В этот раз путешествие закончилось вдвое быстрей, и к концу тихоня шла первой, уговорив Бет уступить ей место проводника. И вдруг резко остановилась и нарочито громко сообщила:

– Кажется, добрались, посмотри-ка карту, Бетрисса!

– А зачем вы сюда добирались? – едко осведомился откуда-то из темного угла невидимый пока мужчина, и Фанья, вдруг почувствовав себя хрупкой лодчонкой, попавшей под сокрушающий удар штормовой волны, резко покачнулась.

Она изнеможенно оперлась о стену и на несколько секунд зажмурилась, пережидая вскипевшую в душе бурю самых разных эмоций. От растерянности и радости до страха и неверия. Не бывает так в жизни, просто не должно быть такой страшной несправедливости…

– Что с тобой? Нехорошо? – Бет мгновенно оказалась рядом, подхватила наставницу под руку, оглянулась и рявкнула так, как умеют только нянечки в мужских лазаретах: – А у тебя тоже хватило ума – пугать беременную женщину! Или не сообразил, что никто чужой из этого штрека выйти не мог? Так это ты – Дед?

– Извини, – появившийся из сумрака старик вовсе не казался пристыженным, – просто не ожидал в гости беременных дам. И теперь еще больше не понимаю, зачем вы сюда шли?

– Чтобы отвести вас с гномом в приют, – сердито заявила Бет, усаживая подозрительно молчаливую Фанью на стоящую возле стола лавку, – а то твои парни уже бегут сюда, на помощь.

– И вам удалось их опередить? – Что-то знакомое мелькнуло на его лице, выбеленном долгими годами жизни в подземелье, но кадетке сейчас было не до изучения чужих лиц.

– Нас к выходу перенесли древни. И они оборотней никуда не выпустят, не для того мы столько сил потратили на ваше спасение. А сейчас перекусим, отвару выпьем и пойдем назад, все вместе. Кстати, а где это ты гнома прячешь?

– Спит он, – буркнул упрямо насупившийся старик, но показавшаяся из-под стола круглая шапочка и хитрые глазки опровергли это заявление.

– А что вы принесли? – кротко, словно был послушным мальчиком, а не многоопытным старостой поселка, поинтересовался гном.

– Еду. И часть сейчас съедим, а остальное спрячем для Иридоса и Рада. Если они придут сюда, то будут голодны и усталы, – раскладывая по столу продукты, поясняла герцогиня, раздумывая, почему Фанья тайком приказала ей помалкивать.

Условным жестом, одним из десятка выученных кадетками наизусть, как и умение показывать и распознавать в любой обстановке. Хотя Бетрисса и не собиралась говорить этим упрямцам ничего такого, чего они сами не увидят, когда попадут в пещеру цветка. Древни не прячутся от тех, кого излечили, нет никого благодарнее и вернее освобожденных от пожизненной каторги пленников. Если они не заклятые преступники, разумеется.

– Лепешки, – сжевав кусочек, блаженно закатил глаза гном. – Давно я таких не ел.

– Те самые, какие приносили мальчишки, – хмуро подтвердил Дед. – Но я никуда не пойду. Вдруг им нужна будет помощь?

– Мы принесли все, что может понадобиться, – веско сообщила Бетрисса и без обиняков добавила: – А если они притащат спасенных и за ними будут гнаться черные, то каждый лишний человек может оказаться камнем на шее. И вы должны это понимать. Поэтому пойдете отсюда своими ножками.

– Ну, не такие уж мы беспомощные! – внезапно оскорбился гном. – Как ты думаешь, почему черные заключили с нами перемирие? Они ведь поначалу пытались и из нас рабов сделать! Но потеряли несколько надзирателей и отступились – позвали договариваться.

– И много вы у них поблажек выторговали взамен? – пододвигая гному горшочек с едой магов, хмыкнула герцогиня. – И можно ли называть такую жизнь свободой? Думаешь, никому не известно, что они у вас и банк отобрали, и самих дальше этих гор не выпускают?

– А ты откуда такие секреты знаешь? – насторожился коротышка. – Черные не могли этого никому сказать!

– Некоторые вещи не нужно никому говорить, – сочувственно улыбнулась ему Бет. – Умные люди постепенно все понимают сами. Не знаешь пословицу: «Все тайное когда-то становится явным»? Но зубы мне не заговаривай, а ешь побыстрее, нам в обратный путь пора.

– Жестокая ты, – буркнул Дед, – беременной подружке отдохнуть не даешь! Она у тебя вон сомлела, слова сказать не может.

