Я никогда не представляла, что значит раскаленное железо, а сейчас — чувствовала, как оно обжигает мне ноги. Нет, хуже. Я чувствовала, что ноги превратились в это самое расклеенное железо.

Лир. Это ему плохо. Очень плохо.

Не позволю никому причинять ему боль. Никому больше. Никогда. Пусть будет вся моей. До капли. Только не он, — прошептала я кому-то из богов, и они меня услышали.

— Ари, — крик Глина пришел откуда-то очень далеко, словно из тумана.

К огню, сжигавшему меня, добавился спазм горла. Я хотела закричать, но не смогла. Хотела резко вдохнуть и выдохнуть, но воздуха в легких не было. Виски сдавило под тяжестью, в ушах стоял невыносимый шум и гул. Если бы я не была русалкой, то подумала бы, что я — тону в море, не в силах выбраться наружу из-под толщи воды, утягивающей меня на дно. Но я не тонула. Вовсе нет.

Боль отпустила на мгновение.

Из темноты всплыли пронзительно голубые глаза Глина, в ужасе смотревшего на меня, и тут же исчезли, и сразу же повторно пришла новая боль. Еще более сильная, резкая, острая. Словно по мне раз за разом проезжал поезд на полном ходу. Бесконечно проезжал, заставляя умирать. Дальше — хуже. Огонь. Боль. Огонь. Боль. И все. Даже темнота отступала перед таким натиском.

И самое ужасное, что я никак не могла это остановить, и даже в банальный обморок упасть не выходило, чтобы не чувствовать этого ужаса.

— Ари, Ари, — голос Глина совсем рядом.

А где Лир? Лир. Лир, Лир, Лир….

Я его не слышала, совсем. Как такое может быть? Где он? Что с ним? Он умирает? Так страшно и так мучительно в агонии? Как иначе это объяснить?

Лир. Лир. Лир. Отзовись. Не покидай меня. Я не хочу умирать вот так. Без тебя. Не хочу.

Лир.

На какие-то мгновения ужас того, что с Лиром что-то происходит, остановило огонь и боль. Я даже умудрилась сесть, уставившись на Глина, в панике плескавшего на меня холодной водой.

— Где Лир? — спросила я его хрипло, заставив себя не взвыть от очередного приступа огня в ногах.

— Не знаю, — ответил Глин растеряно.

Ужас вернулся, а за ним — боль. И в этот раз справиться мне с этим не удалось. Боль оказалась сильнее, и уволокла меня за собой в темноту.

Кругом была ночь. Очень красивая, просто сказочная. Мягкая, как шелк. Но звезд не было. Жаль. Хотелось взлететь вверх, и мчаться вперед, словно птица. До тех пор, пока небо не кончиться. Я оттолкнулась от земли и собралась подняться в обволакивающую темноту, как что-то резко дернулось внутри меня, а потом — еще раз, и я почувствовала, что небо становиться очень далеко, тает и тает, как…

Все тело болело так, словно я разгружала вагоны с углем всю ту короткую жизнь, что живу, глаза открываться не хотели, в горле ощущался привкус железа, губы, словно обветрились.

— Ари, — меня прижали к себе, стиснув так, что я все-таки нашла в себе силы ойкнуть и открыть глаза.

Дядя, Алона, Глин и…

— Лир, — прохрипела я. — Лир…

— Я тут. Все хорошо. Я тут, ненаглядная, — ответил мой муж встревоженным голосом.

— Я думала, что ты умер, я думала, что тебя больше нет, — прошептала я, и бессильно разревелась, цепляя руками его рубашку.

— Я говорила, что стоило ей сказать, — заметила Алона, час спустя, когда я успокоилась и выпила воды.

— Что сказать? — спросила я, вглядываясь в растерянное лицо Лира.

— Что Лир отправился проходить инициацию, — сухо заметил Глин. — Убил бы вас всех, дорогие родственнички за то, что ей было больно, — прошипел мой брат.

Лицо Лира вытянулось.

— Сильно больно? — тихо спросил он, заглядывая мне в глаза. — Сними ментальный блок, прошу. Я всегда тебя об этом прошу, — сказал Лир устало.

У меня что ментальный блок? Каким образом? Я вроде не ставила.

