— Прочитай еще раз вслух! Что ты там написал? — Джерми стоял у окна их квартиры и смотрел на столпотворение, царящее на Юнион-сквер. Эта площадь, горячая точка делового квартала Сан-Франциско, как обычно, была переполнена элегантными дамами, туристами со всего мира, торговцами, актерами, фокусниками. Кроме того, хватало городских бродяг, с удобством расположившихся на скамейках в парках и скверах. Пестрые цветы и зеленые изгороди излучали на Джерми свое праздничное очарование. Парк, по обыкновению, был переполнен. Джерми стоял спиной к Гарретту, и его не интересовало, что происходит сзади него. Собственно говоря, его также не интересовало и объявление, которое сочинил и только что начал ему читать его друг. В данный момент его занимал и не давал покоя единственный вопрос: «Почему она не пишет? Почему не позвонит?» Джерми был влюблен в Фелициату и ни о чем другом не мог больше думать. Он не мог больше работать, читать, есть! Сегодня уже третий день после их возвращения! Сколько же идет почта?

С отчаявшимся лицом Джерми повернулся к Реду, который несколько нервно констатировал:

— Ты меня даже не слушаешь, Джерми! Поглядел бы ты на свое лицо! Ты делаешь меня еще более дерганым! И только не спрашивай меня сейчас снова, сколько вдет почта от Нью-Йорка до Сан-Франциско!

Именно это и хотел спросить Джерми! Его лицо исказила болезненная гримаса душевной боли, но он промолчал.

— Они еще напишут и вообще как-то проявятся! — успокаивал Гарретт своего друга. Его рыжевато-каштановые кудри в беспорядке спадали на лоб. Зеленые глаза были устремлены на лист бумаги, который он держал в руке. — Итак, слушай, — потребовал Ред. — Я написал следующее: «Для рекламного фильма, который мы хотим снять о городе, нам нужна пара статистов — молодая девушка и юноша. Кто хочет принять участие? Позвоните по телефону, номер…» Ну, как ты это находишь? Наверняка нам кто-нибудь позвонит! Или у тебя другая идея?

— Делай все так, как считаешь нужным. У меня вообще нет никаких идей! Мои мозги совершенно иссушены. И все же, что ты думаешь, как долго идет почта от Нью-Йорка до Сан-Франциско?

— О нет, нет, только не это! Я больше не отвечаю тебе! Ты доведешь меня этим вопросом до безумия! Он, как граммофонная пластинка, которая постоянно крутится в твоем мозгу. Серьезно прошу тебя, Джерми, забудь хотя бы на мгновение эту маленькую белокурую танцовщицу и сосредоточься на подготовке фильма! Нам нужно сделать тысячу вещей, и ты мне нужен! Ведь я один не могу выполнить все, что требуется! Мне самому тоже необходимо быть более собранным! Вряд ли ты поверишь, что я забыл Ниту? Она также постоянно в моей голове и в моем сердце. Но я из-за этого не жалуюсь! В конце концов, возьми себя в руки! Они уже написали. Самое позднее завтра их письма будут здесь! — Ред снова посмотрел на объявление. — Думаю, мы дадим его в «Сан-Франциско кроникл» и одновременно в «Сан-Франциско икзэ-минер», ты согласен?

— Я со всем согласен, — равнодушно ответил Джерми. — И когда ты дашь объявление?

— Подожди… — Гарретт немного подумал и продолжил: — Хотелось бы начать съемку побыстрее, как только возможно! Сегодня двадцать восьмое июня! Если я сейчас передам объявление по телефону, то оно могло бы появиться в газетах уже завтра, то есть в среду. В четверг мы отобрали бы статистов, а в пятницу могли бы начать работать над фильмом! До этого я планирую составить программу-сценарий.

— Слушай, ведь следующий понедельник — четвертое июля, что ты думаешь по этому поводу, Гарретт?

— Непосредственно ничего, но это ничего не меняет! Мы просто прервемся, остановим съемки на один день, но к этому времени уже будем иметь для обработки материал, снятый за три дня.

