Изгнав и низложив Юрия Хмельницкого, левобережные полковники чуть ли не год продолжали споры, кому из них стать гетманом. Поили и уговаривали казаков, засыпали Москву доносами на конкурентов. Лишь в июне 1663 г. в Нежине удалось созвать раду, она избрала Ивана Брюховецкого. При этом Алексей Михайлович в очередной раз подтвердил дарованные «вольности», но считал необходимым более внимательно контролировать украинскую обстановку, учредил в Москве Малороссийский приказ.

Новый гетман происходил из семьи нищего шляхтича, примкнул к казакам, выделился удалью в боях, представительным видом, голосом. Но характер имел далеко не ангельский. Был корыстолюбивым, очень злопамятным и далеко не умным. Первым делом он обвинил в измене своих соперников, Самко, Золотаренко и их помощников. Осудил и казнил – быстренько, пока русские не вмешались. В окружении царя насторожились, но смолчали. Держали слово не нарушать автономию Украины, да и привыкли: если булава досталась одному, другие и впрямь могут перекинуться к врагу.

А Брюховецкий вроде бы сразу показал свою верность. Польша успела накопить силы и осенью развернула мощное наступление. Корпуса Сапеги и Паца атаковали в Белоруссии. Сам король с большой армией ворвался на Украину. Поднял в поход правобережных казаков Тетери, присоединился хан с ордой. Захватили 13 городов, Брюховецкий отчаянно отбивался и молил о помощи. К этому времени и Россия смогла сформировать значительные резервы, на границах сосредоточивались войска. Но углубляться на Украину значило увязнуть в боях за города и местечки. Основные силы оставались на своей территории, возле складов с припасами. Гетмана поддерживали отдельными отрядами, а полковника Косагова с драгунами, калмыками, донскими и запорожскими казаками послали по тылам противника. Они напали на Крым, сожгли Перекоп. Хан сразу переполошился и увел татар. Но конница Косагова уже умчалась дальше на запад, наказывала и разоряла селения правобережных казаков.

Яну Казимиру становилось ясно, что на Украине делать нечего. Покоряться она не собиралась, а снабжать войска в разоренной стране было слишком трудно. Он повернул на север, на соединение с армией Сапеги и Паца. Но тут-то вступили в дело свежие русские корпуса. Полки Черкасского и Куракина выступили к Брянску, отбросили поляков, шедших из Белоруссии. А король застрял под Глуховом, местные казаки и отряд стрельцов отразили несколько приступов. Из России подоспела армия Ромодановского, с Украины – войско Брюховецкого, и накрыли врагов. После упорного сражения загнали на лед Десны, расстреляли из пушек и потопили.

Огромные потери в походе и рейд Косагова восстановили против Тетери все Правобережье. Мы уже говорили, что Ян Казимир заменил гетмана на другого, Хоненко, но казаки отвергли его, выбрали Петра Дорошенко. В результате Украина раскололась уже не на две, а на четыре части. На западе верховодил Хоненко. В Чигирине – Дорошенко, наводивший мосты с турками. На Левобережье – Брюховецкий. Запорожская Сечь заняла независимую позицию, там заправляли кошевые атаманы, то Суховеенко, то Сирко. А в Киеве спорили два митрополита – избранный украинским духовенством Тукальский и назначенный из Москвы Мефодий.

Дорошенко пробовал подчинить и Левобережье, налетел со своими казаками и с татарами. Завязалась страшная резня. Причем успехи в противоборстве определялись не столько результатами сражений, сколько изменами. Полковники перекидывались то туда, то сюда. Перекидывались со своими полками и городами, отнюдь не спрашивая мнения горожан и селян. А потом на горожан и селян обрушивались противники их полковника. Кое-как Брюховецкому удалось выгнать врагов, но чувствовал он себя очень шатко. Задумал попрочнее опереться на Россию. В сентябре 1665 г. он, первым из гетманов, приехал в Москву.

Алексей Михайлович принял его радушно, пожаловал в бояре. Подправил и титул, вместо «гетмана Запорожского Войска» Брюховецкого стали называть «гетманом Русским». Прибывшие с ним представители казачьей старшины Филиппов, Цесарский, Забелло, Гречанин, Шикеев, Федяненко, Константинов, Романенко, Винтовка, Гамалея и Дворецкий были произведены в думные дворяне. Но гетман надеялся подольститься к царю, и делегация привезла «московские статьи» – сама просила ограничить автономию Украины.

