Ее разбудил стук в дверь. Открыв глаза, Лиз увидела, что комната залита ярким солнечным светом. Спросонья она не сразу сообразила, где находится, потом вспомнила: она в Лондоне, в отеле «Карлтон Тауэр», и сегодня день ее свадьбы. Если только Джефф после вчерашнего не передумал.

Стук повторился, на этот раз громче, потом дверь распахнулась и в комнату, не дождавшись ответа, вошел Джефф. Он уже принял душ и побрился, темные волосы были аккуратно причесаны, на костюме ни складочки, ни морщинки.

– Прости, что разбудил, но уже половина десятого. – Голос прозвучал вежливо и как-то отстраненно. – Через пятнадцать минут в номер подадут завтрак.

– К этому времени я буду готова.

Не желая показываться Джеффу обнаженной, Лиз подождала, пока он выйдет, и только потом взяла халат, встала и поспешила в ванную. Наскоро приняв душ, надела последнюю чистую смену белья, остававшуюся в чемодане, светло-коричневый костюм из тонкой шерсти и вышла в гостиную.

Официант только что удалился, доставив в номер тележку, на которой стояли блюда, накрытые серебряными крышками, кофейник и кувшин с соком. Джефф разлил по стаканам свежевыжатый апельсиновый сок. Лиз села, Джефф посмотрел на нее и все так же вежливо осведомился:

– Что будешь есть?

У Лиз болела голова и совершенно не было аппетита. Она собиралась ответить, что только выпьет кофе, но Джефф, словно прочитав ее мысли, твердо сказал:

– Поешь, тебе сразу станет лучше. – Он положил ей на тарелку омлет с беконом. – Ты и вчера вечером ничего не ела. Я не хочу, чтобы ты упала в обморок у алтаря.

Лиз подцепила вилкой кусочек воздушного омлета, проглотила и хрипло спросила:

– Значит, ты не передумал? Я имею в виду женитьбу.

– Нет. А ты? – Он всмотрелся в ее бледное лицо. – После моего поведения прошлой ночью я бы не удивился.

– Нет, я не передумала, – твердо сказала Лиз.

– Даже если Сандерсу больше не угрожает тюрьма?

– А что, такая угроза реально существовала?

– У тебя были какие-то сомнения на этот счет?

Лиз намазала маслом ломтик тоста и, забыв об осторожности, утвердительно кивнула.

– И все же ты согласилась выйти за меня замуж?

Оставив его реплику без внимания, она спросила:

– Почему ты решил не подавать на него в суд?

– Во-первых, мне претит мысль о шумихе, которая неизбежно поднимется, если эта история попадет в газеты. А во-вторых, меня в первую очередь интересовало ожерелье: получив фамильное достояние обратно, я могу себе позволить быть великодушным.

– Что-то я не замечала в тебе признаков великодушия, когда уходила из ресторана.

– Да, тогда я еще был достаточно зол, и мне не хотелось так легко снимать их с крючка. Кроме того, нельзя было давать слабину, пока они не вернут ожерелье.

– Но раз ты позволил им уехать, значит, ожерелье у тебя?

Вместо ответа Джефф достал из внутреннего кармана пиджака конверт из плотной коричневой бумаги и вытряхнул его содержимое на ладонь. Крупные огненно-красные рубины засверкали в лучах солнца. Лиз восторженно ахнула.

– Сегодня днем ты сможешь наконец надеть настоящие рубины Колдуэллов, – заключил он с удовлетворением.

Для Лиз не имело особого значения, что она наденет или не наденет на церемонию бракосочетания, но если Джеффу так важно соблюсти традиции, то она могла только порадоваться, что ожерелье удалось вернуть вовремя.

– Трудно было вернуть ожерелье?

Джефф убрал украшение в конверт и покачал головой.

– Задача оказалась куда легче, чем я смел надеяться.

– Но ты долго не возвращался. – Под его проницательным взглядом Лиз поспешила исправиться: – Во всяком случае, мне показалось, что тебя не было очень долго. Я не понимала, что тебя так сильно задержало. – Последнее утверждение было не совсем правдивым, но Лиз решила, что Джеффу не обязательно знать, о чем она думала.

