Осматриваюсь насколько это возможно, не выходя из машины.

Вспоминаю что въезжали на окраину, но дорога неплохо освещена. Забор из железобетона и высокий — не выехали из промзоны. Слева посадка и сквозь качающиеся кроны деревьев виден семафор — железная дорога. Чьи-то голоса, но сразу не могу разобрать, чьи и откуда.

Слышу Дашин вскрик — за секунду до этого прозвучал очень слабый звук, похожий на шлепок. Не раздумываю — всё остальное побоку, быстро выхожу из машины и пока отыскиваю взглядом Дашу, окончательно прихожу в себя.

Она стоит сзади нашей машины на этой же стороне, метрах в десяти, руками закрывая лицо. Рядом с ней парень, кажется молодой — здоровенький такой детина, большего не разобрать. Замахивается рукой:

— Ну что овца? Ещё?!

Это я слышу чётко и чтобы предотвратить удар, кричу:

— Дашка!

Крикнул намеренно с излишней растерянностью в голосе. С одной стороны — я его отвлекаю, а с другой — двигаясь в их направлении и всем своим видом, и походкой выказывая свою неуверенность, расслабляю его. Мне необходимо подойти ближе.

Получается — удара нет и детина опускает руку. Пока иду он меня оценивает: сто семьдесят два; сорок восьмой размер; по виду щуплый. Я знаю, он решит что я для него не проблема.

Подхожу и бросив на него короткий взгляд, с постановочной тревогой смотрю только на Дашу — она стоит немного сгорбившись и отвернувшись, и от него, и от меня. Слышны сдерживаемые всхлипы.

Я успеваю его рассмотреть: молодой — тридцать с небольшим; круглое, одутловатое лицо; прямой мясистый нос; глаза на выкате; толстые губы; рост… сто восемьдесят и выше; грузноват. Смотрит нагло:

— Сядь в машину! — это он мне, показывает пальцем на жигуль и немного наклонив голову разворачивается ко мне.

Я достаточно близко и смотрю только на Дашу — не есть хорошо, что она рядом. Ладно губошлёп, живи пока.

Без размаха и очень точно — правой, на полураспрямлённом локтевом, снизу вверх в его челюсть — бью! Роста хватает.

— Атц.

Это не он, это его нижняя челюсть встретилась с его верхней…

— А!

А это вскрикивает Даша — она поворачивалась и увидела этот момент…

Детина же строго вертикально приземляется на свои колени. За секунду до этого, он вытянулся вертикально вверх, будто бы подпрыгнул.

Ну а сейчас… Голова безвольно упёрлась подбородком в грудь, слюни текут через нижнюю губу, безвольные руки на земле раскрытыми ладонями вверх. Секунда, две и он правым боком валится на землю.

— Даша. — пристально смотрю ей в глаза: — По лицу ударил?

Она не двигается, прижав кулачки и закрыв ими пол-лица, и не отвечая, смотрит… за меня.

Да я уже и сам слышу, и тут же поворачиваюсь — близко ещё один. Вероятно был в машине и поэтому я его не заметил. Полное, круглое лицо, росту… тож сто восемьдесят, не меньше и не слаб комплекцией. Соображаю, что буду бит ногами, а начнёт он, скорее всего, с правой ноги.

Сблизились. Он — правой прямой, стопой с задранным носком — с ходу, мне в грудь. Да и ладно — не уворачиваюсь. Левой — крюком, в эту стопу — в пятку, в том же векторе только в обратку — бью!

— Ауа-ыыхх!

Это он уже на боку, обхватив свою ногу ниже колена. М-да… Прыгнуть на прямую ногу, да на одну, да с третьего этажа, да на асфальт! Смело, но опрометчиво.

— Тихо! — говорю ему, чуть наклонившись в его сторону.