В этих «статьях» подтверждались «стародавние казацкие права и вольности», но предлагалось киевских митрополитов ставить из Москвы, государю «пожаловать» украинские города, послать туда «воевод и ратных людей». И если раньше подати собирались местными властями в пользу гетмана, то теперь он просил направить русских чиновников, чтобы «денежные и всякие доходы собирать в свою государеву казну». Впрочем, это объяснялось просто. На самом-то деле разоренная Украина никаких доходов не давала, вот Брюховецкий и уступил их царю, а взамен хотел побольше войск. Но себя лично он не забыл. Бил челом, чтобы государь нашел ему невесту из знатного рода, подарил в вечное владение земли в Стародубском уезде, а невесте в «приданое» выделил вотчины около Новгорода-Северского.

Ну что ж, если казаки сами отказывались от некоторых прав, царь и бояре не возражали, приняли статьи. Алексей Михайлович удовлетворил и пожелание насчет женитьбы, сосватал Брюховецкому племянницу боярина Долгорукова. Мелкому дворянчику предоставили честь породниться с Рюриковичами!

Начались веселые пиры. Правда, вслед за царской милостью кое-кто испробовал царский гнев. В гостях у Долгорукова новоиспеченный думный дворянин войсковой писарь Шикеев вполне по-украински упился вдрызг, затеял безобразнейшую драку и за это отправился в ссылку. А Брюховецкий торопил столь выгодную свадьбу, уговаривал, чтобы его «не отпускали не женя». Однако невесте и ее родным эдакий жених вряд ли понравился. Девушка поставила условие – она выйдет замуж, когда на Украине установится мир и порядок. Но до мира и порядка там было далеко. На Левобережье опять ворвался Дорошенко, и Брюховецкому пришлось срочно уезжать, свадьба отложилась на неопределенное время.

Хотя война уже выдыхалась, в 1667 г. последовало Андрусовское перемирие. Мы уже упоминали, что раздел Малороссии предопределили сами украинцы. Если какие-то области не хотели быть под властью царя, зачем же было за них проливать еще моря крови? Но Брюховецкий обиделся, он-то рассчитывал с русской помощью получить всю Украину. А поляки стали заново осваивать Правобережье. Сюда поехали паны, шляхта. Требовали, чтобы крестьяне подчинялись им. Те сопротивлялись. Паны бросали на людей отряды слуг, вызывали войска, пороли, вешали.

Этим успешно воспользовался Дорошенко, распространял воззвания, что «москали продали ляхам наших братьев». По условиям мира царь выплатил Польше 500 тыс. злотых, компенсацию помещикам, утратившим собственность на Левобережье. Теперь распускались слухи, что русские сговорились с панами уничтожить казаков и дали королю 14 миллионов на наем войска. Добавило масла в огонь Московское Союзное постановление Ордина-Нащокина – поляки, стараясь поссорить украинцев с русскими, вовсю козыряли пунктом о совместном «приведении к послушанию казаков».

В общем, Дорошенко решил, что обстановка подходящая. К нему в Чигирин тайно съехалось большинство полковников, митрополит Тукальский, прибыли послы крымского хана. Заговорщики разработали план, как отобрать у России Левобережье руками самого Брюховецкого. Недалекого «гетмана Русского» окрутили, как ребенка. Полковники и Тукальский взялись убеждать его – если он поднимет восстание, то Правобережье тотчас подчинится ему, а Дорошенко отречется от гетманства. Изменил и второй митрополит Мефодий, возмечтал быть независимым от Московской патриархии. Он тоже присоединился к заговору и объявил, что разрешает казаков и Брюховецкого от присяги царю. Тот созвал в Гадяче секретную раду. Постановили изгнать русских, отправили делегации в Стамбул и Бахчисарай просить о покровительстве.

