Наступила зима. Никогда прежде Пламя не видела столь глубокого снега, никогда не слышала ветра, завывающего с такой силой. Никогда она не переносила столь сильных морозов, пробиравших ее до самых костей. Она была благодарна судьбе за огромное количество толстых покрывал, какое они вместе с Маленькой Крольчихой обрабатывали осенью. Длинными, темными ночами она сможет прятаться под ними, натянув их себе на голову. Думая об этом, она прижималась к Ночному Ястребу, чувствуя, как жар его тела передается ей, в то время как снаружи гуляет ветер, пытаясь проникнуть в хижину.

Ночной Ястреб принес ей шесть лисьих шкур, и, при содействии Сияющей Звезды, Пламя сшила себе теплую зимнюю доху. Маленькая Крольчиха позеленела от зависти, но ее мнение сейчас — мало кого интересовало, тем более что у нее была своя собственная зимняя одежда, а у Пламени ее не было.

Когда она не смогла ходить по глубокому снегу, Ночной Ястреб сделал для нее снегоходы. Поскольку она раньше никогда не пользовалась ими, то сначала чувствовала себя в них очень неловко, и Ночной Ястреб смеялся, видя, как она переступает.

— Ты ходишь, как глупая утка! — рассмеялся он в первый раз.

— Я, конечно, не такая ловкая, как ты, но зато я симпатичнее, — парировала она.

Это было не совсем так. Честно говоря, Пламя никогда не встречала столь привлекательного мужчину, как Ночной Ястреб. Привыкнув к его бронзовой коже, она стала предпочитать ее коже своих прежних бледных, нервных и утонченных знакомых. Она восхищалась его благородным ястребиным носом и гордыми высоко поднятыми скулами. Его мускулистое тело, особенно когда он расправлял плечи и грудь, нельзя было сравнить ни с чьим другим. Его ровные белые зубы сверкали на медном лице. И еще у него был самый чувственный рот, который она когда-либо встречала у мужчин. Его глаза напоминали ей глубокие черные озера, в которых она тонула каждый раз, когда глядела в них. Он был просто потрясающим мужчиной!

Еще в Вашингтоне, будучи ребенком, Пламя часто ходила с друзьями кататься на санках. Она никак не рассчитывала, что этот спорт популярен и среди шайенов, и поэтому была приятно удивлена, когда однажды Ночной Ястреб появился в хижине с длинными санками. Индейцы изобрели их для перевозки грузов по снегу, но использовали также и для развлечения, когда у них выдавалось свободное время.

Многочисленные холмы вокруг деревни были идеальным местом для катания, и Пламя поразилась, что многие взрослые были в восторге от этого развлечения, как дети. С искренним сожалением, что Маленькая Крольчиха не может присоединиться к ним, поскольку, как сказал Ночной Ястреб, в ее положении — а она скоро должна была родить — это было бы очень опасно, Ночной Ястреб и Пламя отправились кататься на санках.

Одетая в самые теплые одежды — доху из лисьего меха, кроличьи рукавицы и сапожки, — Пламя с радостью вышла следом за мужем из хижины. Усадив ее перед собой на санки, Ночной Ястреб объяснил:

— Чтобы управлять санями, надо попеременно переносить вес тела с одного бока на другой.

— А как тормозить? — поинтересовалась она.

— Упирайся ногами в снег. — Заглядевшись на снежинки, падавшие с неба и таявшие на ее густых ресницах, Ночной Ястреб ответил не сразу.

Крепко обхватив ее руками, он сильно оттолкнулся, и они покатились вниз, несясь с горы на огромной скорости. Вскрикивая от восторга, Пламя держалась за загнутый конец санок. Они обгоняли другие санки, прокладывая путь между выступами и растущими на горе деревьями. Один раз Пламя потеряла равновесие, и они, свалившись с санок, покатились в снег, который был настолько глубок, что их приземление оказалось необычайно мягким. С раскрасневшимися щеками, Пламя лежала в снегу там, где приземлилась, и радостно смеялась. Рядом лежал Ночной Ястреб, довольный, что сумел доставить своей юной жене такое удовольствие.

Он повернулся на бок и, посмотрев на ее раскрасневшееся от мороза лицо, нежно смахнул с него снег.

