На следующее утро в парадную дверь, за час до того, как я хотела проснуться, раздался стук. Я услышала его только потому, что Боб вошел в мою комнату и вскочил на кровать, где он быть не должен, устроившись в уголке за моими коленями, пока я лежала на боку. Он громко мурлыкал, и я потянулась, чтобы почесать его за ушами. Я любила кошек. Это не мешало мне любить и собак, и только тот факт, что я часто отсутствовала, препятствовал завести щенка. Терри Бельфлёр предлагал мне одного, но я колебалась, пока всех его щенков не разобрали. Мне стало интересно, будет ли Боб возражать против компаньона котёнка. Если бы я приобрела кошку, стала бы Амелия ревновать? Я даже улыбнулась, уютнее устраиваясь в кровати.

Но я уже не спала и действительно слышала стук.

Я пробормотала несколько слов о человеке у двери, скользнула в шлепанцы и набросила тонкий синий хлопковый халат. Утро было прохладным, напоминая мне, что, несмотря на умеренные и солнечные дни стоит октябрь. Был Хэллоуин, когда даже свитер был слишком теплым, и был Хэллоуин, когда вы должны были надевать легкое пальто, разгуливая по улицам со словами «шутка-или-угощение».

Я посмотрела в глазок и увидела пожилую чернокожую женщину с ореолом седых волос. Кожа у неё была достаточно светлой, а черты узкими и чёткими: нос, губы, глаза. На ней был жёлтый брючный костюм вкупе с пурпурной помадой. Она не выглядела вооруженной или опасной. Это говорило о том, как может ввести в заблуждение первое впечатление. Я открыла дверь.

— Юная леди, я здесь, чтобы видеть Амелию Бродвей, — сообщила мне женщина на очень чистом и чётком английском.

— Входите, пожалуйста, — ответила я, потому что она была пожилой женщиной, а я была воспитана уважать пожилых людей. — Присаживайтесь. — Я указала на кушетку. — Я поднимусь и позову Амелию.

Я отметила, что она не извинилась за то, что вытащила меня из кровати или за то, что явилась без предупреждения. Я поднялась по лестнице с мрачным чувством, что Амелия не получит удовольствия от моего сообщения.

Я так редко поднималась на второй этаж, что меня удивило, как мило Амелия его обустроила. Так как в верхних спальнях стояла только основная мебель, она перетащила её всю в большую комнату справа, свою спальню. Комната слева была её гостиной. Там стоял телевизор, мягкое кресло и оттоманка, маленький компьютерный стол, компьютер, и пара комнатных растений. В спальне, которая полагаю, была построена для произведения потомства Стакхаусов, и в которой в быстрой последовательности были произведены на свет три мальчика, стоял маленький платяной шкаф, но Амелия приобрела где-то по интернету кронштейны для одежды и ловко их собрала. Потом она купила на аукционе трёхстворчатую ширму, перекрасила её и установила перед кронштейнами, чтобы скрыть их. Её яркое одеяло и старый стол, который она перекрасила и использовала как туалетный столик, цветным пятном выделялись на фоне выкрашенных белым цветом стен. И посреди всего этого ликования цвета сидела одна мрачная ведьма. Амелия сидела на кровати, её короткие волосы торчали в странном беспорядке.

— Кто там внизу? — спросила она бесцветным голосом.

— Пожилая темнокожая леди? С резкими манерами?

— Обожемой, — выдохнула Амелия и резко упала назад на дюжину или около того подушек. — Это Октавия.

— Хорошо, спустись и поговори с ней. Я не могу её развлекать.

Амелия заворчала на меня, но уже смирилась с неизбежным. Она встала с кровати и сняла ночную рубашку. Надела лифчик, трусики и джинсы, и достала из ящика свитер.

Я спустилась вниз, чтобы сказать Октавии Фант, что Амелия скоро спустится. Амелия должна была пройти мимо нее, чтобы добраться до ванной, так как была только одна лестница, но, по крайней мере, я могла её немного прикрыть.

