Кошмар! Аля ни разу не испытывала такого потрясения: в белом поезде оказалось полно злыдней.

Первый вагон поезда, в котором при ближайшем рассмотрении не оказалось машиниста, завис напротив окна, где сидели Мишель, Аля и Вилли. И едва они успели прижаться к откосам, как из вагона на подоконник один за другим начали выскакивать разноцветные злыдни и, спрыгивая на пол, исчезать в глубине комнаты. Все злыдни имели естественную окраску зелёного леса, серого камня, голубого неба и жёлтого песка. Лица злыдней ничего не выражали, а движения были ловкими и быстрыми – казалось, эти парни могут двигаться целую вечность без устали.

Аля надеялась, что поезд улетит, выгрузив пассажиров, но не тут-то было. Бяку неожиданно охватило странное чувство: её потянуло в поезд как магнитом. Судя по всему, Мишель ощутил то же самое: он схватился за стену и упёрся нижними лапами, но какая-то сила неотвратимо затягивала его внутрь. Вилли заухал.

– Ух, Аля, меня в этот поезд как будто пылесосом засасывает.

– Ага, и меня тоже, – отозвалась Аля, преодолевая сопротивление.

Они брыкались и упирались, но напрасно – вскоре все трое сидели в вагоне с понурым видом. А белый поезд пошатнулся и помчался вперёд, крутясь и подпрыгивая как карусель. О том, что нужно пристегнуть ремни безопасности, их заранее предупредил металлический голос.

За окнами мелькали облака, а земля оказывалась то внизу, то вверху, то сбоку. Поезд то взмывал к самому солнцу, то опускался и замедлял ход.

– Мишель, у меня голова кружится – наколдуй, пожалуйста, чтобы этот поезд приземлился скорее! Или приводнился, или прилунился… В общем, пусть он перестанет кувыркаться, – попросила Аля мышонка.

– Магия тут бессильна, – пропищал Мишель. – Я бы сам с удовольствием улетел отсюда подальше, но не бросать же вас. Кстати, Вилли, а где твоя шапка-невидимка? Ты не забыл положить её в сумку?

Вилли порылся в сумке, а потом, не найдя, печально уставился на Мишеля.

– Кажется, я её потерял.

– Ну конечно! Так я и знал! Разве можно доверять ухарю колдовещи! Леший теперь с меня шкуру спустит. Ладно, подождём, куда нас привезут – у меня недоброе предчувствие.

Мышонок снял с головы цилиндр и продолжал, теребя его в лапках:

– Поезд без машиниста движется на юго-запад. Я бы назвал его разумным, если бы не безрассудные прыжки из стороны в сторону. И вот ещё что… – Мишель поводил носом, будто вынюхивая что-то, – чую, где-то нас сейчас ждут.

Словно в подтверждение его слов, впереди в небе показалась точка, а за ней ещё и ещё. Точки росли и вскоре превратились в город, летящий посреди лазурного неба. Дома парили в воздухе очень высоко над землёй, вдали от Бякандии, по другую сторону Чёрных Холмов – там, куда, пожалуй, до сих пор не добиралась ни одна бяка. Невысокие трёх-четырёхэтажные домики лепились друг к дружке. В большинстве своём белые, но кое-где жёлтые, красные и голубые, с черепичными крышами, они как две капли воды напоминали дома людей. Тут и там возвышались башни с флюгерами и флажками. В летающем городе кипела жизнь: злыдни спешили куда-то по своим будничным делам, нисколько не интересуясь тем, что творится, так сказать, у них под ногами – на поверхности земли. Кто-то из горожан гулял с собачкой, кто-то катался на велосипеде, кто-то сидел на скамейке. Перед светофором, на котором поочерёдно загорался то белый, то синий, то фиолетовый, стояли автомобили, похожие на машины людей.

Ну а посреди города, окружённый высокой оградой, ослепительно сиял дворец из чистого золота. Над дворцом возвышался огромный золотой купол, а ещё четыре купола украшали башенки по бокам плоской крыши. Витиеватая решётка ворот перед дворцом сверкала на солнце бриллиантами, а сквозь неё виднелись яблони с золотыми яблоками и цветочные клумбы, и гуляющие по саду злыдни в нарядной одежде.

– Летающий город! – воскликнула Аля.

– Ух-ух-ух…

Вытаращив глаза, Аля, Вилли и Мишель наблюдали за тем, как отворяются ворота, и из золотого дворца прямо к их поезду выбегает золотая дорожка. Поезд остановился, качнувшись, двери его автоматически открылись, и дорожка юркнула внутрь. И сразу будто неведомая сила толкнула приятелей прочь из поезда. Зная, что сопротивление бесполезно, они двинулись по дорожке в сторону ворот, поднялись по ступеням парадной лестницы и вошли во дворец. Страх и отчаяние притупились, на смену им пришло любопытство: что таится под золотым куполом?