Начались провокации. Чтобы столкнуть Россию с Турцией, украинская старшина организовала убийство царского посла в Крыму Лодыженского. А Брюховецкий сам же выпросил у Алексея Михайловича, чтобы его подкрепили гарнизонами, отдал сбор налогов русским чиновникам. Сейчас без зазрения совести играл на этом, внушал украинцам – сами видите, «кацапы» нас закабаляют! По его негласным указаниям города отказывались платить подати, гетманские и полковничьи подручные избивали сборщиков, задирали ратников. В Москву посыпались тревожные донесения.

Царь отправил на Украину стольников Телепнева и Кикина расследовать, что там происходит. Повелел зачитывать по левобережным городам свое послание, разъяснявшее, зачем было заключено Андрусовское перемирие. А Ордин-Нащокин предложил, как ему казалось, выигрышный ход – самому царю поехать в Киев. Предлог выбрали нейтральный, для поклонения святым местам. Украинцы будут польщены, пускай привыкают, что Алексей Михайлович не только русский, но и их государь. Заодно смогут выразить ему жалобы, претензии. Визит назначили на лето 1668 г., заранее оповестили о нем Малороссию. Но это подхлестнуло заговорщиков – приедет царь, их замыслы могут раскрыться. Принялись нагнетать истерию, будто Алексей Михайлович приведет войско и лишит Украину ее «вольностей».

Брюховецкий наметил выступить в конце зимы, чтобы весенняя распутица дала ему выигрыш во времени. В своей резиденции, Гадяче, он 8 февраля неожиданно вызвал царского воеводу Огарева и потребовал от него убираться вон. Обещал свободно пропустить на родину, а при отказе грозил перебить всех русских. У Огарева было всего 280 воинов. Ему ничего не оставалось делать. А когда отошли от города, на отряд налетели пьяные гетманские казаки. В неравной схватке 120 человек перебили, 30 прорвались, но замерзли в поле. Воеводу и 130 избитых и раненых ратников захватили в плен. Один из сотников Брюховецкого потерял в бою ухо и отыгрался на жене Огарева. Несмотря на мороз, вывел ее нагую на площадь, стал резать куски от тела. Но зверство возмутило горожан, они отбили женщину.

А гетман подал сигнал, и мятеж выплеснулся по многим городам. Попали в плен воеводы Тихачев, Загряжский, Клокачев, Кологривов, их ратников истребили. В Стародубе погиб Игнатий Волконский со всем гарнизоном. В Новгороде-Северском отбивался Исай Квашнин. Его силы таяли, и заявились трое сотников. Предоставили выбирать – или сдаться, или ждать мучительной смерти, а молодую супругу Квашнина обещали отдать на потеху казакам. Воевода приказал их повесить. Перед последним боем хотел избавить жену от поругания, ударил ее саблей, а сам пал в рубке. Но слишком любил ее, рука дрогнула. Супруга выжила – единственная из отряда Квашнина.

От России отложились 48 городов и местечек, изменники захватили 14 тыс. руб., на 74 тыс. руб. пожитков русских чиновников и воинов, 183 пушки, 142 тыс. четвертей хлеба (посланного русским правительством подкормить бедствующую Украину!). Брюховецкий отправил посольство в Стамбул, и великий визирь согласился принять его в подданство. Гетман пытался взбунтовать и донских казаков, отправил воззвание: «Москва с ляхами постановила славное Запорожское Войско и Дон разорить». Но донцы повязали его гонцов, отослали к царю. Да и на Украине восстание, как и предыдущие измены, не было всенародным. Часть казаков Брюховецкий сбил с толку, но большинство населения просто растерялось от ошеломляющих событий, боялось что-либо предпринять против гетманских отрядов.

В Киеве горожане приняли сторону русских, и воевода Шереметев удержал город. Удержались и Нежин, Переяславль. Там были сильные гарнизоны, и на приманки «свободно уйти» они не поддались. В Чернигове воевода Толстой укрепился в старом городе, а на предложение капитулировать ответил вылазкой и побил многих осаждающих. Алексей Михайлович приказал Ромодановскому вести на Украину армию. Но расчеты заговорщиков на погоду оправдались. Весна в 1668 г. запоздала, в апреле еще лежал снег, потом дороги развезло. Царь гневался, что воевода не спешит на выручку осажденным. Писал такие письма, что мало не покажется! «Врагу креста Христова и новому Ахитофелу князю Григорью Ромодановскому. Воздаст тебе Господь Бог за твою к нам, великому государю, прямую сатанинскую службу…» Но даже в мае пушки и обозы вязли в грязи.

