С кем холодно, а с кем любя, Читатель, нам пора прощаться. Возможно, мы теперь тебя Настроим чаще обращаться И к фарисейским письменам, И к книгам Первого Поэта. Как решена задача эта, Судить, естественно, не нам. Конечно, автор будет рад Твое увидеть пониманье, Что повесть - пусть и подражанье, Но не отпетый плагиат. Ведь мы не шли бы напролом, Но повседневная отрава Людей враньем дает нам право Под неизведанным углом Взглянуть на лирику и драму, И на «коломенскую даму». Вдруг кто-то и задаст вопрос, Как мог картежник знаменитый ЧеКа-линский сказать всерьез: Не «бита» дама, а «убита»? Нелюбознательный сглотнет Все, как библейские рассказы: Исход, Синайский турпоход, Содом и прочие проказы. Кому же истина милей, И кто с рассудком не в разладе, Тот доберется, где «теплей»: Ну, например, к «Гавриилиаде». Или пробитую не раз Увидев в «Выстреле» картину, Найдет швейцарскую вершину - Тому на пользу наш рассказ. Глядишь, толковый демократ И повернет направо «Взгляд», И чем быстрей очнётся он, Тем раньше умереть могла бы Программа «Обезьяньей лапы», Подкинутая князю в сон. Нас бьют приёмами простыми, Чтоб стала наша голова, «Как иудейская пустыня, И как алтарь без божества». А «дуэлянты» с двух концов Друг друга кроют «Аргументом», Являются ли документом Листки «сионских мудрецов»? Но разве в том, скажите, суть, Реальность это или сказки? Факт то, что кто-то, как по смазке, Проводит в жизнь всю эту муть. Потом смекнёте! Разве мог Без правой половины мозг Всех «мудрецов» сионской школы Такой состряпать приговор? Скорей, лихие «протоколы» Слепил швейцарский Черномор, Подбросив, как бы мимоходом, Свой труд масонскому «уму». А тот духовную чуму Разнес по странам и народам. И, наконец, когда меж книг Вам попадётся идиотский Какой-нибудь дебильно-бродский Абстрактно-вознесенский стих, То, и помывши руки мылом, Вы для острастки все равно Прочтите Пушкина, чтоб было С вас смыто черное пятно. Всё это нынче не спроста Предиктор Внутренний явя, Востребует один вопрос: «А ты умом уже подрос?» Ведь Пушкин это нам писал…