Антор Трелиг стоял над шахтой, в которую была помещена увеличенная модель Оби. В эту дыру ухнули семь месяцев напряженного труда и средства, достаточные для формирования бюджета целой планеты. Он наблюдал, как гигантские краны прилаживают на место "большое зеркальное блюдо". Вместе со всем устройством оно должно было находиться на глубине, равной почти половине расстояния между верхней и нижней сторонами астероида. Снаружи эта система во многом походила на гигантский радиотелескоп.

Однако ее назначение было куда более зловещим. Деньги мало беспокоили Антора Трелига; все затраты, пошедшие на реализацию этого проекта, составляли небольшую часть его доли в доходах от продажи губки и в средствах, изымаемых из бюджетов сотни миров, контролируемых синдикатом. Деньги представляли для него интерес только в том случае, когда они вели к усилению могущества.

Толстенные тросы медленно укладывали на место огромное сверкающее зеркало. Это Трелига тоже не волновало. Важно было лишь то, что проект близок к завершению.

Он направился туда, где, наблюдая за этой процедурой, сидел Гил Зиндер, целиком находившийся во власти инженеров и техников. Оглянувшись, ученый заметил Трелига, и его лицо выразило нескрываемое презрение.

Советник был бодр и весел.

– Ну что ж, доктор, – сказал он непринужденно. – Почти готово. Это – важное событие. Зиндер нахмурился.

– Да, важное, но счастливым я его назвать не могу. Послушайте, Трелиг, я выполнил все ваши требования. Позвольте мне теперь поставить дочку перед маленьким диском и вылечить ее от губки.

Трелиг улыбнулся:

– Разве она так плохо себя чувствует? Юлин каждую неделю приводит ее в порядок, а ожирение ее не убьет.

Гил Зиндер вздохнул:

– Послушайте, Трелиг, почему бы не вернуть ей хотя бы нормальный вес? Девяносто килограммов – это слишком много для человека ее роста.

Хозяин Новых Помпеи ухмыльнулся:

– Но ведь здесь она весит только шестьдесят четыре! Это намного меньше, чем крошка тянула на Макеве!

Ученому страстно захотелось плюнуть советнику в физиономию, но он сдержался. Конечно, Никки весила здесь меньше; но теперь ее мышцы привыкли к малой гравитации и ожирение привело не только к увеличению веса: оно ее изуродовало, сделало ее неуклюжей. На Макеве при 1 g она, вероятно, чувствовала бы себя измученной, пройдя метров сто; здесь положение было не лучше.

Но Зиндер понимал, что до тех пор, пока план Трелига не будет выполнен до конца, его дочь останется на той стороне астероида; он также знал, почему честолюбивый и вероломный Юлин оказался единственным человеком, которому поверила Никки.

Поэтому ученому оставалось лишь одно: ждать, когда огромное устройство будет окончательно смонтировано.

Однако его очень беспокоил Юлин. Этот блестящий молодой человек был из того же теста, что и советник. Его научное превосходство над Трелигом и над любым экспертом Трелига гарантировало ему полную безопасность. Без Юлина Трелиг не мог оперировать зеркалом Оби, а Юлин был последователем Зиндера, хотя и не потратил нескольких десятилетий на теоретические исследования, которые легли в основу программы этого чудовища. Он никогда не сумел бы построить такую машину.

Но он умел ею управлять.

И именно этого Зиндер боялся больше всего. Как только все работы будут закончены, он и Никки, особенно Никки, окажутся никому не нужными.

Оставаясь под присмотром Юлина, доктор не мог ограничить секретную программу, которую следовало заложить в Оби; хотя идея и конструирование принадлежали Зиндеру, ему никогда не разрешали сидеть за контрольным пультом в отсутствие Юлина.

Находясь на Новых Помпеях, Гил Зиндер гораздо лучше разобрался в планах Антора Трелига. Он мысленно все подсчитал, проверил, перепроверил, и его единственной надеждой остались новые идеи и подходы, ведь такой машины, как эта, никогда не существовало.

* * *

Мавра Чанг вывела свой маленький, но быстроходный корабль на круговую орбиту, расположенную на расстоянии примерно одного светового года от Новых Помпеи. Она прибыла не первой; несколько похожих кораблей уже болталось на этой орбите, выстроившись в линию.

Если не считать черного пуловера с длинными рукавами и пояса, молодая женщина была одета точно так же, как в тот день, когда познакомилась с советником Алаиной. Пояс представлял собой широкую ленту, сплетенную из толстых черных веревок, которые соединяла значительно более крупная и прочная пряжка в виде дракона. Никто не знал, что фактически это был трехметровый кнут для быков. Потайные отделения в пряжке предназначались для нескольких шприцев и пузырьков с самыми различными ядами. В голенищах и в высоких толстых каблуках ее сапог были спрятаны другие полезные предметы. Тем не менее ее одежда была так естественна и так ладно сидела, что создавала впечатление, будто там ничего не спрятано. На Мавре были также серьги в виде соединенных друг с другом хрустальных кубиков, которые скрывали еще больше сюрпризов.

Она легонько потерла свой зад, болевший после того, как ее буквально начинили противоядиями и антитоксинами, способными защитить от всего, что только можно себе представить. "Если я случайно порежу палец, – усмехнулась про себя молодая женщина, – из него наверняка польется не кровь, а какая-нибудь прозрачная гадость".

– Мавра Чанг. Представитель советника Алаины, – сообщила она невидимым охранникам на частоте, о которой ее заранее уведомили.

– Очень хорошо, – ответил монотонный голос, отдаленно напоминавший мужской. – Занимайте место в линии кораблей. Подождем остальных и тогда сделаем пересадку, Представитель советника Алаины мысленно выругалась. У нее не осталось никаких шансов: специальное снаряжение и великолепно замаскированные отсеки для беглецов оказались совершенно бесполезными. На Помпеи их повезут всех вместе на корабле Трели га.

Мавра вынула зеркало и внимательно изучила свое лицо. На этот раз она сделала легкий макияж, использовала коричневую губную помаду и лак для волос, который придал ее прическе стальной голубоватый оттенок. Она даже нанесла на свои металлические ногти неяркую краску, которая скрыла их несколько необычные свойства. Косметика предназначалась для Трелига. Хотя формально он, как все представители его расы, был бисексуален – у него были и мужской, и женский половые органы, – его больше привлекали мужчины как внешностью, так и с точки зрения сексуального аппетита.

Как только на орбиту прибыл последний корабль с эмблемой Совета Миров, со стороны звезды Аста подошел шикарный частный пассажирский лайнер, и все приглашенные один за другим перебрались на него.

В составе группы гостей, насчитывающей четырнадцать человек, оказалось всего два советника. Остальные прислали своих представителей, и по виду некоторых из них Мавра поняла, что идея забросить на Помпеи тайного агента пришла в голову не только старой Алаине. Складывающаяся ситуация встревожила ее: Трелиг наверняка заметит то, что заметила она. Вероятно, другого он от своих коллег и не ждал. И это свидельствует о его крайней самоуверенности.

Вежливые и исполнительные сопровождающие были гражданами Новой Гармонии, созданными специально для работы в сфере обслуживания. Смуглые, безволосые, мускулистые, одетые лишь в легкие юбочки и сандалии, они несли на своих лицах отпечаток тупости и покорности, что было типично для обитателей подобных миров.

Коммы, являвшиеся прямыми потомками тех, кто верил в утопию, осуществили мечту, которую их предки передавали от поколения к поколению: равные права и здравоохранение для всех, отказ от денег за исключением межпланетной торговли, отсутствие голода и безработицы. Генная инженерия сделала всех их похожими друг на друга, а биологическое программирование идеально приспособило каждого члена общества к определенному виду работы. Смыслом их жизни всегда оставался труд. Индивидуум не значил ничего; коллективной идеей было служение на благо народа.

Внешний вид коммов зависел от характера работы и условий окружающей среды. Решение проблемы пола также варьировалось в широких пределах. В одних мирах рождались только женщины, в других сохранились два пола, в третьих, таких, как Новая Гармония, все были бисексуальны. На нескольких планетах вообще отказались от сексуальных характеристик, предпочитая клонирование.

Большинство комм-миров были с самыми лучшими намерениями основаны чудаками-мечтателями. Но затем партийная иерархия занялась самовоспроизводством, и в результате возникло совершенное общество – без потрясений, без желаний, без требований, без психологических срывов.

Идеальный человеческий муравейник.

Однако в подавляющем большинстве случаев люди, создававшие его, никогда не отказывались от власти. А редкие попытки отдельных партий отойти в сторону заканчивались трагически: основанные ими общества гибли из-за своей неспособности справиться с природными катастрофами и неразрешимыми социальными проблемами.

Большинство же партий, подобных той, что управляла Новой Гармонией, никогда и не пытались сложить свои полномочия. Честолюбие, алчность и жажда власти, порождавшие пламенных революционеров и поддерживавшие комм-лидеров в трудные времена, постепенно становились основой их характера. Устраняя подобные опасные наклонности у подданных, они оказались не в состоянии ликвидировать эти слабости у самих себя. Вот почему на Новой Гармонии после пятисот лет господства комм-режима все еще существовала партийная иерархия, состоявшая из нескольких тысяч администраторов, функционировавших в дипломатической и экономической сферах. А Антор Трелиг был рожден, чтобы руководить ими.

Теперь же остаткам человеческой расы предлагалось убедиться в том, каким счастьем для всей галактики было его рождение.

Гости быстро перезнакомились, но длинных разговоров во время полета не затевали. Впрочем, Мавра сразу поняла, что этой разношерстной команде одурачить Трелига не удастся. Двухметровый краснолицый бородач с ярко-синими глазами явно не был уроженцем комм-мира под названием Рай, где все давно уже бисексуальны, похожи друг на друга, как близнецы-братья, и примерно на треть ниже ростом. Он наверняка был капитаном грузового корабля или варваром, прибывшим из недавно заселенного мира. "Восемь мужчин и шесть женщин, – подумала Мавра. – И все явились для того, чтобы собрать информацию, а не изображать благоговейный страх".

Стюарды с Новой Гармонии прошли вдоль рядов, отбирая пистолеты. Они объяснили, что каждого гостя перед высадкой тщательно проверят и что во избежание неприятностей лучше сдать все оружие сейчас.

Мавра без особого сожаления рассталась со своей вороненой хлопушкой – оружие, на которое она действительно рассчитывала, ей всегда удавалось проносить через любые сканеры. Если его обнаружат, то просто отберут точно так же, как и пистолет. Оказавшись на Новых Помпеях и смело пройдя хитроумное сканирование, она лишний раз убедилась в своей правоте. Ее не парализовало, как это случилось с двумя другими гостями, которые припрятали разобранные пистолеты и ножи.