— Могу я предложить вам кофе? — спросила я. Пожилая женщина была занята разглядыванием комнаты своими ярко-карими глазами.

— Я бы не отказалась от чашки чая, если есть, — ответила Октавия Фант.

— Да, мэм, есть, — сказала я, мысленно благодаря Амелию, настоявшую купить его. Я понятия не имела, какого он был сорта, и надеялась, что он был в пакетиках, потому что ни разу в жизни не заваривала листовой чай.

— Хорошо, — сказала она и замолчала.

— Амелия уже спускается, — сообщила я, пытаясь придумать, как вежливо добавить «И ей необходимо проскочить через эту комнату в ванную, чтобы пописать и почистить зубы, так что притворитесь, что не видите ее». Я оставила это напрасное дело и сбежала на кухню.

Я достала чай Амелии с одной из ее полок, и пока вода вскипала, сняла с полки две чашки и блюдца и поставила их на поднос. Добавила сахарницу, кувшинчик с молоком и две ложки. Салфетки! Я подумала и пожалела, что у меня не было тканевых салфеток, вместо привычных бумажных. (Вот как меня Октавия Фант заставила себя почувствовать, не используя ни капли магии.) Положив на блюдце горстку печенья, и добавив его ко всему остальному, я услышала воду, льющуюся в ванной комнате. У меня не было никаких цветов или небольшой вазы, единственного, что я могла бы ещё сюда добавить. Я подняла поднос и медленно прошла через холл в гостиную.

Я поставила поднос на журнальном столике перед госпожой Фант. Она подняла на меня свои проницательные глаза и благодарно мне кивнула. Я поняла, что не могу прочитать её мысли. Я задержалась, ожидая момента, когда смогу ее услышать, но она знала, как от меня закрыться. Никогда не встречала человека, который смог это сделать. С минуту я чувствовала себя раздражённой. Потом вспомнила, кто она и что собой представляет, и сбежала в свою комнату, чтобы застелить кровать и посетить свою собственную небольшую ванную комнату. В холле я пролетела мимо Амелии, и она испуганно на меня посмотрела.

Прости, Амелия, думала я, плотно закрывая дверь своей спальни. Разбирайся самостоятельно.

На работу мне нужно было только вечером, так что я надела старые джинсы и футболку Фангтазии («Бар с укусом»). Мне её подарила Пэм, когда в баре впервые начали их продавать. Я засунула ноги в кроксы и прошла на кухню, чтобы приготовить себе свой собственный напиток — кофе. Приготовила тост и взяла местную газету, которую захватила, когда открывала дверь. Сняв резинку, я проглядела первую полосу. Прошла встреча совета по школьному образованию, местный Уолмарт сделал великодушное пожертвование «Клубу Внеклассных Программ для Мальчиков и Девочек», а законодательное собрание штата проголосовало за признание человеческо-вампирских браков. Ну-ну. Никто и не думал, что законопроект будет когда-либо утвержден.

Я пролистала газету, чтобы прочитать некрологи. Сначала местные смертельные случаи — хорошо, что никто мне знаком не был. Потом смертельные случаи по области — о, нет.

МАРИЯ-СТАР КУПЕР гласил заголовок. В самой заметке было написано только: «Мария-Стар Купер, 25-летняя жительница Шривпорта внезапно скончалась вчера в своём доме. У Купер, фотографа, остались мать и отец, Мэтью и Стелла Купер Минден, и три брата. Обстоятельства выясняются».

Неожиданно я почувствовала, что задыхаюсь и опустилась на стул с прямой спинкой с чувством абсолютного недоверия. Мы с Марией-Стар подругами точно не были, но она мне достаточно сильно нравилась, и с Олси Герво, значимой личностью в стае шривпортских вервольфов, они уже несколько месяцев были вместе. Бедный Олси! Его первая подружка погибла при трагических обстоятельствах, и теперь это.

Зазвонил телефон, и я подскочила. Я схватила трубку с ужасным предчувствием беды. — Алло? — сказала я осторожно, как будто телефон мог на меня плюнуть.