— Ты самая красивая жена, о которой когда-либо мог мечтать мужчина, — нежно сказал он. — Твои глаза сияют на лице бриллиантами ночных звезд. Твоя улыбка освещает лицо, а твой смех заставляет мое сердце петь от радости.

— О, Ночной Ястреб! За всю мою жизнь никто и никогда не говорил мне таких красивых слов.

Их губы слились в жарком поцелуе. И лишь услышав веселый смех и приветствия, доносившиеся со всех сторон, они вспомнили, где находятся. Они поехали дальше, а в их глазах блестело ожидание страсти.

Пламя также научила Ночного Ястреба некоторым играм на снегу. Они построили снежную бабу и снежную крепость, а затем устроили игру в снежки. Ей трудно было поверить в то, что Ночной Ястреб никогда раньше не лепил снежного ашела. Посмеиваясь и чувствуя себя немного ребенком, индеец последовал ее примеру, и вскоре все вокруг было заполнено снежными ангелами.

Любопытство Ночного Ястреба побудило его спросить, кто же это такие — ангелы, и девушке было трудно объяснить ему это, подобрать подходящие слова, которые бы точно передали смысл этого понятия. Когда он наконец понял, Пламя удивилась, узнав, что шайены также верили в подобные вещи, но называли их духами. В соответствии с их верованиями, все живущее на земле — растения, животные, люди, камни — имеет своего собственного духа. Прежде чем убить животное, охотник просит прощения у духа животного за убийство, объясняя, что ему нужна его шкура и мясо для собственного выживания. Многие из их ритуалов, их песни и танцы были обращены к этим духам, они просили их благословения и выражали им благодарность за щедрость. Ей было странно и немного трогательно слышать это, что заставило ее думать, насколько более религиозными были эти так называемые дикари по сравнению с ее прежними «цивилизованными» знакомыми. Ее любопытство выросло еще больше, и она пообещала себе, что подробнее узнает о верованиях шайенов. И не только потому, что она решила остаться среди этих людей навсегда, но чтобы лучше узнать и понять, что объединяет, а что отличает их культуру от ее собственной.

С момента похищения Пламя потеряла счет дням. Хотя она и знала, что на дворе зима, ей трудно было определить не то что неделю, но и месяц. Она предполагала, что приближается Рождество, и это пробудило в ней такую глубокую депрессию, что даже злопыхательство Маленькой Крольчихи совсем ее не трогало. Ни любовь Ночного Ястреба, ни даже смешные ужимки Бандита не доставляли ей радости. Она смертельно, до слез соскучилась по дому! В конце концов, после долгих раздумий, она поделилась своими переживаниями с Сияющей Звездой. Хотя та ничем не могла ей помочь, но простое обсуждение своих чувств с подругой принесло Пламени некоторое облегчение.

Несколько дней спустя ее и Ночного Ястреба пригласили в гости Каменное Лицо и Сияющая Звезда. После ужина Сияющая Звезда сделала Пламени подарок — что-то завернутое в шкуру и обвязанное тесьмой. Сверкнув своими черными глазами, Сияющая Звезда сказала ей, что это рождественский подарок.

— Но ведь у меня нет никакого подарка для тебя, — виновато запротестовала Пламя.

Сияющая Звезда только улыбнулась в ответ.

— Это твой праздник, а не наш, — напомнила она Пламени. — Открой.

Пламя развязала тесемку, и глаза ее наполнились слезами благодарности. Внутри свертка оказались новые мокасины, изящно украшенные бисером.

— Желаю тебе, чтобы твои ноги ступали только по счастливым дорогам в этих мокасинах, — улыбнулась Сияющая Звезда.

— Спасибо. Большое спасибо.

Пламя была тронута до глубины души вниманием и заботой своих друзей.

У Ночного Ястреба также был для нее подарок. Индеец нежно вложил его ей в ладонь. Пламя открыла ее и увидела прелестные золотые серьги, которые очень подходили к ее свадебному ожерелью. Она поблагодарила мужа за подарок, а в душе пожалела, что не может надеть их, поскольку у нее до сих пор не хватало мужества проколоть себе уши.

Ее грусть не была понятна Ночному Ястребу, и он немедленно захотел узнать причину. Когда она, колеблясь, призналась, что у нее нет дырочек в ушах, Сияющая Звезда предложила ей сделать это:

— Тебе не будет больно. Я тебе обещаю. Мы разотрем твои уши снегом, и ты даже не почувствуешь, как игла входит в них.

