Будку с охраной я увидел сразу же, повернув за угол — метрах в пятидесяти впереди.

А ближе и справа, увидел ещё и машину — жигуль четвёрка, рядом с гаражом и с открытым багажником. И женщина там же, что-то берёт из машины и уносит внутрь гаража. Выходит и что-то кладёт в машину.

Первый человек, спокойно и реально существующий, в моём кошмаре. Ускоряю шаг и иду прямо на неё.

Выходя из дверей бокса и увидев меня, она тут же останавливается и оглядывается на будку, но охраны не наблюдается. Явно встревожена и по инерции на ощупь, пытается взять что-то в руки.

Да всё правильно, но только не сразу бы по морде. Хоть бы пару слов успеть сказать. И я с ходу, ещё толком не подойдя, говорю:

— Здравствуйте! — останавливаюсь и… не знаю как вести себя дальше.

Молодая женщина по-прежнему молча, но уже и не тревожась, а замерев, пристально смотрит мне в глаза, а я, не выдержав её взгляда, отвожу свои и невольно, тайком, её рассматриваю.

Ей чуть больше… тридцати. Каштанового цвета волосы — выцветшие на солнце пряди, с более тёмными корнями, собраны в тугой узел сзади. Приятное круглое лицо — без какой-либо краски, с ямочками на круглых щёчках. Прямой, аккуратный носик. Округлый и чуть выступающий подбородок. Полные губы и ровные уголки рта. Большие круглые глаза, слегка удлинённые к вискам и… тёмно-синего цвета! Ну ни фига — чистый тон! Роста может быть сто шестьдесят пять… семь, сантиметров. Прямые ноги с полными икрами. И сама, совсем не худоба, но талия присутствует. Да, этакая ровненькая аппетитная булочка. Похоже, что работает в торговле — лёгкие шорты, босоножки без каблука, то ли рубашка с коротким рукавом, то ли блузка, что-то бесформенное и лёгкое. Выцветшая на солнце жилетка, поверх. И грудь, под всем этим, тоже…

— Собаки лаяли, как взбесились.

Быстро и в этот раз с беспокойством, окидывает меня взглядом:

— Не по вашу душу?

— Та, нет. — развожу руками. — Вы уж извините меня.

— Ай, да ничего. — вздохнув, как мне кажется, с облегчением, легко машет ладошкой. — А чего хотели-то? — заулыбалась и в голосе уже ни тени тревоги.

— Да увидел вас и грешным делом подумал... вдруг закурить... — это называется, как чёрт под руку.

Познакомился, мать твою… А улыбка у неё хорошая. Она же усмехается:

— Хм. — и чуть наклонив голову к плечу, вновь пристально в меня всматривается.

Вдруг опускает глаза и ещё раз усмехнувшись, и будто в подтверждении своих мыслей, кивнув головой, произносит:

— Мм-гм, у меня же в каждой руке по сигарете. — без опаски поворачивается к багажнику машины и начинает собирать какие-то свёртки.

— К-хм. — и бормочу: — Извините.

Она не слышит моего невнятного бормотания, поэтому только и делаю, что переминаюсь с ноги на ногу и… Короче, как те псы из стаи.

Отхожу на пару шагов в сторону. В нерешительности смотрю влево, потом с тем же успехом — вправо. Чего делать?.. А может прям так и спросить, мол, девушка, а скажите пожалуйста, а какое сейчас время года? Ну а что? А ещё скажите — какой год, да и уж до кучи — какой век. И тогда уж точно, представляться не нужно — дебил конченный. Вообще-то меня ничего здесь и не держит, могу и пешком дойти до дома. Да и чего она сможет мне объяснить?

И всё же, в довесок к лёгкому налёту сюрреализма, в происходящем со мной, у меня состояние какого-то неосознанного беспокойства, будто бы у меня что-то не сходится и именно сейчас. Хм. А до этого всё сходилось? Ну да.

Чувствуя себя навязчиво лишним, словно кирзовая заплатка на шёлковой ткани, я… не делаю ни шага.

Краем зрения замечаю что незнакомка, наклоняясь в открытый багажник пытается что-то оттуда вытащить.

— От… Зараза!

