— Их штаб-квартира должна находиться на Кондуит-стрит. Разложив перед собой лист бумаги, Донна вновь и вновь просматривала его.

РАТФАРНХАМ, ДУБЛИН

БРЕЙЗНОУЗ-КОЛЛЕДЖ, ОКСФОРД.

РЕГЕНТСКАЯ ПЛОЩАДЬ, ЭДИНБУРГ

КОНДУИТ-СТРИТ, ЛОНДОН

Места собраний Сыновей Полуночи.

— Почему ты так уверена в этом? — спросила Джули. — Может, они собираются в Оксфорде.

— После того как они оставили Эссекс, им удобнее всего было обосноваться в Лондоне, — с глубоким вздохом сказала Донна. — Но полной уверенности у меня нет. У нас только один выход — проверить. Если их там нет, придется продолжать поиски.

Джули бесстрастно поглядела на нее через стол. В отношениях между двумя женщинами чувствовалось теперь явное напряжение.

— Крис никогда не упоминал об этих местах? — спросила Донна, не глядя на Джули. — Он когда-нибудь говорил о своей работе с тобой?

— Нет. Он никогда не стал бы обсуждать со мной то, что отказывался обсуждать с тобой.

— Не знаю. До этих последних недель я предполагала, что хорошо его изучила. А теперь я не могу с уверенностью сказать, что он мог бы, а чего не мог сделать. — Она насмешливо посмотрела на Джули. — Я полагала, что знаю и тебя, Джули. Оказывается, я ошибалась в вас обоих.

— Зачем ты удерживаешь меня, Донна? — спросила Джули. — После всего, что случилось, ты не выносишь моего присутствия. Не лучше было бы для нас обеих, если бы я уехала?

— Я уже объяснила тебе зачем. Ты просто обязана мне помочь, после всего что было между тобой и Крисом. — Ее глаза сузились. — Не думай, что мне доставляет удовольствие смотреть на тебя и представлять себе, как вы с Крисом обманывали меня, но будь я проклята, если позволю тебе уйти после всего, что ты натворила. Я знаю, что ты была бы рада покинуть меня. Сознавать, что все кончено и ты избежала расплаты.

— Я отнюдь не горжусь тем, что сделала Донна. Если ты не понимаешь этого, то ты более очумевшая женщина, чем я себе представляла. — Она как будто выплюнула эти слова. Сердито и зло.

Донна притронулась к рукоятке лежавшего перед ней на столе «магнума», продолжая, однако, упорно смотреть на Джули.

— Почему ты не прикончишь меня из этой чертовой штуки? — с вызовом сказала Джули. — Это помогло бы решить тебе твои проблемы.

— Я уже Думала об этом, — спокойно ответила Донна. — Даже мысленно представляла себе, с каким удовольствием я влепила бы тебе пулю.

— Понимаю. В твоей жизни сейчас нет ничего важнее мести, Донна, — сардонически заметила Джули.

— Потому что в моей жизни и в самом деле не осталось ничего другого, — сказала Донна. — Крис лежит в могиле, с таким же успехом я могла бы похоронить и свои воспоминания. Ты их уничтожила, Джули. Когда я теперь представляю его, то всегда вместе с тобой. Я думаю о его обмане. О твоем обмане. Десять месяцев я делила его вместе с тобой.

— Я виделась с ним раз в неделю. За все это время в общей сложности мы провели с ним не больше двух недель.

— По-твоему, это смягчающее обстоятельство?

— Послушай, Донна. Я думала, что ты хочешь уничтожить этих людей. Думала, что ты хочешь им отомстить. Ведь это теперь твоя миссия. — Она говорила с нескрываемой язвительностью. — Почему бы тебе и не сосредоточиться на этом?

— И забыть обо всем остальном? — слабо улыбнулась Донна.

После этих слов они молчали очень долго, целую вечность.

— Так что же мы предпримем? — наконец спросила Джули.

— Отыщем их. Всех до одного.

— И что же?

— Мы убьем их.

— Я думаю, полиция не преминет сказать свое слово, — заметила Джули.

— К чертовой матери полицию! — взвилась Донна.

— В записях Криса было что-то об уничтожении книги, не так ли? — спросила Джули.

— "Уничтожь книгу, и ты уничтожишь их", — пробормотала Донна, выучившая эти слова наизусть. — И ты думаешь, что они не окажут нам сопротивления?

Обе женщины переглянулись.

Две кобуры на плечах Донны выглядели как-то странно, даже нелепо.

В одной кобуре у нее была «беретта». В другую, на глазах у Джули, она сунула «магнум».

— Миссис Рэмбо, — с некоторым презрением сказала Джули. — Вы просто не представляете себе, какой у вас смехотворный вид.

Донна окинула ее насмешливым взглядом.

— Умрут многие люди, Джули, — спокойно произнесла она. — Может, и ты и я тоже. — В ее голосе слышались одновременно и гнев и покорность судьбе. — Ну и что из этого?

Она поднялась, глядя на часы.

Было 17. 46.