Пламя долго смотрела на лежавшие у нее в ладони красивые серьги, но потом решительно отклонила предложение:

— Спасибо, не сейчас. Может быть, позже.

— Никогда нельзя отказываться от своих желаний из-за маленького дискомфорта, — вздохнул Ночной Ястреб. — Ты бы предпочла, чтобы я подарил эти серьги Маленькой Крольчихе?

Пламя почувствовала в его словах укор. Она поняла, что обидела и разочаровала Ночного Ястреба. Собрав все свое мужество, она опустила голову и тихо произнесла:

— Нет, мой муж. Прости меня за то, что я такая глупая. — Повернувшись к Сияющей Звезде, она очень мягко сказала, стараясь не вздрогнуть от самой мысли: — Ты можешь проколоть мои уши, если не передумала оказать мне эту услугу.

Сияющая Звезда поднялась, чтобы сходить за иголкой и деревянным бруском. Вернувшись, она зачерпнула у входа в хижину немного снега и растерла им уши Пламени. От холодного снега уши Пламени онемели. Каменное Лицо и Ночной Ястреб внимательно наблюдали за происходящим — им редко предоставлялась возможность лицезреть этот чисто женский ритуал. Пламя же старалась не показать им своего страха. К своему облегчению, она почувствовала только легкий болевой укол, то же самое было и со вторым ухом, когда Сияющая Звезда положила его на деревянный брусок и проткнула своей иглой. Она смазала ее уши успокаивающей мазью и дала ей немного с собой, чтобы та пользовалась ею еще несколько дней — это должно успокоить боль и препятствовать зарастанию ушей. Затем она помогла Пламени продеть в дырочки тонкие золотые серьги и поставила перед ней маленький кусочек разбитого зеркала, чтобы девушка смогла посмотреть, как она выглядит.

Пламя была очарована своим новым видом. В последнее время она практически не уделяла внимания своему отражению в реке, а зеркала у нее не было. Теперь же, с осколка зеркала, на нее глядела незнакомка с распущенными вдоль загорелого лица волосами и надбровной повязкой на лбу. Черты лица казались ей теперь куда более зрелыми, чем прежде. Пламя рассчитывала увидеть девочку, но с осколка стекла на нее смотрела женщина. Вместо привычного ранее высокомерия в ее лице присутствовала теперь некая торжественная сдержанность, которая была ей совершенно незнакома прежде. Линия рта приобрела несвойственную ей ранее мягкость. И только глаза Пламени ничуть не изменились и блестели новым интересом к жизни. Она смотрела на себя так долго — не произнося ни единого слова, — что Ночной Ястреб не выдержал и спросил:

— Что ты изучаешь так внимательно, моя маленькая тщеславная жена?

Тихим голосом, еще не вполне оправившись после» шока от увиденного, она промолвила:

— Я не нахожу ничего от прежней Сары. Я вижу только женщину, которую зовут Пламя.

Она никогда не узнает, какую радость принесли в сердце Ночного Ястреба ее последние слова. Бросив гордый взгляд на своих друзей, он сказал просто:

— Так и должно быть, моя любовь. А теперь скажи, тебе понравился мой подарок?

Только сейчас она поняла, почему Сияющая Звезда дала ей зеркало. Покраснев от смущения, она внимательно посмотрела на серьги и на странные маленькие дырочки в ушах.

— О да! — выдохнула она, любуясь отблесками золотого пламени на тонких нитях. — Они необыкновенно красивы!

— Так же, как и ты, моя дорогая жена, — улыбнулся он, заставив ее покраснеть еще раз. Сияющая Звезда и Каменное Лицо обменялись понимающими взглядами.

По расчетам Пламени был приблизительно конец января, когда Маленькая Крольчиха родила сына. К счастью, месячные у Пламени закончились неделей раньше, так что она уже вышла из хижины для женщин к тому моменту, когда там оказалась Маленькая Крольчиха. Пламя уже успела стать свидетельницей того, как одна женщина рожала в этой хижине. Роды были долгими и трудными, и Пламя переживала за бедную мать всякий раз, когда у той начинались схватки. Однако когда ребенок наконец-то появился на свет, все, включая и мать, разом позабыли о тех муках и страданиях, которые ей пришлось перенести. Поэтому Пламя не очень-то жаждала повторить этот опыт, тем более при данных обстоятельствах.

