Я просыпалась, пила отвары, что протягивали мне, то Сирин, то Даринель, то Алона, и снова засыпала, потому что сил шевельнуть рукой или ногой до сих пор не было. Я просто знала, что все в порядке и все хорошо. Иначе и быть не могло. Вот интересно, где я только? И где Лир?

В Аридейле, во дворце. Я в соседней комнате. Меня к тебе не пускают, говорят, что нам обоим нужен покой, и лучше, если мы побудем порознь. Твоему брату я уже сказал, что он — идиот, и что я ему припомню, когда он встретит свою дайари.

Глин у тебя?

Да.

А кто еще?

Рокот и Тир. Твой отец заходил недавно. А с тобой кто?

В его голосе послышались ревнивые нотки.

Сирин, Даринель, Алона.

Вздох, который издал Лир меня, насмешил еще больше.

Тебе очень плохо? — спросил он.

Нет. Просто сил не осталось.

Я найду способ пробраться к тебе, как смогу вставать, и верну их тебе все до капли.

Вот наивный. В нем самом магии — капля, еще растить и растить.

Я просто люблю тебя. И ты должна мне рассказать, о чем говорила с Аранатариэль.

Расскажу. Если будешь слушаться Тира с Рокотом и Глина.

Лир фыркнул. И затих. Видимо, сил у него совсем не было.

Дальше я снова уснула, а когда окончательно пришла в себя, возле моей кровати сидела Эридейле.

— Привет, — сказала я хриплым голосом.

— Ари, — обрадовано воскликнула сестра. — Как я рада, что ты пришла в себя.

Эльфийка обняла меня и улыбнулась.

— Как Лир? — спросила я ее, глотая протянутую в кружке воду.

— Так же как ты. У него просто сил больше ушло, поскольку раны наносил Тезуэль именно ему. И психует, что его не пускают к тебе, — ответила сестра.

Я улыбнулась.

— Может, пустите, сжалитесь? — спросила я.

— Тогда все лечение насмарку, — заметила Эридейле.

Я вздохнула.

— Ты есть хочешь? — спросила она меня.

Я кивнула. Эридейле позвала горничную и попросила принести мне поесть.

— А сколько я тут дней уже валяюсь? — спросила я ее.

— Четвертый. Тут к тебе все по очереди наведываются. Надеются, что ты пришла в себя и расскажешь, как умудрилась сделать так, чтобы Аранатариэль и лорд Арасамин, помирились, — сказала моя старшая сестренка.

— Сами они молчат что ли? — спросила я.

— Сами они до сих пор не соизволили появиться, — хмыкнула эльфийка.

Я рассмеялась.

— Ешь давай, — сказала мне она, протягивая поднос с едой, который внесла служанка.

Отказываться я не стала.

— В городе отец навел порядок, а эльфы восстановили разгромленный сад. Часть дворца, которую зацепила Аранатариэль, когда уничтожала Совет, тоже восстановлена. Совет магов, правда, придется выбирать теперь Лиру, сразу же после коронации. Она, кстати, совсем скоро. Ее подготовкой занимаются драконы, во главе с Властелинами небес, ну и гномы на подхвате, — сказала Эридейле, и рассмеялась, видя, как скривилось мое лицо при словах о коронации. — Поверь, быть королевой совсем не так страшно, как кажется.

— Легко тебе говорить, ты то родилась во дворце, — пробурчала я, доедая восьмой по счету пирожок с яблоком.

Сестра рассмеялась.

— От этого сестренка, ты точно никуда не денешься.

Я со вздохом отодвинула поднос. Что верно, то верно.

— Поспи еще немного, скоро меня сменит Даринель с Ринурелем, и это тебе вряд ли удастся.

Я улыбнулась и последовала ее совету.

Проснулась я ночью, внезапно ощутив, что выспалась окончательно, и что мои силы ко мне вернулись, пусть не целиком, но встать я сама точно смогу, или даже сотворить что-то при помощи магии, простое только и незамысловатое. Левый бок что-то грело, я протянула руку — лимфил, рыжим котом, уткнувшись в мое ребро, сладко замурлыкал. Все это время он был у Лира, потому что посчитал, что ему помощь нужнее. Интересно, почему он ко мне перебрался? Лир поправился? Или ему стало хуже?