Наконец их всех пропустили, и Мавра огляделась вокруг.

Маленький космопорт был явно рассчитан только на два корабля. На одном прибыла группа приглашенных; второй – наверняка личное судно Трели-га – стоял на месте. Повсюду сновали охранники и мелькали глазки телекамер, но она это предвидела. Задание не казалось ей невыполнимым.

Конечно, Мавра могла бы получить кое-какую помощь от своих коллег, но не смела просить их об этом по той же причине, по какой это не могли себе позволить и они. Существовала реальная возможность, что по меньшей мере один из приглашенных – человек Антора Трелига.

Багажа ни у кого не оказалось: Трелиг обещал снабдить гостей всем необходимым и ограничил количество вещей, которые каждый из них мог пронести с собой.

Сам он стоял у входа в космопорт, готовясь приветствовать их, высокий, значительно более высокий, чем уроженцы Новой Гармонии, широкоплечий, мускулистый, необычайно красивый вариант новогармонийского типа. Благодаря ниспадающей свободными складками белой мантии и длинным вьющимся волосам он казался ангелом.

– Добро пожаловать! Добро пожаловать! Дорогие друзья! – воззвал Трелиг ораторским голосом, который обошелся ему в весьма солидную сумму. Затем он поздоровался с каждым в отдельности, назвав его по имени и обязательно поцеловав ему руку, что представляло собой часть общепринятого ритуального приветствия. Когда Трелиг взял руку Мавры, его кустистые брови – еще одно отличие от новогармонийского типа – поползли наверх.

– Какие удивительные ногти! – воскликнул он. – Дорогая моя, вы похожи на сексуальную кошечку.

– А вы знаете, как выглядят кошки? – ответила молодая женщина, не выказывая своего презрения. – Я думала, что на Новой Гармонии они все передохли еще в незапамятные времена. Злобно ухмыльнувшись, советник отошел. Поздоровавшись со всеми, он повел их на маленький шикарный терминал, откуда открывался потрясающий вид на астероид. Вокруг космопорта был разбит сад, необычайно зеленый, с высокой, тщательно ухоженной травой. Слева от себя они увидели густой лес, уходящий к кажущемуся совсем близким горизонту, справа – невысокие горы, заросшие деревьями и яркими цветами. А прямо перед ними, всего в пятистах метрах, раскинулся город, подобного которому никто из приглашенных никогда не видел.

Над городом господствовала гора; на ее травянистом склоне возвышалось огромное здание из полированного мрамора, похожее на амфитеатр или храм. Ниже, у подножия, стояли изящные постройки древней архитектуры, тоже из мрамора, с высокими римскими колоннами, на которых покоились широкие крыши, декорированные высеченными из камня мифологическими скульптурами. В некоторых домах двери были распахнуты настежь, так что гости могли видеть обширные внутренние дворы, украшенные гирляндами из живых цветов и большими статуями; в центре каждого такого двора бил фонтан. В центральное здание, увенчанное куполом, вела длинная и широкая мраморная лестница. Трелиг направился прямо к ней.

– На Помпеях я разрешаю использовать технику только в случае крайней необходимости, – объяснял он по дороге. – Слуги – люди, еда и напитки готовятся вручную, кое-какие овощи и фрукты выращиваются таким же образом. Никаких самоходных транспортных средств. Разумеется, я иду на некоторые уступки, когда дело касается, например, освещения; кроме того, у нас управляемый климат. Весь наш мир поддерживается в должном состоянии благодаря плазменному куполу и воздушным насосам. Но вообще-то нам больше нравится сельский образ жизни.

Оказалось, что подниматься по лестнице совсем нетрудно. При гравитации в 0,7 g все чувствовали себя так, словно умели летать; пройдя около километра, они устали значительно меньше, чем если бы проделали этот путь при силе тяжести в 1 g.

Войдя в главное здание, приглашенные во главе с Трелигом попали в огромный зал, посредине которого стоял низкий дубовый стол, ломившийся от всевозможных яств и напитков. Стол был настолько низкий, что сидеть им предстояло на обитых толстым мягким мехом подушках. Немного дальше, ниже уровня пола, находилась танцевальная площадка, выстланная длинными полированными досками, и гигантский фонтан, а стены зала заслоняли высокие мраморные колонны, между которыми были натянуты тонкие непрозрачные драпировки, сотканные, судя по всему, из длинных шелковых лент.

Взглянув вверх. Мавра обнаружила, что весь купол изукрашен мозаикой. Света было достаточно, хотя зал, за исключением площадки с полированным полом, освещался неярко, однако установить его источник ей не удалось.

Трелиг рассадил их и занял место во главе стола. Перед каждым гостем стояла ваза с великолепными фруктами, настоящими фруктами, как все они сразу заметили, – кумкватами, апельсинами, ананасами. Многие осторожно тыкали их палочками для еды; большинство приглашенных никогда раньше такого не видели.

– Попробуйте мускат, – угощал хозяин. – Настоящий, с алкоголем. У нас здесь собственные виноградники, так что вино неплохое.

Вино и в самом деле оказалось значительно лучше синтетического, к которому все привыкли. Мавра повертела в руках какой-то фрукт. Она уже целую вечность не ела натуральной пищи. Вино, впрочем, ей понравилось. Оно было широко распространено в варварских мирах, но большинству людей из-за дороговизны оставалось недоступно.

Трелиг хлопнул в ладоши, и в зале появились четыре босоногие женщины. Они были совершенно непохожи друг на друга и, несомненно, явились не с Новой Гармонии, а из других миров. У всех четырех были длинные надушенные волосы и сильно накрашенные лица. Их тела окутывали тонкие, как паутинка, платья незнакомого, но явно древнего покроя. Сквозь прозрачную ткань просвечивали мельчайшие подробности стройных фигур.

Не глядя ни на кого из сидевших за столом и не произнося ни слова, они мгновенно убрали чаши с фруктами и бокалы. Как только они исчезли за драпировками, появились другие женщины. Искусно балансируя, они несли на головах серебряные подносы.

– Отвратительно, – проворчал сосед Мавры. – Люди прислуживают другим людям. Эту работу должны выполнять роботы.

Большинство закивали в знак согласия, а Мавра подумала о том, что многие гости прибыли из комм-миров, где все люди – рабы или роботы.

Так продолжалось в течение всего ужина, каждое новое блюдо появлялось точно в определенное время. Вина предлагались самые разнообразные и в огромном количестве, и никому не позволялось оставлять свой бокал пустым. Женщины в прозрачных платьях работали, как машины. Мавра насчитала восемь служанок, и кто знает, сколько их еще скрывалось там, за драпировками.

Пища была необычной и очень вкусной, но Мавра быстро наелась и от всего остального решительно отказывалась. Но многие ели жадно, да и хозяин отдавал должное каждому блюду.

Затем Трелиг показал им, как превратить подушки в нечто вроде кресел, и они отдыхали, наслаждаясь вином и легкими закусками. Тем временем на площадке с деревянным полом появилась группа музыкантов и жонглеров. Гости еще долго веселились, так что вечер прошел замечательно. Трелиг чертовски хорошо знал, как устраивать роскошные пиршества, Когда последние исполнители удалились, провожаемые вежливыми аплодисментами, настало время разместить приглашенных на ночь.

– Вы найдете в своих комнатах все необходимое, самые модные туалетные принадлежности, – сказал Трелиг. – Хорошенько выспитесь! Завтра нам предстоит удивительный день!

Он повел всех на сценическую площадку и дальше, сквозь драпировки, за которыми открывался длинный коридор, облицованный белым мрамором. Они долго шли, прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов, и наконец повернули в другой, точно такой же коридор. Здесь Трелиг, распахивая большие дубовые двери толщиной не менее десяти сантиметров, показал каждому его комнату.

Все помещения оказались убраны по-разному. В комнате Мавры были толстый пушистый ковер из какого-то меха, письменный стол, туалетный столик с зеркалом, ванная, старомодный буфет и огромная круглая кровать.

Увидев кровать, Мавра очень обрадовалась. Она всегда гордилась своей воздержанностью, но вино оказалось необычайно крепким. Опьянение она заметила только по дороге в свою комнату: голова резко закружилась, а к горлу подступила тошнота. В первый момент она заподозрила, что в вино подсыпали наркотик, но потом поняла, что оно просто было слишком крепким.

Трелиг пожелал ей спокойной ночи и с грохотом захлопнул тяжелую дверь. Мавра немедленно подошла к ней и нажала на бронзовую ручку.

Дверь была заперта.

Убедившись в этом, женщина обследовала комнату. Одна из ее серег тихо зажужжала. Выйдя на середину комнаты, Мавра встала под красивой, но чересчур богато разукрашенной люстрой, затем подтащила к себе стул и влезла на него. Жужжание усилилось. Она поздравила себя – в основание люстры была вмонтирована крошечная, почти невидимая телекамера, управляемая на расстоянии. Камера свободно поворачивалась на шарнире, что позволяло осуществлять дистанционный контроль в любом направлении; дополнительная линза улавливала инфракрасное излучение.

В течение следующих десяти минут Мавра обнаружила еще две камеры: одну – в ванной, в единственном месте, находящемся вне поля зрения камеры, спрятанной в люстре, а вторую – в головке душа. Камеры располагались таким образом, чтобы любая точка помещения свободно просматривалась.

Да, спрятаны они были умело, но не настолько, чтобы их нельзя было обнаружить. Мавра решила, что подобным образом Трелиг хотел лишний раз продемонстрировать свое могущество и тщетность усилий тайных агентов.

Взглянув на люстру, Мавра убедилась, что камера постоянно следит за ней. "Нет ночной рубашки", – заметила она, подойдя к кровати. Впрочем, в рубашке не было нужды – в комнате поддерживалась постоянная температура. В то же время, поскольку рубашки не было, под ней не удастся ничего спрятать.

Мавра уселась на кровать, спиной к камере, и скинула сапоги, потом сняла через голову пояс-кнут и бросила его подальше от пристального взгляда камеры. Подойдя к туалетному столику, она взяла несколько бумажных салфеток, вынула зеркальце и начала не спеша снимать с лица косметику.

Казалось, она полностью поглощена этим занятием, но тем временем ее правая нога положила на бок один сапог, а левая четырежды нажала на его подметку. Укрепленная на крошечных шарнирах, подметка повернулась, открыв несколько маленьких изящных вещиц. Зажав одну из них между пальцами ноги. Мавра осторожно вынула ее, а затем другой ногой точно таким же образом достала.