Пустой зал показался Але огромным, золотой потолок – как сам небосвод, а сквозь прозрачные стены дворца просвечивала улица, но прохожие не видели того, что происходит внутри.

Посреди зала стоял злыдень исполинского роста, с золотистым цветом кожи и в золотом костюме, обтягивающем тело. А чуть поодаль за ним застыли два серебристых злыдня, пониже.

– Золотой – это Офталамус, Президент Чёрных Холмов, – шепнул Мишель Але. – Говори с ним вежливо.

– Ещё чего не хватало! – так же шёпотом отозвалась Аля.

Офталамус мрачно уставился на них неподвижным взором миндалевидных глаз без белков. Всем троим он показался самым страшным из всех злыдней, которых им приходилось видеть в жизни. Вилли сдавленно заухал, у Али задёргались уши, а Мишель нервно поправил на голове шляпу. Что же будет дальше?

Но ждать долго не пришлось: Офталамус расправил плечи, и во все стороны от него полетели золотые и серебряные искры.

– Вы мне не нравитесь, все трое, – сказал Президент после долгой паузы. – Даже не знаю, кто мне не нравится больше. Мышей я не перевариваю с детства, в ухаре меня раздражают усы, а эта бяка… мне кажется, что мы с ней уже встречались при неприятных обстоятельствах.

Тут Офталамус щёлкнул пальцами, и перед ними вырос экран размером в полстены, с изображённой на нём картой.

– Вот, взгляните на колдокарту, – сказал Офталамус. – Это волшебная карта Бякандии и Чёрных Холмов, на которой цветными кружками выделены места повышенной колдовской активности. Всем известно, что злыдни творят свои превращения при помощи научных знаний, но все наши «чудеса» мы по привычке называем колдовством, или волшебством, или магией – как угодно.

Существует три степени колдовства. Самая безобидная – третья степень, она обозначена жёлтыми кружками. Жёлтых кружков очень много возле ШЮЗа – малыши-злыдни любят пошалить, кроме того, им надо делать уроки.

Вторая степень колдовства отмечена зелёными кружками – это разрешённая магия взрослых злыдней, на карте она тоже не редкость, например, в Мечтайбурге и его окрестностях.

И первая степень – красные кружки – это мощная, чаще всего вредоносная магия. Проявления такой магии находятся под строгим контролем злыдней, чтобы применить магию первой степени, нужно иметь самый серьёзный повод. Каждый такой случай рассматривается на совете злыдней, и зачастую колдун подвергается наказанию – полному запрету колдовства на длительный срок.

Офталамус вновь щёлкнул пальцами, увеличивая масштаб карты, но и без того нельзя было не заметить, что вся Бякандия сплошь покрыта красными кружками, налезающими друг на друга, а в районе пещеры Верховной они и вовсе слились в единое пятно.

– Как видите, в Бякандии активно колдует некто, практикующий вредоносную магию, и началось это несколько дней назад. Мы давно и внимательно наблюдаем за странами, где в ходу колдовство, и можем точно сказать, что такого всплеска не бывало ни разу, начиная с ледникового периода. Это безобразие больше напоминает тридесятую магию, чем на научные опыты злыдней.

– Мы не виноваты, мы хорошие, – пискнул Мишель.

Офталамус перевёл взгляд с карты на мышонка, и тот, не в силах сдержать ужас, замолотил хвостом по полу.

– Не перебивай, – строго сказал Офталамус и продолжил:

– Существует ещё один вид магии, самый жуткий, – это магия с целью убийства живого существа. Смертоносная магия помечена на колдокарте чёрным цветом. Узнаёте это место?

Мишель, Аля и Вилли во все глаза таращились на карту, но никто из них не спешил отвечать.

– Отлично, – пробулькал Офталамус. – Вижу, вы догадались: смертоносная магия применялась в замке министра магии Мобиуса. Именно оттуда забрал вас сегодня наш поезд специального назначения. Я отправил в замок целый отряд отлично обученных злыдней, и сейчас они обыскивают Башню-На-Круче, пытаясь разобраться, что там произошло. К сожалению, пока безуспешно: мои помощники не обнаружили ни потерпевших, ни самого хозяина замка, но когда его найдут, он будет немедленно арестован и осуждён. Даже если колдовал не он, а кто-то другой, его всё равно накажут – за смертоносную магию всем участникам ритуала полагается ссылка в Водонию на 4999 лет, и всё это время им придётся слушать дурацкие шуточки Водяного. Я сегодня же объявлю Мобиуса во всеземной розыск. Какой позор! Министр практикует смертоносную магию!

Злыдень так разошёлся, что его золотистая кожа потускнела и покрылась волдырями.