– Не хочет, – не согласилась кадетка, хотя и не понимала, почему Фанья ведет себя так странно.

Но знак подала очень ясный и теперь поглядывает на подругу одобрительно.

Значит, в чем-то заподозрила странную парочку или, наоборот, боится, как бы они о чем-то не догадались. А может, и вовсе кого-то из них узнала или рассмотрела какой-то знак. Для Бет это пока не важно. И чужих тайн ей не нужно, если Фанья захочет – потом все объяснит. Сейчас им необходимо любым способом уговорить этих упрямцев уйти отсюда.

Кадетка быстро допила свой чай, выставила на стол продукты и начала снимать амулеты и складывать в освободившийся горшочек. Фанья тотчас поднялась с места и принялась помогать, добавив в тайничок и собственных украшений и зелий. Потом разложила продукты по столу в строго определенном порядке и пошла устраивать ухоронку, точно зная: если Рад придет сюда живым, то никогда не пропустит намертво заученных условных знаков.

– Видел я лет тридцать назад девчонку, – хлестким ударом кнута ожег ей спину задумчивый голос Деда, – которая так же хорошо знала тайную грамоту эльвов.

– Наша наставница училась в монастыре Святой Тишины, – почуяв в словах оборотня какой-то подвох, усмехнулась Бет. – Но об этом я расскажу тебе по дороге, а сейчас вставай и пойдем.

– И даже не дашь старику собрать свои вещички?

– Не дам, – не поверила ему старшина. – Ты на дурака не похож, и значит, все самое ценное давно у тебя в карманах. Умные не держат ценности под тюфяком, когда погоня может нагрянуть с минуты на минуту.

Пещера вдруг слабо, почти незаметно содрогнулась, словно где-то далеко упало или обрушилось нечто тяжелое, и оба обитателя шахт вмиг насторожились и помрачнели.

– Что там случилось? – осведомилась герцогиня, не отводя пристального взгляда от лица Деда. – Вы же наверняка догадываетесь, что означает этот гул?

– Мы, может, и понимаем… – ехидно усмехнулся оборотень и холодно заявил: – Но вам докладывать не собираемся. И никуда отсюда не пойдем, по крайней мере, я.

Бет смотрела в его светло-карие глаза, в которых просвечивала звериная желтизна, и все отчетливее видела совсем другое лицо. Более молодое, загорелое и красивое, но такое же непреклонное и самоуверенное.

И все яснее осознавала, почему так упрямо молчит Фанья. Да и многое другое становилось понятнее, хотя вопросов пока оставалось много. Но главным был один: знает ли он хоть что-то о сыне, который, скорее всего, сейчас находится там, где камни рушатся с неистовой силой, заставляющей гудеть все пещеры на несколько миль вокруг.

Гном вдруг вскочил и ринулся в темный угол. Шутя откатил огромный валун и лаской юркнул в узкую щель.

– Один удрал, – беззлобно фыркнула Бет, хладнокровно проследив за этой выходкой коротышки и не думая переживать за его жизнь.

Он в своем доме и лучше всех знает, где сейчас опаснее всего, а где можно пересидеть любые взрывы и обвалы.

– Мне удирать некуда, – спокойно отозвался оборотень и с усмешкой добавил: – Своими руками завалил последний ход по приказу маглора. Все остальные он сам обрушил.

– И как же тогда они собирались сюда вернуться? – заинтересованно подняла бровь герцогиня, уверенная, что могущественный магистр знает не один способ преодолеть завалы.

– Наверху есть вентиляционный штрек, вон там дыра под потолком, – помолчав, смилостивился Дед и указал взглядом в темный угол. – Не знаю, как, но он сумел его найти и вернуться обещал именно оттуда.

– А у тебя не возникает мысли, что события могут повернуть не так, как он рассчитывал, и ему проще или ближе будет идти совсем в другую сторону? – иронически глянули на Деда потемневшие от тревоги серые глаза. – А сюда ринутся чернокнижники, наказывать вас? Или добивать… чтобы как можно больнее ударить по королеве.

– С какой стати послушницам Тишины волноваться о королях? – холодно огрызнулся оборотень, и не подозревая, как много сказал этими словами внимательно следящим за ним женщинам.

– С той, что мы ей присягали, – коротко и твердо пояснила Бетрисса и мягко предложила: – Не упрямься, идем по-хорошему?

– А то? Свяжете и потащите?

– Нет, сделаем так, что сам пойдешь, – переставая играть в молчанку, тихо произнесла Фанья. – Есть у меня способ на крайний случай.

