жизни видела?

Когда в палату пришла фру Юхансон, он попросил:

– Фру Юхансон, скажите, пожалуйста, честно, стоит ли мне встречаться с девушкой в таком виде?

Женщина немного призадумалась.

– А в каких вы с ней отношениях?

Это был очень сложный вопрос.

– Хочу на ней жениться, но она об этом пока не знает.

– Тогда не стоит торопиться. Лучше немного подождать, но выглядеть достойно, а не как после доброй потасовки. Синяки спадут быстро.

Как поступить? Через две недели Сары здесь не будет. Встретиться с ней в Англии? Хотя Вуду больше всего на свете хотелось обнять Сару и положить конец их недоразумениям, но он решил подождать. Он жил без нее столько лет, неужели не выдержит каких-то четырнадцать дней?

Но за эти две недели он много раз хотел бросить к чертям этот самый здравый смысл и встретиться с Сарой. Останавливало его только зеркало, отражавшее жуткую физиономию в желто-синих разводах. Вуд ежедневно ходил на массаж и какие-то длительные процедуры, терпеливо переносил бесконечные обмазывания и притирания. Иногда он невесело шутил, что теперь вполне понимает молодящихся дам солидного возраста, вынужденных тратить долгие часы на поддержание увядающей красоты.

Но вот нудное лечение наконец окончилось и Вуда выписали. Хотя до нормального вида ему было далеко, но все-таки на него можно было смотреть без содрогания. Он вернулся в отель, разысканный полицейскими, поскольку он так и не вспомнил, что же было за несколько дней до аварии. Его вещи лежали на складе. Номер, в котором он останавливался, был свободен, и Вуд попросил поселить его там же.

Горничная разобрала принесенные со склада вещи и поставила выигранный им кубок на стол. Вуд взял его в руки, подержал. В душе ничего не встрепенулось. Он поставил его обратно. Это прошлое, будущее будет совсем другим.

Узнав в муниципальной больнице, что фрекен Бэрд уехала, позвонил в аэропорт, заказал на завтра билет до Лондона. Потом пошел на ужин в ресторан отеля, где почувствовал себя изгоем из-за недоуменных взглядов посетителей. Даже ко всему привычные официанты взглядывали на него с неприятным подозрением, и он, изменив своей привычке никому ничего о себе не сообщать, сказал пару слов об аварии.

После ужина ушел в свой номер и долго стоял перед зеркалом, понимая, что его внешность весьма далека до идеала.

При полете бизнес-классом в огромном Боинге всякий раз, когда самолет попадал в воздушную яму, у него боязливо замирало сердце, хотя прежде он никакими фобиями не страдал. Но сейчас он не хотел никаких неприятностей. Теперь, когда Сара была так близко, он почувствовал новый, очень острый, вкус к жизни. Ему, как никогда, хотелось жить.

Самолет без осложнений приземлился в Гатвике. Вуд приехал в свою квартиру и тут же попал под пристальный материнский осмотр.

– Боже мой, Джордж! Вот до чего доводит неуемное желание отличиться! Мальчишество какое-то, честное слово! Остепенись! Ты же далеко не мальчик!

Вуд чуть не рассмеялся во весь голос. Мать никогда его не понимала, и это смешное высказывание лишь подтверждение этому. Она продолжала жалостливые причитания.

– Как ты теперь покажешься в приличном обществе?

– Могу тебя заверить, мама, что приличное общество прекрасно обойдется без меня, точно так же, как и я без него.

Миссис Баллард горестно вздохнула. Ей так хотелось, чтобы сын наконец остепенился, женился, завел детей. В общем, сделал то, что называется «взялся за ум».

– Надолго ли ты приехал? Конечно, твоя квартира достаточно большая, но, если честно, мне ужасно надоел Лондон. Я бы с удовольствием уехала в Ниццу, на свою виллу.

Вуд с удовольствием пообещал:

– Если у меня все получится, то самое большее через месяц ты сможешь уехать в свою Ниццу.

– Это как-то связано с девушкой, о которой ты спрашивал? Мисс Бэрд?

Вуд кивнул головой, и у миссис Баллард тут же появилась масса вопросов. Более деликатный Митч Баллард оттеснил жену в сторону и крепко пожал пасынку руку.

– Мы рады за тебя, Джордж. Надеюсь, все твои планы осуществятся. Не хочешь проехать в банк, проверить, как идут дела?

Миссис Баллард ужаснулась.

– Нет, только не сегодня! Может быть, через неделю, когда его лицо придет в норму.