Но совсем замолчать у него не получается, всё равно мычит сквозь зубы, правда тише, да держится за ногу которая участвовала в прыжке…

Есть же ещё и третий — его краем зрения я заметил, когда со вторым разговаривал. Он, поначалу с другой стороны машины только выглянул и, не сделав и шага, увидел как этот приземлился, и тут же развернулся, и в салон. Теперь же возвращается, да не один…

Поражаюсь я нам. Почему же у нас попугайство и обезьянничание в чести? Ну почему бейсбольная бита?! В любой нашей машине предусмотрена монтировка — штатный инструмент. Очень удобная и железная! В конце-то концов, если мало, возьми в другую руку гаечный ключ на… шестьдесят четыре, к примеру — длинная, стальная ручка, да он как булава в руке. И потом, что случись любой адвокат скажет, что это была самооборона, потому что не преднамеренно — это же штатные ключи в автомобиле. А бита? Какая ж к чёрту самооборона? Ты же её, брат, специально положил в машину, как оружие. Ну? Разница же очевидна. Нет же… Ну нет в машине штатного места для бейсбольной биты. Нету. Вот и этот обезьян туда же. Балбес…

Не высок — немного выше меня. Чувствуется, что ну очень не голодает. Лицом дополняет, до кучи, команду полномордых. Короче, сблизились. Он с ходу биту на меня — кто бы сомневался, но грамотно, ни там слева направо или наоборот, нет. Он её сверху вниз и по диагонали — справа налево, соображает, что деваться мне некуда.

Как говорит Даша — иийых, если уж я питбуля на тысячной доле секунды уловил, то уж тебя-то ушлёпка… Лады — повертимся, посмотрим у кого диагонали диагональней.

Бита опускается и я — головой, на и под неё одновременно вместе с ней опускаюсь, и колени подгибаю, да правым плечом вперёд закручиваю — бита дальше и я дальше. А потом, опять с закручиванием, выпрямляюсь. Короче, когда таким манером — по инерции, бита должна была вбить мой позвоночник в мою же собственную задницу, то там их уже не стояло, я уже выпрямленный торчал, своим левым к его правому плечу. Тут представилось два варианта: или оставить ему возможность левую лодыжку самому себе выбить; или…

Тыльной стороной левого кулака, поверх его рук в его правую скулу — бью!

— Клякц.

Звук не громкий — это сорвалась с петель его нижняя челюсть. Вектор-то я ему поменял и инерции добавил, так что он своей битой только землю и взрыхлил перед собой, падая на левый бок и уже без сознания.

Быстро оглядываю поле битвы. Первый уже пытается опереться на руки. Минута и придёт в себя. Второй не пытается встать, держится за ногу и мычит сквозь зубы и по тому, как он это делает, чувствую — у него в лодыжке не просто связки растянуты, а перелом. Третий как завалился, так пока и лежит.

Конечно, всё подкатило очень кстати. Может в машине ещё кто? Такой кураж — забыл обо всех своих треволнениях. Но не ради же веселья я это затеял — Даша и причина, и следствие, дружочек мой.

Поскольку всё произошло довольно быстро она не успела никуда отойти. Так и стоит с согнутыми в локтях руками, прикрывая пол-лица и грудь — в глазах слёзы и испуг — это видно даже при неярком освещении.

Подхожу к ней и отстраняя её ладошку смотрю на щёку, ожидая увидеть кровоподтёк, но ничего не нахожу — вполне возможно, что удар получился звонким, но не сильным.

— Даша, он по лицу ударил?

Даша на мгновение зажмуривается, отрицая, качает головой и тонким, от сдерживаемых слёз, голоском произносит:

— Нет, по ладони… — и у меня сразу же, как камень с души. — Успела, подставить.

И тут же переведя взгляд на того, кто был с битой, ещё более тонким голоском спрашивает:

— Они убитые? — разумея первого участника и этого.

— Нет, нет Даша. — настроение у меня приподнятое.

— Мне конец… теперь. — голосок срывается.

Она всхлипывает и прижимает к глазам свои кулачки пытаясь сдержать слёзы. Отводя её руки в стороны, я заглядываю ей в лицо:

— Да ты чего, Дашуня?! Подумаешь подрезала уродов! — меня же, от того что всё обошлось, веселье распирает. — Не плачь, Дашенька, ща всё решим! Да они тебя щас цветами завалят и шоколадку ещё принесут!

