Вступление

В своем интервью германскому русскоязычному журналу «Янцен-обозрение» в 2003 году [77] главный редактор издательства «Вече» С.Дмитриев определил следующее направление: «В художественной литературе будет происходить осмысление того, что произошло в 90-е годы. Там тайн столько! Мы до сих пор не знаем, почему СССР развалился. Может быть, переход к демократии был нужен, но почему он так бездарно произошел? Мы должны знать, чтобы снова на те же грабли не наступать». На эту тему написано достаточно много и в книгах, и в периодической печати. Высказаны различные точки зрения, подчас противоречащие друг другу. Многие авторы ограничиваются частностями, хотя и интересно описанными. Но всеобъемлющего понимания проблемы до сих пор действительно не встретилось. Постараемся восполнить этот пробел, не останавливаясь подробно на тех или иных фактах, версиях, а рассматривая происходящее в контексте исторического процесса. В этом процессе для нас важнее всего, конечно, эволюция общественных отношений, выражавшаяся в сменах общественного строя. Для того чтобы уяснить суть какого-либо общественного устройства, необходимо исходить из природы человека. Что же представляет собой человек?

Считается, что человека создал труд. Спорить с этим не приходится. Однако труд в его первозданном понимании не стал основой деятельности всего человеческого общества. Уже на первых ступенях развития человечества стало ясно: чтобы нормально жить, индивидууму не обязательно самому трудиться — достаточно завладеть продуктами труда другого человека (в основном силой). На этой основе еще в древние времена произошло расслоение общества на производителей материальных благ, составляющих значительную часть человечества, и меньшую часть, которая этими благами преимущественно пользовалась. Другими словами, мир разделился на слабых и сильных, на бедных и богатых. Иначе быть и не могло, поскольку неравенство — в самой природе человечества. Ведь человек как вид относится к разряду самых сильных и изощренных представителей животного мира. Это обстоятельство помогло ему выжить и выделиться в процессе эволюции. Поэтому культ силы в той или иной форме будет всегда превалировать в человеке, а значит, всегда будет присутствовать стремление к подавлению более слабого, к его эксплуатации.

Нельзя не подумать о реакции на все сказанное выше множества людей, проживших сознательную жизнь в социалистическом обществе, воспитанных на советской идеологии (на ее положительных аспектах), исповедующих совсем другие идеалы. Тем более что сохранилась еще определенная часть людей, отдавших много сил и здоровья в борьбе за эти идеалы. В борьбе подчас очень жестокой. Но даже это подтверждает, что жизнь — есть борьба. И если мы действительно хотим осмыслить, что же «произошло в 90-е годы», мы должны смотреть открытыми глазами на некоторые истины, как бы горько это для нас ни было. Тем более что эти истины не являются полным откровением.

Еще Т. Гоббс, рассуждая о равенстве людей, цинично заявлял, что равными являются те, кто в состоянии нанести друг другу одинаковый ущерб во взаимной борьбе. В книге С. Кара-Мурзы «Истмат и проблема Восток — Запад» [30, стр.97] приводятся слова известного хирурга и общественного деятеля советской эпохи Н. Амосова: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых». Даже у К. Маркса прорвалось однажды, что насилие — есть повивальная бабка истории. И, наконец, официальная точка зрения сегодняшней российской науки, высказанная в 1994 году В.Тишковым. Она приведена в другой книге С.Кара-Мурзы «Советская цивилизация» [31, кн. 2, стр. 501]: «Общество — это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство — это утопия и социальная смерть общества».

Необходимо заметить, что автор двух упомянутых книг (как и других содержательных) является как раз противником данной концепции, получившей название социал-дарвинизма. Так, во второй из упомянутых книг на стр. 650 он пишет: «…с самого начала перестройки была развернута идеологическая кампания по изменению антропологической модели, по внедрению в массовое сознание нового представления о человеке и его правах. Нового не только для СССР, но и для дореволюционной России, культура которой отвергла социал-дарвинизм». При всем уважении к автору последних строк позволим себе с ним не согласиться. Прежде всего, если уж культура дореволюционной России отвергла социал-дарвинизм, то это могло быть только сплошным лицемерием, ибо разве что в колониальных странах эксплуатация была более жестокой, чем в ней. Что касается СССР, то вместе с ним рухнула его идеология, суровая практика сама ответила на вопрос, какой идеологии, а более конкретно, какой версии о природе человека отдать предпочтение.

Так что же, бесконечная война всех против всех? Нет, конечно. В процессе своего развития человеческое общество само пыталось отрегулировать этот вопрос, внести в эту войну элементы примирения. Нельзя переоценить в этом процессе роль религии. В своем первозданном виде, в заповедях Моисея, Иисуса Христа она, по сути, вырабатывала законы, кодекс поведения человека, регулировала взаимоотношения людей. А как же быть с религиозными войнами, нетерпимостью? И здесь, к сожалению, сказывается природа человека, победить которую окончательно не удается. И хотя в основе христианского учения заложены были идеи коллективного спасения души, религиозного братства людей, протестантская Реформация их впоследствии отвергла. Не противоречит ли все это одно другому, а также содержанию предыдущего абзаца? Ни в коей мере. Ведь мир построен на единстве и борьбе противоположностей. Борьба составляет суть и основу жизни. Но с развитием цивилизации, в современном обществе эта борьба переходит в русло соревнования, конкуренции.

Таким образом, еще в древнейшие времена произошло расслоение общества на эксплуататоров и эксплуатируемых. Формы взаимоотношений между ними с развитием общества менялись и совершенствовались в сторону смягчения. Сам процесс эксплуатации становился более организованным, ввиду увеличения его масштабов. Функция организации эксплуатируемого труда выпала, естественно, на правящий класс эксплуататоров, владеющих собственностью, в том числе и средствами производства. Функция организации труда тоже стала своего рода трудом, хоть и не в первозданном его понимании, когда под трудом подразумевалась только его физическая, рутинная сторона.

Постепенно возник промежуточный слой мелких собственников, использовавших первоначально свой труд, а впоследствии и чужой, наемный. И все же вся история развития человечества строилась на взаимоотношениях между классами собственников и производителей, на их противоречиях. Лучшие умы человечества искали пути к примирению, сглаживанию этих противоречий. В результате возникали различные идеалистические теории о равенстве людей. Они были заложены еще с возникновением христианского учения и вошли как основа в развитие социалистических идей, получивших практическое воплощение в ряде стран в XX веке. В результате в мире параллельно с капиталистической системой экономики возникла социалистическая. Существует множество определений капитализма и социализма, как классических, так и осовремененных. Капитализм формулируется как направленность человеческой деятельности на сохранение и увеличение производственного капитала, на извлечение прибыли. Социализм же — это деятельность, направленная в первую очередь на удовлетворение потребностей общества. При этом не исключается и увеличение производственного потенциала (остережемся говорить «капитала»), но оно играет уже второстепенную роль. Интересную формулировку встречаем в книге О.Арина «Россия в стратегическом капкане» [1, с. 243]: «В современной формулировке социализмом называют общество, у которого в знаменателе доминирует государственная собственность на средства производства наряду с другими формами собственности, в том числе и частной. В числителе социализм предполагает форму политической власти, нацеленную на реализацию интересов всего населения». Тезис о частной собственности при социализме сейчас стал модной темой в публицистике. Особенно часто можно прочесть, что Сталин извратил ленинский курс, уничтожив частную собственность. Да, в СССР были уничтожены последние остатки частной собственности, такие как, например, частные врачебные кабинеты, домашний скот у крестьян. Вот только сделал это не тиран И.Сталин, а… «реформатор» Н.Хрущев.

Но спорить на эту тему можно бесконечно. Действительно, в возникших после второй мировой войны социалистических странах в некоторых секторах существовал мелкий частник. Но в Советском Союзе, ведущей и наиболее ортодоксальной стране социализма, частной собственности не было, исключая период НЭПа и отдельные атавизмы, которые ликвидировал Н. Хрущев. Так что решающим различием между двумя рассматриваемыми общественными формациями является все-таки отношение к собственности. Но заранее оговоримся, что терминология наша будет условной и заимствованной из устоявшейся длительное время в советской науке и прессе. Другими словами, будем относить указанные термины просто к двум еще недавно существовавшим системам. Если капиталистическая система сформировалась в результате естественного эволюционного развития общества, то ее антипод — социалистическая система — почти повсеместно насаждалась силовыми методами, и своим возникновением в значительной степени обязана кризисным периодом капитализма и мировым конфликтам. В результате более жизнестойкой оказалась первая система, потому что, в первую очередь, она отражала саму суть природы человека, о которой говорилось выше. Стремление к собственности, к подчинению другого, к эксплуатации его труда в человеке неистребимы, несмотря на все смягчения.

Капиталистическая система дает свободу этой, по сути, своей биологической природе человека и приспосабливает ее в направлении, нужном для развития общества. Капитализм обеспечивает простор для развития производительных сил, несмотря на все противоречия, как утверждали марксисты, между общественным характером производства и частным характером продуктов труда. Поэтому капитализм оказался таким живучим, гибким, поддающимся реформам. Социалистические же идеалы, как бы они ни были привлекательны, направлены на вытравливание в человеке его существа, той самой биологической природы. Утверждения идеалистов о том, что социалистическое общество способно изменить природу человека (значит, все-таки надо ее изменить в отличие от капитализма, где менять ничего не надо) развенчал социалист-прагматик Бернштейн, за что был подвергнут обструкции со стороны марксистов-ленинцев как ревизионист. Именно из-за биологической несовместимости с природой человека социалистические идеалы так и останутся голубой мечтой человечества, недостижимой в реальной жизни. И приходится согласиться с тем, что капитализм — самый естественный строй, несмотря на свои несовершенства. И сегодня, и в обозримом будущем он будет единственным путем развития цивилизации. Лучшего придумать никто не в состоянии. Придумали однажды, но все оказалось мифом. Никакая система не в силах оказалась устранить эксплуатацию, хоть и капитализму на современном этапе удалось в значительной мере смягчить ее негативный эффект.

Тем не менее, судьба распорядилась так, что обе системы значительную часть прошедшего века существовали параллельно и конкурировали между собой вплоть до развала мировой социалистической системы на рубеже 80-х и 90-х годов. И не только судьба была виною, существовали и некоторые объективные обстоятельства. Но об этом речь впереди.

Поскольку различие между двумя системами в отношении к собственности, еще раз акцентируем внимание на вопросе, какая собственность эффективнее. Исходя из предыдущих рассуждений о природе человека, приоритет отдадим частной собственности. Оно и вполне естественно, поскольку здесь присутствует личный интерес. Здесь следует сделать небольшую оговорку: сравнение надо делать при прочих равных условиях. Что это означает? То, что эффективным частным собственником является тот, кто умеет обращаться с собственностью, извлекая из нее прибыль. Если же во главе дела стоит человек, не имеющий склонности к частному предпринимательству или не умеющий им управлять, его нельзя рассматривать как эффективного частного собственника. Он не выдержит сравнения с хорошо функционирующей общественной собственностью. При этом он вполне может обладать другими способностями, не связанными с ведением бизнеса. Такой человек должен продавать свой труд частному либо общественному производителю. Мы еще столкнемся с этой темой в дальнейшем. А пока отметим, что сравнивать надо лишь работоспособные формы той и другой собственности. Это и есть прочие условия.

 

Экономика, торговля, рынок

Еще в древности Аристотель дал определение двух систем хозяйственной деятельности. Производство, направленное на извлечение прибыли, он назвал хрематистикой. Производство, направленное лишь на удовлетворение потребностей получило название экономии. Эти термины можно встретить в статье С.Кара-Мурзы в газете «Правда» [158] и в ряде других его работ. При этом в той статье советскую экономику он относит к типичной экономии, отмечая, что она была направлена исключительно на удовлетворение потребностей, хоть и огромного масштаба, вплоть до каприза освоения космоса. К этому можно добавить, что система хозяйства России на протяжении значительной части истории была гораздо ближе к экономии, чем к хрематистике. Почему так произошло, мы рассмотрим в следующем разделе.

А теперь попытаемся представить себе, с чем можно сравнить хозяйство страны, или какого-либо другого сообщества. Напрашивается сравнение с огромной машиной. Но каждая машина имеет свой двигатель, мотор. Какой же двигатель приводит в движение хозяйственный механизм? В общем случае это рынок. Рынок товаров и услуг. Не менее важным фактором являются торговые связи, попросту торговля. Здесь могут подумать: рынок, торговля — разве это не одно и то же? По смыслу действительно очень близко. Но не будем вдаваться в лингвистические тонкости, а определимся с терминами. Под рынком здесь и в дальнейшем мы подразумеваем спрос, спрос на товары и услуги. А под торговлей — сам процесс реализации этого спроса. И если рынок является двигателем системы хозяйствования, то торговля является рычагом, приводящим этот двигатель в движение. Именно торговля издревле определяла степень развития той или иной общности людей. Вспомним, например, древних финикийцев.

Несколько иной подход мы наблюдаем при рассмотрении социалистического способа производства. Здесь двигателем является план. А что приводит в движение этот двигатель? Вернее спросить, кто? Ведь план, по сути, вещь неодушевленная, а приводит его в движение (не сам план, а его осуществление), вполне одушевленный руководитель с партбилетом в кармане. Для упрощения в дальнейшем мы будем говорить, что капиталистическую систему хозяйства определяет рынок, а социалистическую — партбилет в кармане руководителя. Правда, в первом случае мы упоминаем двигатель, а во втором рычаг. Но все дело в том, что рынок — система живая, саморегулируемая. В то же самое время план (определяемый как двигатель) — категория искусственная, придуманная и фактически самостоятельно двигаться не может. Его постоянно должен двигать партбилет, выполняющий таким образом двойную функцию.

 

Небольшой экскурс в историю

Поскольку производство, пусть в самых примитивных формах, развивалось еще с древних времен, то чтобы проследить пути развития того или иного общества, страны, необходимо обратиться к истории их возникновения. Особенно это относится к России с ее непростой судьбой.

Проследим же, как развивалось хозяйство России со времени ее образования в образе Киевской Руси. Начнем с того, что когда-то славяне были одним народом и… зародились в верховьях Вислы, на берегах Тисы и на склонах Карпат. Это современная восточная Венгрия и южная Польша [17, стр. 20]. Земли славян часто подвергались набегам воинственных германских племен, что заставляло их постепенно покидать насиженные места и расселяться на более широком пространстве на юг, север и восток. Окончательное разделение славян на западных и южных произошло после вторжения и захвата славянских земель в Паннонийской низменности венграми. Остальные славяне ушли на восток в малонаселенные пространства.

Им как раз и больше всех не повезло. Большая часть территории, которую заняли восточные славяне, оказалась неплодородной, а вся территория была отрезана от морей, а значит, и от внешнего мира. Единственный торговый путь проходил по Волге, но то пространство уже населяли другие народы. А пространство, занятое славянами, было по тем временам огромно по масштабам, и это создавало серьезные препятствия для развития внутренних коммуникаций, к тому же доминировали на том пространстве леса и болота. Все это затрудняло передвижение людей и материальных ресурсов. [66, кн.1, стр. 11]. Понятно, что о торговле не могло быть речи, доминировало натуральное хозяйство. И еще сегодня многие беды России исходят из того времени «освоения болот и лесов».

Л. Гумилев пишет еще об одной беде славян [17, стр.27]:

«Для славян было бедствием соседство с древними русами (название варяжского племени — К.Х.), которые сделали своим промыслом набеги на соседей». И далее на стр. 28: «Славяне селились небольшими группами в деревнях; обороняться от русов, оказавшихся жуткими разбойниками, им было трудно. Добычей русов было все ценное. А ценным тогда были меха, мед, воск и дети. Неравная борьба длилась долго и закончилась в пользу русов, когда к власти у них пришел Рюрик».

В советское время возникла тенденция открещивания от норманнской версии в образовании русской нации. Кто с этим не соглашался, подвергался преследованиям. Так будущий историк и публицист Андрей Амальрик, будучи студентом истфака МГУ, в своей курсовой работе защищал эту версию, отвергавшуюся советской наукой. За это он был исключен из университета. Впоследствии он был преследуем как диссидент. А то открещивание уже в постсоветское время поддерживал даже такой выдающийся ученый, как академик Д.Лихачев. Даже теперь этот вопрос не обсуждается.

Но сомневающимся можно рекомендовать прочесть книгу незаинтересованного исследователя Г.Джонса «Викинги» [22]. Из нее мы узнаем, что именно русы основали поселение Хольмгард (ставшее впоследствии Новгородом), что князь Владимир Красное Солнышко происходил из русов и носил сначала имя Вальдамар [стр. 126]. Все это отвергает и версию «Повести временных лет» о призвании варягов во власть на Руси. Истинный процесс совпадает с описаниями Л.Гумилева, Г.Джонса, Д.Хоскинга. Да и само название народа — «русские» тоже о чем-то говорит. Это единственное в мире название народа, выраженное прилагательным. Можно предположить, что восточные славяне в какое-то время назывались русскими славянами (по имени их завоевателей русов), а впоследствии слово «славяне» для удобства было опущено. Такая версия наиболее вероятна. Со временем русы ассимилировались в более многочисленной славянской среде. Так и сохранил русский народ в своем характере долготерпение славян, перемежающееся в критические моменты буйством, унаследованным от варягов («страшен русский бунт»).

Трудно переоценить следующую позитивную акцию русов. Они проложили широко известный в истории «путь из варяг в греки», главной артерией которого стал Днепр. Этот «путь» сразу оживил (скорее даже породил) интенсивную торговлю с Византийской империей. И не случайно к этому периоду относится расцвет Киевской Руси. Так продолжалось до XII века. К XII веку Византия потеряла свое экономическое мировое значение, что привело к падению роли пути «из варяг в греки» [22, кн.1, стр. 61]. А в 1453 году, после завоевания ее турками, Византийская империя перестала существовать. В результате этих изменений «… торговля между Европой и Азией стала проходить не через Русь, а через Средиземноморье и Ближний Восток. Русские земли становились экономически второстепенными. В результате основной доход Русь начала получать от сельского хозяйства и мелкого производства» (там же).

Центр из захиревшего Киева сместился на север, где в разное время доминировали Ростово-Суздальское, Владимирское, а позже Московское княжества. Хозяйство этих земель было близко к натуральному, торговля была в зачаточном состоянии. Особняком стоял Новгород, расположенный неподалеку от Финского залива. Там процветала торговля: город даже какое-то время входил в торговый союз ганзейских городов. Прочный экономический базис породил соответствующую надстройку. По тому времени ее политическую структуру можно было считать прообразом демократии. Называлась она Новгородской феодальной республикой [73, стр.382] и существовала с 1136 по 1478 г. «Высшим органом было вече, которое избирало посадника, тысяцкого и даже архиепископа. Фактическая власть была в руках бояр. Князь приглашался на службу по договору («ряду»).

Чаще всего князья были из великих князей владимирских», (там же). На протяжении многих лет окрепшая Москва вела войны за овладение Новгородом, пока в 1478 году это не удалось Ивану III. И хотя это был шаг к объединению русских земель, на них исчез последний островок рынка и демократии. Исчез надолго, до времен Петра I (речь идет о рынке, о демократии при монархии говорить как-то неловко).

Почему-то принято считать, что развитие России на несколько веков затормозило монгольское иго. На самом деле это вовсе не так. Да, русские князья считались вассалами ордынских ханов, даже получали от них «ярлык» на правление. Но монгольские гарнизоны не стояли в русских городах и селениях, появлялись лишь баскаки — сборщики дани, по тем временам в мизерных размерах. Зачастую роль баскаков исполняли местные русские правители. Так что серьезного влияния на развитие русских княжеств монгольское «иго» оказывать просто не могло. Отсталость русских земель в хозяйственном и торговом отношениях определялась лишь перечисленными выше факторами.

Резкий поворот в судьбе России произошел с воцарением Петра I. Последнее время в российской историографии наметилась тенденция к пересмотру роли Петра. Многие историки, начиная еще с Л. Гумилева, ставят ему в укор принижение роли православной церкви, отступление от русского традиционного пути. Ох… уж этот особый русский путь!..Вспоминается и восклицание Е.Боннер: «Этот ужасный царь Петр!..» Да, он был жесток. Но по меркам нашего времени, а по тем временам жестокость в значительной степени была характерной формой правления, хотя действительно во многих аспектах Петр превысил эту степень. Но зато он действительно поставил Россию на «дыбы». При нем впервые Россия получила выход к морю, резко оживились торговые связи, без которых немыслим прогресс.

Интересна оценка деятельности Петра зарубежными историками. Вот что пишет об этом профессор Лондонского университета Д.Хоскинг [66, кн.1, стр. 242]: «Самого Петра можно считать неостоиком, верившим в то, что как монарх он был призван Богом для мобилизации ресурсов доверенного ему государства ради увеличения его мощи, умножения богатства и процветания народа. Петр, будучи порождением своего времени (конца XVII века), вдохновился последними достижениями науки и техники и верил в то, что человеческие способности можно эффективно использовать, если применить современные знания и умения».

Полны восторга отзывы о Петре Великом известного английского философа и историка А. Тойнби [60]. «Принятие Петром западной технологии тех времен оказалось настолько эффективным, что дало ему возможность в 1709 году решительно победить одну из величайших держав современного ему западного мира — Швецию. Историческая победа над Карлом XII под Полтавой была одержана Петром благодаря программной вестернизации…» [стр. 221]. «Петр запустил Россию на орбиту технологического соревнования с Западом, и по этой орбите она движется по сей день. Россия никогда не могла позволить себе отдохнуть, ибо Запад постоянно делал новые броски. Так Петр и его потомки в XVIII веке подняли Россию на уровень Западного мира того времени…» [стр. 439]. Но уже на следующей странице мы читаем: «…но уже в XIX веке промышленная революция на Западе вновь оставила Россию позади…».

Да, действительно XVIII век недаром называют «золотым веком Петра и Екатерины». Последняя продолжила деяния Петра и вывела Россию еще к одному морю — Черному. Наследники Екатерины на инерции еще держались где-то около полувека, а затем ощутилось отставание, которое наглядно продемонстрировала Крымская война (1853–1856 гг.).

«Крымская война требовала реформ, железных дорог, иной армии и иных вооружений, вызвала шок национального сознания» [60, стр. 301]. Реформа 1861 года, отменившая крепостное право, была запоздалой и несовершенной.

Россия была единственной страной, где крепостное право продержалось так долго и так поздно. Всего 400 лет. «…в Лондоне в 1860 году уже метро строили. А мы грудных детей от родителей отрывали, мы целые села в карты проигрывали, мы человеческих детей на борзых щенков обменивали…» — так описывает ситуацию публицист С.Баймухаметов [12, стр. 414]. В чем же заключалось несовершенство реформы-1861? Последуем за автором той же книги [стр.438]. «Жизнь поставила его перед простым, но жестоким выбором. Или освобождать крестьян без выкупа — или с выкупом. С большими наделами — или с малыми». Речь идет о царе-реформаторе Александре II. И какой же выбор он сделал? Под давлением правящего класса, дворянства — наихудший. Читаем на стр. 439: «Крестьяне получили наделы земли, которые были даже меньше по площади, чем те участки, которыми они пользовались, будучи рабами». «Крестьяне были не свободные, а временно обязанные, то есть должны были отработать свободу и землю». «Издевательством стало и положение о выкупе земли. Надо было оброк перевести в деньги и исчислить всю сумму в деньгах. А так как денег у крестьян не было, то они платили 20 % выкупа. Остальные 80 % платило государство. Крестьяне же должны были вернуть эти деньги государству в течение 49 лет из расчета 6 % годовых». Вот так государство окрутило крестьян за естественное право на свободу. Лишь в 1906 году, когда крестьянин выплатил подавляющую часть долга, эти нелепые откупные выплаты были отменены.

По данным академика Л.В.Милова бюджет крестьянина «посредственного состояния» с женой и двумя детьми, «живущего домом», составлял в год: «26 руб. 43 коп. с половиною». [12, стр. 41]. Там же показано, что «…даже крестьянин-середняк далеко не сводил концы с концами». Цифры эти смехотворны. Что мог крестьянин на них купить? А поскольку крестьяне составляли большинство населения страны, можно себе представить масштабы торговли в такой стране. Торговля, этот рычаг экономики, по-прежнему оставался уязвимым местом российского хозяйства, причем традиционным.

Да, «ходил» в свое время тверской купец Афанасий Никитин «за три моря», и это исключение нашло свое отражение в истории. Но много ли таких было? Вот цифры, приведенные историком А.Буровским [10, стр. 245], характеризующие уже XIX век: «Купцы никогда не были многочисленны; в 1840-е годы их было порядка 213 тысяч человек, в 1897 году — 225 тысяч человек». Понятно, что купечество обитало в городах. В деревне по уже описанным причинам господствовало в основном натуральное хозяйство. Привилегированный класс дворянства вообще ничего не производил, вел жизнь рантье. Могла ли в таком состоянии Россия конкурировать с бурно развивающимся Западом? Тем более входящим в эру индустриализации. Нет, конечно. Рычаг заржавел от бездействия. Тормозом стало и отношение населения к самой торговле. В дореволюционной России укоренились презрительные клички «купчина толстопузый», «купчик» и т. д. Традиция продолжилась и в советскую эпоху, едва ли не самым популярным оскорблением стали слова «торгаш», «торговка». Чаще последнее, ибо принято было считать, что в роли продавца выступает женщина типа «оторви и брось». В то время как на Западе за прилавком часто встречаются вполне респектабельные мужчины при галстуке. Отсюда и отношение к покупателям совсем другое. Зато уже в перестроечное время бурным цветом расцвела мелкая «челночная» торговля, которая принесла пользу лишь обслуживающему ее транспорту. И замелькали на всех приграничных маршрутах светлоклетчатые дорожные сумки, набитые дешевыми товарами из Польши, Румынии, Турции, Китая…

Несмотря на все предыдущие доводы, сегодня очень многие авторы настойчиво стараются вбить в сознание людей версию о стадии бурного роста российской экономики до революции 1917 года. Ловко манипулируя цифрами 1913 года (последний довоенный год), они пытаются доказать, что Россия в то время входила в число наиболее развитых капиталистических стран и продолжала успешно развиваться, и лишь большевики варварски прервали этот процесс. Как выразился в одном телеинтервью С. Говорухин, создатель помпезного фильма «Россия, которую мы потеряли»: «Птицу подстрелили на взлете большевики». Это не так. Большевики пришли не из космоса. Их родила российская действительность с ее нищетой и беспросветностью. И хоть Советский Союз являл собой качественно новый этап, его нельзя рассматривать в отрыве от всей российской истории. Он был истинно русским чудом со всеми его положительными и отрицательными моментами. А теперь представим цифры 1913 года в более наглядном виде. «В1913 году Россия по объему промышленного производства занимала пятое место в мире, ее доля в мировом производстве была 4 %, но этот показатель достигался в основном по причине огромных размеров и численности населения. А на душу населения Англия и США производили продукции больше в 14 раз, а Франция — в 10 раз» [53, стр. 177]. Но важно, что еще при этом «Тяжелая промышленность (металл, уголь, нефть) была почти целиком подконтрольна иностранному капиталу» [там же, стр. 178]. Невольно приходится делать следующий вывод: «Ну и какое будущее ожидало страну с такой экономикой, даже если бы не было войны? Только одно: промышленный подъем уперся бы в отсутствие платежеспособного спроса и нехватку рабочих рук и прекратился сам собой. Ну, выжили бы отрасли, работающие на заграницу, — нам-то что с этого?» [там же].

Российское крестьянство, составляющее большинство населения страны, как мы уже отмечали, жестоко эксплуатировалось землевладельцами, работало в трудных климатических условиях, жило в нищете. Такие условия существования наложили тяжелый отпечаток на менталитет этого слоя общества. Короткое лето заставляло крестьянина трудиться в поле от зари до зари, а в межсезонье позволяло длительное время валяться на печи. Отсюда берет свое начало привычка русского человека к авралам, и она же мешает ему до сих пор ритмично работать в нормальных условиях. Эта мысль находит подтверждение у историка В.Ключевского [36, т.1, стр. 50]: «Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс, но и нигде в Европе, кажется, не найдешь такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному труду, как в той же Великороссии». Мысль эта была озвучена еще во времена царизма, но и сегодня это качество русского человека продолжает удивлять многих.

О лености русского «мужика» писали, оказывается, и Ленин, и Горький, но не подумали об исторических корнях этой черты. Да, прошел аврал, и «мужик» успокоился. Но вряд ли еще какой-либо народ смог бы трудиться в таких условиях, какие создавали «мужику» природа и правители. Причем делалось это не ради прибыли, а для удовлетворения минимальных потребностей. Само слово «прибыль» чуждо русскому лексикону. Отсюда берет свое начало укоренившееся понятие о бедности как норме жизни, которое глубоко устоялось в менталитете русского человека. Вот как определяет русского человека Н.Михалков в книге своего отца [44, стр. 432]: «Русским может быть только тот, у кого чего-нибудь нету, но не так нету, чтобы обязательно было, а — нету, и хрен с ним». Это безразличие находит продолжение во многих областях жизни, в том числе безразличие к отсутствию порядка в любом деле. Более того, к порядку в российском обществе относятся как к чему-то вредному, предпочитая порой его полное отсутствие (так называемый «бардак»). Мне много раз приходилось слышать от различных людей, что этот «бардак», дескать, даже нужен, ибо он помогает спрятать собой многие наши огрехи. Но не лучше ли их просто не делать? Со мной не соглашались, утверждая, что это неизбежность. Еще один фактор, возведенный в норму жизни. Когда на своей работе я только заикался о порядке, то ли перед рядовыми сотрудниками, то ли перед начальством, всегда чувствовал, что превращаюсь для них во врага. Когда в каком-либо учреждении я пытался возмущаться беспорядком, сразу следовал встречный вопрос: «А у вас все в порядке?» Этот традиционный беспорядок оказался даже очень востребованным при сегодняшнем режиме.

Д.Хоскинг объясняет причины отсталости России не только плохими природными условиями, но и «…характерной для России цикличностью исторического развития. Огромные земельные и людские средства тратились на содержание армии и громоздкой политической верхушки. Экономический рост достигался скорее за счет расширения территории, чем внедрения новых технологий, которые в большинстве своем заимствовались за границей» [66, кн.1, стр. 12]. Расширяя территорию, завоевывая и присоединяя к себе все новые и новые земли, Россия превратилась в империю, достигшую пика своего могущества в том самом «золотом веке» Петра и Екатерины. Но именно с того момента и начинается (ничего не поделаешь, судьба всех империй) ее движение по нисходящей линии, сперва совсем вроде незаметное. Именно с этого момента, утверждает А. Солженицын, государство начинает уделять больше внимания «…внешним проблемам, в ущерб внутренним» [140, статья К.Кедрова «Расплата за победы»]. В отличие от других империй, проводивших свою экспансию за счет заморских территорий, не требующей применения военной силы, Россия расширялась, приобретая прилегающие территории в основном за счет войн. В той же статье приводится довод Солженицына о бессмысленности сотен тысяч жертв, ничего народу не принесших. Автор статьи показывает, как эти доводы переплетаются с аналогичными мыслями Герцена: «Покидая пределы империи, по пути в Европу Герцен увидел курную избу. Вид ее потряс воображение писателя. Сколько войн, сколько великих событий прошло мимо этой курной избы, никак не улучшив жизнь ее обитателей… Совершались великие победы русского оружия, расширялись пределы империи. И только в курной избе все так же топили без дымохода, все так же перебивались с хлеба на квас. В этом увидел Герцен коренное отличие истории Западной Европы от России. В Европе любая военная победа, реформа, революция что-нибудь да приносила местному населению. Расширялись права личности, отдавалась земля крестьянам, оживлялась промышленность и торговля, у нас же, что победа, что поражение, что революция, что реформа — не оставляют никакого следа. Как жили в «курной избе», так и остались в ней жить». Символическое сравнение двух направлений, в одном из которых государство — для человека, в другом — все наоборот.

Тем не менее, некоторые историки, описывая российскую империю, обнаруживают склонность ее несколько «припомадить», игнорируя отношение к собственному населению. Вот что пишет Ю. Емельянов [23, стр. 439]: «Особенность России состоит и в том, что эта страна стала единственной, оказавшейся способной создать оригинальную цивилизацию на северном пути. Но прежде чем стать «самой арктической» страной мира и единственной цивилизацией северного пути, России пришлось проделать нелегкий исторический путь. По мнению недружественных наблюдателей, это был путь захватов и порабощения народов». И далее на стр. 458: «Миф о русском «колониализме» был рожден в результате механического перенесения впечатлений о трансокеанской экспансии Запада на Россию. По этой же причине был рожден и миф о российской «тюрьме народов»». Надо признать, безусловно, что Россия была одной из самых «мягких» империй. Коренное население присоединенных земель не эксплуатировались, подобно народам колоний западных стран. Тюрьмой народов Россия не была никогда, хоть эту версию поддерживали большевики, население окраин не испытывало ущемлений по национальному признаку. Более того, уровень жизни окраин часто превышал уровень российской глубинки. Особенно это было заметно в период существования Советского Союза, административное и жизненное устройство окраин которого могло служить образцом решения проблем многонационального государства. Тем не менее, империя остается империей. И далеко не все территории этой империи приобретались мирным путем. Даже завоевание Сибири началось со столкновений (довольно серьезных) Ермака Тимофеевича с ханом Кучумом. Очень тяжелым было завоевание генералом Скобелевым в конце XIX века Хивинского и Кокандского ханств, а в столкновении с туркменами русские войска даже потерпели поражение, что дало основание уже ушедшему в тот мир Туркменбаши (С.Ниязову) увековечить эту дату как национальный праздник. Долго и упорно отвоевывалось у турок Причерноморье, долго шла борьба за покорение Северного Кавказа и т. д. В период наполеоновских войн Россия претендовала даже на Мальту. С вожделением смотрели русские цари на Афганистан, и только появление там англичан предотвратило дальнейшую экспансию в направлении Индийского океана. А бесконечные русско-турецкие войны имели конечной целью захват Константинополя и проливов в Средиземное море. Писатель Ван Херпен в своей книге (стр.62) приводит, как он выражается, «известное изречение» императрицы Екатерины: «Не вижу иного способа защищать свою границу, как расширять ее» [173].

Идея захвата чужих территорий господствовала не только в правящих кругах. Она нашла горячий отклик в широких слоях общества. Даже такой прогрессивно мыслящий поэт и дипломат (советник российского посольства при Баварском королевстве с 1822 по 1837 гг.), как Ф. И. Тютчев, был отнюдь не чужд этих настроений, что отмечает в своей книге Д.Хоскинг [66, кн.1, стр.397]: «В 1849 году поэт Ф. Тютчев писал о граде Константинополе как об одной из тайных столиц Русского царства. Он призывал к расширению границ империи от Нила до Невы, от Эльбы до Китая, как предвидел Святой Дух и прорицал Даниил». Ничего себе аппетиты. И велико желание в своей предубежденности сослаться на кого-то. Только вряд ли Святой Дух и Даниил обладали столь обширными географическими познаниями.

В конечном счете имперская политика государства взвалила на его плечи непосильную ношу. Груз этой ноши давил на неадекватно слабую структуру государства и не давал ему возможности развивать свое хозяйство на уровне передовых стран. А страны эти в начале XX века переживали уже решающий этап в переходе от просто капитализма в качественно новую фазу бурной индустриализации. Не сумев включиться в этот процесс, Россия отстала еще более существенно. Тем не менее, вопреки здравому смыслу, уже в наше время, разочаровавшись в двух неудавшихся экспериментах XX века, многие обращают свой взор на дореволюционную Россию, безмерно идеализируя ее. В этом отношении характерен и упоминавшийся чуть выше фильм С. Говорухина, и написанная им книга с экзотическим названием «СТРАНА ВОРОВ на пути в светлое будущее» [15]. В ней на стр. 179 автор пишет: «Российский государственный корабль лег на истинный курс в 1906 году, при Столыпине. Началось «великое выздоровление страны» (А. И. Солженицын). В феврале 1917 года корабль повернуло влево. В октябре большевики поправили курс — Россия круто взяла вправо». Сразу возникает вопрос: а что было до Столыпина. И если началось «великое выздоровление страны», значит, до этого она была больна. Какими же чудодейственными средствами лечил Россию Столыпин? Мы об этом еще поговорим подробнее, а пока лишь отметим то, что нам известно из советской истории.

А известно нам лишь о развитии «галстучной индустрии». Молодому поколению читателей поясним, что прославился Столыпин как серийный вешатель при подавлении крестьянских волнений первой русской революции. Петли эти так и называли «столыпинскими галстуками».

Пока вернемся к книге Говорухина. Развитие России он рассматривает как цепь случайностей (то влево, то вправо) и изображает в виде схемы, что само по себе похвально. Схема предстает в виде синусоиды, навитой на центральную ось. В основу схемы заложена мысль, что лишь необъяснимые случайности мешали стране нащупать эту ось и двигаться по ней. Автор книги сокрушается, что, птицу подстрелили на взлете большевики. Дореволюционную Россию он изображает как царство труда и изобилия. Но опять же, как в такой идиллии могли вызреть коммунистические идеи, оформившиеся в революционное движение огромных масс людей? В общем-то, все ответы даны выше.

Теперь только посмотрим, что за «великое выздоровление страны» началось при Столыпине. Обратимся к энциклопедии [73, стр. 530]. «Действительность оказалась чрезвычайно далека от идеальных замыслов С. (Столыпина — К.Х.). Сложные отношения связывали С. с царем. Николаю II казалось, что премьер отодвинет его от решения (если бы так! — К.Х.) многих вопросов, узурпирует его власть… Конфликт произошел и между С. и бывшим премьером С.Ю.Витте, который еще не утратил влияния. Неприязненно относилась к С. и «левая» Государственная Дума, и Государственный совет. Трагедия С. состояла в том, что правые и левые винили его в тяжелом положении страны (и это «великое выздоровление»?! — К.Х.). Конец его был предопределен».

Так же был предопределен конец и всей российской монархии, которая полностью изжила себя и держалась на одной инерции, благодаря инертному образу мышления ее народа, на его чисто славянском долготерпении. Но достаточно было одного толчка, как вскипела варяжская составляющая и стал «страшен русский бунт».

Следует отметить, что на психологию русского человека, да и всего общества оказало влияние расположение страны на стыке двух континентов. Поэтому Россия всегда была страной контрастов. Так, русская культура, впитавшая в себя в себя лучшие традиции западной и одновременно сохранившая свою самобытность, была и остается на высочайшем уровне в мире. Русский быт в противоположность этому был и остается на уровне отсталых стран. Как метко заметил как-то В. Шендерович, «…не надо путать культуру и цивилизацию. Уровень культуры — это Чайковский, Толстой, Рахманинов, а уровень цивилизации — это запах в туалете». Под цивилизацией в данном случае, конечно, подразумевается быт. А русский быт характеризуется полным пренебрежением к человеческой личности, ее потребностям, ущемлением ее элементарных прав. В условиях жизни значительной массы народа и сегодня доминирует так метко подмеченный Герценом принцип «курной избы». Такой низкий бытовой уровень в сочетании с имперским мышлением правителей выработали особую философию. Она внедрила в сознание людей понятие о всеобщей бедности как норме жизни, утвердила примат государства над интересами личности. В дальнейшем это было мастерски использовано И.Сталиным, превратившим людей в своеобразные «винтики».

Беда русского народа в исключительном легковерии, готовности всегда поверить в очередной миф. К сожалению, население России очень внушаемо. Эксперты утверждают, что и сегодня в России 86 % населения можно внушить все что угодно. Все это, к сожалению, дань традиции. Веками жила в народе вера в доброго царя, несмотря на жестокую эксплуатацию. Она сменилась затем верой в коммунизм, в развитой социализм, и, наконец, в «перестройку». Да и сейчас народ верит, что придет рынок и принесет ему благополучие и процветание, надо только чуточку подождать. И ждет уже более двух десятков лет. На этой доверчивости строили и продолжают строить свою судьбу многие поколения правителей.

Резюмируя все сказанное о политике правителей, игнорирующих внутренние проблемы страны, о философии народа, в оцепенении взирающего на деяния этих правителей, трудно согласиться с версией успешного развития России по курсу, взятому передовыми странами. Она была ярко выраженной аграрной страной и поэтому не могла иметь серьезного класса промышленных предпринимателей. Отдельные островки зарождающейся индустрии возникали лишь благодаря иностранным концессионерам. Даже разработка нефтяных месторождений близ Баку производилась Альфредом Нобелем. В моей родной Одессе трамвайное движение основали бельгийские концессионеры. И чтобы положить конец утверждениям о якобы бурно развивающейся России обратимся к высказыванию Н. Бердяева [3, стр. 206]: «Если Россия хочет быть великой империей и играть роль в истории, то это налагает на нее обязанность вступить на путь материального технического развития. Без этого решения Россия попадет в безвыходное положение. Лишь на этом пути освободится дух России и раскроется его глубина». Прямо пророческие слова! А как современник Бердяев лучше других знал беды России того периода и что ей было необходимо.

Что же мешало России встать на путь индустриализации? Уже упоминалось о дефиците серьезных предпринимателей. Нарастание этого класса в разное время приводило к буржуазным революциям во Франции и Англии, другие страны приходили к тому же эволюционным путем. Поскольку этот класс в России не развился, правящим классом оставалось дворянство. Класс этот уже был на последней стадии деградации, что красочно описывают в своей книге С.Валянский и Д.Калюжный [13, стр. 44, 45]. Приведем несколько выдержек: «…многие дворяне, особенно из богатейших, за счет крестьян шиковали, наплевав на интересы не только «своих людей», но и страны. Даровой доход в такой степени избаловал русское дворянство, что когда появились кредитные учреждения, выдававшие ссуды под залог имения, помещики бросились занимать». «Российское дворянство занимало для собственного удовольствия, для потребностей личного комфорта. Дворянские займы имели тенденцию из долгосрочных постепенно превращаться в вечные, и занятые деньги, раз выйдя из кассы банков, более уже туда не возвращались». «Некоторые дворяне, переселившись за границу, поражали европейцев своей расточительностью. Один русский аристократ жил какое-то время в маленьком немецком городке и забавлялся тем, что посылал с утра свою прислугу на рынок с приказом скупить все продукты и потом любовался из окна, как местные хозяйки мечутся в поисках еды». В игорных домах и на курортах Западной Европы тоже хорошо знали сорящих деньгами русских вельмож. Не правда ли, это напоминает кое-что из современности. Ну, конечно, сегодня так же «кур шевелят» российские олигархи. Авторы делают вывод: «Вот что служило разорению страны, а не «отсталая» община и не «тупой», ленивый крестьянин». Это почти совпадает с высказанной ранее причиной падения монархии: разложением дворянского класса.

Это основная причина, но есть и сопутствующие. Немалую роль сыграло и правление Николая II. Сейчас появилась тенденция всемерно охаивать большевиков, приписывая им свержение монархии, и одновременно возвеличивать саму низвергнутую монархию, в частности ее главу Николая II. Особенно преуспел в этом Э.Радзинский, посвятивший его бесцветной личности целую книгу. Но обратимся к другому, неконъюнктурному источнику. Всего несколько строчек К.Паустовского [50, стр. 203] разбивает вдребезги этот миф.

Автор «Повести о жизни» рассказывает, как он был репетитором у дочери генерала Казанского: «Казанский дослужился до чина генерал-адъютанта, командовал несколькими военными округами и обучал Николая II стратегии».

«В стратегии сей молодой человек был форменной дубиной, — говаривал Казанский о Николае Втором». Только ли в стратегии? Вот что пишет по этому поводу историк В. Фортунатов [64, стр. 37]: «Всю свою жизнь Николай II вел дневник, в котором даже самые ярые современные монархисты никак не найдут ни одной философской мысли, никаких признаков стратегического мышления (не только в военной науке — К.Х.) Хозяина земли русской, как именовал себя сам Николай Александрович Романов».

Казалось бы, сама история подставила этого бездарного правителя, чтобы поскорее сокрушить этот архаичный режим. Но монархию свергали вовсе не большевики. Они лишь подобрали власть, валяющуюся у беспомощного Временного правительства.

Штурм Зимнего, залп «Авроры» — всего лишь опереточные элементы. А само добровольно-принудительное отречение Николая II произошло под давлением его же генералов Алексеева и Рузского. Причем отстранение его от власти планировалось еще раньше. Вот свидетельство А. Ф. Керенского [35, стр.48]: «Все считали его отречение скорым и неизбежным. Еще в начале зимы в высших петроградских сферах обсуждались проекты государственного переворота, о многих была уведомлена даже армия, и все они предусматривали отречение Николая II». Эту версию подтверждает Н. Бердяев [4, стр. 109]: «Разложение императорской России началось давно. Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Война закончила процесс разложения. Нельзя даже сказать, что февральская революция свергла монархию в России, монархия в России сама пала, ее никто не защищал, она не имела сторонников». И правильно пишет Е. Прудникова [59, стр.197]: «…империя к тому времени прогнила насквозь и, как положено любой уважающей себя рыбе, гнила она с головы». И там же [стр. 160]: «…ведь сказал же в начале девятисотых годов обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев Николаю II: «Продление существующего строя зависит от возможности поддерживать страну в замороженном состоянии. Малейшее теплое дуновение весны, и все рухнет». Не послушал Николай II обер-прокурора и пошел навстречу теплому ветру. А подул он с Балкан, где завязывался мировой конфликт, приведший к затяжной войне.

Эта война и ускорила падение режима. Нет, не «на взлете», как изрек С. Говорухин, «подстрелили птицу», обессиленная, она сама упала к ногам охотника. Но зачем Россия вступила в эту масштабную войну? Неужели нельзя было учесть печальный опыт Крымской и русско-японской войны, которые высветили техническую отсталость России? Кивают на славянскую солидарность, имея в виду ультиматум, предъявленный Сербии Австро-Венгрией. Но не далее, как в 1908 году Россия безропотно санкционировала аннексию другой славянской области, Боснии и Герцеговины той же Австро-Венгрией. К тому же на стороне Германии и Австро-Венгрии воевала другая славянская страна, Болгария. Значит, этот довод несостоятелен. Как раз на грани распада в это время находилась сама австровенгерская империя. Запахло жареным. Заговорил инстинкт хищника, учуявшего возможность территориальных приобретений. Но главной целью был Константинополь, предмет вожделений нескольких поколений русских царей. Цель была отнюдь не беспочвенной и выразилась в соглашении «Сайкс-Пико» между странами Антанты о разделе турецких владений после войны [119]. Документ был оформлен окончательно в мае 1916 года путем обмена секретными нотами. Россия получала в собственность Босфор и Дарданеллы. В ноябре 1917 года по указанию Ленина был опубликован текст этого соглашения. Результатом этого явилось благожелательное отношение Турции к молодой Советской республике на первых порах. А царская Россия успела проглотить наживку «Сайкс — Пико», но вылезла она боком. Аналогичная история возникла много лет спустя, когда уже советская империя затеяла войну в Афганистане. Но это уже было последней отрыжкой ее имперского желудка. Поистине история ничему не учит.

Таковы сопутствующие причины краха российской монархии. Основная же причина — экономика. Если бы не вмешались сопутствующие причины, агония монархии могла еще продлиться какое-то время, но крушение все равно было неминуемым. Подтверждение этому мы находим у историка Г.Кваши [34, стр. 226]: «…сохранив свой сверхмощный класс крестьянства, свое пренебрежение к грамоте, к городской жизни, русский народ не выстоял бы в сумасшедшей индустриальной гонке XX века». И все же русский народ выстоял, но… уже совсем в другой ипостаси, а именно, советского народа. Но об этом в следующей главе.

Теперь попытаемся выразить схематически, что происходило в России за рассмотренный уже период. Удобной формой изображения представляются две железнодорожные ветки, которые совмещались где-то в XVIII веке, а затем едва заметно начали расходиться. За одну из веток, идущую прямо, примем движение мировой цивилизации, разумеется, ее передовой части (в книге С. Говорухина это центральная ось, экватор). Вторая ветка, изображающая движение России, уже примерно к середине XIX века ощутимо ушла в сторону, но идет еще сравнительно под небольшим углом к первой. Правда, расстояние между ними при этом увеличивается с течением времени. Начало XX века. Наследие Петра и Екатерины исчерпало свой ресурс. И вторая ветка плавным радиусом поворота начинает все дальше уходить от первой. 1917 год. Ветка уже довольно крутым радиусом поворота начинает быстрее удаляться от главной магистрали. Забегая вперед, заметим, что она так никогда и не приблизилась к главной магистрали. В отличие от схемы, предлагаемой Говорухиным, экватор ни разу не был пересечен.

Смена общественного строя в России не была случайностью. Революционный процесс к тому времени набрал большую силу. Вряд ли стоит считать этот процесс, как утверждают С.Говорухин, И.Бунич и другие, движением уголовных элементов. Он охватывал и более развитые европейские страны. Возникал он в противовес капитализму, который хоть и был естественным путем развития цивилизации, но носил в себе неизбежные на том этапе элементы жестокости по отношению к трудящимся массам. Смена строя в России отражала определенное направление в сознании широких масс народа, основанное на традиционной их бедности. Недаром Н.Бердяев отмечал: «Русский народ социалистический по инстинкту» [4, стр.59]. Опять повторим, что революционеры не были бандитами. Это были в большинстве своем образованные люди, нашпигованные идеями, которые считались в то время прогрессивными. Не могли авторы этих теорий предвидеть, что капитализм, развиваясь, сам сведет к возможному минимуму назревшие противоречия между трудом и капиталом. Нельзя, конечно, обойти молчанием тот факт, что новый общественный строй в России насаждался порой варварскими методами, что при этом извращалась, и порой существенно, основная суть новых общественных теорий.

Стоит вспомнить, что почти одновременно с революцией в России произошли социалистические революции в Германии и Венгрии. Но эти страны не удержались на том пути, не восприняли его нутром и в короткий срок вернулись на проторенный путь развития. Россия же такого «проторенного» пути практически не имела, и, стало быть, некуда ей было возвращаться. Тут ростки нового попали на благодатную почву, и страна стала на новый путь основательно. Причины — отсталость страны и философия народа. Еще раз напомним слова Бердяева о том, что русский народ социалистический по инстинкту.

Можно задаться следующим вопросом. Ведь не все страны, в том числе и европейские, восприняли сразу тенденцию индустриализации. Они подотстали в какой-то период, в какой-то встрепенулись, набрали нужные обороты. Но почему же для них период отставания не обернулся крахом? Почему там не произошло то, что произошло в России? Именно потому, что Россия была в противоположность им мировой империей, и роскоши отставания позволить себе не могла. Российская империя, не имея надежной экономической базы, согнулась и пала под тяжестью своего имперского груза. В итоге власть перешла к большевикам, и они сумели ее удержать. Удалось им это потому, что они были самым организованным, закаленным в революционной борьбе классом, и еще потому, что их демагогия отвечала интересам многочисленных масс трудящихся.

Далее начался первый эксперимент. Для лучшего его понимания, а также последующих событий и был предназначен краткий экскурс этой главы, ибо все они вытекали из зигзагов неординарной российской истории. И недаром недавно ушедший в мир иной известный писатель Б. Васильев заметил в одном из последних своих интервью: «…огромное количество несчастий, которые происходят с нами сейчас, проистекает от нашего непонимания, что произошло с Россией когда-то» [163].

 

Первый эксперимент

Итак, большевики взяли власть. Однако на первых порах они смутно представляли себе, как ею распорядиться. Поднаторевшие в революционной классовой борьбе, они оказались не вполне готовыми к управлению хозяйством страны. Они постигали эту науку уже в процессе своей деятельности. Ведь это был невиданный прежде эксперимент. По этому поводу А.Буллок пишет [7, т.1, стр. 525], что ни Маркс, ни Энгельс «…не дали каких-либо рекомендаций по преобразованию такой отсталой страны, как Россия, где капиталистические отношения пребывали на эмбриональной стадии развития, в индустриальное социалистическое государство. На этот вопрос не смог ответить и Ленин, несмотря не то, что он был выдающимся революционным деятелем и смелым мыслителем». Отсутствие программы привело к шатаниям и шараханьям в разные стороны. Трудности усугубились кровавой гражданской войной и разрухой после нее. Шараханья привели, в конечном счете, к политике нэпа, что в сокращении означало «новая экономическая политика». Но по сути ничего нового в ней не было. И как ни пытался оспаривать это Ленин, та политика означала возврат (пусть временный) к прежним капиталистическим отношениям во многих сферах хозяйствования. По-видимому, прав был А.Буллок. У Ленина не было своей концепции развития страны. В заслугу Ленину можно поставить лишь план электрификации всей страны. А сама политика нэпа, хоть и дала толчок развитию мелкого предпринимательства и торговли, но не решила основной задачи развития страны, сформулированной Бердяевым, она не вступила на путь «материального технического развития».

Пусть это покажется неожиданным, но следует без предвзятости признать, что тот самый путь «материального технического развития», а проще сказать, индустриализации страна обрела в период правления Сталина. Хронологически этот факт неоспорим. Менее заметная фигура в революционных кругах, не обладающий ленинский эрудицией, Сталин, тем не менее, оказался твердым практиком, железной волей осуществившим свою линию, совпавшую с требованием века. Индустриализация была запущена и сделала из отсталой России мощную индустриальную державу.

Можно предвидеть кислые гримасы, раздражение и обиду, вызванные прочтением предыдущего абзаца. Все это понятно и вызывает сочувствие. Но не следует, как говорится, с водой выплескивать и ребенка. Реальность такова, что мировая, да и русская история богаты примерами, когда отдавалось должное правителю-тирану за его созидательную деятельность. Вспомним хотя бы Ивана Грозного и Петра Великого. Всякая историческая личность — это и свет, и тень одновременно. Конечно, в различных степенях. И до сих пор не утихают споры, кем считать Сталина: великим злодеем или великим созидателем. Но почему он не мог быть одновременно в обеих ипостасях? Он и был в них. В качестве подтверждения второй приведем некоторые высказывания.

Начнем с Э.Радзинского, который приводит на стр. 316 [56] слова самого Сталина на одном из пленумов ЦК: «Нельзя было не подгонять страну, которая отстала на сто лет… Правильно поступила партия, проводя политику ускоренных темпов». Далее слова уже цитируемого А.Буллока: «Сталин со свойственной ему энергией приступил к завершению национализации средств производства, распределения и обмена в сельском хозяйстве, промышленности и торговле, поскольку считал это необходимым условием укрепления той власти, захват которой Ленин осуществил в 1917 году, но не довел до конца. Лидер огромной страны, он был убежден, что только в условиях плановой экономики осуществимо создание той материальной базы, которая позволит русскому народу покончить с вековой отсталостью» [7, т.1, стр.488]. Известный югославский коммунист, а впоследствии и диссидент М.Джилас вспоминает фрагмент своего разговора со Сталиным после войны [21, стр.89], в котором он заметил: «Если бы не индустриализация, Советский Союз не смог бы сохранить себя и вести такую войну». А Сталин добавил: «Это как раз то, из-за чего мы ссорились с Троцким и Бухариным». Вот что пишут о Сталине Ж. и Р.Медведевы [42, стр. 3]: «СССР как жестко централизованное, тоталитарное государство и как индустриально развитая и мощная в военном отношении держава был создан прежде всего Сталиным». Далее А.Зиновьев [28, стр. 281]: «Социальная революция в собственном смысле слова, т. е. изменение социального положения и социальной структуры многомиллионных масс населения произошла при Сталине и под его руководством. Это исторический факт. Отрицание и замалчивание его, как это делалось во все послесталинские годы и делается теперь, есть фальсификация истории, какими бы благородными намерениями при этом ни руководствовались». Даже такой уничтожающий критик Сталина, как Д.Волкогонов, вынужден признать достижения в период его правления [13, кн.1, стр. 330]: «Шел процесс превращения аграрной страны в индустриальную. Высокими темпами ликвидировалась неграмотность. Миллионы людей получили возможность приобщиться к лучшим творениям мировой культуры, народ, страна были на подъеме…». И далее, там же, на стр.345: «30-е годы мы как-то теперь привыкли измерять только трагическим масштабом, а ведь это были и годы невиданного энтузиазма, подвижничества, массового трудового героизма».

Да, это было. И далеко не везде в масштабах огромного строительства использовался рабский труд заключенных. Массы людей, одержимых энтузиазмом, добровольно ехали строить будущую счастливую жизнь, в которую они верили и ростки которой они уже успели увидеть в окружающей действительности. Говоря о сталинских репрессиях, невольно задаешься вопросом: а что, во время царизма была в России свобода, демократия? Вся ее многовековая история полна репрессиями. В период индустриализации все было поставлено на поток, в том числе и репрессии. Это обстоятельство отмечают многие авторы. Начнем с Волкогонова [13, кн.1, стр. 413]: «Страна, жившая столетиями под сенью царской короны, не могла, к сожалению, за несколько послереволюционных лет сбросить груз старого мышления, как другой самодержавный хлам. Царя, династию, царские атрибуты в стране уничтожили, а мышление, склонное боготворить сильную державную личность, осталось».

Сейчас принято вину за репрессии валить только на Сталина. Но разве они могли совершаться без активного участия множества людей? Поэтому общество должно по праву взять часть вины на себя. По этому поводу прислушаемся к Черчиллю [31, стр. 519]: «Если целая страна допустила, чтобы ею правил тиран, вину за это нельзя возлагать на одного лишь тирана». Ему вторит тот же Волкогонов [13, кн.1, стр. 583]: «Сталин сделал пассивными соучастниками своих деяний миллионы людей, которые поверили, что так «нужно». И далее [кн. 2, стр. 432]: «Разве были народ, партия отделены от своего лидера? Разве не славили они своего «вождя», заправлявшего всеми делами огромной страны? Народ и партия были частями одной системы». К сожалению, такова традиция всех революций. Все они сопровождались репрессиями. Уничтожая истинных врагов, они по инерции искали новых. Даже французская буржуазная революция 1789 года не обошлась без крови, причем пожирала она и своих организаторов. Все революции рано или поздно завершались диктатурой, иначе они не могли сохранить себя. Советская модель особо нуждалась в этом, ибо экономическая система ее (базис) в отличие от саморегулируемой капиталистической системы была искусственной, и поэтому нуждалась в поддержке сильной власти, коим мог быть авторитарный режим (надстройка), а то и диктатура. Интересно мнение Л.Фейхтвангера, посетившего Москву в 1937 году [61, стр. 55]: «Никогда Советскому Союзу не удалось бы достичь того, чего он достиг, если бы он допустил у себя парламентскую демократию западноевропейского толка. Никогда при неограниченной свободе ругани не было бы возможно построить социализм».

Мы уже отмечали, что классики марксизма не смогли выработать каких-либо рекомендаций по преобразованию России в индустриальное социалистическое государство. «Более того, ленинская гвардия была нацелена на мировую революцию, на создание мирового пролетарского государства, в составе которого России отводилась отнюдь не главенствующая роль. Центр предполагался где-то в Западной Европе, а пока Россия превратилась в центр выкачивания средств для грядущей мировой революции. Средства эти оседали в западных банках (поближе к будущей метрополии), в том числе и на личных счетах той самой ленинской гвардии. Это версия И. Бунича, который описывает [8, кн.1, стр. 210], как средства с этих счетов Сталину удалось вернуть в страну: «…все они, прежде чем получить пулю в затылок, «добровольно» переведут деньги из западных банков в Москву. Зиновьев, Каменев, Бухарин, Менжинский, Ганецкий, Уншлихт, Бокий — всех не перечесть». И если теперь, когда факт утечки награбленных денег за рубеж неоспорим, кто-то и задает вопрос, цинично пожимая при этом плечами, каким образом вы их вернете в Россию, то ответ напрашивается не менее циничный: Сталин знал, как это сделать. Сталин отказался от ставки на мировую революцию и упор сделал на построение социализма «в одной отдельно взятой стране».

В ту пору обнаружилось, что русский народ совсем не так уж ленив, а, вопреки расхожему мнению, даже очень хорошо организуем, и ему под силу оказалось выполнение грандиозных задач. Все они выполнены благодаря организаторскому таланту Сталина. Какой ценой — другой вопрос. Тут вспомним и про репрессии, и про раскулачивание, и голодомор 1933 года, и т. д.

Но главное направление развития экономики Сталиным было определено правильно и последовательно осуществлено. Это явилось своего рода вехой в истории. Ведь надо было с чего-то начинать, а никаких аналогов в прошлом не было. Все это и явилось началом первого эксперимента. И, несмотря на множество издержек, можно считать — успешным началом. Именно при Сталине, точнее, им самим, была построена номенклатурная пирамида, ставшая стержнем социалистической экономики, ее рычагом и двигателем. Теперь поясним, что же собой представляла номенклатура. Это перечень должностей, назначение на которые, как и снятие, производилось лишь при согласовании с соответствующим партийным органом. Эта система номенклатуры была основой кадровой политики коммунистов, а люди, закрепившиеся в ней, образовали господствующий класс. Эта система послужила советской стране все последующие годы, вплоть до падения режима. И хоть Отто фон Бисмарк изрек однажды: «Социализм построить, конечно, можно, но для этого нужно выбрать страну, которую не жалко» [113], большевики, в конечном счете, его построили, и Россия, катившаяся в пропасть, была спасена. Социалистическая идея, долго витавшая в воздухе, искала место, где бы приземлиться и нашла слабое место в мировой системе. Посадка оказалась удачной, и идея пустила прочные корни. «Большевики не верили в Бога и не любили Россию (по ходу дела и полюбили — К.Х.), однако на крутом переломе именно большевики ее и спасли — тогда, когда обанкротились те, кто верил и любил. Притом задачи, которые им пришлось решать, едва ли выпадали кому-либо в истории человечества». [53, стр. 158].

Характеризуя рассмотренный период и возвращаясь к нашей схеме, уже можно в ней отразить, что железнодорожная ветка сделала плавный поворот в обратную сторону и вышла на курс, параллельный с главной магистралью, хотя на значительном уже от нее удалении. Так в движении на параллельных курсах прошел значительный период истории. Россия в лице Советского Союза стала по-настоящему индустриальной державой и, как мечтал Бердяев, «Великой империей». Это неожиданное превращение никак нельзя переоценить. Вот в каких тонах выражается об этом И. Бунич [8, кн.1, стр. 218]: «Прошло 10 лет — микросекунда в масштабе истории — и ошеломленный мир с ужасом, смешанным с восхищением, вынужден был признать, что стал свидетелем чуда. И хотя это чудо было очень милитаризовано, но от этого оно отнюдь не становилось менее впечатляющим». Мощное централизованное государство-монстр в течение долгого периода оказывало ощутимое влияние на остальной мир, к сожалению, в значительной степени негативное.

Индустриальная база страны позволила ей выстоять в критический момент во Второй мировой войне. Без нее, несмотря на помощь союзников в вооружениях и военных материалах, а также на многочисленные людские потери, победа была бы невозможной. Только в страшном сне может представиться картина столкновения Германии с нэповской Россией. Руководству страны, несмотря на тяжелые неудачи в первый период войны, удалось мобилизовать все материальные ресурсы, организованно провести эвакуацию военных производств в тыл, создать там, в короткий срок мощную базу для производства вооружений. Заслуживают быть отмеченными и быстрые темпы восстановления разрушенного войной хозяйства. Для сравнения стоит обратить внимание на текущий момент, когда многочисленные целехонькие предприятия простаивают, парализованные нынешними реформами.

При всех успехах того периода не следует забывать, что масштабы сталинских преступлений огромны и им не может быть оправданий. И хотя диктатура обычно предусматривает репрессии в той или иной степени, но в данном случае масштабы их были совершенно неадекватны трудным задачам построения социализма. Поэтому неправомерно считать репрессии подобного масштаба обязательным спутником социалистического строя. В значительной степени они объяснялись характером личности Сталина. В постсталинский период порой продолжались репрессии, но по сравнению со сталинскими они были уже микроскопичными и носили совершенно иной характер. Исчезнуть совсем они не могли, поскольку по-прежнему господствовала диктатура (но уже партии). Но, так или иначе, Сталиным было определено направление развития страны, и не его вина, что это же направление завело страну в тупик.

Его последователи должны были вовремя сместить акценты в экономической политике, отказаться от уже несвоевременной гигантомании, переориентировать созданную их предшественником базу ближе к нуждам населения страны, другими словами — действовать гибче, в духе изменившейся обстановки. К сожалению, в этом они оказались несостоятельными, что в конечном итоге привело к десятилетиям застоя. Немаловажно и то, что Сталин строил социализм для всех, а его последователи (за исключением короткого периода правления Ю.Андропова) строили его для себя и для своего ближайшего окружения.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что все успехи начального периода первого эксперимента никак не означают, что сам процесс шел в правильном направлении. Уже в самом начале однозначно были признано преимущество капиталистической системы перед социалистической, и все положительные оценки даны в рамках сложившегося социалистического направления. Подобные рассуждения естественны сегодня, на уровне современного восприятия действительности и соответствующего этому уровню анализа прошлого. Однако такое понимание не могло прийти к рядовому человеку 20—30-х годов. Отсюда — искренняя поддержка режима того времени широкими массами, трудовой энтузиазм, основанный на вере в лучшее будущее. Все это действительно было. Мало того, режим активно поддерживала значительная прослойка мыслящей интеллигенции, за что и поплатилась уничтожением лучшей своей части. Несмотря на все эти несовершенства, в обществе не было сколько-нибудь выраженных разногласий. «Во времена Сталина общество держалось на своего рода эпоксидном клее, состоявшем из веры и страха. Когда оба исчезли, общество распалось» [51, стр. 186]. К сожалению, это одна из изнанок демократии, особенно в такой стране, как Россия. Сейчас модным стало высмеивать идейную убежденность людей того времени. Но, опять-таки, не следует забывать, что в повседневной жизни они сталкивались не только с недостатками, но и с положительными сдвигами. Да и вообще, социализм, несмотря на все свои изъяны, дал немало позитивного, чем пользуется и нынешнее поколение. Но об этом позднее, в увязке с конкретными фактами.

 

От застоя к падению

В постсталинскую эпоху началось движение по нисходящей. Расстояние между железнодорожными ветками в нашей схеме, несмотря даже на плавный радиус дальнейшего поворота второй ветки, стало заметно увеличиваться.

Энтузиазм масс стал иссякать, наступила эра неверия в светлые идеалы будущего, уже в народной среде все чаще раздавались голоса: «Наделали делов этот лысый и тот патлатый…». Идеологи партии, не найдя новых стимулов, оставались приверженными старым догмам. Их косность привела к застою и в области идеологии, который можно характеризовать как «эпоху Суслова». Резко упала идейная убежденность среднего звена номенклатуры, для них социализм уже был построен. И как результат — резко упала дисциплина на производстве, массовый характер приняли приписки и другие формы очковтирательства в отчетности. Все эти явления были метко подмечены А. Зиновьевым [28, стр. 397]: «Сталинский стиль руководства был волюнтаристским. Он заключался в том, что высшая власть стремилась насильно заставить население работать так, как хотелось бы ей, власти. Брежневский же стиль руководства, хотел он этого или нет, оказался приспособленческим. Здесь сама высшая власть приспосабливалась к объективно складывающимся обстоятельствам жизни населения. Высшая власть разыгрывала спектакль волюнтаризма, а на самом деле плелась в хвосте неподвластной ей эволюции страны». Что же это была за «эволюция страны»? Она коснулась, прежде всего, всей системы номенклатурного руководства. В условиях утраты идейной убежденности номенклатурная зависимость оставалась единственным инструментом руководства хозяйством страны. Это выражалось в том, что любой способный и деятельный человек, стремящийся руководить, иными словами карьерист-прагматик, должен был связывать свою судьбу с партией. Эта связь превращалась в цепочку, дергая которую, властные структуры могли добиться от такого руководителя беспрекословного выполнения поставленной задачи. Невыполнение ее могло поставить его перед фактом выпадения из обоймы номенклатуры с лишением руководящего поста и гибели всей карьеры. Таким образом, партийный билет в кармане руководителя любого ранга окончательно стал единственным двигателем функционирования советской экономики, так как к тому моменту уже ушли в прошлое энтузиазм масс, идейная убежденность и насилие. Привело это к еще большему укреплению номенклатуры как класса и увеличило ее отрыв от других классов общества.

Вернемся несколько назад к термину «карьерист-прагматик», так как у нас это понятие может вызвать негативные эмоции. На самом деле все здесь обстоит нормально. Если человек чувствует в себе способности руководить на каком-то уровне, то в этом нет ничего зазорного. Одновременно с повышением уровня своего статуса он приносит пользу делу, которым руководит, а также всему обществу. Сегодня без руководства на различных уровнях никакое общество не может существовать. Важно лишь, чтобы человек трезво оценивал свои возможности и не вторгался в сферу руководства выше уровня своей компетентности.

На деле же получалось, что благодаря традиционному в стране кумовству, взяточничеству и другим негативным явлениям в номенклатурную среду широким потоком хлынули не только достойные, но и лица, неспособные к руководящей деятельности, с низким уровнем компетенции. Такое разбухание на фоне всеобщего застоя способствовало постепенному процессу «ожирения» номенклатуры. Процесс этот предвосхитил еще Бердяев [4, стр. 105]: «Диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватившую, как паутина, всю страну и все себе подчиняющую. Это новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы… Воля к власти станет самодовлеющей, и за нее будут бороться, как за цель, а не как за средство».

История повторяется. Если в царское время процесс «ожирения» охватил правящий класс — дворянство, то теперь он с еще большей легкостью и в более короткий срок охватил уже другой правящий класс — номенклатуру. И причина двух революций XX века одна и та же — деградация правящего класса. Разумеется, что эти классы были разные. Уже на этой стадии «ожирения» номенклатура вместе с руководством страны проспали важный исторический перекресток на рубеже 60—70-х годов. В это время на Западе фактически завершилась эпоха индустриализации, наступила эра новых технологий и электронной информации. Страна в своей летаргии пропустила этот перекресток и продолжала создавать уже ненужные гигантские производства. Поворот разветвления с мировой цивилизацией стал более крутым, расстояние стало соответственно увеличиваться еще значительнее. Все больше отрываясь от жизни своего народа, от реальной действительности, номенклатура, и прежде всего, ее верхушка — руководство КПСС — утратили чувствительность, что привело, в конце концов, к потере инстинкта самосохранения. Не сумев вовремя перестроиться, партийно-государственный аппарат рухнул под тяжестью своей негибкой политики, а вместе с ним и советское государство.

Попытаемся проследить, как же происходил этот процесс «ожирения» номенклатуры. Для этого представим себе некоего функционера, сидящего в своем кабинете. Власти у него — хоть отбавляй. Но вот закавыка. Где-то пробуксовывает одно мероприятие, где-то — другое. И все это сей «ожиревший» бюрократ должен улаживать, отчитываться перед высшей инстанцией и т. д. И вот мечтает он, чтобы придумали ему такие хозяйственные механизмы, которые сами все отрегулировали бы, а власть осталась бы при нем. Захотелось ему этакую скатерть-самобранку. Подобные настроения овладели значительной прослойкой номенклатурного класса, и она стала стремиться к воплощению своих мечтаний в жизнь. Под их влиянием, прежде всего, и была затеяна «перестройка» в области экономики. Но такие игры, пусть и не увенчавшиеся успехом, лишь высветили в дальнейшем ненужность власти самой номенклатуры.

Разложение номенклатурного класса — это основная причина падения режима. Но была и сопутствующая, в какой-то степени производная от первой. Речь идет о теневой экономике. Она стала зарождаться в недрах брежневского режима. В каких-то небольших дозах эта экономика существует во многих странах, Здесь же речь идет, однако, не об отдельных проявлениях, а о масштабном явлении. В 2006 году в санкт-петербургском издательстве «Вектор» вышла небольшая книжка «Цеховики». Рождение теневой экономики» [48]. Автор А. Нилов так и квалифицирует ее — «Записки подпольного миллионера». Миллионером он стал, используя опыт своего отца. Последний устроился заведующим производством на небольшом ленинградском заводе, производящем линзы. О переходе на подпольный бизнес автор подробно рассказывает на стр.71–80, показывает, как этот бизнес паразитировал на типичной советской бесхозяйственности. Дело в том, что в качестве упаковочного и прокладочного материала линз использовалась замша. Списание части этого материала напрашивалось само собой, применение списанному материалу, естественно, тоже нашлось: шились замшевые пиджаки, которые «расходились на ура». Шились пиджаки в ателье «своего» директора, реализовывались через комиссионный магазин, которым, естественно, тоже руководил «свой». Чтобы увеличить поставку упаковочной замши, увеличили план заводу. И тут «свои» помогли. Завод из отстающих вышел в передовые, легальное и подпольное производство стали процветать.

До сих пор был, так сказать, технологический экскурс. Теперь перейдем к обобщению, покажем, как действовала система теневой экономики [48, стр. 13]: «Цеховиками» в советские времена называли людей, которые организовывали подпольное производство товара. Этим ярлыком награждали любого нелегального производителя вне зависимости от объема «левого» производства… Вверху пирамиды покоились священные коровы — теневики. Люди, которые прикрывали подпольную экономическую деятельность, находились в стенах государственных учреждений разных рангов. Не думаю, что стоит отдельно уточнять: чем больше был объем подпольного производства — тем выше рангом были крышующие его чиновники».

Далее на стр. 67, 68 автор книги развивает эту тему под рубрикой «Историко-статистическая справка»: «Согласно отчетам правоохранительных органов к началу семидесятых годов в СССР произошло окончательное формирование системы теневой экономики, просуществовавшей вплоть до начала девяностых годов. В эту систему входили люди, занимавшиеся хозяйственной деятельностью с использованием государственного имущества, фондов, материалов и любой принадлежащей государству собственности. Результатом деятельности было личное и групповое обогащение. По оценкам специалистов, в систему теневой экономики этими людьми было привлечено около 10 % всех ресурсов, производимых в СССР, при этом доля произведенного продукта доходила до 40 % национального производства товаров народного потребления». Здесь сделаем небольшое отступление. Вряд ли правомерно эту продукцию определять сочетанием «народного потребления». Замшевые пиджаки, на которых автор книги делает упор в своем дальнейшем повествовании, носили не народные массы, влачившие свое существование от «зарплаты до заплаты», а элитный слой населения, в основном те же цеховики и их покровители. А покровители тоже имели свой интерес в деле, иначе их покровительство не объяснить. Поэтому между ними и теневиками устанавливался деловой контакт. Мне самому не раз приходилось слышать хвастливые признания теневиков в том, как они «ногой» открывают двери кабинетов партийных руководителей.