Вуд усмехнулся. Как правильно он сделал, ничего не сказав матери об аварии. Сколько было бы ахов и охов! Но она права. Хотя его и выписали из госпиталя, но его лицо все еще похоже на лицо боксера после неудачного матча.

Но выдержать еще неделю? В Лондоне это невозможно, мать не даст ему покоя своими расспросами. Внезапно Вуда со страшной силой потянуло в Ипсуич. Там море, там уединение, там можно будет вспомнить все, что у него было с Сарой. И избавиться наконец от разъедающей его душу вины.

И ранним утром следующего дня он уехал в свой коттедж, даже не предупредив миссис Ренни.

 

5

Площадка перед домом полностью заросла сорняками ростом с добрую овцу. По этим зарослям человеческая нога последний год явно не ступала. Дом был закрыт, и было похоже, что в нем несколько месяцев никто не объявлялся. Вуд нахмурился. Миссис Ренни исправно платили за то, чтоб она приглядывала за домом, причем в договоре было точно обозначено все, что она должна была делать. Судя по запущенному участку, договор не выполнялся совершенно.

Он открыл дверь, и в лицо неприятно пахнуло сыростью. Дом не проветривали уже несколько месяцев, не говоря уже об уборке. Окончательно рассердившись, он вытащил телефон и набрал номер домоправительницы. Ответил ему не слишком довольный голос.

Разозленный Вуд холодно представился:

– Миссис Ренни? Это Джордж Вуд. Я в коттедже. Почему здесь такой беспорядок?

В трубке послышался изумленный вздох.

– Мистер Вуд? Но я думала, что вы больше не приедете в коттедж.

– Почему это? С вами разорвали договор?

– Нет.

– Тогда почему вы не выполняли его условий? Деньги, как думаю, вы получали аккуратно?

Миссис Ренни замялась.

– Да, но…

Вуд сурово уточнил:

– Что «но»?

Миссис Ренни выпалила:

– Я была уверена, что вы здесь больше никогда не появитесь!

– Почему это вдруг?

– У вас же здесь погибла подруга!

Вуд дрогнул. Еще недавно он и сам так думал.

– Никто у меня здесь, слава Богу, не погиб! И эти нелепые домыслы не давали вам право нарушать условия контракта!

Миссис Ренни не поверила:

– Но полиция…

– Не думаю, что кто-либо из полицейских ляпнул подобную чушь. Да, в бурю со скалы сорвалась моя машина, но в ней никого не было. Так что все остальное – только ваши домыслы!

– Но вы сами говорили, что в ней была ваша знакомая!

Вспомнив о Саре, Вуд мгновенно смягчился.

– Да, была, но она успела выпрыгнуть. Хотя это вас не касается. Немедленно приходите и приведите коттедж в порядок!

Миссис Ренни облегченно выдохнула:

– Да, да, конечно. Извините, что так запустила его, но мне было ужасно не по себе, когда я в него заходила.

Вуд молчаливо признал, что на ее месте ему тоже было бы не по себе. Еще совсем недавно призраки прошлого и ему не давали спать спокойно.

Миссис Ренни прикатила через десять минут на старом «MG». Вуд усмехнулся. Еще немного, ее машина станет раритетом и будет стоить гораздо больше того, что за нее отдали при покупке. Миссис Ренни, непрерывно извиняясь и нервно кланяясь, тем не менее пристально разглядывала своего работодателя. Чтобы прекратить это дознание, Вуд демонстративно посмотрел на часы и хмуро бросил:

– Полчаса вам на приборку. Я в это время пойду пройдусь. Надеюсь, к моему приходу все будет готово.

Миссис Ренни затараторила:

– Конечно, конечно! Я уже позвала на помощь дочь с мужем. Они скоро будут здесь! – было видно, что ей отчаянно хочется спросить работодателя еще о чем-то, но его отстраненность и явное недовольство не позволяли ей лишний раз открыть рот.

Вуд впервые задумался о том, сколько же досужих сплетен ходит о нем по окрестностям. Несомненно, прошлогоднее событие до сих пор свежо в умах обывателей, тем более, что здесь ничего не случалось много-много лет. А тут такое! Девушка уезжает, практически сбегает от коварного злодея в бурю на дорогой машине и срывается в пропасть! Да это сюжет в духе готического романа!

Он пошел к берегу, сильнее запахнувшись в кожаную куртку и подняв воротник, защищая лицо от сильного встречного ветра. Ему захотелось пройти по берегу, и он спустился вниз. Повернулся спиной к ветру и медленно пошел вдоль полосы прибоя, полной грудью вдыхая свежий морской ветер.

Вдалеке хмурились темные тучи, напоминая ему тот роковой вечер, и он угрюмо наклонил голову, предаваясь сожалениям и надеждам.