Слышу громкий результат и присмотревшись — мешок с цементом и не один… четыре — не раздумывая, подхожу.

— Я помогу.

Не давая опомниться осторожно её отстраняю, а она и не противится, с готовностью делает шаг в сторону. Берусь за угол мешка, дёргаю на себя и вверх, и… под мышку его. Со вторым мешком чуть сложнее — приподнимая и одновременно просовывая под него руку добираюсь до середины, подхватываю и пристраиваю его также, но с другого боку. Разворачиваюсь и с обоими мешками направляюсь к воротам. Ногой открыв дверь, захожу внутрь…

Девушка и не пытается меня остановить или как-то помешать. За всё время моих манипуляций, идя за мной, не говорит ни слова. Но, уже внутри, несколько суетливо определяет очень конкретное место:

— Ставь… Вон туда что ль… найди посвободней.

— Понял. — уже на ты.

Отыскиваю подходящее пространство и ставлю их рядом друг с другом, на попа. Разворачиваюсь и за следующими, двумя. Проходя мимо девушки отмечаю про себя что, смотрит она на меня как-то странно, как… на премьер-министра, не меньше. На всякий случай — мимоходом, смотрюсь в стёкла машины, определяя наличие… рогов на голове. Возвращаясь с двумя мешками и вновь встретившись с ней взглядом понимаю, что в этот раз я ну никак не меньше, чем инопланетянин — у неё глаза по шесть копеек, а брови чуть ли не на макушке, даже морщинки на лбу и обе ладошки прикрывают рот. Да что ж такое-то? И эти мешки определяю рядом с первыми.

И только сейчас до меня доходит в чём причина её удивления: когда ставил первые мешки мельком увидел на них цифру с весом и тогда, ну никак на это не среагировал, вообще не ёкнуло ни в одном месте! Зато сейчас…

Мешки-то по пятьдесят килограмм каждый, а я их под мышки и чуть ли ни бегом с ними. При моей-то худосочной комплекции — пацан совсем.

Только успел подумать и меня будто бы по голове саданули, и чем-то тяжёлым. Опять резко, до слабости во всём теле, выбиваюсь из состояния нормального восприятия действительности — ещё и не сон, но уже и не явь. Покрываюсь потом. Всё вокруг узнаётся сквозь туман как в боксе, после нокаута. Опираясь рукой о ворота, опускаюсь на землю.

— Эй парень. — девушка быстро подходит, наклоняется и тревожно всмотревшись в меня, уже испуганно произносит. — Эй! Да ты чего?! Ой мамочки! Я сейчас! — выпрямляется и убегает вглубь гаража…

Сколько я так сидел? Очухиваюсь, когда чувствую как сначала на лицо, а потом и за шиворот — на спину, льётся прохладная вода.

Хозяйка гаража стоит сбоку нагнувшись надо мной и аккуратно, прижав бутыль локтем к себе и держа за горлышко той же рукой, тонкой струйкой льёт воду мне на голову. Свободную ладошку подставляет под струю и тут же, приподняв горлышко бутыли, перемещает ладонь на мой лоб и аккуратно проводит ей вниз до подбородка, собирая лишнюю влагу, как это делают когда умывают маленьких детей. Вылив всю воду и отбросив пустую бутыль, быстро опускается на колени. Суетливо, подрагивающими пальцами рук, не справляясь с первого раза с петлями под пуговицы, расстёгивает мою рубашку и суёт под тельняшку — на грудь, уже заранее приготовленное, мокрое полотенце.

— Вот так… Сейчас полегчает. — она напугана, говорит суетливо.

Берёт и распрямив мою ладонь, кладёт её поверх тельняшки, там где полотенце и ещё раз, чуть с большим нажимом, своей ладошкой вытирает мне лицо. На другой моей руке — на запястье, безошибочно находит пульс и на некоторое время застывает, внимательно глядя на меня:

— Нормально… Ой, я дура! Ещё же и удивилась, какой же ты здоровый. Ой, дура!