– Нужно было решить кое-какие вопросы, прежде чем Сандерс и Бренда уедут в аэропорт. Впрочем, могло быть и хуже. Если бы наши заговорщики не собирались удрать из страны, они, вероятно, спрятали бы ожерелье в надежном месте, а не держали при себе. То, что оно было у них, сэкономило мне уйму времени и сил.

– Но как они провезли бы такую драгоценность через границу? Их наверняка задержали бы таможенники.

– Вовсе не обязательно. Бренда собиралась бросить ожерелье в одну кучу со своей бижутерией. Даже если кто-то и поинтересовался бы ее багажом, ожерелье приняли бы за еще одну дешевую побрякушку. Только эксперт с первого взгляда может отличить настоящие камни от искусственных. Конечно, определенный риск был. Но Бренда в отличие от Сандерса отсутствие принципов компенсирует смелостью.

– Не понимаю, – задумчиво сказала Лиз, – почему она предпочла сбежать с Кевином вместо того, чтобы… – Вспомнив поведение Джеффа прошлой ночью, она умолкла.

– Вернуться ко мне? – подсказал Джефф.

Лиз молча кивнула.

– Неужели ты думаешь, что я принял бы ее обратно? За кого ты меня принимаешь? За сумасшедшего? Женщина, которая показала себя совершенно беспринципной и бессердечной…

– Но ты ведь, кажется, с самого начала знал, что она собой представляет? Сам говорил, что, останься ты без денег, она тебя бросит…

– Да, я осознавал, что Бренда ставит на первое место свои интересы, но не догадывался, насколько она неразборчива в средствах. Надеюсь, Сандерс получил то, что заслужил. – Его губы изогнулись в кривой улыбке. – Хоть он и сам во всем виноват, но мне его почти жаль.

– Все-таки я не могу понять, что побудило Бренду остаться с мужчиной, у которого в кармане ветер гуляет.

Джефф усмехнулся и цинично предположил:

– Когда я ясно дал понять, что она меня больше не интересует, возможно, она решила, что все-таки любит Сандерса.

– А почему они, оставшись без денег, не отказались от планов начать все сначала в Южной Америке?

– Ну, с этим как раз все просто. Я предъявил им ультиматум: или они убираются из страны, или я сдаю их полиции. Им не пришлось долго раздумывать, чтобы сообразить: Бразилия все же лучше, чем тюрьма. На всякий случай – вдруг кто-то из них передумает – я пообещал, что, если они когда-нибудь вернутся, немедленно подам на них в суд. До аэропорта их проводили два агента, они присмотрят за нашей парочкой и убедятся, что те благополучно сели в самолет.

Два агента… Лиз вспомнила пожилую пару в ресторане. Джефф еще кивнул им, когда провожал ее до такси. Джефф как всегда догадался, о чем она думает.

– Совсем не похожи на агентов, правда? Вот почему они так хороши в своем деле. Хочешь еще тост?

– Нет, спасибо.

– Ну как, тебе полегчало?

– Да. Ты был прав, мне нужно было поесть.

– Тогда, если ты готова, нам пора. – Джефф встал из-за стола. – Поедем покупать тебе приданое. Только сначала я спрячу ожерелье.

Он приподнял висевшую на стене гравюру, под ней оказался встроенный сейф. Джефф убрал туда конверт с ожерельем и запер кодовый замок.

Когда они шли к лифту, Джефф по-хозяйски обнял Лиз за талию, но в этом жесте не было ничего нежного. Лиз внезапно почувствовала острую тоску по тому мужчине, каким она знала и любила Джеффа три года назад, – сердечному, теплому, романтичному. Тот, прежний, Джефф держал бы ее за руку и улыбался. Было грустно думать, что он ушел навсегда и его сменил этот отчужденный незнакомец, для которого брак – всего лишь одна из деловых операций. Словно в подтверждение ее мыслей Джефф холодно заметил:

– Думаю, рациональнее поехать на такси. Нам нужно вернуться самое позднее в начале четвертого, чтобы осталось время переодеться.

– Где… – Голос Лиз сорвался, и она попыталась снова: – Где будет проходить регистрация? Ты не говорил.

– В церкви Святой Катерины.

Лиз удивилась. Она почему-то предполагала, что они просто зарегистрируют брак в отделении мэрии, а не будут венчаться в церкви.