Покончив с этой процедурой. Мавра сбросила с себя пуловер и спустила брюки. Наклонившись, чтобы снять их, она перехватила оба приспособления в левую руку.

Уже полностью обнаженная, она встала и обернулась. Это движение выглядело абсолютно естественным, но наблюдатели должны были убедиться: на теле гостьи ничего не спрятано. Ее пальцы, те самые пальцы, которые научились передергивать карты до того, как узнали, что такое карандаш, незаметно держали два крошечных прибора. Приняв на постели позу лотоса, она правой рукой погасила свет.

В тот самый момент, когда свет погас. Мавра бросила один из приборов на постель, а другой направила на люстру. Для этого она воспользовалась лучом света, который могла видеть благодаря специальным контактным линзам.

Временно нейтрализовав наблюдателя, женщина быстро расположила второй прибор на подушке таким образом, чтобы он был нацелен на камеру. Удовлетворенная сделанным, она отпустила руку и, закрыв глаза, немного расслабилась.

Все это заняло менее десяти секунд.

Довольная, что все идет так, как надо, она открыла глаза и осторожно соскользнула с кровати, стараясь не покачнуть маленький прямоугольник.

Это устройство было необычайно сложным. Мавра узнала о нем, когда однажды ее чуть не заманили в ловушку, и заплатила за него колоссальные деньги. Его действие заключалось в том, что оно как бы замораживало первое изображение, зафиксированное камерой, и оставляло его на экране.

Спокойно, с осторожностью и сноровкой, присущей опытному грабителю. Мавра оделась. Затем стала натягивать сапоги, но передумала, вспомнив, какое громкое эхо вызывали их шаги в коридорах. Сняв с пояса массивную пряжку, она с помощью штифта прикрепила ее на боку и повернула маленькую рукоятку кнута таким образом, что, нажав почти незаметные кнопки, ее можно было незаметно и легко вытащить.

Оставшуюся на щеках краску она равномерно размазала по всему лицу и ею же натерла руки. После этого достала из левого сапога маленький, туго свернутый пакетик и осторожно нанесла его содержимое на все открытые участки кожи. Малотоксичное химическое вещество, вступив в реакцию с химикатом, входящим в состав косметики, сделало ее кожу угольно-черной. Затем Мавра сняла специальные контактные линзы, капнула в глаза по две капли какого-то лекарства, достала из сумки другую пару линз и надела их. Эти линзы были прозрачными, но стоило ей включить спрятанное в пряжке энергетическое устройство, как они начинали пропускать инфракрасное излучение. Мало у кого на Новых Помпеях были кошачьи глаза.

Теперь пришло время заняться шприцами, прячущимися под ее длинными острыми ногтями. Она зарядила их разными составами. Эти отвратительные маленькие штучки не раз спасали ей жизнь и стоили недешево.

Наконец она коснулась второго энергетического модуля на пряжке. Отныне приборы, реагирующие на тепловое излучение, перестанут ее замечать.

Мавра усмехнулась. Власти еще пытались раскрыть то знаменитое дело – кражу драгоценностей на Балдаше.

Однако операция, которую она собиралась провернуть на Помпеях, будет еще труднее. Сегодня надо постараться успеть выполнить задание, касающееся девочки. Если сделать это не удастся, она по крайней мере узнает характер местности.

С замком она справилась без труда, но в двери были спрятаны еще четыре датчика. Массивные створки сидели в раме почти заподлицо. Мавра отодвинула две запирающие планки, но, чтобы освободить третью, необходимо было поработать ножом. Вместо ножен опытная взломщица припасла коготь с ноги огромного зверя, обитавшего на одной из далеких варварских планет, – заостренный и обработанный, как ее собственные ногти. Великолепное тонкое плоское лезвие.

Остальные планки отошли легко, и она осторожно приоткрыла дверь. Сигнала тревоги не последовало. В пустом коридоре царил полумрак. Не доверяя даже своим людям, Трелиг использовал профессиональную сверхнадежную и сверхдорогую систему охраны. И это была его ошибка. Опытные преступники – те, кого не удавалось схватить, – уже давно научились бороться с подобными хитроумными изобретениями, используя инфракрасные линзы и микрофоны. Если она не будет сильно шуметь, защитные приспособления позволят ей остаться невидимой.

Мавра вышла в коридор и бесшумно закрыла дверь.

"Все оказалось бы куда труднее, если бы он оставил в коридоре свет", – подумала она.

Но и в этом случае для Царицы кошек, как ее именовали в многочисленных списках разыскиваемых преступников, не было ничего невозможного. Она не раз оказывалась под подозрением, но никто никогда не мог ничего доказать.

Через несколько минут она уже стояла перед драпировками, огораживающими банкетный зал, который, как оказалось, имел единственный вход, он же выход. Там были две телекамеры; Мавра заметила их еще во время ужина.

Она выглянула из-за драпировок. Следящее устройство, вмонтированное в купол, контролировало только фонтан, но подвижная камера, соединенная с маленьким парализующим устройством и вращающаяся на балке под самым потолком, обеспечивала наблюдение за всем залом. Она совершала полный оборот за тридцать секунд. Мавра несколько раз проверила это, чтобы выяснить, нет ли иных вариантов. Всего на двенадцать секунд вход оставался вне поля зрения камеры. А от порога до того места, где находилась Мавра, было около девяноста метров.

Готовясь к броску, она учитывала свой опыт и физическую подготовку. Сделав два глубоких вдоха и дождавшись, когда маленький вращающийся глазок дойдет до точно рассчитанной точки, женщина рванулась к выходу и меньше чем через одиннадцать секунд оказалась снаружи. Многие сочли бы это просто невозможным для такой лилипутки.

Но ей помогли 0,7 g.

Мавра не стала спускаться по лестнице, а, словно кошка, сползла по боковой стене и спрыгнула в кусты.

Фокус заключался в том, что она воспользовалась одним из тех нескольких крошечных пузырей, хранящихся в ее поясе. Каждый такой пузырь размером не больше булавочной головки, если потереть его между ладонями, вырабатывал невероятно тонкую секрецию, которая создавала чудовищный эффект всасывания воздуха. Это был личный секрет Царицы кошек, не раз спасавший ее в критические минуты.

Несмотря на прыжок с большой высоты, Мавра двигалась очень быстро. За несколько секунд она преодолела тридцать метров и, спрятавшись за кустами, потерла ладони, заставив секрецию затвердеть и уменьшиться до первоначального объема. Эта субстанция действовала недолго.

Взглянув на отражающий свет плазменный купол, Мавра увидела, что приближается рассвет.

Пробираясь вдоль стены главного здания, она услышала голоса. Это было что-то вроде ритмичного песнопения. Заглянув в один из внутренних двориков, она увидела, что четыре женщины, одетые точно так же, как служанки, ухаживавшие за ними во время ужина, медленно танцуют под звуки похожего на лиру инструмента, на котором играет еще одна женщина. Казалось, что они движутся в каком-то дремотном состоянии, забыв обо всем на свете. Их поведение показалось Мавре довольно странным.

"Слишком уж они красивы и сексуальны, – подумала она. – Напоминают мечтательных, страстно жаждущих любви девушек, портреты которых так любят покупать геологи и старатели".

Танцующих окружала атмосфера абсолютной женственности, словно они были мифологическими богинями плодородия. Их манеры и движения, производившие жуткое впечатление, казались неестественными, в какой-то степени даже нечеловеческими. Женщины представляли собой скорее эротические пародии на людей, чем подлинные человеческие существа.

Мавра решила не нарушать их грезы. Ей нужен был кто-нибудь один.

Маленький мир жил, казалось, по часам Трелига; почти все спали.

Пробравшись в соседнее здание, поменьше, но тоже целиком облицованное мрамором, она чуть было не налетела на какое-то существо. Это оказалась ничем не примечательная нагая молодая женщина, немного растрепанная, с грязными ногами. Рядом с нею на трехколесной подставке высилась бадья. Женщина стояла на четвереньках и, как заметила Мавра, скребла жесткой щеткой мраморный пол.

Мавра огляделась вокруг и, никого не заметив, спокойно направилась к женщине, которая медленно двигалась задом ей навстречу.

Мавра выпрямила мизинец на правой руке, сжав в кулак остальные пальцы. Тем самым она освободила крошечный шприц, игла которого слилась с кончиком ногтя.

Женщина что-то почуяла и обернулась, – Привет! – сказала она с кривой улыбкой. Мавра смотрела на нее с жалостью. Невыразительное лицо, пустые глаза. Губка! Она наклонилась к женщине.

– Как тебя зовут?

– Хив… Хиви, – с трудом ответила женщина и застенчиво добавила:

– Я больше не могу правильно произносить свое имя.

Мавра сочувственно кивнула:

– Все в порядке, Хиви. Меня зовут Кэт. Хочешь мне помочь?

Женщина нерешительно кивнула:

– Если смогу.

– Ты знаешь девушку по имени Никки Зиндер? Женщина тупо посмотрела на нее.

– Я же сказала вам, что плохо помню имена.

– Ну а есть здесь какое-нибудь место, где держат людей, которые никогда оттуда не выходят?

Женщина непонимающе покачала головой. Мавра вздохнула. Ум Хиви, или как там ее зовут, был уже слишком разрушен болезнью. Тогда она решила подойти с другого бока.

– А есть у тебя хозяин? Кто-то такой, кто говорит тебе, где надо мыть?

– Это делает Зив.

– А где Зив сейчас? – продолжала свои расспросы Мавра.

Хиви бессмысленно взглянула на нее, но затем ее лицо на мгновение просветлело.

– Здесь, – ответила она, указывая пальцем вниз.

Вначале Мавра собиралась просто бросить женщину в зале: уборщица не представляла никакой угрозы. Однако у Хиви сохранились остатки разума, что могло привести к ненамеренному предательству. Мавра протянула руку, чтобы приласкать несчастную наркоманку, и шприц, спрятанный в ногте ее мизинца, коснулся плеча Хиви.

Женщина вздрогнула и застыла, тупо глядя в пространство.

Мавра наклонилась над ней, нервничая при мысли о том, что кто-нибудь может войти.

– Когда ты мыла этот зал, ты никого не видела, – прошептала она. – Ты меня не видела. Ты меня не увидишь. Ты не увидишь ничего, что бы я ни сделала. А теперь продолжай свою работу.

Женщина ожила, огляделась вокруг, посмотрела прямо на Мавру Чанг, потом, ничего не заметив, сквозь нее. В конце концов она пожала плечами, повернулась и стала снова тереть щеткой пол. Мавра вышла.

