— Да, это нечто, — задумчиво пробормотала я, переворачивая хрупкую желтую страницу, от которой пахло эфиром и гардениями. Заговор неприметности был, конечно, самое то, но для него требовались семена папоротника. Помимо того, что мне просто некогда было их собирать, сейчас было не то время года. Их вполне могли продавать в «Финдлей-Маркете», но мне опять-таки некогда было туда мотаться. — Будь реалисткой, Рэчел, — выдохнула я, захлопывая книгу и мучительно распрямляя спину. — Тебе все равно с таким сложным заговором не совладать.

Айви привольно рассиживалась напротив меня за кухонным столом, вписывая новый обратный адрес в почтовые открытки и хрустя остатками сельдерея с подливой. На какой-то лучший ужин у меня просто не хватило времени. Но Айви, похоже, было все равно. Возможно, она еще собиралась выйти на улицу и где-нибудь чего-нибудь перехватить. Завтра, если я до него доживу, я приготовлю нам с Айви настоящий ужин. Пожалуй, пиццу. А сегодня вечером наша кухня приготовлению пищи никак не способствовала.

Остаток дня я возилась с заговорами, а потому произвела здесь жуткий беспорядок. Искромсанные растения, всякая пакость, заляпанные зелеными пятнами миски, над которыми я черт знает что процеживала, а потом ставила охлаждаться, и грязные медные горшки переполняли раковину. Картинка напоминала кухню студенческого общежития после нашествия туда китайских наркоманов. Зато и получила амулеты фиксации, возбудители сна и даже кое-какие новые маскировочные амулеты, чтобы придать мне более пожилой вид, а не омолодить. Проделав все это своими руками, я не смогла не испытать чувства глубокого удовлетворения. А как только я нашла заклинание достаточно сильное, чтобы вломиться в архивное помещение ВБ, мы с Дженксом отсюда убрались.

Дженкс заявился в тот день, ведя за собой на прицепе медлительного и лохматого вервольфа в человеческом облике — того самого своего друга, который занимался моими вещами. Пришлось благодарить его за то, что он притащил в церковь несколько предметов моей одежды, которые не были заговорены: мое зимнее пальто и пару розовых свитеров, хранившихся в коробке в самой глубине платяного шкафа. Впрочем, я сказала мужичку прямо сейчас не тревожиться насчет всего остального, кроме одежды, музыкальных записей и кухонных принадлежностей, после чего сунула ему в лапу стольник. Сжимая в лапе бумажку, он поплелся прочь, клятвенно обещая завтра принести по крайней мере мою одежду.

Тяжко вздыхая, я оторвала глаза от книги, глянула на мистера Фиша на подоконнике, после чего уставилась в черный сад. Одной рукой прикрывая волдырь на загривке, другой я оттолкнула книгу, освобождая место для следующей. Денон, должно быть, не на шутку взбесился, раз послал за мной верлисов в белый день, когда они были лишены серьезного преимущества. Будь это ночь, новолуние там или полнолуние, я уже, скорее всего, была бы мертва. Раз Денон так швырялся деньгами, уход Айви его, похоже, просто на части рвал.

Ускользнув от верлисов, я растранжирила деньги на такси до дома. Оправдалась я перед собой за подобное бесчинство, уверив себя в том, что таким образом я избегаю возможных громил в автобусе. Грустная же реальность была такова, что я просто не хотела, чтобы кто-то увидел меня в приступе жуткого озноба. Озноб начался через три квартала после того, как я забралась в такси, и не унимался, пока я так долго не простояла под душем, что в водонагревателе кончилась вся горячая вода. Как я уже сказала, на меня еще никогда не охотились. И мне это резко не понравилось. Но больше всего меня напугала мысль о том, что я вполне могла бы воспользоваться черным заклинанием, лишь бы спасти себе жизнь.

В основном моя работа была связана с выведением на чистую воду составителей «серых заговоров» — ведьм, которые брали идеально доброе и хорошее заклинание (например, для производства приворотного зелья), но использовали его для скверных нужд. Однако серьезные пользователи черной магии тоже порой попадались, и я выводила на чистую воду и их. Например, тех, что специализировались на более темных формах провокации, или народа, который заставлял тебя просто исчезнуть — а за несколько долларов сверху при помощи заклинания мог убедить всех твоих родственников в том, что тебя вообще никогда не существовало. А также пригоршню Внутриземцев, которые заправляли подпольными силовыми акциями в Цинциннати. Порой лучшее, что мне удавалось сделать, это всего лишь скрыть эту уродливую реальность с тем, чтобы человечество никогда не узнало, как тяжело удержать в узде тех Внутриземцев, которые считали людей не более, чем ничейным скотом. Но раньше на меня никогда никто подобный не ополчался. И теперь я не очень хорошо знала, как в одно и то же самое время сохранить себе безопасность и не испоганить свою карму.