— Сьюки, — это был Олси. У него был глубокий голос, но сейчас он охрип от слёз.

— Я так сожалею. Я только что прочла в газете. — Больше нечего было сказать. Теперь я знала, почему он звонил прошлой ночью.

— Её убили, — сказал Олси.

— О боже.

— Сьюки, это только начало. Есть вероятность, что Фурнан захочет избавиться и от тебя, поэтому я хочу, чтобы ты была настороже.

— Слишком поздно, — сказала я через несколько мгновений после осознания этих ужасных новостей. — Кто-то пытался убить меня вчера вечером.

Олси отвёл подальше от себя трубку и завыл. Слышать это в середине дня, по телефону… Даже сейчас это пугало.

Проблема в шривпортской стае уже назревала некоторое время. Даже я, далёкая от политики вервольфов знала это. Патрик Фурнан, лидер стаи Длинные Зубы, получил свою должность, убив отца Олси в бою. Победа была законной — законной для вервольфов — но имели место быть некоторые не совсем законные ходы. Олси — сильный, молодой, богатый и вызывающий зависть — всегда был угрозой Фурнану, по крайней мере, в мыслях самого Фурнана.

Это была напряженная тема, так как вервольфы были засекречены от людского населения, не то, что вампиры. Придёт день, и придёт он скоро, когда популяция оборотней выйдет из тени. Я много раз слышала, как они говорили об этом. Но этого еще не случилось, и было бы нехорошо, если первым, что узнают люди о вервольфах, будут повсеместно обнаруживающиеся тела.

— Кто-нибудь попытается снова, — сказал Олси.

— Конечно, нет. Я должна идти на работу сегодня вечером, и я настолько раздражена всем этим, что уверена, они не попытаются сделать это ещё раз. Но я действительно должна знать, как этот парень узнал, где и когда меня искать.

— Расскажи Аманде подробности, — и его низкий от гнева голос сменил голос Аманды.

Трудно поверить, что когда я видела ее на свадьбе, мы обе были настолько веселы.

— Расскажи мне, — сказала она решительно, и я поняла, что не время спорить. Я рассказала ей историю насколько возможно кратко (исключив Найла, имя Эрика, и большинство других деталей). Она молчала несколько секунд после того, как я закончила говорить.

— Раз он уничтожен, значит, от одной из проблем мы избавлены, — сказала она с облегчением. — Жаль, что ты не узнала, кем он был.

— Прости, — сказала я немного раздраженно. — Я думала о пистолете, а не о его удостоверении личности. Как вы можете воевать той горсткой людей, которая у вас есть? — Шривпортская стая не насчитывала и тридцати человек.

— Подкрепление с других областей.

— Почему вы это делаете? — Почему участвуете в войне, которая даже не ваша? Какой смысл терять своих людей за разногласия другой стаи?

— В поддержке победившей стороны есть льготы, — ответила Аманда. — Слушай, та ведьма всё ещё живёт у тебя?

— Да.

— Тогда есть кое-что, что ты можешь сделать в помощь.

— Хорошо, — сказала я, хотя и не помнила, чтобы предлагала. — Что это может быть?

— Тебе надо попросить свою подружку ведьму сходить на квартиру Марии-Стар и «прочитать», что там случилось. Это возможно? Мы хотим знать, кто это сделал.

— Это возможно. Но не знаю, будет ли она это делать.

— Спроси её сейчас, пожалуйста.

— А… давай я перезвоню. У неё посетитель.