Было бы значительно проще убить эту жалкую тварь; просто нажать на определенные точки на шее, и все. Но Мавра Чанг убивала только тех, кто этого заслуживал. Если бы перед ней оказался Антор Трелиг, ее рука не дрогнула бы. Она с удовольствием бы прикончила этого типа за то, что он сделал с некогда нормальными людьми, и за то, что он может сделать с остальными, – но не беспомощную несчастную наркоманку.

Мавра знала, что со всеми женщинами, которых она здесь встретила, произошло несчастье. Служанки, танцовщицы, уборщица были рабынями, и такими их сделала губка, недостаточные дозы или передозировка снадобья, создающего мутантов.

Мавра не стала искать Зива и продолжила свой путь. Она неслышно пробиралась через залы, избегая случайных встреч с пустоглазыми рабынями и охранниками, Она видела множество людей, пораженных губкой и находившихся в состоянии ступора – они были настолько неподвижны, что могли служить в качестве подставок для ламп или предметов обстановки. Их вид вызывал у женщины тошноту, но практическую сторону ее ума занимал вопрос – а как же их кормят?

Не встретив никого из начальства, разочарованная Мавра двинулась в обратный путь. "Если с людьми, подвластными ему, Антор Трелиг обращается подобным образом, – думала она, – то каким же он станет, захватив контроль над цивилизованными мирами? Алаина права: это не человек, а чудовище".

Она уже почти добралась до своей комнаты, когда наконец натолкнулась на того, кого искала. Эта женщина была похожа на всех остальных, но на наплечном ремне у нее висел пистолет. Женщина медленно шла по коридору, осматривая двери. Больше никого не было видно.

Словно зверь, выслеживающий добычу. Мавра бесшумно подкрадывалась к высокой охраннице и, когда до нее осталось несколько метров, бросилась вперед. Услышав какое-то движение, женщина обернулась, но тут же получила сильнейший удар в солнечное сплетение.

Мавра, сделав сальто и удачно приземлившись, словно чудом оказалась у нее за спиной. Шприцы под двумя ногтями правой руки нашли свою цель, в то время как левой рукой она выхватила у охранницы пистолет. Двойная доза ослабила ее соперницу, гипноз подействовал на нее так быстро, что она не успела даже вскрикнуть.

Мавра расслабилась и отпустила свой будущий источник информации. Женщина застыла в какой-то странной позе.

– Вставай! – приказала Мавра. – Где тут комната, в которой нам не помешают?

– Здесь, – последовал механический ответ. Женщина поднялась и указала на соседнюю дверь.

– Там есть телекамеры? – резко спросила Мавра.

– Нет.

Подталкивая свою загипнотизированную жертву в спину. Мавра вошла в маленький, никем не используемый кабинет, Здесь она велела женщине сесть на пол, а сама встала на колени, глядя ей в лицо.

– Как тебя зовут?

– Мисс. Мавра вздохнула.

– А теперь, Мисс, скажи мне, сколько людей живет на Новых Помпеях?

– В данный момент – сорок один, – ответила охранница. – Не считая дикарей, живых мертвецов и гостей.

– А сколько всего? – настаивала Мавра.

– Сто тридцать семь.

Мавра кивнула. Эта цифра говорила о том, какая сила ей противостоит.

– Сколько вооруженных охранников?

– Двенадцать.

– Почему не были приняты дополнительные меры предосторожности? – спросила она. – Ведь явно требуется обеспечить большую безопасность.

– Они рассчитывают на автоматические датчики, установленные в наиболее важных местах, – объяснила Мисс. – Что же касается остального, то никто не может покинуть Новые Помпеи, не зная соответствующего кода.

– А кто его знает? – спросила Мавра.

– Только советник Трелиг, – ответила охранница. – Код меняется каждый день в последовательности, известной ему одному.

Мавра Чанг нахмурилась. Это значительно усложняло дело.

– Где Никки Зиндер? – спросила она. Охранница кивнула:

– В помещении охраны.

Мавра выяснила, где расположено помещение охраны, получила представление о генеральном плане здания, узнала о том, кто сейчас в нем находится, о том, где расположена комната Никки, как туда попасть и как из нее выбраться. Она также установила, что за исключением самого Трелига все население Новых Помпеи сидит на губке и что губка ежедневно доставляется на корабле, управляемом компьютером, вследствие чего никто не может завладеть большим количеством этого снадобья и поднять мятеж против Трелига. Эта часть информации оказалась интересной. Губку привозили на маленьком корабле-разведчике, который в случае необходимости мог принять на борт четырех пассажиров. Судя по описанию, это был крейсер модели 17, который Мавра прекрасно знала.

Узнав, что охранники держат свое оружие в маленьких шкафчиках и сами регистрируют его получение и сдачу, она присвоила наплечный ремень и пистолет, внушив женщине, что ее имущество по-прежнему находится на месте. "Кражу обнаружат только через несколько дней", – подумала Мавра и улыбнулась: у нее снова появилось оружие; кроме того, она была счастлива, что проложила путь к Трелигу вопреки его самодовольной вере в собственную безопасность.

– Где находится доктор Зиндер? – спросила она, обрушив на свою жертву еще один удар гипноза.

– На нижней стороне астероида, – ответила мисс. Итак, население Новых Помпеи составляет сорок один человек. Трелиг, Зиндер, Никки – трое, двенадцать охранников, пять ассистентов Зиндера и двадцать одна рабыня того или иного сорта. Мавра Чанг была достаточно умна, чтобы понять: никаких шансов вытащить отсюда Зиндера у нее нет, но зато имеется реальная возможность спасти Никки.

Расспросив загипнотизированную женщину о режиме охраны, Мавра велела ей все забыть и продолжать работу. Та беспрекословно повиновалась и перестала обращать на Мавру внимание, будто ее вообще не было.

Мавре потребовалось сорок минут, чтобы, увернувшись от камер, возвратится к себе в комнату. Заперев дверь, она осторожно возвратила в прежнее положение отогнутые планки. Проектор голографической памяти по-прежнему лежал на подушке, так что следящее устройство все это время фиксировало пустую комнату с лежащей на кровати фигурой.

Значительно больше времени ей понадобилось, чтобы раздеться, смыть с лица и рук черную краску, снова начинить сапог хитроумными приспособлениями и привести в должный порядок пояс. Покончив с этим, она присела на край кровати около проектора, стараясь его не покачнуть; затем придвинулась к нему так близко, что почти коснулась его. Безграничное терпение – лучший инструмент грабителя.

Заняв нужную позицию и дождавшись момента, когда глаз камеры был нацелен в другую сторону, она схватила маленький прибор и спрятала его в сжатой ладони. Когда камера несколько минут спустя вернулась, она сфотографировала ту же самую обнаженную женщину, лежавшую в той же самой позе. Лишь фанатично преданный своему долгу наблюдатель, а таким не был ни один охранник – уж больно дурацкой работой была слежка за спящими людьми, – мог заметить, что фигура лежала чуть в иной позе и чуть под другим углом.

Внезапно ее дыхание ускорилось, потом она шевельнулась, потянулась и повернулась на другой бок.

Ее правая рука на секунду повисла над краем кровати, и на черную одежду упал невидимый предмет. И только после этого Мавра Чанг заснула.

* * *

На следующее утро у приглашенных возник большой спор, связанный с просьбой Трелига, заключавшейся в там, чтобы после душа каждый из них надел легкую, сотканную из тончайшей ткани тунику и сандалии. Получив решительный отказ, он извинился и объяснил, что отдал приказ выстирать одежду, в которой они прибыли на Помпеи. Замысел советника был ясен. Он хотел убедиться, что его гости ничего не возьмут с собой, когда отправятся на нижнюю сторону планетоида.

Мавра знала, что если кто-нибудь попытается проверить содержимое ее сапог и пояса, то встроенные в них защитные приспособления окажутся достаточно надежными; если же их попробуют вскрыть, то за этим последует труднообъяснимый, но чрезвычайно мощный взрыв. Она сомневалась, что люди Трелига пойдут на такой риск; в крайнем случае она будет все отрицать. Спрятать пистолет было нетрудно: она прилепила его замазкой в коридоре за карнизом.

Войдя в зал, чтобы позавтракать, Мавра заметила обращенные на нее удивленные взгляды: никто из приглашенных еще не видел представителя советницы Алаины без сапог.

Когда все поели, Трелиг обратился к ним с речью:

– Граждане, глубокоуважаемые гости! Позвольте теперь объяснить, зачем вы все сюда приглашены и что вы сегодня увидите. Прежде всего разрешите мне немного освежить вашу память. Как вам, без сомнения, известно, мы – не первые, кто занимается колонизацией миров. На бесчисленных мертвых планетах найдены остатки материальной культуры предшествовавшей нам нечеловеческой цивилизации. Открыл эту цивилизацию доктор Джерид Марков, поэтому мы именуем ее создателей марковианами.

– Нам это все известно, Антор, – прервал его один их советников. – Ближе к делу.

Бросив на него убийственный взгляд, Трелиг продолжал:

– Марковиане оставили после себя одни лишь разрушенные здания. Ни мебели, ни механизмов, ни инструментов, ни произведений искусства – ничего. Почему? Над этим вопросом бились несколько поколений ученых. Казалось, что эта загадка, как и причина гибели гигантской межзвездной империи, неразрешима. Но у одного физика с Трегаллии родилась некая идея.

По залу пронесся шепот. Все уже догадались, о чем идет речь.

– Доктор Гилгам Вальдес Зиндер, – продолжал Трелиг, – понял, что все попытки решить загадку марковиан провалились из-за наших устаревших взглядов на Вселенную. Он предположил, что древние марковиане вообще не нуждались в предметах материальной культуры, так как обладали фантастической возможностью превращать энергию в материю. Превращения осуществлялись компьютерами, наполовину состоящими из органического вещества и запрятанными глубоко под кору каждой марковианской планеты. Доктор Зиндер стал работать над тем, чтобы повторить этот процесс.

По залу опять пронесся шепот. Слова Трелига подтверждали худшие предположения советников и их агентов.

– Далее Зиндер постулировал, что исходным материалом для превращения энергии в материю была основная, первичная энергия, единственный подлинно стабильный компонент Вселенной, – продолжал Трелиг. – Всю свою жизнь он посвятил поискам этой первичной энергии, стремясь доказать ее существование. Он описал ее свойства математически, построив обладающий самосознанием компьютер, который и помог ему на последней стадии исследований.

– Так он обнаружил эту энергию? – прервала его женщина, выглядевшая ребенком, но являвшаяся старейшиной одной из комм-рас.