Почувствовав, что тонкие ботинки промокли от ходьбы по влажному песку, поднялся наверх по той самой лестнице, что шел в прошлом году с Сарой. Машинально отметив, что несколько ступенек нуждаются в починке, остановился наверху, чтобы передохнуть. Когда он успел потерять форму? Раньше он мог несколько раз в хорошем темпе без перерыва подняться и спуститься, ничуть не запыхавшись. Неужели за проведенное в госпитале время? Решив обязательно подтянуть мышцы, вернулся в дом.

Миссис Ренни с помощниками уже не было. Коттедж блистал чистотой, запах сырости и затхлости сменился на приятный аромат свежеиспеченных булочек. Поскольку испечь их миссис Ренни никак не могла, Вуд решил, что их привез кто-то из ее домочадцев, видимо, в знак извинения за небрежение своими обязанностями. Это было приятно, и он, набрав номер домоправительницы, поблагодарил ее за заботу.

Заслышав в его голосе добродушные нотки, миссис Ренни все-таки не справилась со своим любопытством:

– Извините, мистер Вуд, я понимаю, что это не мое дело, но что у вас с лицом?

Вуд поморщился, но ответил довольно миролюбиво:

– Я попал в автомобильную аварию и немного обжег лицо. Ничего страшного, скоро все заживет.

Миссис Ренни искренно ему посочувствовала.

– Я прекрасно знаю, как это болезненно. Как-то раз сама получила нешуточный ожог. Наверное, вы страшно жалеете, что попали в аварию? – Пробормотав что-то невнятное, Вуд отключил телефон.

А в самом деле, жалеет ли он о том, что попал в эту аварию? И твердо признал, конечно, нет! Если бы он не угодил в больницу, когда бы он еще узнал, что Сара жива? И узнал бы вообще, если даже не пытался ничего уточнить? Похоже, пословица «что ни делается, делается к лучшему», совершенно верна.

Неделя прошла в тоскливом ожидании. Сколько Вуд ни говорил себе, что предвкушение праздника уже праздник, это не помогало. А будет ли этот так ожидаемый им праздник? Что он будет делать, если Сара скажет, что давно его разлюбила? Или что полюбила другого? Или просто не сможет его простить? Ведь во всех их недоразумениях виноват он один. Самоуверенность плюс гордыня в первом случае и тупое отчаяние в другом.

Сомнения грызли душу. Весь мир вокруг казался серым и безрадостным. И лишь по утрам, когда Вуд просыпался с восторженной мыслью – Сара жива! – ему казалось, что все наладится, и они будут счастливы. Но стоило ему подняться с постели, настроение тут же портилось. Почему-то воображались неприятности разного рода. Может быть, он разучился радоваться жизни? Хотя это вполне объяснимо, но жизнь изменилась, и ему нужно заново учиться быть счастливым.

Выполняя данное самому себе обещание подтянуть мышцы, Вуд каждое утро, пользуясь хорошей погодой, пробегал несколько кругов вокруг коттеджа, днем плавал в небольшом домашнем бассейне, вечером делал по нескольку подходов к стоящим в цокольном этаже тренажерам.

Перед отъездом несколько раз спустился и поднялся по починенной им лестнице к морю, и решил, что спортивную форму он восстановил.

Глядя в зеркало, понимал, что нужно бы выждать еще недельку, чтоб лицо обрело прежний вид, но сил дожидаться уже не было. В понедельник закрыл коттедж, позвонил миссис Ренни, предупредил, что уезжает, и отправился в Лондон.

Матери не было дома, и отчим, воспользовавшись столь редким случаем, решил поговорить с пасынком начистоту.

– Джордж, ты когда вернешься в банк?

– Надеюсь, сразу после свадьбы. Ну, конечно, не в день свадьбы, а после медового месяца.

– Так свадьба точно будет? – Глядя на печальное лицо пасынка, Балларду в это не слишком верилось.

– Надеюсь. Больше мне ничего не остается. Как ты знаешь, надежда умирает последней.

Ничего не сказав, Митч с силой хлопнул Джорджа по плечу и ушел в свою комнату.

Машины у Вуда не было с той поры, как его джип улетел с обрыва, поэтому он отправился в ближайший автосалон. На внедорожники он смотреть не мог, и выбрал спортивную модель линейки ягуара. Машина, на его взгляд, была несколько помпезной, но зато мощной и быстрой. Серебристо-серый салон вполне отвечал самому взыскательному вкусу. Представив рядом с собой Сару, удобно устроившуюся в кресле, Вуд, не задумываясь расплатился и пригнал машину к дому.