Но вернемся к «историко-статистической справке». «Поскольку подпольные производители совершенно не ограждались от домогательств со стороны преступных элементов правоохранительными органами, то они были вынуждены обратиться к руководителям крупных ОПГ (организованных преступных группировок). Результатом обращения стал проведенный в начале семидесятых годов всесоюзный съезд криминальных авторитетов, на котором впервые присутствовали представители теневой экономики — цеховики. На встрече были выработаны правила взаимовыгодного сосуществования обеих криминальных групп. В частности, был оговорен твердый процент, который подпольные производители отчисляли в общак, — 10 %, чем обеспечивали себе статус полноценных членов криминального сообщества СССР. Помимо четко оговоренного процента с прибыли, цеховики обязались участвовать в делах сообщества, предоставляя услуги определенного рода: отмывание денежных средств, помощь во внедрении в легальную экономику, а также непосредственное участие в общем обороте средств из общака. При соблюдении всех перечисленных условий цеховики становились полноправными членами криминального сообщества страны и могли рассчитывать на все привилегии, которые давало такое членство: поддержку на «зоне», защиту от случайных преступных элементов и защиту со стороны коррумпированных сотрудников правоохранительных органов» [48, стр. 68].

Из приведенного легко увидеть, что сегодняшнее состояние российского бизнеса берет свои истоки из той криминальной экономики 70—80-х годов. Тогда же рождался новый коррумпированный слой общества. Между теневым бизнесом и властными структурами установился некий консенсус. Пока первый не проявлял себя излишне активно, не выходил из негласно установленных рамок — его терпели. Пресекались лишь отдельные попытки выйти из этих рамок. Вспомним нашумевшую историю с рыбной аферой конца 70-х годов, когда пострадала часть коррумпированных чиновников, правда, вершина оказалась нетронутой. Коррумпированному слою общества, как увидим в дальнейшем, предстоит сыграть немалую роль в грядущих переменах.

А пока что с ним, сменив Брежнева, повел решительную борьбу Ю. Андропов. Да, тот самый Андропов, который до этого возглавлял КГБ, а значит, был причастен к творимым этим ведомством репрессиям, хоть и несравненно меньшего масштаба, чем при Сталине. Человек незаурядного ума, он не был склонен к эволюции мышления, которая постепенно овладела впоследствии М. Горбачевым. Он был убежденным коммунистом и настойчиво стремился изжить пороки, овладевшие обществом в период застоя. Его решительность в борьбе с коррупцией, в которой он опирался на КГБ как на единственную тогда некоррумпированную структуру, позволила добраться до коррумпированной верхушки (Щелоков, Рашидов). Меры, принятые Андроповым для укрепления дисциплины труда, несмотря на их малопривлекательный характер, все же дали конкретный результат в виде небольшого процента увеличения производительности труда. И все это за короткий промежуток времени, отпущенный ему судьбой. И все же этот небольшой период продемонстрировал, что даже в рамках такой несовершенной системы можно при целенаправленной деятельности достичь кое-каких положительных сдвигов. В целом же застойный период характерен неиспользованием возможностей, заложенных в социалистическом методе хозяйствования. И Андропов был последним, кто пытался их реанимировать и кто пытался спасти государство и общество от коррупции. После него эта борьба была свернута, а новации периода «перестройки» в экономике позволили коррупции и теневому бизнесу вновь показать голову на поверхности.

Андропов неоднократно повторял: «Мы не знаем общества, в котором живем». Но более того, он не знал настроений высших слоев этого общества. Он не знал, что номенклатура в массе своей уже предначертала в сознании своем курс, описанный несколько ранее мечтаниями функционера в своем кабинете. И этот курс никак не совпадал с курсом, проводимым Андроповым. Сказанное находит подтверждение в интервью Г.Попова, которое он дал главному редактору «Аргументов и фактов» В.Старкову [85]: «…номенклатура оказалась перед очень жестким выбором, или принять руководителя типа Андропова, который зажмет всех, заставит работать, чистить, убирать, начнет судебные процессы по каждой лишней автомашине… Словом, попытается в очередной раз внедрить «подлинный» социализм. На это номенклатура не хотела пойти ни при каких условиях. Ее такая перемена не устраивала».

Да, именно так обстояло дело. И, характеризуя «перестройку», совершенно неверно преподносить ее таким образом: якобы общество захотело перемен, и оно их получило. Неверно в корне. Общество было в самом хвосте событий, оно не понимало, что происходит, видело лишь демократическую оболочку, в которую искусно были обернуты происходящие события. Весь процесс шел исключительно в среде номенклатуры. И если Андропов повторял неоднократно, что мы, мол, не знаем общества, в котором живем, то инициатор перестройки М.Горбачев не знал настроений самого правящего класса, которым руководил, что и обернулось его политической трагедией. А суть в том, что «ожиревшая» номенклатура в массе своей захотела освободиться от бремени управления хозяйством страны и при этом сохранить власть. Мало того. Если прежде для номенклатурщика капиталом являлась лишь его власть, то теперь ему захотелось еще и «материализовать» этот капитал. И если власть номенклатуре удалось сохранить лишь частично, только в сфере владения бывшей государственной собственностью, то в сфере «материализации» она преуспела. Значительная часть номенклатуры настолько «ожирела» к тому времени, что уже не могла осуществить этот процесс «материализации» самостоятельно. Для этой цели ей понадобился союз с поднаторевшим в таких делах теневым бизнесом, а зачастую и с просто криминальными элементами. Отсюда и родилась сегодняшняя криминализация общества. Она органически проистекала из происходившего тогда процесса и имеет теперь глубокую социальную основу. Характерно, что завершение этого процесса знаменовалось исчезновением диктатуры. Оказалась она теперь ненужной, так как каждый уже получил то, что хотел, и не нужно было уже ничем управлять. И сразу государство стало другим, обмякшим, аморфным, неспособным выполнять свои основные функции. Но это и не было демократией, поскольку народ (демос) по-прежнему оказался отброшенным от завоеваний новой системы. На его долю выпала лишь никому не нужная «голодная демократия». А демократическая оболочка, при которой происходил демократический процесс, оказалась лишь миражом, очередным обманом. Теперь посмотрим, какова же была политическая окраска происходящего процесса. Внешне наступил, наконец, период «перестройки», воспринятый всеми слоями проснувшегося общества с такими надеждами. Правда, у каждого слоя был свой вектор надежд. Да, появился новый руководитель, понимавший необходимость каких-то перемен, принятия каких-то мер, которые предотвратили бы дальнейшее сползание экономики, понимавший необходимость либерализации общественной жизни. Умный, мыслящий руководитель. Да вот незадача! В России уж слишком часто горе было именно от ума. Так и в этот раз пошло, как по Грибоедову.

На первый взгляд, все шло прекрасно. Шли демократические перемены в жизни общества, внедрялась гласность, пусть и дозированная… Обществом овладела эйфория. Овладела настолько, что миллионы людей в рабочее время льнули к телевизорам и радиоприемникам, восхищаясь интригами заседаний Верховного Совета и съездов народных депутатов. А бедная работа в это время стояла. Поэтому, и не только поэтому, резко упала трудовая дисциплина. Но, похоже, это уже никого не волновало. Все должно было свершиться по воле божьей и горбачевской.

Естественно, в экономике никаких позитивных сдвигов не произошло. Наоборот, положение даже ухудшилось. Вот к чему привело то, что политика пошла впереди экономики. В этих понятиях была нарушена элементарная последовательность. А попытки внедрения сначала первой, а затем и второй моделей хозрасчета можно было расценить лишь как выдающиеся провалы. Еще Андропов неоднократно повторял, что мы, дескать, не знаем общества, в котором живем. Не знал его и одержимый благими намерениями Горбачев. Он не уловил процесса разложения номенклатуры, прежде всего, его среднего звена, которое на местах своей некомпетентностью и безразличием губило все его начинания в реформировании экономики. Особенно удручает тот факт, что на финише своего правления он планировал создание в Сибири большого нефтехимического комплекса. Это было как раз в то время, когда существенно упала цена на сырую нефть. А продукты ее переработки стали бы на порядок дороже, поскольку основную долю цены в этом варианте составляет не сырье, а труд. О препятствиях на пути к осуществлению того плана пишут авторы книги [175, стр.172]: «Тогда к сожалению, политическая неразбериха не позволила довести разумную идею до осуществления. Одним из активнейших оппонентов проекта оказался заместитель главного редактора ежемесячника «Коммунист» Егор Тимурович Гайдар». Там же авторы отмечают: «Впрочем на всех последующих постах он (Гайдар — К.Х.) проявлял столь впечатляющую нечувствительность к стратегическим планам». Как в воду смотрели авторы, в чем мы убедимся далее. А как бы реализация того плана Горбачева пригодилась в наше время, когда страна прочно села на «нефтяную иглу».

К тому же в самой верхушке возглавляемой им партии произошел раскол. Значительная часть ее была настроена на углубление реформ. Другая, консервативная часть, иногда скрытно, а порой и явно, выражала недовольство и даже противилась. И не только в области экономики, но и во внутренней политике. Особенно это проявилось на заключительном этапе правления Горбачева. Так, без его ведома были жестоко подавлены демонстрации в Вильнюсе и Тбилиси. Особенно страшным было преступление в Тбилиси, где подручные генерала И. Родионова преследовали и убивали саперными лопатками безоружных женщин. Именно эта бесчеловечная акция 9 апреля 1989 года положила начало подрыву вековой дружбы русского и грузинского народов. Впоследствии этот процесс все обострялся и в конечном счете привел к войне в августе 2008 года. Вся страна наблюдала по телевидению, как на заседании Верховного Совета пытались обвинить Родионова в его изуверстве и как консервативное ядро стало его выгораживать. Но тут Родионов выдал сам себя: «Это была маххрровая…». Здесь микрофоны были моментально выключены, но и этого было достаточно.

А пока начали вводиться новые формы собственности. Но в стране, так неудачно строившей в последний период социализм, так же неудачно создавались и эти новые формы. Прежде всего, речь пойдет о кооперативах, и не будем дискредитировать саму идею создания кооперативной собственности. Но явно было необходимо на первых порах рост этого вида собственности поставить в какие-то рамки. Следовало первоначально ограничить кооперативы сферой услуг населению в области быта или чем-то близким с этим, т. е. в тех щелях, куда государственным структурам, увлеченным масштабностью своей деятельности, недосуг было запустить свои руки. Очень важно было на первых порах, чтобы заработки в кооперативах достигались трудом, а не спекулятивными операциями, чтобы в кооперативы людей привлекали не столько высокие заработки, а лишь независимость от чиновников и начальства. Другими словами, в труде там главным стимулом должна была стать самостоятельность. Подчеркнем еще раз — все эти ограничения только на первых порах, ибо быстрое накопление большой массы незаработанных денег — это прямой путь к инфляции. Так оно и получилось на деле. А в мелких кооперативах доминирующее положение занял шашлычник, подешевле где-то скупивший мясо и втридорога продававший свою продукцию. К тому же кооперативное движение сразу приняло такой размах, что охватило практически все отрасли хозяйства, что одноразово никак нельзя было допустить.

Даже на крупных предприятиях возникали кооперативы, которые параллельно производили ту же продукцию, что и основное производство, или близкую к нему, пользуясь дармовой электроэнергией и прочими энергоносителями самого предприятия. Многие работники предприятия являлись одновременно членами кооператива, зарабатывали и здесь и там. На многих предприятиях едва ли не основной деятельностью прилипших кооперативов стало превращение безналичных денег в наличность. Не секрет также, что значительная часть кооперативов явились фактически предприятиями по «отмыву» ранее добытых неправедным путем денег. Наделавшие много шума сомнительные сделки (так и не получившие настоящей правовой оценки), такие как дело АНТа, Арт. Тарасова и др., лишь усугубили негативный образ кооперативов. Кооперативы не создали конкурентной среды, как ожидалось, а стали еще большими, чем государственные предприятия, монополистами, дав стимул росту цен. Доходы воротил кооперативного бизнеса росли баснословно. Войдя в роль, они посмеивались над беспомощностью перед ними государства, в своем кругу признаваясь, что оно для них превратилось в своеобразный Клондайк. Так уже упомянутый чуть выше Артем Тарасов, ушедший недавно в мир иной, организовал в 1987 году кооператив «Техника» и стал во главе его. За 2 года его зарплата увеличилась… до 3 млн. рублей. И это в то время, когда наибольшая зарплата не превышала 200 руб. После упомянутой выше сделки он в целях профилактики бежал в Англию, а в Россию вернулся уже при ельцинской вседозволенности. Огромная масса незаработанных денег, в конечном счете, набросилась на прилавки магазинов, сметая оттуда все товары. Кооперативы закупали все подряд, рассчитывая, и не без оснований, на постоянный рост цен, позволяющий продать закупленное подороже. К 1992 году полки всех магазинов оказались пустыми. Набирал силу инфляционный процесс, предтеча «спасительных» реформ. Произошло в массовом масштабе слияние кооперативной собственности с ранее возникшей и вышедшей на поверхность теневой. «К моменту последнего коммунистического правительства и экономика, и политика, и общественная жизнь России были уже глубоко пронизаны отношениями черного, теневого рынка», — так характеризует ситуацию писатель Л. Тимофеев в статье «Последний грех интеллигенции…» [151].

А тем временем государственный сектор экономики добивался экспериментами, связанными с безуспешными попытками внедрения моделей хозрасчета. К этому добавились негативные последствия нового закона о предприятии, фактически освобождавшего директоров от выполнения указаний сверху. Теперь директора, представляющие среднее звено «ожиревшей» номенклатуры, сами решали, какую продукцию им выпускать. Естественно, более привлекательным оказался выпуск дорогостоящего ассортимента. В результате произошло полное вымывание из торговли дешевого ассортимента товаров, доступных рядовому покупателю. И так каждое благое мероприятие оборачивалось своей негативной стороной.

После всех этих неудач взоры обратились к введению рыночных отношений в экономике. С чьей-то легкой руки они стали рассматриваться, как наиболее радикальное средство, как панацея от всех бед. При этом никому не приходило в голову, что в капиталистическом мире рыночные отношения не вводились никем, а сами развивались в результате естественного развития общества. Надо сказать, что Горбачев сначала противился введению рынка, очень долго противился. «Вы хотите мужика через рынок, через колено…», — звучало в одном из его выступлений. Однако уже к концу эпохи своего правления он твердо заявлял, что альтернативы рынку нет. Мы уже отмечали, что, в отличие от консервативного Андропова, Горбачев обладал способностью к эволюции мышления. К сожалению, эта положительная сторона в создавшихся условиях принесла больше вреда, чем пользы. А главная беда, что Горбачев не осознавал (не осознавал почти никто), что перестройку ему делать не с кем. Болезнь общества, и прежде всего, номенклатурного класса, приняла уже необратимый характер. Уже к концу своего правления, чувствуя тупиковость ситуации, он в своих решениях стал метаться между демократами и консерваторами. Это и вызвало вопрос со стороны первых: «С кем Вы, Михаил Сергеевич?»

В 1988 году Горбачев подошел к экватору своей деятельности. По воле судьбы этот экватор как раз и разделил рейтинг его популярности. Если до экватора он все время набирал популярность, то после него она начала постепенно сходить по убывающей. Решающая ошибка была допущена в том же злополучном 1988 году, когда на XIX партконференции Горбачев провозгласил разделение властей. Партии при этом отводилась роль идеологического руководства, хоть идеология была уже мертва, а бразды управления хозяйственной деятельностью были переданы беспомощным Советам. Казалось бы, незначительная оплошность, а на самом деле, решающая ошибка, имевшая весьма серьезные последствия. Ведь в кармане руководителя всегда был партийный билет, и никакой другой. Каким образом Советы могли воздействовать на этого руководителя? Партбилет выражал его зависимость от партии, а не от Советов. На этой зависимости в течение многих лет функционировала номенклатурная пирамида. Теперь она была обречена на разрушение. Несмотря на постоянное скольжение вниз советской экономики последнего периода, только партия могла управлять ею, используя указанную зависимость. Приходится повторять, что партбилет в кармане руководителя служил двигателем социалистической экономики. Только благодаря этому двигателю ржавое колесо ее еще вращалось. Лишившись его, маховик начал раскручиваться в обратную сторону. Резко упала плановая дисциплина, сплошь и рядом перестали выполняться договорные обязательства, рвались связи (пусть во многом искусственные) между предприятиями. За счет всех этих явлений увеличился дефицит товаров народного потребления и продовольствия. И как обратная связь, утеря партией столь важной функции принизила ее роль в жизни страны, высветила ее ненужность, ибо идеология, на которую была ориентирована деятельность партии, как уже отмечалось, была давно мертва. Кончилось многолетнее комфортное существование КПСС. Последующие три года прошли под знаком дальнейших утрат ее позиций вплоть до полного краха в августе 1991 года.

Так что, допустив неосторожность, Горбачев практически пустил партию под откос. Очень резко об этом шаге Горбачева высказывается автор книги о нем О. Давыдов. «Не хочет понять того, что «руководящая роль партии» — именно краеугольный камень того государства, в котором мы вместе с ним жили, его — как угодно — конститутивная или конструктивная особенность. Не может понять, что без этой «руководящей роли партии» советское государство разрушается автоматически. Хорошо это или плохо — вопрос другой, но — именно так Советский Союз был устроен. Если замковый камень, каковым была КПСС, вынимают из свода сознательно, чтобы разрушить империю зла, я это понимаю и даже приветствую, хотя предпочел бы, чтобы предварительно была создана какая-то другая конструкция, поддерживающая свод. Но если человек вынимает этот камень нечаянно, не зная, что он, собственно, делает, вынимает просто потому, что с комсомольской юности не любил руководить хозяйственными процессами, а любил заниматься «чисто политической работой», я это, конечно, могу понять, но предпочитаю, чтобы такие люди все-таки (из уважения к Михаилу Сергеевичу не будем повторять, какого рода деятельность предлагает автор своему герою, а ограничимся многоточием. — К. X.)… а не руководили страной» [18, стр., 220, 221].

Сейчас, рассматривая то событие сквозь призму времени, трудно удержаться от удивления, как можно было допустить такую оплошность. Остается лишь согласиться, что на всякого мудреца довольно простоты. Но где было в это время его ближайшее окружение? Особенно консервативное ядро. Неужели никто из них не понимал, чем это чревато? Остается лишь признать и повторить опять: Горбачеву не с кем было делать перестройку. А после описанных событий в партийной среде все больше ощущалось его одиночество. Попытка его по ходу движения перепрыгнуть в созданные им же новые структуры власти (институт президентства) мало что изменила. Лишившись поддержки той среды, которая его взрастила и возвела к вершине власти, он уподобился Антею, лишенному связи с матерью-землей Геей. Несмотря на все его метания из стороны в сторону, процесс, набравший инерцию, пошел настолько интенсивно, что сдуло, как ветром, партию и государство, им возглавляемые. Сдуло его самого с вершины власти. Падение его, правда, не было столь болезненным, как это случалось в советской истории, благодаря тому, что за годы своего правления он успел обеспечить себе демократическую «подстилку». Крах КПСС обернулся в конечном счете распадом Советского государства и одновременно концом первого эксперимента.

Успех того или иного властителя либо политического деятеля зависит, кроме его личных способностей, от такого важного фактора, как исторический процесс. Поясним это на примере Наполеона. Наделенный незаурядными способностями, он длительное время, будучи корсиканцем, т. е. представителем нацменьшинства, не мог добиться подобающих ему высших чинов в армии. Его амбициозность и целеустремленность не находили возможности самореализации. Он даже помышлял о самоубийстве. Но вскоре путь ему открыла Французская революция 1789 года, которая покончила с устоявшимися предрассудками и помогла вознести его на вершину славы и власти. Это был сопутствующий ему исторический процесс. С Горбачевым судьба обошлась более сурово. Он не попал в струю исторического процесса перелицовки номенклатуры. Зато в эту струю удачно вписался его оппонент Б. Ельцин. Впрочем, оппонентом его можно назвать чисто условно, ибо в его позиции не было определенности, руководствовался он исключительно принципом «а Баба-Яга против». Можно даже с большой долей вероятности предположить, что если бы Горбачев стал проводить рыночные реформы, Ельцин выступал бы против них. Еще дальше зашел в догадках Б.Федоров [118, стр. 25]: «Стань он Генеральным секретарем коммунистической партии, он бы защищал коммунизм изо всех сил, ничуть не щадя демократов и реформаторов. Нам очень повезло, что не Ельцин спасал коммунизм. У меня нет в этом никаких сомнений».

Хотя эпоха Горбачева и завершилась крахом Советского государства, нельзя не отметить и позитивные результаты его деяний. Прежде всего, он сумел прекратить затеянную его предшественниками бессмысленную войну в Афганистане. Был достигнут ощутимый прогресс в вопросе сокращения вооружений, да и вообще в глазах Запада Советский Союз, а за ним и Россия, перестали быть «империей зла». Был вызволен из горьковской ссылки академик А.Д.Сахаров, и прекратились преследования инакомыслящих. Получили свободу бывшие страны социалистического лагеря и произошло объединение Германии. Но от остальных начинаний Горбачева остались лишь благие намерения. Особенно удручает тот факт, что на финише своего правления он планировал создание в Сибири большого нефтехимического комплекса. Это было как раз в то время, когда упала цена на сырую нефть. А продукты ее переработки, «где основную долю цены составляет не сырье, а труд» стали бы существенно дороже. «Тогда, к сожалению, политическая неразбериха не позволила довести разумную идею до осуществления. Одним из активнейших публичных оппонентов проекта оказался заместитель главного редактора ежемесячника «Коммунист» Егор Тимурович Гайдар (в то время — К.Х.).» [175, стр.172]. Там же авторы отмечают: «Впрочем на всех последующих постах он (Гайдар — К.Х.) проявлял столь же впечатляющую нечувствительность к стратегическим планам». Как в воду смотрели авторы, в чем мы убедимся далее. А как бы это пригодилось в наше время, когда страна прочно села на «нефтяную иглу».

Как раз на финише правления Горбачева обострилась борьба между ним и Ельциным. Собственно, слово «борьба» звучит здесь не совсем точно. Горбачев правил и терпел неудачи, на которых Ельцин набирал очки. На этом фоне взоры демократов, сторонников более радикальных реформ, а также откровенно деструктивных элементов обращались в сторону Ельцина. При поддержке всей этой разношерстной компании Ельцин стал во главе Российской Федерации и начал проводить курс, совершенно самостоятельный от центра. Венцом этих действий стал отказ России вносить свою долю в союзный бюджет, что буквально взорвало финансовую систему Союза.

Безошибочный инстинкт подсказал Ельцину линию поведения во время августовского путча 1991 года. После провала путчистов и вызволения Горбачева из форосского заточения последний уже смотрелся как свадебный генерал на пиру победителей во главе с Ельциным. Для того, чтобы легимитизировать свою власть, Ельцин умело воспользовался фактором Кравчука, примазавшегося в последний момент к движению за независимость Украины. И беловежский сговор поставил точку на существовании Советского Союза.

Три лидера славянских республик (Б.Ельцин, Л.Кравчук, С.Шушкевич) в декабре того же 1991 года собрались в глухом белорусском лесу и провозгласили тройственный союз России, Украины и Беларуси. Уже на первом этапе союз обнаружил свою непрочность из-за непреодолимых противоречий Украины с Россией. Однако вокруг этого ядра уже успели сгруппироваться большинство бывших советских республик, и они образовали новую, совершенно нежизненную структуру — СНГ, назначение которой было хоть как-то закамуфлировать распад Советского Союза. Тем не менее раздел произошел, хоть и со множеством неясностей в отношении границ, армии, долгов, собственности и т. д. Распался некогда единый организм. Исконно русские города, такие как Севастополь, Семипалатинск остались за пределами России, Казахстан остался один на один с аральской бедой, Беларусь — с последствиями чернобыльской катастрофы. Позже прежний лидер Беларуси С.Шушкевич, один из беловежской тройки признает: «Допускаю, что меня просто околпачили» [74]. Впоследствии плотно насаженный колпак удалось снять благодаря усилиям А.Лукашенко. Однако в тот момент лидеры всех республик безропотно приняли решение тройки, некоторое недовольство выразил лишь Н.Назарбаев, популярность которого в Союзе резко возросла в последние годы. Несколько позже будет упомянуто о том, что даже планировалось его выдвижение на пост премьера Союза вместо Павлова. Для лидеров остальных республик, представителей «ожиревшей» номенклатуры, новая ситуация означала освобождение от надзора центра, от отчетности перед ним, превращала их в полных хозяев своих вотчин. Где уж им было думать о резком ухудшении уровня жизни своих народов? Не они же сейчас мигрируют в Москву наниматься в дворники или уборщики. Как бы то ни было, но последняя империя на этой же ноте прекратила свое существование.

А теперь несколько слов о почившей в бозе империи. При всех своих многочисленных недостатках Союз своим существованием дал и немало позитивного, и мы не должны закрывать на это глаза, ибо «…если мы не научимся отделять грязь политики тех лет от чистоты всенародного оптимизма, то так ничего и не поймем в своей истории» [34, стр. 119]. Прежде всего, упомянем о чисто символической плате за жилье для квартиросъемщика. Основную часть расходов по эксплуатации этого жилья несло государство. Добавим сюда бесплатное медицинское обслуживание, образование, льготы при приобретении путевок в санатории, дома отдыха и пр.

Ряд мифов сложился в исторической науке последнего периода. Прежде всего, много спекуляций по поводу возвращения Ленина в Россию после февраля 1917 года. Слишком большое значение придается пломбированному вагону, в котором Ленин с соратниками возвращался через территорию Германии. Логичнее было подумать о предусмотрительности германских властей, обеспечивших безопасность граждан России при проезде через вражескую территорию. Так нет же, новые идеологи возвели это обстоятельство в акт сговора и предательства. А ведь Ленину незачем было прятаться за пломбами. Как нас учили еще в школе, он совершенно открыто пропагандировал свою идею поражения собственной страны в мировой войне. К тому же он призывал революционно настроенный класс всех других воюющих стран. Сейчас эта идея кажется смешной, но не забудем, что он был приверженцем мировой революции, именно мировой, и пораженческая идея проистекала только из этой приверженности.

Но новые идеологи усердствуют над кампанией дискредитации советской власти и ее вождей. Так, 25 января 2004 года в передаче В.Познера по поводу 80-летия со дня смерти Ленина А.Н.Яковлев превратил вождя революции в агента германского Генштаба, причем основываясь на «документальных данных». Вот фрагмент его выступления [32, стр. 107, 108]: «Давно известно из документов, что это была операция Генерального штаба Германии…» Известно «давно», но невольно возникает вопрос, а заикнулся ли бы Яковлев о «давно известном» при советской власти, ну уж хотя бы в период гласности Горбачева, будучи его ближайшим сподвижником? Тут и ответ напрашивается сам собой. Но проследим дальше за выступлением. «Больше всего меня в этом отношении интересуют те деньги, которые Ленин получал через Ганецкого. Организатором был Парвус, это известно вам и всем историкам». Кому — вам, и каким историкам? Ведь в советской истории это имя вообще не упоминалось. Мелькала, правда, порой его настоящая фамилия Гельфанд, но как совершенно второстепенная фигура, да и то больше в роли оппортуниста. Но вот «новейшая история» вознесла его в ранг главного казначея революции. Продолжим далее и постараемся больше не прерывать оратора: «Он (Парвус. — К. X.) первые 2 млн. (по нынешнему это 10 млн.) получил в марте 1915 года, вот так и написано: на подрывные цели. Это все исторические факты, основанные на документах. Теперь, кто участвовал? Главное участие от Ленина принимали Ганецкий, Козловский, Урицкий, будущий председатель Петроградской ЧК. И, наконец, к октябрю 1918 года (автор книги здесь отмечает оговорку и относит это к 1917 году. — К. X.) немецкий Генеральный штаб выделил Ленину 60 млн. марок. Вы посмотрите, пожалуйста, просто документы, расписки Ганецкого, что Ганецкий получил…»

Далее автор книги В.Познер комментирует выступление Яковлева [там же, стр. 108]: «Единственные «документы», на которые ссылаются обвинители типа Яковлева — это т. н. «Документы Сиссона». Они получили свое название по имени представителя американского правительства Эдгара Сиссона, находившегося в России с ноября 1917-го по март 1918 года, который имел неосторожность их купить, уплатив 25 тыс. долларов. Они являются фальшивкой, причем доказательства их подложности стали поступать сразу же после их публикации в 1918 году. Окончательно же подложность «Документов Сиссона» доказал в 1956 году американский исследователь Дж. Кеннан, причем на основании американской экспертизы. С тех пор подложность «Документов Сиссона» считается общепризнанной и никем из серьезных исследователей не оспаривается». Далее автор книги приводит имена авторов фальшивки [там же]: «Это будущий известный польский писатель Фердинанд Оссендовский и российский журналист Евгений Петрович Семенов-Коган. Парвус к тому времени стал политическим противником Ленина, а Ганецкий просто работал в шведской фирме, занимавшейся контрабандной торговлей между Германией и Россией». Вот так рассыпаются мифы.

По-своему многие историки трактуют роль Сталина в тех или иных событиях. Так, обвиняют Сталина в том, что он обезглавил армию, из-за чего она оказалась не готовой к войне, что он пошел на сговор с Гитлером. Популярна даже была версия В.Суворова о том, что Сталин планировал нападение на Германию, дожидаясь ее ослабления в мировой войне. Правда, сейчас от этой версии не осталось камня на камне (слишком долго пришлось бы ждать того момента). Уничтожение верхушки армии незадолго до войны безусловно вписывается в вереницу преступлений Сталина. Но нет никаких оснований полагать, что при той верхушке армию бы постигла иная судьба в начале войны. Германская армия была на тот период сильнейшей в мире, хорошо организованной, вооруженной передовой военной наукой. Недаром она в считанные недели разгромила на территории Франции англо-французскую группировку и овладела этой территорией. А поражение она в конечном счете понесла в результате истощения ее человеческих и материальных ресурсов. Во всем этом Сталин прекрасно отдавал себе отчет и делал все возможное, чтобы избежать столкновения с таким противником. Результатом явился «Пакт о ненападении» — вынужденная мера, несмотря на весь ее неприглядный характер. И не вина Сталина в том, что Гитлер вероломно нарушил этот договор. А в конечной победе в той страшной войне роль Сталина трудно переоценить.

В период перестройки часто раздавались голоса, что в стране не уделялось достаточного внимания проблемам различных национальностей. Эти обвинения озвучивались на различных пленумах и съездах устами «ожиревшей» республиканской номенклатуры и носили демагогический характер. Мы уже отмечали, что Советский Союз можно было считать образцом устройства многонационального государства. Центральной властью много внимания уделялось экономическому и культурному развитию республик. Регулярно в Москве проводились декады национального искусства даже самых малых народов. Уровень жизни в союзных республиках, особенно в их столицах, зачастую превосходил тот же уровень в российской глубинке. Ярким примером может служить советский Азербайджан, достигший высокого уровня экономики и культуры. Мировую известность приобрели выходцы из этой республики певец Магомаев, многолетний чемпион мира по шахматам Каспаров. Да и сегодняшние молодые гроссмейстеры Мамедьяров, Раджабов, Гашимов по праву могут считаться наследниками советской шахматной школы. Напомним при этом, что значительная часть азербайджанцев проживает на территории Ирана, даже большая часть, чем в самом Азербайджане. Но тот Азербайджан — лишь захудалая иранская провинция.

Прибалтийские же республики по уровню жизни в советское время воспринимались как заграница людьми из других областей. Советская власть вложила огромные средства в строительство современных портов, в развитие экономики и инфраструктуры этих республик. Поэтому звучат нелепыми претензии сегодняшних политиков этих стран на выплату компенсаций от России за период «оккупации». Поэтому с удивлением читаются следующие строки: «Часа через два после радиосообщения я внезапно увидел вдалеке колонны русских солдат, медленно ползущие грузовики. Когда войска приблизились, в нас ударила сильная вонь от пота и кирзовых сапог. С тех пор, когда кто-нибудь говорит при мне «русская армия», в первую очередь мне вспоминается эта вонь» [26, стр. 12, 13]. Эти памятные впечатления исходят от бывшего президента Литвы В. Адамкуса. Этот чистоплюй, видимо, хотел бы, чтобы от людей, несущих нелегкий ратный труд, пахло Шанелью. Нелишне напомнить, что еще до официального распада Советского Союза именно советская власть принципиально решила вопрос о предоставлении независимости прибалтийским республикам.

Очень болезненной точкой до сих пор является вопрос о репрессированных во время войны народах. Но их переселение происходило в чрезвычайных условиях войны, когда территории этих народов освобождались, но при переменных успехах сторон в войне могли снова оказаться под пятой оккупантов. Не составляет секрета, что значительная часть населения этих областей сражалась на стороне оккупантов. Репрессивной власти оказалось недосуг разбираться, кто сражался, а кто — нет, и народы подверглись поголовному выселению. Исключение составляли поволжские немцы, меры против которых носили профилактический характер, хоть безусловно неадекватный. Тем не менее обратим внимание, как на подобную ситуацию прореагировали в США после нападения 7 декабря 1941 года Японии на Перл-Харбор: «Враги в форме были пока далеки, под рукой были те, кого средний американец считал союзниками микадо — японцы, проживающие в США. Они жили в штатах, прилегавших к западному побережью, главным образом в Калифорнии… Уже в первые дни войны было арестовано 1266 японцев как «подозрительные». Тысяч восемь японцев попытались было избежать печальной участи и рассеялись по стране. Везде, где бы они ни появлялись, их преследовали. Губернаторы штатов призывали к лютой ненависти к ним. Губернатор Айдахо Ч.Кларк учил: «Япошки живут как крысы, размножаются, как крысы, ведут себя, как крысы». В дверях ресторанов выставляли объявления: «Здесь травят крыс и япошек», в парикмахерских: «Япошек бреют, за смерть не отвечают». Им отказывали в магазинах, о работе говорить не приходилось… В военном министерстве составили подробные планы заключения их поголовно, включая женщин и детей, в концентрационные лагеря (заметьте — не переселение в другую местность, как в Союзе, а заключение в лагеря. — К. X.). Дело оставалось за санкцией президента. Рузвельт, занятый по горло текущими военными делами, не имел времени рассматривать объемистое досье. Он решил дело просто и оперативно: 11 февраля (уже 1942 года) президент по телефону отдал соответствующий приказ военному министру Симпсону. Судьба более 100 тысяч человек, из них свыше 60 тысяч женщин и детей, была решена в ходе одного телефонного разговора! В отдаленных местностях США были сооружены концентрационные лагеря, куда за колючую проволоку американские солдаты загнали несчастных людей» [71, стр. 466, 467]. Но может быть, в лагерях с японцами обращались более гуманно, чем с немцами при переселении? Увы, нет. «В начале 1945 года 5766 американцев японского происхождения, доведенные до отчаяния издевательствами в одном из лагерей, демонстративно отказались от гражданства США» [стр. 469]. И все это происходило в демократической Америке, чего же было ждать от тоталитарного советского режима? К сожалению, чрезвычайные обстоятельства военного времени вызывали много спонтанных несправедливых действий. Нельзя все же не отметить, что еще в советский период репрессированные народы были реабилитированы и возвращены в места прежнего проживания. Исключение составили лишь немцы, республика которых в Поволжье не восстановлена и до сих пор. Но мы к этому еще вернемся.

Следует упомянуть еще об одном мифе — Голодоморе 1932–1933 гг. как геноциде против украинского народа. Его подняли на щит националистические круги при поддержке бывшего президента В.Ющенко. Сам Голодомор, к сожалению, действительно был, унес много жизней и оставил о себе ужасную память. Его истинная причина — просчет правительства, переоценившего свои возможности в оплате зерном поставок зарубежного оборудования. Просчет преступный, что и говорить. Он был допущен в погоне за сверхбыстрыми темпами индустриализации. Голод охватил не только Украину, но и другие «хлебные» районы, прежде всего Кубань и Поволжье. Общеизвестно также, что в Украине всегда проживала значительная часть русского населения, особенно в восточных ее областях. Понятно, что голод не спрашивал у жертв о принадлежности к той или другой национальности. И вообще, вокруг этого вопроса много домыслов, лишенных порой элементарной логики. В прессе звучали версии об организации пограничных постов, через которые не пропускались люди, пытавшиеся бежать от голода в Россию. При этом никто не задумывался, насколько хлопотно и дорогостояще создание такой границы и каков мог быть ее эффект, если сельский житель способен ее пересечь вдали от транспортных магистралей. Еще более нелепую версию мы находим в одной из книг: «По приказу Москвы войска ОГПУ окружили все территории Голода, не выпуская людей и обрекая их на голодную смерть» [20, стр. 388]. Автор даже не задумывается над вопросом, где взять столько войск, чтобы окружить по периметру все зоны Голода, чем их кормить, где они должны были базироваться. Да и куда было бежать, если, как свидетельствует сам автор, «В сельской местности вокруг Москвы смертность достигла 50 % в период между январем и июнем 1933 года…» [там же, стр. 390]. И, наконец, в чем был смысл «организации» голода. Во имя чего? Чем провинился украинский народ? Ведь националистических течений тогда не было, они появились лишь после присоединения западных областей в 1939 году. Да если и были бы тогда такие прегрешения, сталинский репрессивный аппарат наверняка нашел бы способ их пресечь, более простой и дешевый. Так что миф о направленном геноциде, как говорится, не лезет ни в какие ворота.

О перечисленных достоинствах советского режима не следует забывать так же, как и о его негативных явлениях. Особенно это важно сейчас, когда весьма настойчиво ведутся призывы приравнять коммунистический режим к нацистскому. Но ведь это величины совсем разного порядка. Массовые уничтожения людей в 30-50-х годах связаны вовсе не с коммунистической идеологией, а лишь с личностью Сталина. Но Сталин уничтожал своих врагов, пусть и мнимых, а Гитлер уничтожал людей по расовому признаку, что исходило как раз именно из нацистской идеологии. Это существенная разница, хоть и результат один и тот же. Напомним еще, что после Сталина репрессии хоть и проводились, то в несравнимо меньшем масштабе и не носили столь жестокого характера. И, конечно, их следует отнести к злоупотреблениям власти, но никак не к следствиям идеологии. К тому же, как уже отмечалось, коммунистическая идеология сама себя исчерпала и служила лишь средством опоры власти. Насколько хороша была эта власть — другой вопрос. Но если вас эта власть не устраивает — предложите что-то лучшее. А теперь посмотрим, что нам предложили.

 

Новый эксперимент

России предложили, а вернее сказать, навязали новый эксперимент по построению капитализма, мотивируя это тем, что при этой системе живет передовая часть цивилизованного человечества. При этом совершенно игнорировалось то обстоятельство, что капитализм не строился, а возникал эволюционно с развитием общества. Это понимал еще Н. Бухарин, он говорил: «Капитализм не строили, он строился. Социализм как организованную систему мы строим» [13, кн. 1, стр. 125]. Но пока проследим за развитием событий. 29 июля 1991 года в Ново-Огареве встретились Горбачев, Ельцин и Назарбаев. «Обсуждались вопросы замены некоторых высших руководителей СССР.» [177, стр.340, 341]. В основном речь шла о Павлове, Крючкове и Язове. «Вместо Павлова предполагалась кандидатура Назарбаева. Таким образом, у некоторых руководителей существовала перспектива лишиться своих постов. В проекте Договора не было предусмотрено и поста вице-президента, который занимал Янаев.» [там же]. Запись того разговора каким-то образом попала к Крючкову. Это и послужило толчком к августовскому путчу. «Августовский путч привел к полному крушению лагеря противников реформ. Все то, чего никак не удавалось добиться сторонникам реформ, совершилось в одно мгновение. Противников реформ смело с политической сцены, их сторонники были испуганы и деморализованы. КПСС и партийные структуры были распущены» [45, стр. 269]. Реальной власти в стране уже не было. Воцарился беспредел. Номенклатура, как давно мечтала, освободилась от партийной зависимости и в спешном порядке прибирала все к своим рукам. «А та скорость, с которой — до Гайдара! — партийные функционеры бросились коммерциализировать партийное хозяйство (здания, дома отдыха, гостиницы, машины) и партийные денежки? Поверили, значит, в рынок-то, поняли, что к развитому социализму возврата нет», — пишет Л.Млечин на той же стр. 269. Добрались и до партийных счетов в зарубежных банках. Поэтому летели вверх тормашками из окон своих квартир управляющие делами КПСС Н.Кручина и Г.Павлов, знавшие номера этих счетов. Горбачеву было уже недосуг до всего этого, он лишь тщетно пытался реанимировать процесс подписания союзного договора. Ельцин оказался проворнее и уже 22 августа подписал указ «Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР». Этим указом «правительству Силаева поручалось принять под свое управление все предприятия союзного подчинения на территории России и сформировать республиканский золотой запас, алмазный и валютный фонды. Но на этом Борис Николаевич остановился и уехал отдыхать в Сочи… Никто не мог понять, почему он уехал, вместо того чтобы воспользоваться плодами победы» [46, стр. 152].

Так и в дальнейшем он удивлял всех своей непредсказуемостью, да и не только ею. В этом человеке дремал до поры до времени инстинкт большой разрушительной силы. Недаром хорошо знавший его земляк, бывший союзный премьер Н. Рыжков так отрекомендовал его Горбачеву: «Он — разрушитель. Наломает дров, вот увидите! Ему противопоказана большая власть. Вы сделали уже одну ошибку, переведя его из Свердловска в Москву, в ЦК, не делайте еще одну, роковую» [46, стр. 60]. Рыжков оказался провидцем. Именно такой человек, способный крушить все старое, и понадобился переродившейся номенклатуре для осуществления своих целей. Конечно, Ельцин был личностью незаурядной. Безошибочный политический инстинкт в период борьбы с Горбачевым подсказывал ему единственно верные решения. Он же повел его на танк перед Белым домом во время августовского путча. Надо отдать должное его смелости и решительности. На уровне подсознания он ощутил необходимость этого шага в процессе противостояния Горбачеву, понял, что после вызволения того из форосского заточения они уже окончательно поменяются полюсами. Неуемная жажда власти толкала его на этот шаг. Вспоминает бывший пресс-секретарь Ельцина П.Вощанов: «Самый запомнившийся эпизод — это ночь с 20 на 21 августа 1991 года. В этом были и трагедия, и фарс. Трагедия — это люди, находившиеся вокруг Белого дома, а фарс — происходившее в то же время в его подвалах. Отцы русской демократии праздновали там победу над Горбачевым. Именно тогда я в первый раз понял, что служу не тому человеку» [154]. Закрепил ту победу беловежский сговор. После него Горбачев поразмышлял еще некоторое время и, трезво оценив ситуацию, 25 декабря 1991 года сам сложил с себя полномочия президента уже несуществующей державы. Подчеркнем, добровольно, без всякого принуждения со стороны. Позже мы увидим, как в подобной ситуации повел себя Ельцин.

Но пока он оказался, наконец, на вершине власти. «Порвав с прошлым, он окружил себя людьми разных мотиваций — карьеристами, наглецами, прохвостами, искренними демократами, новыми хозяйственниками (и старыми тоже, но перестроившимися) и сумел «употребить» их, нацеливая на беспощадный разрыв с эпохой 17-го года» [45. стр. 281].

Впрочем, нацеливать особенно было и не нужно, обстановка сама подсказывала образ действий. И если лозунгом революции 1917 года был «грабь награбленное», то новая революция шла уже под другим лозунгом «хватай бесхозное». Многое хватала сама номенклатура, но хватало и на долю прочих ловкачей. И если вдуматься, то называть эту массу ворами, как это вошло уже в обиход, и на что упирает С. Говорухин, будет юридически неправомерным. Представьте, что вы нашли на дороге крупную купюру. Поднимете вы ее или нет?.. Вот то-то. Поднимете, не задумавшись. А если на миг все же задумаетесь, то быстро сообразите: не подниму я — поднимет кто-либо другой. Так почему же не я? Главное — оказаться на той же дороге в нужном месте и не тешить себя мыслями о нуждах народа и о демократии. Выходит, что винить следует, по большому счету, не столько тех, кто подобрал, а тех, кто бросил на произвол судьбы хозяйственные объекты, порученные им прежней властью.

Оказавшегося у власти Ельцина подобные мысли не занимали, просто включился дремавший в подсознании инстинкт разрушения. Сам Ельцин не имел ни твердых политических убеждений, ни определенных экономических концепций.

Вспоминает тот же Познер, как еще в начале 90-х годов он брал интервью у Ельцина, баллотировавшегося в Верховный совет Российской Федерации. На вопрос, демократ ли он, последовал довольно откровенный ответ: «Нет, конечно. Вы же знаете, в какой стране я родился и вырос, вы знаете, членом какой партии я был всю жизнь, откуда мне быть демократом? Может быть, работая с настоящими демократами, я научусь этому» [51, стр. 171, 172]. Не научился. А то, что при Ельцине воспринималось как демократия, на самом деле было хаосом и беспределом. В самом деле, будучи демократом, Ельцин не допустил бы, чтобы в его правительстве появились такие одиозные личности, как Е.Примаков, брежневист и друг диктатора Саддама Хуссейна, как тбилисский «лопаточник» генерал И. Родионов. А критикой в свой адрес со стороны прессы он попросту пренебрегал, поскольку был уверен в своей популярности и в заинтересованности в нем своего ближайшего окружения.

Иначе дело обстояло с экономическими реформами, которых от него ждали с большим нетерпением. Но совсем непросто оказалось отыскать человека, способного (а главное, желающего) возглавить реформы, «…никто не захотел принимать на себя ответственность за неудачи и тяжкие «побочные последствия» [45, стр. 257]. Предложения делались Ю.Рыжову, Ю.Скокову, М.Полторанину. «Предлагали знаменитого хирурга Святослава Федорова, который завел, можно сказать, образцовое хозяйство и обещал распространить ценный опыт на всю страну. И все же в Белом доме не решились назначить врача премьером» [45, стр. 305]. Метания продолжались до тех пор, пока Ельцину прямо в баню не привели Е.Гайдара. Как глубокомысленно выразился один из героев фильма Э.Рязанова «Ирония судьбы», «баня очищает». К сожалению, от глупости — далеко не всегда. Гайдар привел в правительство свою команду, составленную из молодых, как и он сам, ученых на уровне завлабов, не имеющих никакого производственного опыта, но свято веривших в модные теории западных экономистов и горячо желавших осуществить эти идеи на практике. Так уж свойственно молодости — некритически подхватывать сомнительные идеи, предаваясь восторгам лишь перед их новизной. Но в данном конкретном случае молодость превзошла саму себя. Их совершенно не интересовало, что их реформы бьют по миллионам людей, лишая их денег и сбережений. А опекающий их Ельцин лишь безответственно призывал те миллионы потерпеть полгода. Вот и терпят уже около четверти века. В основу своих преобразований молодые реформаторы приняли теорию амбициозного гарвардского экономиста Джеффри Сакса о «лечении больной рыночной экономики», ничуть не задумываясь о том, что той самой рыночной экономики под рукой у них нет. Ни в больном, ни в здоровом виде.

Видимо, на завлабов еще чрезмерно давил авторитет Сакса, завоеванный успешными реформами в нескольких капиталистических странах. Подчеркнем, капиталистических. Первое соприкосновение с социалистической экономикой у него произошло в Польше, где реформы начались в 1989 году. Но должных выводов по их результатам он не сделал, скорее всего, так и не поняв специфики экономики социализма. На это наталкивает его статья в «Независимой газете» [155] под заглавием «Неудача российских реформ». Эта неудача вызывает его удивление, хотя удивляться следовало раньше, внимательно проанализировав неуспех запущенных по его рецепту польских реформ. Но послушаем его самого: «Россия не перестает ошеломлять и удивлять. За десять лет после падения Берлинской стены и почти восемь лет после распада Советского Союза Россия так и не смогла найти свое место в мире. Ее экономика развалилась без малейшей надежды на выздоровление (к сожалению, в этом он прав. — К. X.). Коррупция везде. Политическую систему сотрясает один кризис за другим…» Далее следует его послужной список в роли советника. «Я был экономическим советником Польши (1989–1991 гг.), Эстонии (1992 г.), Словении (1991–1992 гг.) и России (1992–1993 гг.). Я наблюдал вблизи происходящее в этих странах, как и во многих других. Мои общие рекомендации всем этим странам, по сути, были одинаковы».

Такой подход напоминает действия врача, лечащего одну и ту же болезнь одним лекарством, невзирая на ее стадию, степень запущенности. Да, он был советником, да, он давал рекомендации, притом одинаковые для всех. Но каков результат этих рекомендаций? Об этом упоминаний нет. Но мы об этом знаем на примере Польши, о других странах тоже говорить не приходится: результаты только разной степени плачевности. И справедливо пишут в своей книге С.Валянский и Д.Калюжный [11, стр. 311]: «Любому ясно, что для Эстонии с полуторамиллионным населением (1 % от населения РФ) и площадью, равной 0,25 % от площади РФ, рекомендации по экономическому развитию страны должны быть другими, чем для одной из самых крупных по территории стран мира — РФ. И каковы же были эти одинаковые рекомендации, если Эстония стала одним из крупнейших поставщиков цветных металлов в мире, не имея на своей территории месторождений этих металлов?» Здесь авторы имеют в виду сомнительные сделки по этим металлам с петербургской мэрией и поэтому задают вопрос: «Неужели же г-н Сакс рекомендовал и нам, и им выживать за счет коррупции и воровства?»

Трагедия еще в том, что Сакс, видимо, не имел достаточного представления о социалистической экономике, а молодые завлабы еще в меньшей степени разбирались в рыночной экономике. В результате получился диалог глухого с глухонемыми. В связи с этим нелишне напомнить кое-что из уже написанного ранее. Повторимся, что если при социализме двигателем экономики был партбилет, то при капитализме им всегда был рынок. Третьего мир еще не придумал. Но рынок работает, когда есть спрос с одной стороны, а насыщение этого спроса товарами — с другой стороны. Функцию первой стороны выполняет потребитель, функцию второй стороны — производство, ориентированное на спрос. Но такого производства опять-таки нет (советское производство работало на план, а не на спрос), его лишь нужно создавать, а это потребует времени, и немалого. Если только этим займутся. А иначе, сколько бы ни запускали двигатель, он будет работать вхолостую, пока не будет построена сама машина. Из этого напрашивается вывод, что сначала следовало построить машину, т. е. реконструировать затратную советскую экономику, сделав ее конкурентоспособной и ориентировав ее на условия рынка.

Здесь уместно привести слова Р.Хасбулатова [65, стр. 57]: «…падение производства было вполне закономерным следствием ошибочной промышленной политики, поскольку оно не опиралось на рыночную инфраструктуру, создать которую правительство «забыло»». И смех, и грех… Если ход наших рассуждений правилен, то следует признать, что российские реформы начались с хвоста. Вот и создалась тупиковая ситуация. Все предприятия, имевшиеся в распоряжении государства, либо уже перешедшие в частные руки, по своей физиологии никак не соответствовали требованиям рыночной экономики. А требования эти заключаются лишь в одном — чтобы предприятие давало прибыль. Но все эти предприятия строились в советский период и были запрограммированы лишь на удовлетворение потребностей, да и то справлялись с этим далеко не всегда. И совершенно неудивительно, что с первых же шагов рыночных реформ большинство предприятий либо остановилось, либо резко снизило свою производительность.

Но к этому мы еще вернемся, а пока посмотрим, каким образом рынок наполнялся товарами. Естественно, что коллапс производства не способствовал этому наполнению, а часть товаров, припрятанных кооперативами в ожидании грядущего повышения цен, тоже не могла полностью решить проблему. Пришлось снять все ограничения на импорт, и только это позволило наполнить магазины. С тех пор, и по сей день в какой-то степени, полки продовольственных магазинов заполнены относительно дешевыми импортными продуктами, увы, не самого лучшего качества, среди которых долгое время доминировали пресловутые «ножки Буша». Но сначала вмешались и другие непредвиденные проблемы со снабжением продовольствием, прежде всего, в Москве и Ленинграде.

Но все по порядку. Еще в самом конце 1991 года Ельцин, назначивший себя по совместительству главой правительства (Гайдар до самой отставки оставался в роли и.о.), провозгласил официально рыночные реформы, первыми этапами которых были: либерализация цен, финансовая стабилизация, приватизация. Они входили в комплекс шоковой «терапии». При этом Ельцин пообещал, что ухудшение ситуации будет продолжаться лишь первые полгода, а потом наступит фаза «процветания», когда мы догоним передовые страны. Знакомые нотки. При социализме уже выдвигался лозунг — догнать и перегнать передовые капиталистические страны. Не получилось. Что ж, попробуем при капитализме. Версия для наивных. Но клюнули на нее не только наивные, русский народ ведь доверчив. Даже множество людей с довольно высоким уровнем интеллекта рассуждали: мол, все прошли через это, и мы должны пройти. Эти интеллектуалы совершенно не задумывались о том, что все другие страны проходили это не «нахрапом», а в процессе эволюции. Что уж говорить, если из такой «доверчивой» среды и вышли «младореформаторы». Я был одним из немногих распознавших порочность реформ, в отличие от чуть выше упомянутых «доверчивых интеллектуалов». В результате возникла эта книга и желание бежать как можно скорее от этого беспредела. Увы, пришлось вкусить его в полной мере в течение двух лет, ибо деньги и сбережения завлабы обратили в труху. Пришлось ограничить себя во многом, чтобы то желание сбылось. Отпуск цен был назначен на 2 января 1992 года. И тут Ельцин опрометчиво заявил, что «готов положить голову на рельсы», если цены увеличатся более чем в 3 раза. И когда цены подскочили в десятки раз, люди выходили на демонстрации с лозунгами «Ельцина на рельсы!» Не прислушались к предостережению американского профессора А.Янова о том, что отпуск цен в условиях тотального дефицита подобен операции на сердце без наркоза [82]. Но народ и это выдержал, не умер от шока. Эксперимент продолжился, все больше нагружаясь на плечи народа. Тут нелишне напомнить, что еще находясь в оппозиции, Ельцин бравировал, что его правительство (тогда еще РСФСР) предлагает программу перехода к рынку без ухудшения уровня жизни народа. Прошло совсем немного времени, и уже очутившись у власти в новом государстве, он даже не вспомнил о своей браваде и всю ответственность за ошибки и упущения своего предшественника, да и за свои собственные, переложил на плечи того же народа.

Отпущенные цены «взбесились» в первый же день, 2 января. Вот некоторые цифры: «Хлеб подорожал в 10–15 раз, молоко — в 15–20 раз, масло и сметана — в 30 раз, картофель — в 10–20 раз… Вечером по телевизору выступил Геннадий Бурбулис. Сказал, что после того, как цены отпустят, магазины станут напоминать музеи. Он, наверное, имел в виду, что там все будет. А мы, посетив торговые точки, подумали: будем приходить и смотреть» [27, стр. 5]. Бурбулис и в последующем довольно часто мелькал на экране, прославляя рыночные реформы. Бывший лектор-марксист переродился в главного идеолога-рыночника. Занимая никому не ясный пост государственного секретаря, он из Белого дома перебрался на Старую площадь и занял там кабинет главного идеолога социализма М.Суслова, символизируя тем самым торжество новой идеологии. И до конца 1992 года, когда Ельцин решил расстаться с ним, рьяно осуществлял идеологическое прикрытие рыночных реформ.

Мы уже упоминали, что, несмотря на отпуск цен, продовольственную проблему удалось решить не везде. И прежде всего, как ни странно, пострадала Москва. Вот как это происходило: «Правительство Москвы на последнем заседании отметило, что состояние потребительского рынка столицы приближается к катастрофическому. Бывшие союзные республики и российские области кормить Москву не хотят. Резко сократились поставки практически всех видов продуктов, в том числе молока — в два раза, яиц — в пять раз. Украина отказалась поставлять сахар (месть за Голодомор. — К. X.), новоиспеченные государства Балтии — мясо. Даже Московская область отказывается отгружать картофель и капусту» [27, стр. 17, 18]. Рынок обнаружил свою жестокость и попробовал покончить с советской традицией, когда вся страна кормила Москву. Мало того, все лучшее, что создавалось и рождалось на местах, административным порядком переводилось в Москву. При рынке же оказалось, что продукцию легче реализовать на месте, чем отправлять в Москву. Насколько же была затратной советская экономика, особенно в последний ее период. Но статус-кво Москвы довольно быстро был восстановлен теми же самыми административными методами. Что скажете на это, господа реформаторы?… Как сработали те методы, описано в указанном выше источнике [стр. 18]: «Вице-мэр столицы Юрий Лужков (короткое время он еще пребывал на этом посту. — К.

X.) вынужден признать: если не принять сверхэкстренных мер, девять миллионов москвичей в самый разгар зимы станут заложниками голода… Лужков подписал решение о запрете вывоза продуктов питания из Москвы в другие регионы, ужесточение контроля на автомагистралях, в аэропортах, на железнодорожных вокзалах. Наложено вето на отправку из Москвы продуктовых посылок и бандеролей (прямо как в военное время. — К. X.). Вице-мэр потребовал предъявить самые жесткие санкции к суверенным соседям, посадившим столицу России на голодный паек, несмотря на подписанные договоры». Снова, как в советские времена, Москва стала привилегированным городом, снова в ней концентрируется все самое лучшее, что есть в России. Таким приоритетом не пользуется ни одна столица в мире. Почему-то 80 % всех денежных потоков страны проходят через Москву. А при таком ловком мэре, как Лужков, это что-нибудь да значит. Непонятно, почему «Газпром» выстроил монументальное здание своего офиса именно в Москве, за тысячи километров от мест своей производственной деятельности. Это же касается и других крупных компаний. За рубежом такой практики нет. Там руководство фирмы базируется в месте нахождения своего головного предприятия, в других городах могут располагаться только представительства. В России же по традиции все сосредоточено в столице. Впрочем, разгадка здесь проста. Во-первых, комфортно жить не запретишь, во-вторых, у всеядных высокопоставленных чиновников появляется возможность совместительствовать, занимая в этих компаниях даже ответственные посты, наряду со своей основной деятельностью.

Такова сегодняшняя Москва — цитадель чиновничьего социализма. А чиновник — это катализатор, ускоряющий превращение любого простого дела в неразрешимую проблему. Особенно это относится к чиновнику российскому. Недаром по статистике средняя продолжительность жизни в Москве гораздо выше, чем в остальной России. И это в нищей стране, где ежегодная убыль населения приближается к миллиону. Ведь не могут же все жить в Москве, в этом «лужковском заповеднике». В советское время ходил такой анекдот. Наивные представители буржуазного Запада спросили советских руководителей: «Как же вы обеспечиваете снабжение в такой огромной стране?» «А никак, — ответствовали вожди, — мы свозим все в Москву, а уж оттуда они сами все развозят по местам». Сейчас его сменил другой анекдот. Россия станет хорошо жить, когда Москва разрастется до ее размеров.

Охарактеризовав феномен Москвы, вернемся к отпущенным ценам. В условиях отсутствия конкурентной среды они продолжали неуклонно расти, а монополисты лишь способствовали их вздуванию. В результате получилось, что непомерно вздутые цены никак не соответствовали затрачиваемому труду на производство продукции. А раз так, то производитель получил возможность на выполнение прежней работы тратить больше времени и меньше труда. Понял он также, что ему легче произвести меньшее количество продукции, но вздув на нее цену, извлечь тот же, если не больший доход. В этих условиях, при отсутствии конкуренции, нелогично выпускать больше продукции, ведь незачем насыщать рынок, пусть и примитивный, ибо его насыщение чревато падением цен. Из-за отсутствия конкурентной среды эти элементарные ухищрения стали возможными, и они привели к большой массе незаработанных денег. А, как известно, незаработанные деньги — путь к инфляции. Но постепенно каналов поступления этих незаработанных денег оказалось столько, что, казалось, только глупый будет что-то производить. И действительно, повышение цен на все и вся привело к тому, что многие товары стало бессмысленно производить, поскольку сырье и материалы для их производства стали превышать цену самого товара. Товар порой оказалось легче купить где-то и перепродать. Так и возникла экономика «купи-продай».

Ситуация усугубилась просчетами правительства на самом старте реформ. Мы уже упоминали об обещании Ельцина (с подачи, естественно, Гайдара) о том, что цены не повысятся более, чем втрое. В основе такой уверенности лежал вроде бы примитивный расчет. Количество денежной массы делилось на количество товарной массы, и выводилась средняя цена, примерно в три раза превышающая дореформенную. Действительность опрокинула сей легковесный прогноз. Произошло это в основном по двум причинам. Во-первых, денежная масса распределена была неравномерно, и, естественно, более имущие могут платить больше. Даже такой ярый поборник реформ, как О.Лацис, позже вынужден будет признать: «Уровень возросших цен будет определен возможностями слоя с наивысшими доходами…» [146]. Возможно, на фоне 150-миллионого населения России численностью этого небольшого слоя решили пренебречь. Но уже в который раз оказалось, что «мы не знаем общества, в котором живем». И оказалось, что тот неучтенный слой существенно вырос, ибо значительная часть людей успела различными неправедными путями обогатиться до начала реформ, используя хаос и беспредел в период с августа до конца 1991 года, а то и раньше. По этой причине среднестатистические цены никак не могли совпасть с реальными.

Второй неучтенный фактор — бартер, злейший враг рынка, понятие доселе неведомое советскому человеку. Этот натуральный обмен никак нельзя было сбрасывать со счета. Тем более, что он принял неслыханные размеры еще тоже до начала реформ, а с их началом исключил значительное количество товарной массы из-под влияния денежной системы обращения. Естественно, в той системе оказался большой излишек денег, провоцирующий инфляцию. Легко представить себе, что резкое увеличение числителя при уменьшении знаменателя в формуле, по которой рассчитывалась цена, соответственно увеличит частное от деления, т. е. саму цену. Пренебрежение этими двумя факторами привело к тому, что Ельцин, Гайдар и иже с ними романтики от реформ просто оконфузились.

Очевидно, существуют какие-то разумные пределы, когда возросшие цены могут стимулировать производство. Выше их, как уже было показано, эти стимулы переходят в свою противоположность — антистимулы. Поскольку в результате описанных просчетов ценам был дан слишком большой первоначальный толчок, можно было ожидать, что они где-то зашкалят. Так и получилось. От количества нулей в окончании цифр цен рябило в глазах.

Больше всего отпуск цен ударил по пенсионерам. Вскоре привычной стала картина, как старые люди в поисках объедков роются в мусорных контейнерах. Лишь немногим меньше пострадал соседствующий с ними слой населения — люди, которые, несмотря на все лишения при различных системах, продолжали честно трудиться, получая чаще всего низкую зарплату. Такая категория людей, вопреки общепринятому мнению, все-таки существует, хоть и не считается преобладающей. Честный труд у такого рода людей просто вошел в привычку. Но именно теперь, как никогда прежде, как заключил С.Говорухин, оказалось, что «…честным трудом прожить нельзя» [15, стр. 17]. Эти категории людей, как крайний выход, стали выносить на импровизированные толкучки, возникавшие в каждом районе, домашнюю утварь и другие предметы, нажитые годами, надеясь продать их за любую цену. А кто не хотел торговать, пошел воровать. Началось с расхищения по мелочам оставленной без надзора бывшей государственной собственности. Правда, слово «началось» звучит не совсем точно. У государства воровали всегда. К сожалению, на Руси уже давно воровство стало дурной традицией. Из классической литературы (особенно в этом преуспел М.Е.Салтыков-Щедрин) мы узнаем, как царские воеводы продавали целые волости, чиновники воровали, не гнушаясь ничем, запуская руки в государственную казну. Ни в одном словаре мира не найти аналога истинно русскому слову «казнокрад». Нельзя, конечно, обвинять весь народ в воровстве, хоть порок этот весьма распространен. Беда больше во всепрощенческом отношении к этому злу. Воровство совершается практически открыто, на глазах честного труженика, который не только не пресекает зарвавшегося сотрудника, но порой еще и восхищается его ловкостью и умением. Общество не обладает достаточным иммунитетом против этого зла. Однако при реформах воровство получило совершенно новое направление. В домах-новостройках стали воровать электросчетчики, расположенные вне квартир на лестничной площадке, разрывали участки подземных кабелей, обрывали их и, ничего не опасаясь, сдавали на пунктах приема цветных металлов, добирались порой и до линий электропередач. Не гнушались и простыми металлами, поскольку на улицах стали исчезать даже крышки водопроводных люков. Совсем недавно в прессе было сообщение, что большинство улиц Владивостока «обезлючены». Ну, кто бы до этого додумался при социализме? Воровство и крохоборство приняли неслыханные масштабы, причем при полном попустительстве тех, кто обязан с этим бороться. Приехав в Германию, я быстро обнаружил, что письма, направляемые в Москву, не доходят до адресата. Меня так же быстро просветили, что это происходит на всем пространстве СНГ. Там письма, приходящие из-за рубежа, вскрываются почтальонами в поисках валюты и выбрасываются. Начал посылать письма до востребования. Тоже не гарантия, но шанс. Словом, воровали все, что попадается под руку. А кто оказывался к этому не приспособленным, в поисках объедков отправлялся к мусорным контейнерам.

Чем выше поднимались цены, тем больше увеличивалось расслоение общества. Зарплата людей, трудящихся в сфере производства или других сферах, т. е. продающих свой труд, несмотря на снятие ограничений и большой разброс в размерах оплаты этого труда, все же имеет естественные пределы. И такие люди составляют как минимум 80 % населения страны. Зато не имеют пределов доходы предпринимателей, посредников и других деятелей бизнеса. А цены, подстраиваясь под их доходы, постоянно растут, отодвигая постепенно остальные слои населения (те же 80 %) все дальше к порогу нищеты. И справедливо указал академик Г. Арбатов [155]: «… они не удосужились посчитать, как при существующих, а тем более будущих ценах, сможет свести концы с концами подавляющее большинство населения страны, а многие миллионы — просто физически выжить… Я не верю, что радикально исправляя дела в хозяйстве, мы должны сначала обнищать и опуститься. Я убежден, что есть и другие пути…» Других путей нет, если иметь в виду, что власть ставила целью обогащение собственников, превратив их в свою опору. Но сделать это можно было, только «опустив других».

Сразу же после отпуска цен перед правительством встал вопрос соответствующего повышения зарплат и пенсий, чтобы хоть как-то защитить низшие слои населения. Был установлен минимальный размер зарплат и пенсий. Тут же более высокооплачиваемые профессии (шахтеры, учителя, врачи…) путем забастовок и других средств давления на правительство обеспечили себе максимально возможный отрыв от того минимального размера зарплат. Но и цены отреагировали на это очередным повышением. Снова подняли минимальную зарплату, и опять поднялись цены. Все опять повторилось с той же последовательностью.

Этот процесс, ориентированный в бесконечность, стал напоминать игру кошки с собственным хвостом. Только кошка наиграется и бросит эту игру. А как остановить цены, заряженные энергией реформ? В этом отношении любопытен прогноз экономиста П. Бунича [83]: «Ясно, что уже в этом году, а может быть, уже и в самое ближайшее время повысятся цены на нефть — раза в два. Из-за этого повысятся и розничные цены, не менее чем на 50 %… В будущем году, по намерениям правительства, цены на нефть вырастут вновь, а розничные поднимутся еще в 2,5 раза (как связать эти «намерения правительства» в будущем году с обещанием фазы «процветания» уже через полгода?. — К. X.). Средняя зарплата должна составить 15 тысяч, а пенсия — до 5 тысяч… Но думаю, что реальный рост цен будет еще большим… Каждый нормальный человек в таких условиях будет стремиться еще больше, чем раньше, тратить деньги. И вновь поднимет планку цен. Тем самым мы близко подойдем к выявлению истинно рыночных цен…» Можно лишь полюбоваться неуемным восторгом, с которым видный ученый окунает читателя в этот калейдоскоп цифр. Ставки повышаются прямо-таки с азартом картежного игрока. Только непонятно, что за магический смысл заключен в этих цифрах. И почему именно они должны привести к рыночным ценам? Только потому, что якобы каждый человек будет тратить больше. Но ведь у большинства по сути нечего тратить. Налицо безмерное увлечение рыночной идеологией, слепая вера в могущество реформ и отрыв от действительности, в которой рост цен сам по себе не может привести к цели.

Это подтверждает высказывание американского профессора Дугласа Норта, приведенное в статье В.Надеина [151]: «Одна из причин, в которых я вижу причины провала моих коллег-экономистов в странах Восточной Европы, равно как и в странах третьего мира, это то, что они истово веруют: стоит установить верные цены в требуемый отрезок времени — то есть уничтожить контроль за ценами и зарплатами — все остальное падет к вашим стопам. Как выявилось, это неверно». Мы еще поговорим о неудачах либеральных реформ в странах Восточной Европы, но уже раньше мы отмечали, что если эти реформы действенны, то лишь для стран, где рыночная экономика уже существует. А как в ее отсутствие могут реформы (в частности, либерализация цен) принести эффект, известно, вероятно, лишь одному Богу.

Довольно комичную ситуацию в своей книге описывает Н. Зенькович [25, стр. 441] под заголовком «Гайдар на курах прогорел»: «Повысили цены на комбикорма, а у колхозов и совхозов нет таких денег, чтобы платить за них. Комбикорма не портятся, а куры ждать не стали — подохли. Но Гайдар говорил: «Как только производители кормов и торговля увидят, что по таким высоким ценам корма не берут, они сбросят цены». Дудки! Куры подохли, а цены остались такими же высокими…» Вот уж поистине, можно было бы сказать: реформы курам на смех, если бы не до смеха было не только курам. Позднее сам Гайдар «…нашел силы признаться, что главной ошибкой их первой команды была обвальная либерализация цен» [84]. Но эта ошибка была наиболее чувствительной для населения, прежде всего, для людей, продающих свой труд. Приватизация и другие составляющие реформ этих людей не очень интересовали, ибо приобретать собственность они не стремились. Они просто поверили рыночным идеологам, что, продолжая продавать свой труд, они существенно повысят свой жизненный уровень. По своей наивности они надеялись, что стоит лишь перетерпеть обещанные полгода, настроились на этот режим терпения, рассуждая примерно так: ну, раз так надо, пусть уж скорее отпустят цены, скорее прошел бы этот тяжелый период, а мы уж перетерпим его, зато потом «зацветем». И только перетерпев обещанный им срок, они поняли, что их опять обманули. И они отвернулись от реформ, стыдливо пряча свою прежнюю наивность, ибо, как метко определил Ю. Соколов, «порядочный человек при отпущенных ценах беспомощен и растерян, как джентльмен при спущенных штанах» [142].

Что касается промежуточных слоев общества, то их представители не были столь наивными, инстинкт подсказал им правильную линию поведения: они и не думали ничего претерпевать, а, напротив, предвидя, что водичка окажется мутной, «половить в ней рыбку», т. е. извлечь для себя максимум выгод из даже временной неразберихи. Для этой прослойки оказалось благоприятным, что не нужно теперь регулярно выходить на работу, никто уже не зачислит их ни в разряд прогульщиков, ни в разряд «тунеядцев». «Крутись» себе на здоровье, блефуй, спекулируй, воруй, благо еще есть что воровать. А слой таких людей довольно многочислен.

Второй кит реформаторов — это финансовая стабилизация. Но и здесь политика правительства выглядела странной. Оно объявило о внутренней конвертируемости рубля и установило курс 80 рублей за доллар. Но какая же это стабилизация, если буквально в считанные месяцы эта цифра перевалила за черту 400 рублей, а дальше отправилась в безграничное путешествие? Еще более нелепой оказалась и попытка в июле 1993 года поправить дело заменой денежных знаков. Конфискационная по сути, она еще больше подорвала доверие правительству не только внутри страны, но и со стороны ближнего зарубежья. Резко на эту замену отреагировал в печати Г.Явлинский [148]: «…нельзя проводить денежную реформу до тех пор, пока в России не произойдет перелом в макроэкономической политике». И далее там же: «У руководителей государства, которые не чувствуют этой ситуации и в такой критический момент устраивают манипуляцию с денежными знаками, задевающую жизненные интересы абсолютно каждого человека, гражданина и не гражданина России, в кармане у которого есть рубли, нет никакого понятия о государственной политике».

А вот как оценивает ситуацию трижды бывший министр Б.Федоров в своей книге [62, стр. 94]: «Весьма многие россияне в повседневной жизни больше не исчисляют деньги в рублях, предпочитая им американскую валюту. Даже в магазинах цены зачастую установлены в долларах или в так называемых «у. е.» — условных единицах, приравненных к доллару США, чтобы таким образом обойти официальные ограничения на торговлю за валюту. Понятно, что это симптом, сопутствующий инфляции, резким скачкам валютного курса рубля, непредсказуемости российских властей, которые всегда могут удивить свой народ очередным обменом денег (стоп!., запомним последнюю фразу. — К. X.) или новыми ограничениями на движение иностранной валюты». А теперь прервемся и остановимся на запомненной фразе об «очередном обмене денег». Поинтересуемся, при каком министре финансов был тот денежный обмен, который Явлинский и Федоров подвергли критике. Оказывается… при том самом Б. Федорове. Выходит, его тоже надо причислить к людям, у которых, по выражению Явлинского, «нет никакого понятия о государственной политике». Однако смягчим приговор и ограничимся уже применявшейся у нас поговоркой, что на всякого мудреца довольно простоты. Отметим, что автора книги тоже относят к плеяде младореформаторов, хоть он и не работал в команде Гайдара. Однако его послужной список весьма внушителен. О нем мы узнаем из справки, приведенной на обложке книги: «Трижды министр финансов, дважды вице-премьер правительства, глава Госналогслужбы…А была еще руководящая работа в Европейском банке реконструкции и развития и Всемирном банке». Надо сказать, что и книга, отдельные места которой мы цитируем, написана очень интересно, хоть и не со всем в ней можно согласиться. Можно лишь выразить искреннее сожаление, что ее автор, как и Е.Гайдар, так рано ушли из жизни.