– Это неподалеку от моей старой квартиры, если ты помнишь.

Конечно, она помнила симпатичную старую церквушку с изящным шпилем и зеленым внутренним двориком.

– Надеюсь, ты не против венчания? – поинтересовался Джефф все в той же холодно-вежливой манере.

– Нет, мне так даже больше нравится.

Они вышли в холл и направились к парадному входу. К Джеффу подошел швейцар.

– Желаете такси, мистер Колдуэлл?

– Да, будьте любезны.

Швейцар жестом подозвал первую машину из вереницы такси. Джефф отблагодарил его щедрыми чаевыми. Затем они сели в машину, и он приказал таксисту везти их в «Хэрродс».

Как только они переступили порог одного из самых знаменитых универмагов мира, Лиз показалось, что ее подхватил какой-то вихрь и она больше не властна над событиями. Если она привыкла подходить к покупкам очень осмотрительно, Джефф, казалось, не любил долго раздумывать. К тому же у него были свои представления о том, что ей следует и чего не следует носить. Он без тени смущения выбрал несколько весьма смелых комплектов нижнего белья и пару прозрачных ночных рубашек, при виде которых Лиз залилась румянцем. Затем так же решительно были куплены несколько платьев с подходящими по цвету туфлями, перчатками и сумками. Наконец Джефф повел ее в отдел товаров для новобрачных.

– Нужно выбрать тебе подвенечное платье.

– Зачем? У меня есть светлый костюм… – попыталась возразить Лиз.

– Ни в коем случае! Я хочу, чтобы моя невеста выглядела, как и подобает невесте.

Придирчиво оглядев ряды вешалок с платьями в прозрачных чехлах, Джефф выбрал одно из шелка цвета слоновой кости, с атласным лифом, с длинными узкими рукавами и с длинной, расширяющейся книзу юбкой.

– Вот это – если, конечно, оно тебе подойдет.

Лиз вздохнула: от платья веяло романтикой, которой недоставало их прагматичному браку. Продавщица повела Лиз в примерочную. Лиз оглянулась на Джеффа и неуверенно спросила:

– Хочешь посмотреть?

– Нет! – отрывисто, почти резко возразил он. – Жениху не полагается видеть платье невесты до свадьбы, это дурная примета.

Платье сидело на Лиз идеально, словно было специально для нее сшито. Продавщица быстро подобрала к платью туфли и веночек из искусственных цветов, к которому была прикреплена тонкая, как паутинка, фата.

Когда Лиз и Джефф вернулись в отель, покупки, доставленные рассыльным из «Хэрродс», уже ждали их в номере, а вместе с ними – коробка из цветочного магазина с белой гвоздикой для жениха и изящным букетиком для невесты, составленным из белых фрезий и полураспустившихся алых роз.

– Надеюсь, тебе нравится? – Как ни странно, в голосе Джеффа сквозила неуверенность. – Поскольку на тебе будет ожерелье, я решил, что в букет нужно добавить красного.

– Прекрасный букет, мне очень нравится, – прошептала Лиз.

– К сожалению, я не обеспечил тебя подружкой невесты, но, если хочешь, можно вызвать горничную, чтобы помогла тебе одеться.

– Не нужно, я сама справлюсь. Мы поедем в церковь вместе? – поинтересовалась Лиз, вспомнив слова Джеффа, что жениху не следует видеть платье невесты до свадьбы.

– Нет, я поеду вперед, а без десяти четыре придет машина за тобой. И еще: перед отъездом я бы хотел надеть на тебя ожерелье.

– Да, конечно.

Лиз кивнула и поспешила в ванную. Через пятнадцать минут Джефф постучал в дверь. Она быстро набросила халат и босиком вышла в спальню. Джефф ждал ее в новом жемчужно-сером костюме с белой гвоздикой в петлице. Высокий, темноволосый, красивый – вылитый жених, сошедший со страниц женского романа, подумала Лиз. У нее возникло ощущение нереальности происходящего. Джефф поднял ожерелье.

– Ты уже готова его надеть?

Лиз молча кивнула и повернулась к нему спиной, чтобы было удобнее застегивать замок. Как только дело было сделано, Лиз снова повернулась и вопросительно посмотрела на Джеффа.