Последние дневные часы были потрачены на уход за садом. Рытье в земле, когда тебе вечно попадается под руку феечная детвора, это классный способ снова прийти в порядок, и я вдруг поняла, что задолжала Дженксу очень большое спасибо — причем далеко не в одном смысле! Только вернувшись обратно в дом с материалами для производства заговоров и обгоревшим на солнце носом, я осознала, что радостные вопли и выкрики детишек все это время там звучали. Они играли в прятки; они также ловко перехватывали липкие «кляксы».

При виде небольшой пирамидки «клякс», сложенной у задней двери, я чуть со страху не обмочилась. Каждая из этих «клякс» вполне могла таить в себе мою смерть. Я не знала. Просто понятия не имела. А затем то, что они там лежали, стало меня бесить, вызывая у меня гнев вместо страха. В следующий раз, как охотники меня сыщут, поклялась я, я уже буду готова.

После настоящего смерча занятия заговорами и заклинаниями моя сумочка опять наполнилась обычными амулетами. Штырь из красного дерева с моей бывшей работы стал настоящим спасением. Любая древесина может хранить и себе заговоры, но красное дерево содержит их дольше всего. Амулеты, не поместившиеся в мою сумочку, свисали с крючков для чашек в совершенно пустом во всех иных отношениях буфете. Все это были классные амулеты, как следует заговоренные, но мне требовалось что-то еще сильнее. С тяжким вздохом я раскрыла очередную книгу.

— Трансмутация? — спросила Айви, откладывая в сторону открытки и подтягивая к себе клавиатуру. — Ты настолько хороша?

Я пробежала книжной закладкой под ногтем, чтобы выковырять оттуда грязь.

— Нужда — мать отваги, — пробормотала я. Стараясь не встречаться глазами с Айви, я просмотрела оглавление. Мне требовалось что-то маленькое, но желательно такое, что смогло бы себя защитить.

Громко хрустя сельдереем, Айви вернулась к своим занятиям. С самого заката я пристально за ней наблюдала. И все это время она была образцовой соседкой по комнате, явно стараясь свести свои нормальные вампирские реакции к минимуму. Здесь, вероятно, ей помогало то, что я перестирала всю свою одежду. В тот самый миг, когда Айви станет выглядеть чарующе-соблазнительной, я попрошу ее уйти.

— Вот, например, — негромко сказала я. — Кошка. Мне потребуется унция розмарина, полчашки мяты, одна чайная ложка экстракта молочая, собранного после первого мороза… Н-да, это отпадает. Никакого экстракта у меня нет, а по магазинам я сейчас ходить не собираюсь.

Айви, похоже, подавила усмешку, а я опять вернулась к оглавлению. Нет, не летучая мышь: у меня в саду не росло пи одного ясеня, а мне, скорее всего, понадобилась бы внутренняя кора. Кроме того, я не собиралась проводить весь остаток ночи, учась летать посредством эхолокации. То же самое касалось птиц. Большинство перечисленных в оглавлении птиц вообще не летали по ночам. Стать рыбой было бы просто глупо. Но, быть может…

— Мышка, — сказала я, перелистывая на нужную страницу и просматривая список ингредиентов. Ничего экзотического там не было. Почти все необходимое уже имелось на кухне. В самом низу была написанная от руки заметка, и я прищурилась, чтобы прочесть выцветший, явно мужского авторства текст: «Может вполне благополучно адаптироваться к любому грызуну». Я взглянула на часы. Это должно было подойти.

— Мышка? — переспросила Айви. — Ты собираешься превратить себя в мышку?

Я встала, подошла к островку нержавейки в центре кухни и показала ей книгу.

— Не сомневайся. Я меня есть все, кроме мышиной шерсти. — Тут я вопросительно подняла брови. — Послушай, а ты не думаешь, что я смогла бы воспользоваться услугами одной из твоих любимиц? Мне потребуется профильтровать молоко через комочек шерсти.