– Значит, ты меня узнала… – тяжело вздохнул оборотень. – И куда поведешь?

– Я тоже узнала, – не выдержала их недомолвок Бет, – и могу пообещать: пойдешь ты туда, куда захочешь. Но только после того, как вылезешь из этого проклятого подземелья.

– А вот она думает иначе, – хмуро усмехнулся оборотень и медленно поднялся из-за стола. – Ну скажи же ей правду, Фанни!

– Сейчас я думаю точно так же, как Бет, – тоже встала Олифания. – Это я раньше ошибалась. Но жизнь сполна доказала мне глубину моих заблуждений, и теперь я от всей души благодарю судьбу, тридцать лет назад направившую нас на тот постоялый двор. Но все равно боюсь… очень боюсь вашей новой встречи.

– Неужели ты считаешь, будто у меня хватит наглости отправиться во дворец к королеве, веселить ее детей и подданных? – гордо выпрямляясь, презрительно поджал губы Дед.

– Копия, – с умилением вздохнула Бетрисса, но договорить не успела.

В дальнем конце пещеры под потолком зашуршало, посыпались камни, пронесся стремительный порыв ветра, пахнущего дымом и пылью. И прямо к столу подкатился немыслимый клубок тесно прижатых друг к дружке людей.

Кадетка и охнуть не успела, как он распался на кучку неподвижных тел, и запах дыма стал насыщеннее. А еще к нему добавилась вонь паленых волос, каких-то мерзких зелий и немытой, больной плоти.

– Олифания? – чуть приподняв голову, прохрипел лежащий посреди этой кучи мужчина, и Бетрисса невольно прижала к губам ладонь, чтобы не закричать. – Вода есть?

– И вода, и еда, и зелья, и полные амулеты, – скороговоркой отрапортовала тихоня, подавая знак кадетке, и бросилась к недавно устроенному схрону.

Бет тем временем схватила со стола флягу с отваром, но не успела сделать и шага, как сосуд вырвался у нее из рук и оказался у магистра.

– Спасительницы, – с чувством выдохнул он, проглотив почти половину, и схватил поданную Фаньей посудину с амулетами. – А как вы здесь оказались?

– Специально пришли, увести Деда и оставить вам еду и тайник.

– Про еду и амулеты понятно, – прищурившись, кивнул дракон, допил одним махом отвар и вернул Фанье фляжку и горшочек с драгоценностями. – Потом дашь мне, заряжу. А вот откуда именно вы пришли, хотел бы услышать подробнее.

– Из того прохода, – опередил тихоню мрачный Дед, – куда вся стая ушла. Она и есть хозяйка первого приюта, вон та красавица.

– А как вы в приют попали? – Дракон оживал на глазах, но никуда пока не торопился. – Этого я пока не пойму.

– Нас цветок позвал помочь. – Подобравшаяся ближе Бет горестно поджала губы, разглядывая принесенных магистром людей, и вдруг резко побледнела: – А разбойник где?

– В стазисе… – скрипнул зубами магистр и тихо пообещал: – Не убивайтесь так, как только доберусь до плато – вылечу.

– А маги часа три назад помчались вас выручать, – снова обмерла от плохого предчувствия кадетка.

– Значит, это они нас и спасли, – мрачно пробормотал дракон, поглядел на бледных женщин и нехотя добавил: – Там была ловушка. Очень мощная и подлая… и наживка сидела, вот эти оборотни. Черные же всех по себе судят. Вот и рассчитывали, что мы первым делом пойдем захватывать их сокровища и лабораторию, а рабов начнем выводить потом. Если бы мы случайно сначала попали туда, то здесь спасать было бы некого.

При одном воспоминании о яростных волнах огня, яда и разной гадости, обрушившихся на них с ведьмаком и на полумертвых от голода и отчаяния оборотней, сидящих в клетках посреди узкой и низкой, неудобно изогнутой пещеры, на лице дракона проступила багряная сеть чешуи и сорвался с губ гневный рык. Он и сам не понял в тот момент, как умудрился за считаные мгновения разметать стальные клетки и подгрести под свой щит обреченную на гибель приманку, а потом занимался только одним: поднимал и наращивал все новые слои защиты взамен сгоревших или прорванных разнообразными боевыми заклятиями необычайной силы. Рад в это время, почти полностью сбросив кокон, старался вытащить уходящих за грань освобожденных, но пока не спасенных бунтарей. Их было десятка полтора, однако спрашивать, остались ли где-то еще живые пленники, было не у кого. Все приговоренные оказались не просто худы, а измождены до состояния мумий, как видно, кормить их там никто не собирался, и если кто-то не выдерживал и погибал, черные попросту приводили взамен нового.