— У нее сил совсем не осталось, не видишь что ли, — рявкнул Глин.

Вот в этом он прав. И спать очень хотелось. Сильные и родные руки обняли меня снова.

— Не уходи, — прошептала я, чувствуя, что проваливаюсь в сон.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда я проснулась, то первое, что увидела — уставшее лицо Лира почему-то с синяком под правым глазом и измотанное — Глина тоже с синяком, только под левым глазом.

— Привет, — сказала я спокойно, чувствуя, что все силы ко мне вернулись.

— Ари, — оба кинулись ко мне с разных сторон. — Как ты?

Надо же, даже вопрос задали хором. И один и тот же.

— Что это было? — спросила я прямо.

Лир с Глином переглянулось. Ах, да. Инициация. Что?

— Лир, — прошипела я зло. — Ты, ты…

Нужных слов почему-то не находилось.

— Я теперь русал, Ари. У меня есть черный рыбий хвост, я потерял всю свою магию и не могу защитить тебя даже от твоего брата, — сказал он обреченно.

Ага, понятно, откуда синяки. Интересно, кто первый ударил?

— Она интересуется, кто первый начал драку, — сказал Лир, зевая.

Глин вздохнул. Все ясно, братец начал.

— Ну и как? — спросила я обоих разом.

— Что как? — спросил Лир.

— Как все прошло?

Лир с Глином переглянулись.

— Несколько заклинаний, добровольный отказ от темной магии и боль, как от пореза ножом, — сказал мой муж.

Хммм…Ну, и славно.

Лир резко меня развернул к себе.

— Славно? — сказал он сдавленно. — Ты зачем всю мою боль на себя перетянула? У тебя бы был только отголосок. Ты с ума сошла? Ты же могла лишиться русалочьей сущности! Ты же могла умереть, черт возьми! Ты же…

Я сосредоточилась и создала иллюзию. Окровавленная спина Лира, привязанного к столбу. Вместо ответа. Доходчиво так. И слов не нужно.

— Никому не позволю причинять тебе боль, — резко сказала я, скидывая одеяло с ног, чтобы встать. — Лучше я. Лучше — умру. Лучше…

Его руки стиснули меня еще крепче, сухие теплые губы жарко прижались к моим губам, не давая закончить.

— Я просто люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя, — шептала я ему, пока он целовал мое лицо, волосы, ладони.

— М-да, что-то не хочу я амор-алите, — сказал неожиданно Глин, показываясь рядом с Лиром. — Мазохизмом отдает, — вздохнул он.

— Второй синяк захотел для коллекции? — спросил Лир.

— Прав был мой отец. Сила — она и есть сила, — задумчиво сказал русал. — Даже, если человек лишается магии полностью, не может взять в руки оружие, дух остается жив, — ухмыльнулся братец.

Лир хмыкнул, поцеловал меня в висок.

— Из-за чего драка-то была? — спросила я.

— Из-за тебя, разумеется, — сказал Лир спокойно.

И что я такого сделала?

— Он причинил тебе боль, вот я и не сдержался. Слишком хорошо помню, какой ты была, когда впервые сюда попала, — сказал двоюродный братец.

— И какой? — спросил Лир.

Глин создал иллюзию. Да уж, баба Яга и то на моем фоне фотомоделью бы показалась. Волосы растрепаны, под глазами тени, вся бледная, а глаза — сверкают, как молнии.

Лир вздрогнул.

— Это давно было, Глин. А его боль я сама на себя взяла, так что нормально все. Забудьте.

Оба вздохнули.

— Покажи мне хвост, — попросила я Лира.

— Кто бы сомневался, что любопытство в тебе победит, — улыбнулся маг.

Закрыл глаза, сосредоточился. Ух, ты, какой красивый. Большой, искрящийся. Несомненно, самый лучший на свете.

— Можно потрогать? — спросила я мягко, вглядываясь в блеск чешуи.

Глин постарался сдержать смех, рвущийся наружу, Лир вздохнул. Я растерянно посмотрела на него.

— Конечно, можно. Тебе все можно, дайари моя, — сказал мой муж нежно.

Я протянула руку, дотронулась до чешуи. Мягкая, теплая.