Айви забросила волну черных волос себе за плечо и высоко подняла тонкие брови.

— Конечно. Я дам тебе немного. — Тряхнув головой, она закрыла сайт, который просматривала, лениво встала и потянулась, обнажая голую талию. Я вздрогнула при виде красного самоцвета, вставленного ей в пупок, затем отвернулась. — Мне все равно приходится их выпускать, — сказала она, приводя себя в порядок.

— Спасибо. — Я вернулась к своему рецепту, с предельной тщательностью добывая все необходимое и собирая его на кухонном столе. К тому времени, как Айви спустилась с колокольни, все уже было отмерено и готово. Оставалось только перемешать.

— Вот, пожалуйста, — сказала Айви, бросая комочек на столешницу и отправляясь мыть руки.

— Спасибо, — прошептала я. Затем взяла вилку и растерзала шерстяной комочек, отрывая три волоска от крохотных косточек. Скроив кислую физиономию, я тут же напомнила себе, что этот кусочек не прошел через всю сову, а всего лишь был отрыгнут обратно.

Схватив пригоршню соли, я повернулась к Айви.

— Я собираюсь сделать соляной круг. Не пытайся в пего войти, ладно? — Айви недоуменно на меня уставилась, и я добавила: — Потенциально это очень опасный состав. Я не хочу, чтобы что-то по случайности попало в горшок. Можешь оставаться на кухне, только не входи в круг.

Айви не слишком уверенно, но все же кивнула.

— Ладно.

Мне вроде как понравилось видеть ее выведенной из равновесия, а потому я сделала круг больше обычного, окольцовывая своей атрибутикой всю целостность центрального островка. Айви пристроилась на краю столешницы. Глаза ее широко распахнулись от любопытства. Если я намеревалась проделывать это множество раз, пожалуй, мне следовало отказаться от залога и вырезать паз в линолеуме. Что толку в залоге, если ты умрешь от неверно нацеленного заклинания?

Мое сердце забилось быстрее. Давненько я уже не окружала себя кольцом, а от того, что Айви за мной наблюдала, я еще больше занервничала.

— Ну ладно… — пробормотала я. Затем втянула в себя неспешный вдох, веля себе полностью опустошить разум и закрыть глаза. Медленно, постепенно мое второе зрение пришло в фокус.

Я не часто это проделывала, ибо всегда приводило в замешательство, как и любой подобный выход. Ветер, который дул с другой стороны реальности, ворошил легкие пряди моих волос. Мне приходилось морщиться от запаха жженого янтаря. Я сразу же испытывала ощущение, как будто оказывалась снаружи, пока окружающие стены исчезали, превращаясь в серебристые отблески. Айви, еще более эфемерная, нежели церковь, пропала. Остался только пейзаж и растения, чьи очертания трепетали тем же самым красноватым свечением, которым густел воздух. Все получалось так, как будто я стояла в той же самой точке, прежде чем человечество ее обнаружило. По моей коже поползли мурашки, когда я поняла, что эти могильные плиты существуют в обоих мирах, такие белые и твердые на вид, совсем как луна, будь они подняты в небо.

По-прежнему с закрытыми глазами я потянулась своим вторым зрением, выискивая себе новую лей-линию.

— Вот проклятье, — удивленно пробормотала я, обнаруживая красноватое пятно силы, бегущее прямиком по кладбищу. — Ты знала, что здесь прямо по кладбищу лей-линия тянется?

— Да, — негромко ответила Айви. Ее голос доносился из ниоткуда.

Всей своей волей я туда потянулась и коснулась линии. Мои ноздри невольно раздулись, когда сила заструилась в меня, омывая обратной струей мои теоретические пределы, пока уровни энергии выравнивались. Университет был построен на лей-линии столь большой, что ее можно было притянуть почти отовсюду в Цинциннати. Большинство городов построено по меньшей мере на одной. Манхэттен имеет целых три, весьма существенного размера. Самая крупная лей-линия на Восточном побережье тянется через одну ферму близ Вудстока. Совпадение? Думаю, нет.

Лей-линия у меня на заднем дворе была крошечной, но она лежала так близко и так мало использовалась, что давала мне больше силы, нежели все, что имелось в университете. Хотя никакой реальный поток воздуха меня не касался, мою кожу щекотало от ветра, дующего из ближней вечности.