Ромодановский придумал иное решение. Остановился вблизи границ и выслал легкие отряды клевать казаков – выманивал противника к себе. Его тактика сработала. Брюховецкий загорелся сам идти на русских. К нему собрались полковники с Правобережья, якобы отпавшие от Дорошенко. Приехал мурза Челибей, посол Турции и Крыма, принял присягу на верность султану (гетман ничтоже сумняшеся принес ее на кресте и Евангелии). Пришла татарская орда. Хотя искренностью союз не отличался, Челибей вдруг предъявил счет – крымцы пойдут воевать лишь в том случае, если им заплатят 10 тыс. золотых. Сторговались на 7 тыс., отправились к месту сбора полков у Диканьки, и тут-то открылось, что изменника крупно надули.

Он неожиданно узнал, что к Диканьке идет Дорошенко с войском и отрекаться от власти не собирается. Наоборот, потребовал от Брюховецкого сдать знаки гетманского достоинства. Тот кинулся к Челибею, просил вмешаться именем султана. Но мурза знал, что так случится, не зря же он потребовал заплатить вперед. От Брюховецкого он отмахнулся – дескать, ваши внутренние разборки султана не касаются. Казаки вступать в сражение «за гетманов» отказались. А полковники давно ждали этого момента, схватили Брюховецкого и выдали сопернику. Дорошенко велел забить его насмерть дубинами и бросить без погребения.

Но и победитель просчитался – подлая расправа с гетманом возмутила рядовых казаков. Закричали, что Дорошенко вообще нехристь и «татарскую веру принял». Ему неделю пришлось поить все войско, и старшина все-таки уломала полки признать его гетманом обеих частей Украины. Но запорожцы на дармовое пойло не поддались, с омерзением называли Дорошенко «гетманом ханского величества» и ушли прочь. За ними потянулись другие казаки, в полках продолжалось брожение. Татары прикинули, что добычи здесь не светит, и повернули в Крым. Тогда и Дорошенко уехал в Чигирин, за стенами «столицы» было надежнее и безопаснее. Наказным гетманом на Левобережье он оставил Демьяна Многогрешного.

Ромодановский не стал вмешиваться в свару между двумя гетманами. И на территорию Украины по-прежнему не углублялся, только высылал помощь уцелевшим гарнизонам. Подавлять мятеж, покорять город за городом, как раньше делали поляки, значило вызвать ответное озлобление. Воевода давал украинцам самим осмыслить случившееся, увидеть, что из этого получается. Но в сентябре помощники Дорошенко все же сорганизовались, привели войска к осажденным городам. Вот теперь Ромодановский дождался своего часа. Стоявшие на месте полки вдруг «ожили» и стремительно ринулись на врагов. Сперва метнулись к Нежину, раскидав пришедших туда изменников. Сразу же повернули к Чернигову и захватили врасплох казаков Многогрешного, штурмовавших город. Прижали к стенам замка, стали расстреливать из орудий. Многогрешный прислал парламентеров, просил пощады. Что ж, воевода намекнул ему, что не поздно примириться. Тот оценил предложение, принес присягу царю, и его оставили начальником над казаками.

А как только на Украине возник второй центр власти, послушный Москве, мятеж стал угасать. Левобережные полковники занервничали, как бы не опоздать покаяться, как бы их не опередили собственные подручные. Один за другим присылали челобитные, чтобы их простили. Митрополит Тукальский обратился к Ордину-Нащокину, выспрашивал, на каких условиях ему дозволят сохранить свое положение. К началу 1669 г. обстановка на Левобережье почти успокоилась, и в Глухове была созвана рада. Государь и бояре уже хорошо уяснили, кто на Украине тянется к русским, а кто мутит воду, поэтому потребовали, чтобы рада была «черной» – с участием простонародья. Этого не получилось. Опять собралась только старшина и немногие представители городов. Тем не менее провели выборы гетмана, им стал Многогрешный. Он был не лучшим кандидатом, но гетман требовался побыстрее – подорвать позиции Дорошенко, восстановить структуры управления.