— Тшшшш, — прошептал голос у меня в районе груди. — Если обнаружат, что я здесь, то фиг знает, что выдумают наши сиделки, — прошептал Лир, целуя меня куда-то в районе сердца.

— Ты как здесь очутился? — спросила я его, разворачиваясь и вглядываясь в его серые глаза, сверкающие серебром в свете одной-единственной зажженной свечи.

— Соскучился, — спокойно сказал он мне.

— Я про то, — сказала я тихо, чувствуя, как его руки лезут под ночную рубашку, — как ты сбежал и от кого?

— От Силадерь. Она заснула нечаянно. Иногда, беременная женщина, сидящая возле меня, весьма кстати, — сказал Лир, целуя мое обнаженное плечо, пробираясь дальше по ключице. — А Даринель спустилась вниз покормить сына.

— Я смотрю, силы к тебе вернулись, — заметила я, краснея под его прикосновениями, как свекла.

Лир не ответил, отбросил мою ночную рубашку, и поцеловал меня долгим поцелуем.

— Расскажешь мне, что там произошло, когда Аранатариэль очнулась, — спросил он меня час спустя, помогая натянуть помятую ночнушку.

— Да, — ответила я, укладывая голову поудобнее на его плечо.

Рассказ вышел коротким, как ни странно, и Лир долго молчал.

— Спасибо, — сказал он мне тихо. — За дядю. И ты меня снова поразила, ненаглядная.

— Чем это? — спросила я его, целуя жесткий небритый подбородок.

Лир перевернул меня на спину, навис сверху, прошелся рукой по запутавшимся прядям.

— Своей добротой, ненаглядная. Великодушием, щедростью, милосердием.

Ой, сколько комплиментов-то!

— Лир, я так люблю тебя, — прошептала я тихо.

— И я тебя, — сказал он, наклоняясь и целуя меня в губы.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату влетел Рокот и Глин. Оба вытаращились на нас и выругались на орачьем языке.

— Лир, ты хоть понимаешь, как ты нас всех напугал! — рявкнул дракон.

— Силадерь весь дворец на уши подняла, — припечатал Глин.

Мы с Лиром переглянулись, и я, увидев грозные взгляды братцев, решила спрятаться у мужа на груди. И вообще я что-то так устала, и снова хочу спать. И клубники бы…

Дракон и русал продолжали ругаться.

— Глин, Ари клубники хочет, сделаешь, а то во мне магии очень уж мало, — сказал спокойно Лир, и эти двое смолкли.

Я выглянула из-за плеча мужа, Глин с Рокотом переглянулись, плюхнулись на кровать, и русал создал мне тарелку с ягодами.

— Спасибо, — прошептала я, отправляя в рот клубнику.

Вторую с моих рук съел Лир, третью — Глин, четвертую — Рокот. Когда тарелка оказалась почти пуста, я, сонно моргая, зарылась в одеяло, а Лир притянул меня к себе, целуя в шею, в комнату ворвались мои сестры, отец и Даринель.

Кажется, они начали ругаться из-за того, что дракон и русал им ничего не сообщили, когда нашли Лира, но я уже проваливалась в сладкий сон, чувствуя руки Лира, обнимающие меня.

Всю следующую неделю мы с мужем провалялись в постели — ели, спали, немного разговаривали с кем-то, кто на данный момент времени исполнял роль нашей сиделки. Мы с Лиром, конечно, противились этому, но разве двое полуживых русалов могут переубедить драконов и эльфов?

Однажды ночью я проснулась, и поняла, что мне просто необходимо поплавать. Ноги обжигало, голова кружилась.

— Лир, — потрепала я его плечо.

— Ари, что случилось? — сонно спросил он меня, зевая.

И тут же:

— Тебе нехорошо? Ари?