Но продолжим мысль автора, начатую на стр. 94: «В России не менее 30 миллиардов долларов находятся в наличном обращении в форме банкнот США. По рыночному курсу это существенно больше всей рублевой денежной массы. Можно сказать, что есть две экономики — одна обслуживается рублями, и там царят хаос, неплатежи, бартер, зачеты (заметим, что книга издана в 2000 году и, естественно, отражает ситуацию уже много лет спустя от рассматриваемого момента. — К. X.), и вторая экономика со свободной конкуренцией (насчет конкуренции и сейчас можно усомниться. — К. X.), где платят наличными долларами и где цены существенно стабильнее». И далее на стр. 95: «Россия уже сегодня является частью американской валютной системы…Большинство специалистов согласны, что долларизация экономики у нас достигла 60–70 %».

И, наконец, на стр. 256 автор книги дает оценку всей кампании по финансовой стабилизации: «В последние годы много говорилось о финансовой стабилизации в России, но только невежда не знает, что в случае успеха реформ стабилизация наступает максимум в течение года. Поскольку и сегодня у нас сохраняется изрядная инфляция, то можно сказать, что все усилия по стабилизации пропали даром (что и требовалось доказать. — К. X.), а цена этих усилий была непомерно велика — высокие процентные ставки ГКО (государственные краткосрочные обязательства. — К. X.) и увеличение внутреннего и внешнего долга (вместо проведения реальных реформ) только усугубили кризис». С этим можно только согласиться. Вся кампания по стабилизации носила самодовлеющий характер и происходила в отрыве от остальных составляющих реформ.

Оставалась надежда на последнее звено из арсенала реформаторов: на приватизацию. Уже многое о ней было сказано предварительно, дальнейшее лишь подтверждает все сказанное. На главном направлении — в сфере производства — она оказалась лишь пустой формальностью. Собственниками стали официально те, кто уже успел завладеть предприятием еще до начала реформ. В основном это директорский корпус, либо, на худой конец, лица, стоявшие ранее по долгу службы наиболее близко к материальным ценностям. Вот как описывает ситуацию экономист Э.Бернштейн [75] в статье «Рынок плюс-минус демократия»: «Директора оказались как бы

собственниками государственных предприятий. Они могут сами решать, что производить, кому и почем продавать. Могут сами устанавливать зарплату себе и своим подчиненным. Могут потратить прибыль на расширение производства, но могут целиком перевести ее в фонд потребления. Они находятся даже в лучшем положении, чем настоящие собственники, ибо бесплатно пользуются тем, что не принадлежит ни им, ни коллективам, — землей, зданиями и сооружениями, установленным в них оборудованием. Им не мешают даже сдавать это в аренду, используя доход от нее по своему усмотрению». Мне довелось побывать в цехе одного завода, причем в самый разгар «рабочего дня». Стояла гнетущая тишина, не работал ни один станок. Людей в цехе было до удивления мало.

На мой вопрос, где остальные, последовал ответ: подались в «челноки». Наиболее ленивые из присутствующих рабочих «забивали козла», более проворные орудовали гаечными ключами, разбирая станки на металлические детали. Тогда я понял, откуда их такое количество на импровизированных рынках. С большой осторожностью я спросил, как к таким разборам относится начальство. Ответ последовал без ожидаемой осторожности, дескать, начальству до этого недосуг. Они сами заняты поиском сбыта станков и другого оборудования тем, кому они еще нужны. Немного погодя я узнал, что такая картина была на множестве предприятий. Но та первая картина подобного варварства меня сильно впечатлила, ибо я всегда бережно относился к творениям рук человеческих в любых масштабах. Увы, теперь это уже никого не удивляет, как не удивляют сообщения прессы о том, что, чтобы восстановить дореформенный парк оборудования (уже в одной России), потребовалась бы астрономическая сумма.

Вот ее конкретные цифры по оценке слушаний в Госдуме 2000 года: «…для создания современной производственной базы запуска производства потребуется не менее 2 триллионов долл.». То есть, 2 трлн. долл, нужны еще не для развития, а лишь для повторного запуска хозяйства — как запускают заглохший и заржавевший двигатель. От этой оценки не слишком сильно отличаются и представления правительства. Министр экономики Г.Греф заявил, что для запуска хозяйства требуется 45 трлн. руб. (1,7 трлн. долл.). Он, правда, не сказал, где правительство предполагает достать эти деньги при созданной ныне экономической системе. Ясно, что в рамках монетаризма наше хозяйство восстановлению просто не подлежит» [31, стр. 594]. Да и какой смысл восстанавливать, если это брошенное хозяйство не будет ничего производить в обозримом будущем. Ведь все восстановленное вновь распродадут и растащат. Продолжим мысль автора на той же странице: «А в рамках советского строя эта проблема, как мы знаем, вполне решаема, поскольку ресурсы соединяются не через рынок, а через план. Об этом говорит опыт восстановительной программы 1945–1952 гг.» На той же стр. 594 автор книги С.Кара-Мурза мимоходом рассказывает еще об одном «художестве» завлабовского правительства. «Есть и очевидные изъятия, например, присвоение правительством Гайдара 372 млрд, рублей вкладов населения в Сбербанке. Когда люди делали эти вклады, покупательная способность рубля была существенно выше, чем доллара, так что реальные средства, изъятые из хозяйства, были огромны». При этом завлабовские министры не гнушались открыто брать взятки, о чем чуть позже нам расскажет И.Д.Кобзон, перелицевавшийся в бизнесмена.

Были, правда, в тот период отдельные предприятия, которые хоть что-то производили по инерции. Своеобразие их деятельности описывает Э.Бернштейн в упомянутой выше статье [75]: «Предприятия продолжали выпускать привычную продукцию, невзирая на то, что в новых условиях платежеспособного спроса на нее уже не было. Они отгружали ее по прежним адресам, не требуя предоплаты. Но и своим поставщикам они тоже не платили. Результатом был всеобщий кризис неплатежей…» Этот кризис пытались смягчить многоступенчатой системой взаимозачетов, которая дала возможность совершения различного рода мошеннических сделок. Об одной из них мы еще расскажем позже в связи с делом Ходорковского.

Таким же неправедным путем создавались и новые коммерческие структуры. В создание их вкладывались присвоенные государственные средства, очень часто и партийные деньги. Пишет В.Краскова [39, стр. 315]: «…в стране начали появляться различные акционерные организации: банки, биржи, торговые дома, производственные предприятия, которые учреждались на партийные и государственные деньги. Свои силы в бизнесе пробовали конкретные номенклатурные подразделения, такие как министерства, облпотребсоюзы, учебные и научно-исследовательские институты, даже коммерческие депутатские центры». И далее. «Во главе акционерных организаций были поставлены «свои», надежные люди, которыми легко управлять. Зачастую это были дети и родственники номенклатурных работников», — продолжает автор на стр. 316 и приводит конкретные имена. Чтобы хоть как-то оправдать подобную «прихватизацию», была проведена ваучеризация, которая оказалась призванной закамуфлировать всю неприглядность этого процесса. Тут уже, если перефразировать В.Маяковского, — ваше слово, товарищ ваучер.

Вся демонстрация раздела государственной собственности с помощью ваучеров — еще один пример лицемерия. В действительности чаще всего за ваучер, особенно при возросших ценах, можно было приобрести лишь водку. Человек, проработавший всю жизнь на государство, кроме водки, ничего не заслужил от государственного пирога. Настолько низкой была «вычислена» цена ваучера, который оказался лишь фишкой, дающей право подхода к игорному столу, обсаженному шулерами. Здесь свои правила игры и легко предсказать, в чьих руках окажется собственность. Так что ваучеризация носила скорее чисто политический характер, нежели экономический. Ибо она лишь создавала «иллюзию равных стартовых возможностей при вхождении в рынок». Так писал об этом В.Иноземцев в статье «Ваучерная приватизация: экономическая необходимость или политический маневр?» [62]. Далее, развивая эту мысль, он же пишет: «Эмиссия ваучеров представляется тем актом, в ходе которого правительство отдает «последнюю дань» социальной справедливости в ее социалистическом уравнительном понимании. Завершив кампанию по раздаче приватизационных чеков, оно сможет снять с себя груз прошлых иллюзий и более решительно двинуться вперед к капитализму».

Обратим внимание на последние слова предыдущего абзаца: «…вперед к капитализму». Тогда и помыслить никто не мог, что на смену социализму придет нечто, совсем не похожее на капитализм. Раз не социализм — значит только капитализм. Иного в то время никто себе не представлял. И только теперь, по прошествии длительного времени стало ясно, что состояние экономики, общества не напоминает капитализм ни на какой его стадии. Мы уже характеризовали этот строй как эрзац-капитализм. Он означает обнищание основной массы населения плюс бурбулизация общественного сознания. Настоящий капитализм стимулировал производство товаров, насыщая ими рынок. Иное дело российский капитализм. Уже к исходу второго года реформ значительная часть товаров вообще перестала производиться. Каким же путем появлялись товары, если их стало невыгодно производить? Путем коммерческих комбинаций закупались и сбывались импортные суррогаты. Одним словом, расцветала экономика «купи-продай». И правомерно ставил вопрос известный офтальмолог проф. Федоров. «Общество менял или производителей» гласит название его статьи [159], отражающее суть вопроса. Касаясь опубликованного в прессе списка ведущих бизнесменов, автор выражает недоумение тем, что «…в списке, состоящем из ста фамилий, 94 возглавляют организации, которые ничего не производят. Меняют деньги, продают товары, одним словом стригут купоны. Получается, что экономика величайшей страны базируется не на мощных заводах, химических комбинатах, не на более 100 тысячах мелких предприятий, а на банках, биржах, меняльных конторах. В мире подобных аналогов нет». Еще круче характеризует общество менял С.Говорухин [15, стр. 180]: «…девяносто процентов так называемых предпринимателей — мошенники. Продавцы воздуха. Ничего не предпринимают и не производят. Посредники. Как заметил один остроумный человек: посредники между трудящимся человеком и его карманом».

Следует отметить, что многие демократы перестроечного периода, прежде всего Г.Попов и Ю.Афанасьев, возглавившие в свое время Межрегиональную депутатскую группу, увидев, куда завел страну их выдвиженец Ельцин, ушли из активной политической жизни. Но одновременно и многие «демократы» показали, что ничто человеческое им не чуждо, как, например, А.Собчак. О его деятельности еще в роли председателя Ленсовета пишет в своей книге его бывший советник Ю.Шутов [70]. Читаем на стр. 304: «…советская власть многотрудно возвела корпуса пивоваренного завода, укомплектованного чехословацким оборудованием. Эта стройка для производства ходкого продукта, кроме прочего, призванного дать государственной казне огромную прибыль, обошлась нашей стране под сто миллионов заокеанских долларов. Запустить сей завод к приходу «демократов», к сожалению, не успели….» Заброшенной стройкой заинтересовалась «своекорыстная волна» (выражение автора) помощников А.Собчака, отнюдь не для того, чтобы запустить завод. Они пришли к легкому выводу, что «…с наладкой оборудования нечего-де возиться, лучше все хозяйство скопом кому-нибудь продать… Наконец В.Путину подвернулись более-менее сговорчивые шведы, предложившие за наш недострой 50 миллионов долларов, то есть около половины нами затраченного» [стр. 305]. Но главное впереди, на той же странице: «При этом вкрадчиво втолковали шведам всю ненужность официального возврата даже столь малой суммы в государственную казну разграбляемой ими страны, меж собой порешив означить в продажных документах стоимость заводика всего лишь в несколько миллионов одеревенелых рубликов. Ну а остальную часть денег? Куда дели? Кому лично их передали шведы? Это ведает только Собчак и его подручные…» В книге можно прочесть и о других «художествах» Собчака в Ленсовете. Эта линия продолжилась и в мэрии, которую Собчак возглавил (уже упоминавшаяся история с вывозом в Эстонию редкоземельных металлов). Но обо всем этом лучше расспросить отстраненного генпрокурора Ю. Скуратова, собравшего немалую долю материалов на питерского мэра. Эта история с мэром — переродившимся демократом весьма характерна. Он поверил в свою вседозволенность и утратил чувство самоконтроля, и это обернулось в конечном счете поражением на очередных выборах мэра. Об этом пишет Б.Вишневский [119]: «На выборах ему припомнят и заявление о том, что Петербург должен стать «городом для богатых», а те, кто не выдерживает, должны продавать квартиры и уезжать в города «попроще» (обидно слышать такое от человека, которого мы все считали светочем демократии и слушали, затая дыхание. — К. X.), и призывы к сокращению числа горожан, имеющих право на льготные лекарства, и заботу об улучшении жилищных условий своей семьи, и выделение квартир приближенным чиновникам, и многочисленные зарубежные вояжи».

Кстати, автор вышеприведенной книги Ю.Шутов обличал не только своего бывшего шефа А.Собчака, но и многих других бизнесменов и чиновников северной столицы. За что и поплатился черепно-мозговой травмой, нанесенной ему дома непрошенными визитерами. Часть своих обвинений он озвучил на парламентских слушаниях в Госдуме в 1997 году. По некоторым сведениям, сейчас его упрятали в тюрьму.

Коррупция проникла, как уже отмечалось, на самые верхние этажи власти, и брать взятки, и даже их вымогать, не гнушаются и министры. Как уже было обещано, свидетельствует всенародно любимый певец и новоявленный бизнесмен Иосиф Давыдович Кобзон. Но сначала несколько слов о его бизнесе [89]: «Я возглавляю две акционерные компании: «Московит» и «Партнерская-Атлас». Мы работаем над чрезвычайно серьезными программами — металлургическими, нефтяными, инвестиционными — и это требует моего постоянного внимания и участия… А что касается нефтяных разработок, в свое время я окончил горный техникум, отделение разведывательного бурения, и я в этом деле что-то профессионально понимаю». Таинственное слово «что-то», очевидно, намекает на высокую степень компетентности. Но тут закрадывается сомнение: может ли среднее образование, неподкрепленное никакой практической деятельностью, свидетельствовать о столь высокой степени. Ну, а как обстоит дело с металлургией? Представим, что раз он жил в Днепропетровске, то с ней хотя бы понаслышке знаком… Даже настолько, чтобы работать в этой области «над серьезными программами». Кстати, мне довелось прочесть воспоминания одного специалиста-металлурга, проработавшего в этой отрасли массу лет, в том числе на ответственных постах в союзном министерстве. Но в период, предшествующий приватизации, он почувствовал себя невостребованным. Вокруг ставшей безхозной государственной собственности копошились уже совсем другие люди.

Ну, а теперь вернемся к свидетельству Иосифа Давыдовича о визите к министру [78]. «Как-то нужно было у одного вице-премьера демократической России подписать две важные для «Московита» бумажки. Абсолютно чистые, прозрачные и корректные бумажки. Добился приема и пришел на Старую площадь, где тогда размещался Совмин. Вице-премьер, не хочу называть его имя, он и по сей день здравствует и процветает, посмотрел внимательно первый документ, отложил его в сторонку и говорит мне: «Сто». Я сдуру погрешил на его дикцию, «Не понял, что?» — «Не «что», говорит, а «Сто». Сто тысяч долларов стоит решение вашего вопроса. Взял вторую бумажку, пробежал и усмехнулся: «А это — тридцать. Только это не ко мне. Отдайте моим помощникам. Им тоже кушать хочется». Я тертый калач, но меня на выходе трясло. Господи, в какой же стране мы живем, если на самом верху такая коррупция». В любой другой стране такое признание повлекло бы определенные следственные действия. Только не в России. На вопрос, долго ли его трясло, Иосиф Давыдович отвечает: «Да недолго. Побушевал, повозмущался, а после быстренько привык. И подносил, и заносил. Не я придумал правила игры…» Ко времени этого интервью Иосиф Давыдович уже дважды побывал депутатом Госдумы. Как известно, Госдума принимает законы, а кто будет исполнять их, выходит, — трын-трава. Конечно, если сами депутаты будут «подносить и заносить», да и говорить об этом будут открыто. Недаром еще Салтыков-Щедрин говорил: «Суровость российских законов смягчается их полным невыполнением». Чтобы подвести итог этой истории, приведем сногсшибательное признание Кобзона из последнего интервью [78]. Вот как он описывает период становления своих компаний: «…на каких тропках в начале девяностых вырастали большие деньги? Конечно, на нефтяных. Только ни я, хоть и закончил горный техникум, ни мои партнеры, в нефти ни бум-бум». Вот так, буквально, «ни бум-бум». И совершенно забыто первое интервью, где говорится о «профессиональном понимании», о «серьезных программах»… Вот с таким уровнем компетентности рождался весь новый бизнес.

Завершила процесс приватизации стадия залоговых аукционов, где за бесценок продавались уже наиболее крупные предприятия, да и целые отрасли. Интерес покупателей, естественно, склонялся к сырьевым отраслям, и прежде всего, как выразился Иосиф Давыдович, к «нефтяным тропам». Да, продавалось все за бесценок, но тот «бесценок» исчислялся все-таки в миллионных суммах. Но откуда у советских людей, даже обеспеченного класса, могли быть подобные суммы?

Проследим процесс их появления. Началось это еще в период «перестройки», когда партия разрешила комсомольцам создавать центры научно-технического творчества молодежи ЦНТТМ. Система предназначалась для создания и использования новой техники на производстве силами комсомольцев. На них возлагалась надежда как на наиболее активную часть общества. Так и получилось, но деятельность их пошла по другому руслу, более многогранному. Оказалось, что ЦНТТМ «делают все подряд и «научно-технический прогресс» им не интересен. Зато обналичивание денег было прибыльным занятием. Схема была такова: огромное количество заводов не знало, что делать с безналичными деньгами, лежавшими на их счетах…» [33, стр. 78]. Начало этому процессу было положено в 1989 году, когда «государственный банк разрешил обналичивание безналичных средств предприятий, которые использовались ранее лишь для расчетов между юридическими лицами и государством. В результате громадные денежные массы хлынули на потребительский рынок, вызвав инфляцию и тотальный дефицит» [15, стр. 82]. Это явилось и исходной точкой. ЦНТТМ предлагало выполнение работ для этих беспомощных предприятий, а руководители оных оказывались рады избавиться от излишков безналички. «Вскоре молодые номенклатурные предприниматели, поняв, что творческие коллективы — это «Клондайк», стали привлекать к деятельности своих друзей и родственников для создания фиктивных временных творческих коллективов, договариваясь с директорами заводов об их «интересе» [там же, стр. 79]. Наиболее стремительно развивающимся ЦНТТМ был МЕНАТЕП при фрунзенском РК КПСС. Возглавлял его от самого основания М.Ходорковский.

Постепенно на базе ЦНТТМ возникали коммерческие банки. Так, из МЕНАТЕПа возник одноименный банк. Были созданы «…Кредо-банк, Инкомбанк, ОНЭКСИМ-банк, которые с самого момента своего создания находились в привилегированном положении, будучи созданными госструктурами, и, являясь «уполномоченными», то есть обладающими правом распоряжаться ведомственными или региональными средствами» [там же, стр. 81]. Кстати, в число «уполномоченных» не вошли Сбербанк, Внешэкономбанк, Промстройбанк, чьи руководства не имели доступа к властным структурам. «В то время как советские банки выполняли только две из более 200 известных банковских операций и услуг, МЕНАТЕП предлагал предприятиям неизвестные «красным директорам» лизинг, траст, факторинг, а также финансирование импортно-экспортных и бартерных операций, инвестиционных проектов, вексельные операции, помощь иностранным партнерам в выборе перспективных клиентов и т. д.» [там же, стр. 101, 102]. Ну, а обналичивание безналичных денег никаких проблем для этих банков не составляло. Так возник стартовый капитал для приобретения крупных предприятий и целых отраслей. А перечисленные выше банки стали элитными, право быть клиентами этих банков могли приобрести лишь избранные. В этом смысле интересно интервью, которое дал 13 октября 1992 года «главный шеф рекламного подразделения МЕНАТЕПа, член Совета директоров объединения Владислав Сурков (да, да, тот самый главный идеолог «Единой России». — К. X.). По его словам, руководство группы намерено сформировать клан (откровенно мафиозный термин. — К. X.) из крупных клиентов, на счету которых находится не менее 510 млн. долларов: «Нам не нужны просто клиенты, мы не народный банк. Клан — это регулярность общения, это взаимопроникновение: клиент знает, как живет клан, клан знает, как живет клиент». Для обслуживания таких клиентов в структуре МФО было создано специальное управление, которое, в частности, взяло на себя и лоббирование интересов клиентов в госструктурах» [33, стр. 86].

Вот и для таких банковских «зубров» были проведены аукционы, во многих случаях с заранее известным результатом. Примеры: «Используя свои связи в правительстве, М. Ходорковский оказал поддержку своему коллеге в ОНЭКСИМбанке. В результате В.Потанину удалось перехватить у конкурентов на аукционе 38 % акций «Норильского никеля». Предлагавший за них 335 млн. долл, банк «Российский кредит» по надуманным формальным причинам не был допущен к аукциону, и пакет акций достался ОНЭКСИМ-банку по заведомо заниженным ценам (всего за 170,1 млн. долларов)» [33, стр. 98]. И там же [стр. 133]: «МЕНАТЕП по техническим причинам не допустил к торгам консорциум из трех российских банков, предлагавших за компанию самую высокую цену. Вместо этого банк Ходорковского непостижимым образом отдал ЮКОС… самому Михаилу Ходорковскому. Он и его партнеры заплатили за 78 % акций нефтяной компании всего 350 миллионов долларов — это была не просто низкая, а вызывающе низкая цена». И далее [стр. 95]: «Практически МЕНАТЕПу государством было предоставлено право «банкомета» в игре в «очко», когда он не только сдает карты и сам принимает участие в розыгрыше «банка», но при этом еще и единовластно определяет, кого и на каких условиях допустить к игре». Дополнить этот ряд можно приобретением в собственность (естественно, за бесценок) «Уралмаша» бизнесменом К.Бендукидзе. При этом гордость отечественного машиностроения превратилась в захудалое предприятие.

Следует отметить, что при залоговых аукционах «предприятия не продавались, а лишь отдавались под залог кредита, предоставляемого коммерческими банками. Но реально передача в залог предприятий означало их продажу в частные руки, так как все участники сделки понимали, что через год у правительства не будет средств для возвращения долга и лучшие предприятия России перейдут «за долги» в руки предпринимателей» [33, стр. 192].

Многих читателей может удивить такое нелестное описание «комбинаций» Ходорковского. Причиной служат позитивные отзывы о нем в российской и зарубежной прессе. Они появлялись в результате активного пиарвоздействия самого Ходорковского на эту прессу. Он приложил много усилий и средств для создания ЮКОСу и себе лично позитивного имиджа. Несмотря на это, отошлем читателя к стр. 156–160 уже указанной книги Карташова. Там описывается совсем уж неприглядная история с фальшивыми «взаимозачетами» между ЮКОСом и администрацией Волгоградской области. Материалы по этому делу привлекли внимание ФСБ, которое возглавлял тогда В. Путин. Но там замелькала тогда фамилия зам. министра финансов (на то время) А. Кудрина, и делу не был дан ход… Так, на всякий случай (Путин ведь своих не сдает).

Если судить по книге В. Карташова, то за Ходорковским тянется довольно приличный шлейф прегрешений. Но трудно поверить и в то, что усилиями услужливой Фемиды этот шлейф не был существенно удлинен. Не будем пытаться установить в этом вопросе какие-то пропорции, ибо эта воронка затянет нас настолько глубоко, что вряд ли оттуда вынырнуть. Отметим лишь тот факт, что «в апреле 2005 года правозащитная организация «Международная амнистия» отказалась признать М.Б.Ходорковского политзаключенным» [26, стр. 539]. А это о чем-то говорит.

Забежим несколько вперед. «В феврале 2003 года г-н Путин вызвал г-на Ходорковского и других олигархов в Кремль. Вместо того чтобы вести себя почтительно, нефтяной магнат начал читать хозяину лекции. «В стране распространяется коррупция», — заявил президенту г-н Ходорковский. Он с пристрастием начал допрашивать г-на Путина о сделке… (опустим ее подробности. — К. X.). Г-н Ходорковский намекнул, что столь высокая цена была уплачена потому, что кто-то на этом незаконно нажился. Путин отреагировал редкой на публике вспышкой гнева» [33, стр. 249]. Это был рецидив обращения олигархов с президентом при Ельцине. Олигархи, или как их называли «семибанкирщина», выработали своеобразную линию поведения по отношению к властям. Ее предельно цинично выразил Б.Березовский [24, стр. 510]: «Капитал нанимает на работу власть. Форма найма называется «выборы»». И трамплином для такого отношения к власти стал двухступенчатый процесс приватизации.

Ненасытные олигархи захотели в придачу приватизировать власть, и на какой-то период им это удалось. А основная масса народа была ограблена и влачила жалкое существование. Таков оказался итог этого ЧубАИС-ревю. Даже такой апологет реформ, как экономист П.Бунич, не смог не признать: «У нас же приватизация с самого начала проводилась с хорошим криминальным душком, если не сказать сильнее. Эта номенклатурная директорская приватизация прошла с нарушениями закона» [88]. А вот высказывание его однофамильца, И.Бунича [9, стр. 505]: «…номенклатуре удалось приватизировать все, чем она незаконно владела в течение 73-х лет. Теперь никакими средствами, кроме, конечно, ленинских, у них этого богатства не отобрать». Что же касается участи народа страны, власть которой они приватизировали, то на эту участь им было наплевать. На стр. 199 книги В.Карташова [33] приводится следующее высказывание А.Чубайса: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут. Русские бабы нарожают». Цинизм поразительного масштаба. Допустить вымирание населения в масштабах средней европейской страны. Это ведь настоящий геноцид. Просто не хочется верить, что такая фраза была произнесена человеком в здравом уме. Хочется даже поверить, что автор книги неточно выразил мысль говорящего. Но эта вера способна лишь смягчить резкость фразы, но никак не изменить ее суть.

Что касается деятельности предприятий, то она никак не улучшилась в массе своей, они не стали эффективными по многим причинам, не в последнюю очередь из-за перечисленных ранее антистимулов, вызванных ценовым беспределом. Итак, все три составляющих реформы не сработали. А раз так, значит, и все реформы зашли в тупик. Во имя чего же они проводились, что они дали основной массе народа? Ничего, кроме беспросветной нищеты. И только кучка номенклатурщиков, их родственников и приближенных успели отхватить от государственного пирога. Для них, собственно, реформы завершились. А основная масса осталась ни с чем. Даже жалкие крохи, накопленные ими в сберкассах, превратились в труху. А ведь среди этой массы и пожилое поколение, вынесшее на себе основную тяжесть минувшей страшной войны и другие лишения. И вот этому, уже изрядно обессилевшему, выработавшему свой ресурс поколению реформаторы по сути навязали свои новые правила игры: все предыдущее не в счет — играем сначала. Как такая игра может отразиться на здоровье и выживании этой массы обделенных, дает представление статья Л. Ивченко «Институт питания предупреждает» [141]: «…на грани авитаминоза население целых промышленных регионов. В нашем меню традиционно был недобор фруктов и овощей, а сейчас и подавно: многие не в состоянии их купить в необходимом количестве… Мы обязаны предупредить и правительство, и органы здравоохранения, и население, что если не будут приняты срочные меры, люди к зиме окажутся с таким уровнем витаминов, что эпидемии неизбежны…» Конечно, никаких мер принято не было, несмотря на все предупреждения. Да и от кого можно было ждать подобных мер? Ведь государство, накормив номенклатуру, само стало нищим, по своим меркам, конечно. И загуляли эпидемии по стране: сначала дифтерия, затем и брюшной тиф с эпицентром в Волгодонске. Затем об этом вообще перестали сообщать, никого это уже не удивляло. Все пошло, как по циничному прогнозу Чубайса.

Как же выжить в таких условиях старшему поколению? Нетрудно сообразить, что экономический геноцид, предпринятый против него, обернется «тихим», постепенным, а потому внешне незаметным обвалом значительной его части. Вольно или невольно политика бесшабашных реформаторов приводит к санации общества, избавлению от его слабых элементов. И если мораль общества принято измерять по его отношению к старшему поколению, то новое общество, конечно, никак не может служить образцом морали. Да и о какой морали вообще может идти речь, когда даже «святая святых» во все времена на Руси — обряд погребения покойных стал для рядового гражданина по причине ценового беспредела непозволительной роскошью. Из-за этого массовый характер приобрели отказы хоронить своих близких. Так что не настолько уж безвинными оказались забавы молодых «завлабов» (заведующих лабораториями). И недаром один мудрый француз изрек: «Действие, не опирающееся на знание, есть преступление.» Массы общества, ограбленные реформами, в целом обнаружили довольно пассивную реакцию к происшедшему беспределу. Ну, вышли пара тысяч на демонстрации, ну, постучали шахтеры касками о мостовую, и на этом все. Никаких серьезных политических требований выдвинуто не было. Были лишь локальные возражения по ходу реформ со стороны Верховного Совета, но и они были безуспешными, а сам Совет был разогнан в конце 1993 года. Но об этом речь впереди.

 

Правление Ельцина

В книге о Ельцине Л.Млечин так характеризует своего героя [46, стр. 16]: «Ельцин принадлежал к числу людей, которые лучше всего проявляют себя в роли полновластного хозяина. Он родился таким, такова была его генетическая структура. Вся его жизнь была подчинена этой внутренней программе. И даже когда он уходил в отставку (а он делал это дважды), то с глубоким смыслом. Не стоит забывать, что в его жизни первая отставка привела к победе и президентству, вторая — избавила его от всех проблем, которые преследовали его все последние годы». Действительно, хоть М. Горбачев после первой отставки пообещал, что в политику его больше не пустит, он ворвался в нее сам, причем с триумфом. Во втором случае, зная о том, какой за ним тянется шлейф нарушений, блестяще провел операцию «Преемник», избавившую его от возможных преследований после отставки. Ельцин был человеком жестким, решительным, способным преодолевать любые препятствия. Он не терял присутствия духа в самые сложные моменты. Наоборот, они скорее мобилизовывали его, лучше всего он чувствовал себя в горниле борьбы. Но он был лишен обычных человеческих привязанностей, легко расставался с преданными людьми и даже не вспоминал о них. Этим и объясняются столь частые, и порой совершенно необоснованные перестановки в правительстве, носившие характер кадровой чехарды. Ведь одно дело бороться за власть, другое — удерживать ее в столь неблагоприятных условиях неудавшегося рынка. Прошло уже намного более обещанного полугода, а ситуация в стране только ухудшалась. Многие депутаты Верховного Совета, осознав, что реформы не приносят запланированных результатов, а вообще ведут неизвестно куда, «инстинктивно стали переходить в оппозицию, чтобы не нести ответственности» [46, стр. 162]. Обострились отношения

Ельцина с вице-президентом А. Руцким и спикером Р.Хасбулатовым. В паре с Руцким Ельцину удалось выиграть выборы, но в дальнейшем он охладел к своему напарнику, счел формальной фигурой. «Руцкой внутренне не желал принимать ситуацию, при которой сразу несколько ключевых фигур в российском руководстве, включая вице-премьеров, играют в политике гораздо более весомую роль, чем он» [там же, стр. 163]. Конфликт с Р. Хасбулатовым имел поначалу ту же основу: «Борис Николаевич сам упустил Хасбулатова, как и весь депутатский корпус в целом. Политик никогда не прощает унижения. А команда, которая окружала Ельцина, пыталась унизить Хасбулатова» [там же, стр. 175]. В своих интересах, естественно.

Если Ельцин олицетворял «антинародный режим», то Хасбулатов желал играть роль народного защитника от «преступных реформ». Профессор-экономист, он, похоже, был обижен, что президент выбрал Гайдара: у них совершенно разные школы, разное видение экономического развития, реформ…» [там же]. Впоследствии появилось следующее интервью Хасбулатова [157]: «Я был сторонником сохранения в государственном секторе экономики нефти, газа, металлургической промышленности, военно-промышленного комплекса, трубопроводов, авиапредприятий и ряда других отраслей. И, конечно же, никогда не позволил бы примитивной кувалдой рыночной стихии разрушать сложнейший народнохозяйственный механизм». Абсолютно прав Руслан Имранович. Стратегически важные отрасли экономики должны были оставаться в руках государства, и прежде всего нефтяная. В такой чисто капиталистической стране, как Норвегия, вся нефтедобыча сосредоточена в руках государства и, несмотря на это, по уровню жизни населения Норвегия всегда на одном из первых мест в мире. Но азартные «завлабы» чересчур увлеклись. Они возвели идею невмешательства государства в экономику в абсолют. И это в то время, когда во всех передовых странах уже поняли, что такая политика ведет только к хаосу и кризисам. Мнение Хасбулатова скрывалось, угодливая пресса тоже его не публиковала. Мало того, все СМИ представляли в то время Хасбулатова и возглавляемый им Верховный Совет как реставраторов социализма. Ельцин полагался только на свое правительство, а отношения с Хасбулатовым перешли в сугубо официальное русло.

Ельцин избегал бесед с Хасбулатовым один на один. Он понимал, что тот грамотнее его и в логических рассуждениях всегда будет ему проигрывать. В свою очередь Хасбулатову и депутатам казалось естественным приструнить президента, ибо в конституции было записано, что съезд народных депутатов может принять к рассмотрению любой вопрос. К тому же Хасбулатов пробивал пакет поправок к конституции, уравнивающих его с президентом. «…Руслан Имранович гениально манипулировал Верховным Советом. Он чувствовал зал, знал, когда поставить вопрос на голосование, когда провести голосование, когда свернуть дискуссию, знал, как зажечь депутатов и как их успокоить» [46, стр. 177].

Под давлением депутатов Ельцин в конце концов вынужден был в конце 1992 года отправить в отставку правительство Гайдара. На его место был избран «твердый хозяйственник» В. Черномырдин. И на этом кончилась маниловщина «завлабов». Осталась лишь вторая стадия приватизации в могучих руках А. Чубайса. Первыми словами нового премьера были: «Как Мамай проехал». Так он охарактеризовал состояние доставшегося ему хозяйства страны. Сразу перед депутатами он провозгласил, что он за рынок, но без базара. Но базар уже обрел такую инерцию, что остановить его никто оказался не в силах.

Вотчиной Черномырдина был «Газпром» — бывшее Министерство газовой промышленности. Акционирование Газпрома прошло, увы, не по Чубайсу. Аукционы были закрытыми, и в результате большие пакеты акций оказались приобретенными фирмами, тесно связанными с Газпромом. «Благодаря Черномырдину Газпром превратился в настоящую империю, которую государство практически не контролировало. Черномырдин добился постановления правительства, которое оставляло Газпрому сорок пять процентов валютной выручки при исполнении экспортных поставок… Газовый гигант десять лет возглавляли люди Черномырдина во главе с его бывшим заместителем Рэмом Вяхиревым. Завидные должности получили в Газпроме их дети и ближайшие родственники» [46, стр. 173, 174].

В правительство Черномырдина вошли такие консерваторы, как Сосковец и Лобов. О.Лобов даже в качестве вице-премьера возглавил Минэкономики. Направление деятельности этого министерства отражено было в статье М.Бергера «Министерство экономики претендует на роль Госплана…» [147]: «Под его руководством (Лобова. — К. X.) было принято решение о подготовке проектов законодательных и нормативных актов об улучшении управляемости развитием народного хозяйства и усилении координирующей роли Минэкономики в системе экономических органов федеральной исполнительной власти». Лихо закручено. Но на деле получилось — ни рынка, ни плана. Мера оказалась явно запоздалой. Не было уже той номенклатурной связки, которая могла поддерживать плановое хозяйство, лишенное привычного инструмента. А раз так, то эксперимент продолжал катиться по воле волн.

А тем временем противостояние Ельцина с парламентом продолжалось. 20 марта 1993 года Ельцин обратился по телевидению к народу. Он жаловался на Верховный Совет, что тот пытается управлять страной «через парламентскую говорильню и митинговщину». Сообщил, что назначает на 25 апреля всенародный референдум о доверии президенту. В результатах референдума он мог не сомневаться, поскольку СМИ освещали события односторонне, в его пользу. Суть же самого конфликта для населения оставалась непонятной, прессой она преподносилась чуть ли не как попытка Верховного Совета восстановить коммунистический режим. В своем выступлении Ельцин также пообещал вынести на референдум проект новой конституции и новый закон о выборах федерального парламента. К этому он добавил, что вынужден подписать указ «Об особом порядке управления страной до преодоления кризиса власти». Указ этот приостанавливал работу Верховного Совета и съездов народных депутатов. Указ должны были завизировать А.Руцкой и секретарь Совета безопасности Ю.Скоков. Но оба отказались. Уклончиво отнесся к подписанию указа и председатель Конституционного суда В.Зорькин. После этого Ельцин велел указ не оглашать. Было принято решение указ изменить, и через несколько дней он появился уже в смягченном виде. Но было уже поздно, содержание первоначального указа уже стало достоянием заинтересованных кругов: «…по телевидению выступили Зорькин, Руцкой, генеральный прокурор Валентин Степанков и заместитель Хасбулатова Юрий Воронин. Они назвали действия президента антиконституционными» [46, стр. 181]. А 26 марта в целях объявления импичмента Ельцину собрался внеочередной съезд народных депутатов. Уже шел подсчет голосов, когда в зале появился Ельцин и заявил, что не признает решения об импичменте, пока на референдуме по этому поводу не выскажется народ. Но ситуация разрешилась сама собой, для объявления импичмента не хватило трех десятков голосов. И тогда Борис Николаевич вышел к своим сторонникам, собравшимся на Васильевском спуске, провозглашая победу. Но это еще не было победой. Она ощутилась лишь тогда, когда 25 апреля на референдуме 56 % избирателей поддержали Ельцина.

Одержав на этом этапе победу, Ельцин отправился отдыхать на Валдай. Это уже стало обычной формой его поведения после выигранного сражения. Но еще до этого он успел отстранить А.Руцкого от порученного им же дела. А суть в том, что в октябре 1992 года Руцкой по указанию Ельцина возглавил комиссию Совета безопасности по борьбе с преступностью и коррупцией. Так вот 29 апреля Ельцин отстранил Руцкого от руководства комиссией. Руцкому запрещалось встречаться с силовыми министрами, так как последние находятся в подчинении президента. Этот запрет нарушил главный российский контролер Болдырев (из организаторов «Яблока» — Явлинский, Болдырев, Лукин), собиравшийся передать Руцкому результаты проверки Западной группы войск, за что был отстранен и позже уволен. 7 мая 1993 года Ельцин лишил Руцкого всех поручений и фактически низвел его до положения изгоя. В ответ 16 июня Руцкой заявил, что передаст уже собранных 11 чемоданов компромата на высших чиновников в прокуратуру. Тогда последовало увольнение руководителя Министерства безопасности Баранникова, которого Ельцин заподозрил в помощи Руцкому по сбору этих 11 чемоданов.

Хасбулатов был настороже, он даже отказался распускать на депутатские каникулы Верховный Совет, ожидая очередного удара. И он последовал в виде указа номер 1400, распускающего парламент. Готовился этот указ в глубокой тайне, и только 21 сентября 1993 года Ельцин сам его озвучил в выступлении по телевидению. В ответ на это в ночь с 21 на 22 сентября Верховный Совет принял постановление о прекращении президентских полномочий Ельцина. Присягу Президента РФ принес А.Руцкой. А 22 сентября Конституционный суд официально отстранил Б.Ельцина от должности президента в соответствии со статьей Конституции 121.6.

Ельцин сделал вид, что ничего не слышал об этом решении. Пресса была в его руках, телевидение тоже. Тщательно скрывали эту тайну он сам и его окружение. И в стране в то время об этом почти никто не знал. «Таким образом Ельцин совершил двойное преступление против действующей законно избранной законодательной власти. Он распустил и расстрелял парламент, причем приказ о штурма Белого дома он отдал, будучи уже никем» [16, стр. 236]. Но так или иначе, с применением силы с двоевластием было покончено. 12 декабря 1993 года был проведен референдум по принятию новой Конституции, по которой в России устанавливалась президентская республика с двухпалатным парламентом.

Следует заметить, что Ельцин не воспользовался своей победой, чтобы стать диктатором. Он провел всеобщие выборы, в результате которых вместо Верховного Совета была образована Государственная дума, которая тоже его не жаловала. Но такого грамотного оппонента, как Хасбулатов, у него уже не было. И восторжествовали олигархи, «семья», влияние которых на президента стало еще более весомо. В состав «семьи» вошли, кроме дочери Татьяны Дьяченко, ее третий муж В.Юмашев, превратившийся из журналиста в главу администрации президента, другой зять, В. Окулов, бывший штурман авиации, ставший владельцем «Аэрофлота», олигархи Б.Березовский и Р.Абрамович, прозванный «казначеем семьи». Ну, и как же здесь обойтись без вездесущего А.Чубайса. Замелькали в прессе сведения о дорогих виллах в европейских странах, приобретенных Абрамовичем для Татьяны Дьяченко.

Приближалась предвыборная кампания к президентским выборам 1996 года. В канун этого периода Ельцин перенес тяжелейший инфаркт. Увлеченный борьбой за власть, а потом и за ее удержание, он не жалел никого и ничего, в том числе и собственного здоровья. Результат сказался. Его жизнь вписалась в колею между домом и больницей. Естественно, он отошел от активной деятельности, редко появлялся на телеэкранах. Стремительно падал его рейтинг. Как-то он даже заявил, что ни на какие выборы больше не пойдет. Всполошенные олигархи бросились его уговаривать, и им это удалось. Такой президент им был удобен, и другого они не желали. Но симпатии электората уже успели качнуться в сторону коммунистов. Быть избранным на второй срок у Ельцина практически шансов не было. И тогда его ближайшее окружение в марте 1996 года решило пойти на крайние меры: отменить выборы, распустить парламент и все политические партии, принять в Москве меры военного порядка для подавления ожидаемых протестов и демонстраций. Воспрянувший духом Ельцин план одобрил. Осуществление его возлагалось на войска МВД. Запахло повторением событий осени 1993 года. Положение спас глава МВД, возразив, что такие антиконституционные действия вызовут недовольство в самой армейской среде МВД, и шансы на успешное подавление ожидаемых беспорядков окажется близким к нулю. Более того, он даже опасался возникновения гражданской войны. В результате план тот был отвергнут. Олигархи вынуждены были переключить свои усилия в финансовую сферу. Надо было приложить олигархам и предвыборному штабу много усилий, чтобы качнуть ситуацию в привычное русло. И потекли миллионные суммы на избирательную кампанию. Часть этой суммы оказалась в знаменитой коробке из-под ксерокса, вынесенной людьми Чубайса. Интриги внутри окружения Ельцина привели к инциденту с задержанием этих людей с коробкой. Ночной дозор сработал, но он лишь привел к отставке его инициаторов Коржакова и Барсукова. Из-за этого эпизода лишился своего поста и вице-премьер Сосковец, случайно попавший в кадр этой истории.

О том, в какой обстановке прошли выборы, описано в книге А.Гранатовой [16, стр. 330]: «О том, что Ельцину во ВЦИКе «натягивали» голоса, говорить не приходится. Это было как минимум 15–20 %, и оппозицию этот подлог устраивал. Оппозиция молчала, потому что понимала, что летящую в пропасть страну у нее уже не хватит сил остановить. И коммунисты тоже испугались взвалить тяжкое бремя ответственности на свои плечи… Потому так легко проглотили многие серьезные факты о подтасовках результатов голосования, а затей они серьезный судебный процесс — могло бы оказаться, что народ все-таки проголосовал не за Ельцина, а за Зюганова… Очевидно, что на выборы 1996 года коммунисты пошли не ради победы, а ради соблюдения протокола». И только Ельцин ничего не боялся, ему было море по колено. Он вновь воспрянул духом и обрел жажду борьбы. И по-прежнему царил беспредел, цвела коррупция, велись разборки между бизнесменами за лишний кусок государственного пирога, зачастую кончавшиеся заказными убийствами… Возникла новая хорошо оплачиваемая профессия — киллер. Установилось негласное правило: правоохранительные органы самоустранялись от расследования заказных убийств, даже в тех случаях, когда сторона заказчиков просматривалась слишком явно.

Еще в самом начале реформ получило распространение создание ни на что не опирающихся финансовых пирамид, вроде пирамиды МММ Мавроди. Государство довольно быстро разобралось с ними, но вовсе не потому, что они носили сомнительный характер, а потому, что они создавались людьми, не входящими в круг «своих». Им доступ в номенклатурный бизнес был заказан. Но «свои» и этого вытерпеть на смогли. Пирамиды были ликвидированы, и миллионы вкладчиков лишились своих денег. А вот уже на этом этапе государство основало свою пирамиду ГКО (государственные краткосрочные обязательства). Цель вроде была благая. Сооружение пирамиды должно было по замыслу основателей стимулировать приход западных инвесторов на рынок государственных ценных бумаг с тем, чтобы снизить их доходность, а затем вытеснить капитал из спекулятивных операций в сферу вложения в производство. Но на деле никакого понижения доходности ГКО не произошло.

Схема не могла сработать, прежде всего, из-за отсутствия инвестиционного климата в стране. Финансовые игры стали самоцелью, способом обогащения игроков рынка ценных бумаг.

Но вот наступил мировой экономический кризис 1998 года. Естественно, что он не миновал такое слабое звено экономической системы, как Россия. Вот этому слабому звену МВФ и предоставил транш 4,8 миллиарда долларов для смягчения кризиса. Но у Ельцина были свои планы. Прежде всего, он позаботился о том, чтобы смягчить не сам кризис, а волну недовольства от себя и возглавлявшего правительство В.Черномырдина, заблаговременно отправив его в отставку. В спешном порядке ему на смену был поставлен «мальчик для битья» С. Кириенко, успевший какое-то время до этого побывать в роли министра энергетики.

Долгожданный транш от МВФ пришел 14 августа, в пятницу вечером [16, стр. 350]. Там же на стр. 351, 352 описывается порядок прохождения этой суммы: «Каждой денежной сумме, пришедшей на счет Центробанка, присваивается определенный код, в соответствии с принятой системой. Фиксируется, к примеру, откуда поступили деньги и куда они перераспределяются. Система кодификации, принятая в Центробанке, означает, что можно проследить движение каждого рубля на счетах. Минфин же, в отличие от Центробанка, представляет собой «большой мешок», в котором деньги обезличиваются… Неконтролируемый увод больших сумм денег из Центробанка невозможен!» Понимая это, Ельцин в воскресенье пригласил к себе на дачу узкий круг приближенных людей. Предчувствуя, что предстоит нечто важное, гости явились при полном параде. В числе гостей было доверенное Ельцину лицо из Минфина. К нему и обратился президент с вопросом [16, стр. 350]: «Можем мы в течение понедельника, то есть 17 августа… полностью оформить этот транш на счет Минфина?» Последовал ответ [там же, стр. 351]: «Зачислим все деньги. Но есть одна сложность… Мы обязаны предварительно зачислить весь транш на счет Центробанка». Дальнейшее развитие беседы [там же]: «А, я так и знал! — Ельцин хлопнул рукой с вздувшимися жилами по столу. — Мы должны обойтись без этой бумажной возни. У нас на грани срыва инвестиционные проекты, под которые мы ждали этих денег. Люди работают себе в убыток, понимаешь. Я же не себе в карман кладу эти деньги! Наши производственники ждут этот транш! — Ельцин театрально изобразил гнев на своем лице. — А сейчас Центробанк, понимаешь, начнет свои выкрутасы…» Что же противопоставить этим «выкрутасам»? А вот что [там же]: «Значит так, я сейчас же подписываю президентский указ о зачислении транша МВФ на счета Минфина, минуя счета Центробанка… — У «придворного» финансиста округлились от изумления глаза. — Я президент в стране, — Ельцин поднял руку, как на трибуне, — и отвечаю, понимаешь, за свои решения». Но на деле пришлось отвечать всей стране. Транш исчез неведомо где, и это событие совпало с дефолтом.

Так случилось, что на этот «пир хищников» опоздал премьер С. Кириенко. Он приехал уже тогда, когда указ был подписан. Ельцин поинтересовался у премьера, может ли сейчас государство платить по счетам ГКО. Ответ премьера [16, стр. 355]: «Борис Николаевич, это же простая математика. И не надо иметь высшее техническое образование, как у нас с вами, чтобы понять: пирамида ГКО рано или поздно рухнет…» Читаем там же [стр. 358]: «После объявленного на заседании правительства дефолта, то есть констатации неплатежеспособности государства по ценным бумагам ГКО премьер Сергей Кириенко был отправлен в отставку и одновременно в Австралию, то есть в ту страну, куда на банковские счета будут переброшены деньги «семьи», т. е. 5-миллиардного кредита МВФ, что подтвердит швейцарская прокуратура, и в частности глава швейцарской прокуратуры Карла дель Понте».

«И вот когда уже в России было многократно объявлено, что кредит бесследно пропал и следы от него найти не удается, объявилась почти легендарная личность, Карла дель Понте. Известный и уважаемый швейцарский прокурор. И очень скоро Карла дель Понте обоснованно объявила о том, что ей известна вся схема увода кредита МВФ, в том числе и через австралийские банки, и через американский «Бэнк оф НьюИорк». И эта схема была передана тогдашнему генеральному прокурору России Юрию Скуратову.» [16, стр. 361].

«Генпрокурор Ю.Скуратов уже знал о «семье» Ельцина достаточно много. Он, в частности, уже готовил документы по отмене приватизации «Сибнефти» Р.Абрамовичем, на котором государство потеряло около трех миллиардов долларов. При Скуратове по двум уголовным делам проходил руководитель администрации Ельцина А.Волошин» [26, стр. 100, 101].

Бывший комсомольский деятель, он с 1992 года работал в коммерческих структурах. Совместно с «Чара-банком» осуществил хитроумную комбинацию, подробности которой описывать здесь не будем (их можно прочесть на той же стр. 100). «Уголовное дело было возбуждено по статье «мошенничество». Второе обвинение состояло в том, что по его требованию «…с подачи Б.А.Березовского в узком кремлевском кругу было принято решение об аресте В.А.Гусинского в июне 2000 года, когда президент В.В.Путин находился в Испании» [там же, стр. 101]. Уже новому генпрокурору В.Устинову поступил парламентский запрос «о необходимости проверки сведений «о незаконной предпринимательской деятельности» главы президентской администрации. 10.01.2002 Генеральный прокурор РФ В.В.Устинов заявил, что его ведомство «не планирует возбуждать уголовное дело против А.С.Волошина (оказывается, возбуждение уголовных дел осуществляется в соответствии с планом. — К. X.), однако намеревается проверить полученные сведения, относящиеся к периоду его работы в коммерческих структурах» [там же, стр. 101].

Насколько мягче оказался Устинов своего предшественника «злодея» Скуратова. Проверял аж до самого перехода на пост министра юстиции, да и результатами проверки ни с кем не поделился.

В результате Волошин получил возможность засветиться и на международном уровне. Читаем на той же стр. 101: «…А.С.Волошин подозревался в получении взяток от Ирака нефтяными контрактами за выступления с целью снятия санкций ООН и против войны в Ираке, которая привела к свержению режима С.Хусейна. В докладе (подкомитета сената США по расследованиям. — К. X.) говорилось, что российский президентский совет, возглавляемый до октября 2003 года

А.С.Волошиным (совпадает со сроками его добровольного ухода с должности. — К. X.), в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие» в период с 1999 по 2003 год получил незаконные квоты на торговлю нефтью на сумму более 16 млн. долларов и 3 млн. долларов за действия, направленные на снятие санкций ООН». Указанная в этой выдержке программа позволяла Ираку продавать любые объемы нефти, только выручка должна была поступать на счет, контролируемый специальной надзорной службой ООН. При этом получатели ваучеров на экспорт перепродавали их настоящим нефтяным дилерам. В списке подкомитета сената оказалось 270 фигурантов, среди них высокопоставленные ООНовские функционеры, ведущие политики и бизнесмены Франции, и, конечно, не обошлось без России. Причем богатая нефтью Россия пожадничала здесь больше других. Об этом свидетельствует заметка П.Штайна в еженедельнике «Европа-Экспресс» [92] под названием «Контрабанда в обмен на продовольствие», фрагменты которой приводятся ниже.

«Обильно представлена и Россия. Если остальные фигуранты списка получали ваучеры на миллионы баррелей, то у россиян счет идет на десятки миллионов. В списке фигурирует, например, супервлиятельная Русская Православная

Церковь (оказавшаяся в одной компании с Организацией освобождения Палестины и сверхрадикальным исламским проповедником из Иордании Лайфтом Шбейлатом). Либерально-демократическая партия Владимира Жириновского получила экспортных ваучеров на 80 миллионов баррелей (Лихо закручено, Владимир Вольфович! Ради этого можно грубо ругнуть Буша во время визита в Багдад, что Вы и сделали. — К. X.). «Вашингтон Таймс» упоминает и пропутинскую «Единую Россию» и задает неприятные вопросы. Ну, например, что за безымянный «директор» кремлевской администрации фигурирует в Саддамовских документах?» Но мы-то знаем его имя: все тот же вездесущий Волошин. Может быть, это всего лишь версия?

…Ответ мы получаем, следуя за текстом: «Изрядная часть уже опубликованных сведений была проверена и, как минимум, первый этап контроля на достоверность прошла (им занималась британская аудиторско-консалтинговая фирма KPMG).» Дальнейшие события приняли комический характер, и все дело было спущено на тормозах усилиями замешанных в нем упомянутых ранее функционеров ООН, что следует из текста статьи. «Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию, прямо обязывающую Объединенные нации сотрудничать со специально созданной комиссией. Резолюция по сути означает, что члены ООН будут вести расследование против самих себя». Все-таки есть с кого брать пример российской коррупции.

Однако уж слишком глубоко затащил нас уважаемый член «семьи» А.С.Волошин в дебри своих похождений, и из-за этого мы отвлеклись от основной темы. А она, напомним, касается расследований Скуратова. Они касаются и «деятельности» кремлевского реставратора П.Бородина, его связей со швейцарской фирмой «Мабетекс», благодаря которым на эту строительную фирму заказы посыпались, как из «рога изобилия». Позже к этому «рогу» подключилась и другая швейцарская фирма «Мерката Трейдинг» под управлением В.Столповских. Это было организовано в целях «распределения» счетов в Швейцарии. Среди этих заказов — контракт на ремонт Белого дома после октябрьского путча, обустройство зданий Государственной думы и Совета Федерации, здесь и реконструкция «поместий» Ельцина «Шуйская Чупа» и «Волжский утес» [57, стр. 61], и многое другое. «Пакколи (глава «Мабетекса». — К. X.) брал основной подряд и нанимал рабочих, а большую часть денег уводил за кордон. В них были заключены и его немалый доход, и отчисления в «откат» [там же].

«Откатом» в строительной терминологии именуются комиссионные работодателю. Приводится цифра отката 120 миллионов долларов в том же источнике. Материалы по делу

«Мабетекса» Скуратову были переданы уже упоминавшейся Карлой дель Понте и прокурором кантона Женевы Б.Бертосса. Слова последнего приведены в той же книге Скуратова на стр. 193: «Я не думаю, что можно заниматься бизнесом в такой стране, как Россия, где судебные органы находятся в зависимости от политических властей. Кроме того, самыми коррумпированными являются именно административные и политические властные структуры». Конечно, это дело, как и другие подобные, завершения не имело.

После дефолта Скуратов начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников. Эти лица подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. Следы привели в самые высшие сферы. Были официально названы подозреваемыми обе дочери Ельцина, замминистра Вавилов, не обошлось здесь и без А. Чубайса… «Но именно бумаги о схеме увода кредита МВФ поставили точку в расследованиях Скуратова. Перепуганная «семья», которой, разумеется, доложили, какую бомбу держит в руках Скуратов, решила убрать генерального прокурора…» [16, стр. 361]. Но задача оказалась не такой простой. Ведь поймать генпрокурора на каких-то нарушениях или хотя бы промахах было просто нереально. Оставалось скомпрометировать его на моральном уровне.

И тут появляется в марте 1999 года пленка, зафиксировавшая голого прокурора, развлекавшегося с двумя девицами легкого поведения. Подлинная ли это картинка или подделка — до сих пор идут споры. А.Гранатова в своей книге [16, стр. 363] утверждает, что это явная подделка, и приводит свои аргументы. Но так или иначе, пленка была показана по телевидению, и это послужило поводом для отстранения Ю.Скуратова от должности генпрокурора. По утверждению В.Путина, занимавшего тогда пост директора ФСБ, пленка подлинная. Известно, что Путин лично приложил немало усилий, чтобы «добыть» эту пленку. Именно поэтому «дело Скуратова» в 1999 году не только стало косвенным доказательством «гениального президентского хода», условно называемого «транш-дефолт», но и стало ключевым в вопросе семьи «кто будет преемником Ельцина?» [16, стр. 365].

А история с пленкой имела свое продолжение, и краткий ответ Путина, что, мол, пленка подлинная, сразу вызывает вопрос: подлинная для кого… для Скуратова, или… для подставных лиц. На стр. 465, 466 своей книги Скуратов аргументирует незаконность действий ФСБ, выражающихся во вмешательстве в его частную жизнь и профессиональную деятельность. Пленка первоначально была использована как средство шантажа Генпрокурора, рассчитанного на его покорный уход со своего поста. Но это не сработало, и история затянулась. Были проведены несколько экспертиз, и ни одна из них не подтвердила «подлинность» пленки. «Тогда-то и начались поиски подходящих девиц, которые подтвердили бы происходящее на пленке. Их навербовали из среды проституток, пригрозили лишением прописки, выдворением из Москвы… Кстати, проверка показала, и это было отражено в деле, что оперативные сотрудники МВД, которые были на связи с этими проститутками, избивали их и насиловали» [57, стр. 505, 506]. Там же описывается, как «признания» одной из проституток совершенно не совпали с фактами по месту и времени.

Но эстафету приняла та же неугомонная ФСБ, сфабриковавшая саму пленку. Усилиями этой службы были найдены уже те самые девицы, заснятые на пленке. Как по волшебству, все они смотрели передачу с демонстрацией пленки, прервав свою «занятость», узнали себя, в деталях «вспомнили» об том событии спустя более года и «дружно» явились давать показания. Просмотрев передачу, оставались спокойными и вдруг, через год с лишним всполошились. Но и здесь в их показаниях обнаружились нестыковки. Комический детектив, да и только. Начинали чекисты с «врагов народа», а эволюционировали до проституток. Браво, ФСБ! На все описанные погрешности обратил внимание следователь П.Трибой, которому поручили вести это дело. По поводу пленки он дал заключение [57, стр. 470]: «В ходе криминалистических исследований видеозаписи, обозначенной в СМИ как пленка «о человеке, похожем на Генпрокурора РФ», данных, дающих основание считать, что Скуратов Ю.И. и лицо, запечатленное на скандальной видеопленке, является одним и тем же лицом — не получено».

Приказом зам. Генпрокурора Колмогорова «Петра Трибоя сразу же отстранили от следствия, кабинет его опечатали. Девушек спрятали» [там же, стр. 471]. Тем не менее «24 августа 2000 года было прекращено расследование эпизодов, связанных с пленкой. Поскольку экспертиза, несмотря на мощное давление, так и не идентифицировала заснятого человека с Генеральным прокурором» [там же, стр. 487]. А дело «Мабетекса» кончилось арестом Бородина в США, где тот провел в тюрьме 83 суток и был вызволен оттуда уже новым президентом Путиным. В свое время, еще до дела «Мабетекса», у Бородина со Скуратовым были даже приятельские отношения.

Он даже доверительно жаловался последнему, что «президентская семья требует от него все больших и больших «вливаний». Как-то в приватной беседе он в сердцах проговорился: «Я уже не могу больше, тянут с меня деньги страшно». В связи с этим, наверное, и была вскоре отлажена схема денежных поступлений через «Мабетекс» [57, стр. 426].

После отставки сыгравшего свою роль премьера С.Кириенко Ельцин пытался вернуть на этот пост В.Черномырдина, но натолкнулся на решительное сопротивление Госдумы. В результате выбор остановился на компромиссной фигуре Е.Примакова. Долго на должности премьера ему удержаться не удалось. Непредсказуемость Ельцина и тут сказалась. Оправдывая эту отставку, Ельцин заявил по телевидению: «Стабилизация нищеты нам не нужна». Хоть и сам создал эту нищету. И сказано это было в тот момент, когда последствия кризиса августа 1998 года уже ощущались далеко не столь остро. Премьерская чехарда продолжалась и далее, вплоть до добровольного ухода в отставку самого Ельцина.

Отставка Примакова вызвала больше всего откликов. О ней сожалели многие, особенно из числа ностальгирующих по советскому прошлому. Знай, мол, наших советских руководителей. Скорее всего, поэтому ему приписывали роль спасителя страны после дефолта 1998 года. Но существует и другая точка зрения, выраженная в книге Л.Млечина [45, стр. 518]: «Кириенко девальвировал рубль — в обшей сложности в четыре раза — и тем самым открыл дорогу для развития отечественной промышленности. Импорт сразу подорожал, и возник спрос на более дешевые товары российского производства. Вырос экспорт. Рухнула и пирамида ГКО, которая высасывала деньги из экономики. Доходы в бюджет увеличились, и это позволило платить зарплаты и пенсии. Плодами решений, стоивших Кириенко карьеры, в полной мере воспользовались его сменщики — Примаков, Степашин и Путин».

Здесь ощущается некоторый элемент преувеличения. Что касается увеличения экспорта и поступлений в бюджет, а также отсасывающей роли ГКО — это все правильно. Вызывает большие сомнения открытие «дороги для развития отечественной промышленности». А это фактор немаловажный. Но откуда у промышленности, разрушенной за более чем пятилетний срок реформ, вдруг такая прыть, каким образом мог возникнуть толчок для увеличения выпуска продукции? Ведь требуются время и средства, и немалые, чтобы восстановить парк оборудования, запустить его в работу, провести определенные организационные мероприятия. Могли, правда, несколько оживиться мелкие производства повседневного спроса, но «погоды» это сделать не могло. Не настолько проворен российский предприниматель, чтобы оживить такую махину в столь короткий срок. А срок этот отсчитывался от августа 1998 года до отставки Примакова в мае следующего года. Ну, а почему отечественная промышленность, получившая такой мощный (по Млечину) толчок, от которого якобы встрепенулась, не продолжила этот путь развития, а по сей день остается в плачевном состоянии? И все же нельзя не отметить, что Примаков оказался гибким человеком и был востребован новым режимом. Кроме поста премьера, он возглавлял МИД, внешнюю разведку и Счетную палату. И недаром Ельцин, отправляя его в отставку, произнес слово «стабилизация», хоть и распространил его только на нищету. А ее уж кто способен ликвидировать в ближайшем будущем при сложившейся системе? И не в этом была причина отставки Примакова.

На уме у Ельцина было совсем другое. Властолюбивого Ельцина стала изрядно раздражать растущая популярность Примакова, да и в тот момент его уже начали одолевать мысли о поисках преемника. И в этот образ Примаков никак не вписывался. И поиски преемника приняли характер чехарды премьеров. Правда, Борис Николаевич так поступал и прежде, еще будучи первым секретарем Московского городского Комитета партии. Вспомним и то, как легко он расстался с Гайдаром, Бурбулисом уже в бытность президентом. Похоже, это было его хобби. И недаром пишет А.Проханов [52, стр. 6]:

«Для Ельцина отправить в отставку правительство — как малую нужду справить. Именно так и отнесся народ к отставке Степашина — словно к маленькой смешной гадости, которую совершил президент, известный мастер мочиться прилюдно». Степень мастерства в столь важном для жизни процессе Александр Андреевич, пожалуй, преувеличил. Такой случай историей зафиксирован всего лишь раз. Ну, увлекся президент обдумыванием важных государственных дел, забыл перед выходом из авиалайнера сходить в туалет. И пострадало от его исторической струи всего лишь колесо того лайнера. Зато, будучи списанным, оно имеет шанс превратиться в музейный экспонат.

Еще с самого начала своего нахождения на президентском посту, разъезжая по регионам и автономиям, Ельцин милостиво предлагал их руководителям: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить». И они брали, и глотали…. и гораздо больше, чем могли «проглотить». Практически это безвластие и беспредел. Возникла угроза распада уж и без того усеченной империи. Особенно это ощутилось в Чечне, которая во главе с Д. Дудаевым потребовала себе полной самостоятельности. Чечня перестала вносить свою долю налогов в федеральный бюджет, обстановка там вышла из-под контроля центральных властей. Как раз в этот момент возникла напряженная ситуация в соседней Грузии. Выйти из ее состава пожелала Абхазия, противостояние переросло в вооруженный конфликт. Горя желанием наказать непослушную Грузию, российские генералы обрадовались возможности оказать помощь абхазцам. Туда были направлены вооруженные добровольцы, львиную долю которых составляли чеченские боевики, которые отменно проявили себя в военных действиях.

Результатом этой помощи стало превращение Чечни в склад вооружений. А несколько позже с непокорной республикой пришлось вести затяжную войну уже самой России. Это была довольно странная война. Финансовые отношения между частными российскими банкирами и Чечней не прекращались. На их деньги в российских же частях закупалось оружие. Следует здесь напомнить, что как раз во время деловых переговоров с К.Боровым и был убит Д.Дудаев. По вычисленному местонахождению его мобильника была направлена смертоносная ракета. Лишь в 1996 году был заключен хасавюртский мир. Формально Чечня осталась в составе России, но с совершенно неясным статусом, аналогов которому нет в мире. А на практике территория Чечни оставалась неподконтрольной центру.

Здесь стоит обратиться к истории. Чечня была присоединена к России еще в XIX веке. Причем чеченское население жило только в горах. На равнинной части теперешней Чечни в то время проживали терские казаки. Так что это была исконная территория России. Однако в ходе покорения горных территорий генерал Ермолов переселял воинственных чеченцев на равнину, чтобы держать их под контролем. Теперь же чеченские экстремисты почувствовали себя полновластными хозяевами всей территории. Русское население Чечни сократилось до минимума. Большая часть его бежала во время военных действий, другая часть не смогла сжиться с местным беспределом. В особом положении оказался и Татарстан, где безраздельно хозяйничал М. Шаймиев. Но, в отличие от Чечни, все это носило мирный и цивилизованный характер.

Еще с самого начала президентства Ельцина Запад, включая США, активно поддерживал его, видя в нем препятствие от возврата коммунистов к власти. Но после дефолта, совпавшего с бесследным исчезновением транша МВФ, Запад окончательно разочаровался в нем, перестал поддерживать его «реформы» и подвергал критике жестокое обращение с мирными жителями в Чечне. После этого, находясь с визитом в Пекине и ощущая поддержку тоталитарного режима хозяев, Ельцин позволил себе беспардонное высказывание в адрес президента США: «Клинтон на секунду забыл, что Россия ядерная держава…». Далее последовало нечто о том, что мы (Россия с Китаем) будем диктовать миру, а не наоборот. Такой бравады мир не слыхал со времен второй мировой войны. Но это был уже последний всплеск энергии уходящего президента.

А ведь раньше Ельцина рассматривали как гаранта стабильности российско-американских отношений. А как же теперь? «Теперь США не остается ничего иного, как «переквалифицировать» Ельцина в опаснейший фактор риска и отказывать России в дальнейших кредитах до тех пор, пока он остается на своем посту» [16, стр. 367]. Внутри страны его положение тоже покачнулось. Опросы выявили резкое падение его рейтинга. Олигархи метались уже откровенно в поисках замены своему покровителю. Принято считать, что именно они остановились на кандидатуре Путина, прежде всего, это относится к Б.Березовскому. Но немалую роль здесь сыграла отменно исполненная роль кандидата в деле Скуратова. Ельцин понял, что от этого человека можно ждать индульгенции в отношении всех своих грехов. Но не только это. Ельцин, присмотревшись к нему внимательно, увидел, что тот действует продуманно, расчетливо, принимает взвешенные решения. Другими словами, обладает качествами, которыми обделен он сам, со своей спонтанностью и непредсказуемостью. И вот Путина стали готовить в преемники. Для этого было необходимо в кратчайший срок мало известного в стране человека сделать всенародным любимцем. Тут уж как следует постаралась пресса, находящаяся в руках олигархов. Но главной программой его имиджа стала вторая чеченская война, развязанная в августе 1999 года. Повод был найден после вторжения чеченских боевиков на территорию Дагестана. В отличие от первой войны действия армии развивались намного успешнее. И уже в декабре 1999 года стало ясно, что народ за Путина проголосует. Поэтому уже в канун нового года Ельцин досрочно сложил свои полномочия и передал их и. о. президента В.В.Путину.

В истории России было трое выдающихся правителей созидателей: Петр, Екатерина и Сталин. Только благодаря им Россия стала великой державой. Но последний «царь Борис» «гениальным» образом разрушил все их достижения, приблизив современную Россию ко дну мировой цивилизации. Как тут не вспомнить ранее приведенные слова бывшего премьера Н.Рыжкова. А как это отразилось на уровне жизни основной массы народа, гласят следующие строки [180, стр. 83]: «Главной задачей для всех было — выживать. Люди не врастали в новую жизнь, а мучились в судорогах. Переход к эволюционному периоду все перевернул — с белого на черное, с черного на белое. И свобода, и рыночная экономика в России далеки от совершенства….». Вот как оцениваются результаты реформ 90-х годов.

 

Правление Путина

Через несколько часов после передачи власти вышел первый указ и.о. президента В.Путина. Документ, подписанный им, «… де-факто составил, конечно, сам Борис Ельцин… Текст этого указа гласил, что Ельцин получал пожизненные неприкосновенности. Он не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности, задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру…» [16, стр. 383]. Таково было первое деяние Путина на посту и. о. президента. Увы, отнюдь не самое благовидное. Оно еще ассоциируется в общественном мнении с его поступком, когда он, будучи на посту главы ФСБ, организовал побег своего бывшего шефа А.Собчака с больничной койки на самолете в Финляндию в тот момент, когда на последнего имелись материалы в Генпрокуратуре. Мы к этим фактам еще вернемся. А пока следует отметить, что, будучи хорошо осведомленным о положении в стране, В.Путин решился стать во главе ее, не побоявшись взять на себя груз тяжелой ответственности и труда. Да, и труда, тяжелого труда, и в истории он останется прежде всего как великий труженик. Впоследствии сам Владимир Владимирович вспоминал: «Я пахал, как раб на галерах». Свидетельствует бывший сослуживец Путина по Ленинградскому КГБ Ю.С.Лещев, в дальнейшем часто посещавший его в Дрездене со служебной миссией [26, стр. 297]: «…за неполные пять лет работы в ГДР В.В.Путин поднялся на три ступени по служебной лестнице. Приехал старшим оперативным работником, а уехал старшим помощником начальника отдела… Я не припомню другого случая, чтобы кто-то за четыре года так продвинулся по службе». Далее там же, на стр. 298: «Ю.С.Лещев убежден, что карьеристом В.В.Путин никогда не был, он просто хорошо, добросовестно и с интересом делал свою работу. А карьера складывалась сама по себе — как продолжение этой работы». Эта характеристика находит подтверждение в дальнейших событиях.

Будучи уже директором ФСБ, Путин оставался в чине полковника запаса и отказался от предложенной ему Ельциным возможности получить генеральское звание. И все же, несмотря на довольно быстрый рост популярности Путина в стране, многие отнеслись к нему с недоверием. Основная причина — прежняя служба в КГБ, организации, вызывающей у значительной части населения негативные ассоциации, настолько негативные, что бытовавший в советские времена термин «кагэбэшня» стойко модифицировался в новые времена в термин «фээсбэшня». Но по отношению к Путину такой подход поверхностен. Он не преследовал диссидентов, не отправлял людей в психушки, он служил в разведке, его деятельность не выходила за рамки принятой в этой сфере круга действий мировой практики. Кивали на то, что на многие ответственные посты в государстве он поставил бывших сослуживцев по КГБ. Но такова обычная практика: любой руководитель ищет себе помощников среди людей, с которыми его связывает многолетняя прежняя служба, которым он доверяет и на которых может положиться. Но надо сказать, что и здесь Путин соблюдал чувство меры. Он не перетряхивал доставшийся ему ельцинский аппарат, не было при нам и в дальнейшем ельцинской кадровой чехарды.

Но вернемся к событиям, давшим толчок к возвышению Путина. Мы уже упоминали о вторжении чеченских боевиков в соседний Дагестан. Последовал немедленный и жесткий отпор со стороны федеральных сил. Операция началась 11 августа 1999 года. В отличие от первой чеченской войны федеральные войска в Дагестане действовали умело и уже к 24 августа освободили его территорию от боевиков. Но тут последовали взрывы домов в Буйнанске, в Москве и Волгодонске. И здесь Россия лицом к лицу столкнулась впервые с самой страшной формой терроризма — исламским экстремизмом! И тут Путин проявил себя наилучшим образом: «Путин олицетворял надежную власть, которая не страшится угроз, не боится проблем, а берется их решать…не жалуется на трудности, а напряженно работает и все успевает. В конце сентября на пресс-конференции в Казахстане Путин произнес фразу, которая сделала его знаменитым: «Мы будем преследовать террористов всюду. Если в сортире поймаем, то и в сортире их замочим» [45, стр. 573]. За последнюю фразу Путин и по сей день подвергается критике в прессе. Но должен признаться, я ценю способность Путина выражаться рельефно.