Подсоединение к лей-линии давало острые ощущения, хотя и опасные. Мне это не нравилось. Ее энергия бежала сквозь меня как вода, похоже, всякий раз оставляя после себя постоянно растущий осадок. Я почувствовала, что больше не могу держать глаза закрытыми, и они сами собой распахнулись.

Сюрреальное красное видение ближней вечности сменилось видом моей серой и будничной кухни. Я воззрилась на Айви, сидящую на столешнице, видя ее с мудростью самой земли. Порой в таких случаях одна и та же персона видится совершенно иначе. Однако я с облегчением обнаружила, что Айви выглядит точно так же. Ее аура — настоящая аура, не аура вампирши — буквально искрилась. Как странно! Она словно бы что-то искала.

— Почему ты не сказала мне, что лей-линия так близко? — спросила я.

Айви окинула меня взглядом. Затем закинула ногу за могу и сбросила туфли, которые упали под стол.

— А что, была бы какая-то разница?

Нет. Никакой разницы это бы не внесло. Я зажмурила глаза, чтобы усилить свое — пропадающее второе зрение, пока закрывала кольцо. Пьянящий приток скрытой энергии доставил мне неловкое чувство. Собрав всю силу воли, я передвинула узкую полоску соли из этого измерения в ближнюю вечность. Ее заменило точно такое же кольцо из той реальности.

Кольцо резко сомкнулось вокруг меня со щекочущим кожу щелчком, и я аж подскочила.

— Проклятье, — прошептала я. — Пожалуй, я использовала слишком много соли. — Большая часть силы, которую я вытянула из ближней вечности, теперь протекала через мой круг. От того малого, что продолжало через меня сочиться, у меня аж мурашки по коже бегали.

Я ощущала барьер реальности ближней вечности, что окружал меня подобно слабому давлению. Ничто не могло пересечь стремительно смещающихся полос альтернативной реальности. Вторым зрением я могла видеть мерцающую волну красного пятна, поднимающуюся от пола, чтобы выгнуться почти над самой моей головой. Половина сферы расположилась на том же отдалении подо мной. Позднее я более внимательно все осмотрю, чтобы убедиться, что я не разрезала никаких трубок или электрических линий, отчего круг мог стать уязвимым к попыткам в него вломиться, если бы кто-то действительно попробовал эти слабые места.

Когда я открыла глаза, Айви за мной наблюдала. Я одарила ее безрадостной улыбкой и отвернулась. Мое второе зрение медленно уменьшалось и наконец исчезло совсем, подавленное моим обычным зрением.

— Крепко заперто, — сказала я, когда ее аура, похоже, рассеялась. — Не пытайся его пересечь. Это больно.

Айви кивнула. Ее безмятежное лицо было в то же самое время серьезным.

— Ты — ведьма еще та, — медленно сказала она.

Я польщенно улыбнулась. Почему бы ведьме не дать вампирше понять, что у нее тоже зубы имеются? Взяв самую малюсенькую чашечку для смешивания, я поставила ее на открытый костерок в миске, которую Айви ранее для меня купила. Печь я использовала для приготовления меньших заговоров, а кроме того — работающая газовая линия могла оставить отверстие в круге.

— Вода… — пробормотала я, наполняя мерный цилиндр весенней водой и прищуриваясь, чтобы как следует разглядеть нужную риску. Резервуар зашипел, когда я его долила, и я подняла чашку над огнем. — Мышь, мышь, мышь, — вслух размышляла я, стараясь не показывать Айви своей нервозности. Это был самый трудный заговор, какой мне до сих пор доводилось пробовать вне учебного класса.

Айви соскользнула со столешницы, и я оцепенела. Волоски у меня на загривке встали торчком, когда она подошла и нависла почти у меня над плечом, однако по-прежнему вне круга. Я прекратила свои занятия и посмотрела на нее. Улыбка Айви стала смущенной, и она отодвинулась к столу.

— Понятия не имела, что ты к ближней вечности подключаешься, — сказала она, усаживаясь перед монитором.

Я подняла взгляд от рецепта.

— Поскольку я земная ведьма, я делаю это не очень часто. Но этот заговор физически меня изменит, а не просто даст мне иллюзию, будто я мышь. Если что-то случайно попадет в горшок, я либо не смогу сломать заговор, либо в итоге получусь только наполовину измененной, либо… либо еще что-нибудь.