Откуда-то сзади себя достаёт маленькую бутылку и тоже с водой. Опять же суетливо, стараясь сделать это быстрее, откручивает крышку и не давая мне в руки подносит её к моему рту. Придерживая рукой мой затылок и приподнимая бутылку, внимательно наблюдает как я пью, слегка шевеля своими губами, как будто бы пьёт вместе со мной. Отбросив пустую бутылку, перехватывает мой взгляд и наспех вытерев руки о жилетку, и очень аккуратно накрыв своими ладонями мои уши, начинает потихоньку их растирать. Через минуту, зажав своими ладонями мою голову, фиксирует её и, приблизив своё обеспокоенное лицо, сосредоточенно смотрит, изучая поочерёдно каждый глаз и через десяток секунд отстраняется:

— Не шальные. — по-прежнему глядя мне в глаза, перемещает свои ладони и безымянными пальцами легонько трёт мне виски…

События с момента моего пробуждения и до этой встречи, конечно же подспудно на меня давили, чего уж там говорить. А встретив её, я отвлёкся немного. Мешки там всякие… Да и она — небо в глазах, ямочки на щеках.

А тут вдруг оп-па — приехали, как обухом по башке. Вообще-то физически я почти в норме — много оторопи в мозгах, а не в теле. Но я её не останавливаю — пусть, мне тайм-аут вообще-то нужен, чтобы в моём чердаке всё каким-то чудесным образом распределилось и встало бы на свои места...

Наконец, придержав её ладонь, даю ей понять, что уже вполне пришёл в себя. Она ладонью вытирает со своего лба капельки пота:

— Фух. — и отстраняется. — Как звать-то тебя?

— Илья.

— Даша.

И она, уже не тревожась, облегчённо улыбается:

— Ох. Ну и трепануло меня. — и с весёлым укором, приложив ладошку к своей груди, добавляет. — Испугалась как. Оаий… Мешки проклятущие.

Я же, глядя на неё, лихорадочно прикидываю примерное объяснение моего такого состояния, предчувствуя что сейчас мне без неё ну никак нельзя. Что, так прямо и ляпнуть? Ага. И времена года на губах сыграть, чтоб уж сразу. Сам-то я в это верю? Вот то-то и оно. Отбрасываю эту мысль и решив, что придумывать придётся походу, да и придётся ли, говорю:

— Даша, это меня не от мешков, а...

— Какой, не от мешков! — машет ладошкой: — А от чего же это? После вчерашнего-то. Вот и прихватило.

Лицо радостное, ведь всё обошлось, вывод ясен и окончателен, и моё мнение ей не интересно.

Такой расклад сейчас лучшее для меня и разубеждать её не буду — всё вполне логично и мне не надо ничего плести.

— Звони давай своим.

Не совсем, конечно, то что ожидал... Короче, совсем не то:

— Телефона нет.

Она тут же отвечает укоризненным взглядом и качнув головой словно пригвождает:

— Иийых! Чего же так пьёте-то! Мозги пропиваете. — хмурит брови и вздохнув добавляет. — Мой сейчас принесу.

Но я её останавливаю:

— Даша, я номеров не знаю. У меня… ни документов никаких… ни денег.

Такой расклад требует некоторого осмысления с её стороны. Несколько секунд опять хмуро смотрит на меня, потом встаёт, отряхивает коленки и покачивая головой, осуждающе произносит:

— Хм. Это что ж за друзья? Напоили, обчистили и бросили.

Вновь покачав головой и вздохнув, чуть прищуривается глядя мне в глаза, и после короткой паузы принимает решение:

— Ладно уж. Сейчас приберусь и поедем. До дома я тебя довезу.

Разворачивается, вновь усмехнувшись чему-то своему и выходит из гаража…

Мне же, по-любому, придётся встречаться с самим собой. Поднимаюсь и подхожу к двери. Останавливаюсь и коротко вздохнув, и резко выдохнув, толкаю её наружу. Выхожу и ещё раз внимательно осматриваюсь, ещё раз цепко фиксирую, всё что вокруг и это сейчас жёсткая необходимость — сюрреализм происходящего со мной, перевалил за лёгкую стадию...

Даша что-то укладывает в багажнике, потом спокойно и молчаливо переходит к двери, и начинает что-то там перебирать, и перемещать — наводит порядок...

Ну что ж — готов.

сочинение на свободную тему

Не выдерживаю — взглядом отпрыгиваю в сторону...