Прежде, чем выйти в гостиную я сделала звонок. Мне не хотелось оставлять это сообщение на автоответчике Фангтазии, которая ещё не открылась, так что я набрала номер сотового Пэм, чего никогда прежде не делала. Я заинтересовалась, как он звонит, если лежит с ней в гробу. Мне представилась мрачная картина. Не знаю, спала ли Пэм в гробу, но если спала… Я вздрогнула. Конечно, телефон перенаправил меня на голосовую почту, и я сказала: «Пэм, я узнала, почему в нас с Эриком стреляли прошлой ночью, или, по крайней мере, я так думаю. У вервольфов назревает война, и я думаю, что целью была я. Кто-то выдал нас Патрику Фурнану. И я никому не говорила, куда шла». Это был вопрос Эрика, а я была слишком потрясена, чтобы обсудить его прошлой ночью. Как мог кто-то, кто-нибудь вообще, узнать, где мы были вчера вечером? И что возвращались из Шривпорта?

Амелия и Октавия находились в середине дискуссии, но ни одна из них не выглядела сердитой или расстроенной, как я боялась.

— Не хотела вам мешать, — начала я, когда две пары глаз повернулись ко мне. У Октавии были карие глаза, у Амелии ярко-голубые, но в данный момент у них было до жути одинаковое выражение.

— Да? — Октавия, несомненно, была королевой ситуации.

Любая стоящая ведьма должна была знать о вервольфах. Я свела проблему войны вервольфов к нескольким предложениям, рассказала им о вчерашнем нападении на магистрали и разъяснила просьбу Аманды.

— Ты считаешь, что должна в это ввязываться, Амелия? — спросила Октавия, тон её голоса давал понять весьма ясно, что был только один ответ, который она должна дать.

— О, думаю да. — Она улыбнулась. — Никто не имеет права стрелять в мою соседку по комнате. Я помогу Аманде.

Октавия не была бы более потрясена, если бы Амелия плюнула арбузной семечкой на её штаны. — Амелия! Ты пытаешься делать вещи вне своей квалификации! Это приведет к ужасной проблеме! Посмотри, что ты уже сделала с бедным Бобом Джессапом.

О, боже, я недолго знала Амелию, но уже знала, что это было плохим способом заставить ее выполнять ваши пожелания. Если Амелия чем-то и гордилась, так это своими ведьминскими способностями. Оспаривание её опыта было верным способом привести её в неповиновение. С другой стороны, Боб был важнейшим доводом.

— Вы можете превратить его обратно? — спросила я пожилую ведьму.

Октавия решительно на меня посмотрела. — Конечно, — ответила она.

— Тогда почему бы вам это не сделать, чтобы мы могли уже ехать?

Октавия выглядела пораженной, и я знала, что не должна была наживать себе врага в её лице таким образом. С другой стороны, если она хотела показать Амелии, что ее магия более сильная, в этом был ее шанс. Боб сидел на коленях у Амелии и выглядел беззаботно. Октавия порылась в своём кармане и достала капсулу, заполненную чем-то похожим на марихуану; но предполагаю, что любая высушенная трава в большинстве своём выглядит одинаково, и я никогда не обращалась с марихуаной, так что не мне делать выводы. Так или иначе, Октавия взяла щепотку этой высушенной огородной зелени и, вытянув руку, позволила небольшому количеству упасть на шерсть кота. Боб, кажется, не возражал.

Лицо Амелии являло собой милую картинку, когда она смотрела на Октавию творящую колдовство, которое состояло из какой-то латыни, нескольких пассов и вышеупомянутой травы. Наконец, Октавия произнесла что-то похожее на «Аллаказам!» и указала на кота.

Ничего не произошло.

Октавия повторила фразу более убедительно. Снова указывая пальцем.

И снова безрезультатно.

— Знаете, что я думаю? — спросила я. Знать никто, казалось, не хотел, но это был мой дом. — Что если Боб всегда был котом и лишь временно, по каким-то причинам, человеком. Именно поэтому вы не можете превратить его обратно. Возможно, сейчас он находится в своём истинном обличии.

— Это смешно, — огрызнулась старшая ведьма. Она была в некотором роде смущена своей неудачей. Амелия попыталась подавить смешок.

— Если вы после этого уверены в некомпетентности Амелии, хотя я знаю что это не так, то вы могли бы поехать осмотреть квартиру Марии-Стар вместе с нами, — сказала я. — Удостовериться, что Амелия ни во что не вляпается.