После очистки Дагестана от бандформирований было решено двигаться дальше вглубь Чечни, чтобы ликвидировать источник повторения терактов. Кстати, версия о том, что ФСБ само организовало взрывы домов, не выдерживает серьезной критики, в ней нет никакой логики. Ссылаются на мобилизацию общественного мнения, на вторую чеченскую войну. Но с каких пор российская власть стала столь чуткой к этому мнению? И логично ли вообще создавать это мнение столь жестокими методами. Есть тысяча других способов. Да и отрывок, помещенный на стр. 134 [177], идет вразрез с версией о причастности ФСБ к взрывам: «Верховный суд Дагестана вынес приговор организаторам и исполнителям взрыва жилого дома в Буйнакске 4 сентября 1999 года, в результате которого погибли 58 человек. Организатор взрыва Пса Зайнутдинов и Алисултан Салихов, подогнавший грузовик с взрывчаткой к дому, получившие в Чечне от полевого командира Хаттаба (арабского эмиссара — К.Х.) 300 тысяч долларов, приговорены к пожизненному заключению». Осенью того же года федеральные войска оккупировали всю территорию Чечни. Но началась изнурительная партизанская война. В январе 2001 года Путин передал ФСБ во главе с Н. Патрушевым руководство всеми операциями по Чечне, исходя из того, что войска свою задачу выполнили. Но бороться с исламским терроризмом, как показывает мировой опыт, чрезвычайно трудно, и полностью обезопасить себя от него практически невозможно. Это подтверждают и последующие крупные теракты в «Норд-Осте» и Беслане, а также не столь масштабные инциденты. Но все же Путиным был найден в конце концов наиболее приемлемый выход из этой ситуации. Ему удалось привлечь на свою сторону Ахмада Кадырова и его сына Рамзана, ранее сотрудничавших с боевиками. Подоплека была такова: пусть чеченцы сами разбираются с чеченцами. Она оказалась оправданной: оба преданно служили российским властям. Отец стал главой республики в ранге президента. Расчет российских властей оказался верным: боевики переключили свое внимание на «разборки» с местными пророссийскими властями, и в этом направлении действовали активно. В результате президентство А.Кадырова длилось недолго. Он был убит в результате теракта, принимая парад на трибуне. Последовали ответные действия клана Кадыровых. Не дремали и российские спецслужбы, были обезврежены главари боевиков Радуев, Яндарбиев, Басаев. Заодно поплатился жизнью и более умеренный лидер Масхадов. Напор боевиков ослаб. Надолго ли? Ведь возвращаться к мирной деятельности боевики не намерены. Они настолько втянулись в военное противостояние, что работать уже не могли, да и не хотели. Впрочем, и с работой в Чечне не густо. А пока на должности президента Чечни, сменив убитого отца, оказался Рамзан Кадыров. Надо отдать ему должное, в довольно короткий срок ему удалось в значительной степени восстановить основательно разрушенный Грозный. Но продолжаются разборки, и не только с несколько притихшими боевиками. Гнев президента перекинулся и на критиков его режима. На этой почве произошел ряд политических убийств. В статье П.Черкасова [95, стр. 14] приводится рассказ Натальи Эстемировой, ставшей впоследствии жертвой этой череды убийств. Она рассказывает о том, «… как президент Чечни, изгоняя ее с поста руководителя Общественного совета Грозного, орал: «Да, у меня руки по локоть в крови, и я этого не стесняюсь. Я уничтожил и буду уничтожать плохих людей». После такого откровения возникает естественный вопрос, кто дал право Кадырову самолично решать, кто хороший человек, а кто плохой, а также определять крайнюю меру наказания «плохим» людям. Ответ напрашивается сам собой: Путин, удовлетворенный в целом деятельностью Кадырова, он не решается пожурить его за это расправное «увлечение». К сожалению, прагматизм на государственном уровне не всегда уживается с понятием о ценности человеческой жизни. Да и что можно изменить в Чечне, если в центре самой России политические убийства вошли в повседневный быт страны еще с ельцинских времен, когда взрывали журналиста Д. Холодова, раскопавшего картину распродажи армейского имущества в группе войск, покидавшей Восточную Германию. Политические убийства в России продолжаются и по сей день, и никто не может их остановить. Но, возвращаясь к чеченскому вопросу, нельзя не отметить, что в создавшихся условиях Путину удалось достичь максимума возможного, не останавливаясь на полумерах.

Чеченская проблема была лишь крайней формой «проглатывания» суверенитета, предложенного Ельциным с самого начала своего правления республикам и регионам. И они «глотали» и были ненасытными. Фактически Россия превратилась в федерацию мини-государств, многие из которых являлись местными диктатурами. Они даже ввели свои законы, которые противоречили российской конституции. Возникла реальная угроза распада государства. Такое бывало в истории, например, в Австро-Венгрии после первой мировой войны. Но ее метрополия Австрия от этого не пострадала, она и по сей день является одной из благополучнейших стран Европы. В России такой вариант неприемлем, она устроена иначе, по совсем другим принципам, зависимым от ее огромных территорий. Мы можем вспомнить, как болезненно протекал процесс распада Советского Союза, когда рвались налаженные годами производственные связи. А теперь представим себе отдельное государство в пределах московского региона, лишенное сибирских нефти и газа, не говоря уже о других ископаемых.

Путин уловил эту тенденцию и с первых же шагов принял меры против нее. Он разделил страну, состоящую из 89 регионов, на 7 федеральных округов. Их возглавили президентские полпреды, ставшие промежуточным звеном президентской «вертикали» власти. Правда, многие противники этой структуры на местах отшучивались, что у этой вертикали проявляется дурная наклонность. Но послушаем писателя А.Проханова [52, стр. 101], красочно отразившего это деяние Путина: «Создание Путиным сети федеральных округов подобно наложению шин и стальных штырей на переломанную и распадающуюся костную систему России. Этот навязанный извне, почти силовыми методами скрепляющий каркас начинает срастаться с плотью, дает упавшей навзничь плоской, горизонтальной стране новое, вертикальное «восхождение». Многих, вероятно, удивит ссылка на Проханова, на которого навешано столько ярлыков. Я не любитель вешать ярлыки, и в моих глазах он прежде всего человек, глубоко воспринимающий беды своей родины, ну и…конечно же, талантливый писатель, умеющий красиво выражать свои мысли, пусть и не всегда аккуратно «причесанные». Трудно было удержаться, чтобы не поместить столь точное, рельефное описание того важного шага Путина, сыгравшего свою роль в сохранении целостности страны. При этом отметим, что автор этого описания не всегда адекватно реагирует на те или иные события и явления, с чем мы еще столкнемся.

Новые административные округа географически совпали с военными округами, что многих наводило на мысль о частичной «милитаризации» федеральных отношений. Тем более что большинство президентских представителей имели военное прошлое или служили до этого в органах госбезопасности. Полпреды отчитывались напрямую перед президентом, а сами назначали инспекторов в каждый из регионов своего округа. Нельзя сказать, что эта мера сразу приструнила привыкших к самостоятельности «региональных баронов». Предстояла еще длительная скрытая борьба. И только закон, принятый в декабре 2004 года и отменяющий выборность губернаторов, стабилизировал ситуацию. По этому закону президент назначает кандидата на пост губернатора, а региональная ассамблея должна утвердить или отклонить эту кандидатуру. При трехкратном отклонении ассамблея распускается и начинаются ее новые выборы. Такая система позволяет президенту назначать лояльных центру губернаторов из числа проверенных людей. Так что и этот длительный этап преобразований привел к цели. Вопрос о распаде страны был снят.

Надо сказать, что Путин учел негативный опыт двух предшествующих ему президентов. При Горбачеве это был свалившийся как снег на голову народа излишек демократии. Народ к нему оказался неподготовленным. И хотя духовный мир русского человека весьма богат, история не приучила его мыслить в государственных масштабах, он воспитан отстраненным от реальной политики. А духовный мир пришел к русским вместе с православием, заимствованным от византийцев, потомков древних греков. И недаром многие говорят, что не было бы православия — не было бы России. Богатство духовного мира даже простого русского человека отчетливо изобразил в своих произведениях И.С. Тургенев. А когда этот духовный мир облекается вдобавок в образовательную форму, то на этой почве возникают шедевры мировой литературы. В контрасте с этим гражданское сознание значительной массы народа заторможено. Веками русскому человеку вдалбливалась следующая мысль. Зачем нам думать, за нас, дескать, думает царь-батюшка. В XX веке субъект этой веры сменился. За нас думала уже родная Коммунистическая партия. В таких условиях, конечно, не могло вызреть гражданское самосознание. Поэтому нет в России сегодня гражданского общества.

Могут возразить на это: правомерно ли говорить такое о народе, совершившем революцию такого масштаба. Тогда приходится напомнить то, о чем уже говорилось ранее. Царя свергал не народ и не большевики, а его же царские генералы. А Временное правительство, сменившее царя, увлеклось демократическими послаблениями, за что и поплатилось. У него почти беспроблемно отобрали власть большевики. Могут сказать: ведь этим событиям предшествовало многолетнее революционное движение. Да, но зародилось оно в Европе, причем задолго до России. А Россия просто позаимствовала моду. Таков был исторический процесс, и аналогом его стали события начала 90-х годов. И будь на месте Горбачева более жесткий руководитель, Ельцин никогда не всплыл бы на поверхность из политического небытия.

Все это, несомненно, учел Путин. И прежде всего он начал со свободной прессы. Если Ельцин на критику со стороны СМИ не обращал никакого внимания, то Путин оказался к этому намного более чувствительным. Больше всего его раздражала телекомпания НТВ, которая, как и вся империя В. Гусинского «Медиа-мост», подвергала критике его политику. Кроме того, во время серии избирательных компаний «Медиа-мост» не поддержал Путина и «Единство», более того, выступал в противоположном лагере, и это оставило горький осадок. Был совершен налет на офис «Медиа-моста». Бойцы в масках и с автоматами ворвались туда, согнали всех в одно помещение и проверили у них документы. Был произведен обыск, искали компромат. Через некоторое время был арестован сам Гусинский, но вскоре выпущен. Путин в это время находился за границей и твердо убеждал, что ничего не знал об обыске и аресте Гусинского. Возможно, это и так, если прислушаться к словам Евгения Киселева [45, стр. 675]: «Я немножечко знаю, как устроена жизнь в Кремле и вокруг него, и хорошо знаю, что президент никаких лобовых задач никому не ставит. Президент никогда напрямую не вмешивается ни в какие процессы». Стало быть, «операции» назначают прислуживающие чиновники, чутко улавливающие при этом настроения президента. А если где-то перегнули палку, то ничего, сойдет…

Истинная цель этих «операций» состояла в запугивании, оказания давления на Гусинского. Сопротивлялся последний недолго и 20 июля 2000 года подписал соглашение о продаже компании «Медиа-мост» «Газпрому». Зачем «Газпрому» нужна была эта компания — можно только гадать. На его главу Р.Вяхирева было оказано давление, и он счел за благо оказать власти услугу. Власть эту услугу не оценила по достоинству, и Вяхирев через некоторое время лишился своей должности, хоть и внес свой вклад в уничтожение СМИ, принадлежащих «Медиа-мосту». Так, газета «Сегодня» была вообще закрыта, в журнале «Итоги» сменилось руководство, которое исповедовало уже совсем другие взгляды. Коллектив радиостанции «Эхо Москвы» решил уйти на другую станцию, чтобы избавиться от контроля государства, что не удалось им в полной мере. Но «Газпрому» не удалось изменить направленность передач канала НТВ. И тогда в апреле 2001 года сотрудники НТВ, прийдя утром на работу, обнаружили там новое руководство во главе с А.Кохом. Это уже было серьезно, и значительная часть коллектива с уже бывшим генеральным директором Е.Киселевым перешли на канал ТВ-6.

Государство намеревалось взять под контроль все негосударственные СМИ. Поэтому взоры их обратились к наиболее важному каналу ОРТ, хоть этот канал во время предвыборной борьбы всячески поддерживал Путина.

Управлялся канал ОРТ Б.Березовским, и тот считал, что Путин ему за это должен быть очень обязан. Березовский при Ельцине привык влиять на политику Кремля и полагал, что это по инерции будет продолжаться при Путине. Но не таков был Путин! Березовскому следовало поумерить свой политический пыл, но он не смог отказаться от привычной роли. Более того, принижение этой роли вызвало у него чувство раздражения, и он не удержался от высказываний, вызвавших негативную реакцию президентской команды. Постепенно конфликт обострялся, и дошло до того, что Березовскому предложили продать свой пакет акций ОРТ. Потом речь пошла уже о всех средствах массовой информации, ему принадлежащих. При этом на Березовского оказывали давление, используя скандальное дело «Аэрофлота». Был арестован его партнер по бизнесу — заместитель генерального директора компании «Аэрофлот» Н. Глушков. После длительных переговоров Березовский продал свои акции ОРТ и выехал в Англию, где получил впоследствии политическое убежище.

Но беспокойная натура Березовского и там продолжала его будоражить. Он купил пакет акций другого телевизионного канала, ТВ-6, куда, как мы уже говорили, перебежала команда Е.Киселева. Сам Березовский продолжал высказываться на острые политические темы, даже пытался организовать в России оппозиционную партию. До прихода на ТВ-6 команды Е.Киселева канал терпел убытки, но все акционеры с этим мирились. Однако упомянутые перемены привели к оживлению, канал стал зарабатывать деньги. Но против канала были приняты экстренные меры. Осуществилась хитроумная комбинация с участием нефтяного гиганта «Лукойл», дочерняя компания которой владела 15 % акций. Себе в убыток эта компания, стремящаяся угодить властям, потребовала признать канал банкротом, пока тот еще не успел полностью выправить положение. Высший арбитражный суд в спешном порядке к самому концу 2001 года признал компанию банкротом и распорядился ее ликвидировать. Так были отобраны все СМИ у Березовского и Гусинского, а сами они оказались за границей. Следует заметить, что некоторые СМИ при Ельцине, критикуя политику властей, выражали злобу на грани разнузданности. Это не принято даже на демократическом Западе, где, критикуя власть, выражают эту критику в уважительном тоне. Это и подвинуло Путина на определенное ограничение свободы средств массовой информации. Вот поэтому он подавил две крупные компании, чтобы дисциплинировать остальных. Так что это не следует расценивать как полное подавление свободной прессы. И сегодня функционируют газеты «Коммерсантъ», «Новая газета» и др. А студия «Эхо Москвы» на свою передачу «Особое мнение» наряду с критически настроенными обозревателями для равновесия приглашало и консервативных, как например, М.Леонтьев, А.Проханов. Во время войны в Грузии 2008 года главный редактор этой студии А.Венедиктов даже сделал крен на приглашение полностью лояльных власти обозревателей. Совсем исчезли из передач на это время Радзиховский, Альбац, их место заняли обозреватели типа А.Дугина, который говорил несуразности, да еще не в микрофон, а в свою длинную бороду, так что было трудно разобрать. Но и эта предосторожность не спасла Венедиктова от назидания. Его вызвал к себе уже находившийся в роли премьера на отдыхе Путин. Мы не знаем подробностей этой беседы, известно только выражение недовольства по поводу освещения событий той войны. Хотя, внимательно следя за ходом передач того короткого периода, трудно узреть причины этого недовольства. На прощание Путин напутствовал своего собеседника словами: «Вы отвечаете за все». Уже известно также, что и до этого Путин весьма болезненно реагировал на освещение в прессе таких критических моментов, как теракты в театре на Дубровке и в Беслане. В общих чертах следует признать, что отношение Путина к СМИ неоднозначное.

С самого начала своей деятельности Путин не смог мириться с положением дел, сложившимся при его предшественнике, когда крупный бизнес существенно влиял на работу правительства. Еще во время избирательной кампании, будучи и.о. президента, он провозгласил необходимость создания равных условий в отношениях бизнеса и власти. Это означало, что все интересы олигархов должны находиться на равном удалении от правительства. Направление правильное, ни один олигарх не должен иметь привилегированного доступа в коридоры власти. В беседе с одним зарубежным политическим деятелем Путин обозначил это направление следующим образом. Олигархи, дескать, не будут вмешиваться во власть. Бизнес их отдельно, отдельна и власть. Тем, кто этого не поймет, не будет места в новой России. Извлек Путин уроки из ельцинской неразберихи. Но это не соответствовало привычным представлениям олигархов, особенно Березовского, если принять во внимание уже приведенную ранее его фразу о том, что капитал нанимает власть… И, вступив в должность президента, Путин взялся переучивать олигарха. Завязалась упорная борьба, ход которой мы чуть выше уже описывали. Результат известен: Березовский обосновался за рубежом. Такая же судьба постигла и Гусинского.

Более гибким оказался Б. Абрамович, успевший оказать Путину поддержку и ряд услуг. Путин даже доверил ему пост губернатора Чукотки. Абрамович и его партнер по алюминиевому бизнесу О.Дерипаска сумели при Путине создать империю, контролирующую 70 % алюминиевой промышленности России. Остальные олигархи вынуждены были принять новые правила игры.

28 июля 2000 года Путин пригласил наиболее влиятельных бизнесменов в Кремль, провел с ними беседу, дал понять, что ранее им было слишком много позволено, но тем не менее уверил их в том, что никакого пересмотра итогов приватизации не будет. Но не будет попустительства в отношении незаконно нажитых капиталов в послеприватизационный период. Путин просил всех подумать, как они могут поспособствовать развитию российской экономики.

Путин, разумеется, не мог мириться с тем, что концерн «Газпром» находился на положении отдельной империи. В преобразованном из Министерства газовой промышленности государственном концерне «Газпром» во время Ельцина фактически безраздельно хозяйничали его создатели В. Черномырдин и Р. Вяхирев. При создании этой компании они позаботились о том, чтобы контроль над денежными потоками находился исключительно в их руках. Когда Ельцин попросил Вяхирева, чтобы «Газпром» одолжил медиа-империи Гусинского около миллиарда долларов, тот услужливо выполнил эту просьбу. «Газпром» мог себе позволить распоряжаться столь крупными суммами. Недаром Вяхирев и Черномырдин в свое время были включены в список самых богатых людей мира. За оказанные власти услуги «Газпром» стал неприкасаемым, был вне контроля и критики. Тем не менее, возникли подозрения, что «Газпром» продает газ по низкой цене посредникам, перепродающим его по высокой цене, а разница исчезает. Да, посредник стал весьма важной фигурой в системе российского эрзац-капитализма, так что подозрения эти были небеспочвенны.

Но вот 30 мая 2001 года Вяхирев лишился своей должности, а новым главой «Газпрома» был назначен Алексей Миллер из питерской команды Путина. Одновременно Черномырдина отправили послом в Киев, чтобы не мешал в Москве. Все же реорганизация основанной им империи происходила весьма болезненно. Особенно запутанной оказалась документация, которая велась с таким расчетом, чтобы посторонним невозможно было разобраться. Это и подвело Миллера вскоре после его назначения обратиться к Путину с просьбой об отставке. Просьба эта повторялась и в дальнейшем, однако Путин оставался непреклонным. Миллер и сейчас занимает пост главы «Газпрома» и, видимо, в этой роли уже прижился. Теперь «Газпром» под контролем государства. И все же посредничество в деятельности «Газпрома» полностью не изжито, что вызывает вопросы и недоумение. Вот один из них [5, стр. 204]: «…зачем «Газпром» делится сотнями миллионов долларов ежегодной прибыли от транзита и реэкспорта центральноазиатского газа с совладельцами швейцарского трейдера «Росукрэнерго»? Кто стоит за этой посреднической структурой?» Против этого посредничества боролась проницательная Ю. Тимошенко в бытность свою украинским премьером. Эта тема неизменно возникала на всех ее переговорах с российскими властями. Успехом этот спор не увенчался. Странно, конечно, что у руководства концерна, воздвигшего в Москве монумент своего офиса, нет средств (а может быть, желания), чтобы обойтись без посредничества.

Путин объединил всех экспортеров оружия в единый «Рособоронэкспорт» (сейчас «Ростехнологии») во главе с А.Бельяниновым, которого в 2004 году сменил его заместитель С. Чемезов. Оба работали в ГДР, где и сблизились с Путиным.

Кстати, именно о Чемезове пресса отзывалась как об очень успешном менеджере. А возглавляемое им объединение получило право на монополию в области продажи оружия. А это миллиардные суммы. Тем более, что Путину с помощью государственного финансирования удалось весьма оживить уже совсем захиревший было военно-промышленный комплекс.

Все перечисленные мероприятия (кроме ограничения СМИ) способствовали экономическому и финансовому укреплению государства, которое Путин принял по сути нищим. Тем не менее, «валовой внутренний продукт вырос в России в 2000 году на 7,6 процента, а промышленное производство — на 9,2 процента! Инвестиции в экономику увеличились на 17,2 процента, а реальные доходы населения — на 9,2 процента… Годовой бюджет был выполнен с превышением доходов над расходами, и профицит составил более 130 миллиардов рублей. Задолженность государства бюджетникам и по пенсиям была практически ликвидирована. Золотовалютные резервы России возросли за год в 2,23 раза и превысили 28 миллиардов долларов» [41, стр. 223, 224]. Все эти цифры приведены по данным Министерства экономического развития и торговли. Правда, многие экономисты объясняли эти показатели частичной зависимостью от неожиданно высоких цен на нефть на мировых рынках. «Российская нефть, однако, — это не просто дар природы. За этими потоками черного золота стоят более сорока лет тяжелейшего труда сотен тысяч людей по освоению промыслов в отдаленных и холодных районах Западной Сибири, по прокладке десятков тысяч километров нефтепроводов, строительству насосных станций, дорог, аэродромов, городов, всей инфраструктуры» [41, стр. 224]. Все это делалось при советской власти, без всякой помощи извне. И возросшие цены на нефть следует рассматривать как справедливую компенсацию за этот тяжкий труд. Нельзя при этом не отметить, что новые, уже частные владельцы не слишком приумножили это богатство, созданное трудами советских людей.

Более того, приобретя компанию ЮКОС, М. Ходорковский, все тот же Ходорковский, стал сбрасывать на баланс муниципалитетов инфраструктуру городов. Так, в Нефтеюганске «он передал на баланс города аэропорт, требующий огромных эксплуатационных расходов, а также сельскохозяйственные установки и асфальтовый завод» [33, стр. 209]. Это вызвало раздражение мэра города В. Петухова, на что олигарх цинично ответил, что он, дескать, этот город не строил. Да, он действительно его не строил, строили другие для его «светлого будущего». Конфликт между Ходорковским и Петуховым возник в самом начале приобретения ЮКОСА. Тогда Петухов возглавлял компанию «Дебит», которой ЮКОС задолжал огромную сумму. Чтобы вернуть эту сумму, Петухову пришлось подать иск в суд, но тут же «…у него отчего-то начались серьезные проблемы с налоговой полицией» [там же, стр. 208]. А сам Ходорковский налоги платил не живыми деньгами, а векселями. Заступив на пост мэра, Петухов тут же потребовал, чтобы ЮКОС платил налоги реальными деньгами, а не векселями или не имеющей особой ценности собственностью. Но ЮКОС настаивал на своем.

Тогда по городу прокатились демонстрации. «Мэр Петухов назвал ЮКОС «преступной организацией, которая живет за счет продажи нефти, произведенной жителями Нефтеюганска». Всего в демонстрациях участвовало 25000 человек — четверть населения города! Через три дня, по пути на работу, мэр был убит. Население города обвиняло в убийстве ЮКОС…» [там же, стр. 209]. Но преступление это до сих пор не раскрыто. Эти события происходили в 1998 году, когда уже разгорелся кризис и существенно упали цены на нефть на мировом рынке. И рабочим было предложено под угрозой увольнения подать заявления в «добровольном порядке» на снижение зарплаты на 30–50 %. Ситуацию пытались разрулить власти Ханты-Мансийского округа совместно со специально прилетевшей группой депутатов Госдумы. Но «Ходорковский был непреклонен: «У компании нет иных резервов, кроме понижения зарплаты…» [33, стр. 139].

Но отнюдь не всегда Ходорковский был настолько скуп.

«По данным экспертов, порядка 300 млн. долларов тратилось на «осветление» темного прошлого, на создание принципиально нового имиджа. Да, был «дикий капитализм», и многие считали их бандитами. Но все в прошлом. Вот такой тезис!» [там же, стр. 140]. Читаем дальше на стр. 209: «Чтобы развивать «идеи демократии и гражданского общества», М. Ходорковский основал фонд «Открытая Россия». Оказался вдруг в числе благотворителей и меценатов, стал покровителем школ и сиротских домов. Устраивал выставки российского искусства. Оказывал помощь библиотеке конгресса США. Стал принимать на работу иностранцев в качестве топ-менеджеров. Бывший британский министр иностранных дел Дэвид Оуэн стал председателем одной из дочерних компаний ЮКОСа. На презентации фонда в Америке высшему вашингтонскому обществу Ходорковского представлял президент Всемирного банка». Ходорковский всемерно афишировал тот факт, что его компания стала самой «прозрачной» в России, что документация в ней велась по западному образцу, доступному для любой проверки. На встрече с Путиным он также не преминул подчеркнуть это новшество и настаивал, чтобы оно было внедрено во всех компаниях. Другими словами, навязывал власти свои принципы. «В апреле того же, 2000 года на встрече с Путиным М. Ходорковский снова попытался показать власти ее место. Президент в ответ несколько раз напомнил нефтяному магнату о проблемах с невыплатой налогов и о недопустимости теневого финансирования политических партий — пусть даже из его, Ходорковского, личных средств. В ответ тот не особенно даже тонко намекал, что правительству и президенту не стоит вмешиваться в конкретные экономические проблемы…» [33, стр. 210].

Новый конфликт возник на почве прокладки транссибирского трубопровода от района добычи нефти до границ России с выходом на мировой рынок. Здесь разошлись интересы Кремля и ЮКОСа. Кремль планировал конечной точкой нефтепровода порт Находку. Вопрос уже был обсужден на уровне правительств России и Японии и отвечал стратегическим интересам России. К тому же Япония готова была вложить в строительство солидную сумму. У ЮКОСа был другой план, а именно, до китайской границы. По протяженности это намного меньше, значит, и обойдется дешевле. Поэтому ЮКОС готов был вложить свои средства в строительство, справедливо считая, что оно быстрее окупится. Долговременные интересы страны ЮКОС мало интересовали. А ведь нефть — важный фактор экономической безопасности государства, и его прерогатива — контроль за маршрутами ее транспортировки. Тем не менее, Ходорковский всемерно лоббировал китайский проект через прессу, Госдуму и своих людей в правительстве. Все перечисленные факты взяты из книги В. Карташова [33]. Ходорковский оказался единственным олигархом (не считая эмигрировавших Березовского и Гусинского), не вписавшимся в новые правила игры, предложенные Путиным.

Кремль также был серьезно обеспокоен альянсом, сложившимся между ЮКОСом и американской компанией «Экссон-мобил», имели под собой почву разговоры о намечающемся их слиянии. А это уже несло угрозу национальной безопасности страны. В этом случае энергетика России оказалась бы в серьезной зависимости от американских партнеров. И Кремль начал действовать. Был арестован партнер Ходорковского по бизнесу Платон Лебедев — по обвинению в хищениях, мошенничестве и неуплате налогов. Но этот сигнал не подействовал на олигарха, он даже демонстративно заявил, что покидать Россию не собирается. Но вскоре состоялся «наезд» спецназа на личный самолет Ходорковского в Новосибирском аэропорту, откуда он был доставлен в следственный изолятор в Москве. Ходорковскому были предъявлены обвинения по семи статьям Уголовного кодекса. Мы не будем их перечислять, не в них дело. Того, что было перечислено, уже достаточно. Напомним лишь о волгоградских «взаимозачетах», которыми Путину довелось заниматься еще в бытность директором ФСБ. Напомним также, что делу тому не был дан ход по указанным уже причинам. Но ничего, услужливая российская Фемида изобретет другие дела, в том числе и те, что были перечислены выше. Что касается доказательной базы, то не будем гадать, насколько она оказалась фундаментальной, но примем во внимание, что адвокаты Ходорковского подавали многочисленные апелляции, в том числе в Страсбургский суд. С тех пор прошло достаточно времени, но пока Страсбург молчит. Напомним также, что «Международная амнистия» отказалась признать Ходорковского политзаключенным.

Арест Ходорковского вызвал бурю в либерально-демократической среде и оппозиционной прессе. В таком же духе отреагировал Запад. Те же подробности, которые мы здесь описали, были тогда никому не известны, да и мало интересовали демократическую общественность, поскольку своими пиар-акциями Ходорковский успел создать себе образ непогрешимо честного и эффективного менеджера, а реклама прозрачности его компании просто заворожила всех. Естественно, что большинство людей поверили ему, а не успевшей себя дискредитировать российской судебной системе. Людей привлекала его уверенная манера держаться, показная убежденность в своей правоте. Все это способствовало воплощению его в образ героя-великомученика.

Комментарий Путина к этому событию был краток: «С властью воевать нельзя», — изрек он, мелькнув на телеэкране. Еще находясь в «Матросской тишине», Ходорковский заявил, что слагает с себя полномочия главы ЮКОСа, после чего ЮКОС оказался обреченным вернуться в лоно государственной собственности. Несколько позже Путин выкупил у Абрамовича его компанию «Сибнефть» за 13,7 миллиарда долларов. Принявший «новые правила игры», Абрамович заслужил такой цивилизованный подход в этой сделке от государства. Конечно, вновь приобретенная компания тоже перешла в собственность государства. Не будем останавливаться на различных методах этих трансформаций, отметим лишь, что в их результате львиная доля нефтедобычи оказалась в руках государства. В целом это положительный фактор. Такое крупное государство, как Россия, должно само распоряжаться своими недрами, не отдавая их на откуп частникам. Еще раз напомним, что такая же ситуация с нефтедобычей в благополучной Норвегии, занимающей самые высокие места в мировом рейтинге по уровню жизни. В Конституции России, кстати, записано, что недра принадлежат народу, т. е. государству, олицетворяющему этот народ. Поэтому парадоксом выглядит тот факт, что содержимое этих недр, выходя наружу, попадает в руки частника. Отсюда можно заключить, что передача частных нефтяных компаний в руки государства являлась правильным шагом со стороны Путина. Даже несмотря на жесткие меры, предпринятые против компании Ходорковского. Руководитель государства при необходимости в конкретных случаях должен уметь проявлять жесткость, он не может быть «размазней».

Нефтедобывающие компании, приобретенные государством, довольно быстро восстановили свой потенциал и продолжали успешно функционировать. То же самое можно сказать и о других крупных государственных корпорациях, образованных в период правления Путина. И если до него государство было нищее, то теперь намного большая часть доходов стала концентрироваться в руках государства. Оно не стало их тратить на покупку яхт и футбольных клубов, а распоряжалось ими по государственному. Привычными стали повышения зарплат бюджетникам и пенсий. Конечно, в небольших размерах, насколько позволяли возможности. Тем не менее, это был сдвиг, и, главное, что он породил у людей надежду. Был также образован Стабилизационный фонд на случай чрезвычайных ситуаций. Недовольство некоторых кругов общества выразилось по поводу того, что этот фонд хранился в зарубежных банках. Но надо было еще учитывать то обстоятельство, что российская финансовая система к тому времени не достигла своего совершенства. Во всяком случае, в период мирового кризиса, начавшегося в 2008 году, наличие этого фонда оказалось весьма кстати. Этот кризис Россия перенесла значительно легче, чем страшный кризис 1998 года. Путин, будучи уже в роли премьера, распределял миллиардные суммы из этого фонда между владельцами крупнейших компаний, чтобы удержать на плаву их предприятия. Мы не можем знать, какая часть из этих сумм впоследствии ушла в оффшоры, но ситуацию удалось взять под контроль, а главное, сохранить рабочие места.

Все перечисленные дела характеризуют Путина как умелого государственного деятеля. Вот мнение историка Р. Медведева, высказанное на стр. 103 [41]: «Путин — безусловно, человек талантливый, он находит решения в ситуациях, казалось бы, неразрешимых. Мы просто уже забыли, но Путин ведь уже в 2000 году нашел решение, как взять под контроль Чечню, армию… Еще не были Иванов министром обороны, а Грызлов министром внутренних дел, но Путин сумел в той политической среде подчинить себе олигархов. Все это в первый год!»

Увы, никто не застрахован от неудач. Вот и первая из них подступила как раз в тот успешный 2000 год. Началось 12 августа, когда с находящейся в норвежских водах подводной лодки «Курск» перестали поступать сигналы. Начались поисковые работы, и на следующее утро корпус подлодки был обнаружен гидроакустиками лежащим на глубине 108 м. Имеющиеся спасательные средства ничем не могли помочь: «водолазы Северного флота не работали на глубинах свыше 60 метров. Ни на одном из российских флотов уже не было специального корабля-базы и глубоководных водолазов, способных работать на глубине 250 метров» [41, стр. 187]. Как раз с 13 августа у Путина начинался пятидневный деловой отпуск, «в Сочи и Ялте шла подготовка нескольких важных встреч — с ведущими членами Российской академии наук, с главами девяти стран СНГ. Путин решил не менять своих планов, обязав военных докладывать ему каждые два часа о ситуации на Северном флоте» [там же]. Путин по дошедшей к нему информации (весьма путанной) не мог представить себе всей серьезности ситуации, он доверился опыту профессионалов. Но все попытки стыковки с корпусом затонувшей лодки и открытия ее люков оказались безрезультатными. Лишь 16 августа по указанию Путина МИД направил просьбу о помощи властям Норвегии и Англии. Британские и норвежские спасатели прибыли на место в ночь с 19 на 20 августа. Весь последующий день ушел на обследование устройства корпуса и люков. Но уже в 8 часов утра 21 августа удалось вскрыть люки и увидеть безрадостную картину. В тот же день было официально объявлено о гибели всего экипажа «Курска». Путин вернулся в Москву в ночь на 19 августа, сократив встречи с лидерами СНГ. Он заслушал доклады всех участвующих в проведении спасательных работ и сразу после этого вылетел в Североморск.

Можно было предвидеть, насколько бурно пресса отреагирует на это событие. «Слишком поздно позвали англичан и норвежцев», — написали Г.Селезнев и Б.Немцов. Отчасти это справедливо, ибо комплекс военных — не прибегать к помощи потенциального врага — широко распространен. Поэтому, не имея нужных спасательных средств, они слишком долго пытались использовать то, что было под рукой. Другое дело, удалось ли бы спасти экипаж, если помощь была бы запрошена своевременно. Этот вопрос занимал большое место в прессе, но он так и останется загадкой на вечные времена. А вот высказывание М. Горбачева [41, стр. 194]: «Военные обманывали Путина. Но он обязан был быстро разобраться и поставить лгунов на место, взяв дело в свои руки. Он опоздал, и люди это не пропустили». И действительно не пропустили, раздавалось много упреков, и не только в прессе, в его адрес.

«Путин искренне переживал случившееся… «Я не представлял, что флот находится в таком ужасающем положении», — сказал президент. Но он также критиковал российские СМИ за крайнюю тенденциозность и истерию при освещении трагедии «Курска», оскорбляющую моряков. «Есть конкретные люди, — сказал В.Путин, — которые обворовали страну, армию и флот, и они пытаются сегодня манипулировать общественным сознанием» [41, стр. 196]. Но тут следовало бы кое-что уточнить, а именно: страну обворовывали одни люди, а армию и флот — совершенно другие, ибо первая группа людей не имела представления об оборудовании армии и флота, да и не имела к нему доступа. Так что воровать в этой сфере могли только компетентные люди. Здесь уместно напомнить о распродаже армейского имущества при выводе группы войск из Германии, и за обладание информацией об этом был взорван журналист Д.Холодов.

Существует и другая версия трагедии в Баренцевом море. 25 июля 2005 года один из канадских телеканалов показал 70-минутный французский фильм «Курск: подлодка в бушующих водах». «В фильме показали компьютерную вариацию с участием всех трех лодок — о том, как все произошло» [20, стр. 220]. Под тремя лодками имеются в виду: сам «Курск» и две американские подлодки «Мемфис» и «Толедо», отслеживавшие передвижения и действия «Курска». Чтобы лучше исследовать запуск баллистической ракеты с «Курска», «Мемфис» пытался сократить дистанцию с ним. «Не рассчитав курс и расстояние, американцы оказались на встречном курсе и столкнулись в лобовом направлении с «Курском». Они прошли всем телом по наиболее уязвимому второму отсеку «Курска». Но самое ужасное случилось потом. На второй американской лодке — «Толедо», наблюдая всю картину, капитан решил, что россияне каким-то образом атаковали «Мемфис», и, не долго думая, выпустил торпеду по «Курску». Торпеда попала прямо в ослабленную часть на стыке второго и третьего отсеков и разорвалась внутри» [там же]. В ответ на эти действия министр обороны И.Сергеев поднял в воздух две противолодочные эскадрильи. Об этом тут же доложили на юг Путину. «И в тот же момент на связь с Путиным вышли американцы. После связи с американцами Путин отозвал самолеты, и в конце концов Путин (или его команда) принял решение оставаться на юге, чтобы не провоцировать нагнетание напряженности» [там же]. А масштабы напряженности можно себе представить. Все было «на краю пропасти» [там же].

В Москву срочно прибыл директор ЦРУ Тенет, Путин был в постоянном контакте с Клинтоном. К лодке никого не подпускали, пока не были убраны обломки американского «Мемфиса» с целью скрыть факт столкновения. «Не понимая всей тонкости дипломатической игры, военные в это время по инерции еще настаивали на расследовании. Министр обороны И.Сергеев обратился к своему американскому коллеге У.Коэну с просьбой позволить российским специалистам произвести внешний осмотр американских лодок «Мемфис» и «Толедо». Пентагон отказал» [20, стр. 216]. И все же дипломатия привела к определенным результатам. Клинтон заявил, что США отказываются от планов развертывания своей противоракетной обороны, чего долго добивался Путин. Правда, это было сделано еще в связи с тем, что Конгресс не отпустил денег на это мероприятие. Был аннулирован весь предыдущий долг России США. Более того, «Америка предоставила России новый кредит на 10 миллиардов долларов. Каждая семья погибших на «Курске» моряков получила немыслимую компенсацию в 25000 долларов» [20, стр. 221]. Поведение Путина в этой версии выглядит вполне объяснимым и никак не свидетельствует о растерянности и промедлении, вытекающих из первой версии. Но эта вторая версия не стала достоянием прессы. Что тут поделаешь?.. Государственная тайна важнее.

Другой неудачей оказались теракты в театре на Дубровке и в Беслане. О первом написано достаточно много и в СМИ, и в отдельных книгах, и нет нужды снова описывать все подробности. Обратим лишь внимание на отдельные детали. «Незадолго до штурма в зрительный зал ДК по системе вентиляции пустили газ фентанил. Этот препарат, широко используемый в анестезиологической практике для обезболивания, является снотворным, а не отравляющим веществом. Однако многие из заложников, к сожалению, не переживут газовую атаку. Виной тому будет длительное обездвижение людей, обезвоживание организма, недостаток кислорода, тяжелейший стресс, обострение хронических заболеваний у многих заложников» [59, стр. 297]. Возникает вопрос: а разве у всех людей, ложащихся на операционный стол, есть гарантия отсутствия перечисленных факторов. Так что, возможно, это был вовсе не фентанил, а нечто покрепче. А если это был безобидный фентанил, чем тогда объяснить, что информация об этом так долго скрывалась?

Но последуем дальше за автором фентаниловой версии [там же, стр. 297, 298]: «Другой причиной многочисленных жертв стала халатность, проявленная должностными лицами, ответственными за организацию первой медицинской помощи пострадавшим. Созданная по «горячим следам» Общественная комиссия Союза правых сил сумела выявить значительные недостатки как при оказании первой помощи, так и при эвакуации пострадавших из ДК ГПЗ. К примеру, непозволительно долгое ожидание врачебной помощи и транспортировки до медицинских учреждений, сокрытие информации о применении фентанила (вот видите! — К.Х.), возможных последствиях его применения, необходимых мерах по предотвращению опасности для жизни и здоровья людей;…недостаточно четко организованное взаимодействие между спецназом, спасателями, медиками и т. д.» Тем не менее многие представители власти назвали проведенную операцию «блестящей». Остается лишь гадать, был ли пуск газа ошибкой, или же здесь имело место элементарное пренебрежение жизнью людей. Хочется думать, что первое. Но назвать «блеском» операцию, в которой были ликвидированы 34 боевика ценой жизни 128 заложников, — это можно расценить лишь как кощунство.

Дело не ограничилось приведенной цифрой. Очень многие пострадавшие, которых удалось спасти, остались на всю жизнь инвалидами. Тяжба этих инвалидов, вкупе с членами семей погибших, с властями не привела к результату. Да и не могла, иначе властям пришлось бы признать, что газ не был столь безобидным. Справедливая оценка операции дана в книге А.Бовина [6, стр. 759]: «Как могло случиться, что «силовики», которые планировали штурм, не сориентировали службу спасения, медицинские учреждения на оказание быстрой и действенной помощи сотням наглотавшихся газом людей?…И захват чеченскими камикадзе Дома Культуры, и гибель 128 заложников — результат низкого профессионального уровня руководителей ФСБ и МВД».

Еще более масштабная трагедия произошла в 2004 году в Беслане. Бандиты поспели как раз к концу торжественной линейки, приуроченной к началу учебного года в школе № 1. Незначительная часть детей и их родителей успела разбежаться. Остальных бандиты загнали в здание школы. Опасаясь газовой атаки, они выбили все стекла в окнах здания и забаррикадировали их. Пока милиция думала, что делать, бандиты успели заминировать все здание. В здании городской администрации начал работать оперативный штаб МВД и ФСБ. «Но никакого единого командования и плана действий не было» [41, стр. 479]. «К десяти часам утра в оперативный штаб прибыл президент Северной Осетии Александр Дзасохов. Он стал здесь главным лицом, но и он не знал, что делать» [там же]. В Беслан прибыли антитеррористические подразделения «Альфа» и «Вымпел». Все попытки выйти на контакт с террористами к успеху не привели. Лишь бывшему президенту Ингушетии Руслану Аушеву было дозволено пройти в здание школы. Пробыл он там совсем недолго, но вместе с ним террористы выпустили 11 женщин с грудными детьми и передали записку Путину от Басаева с совершенно неприемлемыми требованиями. Аушев передал ее в оперативный штаб. Ее содержание, естественно, тут же было передано Путину.

За время с 1 по 3 сентября бандиты успели расстрелять небольшое количество заложников из общего количества более 1100 человек. Они сами предложили, чтобы их тела были убраны со двора школы. К школе подъехал грузовик с четырьмя бойцами МЧС, которые начали грузить в него тела расстрелянных заложников. Неожиданно в это время (3 сентября в 13 часов 5 минут) внутри школы раздались два мощных взрыва, тут же из здания началась стрельба, оттуда же начали выбегать окровавленные заложники, которым стреляли в спину.

«В 13 часов 21 минуту в школе раздался третий взрыв, который обрушил часть крыши над физкультурным залом. Перестрелка усилилась и шла теперь с обеих сторон… Первыми на спасение детей бросились осетинские ополченцы… Начали стрельбу, прикрывая детей и ополченцев, бойцы «Альфы» и «Вымпела». Многие из них бросились спасать детей. Не все бойцы спецподразделений были в бронежилетах. Этим ожесточенным боем никто не управлял» [41, стр. 483]. В результате погибло 338 заложников, число раненых около 600 человек. «Служба ФСБ сообщила о гибели десяти сотрудников «Альфы» и «Вымпела». Это были самые большие потери за всю историю российских спецподразделений» [там же]. Из 32 террористов только один был захвачен живым, остальные были уничтожены. Этот захваченный террорист сразу же начал давать показания.

Все факты о трагедии в Беслане взяты из книги политически ангажированного властью историка. В книге много подробностей этого события, интересно изложенных. К сожалению, ни слова не упоминается о том, какие же все-таки показания дал задержанный террорист, единственный из оставшихся в живых. Наверняка он должен был рассказать, как и почему произошли эти злополучные три взрыва, которых автор книги квалифицирует как «фактор неожиданности». Это не вполне укладывается в логическую цепь всего происшедшего. Ведь если боевики заранее планировали взрывы, какой тогда был смысл их трехсуточного ожидания. Очевидно, что их к взрывам что-то побудило. Если на Дубровке в финале был использован газ, преподнесенный нам как фентанил, то и здесь мог быть применен какой-либо другой «нафталин», действие которого широкой публике знать не дано. Но тогда, как и на Дубровке, проявляется фактор пренебрежения жизнью заложников.

Вообще из анализа двух описанных терактов напрашивается следующий вывод. За период лихих 90-х годов у спецслужб оказался «сбитым прицел». Сказался уклон в сторону безобидных «скуратовских проституток». Это вынужден признать даже автор упомянутой книги на стр. 489 [41]: «После августа 1991 года и после октября 1993 года существенно ослаблены и все антитеррористические структуры, включая группы «Альфа» и «Вымпел». Чуть ниже автор отмечает: «…Владимир Путин, выходец из разведки, немало содействовал в последние пять лет развитию и укреплению специальных служб. Сделано, как мы могли убедиться, еще далеко не все, чтобы Россия могла эффективно противостоять новым угрозам». С этим можно только согласиться.

К сожалению, по числу жертв Беслан превзошел масштабы всех терактов в Европе, уступив первенство лишь чудовищному акту 11 сентября 2001 года в Америке. А тот страшный день фактически стал днем объявления войны исламским терроризмом (в российских СМИ и выступлениях политических лидеров его стыдливо называют международным терроризмом) всему цивилизованному миру. Следует уточнить, что речь идет не об исламе как религии, а об исламских экстремистских кругах, к сожалению, весьма многочисленных. Их часто называют фундаменталистами, что не совсем верно, ибо те положения (фундамент), на которые ссылаются эти круги, в Коране начисто отсутствуют. Даже в книге одного российского автора мне довелось прочесть со ссылкой на Коран: «Убей неверного, где бы ты его ни встретил». Не будем на этом подробно останавливаться, но стоит прочесть Суру 2 Корана, чтобы убедиться в неверности такой формулировки. Кстати, под неверными Коран понимает язычников и отступников от религии, причем не только мусульманской, но и иудейской и христианской. А к основателям двух религий Аврааму, Моисею и Иисусу Христу Коран проникнут должным почтением. Тем не менее, исламские экстремисты считают неверными всех немусульман. А их лозунг «Америка — враг ислама» нашел отклик среди широких слоев мусульманских стран. Вспомним вакханалию радости на палестинских территориях по поводу гибели тысяч ни в чем неповинных людей 11 сентября. Эти кадры телевидения обошли весь мир, а корреспондент, снявший их, стал впоследствии жертвой экстремистов, и именно за съемку этих кадров. К сожалению, в Коране нет заповеди «не убий», которая стоит на одном из первых мест в христианской и иудейской религии. Поэтому на Востоке жизнь человека не имеет никакой цены и так часто приносится в жертву предвзятым идеям.

Впрочем, предвзятые идеи исламских экстремистов одолевают довольно часто и немусульман, особенно в среде националистической ориентации. Как тут не вспомнить показанную по телевидению «декларацию» В.Жириновского по свежим следам событий 11 сентября. Звучала она следующим образом: «Мы будем с мусульманским миром против Америки». Вот так. Ни больше, ни меньше. Похоже, что в восприятии Владимира Вольфовича человеческая жизнь тоже не имеет никакой цены. На этот раз он поспешил, тут политическое чутье ему явно изменило. Совершенно очевидно, что где-то наверху его основательно поправили, и буквально через пару дней телевидение озвучило его крутой поворот от своей начальной установки. Он ее дезавуировал, причем без всяких извинений и, ничуть не смущаясь.

И вот что побудило его к этому: «Путин был первым лидером, который после трагедии 11 сентября связался по телефону с Джоржем Бушем и выразил народу Америки и ее президенту свои соболезнования и солидарность. Это произвело на Буша и на многих американцев большое впечатление. Еще через несколько часов после краткого совещания с руководителями российских силовых структур В.Путин выступил перед телекамерами в Кремле, выразив свое негодование по поводу беспрецедентной злодейской акции международного (опять-таки международного — К.Х.!) терроризма и сочувствие народу Америки. «Россия не понаслышке знает, что такое международный терроризм, — сказал Президент Российской Федерации, помолчав, добавил: — Американцы, мы с вами» [41, стр. 304]. Поведение Путина в этой ситуации было правильным и своевременным, хорошо взвешенным. Отношения с США, несмотря на их переменный характер, всегда были важным фактором внешней политики как Советского Союза, так и России. Кроме того, борьба с терроризмом неимоверно сложна и требует объединенных усилий со стороны всего цивилизованного мира. «Мочить в сортире» сразу всех не удается, террористы находят и более укромные места. Не является секретом и то, что терроризм подпитывается финансовыми вливаниями консервативных властных кругов многих мусульманских стран. Так что борьба с этой язвой нового века принимает долговременный характер. Поэтому теракты на территории России, в основном в Москве, продолжаются, хотя уже и не в столь крупном масштабе, как ранее описанные два теракта.

А вот после страшнейшего теракта 11 сентября загулял по России кем-то пущенный нелепый слух о том, что взрыв зданий Всемирного Торгового Центра осуществили американские спецслужбы. Антиамериканисты с воодушевлением подняли эту версию на щит. Хотя она настолько же нелогична, как и та, что и версия о взрывах жилых домов спецслужбами в нескольких российских городах в преддверии второй чеченской войны. Но слух о действиях спецслужб США до сих пор живуч, ибо помогает купаться в собственной глупости. Но вот послушаем умного человека Н.Старикова. Такой вывод я сделал из многочисленных его выступлений по ТВ. Но откроем стр. 156 его книги [174]. Поражают уже первые ее строчки: «Наиболее известная провокация последнего времени по масштабу и последствиям — теракты в США 11 сентября 2001 года. Суть проста — сами спецслужбы США взорвали здания в Америке, чтобы получить повод для вторжения в любую точку мира «для борьбы с международным терроризмом.» (опять международным! — К.Х.). Доказательства своего убеждения (скорее предубеждения) автор приводит на стр.172, 173, 184–190. Берет на себя роль технического эксперта. Но ни одной ссылки ни на источники, ни на выводы специалистов. Но не будем умалять достоинств автора, просто зашкаливает антиамериканизм. Об этом явлении речь еще впереди.

Вернемся к последней, столь проникновенной фразе Путина. Таких слов американцы никогда не слыхали ни от советских руководителей, ни от российских. В трагические минуты это впечатляет. И не случайно по окончании официального визита Путина он был приглашен и провел несколько дней на ранчо Буша в Техасе. Между ними установились теплые, дружеские отношения, которые продолжались до окончания президентских сроков обоих. Такого же характера отношения сложились с канцлером ФРГ Г. Шредером. Безусловно, личные контакты руководителей идут на пользу межгосударственным отношениям. К сожалению, в этой области не все оказалось таким безоблачным. Прежде всего, это касается планов размещения средств ПРО в восточноевропейских странах, вблизи российских границ. Трудно спорить с военными специалистами, но представляется, что здесь имеет место инерция старого мышления. Представьте, что рядом с вашим домом установят орудия, которые могут не только стрелять, но и подвергаться ответному огню. Несомненно, это вызовет ваше беспокойство. Аналогичная реакция возникает и у государства. К тому же Европа уже основательно насыщена средствами ПРО. Но НАТО утверждает, что их в связи с ядерной угрозой со стороны Ирана надо максимально приблизить к его территории в целях раннего перехвата. Логика здесь хромает. Иран декларировал свои угрозы лишь в отношении Израиля, и тот вынужден заботиться о своей обороне, хоть эти угрозы больше смахивают на политическую браваду. Но Западу Иран не угрожал, с его стороны это выглядело бы абсурдом. И если вам уж так приспичило придвинуть оборонительный щит ближе к Ирану, то почему не разместить его в Турции. Это ваш партнер по НАТО и имеет с Ираном общую границу.

Очень уж странным выглядело отторжение Косово от Сербии. Все знают еще из школьной истории, что эта исконно сербская земля обагрена кровью героических борцов против турецких завоевателей в Средневековье. Выходит, теперь в Европе два албанских государства. Что же, давайте и третье. Ведь в Македонии албанцы тоже составляют немалый процент населения, и совсем недавно там имел место серьезный межэтнический конфликт. Но пока что Косово стало анклавом наркобизнеса.

Но и Россия не выглядит ягненком во внешней политике. И еще раньше косовских событий расчленила Грузию. Этот процесс начался еще при Ельцине, когда в качестве «добровольцев» к военным действиям против Грузии были привлечены чеченские боевики, снабженные российским оружием. Впоследствии, кстати, оно обратилось против России. Точка была поставлена после августовской войны 2008 года и обозначена признанием Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Но если вы уже такие поборники независимости, то почему вам не вывести из состава России Северную Осетию, объединить ее с Южной в единое осетинское государство. Вопрос, конечно, наивный. Ведь всем ясно, что при формальном статусе независимого государства Южная Осетия может функционировать лишь за счет денег российских налогоплательщиков. А вопрос объединения осетинских территорий был поднят президентом Юж. Осетии Эдуардом Кокойты, только в другом формате. Он заявил, что «его республика собирается объединиться с соседней Северной Осетией, которая является частью Российской Федерации» [173, стр.274]. Другими словами, это означало — войти в состав России. Но на такую бесцеремонность Россия уже не пошла, и под ее давлением Кокойты свое заявление отозвал.

Немало раздражала Путина реакция Запада на события, не укладывающиеся в его представления о демократии. Такие события в России происходили сплошь и рядом. А Запад в определенной степени помешан на демократии, и стремится насадить ее порой там, где ее не может быть по определению, как, например, в Ираке и Афганистане. Не полностью готово к демократии и российское общество, это обусловлено ходом истории России. Путин это хорошо понимает. Он видел, к чему привели Россию серьезные подвижки в сторону демократии при Горбачеве, и наверняка учел этот печальный опыт. Но не следует впадать в крайность, определяя Путина как диктатора. Хорошо по этому поводу высказался телекомментатор С.Доренко. Он отметил, что Путин создал много условий для возникновения диктатуры, но при этом сам Путин — не диктатор. С этим можно только согласиться. А те условия для диктатуры, о которых говорил Доренко, были созданы в целях укрепления разболтанного государства. Конечно, здесь демократией западного образца и не пахнет. Поэтому был изобретен термин (считают, что идеологом В. Сурковым) — «суверенная демократия». Его можно расшифровать как демократию в допустимых для сегодняшней России пределах. Однако неугомонный Запад продолжает настаивать на своем.

Все эти перечисленные факторы в конце концов вывели из себя внешне невозмутимого Путина, что отразилось в его мюнхенском выступлении, обозначившим охлаждение отношений с Западом. Но свою долю в это внесла и Россия. Особенно это стало заметно после того, как на посту главы МИДа С. Лавров сменил вменяемого Игоря Иванова. «Перлы» в его выступлениях многократно публиковались западной прессой. Особо примечательно его заявление о том, что Россия никогда (!) не признавала ХАМАС террористической организацией. Весь цивилизованный мир, видите ли, признает, а г-н Лавров — нет. По принципу Бабы-яги, которая всегда против. Мы уже не будем говорить о систематическом неспровоцированном обстреле ракетами израильских городов из сектора Газы. Это уже стало привычным явлением. Но вспомним только, как хамасовцы отвоевывали этот сектор у своих противников из ФАТХа. Обезглавленные трупы своих же соплеменников они демонстративно сбрасывали с верхних этажей зданий. И если президент великой державы Д.Медведев после официального визита в Дамаск посещает окопавшегося там главаря этих головорезов Халеда Машаля, то это позорище на весь мир. Его бы скрыть, так нет же, это еще похоже на демонстрацию в пику Западу.

Понятно, что у России свои интересы на Ближнем Востоке, прежде всего, в области сбыта оружия. Ведь Путину стоило много трудов оживить совсем уж было захиревший военнопромышленный комплекс. Но оружие надо кому-то сбывать. А Ближний Восток уже давно славится как поглотитель этой продукции. Конечно, поставка оружия бандам террористов граничит с неразборчивостью, даже попросту аморальна. Но некоторые утверждают, что оружие все равно предназначено, чтобы кого-то убивать, а выбор, кого убивать, принадлежит покупателю оружия. Жестокий прагматизм. Но мы уже отмечали, что интересы государства зачастую плохо сообразуются с понятием о ценности человеческой жизни. Что тут поделаешь? Мы ведь живем в несовершенном мире. И все же не отступает мысль: неужели нельзя было направить к главарю ХАМАСа кого-либо пониже рангом, нежели президент Медведев. Ведь он успел прослыть в народе как либеральный политик. Одно время казалось, что Путин готовит себе в преемники достаточно жесткого С.Иванова. И когда на его месте оказался Медведев, снискавший себе имидж либерала, многие вздохнули с облегчением. Не исключено, что такая перемена оказалась продуманным политическим маневром Путина.

Настало время подвести итоги деятельности Путина на протяжении двух президентских сроков. Прежде всего, это завершение чеченского конфликта, пусть и не идеальное, но приближенное к нему, насколько это позволяли обстоятельства. Далее создание властной вертикали, положившей конец тенденции распада государства. Здесь уже был достигнут абсолютный результат: вопрос о распаде был снят окончательно. Был положен конец практике вмешательства крупного бизнеса в политическую жизнь страны. Была проведена большая работа по наведению порядка в государственных концернах. Прежде всего, это касается такого крупного и важного для функционирования государства концерна, как «Газпром». Но были образованы и новые государственные компании, самой крупной из которых оказалось объединение бывших частных компаний ЮКОСа и «Сибнефти». Это был важный шаг, концентрирующий основную часть нефтебизнеса в руках государства. Благодаря этому государство вышло из нищенского состояния 90-х годов и в определенной мере повысило свой финансовый потенциал. И средства эти использовались целенаправленно, а не уходили в песок, как прежде. Стали повышаться зарплаты и пенсии, был образован Стабилизационный фонд, который даже очень пригодился для смягчения кризиса 2008 года. Все это стоило немалых трудов, но обернулось положительной стороной.

Конечно, этим достижениям способствовали существенно возросшие цены на нефть, но нельзя умалять и заслуг Путина, сумевшего в полной мере использовать этот благоприятный фактор. Да, в полной мере, ибо можно утверждать, что в рамках сложившейся экономической системы никто не смог бы добиться большего. Да, Россия прочно села на «нефтяную иглу», но ведь, по выражению западной прессы, она «ничего не производит, кроме впечатления». Удалось, правда, за эти годы в какой-то мере повышать ВВП, но опять-таки в значительной степени за счет той же «нефтяной иглы». Однако намеченная программа удвоения ВВП за 10 лет (известная как программа Грефа) не сработала. Она означала, что каждый год прирост ВВП должен составлять не менее 5 %, и хоть в первые годы, начиная с 2001-го, эта цифра была даже превышена, в дальнейшем ее рост затормозился. Изначально к программе довольно прохладно отнесся тогдашний премьер М.Касьянов, за что его правительство подвергалось критике со стороны Путина, который упрекал его в том, что «…оно не хочет ставить перед собой амбициозных планов (неясно, на какой базе могли возникнуть эти амбиции. — К. X.), что принимает программы облегченного типа» [26, стр. 236]. Касьянов не соглашался с такой оценкой. Его позиция нашла отражение в газете «Коммерсантъ» [153]: «У нас экономика более вязкая в силу географических и исторических причин. Страна огромная, не мобильная. Есть русский характер» Даже сам разработчик этой программы Г.Греф, ставший вскоре министром экономического развития и торговли, не верил в возможность удвоения ВВП в такой короткий срок. «В 2005 году снова заявил, что России не удастся удвоить ВВП к 2010 году, однако сделал оговорку, что «за пределами среднесрочной перспективы это возможно» [26, стр. 137]. Не будем уточнять, что означает эта туманная «среднесрочная перспектива», но похоже, что прогноз Грефа насчет 2010 года оправдался. В противном случае не обошлось бы без громких победных реляций. А так — тишь да гладь.

В этой истории неясно, какими мотивами руководствовался Путин, навязывая неоперившейся стране столь «амбициозную» программу. Она могла бы быть реализуема в рамках социалистической плановой экономики, да и то тогда ограничивалась лишь пятилетками. В условиях же рынка, да еще такого несовершенного, как в России, подобные долгосрочные программы представляются более чем сомнительными. Странно при этом, что Путин понимал все несовершенство сложившейся системы, что выявилось в его обращении к стране 4 сентября 2004 года, сразу после трагедии в Беслане. Приведем фрагменты [41, стр. 484, 485]: «Сегодня мы живем в условиях, сложившихся после распада огромного, великого государства. Государство, которое оказалось, к сожалению, нежизнеспособным в условиях быстро меняющегося мира… Мы живем в условиях переходной экономики и не соответствующей состоянию и уровню развития общества политической системы. Мы живем в условиях обострившихся внутренних конфликтов и межэтнических противоречий, которые раньше жестко подавлялись господствующей идеологией. Мы перестали уделять должное внимание вопросам обороны и безопасности, позволили коррупции поразить судебную и правоохранительную сферы». Говоря о коррупции, президент упомянул лишь две сферы. Болезнь эта, однако, обширнее и охватывает всю огромную сферу чиновничьего аппарата, сверху и донизу. Она как ржавчина разъела эту сферу, и путей очистки от нее не просматривается. К сожалению, это органический порок системы. Разве может скала в море избавиться от ракушек, въевшихся в ее тело.

Правоохранительная сфера заражена не только коррупцией, в ней царит полный беспредел. Там заняты делами, совершенно далекими от круга их обязанностей. Каждое уважающее себя частное предприятие считает необходимым иметь милицейскую «крышу», и это помимо криминальной «крыши». Зачастую эти крыши связаны между собой. Получается конгломерат, сплавленный из бизнеса, криминала и милиции (сейчас полиции). В самой милиции царит беспредел. Ее сотрудники с попустительства начальства получили право давать волю своим садистским наклонностям. Отсюда массовые избиения и пытки задержанных, часто приводящие к смертельным исходам. Вспомним тут дело Магнитского и изощренные пытки во внутренностях с помощью бутылки от шампанского. Вот к чему приводит вседозволенность.

Продолжается череда политических убийств с нулевой раскрываемостью. Не будем их перечислять, список внушительный. Но вот об одном, из ряда вон выходящем, стоит упомянуть. Речь идет об убийстве в Лондоне перебежчика А.Литвиненко. Приведем выдержки из книги «Полоний на завтрак» [58]. Начнем со стр. 283: «…это было, как кажется, первое в мире успешное отравление с применением экзотического полония — 210». «Характерно, что следы радиации были обнаружены в салонах двух самолетов компании «Бритиш эйруэйз», летавших из Москвы и в Москву в конце октября — начале ноября… Это наводит на мысль, что часть злополучного полония совершила обратное путешествие в российскую столицу. Вероятно, часть яда предназначалась для отравления кого-то еще из эмигрантов, скорее всего, того же Березовского. Недаром незадолго до гибели Литвиненко предупреждал его сослуживец и друг Михаил Трепашкин, что «очень серьезная команда сотрудников ФСБ готовится к ликвидации всех сторонников Березовского и Литвиненко»… Вот и Андрей Луговой, бывший начальник охраны Бориса Абрамовича, в свой последний приезд в Лондон встречался с Березовским. Но в его офисе и в присутствии охранников незаметно подложить ему полоний в питье оказалось невозможно. Вот и пришлось везти подотчетный и дорогой радиоактивный материал обратно в Москву…» [там же, стр. 282]. А с Литвиненко номер удался. Далее на стр. 281: «Все сведения указывают, что яд был доставлен из Москвы, и даже, по мнению британских экспертов, был произведен на реакторе в районе Красноярска». Почему же все-таки понадобился именно полоний? Ответ находим на стр. 284: «Дело в том, что полоний-210 легко можно пронести через детекторы в аэропортах из-за малого радиоизлучения. К тому же нужен был яд длительного действия, чтобы киллер мог успеть покинуть Англию… Тем более надеялись, что британские эксперты не успеют за время болезни Литвиненко определить, какое именно из многих сотен возможных радиоактивных веществ было использовано в качестве яда. А после смерти жертвы экспертиза стала бы невозможной».

Но этот расчет не оправдался, британские эксперты природу яда определили точно. И «…в расследовании Скотланд Ярда до сих пор практически рассматривается только «русский след»… британские разведывательные агентства заявили, что отравление российского диссидента несет отпечаток спонсируемого государством убийства» [там же, стр. 285]. В целом книга Б.Соколова дает все основания отмести всякие сомнения, касающиеся личности исполнителя теракта и его вдохновителей. В самом деле, частный киллер не стал бы применять столь дорогостоящее средство, да и не имел бы к нему доступа.

Остаются неясными лишь мотивы преступления. Ведь Литвиненко получил убежище в Англии еще в 2001 году и «…все, что могло скомпрометировать российскую власть, Литвиненко почти сразу же озвучил» [там же, стр. 279]. Речь идет, естественно, о его книге «ФСБ взрывает Россию». Но мы уже отмечали, что версия этой книги несерьезна, так же, как и несерьезна версия антиамерикански настроенных россиян, что взрыв нью-йоркских башен-близнецов — дело рук американских спецслужб. Что касается мотивов описанного преступления, то автор книги «Полоний на завтрак» приходит к мысли, что «…убийство могло иметь только один мотив — месть. Путин и спецслужбы хотят показать всем уже существующим и будущим перебежчикам: вам не придется спать спокойно, мы вас везде достанем» [58, стр. 279]. С этим трудно согласиться. Месть, осуществленная спустя пять лет — это нечто малоправдоподобное, назидание перебежчикам — тоже нелогично. Ради этого вряд ли стоило затевать столь сложную операцию. Наверное, все-таки у российских спецслужб были более веские причины, о которых мы не узнаем, ибо исполнителя той акции Андрея Лугового сначала прикрыли конституцией, согласно которой Россия не выдает своих граждан зарубежному правосудию, а затем снабдили статусом быстроиспеченного депутата Госдумы, не подлежащего судебному преследованию. Работа, конечно, топорная. Она лишь подтверждает заинтересованность государства в сокрытии преступника и мотивов преступления, тем самым обнажая государственный характер самого преступления. Но ничего лучшего власть придумать уже не смогла, ибо не рассчитывала на такую скрупулезность британских экспертов, сумевших раскрыть столь тщательно замаскированный механизм проведенной операции.

Несостоятельной оказалась попытка перевести стрелки подозрения на Березовского. Он, конечно, не ангел, его причастность к убийству В.Листьева уже давно перестала быть секретом. Попробуем свалить на него и это. Автор книги вполне логично отвергает подобную версию [58, стр. 281]. «Не такой человек Борис Абрамович, чтобы тратить несколько миллионов долларов для покупки остродефицитного полония 210, производимого в считанных лабораториях мира… Если Борис Абрамович Березовский сошел с ума, что, в общем, наверное, пока ничем не подтверждается, то можно предположить, что он Литвиненко замочил. Причем именно этим способом. В противном случае, человек, который живет на птичьих правах и явно под колпаком спецслужб, как страны пребывания, так и нашей страны, не станет устраивать такую вещь, которая вызвала слушания в парламенте Британии, это просто безумие, потому что он может вылететь из этой страны даже не в 24 часа, а гораздо быстрее». Недавняя смерть Березовского дала повод российской власти устами своих приспешников переложить на покойника цепь собственных грехов, касающихся политических убийств. Жульнический прием. Кстати, смерть Березовского преподносится как самоубийство. В книге [172] приводится совершенно другая версия, гласящая о том, что убийство олигарха совершил профессиональный киллер, мелькающий в своих деяниях каждый раз под другими именами. В лондонской истории ликвидации Березовского он представлен как Карло Берлутти. Тщательное расследование отвергло версию самоубийства, но выследить убийцу — оборотня так и не удалось.

Естественно, что акция с радиоактивным веществом вызвала в Англии переполох, особенно на стадии, когда еще не было установлено, какое именно это вещество и каков характер его воздействия. Это и отмечает автор книги на стр. 283: «А радиационная паника, охватившая Британию в связи с «полониевым следом», сравнима только с событиями после лондонских взрывов 2005 года». Но это была акция исламского терроризма, который в России принято усиленно маскировать под международный с тонким намеком на поддержку его Западом. Конечно, это абсурд, ибо как раз Запад больше России пострадал от исламского терроризма. Так что будем называть вещи своими именами. И как тогда квалифицировать акцию с применением радиоактивного вещества на чужой территории? Сам собой напрашивается вывод, что именно это и есть истинный международный терроризм. И к тому же на государственном уровне. Теперь ощущаете разницу в терминах? А вот и сообщение, подтверждающее государственный уровень этого преступления [165, стр. 17]: «Коронер Роберт Оуэн, проводящий расследование убийства экс-сотрудника ФСБ Александра Литвиненко, пришел к выводу о наличии убедительных доказательств причастности российского государства к его смерти. Это стало известно на заседании Высокого суда Лондона…»

Сейчас самый момент обратиться к еще одному фрагменту обращения Путина к стране сразу после трагедии в Беслане. «Одни хотят оторвать от нас кусок пожирнее (с Чечни жир прямо так и капает. — К. X.), другие им помогают (кто конкретно эти одни и те другие? — К.Х.). Помогают, полагая, что Россия как одна из крупнейших ядерных держав мира еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить. И терроризм — это, конечно, только инструмент для достижения этих целей» [41, стр. 485]. Конечно, слова эти сказаны в эмоциональном порыве после случившейся трагедии.

Но в такие моменты часто появляется желание кроме непосредственных исполнителей обвинить еще кого-то (в данном случае других, которые помогают). И тут на память приходят глубоко засевшие в сознании старые советские стереотипы: во всем, дескать, виноваты происки Запада. Порой человек где-то в глубине души понимает, что это абсурд, но ведь это так удобно, так облегчает душу, особенно если перед тобой множество благодарных слушателей, с полным сочувствием воспринимающих твою импровизацию. Конечно, политика Запада не всегда идеальна, и мы уже показывали это на конкретных примерах. Но чтобы Запад сегодня финансировал или поддерживал каким-либо другим способом терроризм — при зрелом размышлении представить невозможно. А как воспринять приведенную путинскую импровизацию на фоне уже свершившейся на чужой территории акции по устранению Литвиненко с помощью полония? Ответ напрашивается фразой из басни Крылова: «Не лучше ль на себя, кума, оборотиться…». Но, может быть, Путина вовсе и не поставили в известность об этой акции. Хотелось бы в это верить, но… верится с трудом. Тут напрашивается рифма: Трепашкин знал и растрепался,

И Путин знал — но промолчал.

Но в любом случае тут приходит на память фрагмент встречи Путина с главным редактором «Эха Москвы» А.Венедиктовым, который мы ранее приводили. Тогда Путин, недовольный освещением грузинского конфликта 2008 года этой студией, на прощание напутствовал своего собеседника фразой: «Вы отвечаете за все». Так и хочется в унисон с этим обратиться к Путину: «Вы, Владимир Владимирович, тоже должны отвечать за все… и даже более». Конечно, никто не застрахован от неудач, но эта, пожалуй, — самый крупный «прокол» в деятельности Путина.

О Путине написано уже довольно много в прессе, издано много книг о нем. Пожалуй, ни один руководитель государства не вызывал подобного интереса. Каждый норовит высказать свое мнение, как о его личности, так и о деятельности. Путин и сам не прочь попиариться. То мы видим его за штурвалом истребителя, то в батискафе, спускающемся на дно Байкала, то достающего амфоры со дна моря, то с самолета, тушащего лесной пожар в Подмосковье. За последнее действие одна зарубежная газета в шутку назвала его «золотым шлангом» России. Не вся пресса относится к этому одобрительно, но разве это не свидетельствует о широком круге его интересов и активности, выходящей за рамки его повседневной деятельности?

Среди широкого потока информации о Путине встречаются и негативные сюжеты, правда, в основном бездоказательного характера. Тут и легенды о более чем двух десятках дворцов в разных странах мира, построенных специально для Путина, и сказочные истории о кооперативе «Озеро». При этом не упоминается, что дотла выгорела его дача, что при этом пожаре ему с трудом удалось спасти свою жену. Причем произошло это в тяжелый период жизни, когда ему пришлось уйти из петербургской мэрии и оставаться какое-то время безработным. А что означает безработица для столь деятельного человека, легко представить.

С трудом можно обнаружить сведения об автомобильной аварии, где серьезно пострадала его супруга, которую после этого пришлось долго выхаживать. Зато подхватываются запущенные кем-то слухи, что он отправил ее в монастырь.

Но главный негатив преподносится как покровительство его питерских друзей и обогащение за этот счет, и не только за этот. В качестве «друзей» приводятся в основном три фамилии: Г.Тимченко, Ю.Ковальчука и братьев А. и Б.Ротенберг. Начало кампании этих обвинений было положено в преддверии президентских выборов 2004 года. В газете «Коммерсантъ» [152] была помещена заметка «Путин не имеет права на власть в России». Автором публикации явился бывший председатель

Госдумы И.Рыбкин, решивший сам баллотироваться в президенты, ушедший с головой в предвыборную кампанию и в ее азарте переборщивший с этой публикацией. Она гласила, в частности: «При диктаторских режимах власть и деньги неразрывны. Власть Путина — не исключение. Я (да и не только я) обладаю множеством конкретных свидетельств участия Путина в бизнесе. Известный Абрамович, стоящие в тени Геннадий Тимченко, братья Юрий и Михаил Ковальчуки и др. отвечают за бизнес Путина. Акции НТВ, «Первого канала», «Сургутнефтегаза» и многих других акционерных обществ принадлежат компаниям и лицам, над которыми может осуществлять контроль лично Путин. Я утверждаю: сейчас именно В. В. Путин — самый крупный олигарх в России». Одновременно Рыбкин повторил версию Березовского и Литвиненко, обвинив Путина и спецслужбы во взрыве домов в 1999 году. Азарт Рыбкина был тут же оперативно пресечен. Под ложным предлогом он срочно был вызван в Киев (для верности на территорию другого государства) и попал там в объятия вооруженных людей. Те вежливо ему втолковали, как он должен объяснить свое долгое отсутствие в Москве (впоследствии он это послушно выполнил). Для убедительности ему был показан фильм, где он играет роль явно «неподобающую статусу кандидата в президенты.». В какой-то форме это напоминает ситуацию с Генпрокурором Скуратовым. Таинственное исчезновение Рыбкина вызвало переполох не только в его семье, но и в предвыборном его штабе. О нем в то время, теряясь в догадках, сообщала пресса. Сейчас об этой истории более подробно можно прочесть на стр. 4–6 книги И. Мокроусовой [47]. Во всяком случае, по возвращении его в Москву предвыборная эпопея Рыбкина завершилась, поскольку от него отвернулся его штаб и даже его покровитель Березовский.