— Мне нужно в воду. Срочно, — прошептала я, чувствуя, что эта потребность просто пересиливает все остальное.

— Здесь неподалеку есть озеро. Помнишь то самое, в котором плавал Тир, я тебе обещал давно его показать, — сказал Лир. — Сможешь к нему телепортировать нас обоих? Или ванну давай нальем, — сказал муж.

— Озеро, — прошептала я тихо.

— Тогда я думаю куда, а ты даешь силы, — сказал мой муж.

— Оставь записку, где мы, — сказала я шепотом, видя, что Даринель с Ринурелем сладко спит на диване, укрытая плащом Арана.

Лир черкнул на клочке бумаге в свете свечи пару строк, а потом я сосредоточилась, и мы переместились.

Тихая безлунная весенняя ночь вступила в свои права. Озеро, слегка поддернутое ледком, находилось за дворцом, было укрыто ельником и сугробами.

Мы оказались на берегу.

— Будем раздеваться? — спросил Лир, подрагивая в пижаме, и пытаясь согреть меня руками.

— Нет, — ответила я, и шагнула в озеро, ощущая с небывалой радостью свой хвост, казавшийся в темноте черным.

Нырнула на дно, ощущая, что вода приносит мне силу, Лир оказался рядом через несколько секунд, притянул меня к себе, поцеловал в губы.

— Хочешь в полет? — спросил он меня осторожно. — Со мной, — добавил зачем-то.

Я знала, что для Лира в качестве русала, этот полет будет первым.

— Хочу, — засмеялась я, наблюдая, как он почему-то волнуется.

Я нырнула вместе с ним, переплетая наши руки, лицом к лицу, хвосты ударились о дно, мы вместе взлетели над водой. Он — сверху, я — снизу, потом ушли вдвоем в воду, снова — вверх, теперь я — сверху, он — снизу. И стало так хорошо и славно, ощущая рядом в водных брызгах вторую часть себя, что даже, когда мы, отфыркиваясь и смеясь, остановились, целуясь под синим бархатом неба, выходить из воды совсем не захотелось.

— Может, останемся тут? — спросила я Лира. — Или уплывем в Серебряный город?

— А может, вы Арана все-таки вернете к жизни, — ехидно заметил Тир, оказываясь рядом с нами.

Ой, и вправду, как я могла забыть об Аране. Как?

Я смущенно посмотрела на Тира и Лира.

— Я-то ничего, понимаю, что увлеклись, — ответил брат мужа, отряхивая лед с волос. — Просто Даринель еле держится.

— Ну, силы мы вернули, можем хоть сейчас отправляться, — сказал Лир.

— Телепортируемся? — спросила я.

— Другим сказать не хотите ничего? Мы до сих пор от вас рассказа ждем о том, как тут все произошло, — снова ехидно сказал Тир.

— Вот спасем Арана и все расскажем, — сказала я твердо.

Тит обреченно покачал головой. Через минуту протянул нам с Лиром руки, мы сосредоточились и переместились в озеро, что находилось в пещере, подплыли к берегу, выползли, и я первая подползла к статуе Арана и обняла его.

— Сушиться не будем? — спросил меня Лир, взмахивая своим черным хвостом.

— Нет, — ответила я спокойно. — Нужно, чтобы Арана будили русалы.

Братья переглянулись, кивнули.

— Какую песню нам нужно петь? — спросил Тир.

— Дай угадаю, — сказал, улыбаясь Лир, обнимая меня за плечи, — ту, что любит Аранатариэль?

Я кивнула.

— Давай, — легко согласился Тир, улыбаясь, и когда Лир обнял меня за плечи, взял за руку.

Песня полилась легко, красиво и плавно. Голоса у русалов были мелодичные, бархатные, и в какой-то момент, я почувствовала, что мир растворяется в наших звуках, исчезает и мы, словно становимся чем-то одним целым и неделимым. И еще сильным и могучим, переполненные какой-то необъяснимой радостью и светом, шедшим изнутри.

Как только песня закончилась, Лир наклонился и впился в меня поцелуем.