Открыл домашний сейф, достал кольцо, переходящее в его роду из поколения в поколение. Немного поколебавшись, решил все-таки взять его с собой. Он знал, что современные невесты предпочитают новые кольца, чтобы не примерять на себя энергетику давно ушедших людей, но решил, что Саре оно должно понравиться. К тому же носить его вовсе не обязательно, это просто своего рода ритуал, освященный веками. Все женщины его рода венчались в этом кольце, в том числе и его мать. Потом она его сняла и убрала в сейф, как она сказала, от греха подальше. Возможно, Сара поступит так же.

Собрал чемодан, надел черные джинсы, теплую рубашку и осеннюю куртку, наказал чете встревоженных Тревисов не беспокоиться понапрасну, попрощался с отчимом, передал привет до сих пор не вернувшейся матери и уехал в Скарборо.

Остановился возле городской больницы, прошел внутрь. В приемном покое медсестра в кокетливой шапочке набекрень долго выясняла, кто он и откуда. Его заявление, что он приехал конкретно на прием к доктору Бэрду, удивления у нее не вызвало. Видимо, Сара пользовалась авторитетом среди больных и медработников. Пациентов в холле не было, и Вуд решил, что медсестра расспрашивала его от примитивной скуки. В конце концов она сказала, что доктор Бэрд ведет частный прием пациентов в своем кабинете вечерами по нечетным дням.

Вспомнив, что сегодня как раз нечетный день, Вуд обрадовался. Наконец-то повезло! Ждать еще день ему было явно не по силам. Теперь, когда Сара была так близко, его выдержка начала давать сбои. Нетерпение захлестывало, мешая мыслить логично.

Поблагодарив медсестру, Вуд отошел в сторону и, набрав указанный номер, представился все тем же мистером Смитом. С разочарованием услышал, что прием расписан на месяц вперед. Вернулся к той же говорливой медсестре, и та уточнила, что последние больные обычно записаны на семь часов. Правда, постаралась убедить:

– Не пытайтесь прийти без записи, мистер Смит! Доктор Бэрд и без того очень устает. Она работает почти без отдыха! Очень прошу вас не занимать ее свободное время, его у нее и так немного!

– И что, она всегда работает в таком изматывающем темпе?

Вуду показалось, что медсестра недовольна его вопросом, но ответила она крайне корректно:

– Доктор Бэрд очень внимательный и скрупулезный врач. Конечно, она отдает себя своим пациентам без остатка.

В этой аморфной фразе не было ответа на его вопрос, но Вуд остался доволен. У него появилась надежда, что Сара, так же как и он, работой заглушала тоску по несбывшейся любви. Только он делал это с помощью выбросов адреналина, а она предельной загруженностью.

Проигнорировав просьбу медсестры не занимать свободное время мисс Бэрд, в восьмом часу вечера поехал к дому, где располагался ее кабинет. Оставив машину на стоянке возле соседнего дома, с гулко бьющимся сердцем пошел по выложенной тротуарной плиткой дорожке. Старый викторианский дом, с гулкой черепичной крышей и зелеными водосточными трубами выглядел обычным провинциальным английским домом. Перед домом узкой полоской цвели синенькие цветочки, на торце возле неброской двери красовалась небольшая строгая вывеска «Кардиологический кабинет доктора Бэрд». За окнами, занавешенными кремовыми жалюзи, горел свет, похоже, прием еще не кончился.

Вуд посмотрел на часы, скоро восемь. Вот-вот должен показаться последний пациент. В самом деле, минут через десять из двери вышел одутловатый мужчина в сопровождении высокой худощавой женщины. Следом за ними появилась спешившая по своим делам девушка. Вуд решил, что это медсестра. На него никто из них не обратил внимания. Подождав для верности еще несколько минут, он решительно зашел внутрь.

Входная дверь была не заперта, но в приемной никого не было. Вуд укоризненно покачал головой. Какое легкомыслие! А если бы его месте был бы кто-то с недобрыми намерениями? Закрыв дверь за защелку, снял куртку, повесил ее в шкаф и приотворил дверь в кабинет врача. Он не сразу увидел Сару, она стояла у окна и смотрела на темную улицу. На ней был обычный деловой костюм, и Вуд понял, что она собралась идти домой, но что-то ее задержало. Пользуясь моментом, он пристально на нее посмотрел. Она почти не изменилась, только немного похудела и побледнела. Много работает или скучает по нем? Хотя бы чуть-чуть?

Почувствовав чье-то присутствие, Сара вздрогнула и обернулась. Не разглядев, кто перед ней, сердито потребовала:

– Что вам нужно? Прием давно закончен!