Теперь вернемся к питерским друзьям Путина. Начнем с Ротенбергов. Младший из них с супругой Ириной Харанен (у нее финские корни) переехал в Финляндию, и в 1996 году они там основали фирму «Анирина», наладили контакт с «Газпромом». Фирма поставляла «Газпрому» строительные материалы из Европы и взамен по бартеру приобретала газовый конденсат, который потом продавался потребителям. Сам факт организации бизнеса за пределами России кое о чем говорит, как и сотрудничество с «Газпромом». О нем говорит Ирина Харанен: «…сотрудничество с «Газпромом» и тогда, и сейчас возможны лишь при условии высокого профессионализма и знаний» [47, стр. 26]. Пока Борис находился в Финляндии, его старший брат Аркадий организовал клуб дзюдо «ЯвараНева», стал его гендиректором. Путин стал почетным президентом клуба, поскольку первоначальная идея его создания принадлежала ему. В 1998 году, когда Путин уже перебрался в Москву, клуб получил спонсорскую поддержку от Г. Тимченко (о нем речь впереди), в результате став семикратным чемпионом Европы. Чуть позже Аркадий купил банк «Северный морской путь», который на рубеже веков «лежал на боку» [там же, стр. 27]. В банковский бизнес брата позже вошел и вернувшийся из Финляндии Борис. Этим не ограничилось. На базе ряда подрядных организаций Аркадий Ротенберг создал компанию «Стройгазмонтаж», получил для нее подряд от «Газпрома» на сухопутную часть трубопровода «Северный поток». «В этом бизнесе у Аркадия есть неоспоримое конкурентное преимущество — младший брат Борис Ротенберг владеет компаниями «Трубный металлопрокат» и «Трубная промышленность», специализацию которых выдают названия. Он успешно расширяет бизнес» [84, стр. 199]. Что и говорить, масштабы впечатляющие.

Банк «Россия» в Ленинграде был образован в 1990 году и главным его учредителем был секретарь обкома КПСС Б.Гидаспов. Но после провала ГКЧП где-то с сентября 1991 года банк фактически простаивал, пока в декабре того же года в него не ринулась группа молодых ученых-физиков во главе с бывшими заместителями директора Физтеха им. Иоффе Ю.Ковальчуком и А.Фурсенко (будущим министром науки и образования). «Мы вложили деньги в банк, который ничего из себя не представлял. Только название хорошее. Три гроша в кармане и амбиции», — расскажет потом Юрий Ковальчук» [47, стр. 79]. Да, это был рискованный шаг. Но о том, что произошло дальше, рассказывает тот же Ковальчук [там же, стр. 80]: «Мы за ночь обзвонили директоров совместных предприятий. Шаг сумасшедшего, влезали в партийный банк. Акции обкома в течение двух суток выкупили совместные предприятия». В дальнейшем банк приумножил свой капитал за счет вложений от фонда социальной поддержки населения Санкт-Петербурга. Эти средства фонда были получены от продажи поступившей в город в январе 1992 года западной гуманитарной помощи в солидных размерах 27600 тонн. Значительные средства были вложены в банк доходами от приватизации федерального и муниципального имущества».

Г.Тимченко вообще не имел отношения к Санкт-Петербургу. Он работал в Министерстве внешней торговли СССР и там познакомился со своими будущими партнерами по бизнесу А.Катковым и Е.Маловым. В реальный бизнес они вошли еще при советской власти в 1987 году, когда та же власть пыталась проводить какие-то реформы. Тогда «…нефтеперерабатывающие заводы в числе 70 избранных предприятий получили возможность самостоятельно продавать свою продукцию за рубеж в статусе спецэкспортеров и принялись создавать в своей структуре внешнеторговые подразделения» [47, стр. 85]. Такое подразделение возникло на Киришском НПЗ, одном из трех крупнейших в стране. Подразделение возглавил заместитель директора завода А.Смирнов, а указанная выше троица из министерства перебежала к нему заместителями. В функции Тимченко входили контакты с иностранными покупателями. В 1990 году подразделение отделяется от завода в самостоятельную хозрасчетную фирму, которая в 1995 году была приватизирована и на ее базе четверка ее руководителей создали акционерное общество открытого типа «Кинэкс». Просуществовало оно до финансового кризиса 1998 года. Не будем перечислять новые фирмы, созданные троицей (А. Смирнов к тому времени ушел из жизни), отметим лишь, что впоследствии Тимченко разделил свой бизнес с партнерами. Сегодня компания Тимченко «Гунвор» — третий по размеру нефтетрейдер в мире.

Автор книги отвергает версию о том, что «…любой сможет продавать нефть, если он знаком с президентом или премьер-министром сырьевой державы» [47, стр. 206], и считает, что своему успеху Тимченко обязан покойному А. Смирнову и гендиректору «Сургутнефтегаза» В. Богданову. Благодаря первому он попал и закрепился в бизнесе по продаже нефтепродуктов, а с помощью второго расширил бизнес за счет продажи сырой нефти. «Геннадий Тимченко смог поставить свое дело так, чтобы у него покупали товар на высококонкурентном мировом рынке, и это его личная заслуга. Зарубежного покупателя работать с кем-либо насильно не заставишь…» [там же]. И далее там же на стр.12: «Рассуждения о связи Путина с бизнесом Ковальчука, Тимченко и Ротенбергов относятся с сфере домыслов и предположений отдельных людей, но никак не документально подтвержденных фактов».

Тем не менее спекуляции в прессе на эту тему продолжаются. В некоторых публикациях он представлен как самый богатый человек в России, другие оценивают его состояние фантастической цифрой, чуть превышающей 40 млрд, долларов. Автор книги отвергает столь нелепую цифру элементарным подсчетом. Она приводит на стр. 11, 12 [47] конкретные цифры, опираясь на рейтинг «Форбса» «Богатейшие бизнесмены России-2011». Согласно ему совокупное состояние Тимченко, Ковальчука и Ротенбергов составляет 8,65 млрд, долларов. Из этой цифры следует, что «Если бы активами на такую сумму владел один человек (например, по предположению Рыбкина — «олигарх Путин»), то он занял бы всего лишь 17-е место в списке… До лидера рейтинга металлурга Владимира Лисина с его 24 млрд, долларов еще очень и очень далеко». Где уж тут говорить о 40 млрд, долларов. Следует учесть и другое обстоятельство. Кроме Ротенбергов, ни Тимченко, ни Ковальчук, как уже было показано, не входят в число близких друзей Путина. Он с ними познакомился уже в более зрелом возрасте. Но есть и более близкие друзья, к ним относят «бизнесменов-юристов Ильгама Рагимова, Виктора Хмарина и Николая Егорова. Они сблизились с Путиным во время учебы на юрфаке — это подтверждает тренер премьер-министра Анатолий Рахлин. До сих пор они не стали богатейшими людьми страны…» [47, стр. 11]. Выходит, слухи о помощи Путина друзьям бизнесменам, и даже участии в их бизнесе, сильно преувеличены. Попутно из книги И.Мокроусовой мы познакомились с деятельностью трех выдающихся бизнесменов России. Огорчительно лишь то, что из этой троицы только Ротенберги, да и то частично, заняты в сфере производства. Туго в России с производителями. Но мы еще вернемся к этой теме.

А пока наступило время передачи президентских полномочий Д.Медведеву, сам Путин, не желая удаляться от государственной деятельности, занял место премьер-министра. Шаг вполне объяснимый, продуманный и логичный. Жаль было бы, если человек еще достаточно молодой, полный сил и энергии, приобретший громадный управленческий опыт, взял бы тайм-аут, отказавшись использовать накопленный потенциал в интересах государства. Стоит вспомнить только судьбу градообразующего предприятия в Пикалеве Ленинградской области. Владелец его, олигарх О.Дерипаска в связи с кризисом 2008 года намеревался закрыть это производство. Надо ли говорить, какие последствия это повлекло бы для населения города. Путин, уже в роли премьера, прибыл на место, провел совещание с участием заинтересованных лиц, включая владельца завода. В ходе этого совещания он нашел аргументы и средства в пользу сохранения предприятия и соответственно рабочих мест.

Путина уговаривали остаться президентом на третий срок, даже предлагали для этого изменить Конституцию. Но он на это не пошел, продемонстрировав уважение к закону. Пренебрежение к закону в стране, где не в пример другим странам СНГ оппозиция не подавлена, оказалось бы неверным шагом. Примеры Назарбаева, Каримова, а тем более Лукашенко, были для Путина неприемлемы. И без того в прессе порой звучали неодобрительные нотки типа того, что эта перестановка всего лишь ширма, что у первых лиц государства не будет разногласий ни по каким вопросам. Ходил даже анекдот такого содержания. Подарил Путин Медведеву в честь избрания шикарную иномарку с прекрасным дизайном внутри. С удовлетворением осмотрев ее, Медведев вдруг обнаружил то, что вызвало его вопрос: «А где же руль?» На что последовал ответ: «Руль не нужен, рулить буду я.» Но шутки в сторону. Медведев — высокообразованный юрист, возглавлял Администрацию президента и совет директоров «Газпрома», где приобрел ценный управленческий и хозяйственный опыт. И не его вина, что в роли его подчиненного оказался человек с намного большим опытом и успевший приобрести огромный авторитет в народе. А что касается близости их взглядов, то кому мешает то, что первые лица государства единомышленники? Но все-таки некоторый некомфорт в положении Медведева как президента ощущался.

Медведев предпринимал попытки позиционировать себя как самостоятельного политика. Но порой эти попытки выглядели неуклюжими. Чего стоит, например, его негативное высказывание о государственных корпорациях. Чем они не угодили Дмитрию Анатольевичу? Ведь его предшественник Путин приложил столько усилий, чтобы отторгнуть многих из них от частного бизнеса, а также серьезно укрепить уже существовавшие. И все эти усилия пошли только на пользу государству. А если ты президент, то какие меры намерен принять для возвращения этих корпораций в лоно частного бизнеса? Иначе это выглядит сотрясением воздуха. Нельзя, правда, исключить, что эта акция являлась продуктом совместной идеи президента и премьера, имеющей целью поднятие имиджа первого.

Примерно такое же впечатление произвел лозунг Медведева «Россия, вперед!», обозначенный в одноименной статье. Уж слишком это напоминало рулады бравого солдата Швейка (вперед на Белград!). Непонятно, где узрел президент базу для такого рывка. Ведь экономическая система не изменилась принципиально, а лишь стабилизировалась в результате многолетних усилий Путина. И тут вдруг призыв к такому резкому рывку вперед. На одной «нефтяной игле» можно лишь подлечить экономику, но далеко вперед ее не двинуть. Но президент на этом не успокоился, сел на нового конька — модернизацию. Вроде с большим энтузиазмом, что отразил в своей статье «Послание на хутор дедушке» А.Муртазаев [121]: «…фантастические перспективы развития России наметил в своем послании президент Медведев: «Мы создадим умную экономику, производящую уникальные знания, новые вещи и технологии, полезные людям», «Построим настоящую Россию — современную, устремленную в будущее молодую нацию, которая займет достойные позиции в мировом разделении труда». Правда, и он не объяснил, как мы всего этого достигнем. Неповоротливая и коррумпированная вертикаль власти тут явно не помощник, в таких условиях модернизировать страну очень сложно. Можно сказать, просто невероятно. Поэтому многие отнеслись к словам Медведева, как к программе КПСС». Пожалуй, автор статьи чересчур резко отозвался о вертикали власти, но сути самого вопроса это не меняет. Непонятно, какими способами власть может заставить частный бизнес модернизировать свое производство. Не методами же сталинский коллективизации. А российский частный предприниматель не видит стимулов к модернизации, он привык извлекать прибыль другими, побочными способами и только сегодня, а не в далекой перспективе. Поэтому свои средства в модернизацию он вкладывать не будет. Если же его субсидирует государство, то неизвестно, куда и на что эти деньги уйдут. Остается модернизировать лишь государственные корпорации, о которых так брезгливо отозвался выше Медведев. Но основы их составляет сырьевой сектор, модернизация которого (если она нужна) погоды не сделает. Тот же автор в том же еженедельнике спустя год пишет, что Медведев «…восторженно произносил, что с каждым днем (!. — К. X.) процесс модернизации набирает силу. Но после пожара пахло жареным» [124]. Речь шла о лесных пожарах, которые в то лето охватили значительные пространства, и автор пишет о том, что противопожарной техники не хватало, а та, что была, частью оказывалась в нерабочем состоянии. Как видно, в то время модернизация еще не успела затронуть производство противопожарной техники. Но как вообще можно ощутить прогресс в проведении модернизации в течение одного дня? Разве что в приливе восторга.

А вот как оценивает процесс модернизации другой германский русскоязычный еженедельник [99]: «…проект медведевской «модернизации»… носит отчетливо имитационный характер и служит единственной цели — подновить декорации, сохранив природу режима авторитарной клептократии». И в самом деле, иностранные специалисты, тесно связанные с российским бизнесом, несмотря на все старания, следов модернизации не обнаружили. Зато прочувствовали возросший уровень коррупции. Но Медведев обратил свои взоры и на эту сторону российской жизни. Вот что пишет по этому поводу та же «Европа-Экспресс» [101]: «31 июля 2008 года он утвердил «Национальный план противодействия коррупции»; «…президент настаивал на необходимости воздействовать не только на тех, кто берет взятки, но и на тех, кто привык их давать. По мнению Медведева, вина дающего ничуть не меньше, чем вина берущего. Или вымогающего». Не совсем понятно только, что нового содержит это «мнение». Но продолжим текст статьи: «Президенту потребовалось два года на то, чтобы осознать всю наивность идеи победить коррупцию. 14 июля на заседании Совета законодателей Дмитрий Медведев публично признал, что никаких значительных успехов (если таковые вообще были. — К. X.) в инициированной им борьбе не достигнуто». Во всех мероприятиях Медведева, пожалуй, единственным самостоятельным шагом оказалось отстранение Ю. Лужкова от должности мэра Москвы.

При всех неуспехах действий Медведева, как и прежде Путина, не следует преувеличивать степень их вины. Основная вина ложится на систему, которая была создана не ими. Разница лишь в том, что Путину иногда сопутствовал успех, как раз и вопреки системе. Нельзя обойти молчанием то обстоятельство, что годы президентства Медведева высветили одну серьезную проблему. Она касается структуры власти. В большинстве передовых стран институт президентства в значительной степени девальвирован. Он сохранился в США, где является традицией со времени обретения независимости. Там президент пользуется всей полнотой власти, но нет должности премьер-министра (при том построении власти она не нужна). Европа пошла еще дальше. Там страной управляет премьер-министр, а президенту отводятся ограниченные функции представительской роли, соблюдения Конституции, подписание важных документов. Причем в странах, где еще сохранилась декоративная монархия (Англия, Швеция, Нидерланды…), должность президента вообще отсутствует, его функции переданы монарху. Такова система государственного устройства почти всех стран Европы, кроме расточительной Франции и стран бывшего восточного блока. Аппарат президента там состоит из ограниченного числа чисто технических работников и не идет ни в какое сравнение с Администрацией Президента России, этой всемогущей организации, обладающей громадной собственностью, штатом обслуживающего персонала, санаториями и другими атрибутами комфорта. И все это в стране с заметным количеством нищего населения. Как и при Ельцине, так и при Путине, глава Администрации имел неизменно высокий статус в принятии важных решений, а такие влиятельные ее члены, как И.Сечин и В.Сурков, вмешивались в работу правительства, пока сами не стали министрами. И все эти «игры» осуществляются за счет российских налогоплательщиков. Мало того, президентами обзавелись все автономии. Это уже просто неприлично по отношению к центральной власти. Россия — единственная страна в мире с таким обилием президентов. Но мог ли Путин, управляя страной в качестве премьера, обойтись без дублирования власти президентом? Ответ напрашивается сам собой: вполне. Понятно, что ожидать в этом вопросе каких-либо подвижек от власти не приходится.

Но вот подошло время предвыборных кампаний, а затем и самих выборов. Сначала в Госдуму. И тут во всем блеске проявил себя выдающийся фокусник В.Чуров, волею судьбы и властей оказавшийся не в цирке, а на месте председателя Центральной избирательной комиссии. Массовые факты фальсификации при этих выборах не стоит перечислять, поскольку они нашли широкое отражение в прессе. Они вызвали волну митингов и других акций протеста, начиная с Болотной площади в Москве. Причем, характерно, что в одних рядах протестующих оказывались люди совершенно различных политических ориентаций: от либералов до националистов. Русский человек готов вынести любые лишения, но масштаб того обмана вызвал в его сознании глубокое раздражение. Но вот нашлись же слова «успокоения» [128]: «…Медведев встретился с лидерами оппозиционных партий, и когда речь зашла о фальсификации на выборах в Государственную Думу, он вдруг заявил, что в России выборы всегда (!. — К. X.) проходили не совсем чисто. И рассказал, что на президентских выборах 1996 года победу одержал вовсе не Ельцин. Победил, по словам Медведева, господин Зюганов». Вот так признание: Всегда!., и даже пример приведен из недавнего прошлого. Поражает равнодушие президента великой державы к столь уродливому явлению.

Но протесты уже успели обрести большую инерцию, а в преддверии президентских выборов набрали еще большие обороты, особенно после оглашения «новости» о перемещениях в должности первых лиц государства, или, выражаясь шахматным языком, о рокировке. Почему-то для очень многих это оказалось действительно «новостью», хотя для здравомыслящих людей это должно было быть ясно еще с самого начала «четырехлетнего плана». Естественно, что сами первые лица этот план не могли обнародовать. Это выглядело бы некорректно, поскольку в план всегда могут вторгнуться привходящие обстоятельства. Тем не менее «новость» вызвала бурную реакцию, оказавшись для значительной части населения неожиданностью. Политически незрелая часть общества (довольно многочисленная) ложно истолковала «новость» и сочла себя обманутой. А обман, как мы уже отмечали, чаще всего острее воспринимается, чем привычные лишения. И обиженная «обманом» часть публики пополнила ряды демонстрантов.

Именно после этого в толпах демонстрантов появились транспаранты с лозунгами оскорбительного содержания в адрес Путина, с картинками нецензурного содержания. Что тут поделаешь? В любом обществе есть контингент людей, которым дай лишь повод «побаламутить», да еще когда их кто-то вдохновляет на эти подвиги. Нельзя, конечно, считать вдохновителями всех лидеров оппозиции, но есть среди них и радикалы, лишенные политической культуры. Довольно болезненно эту разнузданность воспринял Путин, отсюда и его замысловатый термин «бандерлоги». Но более заметно это проявилось во время митинга его сторонников на Манежной площади по случаю победы их лидера на президентских выборах. Трансляцию этого митинга наблюдали миллионы телезрителей. Безусловно, всех удивили следы слез на щеках Путина. Вряд ли это были слезы радости по поводу избрания, в котором у него (и не только) почти не было сомнений. Тем более, что ему уже это было не в диковинку (третий раз все-таки). Скорее это были слезы обиды, нанесенной ему «бандерлогами», и выступили они на волне эмоционального подъема, когда не все чувства нам подконтрольны. Нет смысла повторять, сколько позитивного сделал Путин для страны. И каково же после этого читать оскорбительные лозунги «бандерлогов» в свой адрес. Так что слезы те были, скорее всего, реакцией на человеческую неблагодарность.

Следует заметить, что протестная кампания, пусть и широкого масштаба, в основном ограничилась Москвой. Что-то не слышно было каких-либо заметных отзвуков ее на периферии. Она продолжала жить своей обычной жизнью и оставалась верной Путину. Этот фактор сыграл немалую роль в его безоговорочной победе на выборах. Что касается фальсификаций на тех последних выборах, то совершенно исключить их нельзя, но, по отзывам прессы, они уже не носили такого всеобъемлющего характера, как предыдущие думские. Но и это не играет роли, потому что Путин победил бы при любом раскладе. После президентских выборов протестное движение побурлило еще какое-то время, но постепенно начало сходить по убывающей. У лидеров того движения не было четкой программы, тем более не обнаружилось ее после того, как победа Путина стала свершившимся фактом.

Но тут приходится говорить о несовершенстве российской избирательной системы, в частности, о выборах президента.

Правда, такой характер носят и выборы президента в США. Результаты их часто зависят от заигрывания и привлечения на свою сторону значительного числа избирателей из низших слоев населения, политические устремления которых примитивны. Тем более такая система неэффективна в России, где, как мы уже говорили, нет гражданского общества. В качестве примера можно привести краткую беседу одного корреспондента с человеком, судя по его виду, не слишком крупного достатка. На вопрос, почему он голосовал за Путина, последовал ответ: «Как же, Путин поднял Россию с колен». Ответ, не блещущий оригинальностью, такие мы довольно часто встречаем в прессе, и наш собеседник, несомненно, повторил эту расхожую фразу. Механизм вставания с «колен» настолько приглянулся ему, что затмил его собственное положение, явно смахивающее на нахождение в другой, интимной части тела. Таковы отрыжки пропаганды, усвоенные еще с советских времен. В чем можно было узреть допутинское коленопреклонение, если Ельцин, как мы уже отмечали, из Пекина беспардонно угрожал Клинтону. Кстати, сам Путин после этого, беседуя с корреспондентом, в мягкой форме фактически дезавуировал слова своего президента, заявив, что мы, дескать, в равной степени будем развивать отношения как с Востоком, так и с Западом. И уже находясь у власти, много сделал, чтобы претворить это намерение в жизнь. К сожалению, к концу его второго президентского срока его позиция претерпела некоторые изменения в сторону ублажения антизападников, скатываясь на рельсы популизма. И даже в уже упомянутом митинге на Манежной его первыми словами были, что Россия, дескать, никогда не будет ни от кого зависеть. Но если полистать историю России, то лишь однажды после монгольского ига она была кратковременно зависима от поляков в период Смуты, да и то быстро избавилась от этого усилиями Минина с Пожарским. И если рассудить здраво, то какая угроза независимости такой сильной державе может существовать в XXI веке. Но эмоции игнорируют этот довод, им важнее полить медом сердца ура-патриотов.

Вернемся к вопросу о несовершенстве российских выборов. Во многих странах, в частности в Германии, нет всенародных выборов главы государства (в частности канцлера). Вопрос этот решается в более узком, компетентном кругу, несмотря на то, что в Германии гражданское общество есть. В России его нет. Нет, значит, и смысла во всенародном волеизъявлении в столь важном вопросе. Нет, стало быть, смысла в огромных финансовых затратах государства в этой сфере. Между прочим, в ущерб другим сферам, и прежде всего, такой важной, как медицинское обслуживание населения. Сфера эта остается малодоступной для рядового российского гражданина, и государство не в состоянии поднять ее уровень. Ничего не изменила замена ненавистного монетизатора льгот министра Зурабова на Голикову. Звучат оправдания в духе, что отрасль недостаточно финансируется государством. Вот бы сюда хоть часть средств, щедро отпускаемых на несовершенные выборы. Но попутно полюбопытствуем, как реализуются в отрасли поступающие средства. «Вот Минздравсоцразвития поместил на сайте цену госзакупок на мебель для личного кабинета главы ведомства Татьяны Голиковой. Министр решила поменять гарнитур в своем кабинете на вишневенький «Леонардо» из 40 предметов стоимостью…более 5 миллионов рублей» [160]. Пришлось несколько отвлечься от основной темы. Но что тут поделаешь? В какую область российской действительности ни ткнись, везде предстают Чуровы и Голиковы. А чтобы завершить тему о выборах, обратимся к оценке их поэтом И.Иртеньевым. Она не относится конкретно к последним выборам, а носит характер обобщения.

К чему могут привести всенародные выборы главы государства при отсутствии гражданского общества свидетельствует ситуация в соседней Украине, где выборы происходили относительно России без нарушений «чуровского» масштаба. Посмотрим, кто же становился там президентом. Галерея лиц, не внушающих, мягко говоря, особых симпатий: оборотень Кравчук, Кучма, на совести которого отрезанная голова журналиста Гонгадзе, «мазурик» (так выразился о нем Путин в одной из бесед с Ю.Тимошенко) Ющенко, дважды судимый Янукович. Особого внимания заслуживает «перл» Ющенко, произнесенный им в 2012 году по Львовскому телеканалу НТА. «Перлоизвергатель» считает, что только Украинскую повстанческую армию можно считать…победителем Второй мировой войны! «Чего хотела Германия? Чего хотел Советский Союз? И что они получили? УПА хотела независимой Украины, и именно теперь мы ее имеем. УПА — это единственная сторона-победитель Второй мировой». Вряд ли стоит комментариев этот «перл», скорее — помещения на видном месте в историческом музее, причем обязательно золотыми буквами. И этот человек руководил государством. И России еще сказочно повезло, что она не оказалась во власти подобной галереи.

За этот же период времени во главе России оказались фактически лишь два лица, причем с самого начала нового века это был Путин, успевший исправить многочисленные огрехи своего разухабистого предшественника. Конечно, не все огрехи могли быть исправлены, ибо этого не позволяла сложившаяся система. Поэтому не нужно лишних рисков, во главе государства должен стоять уже проверенный человек, который уже проявил себя тем, что нацелен сделать что-то реальное.

«Вот вам и ответ на вопрос, зачем вернулся Путин. Вернулся достроить политическую систему в России, где правители не боялись бы преследований и политического забвения на пенсии. А их народ не становился бы для каждого нового вождя подопытным кроликом для его политических экспериментов» [56, стр. 233].

Так что поле для деятельности есть. Сам Путин, выступая в Госдуме последний раз в роли премьера, заявил: «…Россия преодолела кризис успешнее других стран, по темпам экономического роста вышла на третье место в мире и готова к тому, чтобы через пару лет войти к пятерку крупнейших экономик мира» [160]. Тут, правда, Владимир Владимирович несколько увлекся, и его поправил бывший советник А.Илларионов, указав, что «…среди стран «большой двадцатки» Россия по темпам экономического развития занимает лишь седьмое место» [там же]. В той же статье автор К.Воевода отмечает: «Если сравнивать Россию с «коллегами» по группе БРИКС (Бразилией, Индией, Китаем и ЮАР), то по экономическому росту страна и вовсе окажется аутсайдером, — указывают эксперты. Китай показал за 2008–2011 гг. прирост ВВП на 44,2 %, Индия — на 34,1 %, Бразилия — на 15,6 %, ЮАР — на 8 %, в то время как прирост ВВП России за тот же период времени составил лишь 5,5 % (тут уж окончательно ясно с программой Грефа. — К. X.)… в рейтинге конкурентоспособности РФ теперь занимает 66-е место вместо 51-го, в рейтинге по условиям ведения бизнеса 123-е вместо 112-го». Там же отмечается «…сырьевое искажение структуры российской экономики и падение доли несырьевого экспорта (например, доля экспорта полезных ископаемых от общего объема экспорта России выросла с 42,5 % в 1995 году до 72,2 % в 2011 году, а доля экспорта машиностроительного оборудования сократилась с 10,2 % до 4,6 %)…». Цифры явно неутешительные, и пожелаем Владимиру Владимировичу в третьем президентском сроке успешно исправить эти перекосы на благо всей страны.

Задача эта, конечно, не из числа масштабных, но потребует от Путина нелегкого труда, ибо в рамках сложившейся негибкой системы любое рутинное мероприятие продвигается со скрипом. А результаты такого труда в большинстве случаев для общества оказываются незаметными. Тем не менее общество успело «войти во вкус» и продолжает требовать от Путина «чудес». И когда оно их не видит, в некоторых слоях этого общества зреет недовольство, вплоть до лозунгов «Путин, уходи!» Вот и отличился здесь неоднозначный Проханов, так ярко описавший ранее успехи Путина на старте. Читаем на стр. 77 [52]: «Почему Путин, обладая сталинскими полномочиями, добившись симпатии общества, топчется на месте, трагически растрачивая запас национального доверия, боясь разорвать с преступными кланами, с предательскими сословиями, с актерами-содомистами, экономистами-шпионами, энергетиками-людоедами, журналистами-русофобами?» Оставим без комментариев предвзятые характеристики писателя в отношении целого ряда профессий, но неужели Александр Андреевич не понимает, насколько далеки путинские полномочия от сталинских. Сегодня уже не те времена, и диктатура в чистом виде сейчас может существовать лишь в самых отсталых странах. Даже неодиктатор А.Лукашенко вынужден опираться на свое ближайшее окружение и прислушиваться к нему. И хотя в Беларуси нет и в помине такого количества миллиардеров, как в России, в это окружение президента входят миллиардеры В.Пефтиев (глава Белтелекома) и владелец минского футбольного клуба «Динамо» Ю.Чиж, близкий друг Лукашенко [128].

У диктатуры Сталина была совсем другая база. Он пришел к власти вместе с соратниками, одержимыми прогрессивными на то время идеями. У них всех была единая цель — построение лучшего общества. Различия могли быть только в частностях (хоть за них многие пострадали). Развитие страны при Сталине шло семимильными шагами, что сделало его непререкаемым авторитетом. Его сподвижники сами вознесли его на недосягаемую высоту. Другое дело Путин. Он пришел к власти в уже сложившемся обществе, олицетворявшем отнюдь не прогресс. Его окружение, правящий класс, на который он опирался, не были одержимы никакими идеями. А если бы у Путина возникли серьезные идеи (не косметические) по преобразованию общества и он принял бы меры к их воплощению, то можно не сомневаться, что власти он лишился бы. Отсюда и разница в полномочиях.

Такова, к сожалению, суровая правда жизни. Даже в самой демократической стране власть опирается на правящий класс и ориентируется в своей политике прежде всего на его интересы, ибо от него в значительной степени зависит вхождение во власть и отстранение от нее. Другое дело, что цивилизованное капиталистическое общество устроено таким образом, что интересы власти и правящего класса переплетаются с интересами остальных слоев населения. В России, такого, увы, нет. Цепочка эта остается разорванной.

Но продолжим линию Проханова, продолжающего в той же книге ставить вопросы Путину. Не в силах скрыть постигшего его разочарования в путинском «топтании на месте», он целой главе дает название «Тридцать вопросов Путину». А что касается «топтания на месте», то этот термин скорее отражает настроение увлеченного кинозрителя, увидевшего на экране некое чудо и с нетерпением ждущего продолжения серии чудес. Но в жизни все иначе, и остается лишь повторить, что в нынешней системе лимит на чудеса исчерпан, но остается надежда на медленное поступательное движение вперед. Мы не будем приводить здесь все поставленные в главе вопросы, многие из которых обращены к будущему и четкий ответ на них могут дать разве что нострадамусы, если кто-то в них верит. Но часть вопросов затрагивает почему-то и прошлое. На них можно попытаться ответить.

Процитируем первый из них [52, стр. 155]: «Осознает ли Президент, что он, офицер спецслужб, изменил советской присяге и пошел в услужение к Собчаку, лютому разрушителю СССР, КГБ и армии? Насколько справедливы обвинения Путину в экономических махинациях в период его работы в мэрии Санкт Петербурга?» Этот вопрос распадается на несколько отдельных. Начнем с Собчака, обратившись к источникам. На стр. 463 [26] рассказывается о встрече Собчака в коридоре Ленинградского университета с Путиным, занимавшим там пост помощника ректора по международным вопросам. Произошло это в 1990 году. Сам Собчак с мая того же года стал председателем Ленинградского городского Совета и чуть позже членом бюро обкома КПСС (см. стр. 462). Еще в период учебы Путина между этими двумя лицами сложились доверительные отношения, поэтому при той встрече Собчак «сразу предложил ему перейти в Ленсовет…». Он как раз набирал себе команду. После некоторого раздумья предложение Путиным было принято. Обратите внимание: все это происходило в 1990 году. О каком распаде СССР могла тогда идти речь? И каким образом Собчак попал в разряд «лютых разрушителей» с опережением событий? А если обратиться к тем событиям распада Союза, то вспомним об упомянутом ранее «факторе Кравчука», послужившем катализатором этого процесса. Тогда из центра еще делались попытки изменить настроения Кравчука на отделение Украины. Именно с этой миссией и был направлен в Киев никто иной, как Собчак. Фрагмент переговоров был показан по телевидению и являл собой неприглядную картину улюлюкания националистически настроенных депутатов, сопровождаемую одобрительными улыбками самого Кравчука. Возвратившемуся в Москву Собчаку оставалось лишь доложить Верховному Совету о безуспешности переговоров и непреклонном стремлении Украины к отделению.

Мы уже упоминали о неприглядных сторонах деятельности Собчака на посту мэра Санкт-Петербурга, но, учитывая все изложенное в предыдущем абзаце, следует признать версию Проханова о «разрушителе» Союза, да еще и КГБ, и армии, взятой, как говорят в народе, «от фонаря». И тем более неправомерно винить Путина в переходе на службу в структуры Собчака еще до распада Союза. Совершенно ни при чем здесь и разговоры о нарушении присяги советского офицера. И тут явное несовпадение по времени. Напомним, что Путин вышел из КГБ сразу после августовского путча 1991 года, да и саму присягу он давал уже не существующему советскому государству.

Что касается вопроса о справедливости обвинений Путину «в экономических махинациях в период его работы в мэрии Санкт-Петербурга», то обратимся к другому источнику [27, стр. 51]. Там написано: «Петр Авен (министр внешнеэкономических связей) дал статус уполномоченного комитета Министерства внешнеэкономических связей РФ внешнеэкономическому комитету правительства Санкт-Петербурга, председателем которого тогда был никому не известный В.В.Путин». Значит, операции с вывозом сырья за рубеж не были самочинными, хотя многие источники сообщали, что такие операции проводились еще при советской власти, т. е. еще до прихода Авена в правительство РФ. Но Путин пришел на работу в мэрию в самом конце августа 1991 года, а появление Гайдара в правительстве (тогда еще РСФСР) произошло в самом начале ноября того же года. Тут же Гайдар обзавелся своей командой, в состав которой входил и П. Авен. Много ли мог успеть Путин за этот промежуток времени? Тем более, что огласку получило дело уже в период после получения мэрией статуса уполномоченного от Авена. Оно относится к программе экспорта сырья в обмен на продовольствие. Возникла эта программа в связи с чрезвычайными обстоятельствами, когда под угрозой голода оказались именно Москва и Петербург. О причинах этого уже было написано ранее с некоторыми подробностями, как этот вопрос решался в Москве. Теперь мы добрались и до Петербурга.

В Петербурге осуществление указанной выше программы сопровождалось скандалом. Группа депутатов Петросовета во главе с М.Салье и Ю.Гладковым представила в прокуратуру материалы «о незаконно выданных мэрией лицензий на вывоз за границу сырья и цветных металлов» [26, стр. 173]. В числе виновных назывался Путин, и депутаты даже требовали от Собчака его отстранения от должности. Прокурор Санкт-Петербурга В.Еременко признал представленные материалы недостаточными для возбуждения уголовного дела «и ограничился направлением на имя мэра А. А. Собчака представления, в котором предложил обратить внимание на «некорректно составленные договоры КВ С (Комитета внешних связей. — К. X.) и неверное оформление некоторых лицензий» [там же].

В этой истории нет полной ясности о поступлении продовольствия в Петербург. Одни источники утверждают, что продовольствие поступило лишь частично, а на остальном кто-то нагрел руки. Сам Путин утверждает, что «некоторые фирмы не выполнили главного условия договора — не завезли из-за границы продукты или завезли не в полном объеме. Они нарушили обязательства перед городом» [там же, стр. 444]. Другие источники утверждают, что продовольствие вообще не поступило. Эта версия менее правдоподобна, и этим мы можем себя успокоить, ибо не было сообщений из Питера о фактах смерти от голода. А если было бы их хотя бы несколько, пресса не преминула бы их широко растиражировать. И для удовлетворения любопытства Александра Андреевича склонимся к первой версии. Ответ, конечно, не исчерпывающий. Он и не может быть таковым, когда речь идет о российском бизнесе. Из жизни на постсоветском пространстве мне хорошо известно, что тот, кто каким-то образом связан с бизнесом, всегда идет на грани. Не обманешь ты — обманут тебя. Вот и подвели Путина фирмачи. Но он хоть знает, какие. Он мог даже с ними затеять тяжбу. А то нередки случаи, когда с фирмой заключают договор и, сталкиваясь с его невыполнением, обнаруживают исчезновение договаривающейся стороны. Фирма оказалась либо однодневкой, либо глубоко спряталась за фасадами других фирм.

Следующий вопрос Проханова звучит так [52, стр. 155]: «Не нарушил ли Путин закон, когда будучи «главным комитетчиком» России, дал Собчаку самолет, вывез его из страны, спрятав в Париже от правосудия?» Ответ однозначный — нарушил. И не будем пытаться оспаривать это аргументом, что в России закон нарушается сплошь и рядом. Попытаемся разобраться в мотивах этого поступка. Есть много людей, которые не любят оглядываться назад. Путин — человек совершенно иного склада. Много написано о его привязанности к своим школьным учителям. Многие ли из нас сохранили такие чувства и пронесли их через годы? Большинство закончили школу и забыли. Среди людей, которых Путин считал близкими, Собчак занимал особое место. За годы учебы и дальнейшей совместной работы он, безусловно, стал Путину одним из самых близких людей. Поворошим наши собственные ощущения в момент, когда близкому человеку угрожает опасность. Чаще всего у простого человека возможность предотвратить опасность отсутствует. У Путина она была. У него был выбор: нарушить закон или оставить в беде близкого человека. Нелегкий выбор. Выбрать второе — терзаться потом всю жизнь (мог, а не сделал). Прибегнуть к первому — в стране такое сплошь и рядом, а пассивное ожидание неприемлемо для человека действия. И действие свершилось. Оно подтвердило устоявшееся выражение: «Путин своих не сдает». Только уже не в шутливой, а вполне человечной форме. Думал ли Путин в тот момент (да и не только в тот), что когда-либо он станет президентом? Конечно, нет. То, что это произошло впоследствии — результат стечения обстоятельств. А если бы оно не произошло? Вспомнил бы хоть кто-либо об этой операции? Наверняка нет. И у Александра Андреевича не возникло бы вопроса по этому поводу. Еще раз повторимся: в этих строках нет призыва к нарушению закона. Нет и оправдания сложившейся практике его нарушений. Была лишь попытка проникнуть в ход мыслей человека, оказавшегося в неординарной ситуации.

Любопытна оценка этой истории Ю. Скуратовым, профессиональным законником, которого нельзя к тому же заподозрить в излишних симпатиях к Путину. Тем не менее в своей книге он отмечает [57, стр. 510]: «Не буду кривить душой — Путин оказался верным соратником. Он до конца был на стороне своего шефа — Анатолия Собчака. Отбросив в сторону законность поступка Путина (об этом чуть позже), следует заметить, что на фоне наших новорусских деятелей, чутко держащих нос по ветру, Владимир Владимирович здесь выглядел в высшей степени благородно».

Перейдем к третьему вопросу Проханова. Не будем отвечать на все остальные, ибо для нашей темы они не столь существенны. Но на этом третьем остановимся подробнее. А суть третьего вопроса такова: «Сознает ли Путин, что, обеспечив Ельцину иммунитет, он берет на себя весь груз ельцинских преступлений — расчленение СССР, госпереворот 1993 года, расстрел Парламента, развязывание «первой чеченской», а затем заключение предательского «хасавюртовского мира», криминальную приватизацию?» [52, стр. 155] Начнем с конца, с криминальной приватизации. К числу преступлений ее отнести нельзя, скорее, к числу ошибок, даже не столько его — сколько завлабов и «лобастых» (выражение самого Ельцина) академиков. Напомним, что, уходя со своего поста, Борис Николаевич принес извинения народу за эти ошибки. Действия в Чечне с последующим заключением мира даже с трудом тянут на ошибку, просто они носили неуверенный, расплывчатый характер, особенно на фоне четких действий Путина в аналогичной ситуации.

Можно ли отнести к числу преступлений расчленение СССР? Вопрос непростой. Один умный человек предсказал мне такой исход сразу же после провала августовского путча. Я не верил, сказалась инерция мышления. Но вскоре прогноз подтвердился. Тогда я уже осознал, что распад Союза — процесс, сопутствующий краху социалистического строя и изнанка демократических преобразований. Другое дело, что распад был оформлен в некорректной форме «беловежского сговора». Но на подписание нового союзного договора все равно уже не было шансов. А затягивание новоогаревских «посиделок» привело бы к еще большему хаосу в стране с неопределенным статусом. Можно лишь глубоко сожалеть по поводу исчезновения государства, в создание которого было вложено столько усилий предшествующих поколений. Но уместно здесь привести слова писателя Ч. Абдуллаева, повторенные Путиным во время визита в Азербайджан: «Кто не испытывает ностальгию по Советскому Союзу — у того нет сердца. Кто мечтает восстановить Советский Союз — у того нет головы». Виноват в распаде Союза исторический процесс, а вина отдельных личностей лишь в том, что они шли в фарватере этого процесса. Остальное зависело только от степени их решительности. И если Горбачев лишь посадил государственный корабль на мель, то Ельцин изрубил его в щепки. И все же вину правителей, действующих на стыке эпох, вряд ли стоит преувеличивать. Правда, Ельцин действовал сугубо из личных побуждений, стремясь возглавить государство, даже в его усеченном виде. И справедливо было замечено в прессе: не могли выдернуть из-под Горбачева кресло — выдернули страну.

И последняя составляющая третьего вопроса: о госперевороте 1993-го года с расстрелом парламента. Это событие нами уже рассмотрено, и оценка его Прохановым справедлива. Но мы не знаем, из чего он исходил. Ведь в тот момент проельцинские пресса и телевидение преподносили это событие как победу Ельцина над Верховным Советом, пытающимся реставрировать власть коммунистов. Книга А. Гранатовой [16], на которую мы ссылались, описывает это событие совершенно под другим углом зрения, более правдоподобным. Но эта книга издана только в 2008 году, а глава с рассматриваемыми вопросами из книги Проханова написана на четыре года раньше. Конечно, издавая книгу в 2011 году, он мог и кое-что подкорректировать. Но тогда в его книгу попали бы и другие прегрешения Ельцина, в частности история с дефолтом 1998 года и траншем МВФ, которая нами уже описывалась. Но упоминания об этом в поставленных Путину вопросах нет.

Но главное не в этом, а в том, мог ли Путин, получив предложение от Ельцина в 1999 году, знать о всех его прегрешениях, и тем более дать им правильную оценку. Процент вероятности такой осведомленности ничтожен. Предвижу возражения. Мы уже описывали, как Ельцин передал Путину для подписи документ о собственном иммунитете. Как же могло это Путина, профессионального разведчика, не насторожить, даже при полной неосведомленности? Может быть, и насторожило в какой-то момент. Но учтем обстановку, в которой тот документ был передан. Она совпала с предложением поста президента, предложением совершенно неожиданным. Представим себе состояние человека, внезапно очутившегося на пороге перехода в совершенно другую сферу, более высокую. Человек лишается опоры на привычный фундамент, пытается его нащупать, но тот все время уходит из-под ног, мысли сменяют одна другую, не в силах остановиться, и если это движение все-таки стабилизируется, то их поток направится прежде всего в область осознания человеком своего места в новой сфере: справится ли он, какие трудности ждут его на этом пути… Все остальное отходит на задний план. И если на этом фоне человек порой вспомнит о своей настороженности, то вряд ли сможет на ней сосредоточиться. Да и как проверить подозрения, вызванные той настороженностью? Путин скорее мог думать о реальных вещах. Пребываючи в должности премьера, он имел возможность ознакомиться с несовершенством ельцинской системы и уже знал пути их исправления. Став президентом, он воплотил те знания в реальность. А в тот ответственный момент он мог рассуждать следующим образом. Что толку в том, что человека, 8 лет продержавшегося у власти и ставшего полуинвалидом, будут преследовать после ухода с поста. Я знаю, как исправить его упущения, и смогу это сделать, сделать это для страны. Стоит ли упускать такой шанс? Думается, юриспруденция это решение Владимиру Владимировичу простит, а вот история другого решения не простила бы.

 

Рыночные реформы других стран

Первой из восточноевропейских стран к рыночным реформам приступила Польша, и какое-то время она была как бы путеводной звездой для российских младореформаторов. Тем не менее между польскими и российскими реформами была и существенная разница. В Польше реформы шли в задуманном порядке, в России же порядок этот, как уже мы говорили, был нарушен, не было в Польше и российской спешки с приватизацией. В Польше в самые худшие времена существовала частная собственность, причем это был преобладающий сектор в сельском хозяйстве. Там успели сложиться новые общественные силы, возглавляемые окрепшей в борьбе «Солидарностью», которая сумела взять руководство реформами в свои руки. В России, напомним, реформы были отданы на откуп все той же номенклатуре. И при всех этих преимуществах, при том, что реформы там начались не в столь критических условиях, как в России, эффект от них был в то время, да и в последующем, далек от запланированного, причем весьма и весьма.

Свидетельство тому — статья Н.Ермоловича под удивляющим названием «Грозит ли Польше коммунистическая опасность» [143], опубликованная в конце 1992 года. Вот о чем свидетельствует эта статья: «…продолжается обнищание многих слоев польского населения… пригороды и деревни по-прежнему представляют печальную и допотопную картину. По словам одного из политиков, сейчас в Польше капиталистические цены и социалистическая зарплата. Польское общество высказалось против социализма, говорит все тот же политик, но оно сегодня парализовано несправедливостью новой системы». И если в такой традиционно строптивой стране бывшего социалистического лагеря взоры людей, как показывает название самой статьи, вновь обращаются к коммунистам, то это может свидетельствовать лишь о том, что на том этапе основной части населения реформа ничего не принесла, а наоборот, ухудшила ее положение.

Проследим дальше. В той же газете спустя восемь месяцев появилась статья Л. Корнилова [149] «Поляк переходного периода» (ох, уж этот вечно переходный период). Вот выдержки: «Растет пессимизм. В 1989 году в Польше было 10 % пессимистов, в 90-м уже 25 %. К концу 1992 года их доля возросла до 73,7 процента»; и далее: «свыше половины поляков питают неприязнь к бизнесменам, а каждый третий считает их жуликами и спекулянтами». И это происходит в стране, где коммерция всегда была частью жизни народа. Что же говорить в таком случае о России, где бедность издавна воспринималась как норма жизни, а бизнес отнюдь не процветал? Недовольство поляков выражалось в демонстрациях с лозунгами, обвиняющими во всем национального лидера и первого президента Л. Валенсу: «Лех, ты нас предал!» На это Валенса в одном из своих выступлений признал, что в реформах оказалось слишком много непредвиденного и заключил: «Мы замахнулись мотыгой на Луну».

Посмотрим, что же произошло в Польше спустя много лет. Может быть, к тому времени (1999 год) завершился этот пресловутый «переходный период». Ничуть не бывало. В статье М.Румера «Победа, воспринимаемая как катастрофа» [90] «…слышится весь ворох обвинений, обрушиваемой на голову власти, правительства: «при коммунизме было лучше», «поляки еще никогда так не страдали», «происходит биологическое истребление народа», «в Польше устраивают новый Холокост», «морят голодом пенсионеров, врачей, деревенских детей» и вообще «разворовали Польшу», «продали наши идеи, предали народ». И автор задается вопросами: «Получается, что интересы власти и населения расходятся. Так в чьих же интересах проводится реформа? Что толку от роста валового продукта, если люди чувствуют себя еще более обделенными? Убедительного ответа на эти вопросы, по-моему, не дает ни Куронь, ни комментирующий его публикацию Егор Гайдар: «Куронь полагает, что главный недостаток польской реформы — в создании бюрократического капитализма, который всегда порождает коррупцию. Бюрократ плюс экономика всегда коррупция». То, что утверждает Куронь, просто нелепо. Бюрократия существует во всех западных капиталистических странах с развитой экономикой, и коррупция иногда тоже одолевает ту бюрократию, но в самых минимальных размерах. Минимальных потому, что власть (демократическая!) решительно борется с коррупцией. И вот бы польской власти валенсовской мотыгой не на Луну замахиваться, а на головы коррупционеров. Правда, если коррупция в Польше успела достигнуть российских масштабов, то никакая мотыга уже положение не спасет, ибо власть срослась с коррупцией, как скала в море с ракушками. И недаром бывший пресс-секретарь Ельцина П. Вощанов однажды в телепередаче произнес: «Коррупция — это атмосфера, которой дышит власть». Так что, г-н Куронь, не «бюрократия плюс экономика» виновата, а власть, которая изначально не борется с коррупцией. Выходит, Куронь путает причину и следствие. Удивляет, что не осмыслил он этого спустя чуть более десятка лет после начала польских реформ».

Примечательно и то, что Гайдар, так «успешно» начавший свои реформы, за это время успел перейти на роль комментатора чужих реформ. Понятно, что российские реформы взяли старт в неизмеримо худших условиях, чем польские, и столкнулись с еще большими препятствиями, чем это было в Польше. Под этим предлогом в России был изменен порядок составляющих звеньев реформы. А порядок предусматривал сначала приватизацию, затем финансовую стабилизацию, и только после этого предусматривалась либерализация цен. Но новое руководство страны, пытаясь себя выгодно оттенить на фоне топтания на месте и нерешительности перестроечного периода, ринулось в реформы, очертя голову. Порядок изменили, объяснив, что для следования ему уже нет времени. И вперед был запущен самый легко доступный этап — либерализация цен. К чему это привело — уже говорилось. Но вернемся к предмету нашего разговора, т. е. к реформам в Польше. Каков их результат? К какому уровню жизни они привели? Мне, живущему в Германии, легче судить об этом по нескончаемому потоку поляков, приезжающих сюда и ищущих здесь какую-нибудь работу.

Ну, а раз речь уже зашла о Германии, посмотрим, что же там происходило после объединения двух германских государств с совершенно разными экономическими укладами. Уже первые результаты оказались совершенно неожиданными. По моей работе в Союзе мне пришлось познакомиться лишь с одним видом продукции гэдээровского предприятия «Кюльавтомат». Без преувеличения могу сказать: продукция была на уровне высших мировых образцов. Каково же было мое удивление, когда, прибыв в Германию, я узнал, что это предприятие приобрел в частное владение западногерманский хозяин фирмы аналогичного профиля и… тут же закрыл его. Как мне объяснили, сделал он это из опасения, что предприятие приобретет кто-либо другой и станет конкурировать с его фирмой. Но почему же он сам не продолжил выпуск той конкурентоспособной продукции? Можно лишь высказать предположение. Продукция предприятия была ориентирована в основном на страны социалистического лагеря. А начавшиеся там реформы значительно сократили (если вообще не исключили) потребность в этой продукции. А западногерманский предприниматель, приобретший то предприятие, очевидно, владея информацией о западном рынке, решил, что на нем избыточное количество продукции не найдет сбыта.

Такая же судьба постигла известные судоверфи в Штральзунде, где с такой охотой становились на ремонт советские суда, а также многие другие предприятия. Необычной оказалась и участь фирмы «Карл Цейсс», производившей во все времена отличную оптику. Но вот при новом владельце она прекратила ее выпуск и даже сменила профиль, уменьшив при этом масштабы производства. Кроме того, при объединении были ликвидированы большинство гуманитарных организаций, занимавшиеся в ГДР культурой дружественных стран восточного блока. Естественно, что сотрудники этих организаций пополнили, и довольно внушительно, армию безработных. Множеству людей с высшим образованием, в том числе инженерам с большим опытом, пришлось попрощаться со своей профессией и перейти к более примитивной работе.

Вот отзывы прессы о положении в восточных землях Германии спустя много лет после объединения: «Люди надеялись на «цветущие ландшафты», которые им обещал канцлер Коль (еще одна вариация на тему процветания. — К. X.) после объединения Германии. Ныне, правда, пятая часть населения восточных земель называет свои надежды иллюзиями. 74 % «осей» чувствуют себя по-прежнему людьми второго сорта» [96].

Более подробно описывает ситуацию Е.Канунникова [147]: «Восточногерманская политика правительств Коля и Шредера полностью провалилась. 1,25 триллиона евро утекли в бездонную яму. Деньги с Запада на Восток и по сей день текут непрерывным потоком. Ежегодно 4 % валового продукта, произведенного в старых землях, идет на восстановление экономики новых земель. Только в прошлом году (2003. — К. X.) эта сумма составила 90 млрд. евро. При этом безработица в Восточной Германии набрала драматические обороты — около 20 % трудоспособного населения вынуждены либо сидеть на шее у государства, получая пособие по безработице, либо уезжать в более благополучные земли. Уезжает в основном более мобильная и целеустремленная молодежь». От следующей публикации под названием «Регионы без будущего» [94] так и веет унынием: «Несмотря на миллиардные вливания, которые были сделаны за 18 лет, прошедших после объединения страны, Восточная Германия по демографическим показателям находится на последнем месте в Европейском Союзе».

И, наконец, приведем фрагменты из более свежей публикации, уже 2011 года [125]: «21-й год прошел с того момента, как два немецких народа стали жить в одном государстве. Однако, похоже, что для многих в современной Германии линия раздела между западными и восточными немцами не исчезла»; «В минувшем сентябре уровень безработицы в восточных федеральных землях равнялся 10,4 %, в западных — всего лишь 5,7 %»; «…на развитие восточных регионов страны Федеральное правительство выделило за этот период (с 1995 по 2010 гг. — К. X.) около двух триллионов евро»; «…население восточных земель ФРГ постоянно уменьшается: люди бегут. Ведь обещанных им еще бывшим канцлером Гельмутом Колем «цветущих ландшафтов» они так и не дождались».

При безусловном признании истины, что социалистическая система хозяйства менее эффективна, нежели капиталистическая, все же можно сослаться и на позитивный пример первой системы. И это как раз пример бывшей ГДР, превращенной социалистическим лагерем в свой показательный форпост. Можно говорить, что этому способствовали усилия остальных стран лагеря, в первую очередь Советского Союза. Но отнюдь не последнюю роль в этом относительном процветании ГДР сыграли необычайные организованность и трудолюбие немецкого народа, взявшегося за построение социализма со всей серьезностью как раз в то время, когда в Советском Союзе уже начали проявляться тенденции упадка. Туристы из Советского Союза, которым удалось в разное время побывать в ГДР, при возвращении домой неизменно восторгались уровнем жизни и порядком в этой стране. Беда ГДР заключалась лишь в том, что рядом с ней располагалось государство, населенное тем же народом, но с более высоким уровнем экономического процветания. Второй фактор — в ГДР царил такой же тоталитарный режим, что и во всех странах восточного блока, поскольку без тоталитаризма социализм просто нежизнеспособен. А рядом у соседей была подлинная свобода и демократия. И это не могло не раздражать определенный слой общества, многие члены которого стремились на Запад, и часто, рискуя жизнью, добивались этого. А внутри страны зрело диссидентское движение. Тем не менее ситуация в ГДР перед объединением ничем не напоминала ужасающую картину конца перестроечного периода в Советском Союзе. И хотя объединение обеих стран, так или иначе, было вызвано исторической необходимостью, сам процесс объединения скорее можно было назвать поглощением, настолько оказались ущемлены интересы значительной части населения восточных земель. А возвращаясь к прошлому, можно резюмировать, что ГДР могла служить образцом, как надо реализовывать потенциальные возможности социализма. И теперешние трудности восточных земель при интеграции в общегерманское государство никак не свидетельствуют о несостоятельности бывшей ГДР, а лишь приводят к выводу, что социализм в капитализм нетрансформируем. В самом деле, если в рамках такого государства, отнюдь не бедного, за период более 20 лет не удается выровнять положение в двух частях страны, то к иному выводу прийти нельзя.

Можно утверждать, что рыночные реформы во всех восточноевропейских странах так ни к чему путному не привели. На этом фоне удивительные результаты можно увидеть в Китае. Пережившая нелегкий зигзаг истории, повергнувший ее в бездну, страна все-таки нашла в себе силы кардинально выправить положение. Чем же объяснить китайский феномен? Прежде всего, тем, что китайская партийная номенклатура сохранила свою жизнеспособность, в отличие от советской номенклатуры, которая сгнила на корню. В китайской компартии нашлись здоровые силы, осознавшие необходимость реформ, и они во главе со своим лидером Дэн Сяо Пином принялись осуществлять эти реформы. К сожалению, в Советском Союзе, а позднее в России, не нашлось лидера подобного масштаба. Приходится вспомнить, как попытки провести хоть какие-то реформы А. Косыгиным были заблокированы Л. Брежневым. Прозвучало тогда нечто вроде: «Какие реформы?! Надо просто лучше работать». Но позаботиться о том, чтобы в стране стали лучше работать, Леонид Ильич не удосужился. А когда в начале 90-х годов все же дошло дело до реформ (уже без почившей в бозе КПСС), то новые власти бросились в них с бесшабашной лихостью, беспечной непродуманностью. Нам же далее предстоит убедиться, с какой серьезностью, продумывая каждый шаг, учитывая многие нюансы, проводила реформы китайская компартия.

Необходимо отметить, что, проводя рыночные реформы, коммунистическое руководство Китая ни на йоту не отступило от своей политической линии. Не было показной псевдодемократии, сохранялась диктатура, временами довольно жесткая (вспомним кровавое подавление демонстрации на площади Тяньаньминь), но китайские реформы вряд ли смогли бы выдержать испытание временем без жесткой дисциплины и контроля. «Кому-то покажется странным сочетание слов «свободный рынок» и «коммунистическая диктатура». Китайцы последовательно расширяют свой «свободный рынок» путем рекрутирования крупных бизнесменов в компартию. Это, конечно, налагает на партийных предпринимателей некоторые обязательства, но зато их лояльность оплачивается также некоторыми привилегиями и гарантиями покровительства могущественной партии» [120]. Неудивительно, что при таком подходе смогла сложиться гармония между властью и бизнесом.

Уникальность сочетания диктатуры с рынком подчеркивает и следующий фрагмент: «Современный Китай показал, что авторитарная власть прекрасно сочетается с бурно развивающейся экономикой. Китай переживает экономический бум без свободы и демократии. При этом аппарат власти не разлагается, как это было в Советском Союзе и других странах «народной демократии»… Пример Китая подверг сомнению бытующее до сих пор представление о том, что только демократия в состоянии обеспечить благосостояние граждан. Средний уровень жизни китайских граждан за последние годы вырос в несколько раз, а социальная защищенность, хотя и не достигла западноевропейских стандартов, но значительно превышает тот уровень, который имеет место в странах СНГ» [76]. Надо еще добавить, что за годы реформ властям удалось вывести из зоны нищеты 400 миллионов человек.

И вновь сравнение с политикой КПСС, сравнение нелестное. «Некий китайский товарищ, пожелавший остаться неназванным, имел беседу с одним из российских коммунистов зюгановцев; его слова попали на страницы всех мировых газет: «Мы, компартия Китая, 30 лет строили коммунизм. Потом увидели, что ничего из этого не получается. Раз так, начали строить капитализм, но при этом власть из рук не выпускали. Почему ваша КПСС за 70 лет ничего не поняла, ничему не научилась, утеряла руководящую роль, а потом развалилась — непонятно» [118]. Как раз все очень понятно, и об этом мы достаточно много говорили ранее. А в свете сказанного хочется чуть поправить неназванного китайского товарища. Капитализм не строится, для него лишь создаются условия, способствующие его развитию. В Китае этот процесс длился годами, и смешно говорить о ельцинском «процветании» за полгода. И потом китайскую экономику квалифицировать, как капитализм следовало бы с большой осторожностью. Скорее, это смешанная экономика. Почему — мы увидим дальше.

Как же удалось китайским коммунистам, «не выпуская власть из рук», приступить к либерализации экономики? Причина заключается в своевременности смены поколений в руководящих органах власти. В Китае не допустили, чтобы у них, как в Советском Союзе, в течение длительного срока господствовала династия старцев. «Бережно, с сохранением всех возможных привилегий и синекур, заменили и руководящие кадры «революционеров старшего поколения» в партии и в армии на подошедшее по возрасту активное и желавшее перемен поколение…» [19, стр. 140].

Старт китайским реформам был дан состоявшимся в декабре 1978 года третьим пленумом ЦК КПК одиннадцатого созыва. Пленум принял курс «четырех модернизаций»: сельского хозяйства, промышленности, обороны и науки. Именно в таком порядке и осуществлялись реформы, начатые с первой составляющей — сельского хозяйства. Крестьянская семья, обычно многочисленная и состоящая из многих поколений кровных родственников, получила на основе семейного подряда надел земли в хозяйственное пользование сроком на 50 лет. Это дало толчок массе крестьян работать интенсивнее, ибо замаячила перспектива улучшения уровня жизни. А крестьянская масса в стране составляла 700 миллионов, и только их интенсивный и рачительный труд «…без оборотных денег, без механизмов, без химических удобрений, без помощи науки, примерно с середины восьмидесятых годов позволили деревне накормить себя и город. В деревне появились хоть какие-то тощие накопления для потребления современных городских промышленных товаров» [19, стр. 141]. Другими словами, созрели рыночные условия для производства этих товаров.

А теперь сравним с положением в этой же отрасли в России, основываясь на данных 2011 года [80]: «Получив впервые же два года реформы право на 12 млн. земельных долей, сельские жители лишь в малой степени воспользовались этим своим правом. Только 300 тыс. домохозяйств решили выйти из колхозов и организовать собственные семейные фермы. Остальные крестьяне предпочли сохранить статус наемных работников…» В этой же статье анализируется психология типичной колхозной семьи, которая «привыкла получать зарплату, работая в колхозе без особого напряжения (все равно пришлют осенью на помощь студентов. — К. X.), возделывать свой огород и обихаживать личный скот, обеспечивая себя в значительной мере продуктами питания…» Такое поведение давало крестьянину устойчивость и скромную обеспеченность в жизни. Оно не толкало его на подвиги предпринимательства, связанные с риском, он довольствовался укоренившимся понятием о бедности как норме жизни. А вот сведения о фермерах в одном из районов, приведенные в той же статье: «На бумаге их 33, но одни промыслами какими-нибудь занимаются, другие на купленной в свое время технике огороды людям пашут или щебень из карьера возят. Их «бумажными фермерами» называют». До сих пор истинных фермеров отождествляют с «кулаками», устраивают поджоги их ферм или изгоняют из села различными другими способами. Вот такая на селе безрадостная картина.

Но в Китае все же началось не с села, а с отраслей, не требующих серьезных вложений капитала. Начало городских реформ было положено в 1984 году, прежде всего, в области общественного питания и в сфере услуг. В массе своей происходило это на той же основе семейного подряда, что и в деревне. Это был разумный подход, давший возможность поднять голову мелкому и среднему бизнесу, в результате чего образовался средний класс. В России же развитие (точнее сказать, приобретение) крупного бизнеса опередило области мелкого и среднего бизнесов, и первый естественным образом «душил» развитие двух последних. Поэтому там и до сих пор не сформировался средний класс в сколько-нибудь серьезных масштабах. Еще одна иллюстрация безмозглости «завлабовских» реформ.

Лишь после этих двух этапов в Китае наступил следующий этап, который уже затрагивал сферу производства. А она уже требовала серьезного стартового капитала и современных технологий. И руководство КПК отнеслось к этому этапу со всей серьезностью, о чем свидетельствует следующая выдержка [19, стр. 151]: «…приступая к модернизации промышленности, науки и обороны, китайское руководство опять было самодостаточным, ибо сделало упор не на чужие абстрактные мозги иностранцев, а на советы своих, по-китайски мыслящих этнических китайцев, проживающих за границей». Как это осуществлялось, читаем дальше на той же странице: «Сначала на самом высоком уровне китайское руководство посоветовалось с успешной китайской эмиграцией из азиатских и западных стран капитала. Советовалось же оно на предмет того, какие направления развития они, этнические китайцы, живущие за рубежом, по имеющемуся у них достоверному опыту, считают перспективными, а какие — тупиковыми. Визиты именитых в мировой науке и зарубежном бизнесе этнических китайцев в Пекин в 80-е годы шли один за другим. Параллельно десятки тысяч китайских студентов с материка за государственный счет были отправлены на учебу в страны Запада».

Здесь хотелось бы отметить одну важную деталь, относящуюся к сфере психологии. В Советском Союзе во все времена эмиграция, как в единичном, так и в массовом масштабе, приравнивалась к предательству. Не изжиты эти предрассудки и в российском обществе. В западном обществе эмиграция считается нормальным явлением, в массовом порядке потоки людей мигрируют из одной страны в другую без всяких ограничений. Многие со временем возвращаются назад, тоже не встречая препятствий. А теперь посмотрим, как к этому относятся китайцы. «Примечательно, что эмиграция из Китая никогда не считалась в китайском обществе изменой Родине. И подавляющее число китайцев на чужбине сохраняет чувство сыновнего долга перед Родиной и обязанности помогать своему срединному государству вне зависимости от личных политических и идеологических симпатий и чувств в отношении действующей на материке бюрократии» [19, стр. 151]. И далее там же: «Серьезные инвестиции в серьезные проекты модернизации промышленности сделали соотечественники из Гонконга и Макао, Тайваня, а также этнические китайцы — не граждане КНР из Сингапура, стран Юго-Восточной Азии и Запада».

Китаю очень повезло со своей диаспорой, природная активность китайцев оказалась востребованной за рубежом, множество из них именно в диаспоре добились больших успехов в ведении бизнеса. Так, «…этнические китайцы (ху-ацяо) контролируют 50 % частного капитала на Филиппинах, 70 % — в Индонезии, 80 % — в Таиланде и Малайзии, а Сингапур — это вообще часть большого Китая» [19, стр. 217]. Так что Китай в своей экономической политике в полной мере сумел реализовать позитивный опыт своей диаспоры. Руководство страны не погнушалось советоваться с той частью успешных бизнесменов, которая осела в странах с совершенно чуждой идеологией, и даже с тайваньскими предпринимателями, несмотря на то, что Тайвань всегда был антиподом коммунистического Китая. России не повезло так крупно со своей диаспорой, успешная часть которой оказалась на несколько порядков ниже. Да и как стали бы российские реформаторы с ними советоваться, ибо «мы сами, дескать, с усами». Завлабы ориентировались лишь на громкие имена гарвардских специалистов, совершенно не знакомых с российскими условиями.

Еще одно сравнение, увы, не в пользу России, читаем на стр. 166 [19]: «Примечательно, что в России частный сектор получил свои капиталы даром, под предполагаемую эффективность, и пока в большинстве случаев успешно продемонстрировал лишь способность их проедать. В Китае же частный сектор получил почти все свои капиталы под обязательство доказать свою эффективность отработкой кредита, получаемого под процент. Это, помимо прочего, включило механизм отбора предпринимателей: те, кто сумели эффективно распорядиться кредитом, пошли в гору, а те, кто не сумел это сделать — выпали из хозяйствующих рядов, наказанные экономикой».

Что касается кредитования предпринимателей в России, то «…российские банки дают российским предпринимателям только очень дорогие и очень краткосрочные кредиты, на которые серьезный проект поднять нельзя (для этого нужны так называемые «длинные» деньги. — К. X.). И страховые компании в России не страхуют ответственность ни ссудозаемщика, ни ссудополучателя от великих рисков провала красивых на бумаге «бизнес-планов». Какие уж тут могут быть вложения капитала в натуральные стоимости производственных мощностей на далекую перспективу, тут могут быть только денежные спекуляции с мгновенным результатом» [19, стр. 211].

Инвестиции в китайскую экономику не ограничились вложениями этнических китайцев. «Вслед за китайскими эмигрантами за прибылью от дешевизны рабочей силы, низких требований по экологии, близости сырья и умеренности затрат на строительство в Китай потянулся основной, не эмигрантский иностранный капитал» [19, стр. 152]. И вложения иностранного капитала в коммунистический Китай намного превышают оные в экономику «капиталистической» России. «За 20 лет Китай затянул к себе почти 500 миллиардов долларов иностранного капитала, в то время как примерно такой же объем капитала ушел из России за 10 лет» [19, стр. 349].

Что касается бегства капитала из страны, то китайцы и здесь оказались предусмотрительными. «Бегство инвестированного в Китай капитала исключено. Иностранный инвестор, вложивший в производство деньги, машины, оборудование, технологии, возврат капитала и прибыль может иметь только в виде произведенного товара. Причем по закону о предприятиях с участием иностранного капитала 70 % товаров должны обязательно вывозиться из Китая и только 30 % можно продать за взятки (к сожалению, коррупция прочно въелась и в китайские бюрократические структуры. — К. X.) на внутреннем китайском рынке. Таким образом, за рубеж отправляется в основном возобновляемый ресурс овеществленного труда нынешнего поколения китайских рабочих, а факторы стоимости производства — производственный капитал, возмещение его убыли от амортизации и накопление — остаются в Китае» [19, стр. 164]. Такого же рода меры приняты и в финансовой системе. «Приветствуется неограниченный ввоз валюты в Китай, а вывоз валюты за границу частными физическими и юридическими лицами затруднен многоступенчатой процедурой разрешений и строго контролируется банками и таможней» [там же, стр. 163].

Следует упомянуть еще об одном факторе, который способствовал сохранению ресурсов для последующего развития экономики в Китае. Китай не дал себя втянуть в процесс гонки вооружений, захвативший великие державы. Заняв позицию пассивной стороны в этом процессе, китайцы смогли привлечь сбереженные ресурсы на программу модернизации экономики. А преувеличенный страх в мире перед китайской военной мощью был рожден умелой дезинформацией со стороны китайских властей. В то самое время безумная гонка вооружений в Советском Союзе окончательно добила его экономику.

Каковы же успехи китайских реформ? По сравнению с их началом в 1978 году валовый внутренний продукт (ВВП) страны вырос в 6 раз, производительность труда — в 3,5 раза. Крупные предприятия в большинстве своем остались в руках государства. «Сейчас (речь идет о 2004 годе. — К. X.) на долю госсектора приходится 14 % всех промышленных предприятий, но производится на них 28,5 % продукции страны, а занято на них две трети всех рабочих и служащих страны. Количество частных предприятий — 78 % от зарегистрированных в промышленном реестре, но производится в нем только 15,5 % продукции. Таким образом, госсектор остается становым хребтом китайской экономики» [118]. Китай прочно занял свою нишу в международной торговле. Такие виды китайской продукции, как текстиль, обувь и электронные игрушки наводнили мировой рынок. Экспорт Китая вырос с 10 до 150 миллиардов долларов в год. «Столетия великий народ не мог выйти из нищеты и голода. И вдруг с 1978 года китайская экономика обнаружила в себе такой гигантский потенциал развития, о существовании которого никто не подозревал. Это стало возможным в результате реформ, которые начал и строго контролировал Дэн Сяо Пин» [118].

Да, Китаю удалось совершить феноменальный рывок из бездны. Но универсальным показателем уровня жизни народа является сумма ВВП, приходящаяся на душу населения. Естественно, что при численности населения Китая 1,3 миллиарда человек этот показатель еще не смог достичь большой величины, он лишь превысил 1000 долларов. Для сравнения, в России этот показатель 3300 долларов. Понятно, что в поисках лучшей жизни поток мигрантов из Китая в другие страны не уменьшается, а даже наоборот, увеличивается. Не обходит своим вниманием этот поток и Россию, особенно ее дальневосточные районы. В связи с этим, многие россияне даже высказывают опасения, что весь Дальний Восток со временем станет китайским.

А внутри Китая растет расслоение общества, что неудивительно, ибо количество произведенных благ не может в ближайшем будущем удовлетворить потребности всех слоев населения. «В одной державе, в рамках ее государственных границ, станут существовать фактически два государства. С одной стороны — несколько миллионов (может быть, десятков миллионов), работающих в высокотехнологических сферах и пользующихся благами «общества массового потребления». С другой, сотни миллионов, занятых в сельском хозяйстве, мелкой торговле, обслуживании, несложном производстве — государство тщательно следит за тем, чтобы им обеспечивался минимальный жизненный уровень, удерживающий от социальных катаклизмов» [118]. Тем не менее, китайские реформы могут служить образцом серьезного подхода, продуманности каждого шага, целеустремленности и твердости проводимого курса. И уже в который раз приходится повторять, что по сравнению с китайскими реформами российские выглядели младенческими забавами. Недаром бывший (и единственный) вице-президент России А. Руцкой в свое время назвал команду завлабов «мальчиками в розовых штанишках». К концу перестроечного периода, когда слово «реформы» было у всех на устах, Россию посетил уже упоминавшийся американский профессор А. Янов (бывший советский гражданин). На вопрос, не пойти ли нам в своих реформах по китайскому пути, он лишь отшутился: «Где вы возьмете столько китайцев?» Шутка шуткой, но большого числа китайцев не потребовалось бы. Достаточно было вместо пресловутого Джеффри Сакса пригласить для консультаций нескольких китайских реформаторов, накопивших к тому времени изрядный опыт. К сожалению, вместо этого Россия доверилась мозгам книжного червя Гайдара, циника Чубайса, готового принести в жертву 30 миллионов во имя своей спринтерской приватизации (см. фрагмент из книги В. Карташова, приведенный выше), а также бесшабашного Ельцина.

Из стран СНГ особняком стоит Беларусь. После распада СССР страна оказалась в глубоком кризисе. Либералы С.Шушкевич и В.Кебич, оказавшиеся у власти, проявили полную растерянность. Не было, как в России, обвальной приватизации (не добрался туда Чубайс). К приходу к власти нынешнего лидера и президента А.Лукашенко в 1994 году приватизированными оказались менее 20 % предприятий. Естественно, они остановились и так же, как в России, превратились в памятники советской индустрии. Лукашенко уже к концу своего первого года (1994) нахождения у власти удалось стабилизировать ситуацию за счет функционирования государственных предприятий, повышения их эффективности. Что касается приватизации, то она не прекратилась, только приняла организованный характер. Перед приобретателями государственных предприятий начали ставить ряд условий. Сюда относились в частности: сохранение профиля предприятия, наращивание инвестиций, социальные гарантии работникам, повышение зарплаты, эффективность предприятия. Примерно то же делалось в Китае. Но в Беларуси число охотников приобретать предприятия на таких условиях приблизилось к нулю. Поэтому сегодня государственный сектор экономики там превалирует.

Лукашенко сохранил в стране колхозную собственность. На обвинения в свой адрес за это он ответил в своем выступлении по телевидению 17 августа 2007 года: «Что бы мы имели сегодня, если бы поделили на клочки землю? Беда была бы… Вон посмотрите, что в России делается. Так они остановились, в раскорячку сейчас стоят: что-то поделили, а что-то недоделили и не знают, куда идти». «Образно» выражается Александр Григорьевич. А о российских фермерах речь еще впереди.