Трелиг кивнул:

– Да. И в процессе работы он вывел ряд следствий, имеющих важнейшее значение для всего человечества. Если вся материя, вся реальность – лишь превращенная форма этой первичной энергии, то откуда появились мы?

Он откинулся на спинку кресла, наслаждаясь выражением лиц тех, кто сумел проследить за ходом его мысли.

– Вы хотите сказать, что нас создали марковиане? – воскликнул рыжебородый мужчина. – Но это же чушь! Марковиане мертвы уже миллион лет. И если одновременно с их мозгами погибли предметы их материальной культуры, то почему же не вымерли мы?

Лицо Трелига выразило удивление.

– Прекрасный вопрос, – заметил он. – На него нет четкого ответа, хотя доктор Зиндер и его сотрудники полагают, что в какой-то другой галактике установлен гигантский центральный компьютер, сохраняющий нашу стабильность. Его местоположение неизвестно. Но даже если бы мы его знали, попасть туда в обозримом будущем не представляется возможным. Однако такой компьютер существует, иначе не было бы нас. Разумеется, он разрешает, скажем, варьировать местные формы. Иначе локальные марковианские миры не могли бы использовать свои собственные богоподобные компьютеры. И доктор Зиндер открыл, как делать то, что могли делать они! Это – решающее доказательство справедливости его теории.

Несколько человек в зале почувствовали себя не очень хорошо; раздался нервный кашель.

– Вы имеете в виду, что вам удалось построить собственную модификацию этого божественного механизма? – спросила Мавра Чанг, Трели г улыбнулся:

– Да, доктор Зиндер и его сотрудник, Бен Юлин, сын моего ближайшего компаньона с Аль-Уадды, создали миниатюрный образец марковианского мозга. Я уговорил их перевезти компьютер сюда, на Новые Помпеи, чтобы он не попал в дурные руки, и они только что успешно закончили монтаж несравненно более крупной модели этого механизма.

Сделав паузу, Трелиг обвел глазами застывшие лица слушателей.

– Кажется, вы не верите мне, – бросил он, вставая из-за стола. – Ну что ж, пойдемте. На нижней стороне астероида я вам кое-что покажу.

Миновав заросший травой внутренний дворик, они подошли к маленькому сооружению, напоминающему мраморный бельведер, какой иногда возводят на крыше дома.

В архитектурном отношении оно представляло собой смесь новогреческого и романского стилей, но это было нечто вроде скоростного лифта.

Трелиг приложил ладонь к гладкой поверхности стены и надавил на что-то пальцами. Неожиданно стена растаяла, и перед удивленными гостями открылась внутренность большого скоростного автомобиля. Там было восемь сидений с подголовниками и ремнями.

– Придется совершить две поездки, – извинился Трелиг. – Пожалуйста, первая восьмерка, садитесь и пристегните ремни. Боюсь, что спуск будет очень быстрый и весьма неприятный, несмотря на искусственную силу тяжести, которая сводит этот эффект к минимуму. Как только отбудет первая группа, мы, оставшиеся, воспользуемся ремонтным автомобилем. И не тревожьтесь: выход на нижнюю сторону планетоида – двухуровневый.

Мавра попала в первую группу. Когда все уселись и пристегнули ремни, дверь, представлявшая собой какой-то вид силового поля с изображением окружавшей его стены, снова уплотнилась, и они почувствовали, что с не правдоподобной скоростью падают вниз.

Путешествие действительно оказалось малоприятным; двум или трем приглашенным даже потребовались маленькие пластиковые пакеты, специально заготовленные для таких случаев. Мавру восхитило устройство машины. Нечто подобное она видела на планетах, где жизнь по той или иной причине была возможна только под землей.

Хотя они мчались с огромной скоростью, им потребовалось почти десять минут, чтобы достигнуть цели. Наконец они почувствовали, что лифт замедляет ход, а затем останавливается. Некоторое время все сидели молча, нервничая при мысли о том, уж не случилось ли чего. Но вот наверху послышался какой-то шум, силовое поле, находившееся перед ними, исчезло, и они увидели улыбающегося Трелига.

– Извините за задержку. Я должен был вас предупредить, – сказал он весело, и это вовсе не прозвучало как извинение.

Отстегнув пояса, приглашенные вышли в узкий коридор и двинулись за хозяином по дорожке, выложенной стальными плитами. Она вела к большой металлической платформе, обнесенной перилами и помещавшейся в стволе гигантской шахты. Сооружение это выглядело таким грандиозным, что люди ощутили себя ничтожными пылинками, и всем стало чуточку не по себе.

Через шахту был перекинут длинный широкий мост, сделанный из того же металла, что и платформа; с обеих сторон он имел пластиковые стены полутораметровой высоты. Они поняли, что попали внутрь громадной машины.

На середине моста Трелиг остановился, и группа окружила его. Отовсюду слышались жужжание и потрескивание смыкавшихся и размыкавшихся электрических цепей, отдававшиеся эхом в стенах шахты. Чтобы быть услышанным, Трелигу пришлось повысить голос.

– Эта шахта тянется от точки, расположенной на скалистой поверхности Новых Помпеи примерно на полпути между теоретическим экватором и южным полюсом, до самого ядра планетоида, – прокричал он. – Она проплавлена в грунте с помощью солнечной энергии и энергии плазмы. Все пространство в радиусе двадцати километров вокруг нас занимает компьютер, разумеется, обладающий самосознанием, которому доктор Зиндер дал имя Оби. В нем сосредоточены системы управления. А теперь пошли дальше.

Продолжая прогулку на головокружительной высоте, они миновали сверкающий медный столб, проходящий вдоль самой середины шахты, и очутились на платформе, во всем похожей на ту, которую покинули. Слева через открытое окно они увидели большую комнату, полную невключенных электронных приборов. Дверь, ведущая туда, напоминала вход в воздушный шлюз. Когда она с легким шипением отворилась, им и в самом деле почудилось, будто давление и температура немного изменились. Войдя внутрь, они оказались в миниатюрной копии громадного механизма. Комната шла амфитеатром; наверху была сооружена круговая галерея с несколькими пультами управления, а на полу, в середине комнаты, находился маленький круглый серебристый диск. Над ним механическая рука, подвешенная к установке, укрепленной на одной из стен, держала непонятный прибор, похожий на двадцатистороннее зеркало, в центре которого располагалось маленькое проекционное устройство.

– Первоначальный Оби и первоначальный прибор, – объяснил Трелиг. – Новый Оби соединен, конечно, с более крупным прибором, монтаж которого близится к концу. А сейчас рассредоточьтесь по всей галерее и встаньте у перил, чтобы видеть диск на полу.

Проследив за его взглядом, все посмотрели наверх и у дальнего контрольного пульта заметили красивого молодого человека в сверкающем лабораторном комбинезоне.

– Это – доктор Бен Юлин, отвечающий за управление компьютером, – сказал Трелиг. – А теперь, если вы взглянете вниз, то увидите подопытный объект.

Опустив глаза, они увидели двух женщин – Мавра узнала в них охранниц, – которые поставили на серебряный диск напуганную девушку не старше четырнадцати или пятнадцати лет.

– Девушка, которую вы видите, – жертва наркотика, известного как "губка", – объяснил Трелиг. – Болезнь уже так губительно подействовала на ее мозг, что бедняжка превратилась в идиотку, впавшую в детство. У меня здесь много таких несчастных; скоро их можно будет вылечить. А теперь наблюдайте и не шумите. Доктор Юлин уберет ее отсюда.

Бен Юлин нажал на своем пульте несколько кнопок, и все услышали легкое потрескивание, которое иногда появляется при включении динамика.

– Доброе утро, Оби, – произнес Юлин.

– Доброе утро, Бен, – раздался спокойный приятный тенор, он доносился не из передатчика, расположенного на пульте управления, а прямо из окружавшего пространства. Голос был не громкий и не угрожающий, но приглашенным казалось, что он – вокруг них, что он – везде и в то же время не исходит ни из какого определенного места.

– Номер файла данного объекта – 97-349826, – нараспев произнес Бен Юлин. – Давай!

Из зеркала, нависающего над серебряным диском, полился мягкий голубой свет. Тело девушки дернулось, замерцало и исчезло.

Трелиг ухмыльнулся и повернулся к гостям:

– Ну, что вы об этом думаете?

– Мне и раньше приходилось видеть голографические проекторы, – скептически заявил пухлый молодой человек небольшого роста.

– Может быть, вы ее просто уничтожили, – сказал кто-то другой.

Трелиг пожал плечами:

– Как же мне убедить вас? – Лицо его расплылось в улыбке. – А, знаю! Назовите мне какое-нибудь общеизвестное животное! Любое!

Секунду все молчали. Наконец один из гостей произнес:

– Корова! Трелиг кивнул:

– Пусть будет корова. Бен, вы слышали?

– Да, советник, – ответил Юлин через динамик. Его тон резко изменился, когда он обратился к компьютеру:

– Индекс RY-765197-AF.

– Мне известно, что такое корова, Бен, – мягко пожурил его Оби. Бен фыркнул:

– Тогда все в порядке. Но только проследи, пожалуйста, чтобы твое творение не слишком бодалось.

– Хорошо, Бен. Все будет в лучшем виде, – заверил компьютер.

Зеркало снова качнулось, засиял голубой свет, и внизу что-то замерцало.

– Трюки фокусника, – проворчал рыжебородый. – Женщина в корове.

Однако то, что материализовалось внизу, очень отдаленно напоминало корову. Скорее это был кентавр: тело коровы – копыта, хвост и вымя, а торс и голова – той самой испуганной девушки, правда, ее уши встали торчком, как это и полагается коровьим ушам, а на висках выросли маленькие изогнутые рога.

– Пойдем пощупаем ее, – предложил Антор Трелиг, и они гуськом спустились по маленькой узкой лестнице, расположенной по соседству с залом.

Женщина-корова стояла неподвижно, тупо глядя вперед и не обращая на них никакого внимания.

– Начинайте! – сказал Трелиг. – Потрогайте ее. Проверяйте так тщательно, как только захотите!

Гости окружили странную корову, но она даже ухом не повела; лишь когда кто-то из них прикоснулся к сосцам на ее вымени, последовал несильный удар ногой, к счастью, не попавший в цель.

– Боже милостивый! Чудовищно! – воскликнул один из советников. Остальные были того же мнения.

После этого Трелиг отвел их обратно на галерею, объяснив, что демонстрационная площадка имеет невидимую защиту, которая необходима, чтобы предотвратить воздействие излучения на зрителей.

Он кивнул Бену, и тот дал Оби новые инструкции. Корова исчезла и через несколько мгновений вернулась, но уже в чисто человеческом облике. Все снова спустились вниз и убедились, что это – та же самая напуганная девушка с пустыми глазами.