– Великолепно. Теперь у тебя есть все, что полагается: одно старое – кольцо, одно новое – платье, одно взятое взаймы – ожерелье, и что-то голубое, – он указал на незабудки, вышитые по подолу платья.

Сейчас Джефф снова напомнил Лиз себя прежнего, и сердце ее забилось быстрее. Но он, не поцеловав ее и даже не улыбнувшись, повернулся и ушел, оставив ее с ощущением пустоты и одиночества.

Без четверти четыре Лиз была готова и в последний раз взглянула на себя в зеркало. Даже макияж не смог до конца скрыть ее бледность, но платье – просто мечта невесты, оно способно преобразить обычную девушку в сказочную принцессу, и Лиз осталась довольна. Конечно, она не так красива и соблазнительна, как Бренда, но постарается стать Джеффу хорошей женой. Что бы ни случилось, она никогда намеренно не причинит ему страдания.

В дверь негромко постучали. Лиз схватила букет и поспешила открыть. К ее изумлению, в коридоре стоял Роберт Кэссиди. В безупречно сшитом сером костюме, с белой гвоздикой в петлице он выглядел внушительно и очень празднично.

– Вы прекрасны! – восхитился Роберт. – Джеффри повезло. Судя по вашему удивленному взгляду, он вас не предупредил?

– Нет, не предупредил. – Лиз улыбнулась, с появлением Роберта ей стало не так одиноко. – Но я очень рада, что вы приехали. Кажется, вы будете нашим единственным гостем.

– Строго говоря, я не гость. Видите ли, Элизабет, поскольку, как понял со слов Джеффри, ваш отец умер, он попросил меня быть посаженым отцом и вести вас к алтарю. Разумеется, я с радостью согласился. – Поскольку Лиз молчала, он с некоторой тревогой спросил: – Надеюсь, вы не против?

Лиз проглотила подступивший к горлу ком.

– Нет, что вы, я просто счастлива! Сказать по правде, мне было немного… не по себе.

– В таком случае, позвольте предложить на выбор: руку – чтобы опереться, или плечо – чтобы всплакнуть от счастья. Что вы предпочитаете?

Лиз улыбнулась и опустила на лицо фату.

– Лучше руку.

– Прошу. – Роберт подставил согнутую в локте руку. – Карета ждет. Правда, это лимузин, но не простой, а свадебный.

Действительно, лимузин был украшен цветами и лентами, за рулем сидел улыбающийся водитель с гвоздикой в петлице форменного пиджака.

По пути в церковь молчали, но уже само присутствие Роберта действовало на Лиз успокаивающе. Она мысленно поблагодарила Джеффа за заботу. Наконец лимузин остановился у тротуара, от которого к церкви вела мощенная булыжником дорожка. На паперти уже ждал пожилой священник с добрым морщинистым лицом. Лиз, опираясь на руку Роберта, поднялась по каменным ступеням, вошла внутрь… и ахнула. Церковь была убрана цветами, солнечный свет, проникающий через высокие витражные окна, и звуки органа создавали торжественную атмосферу. Но для Лиз, идущей по проходу рядом с Робертом, уже никого и ничего не существовало, кроме одиноко стоящего у алтаря мужчины.

Джефф обернулся, и на какое-то короткое мгновение в его глазах появилось выражение, которое Лиз так мечтала в них увидеть, – появилось и исчезло, лицо снова стало непроницаемым.

Невеста встала рядом с женихом, священник занял свое место и началась короткая служба. Роберт исполнял свою роль не просто безукоризненно, но с видимым удовольствием. Жених и невеста по очереди сказали тихое, но отчетливое «да» и обменялись кольцами.

Священник объявил их мужем и женой и сказал Джеффу:

– Можете поцеловать жену.

Джефф, сохраняя на лице все то же непроницаемое выражение, приподнял фату, посмотрел Лиз в глаза и быстро, почти небрежно поцеловал ее в губы.

Две престарелые дамы, которые согласились быть свидетелями на свадьбе, широко улыбаясь, выступили вперед, чтобы поставить свои подписи в регистрационной книге.

Итак, с формальностями было покончено. Выслушав поздравления и добрые пожелания, новобрачные под звуки органа двинулись к выходу.