Но Даша отрешённо качает головой:

— Денег… — удерживая подступившие рыдания, всхлипывает и кивком головы показывает на первого. — Дал мне на закупки.

И плотно сжав губы, освобождает кулачки из моих рук и вновь прижимает их к глазам…

Оп-па! Ни фига себе раскладец.

Вообще-то я готов был остановиться и на достигнутом. Эти трое, а особо тот, первый… Короче, просто возместили бы Даше моральный ущерб, уж я бы позаботился. Теперь же…

Хм. Одно дело хамло быдлявое на задницу посадить ровно и совсем другое — денежный вопрос. Они от Дашки не отстанут, точно. Ещё с неё и за меня спросят. Я же личность среди местных неизвестная, а значит и не авторитет. М-да. И поехали мы здесь совсем не из экономии времени, как я теперь понимаю.

А ни сделать ли из них, к примеру, без вести пропавших? А?.. Да в лёгкую, шесть секунд и безо всяких там внутренних противоречий и угрызений совести. Ну а что? Да на гоп-стоп нарвались… Место пустынное, машина богатая, время позднее… Промзона. Дорога вон какая, а они тут попёрлись. Какого лешего? Вот и нашли себе приключений.

А на Дашу никто и не подумает… Да её здесь и не было. А я их карточки засвечу в другом городе, пусть репы почешут кому положено и за мной побегают.

Ну а с Дашей как-нибудь половчее поговорю. Да. Всё ништяк…

Придумав так, удивился про себя, но не тому, что и как придумал, а тому, что не удивлён, сколь легко, спокойно и с вполне заметной холодностью внутри, я принял такое решение…

— Даша.

Беру за руки и преодолевая слабое сопротивление, отвожу её кулачки от лица:

— Дашенька, иди в машину и закройся. — пристально смотрю в её влажные глаза. — Ты меня поняла? Всё будет хорошо.

Секундное ожидание и она судорожно, несколько раз кивает головой. Я разворачиваю её и осторожно подталкиваю в направлении машины. Только убедившись, что она справляется с этой задачей, я её оставляю.

Пара секунд и первое, что я делаю — быстро подскакиваю к тому, который лодыжку свою убаюкивает. А поскольку одежда на нём — шорты из джинсы, футболка и кроссовки, впрочем как и на тех двоих, то я быстро нахожу где и что у него по карманам распихано. Секунда и его мобильник, и деньги вместе с карточками у меня.

А вот с первым так не выходит. Тот уже сидит и напряжённо глядя на меня подносит свою правую руку, с зажатым в ней пистолетом, к своей левой намереваясь взвести затвор.

— От, сучонок! Из-за спины достал.

Но он не успевает — я уже рядом и перед ним. Приседаю и одновременно ребром правой ладони по его левому плечу — поверх его руки, справа налево и вниз, наискосок и… с наслаждением — бью! Его левая падает как плеть:

— Ааыу!

Он корпусом подаётся влево, лицо перекашивается от боли, а правая рука с пистолетом дёргается к вывихнутому плечу.

Левой ладонью, подхватываю и прихватываю его ладонь с пистолетом. Одновременно правой — скользящим ударом ладонью поверху, от мушки к ударнику — взвожу затвор и молниеносно переношу руку к нему на затылок. Опираясь своими коленями на его бёдра, преодолеваю его сопротивление — в лёгкую, и надавливая на тыльную часть его ладони, своим левым большим пальцем — скручиваю её. Свободными пальцами обхватываю пистолетную рукоятку и одновременно втискиваю свой указательный палец под спусковой крючок, между ним и рукояткой — оптимально, случайный выстрел исключён. Всю эту конструкцию подвожу к его лицу, уперев ствол в его правый глаз и придавливаю, спокойно перемещая свой указательный палец над его, на спусковом крючке...

Вообще-то можно было бы всё проще сделать и быстрее — убить его, перебив ему кадык напрочь. Или кадык вырвать.