Начиная с 1996 года в Беларуси наблюдается устойчивый экономический рост, несмотря на отсутствие иностранных инвестиций. И сегодня белорусская экономика функционирует эффективнее российской и уже превысила показатели российского периода. «К примеру, один Минский тракторный завод производит 37000 тракторов в год, а четыре российских — только 7000» [86]. По развитию малого и среднего бизнеса в рейтинге 2012 года Беларусь занимает 58 место, в то время как Россия там 112-я. В рейтинге по уровню жизни населения Беларусь так же перманентно опережает Россию. А вот мнение о Беларуси государственного секретаря Союзного государства России и Беларуси П. Бородина, высказанное еще в 2002 году [114]: «Там, в отличие от нас, очень мало ферм с разбитыми окнами. Там очень чисто на улицах и дорогах. Там в каждом селе каток есть. Там люди знают работу Лукашенко не понаслышке, они видят ее реальные плоды. Много можно говорить об экономике Беларуси — либеральная она или государственная. В Беларуси сохранилось больше госрегулирования… Сегодня в Беларуси работают все промышленные предприятия. Люди социально защищены… на всем постсоветском пространстве нашелся лишь один руководитель, который понял, что работающая промышленность и востребованность народа — это будущее любого государства».

Многие либерально настроенные люди могут прийти в ужас от слов восхваления, произнесенных государственным секретарем в адрес А. Лукашенко. Да, он диктатор, его даже часто величают последним диктатором Европы. Но, повторимся, история знает много примеров, когда именно при диктатуре та или иная страна добивалась существенных успехов. Напомним снова примеры Южной Кореи и Чили. Так что одно не исключает другого. Но как раз Бородин говорил не о политической ориентации Лукашенко, а конкретно о его успешной хозяйственной деятельности на посту главы государства. Свое кредо Лукашенко обозначил в выступлении по телевидению еще 15 мая 1998 года: «У меня четверть территории сегодня в грязи чернобыльской — я буду с какой-то демократией играться?» Как всегда, образно. Но человек понимает, что сначала надо обеспечить надежный базис, а потом уж думать о надстройке. И факт, в стране развился малый и средний бизнес, и государство ему оказывает всяческую поддержку. Место страны в рейтинге по этому показателю уже было приведено. А все крупные предприятия в руках государства. Зато в Беларуси нет безработицы, и на государство работает 80 % активного населения. 70 % ВВП создается за счет экспортно-импортных операций. Находит же белорусская продукция спрос! В Беларуси известны двое миллиардеров. Это владелец футбольного клуба минского «Динамо» Ю.Чиж, а также глава Белтелекома В.Пефтиев. Их никто не притесняет. Там нет кровавых «разборок» между бизнесменами. Нет там и характерной для России череды политических убийств.

«В Белоруссии в отличие от России сохранились многие преимущества социализма, система бесплатных детских садов и пионерских лагерей. В Белоруссии в отличие от России вкладываются громадные деньги в развитие школы, строятся шикарные библиотеки, новые спортивные залы, спортивные площадки… По всем основным социальным показателям Белоруссия превосходит Россию, является более здоровым в духовном отношении обществом» [67, стр. 446]. Далее там же, на стр. 447: «Учтите, у белорусов нет наших сказочных природных богатств, нет сверхприбылей от продажи нефти, а в целом они живут не беднее нас».

И в заключение фрагмент еще одной статьи с восторженным заглавием «Из Беларуси с любовью. Возвращение в социализм» [автор А.Топчий, 104]: «Поразили и заставили по-доброму позавидовать белорусам действующие в стране государственные социальные программы. Здесь до сих пор существует бесплатная медицина. К примеру, в Республиканском научно-практическом центре трансплантации органов и тканей, который местные врачи не без гордости называют лучшим в Европе, любой гражданин Белоруссии имеет право на бесплатную пересадку органов и тканей с последующим обеспечением дорогостоящими лекарствами на протяжении всей его жизни. А вот иностранцам такие операции здесь обходятся в десятки тысяч долларов».

Можно только заключить, что восторженное название статьи вполне оправдано. И сколько бы ни было упреков в адрес диктаторского режима Лукашенко, сколько бы ни строили насмешек над тем, что государством, дескать, управляет бывший председатель совхоза, результаты говорят сами за себя. Председатель, вооруженный практическим опытом и деловой сметкой, а главное, внимательно относящийся к судьбе своего народа, своей деятельностью посрамил множество титулованных российских ученых-экономистов, увлекшихся модными теориями и не отдающих себе отчета, насколько это теории применимы к специфическим условиям их страны, ставивших свои амбиции выше интересов страны и ее народа.

Здесь уместно привести высказывание американского экономиста мировой известности В. Леонтьева [49, стр. 172]: «…в плане понимания законов рынка И. В. Сталин был рыночником (речь идет о внутреннем рынке. — К. X.), грамотным и последовательным». Как отмечал тот же Василий Леонтьев, вообще-то не расположенный к сталинскому правительству, «советские руководители не нуждались в экономистах, потому что сами были экономистами». Понятно, что это высказывание не затрагивает брежневский период. Кстати, в самой России еще раньше Лукашенко был пример отступления от тенденций повальной приватизации. Это бывший президент Татарстана М. Шаймиев, воспользовавшись «великодушием» Ельцина в отношении регионов («берите суверенитета, сколько сможете проглотить»), сохранил в собственности государства все крупные предприятия своей республики. Ну, а Беларусь на всем пространстве СНГ остается островком социализма с вкраплением элементов свободного рынка. Беларусь трудится не только по советской традиции, но и по устоявшемуся в те времена календарю. В России же этот календарь постоянно перекраивают в сторону уменьшения количества рабочих дней. Оно и понятно, занять людей чем-то дельным нет возможности. Так, в мае 2013 года количество выходных дошло до 13 (лишь чуть не дотянуло до половины месяца). Так сказать, продленный День Бездельника. К этому феномену подходят слова из «гимна люмпену»:

 

Общие выводы

Выводы после всего написанного напрашиваются, к сожалению, далеко не утешительные, особенно на фоне продуманной экономической политики в Китае и Беларуси. А непродуманность российских реформ, некритическое отношение к чужому опыту и модным теориям западного мира завели их в тупик, выход из которого не просматривается в обозримом будущем. Звучали, правда, в ту пору начального этапа реформ отдельные критические голоса, но в обществе, охваченном эйфорией, подогреваемой бурбулисовской пропагандой, мало кто к ним прислушивался. А прислушиваться стоило. Особенно к высказыванию бывшего канцлера ФРГ Г. Шмидта [139]: «… в настоящее время Россия не располагает столь необходимым классом предпринимателей, способным превратить планы перехода к рынку в действительность. А те, что появляются, в основном заняты обогащением на «черном» рынке. Необходимо по крайней мере 20 лет для формирования предпринимателя, годного для рыночной экономики». Напомним, что прежде, чем стать канцлером, Г. Шмидт занимал пост министра экономики и финансов в правительстве ФРГ.

К концу первого года реформ, когда уже многое стало понятно, в «Известиях» [142] была опубликована статья В.Орлова и Ю.Уварова «Рынок. Но какой?». Вот несколько выдержек из этой статьи: «… все больше людей приходят к выводу, что на пути к рыночной экономике мы заблудились, что жертвы, которые понесло и продолжает нести население, могут оказаться напрасными»; «… движение к рынку в нашей стране осуществляется методом проб и ошибок, без предварительного решения самого принципиального вопроса о модели будущего экономического устройства». Особенно хочется выделить слово «заблудились», оно еще нам пригодится.

Далее авторы уделяют внимание роли ученых-экономистов: «Обидно, что многие ученые-экономисты, стоявшие у истоков идеи рыночной экономики и приложившие много сил к тому, чтобы эта идея овладела обществом, вдруг ушли в сторону как от дальнейшей углубленной проработки теории этой сложнейшей для России проблемы, так и от путей ее практического решения». И в самом деле, что-то в то время совсем неслышными стали голоса «модных» на заре перестроечной эпохи Абалкина и Агангебяна, корифея конца той же эпохи С.Шаталина. Последний, правда, спустя почти три года выступил 24 августа 1994 года в программе В.Листьева «Час пик», но уж очень тягостным осталось впечатление от того выступления. Заявив вначале, что в такой «странище» перемены не могут наступить достаточно быстро, он, как бы забыв об этом, чуть позже изрек, что реформы не зависят от… масштабов страны. Ладно, простим эту забывчивость, но интересно было бы узнать в этой связи, как он мыслил себе осуществление протежируемой им ранее известной программы, рассчитанной на такой определенно короткий срок, как 500 дней, да еще в той самой «странище». И все же самое печальное в том, что многие надеялись услышать от маститого ученого высказывания об ускорении реформ, о внесении каких-то поправок в их ход… Взамен этого подкупающе откровенное признание в том, что своей программы выхода из кризиса у него… нет. Только выразил надежду, что принятое направление правильное и когда-нибудь (?!) приведет к желаемому результату. Только и всего.

Вот и получается, что внести свой вклад в ход проведения реформ и даже объяснить причины их неуспеха весь цвет ученых в пределах алфавита (от Абалкина до Явлинского) внятно не сумел. Последний, почувствовав свою невостребованность, вообще отстранился от вопросов экономики и ударился в политику. Ученые так и не поняли, что советская экономика насквозь нерыночная. Ведь создавалась она в расчете на директивное, плановое ведение хозяйства, и потому к рынку ее приспособить не удается. Понимание этой проблемы промелькнуло в статье С.Кара-Мурзы [158]: «Экономика парализована в ходе реформы из-за полного несоответствия «физиологии» созданной в СССР промышленности и принципов монетаризма. Возможно, наша экономика вообще не может превратиться в рыночную без полного разрушения и катастрофы. Мутации отдельных предприятий с приспособлением их к хаосу не решают дела.» А целая плеяда ученых этого не захотела увидеть и не учла.

Элемент прозрения прозвучал и из ближнего зарубежья устами президента Казахстана Н.Назарбаева. Его речь была помещена в «Известиях» [145], и в ней он называет «тенденции, возобладавшие в бывшем Советском Союзе с самого начала рыночных преобразований, экстремистскими». Он признал, что «поспешное революционное разрушение старого в условиях, когда новое еще не построено, приводит чаще всего к хаосу, упадку, дискредитирующему новую прогрессивную идею. При этом поневоле возрождается авторитет старой, пришедшей в негодность системы, которая позволяла худо-бедно существовать». Там же президент говорит о возврате к «перспективному» планированию в экономике. Правда, он не говорит, и видимо, не задумывается, с помощью какого механизма (двигателя) он собирается осуществлять планируемое.

Возвращаясь к незавидной роли ученых-экономистов в процессе проведения реформ, вспомним слова Ельцина в ответ на обвинения в ошибке при определении сроков наступления фазы «процветания». Прозвучало это так: «Ошибся не только я, «лобастые» академики тоже ошиблись». Просчет «лобастых» академиков лежит не столько в области науки, сколько в сфере простой человеческой логики. Здесь присутствует чисто психологический фактор. Увлеченные парением в заоблачных сферах своей науки, они порой по инерции не успевают быстро переключить свое внимание как раз на ту самую простую человеческую логику. По этому поводу в ходу много анекдотов. Приведу лишь один пример.

Мне довелось присутствовать на совещании по поводу реконструкции одного производственного цеха в многоэтажном здании. В этом совещании принимал участие очень уважаемый мною профессор. Причем это был ученый с производственным уклоном, потому его и пригласили. В перерыве участники прошли в цех, обсуждая пути реконструкции. Стал вопрос о ширине цеха. В многоэтажных зданиях расстояние между осями колонн 6 м (в старых зданиях 5 м). Казалось бы, чего проще, посчитай число колонн, прибавь единицу и умножь на 6. Это известно любому студенту вуза, изучавшему строительное дело. Так нет же, наш профессор стал бодрыми шагами мерить ширину цеха. Я отвернулся, зажал рот, чтобы не расхохотаться. Я мог бы сказать много добрых слов об этом прекрасном человеке. Но, увы, наша тема востребовала лишь этот комический эпизод, относящийся к области психологии. И если в других областях науки она не играет такой существенной роли, то в экономической науке она важна. Так, А.Паршев в своей нашумевшей книге «Почему Россия не Америка?» [49] пишет на странице 23: «Экономика вообще состоит из математики пополам с психологией». В самом деле, чтобы определить, насколько конкурентоспособной окажется та или иная продукция, будут ли ее покупать, надо понять много нюансов логики поведения покупающей стороны. В условиях советской экономики это совершенно не требовалось и, видимо, в экономической науке поэтому не привилось. Вероятно, по этой причине скромный председатель белорусского совхоза оказался прозорливей «лобастых» российских академиков.

Прозорливей оказались и российские предприниматели, исключая тех, кому удалось ступить на «нефтяные тропы». И хоть они, так же как «лобастые» академики, не утруждали себя экскурсами в область психологии, практическая сметка подсказала им, что продукцию производить не стоит.

Продукция, произведенная на устаревшем оборудовании и по такой же технологии, никому, дескать, не нужна. А модернизация производства, как уже говорилось, может быть рассчитана лишь на более или менее отдаленную перспективу. Но отдачу все хотят получать сегодня, учитывая нестабильность ситуации. Поэтому владельцы производств ориентированы на извлечение прибыли из других сфер, не связанных с производственным процессом. Так диктует простая человеческая логика.

Поскольку чуть выше мы упомянули книгу А.Паршева, раскроем ее основную мысль. Автор книги утверждает, что российское производство убыточно из-за климатических условий и транспортных расходов. Подробнее об этом на стр. 103 [49]: «Любое производство на территории России характеризуется чрезвычайно высоким уровнем издержек… В первую очередь это происходит из-за слишком сурового климата — производство, да и просто проживание в России требует большого расхода энергоносителей. Энергия стоит денег, поэтому наша продукция при прочих равных условиях получается более дорогой».

О транспортных расходах, учитывающих огромные территории России, написано там же, на стр. 73: «Плотность населения напрямую влияет на транспортные расходы. Если, например, равномерно разместить население каждой страны на ее территории, то англичане, немцы, японцы окажутся на расстоянии около 60 метров друг от друга, тайцы и французы — в 100 метрах. А вот между русскими расстояние будет 570 метров. Даже если мы будем учитывать только так называемую «эффективную» площадь страны, т. е. ту треть России, на которой среднегодовая температура выше минус 2 градусов Цельсия и где сконцентрировано все ее население, то среднее расстояние сократится примерно до 200 метров. Да и эта «эффективная» площадь России — не круг или квадрат, а узкая полоса, вытянутая в широтном направлении на тысячи километров. Вот и прикиньте, во что в России обходится дорожное строительство, связь и транспортные тарифы». Впечатляет… впору даже схватиться за голову от неожиданности. Но что уж тут поделаешь — «широка страна моя родная».

На стр. 58 той же книги автор углубляет тему транспорта: «Беда в том, что сухопутный транспорт существенно, на порядок, дороже морского, и отвезти морем норильский никель в Лондон и даже в Куала-Лумпур не дороже, а дешевле, чем в Москву, из-за перевалки и длинного железнодорожного плеча». Действительно, выход к морю имеет лишь весьма ограниченное число промышленных центров, большинство же из них вынуждены доставлять продукцию в порты сухопутным транспортом. Но в ушах продолжает звучать мотив и слова той песни в конце предыдущего абзаца, и из следующего ее предложения мы вспоминаем, что в стране не только много лесов, полей, но и рек. Эврика! Мы нашли!.. Увы, и здесь нас ждет разочарование, и повод для него автор преподносит нам на стр. 74: «… у нас дешевых незамерзающих водных путей тоже нет, в последние годы и замерзающие выходят из строя. Увы, прекратилось движение судов по многим рекам, фарватеры не чищены несколько лет по «экономическим соображениям», то есть из-за правления реформаторов». Тут, правда, несколько смущает вопрос: кто чистил варягам русло Днепра на пути «в греки»…

Концепция Паршева, как уже писалось, вызвала широкий отклик, на нее охотно ссылались противники реформ, не встречая отпора от их поборников. И это дало повод автору концепции, а затем и книги, написать на стр. 103: «Опровергающих доводов я не слышал, да их, видимо, и нет. Практика мои рассуждения подтверждает». Возможно, они все-таки появились после издания книги и периода ее осмысления. Ведь после издания книг В. Суворова о замысле Сталина нанести превентивный удар Гитлеру только через какой-то период появился ряд опровержений, некоторые даже под символом «Анти-Суворов». Но, несмотря на проявленный интерес к рассматриваемой теме, мне не удалось обнаружить чего-либо из серии «Анти-Паршев». Мелькнуло лишь сообщение о том, что тогдашнему министру Г.Грефу был задан вопрос, насколько влияют факторы Паршева на экономику. Последовал ответ, что если экономика построена правильно, то не влияют. Ответил — лишь бы отделаться.

На самом деле вопрос не настолько прост. И чтобы разобраться в нем, следовало бы опереться на множество статистических данных. Поэтому оставим эту задачу «лобастым» академикам. Не будем пытаться, как говорится, отбивать у них хлеб, хоть они и не проявляют к нему в конкретном случае особой жадности. И все же рискнем задать автору несколько вопросов.

Первый из них напрашивается сразу, когда мы вспоминаем о чрезвычайно низкой российской зарплате. А ведь низкая зарплата стимулирует активность местных производителей, а также иностранных инвесторов. Вспомним, что в Китае это один из важнейших факторов, привлекающих зарубежные инвестиции. Задавая этот вопрос, мы надеялись, что величина низкой зарплаты если и не сбалансирует климатические и транспортные издержки, то, по крайней мере, скомпенсирует (может быть, значительно) их негативный фактор. Но в книге затронут и этот вопрос. Процитируем отдельные места.

Стр. 84: «Говорят, что наша рабочая сила дешевая и квалифицированная, и вот тут-то наша козырная карта. За счет рабочего и инженера, согласного работать за гроши, и вырастет новая Россия!»

Говорят-то говорят, но автор соглашается с этим неохотно.

Там же: «Считается, что зарплата в России низкая. А так ли это? Насколько она ниже среднемировой? Увы, доступная информация ненадежна. В справочниках Госкомстата есть раздел «международные сравнения». Там сравниваются даже «надои молока на одну корову» в разных странах, а вот «среднюю зарплату работника промышленности» не узнаешь… Есть «средний доход» — весьма сомнительный параметр. Сколько рабочему в час платят, вот что нас интересует…».

Стр. 85: «По официальным данным в начале реформ средняя зарплата в стране была около 5 долларов, а затем с 1993 по 1998 год колебалась, грубо говоря, в районе 100 долларов».

Ясности это не вносит, поскольку автора почему-то интересует именно почасовая оплата, и именно рабочего. Непонятно также, почему автор на следующей странице увеличивает среднюю зарплату за 1998 год со 100 до 160 долларов. И совсем уж удивляет следующий вывод, не вытекающий из всего предыдущего.

Стр. 86: «Так что зарплата у нас, там, где ее платили (разве кто-то работал бесплатно?. — К. X.), была не ниже, а выше среднемировой. И это неизбежно. Ниже она и не может быть, так как не обеспечит в наших условиях физического выживания (как это угадывает частный предприниматель, и как же выживали при указанных на стр. 85 пяти долларах?. — К. X.), просто не хватит на отопление, теплую одежду (ее покупают не каждый месяц и далеко не каждый год — К. X), питание».

Итак, выходит, зарплаты у нас неплохие. Но тут же автор книги дает задний ход.

Стр. 86: «Сейчас «денежная составляющая» зарплаты у нас упала почти до уровня «третьего мира» — за май 1999 года — 70 долларов. Возникла ли для инвестора благоприятная ситуация? Да, но ненадолго. Впереди маячит более серьезный кризис потребительского рынка — рублевые цены на ликвидные товары должны подпрыгнуть до мировых уровней. Мы не потянем такие цены с «третьемировой зарплатой». Так ли уж велика разница между нищенскими 100 и 70 долларами, чтобы первая величина считалась выше среднемировой, а вторая сразу упала до «третьемировой». А если цены на товары подпрыгнут до мировых уровней, то повысьте и уровень зарплат.

Далее следуют разрозненные аргументы автора книги все о той же зарплате. Попытаемся собрать их воедино. Во времена СССР мы платили символическую цену за жилье и коммунальные услуги, в число которых входило отопление. В реальности издержки по этим статьям были гораздо большими, и мы оплачивали лишь их малую часть. Кроме того, советские люди практически бесплатно пользовались и другими благами, куда входили образование, как среднее, так и высшее, медицина, санатории и дома отдыха… И эти все расходы брало на себя государство. И при расчетах автор использует величину зарплаты, получаемой на руки, приплюсовывая к ней все издержки, оплачиваемые государством (естественно, на одного человека). По представлению автора книги (и не только его), в капиталистическом мире зарплата работающему выдается в полном объеме, а все остальное он платит из своего кармана. Это не совсем так.

Сошлюсь на свой опыт проживания в Германии. Для рядового человека самое дорогое здесь — это жилье. Но сама жилплощадь скромной квартиры оценивается приблизительно в размере 30 % от полной суммы, все остальное — то, что оплачивало советское государство. Платное образование только в частных школах, но они не доминируют. Так что бесплатное среднее образование доступно всем. Высшее образование платное, но суммы не зашкаливают. Тем не менее, кто не может их оплатить полностью, тем помогают социальные службы. Они же доплачивают людям, чьи доходы ниже прожиточного минимума. Медицина здесь платная. Но это не значит, что пациент платит наличными. Существует система медицинского страхования, в которую работающий регулярно вносит часть зарплаты в щадящих размерах. Средства эти оседают в больничных кассах, которые снабжают клиента пластиковой карточкой. По этой карточке передаются кассе расходы на посещение врача и лечение. Владелец карточки ничего не платит, даже за дорогостоящие операции, реабилитационные центры, санатории. Больницы обеспечены современным оборудованием и всем необходимым для процесса лечения. Сравните с российскими больницами, куда больной должен приходить со своими деньгами, медикаментами и даже простынями.

При советской власти я получал неплохую зарплату, но до следующей семья дотягивала с трудом, хоть мы оба работали. В период реформ (пришлось перетерпеть их три года) зарплата вообще была смехотворной, ее величина вместе с ценами менялись настолько часто, что цифры не удержались в памяти. Приходилось многое из дома выносить на импровизированные рынки. В Германии мы живем за счет социального пособия. Но уже с первых дней мы ощутили, что попали в какую-то сказку, настолько высок здесь уровень жизни. Скромное пособие реально оказалось выше «неплохой советской зарплаты» (оговариваюсь, при привычном для нас скромном образе жизни). Исходя из этого, можно представить себе, каково здесь жить на зарплату.

Все эти доводы наводят на следующую мысль. А правомерно ли сравнивать российскую зарплату разных времен со среднемировой? Ведь величина ее образуется как результат арифметических действий с цифрами крайне полярных уровней. Нижний полюс представляет длинный ряд малых величин, составляющих зарплаты стран «третьего мира». Поскольку стран таких много, то сумма от сложения этих зарплат достигает ощутимой величины. В результате частное от деления, т. е. среднемировая, может оказаться существенно заниженным по отношению к зарплатам развитых стран. Так не проще ли ориентироваться на среднюю зарплату этих стран? Да и то, здесь мы сталкиваемся с феноменом Китая, где зарплата еще ниже, чем в современной России. Поэтому не грех было бы его исключить из намечаемого нами списка стран. Да и не только его, туда же дорога странам бывшего восточного блока и некоторым развивающимся странам, процесс развития которых еще далек от завершения. Короче говоря, список должны составлять развитые страны с уже сложившимся уровнем экономики и зарплат. Можно предвидеть, что средняя величина зарплат в этих странах окажется существенно выше пресловутой «среднемировой». И это не крен в сторону «золотого миллиарда», к нему можно отнести лишь немногие страны предполагаемого списка, уровень зарплат в которых не окажет сильного влияния на искомую величину, тем более, что и в этих странах проживает множество людей с весьма скромной зарплатой. Если искомую нами величину средней зарплаты сравнить с российской (во все времена), то сравнение, с большой долей вероятности, окажется не в пользу последней. И после этого вряд ли А.Паршев в своей книге обронил бы такую фразу [стр. 93]: «…зарплата наших людей всегда была по мировым меркам довольно высока, доказательством этого служит тот факт, что они живы. Простое выживание в наших условиях дорого стоит». Удивляет еще в начале фразы слово «всегда». Разве уже приводимая цифра 5 долларов со страницы 85 его книги хоть как-то сопоставима с «мировыми мерками»? Повторяюсь, что разницу в доходах я рельефно ощутил при переезде в Германию, и своим ощущениям склонен доверять больше, чем любым расчетам. Да и цифры, приведенные на стр. 6 [92], должны поставить точку в рассуждениях о близости величины зарплаты к западной. А они убедительны. «На западе 60 % цены продукта составляет зарплата, а у нас этот показатель до 20 % не дотягивает». Коротко и ясно.

Попытаемся вторгнуться в область строительства, которому автор книги посвящает отдельную главу, и которое напрямую связано с климатическими условиями — коньком автора. Со стр. 53 мы узнаем, что подошва фундамента должна залегать ниже глубины промерзания, и вдвое более глубокий фундамент обходится «дороже минимум втрое-вчетверо». И там же: «Стоимость даже простого фундамента под легкий садовый домик составляет у нас 30 % от общей стоимости строительства». От фундамента поднимаемся к стенам, и «где деньги текут буквально струей, так это при кладке стен» (стр. 55). Не будем вдаваться в подробности, нам только сообщают, что в Англии толщина кирпичных стен 20 см, а в средней полосе России — 90 см. Взобрались на крышу. Она в России дополнительно к другим факторам должна выдерживать еще снеговую нагрузку. Приводится пример (стр. 54, 55): «… мне приходилось видеть одноэтажные здания, сплюснутые до фундамента после снегопада». Есть еще несколько мелких подробностей, но мы ограничимся лишь наиболее существенной — необходимостью прокладки коммуникаций ниже той же глубины промерзания.

Что и говорить, строительство на территории России обходится дорого и требует больших затрат труда. Однако вся глава о строительстве носит лишь познавательный характер. К стоимости продукции она прямого отношения почти не имеет. Строительство — процесс единовременный, в повседневной деятельности предприятия он отражается лишь по статье амортизации, единственной величины, унаследованной от строительства, которая входит в стоимость продукции. И если мы взглянем на таблицу 3, представленную автором на стр. 118, то легко определить, что она для России составляет всего 3 % от всех затрат на выпуск продукции. Сама по себе дороговизна строительства влияет лишь на срок окупаемости первоначально вложенных средств. И перед их вложением инвестор должен только прикинуть, устраивает ли его этот срок.

Как же подходил к этой проблеме наш Нестор-инвестор? По существу никак. Вопрос этот его не занимал, поскольку все предприятия этим классом были получены практически даром. С уже готовыми зданиями и оборудованием, растасканным лишь частично. Может быть, я ошибаюсь? Тогда назовите мне хотя бы одного предпринимателя, который начинал бы свою деятельность с возведения здания своего предприятия. Вспомним метания А. Собчака, на ведомство которого был повешен только чуть недостроенный пивзавод. Но среди отечественных «несторов» так и не нашлось желающих вложить хоть толику средств для приведения завода в рабочее состояние. Зачем? Когда можно получить готовое, да еще даром. Хорошо еще, что Путину тогда удалось найти шведских инвесторов, а то бы еще долго висеть заводу на шее его шефа. Может быть, вместо приватизации реформаторам стоило взять курс на поиски иностранных инвесторов. Дело хлопотное. Да и спешить надо было избавиться от государственной собственности.

До сих пор упоминалось об отоплении жилья. Но отапливать приходиться и производственные цеха, да и потребления тепла требуют определенные производственные процессы. По данным Паршева (стр. 70), для средней полосы России «доля отопления в объеме общих энергозатрат промышленности составляет три четверти». Жаль, что не наоборот, ибо затраты тепла на производственные процессы не зависят от климата. На той же странице приводится следующее рассуждение автора: «Представьте себе, что вы — иностранный инвестор. И у вас есть выбор — построить завод в России и 7–8 месяцев в году расходовать деньги на его отопление или в другом месте, где топить не надо совсем. И какие деньги! В четыре-восемь раз больше, чем затраты на энергию где-нибудь в Сирии. Так где вы его построите?» Почему, однако, надо сравнивать с такой южной страной, как Сирия, а не с какой-либо среднеевропейской страной? Видимо, как и в вопросе с зарплатой, над автором довлеют принципы крайностей, стремление как можно убедительней на них продемонстрировать свою концепцию. Поэтому есть основания предполагать, что затраты на отопление в России, хоть и велики, но несколько ниже, чем представляет нам Паршев. Величину транспортных затрат мы оспаривать не пытаемся, а вот с зарплатой дело обстоит иначе. Аргументы в пользу ее более низкой величины мы уже приводили. Повторим, что она существенно ниже средней зарплаты развитых стран, и в какой-то мере она способна скомпенсировать высокие издержки отопления (но предположительно не столь высокие, как по Паршеву).

Теперь просуммируем все три статьи издержек, и мы вправе ожидать, что сумма окажется ниже, чем по представлениям Паршева. Не исключено, что даже существенно. Из наших рассуждений, конечно, точную цифру вывести невозможно, говорить можно лишь об относительном порядке величин. Исходя из климатических и географических условий, Паршев приход западных инвесторов в российское производство исключает. Но уже пришедших считает «каплей в море». Поскольку он приводит цифры, приведем фрагмент со стр. 98: «Общий объем западных инвестиций в производство за весь период плюрализма — от 5 до 7 млрд, долларов. Да хотя бы и 10! Для нашей экономики это мизер». Возможно, это и так, но для сравнения неплохо было бы привести суммы вложений российских инвесторов. Мы лишь можем сослаться на то, что в период правления Р. Вяхирева такой гигант, как «Газпром» не вложил ни копейки в разведку новых месторождений газа. И так ли уж мала приведенная выше цифра для полусонного российского производства?

Обратим внимание на одну странность в рассматриваемой книге. Откроем стр. 147 и приведем несколько фрагментов: «…в поиске средств для промышленного развития страны царское правительство пошло по наиболее легкому пути — привлечение иностранных займов и предоставление концессий»; «…иностранный капитал занял достаточно прочные позиции во многих отраслях российской экономики»; «Одними из первых иностранных инвесторов в России были французские и бельгийские предприниматели, которые вложили значительные средства в создание металлургических и металлообрабатывающих предприятий». Не будем перечислять длинный список других инвесторов. Приведенного вполне достаточно, чтобы задать вопрос. Чем объяснить, что в отсталое хозяйство царской России западные инвесторы охотно вкладывали свои средства, притом не гнушались строить предприятия на голом месте? Из него следует второй вопрос. Что же сегодня останавливает западных инвесторов от вложений в российскую экономику с уже более фундаментальной базой? Что? Климат поменялся за это время? Или Россия увеличилась в своих размерах? Последнее мы сразу отметаем, вспомнив, что с тех пор Россия, наоборот, утратила не только территории Финляндии, Польши и Прибалтики, но и всех бывших союзных республик. А первый вопрос может вызвать только смех.

Есть много факторов, тормозящих российский бизнес. Первое, с чем сталкивается бизнесмен, — это невиданная коррупция в среде чиновников всех уровней. Вспомним, как бесцеремонно министр вымогал взятку у Кобзона. Почти любой бизнес требует криминальной «крыши», его дополняет милицейская. Осаждают инспекции. Пожарнику дай, санинспекции дай, и т. д. Где взять столько? Надуть покупателя либо другого бизнесмена, и прочие ухищрения. Но иностранных бизнесменов касается только первое. Может быть, я наивен, но как-то не хочется верить, что и остальные хищники до него добрались. Но пока в прессе звучат лишь жалобы иностранцев на коррупцию, хоть последнее время все отчетливей.

Что же отталкивает западного инвестора? Коррупция вносит свою лепту, но фактор этот не решающий. Климат и география, конечно, более весомы, и их нельзя игнорировать. Но если ход наших предыдущих рассуждений правилен, то первая составляющая должна быть несколько ниже представленной в книге, а низкая зарплата должна еще уменьшить суммарную величину всех трех факторов. Повторим, величина эта все же ощутимая, но автор книги возводит ее в абсолют. Такое складывается впечатление. Причина видится в другом. Инвестора привлекает страна, где наблюдается процесс развития производства, он сопровождается обычно увеличением объема рынка. На этом рынке у инвестора появляется больше шансов реализации своей продукции, появляется стимул к увеличению ее выпуска. Производитель ощущает себя как бы в потоке, увлекающем его в еще более широкое русло. В России картина несколько иная. Тут тоже есть поток, но не расширяющийся и со спокойным течением. По нему движется судно, на котором все места уже заняты. Нетрудно догадаться, что это сырьевая отрасль. Все остальное — ручеек. А в него инвестора не затянешь. И неслучайно основная часть инвесторов пришла в Россию в начальной стадии реформ, лелея надежды, которые не оправдались. А когда картина прояснилась, охотников поубавилось.

Почему же все-таки зарубежные инвесторы пришли в дореволюционную Россию? Именно потому, что они почувствовали там атмосферу подъема. В других отсталых странах такой подъем не ощущался. Сами огромные территории сыграли в то время позитивную роль, поскольку возникла потребность в коммуникациях. Было начато масштабное строительство железных дорог при Александре III: «При нем в 1891 году началось строительство Великого Сибирского пути, тогда же был принят покровительственно-протекционистский таможенный тариф, затем Таможенный устав» [49, стр. 136, 137]. Другими словами, дополнительно к потребностям страны властями еще был создан благоприятный инвестиционный климат. Волна подъема в России ощущалась и в период 1910–1913 годов. Правда, к концу этого периода уже наблюдалась стагнация, перешедшая в кризис 1914 года: «…Путиловские заводы обанкротились, и в 1916 году были «взяты в казну», то есть национализированы» [там же, стр. 142]. Что тут поделаешь, кризисы возникали и в более благополучных странах. Беда России не столько в этом, а в том, что она поздно спохватилась и ликвидировать отставание ей не удалось.

Однако пора уже выбраться из дебрей паршевской концепции и продолжить наши рассуждения. В ходе их мы уже успели прийти к доводу, что надежды на то, что постсоветский частник будет эффективно развивать свое производство, не оправдались. Причина в том, что «…появился на свет совершенно особый вид капиталиста — человек, который разбогател, не предприняв для этого ничего» [51, стр. 464]. А коли так, то «…поведенческая и психологическая пропасть пролегает между тем, кто свое состояние заработал, и тем, кто его получил» [там же, стр. 465]. Бурбулисовская пропаганда пыталась сгладить этот фактор внушением, что, дескать, все крупные капиталы в мире сколачивались нечестным путем. Серьезное обвинение в адрес мирового сообщества. С другой стороны, это является невольным признанием нечестности процесса российской приватизации. А выпад в сторону мирового капитала, конечно же, несостоятелен. Нельзя, конечно, исключить отдельные случаи. Но в целом процесс развития капитализма носил эволюционный характер, и в основе его лежал труд.

В подтверждение приведем пару примеров. «Всемирно известный концерн «Сименс» начинал с небольшой мастерской и нескольких умельцев и свой первый телеграфный аппарат выпустил в 1848 году. А уже через несколько лет при участии мастеров фирмы, кстати, в России проложили дальние линии телеграфной связи, соединившие Петербург с Москвой и Одессой. Кстати, петербургский завод «Электросила» был организован этой фирмой в 1912 году, а в 1918 году национализирован большевиками» [115]. А вот откровения Генри Форда [14, стр. 304]: «Люди видят успехи, достигнутые другими, и ошибочно считают их легкой удачей. Но в жизни все обстоит наоборот, неудачи встречаются гораздо чаще, и каждый успех достигается адским трудом». В самом деле, не было во времена этих первопроходцев Чубайса, способного дарить готовое предприятие любому первопроходимцу. Все приходилось создавать своими руками и, конечно, головой.

Но вот прошло полгода, и даже более, а основная масса населения никаких перемен не ощутила. Все та же беспросветность. А где же обещанное процветание? И тут уж бурбулисовская пропаганда придумывает новый маневр. Идет, дескать, стадия первоначального накопления капитала. Вот когда он накопится, будет вложен в производство. Вот тогда и зацветем. Когда это случится, вопросов никто не задавал, не затруднял власть с ответами. Народ, воспитанный на старинных былинах, поверил, что капитал поведет себя подобно Илье Муромцу, который просидел сиднем свою молодость, а потом отправился подвиги совершать. Что ж, подождем, пока и капитал отсидится. Только нигде в мире не было стадии «отсиживания» капитала. Рост капитала происходил опять-таки в процессе труда, развития производства. А с развитием производства постсоветские «трудоголики» отнюдь не спешили. Их взгляды были устремлены на то, где что-то еще плохо лежит, где приобрести еще какое-либо завалявшееся предприятие. Пусть пасется. А если уж капитал «накопится», то о вложении его в производство речь не пойдет. Вложен он будет не в производство, а в оффшоры, неведомое доселе понятие. Вот такой в России прижился капитализм, точнее не капитализм, а лишь жалкий его эрзац.

Следующее изобретение рыночных пропагандистов заключается в нелепом утверждении, что чем больше в стране богатых, тем богаче страна. Только вот откуда их станет больше? За счет чего? За счет захвата государственной собственности небольшой кучкой и связанного с этим обделения остальной части общества. А само государство в результате этого процесса как раз и стало бедным, настолько бедным, что стало неспособным выполнять свои основные функции (иметь полноценный бюджет, расплачиваться по зарплате, долгам…). А олигархия, где только появится возможность, будет еще больше отхватывать у государства, благо еще есть что. Такова ее природа. И чем больше будет нищать государство, тем больше это отразится на уровне жизни основной массы населения. Оговоримся, что последние строки больше относятся к ельцинской эпохе. При Путине олигархи были поставлены в некоторые ограничительные рамки. Но сути рассматриваемого нами вопроса это не меняет.

Сам вопрос о зависимости богатства страны от количества богатых людей в ней в какой-то степени может оказаться правомерным для государств масштаба княжеств Монако, Лихтенштейна, султаната Брунея, но никак не для такой огромной страны, как Россия. В самом деле, уже сегодня количество миллиардеров тут перевалило за сотню, чего нет ни в одной стране мира. «Олигархи в России множатся ускоренно — в 2009 году в общемировом списке миллиардеров их было 32 человека, в прошлогоднем рейтинге — 62, а в этом, 2011 году — уже 101 (чуть больше 100 мультимиллионеров остались за пределами списка — они несколько не «дотянули» до миллиарда долларов). Причем за последние 2 года состояние многих из них выросло почти в три раза. И это в то время, когда экономика страны двигалась по наклонной вниз, а жизнь большинства граждан ухудшалась» [65, стр. 404].

Теперь посмотрим, каким образом богатства этих двух сотен (включая «недотянувших») сказалось на богатстве их страны. Приведем свежие данные уже 2012 года [133] из статьи А.Муртазаева: «На прошлой неделе на заседании Госсовета президент Путин признал, что 13 % россиян проживают за чертой бедности. А это, на минуточку, 18,1 млн. человек. Но учтем, что уровень прожиточного минимума (он, напомню, соответствует пайку немецкого военнопленного в 41-м году) недавно был срочно понижен на 4 %, то есть черта бедности явно лукавая. И сколько миллионов прозябают за ней — не знает никто». И далее там же: «Не забудем, что и минимальная зарплата в стране умудряется быть ниже прожиточного минимума». Сначала о пайке немецкого военнопленного. Величину его назвать не берусь, но вспоминаю картину далекого детства. Эвакуация. Заброшенная станция Хилково, куда прибыл и довольно долго стоял товарняк с военнопленными. Не буду подробно описывать эту ужасающую картину. Отощавшие люди, задыхавшиеся в плотно набитых «теплушках», высыпали (если это выражение применимо к ним) на свежий воздух, глотнуть который многим из них довелось в последний раз. Тут же охранники за руки и за ноги оттаскивали павшие тела куда-то прочь. Вспоминая эту картину, я представляю себе питательную способность описанного автором статьи прожиточного минимума. Хорошо еще, что люди, оказавшиеся в зоне этого минимума, приспособились воровать и рыться в мусорных контейнерах. Иначе, вероятно, нового Голодомора не избежать.

Другой безобразный факт касается зарплаты, которая «умудряется» быть ниже прожиточного минимума. Относится этот разговор уже к началу 90-х годов. Друг моего детства оказался в верхушке фирмы, которая хоть что-то производила. По его словам, работа несложная, и выполнять ее может любой десятиклассник. Почему именно десятиклассник, я не пытался у него узнать. Мой вопрос касался размера зарплаты его рабочего. Была названа смехотворная цифра. Точно ее не помню, ибо в то время они мелькали, как в калейдоскопе. Но эта цифра породила мой следующий вопрос: «Как же на эту зарплату он может прожить?» Последовал циничный ответ: «Пусть ищет еще одну работу!» Я всегда был противником совместительства, как правило, эти многостаночники недорабатывают и здесь, и там. Поэтому у меня возник следующий вопрос: «А если он вообще уйдет, подыскав более приемлемую зарплату?» Ответ: «Тогда я найду на его место десять других». Дальнейший разговор я счел бесполезным. Но меня продолжала преследовать мысль: «Как же мой друг оказался втянутым в этот преступный водоворот?» Но преступность уже царила во всех сферах общества, что и подтолкнуло меня к эмиграции. И если сегодня минимальная зарплата «умудряется» быть ниже прожиточного минимума, то это только свидетельствует, что в стране мало что изменилось с тех пор.

Вернемся к признанию президента о 13 % нищих. Из него мы получаем ясное представление о том, как мировой рекорд числа богатых в стране оказывает влияние на богатство страны и уровень жизни в ней. Но, как говорят, это еще не вечер. И хотя социальная сфера в стране существенно ущемлена, власть планирует на нее дальнейшее наступление. Вот выдержка из статьи [108, стр. 11]: «На прошлой неделе ведомство (речь идет о Минфине. — К. X.) обнародовало документ под названием «Основные направления бюджетной политики на 2013 г. и плановый период 2014–2015 гг.». Не надо быть экономистом, чтобы понять, что чиновники считают приоритетным. К примеру, доля расходов на образование в течение трех лет снизится на 0,7 %, составив в 2015 году 4,1 % по сравнению с 4,8 % в 2012 году. В абсолютном значении они сократятся более чем на 40 млрд, рублей (примерно 1 млрд, евро) и составят в 2015 году 573 млрд, рублей. Еще жестче финансисты намерены поступить с расходами на здравоохранение. На эти цели в 2015 году запланировано потратить всего 383 млрд, рублей, что составит 2,7 % от суммы расходов бюджета. Для сравнения: в 2012 году эти расходы составляли 4,4 % или 554 млрд, рублей (это поражает больше всего. — К. X.). И так по всем направлениям, касающимся социальной сферы…» Не будем их перечислять, отметим только ЖКХ, где цифры составят 0,8 % против 1,1 %, что наиболее трагично.

Чем это вызвано? Бюджет, что ли, трещит по всем швам? Или откуда известно, что трещать он будет и в 2015 году? Та же статья дает ответы и на эти вопросы: государство просто хочет на этих социальных сферах сэкономить. Куда же пойдут сэкономленные средства? Читаем далее: «…расходы на оборону за отчетный период вырастут на 1 трлн, рублей, достигнув в 2015 году 2,9 трлн, рублей». Чем же вызвано увеличение по этой статье более чем на 50 %? Может быть, возросла угроза от капиталистического окружения по сравнению с советским периодом? Но мы сами теперь капиталисты, неважно какие. От кого же теперь обороняться? Не от обиженной ли Грузии? Но и это еще не все. «Более чем на 200 млн. рублей — до 2,07 трлн, рублей вырастут расходы на национальную безопасность и правоохранительную деятельность». А какая опасность грозит нации? Но сначала нацию следует разделить на власть и народ, так как они сегодня не едины. А власть не настолько многочисленна, чтобы требовать дополнительно миллионных вложений для защиты от мнимых угроз. А какая опасность грозит остальной части нации: народным массам? Как раз от той же «правоохранительной деятельности», о которой так заботится бюджет, не придавая значения тому, что эта сфера уже давно перешла на «самообеспечение», источники которого понятны всем. Зачем же им дополнительные средства? Чтобы побольше магнитских сгноить в тюрьмах? Вот что пишет об этой «деятельности» Ю.Латынина в том же еженедельнике на стр. 4: «Россия при Путине превратилась в место, где разбойничают правоохранительные шайки». И далее: «…согласно неписанным путинским правилам, каждая из таких шаек считается неприкосновенной».

Как всегда, талантливый журналист Ю.Латынина четко выражает свои мысли. Но вот с Путиным она, пожалуй, перегнула. Ведь беспредел правоохранителей он перенял от прежнего режима, как и другие пороки нынешнего общества. А зарождались эти пороки еще в недрах брежневского режима. Именно тогда общество начало разлагаться, следуя за своим авангардом — партийной номенклатурой. А при Ельцине этот накопленный потенциал лишь мощно выплеснулся наружу. А «правоохренительский» [123] беспредел лишь часть этого продукта разложения. И если вы думаете, что этот беспредел способен одномоментно укротить Путин, то глубоко ошибаетесь. При любом другом правителе вас ждет абсолютно та же картина. Лечить надо, прежде всего, нынешнее общество, но процесс этот весьма и весьма длителен. А пока, как мы видим, вложения в медицину беспощадный бюджет лишь сокращает. А один Путин болезнь не вылечит, даже если очень захочет.

В очередной раз я невольно вступился за Путина. Понимаю раздражение многих потенциальных читателей по этому поводу. С таким раздражением мне уже приходилось сталкиваться в среде моих собеседников — эмигрантов. Некоторые из них даже окрестили меня путинским адвокатом. На что я отвечал, что, во-первых, Путин в моей защите не нуждается, во-вторых, прочтите столько книг про Путина, сколько прочел их я, и тогда хотя бы задумайтесь. А скороспелый довод «рыба гниет с головы» в данной ситуации совершенно неуместен. Скорее ситуацию можно определить так: голова рыбы невольно окунулась в омут. Как мы уже отмечали, Путин не диктатор. Он опирается на свое многочисленное окружение, а по своему характеру оно совершенно разное. Конечно, в определенной степени оно тоже является продуктом того общества, в котором оно созрело. И в ответ на их поддержку он вынужден блюсти их интересы, пусть, по отзывам прессы, и не всегда благонамеренные. В грубой форме это можно было бы выразить поговоркой: «С волками жить — по-волчьи выть» Но тут еще на помощь мне приходит строчка из статьи на той же стр. 4, чуть выше статьи Ю.Латыниной. Она гласит: «Путин — не святой, но то, что он сделал для страны… Я не думаю, что кто-то из крикунов сделал бы больше. Главное — он сохранил страну и создал стабильность». Эти слова принадлежат Лилии Дум л ер из Гамбурга, и мне лестно назвать имя моего единомышленника. Тема правоохранителей, как и состояния всего общества, требует отдельного рассмотрения, и мы к ней еще вернемся. Мы ее только чуть коснулись, поскольку она вклинилась в поле наших рассуждений. А они касались, напомним, довода идеологов о том, что чем больше в стране богатых, тем богаче страна. Думается, что приведенных выше контрдоводов вполне достаточно, чтобы признать, что и этот довод рассыпается.

Какой же еще довод преподносит нам рыночная пропаганда? Уподобление Илье Муромцу (от инерции покоя к бурному взлету) себя дискредитировало. В реальной жизни это подобно процессу высиживания курицей своих яиц, да и то птенцы еще далеко не сразу готовы к взлету. Но идеологи обращаются еще к более глубокой древности, ссылаясь аж на притчу о Моисее. Водил он, дескать, 40 лет людей по пустыне, выдавливая из них по капле чувство раба. По замыслу этих идеологов таким же образом должно измениться сознание (а разве не бытие его определяет?) у народа, чтобы он с радостью воспринял рынок в российском исполнении. Вот тогда и взлетим на крыльях этой радости. Только вот, насколько обидное сравнение придумали идеологи для своего народа: а именно, с рабами. Да и путь, намеченный ими, куда ведет? Увы, отнюдь не в землю обетованную с потоками молока и меда, а от одного рабовладельца к другому, более жестокому. Вспомним хотя бы того друга моего детства. Что поделаешь? «Платон мне друг, но истина дороже».

К тому же идеологи не удосужились заглянуть в учебник истории или хотя бы в Библию. А заглянув туда, обнаружили бы, что причина 40-летних блужданий по пустыне совсем иная. Разведчики, посланные Моисеем в страну Ханаан (прежнее название Палестины), донесли, что страна та заселена народом с более высокой материальной культурой и, соответственно, военной мощью. Только сменивший Моисея искусный военачальник Иисус Навин сумел организовать войско и положить начало завоеванию земли обетованной. Так что этот довод еще более абсурден. Но оставим в покое Моисея, так и умершего в пустыне. Сегодня миллионы людей вправе спросить, сколько же их будут водить по «пустыне жизни» ныне здравствующие поводыри, владеющие, в отличие от Моисея, огромной страной с богатейшими ресурсами. Не спрашивают. Потому что сознание их искусно повернуто в другую сторону, с помощью даже такой примитивной идеологии.

Но она, к сожалению, работает, и идеологи продолжают усердствовать, углубляя воздействие на сознание людей, страдающих от бандитского капитализма и мечтающих вернуться в лоно социализма. А таких миллионы, но идеологи преподносят последний аргумент: колесо истории нельзя повернуть вспять. Истина бесспорная, но посмотрим, насколько она применима к рассматриваемой нами ситуации. Обратимся к уже знакомой нам не столь далекой истории России. И тогда совсем несложно обнаружить, что до 1917 года в России капитализм уже существовал. Чахлый, зачаточный, «эмбриональный», но — существовал. Сейчас пытаются его вернуть, вернее, уже вернули, правда, уже совсем в другой модификации. И если их сравнить, то сравнение окажется явно не в пользу современного. Но суть не в этом. Главное, что вернули страну на путь капитализма. Оказывается, это возможно. Кто же крутит вспять колесо истории? Как раз те, кто утверждает, что это невозможно. Но у них почему-то эта невозможность относится только к социализму, существовавшему 70 с лишним лет и еще свежему в памяти людей, желающих из двух зол выбрать несравненно меньшее. Мы еще вернемся к возможности или невозможности возврата к социализму. А пока лишь отметим, что и этот аргумент идеологов оказался совершенно не к месту.

Неверно утверждать, как это делают многие, и прежде всего в верхах, что век идеологии в России кончился, что строится свободное общество без всякой идеологии. Это не что иное, как наивное заблуждение. В стране, где никогда не было свободного общества, всегда господствовала идеология. Всегда она вдалбливалась массам, которые верили в нее бесконечно долго. Так и на этот раз. Здесь уместно привести рассуждения В. Костикова [87]. Да, того самого пресс-секретаря, которого его шеф «царь Борис» потехи ради искупал в Волге. «У России нет политики, которая могла бы вдохновить и одухотворить нацию.

Власть забалтывает демократию и реформы. Говоря правильные слова о рынке, новой России, она на практике все еще латает застиранную советскую гимнастерку. Мы застряли между прокисшим социализмом и блатным капитализмом».

Однажды, на самой заре реформ, бывшего директора одного советского завода, ставшего в одночасье его владельцем, спросили: «Какая же у вас теперь идеология?» Пламенный в прошлом коммунист, не задумываясь, ответил: «У кого нет совести, у того есть все… остальное», Вот это и есть наиболее точная характеристика рыночной идеологии. Но, к сожалению, она действенна, и множество людей верит, что наступил настоящий капитализм, другого они себе и не представляют. Не ведают, что это лишь беспомощный мутант капитализма, который никак не может привести общество к обещанному «процветанию». По этому поводу еще в начале нынешнего века писал бывший госсекретарь США Г.Киссинджер [168, стр. 301, 302]. «Через 10 лет после краха коммунизма Россия, несмотря на западные увещевания и на многие миллиардные вливания, не стала ближе к нормально функционирующей рыночной экономике и к тем же демократическим институтам». Скоро уже указанный срок 10 лет удвоится, но воз и ныне там.

Ситуация как у Жюль Верна в «Пятнадцатилетием капитане». Плыли в Америку, а очутились в африканской Анголе, да еще до сих пор не знаем об этом. Как тут не вспомнить слова из ранее приведенной статьи В.Орлова и Ю.Уварова в «Известиях»: «… на пути к рыночной экономике мы заблудились…». Как уместны эти слова, как точно они передают настроение целой эпохи! Увы, эпохи деградации — процесса, охватившего все сферы жизни и, как мы уже отмечали, все российское общество. И чтобы представить, куда мы пришли в результате этих блужданий, обратимся к уже знакомому нам аналогу — железнодорожной ветке. Мы уже довольно долго к нему не обращались. А за это время наша ветка успела отклониться от направления, по которому движется мировая цивилизация, на бесконечно далекое расстояние. Да и сам железнодорожный путь кончился. И теперь тяжело груженый состав по кочкам, по болотам пытаются, или делают вид, что пытаются, перетащить в сторону далекой ветки, по которой совершает поступательное движение мировая цивилизация. Надо ли говорить, что такой путь в обозримом будущем не имеет никакой перспективы.

Деградации общества положил начало брежневский период. Уже в 70-х годах ощущался сильный запах гниения. Им оказалась поражена вся правовая сфера. Именно тогда юридическое право сменилось правом «телефонным». Именно тогда зарождался милицейский беспредел. Вспоминается разговор с одним знакомым, занимавшим важный пост в школе милиции. В ходе этого разговора у него буквально вырвалось признание, что при подборе курсантов основное внимание в школе уделяется наличию садистских наклонностей. Я не замедлил спросить, как это определяется. Но мой собеседник резко сменил тему, сообразив, что хватил лишнего. Впрочем, понял я очень скоро, что вопрос мой был наивен. Дай садисту любую приманку — и он на нее клюнет. Но меня признание собеседника неприятно поразило, я понял, что за безобразие творится в его школе. Поделился информацией с моими друзьями и был буквально огорошен, так как полагал, что это касается только той конкретной школы. Посмеиваясь над моей наивностью, друзья говорили в один голос примерно следующее: «А ты что, не знал? Такая практика принята повсеместно». У меня никогда не было проблем с милицией, но от своего окружения я часто слышал презрительные клички в их адрес, среди которых превалировали «мент» и «мусор». Потом я понял, что это неспроста. И сейчас продолжаю верить, что такого не было многие годы советской власти. Скорее всего, это порождение брежневской эпохи. По всей видимости, критерий садизма преобладает и сейчас. Ведь неслучайно эти изуверы с помощью бутылки от шампанского копошатся в кишечниках своих жертв, что приводит к смертельным исходам. До этого не додумывались даже гестаповцы. И когда министр внутренних дел Р.Нургалиев предложил в школах милиции ввести курс человеколюбия, то его подняли на смех. Не из-за этого ли он лишился своего поста?

Не последнюю роль в кампании этих зверств сыграло «дело Магнитского», получившее международный резонанс. Известный юрист «… поплатился жизнью за то, что вскрыл схемы хищения крупных денежных средств сотрудниками правоохранительных органов России; за это он был брошен в тюрьму и там уморен или забит» [132]. Там же сообщается: «Ряд стран (США, Великобритания, Нидерланды…) приняли решения об отказе во въездных визах почти 60 российским должностным лицам, считающимся причастными к гибели Сергея Магнитского». Расследования Магнитского продолжила «въедливая» швейцарская прокуратура (как и в деле «Мабетекса»), и «… в рамках данного следствия были арестованы счета, принадлежавшие гражданам РФ и находившиеся в банке «Credit Suisse». Далее в этой же газете сообщается о проходившей в Монако сессии парламентской ассамблеи Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Эта сессия «… приняла большинством голосов резолюцию «Законность в России: дело Сергея Магнитского». В этой резолюции, утвержденной, несмотря на сопротивление российской делегации (?!. — К. X.), национальные парламенты стран участниц призываются к принятию мер, на введение визовых санкций и замораживание активов применительно к лицам, ответственным за арест, пытки, отказ в медицинской помощи и смерть Сергея Магнитского». Удивляет беспардонность российской делегации, посмевшей сопротивляться принятию резолюции. Да так ли уж важны последствия этой резолюции? Так ли необходимо присутствие в Европе этих «ментов», против которых направлена резолюция? Но здесь работает привычный комплекс: своего не отдадим ни пяди. Не отдали ведь ни «кремлевского реставратора» Бородина, ни международного террориста Лугового. Но протестом российской делегации против резолюции дело не ограничилось. Расквитаться за нанесенную «обиду» российские власти решили принятием «мудрейшего» закона против усыновления российских сирот американскими гражданами. В прессе этот закон так и получил название «антимагнитского». Нелогичность его может вызвать только удивление. Неужели законодатели не понимали, что объект усыновления американцы способны найти в любой другой стране, и поближе, чем в России. Скажем, к примеру, в Польше, Болгарии, Румынии. Однако этот закон опустил шлагбаум перед судьбами российских сирот, подвергающихся в детских домах издевательствам. Результат их часто приводит к смертельным исходам и, по сообщениям прессы, на порядок чаще, чем в американских семьях. Так что эта акция российских законодателей чуровского призыва в отношении Америки равносильна плевку против ветра и сделана она в порыве бессильной злобы, вызванной ощущением собственной неполноценности.

Вот свежий пример «художеств» правоохранителей более высокого ранга, описанный В.Котовым [109]: «Басманный суд Москвы продолжает совершенствовать российское законодательство. На прошлой неделе он отказался удовлетворить требования адвокатов телеведущей Ксении Собчак вернуть ей деньги, изъятые при обыске в начале лета». Обыск произошел после митинга на Болотной площади, на котором ограбленная не присутствовала, а «… обыск у нее в доме был обоснован якобы поиском оппозиционера Ильи Яшина». Тем не менее при обыске были изъяты 1 млн. евро, 480 тыс. долларов и 480 тыс. рублей. Неплохую добычу унесли грабители. И недаром «…проницательные блогеры уже предположили, что возвращать просто нечего: следователи уже давно те деньги поделили между собой». Понятно возмущение автора заметки. «Решение Басманного суда поражает воображение. Он полностью принял сторону следствия, представитель которого заявил: «СК (следственный комитет. — К. X.) не возвращает деньги, потому как не может быть уверен, что ими не будут оплачиваться массовые беспорядки». Но если исходить не только из басманной юриспруденции, а из простой человеческой логики, то основанием для «изъятия» денежных средств может служить установленный факт, что эти средства были уже использованы для организации «беспорядков». А неуверенность СК в таком факте не может служить основанием для изъятия. Это, как говорится, и ежу ясно, но только не Басманному суду.

О российской Фемиде уже написано достаточно много. Но вот свежий факт, описанный в газете [178, стр.26] А.Муртазаевым: «…судья Краснодарского краевого суда Елена Хахалева (примечательная фамилия, ею можно только гордиться — К.Х.) выдавала замуж свою дочь. Размах пиршества был таков, что его заметили даже в Кремле». Развлекали семью и гостей Кобзон, Басков и еще несколько менее заметных деятелей искусства. Мать невесты в интервью «Коммерсанту» призналась, что свадьба обошлась в 3,5–4 миллиона рублей. Точную сумму она не запомнила, да как уж ей запомнить, если 0,5 миллиона для нее сущий пустяк, нажитый понятно, каким путем. Да и в благодатном Краснодарском крае таинственно исчезают куда более значительные суммы. Наживались там все сменяющие друг друга губернаторы, начиная еще с советского наместника Медунова.

Теперь поднимемся на самую высокую ступень правоохранительной сферы. Поводом для этого вторжения послужила нашумевшая история в кубанской станице Кущевской, где банда во главе с Сергеем Цапком при попустительстве правоохранителей терроризировала местное население. Вседозволенность вылилась в конце концов в убийство 12 человек. Внимание прессы привлек тот факт, что один из главных фигурантов этого дела Сергей Цеповяз отделался «подозрительно мягким приговором — штрафом в размере 150 тыс. рублей» [106]. Последовало журналистское расследование, которое и привело в ту самую высокую ступень. Заместитель главного редактора «Новой газеты» Соколов, опираясь на результаты этого расследования, назвал председателя Следственного Комитета России (СКР) А.Бастрыкина и ряд других высоких лиц «обслугой бессчетного количества российских цапков».

Послужной список А.Бастрыкина, однокурсника Путина по университету, внушает уважение. Доктор юридических наук, профессор, автор более 120 научных трудов, возглавлял кафедру в ЛГУ до конца 1991 года. Ох уж этот злополучный 91-й год — граница перерождения многих тысяч людей! И вот читаем в указанном выше источнике (статья К.Воеводы): «Бастрыкин на совещании в Нальчике, куда им был вызван Соколов, «публично и жестко, явно не стесняясь в выражениях», отчитал журналиста и выгнал из зала». Потом опомнился, но… не в ту сторону, какую следовало ожидать. И произошло худшее. По приезде в Москву «без объяснения причин» охранники председателя СКР усадили Соколова в машину и вывезли в лес. Там произошел разговор (вернее, монолог Бастрыкина)». Далее цитируем фрагмент из приведенного в той же статье открытого письма главного редактора «Новой газеты» (шефа Соколова) Д.Муратова в адрес Бастрыкина: «… Вы попросили охрану удалиться и остались с Соколовым наедине… не цитируем, что Вы в крайне экспрессивном состоянии высказывали Соколову о газете, редакционной политике, как Вы характеризовали нашего погибшего обозревателя Политковскую… жестокая правда в том, что Вы в запале грубо угрожали жизни моего заместителя. И даже удачно пошутили, что сами же это дело и будете вести…»

Все же надо отдать должное профессору Бастрыкину. Полного его перерождения в преступного профессора Мориэрти (героя произведения Конан-Дойля) не произошло, и мы должны поблагодарить его, что угрозу свою он так и не осуществил. Более того, он принес извинения Муратову за «скандал в Нальчике», а что касается выезда в лес, то утверждал, что его не было. «Имел место жесткий разговор возле обочины дороги — по сути у канавы, за которой проглядывала лесополоса. Муратов извинения принял…» О степени жесткости разговора «у обочины» ничего не упоминается. В извинении лишь делается неуклюжий упор на характер местности, где состоялся разговор, и ясно, что этот упор имеет целью отвлечь внимание от сути самого разговора.

После всех приведенных фактов кого-то может удивить сравнительно мягкий тон предыдущего абзаца. Каюсь, я всегда испытывал уважение к профессорскому сану. Но за меня постарался автор статьи К.Воевода: «Главред «Новой» может принимать или не принимать извинения главы СКР, но в действиях Бастрыкина явно проглядываются статьи уголовного кодекса. Место этого человека — в СИЗО». Ему вторит весьма осведомленный депутат Госдумы Хинштейн, предрекая Бастрыкину крупные неприятности. Но может быть, их смягчит «петербургский щит». Насчет места в СИЗО, скорее всего, другая крайность. Настоящий убийца или организатор убийства свою жертву обычно не предупреждает, а если делает это, то через третьи лица. Речь может идти о неконтролируемой вспышке гнева, которую, конечно, глава СКР не имеет права себе позволить. Во всей этой истории важно другое, а именно, попустительское, мягко выражаясь, отношение к деяниям банды убийц со стороны высших органов власти. Недаром еще в ельцинское время сложилось мнение о том, что власть, бизнес и криминал слились воедино. Да и сейчас витает в воздухе вопрос, контролирует ли власть криминал, или, наоборот, криминал контролирует власть (речь о ее правоохранительной ветви). Этот сакраментальный вопрос возник еще на закате «перестройки» у следователей Иванова и Гдляна. Не снят с повестки дня он и сегодня. Пройдясь по всем этажам правоохранительной системы, мы завершаем сагу о ней, хоть она и будет дальше мелькать в отдельные моменты.

А пока несколько слов об упомянутом единстве бизнеса и криминала. То, что криминал слился с рядовым бизнесом и «крышует» его, уже никого не удивляет. Но вот факты проникновения криминала в крупный бизнес и даже в олигархическую среду: «Как считает немецкая прокуратура, измайловская преступная группировка тесно связана с российским миллиардером Олегом Дерипаской. Есть факты, указывающие на то, что во времена дележа алюминиевой промышленности по заданию олигарха измайловцы запугивали и даже физически устраняли конкурентов Дерипаски. В ходе этого сотрудничества и было совершено покушение на вице-губернатора Кемеровской области. В результате Дерипаске удалось получить контроль над металлургическим комбинатом в Новокузнецке. Любопытно, что уже два года в Испании идет громкое дело об отмывании денег через счета русской мафии, в котором также фигурируют имена Дерипаски и одного из главных свидетелей на штуттгартском процессе. Ранее, в 2008 году, аналогичные подозрения против Дерипаски озвучивались и в Лондоне…» [132]. Действия обеих сторон «сотрудничества» настолько переплетаются, что трудно уловить, кто же из них бизнесмен, а кто мафиози. Это как раз и свидетельствует об их полном единении.

Но скандальные сообщения о Дерипаске не утихают и в следующем году: «Полиция Испании продолжает операции против представителей «русской мафии», привольно живущих на Пиренеях. В результате продолжения операции «Ява» в руки полицейских попали шесть криминальных авторитетов, в том числе и компаньон известного российского олигарха Олега Дерипаски». Речь идет вот о чем: «…в барселонском аэропорту Эль-Праг был арестован узбекский «вор в законе» Батир Рахимов»; «Рахимов был близок к российскому олигарху Олегу Дерипаске, которому помогал вести связанный с алюминием бизнес в Узбекистане». Следователь национальной судебной палаты Фернандо Андреу «буквально недавно допрашивал в Москве и Олега Дерипаску. Интересно, что в рамках этой беседы, проходившей в помещении генеральной прокуратуры РФ в присутствии шести адвокатов предпринимателя, олигарх признал, что выплачивал определенные суммы криминальным кругам…» [100].

Русская мафия привольно себя чувствует отнюдь не только на Пиренеях. Еще в 1995 году, уже находясь в Германии, я прочел в русскоязычной прессе, что берлинскую мафию возглавляют «вор в законе» Джем (недавно погибший в разборках во Владивостоке) и его положенец Пудель. Тогда по своей неосведомленности я прочел слово «положенец» с ударением на второе «о». Впоследствии, набравшись грамоты, я переставил ударение на первое «е». Так что простите, г-н Пудель, что так плохо подумал о Вас. Зато теперь я осведомлен, что термин «положенец» сродни спортивному званию «кандидат в мастера», т. е. перед этим кандидатом маячит перспектива обрести ранг «вора в законе». Преступность направляется за рубеж властью и олигархами намеренно, чтобы отстаивать там интересы этих обеих сфер. Для этой цели использовалась открытая канцлером Колем еврейская эмиграция в Германию. Об этом пишет известный писатель Э.Тополь [179, стр.37]. «В лагерях, когда у заключенного заканчивался срок, ему делали интересное предложение. «Вот тебе паспорт, и теперь ты Рабинович. Если есть возражения, то мы тебе сейчас еще срок намотаем, и будешь сидеть лет десять». И немало воров и убийц уезжали с еврейскими паспортами. Проблема в том, что по приезде эти люди не менялись. Они как были бандитами, так и остались ими». Это действительно так, и об этом писала германская русскоязычная пресса, сообщая о череде убийств еще в прошлом веке. Да и сам я, еще находясь на родине, в 1993 году прочел статью в «Известиях», которая так и называлась «Российская мафия в ФРГ действует, словно у себя дома». Но продолжим наш экскурс по зарубежным «малинам». И тут уже в Париже мы наталкиваемся на «Тайванчика»-Тохтохунова, «вора в законе», исполнявшего функции «смотрящего» (не помню точно) то ли по Франции, то ли по всей Европе. По иронии судьбы «Тайванчик» вырос в Ташкенте в одном дворе с известными алюминиевыми магнатами братьями Черными (ныне израильскими гражданами). Буквально, куда ни ткнись, везде бизнес и криминал переплетаются, даже на ранней стадии, даже в зародыше. Иосиф Давыдович Кобзон характеризует «Тайванчика» как человека исключительной доброты и душевности. Охотно готов поверить, ведь мы живем в несовершенном мире. Несовершенна и сама природа человека. Могу засвидетельствовать, что в некоторых людях сочетаются порой, казалось бы, самые несовместимые качества.

Но вот уже «Тайванчик» покинул пост «смотрящего», покинул гостеприимную Европу и приземлился в Москве. О дальнейшей его деятельности мне ничего не известно. Только вспоминается описание помпезной встречи его в аэропорту элитой российской культуры. Моя память не удержала всех встречающих, запомнились лишь имена Аллы Пугачевой и модельера Юдашкина. Никто никому не вправе запретить общение с человеком, в котором находишь что-либо интересное, даже при том, что его другие стороны, лежащие вне сферы ваших интересов, мягко говоря, хромают. Но к чему такая пышность встречи? Без всякой оглядки на общество, верха которого вы представляете. К сожалению, приходится констатировать, что верхушка общества деградирует, и этот процесс уже набрал обороты. За верхушкой следует и остальная часть общества. Верхушка об этом хорошо осведомлена и потому не утруждает себя оглядкой на нижние слои общества. В таком состоянии общество не в силах оградить себя от криминала. И, конечно, не способна на это современная власть, ибо, как принято говорить, в очередной войне власти с криминалом победила дружба.

Дружба эта обуславливается тем, что «…организованная преступность во многих отношениях полезна российскому государству. С ее помощью можно финансировать то, в чем нельзя официально признаться, например, можно оказать давление на некоторых оппонентов Кремля или журналистов. Спецслужбы иногда используют организованную преступность как средство решения некоторых вопросов за границей. Также важно, что Путин не воспринимает оргпреступность как угрозу. Пока он не почувствует, что гангстеры представляют какую-то опасность для Кремля, борьба с организованной преступностью не будет для него приоритетом. Конечно, это очень недальновидный подход, но это очень хороший пример, как Путин рассуждает и действует. «Он говорит себе: эти парни знают правила игры, знают, кто здесь хозяин, так пусть они занимаются своими делами» [164].

Следует упомянуть еще один вид преступности. Передача о нем прозвучала на ТВ 12 сентября 2016 года в программе А.Мамонтова. Речь там шла о так называемых «черных риэлтерах», банды которых орудуют в Москве в Петербурге. Их деятельность заключается в присвоении чужих квартир с последующей их продажей. В качестве их жертв превалируют одинокие старики, с которыми легче справиться. Найдя подходящий объект, они приходят к его владельцу с фальшивыми документами, обозначающими их как истинных владельцев. Проживающих там людей они убеждают (сначала мирно) покинуть жилище. Если же те не соглашаются, то следуют меры физического воздействия. Особо строптивые выбрасываются на улицу. В передаче показывается, как некая старушка успела вызвать полицию. Та явилась, но мер к бандитам не приняла. Наоборот, беззастенчиво приветствовала их как старых друзей. В результате старушка длительное время обитала в своей парадной на лестничной клетке.

Ясно, что бандитам покровительствуют полиция и чиновники, фабрикующие им фальшивые документы. Круговая порука. Для меня передача не явилась новостью, ибо о подобном факте я узнал еще задолго до той передачи. Женщина не пустила бандитов в свою квартиру. В ответ они взломали дверь и через окно выбросили ее на улицу. Вслед за дверью на улице оказалась и сама хозяйка квартиры, после того, как ее и малолетнюю дочь жестоко избили. Пострадавшая обратилась с жалобой во все инстанции, но получила лишь притянутые за уши чиновничьи отписки, умело искажающие суть дела. На этом жертва не успокоилась и отправила письма Медведеву (тогда президенту) и Путину (премьеру). Но и двуглавая власть ответом ее не удостоила. А бандитам власть дала разгуляться вволю, и лишь лет через пять после последнего описанного случая вяло отреагировала. Так в сети полиции попали лишь 9 персон из той банды, правда, в том числе и их главарь. На суде они вели себя разнузданно и нагло. И хоть суд им вынес довольно мягкий приговор, всего лишь 4,5 года, они решение суда осмеяли. Потому что твердо знали, что в заключении им надолго не засидеться.

Могут подумать, что выводы о деградации общества сделаны на основании отдельно взятого факта встречи «Тайванчика» в аэропорту. Увы, нет. У меня довольно широкий круг общения в эмигрантской среде. Меня впечатлила беседа с одним знакомым, побывавшим в Москве. До поездки он, человек довольно образованный и мыслящий, мечтал встретиться со своими друзьями-интеллектуалами, обменяться мыслями, узнать что-то новое. Все оказалось напрасным, почти все его друзья за некий истекший период «офирмачились», и их интересы обратились в совершенно другое направление. Связной беседы не получилось ни с кем. Беседы прерывались бесконечными телефонными звонками и разговорами малопонятного содержания. Лишь отдельные фрагменты доносили, что где-то надо что-то урвать, кого-то приструнить (звучали выражения и покрепче), что-то «распилить», и далее в таком же духе. А в перерывах между звонками беседу не удавалось направить в желаемое направление, ибо мысли собеседника витали уже в совсем других сферах. Как мне это напоминает моменты общения со многими людьми в последние годы пребывания в родной Одессе.

Такого же характера впечатления мне довелось выслушивать и от других посетителей Москвы. Один из них даже мне пожаловался, что у него создалось впечатление, якобы над Москвой повисло некое облако, затмевающее разум людей. В тот момент в моей памяти вдруг мелькнуло название поэмы В. Маяковского «Облако в штанах». Именно название, а не ее поэтическая суть. Пришлось это кстати, и я выпалил своему собеседнику, что облако то в штанах, т. е. в конкретных человеческих образах. И зависло оно не только над Москвой, а успешно распространяется по всему пространству страны, так же успешно промывая мозги людей очередной порцией идеологии.

Этой идеологией мозги множества людей уже промыты основательно. Наглядно это демонстрирует еженедельная передача на канале РТР-Планета «Поединок». Ведущий этой передачи В. Соловьев проводит дискуссии между полярно ориентированными политическими деятелями. Одних мы условно назовем демократами, других — плутократами (это уже безусловно). Среди последних зачастую встречаются и откровенные мракобесы. По ходу дискуссии телезрителям дается возможность голосованием выразить поддержку точки зрения одного из участников. Приходится наблюдать следующую картину уже с самого начала дискуссии. Выступает первым демократ, в это время мракобес еще рта не успел раскрыть. Но на экране за него уже подано множество голосов. Мелькают цифры, быстро доходя до тысячи и более. Сочувствующие авансом спешат поддержать своего кумира-мракобеса, который в конечном счете регулярно побеждает в поединке. Все это делает передачу надежным индикатором состояния сегодняшней общественной мысли в России. Тут уместно привести строки В.Гафта.