Некоторое время дракон пытался прощупать сознанием дальние углы пещеры, потом, с горькой досадой признав явную бессмысленность этого занятия, сдался, свернул щит в кокон и отступил назад. И вот в этот момент сработала самая мощная и коварная ловушка. Не успел еще Ир протиснуть свой груз в проход, как раздался взрыв, и потолок обвалился. В один миг пришла в движение огромная куча камней, грозя погрести под собой вожаков вместе со спасенными, и дракон моментально кастовал заклинание расширения, за несколько секунд сожравшее большую часть собранной им магии.

Через несколько мгновений после первого взрыва, когда дракон уже вывел воздушную повозку в свободный тоннель, до него донесся отголосок еще одного удара, потом еще и еще. Они звучали в той стороне, где должен был находиться наружный выход из фиктивной лаборатории, и могли быть как новыми ловушками, так и знаком наступления магистров плато. Но даже если бы это и была помощь, пройти туда без большого запаса накопителей дракон никогда бы не смог.

И потому, все сильнее сжимая редеющий кокон воздушных саней, Иридос упрямо двигался к тому залу, где несколько часов назад расстался с вожаком рабов. Дракону очень хотелось верить, что у них в тайниках могут найтись хотя бы слабо заряженные амулеты или камни. Иначе ему придется свернуть купол и погрузить всех спасенных в сон, в призрачной надежде, что первыми до них доберутся собратья с плато.

Что с напарником беда, он почуял примерно на середине пути, оглянулся и сначала рассмотрел ужас на лицах спасенных оборотней. А уже потом – мерзкое желто-зеленое пятно, словно смола растекающееся по голове и шее лежащего без сознания ведьмака. Его кокон зверя к этому моменту стал почти прозрачным и, судя по всему, больше не защищал от ядов и черных зелий.

– «Гибель магов», – пробормотал в ответ на удрученное шипение дракона самый крепкий из очнувшихся оборотней. – Зелье такое. Как кислота, разъедает всех живых существ, обладающих магией. И чем больше жрет энергии, тем быстрее разрастается.

– А вас? – отстраненно поинтересовался магистр, лихорадочно перебирая в уме способы борьбы с такими зельями.

– Мы в ошейниках, – горько прохрипел кто-то, – самых новых… на нас и испытывали. Они всю магию в себя тянут.

– Понятно, – прорычал дракон и кастовал на друга сложное заклинание, приготовленное Гайленой на такой случай.

Мощная регенерация, лечение, очищение крови и поддержка сердца заканчивались местным стазисом, не отправлявшим пациента в безвременье, а в тысячи раз замедлявшим все жизненные процессы.

– Убил… – горько выдохнул выбеленный темнотой скелет в истлевшем тряпье и почти с ненавистью глянул на Иридоса.

– Отправил в стазис, – резко возразил тот, набрасывая на напарника мощный «отвод глаз», – чтобы наверняка дожил до сильных целителей.

Уловил дружную волну неверия, плеснувшую в него от спасенных, и, кривя от огорчения губы, бросил на всех крепкий сон. Доказывать свою невиновность этим несчастным рабам, давно разуверившимся в людях, и особенно магах, было самым глупым и несвоевременным занятием. Вместо этого дракон сжал до предела едва держащийся кокон и погнал его вперед, стараясь двигаться со всей возможной скоростью и почти с отчаянием ощущая, как стремительно тает и без того жалкий остаток резерва.

– Иридос, ты поел бы, – подвинула ему миску Фанья, но дракон мотнул головой:

– Некогда. Берите все необходимое и уходим. Кто покажет мне путь?

– Вот карта, – мгновенно вспомнила Бетрисса, но Дед уверенно отмахнулся:

– Я сам поведу.

– Поведу я, – мягко поправил магистр. – Мы поедем, и очень быстро. Мой друг нуждается в срочной помощи. Твое место рядом со мной, будешь показывать. Бетрисса, ваше сиденье второе, по пути расскажете подробнее, как попали к цветку.

Мгновенно создал длинную туманную лодку, собрал и разложил попарно спасенных, а впереди вырастил четыре сиденья и воздушной лианой забросил на них себя, Деда и женщин. Запасливая Фанья всего лишь корзинку прихватить успела, как обнаружила, что летит по тому же пути, где прошла всего час назад, только теперь в обратном направлении.