Айви буркнула что-то уклончивое, а я положила мышиную шерсть в ситечко, чтобы облить ее молоком. Существует целая отдельная ветвь ведовства, где используются лей-линии вместо зелий, и я провела два семестра, приводя в порядок свои знания после одного из лабораторных занятий моего профессора, чтобы мне не пришлось овладевать чем-то большим, нежели базовый курс. Я сказала всем, что так выходит потому, что у меня еще нет приятеля (что составляло требование техники безопасности), но правда заключалась в том, что такие приятели мне просто не нравились. Я уже потеряла одного славного друга, когда он решил специализироваться в лей-линиях и стал якшаться со скверной толпой. Не говоря уж о том, что смерть моего отца была связана с ними. И здесь мне никак не помогало то, что лей-линии служили вратами в ближнюю вечность.

Айви заявляла, что ближняя вечность раньше была раем, когда там обитали эльфы, которые запрыгивали в нашу реальность довольно надолго, чтобы похищать человеческих детей. Но когда власть там взяли демоны, превращая прежний рай в мусорную свалку, эльфам пришлось подобру-поздорову убраться сюда. Конечно, все это произошло еще раньше, чем братья Гримм писали свои сказки. Все эти события содержались в более старых и дикарских историях. Почти каждая из них заканчивалась словами: «И стали они жить-поживать в счастливом ближнем будущем». Что ж… так все, вообще-то, и должно было получиться. Гримм где-то потеряли «внутреннюю» часть. То, что некоторые ведьмы использовали лей-линии, скорее всего, несло ответственность за то давнишнее неверное представление о том, что ведьмы связались с демонами. Я с дрожью думаю о том, сколько жизней унесла эта ошибка.

Я всегда была строго земной ведьмой, имея дело исключительно с амулетами, зельями и заговорами. Жесты и магические формулы находились в царстве магии лей-линий. Ведьмы, специализирующиеся в этой части ведовства, подключаются напрямую к лей-линиям и черпают оттуда силу. Это более грубая магия, и, на мой взгляд, она менее оформленная и красивая, поскольку ей недостает той дисциплины, которой требуют земные чары. Единственное преимущество магии лей-линий, какое лично я в ней нахожу, это то, что правильным словом ее можно практически мгновенно призвать к жизни. А недостаток таков, что всегда приходится уносить с собой частичку ближней вечности в своей «чи». Меня никогда не заботило, что существуют способы изолировать эту частичку от своих чакр. Я убеждена в том, что демонический оттенок ближнего будущего оставляет что-то вроде постоянно накапливающегося пятна на твоей душе. Слишком много моих друзей прямо у меня на глазах теряли способность ясно видеть, по какую сторону ограды находится магия.

Магия лей-линий имела место там, где лежал величайший потенциал для черной магии. Если по амулету бывало сложно выследить его изготовителя и тем самым выяснить, кто проклял твою машину, то с использованием магии лей-линии это бывало почти невозможно. Не то чтобы все ведьмы лей-линий были такими уж скверными — так, их навыки были в высшей степени востребованы в сфере развлечений, контроля за погодой и секретных отраслях промышленности, — однако, если была ты столь тесно связан с ближним будущим и у тебя в распоряжении имелись такие великие возможности, легко было утратить всякие моральные ценности.

Отсутствие моего продвижения по службе в ВБ вполне можно было положить к ногам моего отказа использовать магию лей-линий для задержания самых гнусных уродов. Но в чем заключалась разница, если я ловила их амулетом, а не магической формулой? Я очень славно боролась с магией лей-линий посредством своей земной, хотя, глядя на мое соотношение поимка/упущение, никто не мог такого сказать.

При воспоминании о той пирамиде «клякс», что покоилась снаружи задней двери из церкви, волоски у меня на спине встали дыбом, так что я пролила молоко не только на мышиную шерсть, но и в горшок. Смесь бурлила вовсю, и я подняла чашу еще выше на треножнике, помешивая ее деревянной ложкой. Использовать дерево при составлении заговора было не слишком хорошей идеей, но все мои керамические ложки по-прежнему оставались прокляты, а использовать любой металл, кроме меди, значило навлекать на себя катастрофу. Деревянные ложки склонны были действовать как амулеты, впитывая в себя заговоры и приводя к весьма обескураживающим ошибкам, однако если я по окончании процедуры вымачивала их в баке с соленой водой, все должно было быть в полном ажуре. Уперев руки в бока, я снова прочла заклинание и установила будильник. Медленно кипящая смесь начинала пахнуть мускусом. Я надеялась, что все будет в порядке.