Но в это же время Турция победоносно завершила войну с Венецией за остров Крит, ее силы высвободились, и султан официально объявил, что принимает Дорошенко в подданство. Разумеется, не одного его, а вместе с Украиной. Однако сам гетман теперь остерегался соваться на Левобережье, набеги обходились слишком дорого. Вместо этого он раз за разом дожидался крымской орды и налетал на западные районы Украины. Поляки не торопились садиться на коней для защиты своих подданных, паны прятались по замкам. Пограбить можно было вволю. Сопротивление оказывали лишь малочисленные казаки Хоненко, да запорожский атаман Сирко приводил на помощь сечевиков.

А король Михаил присылал в Москву очередные посольства, умолял о союзе. Но вопрос был далеко не простым. Паны уже показали, какие они «друзья» – совсем недавно натравливали татар на Россию, запросто расторгали договоры, когда считали выгодным. Король просил о помощи, но в это же время развернул гонения на православных, много людей эмигрировали. А в проект договора о дружбе исподтишка включил пункты, чтобы в нашу страну пустили иезуитов и дозволили строить католические храмы. Однако бояре Матвеев и Долгоруков очень умело провели переговоры. Иезуитов и костелы отвергли. Заключить союз согласились, но за это Польше пришлось признать царскую власть над Киевом. А от конкретных обязательств уклонились, сохранили за Россией право действовать в зависимости от ситуации.

Между тем в Стамбуле война была предрешена. В марте 1672 г. султан Мухаммед IV прислал вдруг полякам резкий выговор за то, что они «беспокоят» владения Дорошенко, вступившего в число «невольников высокого порога нашего». Король оправдывался, отвечал, что Украина «от веков была наследием наших предшественников, да и сам Дорошенко не кто иной, как наш подданный». Для турок такого ответа было достаточно. На Речь Посполитую двинулась огромная армия.

Царь решил выяснить, как отнесутся к войне другие державы. Его посольства помчались в Англию, Францию, Испанию, Швецию, Австрию, Рим, уточняли, кто хотел бы действовать совместно против «общего христианского неприятеля – турского салтана и крымского хана». Нет, желающих не нашлось. Откликнулся лишь папа Климент Х, да и то уклонился от вопросов о войне, пытался повернуть переговоры в совсем другое русло: «о соединении церквей на некоторых условиях». В общем, становилось ясно – союзников не будет.

А на Левобережье Украины начало войны аукнулось новыми сварами. Теперь и Многогрешный задумался – не пора ли переориентироваться на турок? Но на гетманскую булаву косились его помощники, зорко следили, на чем бы его поймать. Генеральный писарь Мокриевич, войсковой обозный Забелло, судьи Домонтович и Самойлович, переяславский, нежинский и стародубский полковники представили обвинения, что Многогрешный сносится с Дорошенко, соглашается признать власть султана. Его арестовали, Боярская дума приговорила гетмана к смерти, но царь помиловал, ограничился ссылкой в Сибирь.

В Конотопе была назначена рада для выборов, и казачья старшина круто сцепилась между собой. Основным претендентом считали Мокриевича. Второй человек в казачьем войске, матерый интриган, он после Многогрешного сразу подмял под себя управление. Но решающее слово сказал царский воевода Ромодановский. Он изучил украинских лидеров, как облупленных, и протолкнул другую фигуру. 17 июня 1672 г. гетманом был избран генеральный судья Иван Самойлович. Человек честный, умелый, а главное – первый гетман со времен Богдана Хмельницкого, верный России.

Тем временем турки вовсю громили поляков. Овладели Каменцем, Львовом. Король и паны в панике просили мира, соглашались на любые требования. 5 октября в Бучаче подписали договор, признали Дорошенко подданным Османской империи, уступали ей южную часть Правобережной Украины, обязались платить дань. Пришел черед готовиться русским. Дорошенко-то выставлял себя гетманом всей Украины, и стекались сведения: турки нацеливаются на Левобережье.