— Будто у тебя другая, — улыбнулся Лир. — Жаль, что превратиться в русала — это все, что я на данный момент могу, — сказал Лир. — Ну, и одежду сделать еще.

Дверь неожиданно открылась, и в комнату вошел дядя с бледным лицом.

— Что случилось? — вопрос задали все мы сразу же.

— Совет магов призвал мертвых духов, они вселяют ужас в людей. Тир ранен аркандином. Его лечит Даринель и твои сестры, Ариадна. Лорд Арасамин пытается сдержать призраков, но их сила велика. Нужно спешить. Через месяц Тезуэль сможет призвать дух любого светлого мага и забрать себе его силу, тем самым, разрушив все наши защитные границы, — сказал Агрий. — Его надо остановить.

— Мы отправимся прямо сейчас, — сказал Лир. — И постараемся справиться.

Я кивнула, встала с постели, обняла Глина и дядю, а потом, превратившись в русалку, взяла Лира за руку, поманила к себе лимфила, янтарной рыбкой скользившего рядом, и направилась к выходу.

В Серебряном городе была ночь. Спокойная, мирная, светлая. Нам не встретился ни один русал или русалка. Даже с трудом верилось, что где-то наверху восставшие призраки заставляют детей и взрослых сжиматься от страха.

Я опять ухожу, не прощаясь с друзьями, но они поймут. Мы доплыли до границы защитного купола.

— Готов? — спросила я его.

— Да, Ари. Готов.

Купол с легким щелчком выпустил нас в море.

— Куда теперь? — спросил Лир.

Я сосредоточилась, обняла его и стала думать об источнике, о том, как я в него верю, как хочу найти его, получить силу, чтобы спасти невинных людей и магов. Внутри, словно зазвенел колокольчик.

— На север, — уверенно сказала я, показывая направление.

Плыли мы, молча, не разговаривали, просто доверились своим ощущениям и морю, зная, что оно выведет нас туда, куда нужно. День, два, пять… все слилось и потерялось в воде.

И самое интересное, не хотелось есть, пить, спать, разговаривать. Просто плыть рядом. Вместе. И чувствовать, что мы есть друг у друга. И мы спасем Арана, и уничтожим этот проклятый Совет магов. Лир погладил меня по раскрытой ладошке.

— Расскажи мне, пожалуйста, что тебе сказал Аран, — попросил Лир меня, когда наше плавание, вернее плутание по морю, достигло почти двух недель.

Я рассказала, раз обещала. Да теперь и можно. Как же нелегко от него тайны хранить, оказывается.

А потом зов серебряного колокольчика неожиданно исчез. Я резко остановилась и растерянно замерла.

— Может мы уже на месте? — спросил Лир.

Колокольчик внутри меня тихо звякнул, словно подтверждая слова Лира.

— И что теперь? — спросила уже я.

Лир задумался.

— Иди сюда, обними меня, подумай о самых близких и дорогих тебе людях, и пусть твое сердце наполниться любовью, — сказал Лир уверенно.

Я вытаращила на него глаза.

— Откуда ты знаешь? — спросила я его.

Он пожал плечами.

— Кажется, сработала русалочья память. Мне словно внутри кто-то это сказал, — ответил маг.

Я нахмурилась.

— У меня она по-другому работает. Но сейчас это неважно. Нужно попробовать. Хуже не будет точно.

Я прижалась к нему, закрыла глаза и замерла. Лир. Дядя. Алона. Глин. Отец. Мама. Рокот. Тир. Эридейле. Силадерь. Даринель. Аран. Ринурель. Столько образов, словно туман окутывает. Золотистый такой, теплый. Люблю их всех. Хочу защитить. Хочу, чтобы были счастливы.

— Кажется, вышло, — спокойно сказал Лир.

Я открыла глаза и замерла снова. Во-первых, исчез хвост и на мне было надето красивое синее платье, длинной до щиколоток, а на Лире — синие штаны и белая рубашка, а во-вторых… кругом благоухал сад. Я огляделась, заметив, что здесь все цветы, которые я знала и те, что не знала никогда. Розы, фиалки, лилии…

— У меня тоже нет слов, — сказал Лир. — Красота-то какая.

— Как думаешь, нам куда? — спросила я, наблюдая, как лимфил шариком скользнул в руки Лиру.

