— Я пошла, — бросила старшина, проходя мимо двери в первую комнату, и Тэри тотчас рванулась к ней:

— Бет…

— Не волнуйся, однажды я уже была почти лысой, и мне это даже понравилось, — мягко потрепав за щеку, успокоила ее наставница. — Намного меньше возни с мытьем и сушкой, а расчесывать вообще одно удовольствие. Напиши за меня список, и готовьтесь, я цирюльника надолго не задержу.

Тэрлина проводила ее взглядом и вернулась в скромно обставленную комнату. Диванчики у стен, несколько кресел между ними да стол с письменным прибором. Рядом с чернильницей лежала стопка бумаги, на другом конце стола — с десяток книг. Видимо, таким образом кадеткам намекали, чем можно занять свободное время. Тэри взяла перо, вписала первое имя — «Бетрисса» и посмотрела на притихших подруг.

— Кто пойдет за ней?

— Я, — сумрачно глянула Октябрина. — Не люблю растягивать неприятные дела. Все равно ничего не изменить, так зачем себя мучить.

— Потом я, — внезапно вскочила со своего кресла Кателла. — Мне очень хочется получить ровные зубы.

— Хорошо, — записала их маркиза Дарве Ульгер и тихо выдохнула: — А потом пойду я.

Октябрина права, не имеет смысла сопротивляться, раз они уже согласились стать кадетками. Не наивные же пастушки, чтобы считать, будто короли способны простить тех, кто решится с ними спорить. Особенно после того, как подписаны контракты.

— Тогда я за тобой, — решилась Августа, и Тэри дописала список, поставив Дору последней.

— Готово, — еще раз пробежав глазами столбик из шести имен, объявила она и положила лист на середину стола. — А кто-нибудь уже знает ответ на последнее задание разбойника?

— Судя по сервировке и количеству блюд, это скорее всего дворец, — пожала плечами Октябрина. — Но зачем во дворцах лысые девушки, я пока догадаться не могу.

— Чтобы никто не смог поймать за косу, — язвительно фыркнула Дора. — Разбойник пытается нам доказать, что женщину можно удержать только за волосы. А сам умудрился связать сестер подолами.

— А может, нас переоденут мальчиками? — загорелись глазки у маркизы Зайбер. — Это было бы очень интересно.

— Ну еще бы, — ехидно фыркнула Августа. — Куда как познавательно ходить в мужскую умывальню вместо женской!

— А разве… — растерялась Кати, неверяще оглядела ухмыляющихся подруг и жарко покраснела. — Но мы ведь могли бы ходить в женскую?

— Разумеется, — с почти неподдельной серьезностью кивнула Октябрина. — Но, боюсь, тогда придворные дамы нас неверно бы поняли.

— Это как еще? — насторожилась Тэри, чувствуя, как ее уши тоже начинают гореть.

— Забудь, — отмахнулась Дора. — Это совершенно невозможный вариант. Итак, мы будем во дворце, в торемской одежде и лысые… или нет, подождите! Я вспомнила, торемские женщины постоянно носят платки и длинные покрывала. Может быть, нам выдадут покрывала и волос не будет видно?

— А у ее величества как раз есть на море летний дворец, и она иногда приглашает туда знатных гостей, — одобрительно кивнула Октябрина и обернулась на скрип двери: — Фанья?

— Она все-таки пошла первой, — словно про себя пробормотала домоправительница и строго глянула на кадеток: — Список есть?

— Вот он, — подвинула лист старшая герцогиня Сарнская и, поднявшись с кресла, величественно глянула на Фанью с высоты своего роста: — Пора?

— Да, — коротко кивнула помощница директора, не пожелав замечать ноток высокомерия в тоне кадетки. — Идем.

И спокойно вышла прочь, прикрыв за собой дверь, словно давая герцогине время успокоиться или передумать.

Все невольно примолкли, провожая взглядами гордо шагавшую к выходу подругу, и в этот миг створка снова распахнулась. На этот раз резко, как от порыва ветра, и женская фигура, возникшая в проеме, вызвала у кадеток не меньшее потрясение, чем внезапно выросший посреди центральной площади Карстада расписной торемский дворец.