Минуту тому назад, подойдя к двери машины и посмотрев на своё отражение я, конечно же, увидел самого себя но только… лет эдак на сорок моложе…

В этот раз лёгкое отупение и чуть сбилось дыхание. Так. Осматриваюсь ещё раз, с ощущением какой-то безнадёги. Но вокруг всё устойчиво — ничего не изгибается в каком-то там континууме, не плывёт, не замедляется. Всё крепко, контрастно, стабильно — здесь и сейчас, как и должно быть.

М-да. Только и остаётся, что вздыхать. А может возрадоваться? Ну да. Чего мне со всем этим делать?! А?! Кто скажет.. Счастья, блин, привалило!

От долгого круго-мыслия спасает желудок — прям как будто бы свернулся в сосущую точку. Молодец — вовремя, чёрная дыра прям, не меньше. Захотелось вдруг жрать! До коликов, до лёгкого головокружения. В голодный обморок грохнуться прямо сейчас — самое то:

— Даша, — она тут же поднимает голову, — а сигарет точно нет?

— Вон в этом… Ой, как же его… в нём вон. — и не вспомнив названия, через салон показывает пальцем на отделение для перчаток, на передней панели справа, бардачок по-простому. — Только они бабские. Ничего? — и усмехнувшись. — Забудешь тут совсем. Зажигалку там посмотри, рядом должна быть.

На сейчас — пойдёт. Затягиваюсь до… Чуть ли не улетаю. Но одной сигареты мало и закуриваю ещё. Затягиваюсь — и опять чуть ли не стартую, и притупляю чувство голода.

— Живёшь-то далеко?

Вопрос застаёт меня в предполётном состоянии:

— Ээ… — навожу фокус. — Ну, как далеко... Мы сейчас где?

Дашино лицо показывается над крышей салона и в её глазах укор:

— Ну! В вас вливает кто силком, что ль? Ничего не помнишь?

— Нет, почему, я помню… Я без малого двенадцать лет в такси, а в гаражных кооперативах не во всех бывал. И этот… ну, не знаю.

— Гаражи «Товарищ», Гвардейский район. — объясняя, Даша помогает себе руками: — Как на сходненскую выезжать, тут вот справа у заправки, поворот такой…

Левой ладонью проводя невидимую черту и определяя местоположение заправки на воздушной схеме, с левой стороны:

— Он такой неприметный...

Я с пониманием киваю головой, а Даша делает удивлённое лицо:

— А во сколько же ты в такси пошёл?

Вопрос хороший и очень. Чёрт, чуть ведь не попал! Не привык ещё:

— Шучу, Даша, к слову сказал. Какой я таксист. Как все, по пути подвожу.

— Ой и болтун. Ну… ты понял где.

Да уж, я понял. За двенадцать лет в такси — перед тем как уйти в кочегары, я свой город узнал так, как никто и рук-то своих не знает. И о чём говорила Даша, там и рядом не стояло. Она говорила о своём городе.

Когда первый раз откуда-то сорвался и грохнулся об землю, то всё уже произошло и падать дальше некуда. Чёрный, свежий мазок к чёрному же, ничего не меняет…

Ну и дела. Может заплакать? Нет, облокочусь лучше, гори оно всё… К чертям собачьим! И уточнять не буду — загоню поглубже. Только вот для Даши какие-нибудь кружева надо и срочно. Мне идти-то некуда. Чего со всем этим делать — не знаю. Мне сейчас без неё, ну просто край!

— Ладно, Даша… Расскажу я тебе всё как есть.

Она бросает на меня взгляд:

— И чего же это?

— Мы же вчера на дне рождения у одного бухали…

Продолжая что-то искать, Даша озабоченно заглядывает в двери салона:

— Ну, чего замолчал-то?.. Господи! Да где же насос-то?.. Дальше-то чего?

Я, делая вид, что тоже озадачен насосом, начинаю плестись за ней:

— Друзья его были, некоторых-то я и не знаю, его друзья. Его-то я знаю... И кто-то там, ещё и не начинали даже, улетать должен был. Я не уточнял, на кой мне. Ну вот… Бухнули-то крепко… Нет, Даш, тут навряд ли. Сейчас в багажник загляну. Ох, девчонки, беда с вами.