Вуд вошел в кабинет и хрипловато произнес:

– Добрый день, Сара! Неужели я так изменился, что ты меня не узнаешь?

Сара обессилено опустилась в кресло и несколько минут молчала, приходя в себя.

– Что тебе нужно?

Ее голос тоже стал хрипловатым и тревожным. Она смотрела на него, как на невесть откуда взявшееся привидение.

Вуд подошел поближе и сел напротив нее на стул для пациентов.

– Нам нужно поговорить.

– О чем?

– О нашей дальнейшей жизни.

Она вдруг резко рассмеялась.

– Нашей? Ты ничего не перепутал? А как же твоя жена и ребенок?

Вуд непонимающе нахмурился.

– Какие жена и ребенок?

Она презрительно фыркнула.

– Ты что, страдаешь потерей памяти? Ты не забыл, что женат? Когда я полгода назад видела твою жену, она ждала ребенка.

Вуд похолодел. Этого просто не могло быть!

– Это какое-то недоразумение. О чем ты?

– Не прикидывайся!

Вуд просительно протянул к ней руку.

– Успокойся, пожалуйста! Я не приходил к тебе только потому, что был уверен, что ты погибла.

Сара помолчала.

– Я тебе звонила, хотела извиниться за машину. Твоя мать сказала, что обязательно тебе все передаст, но, видимо, не передала!

Вуд застонал. Если бы не забывчивость матери, не было бы этого страшного года.

– Сара, в полиции мне сказали, что ты погибла. А матери я о тебе ничего не говорил, не хотел тревожить. Если бы она знала…

– Я не претендую на особое место в твоей жизни. Ты же женился на той особе, что так нежно ворковала с тобой той ночью, в которую ты хотел меня наказать.

Вуд сокрушенно признал:

– Да, я хотел тебя наказать. Меня совершенно раздавила мысль о твоем замужестве, и я решил, почему я один должен страдать? Но, едва я узнал, что Генри Стил всего лишь твой свояк, я сразу решил тебе во всем признаться.

– Вот как? А как же твоя невеста? Она, кажется, на этот счет была другого мнения? Да ты на ней и женился в конце концов.

– Ни на ком я не женился! Я вернулся в автоспорт. Просто для того, чтобы отвлечься. Я выступал под псевдонимом Дональд Смит.

Сара изумленно всплеснула руками.

– Так это ты был в Стокгольмском госпитале? Недаром у меня было дикое чувство, что я тебя знаю, хотя ты был весь в бинтах. Мне показались такими знакомыми твои глаза…

– И я даже с закрытыми глазами почувствовал, что это ты. Правда, я думал, что это галлюцинация от обезболивающего. Но потом понял, что ты реальна, и принялся тебя разыскивать.

Сара тоже призналась:

– Мне было ужасно не по себе. Я тоже решила, что ты появился передо мной от слишком настойчивых о тебе мыслях…

От этого признания у него внутри что-то оборвалось. Он не выдержал, рывком выхватил ее из кресла и посадил к себе на колени. Зарывшись лицом в ее волосы, почувствовал себя почти счастливым.

– Господи, неужели все наши разногласия позади?

Но Сара строптиво отстранилась.

– А как же Мэри Чаринг? Приехав домой после той дикой ночи, я прочитала в газетах объявление о вашей помолвке. Поэтому я и позвонила тебе не сразу.

– Я даже не знаю, что с ней. Я никогда не делал ей предложения, это только ее выдумки. Но ее отцу был очень нужен богатый зять, чтобы избежать банкротства, поэтому, думаю, она давно замужем. Ничего у меня с ней не было и быть не могло, я всегда любил только тебя. Даже тогда, когда был уверен, что ты вышла за другого.

Сара положила голову ему на плечо.

– Мне тоже не верится, что ты со мной. Наше знакомство было похоже на сказку, а потом – сплошные мучения. Ты внезапно пропал, и не хотел со мной даже поговорить. Хотя мне стоило огромного труда набрать твой номер. Но мне так хотелось выяснить, что случилось, что я делала это трижды. Но получила весьма нелестный отпор от твоей секретарши. А после нашей встречи стало еще хуже, ты обвинил меня черт-те в чем, и я узнала, что ты женишься на другой.

Вуд долго молчал, все крепче прижимая ее к себе. Наконец она не выдержала.

– Джордж, ты меня сейчас раздавишь!

Он чуть ослабил железную хватку и виновато покаялся:

– Просто я не знаю, как оправдаться. Я никогда раньше не любил, и оказался не готов к такому сокрушающему чувству и такой испепеляющей ревности. Я просто перестал что-либо соображать, когда увидел, как ты впустила в свою комнату Стила. Теперь-то я все понимаю, но тогда…

Он запнулся, не в силах выразить ту тоску, что овладела им в тот страшный миг.