Амелия возмущенно на меня посмотрела, но похоже поняла мой план и добавила свою просьбу к моей.

— Очень хорошо. Я поеду, — величаво согласилась Октавия.

Я не могла читать мысли старой ведьмы, но достаточно долго работала в баре, чтобы распознать одинокого человека, когда того видела.

Адрес мне дала Аманда, сказавшая мне, что Доусон будет охранять место, пока мы не приедем. Я знала и любила его, так как он помогал мне прежде. Ему принадлежала местная ремонтная мастерская мотоциклов в нескольких милях от Бон Темпс, и иногда он помогал управлять Сэму баром. Доусон не был в стае, и новость, что он присоединился к группировке мятежника Олси, была существенной.

Не могу сказать, что дорога к предместьям Шривпорта стала переживанием, объединившим нас троих, но я заняла Октавию рассказом о проблемах стаи. И объяснила свою собственную причастность. — Когда имело место быть соревнование за пост вожака стаи, — сказала я, — Олси хотел, чтобы я была там как человеческий детектор лжи. Я действительно поймала одного из соперников на обмане. Но после этого соревнование стало битвой на смерть, и Патрик Фурнан оказался сильнее. Он убил Джексона Герво.

— Полагаю, они скрыли причину смерти? — Старая ведьма не казалась ни потрясенной, ни удивленной.

— Да, они оставили тело на изолированной ферме, принадлежавшей ему, зная, что некоторое время никто там не появится. К тому времени, когда его нашли, раны на теле уже не возможно было классифицировать.

— Патрик Фурнан стал хорошим лидером?

— На самом деле я не знаю, — призналась я. — Вокруг Олси, кажется, всегда находилась группа недовольных, и они именно те, кого я лучше всего знаю в стае, так что, полагаю, что нахожусь на стороне Олси.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, что можно просто посторониться? Позволить выиграть лучшему вервольфу?

— Нет, — честно ответила я. — Я была бы просто рада, если бы Олси не звонил мне и не рассказывал о проблемах стаи. Но теперь, зная о них, я помогу ему, если смогу. Не то, чтобы я ангел или кто-то ещё. Но, во-первых, Патрик Фурнан меня ненавидит, и помочь его врагу было бы самым умным. И, во-вторых, мне нравилась Мария-Стар. И кто-то пытался убить меня вчера вечером, кто-то, кого, возможно, нанял Фурнан, это, в-третьих.

Октавия кивнула. Она не была рохлей, эта старая дама.

Мария-Стар жила в довольно старом жилом доме на третьем шоссе между Бентоном и Шривпортом. Это был маленький комплекс, всего из двух зданий, стоящих тут же на шоссе, рядом с парковкой для автомобилей. К зданиям примыкали спортивная площадка и дневные фирмы: страховое агентство и офис дантиста.

Каждое из двух красных кирпичных зданий делилось на четыре квартиры. Я заметила знакомый потёртый пикап справа перед зданием, и припарковалась рядом с ним. Все квартиры были торцевыми; на первом этаже в холле было по одной двери с обеих сторон от лестницы, ведущей на второй этаж. Мария-Стар жила на первом этаже в квартире слева. Это было легко определить, потому что Доусон подпирал стену рядом с ее дверью.

Я представила его двум ведьмам Доусоном, потому что не знала его имени. Доусон был крупноразмерным мужчиной. Держу пари, что можно было колоть орехи пеканы на его бицепсах. У него были темно-коричневые волосы, только начинающие седеть, и аккуратно подстриженные усы. Я была знакома с ним всю свою жизнь, но никогда хорошо его не знала. Доусон был, наверное, на семь или восемь лет старше меня, и рано женился. И также рано развелся. Его сын, живший с матерью, был лучшим футбольным игроком Средней Школы Клэриса. Доусон выглядел более несгибаемым, чем любой парень, которого я когда-либо встречала. Не знаю, были ли это очень темные глаза, или мрачное лицо, или просто его габариты.