Но тут Даша. А взыгравшая и отложенная эмоция требует выхода. Поэтому я и решил — пусть он больше и не жилец, и пусть реализация чуть запоздалая — в тот момент рядом стояла Даша, я его просто поломаю — для начала, пусть пока почувствует только боль, прямо здесь и сейчас. Поэтому так и получилось…

— Пукалку отдай.

Для него всё произошло очень уж неожиданно. Ему больно, он тяжело дышит и другим, вытаращенным глазом, ошарашено смотрит на меня. И не мудрено — я пеленаю его, как малолетнего. Вдавливаю ствол ещё — должно быть существенно больнее.

— Аы. — он разжимает ладонь.

Перехватываю и забираю пистолет, и сразу же понимаю — это травмат. Забираю мобильник и бумажные деньги, распиханные по карманам. Он не реагирует — оно и понятно, боль не тётка.

— Мордой в землю. — говорю спокойно, тихо.

Встаю и делаю шаг назад. Судя по тому как он неловко, застонав и придерживая левую руку плюхнулся на здоровое плечо, я добился того чего хотел — сместил его плечевой сустав вниз. Серьёзность травмы очевидна, поэтому я не настаиваю на точном исполнении своей просьбы.

Теперь тот, что с битой — бросаю взгляд через плечо.

— Опять ты с ней!

Успел ведь найти, поднять и уже в паре метрах от меня, с намерением со мной поквитаться.

Молниеносно разворачиваюсь и с разворота — на вытянутой левой руке, наставляю ствол на его правый глаз, почти вплотную. Он останавливается как вкопанный: не ожидал так близко увидеть срез канала ствола. Я тотчас же, на полшага, не теряя директрисы, сближаюсь с ним — теперь срез касается его ресниц, а мушка почти упирается в надбровную дугу. Спокойно, что полностью соответствует моему внутреннему состоянию, и проникновенно говорю:

— Деревяшку-то… брось.

Секундное раздумье и он выпускает биту из рук, и тут же подносит их к своему лицу, а я опускаю ствол и засовываю его в задний карман штанов...

Малому явно не по себе. Нижняя челюсть смещена — это видно. На левой да и на правой, скулах проявились полосы зарождающейся гематомы. Рот перекошен и чуть приоткрыт. На нижней губе и в правом уголке рта дорожка крови, стекающая на подбородок. Но меня это никак не трогает — у меня не полный комплект и подойдя к нему вплотную, проделываю с ним то же, что и с его подельниками. Но это не всё:

— Ключи от машины.

— В замке. — он еле говорит.

— Вторые.

— Одни. — но на разговор на коротке у него хватает сил и терпения.

— Иди к нему. — показываю на того, с поломанной лодыжкой.

Его я фиксировал краем зрения постоянно, пока возился с этими двумя. Судя по безучастному отношению к происходящему, перелом у него серьёзный и ему не до шоу. С плечевым вывихом который — я его направляю туда же, подчиняется без возражений. Поднимается тяжело без резких движений, придерживая свою левую руку…

Когда, таким образом они собрались все в кучу, этим двоим, которые могли передвигаться на своих двоих я, уже отыскивая глазами Дашу, говорю:

— Тащите его к своей машине. — они понимают кого.

Превозмогая собственную боль, поднимают его и подставив плечи, со сдерживаемыми стонами, на пяти здоровых ногах, потихоньку начинают движение. Я же, опережая их, быстро подхожу к приоткрытой двери и вынимаю ключ из замка зажигания. Теперь Даша...

Она сидит на заднем пассажирском сидении. Двери и не думала блокировать — забыла. Мягко сказать, что она напугана — её всю трясёт, губы дрожат. И я так полагаю не только от вида оружия, а главное от ожидания того, что могло бы произойти. Её лицо, имеющее природную привлекательность от пережитого и в ежесекундной готовности к рыданиям, от припухлости носа и глаз, приобрело вид пронзительной незащищённости и доверчивости.