— Бет? — ошеломленно пискнула Тэри и сама не узнала своего голоса, как не сразу опознала знакомую до последней ранней морщинки компаньонку.

— Не может быть… — еще неверяще бормотала Дора, а в ее синих глазах уже разгорался огонек надежды.

— Может! — ликующе ахнула Кателла и вдруг горько заплакала: — Скажите мне, что это не морок!

— Никакого морока, — гордо объявила Бетрисса, мечтавшая об этом мгновении все те нескончаемо долгие минуты, которые провела в уверенных руках мастеров, чувствуя себя безвольной тряпичной куклой.

Они взялись за нее вдвоем, тот самый маг, который отправил сюда их с Тэрлиной, и невысокая, смуглая, как копченый окорок, и ловкая, как фокусник, торемка.

— Моя имя тебе не нада, — заявила она в первый же миг, как только Бет ступила в комнату, где посредине стояла кушетка с высокой спинкой. — Мне твоя — тоже. Садись сюда, голова назад, моя делать красавис.

— Особое желание есть? — хмурясь, изучал ее вставший с другой стороны маг.

— Морщинки… талия… — неожиданно растерялась Бетрисса, а он вдруг мягко улыбнулся и вскользь коснулся рукой ее лба:

— Ладно, учту. А пока помолчи и не волнуйся, мы на самом деле собираемся сделать все, чтобы герцог Лаверно онемел от счастья, встретив свою жену.

«Долго же ему придется ждать этого момента», — хотела съязвить Бет и не смогла. Ее словно парализовало, язык не слушался хозяйку, и не только он. Онемела спина, и стали ватными руки и ноги.

Торемка уже звонко щелкала ножницами, а посуровевший маг принялся сосредоточенно водить руками вдоль тела кадетки, и вслед за его движениями по ее коже бежала волна колючего тепла. Бет оставалось только смотреть в угол между потолком и окном и молить изменчивую удачу о милосердии.

— Ну вот и все, — чуть охрипшим голосом пробормотал маг, отходя к столу. — Теперь можешь ровно минуту смотреть в зеркало, потом пойдешь звать следующую. Только не нужно падать в обморок и рыдать от счастья.

— Уж постараюсь, — чувствуя, как возвращается к телу гибкость, выдохнула с неперегоревшей еще обидой Бет и рывком поднялась с кушетки.

В первый момент ее не насторожила необычная легкость, с какой она это проделала, спохватилась новоявленная герцогиня, лишь сделав несколько шагов. В последние годы Бетриссе не сразу удавалось разогнуть застуженную в дни невзгод поясницу, и первые шаги она обычно делала, превозмогая сверлящую боль. А вот теперь недуг, о котором она не говорила даже Тэри, так как старенький лекарь маркиза все болезни лечил травяными отварами собственного приготовления, вдруг не напомнил о своем существовании. Впервые за пять лет Бет выпрямила спину и добежала до зеркала, не ощутив привычной ломоты. А оказавшись перед толстым, синеватым стеклом гномьей работы, на миг отшатнулась, не поверив своим глазам.

Мелькнуло подозрение, что хитрый маг создал иллюзию, но вовремя вспомнилось утверждение старой королевы, что иллюзорный образ видят все вокруг, кроме самого зачарованного. И не важно, куда смотреть, на него или на его отражение в зеркале.

Ровно минуту Бет потратила на пристальное изучение новой внешности, отмечая все малейшие тонкости, и к концу отпущенного срока ни на гран не сомневалась — дело, придуманное королевой для кадеток, легким никому из них не покажется. Слишком хорошо за него платят и самим светлостям, и мастерам, которым доверено их преображение. Да и сами мастера непомерно хороши, от такого чуда, какое они сотворили с Бетриссой, не отказалась бы ни одна принцесса.