Через дверной проем квартиры тянулась киперная лента. Слёзы хлынули у меня из глаз, когда я увидела это. Мария-Стар была жестоко убита в этом месте всего лишь несколько часов назад. Доусон достал связку ключей (Олси?) и открыл дверь, а мы поднырнули под лентой, чтобы зайти.

И застыли в тишине, потрясенные состоянием небольшой гостиной комнаты. Мой путь был заблокирован опрокинутым столом с большой глубокой царапиной, испортившей древесину. Мои глаза блуждали по неправильным темным пятнам на стенах, пока мой мозг не сказал мне, что пятна эти являются кровью.

Запах был слабым, но неприятным. Я начала неглубоко дышать, чтобы меня не стошнило.

— Итак, что вы хотите, чтобы мы сделали? — спросила Октавия.

— Я думала, что вы сделаете эктоплазменную реконструкцию, как делала раньше Амелия, — сказала я.

— Амелия делала эктоплазменную реконструкцию? — Октавия оставила свой надменный тон и казалась искренне удивленной и восхищенной. — Никогда бы не подумала.

Амелия скромно кивнула. — С Терри, Бобом и Пэтси, — сказала она. — Сработало великолепно. Мы охватили большую область.

— Тогда я уверена, что мы сможем сделать это здесь, — сказала Октавия. Она выглядела заинтересованной и взволнованной. Это было похоже на то, как будто ее лицо проснулось. Я поняла, что прежде видела ее унылое лицо. И я достаточно прочитала в ее голове (теперь, когда она не концентрировалась на том, чтобы не допустить меня), чтобы узнать Октавию, выдохшуюся спустя месяц после Катрины, задающуюся вопросом, когда она сможет в следующий раз поесть и где сможет переночевать. Сейчас она жила с семьей, хотя я не смогла получить чёткую картинку.

— Я принесла с собой всё необходимое, — сказала Амелия. Её мозг излучал гордость и облегчение. Она все же смогла избежать расплаты за ошибку с Бобом.

Доусон стоял, прислонившись к стене, и слушал с очевидным интересом. Так как он был вервольфом, было трудно прочитать его мысли, но он был определенно расслаблен.

Я завидовала ему. Я не могла спокойно находиться в этой небольшой ужасающей квартире, в которой эхом отражалось насилие, совершенное в её стенах. Я боялась сесть на диван или кресло, обтянутые материей в сине-белую клетку. Ковер был более тёмного синего цвета, а стены белыми. Всё подобрано. Квартира была немного уныла на мой вкус. Но она была опрятной, чистой и заботливо обустроенной, и меньше, чем двадцать четыре часа назад была домом.

Я могла видеть спальню, в которой с кровати было отброшено покрывало. Это было единственным признаком беспорядка в спальне или кухне. Центром насилия была гостиная.

Из-за отсутствия лучшего места, мне пришлось прислониться к голой стене рядом с Доусоном.

Не думаю, что у нас с ремонтником мотоциклов когда-либо была длинная беседа, хотя он охранял меня несколько месяцев назад. Я слышала, что полиция (в данном случае Энди Бельфлёр и его коллега детектив Элси Бек) подозревала, что в мастерской Доусона происходит большее, чем просто ремонт мотоциклов, но Доусон ни разу не был пойман на чём-то незаконном. Также, время от времени, Доусон нанимался телохранителем, или возможно предлагал свои услуги безвозмездно. Конечно, он отлично подходил для этой работы.

— Вы дружили? — прогрохотал Доусон, кивая головой на кровавое пятно на полу, пятно, которое осталось от Марии-Стар.

— Скорее были знакомы, — ответила я, не желая выказывать больше печали, чем должно. — Мы виделись на свадьбе несколько дней назад. — Я хотела сказать, что тогда она была в порядке, но это было бы глупо. Перед тем как быть убитыми, плохо себя не чувствуют.

— Когда в последний раз кто-либо разговаривал с Марией-Стар? — спросила Доусона Амелия. — Я должна установить временной промежуток.