Те инъекции задерживаются в мозгах зрителей фундаментально. Не говоря уже о политике, программы той «иглы» насыщены безвкусицей, мелкими сплетнями. Чего стоит только программа Н.Барбье «Идеальный ремонт». Так нет же, с интересом и, конечно, завистью смотрят на купающихся в роскоши знаменитостей. Вошла в моду передача о семейных склоках, разводах, и прочих неурядицах в личной жизни известных артистов, о которых они же сами и рассказывают. Да и название «Наедине со всеми» говорит само за себя. А в программе Малахова на ту же тему, собирающую в зале большую аудиторию, мы наблюдаем раскрытые от восторга рты, наслаждающихся этими сплетнями. Перенесемся в сочинский дельфинарий, где нам преподносят шоу, демонстрирующее общение всеядных артистов с обитателями бассейна. Один умный человек заметил, что там на очереди показ сцен совокупления общающихся сторон. Надо же хоть как-то окупить расходы на сочинскую Олимпиаду. Вот, чем кормит людей «игла».

Рыночная идеология уже успела почить в бозе, и востократ быстрее своей предшественницы, идеологии коммунистической. В самом деле, попробуйте теперь, после двадцатилетних «блужданий по пустыне», убедить любого глупца, что где-то в отдалении притаилась предназначенная для него «эра процветания».

Понимая это, новые идеологи не прибегают к обещаниям светлого будущего. Их цель другая: отвлечь людей от проблем насущных и грядущих, направить мышление людей в русло сиюминутных ощущений, сделать их приятными, извлекая из глубин души дремлющие инстинкты. В ход идет патентованный набор национализма, ура-патриотизма, ряда ксенофобий и т. п.

Возникло это направление не вдруг, оно зародилось еще в период господства рыночной идеологии и постепенно эволюционировало до нынешнего уровня. Надо отметить, что зародилось и совершенствовалось оно на этот раз не в идеологических центрах, подконтрольных власти, а в определенном слое общества, отнюдь не самого низшего пошиба. Эти «инженеры человеческих душ» умело воздействовали на болевые точки массового сознания. Другое дело, что «самодеятельность» сих «инженеров» пришлась по вкусу власти. Вероятно, это не совсем точно. Скорее это продиктовано прагматизмом, внушающим надежду, что созревший негатив удастся оседлать в своих властных целях. И седлают. А выражается это в попустительстве, а то и прямой поддержке, радикальных движений. Во всем диапазоне: от «нашистов» до фашистов.

Надо сказать, что на Западе Путина и Медведева не без оснований относят к новому поколению правителей с европейским образом мышления. Но порой ощущается резкий крен в противоположную сторону. Уже привычными стали «селигерские посиделки» «нашистов», которые исправно посещают Путин, Медведев, и, конечно же, поднаторевший в идеологии В.Сурков. Конечно, власть, ощущая количественное уменьшение своего электората, особенно обострившееся в последнее время, вынуждена искать опору в других слоях населения, по большей части маргинальных. Но с «нашистами» произошел конфуз непредвиденного масштаба, когда «… на территории селигерского лагеря появились 13 вкопанных в землю кольев с насаженными на них пластиковыми головами в каскетках, на которых красовались нацистские орлы и свастика. К фашистам были причислены люди, вызывающие у начальства резко отрицательные чувства» [101]. Не касаясь пока «художественных ценностей» этой портретной галереи, заметим, что в Германии, стране, пережившей фашистский режим, нацистская символика запрещена законом, а в стране, освободившей мир от фашизма, она процветает. Более того, даже навязчиво демонстрируется в местах, регулярно посещаемых правителями. Уместно было бы Госдуме принять закон, подобный германскому.

Кому же принадлежали эти головы? В их числе «… правозащитник Людмила Алексеева, историк и телеведущий Николай Сванидзе, политзэк Михаил Ходорковский, рок-певец Юрий Шевчук, экс-президент Украины Виктор Ющенко, «несогласные» политики Эдуард Лимонов и Борис Немцов…» Последуем далее за автором статьи: «Неразборчиво нацепляя фашистские каскетки на «врагов», Якеменко (предводитель «нашистов». — К. X.) ведет себя как отморозок, но как отморозок, власть имеющий». «Власть имеющий» — это, пожалуй, слишком сильно сказано. Ну, подумаешь, нашли предводителю синекуру, руководил он во время написания статьи (2010 год) созданным под него Федеральным агентством по делам молодежи при Министерстве спорта, туризма и молодежной политики. Теперь читатель может передохнуть после длинного названия. Но такова уж действительность: чем меньше дел в фирме, тем длинней и замысловатее ее название. Какая уж тут власть у зиц-председателя синекуры? Да и молодежь свое дело знает туго и обходится в нем без участия Якеменко.

Еще фрагмент из статьи: «Действительно, это была мерзость первостатейная, но отчасти и загадочная. Непонятно было, в чем заключается тайный смысл выставки и кому она на самом деле адресовалась. Ответить на этот вопрос нелегко». Очень легко, и никакой загадки, никакого тайного смысла. Здесь напрашивается рифма-экспромт:

Вот и вешают свои низменные инстинкты «врагу», понимая даже на своем примитивном уровне, что у последнего они вызовут не только отторжение, но и омерзение. К вящему удовольствию вешателей. А адресована эта глупейшая шутка своему верховному шефу в попытке развлечь его неприглядным видом деятелей, вызывающих у шефа «резко отрицательные чувства». Но сама шутка выполнена на уровне детсадовского мышления, в ней нет ни капли остроумия, одна тупость беспросветная. Будь я на их месте, разнообразил бы хоть картину вбитием четырнадцатого кола. На его верхушку водрузил бы макет той части тела Михаила Саакашвили, за которую Путин обещал его подвесить. И уж так и быть, облачили бы этот макет в прозрачные трусы с теми же нацистскими реликвиями, чтобы не нарушить единства ансамбля. Это хоть чуточку разнообразило бы вернисаж.

Так и неизвестно, достигла ли выставка внимания очей Путина. А если достигла, то попытаемся предугадать реакцию Владимира Владимировича. Она представляется примерно такой: «Кого пригрел я на груди своей? Для кого выстроил курорт на берегу озера? На что потратил деньги налогоплательщиков? Как ошибался, пытаясь строить будущее с такими недоумками». И жаль, что эту грусть не разнообразила хотя бы скупая улыбка от созерцания трусов грузинского президента. Тем не менее, выходка «нашистов» имела некоторый резонанс во властных структурах. Об этом сообщается в той же газете, но в статье уже другого автора: «Члены президентского совета обратились к Медведеву с требованием отставки главы Федерального агентства по делам молодежи Василия Якеменко». Далее сообщаются уже известные факты, а также о том, что Медведеву было отправлено письмо Э. Памфиловой с теми же требованиями, на которое Медведев ответить так и не удосужился. Дело было спущено на тормозах. И лишь в 2012 году в прессе появилось краткое сообщение о снятии Якеменко с того поста зиц-председателя. Так тихо, келейно был решен этот вопрос, когда память о «селигерской выходке» уже изрядно стерлась.

В целом «селигерский вернисаж» представлял собой неуклюжую забаву детей младшего возраста, и жаль, что она не была отмечена недавно учрежденной «шнобелевской премией» за самое бездарное произведение. Но она оставила свой след в цепи процесса укрепления фашистских тенденций в определенных слоях общества. Пресса пестрит сообщениями о выходках скинхедов, нацистов, фашистов (прошу прощения, не научился отличать их друг от друга). Среди них погромы на рынках, убийства инородцев, иностранных студентов с иным цветом кожи. Марши «несогласных» разгоняются, марши фашистов — нет. Налицо явное попустительство. Не склонен обвинять власть в сочувствии к этому движению, хотя один эпизод приведу чуть ниже. Скорее, это тактический маневр. В одной из передач из уст одного политика в адрес оппозиции прозвучала мысль следующего характера. Умерьте, дескать, ваше недовольство властью; уйдем мы — придут нацисты. Вывод из этого откровения напрашивается сам собой. Радикальные движения нужны власти. Они играют роль «цепного пса» при ней, хоть и ошейник с цепью надевают не часто. Игра эта весьма опасна. Подобную ситуацию мне довелось наблюдать в миниатюре еще на одном советском предприятии. «Собака» покусала хозяина, то бишь, директора предприятия, и он лишился своего поста.

Теперь обещанный чуть выше эпизод, описанный М. Петровым [98]. В его основу лег фильм П. Бардина «Россия-88». Небольшое пояснение. «88» — это тоже нацистский символ, и составлен он из порядкового номера буквы «Н» немецкого алфавита, первых букв нацистского приветствия. Теперь ясно, что речь в фильме о нацистском движении в России. «Фильм Бардина объективен. Настроения, если не преобладающие, то весьма распространенные в России нулевых годов, переданы точно. Своего отношения к современным российским наци режиссер не скрывает. Героев нашего времени показывает такими, какие они есть: предельно жестокими, безжалостными отморозками.» Ясно, что власти удовольствия от фильма не испытали, и был подан соответствующий сигнал… Естественно, он был воспринят, и… «В городе Самаре, ссылаясь на федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» (!. — К. X.) против картины возбудилась местная прокуратура». Поразительно! Критика экстремизма обвиняют как раз в том, что он критикует. Так легко можно поменять местами грабителя и потерпевшего. «Дышло» способно поворачиваться в любую сторону. И повернуть его легче не в набившем оскомину Басманном суде, а перенести это действо на периферию… меньше шума будет.

Тема фашизма звучит в интервью Л.Млечина русскоязычной зарубежной газете [136]: «В нашем восприятии фашист — это солдат вермахта с закатанными рукавами. А у нас типичные фашисты устраивают митинги, пишут книги, прорываются на ТВ. Они проповедуют практически те же взгляды, что и германские нацисты в свое время. Но у наших людей нет прививки от фашизма, сердцевину которого составляет национализм: мы — лучше всех, умнее, духовно богаче, поэтому остальные должны нас слушаться». О связи фашизма с национализмом сказано категорично, без должного пояснения. Постараемся восполнить этот пробел. Но сначала надо навести порядок в терминологии. Здесь изрядная путаница, которая прочно внедрилась в обиходе. Обычно в разговорах, в прессе и в книгах для краткости до сих пор царит такой устоявшийся порядок.

Начну с того, с чем меня еще в молодости проинформировал один человек, охранявший немецких военнопленных. Общаясь с ними, он обнаружил, что многие из них не понимают слова «фашизм». После многих недоумений он, наконец, уяснил, что идеология гитлеровского режима носит название «национал-социализм», или, как сейчас принято кратко выражаться, «нацизм». «Фашизм» — это нечто другое, и возник этот термин в Италии после прихода к власти Муссолини. Само слово это имеет итальянские корни. Так что фашизм старше нацизма примерно на десяток лет, хотя последний по своему радикализму превзошел предшественника. В обиходном употреблении эти понятия смешиваются, от этого трудно отвыкнуть, но следует помнить об их различии. И если помнить об этом, то для российских нацистов ярлык «фашизм» может лишь служить комплиментом.

Между нацизмом и национализмом тоже существенная разница, понятие нацизма шире и включает в себя политический аспект. Не будем углубляться в дебри этого вопроса, и если выразиться кратко, то в реальности «нацизм» — это действие, а национализм — всего лишь предубеждение. Правда, национализм может служить базой, трамплином для прыжка в нацизм, но не обязательно. Но вот недавние события на Украине с молниеносной быстротой как бы объединили эти понятия. Мобильность украинских нацистов взбудоражила весь западный мир, который и до сих пор не может правильно оценить этот всплеск нацизма, озаренный горящими покрышками Майдана. Не знают натравленные Обамой европолитики, да и не хотят знать, что передача Крыма в 1954 году Украине была оформлена с нарушением процедурных норм (не было голосования в Верховном Совете и акта приемки — передачи). Так что Путин абсолютно законно вернул его в состав России. Но подробности об этом в другой книге. Есть еще понятие национальной гордости, понимают его по-разному. Приведем высказывание Артура Шопенгауэра. «Самая дешевая гордость — это гордость национальная. Она обнаруживает в зараженном ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться. В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа…» При всем уважении к великому философу позволим себе с ним не согласиться. Это определение скорее подходит к национализму, да и то с оговорками. Скорее всего, путаница в терминах захватила и немецкого философа.

Конечно, российская история полна зигзагов. Но в ней присутствуют такие моменты, как просвещенный век Петра и Екатерины, вклад России в победу над Наполеоном, литературный всплеск в том же веке, беспримерный подвиг в Великой Отечественной войне. И непонятно, почему рядовой русский человек, предмет нашей темы, не может этим гордиться, как и вкладом в мировую культуру музыки, балета и т. д. Естественно, не всякий человек может быть непосредственным участником этого вклада. Но почему он не может испытывать гордость за своего соотечественника? Национальная гордость в разумных дозах наверняка присутствует у всех народов. Другое дело национализм. Он склонен приукрашивать, более того, оправдывать негативные моменты как истории, так и повседневной жизни, безмерно преувеличивать уровень и достижения своего народа, принижая другие народы. Как правило, всплеск национализма наблюдается в периоды ущемления национального сознания. Характерный пример — Германия. Бурный экономический рост в конце XIX — начале XX века поставил ее в ряд с ведущими на то время державами Англией и Францией. Конкуренция, борьба за рынки сбыта, характерная для того времени, обострилась. Появление нового конкурента не вызвало удовольствия устоявшихся держав. Конфликт стал неизбежным и вылился в Первую мировую войну, длительности которой Германия не выдержала. Результатом стал унизительный Версальский мир, предусматривавший огромные контрибуции и потерю области, в которой сосредотачивался огромный промышленный потенциал. Из стадии бурного роста страна провалилась в бездну кризиса. Национальное сознание было ущемлено, и рост национализма был естественной реакцией. Юная веймарская демократия оказалась беспомощной в кризисной ситуации и была отвергнута народом, возжелавшим прихода к власти «твердой руки». Так невольно национализм перерос в еще более радикальную стадию национал-социализма. Дальнейшее известно. Но надо сказать, что германское общество правильно оценило свое трагическое прошлое и в полной мере извлекло из него уроки. Живя около двадцати лет в Германии, знаю об этом не понаслышке.

Кризис российской государственной системы носит, в отличие от приведенного примера, внутренний характер, хотя определенные круги не прочь утешить себя и народ версией происков Запада. Но так или иначе, национальное сознание ущемлено, и рост национализма вполне предсказуем. Национализм не ощущался в стабильную эпоху советской власти. Лишь в период «перестройки» он проявил свой крутой нрав. Но… не на территории нынешней России, а во многих бывших республиках. Это нашло выражение в серии кровавых конфликтов (Карабах, Фергана, Сумгаит). Парадоксально, но этот негатив проявил себя не в период ущемления национального сознания, а наоборот, его раскрепощения. Советская власть держала эти настроения в определенных рамках. Перестройка разрушила эти рамки, и вулкан, накопив энергию, извергнул ее наружу.

В России этот процесс в начальной форме обнаружил себя уже после падения советской власти, усилился, когда исчезли все сомнения в ущербности нового строя, и совершал далее свое поступательное движение до нынешнего состояния. А вот впечатления человека, вернувшегося в Россию после долгого перерыва и потрясенного картиной, представшей перед ним [51, стр. 43]: «… не могу не сказать о том разгуле расизма, крайнего национализма, шовинизма, которым охвачена нынешняя Россия». И далее на стр. 44: «все вернулось к царской империи с ее черными сотнями, союзом Михаила Архангела и прочими прелестями. В интеллигентской среде не считаются зазорными (уже не говорю — позорными) высказывания типа «терпеть не могу черных», «все чеченцы — воры и убийцы» и столь же «лестные» суждения о грузинах, армянах, азербайджанцах, казахах, узбеках, таджиках и так далее — список бесконечен. Постепенно я прихожу к выводу, что Россия — страна расистов.

И поразительно то, что ни руководство, ни церковь, ни даже правозащитники не считают нужным противостоять этому». Мы посвятили целый абзац впечатлениям человека, столкнувшегося с действительностью, где все оказалось для него неожиданным, настолько контрастировала она с его прежними восприятиями. Отсюда и некоторая резкость суждений. Автор книги приводит аналогию с самым мрачным периодом империи, накануне ее падения. На этом следовало бы сделать акцент, чтобы у некоторых читателей не создалось впечатление об охаивании всей истории империи, ибо русское сознание такие вещи воспринимает весьма болезненно. Здесь уместно привести слова поэта П.Я.Чаадаева: «Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, только бы ее не обманывать». Насчет бичевания и унижения сказано, вероятно, для контрастности, но сама мысль правильная. Критика к самому себе и обществу весьма способствует совершенствованию обоих. К сожалению, линия Чаадаева не нашла широкого отклика в русском менталитете. Ну что же, каждый народ имеет свой менталитет, и не все черты его могут вызвать чувство восторга. Но многое зависит от того, как относишься к этому народу. И если относишься с уважением, следует с предельной мягкостью пальпировать болевые точки его менталитета.

На фоне наших рассуждений утверждение автора книги, что «Россия — страна расистов», чересчур категорично, несмотря на всю «постепенность» прихода автора к этому выводу. Как делится с нами автор, сферой его общения по возвращении в Россию была среда интеллигенции, в которой он обнаружил элементы ксенофобии. Для широкого обобщения следовало бы попытаться уловить настроения в других слоях общества, как говорили когда-то, «пойти в народ». Должен признать, что из книги я выбрал не самое лучшее выражение ее автора. Произошло это спонтанно, и хотел уже было дать задний ход. Но потом передумал, увидев возможность плавно перейти к теме интеллигенции. Так что нет худа без добра. А что касается самой книги, на которую ссылаюсь, то она пронизана болью за ситуацию в России, да и написана очень интересно.

Элементы ксенофобии в среде интеллигенции автор книги обнаружил не случайно. Многие считают, что ксенофобии — это удел малообразованной части общества, по выражению Шопенгауэра, «толпы». Могу сказать, что это глубокое заблуждение. Первоначально, как правило, они рождаются именно в среде образованной интеллигенции, конечно, не во всей, но в определенной ее части. Мог бы привести многочисленные примеры, которые подтолкнули меня к такому выводу. Ограничусь лишь упоминанием, что мотивы ксенофобии мелькали даже в отдельных высказываниях таких выдающихся мыслителей, как Вольтер и Достоевский. Именно от образованных людей многие предвзятые идеи, включая разного вида ксенофобии, распространяются в среду широких народных масс. И простой народ воспринимает их на уровне инстинкта. К сожалению, наш инстинкт вмещает в себя спектр самых разнообразных эмоций, отнюдь не только положительных. Так человека создала природа, и приходится еще раз напомнить, что живем мы в несовершенном мире. И предвзятые идеи часто находят прибежище в самых темных уголках нашего инстинкта.

Как уже упоминал, примеры из своего личного опыта приводить на буду, прежде всего потому, что они относятся к благополучному времени и носили спорадический характер. Но в это смутное время таких фактов «хоть пруд пруди». Приведу лишь несколько, опираясь в основном на сообщения прессы. У истоков нынешней волны национализма стояло образование общества «Память». Создавалось оно с благой целью — приобщить людей к ценностям дореволюционной России, доступ к которым в советское время был ограничен. Цель эта привлекла в ряды «Памяти» многих образованных людей, мыслящих позитивно. Но в довольно короткий срок в ней стали доминировать люди откровенно националистического направления. Не будем вдаваться в подробности процесса «эволюции», но кончилось все безобразными уличными выходками покойного ныне Осташвили, поддержанными толпой. Тогда власти хоть как-то отреагировали и заключили Осташвили в тюрьму. Но эстафета была принята, и особенно впечатляет факт уже 2003 года, описанный в прессе [91]. А выражался он в том, что во время националистической демонстрации участник ее, актер В.Гостюхин с остервенением бил пластинки Б.Окуджавы, ушедшего к тому времени в иной мир.

Направленность этой акции очевидна: очистить русскую культуру от инородцев. Роюсь в памяти и никак не могу обнаружить подобной тенденции в русской истории. Наоборот, русская цивилизация объединила множество народов, в том числе и стоящих до этого на более низких ступенях развития. Благодаря ей они ликвидировали свое отставание и даже внесли вклад в русскую культуру и другие области. Особенно это ощущалось в советский период, вспомним хотя бы имена Беллы Ахмадуллиной, Чингиза Айтматова и ряда других. Что же прикажет г-н Гостюхин? Уж не бросить ли их книги в костер? Такое уже было в истории Германии в ее самый мрачный период. Мне неизвестна реакция властей и общественности на выходку этого деятеля культуры. Скорее всего, ее и не было. Власть предпочитает разыгрывать эту крапленую карту в своих интересах. А сам факт этот лишь подтверждает убеждение, что предвзятые идеи, ксенофобии рождаются в среде образованных людей. Нельзя не отметить вклад в развитие националистических идей группы писателей, именуемых «почвенниками». Об этом много написано в прессе, к этому нечего добавить.

Хочется внести ясность в один вопрос. Несколько выше я призывал бережно относиться к национальному менталитету. И сразу после этого перешел к критике нарастающих негативных тенденций в российской общественной жизни. Здесь нет противоречия. Все перечисленные факты никак не задевают менталитета. Менталитет включает в себя комплекс черт, устоявшихся в народе в течение многих поколений. А приведенные факты отражают настроения определенной части народа в какой-то конкретный период времени. Так что можно продолжить в том же духе и перейти к вопросу о поволжских немцах. Об их массовой высылке, сопровождавшейся жестокостями, уже писалось вначале. Таким же репрессиям во время войны подверглись и другие народы, но сегодня они реабилитированы, их национальные образования были восстановлены еще в советское время. Исключение составила Поволжская республика, не восстановлена она по сей день, и нет надежды на обозримое будущее.

Но сначала несколько штрихов из истории. А она свидетельствует об активном участии в ней немцев еще со времени Петра, начиная с его личного друга Франца Лефорта, память о котором еще сохранилась в образе печально известной лефортовской тюрьмы. Приведем сведения об участии немцев в основании российской науки [130]: «Первым президентом академии был назначен медик Лаврентий Блюментрост. Заботясь о соответствии деятельности академии мировому уровню, Петр I пригласил в нее математиков Николая и Даниила Бернулли, Христиана Гольдбаха, физика Георга Бюльфингера, астронома и географа Жозефа Делиля, историка Герхарда Миллера. С 1727 года членом академии стал Леонард Эйлер. Именно этот состав воспитал блистательную плеяду российских ученых и изобретателей». Не падайте в обморок, г-н Гостюхин, от столь длинного списка чужих имен. К этому следует добавить, что четыре первых президента той академии были немцами. И впоследствии много видных деятелей немецкого происхождения преданно служили царской России. Вспомним хотя бы министра финансов, а впоследствии премьера С. Ю. Витте. Да и царский генерал Ренненкампф в Первой мировой войне сражался против своих соплеменников, и на первом этапе ее — довольно успешно.

Уместно вспомнить и барона Фридриха фон Фальц-Фейна, основавшего замечательный заповедник Аскания-Нова в бывшей Херсонской губернии. Его племяннику барону Эдуарду Александровичу фон Фальц-Фейну, отметившему 14 сентября 2012 года столетний юбилей, десятью годами ранее была присвоена высшая награда Русской православной церкви — орден Святого Сергия Радонежского «за вклад в сохранение национального культурного наследия России». Подробности интервью с юбиляром можно прочесть в статье А.Маниовича [112, стр. 32]. В интервью упоминается и имя родственника Фальц-Фейнов Бориса фон Скадовски: «Это его родители основали город Скадовск, недалеко от Одессы и Херсона». Юбиляр вспоминает: «В нашем доме в Ницце бывали Игорь Стравинский, Федор Шаляпин, Сергей Лифарь…» Всем памятен подвиг летчика Гастелло, поведшего на таран свой объятый пламенем самолет. Многих удивляла необычность его фамилии. Естественно, в советское время его национальная принадлежность утаивалась, и только теперь мы узнаем, что звали его Николай Францевич. Словом, вклад немцев в различные сферы российской жизни внушителен.

Надо отдать должное Ельцину, он был изначально ориентирован на восстановление Поволжской республики немцев. Вспоминается трансляция из Саратовской области сцены его общения с народом, бурно протестовавшим против этой затеи. В качестве компромисса с народом была выбрана ограниченная территория Капустина Яра, совершенно непригодного для жилья. Но народ отверг и этот компромисс, и популист Ельцин принял сторону народа. Красочно описывает ситуацию А.Фитц [122]: «А начертано на них (плакатах. — К. X.) было следующее: «Лучше СПИД, чем немцы!»; «Отстояли Волгу в 43-м, отстоим и сегодня!»; «Не разевайте рот на саратовский огород!» Вскоре уже плакаты обновленной демократической России оповестили нас о том же самом, а Борис Ельцин, клятвенно обещавший в случае избрания на пост президента восстановить немецкую республику, став им, глумливо предложил территорию ракетного полигона Капустин Яр в Нижнем Поволжье, напичканную неразорвавшимися снарядами, минами, обильно политую отравляющими веществами и соляркой».

В этой выразительной картине национализм уже переплетается с ура-патриотизмом. Да, отстояли Волгу в 43-м, во многом благодаря патриотизму, но без приставки «ура». Ну, какая связь просматривается между немцами, осаждавшими Волгу в 43-м, и их соплеменниками, безвинно репрессированными еще раньше в «профилактических» целях, людьми, предки которых верно служили России? Еще советская власть признала свою ошибку и реабилитировала этот народ. И теперь приравнивание его к агрессорам, осаждавшим Волгу, кроме морального аспекта, попадает под статью разжигания межнациональной розни. К упомянутым в начале абзаца эмоциональным проявлениям добавляется и чисто «шкурный» интерес. Ведь ясно, что многие из этих «спидовозжелателей» проживают в добротных домах, оставленных репрессированными хозяевами. Возвращение в родные пенаты бывших хозяев или их наследников чревато волной исков к уже прижившимся в них обитателям. Конечно, российская Фемида их защитит, но зачем переживать эту тяжбу? Легче нарисовать оскорбительный плакат, сочувствие гарантировано.

Поскольку мы затронули тему патриотизма, не будем от нее отклоняться. Обратимся к классикам. Но и здесь нас ждет сюрприз. Вот фраза М.Е.Салтыкова-Щедрина: «Когда начинают часто говорить о патриотизме — значит опять, сильно проворовались!». «Патриотизм — последнее прибежище негодяя», — говорит Л.Н.Толстой. Я вглядывался в эту фразу на экране компьютера и не верил своим глазам. До этого я слышал эту фразу, но считал, что она относится к национализму, но никак не к патриотизму. Сам, к сожалению, компьютером не владею, попросил найти в Интернете источник, надеясь на ошибку. Не удалось. Лишь значительно позже я узнал, что изначально эта фраза принадлежит британскому критику Самуэлю Джонсону. Была она им произнесена еще в 1775 году по конкретному поводу — войны Британии против боровшихся за независимость американцев. А Толстой лишь популяризировал эту фразу, включив ее в свой сборник афоризмов «Круг чтения». Но этот эпизод, как и в случае с Шопенгауэром, показал, что ссылки на авторитетов требуют осторожности. Во всяком случае в «Войне и мир» понятие патриотизма на расходится с общечеловеческим представлением о нем. Без патриотизма трудно представить себе победу в Великой Отечественной войне. Кстати, к новому явлению, «ура-патриотизму», фраза классика более применима.

Обратимся теперь к высказываниям наших современников. Но сначала подумаем, где может найти применение чувство патриотизма, чтобы реально себя воплотить в какой-либо сфере. Мир изменился, внешней угрозы, перед лицом которой это чувство способно сплотить народ, слава Богу, уже нет. Внутренний кризис устойчив, и патриотизму его не одолеть. Но патриотизм рвется наружу, и это вынуждает его несколько видоизмениться. «Ныне патриотизм проявляется не столько в любви к родине, сколько в ненависти к Америке» [131]. Глубокую характеристику этого нового русла патриотизма дает исполнительный директор Центра стратегических исследований А. Пионтковский [79]: «Антиамериканизм — это устойчивая структура сознания, выполняющая у его носителей очень важные защитные психологические функции. Достаточно посмотреть на поведение пораженной им почти поголовно российской политической «элиты». Еще более характерно это для исламских «элит», разжигающих, подобно своим российским собратьям, идеологический антиамериканизм в массовом сознании своих народов для собственной легитимизации. Антиамериканизм — это не социальный бунт обездоленных, это, скорее, метафизический бунт очень даже наделенных и привилегированных, но глубоко уязвленных и страдающих от самоощущения вторичности и ущербности своего статуса…. Антизападные и особенно антиамериканские комплексы и страсти бушуют в странах третьего мира наиболее грозно как раз в тех верхних разреженных слоях «элиты», в которых принято посылать жен рожать в американские клиники, а детей — в американские университеты. Ну и уж дело «Аль-Арабии», «Аль-Джазиры» и РТР транслировать эти настроения в широкие народные массы». Потрясающий по глубине экскурс в область человеческой психологии. Радует, что не перевелись еще мыслящие люди в России.

В беседе с одной знакомой, человеком образованным и начитанным, я обнаружил эту антиамериканскую наклонность. Человек, кстати, живет на Западе и пользуется всеми его благами. Мое любопытство по затронутому вопросу она удовлетворила следующим ответом: «Как же! Америка всегда хотела уничтожить Россию». Слово «всегда» меня насторожило, и я попросил уточнить, с каких пор. Ведь антиамериканские настроения были привиты советской властью уже в послевоенный период, до этого они не ощущались. Чтобы отделаться, знакомая с чуть меньшим надрывом ответила: «Всю историю». Я продолжал настаивать, и она сослалась на период пребывания Америки под властью британской короны. Спасибо еще, что не на доколумбовский. Не знала знакомая (или не захотела знать), что неурожай 1891 года вызвал в России волну, жертвой которого стали свыше полмиллиона человек. И было бы их больше, если бы слухи об этом не достигли берегов Америки (правительство Александра III их тщательно скрывало). Положение спасла американская гуманитарная помощь, доставленная их флотом в Либаву. Оттуда «241 вагон, наполненный 5,4 млн. гуманитарной помощи, отправит груз в 75 городов и селений 13 российских губерний.» [166, стр.59].

Нелишне напомнить и об американской помощи по ленд-лизу уже Советскому Союзу по ходу Второй мировой войны. Вот вам и «всю историю», как выразилась знакомая.

Утрата статуса сверхдержавы болезненно отразилась на российском патриотическом сознании. Понять это можно, ибо понятие величия внедрялось в сознание русского человека еще с далеких царских времен и глубоко укоренилось. Главный редактор одного весьма уважаемого издательства в одном из своих интервью заявил, что Россия может быть только великой и иначе она не может существовать. Ни в коем случае не будем относить это к числу предрассудков, скорее это инерция мышления, не готового расстаться с устоявшимися понятиями. Родились эти понятия в период войн, захватов чужих территорий, носивших масштабный характер. Сегодня эти явления сошли на нет, военные конфликты можно перечислить по пальцам. А великими еще в ту эпоху имели основания считать себя и Англия, и Франция, даже Испания, на языке которой и сегодня говорит значительная часть американского континента. Однако мотивы величия в этих странах сегодня что-то не прослушиваются. Этот архаизм за ненадобностью отпал. А российское сознание он продолжает будоражить. И все же из этого хора прозвучал трезвый голос еще в 1993 году [144]: «…величие — пустое слово, нам нужна не великая «держава», а страна, где людям хорошо живется». Этот голос принадлежал покойному ныне главе ВЦИОМ Ю.Леваде. Теперь этот центр носит его имя. Продолжим мысль автора статьи: «Российская история показала, может быть, как никакая иная, что расширение границ и сфер влияния вовне чрезмерно расточительно для слабо организованного, малоэффективного общества».

Тем не менее, идеями великодержавия и в прошлом, и теперь правителям удавалось отвлечь массы от насущных проблем, а на внешнем фронте реализовать свой статус звучанием громыковского «НЕТ» с самых высоких трибун, блокированием санкций против зарвавшегося Ирана. Российское сознание болезненно воспринимает возможность даже незначительных территориальных утрат. Еще пришедший к власти Ельцин был первоначально одержим намерением положить конец застойной проблеме части Курильских островов. Проблема эта стала, по крайней мере, широко обсуждаться. Вспоминается транслировавшаяся сцена то ли митинга, то ли опроса, посвященного этой теме.

Хотя, что здесь «опрашивать», если японские названия островов говорят сами за себя. Настроения участников этой сцены напоминали «саратовские страдания» описанной выше антинемецкой демонстрации, правда без плакатов. Даже старушка, которую микрофон оторвал от возни в мусорном контейнере, с пафосом произнесла: «Ни в коем случае не отдавать ни одного». Популист Ельцин и эту проблему спустил на тормозах, а за время правления Путина она и вовсе заглохла.

Неожиданное обострение ситуации вызвало посещение Медведевым одного из Курильских островов. Забегая вперед, отметим, что такой же сомнительный характер, мягко выражаясь, носило недавнее посещение Медведевым Южной Осетии, вспомним и посещение Медведевым хамасовского главаря в Дамаске. Непонятно, кто и с какой целью толкает Медведева на роль «мальчика» на этих «побегушках». Неужели на задворках империи сложилась столь чрезвычайная ситуация, что потребовалось присутствие в этих болевых точках премьера (на Курилах еще в статусе президента). Что-то попахивает муссируемой в прессе кампанией «демедведизации». Курильский вояж Медведева вызвал ожидаемую реакцию в Японии, поскольку и там есть патриотические круги, их настроения тоже подогреваются властями. В результате — сжигание российских флагов на улицах Токио. Это вызвало эффект домино — еще более резкий всплеск имперского патриотизма. Похоже, до этого он несколько сбавил обороты, и понадобилось подбросить поленьев в огонь. И костер разгорелся.

Роль вожатого у этого костра взял на себя В. Жириновский, злорадствуя над постигшей Японию бедой: «В дни национальной катастрофы к японскому народу обратился со словами напутствия вице-спикер Государственной думы Российской Федерации, кавалер ордена почета (не будем перечислять все регалии. — К. X.) Владимир Вольфович Жириновский. «Сдохнете все 120 миллионов, если еще потребуете Курилы от нас!» — сказал он» [81]. И это напутствие прозвучало тогда, когда «…вся планета восхищалась мужеством людей, которые в самые страшные дни проявили удивительную стойкость, предельную выдержку и гражданское мужество. Радиация и вся шкала Рихтера не смогли изменить их и даже сделали их сильнее» [126]. Но «вся планета» для нас не образец — «мы впереди планеты всей». И это выражается в статье И.Камельникова [103]: «Весь цивилизованный мир ужаснула японская трагедия. По-иному на это событие отреагировали российские националисты. Вот злорадство духовного пастыря иерея Александра Шумского: «Все хорошо помнят, как после посещения Курильских островов российским Президентом в Японии топтали его портреты, сжигали и рвали российский флаг… Вот и вернул ей Господь бумерангом то, что причитается за ошибочные символические действия и намерения». И далее: «… все русские люди, в один голос, не сговариваясь, утверждают, что страшный природный катаклизм в Японии есть возмездие этой стране за оскорбление нашего Отечества». В тон этому звучит и длинный пассаж Н. Михалкова, приведенный в той же статье. Маразм крепчал.

Трудно ожидать чего-либо другого от авторов «высказываний», перечисленных в предыдущем абзаце. Но вот подход к этой теме недавно ставшего министром культуры В.Мединского удивил. Не скрою, меня привлекла его сдержанная манера вести дискуссию, его выверенные ответы. Все это я наблюдал в одной из телепередач. В его книге [143, стр. 306] встречаем нечто иное: «Начнем все отдавать. Сами, скопом и даром, как в 1991 году. Курильские острова, Калининградскую область, Сахалин, потом Карелию, Северный Кавказ…» И далее там же: «Забудьте об Империи. Забудьте СССР. Впереди нас будет ждать Великое княжество Московское времен Иоанна Васильевича Грозного. Это еще если удержим Казань и Астрахань…» Но к чему такие крайности? Зачем гиперболизировать масштабы крохотных уступок типа острова Доманский на Амуре. Спорными в этом списке могут считаться лишь первые две названные области. Из-за первой из них до сих пор не подписан мирный договор с Японией, хоть и со времени окончания Второй мировой войны прошло уже более полувека. Что касается второго означенного объекта — Калининградской области (части бывшей Восточной Пруссии), то следует помнить, что это чистейшей воды «подарок» Сталину от Рузвельта, проникнувшегося к нему большой симпатией. Именно по этой причине советская пресса конца войны и первых послевоенных лет так превозносила Рузвельта.

«Подарком» этот теперешний анклав назван потому, что там никогда не жили ни русские, ни их предки — восточные славяне. Тем не менее, ни сегодняшняя Германия, у которой эти земли отняты, ни другие международные организации вопроса о возврате этих земель не поднимают. Казалось бы, радуйтесь и наслаждайтесь. Но призрак происков Запада не дает покоя и Мединскому, что находит отражение на стр. 655 той же книги: «Пересмотр итогов Второй мировой войны — ни больше ни меньше есть часть большого плана (И. — К. X.) по изъятию у России ресурсов и территорий». Книга подверглась критике по многим аспектам, не имеющим отношения к нашей теме, даже отсутствие некоторых знаков препинания в последнем предложении не обойдено вниманием критиков (мы оставляем его в первозданном виде). Не касаясь существа критики, отметим все же ее резкость порой на грани корректности. Как бы мы ни относились к книге Мединского, это серьезный труд, не идущий в сравнение с безответственным проклятием Жириновского в адрес японцев. Критика оказалась собранной в книге группы авторов [29]. Приведем пару фрагментов из нее, касающихся рассматриваемого нами вопроса: «Австрия забыла про империю — и процветает (в напоминание о призыве Мединского «Забудьте об Империи». — К. X.). Германия, потерявшая Кенигсберг, Данциг, Бреслау, уплатившая огромные контрибуции и по сей день продолжающая ДОБРОВОЛЬНО выплачивать компенсации жертвам гитлеровской агрессии, процветает. Безо всяких потуг на создание «четвертого рейха» Германия стала самой мощной, самой богатой страной Европы, восстановила свой статус «мастерской мира»…» (стр. 46). Яркий пример того, как страна, озабоченная лишь идеей развития, отбрасывает с пути идеологический мусор.

Еще один пример того же рода для страны, пребывавшей в свое время в составе российской империи (стр. 46, 47): «Финляндия потеряла (т. е. была вынуждена отдать Советскому Союзу) Выборг и Кексгольм, металлургический комбинат в Вяртсиля и крупнейшие в мире рудники Петсамо. И что же? Сегодня эта страна, в недавнем прошлом «приют убогого чухонца», уверенно занимает первые строчки в мировых рейтингах качества жизни. И самые нижние — в рейтингах преступности и коррупции. А где в тех рейтингах Россия?»

Приведенные два последних довода весьма убедительны. А теперь общая оценка ситуации в стране из уст истинного ее патриота А.Кончаловского. Приводим фрагмент из его статьи [137]: «…пока как Кремль, так и большинство россиян не отдают себе отчета, в каком обществе мы живем. Вот мне и хотелось разобраться, на сколько веков мы отстали от Европы»; «… Россия, подобно ряду других стран Африки и Востока, живет в другом историческом измерении, а точнее, в средневековье»; «Средневековые традиции возродились во всей красе!»; «В типично крестьянском (читай — феодальном) обществе стойко убеждение, что отдельная личность или семья могут процветать исключительно за счет других. Помните поговорку: «У соседа корова сдохла — пустяк, а приятно!»; «… мы до сих пор воспринимаем возвышение соседа как угрозу собственному благополучию»; «Драма России в том, что у нас буржуазия не могла возникнуть вплоть до начала XX века и народ в основной своей крестьянской массе исповедовал ценности феодальнородового строя»; «…жизнь много раз подтвердила правоту моего анализа — судьба тех успешных фермеров, которых вынудило разориться и уехать окружение завистливых бездельников». Вмешаемся в ход мыслей автора и напомним, как настроение того «окружения» плавно переползает в высшие круги общества и в сферу власти и выражается в зависти, переходящей в ненависть, к опередившим странам.

Далее в статье звучат призывы к обществу и власти: «Жесткие социальные обязанности — правила, которые нельзя нарушать, были насильственно привиты европейцам в период возникновения капитализма. Это был нелегкий и болезненный процесс — воспитание гражданина, и он нам еще предстоит, если мы хотим расти и развиваться как современная нация». Следовало бы уточнить, что никакого насилия в европейском процессе развития капитализма не было, равно как не было идеологического центра, действующего насильственно. Сознание рождал сам процесс. А что касается выражения «если мы хотим», то знаем ли, чего хотим. Скорее всего — манны небесной. Последуем дальше за автором статьи: «Знаю, я опять услышу много оскорбленных возгласов, что, дескать, мне не нравится русский народ (предвидение, не лишенное логики. — К. X.), — бредовое обвинение! Любить Родину не значит, что надо признавать за ней несуществующие достоинства, надо просто видеть и прощать ей существующие недостатки». Этот фрагмент, выраженный в духе чаадаевской откровенности, безусловно, впечатляет. И с этой платформы звучит призыв к народу и его лидеру: «Я жду, когда лидер нации открыто, на весь мир признает, что Россия еще не избавилась от феодальной психологии и государство готово употребить все свои ресурсы и мощь — школу, законы, телевидение и прессу — для внедрения в сознание масс новой системы ценностей. Открытое признание, сказанное на весь мир, будет первым шагом на пути к модернизации общественного сознания, к воспитанию свободного русского человека».

Призыв, конечно, пафосный и переполненный самых радужных надежд. Но надо ли перед всем миром бить себя в грудь, не лучше ли начать сие мероприятие с реальных действий. И если они окажутся успешными, результат скажет все сам за себя. Много было в истории громких деклараций. Разве не обещал Хрущев коммунизм построить людям «того поколения». Где он? И вряд ли сегодня Путина влечет в указанном перстом Кончаловского направлении, о чем свидетельствует следующее сообщение [107]: «Президент РФ Владимир Путин объяснил в Совете Федерации причины поражения в Первой мировой войне… Ценой поражения, по словам Путина, стала потеря огромных территорий. «Но время прошло, сейчас нужно вернуться к этому». Фраза довольно туманная: к чему «этому»?

Уж не вознамерился ли Владимир Владимирович напомнить экс-президенту Литвы В. Адамкусу «запах пота и кирзовых сапог»? Вряд ли. Литва, как и вся Прибалтика, теперь член Евросоюза, и трудно представить, что туда может ступить «кирзовый сапог». Это не беззащитная Грузия, которую удается «рвать на куски». Остается выразить догадку, что целью этих слов является возбуждение чаяний имперски ориентированных слоев населения. За их счет можно ожидать поднятия пошатнувшегося рейтинга нынешних властей. Так что заявление Путина в Совете Федерации носит, скорее всего, пропагандистский характер. Но его подхватило российское телевидение. Ну что ж, оно уже давно превратилось в пропагандистское оружие для «промывания мозгов» телезрителей.

Но вернемся к ожиданиям А.Кончаловского о провозглашении Путиным перехода к «новой системе ценностей». Пока они не оправдываются, ибо у Путина на первом плане дела и поважнее. На носу важное событие — Сочинская Олимпиада, и подготовка к ней носит приоритетный характер. Так что потерпите уж, Андрей Сергеевич, хотя бы до окончания Олимпиады. Тем более, что подготовка к ней столкнулась с непредвиденными трудностями. Они отражены в статье Ю.Латыниной «Одноразовое изделие», помещенной в той же газете [107]. Вот что пишет автор: «…в поселках Барановка и Русская Мамайка в Сочи от оползня пострадали 150 домов. Оползень ползет уже год, причина — грунт, который вывозят с олимпийских строек на гору. Барановка — под горой, вот и ползет, меняя русло ручья, выворачивая дома и деревья». Автор статьи ставит вопрос, который заставляет задуматься: «Да, Олимпиаду непременно построят… Построят в болотистой Имеретинской долине, где Госплан запрещал строить что-либо, кроме временных строений, гигантские спортивные сооружения. Вопрос в другом: зачем это будет нужно на следующий день после?»

Вопрос поставлен правомерно, но он тянет за собой и ряд других вопросов. И еще до всех ответов на них сама тема оживляет в памяти всенародную стройку советских времен БАМ, ибо, по отзывам некоторых специалистов перестроечного периода, сей объект даже не дотягивал до титула «одноразового изделия». Тем не менее о БАМе слагались песни. Думается, что и сейчас на повестке дня создание песен о «городе Сочи, где бурные ночи». Не будем сравнивать материальные затраты этих великих строек, приведем лишь некоторые цифры, касающиеся последней из них: «Расходы на Олимпиаду составят не менее $18 млрд., больше половины этой суммы идет напрямую из федерального бюджета. Для сравнения: Олимпиада в Ванкувере обошлась в $2 млрд., в Солт-Лейк-Сити и Турине — сумма расходов примерно такая же. Почти половину денег — 227 млн. рублей — предполагается затратить на строительство 50-километровой трассы Адлер-Красная Поляна, стоимость одного километра которой, согласно проекту — около $150 млн.! Огромная нагрузка на небольшую территорию «прижатого» к морю Сочи угрожает городу катастрофическими последствиями» [38, стр. 252]. Прогноз автора книги оправдался, и он нашел отражение в приведенной в предыдущем абзаце статье Ю.Латыниной.

Приведем еще несколько фрагментов из той же книги, касающихся сочинской темы: «Как известно, предметом особой заботы В. Путина на протяжении последних 4 лет является Зимняя Олимпиада 2014 года, которая будет проведена в субтропическом городе Сочи» [стр. 250]. Факт широко известный, но акцентируем на нем внимание еще раз как на важном мостике к дальнейшим рассуждениям «Россия преимущественно страна зимняя, и надо тщательно вглядываться в карту страны, чтобы найти место, где практически никогда не бывает ни снега, ни льда и где население региона не помышляет всерьез заниматься зимними видами спорта» [стр. 251]. С таким подходом можно и летнюю олимпиаду провести в зоне обитания белых медведей. «Большая часть Олимпиады должна пройти в Имеретинской низменности, вблизи побережья Черного моря, где должно быть построено шесть ледовых дворцов для разных видов спорта и инфраструктура. С этой целью необходимо расселить людей из более чем 400 частных домов и из 32 многоквартирных домов — всего более 4000 человек. Расселение превратилось в кошмар: людям построили дома в деревне Некрасовка с использованием ядовитого стройматериала поливинилхлорида (именно этот материал был использован в печально известной «Хромой лошади» в Перми, где в результате пожара погибли 150 человек). За эти дома люди должны заплатить около $1 млн.

Мало того, что людей выселяют из собственных жилищ, где жили их предки сотни лет, так еще заставляют за это платить» [стр. 253]. Мы привели лишь отдельные места из обширной главы, носящей название «Голубая мечта Путина». Вся она посвящена описанию многочисленных безобразий, сопутствующих стройке, и мало чем отличается от других сообщений прессы. Но вот сам Путин уже в феврале 2013 года посетил Сочи и проинспектировал олимпийские объекты. Пришел в ужас. Особенно его возмутило состояние трамплина для прыжков на лыжах. Его стоимость за время так и не законченного строительства возросла с 1,2 млрд, до 8 млрд, рублей. Возмущение возмущением, но о принятых мерах по отношению к расхитителям пресса ничего не сообщала. Впрочем, о чем сообщать, если уже давно между властями и «деловым миром» обозначился негласный консенсус. Выражен он следующим образом: воруй, сколько влезет — только нас не трогай. Тронул однажды Ходорковский — возмездие было продемонстрировано. В заключение сочинской темы обратим внимание на вопрос, поставленный в загадочном тоне автором в той же главе «Голубая мечта В. Путина»: «И почему именно в Сочи?» [стр. 251].

Ответ лежит в плоскости имперского мышления:

И если подойти к ответу со скрупулезной точностью, то он распространится даже за пределы этих границ, ибо само слово «сочи» грузинского происхождения и обозначает разновидность кустарника, растущего в этой местности. Обратим еще внимание на дважды повторявшееся выше название «Имеретинская долина», а «имеретины» — это одна из групп грузинского народа, подобно мингрелам, гурийцам и т. и. Не будем упрекать советскую власть в такой небрежности определения границ национальных образований. Ни в коей мере это не носило умышленного характера, ибо власть та пришла с идеями интернационализма, и так как ощущала себя пришедшей навеки, не придавала этим неточностям особого значения. Как мы уже упоминали, исконно русские города тоже очутились на территориях других республик. И нелишне отметить, что грузинская сторона конфликта не предъявляла своему российскому оппоненту по поводу статуса Сочи никаких претензий.

Претензии ограничиваются лишь фактом расчленения исконных грузинских территорий в пользу абхазов и осетин, которые там являются историческими пришельцами. Постсоветская Россия признала принадлежность этих территорий Грузии, что отразилось в соответствующих документах. В разгар конфликта определенные российские круги требовали от властей даже их денонсирования. Но последующие события подсказали более легкий путь. Он привел к образованию на территории Грузии двух непризнанных остальным миром государств. Де-юре они независимы, но их функционирование обеспечивается за счет средств российского налогоплательщика, правда, Абхазии лишь на 70 %, остальные 30 % — за счет местного туризма. Напомним, что российско-грузинское противостояние зародилось еще в 1989 году после памятной расправы генерала Родионова над беззащитными женщинами посредством саперных лопаток. Его миссию продолжили другие российские генералы уже в постсоветский период (самочинно, но при попустительстве Ельцина), вмешавшись во внутренний конфликт уже самостоятельной Грузии с использованием чеченского «ополчения». Не будем выяснять степень вины каждой из сторон грузино-абхазского конфликта 1992–1993 гг., но закончился он изгнанием из родных мест более 270 тыс. грузин. Многие из них до сих пор обитают в лагерях беженцев на оставшейся территории Грузии. Даже тенденциозно настроенный автор книги [69] приводит на стр. 259 цифры погибших в этой интервенции: «… конфликт, по официальным данным, унес жизни 17 тыс. человек, в том числе 4 тысяч абхазов». Кто остальные жертвы, автор не уточняет — догадайтесь сами. Но мы умеем считать и, опираясь на «по небрежности» оставленную на той же странице цифру погибших «миротворцев» — 70, определим число погибших грузин около 13 тысяч. Что касается вооружений, то и тут автор признает, что «… не все это было захвачено в российских частях, дислоцированных на территории республики. Многое абхазам досталось официально и законно».

Конфликт Грузии с отторгнутыми Абхазией и Южной Осетией продолжал тлеть, а внимание России к нему оставалось «чутким». Оно выразилось даже в придирках и запрете на ввоз минеральной воды «Боржоми», в которой главный санитар страны Г. Онищенко якобы обнаружил какие-то вредные примеси. С приходом к власти Путина эта «чуткость» оформилась более стройно. К ней прибавилась плохо скрываемая личная неприязнь к М.Саакашвили, сменившему Э.Шеварднадзе. На это же обращает внимание С.Сулакшин в своей книге [167, стр.166], придавая эту чувству решающее значение: «Личностный фактор довел до войны с Грузией и превращения ее во враждебное государство.» Один мой знакомый грузин из-за той агрессии едва не лишился разума. Помутнение рассудка у него порой и сейчас сказывается. А В.Кикабидзе после той пятидневной войны покинул Москву и поселился у себя на родине в Тбилиси. Оттуда ранее врученную ему медаль «Дружба народов» он демонстративно вернул в Москву. Подобным образом поступил и работавший в российском МИДе Григол Вашадзе. Враждебность России он ощутил еще в 2005 году, поэтому покинул Москву, принял грузинское гражданство. Он оказался провидцем. Уже, будучи главой грузинского МИДа, в самый разгар боевых действий он выразил свое возмущение [180, стр.198]: «От этого России не отмыться уже никогда. Она грехи другого государства, СССР, еще не замолила. Прага, Будапешт, теперь мы. Российская внешняя политика хорошо подготовила этот кошмар». Будучи еще сотрудником российского МИДа, он не мог не ощутить той подготовки.

Между делом отметим успешное реформирование Саакашвили милицейского аппарата. Милицейским работникам была существенно повышена зарплата, и понятие «взятки» там исчезло из обихода. Можно ли ждать такого эффекта от российской полиции? Сомнительно, ибо хватательный рефлекс там пустил прочные корни. Да и с садизмом как быть? Есть основания предполагать, что эта советско-брежневская тенденция при подборе кадров обошла Грузию стороной. Так или иначе, но в конце концов костер разгорелся и вылился в пятидневную войну августа 2008 года. Поводом, как принято считать, послужили порывистые действия Саакашвили в отношении Южной Осетии, обернувшиеся в конечном счете против самой Грузии. Но скорее всего, Саакашвили поддался на провокацию. Основания так оценивать события дает сообщение итальянского обозревателя Стефано Маньи [135]: «8 августа, в день 4-й годовщины конфликта, Владимир Путин заявил, что планы по вторжению в Грузию были готовы уже в конце 2006 года. Вооруженные формирования осетин — сепаратистов действовали под командованием русских. С явным намерением спровоцировать войну с Грузией и изгнать грузинское население из региона. Борьба за независимость или русский империализм?». Еще одна подробность, подтверждающая запланированность отторжения грузинских территорий. Группе жителей Сочи случилось видеть движение состава с военной техникой в сторону Абхазии [171]. Происходило это как раз в преддверии войны. Одна из жительниц Оксана Севастиди поместила описание увиденного в интернете. За это российская Фемида, расценив это как шпионаж, осудила ее на 7 лет пребывания в колонии. Поразительно! Ведь техника не маскировалась, какой же здесь шпионаж…

Еще с 2002 года «Москва начала масштабно раздавать российские паспорта гражданам Абхазии и Южной Осетии. Эта «паспортная атака» отчетливо показала, что Россия собирается «разморозить» грузинские конфликты с пользой для себя.» [173, стр.272]. И далее там же: «Независимая международная комиссия, которую возглавляла швейцарский дипломат Гайдн Тальявини, установила, что «паспортная политика России в Грузии противоречит закону». Автор в нескольких местах приводит сведения, что российская 58-я армия проводила учения «Кавказ — 2008» у самой границы Грузии, и уже 6 августа оказалась на территории Юж. Осетии. Это противоречит прежним утверждениям, что якобы это произошло уже после перестрелки 8 августа. Тот же автор продолжает [стр.304, 173]: «…теперь мы знаем, что: «нападение на Грузию действительно было спланированной агрессией, а так называемые миротворческие силы в Юж. Осетии и Абхазии составляли авангард российских сил вторжения. Эти силы, грубо нарушая положения международных соглашений, подписанных Россией, обучали и вооружали сепаратистов».

Успех России в этом конфликте был закреплен внедрением во властные структуры побежденной страны агента Кремля Б. (соответствует!) Иванишвили. Далее автор приводит следующий факт [там же, стр.301, 302], опираясь на книгу бывшего госсекретаря США Кондолизы Райс «Воспоминания о моих годах в Вашингтоне» (Симон и Шустер, Лондон 2010, стр.688). Вот детали ее разговора с С.Лавровым в августе 2008 года уже после одержанной Россией победы: «Лавров позвонил ей и нагло напрямую заявил, что Россия выведет свои войска из Грузии при условии, что в Тбилиси сменится власть. «Второе дело должно остаться между нами, — сказал Лавров Райс. — Миша Саакашвили должен исчезнуть». Райс пишет: «Я не могла поверить своим ушам…». Кондолиза Райс отказалась обсуждать дело свержения демократически избранного президента. Когда Лавров повторил, что все это «должно остаться между нами», чтобы она никому не рассказывала о его требовании, она отказала». Вот вам и образчик российской дипломатии.

Интрига была продолжена водворением агента на роль премьера. Легкими манипуляциями новоявленный премьер добился изменения Конституции, превратившего его самого в главу государства. В такой компании президент оказался лишним и угрозой судебного преследования был изгнан из страны. Воля Кремля восторжествовала, личная неприязнь реализовалась в полной мере. А вот как оценивает этот конфликт Ю.Латынина [179, стр.15] уже спустя почти десяток лет: «Вот устроила Россия грузинскую войну, бросила все силы на то, чтобы снести Саакашвили просто потому, что Кремлю было обидно, что тот использует доставшуюся ему власть, чтобы реформировать свою страну, сделать ее удобной для бизнеса, подчинить государство интересам граждан. План удался, поскольку в конечном итоге Саакашвили проиграл выборы из-за того, что проиграл войну (не совсем так, ибо главную роль сыграла организованная Путиным подсадная утка Иванишвили — К.Х.). А Россия получила от этого какие-то дивиденды? Нет, просто бескорыстно сделала гадость».

Грузинский конфликт не мог не вызвать тревогу в ближнем зарубежье, где Россия уже превысила свои повадки «слона в посудной лавке». Вот как выражает эту тревогу житель Латвии [161]: «Военное вторжение в Грузию в 2008 году — первую военную агрессию в Европе после Второй мировой войны — администрация президента США Барака Обамы в конечном итоге вознаградила политикой «перезагрузки», что только воодушевило режим Путина на возвращение решающего слова в «ближнем зарубежье» и реинтеграцию распавшейся империи». Упрек в адрес Запада, в частности — Америки, справедлив. Тем более, что политика ублажения империи никак не уменьшает тенденцию насаждения в российском обществе антиамериканизма со стороны властей. Однако отношения Обамы с Путиным изменились после укрытия последним перебежчика из ЦРУ Э.Сноудена. В США это восприняли как пощечину. И когда разгорелся украинский конфликт, Обама воспользовался возможностью поквитаться. Он натравил на Россию своих европейских вассалов, и те обложили ее чередой санкций. Ситуацией воспользовались российские производители, существенно поднявшие цены на свою продукцию. Это повергло Россию в экономический кризис, конца которому не просматривается. А к концу президентского срока Обамы была прояснена позиция США относительно отторжения грузинских территорий. Ее озвучил официальный представитель Госдепартамента Дж. Кирби [170, стр.14]: «… позиция по отношению к Южной Осетии и Абхазии остается «неизменной». Вашингтон по-прежнему считает эти регионы «неотъемлемыми частями Грузии».

Несмотря на это, инерция провокаций против Грузии продолжается и по сей день, хоть там уже и другая власть. Так вдруг оказалось, что российская армия испытывает дефицит в бандитах. Запас их был пополнен за счет южноосетинских. С дальним прицелом. Естественно, на это не смогла не отреагировать уже пострадавшая Грузия. Ее МИД весной 2017 года выступил с резким осуждением соглашения о вхождении целых воинских частей Юж. Осетии в состав вооруженных сил России. Действия России МИД расценил как провокационные и призвал ее соблюдать условия соглашения о прекращении огня 12 августа 2008 гола. Глас вопиющего в пустыне. Более того, можно ожидать привлечения в ту же армию и абхазских формирований. Уже Абхазия очищена от грузинского населения, и гнев абхазов переключился на населяющих их территорию русских. Ниже приводятся факты бандитизма против них.

Во всей этой истории остаются неясными лишь некоторые нюансы. В частности: почему функциями миротворчества в такого рода конфликтах наделяются заинтересованные стороны. Но вопрос этот уже обращен к мировому сообществу. А нас в этом случае интересует степень благодарности абхазов к своим освободителям. Тут перед нами предстает такая картина [102]: «Не могут же абхазы забыть, как северный сосед сражался за свободу их республики и что теперь для Абхазии значит Россия (70 % бюджета иностранного государства — деньги российских налогоплательщиков, остальные 30 — прибыль от российских туристов)»; «Формально говоря — каждый абхазский гражданин уже задолжал России 15 тысяч. Формально — потому что вернуть такие деньги абхазы не смогут, даже если вдруг захотят: зарплаты здесь редко превышают 250 долл… Хотя к чему эти подсчеты! Здесь все граждане России, все свои…» Речь о том, что уже давно Россия демонстративно выдала множеству абхазов российские паспорта. С доставкой на дом, и с дальним прицелом.

Но вот приведенное в этой же статье обращение 20 русскоязычных жителей Абхазии: «Почему им (абхазам), имеющим гражданство России, безнаказанно позволено грабить, захватывать чужую собственность, убивать, заниматься фальсификацией, мошенничеством и подлогом? (Достаточно и первых трех видов преступлений. — К. X.). Граждане Абхазии, захватившие наше жилье и собственность, не несут за это ответственности ни как граждане Абхазии, ни как граждане России. Россия защищает Абхазию жизнью своих сыновей и наших детей. Кто защитит нас, русских и русскоязычных граждан? Признавать (независимость Абхазии), защищать ее мы, Россия, можем. Огромные денежные вливания делать можем. А остановить беспредел в отношении русского населения — граждан России, мы не можем?» Эти люди направили иск против российского МИДа. Один из авторов иска Валентина Коваленко вспоминает: «Я знаю русскую женщину, чьих родителей бандиты просто расстреляли на пороге квартиры. Ей пришлось уехать в Эстонию — она пыталась, конечно, бороться, но здесь это бессмысленно и опасно». Заметьте, в Эстонию, а вовсе не в Россию. В Эстонию, с которой Россия не погнушалась вести тяжбу из-за «бронзового солдата», а взять под защиту русскую женщину, живого гражданина, постеснялась. Сама статья носит название «Первые плоды независимости». Вот такую плодовитую независимость насаждает Россия. Зато несколькими годами позже обласкали сбежавшего от французских налогов скупердягу Депардье. Наградили его российским гражданством, бесплатными квартирами в разных городах. Расчувствовавшись, он наобещал снять фильмы о России, но быстро насытившись российской экзотикой, решил сменить род деятельности и организовать свой бизнес в бельгийском Нешене, где еще ранее приобрел дом. Остается лишь гадать, что побудило великого актера в почтенном возрасте переключиться на бизнес. Уж не лавры ли Кобзона?

Что касается Южной Осетии, то повторим уже обозначенный ранее вопрос. Если Россия так уже озабочена государственным устройством соседних народов, то логика диктует пойти дальше. А именно: объединить освобожденную Южную Осетию с Северной в единое государство. В самом деле, почему народ, имеющий общую территорию, должен жить в различных государствах? Но мы лишь обозначили существо вопроса. А вопрос тот всерьез поднял президент Южной Осетии Эдуард Кокойты. Он обозначил его в заявлении российским властям об объединении обеих Осетий, что, понятно, означало вхождение ее южной части в состав России. Но на такую бесцеремонность Путин уже не пошел, и Кокойты был вынужден отозвать свое заявление. Но был другой вариант объединения: присоединить Северную Осетию к уже самостоятельной Южной. Но своего Россия не отдаст ни пяди. Грузинский конфликт — наиболее яркое проявление имперских амбиций России. Проявляются они и во многих других ситуациях. Сюда следует отнести и перманентный «газовый шантаж» Украины, этой кочегарки без топлива. И даже в период правления там российского ставленника Януковича, аппетиты России проявлялись в стремлении «наложить лапу» на украинскую газотранспортную систему. Кстати, аналогичная белорусская система уже прочно удерживается в этих «лапах». Задержали в Таджикистане российского летчика-наркодиллера — в ответ выселяется огромная масса таджиков, приехавших в Россию на копеечные заработки. Кстати, и грузинских граждан, которых пятидневная война застала в Москве, в массовом порядке депортировали. Хорошо еще, что не в концлагеря. Приобретение грузинских территорий не умерило амбиций имперски настроенного мышления. Его скребет утрата Крыма и даже крохотного Приднестровья. При этом не учитывается, что его приобретение создаст еще один анклав, оторванный от метрополии, впридачу к Калининградской области. Да и зачем России сегодня такие огромные жизненные пространства при устойчивой тенденции сокращения населения? Ведь рождаемость в ней продолжает падать, ибо люди уже поняли, что лучше появиться на свет в другом месте. Вопрос проясняет трезвый ответ В. Фортунатова [64, стр. 194, 195]: «…значительное уменьшение населения сделает почти нереальной возможность физического контроля за столь огромными территориями. По оценке аналитиков Массачусетского кризисного центра, контролировать территорию России населением менее 50 млн. человек невозможно чисто физически, так как расчетная плотность населения составит менее 2,9 человек на 1 км2». Для сравнения плотность населения США составляет 26,97 на 1 км2.

Конечно, не дай Бог России приблизиться к цифре 50 млн., но устойчивая тенденция к уменьшению населения в той или иной степени создаст проблемы. Они уже ощущаются фактором китайского «засилья» на Дальнем Востоке и прилегающих регионах. Поэтому стоит прислушаться к высказыванию на стр. 196 той же книги: «России необходимо смириться с потерей «имперского лица» и перестать держаться за прошлое, считает вице-президент США Джозеф Байден… Но он предостерегал от излишнего давления на Россию, поскольку «неумно давить на человека или страну в момент, когда они теряют лицо». Тем не менее можно ожидать антиамериканской реакции даже на столь мягкие призывы вице-президента. Что тут поделать, имперские комплексы тесно переплетаются в тугой узел с антиамериканизмом, ура-патриотизмом, национализмом. И приходится напомнить о роли в этом узле образованных слоев общества.

Послушаем уже знакомого нам А.Проханова [52, стр. 91, 92]: «Сегодня Америка, как и десять лет назад, является главным источником наших бед, причиной наших неудач и унижений, главным препятствием на путях национального возрождения. Выдавливание по каплям американского раба из русского общества — есть огромная мировоззренческая и политическая задача, часть национально-освободительной борьбы». Но читаем дальше [стр. 92]: «Нас огорчает приговор московского суда русскому парню Сусликову, который обстрелял шпионское гнездо американского посольства…», и далее там же: «Настанет время, когда Сусликова выпустят из тюрьмы и ему в Кремле, вместе с Будановым, президент вручит орден Мужества». Здесь уж Александра Андреевича изрядно занесло. К его подзащитному подходит много статей Уголовного кодекса, вплоть до международного терроризма. Просто поражает, насколько ненависть может застилать глаза. Неужели маститому писателю неведомо, что определять, является ли посольство «шпионским гнездом», вовсе не в компетенции Сусликова, а в ведении других служб. Если они это устанавливают, то шпионов высылают из страны. Так действуют законы во всем цивилизованном мире. И акция Сусликова вполне тянет на международный терроризм, пусть и не басаевского масштаба. Но, по Проханову, чеченцу Басаеву нельзя, а русскому Сусликову можно. Более того, его поступок заслуживает ордена Мужества.

Не обойдем вниманием и второго претендента на эту награду — полковника Буданова. Его «подвиг» был красочно описан в прессе. Повторим лишь основные моменты.

Изнасиловав Эльзу Кунгаеву, он вдобавок поорудовал над своей жертвой саперной лопаткой (испытанное родионовское средство) и в конце концов задушил ее. Ликвидировать последствия содеянного он принудил своих подчиненных (в лучших традициях «дедовщины») под угрозой смерти. Угроза эта распространялась также и на случай разглашения. Много ли надо «мужества», чтобы совершить подобное? Но «общественное сознание» возвело его в ранг народного героя. Мне приходилось общаться с «интеллигентными» людьми того времени, недовольными режимом и мечтавшими сокрушить его с помощью таких личностей, как генерал Макашов и герой нашего эпизода. А режим тот отнесся к Буданову благосклонно. Трижды заслуженные деятели медицины проводили экспертизу героя на предмет вменяемости и упорным трудом фальсифицировали ее результат. Только усилия адвоката семьи жертвы Станислава Маркелова привели полковника на скамью подсудимых. Но и тут сказалось желание властей «почистить мундир» своей армии. Отделавшись сравнительно мягким приговором, убийца свой срок заключения провел в курортных условиях Ульяновской области, ставшей вотчиной губернатора Шаманова, генерала и бывшего начальника Буданова. Последний был освобожден, разумеется, досрочно, и его свобода ознаменовалась своего рода «подарком».

«Подарок» был преподнесен определенными кругами, озабоченными покоем недосидевшего. Ясно, что этот покой был бы нарушен исками адвоката Маркелова по поводу всех льгот убийце от российской Фемиды. Было организовано убийство беспокойного адвоката. Произошло оно среди белого дня в центре Москвы. Убийца, журналист Никита Тихонов, не пощадил и спутницу адвоката Анастасию Бабурову. Для того чтобы исключить националистический след этого преступления, в сообщники убийце «пришпандорили» еврейку Евгению Хасис. Позже Ю.Латынина сообщила о принадлежности (уже обоих) «…к организациям «Русский вердикт» и «Русский образ», поощряемым и направляемым идеологами Кремля в рамках проекта «управляемого национализма» [97]. Впрочем, до сих пор история эта полна неясностей, мелькала даже версия о том, что задержанные лишь «подставные лица». Значит, скоро выйдут.

Череда убийств, к сожалению, на этом не закончилась, но уже в обход закона. Был убит и сам зачинатель этой серии Буданов. Предполагался чеченский след. Выражение «к сожалению» относится не только к последнему убийству, но и ко всей серии. Ибо, в моем представлении, жизнь человеку дается Богом, и только он имеет право отнять ее. Будучи убежденным в этом, надеюсь, что в ближайшем будущем такая страна, как США, отменит смертную казнь. Человечество сегодня уже в состоянии придумать другие формы наказания. А что касается России, то обратим внимание на фразу Ю. Латыниной в той же статье: «Степень коллапса правоохранительной системы в России достигла такой степени, что резонансные убийства, которые бы в любой стране наделали шуму на месяцы, в России происходят каждый день».

Поскольку в предыдущем абзаце мы чуть-чуть коснулись вопроса религии, то нельзя обойти молчанием наделавшую много шума безобразную выходку Pussy Riot. Почему-то в западной прессе слишком много внимания уделяется юридической стороне этого вопроса, т. е. адекватна ли мера наказания совершенному поступку. Об этической его стороне упоминается лишь вскользь. А она значительно важнее незначительного срока наказания, назначенного троице исполнительниц этого «шоу». И это четко выражено во фразе: «Право на демонстрацию не может быть выше права на религиозную свободу и религиозные чувства прихожан» [134]. Привлекает внимание и статья В. Коваля «Крестоповал» [110] на эту же тему. Начинается она с причины, описание которой автор позаимствовал на сайте радиостанции «Эхо Москвы»: «если бы короли интеллекта Гундяев и Чаплин не начали призывать к голосованию за Путина, то не пришло бы даже в голову никому устраивать в ХХС (Храме Христа-Спасителя. — К. X.) съемки клипа…»

Дело, конечно, не только в призыве голосовать за Путина, а в более масштабном вмешательстве церкви в политику, что вызывает раздражение в широких общественных кругах, и не только в России. Действительно, стремительное вхождение церкви в политику попахивает советской нетерпимостью к инакомыслию. По отношению к нему в речах некоторых церковных лиц звучат агрессивные нотки. Даже если прислушаться к выступлениям Патриарха Кирилла (в миру Гундяева), то сам тон его речи не выдает в нем духовного пастыря, а скорее человека, готового возглавить Крестовый поход в защиту власти. Уже знакомый нам Ван Херпен в своей книге [173, стр.313] приводит следующий факт. «В рассекреченных после распада Советского Союза архивах КГБ найдена также папка Кирилла, из которой следовало, что он сотрудничал с этой организацией под псевдонимом Михайлов. Поэтому неудивительно, что Патриарх работает бок о бок с Кремлем». Надо напомнить, что автор правдиво осветил грузинский конфликт. Подзаголовок книги гласит «Чечня, Грузия, Украина». Но в противовес грузинскому, чеченский, и особенно украинский, конфликты он описал, исказив их суть, явно в антироссийском духе. С украинским конфликтом я, как бывший житель Украины, знаком не понаслышке. Он описан в другой моей книге, опираясь на многие авторитетные источники. Поэтому предвзятое его освещение меня возмутило. Настолько, что в одной беседе я удлинил его фамилию на греческий лад, добавив окончание — „ис“. Чуть позже обнаружил, что книга его издана на враждебной Украине. Ситуация прояснилась и все стало на свои места. Тем более, что благодарные издатели снабдили обложку книги символом «бестселлер».

Протесты против ареста «пусек» нашли выражение в малопривлекательных акциях в соборах Кельна и Цюриха. Последняя как раз и описывается в статье «Крестоповал». И не только это, а еще реакция «скандально известного украинского» движения Femen: «В день вынесения приговора активистка Инна Шевченко спилила бензопилой поклонный крест в центре украинской столицы…». Мало того, активистки Femen «объявили о намерении отправиться в гастрольное турне по «очагам православного деревянного зодчества России». Сведения эти дошли до России, и там уже организуются дружины, «которые, согласно заявлению православного движения «Святая Русь», начинают патрулировать улицы Москвы». Поистине: посеешь ветер — пожнешь бурю. И уже появились фотографии «вооруженных людей, одетых в черные футболки с надписью «Православие или смерть». Этот лозунг еще в 2010 году был признан экстремистским». В целом выходку «пусек» можно сравнить по уровню (не по вектору) с «селигерским вернисажем». Им следовало бы осознать, что метили они в церковную верхушку, а надругались над чувствами миллионов верующих. Храм — не место для выражения политических взглядов, да еще в такой неприглядной форме.