Алексей Михайлович разослал по стране грамоты, оповещал народ, что после легких побед в Польше «салтан турский… возгорделся, приложил в то дело неуклонную мысль, что ему не токмо Польское государство разорить и завладеть, но и всеми окрестными христианскими государства завладеть. Паче же тщится на Московское государство войною и разорением». Но царь писал и о том, что «малороссийские города» он в обиду не даст. «Мы решили, не щадя своей казны, послать на защиту Украины свои конные и пешие полки».

Польский король тайно прислал доверенных лиц, уговаривал государя бросить армию на правый берег Днепра. Обещал, что поляки в таком случае возобновят войну, присоединятся. Хотя в Москве сразу раскусили – Михаил всего лишь пытается столкнуть лбами русских и турок, чтобы самому сыграть на этом. На 1673 г. план приняли сугубо оборонительный. Встать на Днепре, встречать турок, если полезут, но самим их не задевать. С Дорошенко пытались вести переговоры, манили перейти на свою сторону, обещая прощение и покровительство. Но он игнорировал все обращения. Зачем ему было русское покровительство? Под прикрытием османских ятаганов он чувствовал себя неуязвимым. Его «столица» Чигирин превратилась в огромный невольничий рынок. Сюда понаехали работорговцы, а татары гнали вереницы полона. Гетманские казаки тоже себя не обижали, толпами волокли на продажу соотечественников. Зато по всей Украине имя Дорошенко, наведшего «басурман», вызывало проклятия.

А турки на русских не пошли, резко изменилась обстановка в Польше. Позорный мир вызвал там бурю негодования. Сейм отказался его ратифицировать, оппозицию королю возглавил Ян Собесский. Его сторонников взялась организовывать энергичная супруга, Марыся д’Аркион. От первого мужа, магната Замойского, она унаследовала колоссальное состояние и взялась продвигать второго мужа. Ну а теперь прикинула обстановку и воодушевилась: у нее появились шансы стать королевой! Марыся использовала и свои деньги, и связи, и дамское обаяние – Собесского избрали коронным гетманом. На волне общего осуждения Михаил отрекся от престола.

Национальное оскорбление взбудоражило гонор шляхты. К Собесскому стекались воины. Он разбил турецкий корпус под Хотином, осадил Каменец. Впрочем, это были единственные успехи. В Варшаве открылся сейм для выборов короля, и пани Марыся срочно вызвала мужа из армии. Дергала его, что надо ковать железо, пока горячо, реализовать плоды побед. Она угадала. Ликующая шляхта вручила корону Собесскому. Хотя турки не стали ждать окончания выборов. Двинули свежие силы, снова отбили Хотин, прогнали из-под Каменца развалившееся войско Речи Посполитой.

Но возобновление войны поляками оценили в Москве. Царь рассудил, что сейчас и впрямь можно нажать на неприятелей с разных сторон. На зиму турки, как обычно, отвели свою армию в теплые края, за Дунай. А в январе 1674 г. полки Ромодановского и Самойловича начали переправу через Днепр. 2 тыс. казаков Дорошенко пытались помешать передовым отрядам, их порубили. «Турецкий гетман» заперся в Чигирине. Крепость была сильной, на стенах и башнях стояла сотня орудий. Штурмовать не стали, только выжгли городские посады. А Черкассы, Мошна, Канев без боя открыли ворота, принесли присягу царю. К русским пробился и гетман Хоненко. У него осталось всего 2 тыс. казаков, он в полной мере успел убедиться, что от польского короля украинцы не получают ни помощи, ни защиты. Объявил, что переходит в подданство Москвы. В марте 1674 г. в Переяславле собралась рада. В ней приняли участие и правобережные полковники, Самойловича избрали гетманом всей Украины.

Дорошенко очутился в изоляции. Его «армию» теперь составляли лишь 6 тыс. казаков и отряд татар, присланный ханом. Чигиринский гетман слал гонцов к туркам и крымцам, извещал об опасности. Беспокоился он не напрасно. На лето 1674 г. Алексей Михайлович поставил Ромодановскому задачу – брать Чигирин. Но летом и турки возобновили наступление. Их армия вступила на Правобережье Украины. Занялась городами, которые еще не покорились султану. А у короля после выборов и коронации в казне иссякли деньги, платить наемникам было нечем. Патриотический порыв шляхты быстро угас, она снова отсиживалась по имениям и крепостям. Украину бросили на растерзание, пускай сама отбивается как сумеет. Турки взяли 14 городов. Мужчин вырезали, женщин и детей продали в рабство. Потом великий визирь Кепрюлю повернул на восток, поддержать Дорошенко.