— Итак, — сказала Айви, не переставая постукивать по клавиатуре, — ты собираешься проникнуть в помещение архивов в мышином облике. Но ведь ты даже не сможешь открыть картотечный ящичек.

— Дженкс говорит, что он уже сделал копии всего, что требуется. Мы просто должны будем на них взглянуть.

Волосы Айви зашелестели, когда она откинулась на спинку стула и закинула ногу за ногу. Ее сомнение в том, как мы с Дженксом, двое таких мелких существ, сможем управиться с клавиатурой, выразился в легком наклоне головы.

— А почему бы тебе не измениться обратно в ведьму, как только ты там окажешься?

Я покачала головой, еще раз проверяя рецепт.

— Трансформации, вызванные зельем, длятся до тех пор, пока ты не проходишь хорошей обработки в соляном растворе. Если бы я захотела, я бы смогла трансформироваться при помощи амулета, вломиться в хранилище, снять амулет, с легкостью найти все, что мне там требуется, затем снова надеть амулет и выбраться наружу. Но я так делать не собираюсь.

— Почему?

Айви была просто полна вопросов, и я подняла голову от горшка, добавляя туда пушинки растения «кошачьи лапки».

— Разве ты никогда не использовала заговор трансформации? — спросила я. — Мне казалось, вампиры все время их используют, чтобы превращаться в летучих мышей и тому подобное.

Айви опустила глаза.

— Некоторые так делают, — негромко ответила она.

Очевидно, Айви никогда не трансформировалась. Я задумалась, почему. У нее определенно имелись для этого деньги.

— Использовать для трансформации амулет — не слишком удачная идея, — сказала я. — Мне бы пришлось привязать куда-нибудь этот амулет или носить его на шее, а мои все амулеты побольше мыши. Немного неудобно выходит. А что, если бы я оказалась где-нибудь в стене и там его уронила? Случалось, ведьмы погибали от внезапного снятия заговора и возвращения к своему нормальному виду, когда эта самая стена или еще какая-нибудь клетка их раздавливала. — Я аж передернулась, быстро помешивая свое зелье по часовой стрелке. — А кроме того, — добавила я, — когда я снова стану собой, на мне не будет совсем никакой одежды.

— Ха! — буквально рявкнула Айви, и я опять передернулась. — Вот теперь, Рэчел, мы услышали подлинную причину. Ты просто слишком стыдлива!

Что я могла на это ответить? Слегка смущенная, я закрыла книгу с заклинаниями и поставила ее на полку под островком нержавейки вместе с остальными предметами моей новой библиотеки. Будильник зазвенел, и я задула пламя. Осталось не так много жидкости. Она очень скоро достигнет комнатной температуры.

Вытирая ладони о джинсы, я потянулась через весь беспорядок за специальным перышком. Такой штуковинкой пользуются медсестры, когда кровь из пальца берут. Многие ведьмы до Поворота симулировали мягкие случаи диабета, лишь бы только бесплатно заполучить эти маленькие драгоценности. Я их терпеть не могла, но это все же было куда лучше, чем вскрывать себе вену, как делали в менее просвещенные времена. Уже изготовившись себя кольнуть, я внезапно заколебалась. Да, Айви в круг войти не могла, но прошлая ночь слишком уж ярко отпечаталась в моей памяти. Имей я такую возможность, я бы и спала в соляном круге, однако постоянная связь с ближним будущим свела бы меня с ума, если бы рядом не имелось знакомого, чтобы впитывать ментальные токсины, которые выделяли линии.

— Мне… гм… мне понадобятся три капельки крови, чтобы все это дело ускорить, — сказала я.

— Правда? — Во взгляде Айви полностью отсутствовало то напряженное выражение, которое обычно предшествует охотничьей ауре вампира. И все же я ей не доверяла.

Я кивнула.

— Возможно, тебе лучше выйти? Айви рассмеялась.

— Три капельки из кончика пальца ровным счетом ничего не сделают.

Но я по-прежнему испытывала колебания. В животе у меня все сжималось. Как я могла быть уверена, что она знает свои пределы? Глаза Айви сузились, и красные точки появились на ее бледных щеках. Теперь я могла точно сказать — если я настою на ее уходе, Она воспримет это как оскорбление. А я не собиралась показывать, как я ее боюсь. В конце концов, внутри моего круга я была в абсолютной безопасности. Круг мог остановить демона; что уж говорить о вампире.