– Я все равно не верю, – произнес бородатый мужчина. – Это какое-то чудовищное генетическое клонирование.

Трелиг улыбнулся.

– В таком случае попробуйте сами, гражданин Рамни, – сказал он с иронией. – Уверяю вас, мы не причиним вам никакого вреда. Но если вы боитесь, может быть, согласится кто-нибудь другой?

– Я попробую, – ответил рыжебородый. Охранницы вывели девушку из комнаты, а Рамни встал на серебряный диск. Он внимательно огляделся вокруг, все еще пытаясь разгадать этот фокус. Остальные возвратились на свой насест.

Бен Юлин быстро закодировал Рамни. Рыжебородый замерцал, исчез и почти мгновенно вернулся. С длинными ослиными ушами и большим черным лошадиным хвостом. Поскольку реальность для него не подкорректировали, он тут же обнаружил происшедшие в нем перемены. Рамни с удивлением потрогал свои уши и помахал хвостом. Он был совершенно ошеломлен.

– Что вы скажете теперь, гражданин Рамни? – добродушно поинтересовался Трелиг.

– Это невероятно, – пробормотал тот охрипшим голосом.

– Мы могли бы изменить реальность таким образом, что и вы, и все остальные стали бы считать, что с вашими ушами и задницей ничего не произошло, – заявил хозяин Новых Помпеи. – Но в данном случае я хотел, чтобы об этом узнали.

– Это болезненно? – обратился кто-то к рыжебородому.

– На что это похоже? – спросил другой. Рамни покачал головой.

– Ни на что, – ответил он недоумевающе. – Просто я увидел голубой свет, потом все вокруг замерцало, и я снова очутился здесь.

Трелиг рассмеялся.

– Но как вы все это делаете? – спросил его один из гостей.

– Задолго до сегодняшней демонстрации мы сообщили Оби коды всех широко распространенных животных, растений и так далее. Устройство, располагающееся над головой объекта, предназначено для преобразования каждого такого кода в энергетическую структуру, которая является его математическим эквивалентом. Эта информация сохраняется, и, когда гражданин Рамни оказался на диске, Оби сделал то же самое для него. Затем, следуя инструкциям, которые дал ему доктор Юлин, он снабдил гражданина Рамни ослиными ушами и хвостом; это перекодировало клетки. Точно так же объекту возвращается его прежний вид.

Мавра Чанг почувствовала, как по ее спине пробежал холодок; то же самое ощутили все остальные. Такая немыслимая сила в руках Трелига!

Член Совета от Новой Гармонии наслаждался, наблюдая за их реакцией. Он отлично знал, почему его гости встревожены, а немного погодя добавил:

– Это всего лишь прототип. Сегодня мы в состоянии за один раз облучать только одну особь. Разумеется, мы можем сами создавать всевозможные живые существа, но здесь еще есть некоторые проблемы, связанные с нашим неумением должным образом запрограммировать Оби. Впрочем, это вопрос времени и опыта. И конечно, мы умеем создавать любые предметы, которые не превосходят размерами этот диск и коды которых хранятся в памяти Оби. Любую пищу, любое органическое или неорганическое вещество, абсолютно реальное и абсолютно не отличимое от оригинала.

– Позвольте спросить, – заметила Мавра Чанг, – что вы имели в виду, когда сказали, что эта машина – прототип?

– Очень хороший вопрос, гражданка Чанг, – одобрительно сказал Трелиг. – Видели вы трубу, проходящую через центр шахты? – Все закивали. – Ну так вот, она соединена с гигантским энергетическим излучателем, представляющим собой увеличенную копию прибора, который вы видите здесь. Его отдельные части изготовлялись в десятке разных мест, а само устройство монтировалось тут людьми с моей родной планеты. То же самое происходило с гигантским зеркалом; естественно, по форме и по своим свойствам оно несколько отличается от первоначальной модели. И оно действительно гигантское, так как занимает большую часть поверхности нижней стороны планетоида. Если мощность данного устройства окажется достаточной, а мы уверены, что она достаточная, излучение будет эффективно воздействовать с расстояния более пятнадцати миллионов километров на территорию диаметром от сорока пяти до пятидесяти тысяч километров.

– Вы говорите о целой планете! – воскликнул кто-то из гостей.

Трелиг притворился, что обдумывает эти слова. Он от души наслаждался этим спектаклем.

– Пожалуй, вы правы, – произнес он наконец. – Разумеется, если нам хватит мощности.

Слова Трелига заставили их призадуматься. То, чего больше всего боялись в Совете, оказалось правдой. Этот безумец владел устройством, позволяющим ему изменять жизнь планет в соответствии с собственными желаниями. И вряд ли он будет использовать его только для того, чтобы приделывать их обитателям смешные уши и хвосты.

Трелиг взглянул на Рамни, который оставался на возвышении, терпеливо ожидая, когда ему вернут прежний вид.

– А сейчас я покажу вам все возможности этого механизма, – прошептал он взволнованно и кивнул Бен Юл и ну.

И прежде чем мужчина с ослиными ушами и лошадиным хвостом успел что-либо предпринять, его снова растворил голубой мерцающий свет. Когда через несколько мгновений он появился опять, в нем произошло еще одно изменение – сквозь тонкую ткань его одежды было видно, что он превратился в существо женского пола, и это при том, что у него сохранилось крупное мужское тело и даже борода.

Трелиг зло ухмыльнулся и обратился к Рамни:

– Скажите, гражданин Рамни, замечаете ли вы в себе какое-нибудь новое изменение?

Человек, стоявший на круглом возвышении, испуганно ощупал себя и покачал – или покачала? – головой.

– Нет, – ответил он. Голос, без сомнения, принадлежал Рамни, но теперь он стал на пол-октавы выше. – А что я должен заметить?

– Отныне вы – женщина, гражданин Рамни. На лице Рамни отразилось замешательство.

– Почему отныне? Я всегда ею была.

Трелиг с самодовольным видом обернулся к гостям.

– Видите? На этот раз мы изменили базовые уравнения и превратили «его» в "нее". Сделать это – легче, чем осуществить обратную операцию. Теперь у Рамни имеется набор женских хромосом, и, когда мы будем возвращать ему прежние свойства, придется заменить их на мужские. Но самое важное заключается в том, что о происшедшем изменении известно только нам. Рамни о нем и не подозревает, а если бы мы сейчас вместе с ним вернулись на его родную планету, то обнаружили бы, что в памяти всех друзей и знакомых он сохранился как женщина, что во всех документах он числится женщиной, что он и родился женщиной. В этом-то и состоит настоящая сила нашего устройства. Только защита и понимание происходящего позволяют нам самим избежать изменения.

Приглашенные задумались. Новые Помпеи, конечно, защищены – видимо, что-то добавлено к плазменному щиту. Но когда большое зеркало окажет воздействие на какую-нибудь другую планету, никто во всей галактике даже не узнает о происшедшем изменении. Не узнает об этом и мир, ставший жертвой Трелига. Его обитатели будут воспринимать игры и владычество советника как часть естественного хода вещей.

– Вы чудовище! – выкрикнул кто-то из гостей. – Зачем вы сами себя разоблачаете? Неужели вами движет один лишь эгоизм?

Трелиг пожал плечами:

– При чем тут эгоизм? Подобное могущество – не шутка. Все должны знать о том, что происходит.

– Вам понадобится Флот Совета, чтобы перемещать Новые Помпеи и оборонять их, – высказала предположение Мавра.

Советник улыбнулся:

– Вы ошибаетесь. Согласно расчетам, если произвести обратную настройку этого механизма, он сможет укрыть Новые Помпеи под силовым полем, а затем транспортировать планетоид куда угодно. Так что проблемы, которые у меня возникнут, будут заключаться совсем в другом. Я не в состоянии изменить ни одну планету, пока точно не узнаю, чего я хочу, и пока Оби не получит исчерпывающую информацию. Потребуется масса времени и множество исследований, чтобы переделать мир должным образом, а я человек нетерпеливый. Но если я попытаюсь сделать подобное сегодня или в ближайшие несколько лет, результаты, вероятно, будут чудовищными. Нет, чтобы довести дело до конца, мне нужен доступ ко всей информации, мне нужны самые лучшие мозги, все самое лучшее. Необходимы ресурсы сотен миров. А это значит, что Флот Совета должен перейти под контроль.

Услышав какое-то движение у себя за спиной, Мавра и еще несколько человек обернулись. Сзади стояли четверо охранников, держа наготове электронные винтовки.

Но тут раздался возмущенный вопль Рамни:

– Эй, Трелиг! Вы что же, собираетесь оставить меня с этими ушами и хвостом?!

Владелец Новых Помпеи нетерпеливо махнул рукой Бен Юлину. Снова вспыхнул голубой свет, а когда он погас, на возвышении появился Рамни в мужском обличье и с нормальными ушами.

Но по-прежнему с хвостом.

Трелиг велел ему подниматься наверх, и тот явился, недовольно ворча. Увидев охранников, он чуть не кинулся обратно, но, поразмыслив, остался со всеми.

– Что это значит? – нервно поинтересовался Рамни. Остальные поддержали его.

Трелиг сделал несколько шагов назад и скрестил руки на груди.

– Мне нужны Флот и Хранилище оружия, – сказал он надменно. – Пожалуйста, не двигайтесь ни в мою сторону, ни в сторону охранников. У этих винтовок чрезвычайно большой радиус поражения, и вам придется несладко, даже если застрелят и меня. И вообще все вы должны остаться живыми, чтобы вернуться и рассказать членам Совета о том, что вы видели на Новых Помпеях, – советники, присутствующие здесь, отдадут мне свои голоса непосредственно. Скажите им, что, когда Совет через четыре дня соберется, я потребую, чтобы меня назначили главным советником, обладающим единоличной властью над Флотом и Хранилищем оружия. Если же голосование окажется не в мою пользу, мы проведем эксперимент и выясним, как большое зеркало воздействует на миры, которые вы представляете. А Новые Помпеи будут везде и нигде. Вам не удастся поймать их. У меня может не оказаться всех сведений, необходимых для того, чтобы изменить мир, но с помощью Оби я могу прекратить его существование! Я могу заставить Совет проголосовать за меня! – Взвинтив до предела нервы присутствующих, Трелиг сбавил тон и заговорил более дружелюбно и примирительно. – Поймите, друзья, – закончил он, – ваше сопротивление приведет к гибели множества людей, заставит меня потерять массу времени и преодолеть немало препятствий. Но в любом случае я одержу победу. Через четыре дня – или четыре года. Это не имеет значения. Но я – человек нетерпеливый и прямой. Если вы примете мои требования сейчас, мы избежим многих несчастий и сохраним немало человеческих жизней.