Послышался чей-то смех.

— А я думал, что вы меня спасать пришли, — раздался голос…

— Аран, — вскрикнула я, и тут же меня подхватили его руки, прижали к себе.

— Даже, если весь мир рухнет, эти двое будут целоваться, можешь быть уверен, — сказал Тир. — С возвращением.

— С возвращением, — сказал Лир.

— Аран! — воскликнула я снова. — Как ты мог? Как ты мог так поступить? Ты с ума сошел? Ты хоть понимаешь, что я пережила? — прошипела я, колотя по его тунике.

Сапфировые глаза мягко мне улыбнулись.

— Безобразие! Ужас! Убить тебя мало! Обманщик подлый! Шарлатан! — бушевала я, не стесняясь в выражениях.

Русалы засмеялись, а эльф по-наглому обнял меня покрепче, поглаживая мой хвост.

— Ну, тихо, сестренка, тихо. Не бушуй, я же как лучше хотел, — сказал он, целуя меня в макушку.

— Лучше, — завопила я, снова начиная колотить его по плечам и рукам и спине. — Ты вообще не соображал? А если бы ты умер? А если бы…

— Ари, — протянул Аран, поднимая ко мне лицо со своими немыслимыми глазами. — Я живой, все хорошо закончилось, не волнуйся. Лучше беспокойся, что тебе еще звезду нужно оживить, — сказал эльф, пытаясь расчесать руками мои льняные прядки волос.

— Она ее уже воскресила, — хмыкнул Лир, — можешь не волноваться.

— Правда? — спросил Аран. — И что же ты загадала? — спросил он.

— Прощение для дяди, — ответил Тир спокойно, явно наслаждаясь тем эффектом, что произвело на моего брата сие известие.

Ответить он не смог, потому что в этот момент возле озера оказалась Даринель с Эраном, а так же Силадерь с Сирином и Эридейле. Компания замерла, увидев нас, окружающих Арана, а потом первой в себе пришла дриада.

— Аран, — прошептала она, не в силах двинуться с места.

Эльф передал меня в объятья Лира, и кинулся к жене.

— Аран, — повторяла она без конца, когда мой брат стал осыпать ее поцелуями. — Живой, — прошептала она нежно, затихая у него на груди.

И после этого затишья отмерли, наконец, мой отец и сестры и тоже кинулись к эльфу.

— Как ты мог? — вопила Эридейле.

— Ты несносен! — вторила ей Силадерь.

— А в вас много общего, — заметил ехидно Лир, косясь на свой высохший хвост.

— Как думаешь, они скоро его выпустят из объятий? — спросил Тир.

— Сомневаюсь, — заметил Глин, выползая на берег.

Дядя и тетя, появившиеся из воды, и увидев Арана воскресшим, сдавлено охнули.

— И почему мы все узнаем последними? — спросил Рокот, вытаскивая из портала своих родителей, и брата с сестрой.

— И главное от кого? От лимфила, — прошипел мне дракон.

Ну вот, кажется, вся семья в сборе. Не хватает только лешего для полного счастья, но тот исчез сразу же после битвы, сказав, что в лесу нужно навести порядок. И гномы не смогли телепортироваться, а так…

— Отец, — сказал Аран, обнимая его. — Как же я рад тебе.

— И я тебе, сын, — сказал он тихо, обнимая эльфа за плечи.

Когда все, наконец, угомонились, мы вышли из пещеры и пошли во дворец в Снежном королевстве, правда, дойти нам не удалось. В саду, сотворенном мной, дети и взрослые эльфы и эльфийки, заметим Арана, с визгом кинулись к нему. В итоге, мы устроили завтрак на траве под одной из серебряных яблонь.

— Теперь нам расскажут, что же произошло в саду Аридейла и как ожила Аранатариэль? — протянул Рокот, наблюдая, как Аран блаженно улыбается, обнимая одной рукой дриаду, а другой — сына, играющего с его волосами.

Я отправила виноградинку в рот и уставилась на них, отметив, что в компании оказались Приата с Тадеушем.

