/Перевод Л. Тоома/

Намеком о себе гроза их известила,

во множестве зажгла зигзагов письмена.

Пожар пришел, пожар, на лес нагрянув с тыла,

но никого из них не пробудил от сна.

Пожар пришел, пожар — смахнуть листву с каштана

и в травы опустить каленую пяту.

Пришел, как страшный суд, — не врите, что нежданно,

как суд за глухоту, как суд за слепоту.

Пожар пришел, пожар, чтоб небу стать беззвездным,

по зарослям густым прошел, стволы паля...

Уж на земле хлебам не прорастать по веснам,

и, почернев с лица, кричат навзрыд поля.

Но сколь ни страшен крик насилий и увечий,

наперекор огню, мечу и топору

мы слышим шепот всех семидесяти наречий,

их человечную мольбу: "Я не умру!"

Неужто только мы мольбой не угодили?

Неправда! Славен будь, о правый Судия!

А тех, кто скажет: "Мы Амалеку простили",

да вычеркнут навек из бытия!

Перевод Л. Тоома