Но пора подвести черту под темой идеологии, хоть она и весьма обширна. Она заслуживает внимания, ибо ведет к разного рода негативным последствиям, начиная от вроде безобидных «бурбулисовских надувательств» широких масс до кровавого российско-грузинского конфликта. Идеология в России сегодня является прикрытием несовершенства базиса. В передовых странах западного мира идеология проявляет себя лишь в названиях партий, да и то чисто символически. Совершенный экономический базис этих стран не нуждается в идеологическом прикрытии. А каков же этот базис в нынешней России? Воспользуемся данными А. Костина, относящимися к 2011 году [38, стр. 226]: «По добыче угля Россия достигла уровня 1957 года, по производству грузовых автомобилей — 1937-го, комбайнов — 1933-го, тракторов — 1931-го, вагонов и тканей — 1910-го, обуви — 1900-го. Практически полностью разрушена авиационная, радиоэлектронная, автомобильная промышленность». Теперь полюбопытствуем о месте России в мире по различным показателям. Для этого полистаем ту же книгу назад и остановим внимание на стр. 222: «…62е место в мире по уровню технологического развития (между Коста-Рикой и Пакистаном); 67-е место в мире по уровню жизни; 70-е место в мире по использованию передовых информационных и коммуникационных технологий; 72-е место в мире по рейтингу расходов государства на человека (!!. — К. X.); 97-е место в мире по доходам на душу населения; 127-е место в мире по показателям здоровья населения; 134-е место в мире по продолжительности жизни мужчин; 146-е место в мире по уровню коррупции (из 175 возможных)…»

Цифры — вещь упрямая. Но еще больше потрясает письмо читательницы Т. Поповой из Владикавказа, помещенное в «Аргументах и фактах» [87], фрагмент которого приводим: «Почти всю жизнь я проработала инженером-конструктором на большом предприятии — Орджоникидзевском заводе автотракторного оборудования. А лет 10–15 назад наш завод «умер». Когда я прихожу в цеха, у меня слезы наворачиваются на глаза — оборудование распродано (точнее, разворовано руководством), люди просто отсиживают рабочий день, а зарплату (1,5–3 тыс. руб.) получают из средств, которые малые предприятия платят заводу за аренду его территории и помещений. А ведь когда-то это был завод-монополист. Имел базу отдыха за городом (теперь она продана), дворец культуры (продан), свой стадион (продан). Не верю я цифрам правительства об экономическом росте в стране! Вот когда оживет мой завод, тогда и пойму, что в стране стало лучше». Впечатляющая картина, и как она напоминает мне описанное ранее посещение предприятия, где рабочие забивали «козла». Что же касается неверия читательницы в «цифры правительства об экономическом росте», то уместно привести отношение к этим цифрам того же Костина [38, на той же стр. 226]: «Какими же методами измерялся рост экономики, который за время своего правления Путин обозначил цифрой 69 процентов? Этот метод называется «средняя температура по больнице».

Выяснив вопрос с идеологией, с печальной картиной экономического базиса, перейдем к извечному русскому вопросу: что делать. А делать что-то надо, ибо вспомним приведенную ранее фразу о том, что «…на пути к рыночной экономике мы заблудились». Что же обычно делают заблудившиеся? Решение напрашивается из условия простой школьной задачи. Человек вышел из пункта А в пункт Б. Заблудился, не заметив этого, и углубился в неведомые дебри. Ответ напрашивается сам собой. Вернуться в пункт А, набраться сил, вновь тщательно проверить маршрут по карте, и только тогда двинуться в путь, если… не пропала охота. Решая эту задачу, С.Говорухин в своей книге [15, стр. 183] приходит к тому же выводу и в ужасе от него отшатывается: «Назад к Ленину, Сталину, Хрущеву, Брежневу? В тоталитарное государство? В концлагерь? Добровольно?» Страхи эти преувеличены. Зачем повторять весь мучительный процесс рождения и развития Советского государства? История сама не допустит такого нелогичного хода: следа в след. От социализма нужно взять лишь номенклатурную схему, проверенный механизм, чтобы задействовать впавший в спячку комплекс народного хозяйства.

Так думал я вплоть до конца 90-х годов. Был огорчен «поражением» Г. Зюганова на выборах 1996 года и продолжением маршрута субъекта нашей задачи в направлении пункта Б, расценивая эту букву как начало нецензурного слова, совпадающего с названием пункта. Но всегда помнил слова лидера коммунистов: «Хватит с России революций». Позже, однако, задумался, что могли бы изменить коммунисты, придя к власти. В результате пришел к выводу, что их возможности сильно ограничены. Верхушка их плотно пригрела депутатские места и к созидательной деятельности вряд ли готова. А главное: как восстановить номенклатурную пирамиду. Ведь цементом, скрепляющим ее конструкцию, служила идеология. Все та же идеология. Но она уже давно изжила себя. А без нее восстановить пирамиду, даже в ее искривленной конфигурации брежневской эпохи, невозможно.

Что же тогда делать? Покорно ждать, что преподнесет нам исторический процесс? До сих пор, а именно, дважды в XX веке, он преподносил нам свои узловые точки, выраженные падением разложившегося правящего класса. Сейчас такого ожидать нельзя, ибо новый правящий класс пришел к власти уже основательно разложенным, и разлагаться дальше ему просто некуда. И ожидание «милости» от исторического процесса безосновательно. Урод чаще всего рождает урода, подчас даже большего, чем он сам. Поэтому стагнация эрзац-капитализма может продолжаться бесконечно долго. И А.Паршев предлагает [49, стр. 389] следующее: «До тех пор, пока возможны легальные методы — борьба за национализацию, как первый шаг — полный контроль со стороны государства, отмена коммерческой тайны. Добиться этого (не добиваться, а добиться) должны были бы представители народных сил в парламенте. Где их только взять…» Мысль бесспорно правильная, но все упирается в последнюю фразу.

И тут вплетаются голоса, призывающие вернуться к национальным истокам. Каким истокам — неясно. Может быть к истокам Днепра, где начинался водный путь «из варяг в греки»? «Источники» не конкретизируют. Лишь упирают на особый русский путь. Приходится еще раз, как в самом начале, вздохнуть и повторить: «Ох, уж этот особый русский путь!» Не хочется полемизировать с недавно ушедшим в мир иной В.Кожиновым, но он наиболее внятно формулировал свои мысли. Читаем на стр. 33 [36]: «…прежде чем пересадить в Россию экономические модели из Германии или Японии, надо перенести на русскую почву и многовековые традиции протестантства и буддизма, что, понятно, немыслимо. Необходимо опираться на свой исторический опыт, на лучшие качества своего народа». Но ведь как раз японцы совершили впечатляющий экономический скачок, опираясь вовсе не на свой синтоизм, а заимствовав чужой опыт передовых стран. А если опираться на свой исторический опыт, то вспомним Петра Великого, действовавшего в том же ключе, что японцы. Теперь о «лучших качествах своего народа». Читаем там же: «Если на протестантском Западе всякое деяние, улучшающее жизнь, ведущее к умножению капитала, было исполнено высшего смысла, то на Руси (за исключением старообрядцев) богатство никогда не рассматривалось как возвышающая человека цель существования. В православном сознании накопление денег выглядело скорее делом греховным». Здесь сразу обнаруживается нечеткость: «выглядело скорее» или «выглядело»? А если «выглядело», то это канон религии или вековое внушение правителей о бедности как норме жизни? Вопрос этот может завести нас далеко, но в любом из вариантов исключается накопление. Тогда долой банки, долой Форда, долой фирму «Сименс», долой вообще технический прогресс, который невозможен без «умножения» капитала. И является ли лучшим качеством народа принятие догмата бедности.

И в заключение еще одна мысль автора книги, выраженная на стр. 37: «В своей текущей практической деятельности, по моему мнению, необходимо больше доверять здравому смыслу и мудрости народа. Он лучше знает, как ему устроить свою жизнь. Есть у него и смекалка, и расчет, и удаль, и хватка; дайте ему только почувствовать себя хозяином, и все лучшее в нем проявится с неожиданной силой». Но народ ведь не однороден, и не все его представители одержимы здравым смыслом. Насчет мудрости довод тоже весьма сомнительный, ибо мы не можем предвидеть, какой степенью «мудрости» будут обладать люди, пришедшие во власть. И история не раз доказывала, что там оказывались такие «мудрецы», что страшно вспомнить. Мысль автора может оказаться справедливой лишь для некоего идеального гражданского общества, которого в России никогда не было и нет. И упование на «чувство хозяина» совершенно несостоятельно. Поскольку чувство «хозяина» может проявляться по-разному. К примеру, в таком исполнении:

Да, и вообще, уже миновала эпоха, когда «человек проходит, как хозяин необъятной Родины своей». И к чему она привела? Весь этот пафос, весь комплекс веры и надежд — из области мистики. К сожалению, к особому русскому пути не подходит ни один путеводитель.

Опираться надо на передовой опыт мировой цивилизации. К чему приводит его игнорирование, наглядно демонстрирует некогда процветавшая арабская цивилизация. Даже простой пример, что сегодня весь мир пользуется арабскими цифрами, говорит о многом. В повседневном обиходе мы об этом не задумываемся, а факт этот трудно переоценить. Представим себе на минуту, как исчисляли бы сегодняшние миллиардеры свои состояния в римских цифрах. Но что сегодня может предъявить миру эта цивилизация? Только нефть, которую Бог буквально бросил им под ноги, и терроризм, который их шейхи взлелеяли сами. И неслучайно, что сегодня суммарный ВВП арабских стран меньше такового одной Финляндии. Нельзя отгораживаться от мира своими фундаментальными ценностями, преувеличивая их и порой даже извращая их первозданный смысл.

Еще в начале 90-х годов под руководством Сергея Караганова был организован Совет по внешней и оборонной политике. Советом в 2000 году был опубликован доклад «Стратегия для России». В этом докладе Караганов настаивал, что Россия «должна прекратить «воевать с призраками и тенями прошлого», и по этой причине незачем специально заниматься «русской идеей» — вечным метафизическим поиском внутренней сути России, а вместо этого «правящий класс, общество в целом должно заняться самоограничением» и осознать необходимость отказа от грандиозных и ничем не подкрепленных амбиций…» [55, стр. 97].

В уже упоминавшейся книге А.Костина [38] на стр. 151 акцентируется внимание на «анонимном исследовании «Проект Россия», которым зачитывалась, начиная с осени 2005 года, отечественная политэлита, а начиная с середины 2007 года, когда «Проект» был опубликован в виде 2-томного произведения неизвестного автора и издан весьма солидным тиражом, практически вся читающая публика». Не обойдем вниманием и мы эту книгу [72]. Но прежде некоторое уточнение: на стр. 5 мы наталкиваемся на заглавие «От авторов». С большой долей вероятности можем предположить, что авторов двое. Для тех, кто регулярно читает публицистику, анонимность авторов может не смущать: они легко узнаваемы. Сразу оговоримся — они внесли большой вклад в науку, культуру и саму публицистику. Но в нашу задачу не входит озвучивание их имен, поэтому будем величать их условно: «мистер Икс» и «мистер Игрек». Понимая, что проект вызовет у читателей отнюдь не однозначную реакцию, авторы уже почти в конце первого тома (стр. 369) рекомендуют «вернуться к книге спустя некоторое время, когда уйдут эмоции. Если прочитанное показалось вам глупостью, назовите это бредом и живите прежней жизнью, на «автопилоте». После первого прочтения я предложил книгу своему знакомому. Довольно быстро прочитав, он вернул ее с вопросом: «Почему авторы не обозначили себя одним псевдонимом — Билли Бердянский?» Не знал знакомый, что редко встречающееся в литературе слово «белиберда» пишется вовсе не через «и», а через «е». Я послушался совета авторов и прочел повторно.

Проект начинается мощной идеологической подготовкой. Это не особенно удивляет, так как в своих последних публикациях «мистер Икс» обнаруживает уклон в эту сторону, от которой мы уже надеялись избавиться. Но нас с места в карьер встречает уже набившая оскомину тема величия: «Любая великая страна умирает без великих целей. Сведение России с уровня мировой державы на уровень мирового склада автоматически уничтожает ее величие и мощь. Голос единиц, верно оценивающих происходящее, тонет среди детского гула» (стр. 17). Все это мы уже проходили, только вот голос этот не единиц, а огромной массы людей. Там же, с переходом на следующую страницу звучит обвинение в адрес тех, кто оценивает ситуацию неверно и кто заинтересован в такой оценке, кто манипулирует сознанием. Манипуляция сознанием — конек позднего «мистера Икс», и он пишет: «…в мире есть силы, заинтересованные в уничтожении корней традиционных стран, будь то хоть Россия, хоть Германия или Франция». Намек понятен, ибо Америка к числу традиционных стран не принадлежит. «Не надо никаких диверсантов и терактов. Достаточно привести во власть взрослых «детей», и они гарантированно развалят любой объект» Выходит, что разнарядку на власть Россия получает от Америки.

На стр. 24 «мистер Икс» сгущает ситуацию. Она ему напоминает «преддверие Второй мировой войны, когда на границах России наблюдалась повышенная активность вермахта. Сегодня не только в пограничной зоне, но и внутри страны, в самом ее центре, заметна активность. На этот раз информационных войск». Это уж, извините, комплекс Форрестола, памятного людям старшего поколения. А посему закройте плотнее окна. Далее мы наблюдаем переход от намеков к конкретизации, а именно: «…кто и как воюет против России. В печать просачиваются никак не связанные между собой факты, например, о некоем мало известном институте «Санта Фе» в США, который занимается безобидными, однако засекреченными социальными исследованиями. Заказчиками почему-то выступают Пентагон и ЦРУ». Вот результат насаждаемого властями антиамериканизма на грани идиотизма. Но…работает. Надо сказать, что в книге озвучиваются и интересные мысли, правда, побочно, выпадая из общей тональности. Например, на стр. 29 мы читаем следующее: «Коммунары хотели строить коммуну, а большевики коммунизм, потому что это было логическим продолжением их идеи. Власть была им нужна не для пополнения банковских счетов, а для реализации идеи. Сегодняшние коммунисты не хотят строить никакого коммунизма, потому что ушел масштаб осмысления. Все свелось к требованиям бытоустроительного толка…» Первая часть фрагмента точно отражает настроения прошедшей эпохи, вторая — подтверждает высказанные нами ранее мысли о сегодняшней роли коммунистов.

Однако настроения прошедшей эпохи неправомерно переносить на сегодняшний день, как это отражено на стр. 33: «Комично выглядит армия, состоящая только из обоза, без боевых частей. Еще комичнее — государство из одной экономики, без идеологии». Как всегда, сравнения «мистера Икс» необыкновенно выразительны, но, увы, последнее уводит во вчерашний день. А на стр. 35 снова возврат к теме мистического врага: «…все мировые державы, обладающие огромной территорией, ресурсами и необычным народом, самим фактом своего существования мешают установлению мирового господства». Мировое господство — затасканный термин советского послевоенного периода. Но он живуч и тянет к «истокам» еще сравнительно недавнего советского прошлого. Озабоченность «мистера Икс» не ограничивается странами с огромными территориями, его беспокоят процессы, происходящие на Украине, в Грузии, Киргизии, и, по его мнению, они будут происходить, «…пока агрессор (!. — К. X.) не решит, что нужная кондиция достигнута. Когда черновая работа завершится, новые земли включат в чужую систему. Сначала не силовыми методами, а потом по ситуации» (стр. 40).

Насытившись изобличением конкретного врага, «мистер Икс» почему-то на стр. 69 вновь облекает его ореолом таинственности: «Никто не знает, кто задает направление, но раз направление есть, следовательно, его кто-то задает. Этот «кто-то» — наш враг. Он прорвался к святая святых — формированию сознания нашего народа» На стр. 70 формированию сознания автор отводит срок одного-двух поколений: «Только при такой ситуации детям рассказывают сказки бабушки, а не Уолт Дисней. Временный правитель на четыре года даже теоретически не может ставить задач, выполнение которых требует многих десятилетий. На это способна только постоянная власть (прицел взят. — К. X.). Когда ее нет, моделированием сознания занимается враг». Мысль спорная, но обладает силой внушения. И начинаешь сомневаться, а правильно ли то, чему учили нас в школе. Не подлежит ли пересмотру тезис, что «бытие определяет сознание». Но сомнения при зрелом размышлении рассеиваются. А правитель, независимо от времени пребывания на своем посту, должен заниматься проблемами бытия своего народа, и если оно окажется на соответствующем уровне, то само определит сознание, независимо от «манипуляций врагов». А что касается рассуждений о власти временной или постоянной, то они приводятся, повторим, с дальним прицелом.

На стр. 166 мы сталкиваемся с еще более спорным утверждением: «Последствия власти капитала ужасны, что понимают практически все крупные мыслители». Неизвестно, откуда такая осведомленность «мистера Икс», вряд ли он занимался таким широким опросом. В тексте приводится лишь одно высказывание Э.Хантингтона (еще более спорное). О самой природе капитала уже достаточно написано в начале нашей книги, нет надобности повторяться, можно лишь упомянуть, что эта субстанция несовершенна, но в тех рамках, насколько вообще несовершенен наш мир. Однако нельзя уйти от факта, что мировой прогресс — это не что иное, как «последствия власти капитала», и ужас он может вызвать у устремленных в тусклое прошлое. Подобный же ужас «мистер Икс» испытывает перед демократией и признается в этом на стр. 188: «Демократия на практике превращается в большее зло даже по сравнению с фашизмом». Не будем углубляться в обоснование этого открытия, оно слишком обширно. Для смягчения эффекта лишь скажем, что автор имел в виду открытость «намерений» фашизма и скрытость оных демократии. Но вывод, обозначенный на следующей странице, прямо удручающий:

«Общество ничего не видит, потому что его держат в состоянии глубокого гипноза. Никогда еще народ не был таким темным, как сейчас». Не мешало бы добавить: «даже в условиях повальной безграмотности царской России».

Приведем еще несколько пассажей «мистера Икс», но уже без комментариев:

Стр. 225: «Сегодня идет самая настоящая война. Полчища информационных войск врага разрушают нашу страну сильнее, чем некогда полчища чужих солдат».

Стр. 251: «…технический прогресс разделил человечество на два потока, один из которых ориентировался на Маммону, второй — на Бога. Сегодня они тяготеют к слиянию в один поток».

Стр. 270: «Евразия будет центром мира, вокруг которого сконцентрируются традиционные силы. Угроза, нависшая над человечеством, активизирует мировой процесс объединения. Начнется великое разоблачение самого гигантского со времен соблазнения Евы змеем обмана — демократии».

Стр. 294: «Демократия подобна раковой опухоли.

Чтобы элементарно существовать, она вынуждена уничтожать традиционные ценности, обеспечивающие жизнь самого общества».

Нам остается только гадать, является ли этот экстаз «мистера Икс» искренним, или он предназначен для подготовки восприятия читателей к последующему сногсшибательному выводу на стр. 327. Что ж, почва достаточно удобрена, и теперь ваш выход, «мистер Игрек», слушаем Вас, затая дыхание.

«Из наших рассуждений следует, что максимально прочной конструкцией является монархия. Ее главное преимущество в легитимности власти. Монархия отличается от диктатуры тем, что имеет основанием авторитет, а не силу. Если даже основатель династии (далее на стр. 328) получает власть силовым способом, основанием своей власти он всегда делает религию. Признавая монарха служителем Бога, народ видит в нем мистическую фигуру. Глава семьи служит Богу по-своему, священник — по-своему. Особым образом служит Богу и царь. Вступать в конфликт с монархом — значит, вступать в конфликт с Тем, Кто дал монарху власть. Сама мысль о бунте против такой власти есть величайший грех. В атмосфере религиозности народ воспринимает неудачи монарха как кару Божию. В атмосфере демократии народ всегда относит неудачи власти к глупости правительства. Эффективная власть — это независимая власть. Подлинная забота о благе общества возможна только в условиях, когда высшая власть недостижима в принципе, и поэтому независима. Учесть состояние всех частей и принять решение, ориентированное на благо целого, можно только при условии полной независимости и недоступности».

Свою версию «мистер Игрек» настолько искусно оградил именем Бога, что оспаривать ее отпадает охота, по крайней мере, на первых порах. Но вдохновила фраза А. Солженицына: «Но мы, в общем, Божьего замысла не знаем» [164]. Не знает никто, но трактовать пытаются многие, и каждый на свой лад. И где гарантия, что сей замысел правильно поймет и истолкует монарх, призванный быть «служителем Бога»? И неужели сам Бог повелел последнему российскому монарху привести страну к краху с последующей передачей власти «безбожникам»? Нелогично все это. Я верю в то, что Бог неслучайно наградил человечество разумом, способствующим процессу эволюции. И несмотря на многочисленные завихрения этого разума, верю, что в общем балансе процесс идет в правильном направлении. Поэтому призывы к возврату в отжившие формы правления попахивают мраком. В самом деле, сегодня даже среди самых отсталых стран монархическое правление можно перечесть по пальцам. А в передовых странах монархи играют сугубо декоративную роль, символизирующую лишь дань уважения традициям прошлого. Но уж слишком ударился «Мистер Игрек» в идолопоклонство. Ему бы прочесть следующие строки о том, как племянник Николая Второго «Кирилл Владимирович и его супруга в начале 20-х годов финансировали партию нацистов через русского генерала-эмигранта Василия Бискупского, в мюнхенской квартире которого после неудавшегося путча некоторое время скрывался Адольф Гитлер» [165, стр. 7].

Лишний раз приходится напомнить, что мы живем в несовершенном мире. Несовершенен и сам человек, и в нем зачастую уживаются самые противоречивые качества. Не исключение и «мистер Игрек», достижения которого в своей сфере следует причислить к выдающимся. Но вот в книге его отца вдруг обнаруживается чувство гордости за некоего предка, служившего постельничим (т. е. холуем) у одного из императоров. Сам отец не гнушался порой оказывать подобного рода услуги советской власти. Видимо, холуйская составляющая мировоззрения передалась на генетическом уровне. Она, естественно, ищет объект поклонения в образе вожделенного монарха. А пока его нет, нетерпение выражается в преподнесении подарка нынешнему правителю по случаю одного из юбилеев. Сразу оговоримся, подарок тот не из разряда материальных, а скорее, выражение преданности через духовную сферу. Все-таки это не Абрамович, раздаривающий яхты. Приверженность «мистера Игрек» монархии сочетается у него с темой величия. Эта тема и раньше звучала в его устах. Тут вспоминается его ответ на вопрос, должна ли Россия быть великой или нормальной. Ответил он не задумываясь: великой, и только тогда она станет нормальной. Ему возразили, что величие часто ведет к нарушению нормальности, что эти понятия несовместимы. Даже Сталин писал, что величие ведет к головокружению от успехов.

Итак, прицел, взятый на стр. 70 «Проекта…» после длительной артподготовки «мистера Икс» завершился мощным бомбовым ударом соавтора. И чтобы смягчить эффект удара, «мистер Икс» после предваряющего экстаза переходит на умиротворяющий тон (стр. 357): «…никаких иллюзий относительно силы действия нашей логики не питаем. Мы спокойно относимся к тому, что большинство сохранит положительное отношение к демократии и отрицательное к монархии, даже если найдет критику демократии безупречной». Прием чисто психологический. Внеся в массовое сознание изрядную долю смятения, авторы тут же демонстрируют якобы отстраненную позицию. Мы вас, мол, предупредили, а вы… как хотите… Рассчитано на возникновение у мятущихся комплекса недоумка и ответной реакции в стремлении доказать самому себе обратное. На стр. 365 на всякий случай этот эффект усиливается: «Большинство аморфно и беспомощно, и поэтому продолжит жить на «автопилоте» демократии».

А пока «кипит наш разум возмущенный» этим унижением, авторы продолжают «добивать» демократию на стр. 349: «Люди утверждают, что монархия и ее принципы устарели. Получается, демократическая модель, извлеченная из язычества, не устарела, а новая модель, соответствующая христианству и собравшая лучшее от всех государственных форм, устарела… Интересно…» И далее там же: «Сегодня, когда природа заразы стала понятна, появился пенициллин против демократии — Царство». О монархии уже почти все сказано. Можно лишь прогнозировать, что в условиях России она повторит со временем худшие образцы прошлого самодержавия. Но вот аргумент о демократии Древней Греции, «извлеченной из язычества», просто абсурден. Общеизвестно, что тот период демократии сопровождался невиданным всплеском культуры, науки, философии и послужил прообразом современной демократии. И никак не сравнить его ни с ранним христианством, ни со средневековым с его кострами инквизиции и прочими мракобесиями. Сюда же можно добавить крестовые походы и Варфоломеевскую ночь. Нельзя, конечно, обвинять в этом религию. Зло творили люди, извращая ее суть. Но факт остается фактом, что древнегреческая языческая демократия оставила в мировой истории неизмеримо более глубокий след, чем христианская Европа более позднего периода. Попутно коснемся того факта, что православная ветвь христианства избежала тех ужасов, что пережила западноевропейская. Но это отдельная тема. А пока лишь вызывает недоумение тот факт, что «мистер Икс» так неудачно сравнил две эпохи. Особенно поражает его наивное «Интересно» между двумя многоточиями. А от его инъекций пенициллина против демократии я бы отказался, руководствуясь правилом медицины «Не навреди».

Что касается демократии, то она имеет свои несовершенства, но, как уже неоднократно повторяли многие, мир ничего лучшего еще не придумал. Да и откуда у авторов такая ненависть к демократии? Где они успели проникнуться таким чувством? Ведь демократии, даже приближенной к настоящей, в России никогда не было. И если мы окрестили российский капитализм эрзац-капитализмом, то с тем же правом можно говорить и об эрзац-демократии. А коротких визитов в истинно демократические страны для постижения сути демократии совершенно недостаточно. Чтобы постичь ее, надо там пожить, и даже не просто пожить, а как следует «повариться в ее котле». Напрашивается вывод, что отторжение авторами демократии вызвано предубеждением. Но и оно не должно служить поводом для возврата к архаичным формам правления.

И если «мистер Игрек» приравнивает конфликт с монархом к конфликту с Богом, то это чересчур примитивно. Применимы эти критерии разве что для монашеской среды. А современный светский человек устроен иначе. И сегодня религия не должна ему навязывать чувство раболепия перед монархом как наместником Бога. Ее усилия должны сосредотачиваться на воспитании человека в духе нравственности. Тогда последняя как «автопилот» будет сопровождать его во всех деяниях. В идеале, конечно. Отдавая должное религии, светский человек повседневно сталкивается с проблемами, которые он вынужден решать самостоятельно, и недаром звучит поговорка: «На Бога надейся, а сам не плошай». Она возникла не на «враждебном» Западе, а в сугубо русской народной среде с христианскими традициями и предвосхитила свое время.

Заканчивают авторы свое произведение на примирительных тонах (стр. 366): «Допустим, что мы не правы. Если так, предложите свою идею». Постараемся воспользоваться этим демократичным порывом авторов. Но для этого нужно, наконец, выбраться из идеологических топей, куда нас затягивают настроения общества, ставящего во главу угла лишь совершенствование надстройки с игнорированием проблем базиса. Именно поэтому я уклонился от прочтения второго тома «Проекта…», не ожидая там обнаружить каких-либо новых веяний.

Нет новых веяний и со стороны оппозиции, она разношерстна, как никогда ранее. Напор ее усилился, но не появилось никаких внятных идей. Все требования митингующих носят локальный характер, ограничиваются реакцией на конкретные нарушения властей. А так как таких нарушений хоть пруд пруди и протесты против них сродни плевкам против ветра, то не видно конца этому водовороту. Тем не менее этот «болотный» всплеск вызвал смятение во властной среде, сейчас вроде несколько улегшееся. Но власть сама виновата в этом.

Изгнанная «чуровскими» методами из парламента оппозиция вынуждена подавать хор своих голосов с Болотной площади. А к нему примешиваются вопли «бандерлогов», ибо, по свидетельству некоторых очевидцев, туда приходит изрядное количество людей, не интересующихся политикой, а привлеченных возможностью лишь «побаламутить». Поэтому даже самые невнятные голоса оппозиции все же лучше слушать с парламентской трибуны.

Но попытаемся все же прислушаться к их голосам, откуда бы они ни звучали. Прежде всего, о новоявленных лидерах А. Навальном и С. Удальцове. Несмотря на все старания собрать хоть какие-то скудные сведения об их платформе, ничего обнаружить мне не удалось. Доступа к Интернету я лишен, а местная пресса, которую внимательно читаю, лишь ограничивается упоминанием их имен. Прибегнул к «опросу» знакомых. Сверх ожиданий через них просочились и голоса незнакомцев. Увы, сведения свелись лишь к некоторой загадочной истории, повествующей о сомнительной операции Навального по продаже леса при участии кировского губернатора. Высказывалась версия о фальсификации этого дела, и автор ее обобщил политику власти уже известным нам образом. Воруй, мол, сколько влезет, но нас не трогай. Иначе жди неприятностей. От себя добавлю: с применением методов, апробированных на Скуратове. Но суть не в этой истории, насколько она правдива или нет. Мнение большинства «опрошенных» об обоих лидерах склоняется к их «баламутству». Близко к этому мнение о лидере «несогласных» Г. Каспарове. Гениальный шахматист в свое время внес определенную смуту в ФИДЭ, создал «профессиональную шахматную лигу» (где она теперь?) и продолжил интриги в политике. Учитывая хотя бы тот фактор, что российское гражданство ему было подарено, и не так уж давно, Гарри Кимовичу быть бы поскромнее. О партии Э.Лимонова много говорить не хочется, ибо уже само название «национал-большевики» отталкивает. И только память наталкивает на мысль, не из той ли партии прохановский Сусликов.

Что касается бывшего премьера Касьянова, долго пребывавшего на этом посту, как считают многие, благодаря долготерпению Путина, имеющего обязательства перед «семьей», то, будучи обиженным отставкой, он перешел в ряды оппозиции. Но от этой «семьи» еще тянется след исчезновения транша МВФ, и «… как указывают Центробанк и Минфин, ни один цент из кредита МВФ 1998 года не мог быть перемещен с одного банковского счета на другой без высочайшего повеления и контроля со стороны М. М. Касьянова» [57, стр. 270]. Более подробно об этом и о многом другом можно прочесть в том же источнике на стр. 271, 274, 275. Другой источник [45, стр. 623] сообщает: «О Касьянове много писали, называя его то «мистер два процента», то «мистер десять процентов» — в зависимости от того, сколько он, дескать, просил за заключение сделки».

Наиболее авторитетным лидером оппозиции следует признать, как его многие величают, «задиристого сочинского плэйбоя» Б.Немцова. Еще на заре рыночных реформ пресса пестрела успехами его начинаний в этой сфере в Нижнем Новгороде. Конкретные цифры и факты почему-то не приводились, но восторги лились потоком. Правда, случайно встретившийся нижегородец пожаловался мне как раз в тот момент на отсутствие на прилавках колбасы. Но ведь не колбасой же единой… Далее мы видим Немцова в роли вице-премьера, запомнившегося пересадкой правительственных чиновников с «Мерседесов» на отечественные марки. Одно время он даже рассматривался прессой как вероятный преемник Ельцина. Уже во времена Путина он запомнился избранием на пост главы невесть где растворившегося Союза правых сил. В настоящее время Немцов вместе со своим сподвижником экономистом В.Миловым регулярно публикуют свои доклады о состоянии экономики в стране, подкрепленные конкретными цифрами. Цифры, правда, уже никого не удивляют, ибо неоткуда взяться толчку для их роста. Может быть, авторы докладов знают некий секрет такого толчка? В странах ненавистного Запада оппозиция не держит своих планов в секрете, ибо приход к власти у нее не доминирует. Поэтому свои предложения власти оппозиция охотно выкладывает, заботясь прежде всего об интересах страны. Власть на Западе не является стимулом обогащения либо приобщения к уже созданным богатствам страны.

Но вот подоспел очередной доклад Немцова под хлестким названием «Жизнь раба на галерах. Дворцы, яхты, автомобили, самолеты и другие аксессуары». Приведем несколько фрагментов из статьи К. Воронова, посвященной докладу [111]: «По данным доклада в распоряжении Путина имеется «20 дворцов, вилл, резиденций». «Для сравнения, — указывается в документе, — у президента США — две резиденции…» «При этом «девять дворцов появились во время его правления». «В кои-то века из Администрации президента последовал ответ. Как заявил журналистам пресс-секретарь Дмитрий Песков, все, чем пользуется «избранный президент, является госсобственностью». Это, скорее всего, правда, но и в этом случае трудно оспорить вывод авторов: «В стране, где более 20 млн. человек еле сводят концы с концами, роскошная жизнь президента — наглый и циничный вызов обществу со стороны зарвавшегося властителя».

Как всегда задиристо, но заставляет задуматься. И не только это, а еще уже озвученная цифра 18 миллиардов долларов, предваряющая расходы на Сочинскую Олимпиаду, еще более впечатляющая величина запланированных расходов на ЧМ-2018 по футболу (22 млрд, долларов), уже потраченный 1 млрд, долларов на сооружение помпезного моста, посвященного саммиту во Владивостоке. Я далек от обвинений в «купании Путина в роскоши», прозвучавшими в докладе. Для этого у него просто нет времени. Здесь прослеживается другая тенденция — монументализировать эпоху своего правления. Ведь поколения не вспомнят труд «раба на галерах», а монументы всегда напрягают память людей. А если так, то терпеливо ждет своей очереди монументализатор 3.Церетели. Я даже готов подсказать известному скульптору сюжет — изобразить Путина в виде вожака журавлиной стаи. И пусть фотография эта облетела весь мир, ее надо бы увековечить в бронзе.

Я хорошо понимаю настроения человека, совершившего так много в относительно короткий первый срок своего президентства и ощутившего преграду на пути дальнейших свершений. Преграда эта невидима и выражается, как мы уже отмечали, в исчерпанности отпущенного «лимита на чудеса». А раз так, то волна пессимизма может быть отмечена некрасовскими строками, несколько модифицированными:

Но «лавры» не дают ни заслуженного покоя, ни брежневского застоя. Отсюда тяга к монументализации, и в больших масштабах, чем безобидная брежневская «Малая земля». И продолжают расходоваться нефтедоллары на престижные мероприятия.

Одним из таких является предстоящие сооружение в Екатеринбурге центра Ельцина. Можно понять Путина, его чувство благодарности уже ушедшему из жизни предшественнику, вознесшего его самого на вершину власти. Однако, Путину следовало бы вспомнить, как он сам назвал распад СССР крупнейшей геополитической катастрофой, в результате которой русский народ оказался самой разделенной нацией в мире. И это сказалось в последующем украинском конфликте, который подробно описан в другой книге. А ведь развалил СССР, как уже упоминалось, никто иной, как Ельцин. Да и следовало бы учесть, настроения миллионов нынешних российских налогоплательщиков, которых Ельцин своими нелепыми реформами опустил в зону нищеты. С этой точки зрения затея граничит с кощунством в отношении опущенных. Но в ответ на выражения недовольства услужливые СМИ выдвинули версию о финансировании монумента из средств вдовы покойного президента.

Кроме этого, у новейшего Путина обнаружился крен к популизму. В небольшой степени это мелькало у него и раньше. Вспомним его речь после трагедии в Беслане, фрагмент которой мы уже приводили («Одни хотят оторвать от нас кусок пожирнее, другие им помогают»). Теперь же на волне эмоционального подъема сразу после победы на президентских выборах была произнесена фраза: «Россия никогда не будет ни от кого зависеть!» Прямо поток меда на сердца ура-патриотов. Ощутив это, Путин в дальнейшем несколько раз повторил эту фразу. Чуткие телезрители обратили на это внимание. Можно, конечно, позавидовать провидческому дару Владимира Владимировича. Но сначала напомним, когда Россия от кого-то зависела. Мы уже отмечали период монгольского ига и короткий промежуток правления Лжедмитрия. Но это уже быльем поросло, а сейчас совершенно другие времена, когда ни от кого не зависят даже бывшие африканские колонии. Почему же должна зависеть от кого-то Россия? Но лозунг брошен, и понятно, на кого он был рассчитан. Однако метаморфозу Путина и его антизападные настроения уловили чуткие немцы. Это выразилось в шутке, связанной с суровой и затяжной зимой 2013 года в Европе. Действительно, она была тут совершенно непривычной. Даже шарлатаны-экологи, предрекавшие ранее глобальное потепление, заговорили о наступлении нового ледникового периода. Реакция шутливого немца была такова: «Это ваш Путин надул щеки и дует в сторону ненавистного Запада». Шутка эта быстро распространилась в русскоязычной среде Берлина. И когда уже в начале апреля здесь не отступали морозы и снегопады, в этой среде раздавались голоса: «Оказывается, у Путина железные легкие». Можно лишь пожелать, чтобы его легкие, как и весь организм, оставались в таком «железном» состоянии. И пусть забавляется независимостью своей страны. А мы все же вернемся к зависимости. Оказывается она, проклятая, существует. Зависимость проявляется в современном мире, просто она приняла совершенно иной, цивилизованный характер. Так, Россия, являясь крупнейшим экспортером нефти и газа, зависит от покупателей этой продукции, в подавляющем большинстве западных. Что произойдет, если эти покупатели перейдут на возобновляемые источники энергии и добычу сланцевого газа? Хоть это и маловероятно, но об этом страшно подумать. Кроме того, у власти есть и более узкий интерес к Западу, который однажды обозначил Б. Немцов в таком духе. Представители путинского режима — люди предельно коррумпированные, люди, у которых есть интересы на Западе, есть счета в швейцарских банках, есть желание учить детей на Западе. Они зависят от Запада, они очень сильно хотят быть рукопожатными, хотят быть членами ОБСЕ, они опасаются, чтобы их не исключили из «большой восьмерки», из Совета Европы… С другой стороны, Россия, благодаря усилиям Путина, вновь стала крупным экспортером вооружений. Не секрет, что львиная доля того экспорта приходится на долю так называемых стран-изгоев, большинство которых расположено на Востоке. Значит, Россия зависит и от них и объективно заинтересована в их существовании. Так волею судьбы Россия обречена балансировать между Западом и Востоком и зависеть от них.

Мы не знаем, какого рода зависимость или независимость имел в виду Путин в полюбившейся ему фразе. Скорее всего, он об этом не задумывался, лишь в порыве популизма, как мы уже отмечали, полил медом сердце ура-патриота. Он понимал, что и тот не задумается о сорте независимости, а только с наслаждением проглотит отпущенную ему порцию меда. Один из моих собеседников воспринял лозунг Путина по-своему. Озвучил он это следующим образом: «Россия, имея в виду ее народ, всегда будет зависеть только от своих авторитарных правителей, которым на нужды этого народа… наплевать». Мы не будем настроены столь мрачно и пессимистически, а постараемся обозначить для России и ее народа хоть какой-то шанс. Это побуждает нас вернуться к вечному и изначальному вопросу: что делать.

Напомним приведенную в самом начале главы фразу экс-канцлера Германии, озвученную на начальной стадии «реформ» в 1992 году: «Необходимо по крайней мере 20 лет для формирования предпринимателя, годного для рыночной экономики». Как раз сегодня мы уже можем отмечать 20-летний юбилей этой фразы. И что? Сформировался этот рыночный предприниматель? Или, может быть, дать ему еще 20 лет, доведя цифру до «моисеева» срока? Нет рыночного предпринимателя. Нет — хоть тресни. И не будет при любых отсрочках, потому что сложившаяся система не даст ему сформироваться. Потому что сама система порочна в своей основе. Мало того, она развращает еще и людей, не имеющих отношения к бизнесу. В этом убеждают меня телефонные контакты с людьми, оставшимися на родине, многих из которых в советское время я знал, как людей активных, как трудоголиков. К сожалению, большинство из них при новой системе превратилось в пофигистов и разгильдяев, имитирующих занятость. Так действует система на психологию и трудовые навыки рядовых людей. Что уже говорить о предпринимателях? Вспомним письмо Т. Поповой, проработавшей массу лет на Владикавказском автотракторном заводе. Наверняка этим заводом владеет некий собственник. Что же он «предпринимает»? Сдает в аренду цеха, продает уже ненужное оборудование, базы отдыха и пр. И ничего не производит. И таких примеров множество, если не подавляющее большинство. Приведем ряд примеров из разных источников. По иронии судьбы эти предприятия находятся (точнее было бы сказать, находились) на территории Петербурга, родины Путина.

При приватизации сталепрокатного завода была провернута крупная мошенническая сделка с участием многих лиц. Лакомый кусок они никак не могли поделить между собой, что привело к уголовным разборкам. За 13 лет этих разборок было убито 9 человек. Здесь уместно привести фразу Э.Лимонова [176, стр.308]: «…в 90-х бизнес в России непременно выплясывал на трупах конкурентов, состояния сколотили удачливые преступники, неудачливые удобрили собой землю.» Ситуация с тех пор мало изменилась. В результате уже почти ничего не производящий завод был продан новым хозяевам, планирующим его снос с последующим строительством жилых домов на освободившейся территории. И если Владикавказский завод хоть может служить памятником прошедшей эпохи, то памятник ленинградскому сталепрокату исчезнет навсегда. Памятником остался завод «Русский дизель», основанный еще в XIX веке семейством Нобелей. Двигателями этого завода был оснащен почти весь советской флот, в том числе и военно-морской. Они поставлялись во многие страны мира. Еще в 1999 году завод был признан банкротом и закрыт.

Мясокомбинат «Самсон» в советское время был вторым в отрасли по мощности предприятием Союза. Он производил 240 т мясопродуктов в сутки. К концу 90-х годов эта цифра упала до 29 т. Деятельность предприятия в тот период характеризуется хитроумной схемой увода активов, имущества из-под обязательств, криминальными разборками с участием чеченских боевиков и банкротством в 2000 году. Незавидна и судьба Балтийского судостроительного завода. В 1993 году он был продан А.Несису, который его продавал и снова покупал, а в 2005 году продал его банкиру С.Пугачеву — владельцу «Межпромбанка» и объединенной промышленной компании. В эту компанию входило предприятие «Северная верфь». Банкир затеял перестройку купленного завода с переносом части производства в «Северную верфь». Работу он эту не потянул, так как она оказалась более чем в 2 раза дороже планируемой. А тем временем производство Балтийского завода приходило в упадок, основные фонды не обновлялись, изнашивались инженерные сети. Завод стал убыточным. Нашелся покупатель на оба завода, но банкир заломил непомерную цену. Более года шла торговля, пока в этот процесс не вмешался Путин, и сделка была заключена в 2010 году. Покупатель принял Балтийский завод с огромными долгами, и спасение его было проведено с помощью той же пресловутой схемы выведения активов.

Такая картина в российском бизнесе превалирует, лишь с некоторыми вариациями. Экономика некогда индустриальной страны превратилась в груду памятников. Выход предлагает профессор-экономист МГУ М. Мусин [127]: «Путь спасения страны только один — новая индустриализация, а это означает вертикальную интеграцию, что невозможно осуществить без национализации стратегических высот экономики — ее инфраструктурных и сырьевых секторов». Скажем более доходчиво: надо «расчубайсить» экономику. Иначе стагнация навеки. Вряд ли на этот путь стал бы «рыночник» Немцов, а вот Путин изначально не был «зашорен» рыночной экономикой. Когда требовала ситуация, он вернул ЮКОС в лоно государства, он содействовал спасению Балтийского завода, завода в Пикалеве, сделал и другие шаги в этом направлении. И не надо «изобретать велосипед».

Государственный сектор экономики успешно функционирует в Китае и Беларуси. Да и в некоторых капиталистических странах доля государственного сектора достигает 50 %, и от этого они не теряют статуса капиталистических. Правда, в Китае и Беларуси предприятия не подвергались такому варварскому разрушению, как в России. Но раз другого пути нет, то когда-то надо приступить к восстановлению, причем на новом уровне производственных мощностей. Российский частник в подавляющей массе своей к этой кампании непригоден. Надо еще учесть, что в российской действительности крупный частник и чиновник — это всегда коррупция. Таким образом, ликвидируя крупного частника, мы разрываем эту порочную цепочку и убиваем сразу двух зайцев.

Это не означает призыва к экспроприации по примеру ЮКОСа. Вспомним, что в Китае «частный сектор получил почти все свои капиталы под обязательство доказать свою эффективность…» Почему в России такое обязательство не ввести в ранг закона? Доказал частник свою эффективность — собственность остается за ним. Не сумел доказать — возвращай предприятие в руки государства. А государство способно даже компенсировать стоимость его первоначального приобретения. Все цивилизованным путем. А государство должно решать: то ли самому восстанавливать работоспособность предприятия, то ли отдать его в руки проверенного иностранного инвестора. Представляю вытянутые лица, поэтому сразу оговорюсь. Такие случаи должны носить ограниченный характер, где-то в рамках не более 30 %. Но в принципе, что за беда, если владельцем «Уралмаша» вместо Кахи Бендукидзе станет абстрактный Руди Захерс и восстановит былую мощь предприятия. При этом на базе таких предприятий необходимо организовывать центры по обучению ведению бизнеса. Не посылать молодежь учиться за рубеж, а именно обучать бизнесу в российских условиях, на месте и с дальним прицелом на вхождение в его цивилизованную форму.

Организация таких учебных центров очень важна. Ведь не секрет, что русский человек в массе своей лишен предпринимательской жилки. Это не его вина, а результат исторического развития его страны. И не случайно в среде олигархов превалируют евреи и лица «кавказской национальности». История развития этих народов не менее сложна, но она в силу обстоятельств сумела им привить эту жилку. А попытка доверчивого русского человека нащупать у себя ту самую жилку чаще всего приводит его в сферу криминала, которая сегодня широко распахнула свои двери для новобранцев. Поэтому необходимо всемерно приобщать русского человека, да и других желающих, к обучению нормальному бизнесу. Только тогда Россия сможет идти в ногу с мировой цивилизацией. Кстати, царское правительство понимало важность привлечения в страну иностранного капитала. Иностранным производителям создавались различного рода льготные условия. Вот этот ценный опыт прошлого как раз и следовало бы учесть и хотя бы оградить иностранного предпринимателя от «липких рук» чиновников. А самого иностранца тоже следует отбирать тщательно, из среды уже проявивших себя как успешных предпринимателей.

В деприватизированные государственные предприятия вкладывать средства должно уже само государство, может быть, не сразу, а постепенно. Да и весь процесс не должен происходить с чубайсовской поспешностью, но по мере возможности синхронно, так как возрождение одного предприятия может вызвать нужду в использовании продукции другого. Так постепенно будет нарождаться внутренний рынок. Надо прощупать и другие рынки реализации намечаемой продукции. Не секрет, что некоторые предприятия советского периода возводились без должных оснований. К этому подходить надо взвешенно: восстанавливать ли их первозданный профиль или перепрофилировать их, используя базу в виде зданий и части сохранившегося оборудования. Упор при этом должен быть ориентирован в основном на внутренний рынок. Ведь функционирует государственный сектор экономики в Беларуси, и продукция его не остается невостребованной. Так что не грех поучиться чему-либо у младшего брата. Речь все время шла о крупном бизнесе, что касается мелкого бизнеса, то его не стоит трогать, по крайней мере, пока. Да и доля его в экономике по данным 2003 года составляла всего 11 % (в развитых странах около 50 %). Нет оснований полагать, что за это время показатель сколько-нибудь увеличился. Что поделаешь, все ринулись в крупный бизнес.

Что касается демократии, то она может на этот период оставаться и «суверенной». Возможно, возросший экономический базис сам подтолкнет к каким-то переменам в общественном сознании, но пока российское общество к подлинной демократии не готово. Конечно, сказанное ни в коей мере не оправдывает криминализации общества и правоохранительского беспредела. Здесь власть обязана принимать меры. Хотелось лишь напомнить, что экономический скачок в Чили и Южной Корее происходил отнюдь не в условиях демократии, а при самой настоящей диктатуре. Да и в сегодняшнем бурно развивающемся Китае демократией и не пахнет. Так что с демократией несколько повременим. Лечить сегодня важнее экономику.

Задача эта не из простых. Нет уже номенклатурной пирамиды, обеспечивающей функционирование советской экономики. А воссоздать что-либо подобное в нынешних условиях представляется нереальным. Поэтому вся ноша предлагаемого процесса экономических преобразований ложится на плечи неорганизованной чиновничьей массы. А она возросла по сравнению с советским временем в 1,5 раза. Явление, конечно, удивительное при освобождении экономики от опеки государства. Но эти плюс 0,5 как раз и есть те ракушки, которые впились в структуру морской скалы. Однако, для решения предлагаемой задачи это как раз плюс. Остается умыть «липкие руки» и заняться настоящим делом. Не удается отмыть — заменим на других чиновников. Главное, что необходим жесткий контроль за их деятельностью и твердая рука во главе государства.

В роли этой «твердой руки» представляется В.В.Путин. Может быть, кто-то предложит другого, не в этом суть. Суть в том, решится ли Путин (либо «другой») стать на этот путь. Ведь известно, что из означенных «памятников» капает мед, и исправным «собирателем» его является тот самый многочисленный отряд чиновников. Естественно, что лишение его этой «пасеки» не вызовет особого энтузиазма с той стороны, скорее ожидать обратной реакции. А поскольку отряд этот организованный, со связями сверху донизу, то это уже опасно для властителя, причем посерьезней, чем с Болотной площади. Но тут можно кое-что позаимствовать у А. Г. Лукашенко, имея в виду его опыт. Итак, все зависит от решимости. А без нее из своего эрзаца России не выгрести.

Как раз эта решимость была проявлена Путиным при снятии с должности министра обороны А. Сердюкова. История не новая. Еще с перестроечных времен армия стала государством внутри государства. Всем набила уже оскомину история с распродажей армейского имущества при выводе Западной группы войск с территории Германии. У всех на слуху кличка «Паша-Мерседес», прочно приклеившаяся к «лучшему военному министру» И. Грачеву. Но уже сменивший его «тбилисский лопаточник» И. Родионов

И, разумеется, не только глаз положил, но и руки простер, используя нахождение в Анголе «ограниченного контингента». Надо отдать должное той власти, которая не постеснялась (при Ельцине!!) «дать ему по рукам» и лишить должности военного министра. Ну, там были соответствующие обстоятельства. При Сердюкове их не было, но тут искали другие пути. Находящиеся в ведении государства учреждения военные чиновники стали превращать в коммерческие структуры, используя их в личных целях. Это уже был вызов государству.

Операция по замене А.Сердюкова на С.Шойгу была воспринята многими как сигнал к борьбе с коррупцией. Только вот закавыка… Прокурорские проверки параллельно захватили многие другие сферы. До меня дошли сведения о подобном мероприятии в стенах одного из московских музучилищ. Оно может навести на мысль о всеобъемлющем характере той кампании. Но тут возникают вопросы. 1. Где взять необходимое количество проверяющих? А если их не хватит для всеобъемлющих проверок, то начать следовало с крупного бизнеса. 2. Есть ли достаточное количество «посадочных» мест в российских тюрьмах для вполне предполагаемых нарушителей. Без ответа на эти вопросы есть основания считать эту кампанию имитацией борьбы с коррупцией. Эффективней было бы уменьшение до минимума крупных частных предприятий. В результате почва для коррупции оказалась бы весьма зыбкой.

Что касается смелого рейда властей в самое пекло коррупции в Минобороны, то это локальная война. Вызвана она конфликтом Сердюкова с лоббистами военно-промышленного комплекса (С.Иванов, С.Чемезов, Д.Рогозин). Эта троица и представила Путину материалы о злоупотреблениях в системе Минобороны. Не отреагировать Путин не смог, но Сердюков остался на свободе. А главная фигурантка дела Е.Васильева впоследствии также получила свободу. Остальное можно признать за отголоски мощной канонады. Тут возникает вопрос, есть ли связь между отстранением Сердюкова и добровольным заточением Путина в новоогаревских стенах. Ведь с армией вступать в конфликт опасно. Ответ на этот вопрос пытается дать в своей статье «Путин в ноябре» А.Муртазаев [162]. Впрочем, ярче освещает этот вопрос карикатура, предшествующая этой статье. Поэтому мы помещаем ее здесь же, и пусть каждый толкует ее, как захочет. Один знакомый, не пылающий любовью к Путину, заключил: «Чайник спрятался за широкой спиной чрезвычайника».

Мне же эта картина напоминает мое присутствие на игре, где я оказался на трибуне рядом с темпераментным болельщиком. Но свой темперамент он выражал своеобразно. Болели мы оба за хозяев поля. К нашему удовольствию они выиграли. Но, естественно, в каждой игре опасные моменты возникают у обоих ворот. Каждый раз, когда возникал опасный момент у ворот хозяев, он прикрывал ладонью соответствующую сторону лица и, пока игра не переходила на другую сторону поля, тревожно вопрошал: «Ну, что там?» Конечно, ситуация на картинке более серьезная и опасная, но в миниатюре мне она напомнила ту, футбольную…

Поскольку при первом издании этой книги в ней еще не могли быть отражены последующие важные события, упомянем о них хотя бы вкратце. Это прежде всего украинский конфликт, конца которому не видать, так как его активно раздувает Запад.

Украинская нация имеет свою специфику, которую описывает в своих трудах авторитетный историк А.Широкорад. Специфику ту породил ход истории, а именно раздробление Киевской Руси на отдельные княжества. При этом часть русских земель на западе нынешней Украины не успела обратиться в княжества. Этим воспользовалась соседняя Польша и захватила те бесхозные земли. Они так и считались окраиной (польск. — украйна) польского королевства. Прожившие там русские в течение нескольких веков так и назывались украинцами. За это время возник гибрид смеси русского и польского языков, который, естественно, приобрел название украинского. Этот народ жестоко эксплуатировался польскими хозяевами. Это угнетение вызвало ряд восстаний и бегство множества украинцев, возглавляемых Чигиринским сотником Б.Хмельницким в малонаселенную землю в русле Днепра. Там на острове Хортица Хмельницкий образовал Запорожскую Сечь. Обитатели ее получили название казаков.

В детстве многие из нас играли в казаки-разбойники. Название это появилась неслучайно. Разбой стал образом жизни запорожских казаков. Под главенством Хмельницкого они вторглись на польскую территорию, чтобы поквитаться с бывшими хозяевами. Набеги эти сопровождались изощренными зверствами. Поляки в ответ высылали против Хмельницкого войско. Но тот в союзе с крымскими татарами нанес полякам ряд поражений. Лишь только в 1651 году поляки под Берестечко разгромили союзников, после чего крымские татары угомонились. А Хмельницкий, лишившись союзников, попросился в Россию. И в 1654 году та часть Украины, где хозяйничали банды Хмельницкого, вошла в состав России. Но разбой и зверства уже успели войти в кровь и плоть приемышей. Эстафету подхватили гайдамаки. Их главари Железняк и Гонта неоднократно вторгались в польские земли, творили там погромы. А в промежутках уничтожали малочисленные русские гарнизоны, расположенные в приграничных землях с метрополией. Отсюда и вошло в обиход слово «москали» из ненависти к уничтоженным и подлежащих уничтожению.

Миссию разбоя в Первой мировой войне продолжили петлюровские и махновские банды, а во Второй — бандеровцы. Свои разбойные комплексы украинцы с честью донесли до Майдана. Последовал затем одесский погром и уничтожение мирных жителей Донбасса. То же самое намечалось и в Крыму, но их опередил Путин, вернувший Крым в состав России. Конечно, украинские историки выдвигают другие версии возникновения своего народа. Но все эти версии нелепее одна другой. А разбой не утихает.

Далее идет война в Сирии, принявшая масштабный характер с участием многих сторон, в том числе и России. Напрасно Путин влез в эту ближневосточную трясину. Ведь арабский терроризм уже не в новинку, и число жертв россиян от него уже приближается к трем сотням. В большинстве это мирные граждане, взорванные в небе над Синаем в отместку за действия Путина. А Саудовская Аравия и Катар принимают меры по вытеснению России с европейских нефтегазовых рынков. Саудовцы к тому же снизили цену на свою нефть, чтобы ущемить Россию. Все это вкупе с европейскими санкциями погрузило Россию в глубокий кризис, поставивший значительную часть населения на грань выживания. Путин в своих выступлениях пытается приукрасить ситуацию, но попытки эти лишь родили следующий анекдот. Пресс — конференция Путина — это шанс для рядовых граждан хотя бы три часа пожить в великой и богатой России, в которой все хорошо. И, наконец, резонансное убийство Немцова, который сам вызвал огонь на себя своими резкими выступлениями на грани. Вот один из его «перлов», помещенный в книге С.Удальцова [169, стр. 215]: «Это параноик, это больной человек. Нам надо от него быстрее освободить страну». Конечно, ничем нельзя оправдать его убийство и сокрытие заказчиков и исполнителей той акции. Подробности обо всех упомянутых событиях будут приведены в другой книге.

Но вернемся к рассматриваемому нами вопросу о ликвидации крупного российского бизнеса. При выполнении всех оговоренных условий этот процесс остается архисложным и может растянуться на десяток и более лет. Это повседневный рутинный труд, незаметный для постороннего взгляда. Но результат должен сказаться, а любая альтернатива видится во мраке. И несмотря на все сложности… дорогу осилит идущий. Прекрасны тютчевские строки:

Они действительно прекрасны, но… лишь как художественное произведение. Сейчас настало время, когда Россию уже необходимо понять и умом. И такие попытки уже заметны в публицистике. Вот и представлена одна из таких попыток, и как свидетельствует библиографический справочник в конце книги, она опирается на много источников и учитывает мнение каждого из них. Кстати, одна из книг, приведенная в библиографии, так и названа «Понять Россию умом». Не следует полагаться на слепую веру, что Россия сама подобно птице-фениксу в очередной раз возродится из пепла. Не тот век нынче на дворе.

 

Послесловие

Вот и подошла к концу наша попытка проникнуть в суть происходящего сегодня в России. Казалось бы, можно поставить точку,

И продолжается рутинная работа, а она, в свою очередь, рождает новые сомнения. Хочется четче выразить ту или иную мысль, и грядут исправления. Не слишком ли часто отклонялся от основной темы. Нужно ли было так подробно останавливаться на книге Паршева «Почему Россия не Америка?» Пришел к выводу, что она все же увязана с основной темой. К тому же не всякий ее читал, а тут получил возможность хоть кратко ознакомиться с основными ее положениями. То же касается книги «Проект Россия», привлекшей внимание столь многочисленной аудитории, но хотелось выразить и свой взгляд на этот идеологический проект. Отношение к идеологии у меня неоднозначное. С одной стороны, нельзя забывать, что именно она во многом способствовала превращению России из отсталой аграрной страны в мощную индустриальную державу. Но постсоветская идеология выглядит весьма жалко. Причем по всем направлениям, включая национализм. Считают, что национализм — это удел убогих. Но насаждают его люди даже очень не убогие.

Теме национализма в книге уделено много внимания, вкупе с темой величия. Понимаю, что не всем это может понравиться, но не приемлю национализм, кто бы его ни выражал. В беседе со мной соплеменник-еврей, гордо выпятив грудь, изрек: «Ведь мы, евреи, избранный Богом народ». Я задал вопрос: «Избранный на что? Уж не на заклание ли шести миллионов?» Мой собеседник осекся, не совсем уверенно ссылаясь на Библию. Тогда я ему объяснил, что мы не можем знать, что Бог шептал на ушко Моисею и Аврааму. Не знал этого и пророк Иезекииль, начинавший писать Библию, использовал он лишь легенды того времени. А они гласили, что человечество произошло от Адама и Евы, и срок этот исчисляется по иудейскому календарю (5773 год), в то время, как археологические данные исчисляют существование человека сотнями тысяч лет. Мало-мальски критический взгляд способен обнаружить в Библии и другие нестыковки. Меня забавляют усилия ученых, тщательно изучающих природу приливов и отливов в Красном море, чтобы проследить через него путь Моисея. Но если обратить внимание, что при этом вода с двух сторон стояла стеной, то простая человеческая логика подсказывает, что такого не может быть. Да и само существование Моисея так же, как и Иисуса Христа, историки подвергают сомнению.

Может создаться впечатление, что я пропагандирую безбожие. Но это не так. Я всегда верил в Бога, даже в самые-самые времена атеизма. Но в моем представлении Бог — не старик с седой бородой, восседающий где-то на небесах, а некая высшая сила, непостижимая человеческому разуму. И, конечно, Библия — это выдающееся произведение, но с учетом уровня знаний человечества того времени. Слова эти в какой-то степени ассоциируются с высказыванием Эйнштейна: «Библия — собрание почтенных, но однако весьма примитивных легенд». Библия заслуживает почитания, так же, как и религии, ею описанные. Ведь религии возникали еще в периоды большой дикости и были направлены на установление морали, регулирующей отношения в человеческом обществе. И эти цели были достигнуты, хоть и не в идеале. Ведь процесс эволюции человечества очень и очень долог.

Вера в Бога — это одно, а приверженность религии, соблюдение канонов и обрядов — это уже дань традиции. Потешаться над этим грешно. Тем более осквернять храмы. Мы уже упоминали о безобразной выходке «пусек». Не улегся еще шум, ею вызванный, как в том же храме оказалась облитой чернилами икона. Совершил сие деяние, Ю. Пиотровский, озабоченный вопросом, являлся ли Христос мессией, или нет. На эту тему он даже написал книгу. Не будем об этом рассуждать: богословы разберутся. Только вот зачем же иконы марать? Можно интересоваться любым вопросом, но зачем до исступления его доводить? К сожалению, экстремизм набирает силу, и не только на Востоке. И так ли важно, кем был Христос, если он вообще был. Я преклоняюсь перед его словами: «Нет перед моим ликом ни эллина, ни иудея». И не столь важно, он ли их произнес, или тот, кто ему их приписал. Важно то, что и Христос, и Моисей, независимо от факта их существования, остаются символами религии. А символы требуют почитания. К экстремизму можно отнести и вошедшее в моду на Западе карикатурное изображение пророка ислама. Снимаются даже фильмы, ведется пропаганда, Коран, как мы уже упоминали, сравнивается с «Майн Кампф». Далеко не уверен, что те, кто сравнивают, ознакомились с его содержанием. Нельзя охаивать религию только на том основании, что в какой-то период времени, в каком-то определенном месте ее оседлали мракобесы. А кампания карикатур лишь возбуждает их и ими одураченных. Вот и проявило себя то возбуждение при совершении теракта в редакции парижского сатирического журнала «Шарли Эбдо», поместившего на своей странице очередную карикатуру. Жертвами того теракта оказались 17 человек.

Да, мир наш несовершенен. Многие скептики даже утверждают, что человечество деградирует. Чтобы доказать обратное, я часто привожу следующий довод. Еще во времена моей юности превалировало убеждение, что каждое поколение должно пережить свою войну. Сейчас это представление ушло в небытие. Да, где-то полыхают локальные конфликты, но те ужасы войны, которые человечество пережило дважды в прошлом веке, уже перешли в область предания, и, надеюсь, навсегда. Эволюция человечества протекает не по накатанной дорожке. Где-то застой, где-то регресс. Но в целом человечество эволюционирует в позитивном направлении. В этом я убежден. И остается выразить надежду, что место России в этом процессе будет не в последних рядах. Да поможет ей в этом Бог.

 

Библиография

1. О.Арин. Россия в стратегическом капкане. Москва. Алгоритм. 2003.

2. С.Баймухаметов. Ложь и правда русской истории. Москва. ЭКСМО. 2005.

3. Н.Бердяев. Судьба России. Москва. Мысль. 1990.

4. Н.Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. Москва. Наука. 1990.

5. С.Белковский. Империя Владимира Путина. Москва. Алгоритм. 2007.

6. А.Бовин. XX век как жизнь. Москва. Захаров. 2003.

7. А.Буллок. Гитлер и Сталин. Смоленск. Русич. 1994.

8. И. Бунич. 500-летняя война в России. Киев. А.С.К. Санкт-Петербург. Облик. 1997. Кн. 1.

9. И.Бунич. Золото партии. Санкт-Петербург. Облик. Зенит. 1999.

10. А.Буровский. Россия, которой не стало. Москва. ОлмаПресс. 2005.

11. С.Валянский, Д.Калюжный. Понять Россию умом. Москва. Алгоритм. ЭКСМО. 2002.

12. С.Валянский, Д.Калюжный. Русские горки: конец Российского государства. Москва. Астрель. 2004.

13. Д.Волкогонов. Сталин. Москва. Новости. 1999.

14. А.Воронель. Тайна асассинов. Ростов-на-Дону. Феникс. Краснодар. Неоглори. 2008.

15. С.Говорухин. СТРАНА ВОРОВ на пути в светлое будущее. Нарва. Шанс. 1994.

16. А.Гранатова. Клан Ельциных. Москва. Алгоритм. 2008.

17. Л.Гумилев. От Руси до России. Москва. Айрис-Пресс. 2001.

18. О.Давыдов. М.Горбачев. Тайные пружины власти. Москва. Гелиос. 2002.

19. А.Девятов, М.Мартиросян. Китайский прорыв и уроки для России. Москва. Вече. 2002.

20. В.Деружинский. Теория заговора. Москва. ЭКСМО. 2009.

21. М.Джилас. Беседы со Сталиным. Москва. Центрполиграф. 2003.

22. Г.Джонс. Викинги. Москва. Центрполиграф. 2003.

23. Ю.Емельянов. Рождение и гибель цивилизаций. Москва. Вече. 1999.

24. Н.Зенькович. Веселые министры, депутаты и артисты. Москва. Олма-Пресс. 2002.

25. Н.Зенькович. Новости из Кремля. Смоленск. Русич. 1999.

26. Н.Зенькович. Путинская энциклопедия. Москва. Олма Медиа Групп. 2008.

27. Н.Зенькович На руинах советской империи. Москва. Олма Медиа Групп. 2009.

28. А.Зиновьев. Русская судьба, исповедь отщепенца. Москва. Центрполиграф. 1999.

29. А.Исаев, М.Солонин, Ю.Нерсесов, С.Кремлев,

А.Больных, А.Буровский. Анти-Мединский.

Псевдоистория Второй мировой. Новые мифы Кремля. Москва. Яуза-пресс. 2012.

30. С.Кара-Мурза. Истмат и проблема восток-запад. Москва. Алгоритм. 2001.

31. С.Кара-Мурза. Советская цивилизация. Кн. 2. Москва. Алгоритм. 2001.

32. С.Кара-Мурза. Первое предупреждение. Неполадки в русском доме. Москва. Алгоритм ЭКСМО. 2005.

33. В.Карташов. Who is mr. Hodorkowski? Ростов-на-Дону. Феникс. 2007.

34. Г.Кваша. Принципы истории. Москва. Астрель. 2001.

35. А.Керенский. Русская революция 1917. Москва. Центрполиграф.2005.

36. В.Ключевский. Сочинения. Москва. Мысль. 1987.

37. В.Кожинов. Пятый пункт. Москва. Яуза ЭКСМО. 2005.

38. А.Костин. Петля Путина. Разбор полетов за 10 лет. Москва. Алгоритм. 2011.

39. В.Краскова. Кремлевское золото. Минск. Литература. 1998.

40. А.Кунгуров. Будет ли революция в России. Москва. Алгоритм. 2012.

41. Р.Медведев. Владимир Путин. Москва. Молодая гвардия. 2008.

42. Ж. и Р.Медведевы. Неизвестный Сталин. Москва. Фолио. 2002.

43. В. Мединский. Война. Мифы СССР. 1939–1945. Москва. Олма медиа групп. 2011.

44. С.Михалков. От и до. Москва. Олимп. 1997.

45. Л.Млечин. Кремль. Президенты России. Москва. Центрполиграф. 2002.

46. Л.Млечин. Борис Ельцин. Послесловие. Москва. Центрполиграф. 2007.

47. И.Мокроусова. Друзья Путина, новая бизнес-элита России. Москва. ЭКСМО. 2011.

48. А.Нилов. Цеховики. Рождение теневой экономики. Санкт-Петербург. Вектор. 2006.

49. А.Паршев. Почему Россия не Америка? Москва. Крымский мост — 9Д. 2001.

50. К.Паустовский. Собрание сочинений. Т.Ш. Повесть о жизни. Москва. Государственное издательство художественной литературы. 1958.

51. В.Познер. Прощание с иллюзиями. Москва. Астрель. 2012.

52. А.Проханов. Путин, в которого мы верили. Москва. Алгоритм. 2011.

53. Е.Прудникова. Ленин-Сталин. Технология

невозможного. Москва. Олма медиа групп. 2009.

54. Э. Радзинский. Сталин. Москва. Вагриус. 1997.

55. Р.Саква. Путин, выбор России. Москва. Олма-Пресс. 2006.

56. Л.Сирин. Зачем возвращается Путин? Москва. ЯузаПресс. 2012.

57. Ю.Скуратов. Кремлевские подряды: последнее дело Генпрокурора. Москва. Алгоритм. 2012.

58. Б.Соколов. Полоний на завтрак. Ростов-на-Дону. Феникс. Москва. Алгоритм-книга. 2009.

59. В.Степаков. Битва за «Норд-Ост». Москва. Яуза. 2003.

60. А.Дж. Тойнби. Цивилизация перед судом истории. Москва. Айрис Пресс. 2002.

61. Л.Фейхтвангер. Москва 1937. Москва. Захаров. 2001.

62. Б.Федоров. Пытаясь понять Россию. Санкт-Петербург. Лимбус Пресс. 2000.

63. Б.Федоров. Десять безумных лет с Борисом Ельциным. Москва. Алгоритм. 2011.

64. В.Фортунатов. Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной? Санкт-Петербург. Питер. 2011.

65. Р.Хасбулатов. Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина. Москва. Яуза-Пресс. 2011.

66. Д.Хоскинг. Россия и русские. Кн.1. Москва. ACT. 2003.

67. А.Ципко. Почему я не «демократ»? Москва. Алгоритм. 2005.

68. У.Черчиль. Мускулы мира. Москва. ЭКСМО. 2002.

69. А.Широкорад. Грузия. Закавказский тупик? Москва. Вече. 2010.

70. Ю.Шутов. Крестный отец «питерских». Москва. ЭКСМО. Алгоритм. 2011.

71. Н.Яковлев. Франклин Д.Рузвельт-человек и политик. Москва. Рипол Классик. 2003.

72. Проект Россия. Москва. Олма-Пресс. 2007.

73. Энциклопедия русской истории. Москва. ЭКСМО-Пресс. 2000.

74. Журнал «Огонек». № 6. 1993.

75. То же. № 28. 1993.

76. Журнал «Партнер». Германия. № 9. 2008.

77. Журнал «Янцен-обозрение». Германия. № 8. 2003.

78. Ежемесячник «Еврейская газета». Германия. № 8. 2003.

79. То же. № 7. 2009.

80. То же. № 4. 2011.

81. То же. № 6. 2011.

82. Еженедельник «Аргументы и факты». № 30. 1991.

83. То же. № 28–30.1992.

84. То же. № 38. 1993.

85. То же.№ 27. 1999.

86. То же. № 40. 2005.

87. То же. № 45. 2005.

88. Литературная газета. 3–9.11.1999.

89. Еженедельник «Европа-центр». Германия. № 20. 1998.

90. То же. № 5. 1999.

91. Еженедельник «Европа-Экспресс» Германия. № 42. 2003.

92. То же. № 20.2004.

93. То же. № 29. 2004.

94. То же.№ 36. 2008.

95. То же. № 31. 2009.

96. То же. № 49. 2009.

97. То же. № 50. 2009.

98. То же. № 3.2010.

99. То же. № 13. 2010.

100. То же. № 27. 2010.

101. То же. № 33. 2010

102. То же. № 36. 2010.

103. То же. № 13.2011.

104. То же. № 48. 2011.

105. То же. № 18. 2012 г.

106. То же. № 26. 2012.

107. То же. № 28. 2012.

108. То же. № 31.2012.

109. То же. № 32. 2012.

110. То же. № 36. 2012.

111. То же. № 37. 2012.

112. То же. № 38. 2012.

113. Еженедельник «Русская Германия». № 12. 2002.

114. То же. № 25. 2002.

115. То же. № 48. 2002.

116. То же. № 1.2004.

117. То же. № 16. 2004.

118. То же. № 35. 2004.

119. То же. № 24. 2006.

120. То же. № 39. 2008.

121. То же. № 47. 2009.

122. То же… № 4. 2010.

123. То же. № 26. 2010.

124. То же. № 37. 2010.

125. То же. № 40. 2011.

126. То же. № 2. 2012.

127. То же. № 3.2012.

128. То же. № 9. 2012.

129. То же. № 13. 2012.

130. То же. № 15. 2012.

131. То же. № 18. 2012.

132. То же. № 28. 2012.

133. То же… № 30. 2012.

134. То же. № 35. 2012.

135. То же. № 36. 2012.

136. Комсомольская правда за рубежом. Германия. № 1. 2012 г.

137. Комсомольская правда в Европе. Германия. № 12. 2012.

138. Деловой мир. 2.09.1992.

139. Известия. 21.04.1992.

140. То же. 9.09.1992.

141. То же. 9.10.1992.

142. То же. 1.12.1992.

143. То же. 19.12.1992.

144. То же. 23.01.1993.

145. Известия. 26.01.1993.

146. То же. 28.01.1993.

147. То же. 5.05.1993.

148. То же. 27.07.1993.

149. То же. 14.08.1993.

150. То же. 20.10.1993.

151. То же. 29.10.1993.

152. Коммерсантъ. 2.02.2004.

153. То же. 27.03.2001.

154. Московский комсомолец. 21.10.1998.

155. Независимая газета. 13.03.1992.

156. То же. 16.09.1999.

157. Парламентская газета. 26.12.2000.

158. Правда. 28.11.1995.

159. Российская газета. 17.11.1993.

160. Русский Берлин. № 22. 2011.

161. То же. № 41. 2012.

162. То же. № 46. 2012.

163. То же. № 15. 2013.

164. То же. № 16. 2013.

165. Европа-Экспресс № 5. 2014.

166. Журнал «Дилетант». Москва. Октябрь. 2015.

167. С.Сулакшин. Кризисное управление Россией. Что поможет Путину…. Москва. Алгоритм. 2015.

168. Г.Киссинджер. Нужна ли Америке внешняя политика? Москва. ACT. 2016.

169. С.Удальцов. Путин. Взгляд с Болотной площади. Москва. Алгоритм. 2012.

170. Русский Берлин. № 48. 2016.

171. То же. № 11.2017.

172. С.Нерозина. Как убрать олигарха. Москва. ОЛМА Медиа Групп. 2014.

173. М.Х.Ван Херпен. Войны Путина. Харьков. Виват. 2015.

174. Н.Стариков. Украина: хаос и революция — оружие доллара. Санкт-Петербург. Питер. 2014.

175. Н.Латыпов. А.Вассерман. 4.51 стратагемы для Путина. Москва. ACT. 2014.

176. Э.Лимонов. Свежая пресса. Москва. Центрполиграф. 2017.

177. Н.Зенькович. Как Путин ельцинскую загогулину выпрямлял. Москва. Яуза-Пресс. 2017..

178. Еженедельник «Русская Германия». № 30. 2017.

179. Еврейская панорама. Германия. № 8. 2017.

180. М.Зыгарь. Вся кремлевская рать. Москва. Интеллектуальная Литература. 2016.