На улице Джефф обратился к Роберту:

– Вы успеете выпить с нами шампанского?

– Боюсь, что нет, – с искренним сожалением отказался тот. – Через десять минут я должен вернуться в Палату лордов. Но я обязательно навещу вас в Колдуэлл-Холле.

– Будем вас ждать, – сказала Лиз.

Мужчины пожали друг другу руки, и Роберт уехал. Новобрачные двинулись к ожидающему их лимузину, щедро осыпаемые дамами-свидетельницами рисом.

Джефф помог Лиз сесть в машину и сел рядом. До самого отеля они не проронили ни слова.

В холле их встретил управляющий и пожелал счастья. Однако к тому времени, когда Джефф, не только избегая прикасаться к Лиз, но даже не глядя в ее сторону, привел молодую жену в их роскошный номер, Лиз чувствовала себя какой угодно, только не счастливой. Быстро взглянув на его лицо, она поняла, что и Джефф тоже не на седьмом небе. Почувствовав на себе ее взгляд, он отрывисто спросил:

– Что ты предпочитаешь: остаться здесь или ехать домой?

Джефф казался напряженным и каким-то взвинченным, что было для него очень необычно. Лиз ненадолго задумалась, какой ответ ему больше понравится, потом осторожно сказала:

– Я бы поехала домой.

Судя по выражению лица Джеффа, она сделала правильный выбор.

– В таком случае, как только ты переоденешься и соберешь вещи, мы выезжаем.

– Возьми ожерелье. – Лиз подняла руки, чтобы расстегнуть замок.

– Не снимай, на тебе оно будет в большей безопасности. Завтра я распоряжусь, чтобы его вернули в банковский сейф.

Минут через пятнадцать они уже вышли из номера. Лиз переоделась в шелковый костюм песочного цвета. Усталость и перенесенное эмоциональное напряжение сделали свое дело, и на обратном пути Лиз задремала и проснулась, только когда «бентли» подъезжал к Колдуэлл-Холлу. Едва они успели выйти из машины, как в дверях показался дворецкий.

– Хортон, распорядитесь, чтобы вещи внесли в дом и отогнали машину в гараж, – сказал Джефф.

– Слушаюсь, сэр. – Лицо дворецкого ненадолго утратило свое обычно бесстрастное выражение, на нем появилось даже некое подобие улыбки. – Сэр, мадам, позвольте от себя лично и от всего персонала поздравить вас и пожелать счастья!

Джефф в ответ лишь кивнул, Лиз заставила себя улыбнуться.

– Спасибо, Хортон.

– В котором часу мадам пожелает ужинать?

Лиз, приятно смущенная обращением «мадам», растерялась. Она вопросительно посмотрела на Джеффа и, не дождавшись от него помощи, нашлась:

– В обычное время, Хортон.

Наконец сказал свое слово и Джефф:

– Скажите кухарке, чтобы приготовила что-нибудь легкое, мы не будем спускаться в столовую, пусть подадут ужин наверх.

Дворецкий поклонился и ушел выполнять распоряжения. Лиз и Джефф молча поднялись по лестнице. Со стороны их можно было скорее принять за незнакомцев, чем за новобрачных.

В покоях Джеффа все сияло чистотой, на бюро стояла ваза со свежими цветами. Из открытого окна веяло прохладой. Лиз поежилась, но не столько от свежего воздуха, сколько от холода, исходящего от Джеффа. Заметив это, Джефф подошел к окну, закрыл его и остался стоять спиной к Лиз, глядя в сад.

В дверь негромко постучали. Джефф не двинулся с места и даже как будто не слышал, поэтому Лиз открыла сама. В коридоре стояли Анна и два лакея, нагруженные их вещами.

– Куда прикажете положить, мисс… простите, мадам? – спросила горничная.

Лиз снова бросила вопросительный взгляд на Джеффа и опять не дождалась поддержки. Накануне он ясно дал понять, что у них будет общая спальня, однако сейчас держался так холодно, что Лиз распорядилась на свой страх и риск:

– Положите туда, пожалуйста. – И указала на дверь в бывшую комнату Бренды.

Желаете, чтобы я распаковала вещи, мадам? – спросила Анна.