Разворачиваюсь и подхожу со стороны багажной двери. Заглядываю туда и под кучей каких-то свёртков начинаю шарить руками по боковушке багажника. Даша стоит тут же и немного раскрасневшись заинтересованно наблюдает за мной — насос для неё сейчас главнее всего. Да оно и к лучшему:

— Ты вот сказала где мы сейчас и я… Ну точно он у тебя под настилом, над запаской, я шланг нащупал, сейчас... — и неспешно начинаю перемещать всё имущество ближе к салону.

— Ну прям совсем! — Даша возмущена: — Кто его туда сунул-то?

— Ну кто, Даша...

Последний свёрток отодвинут и я кончиком пальца пытаюсь подцепить краешек настила, чтобы его поднять.

— Я его туда не клала! Не машина, а чёрте что. — да кто бы спорил.

— Ну вот, я и… Короче, меня засунули в самолёт.

Подцепив край настила, приподнимаю его и вытаскиваю наружу ножной насос для накачки шин, и повернувшись к ней показываю. Но Даша… Чуть наклонив голову вперёд и глядя на меня хитрющими глазами, с усмешкой произносит:

— Это как же? С лёгким паром что ль?

Я в недоумении. Был уверен, что она меня совсем и не слушает.

— Это как в том фильме? — качает головой: — Ну, ты и...

Выпрямляется и бросает быстрый взгляд на охранную будку, и хотя там до сих пор никого нет, моего положения это не улучшает, моментальная смена настроения:

— Ты что же думаешь, я тут одна и за меня заступиться некому?!

В ответ я только поднимаю руки на уровень лица, раскрытыми ладонями в её сторону и со всей убедительностью, на которую способен, мягко говорю:

— Нет, нет Даша, нет. Я же ни с улицы и вчера на мне прикид другой был. Мы все при деньгах были. У меня… около ста двадцати тысяч, так… на кабак. А у кореша, он премиальные получил, около трёхсот. Я же... программист, Даша… по банковской безопасности! Мы же программисты, Даша! — да чтоб мне сдохнуть.

Да не сойти мне с этого места! Ну не правду же мне говорить, в самом-то деле. Действует — она заинтересована, закрепляю:

— Был бы без денег уже в ментовке сидел бы, сама посуди… А так, на деньги позарились… бомбила какой-нибудь и… вот я тут. Не покалечили и ладно.

Хоть и кружева, но получились — Даша смотрит с удивлением:

— Программисты так получают?

— А то! Зарабатываем, Даша… Да мы все… к банкам прикручены! Вот.

— А как же в самолёт-то, — глаза опять опасно сужаются в прищур, — без паспорта? А?!

Ну что ж за дотошная-то такая и я упреждая следующий вопрос выдаю:

— Даша, всё у меня было, ну. Я же тебе и говорю, при деньгах были! Пьяных же в самолёты сейчас не пускают. Ну а мы… Да и, по всему, на паспорт никто толком и не смотрел. Ну?

Она думает и светлеет лицом и… сама досказывает мою историю:

— И ты значит, даже не знал куда летишь.

Берёт одной ладошкой себя за подбородок, а другую подставляет под локоть:

— Мм-м, а в порту, как только тебя увидели тут же и подхватили.

Чуть кивает головой, опуская подбородок уже на скрещенные ладошки, одна в одной, чуть выше груди:

— А ты, наверное, и деньги показал. Распижонился. Иийых… И вот тут теперь.

Разводит руками и в её голосе явное сочувствие и даже обида за меня:

— Жалостливые сволочи. Одежду подобрали. Ну-ка, иди сюда.

Подхожу, а она берёт меня за локоть и слегка склонив голову набок, осматривает:

— Рубашка… почти. Великовата немного. Ну-ка повернись… И джинсы великоваты. И тапки. Ой, — всплёскивает руками и смеётся, — на помойке, — с чем я крайне не согласен, тапочки мягкие, с задниками и очень удобные, — здесь же в гаражах откопали. Подсуетились, дебилы несчастные.

Странный народ — женщины, знакомы-то всего ничего, а она уже к тебе с сочувствием и с заботой…