— Вчера, в одиннадцать часов вечера, — ответил он. — Телефонный звонок от Олси. Его не было в городе, есть свидетели. Соседка услышала сильный шум через полчаса после этого, вызвала полицию. — Это была длинная речь для Доусона.

Амелия вернулась к своим приготовлениям, а Октавия читала тонкую книжку, которую Амелия извлекла из своего рюкзака.

— Ты когда-нибудь наблюдала такое раньше? — спросил у меня Доусон.

— Да, в Новом Орлеане. Я сделала вывод, что это отчасти очень редко и трудно выполнимо. Амелия действительно хороша.

— Она живёт у тебя?

Я кивнула.

— Я слышал об этом. — Мы замолчали на мгновение. Доусон, оказывается, был не только великолепной грудой мускулов, но и приятным собеседником.

Октавия одновременно со своей воспитанницей начала жестикулировать и что-то напевать. Она, возможно, никогда раньше не выполняла эктоплазменную реконструкцию, но обряд набрал большую мощь, вибрирующую в маленькой комнате, пока мои ногти не зажужжали в унисон. Доусон не выглядел напуганным, но был определенно начеку, когда возросло давление магии. Он выпрямил руки и встал прямо, как и я.

Хотя я знала, чего ожидать, всё же была потрясена, когда Мария-Стар появилась в комнате. Я с удивлением ощутила, как рядом со мной дёрнулся Доусон. Мария-Стар красила ногти на ногах. Ее длинные темные волосы были собраны в «конский хвост» на макушке. Она сидела на ковре перед телевизором, под ногами был аккуратно расстелена газета. У магически воссозданного изображения был тот же водянистый вид, который я видела в предыдущей реконструкции, когда наблюдала за последними часами жизни моей кузины Хедли. Мария-Стар была не полностью окрашена. Она походила на образ, заполненный блестящим гелем. Поскольку в квартире больше не было того порядка, который был, когда она сидела на этом месте, эффект был странным. Она сидела прямо в центре опрокинутого журнального столика.

Нам не нужно было долго ждать. Мария-Стар закончила красить ногти и сидела, смотря телевизор (теперь темный и безжизненный), пока они сохли. Она сделала несколько упражнений для ног, пока ждала. Потом собрала лак и небольшую развёртку, которую вставляла между пальцами ноги и свернула газету. Поднялась и пошла в ванную. Так как теперь дверь ванной была полузакрыта, водянистое изображение Марии-Стар должно было пройти через нее. С нашего ракурса мы с Доусоном не могли заглянуть внутрь, но Амелия, руки которой были вытянуты в своеобразном жесте поддержки, слегка пожала плечами, как будто говоря, что Мария-Стар не делала ничего важного. Эктоплазменное испускание мочи, наверное.

Через несколько минут молодая женщина снова появилась, на сей раз в длинной ночной рубашке. Она вошла в спальню и расстелила постель. Внезапно её голова повернулась к двери. Это было похоже на пантомиму. Ясно, что Мария-Стар услышала шум у двери, и он был неожиданным. Не знаю, слышала ли она звонок в дверь, стук, или кого-то, пытающегося взломать замок.

Её настороженность вызывала тревогу и даже панику. Она вернулась в гостиную и взяла свой сотовый телефон — мы видели, как он появился, когда она коснулась его — и нажала несколько клавиш. Звонила кому-то по быстрому набору. Но прежде, чем смог зазвонить телефон на другом конце провода, дверь сорвалась с петель и упала внутрь, на ней был мужчина, наполовину волк, наполовину человек. Он выявился, потому что был живым существом, но был виден более ясно, когда находился ближе к Марие-Стар — фокус заклинания. Он прижал Марию-Стар к полу и глубоко укусил ее в плечо. Ее рот широко открылся, и можно было сказать, что она кричала и боролась как вервольф, но он застиг ее врасплох, и у неё были зажаты руки. Мерцающие струйки были кровью, стекающей из места укуса.

