Из коридора доносилось какое-то движение. Джули Клейтон села в кровати и стала прислушиваться.
Кто-то ступал по ковру.
Она вскочила с постели и стала тормошить мужа.
Майк перевернулся на спину и застонал, потирая глаза.
— Что такое? — прохрипел он, увидев, как Джули набрасывает на себя халат.
Он взглянул на часы: три тридцать шесть утра.
— Черт, Майк, скорее! — сказала она, направляясь к двери спальни. По ее лицу было видно, до какой степени она напугана. Он выпрыгнул из постели и последовал за ней.
Она приблизилась к комнате Крейга и услышала доносившиеся оттуда звуки.
— О Господи! — пробормотал Майк. — Неужто опять?
Стюарт Льюис стоял над младенцем и смотрел в горящие глаза ребенка, которые влекли его так же, как свет влечет мотылька. Отец не в силах был отвести глаз в сторону.
Младенец громко гукал и неистово раскачивался взад-вперед, крепко вцепившись крошечными ручонками в перильца детской кроватки.
Подошла Мишель и потянулась было к младенцу, но Стюарт выбросил руку в сторону и удержал ее.
— Я нужна ему, Стюарт, — запротестовала она.
Но муж не шелохнулся, продолжая смотреть на ребенка, который вдруг перестал раскачиваться и затих, уставясь на родителей. Его глаза метались от одного к другому.
Льюис медленно покачал головой.
— Не мы ему нужны, — тихо проговорил он.
И она поняла.
Илейн Крэйвен, услышав телефонный звонок, тут же схватила трубку. Несмотря на ранний утренний час, она знала, кто это, и не ошиблась.
Голос на другом конце линии принадлежал Патрисии Стоукс. Она звонила из-за Эммы.
Илейн понимала ее.
Патрисия не знала, что делать.
Илейн попыталась ее успокоить. Говоря, она то и дело касалась перевязанной руки.
Сверху доносились крики и рычание.
Она говорила с Патрисией успокаивающим тоном, медленно выговаривая слова, и Патрисия, похоже, начала расслабляться. Наконец они распрощались, и Илейн вернулась к своей беде.
К Эмме.
Положив трубку, Илейн какое-то время постояла у телефона, затем глубоко вздохнула и двинулась к лестнице.
Вопли продолжались.
Поднявшись наверх, она ухватилась за перила лестницы, руки ее дрожали.
Она думала о том, что должна уже привыкнуть к этому, однако в глубине ее души уже давно поселился страх.