И когда их успели переместить?

Я недоуменно пожала плечами.

— Лир, может ты? — спросил Тир, обнимая Эридейле, сидящую неподалеку от брата.

— Я могу рассказать, но лучше, Ари, — сказал Лир, забирая с моей ладони виноградину.

Я вздохнула, оглядела компанию друзей и родных.

— Ари, не тяни, — попросил Глин, подсаживаясь рядом.

— Я расскажу. Только сначала хочу сделать кое-какое дело, — заметила я, задумчиво поглаживая по голове лимфила.

— Что? — спросил Тир.

— Вернуть зрение отцу, — сказала я твердо, поднимаясь.

— Ты знаешь, как это сделать? — удивилась Силадерь

— Да.

— И откуда? — спросил меня дядя.

— Аранатариэль рассказала, — ответила я.

— Аран, — позвала я брата, — мне нужна твоя помощь.

Эльф выскользнул из объятий жены, отдавая ей сына.

— Слушаю тебя, — сказал он просто, не задавая никаких вопросов, за что я его безумно, кстати, люблю.

Я кивнула на отца, мы подошли, взяли его за руки.

— Папа, — поцеловала я его в щеку.

— Надеюсь, что в этот раз никого в камень превращать не потребуется, — хмыкнул он, заставив рассмеяться меня, а следом и остальных, с замиранием смотрящих на нас с братом.

— Нет. Аран, ты должен читать заклинание, призывающие свет, — сказала я ему.

— Мы тоже можем, — сказали хором сестры.

— Звезда сказала, что должен читать старший сын, — ответила я им. — А я буду петь, только вот вопрос в том, какую песню мне выбрать. Аранатариэль сказала, что я должна вспомнить какую-то особенную, — ответила я смущенно.

На поляне все замерли.

— Думаю, что ту, что ты пела мне, когда я был лебедем, Ари, — сказал твердо эльф. — Кровь на нее отзовется, и к тому же ее смысл в том, чтобы свет помог и защитил.

Я задумалась, кивнула, закрыла глаза, не выпуская рук отца и брата, сосредоточилась, вспоминая.

— Готова? — спросил тихо Аран, понимая, что мы должны действовать вместе.

— Да.

Песня полилась, заполняя весь мир, словно была соткана из света, эльф шепотом говорил заклинание, которое легко вплеталось созвучиям мелодии. И в какой-то миг мне показалось, что меня даже озарила вспышка света. Песня смолкла вместе с заклинанием. Я открыла глаза и посмотрела на отца.

Лицо Эрана было бледным, вытянутым.

— Отец, — позвал Аран в тревоге.

Эльф повернулся к сыну на мгновение, а потом — снова посмотрел на меня.

— Как же ты похожа на мать, Ари, — улыбнулся он, резко обнимая меня вместе с братом, и счастливо смеясь.

Дальше наступило необъяснимо тяжелое для меня время. Но в то же время — счастливое, потому что нас закружил вихрь событий.

Через неделю после того, как к моему отцу вернулось зрение, Эридейле призналась, что ждет ребенка. Причем сказала об этом мне, а не Тиру, чем заставила русала поволноваться и примчаться прямо из озера ко мне в спальню, неудачно телепортировав прямо на стол, который восстанавливать после его появления не было смысла.

А я то всегда думала, что он — самый уравновешенный среди нас, не считая отца. М-да…

Через месяц восстановили полностью город, вернулся лорд Арасамин с Аранатариэль, объявив, что решили пожениться, чем подняли суматоху сразу во всех королевствах.

После свадьбы, не успев прийти в себя, мы с Лиром стали королем и королевой. Причем на коронации я так нервничала, что в какой-то момент моему мужу надоело слушать стук моих зубов друг о друга, и он, остановив торжественную церемонию, извинился, и, обняв меня, поцеловал в губы. Его подданные, то есть уже наши, радостно закричали, а у меня после этого утихла дрожь, и я спокойно смогла достоять до конца. Думаете, поцелуй помог? Как же. Просто Лир то и дело посылал мне картинки наших ночей, и на то, чтобы понервничать, у меня не осталось сил и времени. Нужно было следить, чтобы щеки утрачивали красноту, когда я вынуждена была принимать присягу у очередного лорда, стоящего передо мной на одном колене, и твердившем клятву.