И даже о потерянных локонах, которые торемка аккуратно сложила в одну из шести стоящих в сторонке шкатулок, плакать больше не хотелось. Хотя и точило душу сожаление, однако справедливость требовала признать, насколько подходит Бетриссе новая прическа. Короткие, не длиннее пяти пальцев, слегка вьющиеся волосы свободно спадали на виски и лоб, делая помолодевшее лицо герцогини Лаверно еще более юным. А румянец, окрасивший ее округлившиеся и посвежевшие щечки, напомнил Бет те далекие времена, когда она еще была фрейлиной старой королевы и наивно верила в мужские клятвы, произнесенные дрожащим шепотом и с огнем во взоре.

Бетрисса оглянулась на наблюдавших за ней мастеров, секунду поколебалась, потом поклонилась так, как положено склоняться только перед королевой, и молча выскользнула из комнаты. Зачем им слова, если они и сами все понимают?

— Это просто невозможно, — хмурилась Августа, оглядывая сияющую Бет таким подозрительным взглядом, словно ожидала, что вот сейчас морок спадет и все убедятся в новом мошенничестве разбойника. — Ты представляешь, сколько стоит такое колдовство?

— Представляю, — кротко улыбнулась старшина, не желая омрачать ни свою радость, ни их надежды безрадостными выводами, сделанными три минуты назад. — Но не мне судить ее величество.

— И не нужно считать сундуки в подвалах королевского дворца, — поддержала ее Дора. — Нам остается лишь радоваться, что свои обещания Зантария оплачивает, не скупясь. И я готова делать все, что скажут, за возможность получить такую внешность.

— Боюсь представить, каких услуг могут потребовать за такую цену, — мрачнея, выдохнула герцогиня Сарнская и шагнула к порогу: — Мне пора.

— Октябрина! — остановил ее вскрик умоляюще смотревшей маркизы Зайбер, замершей с молитвенно сложенными перед лицом ладошками, но герцогиня молча покачала головой и исчезла за дверью.

— Не обижайся, Кати, но она права, — мягко произнесла Тэрлина надувшей губы брюнетке. — Если бы было все равно, кому идти, нас не заставили бы написать заранее список. Не знаю, зачем он нужен, может, разбойник просто ищет повод выдать нам новое наказание, но рисковать не следует. Да и ждать тебе осталось недолго, Бет пробыла там всего полчаса.

— Кто-то говорил, что в нашем королевстве у магов из Дройвии быстро кончаются силы, — пробормотала Кателла и вдруг жарко покраснела. — Простите. Я понимаю, как это некрасиво, но никогда не умела терпеть.

— Зато ты проявила смелость, — мрачно утешила ее Дора, — и получишь свои зубы раньше нас. А вот я поосторожничала и за это наказана. Нужно верить своей королеве.

— Ну почему наказана? — обернулась от зеркала Бетрисса, — Просто подождешь немного более других и успеешь продумать, чего попросить. Я там так растерялась, только и сумела сказать: «Морщинки и талия». А маг силен, я разных видела, когда служила покойной королеве. Сами понимаете, лечить ее величество приглашали самых лучших. А этот, как мне кажется, шутя заткнул бы всех за пояс. Он ведь излечил мне все старые болячки, прострел уже лет восемь как мучил. И очень верно сказала сейчас Октябрина — задаром такие подарки бедным бесприданницам, даже очень знатным, никто делать не будет. Потому-то с сегодняшнего дня я намереваюсь стать самой прилежной ученицей, и если разбойник прикажет целыми днями таскать на стены камни — буду таскать и слова не скажу. И все остальное тоже… не люблю оставаться в долгу. А кроме того, уже почти не сомневаюсь, что однажды эти навыки нам очень пригодятся.

— Бет, — задумчиво глянула на нее Тэрлина, — мы тут пытались угадать, где будем работать, и решили, что в летнем дворце, встречать важных гостей из Торема и Ардага. А как ты думаешь?

— Пока сомневаюсь. Для встречи гостей у ее величества достаточно гвардейцев, преданных слуг и шпионов. И среди этих шпионов есть довольно красивые женщины, умеющие делать из мужчин ручных котят. В постели, разумеется. Вас, да и меня, на такое не пошлют, вспомните пункт пятый — до истечения трех лет не заводить ни любовников, ни женихов, ни поклонников.