— Даша, сейчас ты пересядешь за руль и отъедешь по прямой… ну там… пару километров и подождёшь меня. Хорошо?

Она молча, несколько секунд смотрит на меня и что-то для себя уяснив, бросает взгляд на бредущую троицу и я отвожу глаза в сторону:

— Не думай, Даша. Я с ними разберусь.

Даша испугано вздрагивает и отстраняется:

— Не надо.

К глазам опять подступают слёзы, но она, тяжело сглатывая комок в горле, справляется с ними и умоляюще глядит на меня:

— Я не думала, что так… Я бы лучше другое взяла, тогда бы отдала бы уже. — и ещё раз, отрицая, качает головой. — Не надо.

Вот же дотошная-то, всё-таки. Всё-то она чувствует. И вообще — уже себя считает виноватой за всё произошедшее и проклинает в душе тот день, когда взяла эти деньги — она им почти что сочувствует.

Я, так и не подняв глаза, медлю с ответом — такой расклад ставит меня в почти тупиковую ситуацию. Это же просто твари и лишняя возня с ними мне совсем не нравиться — закопать бы их и дело с концом. Теперь же придётся выкруживать:

— Да ладно. — я стараюсь выдать равнодушное отношение. — Я и не думал ничего такого… Дашек, садись за руль.

И старательно избегая её взгляда помогаю ей выйти, и перейти к другой двери, и не представляя, что мне делать дальше, лихорадочно прокручиваю в мозгу различные варианты, пока Даша садится за руль. Один вроде бы… ничего так, и я за него цепляюсь…

За то время пока я разговаривал с Дашей эти трое, на пяти здоровых ногах, наконец-то достигли цели и сейчас обсуждали вопрос о внедрении того, с лодыжкой, в салон…

Даша уже на месте водителя и взгляд у неё отрешённый — через руль вниз, и руки опущены.

— Даша.

Она вздрогнув, смотрит как затравленный зверёк на заклании и у меня возникает щемящее чувство жалости к ней, и желание тут же сгрести её в охапку, взять на руки и успокоить. Но всего лишь, на мгновение прикрыв глаза встряхиваю головой:

— Вон того с ногой, — я киваю в сторону троицы, — отвези его в травму.

Она медлит, бросает взгляд на них, потом опять на меня и я её понимаю:

— Даша, они же друг дружку знают... найдутся потом. Чё уж тут такого-то?

Судорожный и облегчённый вздох и Даша коротко кивнув намеревается выйти из машины, помочь:

— Сиди Даша. Щас прям, пойдёшь. Сами приползут.

Останавливаю их свистом и когда они оборачиваются, кивком показываю на жигуль:

— Сюда грузите! — удивлены и медлят. — Подойти?

Нет, осознали и.… радостные все трое, возвращаются…

Загрузка занимает некоторое время — бугай он здоровый и весит немало. Даша вклинивается в процесс, всё-таки, на последнем этапе загрузки. Со своего места она не встаёт — полуобернувшись в салон, даёт пару, тройку дельных советов. К моему удивлению, мягко сказать, эти трое, реагируют не должным образом — ворчат чего-то там. Да даже мне ясно, что Даша права — она немного приходит в себя, соучаствуя таким образом, по крайней мере слёзы в её глазах уже не стоят...

Короче, они его загрузили на заднее сидение — вдоль, на всю длину. Погрузка своего коллеги вымотала их — вновь приобретённые физические недостатки требуют покоя, я бы даже сказал, лечения в стационаре.

Напоследок даю совет, тому кто сейчас уедет, в отношении того, чтобы за всю поездку рот не раскрывал. Он должен для себя уяснить — я же, вроде как, ещё никуда не делся…

Даша всё это время не обращает на меня внимания и тем более не задаёт вопросов, даже когда уже трогает машину с места. В этот момент её больше занимает этот, с ногой. Поэтому когда она выжимает сцепление и подаёт машину вперёд, то ей приходится часто и быстро оборачиваться в салон, контролируя его состояние. Ну а потом и дорога впереди становится, несомненно, более значимой…