— А у нас не запланирована на четвертое какая-нибудь вечеринка? — поинтересовался Джерми. На четвертое июля — День независимости Соединенных Штатов — вечеринки планировала вся Америка. Повсюду царило праздничное настроение. Для жителей Сан-Франциско стало традицией встречаться в этот день в парке «Золотые ворота», протянувшемся на шесть с половиной километров и имеющем ширину почти в километр. Парк находился в северо-западной части города. На больших зеленых лужайках, по берегам трех озер, по опушкам небольших рощ люди устраивались на своих одеялах, а рядом с ними громоздились огромные корзины со всякой снедью для пикника. Смех, улыбки, веселье, встречи старых друзей и ожидание гигантского фейерверка, которым город каждый год радовал своих жителей.

— Мы приглашены сразу на несколько вечеринок, — сообщил Гарретт. — Но я хочу предложить тебе нечто другое! Пора снова спускать на воду нашу яхту. Как ты думаешь, четвертое июля — подходящий день?

Кто не праздновал этот день в «Золотых воротах», тот выходил на своей лодке в залив Сан-Франциско, откуда открывался замечательный вид на расположенный на холмах город и на его изумительные по красоте мосты.

— Прекрасно! Но, если будем только ты и я, — сказал Джерми.

— Пока я еще никого не приглашал!

— Хорошо, тогда я согласен! Но действительно только мы вдвоем, Ред, я не хочу видеть на яхте ни одной девушки!

— Никогда? — усмехнувшись, спросил Гарретт. — Ты настолько влюблен?

— «Никогда» — звучит слишком патетически, но, в ближайшие недели точно не хочу. Да, я влюбился, и почему я не могу в этом признаться?! — Вдруг Джерми стремительно метнулся к телефону. — Алло! — крикнул он в трубку. — Алло?

По разочарованному лицу друга Гарретт понял, что звонок не из Нью-Йорка.

— Да, мы вернулись, — услышал он голос Джерми. — Да, было интересно, Нью-Йорк всегда интересен!

Ред подошел к окну и посмотрел вниз, на пеструю площадь. Потом его взгляд заскользил дальше, в сторону залива Сан-Франциско. Год назад они с Джерми сняли эту мансарду с великолепной террасой и видом на море. И с тех пор почти ежедневно любовались замечательным пейзажем. Как бы ему хотелось показать все это Ните, настолько восторженной, что она определенно бы обрадовалась, глядя на темно-синие водные просторы и крошечные белые яхты вдали. И еще он охотно провел бы с ней ночь… Гарретту стало жарко, когда он вспомнил ее узкую талию и длинные потрясающие ноги! Наверное Нита была бы великолепной любовницей. Как она смотрела на него своими блестящими дерзкими глазами… Гарретт глубоко задышал. Лучше не думать о ней больше, иначе он впадет в такое же состояние, как Джерми. Но как заставить себя не думать об этой девушке? Чем сильнее он пытался забыть Ниту, тем отчетливей она представала в его мыслях и снах!

— Гарретт? Гарретт? Очнись!

Джерми трижды обращался к другу, но тот не реагировал. Наконец услышал, испуганно вздрогнул и смущенно обернулся.

— Право, мне не стоит больше просить у тебя совета. — Джерми сочувственно улыбнулся. — Как и опасались, вначале мы оба пойманы в сети, нам не повезло, приятель!

— Не повезло? Почему не повезло? Разве мы знаем, что будет дальше? — Ред провел рукой по глазам, как будто пытался «стереть» образ Ниты. Затем занялся подготовкой к съемкам фильма, передал объявление в редакции газет. И, углубившись в свою работу, на некоторое время фактически забыл Ниту.

Джерми последовал примеру друга и включился в дела.

До сих пор все их фильмы снимала одна и та же команда. Теперь нужно было известить людей и договориться о времени съемок и о гонораре.

— У меня идея, Ред! — вскрикнул вдруг Джерми. — Мы обшарим город и найдем две-три маленькие старые гостиницы — очень старые, но интересные с архитектурной точки зрения, а в отношении цен — сказочно дешевые! В конце концов, Сан-Франциско известен также своими индивидуалистами и аутсайдерами, а жизнь этих людей наверняка интересна! Может быть, нам стоит снять фильм, отличающийся свежестью мысли, новизной взгляда, в общем, чем-то новым! — Джерми нервно вышагивал перед своим другом.

— Остановись, приятель, — успокоил его Ред, — мы начнем с поисков этих гостиниц! Может быть, отвлечемся от… ну, ты знаешь от чего и от кого! — Ред встрепенулся, всем своим видом выражая готовность к действию. В его зеленых глазах, как обычно, зажегся огонь предприимчивости. — Несколько очаровательных старых гостиниц, уже отреставрированных… — Он крепко обнял Джерми за плечи. — Твои мозги еще работают, дружище! Это великолепный замысел! Мы заслужили хороший ужин, пойдем, я почти умираю от голода.