– Нет, спасибо, я сама, – ответила Лиз, которой нужно было чем-то занять себя.

Слуги ушли, и она с тяжелым сердцем принялась развешивать новые платья в пустой теперь гардероб. Когда очередь дошла до подвенечного платья, Лиз едва не заплакала. Еще до окончания церемонии стало ясно, что Джефф уже жалеет о своем поспешном решении жениться на ней. Но почему? Что она такого сделала, почему он передумал?

Наконец вещи были развешаны и разложены по полкам, Лиз замерла в нерешительности, не зная, что делать дальше. Как ей прожить остаток дня – не говоря уже обо всей оставшейся жизни! – с мужчиной, который ее буквально не замечает? И вдруг решение пришло: она спросит Джеффа напрямик. Если уж он собирается обращаться с ней как с пустым местом, то она хотя бы узнает почему.

С гордо поднятой головой Лиз решительно вошла в гостиную. Джефф снял пиджак, оставшись в брюках и в рубашке с закатанными рукавами. Он сидел в кресле, вытянув ноги и в мрачной задумчивости уставившись на ковер.

– Я хочу знать, чем я провинилась, – без обиняков сказала Лиз, сев напротив.

Он поднял голову.

– Ты? Провинилась? Ничем.

– Тогда в чем дело?

Джефф тяжело вздохнул и признался:

– Я совершил ошибку, женившись на тебе.

У Лиз мелькнула мысль, что человек, получивший смертельную рану в сердце, наверное, чувствует себя примерно так же, как она сейчас.

Чувственные губы Джеффа искривила невеселая усмешка – если бы Лиз не знала, как обстоит дело, она бы подумала» что он смеется над собой.

– Для тебя все могло бы сложиться по-другому, не будь я таким эгоистом.

– Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Хотя я уверен, что Сандерс тебя просто использовал, он был бы законченным кретином, если бы не оценил женщину, которая его любит и согласна остаться с ним и в бедности – особенно после того, как обошлась с ним Бренда. Ты не просто верная и любящая, у тебя есть сила духа. Если бы я не вмешался, ты могла бы еще наладить отношения с Сандерсом. Но мне была невыносима мысль, что ты можешь к нему вернуться.

Лиз по-прежнему не понимала, к чему он клонит.

– Ты спрашивала, почему Бренда его не бросила и почему они не отказались от мысли перебраться в Южную Америку… Так вот, она осталась с ним, потому что я ей заплатил. А в Южную Америку они улетают потому, что я согласился оплатить все долги Сандерса и снабдить его первоначальным капиталом, чтобы он мог начать новую жизнь. При условии, что они останутся вместе.

– Так ты сделал все это только для того, чтобы я не вернулась к Кевину? – ошеломленно спросила Лиз.

– Я знал, что, несмотря ни на что, ты хочешь быть с ним.

– Но это не так…

– Не надо, нет смысла отрицать очевидное. Ты надеялась, что я прощу Бренду и приму ее обратно. Ты хотела, чтобы Сандерс остался свободным.

– Ты ошибаешься!

– Не думаю. Когда Сандерс сказал, что Бренда не собиралась заводить детей, я понял по твоим глазам, что ты об этом знаешь, но ты промолчала.

– Только потому, что ты хотел ее вернуть. И тебя уже предупреждали…

– А когда я намекнул, что Сандерс может закончить свой век за решеткой, ты от расстройства чуть не упала в обморок.

– Мне было больно видеть, что ты стал жестоким и безжалостным…

– Ты плакала из-за Сандерса, когда я вернулся в отель…

– Я плакала вовсе не из-за него!

Но Джефф продолжал, словно не слыша ее возражений:

– Вот почему я так разозлился и обошелся с тобой, как… словом, так, как обошелся. Мне очень стыдно, что я не сдержался. – Он потер глаза, словно хотел стереть из памяти тяжелые воспоминания. – Я жалею, что заставил тебя выйти за меня замуж. Я внушил себе, что на подсознательном уровне ты сама хочешь за меня выйти, однако, будь я честен с собой, я признал бы, что это чисто сексуальное притяжение.

– Но это не так!

Джефф снова проигнорировал ее возражения.