Сара мягко провела ладонью по его щеке.

– Зачем ты шел тогда ко мне?

– Я был очарован, сокрушен. Ты была для меня всем. Я хотел сделать тебе предложение, даже купил обручальное кольцо. И, если ты в самом деле готова все забыть, то я скажу тебе то, что не сказал тебе тогда. Я люблю тебя, Сара Бэрд, и прошу тебя стать моей женой. – И он вынул из кармана коробочку с кольцом. – Это фамильное кольцо, не то, что я купил тогда.

 

Сара коротко вздохнула.

– Я так давно ждала от тебя этих слов и уже не надеялась их когда-либо услышать. Я тоже люблю тебя и очень рада стать твоей женой.

От счастья у него перехватило дыхание, и он ничего не смог ответить. Сара поняла его состояние, у нее самой глаза затянуло влажной поволокой. Она нежно улыбнулась и протянула ему правую руку. Одев ей кольцо на безымянный палец, Вуд суматошно огляделся. Ему на глаза попалась кушетка, застеленная белоснежной простыней. Проследив за его взглядом, Сара решительно воспротивилась его откровенным намерениям.

– О, нет! Только не здесь!

Вуд с мольбой обхватил ее за плечи.

– Я не могу больше ждать! Есть ведь предел тому, что может вынести обыкновенный мужчина!

Посмотрев на его заострившиеся от страсти черты, Сара тихо засмеялась и предложила:

– Давай пойдем ко мне.

Вуд подозрительно спросил:

– Это далеко?

– В этом же доме, только с обратной стороны.

Вуд встал, явно обозначив свое желание.

– Надеюсь, по дороге мы никого не встретим.

Сара озадаченно покачала головой.

– Не знаю. В это время на улице довольно много народу. Да и в подъезде можно натолкнуться на кого-нибудь из соседей. Хотя на каждом этаже всего по одной квартире, но всё может быть.

Вуд недовольно поморщился.

– Что же мне делать? Только не предлагай холодный душ! За последний год я и без того пользовался им неисчислимое количество раз!

Сара посмотрела вокруг. Открыла шкаф и обрадовано вскрикнула, заметив на вешалке серый плащ.

– Вот то, что надо! Как хорошо, что я про него забыла!

Вуд с недоумением взял из ее рук плащ.

– Он же женский! Мне в него не влезть.

Сара тихо засмеялась.

– Тебе и не надо в него влезать, ты им просто прикроешься, только и всего.

Вуд понял, что его мозги напрочь отказались работать, передав эту функцию совершенно другому органу.

Сара выключила свет, закрыла дверь на ключ, и они быстрым шагом пошли вокруг дома по узкой дорожке из зеленой тротуарной плитки. Возле подъезда Сара вынула из сумочки ключ, открыла дверь и завела гостя в широкий вестибюль, тут же осветившийся круглой люминесцентной лампой. Вуд огляделся, но глазков камеры слежения не заметил.

– У вас в подъезде нет ни консьержа, ни камер наблюдения?

Быстро поднимаясь по лестнице, Сара уточнила:

– Это ни к чему, у нас тихий провинциальный район. Как ты, наверное, уже заметил, у нас даже лифта нет.

Вуд, держа перед собой плащ, как щит, спросил:

– На каком этаже твоя квартира?

– На пятом, верхнем. Я специально купила квартиру без соседей сверху. У нас тихий дом, но знать, что над тобой никто не уронит стул на пол посреди ночи, большое облегчение. Я сильно устаю за день. Много работы.

– Больше ты уставать не будешь. Если захочешь, можешь и вовсе не работать. Теперь у тебя будет семья и дети. Об этом я позабочусь.

Это прозвучало слишком категорично и самоуверенно, он ждал возражений и возмущенных слов о женском равноправии, но их не последовало. Сара мягко улыбалась, и Вуд понял, что в этом они солидарны.

Они подошли к высокой двери, Вуд с нетерпением дождался, когда Сара откроет замок, и зашел внутрь. Повесив на вешалку плащ, быстро обернулся и обнял ее. Поцеловав, спросил:

– Где здесь спальня?

Чуть усмехнувшись, та ответила:

– Извини, но я хочу принять душ. Я сегодня весь день работала, мне нужно освежиться.

Вуд с загоревшимися глазами предложил:

– Может быть, мы вместе примем душ? Сэкономим массу воды.