Доусон вцепился мне в плечо, в его в горле клокотало рычание. Не знаю, был ли он разъярен нападением на Марию-Стар, взволнован происходящим и видом текущей крови, или всё вышеупомянутое.

Второй вервольф появился позади первого. Он был в своём человеческом обличии. В его правой руке был нож. Он вонзил его в тело Марии-Стар, вытащил, занёс вверх, и вонзил снова. Когда нож поднимался и опускался, на стены с него брызгали капли крови. Мы могли видеть капли крови, значит должна быть эктоплазма (или что там на самом деле) и у крови.

Я не знала первого мужчину. Этого же парня признала. Это был Кэл Майерс, прихвостень Фурнана и полицейский детектив отделения Шривпорта.

Стремительное нападение заняло секунды. После того как Мария-Стар была смертельно ранена, они вышли и закрыли за собой дверь. Я была потрясена неожиданной и чудовищной жестокостью убийства, и чувствовала, что часто и прерывисто дышу. Мария-Стар, блестящая и почти прозрачная, с минуту лежала перед нами посреди погрома, мерцающих пятен крови на ее рубашке и на полу, а затем просто исчезла, потому что в этот момент умерла.

Мы все стояли в тишине, потрясённые. Ведьмы молчали, их руки свисали по бокам, как будто они были марионетками, нити которых обрезаны. Октавия плакала, слезы стекали по её морщинистым щекам. Амелия выглядела так, как будто её сейчас вырвет. Я тряслась как от лихорадки, и даже Доусон, казалось, испытывает тошноту.

— Я не узнал первого парня, так как он был наполовину измененный, — сказал Доусон. — Второй выглядел знакомо. Он полицейский, верно? В Шривпорте?

— Кэл Майерс. Позвони лучше Олси, — ответила я, убедившись, что могу говорить. — И Олси должен будет чем-нибудь отплатить этим дамам за их беспокойство, когда разберётся с собственным. — Полагаю, что Олси мог забыть об этом, так как скорбит по Марии-Стар, но ведьмы сделали эту работу без упоминания о компенсации. Они имели право быть вознагражденными за их усилия. Это дорого им обошлось: обе они «загибались» на диване.

— Дамы, если вы оправились, — сказал Доусон, — то нам лучше уносить отсюда наши задницы. Нас не должно быть здесь, когда вернётся полиция. Криминалисты закончили за пять минут до того как вы сюда пришли.

Пока ведьмы собирали свои силы и принадлежности, я поговорила с Доусоном. — Ты говорил, что у Олси надёжное алиби?

Доусон кивнул. — Ему звонила соседка Марии-Стар. Она звонила Олси сразу после того, как услышала весь этот шум и вызвала полицию. Звонила она ему на сотовый, но он сразу же ответил, и она слышала звуки гостиничного бара в трубке. К тому же в баре он был с людьми, с которыми только что познакомился, и они поклялись, что он был там, когда узнал, что её убили. Такое они, вероятно, не забудут.

— Думаю, полицейские попытаются найти мотив. — Именно так они делали на телешоу.

— У неё не было врагов.

— Что теперь? — спросила Амелия. Они с Октавией стояли на ногах, но были определённо истощены. Доусон вывел нас из квартиры и запер её.

— Спасибо за приезд, дамы, — сказал Доусон Амелии и Октавии. Он повернулся ко мне. — Сьюки, можешь поехать со мной и объяснить Олси, что мы только что видели? Амелия сможет отвезти миссис Фант?

— Ах. Конечно. Если она не слишком устала.

Амелия сказала, что может справиться. Мы приехали на моей машине, так что я бросила ей ключи. — Ты сможешь вести? — спросила я, чтобы просто успокоить себя.

Она кивнула. — Я буду ехать медленно.

Я забралась в грузовик Доусона, когда поняла, что этот шаг затягивает меня еще дальше в войну вервольфов. Тогда я подумала — Патрик Фурнан уже пытался убить меня. Хуже быть уже не может.