Сон.

Должно быть, все это только сон.

До ее сознания не сразу дошло, что звонит ее двухтональный дверной звонок. А звонок звонил давно и настойчиво.

Она широко раскрыла свои покрасневшие от слез глаза. Нет, это был не сон. Через раздернутые шторы спальни струился яркий дневной свет. Звонок звонил теперь непрерывно, а временами к нему присоединялся громкий стук медного молотка.

Донна закрыла обеими руками лицо и почувствовала, что у нее онемели шея и плечи, верный признак приближающейся мигрени.

А звонок все продолжал трезвонить, то и дело слышались удары молотка.

Наконец Донна соскочила с кровати, привычными шагами пересекла лестничную площадку и спустилась вниз по лестнице, к парадной двери. Здесь она остановилась, заглянула в «глазок» и, узнав стоящую перед домом женщину, открыла дверь.

— Я уж думала, что-то случилось... — начала Джеки Куинн. Пристально поглядев на Донну, она поняла, что и впрямь что-то случилось. Что-то поистине ужасное.

Донна отшагнула в сторону, пропуская в дом Джеки.

— Что случилось, Донна? Что случилось? У тебя такой расстроенный вид, — быстро сказала Джеки, потрясенная выражением лица подруги.

— Который час? — спокойно спросила Донна.

— Наплевать на время, — прошептала Джеки. — Что случилось?

— Крис, — только и смогла выговорить Донна, чувствуя, что глаза у нее заплывают слезами. — Он погиб, Джеки.

Обе женщины обнялись. Донна сжала свою подругу с силой, порожденной отчаянием. Джеки чувствовала, как плечи ее блузки пропитываются слезами Донны, как беспомощно дрожит Донна в ее объятиях. И у нее тоже было такое впечатление, будто кто-то изо всех сил ударил ее в живот, и она все никак не может перевести дух. Шок — словно удар кулаком в самое уязвимое место.

Джеки отвела свою рыдающую подругу в кухню, посадила ее на стул и стала гладить ее плечи и волосы. Глаза Донны как будто набухли, в них видна была каждая жилка.

В этих глазах не было даже призрака надежды.

В свои двадцать восемь лет Донна была на год старше, чем Джеки, но лицо у нее выглядело как у сорокалетней. Кожа, казалось, была вся в синяках, распухли даже веки. Нос покраснел, на щеках не осталось никаких следов макияжа. Волосы спутались, словно хвосты ящериц. Два ногтя на правой руке сломаны, третий изгрызен. Лицо все в слезах, свитер и джинсы измяты. Темное пятно на бедре похоже на кровь.

Преисполненная сочувствия, Джеки и сама расплакалась.

Мало-помалу Донна успокоилась. Джеки сжала ее в объятиях и стала покачивать, точно убаюкивала младенца. Она целовала подругу в голову, прижималась лицом к ее волосам.

Наконец Донна слегка отодвинулась и поглядела на нее.

— Это случилось вчера, — спокойно произнесла она. — Автомобильная авария. Мне пришлось идентифицировать его тело.

— Я так тебе сочувствую, Донна, — пробормотала Джеки; смахнув слезы со своего лица, она достала из сумочки носовой платок и принялась вытирать лицо Донны. Та сидела неподвижно, молча принимая эти проявления заботы.

— Ты была здесь одна всю ночь? — спросила Джеки.

Донна кивнула.

— Какого черта ты не позвонила мне? Тебе нужен хоть кто-нибудь.

— Мне нужен Крис.

Джеки медленно наклонила голову.

— Ты хоть спала?

— Несколько часов. Я, видимо, бухнулась на кровать и вырубилась. Ты разбудила меня своим звонком. — Она слабо улыбнулась.

— Пошли в спальню, — предложила Джеки, протягивая руку. — Тебе надо еще поспать.

— Но я не могу спать. Не могу спать Во всяком случае сейчас.

— Если бы я тебя не разбудила, ты бы еще спала. Пошли.

— Я ни за что не усну, Джеки.

— У меня с собой есть снотворные пилюли, можешь принять несколько. Пожалуйста, Донна. Тебе нужно еще поспать.

Донна позволила подруге отвести себя в спальню. Джеки задернула занавески и приготовила постель. Донна тем временем скинула с себя одежду, бросила ее на пол и, нагая, укрывшись одеялом, села на кровать. Сидя на краю, Джеки гладила волосы своей подруги, пока не увидела, что ее глаза смыкаются. Через несколько минут она уже спала. Джеки взглянула на нее в последний раз и спустилась на первый этаж.

Донна перекатилась на другой бок, ее губы слегка приоткрылись, дыхание стало ровным.

Одна ее рука покоилась там, где обычно спал ее муж.