В высокой гриднице своей Сидел растерянный и жалкий Внебрачный сын еврейки Малки, А стало быть, совсем еврей - Владимир-князь. Гнездился ад В душе и так довольно темной. А ведь еще три дня назад Людмилы, дочери приемной, Играл он свадьбу… пир шумел, Веселье набирала пьянка, И на Людмилу взгляд не смел Поднять славянский гой Русланка.

Руслан… Владимир сжал кулак; Руслан и Русь - звучит похоже. Язычник… горделивый враг… Но здесь политика дороже. Немало сил потратил он, Чтоб в эти дикие пространства Внедрить иудо-христианство; Был Византией награждён… Потом узнают, что почём, Его не принявшие сдуру; Поля огнём, круша мечём, Он уничтожает их культуру… Теперь в берлогу нужно влезть, Где кнут ничто, там пряник славно, Где надо - лесть, где надо - месть, Здесь на руку любовь Руслана. Объединению земли Препон в язычной усадьбе.

И мысли снова привели Владимира к минувшей свадьбе. Он вспомнил тьмы слепящий круг И гром невероятной силы И в тишине, наставшей вдруг, Весть о хищении Людмилы… Четыре витязя лихих Тотчас на поиски помчались (Руслан печальный среди них). Известно, как они расстались На перекрестии дорог: Рогдай приехал на восток, Фарлаф на север потянулся, Ратмир на юг, где каганат; Руслана чуткий конь рванулся На догорающий закат. Ноздрями видно чуял он, Где черной силы бастион… Пока усталого коня Руслан торопит в нетерпенье, Позволь, читатель, отступленье… Дух Пушкина прости меня… За то, что тронул труд нетленный Твоей поэзии священной, Что в необъявленной войне Я взял Руслана за опору, Но если б жил ты в эту пору, Ужель остался в стороне И с умилением взирал На все российские напасти, Иль бессловесно презирал Нуворишей, пришедших к власти? Нет! Мощь душевного огня, Потомок знойных абиссиний, Ты снова бы отдал России… Дух Пушкина простил меня, Простил и легкость дал перу, Мои сомнения рассея О целях первого в миру Антисемита Моисея… Итак, читатель, поспешим На запад следом за Русланом. Там в предрассветии туманом, Среди белеющих вершин, В пещере древний старец Финн Руслана встретил как родного, И слушал тот святое слово При свете трепетном лучин. «Я в мудрых книгах прочитал, Мой сын, весь путь родной державы И будущее нашей славы, И века страшного провал. Смотри: людей уничтоженье, Двадцатый век… начало смут, Когда недолго управленье Шестиугольные возьмут. Что дальше видим… не стихию, Не чужеземные полки- Зубами рвут Россию Неистовые собчаки…» «Собаки?» - вещего поправил Руслан, словечком удивлён. Тот молвил: «Может…» и добавил - «Я в терминах не столь силён». И, грустно глядя на Руслана, Взяв пыльный список со стола, Сказал: «На русского Ивана Порою не хватает даже зла. Читай! С тех пор, как в том же веке Пустили на правленье сесть Убийцу - зверя в человеке С числом шестьсот шестьдесят шесть, Всё вкривь пошло. Потом в столице Мэр Нойман с кличкою «Попов» Под иудейской колесницей Раздавит наших дурачков. Или еще штришок забавный, Смотри-ка, неплохой расклад: В разведке русский будет главный Опять из этих Киршенблат? Причем все скажут, что ж такого Плохого, не поймём никак? Раз взял он кличку Примакова, Так значит это наш… примак! Руслан! Нелепые картины, Дурацкий путч, жидовский балаган, Аншлага бrатские сатиры, - Все это происки Наины!» «Иосифовны?» - встал Руслан. «Да нет», - пергамент убирая, сказал спокойно старина, - То - то ж Наина, но вторая, Как будто, в бога, царская жена. Давно к России страсть