Сара покраснела и отказалась, сказав, что в этом случае они воду не сэкономят, а только потратят зря. Вывернулась из-под его руки и скрылась в ванной, крикнув, чтобы он не стеснялся и осмотрел ее жилище. Вздохнув, Вуд так и сделал. Квартира оказалась небольшой, но уютной. Спальня, кабинет и гостиная были оформлены в деревенском стиле с элементами барокко. Получилось несколько эклектично, но очень красиво и удобно.

В голове Вуда мелькнула мысль, сама ли Сара занималась дизайном или нанимала профессионалов, но быстро улетучилась, лишь только он услышал звук открывшейся двери в ванной. Он хотел было обнять Сару, но, увидев ее в длинном, до пят, махровом халате, такую чистую, ароматно пахнувшую, с распущенными влажными волосами, вдруг вспомнил слова матери, что женщины не любят дурно пахнувших мужчин, и тоже устремился в ванную.

На то, чтоб принять душ, у него ушло от силы пара минут. Когда он выскочил из ванной, Сара всё еще стояла на том же месте. Увидев его всклокоченную голову, она тихо засмеялась.

– Вот это скорость! И куда ты так спешишь?

– Хочу наверстать упущенное за все эти бездарно прожитые годы.

Не говоря больше ни слова, он подхватил ее на руки и попросил:

– Показывай дорогу.

Сара взмахнула рукой направо, и он толкнул ногой ближайшую дверь. Кровать, широкая и удобная, была, как и полагалось, заправлена. Чтобы не упасть на ярко-синее покрывало, Вуд вынужден был поставить Сару на пол. Небрежно сдернув покрывало, швырнул его на стоящую рядом банкетку и потянул Сару в кровать. Они упали рядом, едва не стукнувшись головами. Сара снова засмеялась, но Вуд быстро закрыл ей рот поцелуем. От страсти туманился ум и дрожали руки, поэтому ласкать Сару он не смог. Изогнувшись, он выкрикнул ее имя и с удивлением почувствовал в ответ забившееся под ним тело.

Упав рядом, он тяжело отпыхивал, будто пробежав марафонскую дистанцию.

Сара расслаблено сказала:

– Я и не думала, что может быть так хорошо. Как будто я умерла и попала в рай.

От этих слов Вуда будто подбросило пружиной. Нависнув над ней, он горячо попросил:

– Никогда не говори так, пожалуйста! Мне этого больше не пережить!

Сара с пониманием посмотрела в его искаженное болью лицо.

– Извини, я просто не подумала. Пусть это будет просто наш личный рай?

– Конечно. – И Вуд умиротворенно лег рядом. – Но нам нужно многое обсудить.

– Но, может быть, не сейчас?

Вуд искренне удивился.

– А когда же еще? Мне все эти годы не давала покоя мысль, почему ты так реагировала на измену Генри Стила? Как я сейчас понимаю, ты переживала за сестру?

Сара немного помолчала, медленно переходя от эйфории к печальным воспоминаниям.

– Не хочется об этом говорить, тем более сейчас, но, если ты настаиваешь, скажу. Мы с сестрой всегда были очень близки, да и разница в возрасте у нас небольшая, мы с ней погодки. И когда они с Генри объявили о помолвке, я была очень за нее рада. Она просто светилась от счастья. А потом он встретил другую и заявил, что поторопился. Я считаю, это было на редкость подло. Джессика просто умирала на глазах. Кончилось тем, что ее пришлось поместить в лечебницу. Не психиатрическую, но тем не менее. Мне было так больно… И, конечно, когда я встречала Генри с другими девушками, я реагировала слишком экспансивно. К сожалению, он заканчивал аспирантуру в Кембридже, и мы сталкивались довольно часто. Тяжелое это было время. Но потом, когда появился ты, очаровав меня, а потом внезапно исчез без всяких объяснений, стало еще хуже. Я говорила себе, что ты мне ничего не обещал, что я просто на время пробудила твой быстро угаснувший интерес, но ничего не помогало. Было очень обидно. И больно. Очень больно, ведь я влюбилась в тебя практически сразу, как увидела. И не понимала, что произошло. Для меня разговор с Генри был просто одним из эпизодов из жизни Джессики, к себе я его никак не соотносила и не предполагала, что ты меня оставил из-за него.

Содрогнувшись, Джордж рывком подтянул ее к себе и заглянул в подернутые болезненной дымкой глаза.

– Этого больше никогда не будет, поверь мне! Чтобы утешить тебя, признаюсь, что мне было тоже очень больно. Как бы ты это назвала? Быть свергнутым из рая? – Немного помолчав, с горечью добавил: – Для чего судьба устроила нам столько недоразумений? Наверно, только для того, чтоб мы больше ценили друг друга. Я-то точно. – И он прижался губами к ее губам, стараясь лаской вычеркнуть из ее памяти все плохое, что было.