— Думаю по этой тропинке. Других тут нет, — ответил Лир, показывая прямо перед собой.

— Не вериться, что в Великом море скрыт такой уголок, — сказала я, улыбаясь.

— В то, что тут есть Серебряный город, тоже не все верят, — улыбнулся Лир. — И знаешь что?

— Что?

— Я есть хочу, — заметил Лир.

— И пить, и спать, — ответила я. — Но нам нужно идти. Давай я на ходу создам что-нибудь перекусить, а как выберемся отсюда, то переместимся сразу же к дяде и поедим, и поспим немного, — предложила я.

— Давай, — согласился муж.

Я сосредоточилась, пытаясь создать еду, но ничего не вышло.

— Лир, не выходит.

— Попробуй что-нибудь другое, — посоветовал он.

Еще одна попытка. И еще одна.

— Похоже, тут силы русалок недоступны, — сказала я спокойно.

— Значит, будем есть вон те яблоки, — показал Лир на дерево неподалеку.

— Думаешь, можно?

— Да, Ариадна, можно, — раздался голос из ниоткуда.

Мы с Лиром оглянулись. Никого.

— Я — хранительница этого заповедного места. Меня зовут Алеклинусель. Поешьте, отдохните, а потом я направлю вас к источнику. Но напиться из него и взять силу сможет лишь кто-то один.

Перед нами неожиданно появилась поляна, уставленная едой, а чуть поодаль — подушки, на которых можно поспать.

Мы с Лиром переглянулись.

— Спасибо, — сказали мы хором и приступили к еде.

— Думаю, что лучше спать по очереди, чтобы не проспать тут год или десять, — заметила я.

— Согласен. Ложись, разбужу тебя через пару часиков.

В воздухе раздался легкий девичий смех.

— Поспите оба, я сама вас разбужу через пару часиков, — ответила из ниоткуда хранительница.

Мы с мужем в очередной раз переглянулись, и он лег на подушки, обнял меня, поцеловал в губы и закрыл глаза. Я последовала его примеру. Не доверять хранительнице у нас причин не было.

Проснулись мы, действительно, через два часа. Выспавшиеся и отдохнувшие, как ни странно. Я потянулась и увидела под деревом вишни красивую девушку с распущенными золотыми волосами, одетую в белоснежное платье.

— Вы и есть хранительница? — спросила я ее прямо.

Она кивнула, чуть улыбнувшись краешком губ.

— Вам придется рассказать мне, зачем вам нужна сила, — сказала она. — Обмануть не пытайтесь, не сможете.

— Да мы и не собирались, — сказал Лир мягко.

— Алеклинусель, — выговорила я.

— Можно просто Алекс, — рассмеялась она. — Ты первая, Ариадна, кто правильно произнес мое имя с первого раза.

— Я долго тренировалась, — хихикнула я в ответ, вспоминая, как учила наизусть столицу Снежного королевства и название города, где живут гномы, и, не удержавшись, рассказала об этом Алекс.

— Это было нечто, — заметил Лир.

— А с чего нам начать рассказ? Что ты хочешь услышать? — спросила я осторожно, переходя легко на ты.

В принципе, Алеклинусель не возражала.

— Все, что сочтете нужным мне рассказать.

Лир кивнул и начал рассказ с того момента, как встретился с моей мамой на берегу моря. Я изредка добавляла в его рассказ свои впечатления, эмоции, чувства. Рассказала о своем первом прибытии в Серебряный город, о маме, об отце.

Хранительница источника слушала внимательно, не перебивая.

— Что ж, я отведу вас к источнику. Кто из вас двоих будет пить из него?

— Ариадна, — сказал твердо Лир.

— Хорошо. Ты останешься здесь, Лирантанель, а мы пойдем вместе. Так надо. Не волнуйся, с ней ничего не случиться. У нее любящее сердце и чистая душа, — сказала Алекс, поднимаясь. — И с твоим суженым тоже ничего не случиться, — засмеялась она, когда я в тревоге посмотрела на Лира. — По той же причине.

Я встала, и, не оборачиваясь, пошла по тропинке вместе с Хранительницей источника. Хотя обернуться мне очень хотелось, но Лир итак волнуется. Обойдусь.