Я затаила дыхание, вытянула палец и быстро его уколола. В глазах Айви мелькнуло что-то черное, и холодок пробежал по мне, но дальше ничего не случилось. Мои плечи расслабились. Ободренная, я выдавила три капельки крови в зелье. Бурая, мутная жидкость на вид осталась, той же самой, но мой нос сумел уловить разницу. Я закрыла глаза, глубоко втягивая в свои легкие запах травы и зерна. Мне понадобятся еще три капельки крови, чтобы «зарядить» каждую дозу перед использованием.

— Пахнет иначе.

— Что? — Я аж подскочила, проклиная такую свою реакцию. Я совсем позабыла, что Айви тоже там находится.

— Твоя кровь пахнет иначе, — объяснила Айви. — Она пахнет деревом. Специями. Вроде грязи, но такой грязи, которая живая. Человеческая кровь так не пахнет. Вампирская тоже.

Я лишь хмыкнула, решительно недовольная тем, что Айви сумела почуять три капельки моей крови через полкомнаты, да еще через барьер ближнего будущего. Впрочем, приятно было узнать, что она еще никогда не пила крови у ведьмы.

— А моя кровь подойдет? — напряженно спросила Айви.

Я покачала головой, нервно помешивая состав.

— Нет. Она должна быть от ведьмы или колдуна. Дело не в крови, а в содержащихся в ней ферментах. Они действуют как катализатор.

Айви кивнула, щелчком переводя свой компьютер в ждущий режим и откидываясь на спинку стула, чтобы понаблюдать за мной.

Я тщательно потерла кончиком уколотого пальца о другой, чтобы совсем стереть оттуда пятнышко крови. Как и большинство рецептов, этот давал семь заговоров. Те, которыми я не воспользуюсь сегодня ночью, я сохраню как зелья. Если бы я позаботилась внедрить их в амулеты, они прослужили бы целый год. Но я ни за что не стала бы трансформироваться с амулетом.

Глаза Айви по-прежнему пристально за мной наблюдали, пока я тщательно разливала состав по пузырькам размером с большой палец и плотно завинчивала крышечки. Теперь оставалось только разорвать кольцо и мою связь с лей-линией. Первое было легче легкого, а второе — чуточку сложнее.

Одарив Айви быстрой улыбкой, я вытянула ногу и пушистым розовым шлепанцем проделала брешь в кольце соли. Тут же стал нарастать фоновый гул энергии ближнего будущего. Мое дыхание стало с шипением выходить через нос, пока вся сила, что вошла в меня через круг, теперь начала из меня истекать.

— Что случилось? — спросила Айви со своего стула. В ее голосе ясно прозвучали забота и тревога.

Я сделала сознательное усилие, чтобы дышать, думая, что так я скорее провентилирую себе легкие. Я теперь казалась себе перекачанным воздушным шариком. Не сводя глаз с пола, я просто отмахнулась от Айви.

— Кольцо разорвано. Не подходи. Еще не все, — сказала я ей затем, испытывая сразу и головокружение, чувство собственной иллюзорности.

Переводя дух, я начала разводить себя с линией. Это была битва более фундаментального желания получить энергию и понимания того, что эта энергия в конечном итоге сведет меня с ума. Мне пришлось силой от всего этого отделываться, выталкивая энергию из головы подальше к ступням, пока она не вернулась обратно в землю.

Плечи мои поникли, когда энергия меня покинула, и я зашаталась, протягивая руки к столешнице.

— С тобой все хорошо? — с напряжением в голос спросила Айви.

Задыхаясь, я подняла глаза. Она держала меня за локоть, помогая стоять прямо. Я не видела, как она ко мне подошла. Лицо мое похолодело. Пальцы Айви казались теплыми сквозь рубашку.

— Я переборщила с солью. Связь была слишком сильной. Ничего… со мной все хорошо. Отпусти меня.

Заботливое выражение на лице Айви мигом испарилось. Явно обиженная, она меня отпустила. Соль громко хрустела у нее под ногами, пока Айви шла в свой угол и садилась за стол. На лице у нее теперь отражалась боль. Но я вовсе не собиралась извиняться. Я ничего такого не сделала. Тишина, тяжелая и неловкая, давила на меня, пока я убирала все пузырьки, кроме одного, в шкаф к моим дополнительным амулетам. Разглядывая свои новые сокровища, я не могла не гордиться собой. Меня аж щекотало от этой гордости. Я сама их изготовила. И даже если страховка за их продажу была выше моего годового дохода в ВБ, я могла их использовать.