На следующее утро они проснулись очень рано и в достаточно сильном похмелье от звонков телефона. Джерми спал в своей спальне, Ред — на кушетке в рабочем кабинете. В середине ночи он созвонился с парой кинооператоров, работавших на них по мере надобности, этаких «свободных художников», и с чувством выполненного долга, заснул на старой кожаной кушетке.

Друзья уже нашли три красивых маленьких гостиницы с отличной кухней. Подаваемые блюда они запивали соответствующим вином, которое, к сожалению, не сочеталось с другими напитками.

— Дерьмо! — проворчал Ред с закрытыми глазами, безуспешно пытаясь найти на ощупь телефон. Ему казалось, что он находится в своей кровати, рядом должна стоять тумбочка, но с нее куда-то подевались лампа и телефон. Глаза Ред открыть не мог. Набухшие веки были слишком тяжелы, и, пробормотав еще раз «Дерьмо!», он снова заснул.

Телефон перестал звонить только после того, как Джерми, на тумбочке которого стоял второй аппарат, сжалился и снял трубку. При этом он посмотрел на будильник. Было пять утра.

— Алло? — спросил Джерми сонным хриплым голосом.

Звонила девушка, очевидно, уже выспавшаяся. Она бодро начала, что только что получила «Сан-Франциско кроникл» и очень заинтересована в работе статистки. А звонит она так рано, потому что…

— Слишком рано! — устало ответил Джерми и положил трубку. Не успел он повернуться на бок, как телефон зазвонил второй раз, затем третий… и после пятого звонка Джерми снял трубку и положил ее на тумбочку. Затем, укрывшись с головой одеялом, мгновенно погрузился в легкий утренний сон и проснулся около десяти часов. Он поднялся с большим трудом и, приложив руки к вискам, исчез в ванной, где минут десять попеременно обливал голову горячей и холодной водой. Только после этого у Джерми появилось ощущение, что он может наконец открыть глаза. Он облачился в свой белый купальный халат и медленно двинулся в маленькую кухню. Гарретта нигде не было видно. Проходя мимо его спальни, Джерми тихо постучал в дверь. Никакого ответа. «Сейчас сварю побольше кофе и тогда его разбужу», — решил про себя Джерми. Пока он, подперев голову рукой и уставясь пустыми глазами на кофеварку, находился в кухне, ему послышался звонок телефона, но ведь трубка должна была лежать на тумбочке! Едва он положил ее на рычаг, как действительно начались звонки, и на этот раз они разбудили Гарретта.

Все последующие часы друзья менялись у телефона, чтобы между звонками иметь возможность хотя бы спокойно выпить чашку кофе. Правда, Ред даже после длительного пребывания под душем долго еще не мог членораздельно говорить.

— Это кьянти, — бормотал он настойчиво, — кьянти. Оно меня и вырубило. Чинзано, очевидно, тоже «виновато», но доконало именно кьянти! Этот коварный маленький итальянец.

— Прекрати ныть, — крикнул ему Джерми из рабочего кабинета. — Ты указал адрес итальянца под номером один! «Зайти к «Антонио» записано на первой карточке и подчеркнуто красным! «Великолепный вид на город! Ронни увлечется им». Почему Ронни? — Ронни был их кинооператором.

— Потому что я сегодня ночью еще раз звонил Ронни! — Гарретт потихоньку прошаркал в комнату и уселся на столешницу письменного стола.

— Ты еще был способен разговаривать? Значит, тебе было лучше, чем мне! Гостиницу «Сор-бас» ты отметил под вторым номером и еще записал гостиницу «Немецкая кухня». Так в этой последовательности мы и будем их снимать?

— Наверное, именно так я и предложил Ронни, но спроси меня что-нибудь полегче! — Зазвонил телефон, и Ред отстранился от аппарата.

— Нет, сейчас снова твоя очередь! — Джерми пододвинул телефон к Реду. — Я принесу нам свежий кофе. Вели приходить статистам завтра утром в восемь часов к Антонио.

Он ушел с пустыми чашками на кухню, налил свежий кофе и вернулся к Гарретту. Тот протянул ему телефонную трубку.

— Тебя! Голос показался мне знакомым. Я дал ей адрес итальянца. — Он взял у Джерми чашку и испарился.