– Я не могу винить тебя за то, что ты его все еще любишь. Мне ли не знать, что нельзя разлюбить кого-то по приказу или усилием воли. Видит Бог, я сам пытался.

Лиз вспомнила, что на ее вопрос, любил ли он когда-нибудь, Джефф ответил, что любил и любит до сих пор. Ей стало больно и за себя, и за Джеффа, но она не знала, что сказать.

После долгой паузы Джефф продолжил:

– После того, как Рут устроила сцену в конференц-зале и ты ушла, я пытался тебя разыскать, но не смог. Ты будто сквозь землю провалилась. Тогда я постарался выкинуть тебя из головы, но и в этом не преуспел. Вот почему я продал квартиру – с ней было связано слишком много воспоминаний.

Значит, все это время он любил меня! – поняла Лиз, и ее захлестнула волна радости.

– И вот, когда я уже перестал на что-то надеяться, ты вдруг снова вошла в мою жизнь. У меня к тому времени появились определенные планы, я собрался жениться, все было уже решено и я твердил себе, что ты меня больше не интересуешь. Но стоило мне тебя увидеть, как я понял, что мои чувства не изменились.

Лиз не смела поверить своему счастью.

– Но все было не так просто. Конечно, я мог бы откупиться от Бренды, но ты была влюблена в своего жениха. Вот почему я обрадовался, когда Бренда и Сандерс сбежали вместе. Я тешил себя надеждой, что ты вскоре поймешь, что Сандерс тебя не достоин, и разлюбишь его, почти поверил, что смогу сделать так, чтобы ты полюбила меня. Только в церкви, когда я надел тебе на палеи кольцо и было слишком поздно что-то менять, я понял, что обманывал себя. Брак без любви вполне может быть прочным, но из брака, в котором один партнер любит другого без взаимности, ничего хорошего не выйдет.

– Вынуждена с тобой согласиться.

– Ты хочешь аннулировать брак? – обреченно спросил Джефф.

– С какой стати?

– Но ты только что признала, что из нашего брака ничего не выйдет!

– Кто сказал, что я имела в виду наш брак? Если бы ты не только сам говорил, но для разнообразия и выслушал бы меня… Три года назад я тебя любила, поэтому и не смогла остаться после всего, что наговорила Рут. Я и сейчас тебя люблю. Кроме тебя, я никогда никого не любила.

Лицо Джеффа просветлело, он хотел что-то сказать, но Лиз знаком заставила его молчать.

– Подожди, не перебивай. Какое-то время мне казалось, что я любила Кевина – но только казалось. Не более того. В ту ночь, когда ты отнес меня на руках наверх и поцеловал, я поняла, что все еще люблю тебя, только тебя и никогда не выйду замуж за Кевина. Если разобраться, между мной и Кевином никогда и не было ничего серьезного. Было небольшое увлечение – с моей стороны, а он решил использовать его в свои целях. – Видя, как напряглось лицо Джеффа, она поспешила уточнить: – Нет, не в том смысле, в каком ты подумал. Я солгала тебе, мы никогда не спали вместе. В тот вечер, когда Кевин сделал мне предложение, я ожидала, что он захочет уложить меня в постель, но он только проводил меня до дома, пожелал спокойной ночи и уехал. Конечно, я тогда не знала, что у него роман с Брендой.

– Если вы никогда не были с ним близки, зачем ты мне лгала? – резко потребовал ответа Джефф.

– Ты высмеял Кевина, и я на тебя рассердилась.

Джефф вскочил, схватил Лиз за плечи и поднял со стула.

– По-хорошему, тебя следовало бы перекинуть через колено и отшлепать! Если бы ты знала, каких мук стоила мне твоя ложь! Я страшно ревновал! Всякий раз, когда я представлял, как он к тебе прикасается, мне хотелось свернуть ему шею.

– Надеюсь, ты не собираешься бить жену? – с притворным ужасом осведомилась Лиз.

Джефф усмехнулся.

– Нет, я найду другие способы держать тебя под контролем.

– Например?

– Ну-у, пока мне приходит на ум один, но, думаю, за время медового месяца я изобрету и другие.

– А что, у нас будет медовый месяц?

– Обязательно. Наш медовый месяц начнется на Бора-Бора, а закончится… О, надеюсь, он продлится всю жизнь.