Они шагали рядом по лесной тропе.

— Я не очень-то этим горжусь.

— А стоило бы, — сказала Кайли. — По-моему, это самое то.

— На него просто столько всего сейчас свалилось, Кайли. Вот и все.

То, что мать защищает его, взбесило Кайли.

— Угу, например, молоденькая секретарша.

Мать остановилась и схватила Кайли за руку. Слезы стояли у нее в глазах.

— Девочка моя. Я так виновата.

— И ты еще извиняешься? — покачала головой Кайли. — Может, и у тебя романчик на стороне? Клянусь, если ты встречаешься с парнем моего возраста, я с вами обоими разведусь.

— Нет. Я бы никогда… я не хотела… чтобы ты узнала. Ты всегда была такой закрытой. Как ты узнала?

Мать прикрыла рукой задрожавшие губы. Кайли поняла, как матери будет больно, если она расскажет, что в последний уик-энд отец привез с собой свою девицу, поэтому она соврала:

— Я его поймала на лжи.

— Он никогда не умел врать, — согласилась мать.

Кайли задумалась, а умеет ли врать ее мать. Хотя бы раз отец узнал правду? Она остановилась, закрыла глаза и еще раз обдумала вопросы, которые собиралась задать.

— Господи, красота какая, — сказала мать.

Кайли открыла глаза и увидела, что мать смотрит на ручей.

— Ага.

Кайли подошла ближе к воде и расстелила одеяло. Мать села и засмотрелась на воду.

— Здесь действительно есть водопад?

— Говорят, есть, — ответила Кайли.

Она постаралась скрыть разочарование от того, что слышала о водопаде всегда с чужих слов. И тут она решила, что даже если ей придется идти одной, она пойдет посмотреть на этот водопад, — почему-то стало невероятно важно его найти.

— А ты видела его?

Кайли пожала плечами.

— Говорят, по поверью, там водятся призраки. Поэтому почти все боятся ходить туда.

«Включая и меня», — подумала Кайли, но не сказала этого, ведь она уже решила пойти туда.

— Правда? — Мать выглядела заинтригованной. — Мне нравятся истории о призраках, а тебе?

— Иногда, — честно призналась Кайли и отвернулась, чтобы мать ничего не могла прочесть по выражению ее лица.

— Что ж, здесь так тихо-мирно, — сказала мама. — Мне нравится.

Наклонившись, она легонько похлопала Кайли по руке.

— Спасибо, что привела меня сюда.

Назовите Кайли трусихой, но она затаила вопрос, который не хотела задавать прямо сейчас, и свернула на менее взрывоопасную тему. Тему, которая должна понравиться матери.

— Как ты относишься к тому, что школу хотят превратить в интернат?

— Ваша воспитательница, по-моему, в восторге от этой идеи, — сказала мать, по-прежнему пристально глядя на воду.

— По-твоему, мне стоит здесь учиться?

— Как? Деточка, это же интернат. В таком случае тебе придется здесь жить.

— Знаю, — сказала Кайли, искренне удивленная такой реакцией. — Просто я подумала, что тогда тебе не придется со мной возиться.

Кайли постаралась перейти на шутливый тон. Но, если судить по выражению лица матери, она ошиблась.

— Нет, — сказала мать. — Давай внесем ясность. Нет, черт возьми, нет. У тебя есть дом, и этот дом там, где я.

Две мысли одновременно дошли до Кайли. Во-первых, она действительно хотела — нет, ей было необходимо — остаться в «Водопаде». Каким-то образом, все равно, каким, ей нужно убедить в этом мать. А вторая мысль заключалась в том, что мать не хотела от нее отделаться. Кайли была на сто процентов уверена, что, представься только возможность, мать, ни секунды не колеблясь, сложит вещи Кайли в рюкзачок и выставит ее из дома. Мысли эти столкнулись, как машины на дороге, и Кайли не сразу нашлась что сказать.

— Я… мне… в самом деле здесь хорошо, мам.