В это время русская армия уже осадила Чигирин, засыпала его ядрами и бомбами. Но узнали, что на выручку идут османские полчища, а из Крыма спешит хан со всей ордой. Ромодановский приказал отступить. Отошли за Днепр и развернулись, прикрыв переправы. Впрочем, для Дорошенко это обернулось лишь передышкой. В следующем году турки снова навалились на Польшу, рассчитывали добить ее и вынудить к миру. Под Львовом завязались жаркие бои. Собесскому очень хорошо помогли русские. Корпус стрельцов, донских казаков, калмыков и запорожцы атамана Сирко устроили масштабный набег на Крым. Татарская орда, как обычно, переполошилась, покинула турок и понеслась домой.

А армия Ромодановского и Самойловича снова выступила к Чигирину. Обошлось даже без сражений. Гетманские казаки не забыли полученной взбучки, бомбардировку. Едва на правом берегу появились передовые полки, они стали уходить от Дорошенко. Сирко взял на себя роль посредника, с Дорошенко завязались переговоры, и он сломался. Отдал знаки своей власти, полученные от султана, и отправил делегатов к царю, соглашаясь перейти в его подданство.

Увы, вскоре обстановка снова переменилась. В январе 1676 г. умер Алексей Михайлович, на престол взошел юный и болезненный Федор Алексеевич. А поляки совсем выдохлись, начали с турками переговоры о мире. И если Вишневецкий лишился короны за уступку нескольких областей, то Собесскому приходилось отдавать гораздо больше, почти все Правобережье. Но король и его правительство нашли способ обезопасить себя. Недовольство шляхты они стали перенацеливать против… России. О том, что сами же упрашивали царя выслать армию на правый берег Днепра, предпочли забыть. Теперь походы на Дорошенко объявляли нарушением Андрусовского договора. Раздували возмущение, что русские хотят захватить польскую часть Украины. А при таком раскладе выглядело совсем не обидным отдать ее туркам. Наоборот! Пускай османы дерутся с русскими, а Польша будет наблюдать и выжидать, когда ей вмешаться.

Ну а Дорошенко воспылал новыми надеждами, заартачился, приносить присягу царю «передумал». Это было очень опасно. Польша вот-вот подпишет мир, турецкие армии двинутся к «своему» гетману, утвердятся на Днепре, угрожая Югу России. Мало того, обладание Чигирином давало им политический козырь, город считался признанной казачьей столицей, говорили: «При ком Чигирин и Киев, при том и казаки». Надо было действовать без промедления, опередить турок, и Федор Алексеевич отправил приказ Ромодановскому: «Идти за Днепр к Чигирину!»

Воевода тоже понимал, насколько важно выиграть время. Пока собиралась армия, разбросанная по разным городам, он послал вперед форсированным маршем 15-тысячный корпус генерала Косагова и три казачьих полка генерального бунчужного Полуботка. Они налегке перемахнули через Днепр, вышли к Чигирину. Дорошенко пытался дать им бой, но его воинство сшибли с позиций одной атакой. Его сторонники стали разбегаться, у гетмана осталось лишь 2 тыс. казаков.

Он опять призывал на помощь турок и татар, но их армия была далеко. Конница Косагова и Полуботка окружила Чигирин, заслала туда царские увещевательные грамоты. А через Днепр уже переправлялись главные силы Ромодановского. Жители Чигирина замитинговали, требовали от гетмана покориться. Дорошенко понял, что удержаться до подхода «друзей» все равно не получится. Созвал горожан, и они постановили отдаться на милость царя. 20 сентября 1676 г. в Чигирин вошли русские войска. Дорошенко доставили в Москву, и Федор Алексеевич обошелся с ним великодушно. Он был «допущен к царской руке», его приняли в число русской знати, привезли к нему семью. Но на Украину не отпустили, лучше уж от греха подальше. Дали поместья в России и назначили на воеводство в Великий Устюг.