Неудивительно, что он узнал голос. Это была Сюзан! Джерми уже несколько месяцев о ней ничего не слышал и почти забыл девушку.

— Сюзан? — неуверенно, заикаясь, спросил он. — Извини, у меня вообще нет сейчас времени на личные разговоры. Мы готовимся к новому фильму, и я жду срочный звонок. Ты действительно не понимаешь почему?..

— Можешь не заикаться, — радостно заявила его бывшая подруга. — Гарретт мне уже сказал все, что я хотела узнать! Адрес, где я должна появиться завтра рано утром. Ведь ты не откажешь своей старой приятельнице? Мне нужна небольшая работа. Ладно, увидимся завтра. — Она повесила трубку.

Джерми, продолжая держать трубку в руке, задумчиво уселся в кресло у письменного стола. Ему только Сюзан не хватало! Опять она начала навязываться! Неужели не поняла, что он больше от нее ничего не хочет? Он нерешительно опустил трубку на рычаг, потом, опомнившись, поднял ее снова и положил рядом с аппаратом. С него довольно! По его мнению, должны еще звонить дюжины девушек. Все они завтра утром ждали бы их с Гарреттом перед итальянской гостиницей. Достаточно! Дополнительные звонки только бы блокировали телефон.

Сюзан! Они чудесно провели вместе целый год хотя он никогда не был в нее влюблен до сердцебиения, а затем все кончилось. Как Сюзан не хотела с этим смириться! Еще месяц после разрыва она бомбардировала его своими звонками и снова старалась, чтобы их пути пересекались. Настойчивая девушка! Глупо, что Гарретт дал ей адрес итальянца! При данных обстоятельствах должен начаться абсолютно новый театр с новыми действующими лицами. А то Сюзан вновь стала бы выслеживать его по ресторанам и — как будто это в порядке вещей — усаживаться за его стол. С нервной дрожью Джерми вспомнил о том, как однажды с помощью подкупленной привратницы она проникла в их с Гарреттом квартиру. Одетая только в трусики и бюстгальтер, Сюзан ждала его, лежа в кровати, и тут же протянула к нему руки! О Господи! Джерми глубоко вздохнул. При всем этом она была такой прелестной женщиной. У нее должна быть масса поклонников! Деньги Сюзан зарабатывала временной работой. Демонстрировала пляжные моды и купальники, устраивалась статисткой на съемках фильмов (поэтому и наткнулась на объявление в газете) или становилась натурщицей для молодых художников.

Гарретт тем временем снова появился в кабинете. Вид его вызывал жалость: набухшие веки, бледная, почти зеленая кожа.

— Я закажу нам к обеду острое и пряное, — предложил Джерми, радуясь возможности отвлечься от мыслей о Сюзан. — Как ты отнесешься к двум порциям чили из мексиканского ресторана?

Этот ресторан был расположен на первом этаже дома, где они жили. Гарретт и Джерми являлись постоянными посетителями заведения. Было достаточно телефонного звонка, чтобы им принесли наверх все, что они закажут.

Стрелки показывали два часа дня. Джерми позвонил в ресторан и передал свой заказ. Затем вновь положил трубку рядом с аппаратом.

— Почта не приходила? — спросил он.

— Откуда я могу это знать, Джерми?! Только не требуй от меня, чтобы я спускался и поднимался в лифте! Не то состояние!

Почту оставляли внизу в холле в ящиках для писем.

— Я этого вовсе и не требую от тебя, напротив, сам хочу посмотреть.

Когда Джерми вошел в лифт, его сердце забилось чаще, как это случалось каждый раз за последние три дня, когда он спускался за почтой в холл. Сегодня его опять ждало разочарование.

Ни строчки от Фелициаты и Ниты! Понурый Джерми вернулся в квартиру, уселся за письменный стол, чтобы написать деловое письмо, и стал ждать мексиканскую похлебку. После обеда Гарретт снова улегся в кровать.

Пока друг боролся во сне с похмельем, Джерми провел необходимые переговоры, чтобы обеспечить на следующий день нормальную работу. Когда они прибудут на место съемки, все должно идти без сучка и задоринки, как по маслу. Он напряженно работал до позднего вечера, но иногда перед его мысленным взором вставало прекрасное узкое лицо с голубыми глазами, что приводило его в мечтательное состояние. Закончив дела, Джерми расслабленно откинулся на спинку своего удобного кресла и предался воспоминаниям.