питал, Внедрясь с религией невинно, Под скромным именем Наина Крутой еврейский капитал. Масонской мафии дитя, Вскормлённое идеей роста, Просторы наши не шутя!» «Ну, в нашем времени разбой, - вскричал Руслан, а там подавно!» Впервые правою рукой Перекрестившись православно «Спокойно, витязь, саранча имеет маленький изъянчик: у них в деснице нет МЕЧА - МЕТОДОЛОГИИ, мой мальчик! Когда по выжженной пустыне Водил их Моисей, тогда С далеких предков и поныне Их отучили напрочь от труда, Кормили «манною небесной» Из царства «пламенного Ра»; Методикой почти чудесной Жрецы владели, мастера! Скрепили в третьем поколенье «Трудом» достигнутый эффект, Внедрив идею разрушенья Как генетический дефект… Любой генетик-простофиля Создаст вам в рамках трёх колен В известной мушке дрозофиле Устойчивый мутантный ген! Или в пустыне сорок лет пожить, Чтоб от трудов себя забыть. У тех, кто труд не разумеет, Полголовы - один муляж. Увы, бессильно сожалеет Об этом факте разум наш. Лишённый напрочь в правой части Уменье строить «общий вид», С тех пор незримой служит власти Сей левомозгий инвалид». «И что же, так на все века?» «Да нет,- сказал старик, - пока… Пока закрыты будут знанья И сохраниться герметизм, До толь в международном зданье Бал будет править сионизм, Трутней Иуд суперфашизм. Но там, на рубеже столетий, (Запомни, витязь, ты - народ!) От иудейских лихолетий Весь мир освобожденья ждёт! Открой при случае Коран, Найди второй главы реченье: Там МЕЧ был Моисею дан - ПИСАНИЕ и РАЗЛИЧЕНЬЕ! С писанием Вера нам дана, А Различение - сокрыто Затем, чтоб черная «элита» Планетой правила одна. В замен в Россию был внедрён Гнуснейший институт кредита, А алкогольное корыто В среду языческих племён Так пододвинуто Наиной, Что влезешь, как не поверни, Чтоб мы смекали, как они, Одною левой половиной. Секреты здорово стеречь Приходится «элитной» касте, Но ты добудешь этот МЕЧ На гибель сатанинской власти! Вперед, мой сын, России славу, Людмилу в горницу верни! Проедешь топь - сверни НАПРАВО, Прощай… Господь тебя храни!» И витязь устремился вдаль… Его настиг соперник нервный, Рогдай. И в битве беспримерной Руслан вскричал: «Умри!» А жаль… Рогдай последний был оплот Языческой «элиты» ратной. Но дело сделано - обратной Дороги время не дает! Война, конечно, есть война… Иной Руси вставала слава, Являлась новая страна Как православная держава! Чтоб гордый Росс несильно вырос, Тогда нам и внедрили «вирус»… Потом, как помним, поле брани Руслан пересекал, скорбя, Шепча: «О поле кто тебя Усеял мертвыми костями?» Здесь выбрал он на всякий случай Копье от битвы роковой И, проскочивши лес дремучий, Чуть не столкнулся с ГОЛОВОЙ. Не вышло с нею диалога, Та стала дуть, подняв копьё, Руслан рванулся на неё, Но продвигался ненамного. Покуда гнев вскипает в нём, Понаблюдаем за конём. Гнедой все признаки толпы Великолепно проявляет: На ту же грудь, она стопы На путь неверный направляет И жмёт под лозунгом «Свобода!», Объята страхом и слепа, Невызревшая до народа Национальная славян толпа… Точь-в-точь как ныне вся орава Слепых, за радикалами вослед Рванула, словно в пасть удава, В вонючий западный кювет. Да ведь скакнула всей страной, Как кот на масляную кринку, И к «демократии», и к рынку Пришла отарою шальной. Как белый мишка за морковкой, В мыслях, размешивая поллитровкой, Крутились жажда и нажива И демократия рабов палила… А мы вернемся к Голове. Но только во второй главе…