Немного погодя он оторвался от ее губ. Погладил ее по волосам, как маленького ребенка и спросил:

– Меня мучит еще одно – что произошло в бурю? Как ты добралась до дома?

Сара с упреком посмотрела на него. Она не думала, что сейчас время для воспоминаний, но, поняв, что это его и в самом деле тревожит, рассказала:

– Я была так счастлива в тот вечер, что не обращала внимания на явные несоответствия. Потом я поняла, что ты хотел меня только наказать, но тогда я не понимала, отчего ты то нежен и внимателен, то холоден и небрежен.

Вуд виновато уткнулся носом в основание шеи и покаянно вздохнул.

– Потом, когда ты сказал про Генри, мне все стало ясно. Я рассердилась, но мне казалось, что это недоразумение сейчас закончится, ведь мы все выяснили, и тут тебе позвонила Мэри Чаринг. Ты зачем-то включил громкую связь, и мне все было слышно.

Вуд сердито выругался себе под нос.

– В тот день все было против меня! Как я умудрился нажать не на ту кнопку, не понимаю!

– Мне тогда показалось, что ты сделал это нарочно. Узнав, что она твоя невеста, у меня просто потемнело в глазах. Боюсь, я тоже очень плохо соображала, к сожалению, эмоции взяли верх над разумом. Я никогда не считала себя сверхэмоциональной дамочкой, но в тот вечер убедилась, что это не так. Не желая ни на миг оставаться с тобой в одном доме, я схватила свою сумку и выбежала на улицу. Джип стоял прямо передо мной, ключи ты оставил в замке зажигания. Я, не задумываясь, села в него и рванула по дороге. Но уже через несколько минут поняла, что сделала это напрасно. Машина меня не слушалась совершенно. Через дорогу с гор лились потоки воды, устремляясь к морю и смывая все на своем пути. Мне стало по-настоящему страшно. Я ехала все медленнее и наконец решила остановиться, надеясь переждать бурю в машине. Тормозя, я подвела джип к самому краю, чтоб не мешать движению, вдруг кто-нибудь поедет по дороге. К моему ужасу, джип продолжал двигаться даже с полностью выключенным мотором и нажатыми тормозами. Поняв, что я ничего не смогу сделать, я выскочила из салона и тупо следила за тем, как тяжелая машина скользит в пропасть. Сделать я ничего не смогла. Ты сильно переживал из-за джипа?

Вуд горячо сказал:

– Черт с ней, с этой машиной! Главное – ты жива! Но как ты добралась до дома? Шторм ведь был кошмарный! Неужели кто-то ехал в это время по дороге?

Сара отрицательно покачала головой.

– Нет, больше таких идиотов, как я, не оказалось. Но неподалеку была крытая остановка, я ее заметила, когда ехала. Я вернулась туда, промокшая насквозь. Мне повезло, остановка оказалась основательной, на бетонном фундаменте, к тому же вполне комфортабельной, закрытой со всех сторон. У меня в сумке в непромокаемом пакете была смена сухого белья и одежды. Переодевшись, я с более-менее сносным комфортом дождалась утра. А когда шторм стих, меня подобрала возвращавшаяся в Лондон немолодая пара, гостившая у кого-то из родственников. Лондонцы, как ты знаешь, не страдают излишним любопытством. Они хотя и посматривали на меня немного странно, но вопросов не задавали. Немного отойдя от стресса, я позвонила тебе через неделю, но тебя уже не было.

Вуд молчал, вновь переживая и за себя, и за Сару. Она нежно провела рукой по его плечу.

– Возможно, мне нужно было быть настойчивее, но и мне в то время все казалось таким ясным. Я и не подозревала, что тебе не сообщили, что я жива, и что у меня все в порядке. Я считала, что история повторилась.

– И ты попыталась заглушить сожаления усталостью, работая на износ, тогда как я заглушал их адреналином.

Сара слегка его подколола:

– А может, ты так привык в адреналину, что теперь обычная жизнь тебе будет казаться слишком пресной?

Вуд радостно хохотнул.

– Пресной? Рядом с тобой мне понадобится адреналина на порядок больше, чем в гонках. Я собираюсь наверстать все то, что мы потеряли за эти годы, а на это нужно очень много адреналина. Думаю, ни на что другое его уже не останется.

За окном начался дождь, с шумом хлеща по стеклам, но двое в комнате ничего не замечали, они были заняты только собой.