Коронация шумно переросла в народные гуляния на неделю, а потом Лир устроил свое первое заседание, подписав первый закон — о неприкосновенности русалов и русалок, а на следующий день выбрал Совет магов Аридейла. Это было нечто, потому что в него впервые вошли маги не из Ларейи, а все, кого Лир счел достойным и сильным магом. Сирин, Аран, Силадерь, Даринель, Эридейле, Тир, Рокот, Молния, Гром, Глин, Тит и…леший. Шума это известие произвело огромное.

Дальше — еще хуже. Только мне показалось, что все, наконец-таки, улеглось, как я вспомнила про обещание, данное драконам и гномам, вырастить у них сады. Снова новые люди, новые знакомства, впечатления и бесконечная тоска по дому. Я то в Аридейл к Лиру мчалась, то в Снежное королевство к отцу, то в Серебряный город, то к гномам в горы, то к драконам, чтобы познакомить их с русалками, как когда-то давно обещала Рокоту, то в лес к водяному и лешему, чтобы им помочь чем-нибудь путным.

В итоге, я так носилась целый год. У Лира в это время настал момент, когда ему было нужно быть везде и всюду одновременно. Разлука сводила с ума нас обоих. Не хватало коротких встреч, не хватало дыхания друг друга рядом, не хватало…всего. Потом я чертыхнулась, заставила себя на время успокоиться, понимая, что все встало на свои места, а все изменения улеглись в моей голове и жизни тоже в определенном порядке, и позволила себе чуточку расслабиться и побыть с мужем. Правда, Лир был постоянно занят делами, слишком много на него их свалилось. Если бы не лорд Арасамин и не Аранатариэль, помогавшие всем, чем можно, мужа бы я вообще не видела.

И все-таки, однажды настал тот счастливый миг, когда мы переместились в наш дом на берегу моря, и остались одни. Поплавали в озере, поужинали на берегу, наслаждаясь звездами над головой, и провели вместе страстную ночь, почувствовав, наконец, что все тревоги нас отпустили.

— Ари, — позвал меня ласково Лир, обнимая за плечи и целуя за ухом.

— Да, мой хороший, — откликнулась я, всматриваясь в лучи восходящего солнца, и жмурясь от этого.

— Когда ты собираешься мне сказать? — спросил он тихо.

— О чем? — спросила я, замирая от того, что по обнаженным плечам скользят его губы.

— Об этом, — ответил Лир мягко, скользнув руками ко мне на талию, и ласково поглаживая живот.

Я замерла. И как он догадался?

— Ты только что ела персики вместе с жареным мясом, — ответил он, разворачивая меня к себе.

Руки погладили живот снова.

Сердится? Или нет?

— Стоило мне раньше сказать, я бы был более сдержанным этой ночью, — сказал он спокойно, всматриваясь в меня своими серыми глазами, и заставляя краснеть. — Скажи мне, — прошептал он.

Я растерянно посмотрела на него, покраснела опять. Он улыбнулся.

— Неужели струсила? — хмыкнул Лир.

— Я жду ребенка, — выдохнула я ему.

Улыбка на его лице стала невероятно фантастическая, ярче солнца, игравшего с моими волосами.

А дальше меня притянули к себе, обсыпали поцелуями с ног до головы и пообещали выполнять любые мои желания.

— Русалочка, — протянул Лир, ближе к обеду, поглаживая мой живот, и ища мои руки в смятых простынях.

Я смутилась окончательно. И только когда Лир поцеловал меня в губы, я в очередной раз провалилась в омут.

И кто мне сказал, что любовь не осязаема? Вот она. Ее можно потрогать, ее можно вдохнуть, ее можно ощутить каждой клеточкой. И губы мои по-прежнему пахнут ее небом. Твоим небом, Лир. Только твоим.