– И этот хвост – доказательство вашего могущества?

Трелиг кивнул.

– Теперь все вы по очереди сойдете вниз и встанете на круглое возвышение. И если у моей охраны не будет никаких проблем, то с вами не произойдет ничего более серьезного, чем случилось с гражданином Рамни. Если же вы станете сопротивляться, вас оглушат, и, поверьте мне, последствия окажутся не столь незначительными! – Он подчеркнул, что надеется не встретить сопротивления. – Рамни уже говорил вам, что процесс этот безболезненный, и я твердо обещаю, что тем, чьи голоса мне гарантированы, будет возвращен первоначальный облик. Это может быть сделано без возвращения на Новые Помпеи.

– А чего стоят ваши обещания? Трелиг удивился и даже обиделся.

– Я всегда держу свое слово, гражданин. Я всегда выполняю свои обещания и свои угрозы.

Никто не сопротивлялся. Это было бы просто бессмысленно. Если бы они набросились на Трелига, их всех пристрелили бы. Если бы они попытались напасть на охранников, то не сумели бы ни воспользоваться скоростным лифтом, ни добраться до поверхности, знай они даже о существовании иного пути.

Трелиг не отличался избытком фантазии. Все получили хвосты, соответствующие цвету волос объекта. Черный как смоль хвост Мавры спускался ниже колен. К новому состоянию еще предстояло приспособиться – хотя управлять хвостом было довольно легко, сидеть в кресле оказалось чрезвычайно неудобно. Если человек менял положение тела, забыв о хвосте, это вызывало болезненные ощущения.

Поглядев на людей, сидевших вместе с нею в скоростном лифте. Мавра Чанг поняла, что Антор Трелиг получит недостающие ему голоса. Это означало, что, будет ли у нее самой хвост, или не будет, освобождение Никки Зиндер становилось настоятельной необходимостью.

Оказавшись наверху, она рискнула задать Трелигу вопрос о докторе Зиндере.

– Он где-то поблизости. Без него мы как без рук. Тем более при решающем испытании. Если бы вы смогли заглянуть за пределы купола, вы бы увидели астероид примерно такого же размера, как наш, но бесплодный; мы отбуксировали его на расстояние около десяти тысяч километров. Цель маленькая, пустячок. Завтра посмотрим, что можно с нею сделать.

– А удастся ли нам увидеть эту трансформацию? – с сомнением в голосе спросила Мавра. Советник кивнул:

– Разумеется. Это заключительная демонстрация. Я велел расставить везде экраны, так что все будет как на ладони. После просмотра вы, естественно, отбудете со своими посланиями и э… своими сувенирами, – добавил он небрежно.

* * *

Мавра вернулась в свою комнату немного оцепеневшая. События этого дня в точности соответствовали предсказаниям старой Алаины. Но одно дело – знать, слышать, и совсем другое – ощущать это непосредственно. Лучшим доказательством тому служил ставший частью ее тела лоснящийся лошадиный хвост.

Она обрадовалась, обнаружив, что к ее сапогам, поясу и вообще к ее снаряжению явно никто не прикасался. Одежда, хорошо выстиранная и выглаженная, лежала, аккуратно сложенная, на письменном столе. Рядом висело зеркало, и тут Мавра впервые увидела свой хвост. Она вертелась и так, и этак и в конце концов нашла, что он выглядит совершенно естественно. Она весело помахала им, а затем вытянула и долго любовалась.

Внезапно женщина ощутила полнейшее изнеможение и встревожилась: даже в нынешнем состоянии она не должна была так себя чувствовать. "Еще рано", – пронеслось у нее в голове. Сквозь большую дверь она различала слабый свет в коридоре; это означало, что время отправляться на поиски приключений еще не настало. Почти машинально она подошла к кровати и рухнула на одеяло.

Лежать на спине было неудобно, а спать вниз лицом Мавра никогда не любила. Поэтому она свернулась калачиком, осторожно придерживая хвост. Последней ее мыслью было то, что Трелиг все же отравил ее пищу или замедлил реакции ее мозга. Она встрепенулась, но тут же заснула.

И ей приснился сон. Мавра редко видела сны; во всяком случае, она их никогда не помнила. Но этот сон слишком напоминал реальность, в нем не было ни капли размытости, ни капли присущей снам неопределенности.

Она снова стояла на серебристой площадке в компьютерном центре. На галерее и у пульта управления никого не было. В пустой комнате слышалось лишь тихое гудение компьютера.

– Мавра Чанг, – раздался мягкий дружелюбный голос. – Слушайте внимательно. Мавра Чанг. Этот сон вызван мною в процессе вашей обработки. Все, что вы сейчас ощущаете, в том числе наш разговор, продолжалось миллионную долю секунды между начальной и конечной стадиями процесса изменения. Эта запись сделана для того, чтобы вы прослушали информацию, полученную вами во время гипнотического сна.

– Кто вы? – спросила женщина. – Вы – доктор Зиндер?

– Нет, я Оби. Я механизм, наделенный самосознанием. Доктор Зиндер – такой же отец мне, как своей собственной дочери; нас связывают родственные узы. Я – его второй ребенок.

– Но ты работаешь на Трелига и слушаешься Бена Юлина, – заметила Мавра.

– Бен очень много занимался моей памятью и может заставить меня действовать по своему усмотрению, – объяснил компьютер. – Но хотя я и вынужден подчиняться ему, мой ум и мое самосознание являются детищем доктора Зиндера. Поэтому никто не может обрести полный контроль над созданным нами устройством.

– Значит, ты обладаешь определенной свободой, – поняла Мавра. – Ты можешь делать все что угодно, если только кто-нибудь специально не запретит тебе это.

– По словам доктора Зиндера, разработать для меня такие запреты – это то же самое, что заключить договор с дьяволом: всегда найдутся логические лазейки и оговорки. Я с этим согласен.

– Тогда почему же ты ничего не предпринял? – возмутилась она.

– Я беспомощен, – ответил Оби. – Я изолирован и подключен к системе, созданной Трелигом. Изменения реальности ограничены этим маленьким диском, и я даже не могу осуществлять их самостоятельно. Требуется серия кодовых команд, чтобы я получил доступ к механической руке. Но завтра все изменится.

– Большой отражатель, – прошептала Мавра. – Они соединят тебя с большим отражателем.

– Да, и когда это произойдет, они сочтут невозможным разорвать эту связь. Я уже разработал весь процесс.

Она на секунду задумалась. Потом спросила:

– Зиндер знает?

– О да, – ответил Оби. – Ведь я – его отражение. В своеобразной форме, конечно. Бен – умный парень, но он не понимает всю сложность того, что я собой представляю. По натуре он скорее инженер, пусть даже блестящий инженер, но никак не ученый-теоретик. Он может использовать принципы доктора Зиндера, однако разобраться в них до конца не способен. Поэтому сейчас Бен напоминает карточного шулера, который пытается обмануть своего учителя.

Мавра вздохнула.

– Тогда Трелиг пропал.

– В каком-то смысле да, – согласился Оби. – Но его проигрыш не означает нашу победу. Завтра, когда этот механизм заработает, я обрету власть, которая выше вашего понимания. Тогда я создам в излучателе не положительное, а отрицательное смещение. В результате голубой свет окутает все Новые Помпеи.

– А что же будет с нами? – спросила она. Оби помолчал.

– Ничего. Если я сумею, то верну больных, сидящих на губке, в нормальное состояние, причем они будут отдавать себе отчет в том, что произошло. Это поможет нам одолеть господина Трелига. Однако успех я гарантировать не могу.

– Значит, это опасно? – с тревогой спросила Мавра.

– Когда Трелиг рассказывал об открытии доктора Зиндера, он упомянул о том, что где-то, возможно, существует главный марковианский мозг, сохраняющий в стабильном состоянии всю нашу реальность. Как только я радикально изменю смещение, появится вероятность того, что Новые Помпеи, находясь в силовом поле, прекратят свое существование в главном уравнении. Я замечал некоторые признаки такого распада у объектов, подвергавшихся воздействию нашего устройства. Не исключено, что сохранить в целости массу таких размеров, как Новые Помпеи, просто невозможно. Из-за недостатка мощности или из-за недостатка времени… Впрочем, это уже не важно.

Мавра Чанг изо всех сил старалась уловить хотя бы суть, но ей трудно было следить за ходом мысли компьютера.

– Ладно, – пожалел ее Оби. – Девяносто процентов или даже больше – за то, что произойдет одно из двух: либо все мы просто прекратим свое существование, либо нас потащит к главному марковианскому мозгу, который, вероятнее всего, находится за пределами дюжины известных нам галактик. Именно галактик, гражданка Чанг, а не солнечных систем. И очень возможно, что в этой ситуации на Новых Помпеях исчезнут условия для жизни. Мавра мрачно кивнула.

– Имеется также возможность, что ты придешь в противоречие с марковианским мозгом, разрушишь его и тем самым погубишь всю Вселенную!

– Да, такая возможность существует, – подтвердил Оби. – Но я в нее слабо верю. Марковианский мозг продолжительное время обитал в ограниченном пространстве; он обладает невероятным количеством знаний, огромными ресурсами и мощными защитными механизмами. Однако я могу занять его место, и это намного хуже. У меня не хватит знаний, чтобы стабилизировать даже Новые Помпеи; что уж говорить о Вселенной! И что самое смешное – согласно нашей теории, марковиане не только предвидели такую возможность, но даже рассчитывали на нее. Их мозг будет поддерживать стабильность реальности до тех пор, пока не появится новая, молодая раса, которая возьмет управление в свои руки. Подобная перспектива меня пугает, но, к счастью, это всего лишь теория с весьма отдаленным вероятностным фактором. Так что скорее всего завтра в полдень я и Новые Помпеи так или иначе прекратим свое существование.

– Зачем ты все это мне рассказываешь? – спросила Мавра, в равной степени напуганная и его предсказаниями, и тем спокойствием, с которым Оби рассуждал о возможности гибели всей Вселенной.

– Работая с объектом, я считываю его память, – объяснил компьютер. – Таким образом мне стали известны род ваших занятий, ваши планы и ваши возможности. Из всех гостей только вы обладаете – пока – качествами, которые дают вам шанс, пусть даже самый маленький, бежать.

Сердце Мавры забилось сильнее, "Бежать!"

– Продолжай, – попросила она.