— А как же твой муж?

— Ты же слышала, встретиться с ним мне суждено только через три года. Но я и не расстраиваюсь, судя по сплетням, у него довольно скверный характер. А вот этот срок — три года, интригует меня сильнее всего. Какое такое событие должно случиться через три года, после которого мы сможем идти куда хотим?

— Через три года? — задумалась Августа. — Три года… три года… что-то крутится в голове… нет, не могу ничего припомнить, кроме совершеннолетия и коронации принца Альреда.

— Фьють! — невольно присвистнула Тэрлина. — Вот оно! Ничего больше придумывать не нужно. По слухам, лорды восточного побережья, те, чьи симпатии были на стороне Донгера, не хотят старшего принца в короли. Будто характер у него слишком легкомысленный, и боевым наукам он учиться не желает. Они ратуют за Фангерта.

— Да, я тоже это слышала, — кивнула Дора. — Так вы считаете, что нас отправят охранять принца? Неужели у него мало преданных телохранителей и друзей?

— Ему сейчас семнадцать, — усмехнулась Августа. — Как говорит наша маменька, самый сумасшедший возраст у подростков. Любая птичница может свести с ума.

— Так ты думаешь, это мы должны будем сводить его с ума? — недоверчиво нахмурилась Тэрлина.

— А я не против, — мечтательно проворковала Кателла. — Он довольно смазливый!

— И давно обручен с княжной Вартелли, — напомнила Бетрисса. — Она богата, красива и младше его на два года. Говорят, Альред чуть ли не каждый день шлет ей письма со стихами. Нет, ради того чтобы его очаровать, королева не стала бы придумывать училище кадеток и окружать его такой тайной. Кроме того, снова пункт пятый.

— Ты меня успокоила, — пошутила Тэри и серьезно добавила: — Но вот будущая работа тревожит все сильнее. И я с тобой абсолютно согласна, нужно постараться научиться всему, чему нас будут учить. Но все равно, знать, к чему надо готовиться, хотелось бы загодя. Иначе за эти два месяца изведемся жуткими подозрениями, будем от всего шарахаться, как пуганые вороны. Помнишь, Бет, того воришку?

— Как не помнить, — усмехнулась ее наставница. — Целый месяц весь замок спал вполуха и с накрепко запертыми дверьми. Я так еще и кочергу рядом клала.

— А я папенькин кинжал из гостиной притащила, — Тэри тихонько засмеялась, — и каждый вечер училась им колоть невидимого врага. А когда увидела этого бродягу, сразу поняла, что зря тратила время. Поднять на него оружие я никогда бы не смогла.

— Такой жуткий был? — Глаза Кателлы, слушавшей их затаив дыхание, распахнулись еще шире в предвкушении ужасающих подробностей.

— Не столько страшный, сколько грязный и запуганный. В дом он попал довольно просто, приехал вместе с селянами, возившими дрова, напросился помогать, а потом спрятался в нише. А ночью собрал все, что казалось ему ценным, и потащил к выходу, но уйти не смог. Замки у нас гномьи, с секретами, и ему не поддались. А потом кухарка его спугнула, он и побежал к лестнице в подвал, а оттуда пробрался в единственный открытый вход в лабиринт. Воришка откуда-то слышал про подземные ходы замка Ульгер и надеялся уйти по ним. Но заблудился и блуждал в поисках потайного хода наружу несколько дней, не зная, что все выходы из подземелья ради безопасности давно замурованы. Но он не сдавался, вот и простукивал стены, пытаясь найти секрет запора. А по ночам иногда возвращался в подвал, набирал еды и вина, но вскоре кухарка заметила непорядок и доложила папеньке. Он караулил три ночи — оказывается, в этот раз воришка в поисках выхода забрел слишком далеко и только чудом нашел дорогу назад.

— Вы его повесили? — нахмурилась Августа.

— Нет, ему и так хватило возмездия. Еще молодой мужик вылез оттуда полуседым заикой. Когда его связывали, сам руки протянул и все бормотал что-то про привидений и светящихся пауков.