— Тебе сегодня ночью помощь потребуется? — спросила Айви. — Мне не сложно тебе спину прикрыть.

— Нет, — выпалила я. Ответ вышел слишком поспешным, и Айви недовольно нахмурилась. Тогда я покачала головой и улыбнулась, желая смягчить свой резкий отказ. На самом деле я хотела бы сказать Айви: «Да, пожалуйста». Но я по-прежнему не могла до конца ей доверять. Мне очень не нравилось оказываться в ситуации, где мне приходилось доверять всем подряд. Мой папа погиб потому, что доверил кому-то прикрыть ему спину. «Работай одна, Рэчел, — твердил он мне, пока я сидела у его больничной койки и сжимала его дрожащую руку, а его кровь тем временем стремительно теряла способность переносить кислород. — Всегда работай одна».

В горле у меня пересохло, стоило мне только встретить взгляд Айви.

— Если я не смогу сбросить с хвоста пару наемных убийц, я заслуживаю того, чтобы меня угрохали, — скачала я, уклоняясь от настоящей темы. Затем я положила сжимаемую чашу и бутылочку с соляным раствором себе в сумочку, добавляя туда один из новых маскировочных амулетов, который еще никто из ВБ не видел.

— Не хочешь сперва одну штучку попробовать? — спросила Айви, когда ей стало очевидно, что я ухожу.

Я нервно приладила на место завиток своих волос.

— Уже довольно поздно. Уверена, все будет в лучшем виде.

Вид у Айви был не очень довольный.

— Если ты к утру не вернешься, я иду за тобой.

— Вполне разумно. — Если я не вернусь к утру, я уже буду мертва. Я стянула со стула длинное зимнее пальто и с трудом в него влезла. Одарив Айви быстрой, неловкой улыбкой, я выскользнула в заднюю дверь. Лучше я пройду через кладбище и поймаю автобус на соседней улице.

Ночной весенний воздух был холоден, и я дрожала, надежно закрывая сетчатую дверь. Груда «клякс» у меня под ногами стала напоминанием, ценность которого я категорически не оценила. Чувствуя свою полную уязвимость, я скользнула в тень ближайшего дуба, чтобы подождать там и дать глазам приспособиться к безлунной ночи. Точно такая же темень будет теперь царить почти до рассвета. «Боже, благодарю тебя за малые милости, коих Ты нас удостаиваешь».

— Привет, мисс Рэчел! — донеслось тоненькое гудение, и я повернулась, одно мгновение думая, что это Дженкс. Но это был Джекс, старший сын Дженкса. Малолетний феек весь день составлял мне компанию. Даже не помню, сколько раз я этого самого Джекса чуть было не прихлопнула, пока его любопытство и приверженность «долгу» раз за разом приводили его в опасную близость к моим ножницам. Его отец тем временем спал.

— Привет, Джекс. Твой папа уже проснулся? — спросила я, предлагая ему руку, чтобы на нее присесть.

— Мисс Рэчел, — заговорщическим тоном обратился ко мне юный феек. Мое дыхание участилось, когда он приземлился. — Вас там уже ждут.

Тут мое сердце глухо забухало.

— Сколько их? Где?

— Трое. — Джекс аж светился бледно-зеленым от волнения. — Там, впереди. Здоровенные парни. Вашего размера. Воняют как лисы. Я увидел их, когда старик Кизли сгонял их со своего тротуара. Я бы еще раньше вам рассказал, — торопливо продолжил Джекс, — но они не переходили через улицу, а мы уже похитили все оставшиеся у них «кляксы». Папа велел не тревожить вас, пока кто-нибудь через стену не перелезет.

— Это хорошо. Ты прекрасно справился. — Джекс взял на крыло, как только я пошла дальше. — Я все равно собиралась срезать через внутренний двор и сесть на автобус с той стороны квартала. — Тут я прищурилась в слабом свете и ухитрилась слегка щелкнуть Джекса по заднице. — Ладно, Дженкс, — негромко сказала я, ухмыляясь от почти подсознательного раздраженного рева, который донесся от старого обгорелого пня. — Давай за работу.