Мы шли, как ни странно, недолго. По крайне мере, мне так показалось. Здесь ведь может иначе течь время, и мне не стоит об этом забывать.

В скалах, в каменной чашке сверкал алмазными каплями прозрачный родник.

— Тебе нужно выпить из него, — сказала Алекс.

— Сколько? — спросила я ее.

— Так, чтобы напиться, Ари.

Я подошла к воде, наклонилась, зачерпнула, выпила, снова зачерпнула. Мне хватило четырех ладоней.

— Все? — удивилась хранительница.

— Да, — ответила я просто.

— Ты не жадная, пойдем, это не настоящий родник. Всего лишь испытание для каждого, — улыбнулась она.

Сердиться я не смогла. Просто последовала за ней дальше, по узкой тропинке, которая поднималась высоко на скалу. Она была крутой, но утоптанной, и скрытой в листве берез и диких кустов роз, где пел соловей. На гору подниматься было тяжело, но я шла, стараясь не беспокоиться о том, что будет дальше.

В какой-то момент на скале сверкнул ярко-красный цветок. Я остановилась. Желание сорвать его возникло неожиданно и спонтанно. До чего же красивый, похожий на колокольчик, или мою лилию. Я наклонилась к нему, готовая сорвать, но что-то меня остановило. Как ни странно, мне стало его жаль. Возьмешь такое чудо в руку, и оно растает, завянет и не сможет больше радовать жаворонка, который наверняка поет свои песни в густой листве каждое утро, пробуждая сад.

— Расти, маленькое совершенство, — прошептала я, вдыхая аромат, и шагнула снова на тропинку.

Алекс снова улыбнулась.

— Второе испытание ты тоже прошла, — заметила она довольно. — Морская ведьма, кстати, на нем и прокололась, и в итоге, желая забрать себе всю красоту, стала безобразной, — сказала хранительница спокойно. — Пошли дальше, немного осталось.

— Будут еще испытания? — спросила я ее, заставив себя снова не оглядываться.

— Не могу сказать. Кому-то источник их посылает много, кому-то — мало. Моя работа — всего лишь сопровождать того, кто ищет силы, помогать, но не останавливать, когда источник начинает проявлять свой характер.

Мы снова стали подниматься, пока не оказались на вершине, где шумел водопад, прошли через ручей по камням, шагнули за занавесь искрящейся воды, и я увидела маленький родник, бегущий прямо из скалы.

— Это источник, можешь пить, — сказала спокойно хранительница.

Я шагнула к воде, зачерпнула в ладони, выпила, потом снова и еще раз, в третий, чтобы наверняка.

— Я не чувствую, что во мне прибавились силы, — сказала я неожиданно.

— Они проявятся, когда ты покинешь мой сад, — ответила Алекс. — Будешь пить еще? — спросила она.

— Того, что я выпила хватит, чтобы остановить Совет магов? — спросила я ее.

— Да.

— Значит, больше не буду. Нет.

Я почему-то была уверена, что этого мне хватит. Не могу же я всю воду эту выпить.

— Это верное решение, русалка. Раз ты готова взять только нужное, силу ты получаешь огромную. Такова хитрость этой магии.

— Хотите сказать, что я получила не просто силу, а очень большую силу? — спросила я растерянно.

— Да. Только применяй ее во благо, иначе она уйдет от тебя, — сказала Алекс. — А теперь пошли обратно, твой маг начал паниковать, — улыбнулась хранительница.

Путь к Лиру занял немного времени, меньше, чем туда, потому что я уже не волновалась и успокоилась.

— Ари, — он сорвался с места, обнял меня и издал вздох.

Хранительница рассмеялась.

— Приятно видеть, что вы так любите друг друга, — сказала она, когда мы к ней обернулись. — Но вам пора идти. Направляйтесь в Серебряный город, там сейчас темные маги пытаются при помощи морской ведьмы пробить защиту, — сказала Алекс. — И передавайте моей сестре Аранатариэль привет, когда очнется, — сказала девушка, растворяясь в воздухе, а вместе с ней растаяли и очертания прекрасного сада.

— Серебряный город, — прошептала я.

— Надо торопиться, — сказал Лир, сосредотачиваясь и обнимая меня за плечи.