— Тебе и дома хорошо, — ответила мать.

«Теперь не будет», — хотела сказать Кайли и вдруг поняла, как это жестоко.

— Но…

— Это возмездие за развод…

— Вовсе нет, — сказала Кайли. — Честное слово. Просто… Просто здесь я как-то на своем месте. Учусь понимать, кто я такая. Помнишь, ты сама говорила, что у меня «проблемы с соотнесением», потому что я не хотела вступать ни в какой клуб и ни в какую школьную команду? Но здесь я чувствую себя частью команды, частью этого места, мам.

— У тебя есть Сара. Вы всегда были близки, как сестры.

— Я люблю Сару. И всегда буду любить, но мы… не такие похожие, как кажется. Мы даже не каждый день говорим сейчас. У нее своя компания девчонок, с которыми она болтается, и, честно говоря, я не очень им подхожу.

— Но… — Глаза у матери стали тревожные.

— Мам, пожалуйста…

Кайли видела, что одерживает верх, потому что мать уже не спорила с тем непреклонным упорством, с каким привыкла. Потом Кайли вспомнила, что у нее на руках еще один козырь.

— Ты ведь сама сказала, что у тебя новая работа и тебе нужно будет много разъезжать. Что мы будем делать, когда тебе нужно будет уехать?

— Тогда за тобой будет присматривать отец.

Кайли склонила голову набок.

— И ты думаешь, я захочу переехать к нему с этой его девицей, практически моей ровесницей, которая только и стремится щеголять своим хахалем?

— Тогда я откажусь от повышения, — сказала мать. — Ты для меня важнее, чем… чем любая работа.

Глаза у нее снова наполнились слезами. Одновременно и у Кайли на глазах показались слезы. Она не могла сдержаться. Она наклонилась к матери и обняла ее, потому что чувствовала — это правильно.

— Я люблю тебя, — сказала Кайли, не выпуская мать из объятий, прижимаясь к ней теснее, чем когда-либо раньше.

И мать не оттолкнула ее. Она похлопала дочь по плечу. Это не было самым теплым из объятий, но в нем чувствовалась любовь. Не желая оттолкнуть удачу, Кайли снова притянула мать к себе.

— Прости, — сказала она.

— За что? — спросила мать.

Кайли заметила, что лицо у нее покрылось пятнами. Еще одна общая черта, которой Кайли раньше не осознавала.

— Прости, — сказала Кайли. — Я не хотела делать тебе больно. И тебе вовсе не обязательно принимать решение сегодня. Я здесь уже целое лето и успела полюбить это место. И потом, Холидей сказала, что ученики интерната смогут приезжать домой на выходные. Будут выходные и каникулы. И до нас всего три часа езды. К тому же ты работаешь не дома, так что еще ближе.

— Но ты моя дочь, детка, — сказала мать, вздохнула и провела рукой по щеке Кайли. — Я не хочу, чтобы тебя воспитывал чужой человек.

— Мам, спустись на землю. Через несколько месяцев мне семнадцать. Ты уже меня воспитала.

Помолчав, Кайли добавила:

— Кроме того, ты можешь начать с кем-нибудь встречаться.

Мать широко раскрыла глаза.

— Не думаю, чтобы у меня хватило на это храбрости.

— Почему бы и нет? Ты красивая, а если обзаведешься новым гардеробом, ты еще можешь… зажигать.

И действительно, мать гораздо красивее, чем та девица, которую завел себе отец.

— Когда только моя девочка успела вырасти? — вздохнула мать.

— Не знаю, — усмехнулась Кайли и легла на одеяло.

Мать последовала ее примеру и тоже прилегла. Они слушали шум ручья и смотрели в голубое небо, проглядывавшее сквозь белые, как вата, облака. Может, это почудилось Кайли, но она будто бы услышала грохот водопада.

Наконец Кайли села. Мать тоже.

— Мам, могу я спросить у тебя кое-что?

— Конечно, детка.

Кайли выпалила:

— Кто мой настоящий отец?