Пока они ждали новостей о Маленькой Крольчихе, Пламя удивилась тому, что Ночного Ястреба, как ей показалось, это мало трогало. Большинство отцов, которых она знала как там, так и здесь, представляли собой комок нервов, когда их женам надо было рожать. А Ночной Ястреб совсем не волновался. Тогда как другие отцы меряли бы шагами хижину и то и дело бегали бы к хижине для женщин, Ночной Ястреб сидел и спокойно вставлял перья в новый колчан. Только один раз он вздохнул, будто бы от того, как все это долго продолжается. Пламя была первой, кто забеспокоился, что время идет, а никаких известий не поступает. Как бы она ни презирала Маленькую Крольчиху, ей никогда бы не пришло в голову пожелать зла ей или ее ребенку. Девушка бродила из угла в угол, пока наконец Ночной Ястреб не велел ей угомониться. Тогда она попыталась сосредоточиться на шитье, но не смогла и, усевшись около костра, уставилась на пламя, поглаживая мягкую шкурку Бандита. Когда на нее наваливались тяжелые раздумья, он один мог отвлечь ее. Иногда он устраивался у нее на коленях и довольно сопел, когда девушка почесывала его за ухом. А иногда он развлекал ее, засовывая свой любопытный нос куда не следует. Но всегда, со своей черной маской на мордочке и пушистым хвостом, он был ей очень дорог.

Маленькая Крольчиха не раз заявляла, что ненавидит Бандита, и грозилась в скором времени снять с него шкуру, но Пламя знала, что она срывает на зверьке свой гнев лишь потому, что тот является любимцем Пламени, подарком от Ночного Ястреба. Много раз Пламя незаметно подходила к Маленькой Крольчихе и видела, как та нежно поглаживает маленькое существо или предлагает ему лакомые кусочки. Они смеялись целый вечер, когда Бандит обнаружил кусок стекла, который Маленькая Крольчиха использовала как зеркало. Он сидел на задних лапах, держа его в передних. «Он был очарован существом, отражавшимся в зеркале, и очень хотел проникнуть сквозь стекло к зверю, который находился за ним. Затем он рассердился, поскольку другой зверь точно передразнивал его действия, но отказывался выйти к нему поиграть.

— Похоже, он влюблен, — сказала Пламя. Ночной Ястреб согласился с ней:

— Он принимает свое отражение за молодую енотиху.

Маленькая Крольчиха усмехнулась в ответ:

— Этот маленький дурак восхищается только собой! Он такой же тщеславный, как и его хозяйка.

На этот раз ее колючие слова были смягчены смехом, вызванным проделками зверька.

Сейчас же, в разгар зимы, Бандит не был столь энергичен, как прежде. Хотя еноты и не впадают в зимнюю спячку, как, например, медведи, но во время суровых зим и они долго и глубоко спят, просыпаясь лишь в период потеплений, чтобы добыть себе пищу. В теплой хижине Бандит проводил всю зиму словно в летаргическом сне. Он укладывался у огня или в каком-нибудь укромном уголке. Когда же солнышко пригревало землю, он позволял себе спуститься к реке и попытаться поймать рыбку.

По крайней мере, им не придется беспокоиться, что Бандит будет мешать новорожденному. Его любопытство в эти дни заметно поубавилось, и они не боялись, что он причинит какой-нибудь вред ребенку.

Наконец им сообщили, что Маленькая Крольчиха родила красивого здорового мальчика. Она останется в хижине для женщин еще на несколько дней, пока не восстановит свои силы. Пламя вздохнула с облегчением, узнав о благополучном завершении родов, хотя никак не могла понять, почему так равнодушно отнесся к рождению своего первенца Ночной Ястреб. Казалось, он обрадовался только тому, что Маленькая Крольчиха и ребенок все это удачно перенесли. И Пламя не могла не подумать о том, так ли он будет себя вести, если она когда-нибудь родит ему ребенка. Затем она отругала себя за глупые мысли. Если ей повезет, она спасется раньше, чем забеременеет, — и тогда этот вопрос разрешится сам собой.