– А теперь мне бы очень хотелось знать, чем в Башне-На-Круче занимались все вы: ты, ты и ты. – Президент Чёрных Холмов вновь заискрил, указывая тонким пальцем на каждого по очереди.

Офталамус выглядел таким грозным, несмотря на безучастное лицо, что существа дрожали перед ним мелкой дрожью. Аля чувствовала: надо что-то сказать, объяснить, оправдаться. Если они промолчат, злыдень сочтёт их виноватыми в запрещённой магии, но ведь они ни в чём не виноваты!

– Мы ничего не делали! Мы не колдовали! – отчаянно крикнула Аля. – Мы искали в замке Мобиуса, но так и не нашли.

– Зачем вы искали Мобиуса?

– Ух, мы хотели попросить у него лекарство для Сюсьтика.

– Кто такой Сюсьтик? – насторожился злыдень.

– Сюсьтик – это муравей. Вернее, он был муравьём, пока не начал расти. Сейчас он больше похож на чудовище. А если его не вылечить, он раздавит земной шар, – пискнул Мишель.

– Нет, не раздавит, он улетит с нашей планеты в космос, – возразила Аля.

– А я говорю, раздавит, – возразил Мишель. – И провалится к земному ядру.

– А я считаю, что улетит и сам станет планетой.

– Ты ничего не понимаешь в физике.

– Ты сам не понимаешь!

– Молчать!!! – Офталамус захлебнулся от гнева, но справился с собой и продолжил допрос:

– Вы ничего подозрительного в замке не заметили?

– Нет, – Аля помотала головой. – Разве что опрокинутый котелок с бедовым отваром, но Мобиуса в замке точно нет. Там вообще никого нет, а Мобиуса мы никогда в жизни не видели.

– Зато я знаю, кто колдовал в Бякандии, – храбро заявил Мишель, и никто не заметил, чего стоили ему эти слова: в шёрстке на левом боку появились две седые пряди.

– Это дело рук Верховной бяки, – сказал мышонок. – После её колдовства птицы, рыбы, звери и даже насекомые стали разговаривать на общебякандском. Верховная хочет завоевать весь мир при помощи магии, которой она научилась в Тридесятом Царстве.

– Верховная? – переспросил Офталамус.

– Да, да, да! Она вернулась! – хором закричали пленники.

– Надо с ней разобраться, пока она всех не поубивала, – добавила Аля. – А мы больше ничегошеньки не знаем.

– Ух, отпустите нас, пожалуйста, – попросил Вилли. – Мы очень нужны Сюсьтику, он попал в беду.

– Никогда не понимал жителей Бякандии, – задумчиво произнёс Офталамус. – Сами попали в беду, а беспокоятся о каком-то муравье!

– Мы больше ничем не можем вам помочь, – сказал Мишель.

– Совсем ничем? – злыдень помолчал, что-то прикидывая в уме. – Что ж… Если вы не можете помочь, значит, в вас больше нет необходимости.

Он дважды хлопнул в ладоши, и в полу дворца разверзлась круглая дыра, сквозь которую далеко внизу виднелась земная поверхность – изумрудное пятно леса и река, как голубая нитка. Ворвавшийся в люк ветер ударил в лицо, растрепал шерсть.

– Эй, Аргентум, – обратился Офталамус к серебристому злыдню, стоящему за его спиной. – Избавься от них. Сначала бросай мышь – она самая умная.

– Я не «она», я – «он», я самец! – возмущённо запищал Мишель.

Но Офталамус пропустил эти слова мимо ушей.

– Затем выкини бяку, а потом ухаря, – сказал он.

– Зачем тебе убивать нас? – в отчаянии крикнула бяка.

В глубине глаз Офталамуса зажёгся красный свет.

– Я не хочу вас убивать, но вы мне больше не нужны.

– Мы же погибнем!

– Если вам дорога жизнь, вы будете за неё цепляться, – сказал Президент Чёрных Холмов.

Аргентум приступил к выполнению приказа, не обращая внимания на вопли пленников.

– Осторожно, моя шляпа! – пищал Мишель. – А-а, ты уронишь её в бездну!

Аля и Вилли царапались и дрались как истинные жители леса. Они сражались отчаянно, и ухарю даже удалось прокусить толстую, словно резиновый сапог, кожу злыдня, но силы были не равны. Миг, другой, и все трое уже стремглав падали вниз.

Но как только мышонок, хоть и не без труда, вспомнил заклинание, он застыл среди облаков, болтая нижними лапами и крепко сжимая в передних поля шляпы-цилиндра.

– Держись за мой хвост! – крикнул Мишель пролетавшей мимо него Але. Каким-то чудом бяка сумела ухватиться за хвост мышонка, а Вилли, в свою очередь, схватил бяку за лапу. Так они и повисли между небом и землёй, глядя, как уносится вдаль удивительный летающий город.