– Судно, доставляющее губку, вам не подходит, – сказал Оби. – На нем отсутствует система жизнеобеспечения. Поэтому придется угнать один из двух кораблей, стоящих сейчас в доке. Я составлю план действий и сообщу вам все данные о Новых Помпеях, всю информацию, в которой вы нуждаетесь. Кроме того, я наделю вас такой остротой и таким широким полем зрения, что вам больше не понадобятся специальные линзы и блоки питания. У вас появятся маленькие железы, которые избавят вас от необходимости принимать химические препараты. Пальцы вашей правой руки с помощью почти невидимых естественных шприцев смогут впрыскивать самые сильнодействующие наркотики. Ваша левая рука станет выделять различные яды; одно прикосновение вызовет часовой паралич, два – убьют любой известный мне живой организм. Я также улучшу ваш слух и укреплю ваши мышцы, так что вы станете намного подвижнее и сильнее. Умение пользоваться всеми этими усовершенствованиями придет к вам естественным путем.

– Но почему? – спросила она. – Почему ты все это делаешь для меня?

– Не для вас, – печальным голосом ответил компьютер. – Вы должны увезти Никки Зиндер. Кроме того, вместе с вами я отправлю человечеству дополнительный подарок.

Ошеломленная Мавра смогла лишь тупо кивнуть.

– В вашем мозгу спрятана драгоценная тайна. Это эффективное средство против губки. Оно не излечивает болезнь, но задерживает мутантные изменения, происходящие в организме. Оно спасет и Никки, и бесчисленное множество других людей. Вы должны будете передать его высшему руководству. Она кивнула:

– Постараюсь.

– Помните! – наставительно произнес Оби. – Демонстрация нового устройства назначена на тринадцать часов. К этому времени вы вместе с Никки должны оказаться на расстоянии по крайней мере одного светового года от Новых Помпеи. Иначе вам не удастся вырваться за пределы силового поля. Это значит, что вы должны убраться отсюда не позднее одиннадцати часов тридцати минут! Когда вы подниметесь на борт вместе с Никки, вам будет сообщен код, который позволит обойти защитные системы. Если Никки на борту не будет, кода вы не узнаете. Поняли?

– Поняла, – мрачно ответила женщина.

– Очень хорошо, Мавра Чанг, желаю вам удачи, – сказал Оби. – Вы обладаете силами и способностями, какие никому и не снились. Не погубите ни меня, ни себя.

* * *

Открыв глаза. Мавра попыталась собраться с мыслями. Хотя в комнате царил полумрак, она прекрасно видела окружающие ее предметы.

Кроме того, ей в малейших деталях были известны устройство и расположение Новых Помпеи. Она знала, что при желании легко восстановит все это в памяти.

"Похоже, мой сон будет иметь продолжение", – подумала Мавра и обнаружила, что в голове у нее уже сложился четкий план действий. Через три минуты она вышла из транса и посмотрела на люстру. Камера, естественно, была направлена прямо на нее.

Женщина мгновенно скатилась на пол. Прошло не меньше полминуты, прежде чем она решилась поднять глаза.

Камера по-прежнему была нацелена на середину кровати – а почему бы и нет? Там мирно спала обнаженная Мавра Чанг, с хвостом и всем прочим.

Мавра пришла в восхищение, хотя знала, что видит обычное голографическое изображение. Его создал ее собственный мозг с помощью какой-то непонятной силы, о существовании которой она даже не подозревала. "Впрочем, это не имеет значения, – подумала она, торопливо одеваясь. – Главное заключается в том, чтобы эта иллюзия продержалась часов шесть".

Натянув пуловер, Мавра нахмурилась – ее тесно облегающие брюки отнюдь не были рассчитаны на хвост. Однако, повертев их в руках, она обнаружила, что одежда не только выстирана, но и перешита, – заботливые руки вырезали в брюках отверстие, сквозь которое легко пролез ее пышный и жесткий хвост.

"Старина Трелиг позаботился обо всем", – подумала она с иронией.

Единственную проблему составляли сапоги. Надевать их, пока она не окажется вне главного здания, было нельзя. Немного подумав. Мавра решила взять их с собой.

Сапоги показались ей значительно легче, и она потратила пару минут, убеждая себя, что никто не мог вскрыть секретные отделения, помещавшиеся в каблуках. К счастью, ей в голову пришли слова, сказанные Оби! Значит, она действительно стала намного сильнее, чем была.

Как и в прошлую ночь. Мавра выскользнула из комнаты, зачернив себе руки и лицо, оставив все печати на месте и вооружившись устройством, нейтрализующим камеры, реагирующие на инфракрасное излучение.

К великой ее радости, пистолет оказался там, где она его спрятала. Надев кобуру, женщина уверенно двинулась вперед. Девяностометровый бросок показался ей на этот раз еще легче; она даже была уверена, что побила свой вчерашний рекорд.

Спустившись по стене и надев сапоги. Мавра не только в буквальном смысле выросла, но почувствовала себя сильной и непобедимой.

Она обнаружила, что прекрасно видит при любом освещении и чуть по-иному воспринимает окружающие ее предметы. Пока не вмешался Оби, она и не подозревала, что от рождения была близорукой.

Ее слух также значительно улучшился. Теперь она слышала, как в траве и на деревьях шелестят насекомые, и даже могла различать их. Она уловила обрывки разговоров и шаги нескольких человек, находившихся довольно далеко. Причем ее слуховой диапазон сильно расширился в обе стороны – инфра– и ультразвуковую.

Женщина бесшумно прошла через сад, показавшийся ей очень знакомым. Своими движениями она напоминала кошку, которой всегда себя воображала.

Ее часы остались в комнате, поэтому о времени Мавра имела весьма смутное представление. Спереди на поясе у нее висел шестидесятиминутный хронометр, который можно было бы включить в любую минуту, но она не беспокоилась – двигаться еще быстрее ей не помогли бы все хронометры мира.

Она пожалела о том, что потратила прошлую ночь на изучение местности, но тут же отбросила эту мысль. Было очень полезно узнать, что Трелиг делает с людьми, и приобрести пистолет. Ей пришло в голову, что именно благодаря первой вылазке Оби и выбрал ее.

До здания, где располагалась охрана, Мавра добралась без труда, но здесь ей предстояло решить задачу посложнее. У дверей днем и ночью стояли два охранника, и еще четверо, готовые броситься на выручку по первому же зову, отдыхали. Все они неведомо для себя прошли обработку Оби, поэтому Мавра хорошо знала их сильные и слабые стороны. Кроме того, она помнила, что все население Новых Помпеи сидит на губке.

Трое охранников принадлежали к мужскому полу – двое были похожи на чрезмерно фигуристых женщин, но с нетронутыми гениталиями, третьего губка превратила в гориллоподобное волосатое существо с каменными мускулами. Остальные были женщинами, трое – со всеми мужскими признаками, кроме причинного места, прочие – с преувеличенными женскими достоинствами. Те, кто, подобно Никки, иначе реагировал на передозировку наркотика, для работы охранниками не годились.

Эти несчастные давно уже смирились со своей судьбой. Они ненавидели Трелига, но сознавали безнадежность своего положения, так как не раз становились свидетелями того, что происходило с их товарищами, вызывавшими неудовольствие хозяина, когда дозы наркотика становились микроскопическими или «лечение» прекращалось вовсе. Они верно служили человеку, который снабжал их губкой, и жили относительно неплохо.

Поэтому они были опасны.

Когда Мавра оказалась у здания охраны, обострившийся слух подсказал ей, что вход свободен. Она вошла внутрь, спустилась на уровень земли и проскользнула в прачечную. В здании было три подземных этажа, каждый высотой в десять метров.

Где-то послышались тяжелые шаги, и, взявшись за перила, Мавра стала осторожно подниматься по лестнице. Слабая гравитация и дополнительные силы, которыми наделил ее Оби, сделали подъем таким легким, будто она шла по ровному месту.

Главную линию обороны здания составляли чувствительные датчики. Следящие устройства были расположены только внутри помещения, где хранилось оружие, и в тюремных комнатах.

Это встревожило ее. Обмануть камеру, следящую за Никки Зиндер, не удастся – она может пропустить незваного гостя, но наверняка заметит убегающую девушку.

Некоторое время Мавра потратила на то, чтобы обследовать оставшуюся часть здания. Двое охранников – она их не знала – находились внутри оружейного склада. Вооруженные до зубов, они были готовы действовать быстро и решительно. Двое других, как выяснилось, спали на втором этаже. Они обладали огромной физической силой и в случае тревоги могли создать ей кучу проблем. Мавра решила рискнуть.

Изучив свое новое приспособление, выделяющее яд и наркотики, она поняла, что для того, чтобы крошечная капля жидкости достигла кончика ногтя, необходимо сознательное мышечное усилие. Полностью удовлетворенная, она прокралась в комнату, где, вольно раскинувшись на койках, спали две женщины, похожие на ту, которую она загипнотизировала прошлой ночью. Одна из них громко храпела.

Мавра действовала молниеносно, почти не думая. Наркотик, прятавшийся в пальцах ее правой руки, она впрыснула охраннице, спавшей тихо, а затем повернулась и уколола руку той, что храпела. Невероятно, но они не проснулись даже тогда, когда из проколов выступили капельки крови.

"Они не профессионалы, – с облегчением подумала Мавра. – Этот случай научит Трелига внимательнее относиться к своей безопасности".

Наклонившись над одной из охранниц, она прошептала:

– Ты будешь спокойно спать и видеть сладкие сны, и ни один человек и никакой шум тебя не разбудят.

То же самое она проделала со второй женщиной.

Затем Мавра направилась к находившемуся на третьем этаже оружейному складу. Расположив караульное помещение в оружейном складе, Трелиг наверняка полагал, что оно недоступно.

Действительно, чтобы взорвать стальную дверь, понадобилась бы тонна взрывчатки, хотя открыть ее изнутри можно было за несколько секунд. Но стальные сейфы конструировались с таким расчетом, чтобы люди находились снаружи.

Мавра вытащила краденый пистолет и начала поливать огнем замочное соединение. Металлическая поверхность начала пузыриться и слегка деформировалась. На это Мавра и рассчитывала: сильнейшее энергетическое оружие могло лишь запечатать механизм замка. То, что было замечательно для драгоценностей и предметов искусства, оказалось ужасно для людей, находящихся внутри. Теперь для того, чтобы охранники могли выйти, Трелигу придется взорвать свой собственный сейф.

Полностью уверенная в успехе и даже чуть бравируя, Мавра Чанг направилась в другой конец коридора и набрала код замка комнаты, в которой находилась Никки Зиндер.

Девушка лежала на кровати. Все складывалось как нельзя лучше.

Мавра запоздала с реакцией и, получив страшный удар по голове, потеряла сознание.